Сердце змеи (гет)

Профессор Монтгомери был французом английского происхождения, который большую часть своей жизни прожил в Лилле. В Англию он перебрался только этим летом, когда лорд Волдеморт был повержен, Британия восстанавливала привычный уклад жизни, а в Хогвартс потребовался новый преподаватель Трансфигурации. Мориса Монтгомери рекомендовал кто-то из Совета Попечителей, когда стало известно, что у Макгонагалл не будет возможности совмещать управление школой и преподавание. Семьи у Монтгомери не было, и маг в июле переехал в Британию. Ничего примечательного в его биографии решительно не было, никакого криминального прошлого, никаких белых пятен. Обо всем этом Миранде с утра поведал Том перед тем, как они трансгрессировали.

До приезда в Хогвартс профессор жил в доме своих бабушки и дедушки в пригороде Кента, в небольшом одноэтажном коттедже неподалеку от городка Эшфорд. Как это часто бывает с жилищами волшебников, дом Монтгомери стоял уединенно, и жившие в окрестностях магглы не смогли бы отыскать к нему дорогу. Реддл перенес их к белому крыльцу на следующий день после полудня. Как именно он достал нужный адрес, Миранда так и не узнала, но после всего, что ей довелось услышать вчера, подобные мелочи уже ее не особо интересовали.

В Кенте было солнечно и ясно, даже опавшие бурые листья под ногами хрустели по-бодрому. Миранда поправила шарф на шее, рассматривая непримечательный белый дом с местами облупившейся краской, который более всего походил на обычное маггловское жилье, но никак не на дом волшебника. А уж представить, что именно в столь тривиальном месте жил черноволосый красавчик, который свел с ума всю женскую половину Хогвартса, вовсе не представлялось возможным.

Со стороны как-то сразу становилось понятно, что, пока хозяин преподает в Хогвартсе, дом пустует. Перед коттеджем — голая лужайка, все садовые украшения убраны. Окна выглядели темными и неживыми, за ними не угадывалось никакого движения, и Миранда вздохнула с облегчением. Меньше всего ей хотелось, чтобы дома у Монтгомери остались родные, которые оказались бы для Тома удобным средством давления на профессора. Дом не был скрыт от глаз магов, однако какая-то магическая защита от воров на нем стояла. Но Реддла это нисколько не смутило, и он сделал несколько быстрых взмахов волшебной палочкой, причем даже не пытаясь произносить заклинания вслух. Дверь неслышно распахнулась, открывая темноту коридора.

Следуя собственному обещанию не мешаться под ногами и не отвлекать, Миранда молча шагнула за Реддлом в узкую прихожую, хотя по сердцу точно кто-то скребнул когтистой лапой, когда она представила жилища всех его жертв, где он появлялся так же беззвучно и неотвратимо, и ни одно препятствие не могло его остановить. Наверное, именно так же спокойно и с полной уверенностью в своих силах он вошел и в дом Поттеров…

Том скрылся в глубине дома. Миранда помялась на пороге, чувствуя легкое смущение из-за того, что они так беспардонно вломились в чужое жилище, но потом тоже пошла по коридору, заглядывая в комнаты. Дом, очевидно, пустовал не один десяток лет, и его хозяин вовсе не пытался в нем обжиться, когда переехал в Англию. Никаких мелочей и безделушек, все часы в доме стояли. В гостиной на стене висело около десятка фотографий в серебряных рамках, с которых улыбались и махали незнакомые Миранде волшебники. Самого Монтгомери не было ни на одном снимке — по всей видимости, на них были запечатлены его родители, бабушки с дедушками и их знакомые.

В общем, черт его разберет, настоящий это профессор, или просто Тодор Добрев создал себе фальшивое лицо, биографию и отправился в Хогвартс мстить своим убийцам.

