Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

— Я считаю, что мы должны сообщить милорду! — уверенно заявила Джинни, выходя на террасу. Она переоделась в просторный сарафан и накидку, собрала наспех волосы в большой пышный хвост — но было видно, что всё это делалось только для того, чтобы чем-то занять руки. — Привет, Робби, — быстро бросила младшая Уизли, даже толком не взглянув на парня. — Гермиона, мы допускаем страшную ошибку, потакая всему этому!

— Она тоже настоящая ведьма? — хмуро спросил Робби, кивая Гермионе на вошедшую.

— Тоже. Вирджиния: нет.

— У Гарри было бесконечно много времени, чтобы всё просчитать! — не сдавалась взволнованная девушка. — Мы попадем в ловушку!

— Пусть так. Но это оставляет нам хоть какой-то шанс.

— Шанс! Гермиона! Что будет стоить ему нарушить любые клятвы?!

— Это будет стоить ему всего лишь жизни, если мы правильно заключим Непреложный Обет.

— Это ловушка, помяни мое слово! Давай свяжемся с Беллой, ведь нам не запрещали этого делать. Или с Люциусом. Давай вызовем сюда охрану, которая сможет проследить за условиями сделки! Я назову тебе самых верных Пожирателей Смерти, они немедленно будут здесь!

— И сообщат mon Pére, — оборвала Гермиона. — Или он сам узнает случайно, разверни мы такую бурную деятельность. А уж Maman первым делом доложит ему! А коли и нет, этим мы можем разозлить Гарри. Нельзя рисковать. Нельзя рисковать жизнью Генриетты!

— Могу ли я как-то помочь? — робко вмешался в этот спор Робби, переводя ошалелый взгляд с одного раскрасневшегося лица на другое.

Ответом ему было хоровое «НЕТ!»; и именно в этот момент на террасе с громким хлопком появился Кикимер.

Робби вскрикнул и запустил в эльфа пустой пластиковой бутылкой со стола. Тот ловко увернулся и засмеялся дребезжащим старческим смехом.

— Дочь Темного Лорда якшается с магглами! — прокряхтел он. — Кикимер всё видит! Ну и воняет же здесь паршивым маггловским духом!..

— Закрой свой поганый рот! — сквозь зубы прошипела Гермиона, сминая недокуренную сигарету о стол. — Что с моим ребенком?!

— Девочка болтает с хозяином по-змеиному. Ох и ловко же шипит твоя дочурка, ведьма! Скоро будет плеваться ядом!

Гермиона полоснула домовика проклятьем, и тот согнулся пополам.

Робби, всё это время не отрывавший взгляда от Кикимера, шарахнулся от нее в сторону и, пробормотав что-то невразумительное, снова во все глаза воззрился на злобного зеленого человечка.

— Я согласна заключить Непреложный Обет, — под протяжный стон Джинни сообщила Гермиона. — Где и когда? И помни, я хочу, чтобы мой ребенок как можно скорее был со мной.

— Не торопись, дочь Темного Лорда, — прокряхтел старый эльф, потирая ушибленное место, — как следует обдумай свои условия. Не то начнешь кусать локти, да время уйдет! Сейчас половина четвертого, солнце встает. В десять часов хозяин будет у тебя. Будь готова. И не вздумай швыряться проклятиями в моего господина, ведьма!

— Я смотрю, у тебя проснулась нежная любовь к Гарри Поттеру! — не выдержала Джинни. — То-то ты раньше желал ему всех несчастий!

— Домовик верен своему господину! — огрызнулся эльф. — У меня хороший господин. Сильный. Он еще всем вам покажет! — Кикимер обвел всех тусклым взглядом и блеснул глазами на Робби, после чего от души сплюнул на пол. — В десять часов, дочь Темного Лорда! Будь готова, — повторил эльф и щелкнул скрюченными пальцами. В воздухе над столом появился свиток пергамента. Робби сдавленно охнул. — Там условия моего господина, — сказал Кикимер. — Обдумай свои, но не вздумай хитрить. И помни: если Темный Лорд узнает что-то, девчонка умрет. Медленно. Со змеиным шипением!

Полетевшие из палочек обоих ведьм проклятия выбили глубокую дыру в плитняке на полу. Кикимер исчез, заливаясь злым насмешливым хохотом.

* * *

— Молчи, Робби, мне нужно подумать! — пробормотала Гермиона, в сотый раз преодолевая короткое пространство от одной стены до другой.

