Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

— Я видела сегодня во сне целую толпу якобы угнетенных в белом! — кипятилась Гермиона. — Семь человек! Всех возрастов и полов! На любой вкус! Мужчина и женщина! Мальчик и девочка подростки! Юный отрок лет шести! И даже две кривоногие близняшки, которые еще на ногах стоять не умеют!!! Все разряжены эдаким Ку-клукс-кланом(1) и все таращатся на меня, повторяя наперебой: «Из-за тебя!» И знаешь, что я хочу сказать тебе?! Я этих людей НЕ ЗНАЮ! Я никогда в своей жизни никого из них не видела, и уж никак не могла искалечить или разрушить ни одну из их судеб! Я вообще к их судьбам касательства не имею!!!

Гермиона умолкла, чтобы перевести дух, и сверкнула на невозмутимо сидящую в кресле Амаранту горящим негодованием взглядом. Та только вздохнула.

— Магический кристалл дает ответы далеко не на все вопросы, которые пытаешься ему задавать, — произнесла она, — его образы бывают нечеткими и неполными, однако он никогда не лжет, если уже снизошел до отповеди.

— Но я не знаю этих людей! — страдальчески протянула Гермиона.

— И старика, одного из тех, что снился ей раньше, она тоже хорошо рассмотрела и совершенно не помнит! — подхватил Рон. — Нельзя же искалечить человеку судьбу, даже не зная, как он выглядит!

— На самом деле можно, — пожала плечами Амаранта.

— О Мерлин...

Гермиона рассказала Рону запутанное предсказание о своих снах, и они всё утро пытались разобрать его смысл — но так ни до чего и не додумались, а потому пришлось обращаться за помощью к изрекшей его провидице.

— С этим раскладом мне вообще должны сплошные зеркала в белых рамах сниться, — буркнула Гермиона, отворачиваясь в сторону.

— Кто-то решил наказать тебя за какое-то зло, — задумчиво сказала профессор прорицаний, — скорее всего, за какую-то одну из этих искалеченных судеб. Остальные — просто приложение от проклятья. Оно не должно причинить тебе особого вреда, так сказал кристалл.

— Оно меня раздражает! — вскипела Гермиона. — Оно не дает мне спать! И эти видения — я совершенно не могу понять их! Уж скорее они жалят мое любопытство, чем совесть, если уж на то пошло!

— Лучше подумай, кому за свою жизнь ты так навредила: пока не снимешь маски со своих ночных визитеров, они будут появляться по кругу вновь и вновь.

— А еще лучше подумаем, кто мог настолько «обидеться», что наслал на тебя проклятье — и надерем ему задницу! — воинственно вставил Рон.

— Люди, которым я искалечила судьбы? — смущенно спросила Гермиона и потупилась. — Не знаю... Приемные родители? Из-за меня убили их настоящего ребенка.

— Ты никогда не рассказывала, — осторожно заметил привратник Даркпаверхауса, мигом смиряя свой пыл. — А кто-то из этих был похож на твоих приемных родителей?

— Или на их ребенка? — вставила Амаранта. — Сколько ему тогда было?

— Два года и месяц. Разве что одна из сегодняшних близняшек, — мрачно пошутила Гермиона. — А вторая — просто сбой в системе. Что-то пошло не так и привидение продублировалось...

— Лаванда Браун, — тихо сказал Рон.

Амаранта вопросительно посмотрела на Гермиону.

— Да... Да, пожалуй, о ней забывать не стоит, — смутившись, пробормотала та и отошла к окну. — Мне снились... Снились две молодые девушки. Одна из них могла бы быть и Лавандой.

— А вторая? — мрачно спросил Рон. — Ты... Ты делала что-то такое с другими молодыми девушками?

— Рон! Прекрати, пожалуйста, я тебя умоляю! Я вообще, кроме Лаванды и Малфоя, никогда никого не... Мингжу!!! — внезапно вскричала она, с горящими глазами поворачиваясь к Амаранте и Рону и мигом позабыв всё свое смущение. — Фигура в кимоно была Мингжу!

— Это еще что? — угрюмо спросил парень. — Впрочем, я далеко не уверен, что хочу это знать, — добавил затем он.

Гермиона покосилась на Амаранту, запоздало подумав о том, что и о Лаванде, пожалуй, упоминать при посторонних не стоило.