В этот миг Миранда испытала иррациональное облегчение, что рядом с ней есть человек, который настолько умен и хладнокровен, что может даже из такого полного отсутствия улик сделать нужные выводы и продумать стратегию, как ловить того, кто явно желает ей смерти. И ей самой даже не нужно ничего изобретать, а можно просто идти следом, поддакивать и наслаждаться тем, что груз ответственности лежит не только на ней.

Осознав эту мысль до конца, Миранда даже замычала от бессильной злости на собственную тупость, запустила руку в длинные волосы и как следует дернула.

За этим занятием ее и застал Том, который остановился на пороге гостиной и с недоумением посмотрел на Миранду, явно не понимая, зачем она выдирает себе волосы.

— В кабинете и спальне ничего нет, — сообщил он после паузы, когда понял, что за ее душевное здравие можно пока не беспокоиться.

Его слова настроили Миранду на деловой лад.

— Будем искать тайники?

— Нет, я вполне уверен, что здесь мы ничего не найдем. Это не убежище, а лишь перевалочный пункт, навроде гостиницы «Хромой тролль» в Хогсмиде.

Миранда нахмурилась, наблюдая за его лицом и пытаясь считать то, чего он не договорил. Не смогла, и пришлось спросить вслух:

— Тогда зачем мы здесь?

— На доме стояли неплохие защитные чары от воров, и Монтгомери уже известно, что в его дом влезли чужие. Сколько сейчас времени?

Все еще ничего не понимая, она дернула рукой, чтобы наручные часы съехали из-под длинного рукава мантии на запястье.

— Половина первого.

— Насколько я помню, урок в Хогвартсе заканчивается без двадцати час… Плюс еще где-то полчаса на то, чтобы предупредить директора, выйти из замка, трансгрессировать… В общем, максимум минут через сорок профессор будет здесь.

Миранде в очередной раз оставалось только покачать головой из-за такой совершенно непоколебимой уверенности в себе. Лично она видела как минимум несколько развилок в этом, с позволения сказать, плане действий.

— А с чего ты так убежден, что Монтгомери явится сюда ловить злоумышленников лично, а не проинформирует Министерство Магии, и сюда не примчатся сотрудники Отдела магического правопорядка, а вовсе не тот, кого мы ждем?

Реддл взглянул на нее, как показалось Миранде, с разочарованием.

— Не забывай, что мы говорим не просто о случайном профессоре из школы, а о человеке, который служит кому-то из тех, кто желает тебе смерти. На этом человеке уже лежит покушение на жизнь школьницы, а потом его главную жертву — ту, ради которой и затевалась вся эта кампания — похитил не кто-нибудь, а сам лорд Волдеморт, — даже в такой момент в его голосе проскользнуло вполне заметное самодовольство, и Миранда едва не закатила глаза. — Монтгомери — или тот, кто прячется под его личиной, — в курсе событий, случившихся пятьдесят лет назад. Иначе он не смог бы подослать к тебе фантома. Он знает о моем возвращении, он знает, что я забрал тебя, он знает, что мне известно о его причастности. И не проходит двух дней, как в его дом кто-то ворвался! Он не дурак, должен был сделать правильные выводы…

— Но почему бы ему не обратиться к мракоборцам? — Миранда зябко обхватила себя руками. — Представляешь, что будет, если Управлению мракоборцев станет известно, где именно ты находишься в эту секунду? Да сюда сорвутся они все, включая тех, кто дежурит в Азкабане, и Орден Феникса за компанию!