На улице уже совсем рассвело, и птицы громким щебетанием приветствовали яркий солнечный день. Все трое оставались на террасе дома Грэйнджеров. Робби наблюдал за постоянными перемещениями Гермионы в сизом табачном дыму, а Джинни, закусив губу, что-то медленно писала шариковой ручкой в блокноте.

— Великий Мерлин, мне нужно человеческое перо! — внезапно взорвалась она, со всей силы запуская ручку в стену.

— Не мешайте мне думать, — глухо попросила Гермиона, поджигая очередную сигарету.

Джинни хмуро посмотрела на нее и, вынув палочку, на глазах открывшего рот Робби, трансфигурировала полную окурков пепельницу в чернильницу с громадным гусиным пером.

— Отложенные проклятия, — остановилась на месте Гермиона. — Нужно оговорить, что на Етту не должно подействовать ничего с отсроченным эффектом. Запиши.

Она затянулась опять и снова принялась ходить по террасе. Джинни закашлялась, после чего усердно заскрипела пером.

— То есть всё, что вы оговорите, непременно сбудется? — нарушил воцарившуюся тишину Робби.

— Можно я его заколдую? — подала голос Джинни. — Просто Сонные чары. Никакого вреда.

— И еще нужно оговорить некоторое время после заключения Обета, чтобы он не мог причинить Етте вреда после того, как формально вернет ее и получит кулон, — не слушала Гермиона. Потом посмотрела на взъерошенного Робби и вздохнула. — Sleep! — велела она вполголоса, и парень мягко осел в кресле. — Было бы хорошо вообще оговорить безопасность Генриетты на будущее. Что он никогда больше не будет похищать ее или каким-либо иным образом решать свои проблемы посредством моего ребенка.

— На это он не согласится, — мрачно буркнула Джинни, — вот увидишь.

— Поглядим. Сколько осталось времени?

— Час.

— Думай, Вирджиния, думай! Мы не должны ничего упустить.

* * *

Когда до назначенного срока оставалось без малого десять минут, обе ведьмы перешли в просторную гостиную дома Грэйнджеров. Гермиона успела переодеться и теперь нервно теребила пальцами фестоны бежевой кофточки. Джинни ходила из стороны в сторону.

— Нужно было сообщить милорду, — опять завела она. — Случится что-то ужасное, я чувствую. Что-то пойдет не так. Мы чего-то не учли, чего-то очень важного…

— Да замолчи ты! Без того тошно!

Цифровые часы на телевизоре показали 09:57. Гермиона закрыла глаза и глубоко вдохнула. Главное не сорваться сейчас, главное — ничем не повредить Генриетте.

Она найдет Гарри потом. И тогда пускай молится всем богам и всем демонам разом.

10:00.

Джинни застыла в углу, Гермиона замерла у противоположной стенки. На полминуты воцарилась давящая, удушливая тишина. А потом с громким хлопком посреди комнаты появился Гарри Поттер.

При свете дня перемены, произошедшие с ним за последние годы, еще сильнее бросались в глаза. Бледный до синевы, будто обескровленный, покрытый отвратительными шрамами и рубцами, с отрешенным взглядом выцветших зеленоватых глаз, с закрепленным на поясе мечом Гриффиндора в кожаных ножнах, Гарри напоминал мрачного демона, пришедшего из Царства Теней. Гермиона вздрогнула, увидев его снова.

Не бросив на Джинни, у которой от его вида вся кровь отхлынула от лица, даже мимолетного взгляда, Гарри Поттер пристально посмотрел на мать своей заложницы, и тень насмешки скривила его тонкие, синеватые губы.

— Где ты оставил моего ребенка?! — с ледяной яростью спросила ведьма, стискивая кулаки так сильно, что ногти глубоко впились в ладони. — С этим убогим домовиком?! Он сумасшедший!

— Девочка с Роном, — не сводя с нее иронического и совершенно безжалостного взгляда, ответил Гарри. — Ты готова?

— Читай, — бросила Гермиона, боковым зрением отмечая гримасу, исказившую лицо Джинни при упоминании имени брата, и швырнула своему врагу под ноги блокнот с исписанным чернилами листом.

Гарри снова усмехнулся и поманил его с пола легким движением пальцев. Нужный лист оторвался от остальных и завис перед глазами гостя. Он быстро пробежал его взглядом и кивнул.

— Всё в порядке.

— В порядке? — скривившись, подала голос Джинни у него за спиной. — Немыслимо! В кого ты превратился?! Великий Мерлин, Гарри, посмотри на себя и подумай сам, что ты творишь! Всё это отвратительно!