— Я не пойду к мракоборцам со списком всех невинноубиенных тобой молодых девушек, — хмыкнула полувейла, и Рон, то и дело останавливавшей на ней тут же туманящийся взгляд, вздрогнул и посмотрел в сторону, — обещаю. Если не хочешь говорить — не нужно, но помни: я и так видела очень много образов в белом — и каждый из них — искалеченная тобой судьба. Так что ты не пошатнешься в моих глазах сильнее, признавшись в убийстве.

— Это вышло случайно, — тихо сказала леди Малфой. — В Манчжурии. Мы с Генри... Это мой первый муж, он погиб... Мы с Генри занимались там исследованиями в одной деревеньке, над которой царило проклятье... Мингжу жила там. Это... Это был несчастный случай, я не собиралась ее убивать. Так получилось. Она была магглой, — помолчав, добавила Гермиона. — Больше ни одной молодой девушки, — сказала она затем. — И старой. И вообще больше никого, клянусь вам!

— А Малфой тебе не снился? — хмуро спросил Рон.

— Вроде нет. — Гермиону передернуло. — Приснится — разобью его харей окошко.

— Не забудь перед тем назвать его имя, чтобы образ не возвращался, — напомнила Амаранта.

— Ты даже не спросишь, чем мне так не угодил человек, носящий фамилию моего мужа?

— Я даже знаю, что этот человек был его сыном, — хмыкнула Амаранта.

— Что-то больно болтливый магический кристалл.

— Кристалл тут ни при чем. Просто иногда я читаю газеты.

— Оу, — коротко пробормотала Гермиона.

— Не знаю, может ли это помочь, — прервал повисшую паузу Рон, — но мне уже которую ночь подряд снится Джинни. Это... моя сестра, не знаю, писали ли об этом в газетах, — с сомнением добавил он, покосившись на Амаранту.

— Мы с Джиной вместе работали, — напомнила женщина. — Здесь.

— Ой. Простите. Я не подумал. Ну, так вот... Она стала мне сниться... Она и раньше мне снилась, но не регулярно... Не знаю, важно ли это... Но последние дни она мне всё время снится в белом, — неловко закончил он.

— Ты не говорил, — подняла голову Гермиона. — Не говорил, что она снится тебе в белом.

— Ее сжигали в белом платье, — глядя в сторону, сказал Рон. — Я сразу не придал этому значение. И кстати... Добби тоже был в белом! — вдруг неожиданно закончил Рон, подскочив на месте.

— Добби?!

— Что такое Добби? — меланхолично спросила Амаранта.

— Эльф-домовик. Он тоже мне недавно снился. Один раз, правда. И он был в белом комбинезоне!

— Домовик в комбинезоне?

— Долго рассказывать, — отмахнулась Гермиона. — Постой, Джинни... И Добби... Добби ведь тоже убили на твоих глазах?

— И я мог остановить Гарри, но ничего не сделал, — кивнул Рон. — Но Добби мне больше не снится.

— А ты называл его по имени во сне? — спросила Амаранта.

— Не помню... Наверное.

— А Джину?

— Да, конечно.

— Ты называл ее... как? — после паузы спросила Амаранта.

— «Джинни», как же еще? — удивился Рон.

— Всё понятно, — откинулась в кресле полувейа. — Ничего загадочного. «Добби» — полное имя домовика, у них нет ни других имен, ни фамилий. А Джину ты называл не так, как ее запомнили Нарекальные чары.

— А как же магглы? — подала голос Гермиона.

— Должно сработать полное имя. Я так думаю.

— Но подождите, — замотал головой Рон, — это же бред. С чего мне и Гермионе стали являться эти образы?!

— Проклятье, — подняла брови Амаранта. — Я же говорила.

— На нас двоих?! — опешил Рон. — А может, теперь всем в этом замке являются образы искалеченных судеб?! — внезапно выпалил он, вытаращив глаза.

Рон и Гермиона, не сговариваясь, посмотрели на Амаранту. Та хмыкнула и покачала головой.

— Мне — ни разу, — уверила она. — Сей феномен может помочь нам добраться до истины. Вам двоим нужно только понять, чью судьбу вы искалечили вместе, — буднично сообщила она. — И, скорее всего, это и будет той причиной, по которой было наложено проклятье. Надеюсь, это урежет список?

— Мне никто не снился, кроме Джинни и Добби.