Вопреки ожиданиям, Реддл не стал презрительно усмехаться, всем своим видом демонстрируя, что такая ерунда даже не стоит его внимания. Вместо этого он неожиданно посерьезнел и некоторое время очень внимательно всматривался в ее лицо, а потом, видимо, все взвесив, заговорил:

— Не думаю. Видишь ли, я полагаю, что ты была права вчера, когда сказала, что тот, кто воскресил мой крестраж, и тот, кто подбросил тебе ворона, — это один и тот же человек. И я вполне уверен, что это был Монтгомери… И раз он по какой-то причине помог мне вернуться, едва ли следующим его шагом будет сдать меня мракоборцам. Так что нет, он явится сюда лично — и я узнаю, как же кому-то из той компании удалось уцелеть… Кстати, я очень рассчитываю, что ему хватит сообразительности захватить кольцо Слизеринов с собой. И, если я ни в чем не ошибся, сегодня вся эта история наконец-то подойдет к концу…

После непродолжительного молчания Миранда спросила:

— Добрев, Симона, Оуэн — вне зависимости от того, кто из них выжил… Ты убьешь его? Несмотря на то, что этот же человек помог тебе вернуться?

— Посмотрю по ситуации. Но, в любом случае, о моем решении ты узнаешь первой, потому что тянуть с ним смысла нет. Мне давно пора заняться куда более важными делами…

Он надолго замолчал, отойдя к окну и погрузившись глубоко в свои мысли. По тону Реддла было как-то сразу понятно, что Монтгомери ожидает весьма серьезный допрос, и далеко не факт, что для профессора он закончится благоприятно. Не отрываясь Миранда наблюдала за Томом, который сейчас даже не чувствовал ее повышенного внимания. Окна в гостиной закрывали полупрозрачные белые занавески, через которые было едва видно, что происходит на улице, и Миранда поняла, что Том настолько ушел в себя, что вовсе не видит, что происходит перед ним. Это было настолько не похоже на Тома Реддла, на лорда Волдеморта, который предпочитал всегда контролировать всех и все вокруг, что Миранда рискнула задать вопрос, который мучил ее со вчерашнего дня, с его слов о побеге из Азкабана. При этом она вовсе не была уверена, что на самом деле хочет услышать ответ.

— Что ты намереваешься делать дальше?

Реддл вынырнул из своих размышлений сразу же и обернулся, точно ждал этого вопроса. Несколько секунд пристально разглядывал ее, принимая какое-то решение — темные глаза оставались совершенно непроницаемы — а затем будничным тоном, словно озвучивал свои планы на выходные, перечислил:

— Снова обрести бессмертие. Убить Поттера. Освободить верных мне людей из Азкабана. Разобраться с предателями. Найти новых сторонников. Вернуть власть в свои руки. Истребить врагов и несогласных. Создать правильный магический мир.

Сказать, что ее парализовало от совершенно нечеловеческого испуга, — это ничего не сказать. И хотя вроде бы в его словах не прозвучало абсолютно ничего, чего нельзя было бы предугадать, услышать это все своими ушами, да еще так обыденно, было сродни тяжелому удару по голове. Миранда глубоко вздохнула — почему-то в комнате стало нечем дышать, и у нее все закружилось перед глазами.

— О-опять? Т-ты собираешься пойти по тому же кругу в третий раз? Создать крестражи, начать войну?

Реддл смерил ее выразительным взглядом, в котором причудливым образом смешались насмешка и раздражение. Насмешка — из-за ее страха, который он сразу же почувствовал, раздражение — из-за того, что его слова оказались для нее неожиданностью.

— А у тебя есть возражения? Хочешь в очередной раз попробовать меня переубедить?

И сказано это было с таким высокомерием, с такой непередаваемой иронией, что Миранда почувствовала, как ее охватывает знакомое чувство злости — на этот раз злость оказалась спасительной, поскольку даже туман у нее в голове слегка рассеялся, и Миранда обнаружила, что вполне может рассуждать трезво и отстраненно.

— Нет, — произнесла она так холодно, что на лице Реддла отразилось недоумение: в подобном тоне Миранда уже давно не позволяла себе с ним разговаривать. — Я не собираюсь ни переубеждать тебя, ни уговаривать. Я давно поняла, что это бесполезно. Даже мою просьбу пощадить Бэгшота ты проигнорировал — что уж говорить о целом магическом сообществе!

