Деньги правят миром (джен)

Он очнулся под звук дребезжащих по бетонному полу приемного покоя железных колес каталки.

— Сыночка… — полные слез глаза матери смотрели с любовью и безумной надеждой, но больше она не смогла сказать ни слова…

Последнее, что он видел, — закрывающиеся двери лифта. И темнота, в которой наконец растворилась всепоглощающая боль.

* * *

Глаза упорно не хотели открываться. Дышать было тяжело, словно на грудь давил немалый груз. Собственные конечности вообще не ощущались, будто их вовсе не было. А голова работала.

«Повезло кое-кому, хотя… и не повезло — тоже, я жив, — думал Петр Николаевич Воронов, молодой, но уже довольно известный (к его сожалению) опер ОЭБиПК. Он прекрасно помнил все до того момента, как садился в машину. А потом… Только мамины глаза.

"Надо сообщить ей, что я пришел в себя. Успокоить…" — он кое-как разлепил веки и огляделся, но кнопки вызова дежурного, как во всех современных больничных палатах, не нашел. А крикнуть не получалось. Не было голоса. Совсем.

Он попытался пошевелить пальцами, наконец «нашел» и медленно поднял руку, стараясь аккуратно убрать с век колючие кусочки присохшей корочки.

А потом увидел эти самые руки. С пухлыми пальцами. Не свои.

От неожиданности перехватило дыхание.

— Сыночек! Питер! Ты очнулся! — лицо незнакомой женщины, а глаза… Такие же, как у мамы. В слезах. Только не светло-карие, а серые. Но в них… те же боль, любовь и надежда.

Она держала его за руку, а он все смотрел. Сказать правду? Обмануть?

— Все будет хорошо, мама, — прохрипел он еле слышно.

Последнее слово далось ему с трудом, но он не смог найти в себе сил погасить надежду в этих глазах.

— Ничего больше не говори, милый. Тебе трудно, но все пройдет. Главное, ты жив. Все будет хорошо…

Она аккуратно напоила его из длинного носика странной большой кружки и села где-то рядом.

* * *

Уже через три дня утомительного больничного режима они вернулись домой. Ну как домой… «домой».

Петр осознал, что ему повезло не по-детски, когда мать, в очередной раз плача, рассказала, что продала дом за отцовы долги и теперь они живут в другом месте. Облегченно вздохнув по поводу того, что не придется изображать амнезию в режиме «тут помню, а тут не помню», он оделся в немного мешковатые неудобные штаны, свитер и какой-то странный то ли пиджак, то ли сюртук.

Еще в клинике определив место, куда попал, Петр долго и грязно ругался. Мысленно, конечно. Поттериану он, мягко говоря, недолюбливал. Раздражало его и то, что за трое суток он так ни разу и не услышал собственную фамилию — отчего-то никто не обращался к нему иначе, как «бедный мальчик», а к матери — «мадам». Хотя к ним и заходили-то нечасто, раз в день от силы.

Единственное, что удалось узнать, — неприятности его реципиента начались из-за сильного спонтанного магического выброса, когда он оказался свидетелем убийства отца… Значит, скоро будет «здравствуй, Хогвартс».

* * *

Будучи подростком, он с восторгом проглотил первые четыре книги Роулинг, но потом… Умер отец, и он быстро повзрослел, оставшись в семье единственным мужчиной. Связался было с плохой компанией, но после того, как загремел в изолятор за хулиганство, из которого его отпустили «до первого предупреждения» благодаря мольбам матери, быстро одумался. Ментам не больно хотелось мурыжить несчастную беременную женщину, а уж когда узнали, что она еще и вдова… Внушение парню сделали серьезное. Но только словами. Он запомнил.

Перечитал он эти книги уже студентом юрфака — вслух, для любимой сестрички. И увидел массу, мягко говоря, странностей. Детей, которые пытались действовать, как взрослые, не имея для этого ни ума, ни опыта. Взрослых, к которым «возраст пришел один» — а у некоторых даже отнял те немногие мозги, что вроде бы имелись в детстве. И вот теперь вся эта бодяга, только в режиме ролевой игры на выживание? Мдя. Жаль, пока так и не удалось выяснить, какой год на дворе.

* * *

Небольшой домик: две комнаты, выходящие в более чем скромную гостиную, старый совмещенный санузел (хорошо хоть душ и ванна есть). Самым уютным помещением оказалась кухня, куда мать притащила его и первым делом усадила за стол. После обильного завтрака он наконец пошел в свою полупустую комнату: стул, стол, кровать, сундук. Все. Небольшое окно выходило на задворки Горизонтальной аллеи вблизи Лютного. То еще местечко. К подоконнику дождь прилепил пару осенних листьев. Он отвернулся и… увидел себя в зеркале.

— Жирная мо-о-орда… я, конечно, предполагал, но… хотя бывает и хуже.

Он залез в сундук, достав из него потрепанный домашний костюм, переоделся и попробовал отжаться. Получилось только один раз. Точнее, половина. Вниз. Сжав зубы и собрав все силенки, он заставил себя подняться на трясущихся руках и услышал стук в дверь. Мать прошла открывать.

— Миссис Петтигрю… Мы хотели бы поговорить с вашим сыном, это возможно?

— Питер!

«Что? Кто? Петтигрю?! Эта крыса?! Да лучше б я в дементора попал… мля-а-а…»

Двое мужчин, одетые под прошлый век, ждали в гостиной. Деваться было некуда.

— Аврорат… — мать приобняла его за плечи и встала сзади.

— Я ничего не помню…

— Зови меня мистер Сэвидж, Питер, — обратился к нему молодой светловолосый мужчина. — Я легилимент. Если ты позволишь, я посмотрю твои воспоминания. Все равно твой мозг хранит даже то, что ты предпочел бы забыть. Я понимаю это твое желание, но иначе те, кто убил твоего отца, останутся безнаказанными, ты же этого не хочешь?

Мальчик вздохнул.

«А что, — подумал Петр, — физически мозг-то остался— этого ребенка. Значит, и «запись» должна быть… Куда бы ей деться. Главное, чтобы другие воспоминания он не увидел».

— Я должен смотреть вам в глаза, сэр?

— Сначала сядь удобно. Ты можешь начать сопротивляться неосознанно, что может причинить неприятности нам обоим. Поэтому мой отец, — он кивнул на старшего мужчину, тихо что-то говорившему матери, — нас подстрахует. Он лучший в Аврорате по оказанию помощи в боевых условиях, — не без гордости добавил он.

Питер кивнул:

— Мне нужно как-то… не знаю, настроиться на отца?

— Просто пожелай вспомнить тот день. У нас все получится, — молодой аврор потрепал его по голове.

Питер буквально провалился в его голубые глаза…

Кабинет отца в скромной небольшой конторе. Недвижимость? Точно.

Он стоит возле стола, о чем-то спрашивает, да, они собирались пойти в Волшебный зверинец… присмотреть ему фамильяра.

Распахнутая дверь грохочет о косяк, улыбавшийся ему отец резко бледнеет и больно пихает его вниз, под стол.

Темнота, но вдруг… стол словно становится прозрачным.

Люди в масках, размахивание палочками… У одного нападающего нет фаланги указательного пальца на правой руке. У второго седые кудрявые волосы, или это парик? А еще у него крошечный шрам в углу рта.

Отец кричит.

Страшно.

Но он откуда-то знает: ему нужно рассмотреть и запомнить все.

В ушах грохочет кровь. Он не может выбраться: ноги отца свисают сзади. Перед глазами со столешницы начинает капать кровь. Сознание отступает. Темнота.

Он вздрагивает от отвратительного запаха и резко открывает глаза.

— Умница! — серьезно говорит ему старший аврор.

— Молодчина, Пит! — хвалит молодой. — Такие приметы! Просто отлично. Тебе бы в сыске работать!

Мать обнимает его и, всхлипывая, прижимает к себе, негодующе глядя на обоих посетителей.

— Ваш мальчик будет хорошим магом, мэм.

«Знали бы вы, где я работал», — думает Петр, мысленно переводя дух. Легилимент, просмотрев захватывающую сцену, больше ничем не интересовался. Пронесло…

Посетители, как их там… фамилии представителей исполнительной власти — нужная информация! А, да, Сэвиджи — ушли довольные. Надо расспросить мать, пока она… под впечатлением.

* * *

Все, что он узнал, укладывалось в давно знакомую схему.

Отец просто попал на поддельные документы, подставив тем самым весьма серьезного клиента. Из криминальных кругов, но кто бы знал… Почти все их имущество ушло на погашение долга, и с матерью не церемонились. Гады.

— Пусть мы сейчас не в самом благополучном квартале, зато Петтигрю больше никому ничего не должны, — успокаивала мать. — И еще денег немного осталось, хватит на пару лет, если жить скромно, а через год тебе в школу. А я… устроюсь куда-нибудь.

— Успокаивает, да не совсем… — он встал, отстраняясь от матери. Надо было подумать. — Можно я пойду в свою комнату?

— Конечно…

Интересно… Учился ли Питер в обычной школе, как ее там, маггловской? Семидесятые годы прошлого века… Его занесло на полвека назад. Что там в Англии и в поттериане?.. И в мире?

Контры с Россией, война во Вьетнаме, кажется, первый Луноход, развал Битлов… Угольные стачки, точно. Сколько в целом бесполезной информации. О, Белая книга… «Великобритания и европейские сообщества: экономическая оценка». Экономический кризис в Британии наступит к концу десятилетия. Второй курс, доклад по экономике… И на кой это сдалось десятилетнему английскому магу? Хотя насчет кризиса — это всегда полезно…

В какой-то мере он начал понимать действия канонного Пита: более чем шаткое положение семьи, необходимость поддержки как следствие собственной слабости… Слабости? Он задумался. Анимагия, какой бы ни была полученная аниформа, в том возрасте — признак далеко не слабого мага. Как и проявившаяся благодаря аврорам способность видеть сквозь преграду. С этим можно работать. И черта с два кто-то сделает из него предателя.