— А мне Джинни и Добби не снились ни разу, — подхватила Гермиона. — Кроме того... Гарри, конечно, пришел тогда ко мне... И я настаивала на том, чтобы выполнять его условия... Но, по большому счету, в смерти Джинни я мало повинна.

— Может быть, мистеру Уизли еще не снился тот, кто является вашей общей... заслугой?

— Лаванда Браун, — мрачно сказала Гермиона. — В общем-то, если бы не Рон, я никогда не подняла бы на нее руки.

— Но мне не снилась Лаванда! — возмутился Рон. — При чем же здесь я?! Что это вообще за идиотские обвинения?! Настоящий бред! Я никогда не желал Лаванде ничего плохого! И если так судить...

— Успокойся, Рон. В конце концов, она тебе и не снится. И я даже не уверена, что она снилась мне. Я вообще чувствую себя каким-то Потрошителем! Что это за несметные полчища в белом?! Я, конечно, не ангел, но в массовых убийствах... — она осеклась.

— Что? — опасливо спросил Рон. — Упустила из виду какую-то «веселую вечеринку» с родственниками?

— Заткнись, — сердито бросила Гермиона. — Подождите-ка... Подождите минуточку... Васильковка! Семья, которую зарезал маггл, заколдованный Малфоем! Ведь если бы не я... Там были жена и пятеро детей, и двое из них — маленькие близняшки! — почти радостно закончила она. — А русая девушка — это, наверное, Алиса Пригарова! Ее убил Генри, когда она пыталась перерезать мне горло. И ее тоже заколдовал Малфой!

— Когда-нибудь ты всё это мне расскажешь по-людски, — мрачно сказал Рон. — Идет?

— Нужно найти имена всех тех магглов, я не помню их точно. — Гермиона начала быстро ходить по кабинету Амаранты из стороны в сторону. — Если девушка в свадебном платье — это Лаванда, то остаются еще два старика и... Амбридж, это была Амбридж!!! — ликующе закончила она.

Рон совсем скис.

— Хотелось бы думать, что Амбридж тоже заколдовал из-за тебя Драко Малфой, — холодно заметил он вслух.

— Я не... Ее убила Нарцисса. Это было очень давно...

Гермиона беспомощно опустилась на стул.

— Значит, «веселые вечеринки» всё же бывали?

— Да ну тебя к лешему! — Молодая женщина досадливо отвернулась. — Я же не виновата, что... А то что я ее пытала — это вообще вышло случайно, и...

Она поймала взгляд Рона и умолкла.

— Впору книги писать, — подала голос Амаранта. — Кто там еще остался из уже приснившихся? Два старика?

— И странное существо с продолговатой головой, — кивнула Гермиона. — Вот уж ума не приложу, как я умудрилась искалечить жизнь какому-то кривоногому подобию эмбриончика!

И тут она осеклась вновь и сравнялась цветом с одеянием своих ночных видений.

— Что? Что такое?! — разом подскочили Амаранта и Рон.

— Вот, выпей воды, — добавила профессор прорицаний, наливая прозрачную жидкость из хрустального графина.

— Я... Спасибо... — Гермиона судорожно сжала предложенный стакан. — Это уже слишком! — и она всхлипнула.

— О «веселых вечеринках» шутить больше не буду, — осторожно заметил Рон, — но что такого ты...

— Это был мой ребенок, — тихо и глухо сказала Гермиона. — Мой ребенок от Люциуса. Я избавилась от него во время беременности. Еще в школе. — Она прижала ладони к лицу. — Это слишком жестоко... Кто еще должен присниться мне? О каких еще своих грехах я давно позабыла?! Проклятье! Нужно поскорее с этим покончить. Что там еще? Два старика?.. Один из них — Наземникус Флетчер.

— Ну всё!!! — не выдержал Рон. — Знаете, девочки, вы как хотите, думайте тут, разбирайтесь — а я этого слушать больше не желаю!!! С меня на сегодня достаточно! Нужно пойти и выпить чего-нибудь крепкого. До свиданья!

И он резко дернулся к двери. Послышался глухой удар об пол — это из кармана мантии Рона выпал и покатился по полу гладкий нефритовый шарик.

— Где ты взял это? — вдруг спросила Гермиона.

— Что? — не понял Рон.

— Откуда у тебя эти шары?