По красивому лицу пробежала судорога, будто молния сверкнула. В один миг он смертельно побледнел, глаза Тома заалели, а линия рта приобрела жесткость, словно с ее губ сорвалось что-то страшное, но сейчас Миранде не хотелось об этом задумываться. Она сама прекрасно понимала, что выбрала совершенно недопустимую в разговоре с лордом Волдемортом тональность, но сейчас это уже не имело никакого смысла. Если он планирует развязать очередную магическую войну, уже третью по счету — то пускай убивает ее прямо сейчас. Проходить во второй раз через то, как ей медленно и с садистским удовольствием разрывают сердце на части — нет уж, спасибо. Ей вполне хватило прошлого года.

— Миранда, не смей… — процедил он угрожающе, причем с такой интонацией, что Миранда без труда могла понять, почему лорд Волдеморт вызывал суеверный ужас даже у собственных соратников. Но после тех его слов ей уже было море по колено, и она смогла подавить внутреннюю дрожь и твердо встретить пылающий взгляд багровых глаз.

— Я знаю, что мое мнение для тебя давно ничего не значит. И ты имеешь на это полное право: даже будь ты обычным человеком, не расколовшим свою душу на части, пятьдесят с лишним лет — слишком большой срок, и за это время любая привязанность может испариться. Я понимаю! Но тогда скажи мне сам — за все это время ты когда-нибудь был по-настоящему счастлив? Или опечален? Какие переживания вообще может испытывать недочеловек, расколовший себя на семь частей, кроме того, как убить подростка без особых талантов, который уж точно никак не мог быть ему соперником?

Реддл пожирал ее таким взглядом, что Миранда всерьез заподозрила, что он уже не столько слушает ее, сколько прикидывает, какая смерть будет для нее наиболее подходящей, и все ее последующие слова только усугубляли положение, но остановиться не могла. Слова сами вырывались изо рта — будто все наболевшее, накипевшее, иссушившее и изгрызшее ее за минувшие полтора года вырывалось наружу.

— Ты же не всегда был таким! Пятьдесят лет назад ты, черт подери все на свете, был человеком! Да, не самым лучшим, да, ты уже тогда творил ужасные вещи, но ты был способен на чувства, на привязанность, даже мог прислушиваться к другим людям! Что с тобой произошло? В какой момент в тебе произошел такой перелом, что Том Реддл навсегда пропал, уступив место лорду Волдеморту? Как ты сам думаешь, почему те же Малфои, а с ними и многие другие Пожиратели Смерти предали тебя? Может, еще и потому, что ты сам со своей жестокостью переступил все возможные рамки разумного и просто перестал даже в своих чистокровных сторонниках видеть живых людей? А сейчас ты снова собираешься убить Гарри. Ты можешь объяснить мне, зачем? Что в нем такого, что тебе всенепременно нужно его прикончить?

Его ярость разлетелась по комнате подобно шквалу тропического урагана, и она затруднялась сказать, какие ее слова больше вывели его из равновесия — о предателях или о Поттере. Мебель сдвинуло со своих мест, взлетели занавески, с силой подпрыгнула и закачалась из стороны в сторону люстра. Фотографии просто сдуло со стены, рамки одна за другой посыпались на пол. Миранду отбросило к стене, она больно стукнулась плечом и коленом, но устояла на ногах. И посреди этого разгрома продолжал стоять Том, будто в эпицентре тайфуна.

Мерлин, она действительно не представляла, как он до сих пор не убил ее за все эти речи…

— Пророчество, — проскрежетал Том сквозь стиснутые зубы, и Миранда, не ожидавшая, что он заговорит, подавилась следующей фразой, которую уже начала было произносить. — В нем говорилось о рождении ребенка, которому хватит могущества победить меня.

Этого она не знала и даже не сразу нашлась, что сказать дальше.