Но для начала надо просто выжить. И помочь этой несчастной женщине, признаться которой у него не хватит духу никогда. Потому что это будет сродни тому, чтобы убить ее.

Все же первое и самое простое — привести в порядок это тело. У Петра подготовка была вполне приличной, учитывая, что с оперативной работой он тоже был знаком отнюдь не понаслышке. Он резко встал.

Результат первой попытки был ожидаемо хреновый. Навыки он помнил практически все, но не мог толком — ничего.

Подвижности — минимум. Скорость вареной черепахи. Растяжка… ну, немного есть. Силы — никакой. Но пока он жив, надо работать. Чем он и занялся, а чего откладывать-то.

Разогрев. Разминка. Удивленный возглас матери. И три круга вокруг квартала, после которых он готов был две ступеньки крыльца дома преодолевать ползком. Прикусив губу изнутри, прошел на ногах, буквально на скрипе зубов заставил тушку сделать растяжку и пошел в душ.

Что-то охала мать, провожая его на кухню.

Он молча жевал и думал… Идти в школу ему смысла не имеет, но представлять, что происходит в обществе — необходимо. Интересно, сможет ли он устроиться разносчиком газет? Или хотя бы мальчиком-посыльным? Но идти надо однозначно в какое-то издательство.

Ему нужна карта города.

Где они точно могут быть? В книжных и в районе вокзалов.

Вот и задача на завтра.

Один вопрос: он даже не представляет, в какую сторону идти.

«Эх-х, я ж попаданец, где мой рояль в кустах, я вас спрашиваю? Ну хотя бы один мне полагается или как?»

Сероватый потолок, которому он адресовал свой эмоциональный вопрос, естественно, безмолвствовал.

«Хотя чего ж я жалуюсь, — подумал он. — Язык-то! Как родной! Интересно, а на каком языке я думаю — ощущения перехода-то нет. Мдя. Надо было просить два рояля…»

Он лежал, закинув руки за голову, и глядел в сероватый потолок. Неделя ничегонеделания (исключая утренние тренировки и, конечно, чтение) угнетала, минорные настроения матери вгоняли и его самого в какую-то непонятную и прежде ему не свойственную хандру. Хотелось размять сигарету в пальцах, вдохнуть аромат табака, медленно втянуть и длинно выдохнуть дым… и почувствовать хоть какое-то, млять, облегчение. Повторять судьбу того, в кого попал, он не собирался, дудки-с.

Пётр тяжело вздохнул и ухмыльнулся, представив, как бы он сейчас выглядел: пухленькое дитё с сигареткой. Придется бросать курить, причем даже не начиная… Чистый сюр…

«Какие у меня перспективы? — думал он. — Питер сволочь, но… не дурак. Хотя… Почему сразу сволочь-то, Шляпа же отправила его на Гриффиндор. А это — храбрость, благородство, честь… По крайней мере, декларировалось именно так. С другой стороны, Поттер-старший при всей «гриффиндорской семейственной склонности» в каноне на благородство даже с натяжкой не тянул. Не говоря уже о придурочном Блэке. Мародеры натуральные».

К кому Петр более-менее нормально относился из героев, так это, пожалуй, к Снейпу и Люпину. Им хоть посочувствовать можно было. Немного.

Так что… определенно, что-то тут не так. Либо они не соответствуют книжке, либо факультет. Хотя что ему до них. Но выбирать-то придется.

Гораздо больше двух враждующих факультетов ему импонировали оба нейтральных, и без разницы, в общем-то, куда распределиться. Выучиться, занять свое место и спокойно жить дальше… В предыдущей жизни встрял уже, хватит… Просто жить, может быть, приспособить свои умения в маггловском мире — мало ли можно делать скрытно, так, чтобы простецы не замечали. Да хотя бы в той же юриспруденции легилименцию добавить. Если он, конечно, окажется хоть немного способен. А чары? Хотя это уже ближе к тому, что по другую сторону закона. Палочку вообще можно в руке не держать, прикрепить на предплечье да помахать рукой. И все твои. Всего лишь потренироваться надо. А та же химчистка, то есть, маг-чистка? Ремонт чего угодно… Строительство… Ух!

И что? Действительно — хватит? И все, что он читал, чем поначалу восхищался, а потом спорил, пройдет мимо него? Так, проживет себе… по-бюргерски… Ни то, ни се. И?

Он же правозащитник… Нет, вечно ходить по грани его не привлекало, но и опасности не особо страшили. Семьи не было, да и не планировалось. Родители… взрослые, еще не старые, справятся. А вот распутывать логические цепочки прожженных деловаров, раскрывать их замыслы и, в конце концов, приводить подлецов к ответу… Это было не просто чертовски интересно, это было по-настоящему его.

Петр вспомнил свое первое дело. Хищение в особо крупных размерах. Подставные лица, фирмы, живущие пару недель, якобы зарубежные «инвесторы»… И первая смерть. Девушка-секретарь, совсем еще девочка… Умная и честная. Осмелившаяся позвонить и рассказать все, что знала. Так и не дожившая до двадцати двух. Иришка-ириска…

А, гори все синим пламенем… Пусть будет Гриффиндор.

Только вот подпевалой он не будет. Не его амплуа. Но он сделает все, что сможет. Чтобы предотвратить войну, чтобы отобрать у Волди Севера, а у Дамби — Мародеров. Да, нефиг им будет Мародерами называться. И вообще, он сам им занятие найдет.

«Ну-ну, строим наполеоновские планы», — он пригасил иронией полет своей фантазии.

Еще неизвестно, вообще неизвестно, что тут и как. Не может он взять и поверить, что «ген волшебства сцеплен с геном кретинизма» — а ведь порой только этим и можно объяснить некоторые эскапады… Сразу вспомнился Снейп, которому так хотелось промыть мозги…

«Вот как так — ты пообещал «все что угодно» за спасение своей подруги. Тот, кому пообещал, ее не спас. Не. Спас. Какого хера ты ему служить пошел?! Хотел сдохнуть, но Азкабана при этом боялся? Да в таком состоянии впору самому дементора поцеловать, еще неизвестно, кто бы первый околел. Но нашелся, мля, только Альбус… А вот еще не лучше: придурочная Лили, «не простившая» единственного друга (что-то других по-настоящему близких друзей-подруг у нее по тексту не было замечено) за простое и всем известное определение, ну и что, что более грубый его вариант? Не знать этого на каком там курсе? Нереально».

А уж гибель обоих Поттеров его вообще невероятно раздражала. Маги не могли сторожевик настроить? Мантию отдали? Этот, как его там… порт-ключ приготовить не могли? Матюгаться грех…

Ну не может быть так… не может!

Но… если тут именно так на самом деле?

Питер сел на кровати, схватившись за голову.

Сорок раз насрать тогда на все это волшебство с Астрономической башни, мать в охапку — и в маггловский мир. Если все именно так, то пусть эти маги огребают согласно своему маразму. Главное, без него. Инсценировать свою смерть еще в Хоге, научившись самому важному, и свалить нафиг, ибо нефиг… Стоп.

«Что-что я подумал? Инсценировать смерть? Любопы-ы-ытненько, — подумал Петр. — Да мы с этим Петюней родня… духовная. Однако. Не ожидал от себя».

Да, надо как-то разбираться. А значит, пора идти в люди, то бишь, в маги…

И тренировать себя, тренировать!

Он вспомнил ощущение, которое возникло в его голове и глазах, когда стол стал просвечивать, и уставился на дверь. Сначала ничего не изменилось, но секунд через пять он увидел… гостиную. Он медленно перевел взгляд на стену. Та не поддавалась. И потом не поддалась, только голова заболела. Зато получилось уже десяток раз «чисто» отжаться — сила росла довольно быстро. И под очередные охи матери выскочить на пробежку. Как же отвратно бегать в ботинках!

На завтрак тушка метала овсянку так, что родительница только умилялась. Нет, он себя сдерживал… и даже немного получалось…

— Мам, я пойду погуляю? — он взглянул в ее лицо и заметил следы слез.

— Опять плакала?

Та только всхлипнула в ответ. Он встал и приобнял ее:

— Я могу чем-то помочь?

— Да ну, что ты… — его погладили по голове.

— Но все-таки? Ты вчера уходила к подругам…

— Нет у меня больше никаких подруг, — выдохнула мать с горечью.

— А, вроде того, что мы им уже не ровня, да? Мы теперь слишком бедные?

— Как ты… Откуда?

— Вообще-то, мне уже не пять лет, — попробовал он свести все к шутке. — А что ты от них хотела?

— Я думала, они что-то смогут предложить, посоветовать, куда можно устроиться. А они, поджав губки: «Работа! Фи! Ах, бедняжка… Я бы помогла, но в семье сейчас так трудно с деньгами!». А сами в новеньких платьях. Вот и не пойму, с кем я дружила-то… Ой…

Миссис Петтигрю сама удивилась тому, что начала вдруг говорить с сыном не как с ребенком. И кажется… правильно сделала?

— Совсем одни мы с тобой остались, Питер… — слезы набежали снова.

— А… твои или папины родители?

— Ну… Мои ведь — магглы…

— Ну и что? Давно ты у них была?

— Что с твоей памятью, сын? Мы же их вместе навещали в начале июля. А родители Питера… Одна твоя бабушка — она волшебница, но… мы с ней никогда не ладили. И живет она очень далеко.

— А где? Ну мам, просто интересно…

— В Портсмуте.

«И это далеко? От Лондона пара-тройка часов поездом… Маги, одно слово», — подумал Петр. И продолжал играть свою теперь, видимо, пожизненную роль:

— А дедушка с бабушкой… если к ним?

— Переехать в маггловский мир? Боюсь, я не смогу, сынок.

— Зачем обязательно переезжать, просто посоветоваться-то ты можешь?

Мать задумалась.

— Так я пойду?

* * *

Город встретил его слегка накрапывающим осенним дождем, но холодно не было. Народу на Горизонтальной аллее было мало, и он для начала побродил туда-сюда, внимательно присматриваясь. Одежды людей… Повадки… На него никто не обращал внимания. Моросить перестало, и Питер пошел в ту же сторону, куда направлялось большинство магов, и понял, что не прогадал, выйдя спустя полчаса к рынку.