— От тебя, — не поворачиваясь, перебил ее гость, — нужно только скрепить Обет.

Гермиона видела, с какой смесью отвращения и ужаса Джинни посмотрела в спину того, кого когда-то любила, ради кого была готова на всё. Но она не сказала больше ни слова.

— Не будем терять времени, — выплюнула наследница Темного Лорда, делая шаг вперед. — Но помни: тебе это с рук не сойдет.

— Меньше слов, — обронил Гарри, протягивая правую руку. В левой, опущенной, он сжимал волшебную палочку.

Гермиона сделала еще несколько шагов к нему и тоже протянула руку. Ладонь Гарри Поттера оказалась ледяной и шершавой. Руку его, как и остальное тело, покрывали множественные шрамы — большие и маленькие, наспех залеченные небрежными чарами.

От его прикосновения грудь больно опалил янтарный кулон. Гарри сильнее сжал ее ладонь, а Джинни через всю комнату подошла к ним и подняла палочку. Гарри смотрел прямо в глаза Гермионы застывшим, неподвижным взглядом.

— Ты сменила Нарекальные чары? — чуть прищуриваясь, спросил он.

— Да.

— Обещаешь ли ты, Кадмина, в обмен на свою дочь передать мне кулон, который носишь на своей шее, некогда принадлежавший Годрику Гриффиндору или Кандиде Когтевран, или трансфигурированный из вещи, принадлежавшей одному из них, ныне превращенный в Хоркрукс человека, именующего себя Лордом Волдемортом? — скороговоркой заговорил он.

— Обещаю, — сказала Гермиона.

Тонкий сверкающий язычок пламени вырвался из волшебной палочки Джинни, и изогнулся, словно окружив сцепленные руки двух врагов докрасна раскаленной проволокой. Но он был не горячим, а ледяным, и жгучая цепь впилась в их руки, намертво связывая древнейшей нерушимой магией.

— Обещаешь ли ты передать мне кулон чистым от каких бы то ни было чар, кои могут помочь затем вернуть его или вычислить место его расположения? — продолжал Гарри Поттер.

— Обещаю.

Второй язык ледяного пламени вылетел из волшебной палочки и овился вокруг первого, так что получилась тонкая сияющая цепь.

— Обещаешь ли ты дать мне уйти с кулоном и не пытаться вернуть его после того, как получишь назад свою дочь?

— Обещаю.

Третий красный луч вырвался из палочки Джинни, оплетая жгучей веревкой руки врагов.

— Обещаешь ли ты не информировать того, кто называет себя Лордом Волдемортом, о нашем соглашении и чем бы то ни было с ним связанном, а также не способствовать его информированию об этом до свершения обмена?

— Обещаю.

Очередной луч вырвался из палочки и овился вокруг остальных.

— Обещаешь ли, что ни ты сама, ни кто-либо с твоего ведома или по твоему указанию не будут покушаться на мою жизнь или свободу до заката того дня, когда свершится обмен?

— Обещаю, — снова повторила Гермиона, и очередной луч переплелся с предыдущими. — Обещаешь ли ты, Гарри, в обмен на Хоркрукс моего отца, который я ношу на шее, вернуть мне дочь живой и здоровой, не подверженной колдовству, действию зелий или магических артефактов, которые могли бы привести к ущербу ее здоровья или прекращению жизни сразу или со временем, а также не отравленной другим, не магическим способом, сегодня, до захода солнца и не позже получаса после того, как получишь кулон? — в свою очередь заговорила она.

— Обещаю, — бесстрастным тоном ответил Гарри. Сильнейший барьер в его выцветших глазах надежно охранял мысли от проникновения Гермионы.

Новый луч вырвался из палочки Джинни, и она продолжала:

— Обещаешь ли ты в день обмена не пытаться убить меня или мою дочь?

— Обещаю.

— Обещаешь ли ты никогда более, кроме этого дня, не использовать мою дочь для того, чтобы вынудить меня или кого-то другого выполнять твои условия? Обещаешь ли, что втайне от меня ты или кто-либо с твоего ведома или по твоему приказу не наложит на нее каких бы то ни было чар?

— Обещаю, — повторил Гарри, и Гермионе показалось, что в отсвете последнего красного луча она уловила насмешку в его сощурившихся глазах.

Переплетенные цепи вспыхнули ярче и погасли. Гермиона резко отдернула руку, а Джинни быстро отступила назад.

— Через десять минут я буду здесь, — сообщил Гарри Поттер и трансгрессировал прочь, так и не взглянув ни разу на ту, кого когда-то считал своей невестой.