— Нашел во время уборки в кабинете астрономии.

— Это ты ими всё время постукивал в кармане? — настороженно продолжала она, не отрывая глаз от поблескивающего на полу шарика.

— Послушай, Гермиона, мне, серьезно, сейчас лучше побыть одному. Ты извини, я всё понимаю, но...

— Погоди, Рон! Ты не выпускаешь эти шары из рук вот уже неделю!

— Они меня успокаивают. Акцио! — добавил Рон, и нефритовый шарик вылетел из угла, в который откатился, возвращаясь в руки своего владельца.

— А Джина и домовой эльф начали сниться не в ночь после уборки кабинета астрономии? — озвучила Гермионину мысль Амаранта.

— Я не помню, — смешался Рон. — Примерно... примерно в то время...

— Зеленые шарики, — пробормотала наследница Темного Лорда. — А я нашла книжку в зеленой обложке. Под своей дверью. И начала ее читать, причем читаю уже неделю и никак не могу закончить или бросить, хотя она не очень большая и ужасно нудная.

— Обычно проклятия нуждаются в источнике, — согласилась Амаранта. — Очень может быть. Эти вещи стоит уничтожить, а образы из снов идентифицировать и назвать по именам.

___________________________

1) Члены расистской организации Ку-клукс-клан (США, конец XIX начало XX века) носили во время своих рейдов белые хитоны с колпаками.

* * *

За информацией об убиенных Уткиных пришлось наведаться в Васильковку.

Чтобы не смущать народ, Гермиона дождалась темноты и трансгрессировала прямо во двор к помощнику деревенского участкового Лёшке. Осторожно заглянула в единственное освещенное окно — старушка мать, совсем одна, мыла на кухне посуду в тазу. Значит, Алексея еще нет.

Гермиона отошла в темный сад и присела на кособокой лавочке за сараем. Стала ждать.

В деревеньке было тихо и как-то тоскливо. Земля покрылась изморозью, листья растений высохли и пожелтели, из-за заборчиков вдоль единственной васильковской улицы торчали голые ветки. Где-то надрывно лаял пес.

Вот в этом далеком от всего человечества уголке когда-то закончилось Гермионино счастье. Интересно, а образ Генри явится ей в пустом доме, пронизанном сквозняками, чтобы бросить свой, самый страшный, упрек? Как там было в пророчестве? «Они не могут причинить вреда, потому что безразличны тебе. Все, кроме одной. Та еще не являлась».

Значит, придется вынести и это...

Вдалеке хлопнула дверь, и вскоре послышались шаги и негромкое насвистывание. Кто-то подошел к забору и отворил калитку. Гермиона поднялась на ноги.

— Лёша? — негромко позвала она, и парень удивленно поднял голову. — Не удивляйся слишком уж сильно. Нужно поговорить.

Гермиона зажмурилась от яркого света карманного фонарика.

— Ева Бенедиктовна! — ахнул возмужавший приятель. — Вот это да! Когда вы приехали?! Почему никому не сказали?! — Он выключил фонарь и расплылся в широченной улыбке. — Пойдемте скорее в дом!

— Постой, Лёша. Успокойся. Давай не будем никому говорить о том, что я... приезжала.

— Но как же вы сюда попали, что никто не заметил?!

Она улыбнулась.

— Помнишь? — Произвольно взмахнула руками в воздухе. — Пфф! И я уже тут. Мне нужно поговорить с тобой.

— Я... Да, конечно... Ой, вы так изменились! И так странно одеты! А как ваш маленький, здоров?

— Да, спасибо. Это девочка. Я назвала ее Генриеттой, и ей недавно исполнилось пять лет.

— Ужас, как летит время! Как вы вообще?

— Всё в порядке. Замуж вышла. Сейчас преподаю в гимназии.

— Да, а что?

— Чтение мыслей и умение бороться с этим, — хмыкнула Гермиона, снова опускаясь на лавочку.

— И такое бывает? — ахнул Лёшка.

— Всякое бывает. Послушай... Помнишь то время, когда я была здесь? Тогда убили много людей.

— Помню, конечно, — дернул плечами он, — такое забудешь!

— Среди жертв преступлений была семья лесоруба Уткина, — продолжала Гермиона.

— Панкрата Ефимыча, конечно, — подхватил парень. — Он тогда всю семью порешил и сам повесился. В сарае.