Тут было на что посмотреть… Он ходил и запоминал: знать, что почем, — это же просто необходимо.

Набродившись среди торговцев до одурения, Пит развернулся было в сторону дома.

— Ох, простите, — он едва не налетел на какую-то корзину, а невысокая крепенькая женщина едва не выронила свою ношу.

— Тяжело? Вам помочь?

Удивленная женщина кивнула.

«Вот заодно и потренируюсь», — подумал Петр.

— На Горизонтальную аллею, пожалуйста… пятый переулок отсюда.

— Отлично, нам по пути.

Корзины изрядно оттягивали руки, и он не выдержал:

— Почему вы не облегчите вес?

— Я сквиб, — покраснела женщина. — Я веду хозяйство в доме волшебницы. Но сегодня гости, и я не рассчитала… Но деньги у меня есть, я знаю, обычно за такую услугу полагается десять кнатов…

Отказываться он и не думал. Женщина даже добавила немного…

Ну вот, в кармане что-то зазвенело. Мелочь, совсем мелочь, но приятно.

— Эй, жиробасик!

«Вот она, настоящая жизнь. Стоит хоть мизер заработать, как местный рэкет тут как тут», — усмехнулся про себя Петр.

Местный рэкет в количестве двух светло-рыжих парнишек на полголовы выше него имел непритязательные одежонки, голодный вид и довольно щуплую конституцию.

«Сильно бить не буду», — подумал Петр и ответил:

— Чего надо, жертвы Освенцима?

— Кто? Жертвы кого?

После небольшого экскурса в историю, замаскированного под ужастик для уличных пацанов, отношение резко изменилось.

— Так ты… ты что, тоже маг?

— Да, я еще и волшебник. И маггловские книжки читаю. Интересно — зашибись!

— И ты… помогаешь сквибке?! За деньги?! — пацаны прифигели.

— Да мне пофигу кому и что, я коплю. На кое-что.

— А-а-а. А родители что, не дают?

— Отца убили. А матери знать не обязательно.

— А на что копишь?

— Ну ты разбежался, я матери не скажу, а тебе сказать должен? Ща-а-аз…

Пацаны заухмылялись.

— А ты ничо… смелый. И сильный. Руки-то как, не отвалились? Экономка Финчей будь здоров корзинки набирает…

Он пожал плечами.

— Хочешь с нами?

— Куда это «с вами» и на кой оно мне?

— Тебе — заработок.

— Тогда — сколько? И нафига оно вам?

— А у нас и так работёнки хватает. Взрослые за такое не берутся. Мы газеты разносим, «Ежедневный пророк», слыхал? Мелкие не могут, там помногу дают и таскать далеко, сумки тяжелые. А старшие нынче все в Хогвартсе, вот и не хватает у нас пацанов. Мистер Уэйн, управляющий, хотел было взять еще двоих, из Лютного, да им доверять… Один раз взяли по полпачки, и больше их не видели.

— А если я из Лютного?

— Да прям! — заржал рыжий, который потемнее. — Не-е-е ты не похож. Ты похож на правильного хорошего мальчика. Не обижайся, правда похож! Но ты, вроде, ниче на самом деле. С газетами не сбежишь, ха-ха!

— Тут ты прав, не сбегу, — усмехнулся и первым подал руку: — Пит. Ну, и вы… догоните, если что.

* * *

Курьер в газете…

Когда он поделился этим с матерью, она опять всплакнула.

«Похоже, скоро я все же получу иммунитет от женских слез», — думал Петр. А на следующий день уже звонко покрикивал:

— «Ежедневный пророк»! Изменения в политике Министерства по отношению к… — далее — в зависимости от номера. — Политика — искусство создавать факты, чтобы подчинять себе события и людей. Узнайте, что нас ждет дальше!

Отношения с остальной оравой пацанов — благодаря братьям Холидей, оказавшимся местными заводилами, и его знаниям и способностям хорошего рассказчика — сложились быстро и оставались ровными. Не то чтобы он любил много болтать, но общаться-то со сверстниками надо. К сожалению, Пит пока так и не смог стать таким же шустрым и юрким, как они (видать, не дано!), зато его начали уважать за силу: если в потасовке он мог кого-то захватить, вырываться было бесполезно. Да и удар у него оказался будь здоров, ладно хоть Джефф, схлопотавший перелом челюсти из-за того, что попытался пройтись по поводу не работающей матери Пита, не наябедничал. А знакомый маг его быстро подлечил. Так что стал он, конечно, не «первый среди равных», но вполне себе в десятке тех, кто имел авторитет. А достичь этого за пару месяцев среди уличных пацанов не так-то просто.

Родственников они навестили, после чего матери, определенно, полегчало. А ему бабушка с дедом помогли реально-материально: кедами! Осчастливленный Питер теперь радостно бегал по утрам и так же радостно носился с газетами. Работать было нетрудно (платили, правда, мизер, но к концу месяца у него накопилось на пару учебников для первого курса), времени отнимало в среднем чуть больше половины дня, а плюсов оказалась масса.

Во-первых, Пит уже, можно сказать, держал руку на пульсе: по крайней мере, знал, чем нынче кормят общественное мнение. А еще довольно многие, купившие газету волшебники, довольно благосклонно относились к одному-двум вопросам ребенка-волшебника — такого приличного, воспитанного и всем своим видом вызывавшего доверие. Так что к концу осени у него появилось немало хороших знакомых. А каким спросом пользовались его афоризмы про политику и политиков… Правда, он старался не злоупотреблять этим: привлекать слишком много внимания было пока совершенно не на руку.

Собрав, наконец, десяток сиклей, Пит добрался до «Флориш и Блоттс». И там долго выбирал, что же взять, пока не догадался зайти к старику Ходжезу в лавку старья, где вместо одного нового учебника взял сразу три: «Руководство по трансфигурации для начинающих», «Историю магии» и «Тысяча магических растений и грибов». Первую вообще-то можно было и не брать, все равно колдовать ему пока не светит, но он не мог выпустить из рук затрепанную, испещренную интересными пометками на полях книжку…

Аналитику по газетам (как же, читал от корки до корки — надо же знать, чем торгуешь!) он вел в своей голове довольно скрупулезно. Память не подводила. Вырисовывалась пока довольно вялотекущая борьба между сторонниками аристократии — типа, «консерваторами» — и какими-то «прогрессивными силами добра». Причем если в первой группе вырисовывалась какая-то цельная структура, то во второй — черт ногу сломит. Это его и заинтриговало. Чисто «спортивный интерес»: никуда лезть он не собирался, да и куда ему… в десять-то лет!

А с колдовством было… неплохо. По крайней мере, «растворять» стенку Пит научился. И не только видеть, но и слышать сквозь нее. Долго не мог решить дилемму: либо купить зимние кроссовки — погода уже не шептала об этом, а заявляла в голос, и спасали теплые носки да быстрая ходьба и бег… Либо книгу по чарам. Выручили снова предки: он даже от души расцеловал их за подарок. Конечно, теплые ботинки — не совсем то, но вот подошва отличная, и вообще, главное — удобство!

Рождество они с матерью впервые отмечали у стариков. Было по-семейному тепло, уютно, и… вкусно. Просто праздник живота. Правда, работу «свободной прессы» никто не отменял, так что поправиться Питу не светило. Как и постройнеть, увы, — видимо, тут уже с природой не поспоришь, тем более, что вся его родня была этакими колобочками примерно «метр с кепкой в прыжке», хоть это и несколько утрировано.

«Ну и ладно, — думал Петр, — буду богатырем. Ростом, правда, тоже не вышел, но, вроде как, были среди гномов, хоббитов и прочих низкорослых народов вполне себе не хилые ребята. Кстати…» — и он вспомнил о гоблинских восстаниях. Надо бы изучить этот вопрос. Жаль, у волшебников нет публичной библиотеки…

«Ох, женщина, ну когда же ты перестанешь разводить сырость по любому поводу», — подумал Петр, но вздохнул сочувственно:

— И что случилось на этот раз, мама?

Все же без причины та не плакала, другое дело, что причин было в последнее время слишком много…

— Нам придется снова переезжать…

— Почему?

— Хозяин повысил арендную плату.

— Так этот дом — не наш?

Мать только всхлипнула в ответ, а Питер молча выругался. Вот надо же давно было узнать точно, чего и сколько мать отдала, чтобы вернуть отцовские долги, и сколько осталось — в движимом и недвижимом имуществе. Сам лоханулся. Но…

— Ты же говорила, на год хватит, плюс на все для школы?

— Если оставаться здесь, хватит на полгода…

— А если переезжать, то куда?

— Или Лютный… или к магглам.

— И что, у магглов так плохо, что ты плачешь? Я понимаю, в Лютном нам делать нечего, но бабушка с дедом-то… Мам, ты что?

— Я не могу представить… я не смогу колдовать…

— Как это?!

— Волшебник в маггловском мире теряет силы, когда колдует. И если это продолжается долго, уходят сперва магические, а потом и жизненные силы. Это не сразу происходит, но лет через пять-шесть становится необратимым.

— Почему?

— То есть? А, ну да… Все поселения волшебников так или иначе близки к магическим источникам или полям, которые дают подпитку для нашей магии. И для нас самих.

— Почему ты мне раньше об этом не рассказывала?

Мать пожала плечами, вытирая глаза. Сын еще такой маленький, а ему приходится так быстро взрослеть. Слишком быстро. Миссис Петтигрю давно поняла, что ее мальчику не нравятся слезы, только вот поделать с собой ничего не могла. Она просто слабая женщина, и как колдунья тоже… не очень. Как-то они теперь… Но снова окунуться в безрадостные мысли, от которых облегчение приходило только со слезами, не дал сын:

— Почему тогда у магглов рождаются волшебники, и довольно сильные? Я читал!

— Дети же специально не колдуют. Только спонтанные выбросы, после которых они долго приходят в себя.

— А как же скандалы, связанные с нападениями волшебников на магглов?