— И ты решил избавиться от него, пока он еще был в колыбели? — спросила Миранда недоверчиво. — Из-за какого-то мифического предсказания? Мерлин, Том, ты серьезно? Ты в шестнадцать лет не побоялся призвать василиска, а в семнадцать вступил в схватку с опытными боевыми магами Гриндевальда, которые превосходили тебя числом! И ты серьезно испугался годовалого ребенка?!

— Я ничего не боюсь! — прошипел он гневно. — Но глупо было пренебречь таким предупреждением…

— А ты не думаешь, что сам сделал все, чтобы это пророчество исполнилось? — не выдержала Миранда.

Он застыл на месте без движения, только переливающиеся алые огни в глазах выдавали его состояние. Длинные белые пальцы безостановочно барабанили по подоконнику.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Реддл совершенно бесцветно. Миранде стало не по себе, когда она представила себе эту тонкую плотинку, сдерживающую чудовищной силы приливную волну, которая должна была смести с лица земли крошечную рыбацкую деревушку, или в данном случае — весь дом Монтгомери целиком, вместе с фундаментом и крышей. Но отступать было поздно.

— То, что ты дважды начинал свой путь к власти, и дважды почти добился желаемого! Оба раза тебе оставалось буквально чуть-чуть, чтобы осуществить задуманное, и каждый раз все срывалось из-за того, что ты пытался убить Поттера! Причем заканчивалось все максимально плачевно для тебя. Так, может, гоблин с ним, с Поттером? Или тебе хочется в третий раз вернуться в бесплотное состояние и скитаться черт знает где в ожидании, пока тебя снова вернут к жизни?!

Эту фразу она почти выкрикнула и невольно сделала шаг назад в предчувствии бури, которая должна была за этим последовать. Но, вопреки ожиданиям и всему, что она знала о Томе Реддле, буря так и не грянула. Он по-прежнему стоял неподвижно, с каким-то отсутствующим взглядом, будто изучал нечто глубоко внутри себя, нечто, подвластное ему одному.

— Я что-то не пойму, к чему вся эта отповедь? — наконец осведомился Том с какой-то неприятной гримасой на лице. — Или ты все-таки пытаешься меня переубедить?

Этот вопрос внезапно подействовал на нее столь же отрезвляюще, как если бы ей на голову только что вылили ведро воды. Гнев улетучился так же внезапно, как появился, когда Миранда сообразила, что в самом деле пытается что-то ему втолковать. Она шумно выдохнула, чтобы перевести дыхание. И только сейчас осознав, как сильно распалилась от всего этого спора, отошла к дивану и под немигающим взглядом Тома присела.

— Нет, — после непродолжительного молчания грустно сказала она, внезапно ощутив безграничную усталость. — Все эти месяцы, с самого своего возвращения в родное время, я упорно пытаюсь тебя понять. Не знаю, может, ты в чем-то и прав. Может, магическому обществу нужны какие-то реформы, чтобы двигаться дальше… Мне это недоступно, я не умею мыслить категориями целых стран. Ты же умеешь. Том, ты же самый талантливый волшебник, которого мне доводилось встречать! Я не могу назвать никого, кто был бы целеустремленнее и одареннее тебя, ты можешь добиться всего! Но почему из всех путей ты выбрал именно этот? Неужели кровь и насилие — это единственное, что приносит тебе радость?

Она вся застыла в ожидании его ответа и жадно всматривалась в его лицо с непонятной даже для нее самой надеждой. Ей даже почудилось, что время в эту секунду тоже остановилось.

Тем более оглушительным и резким ей показался хлопок трансгрессии за окном.

— Надо же, — обманчиво мягким тоном произнес Том, чьи горящие красным глаза и мертвенно-белое лицо выдавали кипевший в нем гнев, который он, тем не менее, по неведомой причине сдерживал, и Миранду передернуло. — Как вовремя… Оставайся здесь. Я не хочу, чтобы он тебя видел.