— Вот-вот. Мне нужно вспомнить имена всех погибших Уткиных. Поможешь?

— Легче легкого! Аделаида Тихоновна — это жена его, — зачастил Лешка, — и детишки: Танька, Витька, Гришка-малой и близняшки Геля и Вера, им и трех годков не было.

— Витька — это Виктор? — спросила Гермиона, наморщив лоб. Лёша кивнул. — А Геля?

— Ангелина Панкратовна. А вторая — Вероника. А зачем вам? Что-то узнали? Или еще что стряслось?

— Нет, ничего не стряслось. Кошмары по ночам мучают. Свечки хочу поставить.

— До сих пор? Ужас какой. У меня уже давно прекратились... Может, всё же в хату зайдете? Я вас накормлю, с дороги-то.

— И мамка твоя всей деревне растреплет, что бывалая ведьма объявилась, — засмеялась Гермиона. — Зачем людей волновать? Да еще обидятся потом, что не зашла в гости.

— А вы только ко мне заглянули? — просиял Лёша.

— Только к тебе. Смотри же, никому не рассказывай. Справишься?

— А Димитрий Сергеичу можно? — с ноткой отчаяния спросил парень.

— Ну разве что Дмитрию Сергеевичу. И привет ему передавай.

— Слушайте! У нас же тут вышку построили! И теперь сигнал телефонный есть! И Интернет! Давайте я вам свой номерочек дам — вдруг еще какие имена вспомнить понадобится? Сейчас, — он начал быстро ощупывать карманы и вытащил на свет мятую картонную карточку. Визитка оказалась рукописной, но очень и очень аккуратной. — Вот, берите. У меня еще есть, — он выжидающе посмотрел на нее.

— Нет у меня визиток, — рассмеялась Гермиона. — Впрочем, если очень хочешь, запиши мой телефон. Только я редко его включаю. Но там есть голосовая почта.

Записывая заветные цифры, Лёшка, казалось, был на вершине блаженства.

— Ну, вот, — осторожно пробормотала Гермиона, — давай покурим на дорожку, и будем прощаться.

— Как, уже?! — расстроился парень. — Ой, вы раньше не курили ведь. Хотя, конечно, ребеночек. Английские? Можно?

— Бери, конечно. Хочешь, всю пачку бери. — Гермиона закурила. — Как вы тут поживаете?

— Да потихонечку... Тихон Федорович помер. Петушин. Вы у них с бабой Марфой останавливались.

— Жалко.

Медленно тлела в руках сигарета. Резкий порыв ветра потушил ее совсем.

— Подождите, у меня спички были, — забеспокоился Лёша.

— Не нужно, — остановила его Гермиона, — пойду я. Давай прощаться.

— Да как же вы ночью-то...

Лёшка беспомощно умолк, глядя в улыбающееся лицо Гермионы.

— Да, помню. «Пфф!» — сокрушенно кивнул он. — А это не больно?

— Нет, Лёша, не волнуйся! — рассмеялась ведьма. — Давай, иди в дом. И спасибо тебе огромное за помощь.

— Может всё-таки...

Она отрицательно покачала головой.

Парень встал, немного помялся перед своей ночной визитершей, а потом зашагал к дому, всё время неуверенно оглядываясь. На пороге застыл. Гермиона с улыбкой помахала на прощание рукой. Лёша улыбнулся и тоже помахал ей. Хотел, кажется, что-то крикнуть — но Гермиона приложила палец к губам и покачала головой снова. Тогда он опять вздохнул и закрыл за собой дверь домишки.

А Гермиона трансгрессировала в поместье.

* * *

В том конце длинного коридора на полу сидел человек в белой смирительной рубашке. Он резко дергался, пытаясь освободиться, но не поднимался на ноги.

Гермиона подошла ближе и смогла разглядеть безликую маску, стянувшую лицо несчастного.

— Пусто. Ничего. Туман, белый туман, — твердил человек в горячечной рубахе, — никому не нужен, ничего не осталось.

Гермиона стояла над ним, обхватив голову руками, и напряженно думала.

«Сумасшедший дом... Белый туман...»

— Паша? — неуверенно спросила она вслух, и умалишенный поднял скованную маской голову. — Павел Распутин?