— Ох уж эта наша газета… Волшебники могут прекрасно колдовать в мире магглов, только вот живут-то они — у себя. И прекрасно восстанавливаются дома, кстати, лучше всего это происходит во сне. Можно долго прожить, не колдуя, но даже я, слабая ведьма, боюсь себе это представить.

— А заколдованные вещи в мире магглов… они остаются надолго? Заклинания долго держатся?

— Даже не знаю… — мать подняла на него удивленные глаза.

— Ну, хотя бы попробовать-то можно. С бабушкой и дедом это ведь не будет нарушением Статута?

— Нет, конечно, они же мои родители…

— А ты сможешь им что-то почистить и что-то починить?

— Ты думаешь… А и правда, я попробую.

Питер же по случаю «загнал» свои старые кеды (нога выросла) вместе со старыми носками мелкому пацану из Лютного. Случай, кстати, был занятным: пацан попытался (и довольно успешно!) вытащить его выручку после продажи газет, да был «почти вовремя, почти пойман», и только отвалившаяся подметка на одной ноге и проскользнувшая вторая подвели воришку. Попытавшись немного побарахтаться в медвежьей — или, скорей, бульдожьей — хватке Пита, тот проникся и выручку вернул. Петр отпустил его не сразу:

— Ты что, одиночка?

— Тебе-то что?

— На выручку никого не позвал. Было бы вас двое-трое, мне не поздоровилось бы.

— Умный, да?

— Не жалуюсь. И если тебя ноги кормят и деньги иногда водятся, могу кое-что предложить.

— Да ладно?

— Бегать будет удобно. Надежно.

— Тебе зачем?

— Так я не дарить собрался.

— Что и сколько?

— Маггловская обувь, специально для бега. «Кеды» называется. Я пару месяцев пробегал, нога выросла. Двадцатка.

— Десятка.

После непродолжительного, но яростного торга Питу, не такому ушлому, как его недавний соперник, пришлось уступить почти до себестоимости…

— Ну давай, неси.

— Ага, щас, побежал. Завтра у Каркиттского рынка, как откроется, у входа, где молочники сидят.

— А ты сечешь… Там хорошо площадку видно. Боишься, не один приду?

— А если и я не один? — Питер сразу задумался, не договориться ли с Холидеями и еще парой ребят постарше. Но тогда делиться…

— Ты? Не похоже, ты это… честный.

Пит рассмеялся, махнул рукой и потопал в редакцию.

* * *

Утром у юного Петтигрю прошла первая операция из разряда «товар-деньги», Нимбл (такое прозвище было у пацана) остался доволен, напялив толстенные теплые носки и кеды сверху. Носки явно были бонусом, и тот, прежде чем надеть, посмотрел вопросительно.

— Помнишь, ты сказал вчера, что я, типа, честный? Мне надо, чтобы этот недостаток поскорее прошел. Только не внешне.

Пацан понимающе кивнул:

— Что, прижало?

— Есть малость.

— Ну?

— Что ну?

— Рассказывай.

— А че… отца убили месяца три как.

— Мать че?

— Да мать… если я честный, она вообще… — он глубоко вздохнул. — Фиалка нежная. Устроиться никуда не может, хотя старается. И плачет все время, — Пит непроизвольно скривился.

Пацан понимающе кивнул:

— Больше никого?

— Дед с бабкой магглы.

— Ну так валите к ним. В Лютном вам ловить нечего.

— Да это я понимаю. Мать…

— Боится?

— Да. По ней, так лучше Лютный.

— Дура. Так ей и скажи.

— Ага, так она меня и будет слушаться. Припрется этот, как его, агент… Липман, а потом она скажет, мол, сынок, переезжаем.

— Кто припрется? — воскликнул Нимбл не без издевки. — Липман?! Хы. Ну вы попали. Гони его в три шеи…

— Как? Они взрослые, а я…

— А ты дурак. Слушай сюда. Но с тебя причитается. Хотя Липман сволочь еще та, я б ему… — Нимбл поманил его пальцем и начал быстро шептать на ухо. Выслушав, Пит рассмеялся:

— Ну ты придумал. Башка-а…

— Съедят вас. Мать так точно. Тебя… не знаю. Один из ста, что выживешь, я б поставил.

— Торговаться научи… С меня обед.

Они пошли по рядам, где Пит под руководством нового знакомого на часть полученных денег накупил особенно не портящихся припасов: круп, муки, макарон… По рисунку, который он худо-бедно из себя вымучил, мать сделала ему довольно крепкий объемный рюкзачок из старой куртки, так что и складывать было куда, и руки оставались свободными. Нимбл, кстати, оценил. И захотел такой же. Петр задумался о жилете-разгрузке, удобная ведь вещь. А еще гадал, стоит ли вести домой этого явно неблагонадежного парня…

Все решил опять-таки случай, вполне обычный для этих мест, тем более, что шли они не обычным путем: Пит из-за тяжелого рюкзака решил срезать дорогу через небольшой пустырь за Лютным. Ну, и… пришлось подраться. Вдвоем на троих, но сила Пита и его мощный не по возрасту кулак плюс ловкость и меткость Нимбла позволили им выйти без потерь. Ну, почти. Не считая синяков и ободранных костяшек кулаков Пита и оторванного рукава Нимбла. Даже все зубы были целы, не то что у противников.

— Эти будут следить, даром что мелкие, один тут не ходи, — предупредил Нимбл.

Пит кивнул. В лучших традициях шпионажа он «запутывал следы»: покружил немного по пути домой, к удивлению нового… да, пожалуй, уже приятеля. И вести его к себе было теперь как-то совсем без проблем.

— А ты чего один-то? Не в стае?

— Я не оборотень, если ты об этом. Я полукровка. И маг.

— Ого. Тебе сколько?

— Двенадцать. Так ты…

— Что?

— Ты к оборотням… нормально?

— Ну, мне пока никто из них ничего плохого не сделал. Да и ты ж не оборачиваешься?

— Пока нет.

— Надеюсь, так и останется.

— А я-то как надеюсь, — криво усмехнулся тот.

А через пару минут задумчиво спросил:

— Как, говоришь, отца звали?

— Никак не говорю. Тебе зачем?

— Три месяца назад? Контора недвижимости?

— Откуда ты?..

— Петтигрю?

Петр схватил его за грудки, сам себе удивляясь. Ведь он, по идее, вовсе не знал того отца, который был у Питера, но… иначе просто не мог.

— Что ты знаешь? — прошипел он парню в лицо.

Тот встретил его взгляд своими спокойными орехово-карими глазищами:

— Тебе это ни в чем не поможет, — и отодрал от себя его руки.

Пит понял с полуслова. Пальцы сами сжались в кулаки, и сквозь зубы он процедил:

— Я вырасту.

И встретил совершенно серьезный и взрослый взгляд.

— Вдвоем шансов больше. Я расскажу. Не здесь.

По пути они успели поговорить еще немного.

— А тебе письмо из Хога не приходило?

— С чего бы?

— Так вроде… всем магам после одиннадцати приходит.

— Ага. Щас. То-то по Лютному и в округе десятки таких, как я, шарят.

— Так ты что, один совсем?

— Я в банду не хочу, — пацан насупился.

— Кинули когда?

— Хуже.

— Ну ладно, пытать не буду. Захочешь — скажешь, нет — значит, не мое дело.

— Сказал же, потом. Не на улице.

Через пять минут они уже подошли к дому. Мать, конечно, разохалась, но обедом накормила обоих щедро. И куртку новому приятелю сына починила.

«Вот, сын уже наводит контакты с Лютным, — подумала она, — а ведь даже этот мальчик… Он совсем один, кажется. И, похоже, ровесник или даже помладше Пита. Ему намного хуже, чем нам».

Рука сама потянулась к вихрам мальчишки, погладить, ободрить. Он вскинулся, и она вмиг отдернула руку.

— Простите, мэм. Я… отвык, — хрипловатый мальчишеский голос тронул за душу.

— Ничего, я понимаю, извини… Нимбл.

— Джейк. Меня зовут Джейк Хейли, мэм.

— Я рада звать тебя по имени, Джейк. У нас тут осталось немного вещей, из которых Пит быстро вырос, ты не против, если я тебе приготовлю?

— Я — и против? Да что вы, мэм, только рад. У нас в Лютном гордые долго не живут.

* * *

— Не, мать у тебя не фиалка… Курочка, — ласково сказал Нимбл. — Все верно, нечего ей в Лютном делать. Ну, а как действовать тебе, ты понял. Амулет принесу.

А потом глубоко вздохнул…

— Мою старшую сестру звали Иви.

— Она… умерла?

— Замучили. Один гад.

— Липман?

— Старший брат. А может, и оба. Она, когда вернулась, говорить перестала. А через два дня умерла. Но я тоже вырасту. Главное сейчас — выжить.

Но через полчаса Питер знал поименно и убийц отца, и их заказчика…

Когда мать вынесла ворох вещей для Джейка, Пит опять не узнал сам себя: он зарылся в них, вытаскивая и откладывая назад то, что, как он считал, еще вполне пригодится. Правда, оставлял он лишь то, что было приятелю определенно велико. Миссис Петтигрю удивленно смотрела на сына, обычно никогда не заботящегося о вещах… А у Петра зрели новые мысли. Когда довольный и приодетый новый приятель ушел, он снова взял мать в оборот:

— Помнишь мальчика, сына соседки наших стариков?

— Да, а что?

— Он же младше меня, но по комплекции похож.

— И что?

— А эта куртка и штаны зачарованы, так? От грязи и на прочность, верно? Иначе я бы давно…

— Ты предлагаешь им продать?

— Почему бы нет? Так, не задорого. Заодно узнаем, как держатся заклинания. И если они продержатся хоть месяц, дед может узнать, можно ли на этом заработать и хватит ли нам денег, чтобы тут жить.

— Ремонт и чистка одежды… — задумчиво протянула миссис Петтигрю. — Если жить и работать здесь, проблем у меня не будет. Главное, чтобы там подольше держалось. Ну и еще таскать туда-сюда… Неудобно. Но… еще ведь и чары закрепления есть!