Последние слова прозвучали как недвусмысленный приказ и сказаны были таким тоном, что Миранда против воли вжалась в спинку дивана, как дворняга, на которую прикрикнул случайный прохожий. Реддл стремительной неслышной тенью покинул комнату, и Миранда крепко зажмурилась и вновь открыла глаза. Интуиция подсказывала, что судьба Мориса Монтгомери будет крайне незавидной — потому что именно на нем сейчас лорд Волдеморт сорвет свою злость.

Разговор проходил на улице, но Том оставил входную дверь открытой. Миранда замерла, сосредоточившись на слухе.

— Дом совершенно пуст. Вы здесь ничего не могли найти, — после небольшого молчания заговорил профессор Монтгомери. Его голос звучал спокойно и собранно, как на уроках, и никакого страха в нем не чувствовалось.

— Я на это и не рассчитывал, — отозвался Реддл безразлично. — Куда больше я был заинтересован в разговоре с вами, профессор.

— В самом деле? — теперь голос Монтгомери звучал озадаченно, и французский акцент стал более явственным. — Разве мы знакомы?

— А вы запамятовали? — Миранда этого не видела, но могла отчетливо представить надменную улыбку на губах Тома. — Какая досада! Конечно, за пятьдесят лет людям свойственно меняться, но я полагал, что ко мне это не относится…

— К-какие пятьдесят лет? — заикнувшись, спросил профессор.

Миранда не могла понять, зачем он врет. Да еще так убедительно — к интонациям не придерешься! А в следующий миг зажала ладонью рот. Он не врет! Он в самом деле не понимает, что происходит! Но как?.. Ведь он знал о том, что она анимаг, он мог похитить крестраж…

Эти мысли перебили новые хлопки трансгрессии снаружи — первый, второй, потом еще, и еще… Миранда не заметила, как снова очутилась на ногах. Сердце колотилось где-то в ушах.

— Управление мракоборцев. Бросьте волшебную палочку на землю! — распорядился громкий мужской голос. — Вы арестованы.

Если Том и удивился, то до ответа не снизошел, а в следующий миг произошло то, чего стоило ожидать — раздался грохот, шум, крики… Он напал без предупреждения, завязался бой.

Миранда подавила в себе порыв выглянуть в коридор, а заставила себя сесть на пол под подоконник. Впервые в жизни ей приходилось трусливо отсиживаться в укрытии, хотя, если задуматься, Том оказал ей услугу, забрав волшебную палочку — ведь этим он избавил Миранду от мук выбора, кому броситься на помощь.

В прихожей послышался топот, шарканье подошв о пол, и Миранда вскочила на ноги и попятилась к стене, на которой раньше висели фотографии в деревянных рамках, а сейчас из нее только торчали черные шляпки гвоздей. Под ногой хрустнуло стекло — она неосторожно наступила на одну из рамок. Через секунду в комнату ввалились два мракоборца с волшебными палочками наготове. Миранда сразу подняла высоко руки в воздух, показывая, что безоружна, а сама быстро изучала магов напротив. Один из них был серьезно ранен: одной рукой он зажимал рану на животе, а его мантия намокла от крови. Кровь теперь часто капала на пол, прямо на ковер с вытертым ворсом. Мракоборца мотало из стороны в сторону, но, увидев, что в гостиной только Миранда, он как будто лишился последних сил и осел на пол. Второй маг пытался одной рукой придерживать раненого товарища, из-за чего был вынужден согнуться пополам, однако его волшебная палочка продолжала смотреть на Миранду. Снаружи по-прежнему доносились звуки сражения, треск, перемежавшийся страдальческими воплями, и крики. Дом ощутимо дрогнул.

— Мерлин, Винс, только держись! — прохрипел второй маг, который еще мог стоять прямо, а затем перевел слегка дикий взгляд на Миранду и гаркнул: — Руки выше! Бросай волшебную палочку!

— У меня ее нет, — вежливо сообщила Миранда, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы не нервировать мракоборца, который и без того был слишком взвинчен, и на его хладнокровие даже не стоило рассчитывать.

