Сердце змеи (гет)

Утром сова принесла «Ежедневный Пророк», при виде первой полосы которого Миранда выронила чайную ложку, которой размешивала сахар в кофе, и к еде больше не притронулась. На этот раз новостей в газете было совсем мало: почти все внимание было уделено лишь массовому побегу из Азкабана, совершенному прошлой ночью. Остававшиеся на свободе Пожиратели Смерти во главе с самим лордом Волдемортом проникли в знаменитую тюрьму для волшебников. Новый глава мракоборцев Гавэйн Робардс явно не обладал необходимыми лидерскими качествами своего бывшего начальника и не смог организовать грамотную оборону крепости, и потому действия мракоборцев получились разобщенными и неслаженными. Жертв могло быть гораздо больше, но Робардс не стал стоять насмерть, а сравнительно быстро скомандовал отступление. Но даже обещания судебного разбирательства и прочих кар в адрес Робардса звучали не очень грозно на фоне еще более пугающего открытия: на свободе очутились далеко не все приспешники темного мага, и из заключенных Азкабан покинули всего несколько человек. Прочие арестанты были убиты на месте — те, кто прошлым летом предал бывшего хозяина и сообщал Визенгамоту полезные сведения в обмен на смягчение наказания. Эта расправа над предателями потрясла журналистов, кажется, даже больше, чем сам штурм Азкабана. Лорд Волдеморт и самые преданные его сторонники скрылись, оставив напоследок Темную Метку в небе над крепостью.

Миранда прочитала это все с нарастающим гулом в ушах. Не обращая внимания на причитания Тинки на тему плохого аппетита хозяйки, она поднялась на ноги и, прихватив «Ежедневный Пророк», ушла в библиотеку, где некоторое время нервно вышагивала из угла в угол, не находя себе места. Потом снова села и принялась перечитывать список убитых Пожирателей: Яксли, Макнейр, Кэрроу, Гойл, Крэбб, Роули…

Входная дверь хлопнула так громко, что Миранда подлетела на стуле, а затем застыла неподвижно. Пальцы продолжали сжимать серую бумагу.

— Миранда! — шаги замолкли у библиотеки, и щелкнула дверная ручка. — Займись Крововосполняющим зельем!

Более Том ничего не сказал и даже не стал тратить время, чтобы удостовериться, что она усвоила его приказ, и сразу ушел. А Миранда пару секунд таращилась в молчаливом изумлении на дверь — изумление было таким огромным, что даже вытеснило шок и тревогу — а потом машинально поднялась и отправилась в лабораторию.

Уже поставив котел на огонь и приготовив первые ингредиенты, она слегка отмерла и тут не сдержала нервного смешка. Раскомандовался! Похоже, Реддл окончательно стал воспринимать ее присутствие как нечто само собой разумеющееся. Да еще зелье отправил готовить — что, в поместье Селвинов целебные настойки закончились?..

Крововосполняющее зелье было готово через час. В лаборатории за это время никто не появлялся, и работе ничто не мешало. Миранда остудила получившееся варево, перелила в наколдованные из воздуха флаконы и понесла наверх.

— Можно? — она постучала в дверь кабинета и заглянула внутрь. — Все готово.

— Поставь на полку и иди, — отозвался Том из кресла за письменным столом. Само кресло сейчас было повернуто к окну, спиной к двери, и Миранда видела только затылок с темными, чуть вьющимися волосами. Она кивнула, хотя Реддл этого движения видеть не мог, и шагнула было к полке с артефактами, когда глаз выхватил что-то необычное в окружающей картине. На письменном столе вместо бумаг уже стояли открытые пузырьки, ларец с флакончиками с зельями оказался сдвинут со своего обычного места. Плюс в воздухе витал едва заметный аромат тысячелистника — травы, которая являлась неизменным ингредиентом многих зелий для лечения ран.

С заметной задержкой Миранда все же сложила два и два.

Она на миг прикрыла глаза, молниеносно оценивая ситуацию и прикидывая, как действовать дальше. Потом со специальным громким стуком сгрузила свою ношу на полку и беззвучно выхватила волшебную палочку.

— Экспеллиармус!

Палочка из тиса взлетела в воздух и через секунду была у нее в руке. На несколько мгновений в кабинете воцарилась мертвая, буквально осязаемая физически тишина. Миранда затаила дыхание, прекрасно осознавая, что она только что посмела сделать.