Пит удовлетворенно поглядел на приободрившуюся мать.

* * *

Предки были весьма довольны: в кои-то веки их дочь применила свои умения им на благо: дом внутри сверкал как новенький. Миссис Берч больше всего восхитили ковры, которые стали выглядеть, словно только что купленные. О, она придумает название «чудесного нового средства» и, если все удастся… Уж она-то поможет дочери всем, чем только сможет. Да и с детской одеждой вполне удачная мысль. Кстати, о средстве… Сможет ли дочь сделать такое, как у них там, зелье? А шампунь для роста волос? А крем?.. В голове у пожилой дамы начали складываться интересные перспективы…

Питер был снова обрадован стариками: ему выдали денег «на приодеться», доверив наконец это сделать самому, и он дошел до распродажи… Где сумел набрать достаточно приличных вещей меньше чем на половину полученной суммы. Потом немного призадумался и пошел искать сумки. Спортивную сумку или рюкзак… И попробовать зачаровать. Дурацкие портфели и ридикюли, которые он видел у волшебников, были неудобны ужасно. А сундуки вообще бесили выходца из 2024-го года.

А еще он с удовольствием вспоминал помолодевшие глаза матери. Тусклый и печальный взгляд изменился: перед ней наконец забрезжила надежда. Конечно, они выпутаются, определенно справятся — даже если что случится, родители помогут. А в Лютном у них с Питером уже есть знакомый, хоть это всего лишь мальчик. Но… Как он там сказал? Она вспомнила и начала колебаться. Возможно, это и не такая хорошая идея. Но другой пока не было. Или все же рискнуть остаться, заплатив за полгода?

* * *

Когда мистер Липман пришел к своей очередной жертве, его ждал неприятный сюрприз. Отчего-то тихий и спокойный мальчик, на которого он даже внимания не обращал, устроил ему форменную истерику. А мать только смотрела на это безобразие, вытаращив глаза, но сделать ничего не могла. Похоже, происходящее было неожиданностью и для нее.

— Питер, что с тобой… Перестань, пожалуйста, — наконец отмерла миссис Петтигрю.

— Будьте добры, мэм, удалите своего отпрыска, он мешает нашему важному разговору.

— А вы не хотите рассказать, по чьему наущению нам вдвое повысили аренду? Или это не важно, — снова вылез пацан.

Да откуда он может знать?!

Кажется, по его лицу мадам Петтигрю что-то заметила. Не сдержался. Черт.

— Откуда мне знать, я не слежу за арендодателями. Моя задача — найти приемлемый вариант, и это я прекрасно делаю.

— И сдираете с клиента три шкуры, особенно с тех, кто не сталкивался с такими делами раньше.

Мальчишку, определенно, следовало прибить.

Липман, не выдержав, прошипел:

— Да как ты смеешь, щенок? Да я тебя…

— А что вы — меня? Прибьете? Вот прямо так? На глазах у мамы? — щенок явно нарывался. Нет, он еще встретит его… не сам. Есть кому. Он усмехнулся:

— Зачем так радикально? Непослушных и глупых детей учат розгами. А я могу вас просто отшлепать. Думаю, ваша мама только скажет мне спасибо, и вы ничего не сможете…

— Я не смогу? Да что угодно, мистер. Магия у меня не так давно проснулась. Детский выброс, и никто ничего не скажет ни мне, ни матери.

Мальчишка отдернул занавеску, за которой оказался… покореженный обгорелый угол. Миссис Петтигрю сдавленно охнула, прикрыв рот руками. Липман сглотнул:

— Огненная стена?

— Понятия не имею. Оно еще крутилось. И повторяю, ничего нам не будет, я еще не учусь, а всплески магии детей неконтролируемы. Не пугайте меня. И не злите. Лучше уходите по-хорошему.

— Амулет с иллюзией, мама, — ответил он на ее невысказанный вопрос.

— Но зачем? Питер, зачем? Мистер Липман столько для нас…

— Хотите точно знать, чем этот мистер промышляет, мэм? — скрипнул дверью шкафа новый приятель сына. — Он разоряет таких, как вы. Я вам и свидетелей привести могу.

Миссис Петтигрю медленно осела на диван.

* * *

— Ну что, пацан… Посмотри в последний раз на солнышко, — высокий подросток с жесткими чертами лица поигрывал ножом. — Заказали тебя. Уважаемые люди. И как ты только сумел задеть таких людей?

Питер стоял в тупике. Парней было четверо. «Порежут на ленточки, — подумал Петр. — А как же мать… Она, скорее всего, не переживет». Он взглянул вожаку прямо в глаза:

— Правда хочешь узнать, как?

— А ты хочешь отодвинуть смерть, малыш? Обещаю, это будет быстро.

— Хоть минута, да наша, — ответит Пит.

Брови лидера приподнялись.

— Ну давай, рассказывай. Но учти, как только нам станет неинтересно…

— А ты непрост, оказывается, — протянул вожак. — Гнилой заказ…

Он выругался и сплюнул.

Ему не хотелось убивать этого пацана. Тем более, что слово «уважаемый» к заказчику не относилось никаким местом. Так, для солидности… Вот «гнида» куда больше подходило. Он поднял глаза на свою шайку и усмехнулся. Годные ребята. Почти все прошли через одно и то же. Весьма похожее на то, что предстоит этому сквибу — он же, как они, сквиб? Если выживет, конечно. А…

— У тебя есть где отсидеться? Чтобы носу не высовывал пару месяцев. А лучше вообще свинтить отсюда.

— Если только к магглам…

— Тогда почему ты еще здесь?!

— Мам, надеюсь, деньги за аренду ты еще не отдала?

— Нет, сынок, пока нет. А что случилось?

— Надо исчезнуть. Давай собираться. Если хочешь жить, то срочно.

— Как?! Ночь на дворе! — мать опять не держали ноги, но сын уже резво доставал спортивные сумки, чемоданы и ее сундук.

— Желательно, чтобы никто особо не заметил, как, когда, а главное, куда мы умотали. Все очень серьезно, мама.

Через час ничто в доме не напоминало о его жильцах.

«Слава богу, матери хватило на две аппарации», — думал Петр, подставляя ей плечо, чтобы та могла дойти до дома родителей. За вещами предстояло еще вернуться. Джейку он оставил записку в условленном месте в щели возле одного из окон их бывшего дома. Достаточно, чтобы тот поостерегся и знал время и место, где они смогут встретиться без лишних глаз. В маггловском Лондоне таких закоулков хватало, и Пит уже немного успел познакомиться с ближайшими. Пока же стоило недельку посидеть ровно, никуда не высовываясь.

Десяток дней домоседства, как ни странно, пролетел быстро. Особенно помогли материны школьные конспекты и мысли о беспалочковой магии. А главное — то, что некоторые из них Питу удалось претворить в жизнь. Началось же все вполне стандартно: с небольшого магического выброса, который он сумел почти пресечь, по крайней мере, все в доме осталось целым и почти что на своих местах. Глубокое дыхание, сосредоточенность и… «люмос» — светящийся шарик на раскрытой ладошке привел в восторг мать, и она начала делиться с сыном своими знаниями. Чисто на его выбросах им еще удалось немного подзаработать, почистив пару соседских ковров (с этим подсуетилась бабуля еще после их «генеральной магоуборки»). Специально колдовать мать ему не давала, да и сама не бралась.

Несмотря на то, что она уже пару десятков лет жила в магическом мире, ориентировалась мать в нем просто из рук вон. Поэтому возможное место для переезда Пит подыскивал с помощью той же «Истории магии» Батильды Бэгшот. Из более-менее близких его заинтересовали Хогсмид (если что, он будет близко во время учебы) и Оттери-Сент-Кэчпоул, небольшое и довольно уединенное полумагическое поселение возле южного побережья. Другой вопрос, что им там делать, в смысле, на что жить…

«Но окружение интересное, особенно в Оттери», — думал Петр.

К Уизли и Диггори он относился довольно ровно. Старший Уизли, кстати, вроде как, неплохой артефактор, что могло очень даже пригодиться. Да и интерес к магглам у них был общий и вполне материальный. Другое дело в том, что практической сметки у мужика было не то чтобы ноль, а скорее прилично минус. Но тут как раз появляется шанс быть оцененным, даже если ты совсем мальчик. А если сердобольность Молли окажется настоящей… То и совсем хорошо, особенно матери.

«Нам нужен дом. В магическом мире. Свой. Но — как?»

Решение этого глобального вопроса пришлось отложить в пользу мелких текущих дел. Сидеть на шее у стариков Петру было просто невмочь, хоть и в виде почти одиннадцатилетнего ребенка. И когда «время отсидки», которое он себе определил, подошло к концу, радостно (но осторожно) выскочил «в люди». Предварительно воспользовавшись бабушкиной краской для волос: темная шевелюра, темные брови, короткая стрижка преобразили его достаточно, чтобы у тех, кто знал его, возникли сомнения.

Он не думал, что кто-то будет специально его искать, все же далеко не важная фигура, но случайную встречу сбрасывать со счетов не стоило. Семья его в этом только поддержала, а свою дочь старики вообще решили пару месяцев не выпускать из дома. Во избежание. Хотели было и его запереть, но уж что-что, а убеждать Петр всегда умел. «Взамен», а также для того, чтобы не засыпаться прилюдно с магией, он-таки приноровился чистить вещи без палочки. На удивление, сил уходило не так и много, но вот заказы… Особо светиться не хотелось, а потому пока собирали «по своим да нашим». Хотя реклама в режиме сарафанного радио все же работала, и не было ни дня без маломальского заказа, так что дед уже собирался открыть небольшое заведение вроде «химчистки». Маггловские документы для этого были готовы, а в качестве помещения пока подходил и пустующий гараж.

* * *

Лондон он более-менее представлял: старые районы, где раньше бывал, не особенно изменились. Первым делом Пит встретился с Джейком, который передал, что их общий враг попал на деньги и ему пока совершенно некогда заниматься какими-то Петтигрю, хотя вряд ли он быстро о них забудет, так что светиться в магической части Лондона точно не стоит. Даже ему, даже в крашеном виде. Пит немного расстроился, но приятель успокоил, сказав, что издали его бы не узнал.