Тот некоторое время всматривался в ее лицо, а затем вдруг издал удивленный возглас:

— Ты же дочь Фроста, правильно? Твои фотографии сейчас висят по всему Министерству! Все опасались, что с тобой произошло худшее…

Миранда кивнула. Блестящее от пота и крови лицо слегка смягчилось, и маг снова склонился над раненым. Тот от слабости уже не мог держать руку на животе, и второй мракоборец теперь сам зажимал ему рану. Сквозь пальцы продолжала сочиться густая кровь.

— Тогда кто это там снаружи? Кто-то из Пожирателей Смерти? Но он же совсем мальчишка! — севшим голосом уточнил мракоборец, а затем снова перевел взгляд на раненого. — Винс, только не теряй сознание! Миранда, достань у меня из кармана мантии жетон и сожми в руке. Это портал, он перенесет нас в Министерство…

Ее сердце взволнованно дрогнуло, когда она выполнила команду и достала из перемазанной грязью, копотью и кровью мантии бронзовый кругляш. Вот оно, ее спасение! Еще пара секунд — и она будет в безопасности, наконец-то увидит отца, вернется в Хогвартс… Все закончится, ее привычная жизнь вернется, о чем она мечтала еще вчера!

Чье-то заклинание угодило в окно и разбило стекло, на них посыпался дождь осколков. Ветер раздул белый тюль, в котором теперь зияли прорехи. Звуки с улицы теперь стали куда громче и отчетливее, Миранда ясно слышала выкрикиваемые мракоборцами заклятия, ругань, стоны. Том сражался молча, его она не слышала вообще, но не сомневалась, что результат боя уже предрешен. Те оставшиеся в строю мракоборцы не смогут противостоять лорду Волдеморту, и теперь только вопрос времени, когда наступит логичный финал…

В любом случае, ей этого вполне хватит, чтобы скрыться.

Пальцы сомкнулись на жетоне, но в кулак так и не сжались. Миранда смотрела на свою ладонь, как на чужую, и физически не могла приложить это последнее усилие.

«Я снова предаю его».

Этой мысли было достаточно, чтобы вся ее решимость внезапно улетучилась.

«Прекрати! Ты ему больше ничего не должна. Его любовь к тебе умерла десятилетия назад, ты уже давно для него ничего не значишь! Ты не можешь его предать просто потому, что ему давно наплевать на тебя, и твое действие или бездействие никак не может задеть его. Ты лишь средство для достижения цели, средство давления, забавная игрушка, но не более! Плюс ты столько ему сегодня наговорила, что вечером тебя как пить дать ждет расплата за то, что ты так и не научилась держать язык за зубами. И вообще, если ты забыла, он задумал освободить своих слуг из Азкабана, и тебе неплохо было бы предупредить об этом отца и Кингсли. Сама можешь себе представить, что начнется, если лорду Волдеморту снова станут служить преданные ему Пожиратели Смерти?»

У нее перед глазами снова возникло его лицо — таким, каким было вчера, когда он говорил о предавших его сторонниках. Его уже дважды предавали люди, которые клялись ему в преданности. И она станет такой же двойной предательницей. Кем же она тогда предстанет в его глазах? Какие чувства начнет у него вызывать — ненависть, презрение, отвращение? При одной только мысли об этом во рту появился привкус горечи, а внутри нее точно зашевелились какие-то мерзкие скользкие щупальца.

«Идиотка, кретинка! Подумай о родных, о друзьях! Разве они заслужили все это? Но ладно они, Вильгельмина говорила когда-то, что ты черствая и эгоистичная дрянь. Тогда подумай о себе! Ты же понятия не имеешь, что у него на уме! Он может сотворить с тобой что угодно, и помешать ему не сможет никто! Твоя жизнь вот уже три дня гроша ломаного не стоит!»