— Ненавижу это заклинание, — сообщил голос из кресла задумчиво. — А мракоборцы сейчас аплодировали бы тебе стоя… Миранда, я надеюсь, ты хорошо подумала, прежде чем решиться на настолько неосмотрительный поступок?

— Ты ранен? — спросила она высоким, звенящим от волнения голосом. — Насколько серьезно?

— Ты, может, сильно удивишься, но я и без волшебной палочки могу вышвырнуть тебя за дверь, — лениво заметил Том, но тут у нее кончилось терпение.

В несколько шагов Миранда преодолела разделявшее их расстояние и встала у окна, в которое сейчас смотрел Реддл. Тот, похоже, не ожидал, что она настолько утратит страх и выкажет открытое неповиновение, и в первый миг посмотрел с замешательством. Но оно сразу же исчезло, сменяясь гневом. Глаза замерцали красным, Том даже сел прямее, и красивые длинные пальцы с силой вцепились в подлокотники. Во всей его фигуре теперь сквозило напряжение, и оставались считанные секунды до взрыва.

Миранда с тревогой рассматривала Тома. Гнев Реддла она едва заметила — в свете осеннего серого дня ей сразу бросилась в глаза какая-то совсем нездоровая бледность тонкого лица. На лбу проступила испарина, лицо сведено от напряжения. Но никаких видимых повреждений не было, по крайней мере, на первый взгляд. А вот на белой рубашке бурые пятна — кровь только чужая?..

— Раздевайся, — распорядилась она и воинственно скрестила руки на груди. Реддл насмешливо приподнял брови.

— Ты хочешь прямо здесь и сейчас? На письменном столе или на ковре?

Краска против воли бросилась ей в лицо, когда Миранда поняла, что он имел в виду, но сбить себя с толку она не позволила и продолжала решительно смотреть на него. С Тома же в один миг сошла эта деланная легкость, и во всей его фигуре снова появилось что-то угрожающее.

— Миранда, уходи по-хорошему, — холодно приказал он. — Я не шучу, слышишь?

— Я уже лечила тебя раньше, — напомнила она и прикусила язык. С Томом так нельзя, нужен был другой подход. Реддл презирал других людей за их слабости — но к своим был точно так же нетерпим, ненавидел их демонстрировать и всеми силами скрывал. Миранду всегда поражала эта смесь совершенно фантастической гордости, силы воли и болезненного самолюбия, которые смешивались в характере Тома Реддла. Даже ей — единственному человеку, которого он подпускал к себе ближе, чем всех остальных — он вовсе не хотел открываться. И простым взыванием к доводам рассудка тут ничего не добьешься.

— Разреши мне помочь, — теперь Миранда говорила мягко, убрав из голоса любые требовательные нотки, а потом вовсе опустилась у подлокотника его кресла на колени, так что теперь Том смотрел на нее сверху вниз. — Прошу, мой Лорд, разрешите мне быть полезной…

Уголки губ Реддла чуть дрогнули. Скорость, с которой Миранда меняла маски, была такой стремительной, что не оставляла сомнений в том, у кого она могла научиться с подобной легкостью менять личины. Как и в том, что она открыто пыталась нащупать нужную тропу, чтобы добиться своего.

— Интересно, куда же пропала та прямолинейная гриффиндорка, которая так яростно и решительно заявляла, чтобы я не смел ею манипулировать? — спросил он с такой… нежностью в голосе, что у Миранды внутри что-то защемило.

— Она встретила человека, который показал ей, что от прямолинейности зачастую больше вреда, чем пользы, — выдохнула она.

Еще пару секунд Том молча разглядывал ее, а потом поднялся. Теперь Миранда видела прорехи на жилете и некогда белой рубашке — точно их рассекли невидимым клинком. Том расстегнул пуговицы и по очереди снял вещи с себя — и взгляду Миранды открылась длинная резаная рана, проходившая через его спину наискосок и тянувшаяся на бок, а оттуда — на живот. Она уже успела слегка подсохнуть и затянуться коркой, и каждое движение должно было причинять Реддлу боль. А учитывая, что штурм был ночью… И надо было ему все утро изображать из себя героя?..

Миранда едва удержалась от вздоха сквозь стиснутые зубы. Ничего говорить вслух она тоже не стала, а вместо этого отошла к полке, взяла оттуда один из принесенных флаконов и левитировала его Тому, а потом принялась копаться в ларце с зельями.