С работой ему повезло быстро: в первом же офисе «Дэйли Экспресс» нашлось хорошо знакомое для него дело. И понеслись дни, насыщенные беготней по улицам и… драками.

Несмотря на тихий «стариковский» квартал, где они теперь жили, можно сказать, почти на иждивении бабушки с дедом (небольшая сумма, что была у матери, кончилась быстро, а его приработок был еще только в зачаточном состоянии), территория была отнюдь не бесхозной. Не то чтобы это была уличная банда — так, обычная шайка. Лупили его трижды, правда, с каждым разом все с меньшим огоньком: видимо, начало доходить, что взять с него все равно нечего. А он всегда давал сдачи, сколько мог… И наконец добился того, что с ним стали разговаривать.

— Ну че, мимо ходишь, а денег не носишь, — высказал претензию чернявый пацан, потирая опухающий глаз.

— Дошло, наконец, — ответил Пит.

— Все равно мы тебя бьем.

— И че нового?

— Такой смелый, мля?

— Сами вы такие смелые. Впятером на одного.

— Ну давай со мной один на один.

— Ага, и много тебе чести — побить избитого? — Питер сплюнул кровь.

— Притормози, Коул, — светло-русый вожак обратился к Питу: — Ты откуда взялся такой?

— Я те че, отчитываться должен?

— Ну ты борзы-ы-ый… А если в лоб?

— Ага, боюсь-боюсь. Первый раз, что ль? Хотя в лоб давай, там кость, хотя бы кулак обдерешь.

— Ну ты наглый. Один, что ли? Я никого из новых взрослых не видел.

— Мать болеет, — не моргнув, соврал Петр. — У стариков отлеживается. Отца убили.

— Ладно, — вожак выдержал небольшую паузу. — Можешь ходить по нашей территории. Не тронем больше. Все равно взять с вас нечего.

— Я тебя все равно побью.

— Че?! Да ты…

— Послезавтра вечером. Тут.

Со Стэном (так звали вожака) он дрался еще целых семь раз — с переменным успехом. До первой крови. Начал понемногу добавлять магии в удар, и, видимо, стало получаться — прозвище Кулак он получил после четвертой «дуэли» не просто так. Так постепенно и освоился, вроде бы и свой в шайке, но и сам по себе. Больше всего пацаны завидовали тому, что ему не надо в школу ходить. Хотя своими рассказами о книгах он кое-кого из них к чтению приохотил. Но больше всего они, конечно, любили слушать. Впрочем, разливаться он особо не спешил: много чести.

* * *

Видимо, черная полоса в их жизни наконец решила смениться белой: краем уха услышав, что в «Экспрессе» увольняется корректор, Пит притащил на собеседование мать и, к ее удивлению и радости, работу она получила. Про опасность сын не забывал: редакция газеты, пусть и маггловской, — место посещаемое, так что по его же настоянию миссис Петтигрю (кстати, устроившаяся по старым документам с девичьей фамилией — Берч) тоже начала красить волосы, что ей оказалось очень даже к лицу… Да и дела с «химчисткой» разворачивались понемногу: Пит привлек к делу Джейка.

Парнишка был в восторге: он вдруг раскусил преимущества воришки-мага в маггловском мире: обчищать магглов и жить в Лютном — чем не удобство? Как это никому раньше в голову не приходило? Увы, с Питером он своим открытием не поделился, а зря. Может, промой тот ему вовремя мозги, ничего бы и не случилось.

За свою наивность маленький полукровка из Лютного чуть было не огреб сполна… Лондон оказался давно поделен между теми, с кем он не мог не то что спорить — дышать бы в их сторону побоялся.

Попав под разборки двух кланов, он летел, как на крыльях, куда ноги несли, но с мотоциклами тягаться и чистокровный оборотень бы не смог. Его вынесло прямо на компанию Стэна, и повезло: Пит среагировал моментально.

— Падай! Пинаем!

Подростки не растерялись, и появившиеся через десять секунд патлатые мотоциклисты увидели лишь скорчившуюся под ногами мелких отморозков окровавленную фигурку…

— Добейте, — распорядился здоровенный детина, поднял переднее колесо, взревел мотор…

Пит перевел дух, который разом перехватило, стоило ему подумать, что тот тип… он ведь мог и переехать… Он едва унял взбунтовавшуюся магию: к счастью, перед тем как идти в компанию, он изрядно потратился на чистке, и всплеск оказался небольшим — только взметнулись ветки на деревьях, куда он мысленно направил поток, да несколько из них сломалось и упало. Из-за лежащего у ног тела этого никто и не заметил.

Когда опасность миновала, Джейка подняли и помогли остановить кровь из носа.

— Знатно натекло…

— Иначе бы не поверили.

— Я побибаю… басиба…

— Да молчи уже, ты. Дома расскажешь.

Заживляющие мази, как и некоторые другие необходимые (особенно при активной жизни Пита) зелья Джейк сам таскал в дом друга, покупая их на деньги его матери. Когда же мальчишка отлежался, пришел в себя и рассказал все, Петр только фыркнул:

— И кто теперь дурак?

— С бедя доджок. И тебе, и батери твоей.

— Ну, лады. Заживай. Ты чистящее заклинание знаешь?

Джейк помотал головой.

— Ничего, научим. Лежи пока.

После трех дней сидения в четырех стенах чистка у Джейка получилась. Радости было…

Пит же прибрал приятеля к рукам и приставил к делу, оказавшемуся довольно-таки доходным. Так что открытая дедом «Химчистка» заработала, наконец, и начала приносить деньги. Не такие, что заинтересуют «серьезных личностей», но на которые вполне реально просто жить. А главное, через пару месяцев можно бы скинуться на постоянный порт-ключ для основного работника. Но тут бабушка подсуетилась, прошлась по приятельницам, и их буквально завалили коврами, накидками, гобеленами и даже мехами. Так что через пару недель порт-ключ стал реальностью.

А что, удобно: отдыхал Джейк у себя, там же чистил часть мелких вещей, которые перетаскивал в рюкзаке Пита, а возвращаясь в город, сдавал их и чистил крупные вещи, если такие были. Его это и не напрягало особо, и деньги завелись. Пит только жалел, что никак не мог отучить дружка от воровства: уж если тот видел плохо присмотренный кошель или сумку, рефлекс срабатывал, несмотря на все тычки друга, которого, как ни странно, двенадцатилетний полукровка признал старшим…

* * *

— Люси! Шарлотта! Фло-о-ор! Элси-и-и!!! — звонкий клич выдернул ее из раздумий о том, что подарить сыну на день рождения.

— Да, миссис Олдридж? — все женщины в просторной, но уютной комнате оторвались от бумаг и подняли головы на секретаря главного редактора.

— Девочки, кто из вас уже закончил или заканчивает корректуру?

— У меня осталось две…

— Мне — еще пять. Уволить этого наборщика… — пробурчала красавица Шарлотта.

— Я, миссис Олдридж, — ответила миссис Берч, — полстраницы осталось.

— Хорошо, Элси, как закончите, отнесите главному. У него какое-то срочное поручение, а больше пока никто не освободился. Да не торопитесь, доделайте спокойно и качественно, подождут, никуда не денутся.

— А что за поручение?

— Что-то связанное с архивами, надо будет найти.

— О, Элс, свезло… — протянула недовольно Шарлотта, имевшая с недавних пор виды на помощника архивариуса, молодого видного парня.

— Лотти, расслабься, зато не Фло туда пойдет, — заметила секретарь.

Флоренс, молодая девушка, как и Шарлотта, находящаяся в активном поиске спутника жизни, сердито фыркнула.

— Девочки, не жужжите, дайте закончить, а то главный не дождется и сам нас строить придет. Оно вам надо?

— Вот-вот. Слушайте умницу Элси!

— Она семейная, ей положено…

— Мальчику тоже нужен отец…

— Но это не про Джейкоба.

— Да заткнитесь же… — не выдержала миссис Берч.

— Прости, Элс.

Через пять минут в коридоре миссис Берч снова догнала секретарь со стопкой каких-то писем:

— О, ты уже! Какая ты умничка… Тяжело тебе с этими болтушками?

— Да я уже привыкла, спасибо, Эмма, — улыбнулась та. — Вот тебе каково целый день летать по всему зданию? Даже не помню, когда ты в последний раз сидела.

— Да ладно, а репортерам каково? Иногда в такие места соваться приходится, жуть.

— Хорошо нам каждой на своем месте!

— Умеешь ты, Элс, настроение поднять. Вроде бы и не сказала ничего… Заскочи ко мне, как закончишь, у меня кое-что есть, — подмигнула ей Эмма и исчезла за очередной дверью.

— Миссис Берч, мистер Фосетт, — представил их друг другу Главный.

Элси посмотрела на мужчину. В годах, но не старый, смуглое мужественное лицо и совершенно седые волосы. В целом клиент производил приятное впечатление.

— Нужны подшивки за прошлый и позапрошлый год, — уточнил задание главред.

— Хорошо. Пойдемте, мистер Фосетт, — Элси встала и сделала приглашающий жест.

«Какие интересные глаза, — подумала она, разглядев клиента поближе. — Темно-янтарные… Или светло-карие?»

А вслух продолжила:

— Архив у нас в цокольном этаже. Если вы скажете, какие рубрики вам нужны, я скажу, какие страницы стоит смотреть, а какие можно пропускать.

— А от противного вы можете? — приятный голос…

— Конечно. Скажите, что вам точно не нужно, и я назову страницы.

— Любая политика, кроме того, что касается Юго-Восточной Азии, любые местные и европейские скандалы и сплетни, впрочем, американские тоже.

— Сплетни на последней странице и в подвалах третьей, скандалы… в зависимости от масштабов, от первой до последней, политика обычно первая-вторая… Но если я поняла правильно, ее все равно придется пересматривать всю. Деления по географическому принципу, сами понимаете, у нас нет.

— Вы же поможете, мисс…

— Миссис Берч, до конца сегодняшней смены… еще два часа я в вашем распоряжении.