Если бы он хотел ее убить — уже убил бы. Если бы хотел пытать ее и мучить — пытал бы и мучил, у него были для этого все условия. Но он за все это время пальцем ее не тронул и совершенно не пытался издеваться над ней, морить голодом и истязать. Мог бы, но не стал.

«Тогда спроси себя — чего же хочешь ты сама?»

Вернуться? К нормальной жизни, где все понятно и предсказуемо, а события расписаны на годы вперед? К друзьям, которые никогда ее не поймут? В Хогвартс к Макгонагалл, которая не захотела поверить в ее способности? К целителю Асклепиусу, который отказался брать ее на работу без дурацкой официальной бумажки, хотя за три месяца успел убедиться в талантах новой стажерки? К Майклу Корнеру?

Миранда шумно выдохнула, когда поняла ответ на эти вопросы.

«Я хочу остаться с ним. Всегда этого хотела. Лорд Волдеморт внушает мне страх, но Том Реддл всегда обладал слишком большой властью надо мной. И сейчас он тоже здесь, и именно он позволяет мне высказывать все, что у меня на уме, даже при том, что слышать это ему отвратительно. Именно Том Реддл до сих пор не причинил мне никакого вреда».

— Быстрее! — воскликнул мракоборец, про которого она совсем забыла. Миранда моргнула и с изумлением обнаружила, что все эти раздумья, определившие ее дальнейшую судьбу, заняли каких-то несколько секунд. Решение было принято.

Она подняла с пола волшебную палочку, принадлежавшую раненому. Та была скользкой от крови и ложиться в руку не желала.

— Обливиэйт!

Глаза мракоборца стали сонными, пустыми, а лицо расслабилось. Раненый был в полубессознательном состоянии, когда они вошли, но на всякий случай Миранда использовала заклинание Забвения и на нем. Незачем им помнить, что они видели здесь. Миранда вложила жетон в ладонь мракоборцу и сжала ее. Сквозь пальцы пробилось синеватое сияние, и оба мага исчезли. Если в Министерстве не растеряются, раненого еще вполне можно успеть спасти.

Теперь она сидела на красном от крови ковре и внезапно осознала, что снаружи царит тишина. Схватка закончилась, но Миранда продолжала сидеть неподвижно, ощущая дикую усталость и не испытывая никакого желания подняться и выйти из дома или просто выглянуть в окно. Сделанный выбор потребовал слишком много душевных сил. Ее продолжали терзать сомнения, правильно ли она поступила. То есть нет, умом она знала совершенно отчетливо, что только что совершила самую огромную ошибку в своей жизни, но в то же время понимала — она поступила так, потому что именно этого она хотела сама.

Негромкие, хорошо знакомые шаги в коридоре. Сердце пропускает удар.

Том остановился на пороге и, кажется, в первый миг просто застыл, обозревая красные пятна на ковре и сидевшую на полу Миранду. В руках у нее по-прежнему была чужая волшебная палочка, ладони выпачканы в крови.

Он не сказал ни слова о случившемся, не задал ни одного вопроса, но Миранда была абсолютно уверена, что он сразу восстановил перед глазами полную картину происшедшего. И понял не только то, куда пропали еще два мракоборца, но и то, почему они не забрали с собой спасенную заложницу.

Она была вполне готова к его злости на то, что двое противников смогли сбежать. Или к радости, что свидетельница, которая знала о нем слишком много, осталась на месте. Но вместо этого она разглядела нечто совершенно иное. Его злость на нее прошла без следа, и на красивом лице со впалыми щеками на доли секунды промелькнуло торжество — то был чистый, незамутненный триумф, который Миранда видела на его лице лишь однажды. В их первую ночь, когда она впервые назвала его «мой Лорд».

Оно пропало так же быстро, как возникло.

— Идем, — только и сказал Том.

Примечания:

Завтра добавлю небольшой новогодний презент, не пропустите!

И следующая глава будет 9-10 января.