— Заживляющее в углу справа, — проинформировал Том, открывая пузырек и делая глоток. Почему последний час он тянул с лечением, было понятно — все необходимые зелья при таких ранениях стоило принимать в комплексе, чтобы исцеление прошло максимально быстро и эффективно.

Миранда взяла еще несколько флакончиков и приблизилась к Тому.

— Это тоже выпей, — она вручила ему зелье для восстановления сил и позвала в пустоту. — Тинки, принеси мне чистую ткань и миску!

— Да, хозяйка!

Домовик тут же трансгрессировал и вручил ей белую тряпицу, а сам подобрал те лохмотья, в которые превратилась одежда Тома, и снова исчез.

— Будет щипать, — предупредила Миранда, пропитывая ткань Заживляющим зельем, а потом взглянула на Тома и, улыбнувшись, произнесла фразу, которую много раз произносила в больнице Святого Мунго: — Все будет хорошо. Я целитель.

Он молча позволил ей заняться его ранами. Миранда работала без слов, довольно уверенно, хотя недостаточно профессионально — руки еще помнили нужные движения, однако мышцам словно требовались дополнительные секунды, чтобы начать двигаться правильно. Все-таки два месяца без практики… Реддл не издавал ни звука, хотя Миранда подозревала, что больно ему было по-настоящему. Огонек на конце ее волшебной палочки становился то ярче, то тусклее, края ран начинали смыкаться.

Самообладание ей изменило в тот момент, когда она заканчивала обрабатывать спину — из особенно глубокой раны снова пошла кровь, когда Миранда убрала корку.

— Как же тебя так угораздило? — пробормотала она, левитируя к себе еще одно Заживляющее зелье.

— Нас было пятеро против двух десятков мракоборцев, — сообщил Том недовольно. — Тот, кто это сделал, уже мертв. Плюс у нас еще была задача не просто разнести Азкабан по камешку, но, желательно, вытащить оттуда нескольких волшебников, которые, при всех их талантах, без волшебных палочек бесполезнее нарлов. И, между прочим, мне все удалось.

— Да, я видела сегодняшний «Пророк», — Миранда подняла в воздух еще один флакончик с Крововосполняющим зельем и вручила его Тому. А когда тот глотнул из горлышка, невинно поинтересовалась: — Значит, ты доверил мне сварить зелье? А ты помнишь, что на Зельеварении мне всегда куда лучше давались яды? И что у меня благодаря случаю с Симоной слава отравительницы?

— Я придумаю, что делать с этим твоим талантом, — пообещал Реддл. Миранда закончила лечить его бок — благодаря Заживляющему зелью края ран сходились, оставляя после себя только красноту — обошла Тома и теперь занималась его животом. — Знаешь, я начинаю думать, что в твоих словах было рациональное зерно, и собственный целитель, который всегда будет под рукой, — это еще как удобно… Одно плохо — он не так часто мне нужен…

Тихо хмыкнув, Миранда положила в миску на столе утратившую свою белизну тряпку. Теперь она была какого-то неопределенного цвета, вся в бурых и красных потеках. Том протянул руку, вытащил у Миранды из кармана длинного свитера тисовую палочку, и, повинуясь его магии, кожа очистилась от крови. Только красные следы напоминали о ране. Прочие зелья тоже действовали — болезненная бледность сходила с лица Тома, оно постепенно возвращало краски.

Она не могла сдержать победной улыбки. Она умница, справилась с раной, вылечила ее быстро и аккуратно. Миранда взглянула на Реддла — интересно, теперь-то он признает, что у нее есть все задатки отличного целителя? — и ее улыбка сама собой увяла, когда она увидела, как Том на нее смотрит. Взгляд темных глаз был пристальным и тяжелым, в радужке разгорался багровый огонь — но на этот раз он не имел никакого отношения к гневу или угрозе.

Она вздрогнула и облизнула вмиг пересохшие губы — и Реддл наблюдал за каждым ее движением. Этот его взгляд, лишающий воли, ей тоже был хорошо знаком — и, вероятно, лишь ей одной в целом свете, хотя точной уверенности у Миранды не было. Только сейчас она осознала, что все это время стояла вплотную к Тому, что их лица разделяют сущие дюймы, что рубашки на нем по-прежнему нет, а во время лечения она касалась его обнаженной кожи… Сколько месяцев прошло с тех пор, когда она касалась его в последний раз?..