— Звучит заманчиво…

Это что, он с ней заигрывает, что ли? Элси удивленно повернулась к клиенту и встретила совершенно спокойный и нейтральный взгляд. Фу, показалось.

В архиве мистер Фосетт ее разочаровал. Миссис Петтигрю, то есть, Берч понадеялась было на его крепкое мужское плечо: все же годовые подшивки, хоть и разделенные на два блока, весили весьма прилично. Увы, тот расчихался от пыли. Или сделал вид. Элси как-то особого избытка пыли не наблюдала, главный архивариус был стариком дотошным и редким аккуратистом. Ей осталось только фыркнуть про себя и уйти к длинным стеллажам хранилища. Она уже примерно представляла, куда двигаться — в архив ее отправляли частенько по одной простой причине: она возвращалась быстрее всех. Флиртовать с красавчиком Джейкобом она даже не думала, да и тот воспринимал ее как коллегу, а не как женщину. Но оба были неглупы, друг дружке не противны, так что работа ладилась. Обнаружив искомое на третьей полке, Элси, конечно, пошла звать на помощь: одной ей не справиться.

Когда она появилась возле стола, за которым расселся клиент (тоже мне, мужчина, даже не встал), в компании четырех огромных бумажных стопок и чрезвычайно приятного молодого человека, тот пренебрежительно хмыкнул. Элси, уже адаптировавшаяся в маггловском Лондоне и благодаря своим эмансипированным коллегам приобретшая некоторые их черты, молча сощурилась и осведомилась:

— Не соблаговолите ли разложить, как вам будет удобнее?

— А у молодого человека недостаточно сил?

— У мистера Финча другие обязанности, я более не могу отрывать его от основной работы.

Она аккуратно убрала скрепы и вопросительно взглянула на клиента. В конце концов, это ей нужно или все-таки ему?

Фосетт, состроив брезгливое лицо, начал раскладывать по столам стопки газет.

Элси, глядя на заваленные столы, грустно вздохнула про себя… Тут придется не один день убить. Может, завтра удастся поменяться с Фло или Шарлоттой? Вот бы кинуть акцио и заклинание подобия, но ведь зараза не сказал, что именно искать… А решилось бы все за каких-то пять минут! Все же как жалко, что нельзя использовать волшебство при магглах.

— Пропускать только последнюю страницу, верно?

Клиент кивнул, и она склонилась над газетами. По его требованиям оставлять надо было чуть не каждую вторую.

Час шелеста… Она передает ему очередную стопку. Кажется, выражение их лиц сейчас совершенно одинаковое.

«Спина чувствуется… Эх, сейчас бы его Конфундусом…» Палочка на всякий случай всегда была в рукаве — по пути на работу и с нее разное могло случиться. Ох. Элси выпрямилась, постаравшись незаметно прогнуться. Хотя бы чашечку кофе…

— Вы не против немного передохнуть?

Вопрос повис в воздухе. Что, этот хрыч даже не слышит? Да что это за сноб, в конце концов! И просто выйти нельзя — здесь запрещено оставлять посторонних без присмотра. Элси едва дотерпела, пока снова не появился Джейк, и молча кивнула ему на посетителя, никак на них не реагировавшего. Помощник наклонил голову в ответ. Рассерженная Элси вышла, бросив:

— Буду через пять минут.

Кофе ей помог, но ненадолго.

Второй час…

Раздражение Фосетта, кажется, ощущалось в воздухе. Миссис Берч чувствовала себя не лучше.

— Сколько вам нужно, чтобы закончить просмотр за прошлый год? — и этот голос ей показался приятным?

— Еще два дня, — или пять минут, если бы кое-кто не стоял над душой!

— Сколько денег вам нужно, чтобы досмотреть сегодня?

— Вы шутите?

«Впрочем, если вы пойдете погулять…»

— Ничуть. У меня достаточно средств…

— Меня не интересует ваше благосостояние. Я просто хочу вовремя попасть на автобус.

— Мы подвезем вас.

— Кто?

— Я и мой шофер.

— Не интересует.

«Еще не хватало посторонним знать, где мы живем».

— Но…

— Что?

— Если бы вы, наконец, сказали, что именно ищете… И могли бы идти, а утром я бы передала вам…

— Вы суете свой нос куда не следует, миссис Берч.

— Да мне совершенно все равно, что именно вы там ищете, — Элси уже трясло, но вдруг к ней пришла светлая мысль: — Или хотя бы определите интервал времени, когда могла выйти статья?

Мужчина моментально успокоился и взглянул с интересом:

— Сейчас, я подумаю.

Он залез в какой-то немного странный блокнот с записями и через пару минут радостно провозгласил:

— Только летние выпуски. И на всякий случай сентябрьские.

Элси обрадованно вздохнула: работа уменьшилась на три четверти. И тут же рассердилась на саму себя: нет бы сразу подумать!

Она не заметила, что Фосетт внимательно наблюдал за ее лицом.

— Я болван. Миссис Берч, вы умница… Вам это часто говорят?

Элси чуть не поперхнулась от неожиданности, и вместо нее ответил Джейкоб:

— Да все ее коллеги говорят. Очень здравомыслящая особа.

— Да? — произнесли они хором с противным клиентом.

Заинтересованные взгляды светло-карих и серых глаз неожиданно встретились, Элси смутилась и поскорей погрузилась в работу.

Джейкоб, улыбаясь, попрощался, предупредив, что главный архивариус закончит работу через час, и надо будет уходить.

Еще полчаса, и она положила перед клиентом стопку газет толщиной с ладонь:

— Вот, все, что нашлось за год.

— А за прошлый?

— Я не собираюсь ночевать в архиве, сэр, кстати, это запрещено, — она развернулась, чтобы уйти: странное напряжение ее не покидало весь последний час. Его движение за спиной она ощутила каким-то шестым чувством… И оказалась готова.

— Имперто эксперонтис⁽¹⁾, — услышала она за своей спиной, среагировав, пока еще звучало первое слово:

— Протего, — она обернулась и, прищурившись, посмотрела магу в глаза: — В спину?

— Ведьма?! Беспалочковый щит?! — мистер Фосетт чуть не выронил собственную палочку, а Элси…

— Акцио «Дэйли Экспресс»!

Она быстро перечисляла даты, и газеты слетались под ее руки, укладываясь в аккуратную стопку.

— Джеминио, — несколько отобранных газет скопированы и ложатся в руку клиента.

«Неужели я сегодня же избавлюсь от него?! Скорее!»

— Джеминио, — вторая пачка…

Неожиданно мистер Фосетт рассмеялся.

Во взгляде Элси смешались удивление и недовольство. Он же наконец расслабился: не надо было изображать из себя непонятно кого, не надо было терпеливо ждать, пока маггла справится со своей частью работы. И он отлично понял общую причину их обоюдного раздражения: еще бы, тратить столько сил и времени на то, что можно было бы сделать за несколько минут. Но… волшебница! В редакции маггловской газеты! Да это просто нонсенс. Впору было заподозрить, что ее подослали, но то, как искренне она желала отделаться от него, сводило его опасения на нет.

Но как интересно… Пожалуй, этого он так не оставит.

— Закройте уши, миссис, я сделаю выборку сам.

Элси фыркнула и вылетела из помещения, забыв про оставленную ведомость: туда она должна была записать номера выпусков, копии которых выдавала клиенту. Конечно, вспомнила на полпути и бегом вернулась. Клиент с улыбкой и листком в руке ждал ее в дверях.

Она торопливо заполнила листок, на котором он уже написал все необходимое.

Волшебник… откуда он все знает о порядках в редакции?

— От кого вы прячетесь у магглов, миссис Берч? Впрочем, я не вправе вас расспрашивать, прошу меня извинить. Все же это было очень неожиданно.

По тому, как та вздрогнула, он понял, что оказался прав. Теперь надо ее успокоить…

Это было не очень просто, но он справился.

Элси давно не испытывала таких эмоций, точнее, такой кардинальной смены их. От явной неприязни и злости — к облегчению, настороженности, недоверию… Натан Фосеттт ее пугал, но в то же время… почему-то хотелось ему доверять. Однако она хорошо помнила, как совсем недавно другой человек так же вызывал ее доверие, что кончилось весьма нехорошо. Отвратительно даже. Ее Пит, ее сыночек оказался в опасности! Нет, она слова лишнего не скажет этому чужаку.

Он ждал на выходе из редакции, но не повторил предложения доставить ее домой, так что миссис Петтигрю с облегчением вздохнула. Посидеть в кафе, где он уже заказал столик? Почему бы нет.

— У меня есть не больше получаса.

— Я уже имел смелость сделать заказ, надеюсь, вам понравится…

Элси давно решила, что может рассказать, а что — нет. И она поделилась тем, что тот и так мог прочитать в «Ежедневном пророке»: убийство мужа, нелады с его родственниками, недостаток средств и бегство к собственным родным. Все просто, все банально. Магглорожденные, такие как она, мало на что могут рассчитывать в строго иерархичном магическом мире. Ничего, у них хорошие условия. Да, она прекрасно устроилась и ей нравится ее работа. Нет, благодарю, ничего не нужно, мы вполне справляемся. Да, мой сын маг.

Она успела на следующий рейс, не забыв отложить свой не съеденный десерт, чтобы порадовать сына. Питер всегда был таким сладкоежкой…

* * *

Когда мать вернулась домой, сын встретил ее вопросом в лоб:

— Кто это был?

— Откуда ты знаешь?

— Мама, мальчишки-газетчики видят все, тебе ли не знать?

Она провела рукой по его волосам:

— Пойдем попьем чаю.

Пока сын расправлялся со сладким пирогом, она рассказывала, неторопливо вспоминая и иногда давая новую оценку тому, что происходило. Судя по реакции Пита, ему не очень-то понравился этот волшебник.

— Ты уверена, что он не смотрел, куда ты пошла?

— Да, машин было мало, за автобусом никто не ехал ни близко, ни вдали.