Маска дрогнула, будто ненастоящая, и растаяла, словно смытая волной горячего воздуха. На Гермиону бессмысленным взглядом воззрился несчастный помощник петрозаводского следователя, память которого была искалечена непростительным проклятьем. Потом, всего на один миг, в глазах молодого человека мелькнуло осмысленное выражение — горький укор. И он исчез. Растаял медленно, словно привидение.

Гермиона растерянно стояла в пустом коридоре. Раньше она всегда просыпалась в этом месте. Звук одиноких гулких аплодисментов заставил ее обернуться.

В противоположном конце коридора теперь тоже было окно, такое же, как с Гермиониной стороны; и на его фоне виднелась фигура в белой мантии. Человек, кажется мужчина, медленно хлопал в ладоши.

Гермиона вздохнула и пошла к нему. Значит, просыпаться еще не время? Что ж, так даже лучше. Быстрее покончить со всем этим.

Но, подойдя ближе, она невольно остановилась. Широкоплечую фигуру волшебника в белой гипсовой маске комедии она узнала сразу.

— Малфой! — взвыла молодая женщина и рванулась к нему, хватая видение за грудки и припирая к стене. — Сукин сын! Выходит, это я искалечила твою судьбу?! Что ж, чертовски счастлива!

— Паршивая грязнокровка, — насмешливо сказал мужчина, гадостно растягивая слова своим ненавистным голосом, — ты никогда не сможешь мне отомстить! Я победил тебя! Я тебя обыграл!

И он расхохотался.

— Драко Малфой, — с отвращением произнесла Гермиона, отпуская его и отступая на шаг. Гипсовая маска сорвалась с лица и упала к его ногам, разлетевшись на куски.

— Ненавижу тебя, дрянь, — сощурив маленькие серые глазки, процедил волшебник и растаял с гримасой пренебрежительного отвращения на своем перекошенном лице.

Сон всё еще не прекращался.

Гермиона быстро повернулась. Так и есть: в том конце коридора на фоне окна белеет женская фигура.

Высокая и стройная, в белоснежном платье простого кроя. Невероятно длинные и густые белокурые локоны влажных волос спадают по плечам и телу и кольцами увивают пол. Мертвенно-бледная кожа отдает синевой, на лице выделяются только огромные синие глаза за прорезями изящной маскарадной маски и багряно-алые губы.

Кровожадная Офелия из старого Гермиониного кошмара.

Женщина плотоядно улыбнулась и выпростала из-за спины руку, сжимающую стальной серп. Сделала шаг вперед.

На секунду Гермиона представила, как носится по этому пустому темному дому с белыми простынями, прячась от обезумевшей тетушки, и ее пробрала дрожь.

— Ты! Убила! Моего! Ребенка! — отрывисто и с чувством произнесло видение и занесло руку с серпом над головой.

— Нарцисса! — быстро крикнула Гермиона. — Нарцисса Малфой! — Кроваво-красные губы женщины искривила насмешливая улыбка и она двинулась вперед. Гермиона похолодела, но тут же поняла свою ошибку и исправилась: — Нарцисса Блэк!

Стальной серп со звоном упал на пол. Офелия дернула головой и сказала тихо:

— Будь ты во веки проклята, Кадмина. Когда-нибудь я тебе отомщу.

И медленно растаяла, будто облако плотного тумана, развеянное ветром.

Гермиона смиренно обернулась. Фигура в конце коридора. Мужчина в белой мантии. С ни чем не сокрытым спокойным лицом.

...Она шла навстречу Генри медленно, словно во сне. Впрочем, она ведь действительно спала сейчас.

Каждая клеточка тела дрожала внутри, а глаза бессознательно наполнили жгучие слезы.

Он раскрыл свои объятия ей навстречу. Гермиона перешла на бег.

— Милый! — прошептала она, порывисто обхватывая его руками. — Как же я по тебе соскучилась! Любимый! — Гермиона спрятала лицо на его груди.

— Девочка моя, — прошептал Генри своим ласковым и таким нежным голосом, — моя маленькая девочка.

— Почему же ты не упрекаешь меня? — с дрожью прошептала она через несколько минут, немного отстраняясь и сквозь слезы глядя в его бесконечно-зеленые глаза.

— Мне не в чем тебя упрекнуть. Хорошая моя, я люблю тебя...

У Гермионы перехватило дыхание, жестокая безнадежная боль разрывала всё у нее внутри. Она хотела что-то сказать и... проснулась.