Миранда так и не поняла, кто из них сделал это последнее движение, стирая последние сантиметры, что еще оставались между ними. Вполне возможно, что это была она. Но в следующий миг она ощутила губы Тома на своих и позабыла обо всем, самозабвенно отвечая на его требовательный, жаркий поцелуй. В голове потемнело, ничто больше не имело значения. Том Реддл в один миг завладел ею всей без остатка — не только ее телом, но ее мыслями, разумом и душой, как было всегда. Теряя себя в водовороте захвативших ее чувств, Миранда чуть прикусила его губу и застонала, когда ладони Тома проникли ей под свитер и заскользили по разгоряченной коже.

Он снова был здесь, рядом с ней. И после полутора лет разлуки ощущения от его поцелуев, от его прикосновений, от его близости, от его запаха были совершенно не поддающимися описанию. Каждое его движение воспринималось чувствительной, будто воспаленной кожей так остро, так сладко, что Миранда полностью теряла контроль над собой и беспомощно выгибалась в его руках, моля о чем-то большем.

Не разрывая поцелуй, он подхватил ее на руки и усадил на письменный стол. Раздался какой-то глухой стук — миска, что ли, упала?.. Миранда обвила его талию ногами и мечтала только об одном — чтобы он не останавливался и обнимал ее еще крепче, а поцелуи стали еще страстнее…

В замутненное сознание, в котором стоял сплошной плотный туман без какого-либо просвета, ворвалось что-то постороннее — болезненный вздох, которому здесь и сейчас никак не было места. Миранда распахнула глаза и успела заметить, как морщился от боли Реддл. И тут же поняла причину — это она, обнимая его, задела место, где рана была наиболее глубокой, и это должно было отозваться резкой болью в спине. Исцеление еще не завершилось, и раны было лучше не беспокоить, но, охваченная горячкой из-за поцелуев Тома, Миранда об осторожности благополучно позабыла.

Здравый смысл, до этого пребывавший в состоянии глубокого обморока, внезапно решил вернуться к жизни. У Миранды мороз прошел по коже, когда она в полной мере осознала, что только что произошло, и она с силой уперла ладони Тому в плечи, вынуждая его отступить назад, а сама поспешно спрыгнула на пол и отбежала на несколько шагов в сторону, пытаясь отдышаться.

Что он там только что говорил про письменный стол?.. Не приди она в себя — и его предположение сбылось бы с такой точностью, что Трелони умерла бы от зависти.

— Тебе нужно поспать, — выдохнула она книжному шкафу у стены. Проклятое дыхание не желало восстанавливаться, голос звучал хрипло и, как показалось Миранде, очень неприлично. — Чтобы исцеление прошло быстро и правильно. Нужен сон, лучше всего — часов на шесть-восемь… Иначе раны еще несколько дней будут давать о себе знать.

— Как скажете, целитель Реддл, — произнес Том насмешливо, и его голос тоже звучал хрипло, хотя неприличным почему-то не казался. Миранду во второй раз пробила холодная дрожь, когда она услышала, каким именем он ее только что назвал. Собственную фамилию, всегда напоминавшую ему о маггловских корнях, Том ненавидел и много десятков лет не использовал. И Миранде было ясно совершенно отчетливо, на что именно он решил ей намекнуть столь своеобразным образом.

— Мы не можем… — выдавила она, не зная, как еще выразить свои чувства, и упорно продолжая рассматривать корешки книг на полках.

— Ты совершеннолетняя, мы женаты, и ты уже давно не девственница. Может, выразишься более понятно?

— Я не хочу…

— В самом деле? — удивился он вполне искренне. — Минуту назад ты производила совсем другое впечатление.

Она все-таки повернула голову в его сторону. Том смотрел на нее с той же насмешкой, алый огонь потух, глаза снова вернули привычный темный цвет. Самоконтроль у Реддла всегда был железный, он почти полностью пришел в себя. Только сбившееся дыхание еще выдавало его истинное состояние. Миранда в защитном жесте обхватила себя руками.

— Ты считаешь, у нас есть будущее? Не как у самого знаменитого темного мага столетия и его сторонницы, ученицы, или кем там меня еще можно назвать… А как у мужа и жены? — спросила она прямо. Ох, не так она себе представляла разговор по душам, но, похоже, задать тот вопрос, который терзал ее больше всего, предстояло именно сейчас.

— Если бы я так не считал, тебя бы здесь не было, — последовал максимально логичный ответ, и Миранда наклонила голову, когда получила подтверждение своим догадкам.

— У меня в этом нет уверенности, — наконец глухо сказала она и распрямилась. Том не сводил с нее пристального взгляда, и Миранда посмотрела ему в глаза. — Слушай, давай начистоту. Наш брак и пятьдесят лет назад казался мне дикостью. Но тогда он имел хоть какое-то право на существование, потому что нам обоим было по восемнадцать, и худо-бедно, но я была с тобой на равных. Если не по части умений, то хотя бы в жизненном опыте. А что сейчас? Мне девятнадцать, тебе семьдесят два…

— Я слишком стар для тебя? — с иронией поинтересовался Том, и она невесело усмехнулась.

— В некотором роде. Ты взрослый и опытный маг с давно сложившимися привычками, жизненными устоями и десятилетиями практики манипулирования, запугивания, шантажа и прочих способов управления людьми. Окружающие для тебя — марионетки, те, кого можно использовать в своих целях, и, те, кем можно пожертвовать, если они бесполезны. Фигуры на шахматной доске. И я не хочу быть одной из них! Даже если на своей шахматной доске ты отвел мне роль королевы, это не для меня!

— Я не воспринимаю тебя как шахматную фигуру.

Миранда на мгновение задумалась.

— Да, я понимаю, — она кивнула. — Ты говорил, что своими эмоциями я много месяцев подпитывала крестраж, а потом именно его вернули к жизни — и потому ты до сих пор сохранил какую-то привязанность ко мне, — Реддл слушал молча и никак не подтверждал ее слова, но и раздражения из-за них будто не испытывал. — Но еще в тебе живет часть души волшебника, который развязал две войны и шел к своей цели по трупам, не зная жалости и милосердия. И я уверена, что со временем ты подавишь меня. За полвека ты привык к беспрекословному подчинению, которое я не смогу тебе дать! Если вся моя жизнь превратится в существование бессловесной тени, не имеющей права голоса, и которой позволено только выполнять каждый твой приказ, от меня уже через пару лет ничего не останется. И дело не только в том, что я не смогу так жить, но и тебе очень быстро такая жизнь наскучит...

— А какой тогда ты видишь свою будущую жизнь? Которую ты бы хотела? — спросил Реддл внезапно, и Миранда нахмурилась. — Оставим на время в стороне наши… идеологические разногласия, сейчас речь не о них. Чего ты хочешь? Вернуться в Хогвартс, снова сдать экзамены, снова пойти учиться на целителя? Потом выйти замуж за какого-нибудь болвана, навроде того когтевранца, нарожать ему детей и до старости горбатиться в Святом Мунго?

— А что в этом плохого? — спросила она сердито. Том только что так небрежно описал жизнь обычного человека, и Миранда могла понять, почему это прозвучало настолько высокомерно — ведь Том всегда стремился не иметь ничего общего со словом «обычный». И ее за подобные заурядные желания он явно мог только презирать. — Работа, замужество, семья — нормальные жизненные ценности, ничем не хуже любых других. И я тоже вполне могу однажды захотеть обычную семью и даже сделать карьеру в Святом Мунго!..

— Я смотрю, тебя и в самом деле тянет на каких-то идиотов, — Реддл холодно, неприятно хохотнул. — Надо же, Мири, не знал, что у тебя такие предпочтения! Сейчас это какой-то когтевранец, раньше был Пруэтт…

— Да что ты прицепился к Майклу, при чем здесь вообще он?! — Миранда окончательно перестала понимать происходящее, но на упоминании Игнотиуса уставилась на Тома с изумлением. Тот не скрывал своего раздражения, но по какой причине он злился?.. Миранда отказывалась верить своим ушам — так его вывело из себя не ее приземленное желание стать целителем?.. Он так завелся из-за ее слов о возможном замужестве?

— Том, ты что, ревнуешь? — спросила она тихо и недоверчиво.

Он ничего не ответил, но в глазах снова зажглись опасные алые искры.

— Ничего себе, — пробормотала она огорошенно и с размаху опустилась на диван у стены. Страха Миранда не испытывала вообще — только громадное, всепоглощающее изумление. Том Реддл, Волдеморт всегда казался ей человеком, который был выше многих человеческих чувств. И представить его способным на ревность она бы не смогла, если бы не увидела собственными глазами — ведь Том всегда был всецело, слишком уверен в себе, чтобы опускаться до подобных эмоций. Он просто посчитал бы ниже своего достоинства тратить время на подобную чепуху. Так что же, она, выходит, ошибалась? И Игнотиуса он тогда пытал в библиотеке не потому, что ему надо было сорвать на ком-то злость за то, что она узнала о крестражах?

— Поверить не могу! — выдохнула Миранда и запнулась, не зная, как выразить то, что было у нее на душе. — Но… Послушай… Мерлин, ну я же не спрашиваю, что у тебя было с Беллатрисой!

Реддл ошеломленно моргнул, будто она невесть в чем его заподозрила.

— С кем?! — поразился он, кажется, по-настоящему. — Ничего не было. Она же слуга!

Настала очередь Миранды растерянно моргать. Чистокровная волшебница, самая преданная его соратница, которая жизнь была готова отдать за своего обожаемого повелителя — и она была всего лишь «слуга»? Но по неизвестной причине она почувствовала себя так, будто у нее с души только что упал огромный камень, но Миранда наотрез отказалась задумываться о причинах такого странного ощущения.

— Ну а у меня ничего не было с Майклом! — воскликнула она и устало покачала головой. — Он мне даже не нравится! Как ты вообще мог подумать о таком?.. Из-за чего?..

Из-за того невинного прикосновения к руке и приглашения на свидание?!

Договорить она не успела — Реддл в один шаг приблизился к ней, выдернул за руку с дивана и, обняв за талию, притянул к себе. В следующий миг ее губы обожгло поцелуем — властным, собственническим, почти болезненным.

— Я убью любого, кто посмеет к тебе приблизиться, — пообещал он тихо и холодно, и опаливший Миранду жар поцелуя сменился ознобом и ледяной дрожью — от жуткого обещания, звучавшего в его голосе. — Мне наплевать, кто это будет — взрослый мужчина или неопытный юнец, и наплевать, сколько крови придется пролить. Учти это на будущее, Мири, если захочешь… поощрить кого-нибудь.

Ее охватила настоящая жуть, и Миранда глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и унять трясущиеся пальцы. Мда, а в сороковых Том… точнее, лорд Волдеморт ей подобных заявлений не делал. В серьезности его слов можно было не сомневаться, и Миранду охватил новый страх — страх за жизнь Майкла Корнера, который был виноват лишь в том, что испытывал симпатию к жене лорда Волдеморта. Если Том решит продемонстрировать наглядно реальность своей угрозы…

Майкла надо срочно спасать. Но не прямой просьбой, это только подстегнет Реддла совершить очередное зверство.

— Мне не повезло, что моей первой любовью стал один из самых выдающихся магов на свете, — выдохнула она. Том продолжал одной рукой обнимать ее за талию, буквально прижимая к себе, и Миранда шептала слова почти в его губы. — Ты в самом деле полагаешь, что после него моим вниманием смог бы завладеть другой мужчина? Что на свете существует хоть один человек, который смог бы затмить того мага?

Он обнял ее крепче, и Миранде пришлось положить руки ему на плечи, чтобы удержать равновесие.

— Я не отпущу тебя, Мири, — раздалось тихое у нее над ухом, и Миранда вся покрылась мурашками от этого голоса, который сейчас звучал мягко и серьезно. — Если бы у меня еще были какие-то сомнения насчет твоих чувств… Но несколько дней назад ты снова выбрала меня. И если ты хотела получить прямой ответ, каким я вижу твое будущее, то это он. Я выбрал тебя еще пятьдесят лет назад, и сейчас ничего не изменится. И будущее у тебя одно — когда я накоплю силы, устрою новый переворот и снова получу власть в свои руки, моя Темная Леди займет свое место подле меня. Я не собираюсь держать тебя взаперти и принуждать, и черт с ними, с Ричардом и твоей матерью — пусть живут, я не буду их преследовать. И ты можешь заниматься, чем захочешь — целительством, перебирать бумажки в Министерстве или сидеть дома и разводить нюхлеров — что угодно, но… только рядом со мной. Ты моя и всегда будешь моей.

От последовавшей за этими словами тишины у нее даже в ушах зазвенело. Вместо ответа Миранда молча положила голову ему на плечо, прислушиваясь к себе и пытаясь разобраться, что она теперь испытывала после его признания, о котором так мечтала все те месяцы, пока лелеяла надежду об их воссоединении. Тревогу? Радость? Ужас? Восторг? Страх? Удовлетворение? Скепсис? Надежду?

Однозначного ответа не было.

Том мягко коснулся губами ее волос, словно принимал безмолвную капитуляцию.