«Наверное, я зря ращу свою паранойю, — подумал Петр. — Мальчишка — определенно не та фигура, чтобы за ней гонялся такой вполне себе респектабельный маг… Хотя подозрений на то, что он может быть связан с криминалом, никто не отменял. Надо будет присмотреться».

Он подсчитывал наличность, которой можно было бы соблазнить на сотрудничество… А собственно, почему наличность? Кеды, братцы, кеды и толстенные носки! Да за такое любой из «лютиков» горы свернет!

* * *

Разведка донесла…

Сведения оказались интересными и весьма приятными.

Во-первых, мистер Фосетт не живет в Лондоне. А дом у него в Оттери-Сент-Кэчпоул, вполне приличный фамильный особняк. Во-вторых, он вполне законопослушен (по меркам магов) и не связан с криминалом. Ни с каким. В-третьих, он довольно известный ученый, конечно, не «звезда первой величины» и даже не второй, но кое-что за душой имеет.

Петр долго думал, что мог делать маг в редакции газеты, и пришел к выводу, что интересовался чем-то, связанным со своими исследованиями: либо чарами, либо артефактами. Либо еще чем-то. На Востоке… «Восток — дело тонкое», — вспомнил Пит и вздохнул. Прошлая жизнь уже начинала казаться сном, хоть воспоминания и знания, к счастью, не тускнели и не изглаживались из памяти.

* * *

Мистер Фосетт с наслаждением вытянул ноги к камину: длительная ходьба по снегу не входила в круг его интересов, но иначе он не мог встретиться с Рикбертом. Добытую им информацию желательно было передавать исключительно «с глазу на глаз». Но теперь дело было наконец завершено, гоблин доволен, да и Натан не остался в убытке…

Он задумался о встреченной в редакции волшебнице. Одинокая женщина с ребенком-магом. Симпатичная. Ну и что ему до нее? Впрочем… Она определенно неплохо соображает, что характерно не так чтобы для многих волшебниц, работает корректором — значит, грамотна. Лондон для них, судя по всему, не лучшее место, а в магической части им бы вообще лучше не появляться. А Натану давно был нужен кто-то вроде секретаря и переписчика: отвратительный с детских лет почерк год от года становился все хуже, да и писать он не любил. Прытко пишущее перо одно время было неплохим выходом, но оно точно так же пропускало буквы, как и его владелец. И как ни бился он над чарами для создания прыткопишуще-грамотного пера… Увы.

Брать кого-то в секретари он не хотел: у ученого было немало секретов, а люди… никто не без греха. Но вот этот вариант… Если бы он взял себе «под крыло» этих двоих, в лояльности и преданности женщины можно было б не сомневаться: за сына она станет молчать. А мальчишка пока слишком юн, чтобы понять что-либо из его выкладок. И уж тем более передавать кому-либо из конкурентов не будет, в том числе и в благодарность за стол, кров и, опять же, безопасность матери. Да, Натан предложит ей такой вариант.

Как ни странно, он поймал себя на сочувствии, вспомнив, с каким удовольствием Элси произносила заклинания. Но ведь, живя в маггловском мире, она так просто сведет себя в могилу за несколько лет! Восстановиться она могла бы лишь там, где живут маги.

* * *

Спустя неделю после этих событий миссис Петтигрю снова сидела в кафе с мистером Фосеттом.

— У вас снова не более получаса? — спросил он ее, едва поздоровавшись. — Я не стану отнимать у вас много времени, но на чашечке кофе хотел бы настоять. У меня к вам есть деловое предложение…

Элси кивнула, взяв его под локоть.

Выслушав предложение, безусловно, ее заинтересовавшее, она задумалась. Мистер Фосетт не ожидал мгновенного согласия от особы, рекомендованной как «весьма здравомыслящая» и, к тому же, успевшей уже это продемонстрировать.

— Я не требую ответа сейчас, тем более, что ненадолго уезжаю. Недели на раздумья вам хватит? А черновик договора набросайте сами, я прочту и внесу необходимые правки.

* * *

На следующий день в комнате корректоров миссис Берч была встречена… аплодисментами коллег и не на шутку растерялась.

— Элси, мы за тебя рады!

— Ты молодчинка!

— Мальчику действительно нужен отец…

— Вы отлично смотритесь!

— Он такой респектабельный!

— И симпатичный!

— Держись за него крепче!

— А? — Элси только села на стул, глядя то на одну, то на другую. — С вами все в порядке?

И, наконец, удостоилась более-менее развернутого описания того, как ее с кавалером изволили наблюдать по пути в ближайшее кафе и даже «чуть-чуть, совсем недолго» внутри.

— Он так на тебя смотрел!

— Как?

— С интересом!

— Тебе надо чуточку более свободный образ… Ну, чтобы он…

— Сразу понял, что она готова ко всему на следующем же свидании? Нет, Элс, и так пока все хорошо… Если только волосы вот так…

— Лучше подкрасить реснички! И губы. Элс, ты почему почти не пользуешься косметикой? Ты же еще совсем молодая женщина.

— Тем более, вот, мужчины тобой интересуются…

— И очень ничего себе мужчины.

— А он вообще кто?

На этот вопрос отвечать пришлось…

— Он ученый.

— Ого! Наверняка не бедный.

— А какой наукой он занимается?

Элси замялась. Вот так вот брякнешь «артефактами и заклинаниями» — и нет у тебя подруг. Потому что примут за издевку.

— Он историк, кажется, — неуверенно протянула она.

— И ты не разузнала подробнее?

— Ой, как интересно…

— Может, возьмет тебя куда-нибудь на раскопки?

— В Египет? Или в Индию… О, как бы я хотела посмотреть на Индию хотя бы глазком…

— И все же карминовый тебе пойдет! — Фло, размахивая своей «запасной» помадой, уже шла к ней. — Хочешь, я даже подарю ее тебе?

— За хорошее поведение с Джейком, да? — рассмеялась Элси.

— Не подкалывай! Тебе добра желают, а ты…

— И я желаю вам счастья, только одного делить трудно. Кстати, Джейк недавно обмолвился, что к нему приезжает двоюродный брат.

— И ты молчала!

— Да вы бы дали мне хоть слово вставить! Вот, сейчас говорю. Приедет в выходные. Так что, девочки, сами не теряйтесь.

«А я уж с будущим работодателем как-нибудь разберусь. Безо всякого романтизма».

— И все же пока мы на тебе потренируемся, — кровожадно протянула Шарлотта, открывая тушь.

Миссис Берч, мысленно закатив глаза (но одновременно и слегка растрогавшись — раньше никто так не переживал за ее личную жизнь), стоически перенесла несколько взмахов кисточки с тушью по ресницам, мазки соседкиной помады по губам, взглянула в зеркальце и мило улыбнулась.

Воодушевление коллег по поводу ее якобы романа помешало признаться в первый же момент, что ей предложили работу, а потом, чуточку подумав, она и сама решила ни о чем пока не говорить. Если все решится, они узнают, когда она будет забирать документы. А в чем причина — в романтических ли отношениях или еще в чем, пусть себе фантазируют. Ей не жалко.

Рабочий день в комнате корректоров покатился своим чередом, но настроение у всех оставалось приподнятым. Самое большое удивление миссис Петтигрю пришлось испытать, когда она вернулась домой. Питер… составил договор.

Грамотный.

И кажется, учел все, что только было можно.

Она даже дар речи потеряла. Временно.

— Мама, я просто взял все бумаги деда по химчистке, подумал, что может быть для нас важно… Да я целый день сидел над ним, даже задница устала. Ну ты что, мам?

— Питер, ты как… ты же совсем ребенок…

— И что, ребенку переписать слова трудно? Я, вроде, дураком-то сроду не был, не?

Он и в самом деле полдня просидел, чтобы использовать только готовые слова и обороты из имеющихся бумаг, без привычных его разуму канцеляризмов и юридических терминов. Придраться, вроде, было не к чему, но все же мать реагировала не так, как ему хотелось.

Она перечитывала договор (на четырех страницах!), он старательно делал вид, что уже смотреть на эту бумагу не в силах.

— Хорошо, — задумчиво протянула мать. — Через неделю мистер Фосетт вернется, и я… пожалуй, я все же сама это перепишу. У нас еще много времени на обдумывание.

— Ну вот, — Пит сделал вид, что надулся, — не могла сразу сказать, что времени еще вагон. А я сегодня, как дурак, с квадратной задницей. И голова тоже… квадратная. Вообще уже ничего не соображаю, мам. Давай по чаю?

Элси, улыбнувшись ворчанию сына, пошла на кухню.

За неделю она несколько раз просмотрела все же подправленный (несколько пассажей в нем показались ей слишком… наглыми?) договор. Задумка сына по поводу взаимной клятвы и аппарации на будущее место жизни и работы, чтобы узнать заранее все условия, ей нравилась все больше…

Питер, уже посмотрев на Фосетта, послушав всех «своих» мальчишек и женщин, с кем работала мать, скопом и поодиночке, свое мнение в целом составил. Положительное. Ему не хотелось для матери судьбы «несчастной волшебницы», как, например, у Эйлин Принц. После того как ей пришлось колдовать в архиве, он видел, насколько она ослабла: три дня не проходили бледность и вялость, особенно заметные, когда она возвращалась с работы домой. Предложение было очень своевременным. И просто деловым, что бы ни говорили те женщины. Вот если бы мать сразу позвали замуж, стоило бы задуматься. И если бы это был Лондон, ничего бы не получилось.

Но деревушка Оттери и ее жители… Лавгуды, Уизли, кто там еще, ах да, Диггори. Небольшое, спокойное (наверное, если от Уизлей подальше) место. Известные ему семьи волшебников — уже огромный плюс, когда более-менее представляешь, чего ожидать.

«Тьфу», — он понял, что перепутал время. Пока же никакого Рона, никакого Гарри… И Луна тоже еще даже не в проекте. Наверное, миссис Уизли либо беременна первенцем, либо только родила. Ну, тогда вообще все должно быть мирно и спокойно.

* * *

— У вас снова полчаса до автобуса, миссис Берч? Я бы хотел пригласить вас взглянуть на будущее место работы, но получаса для этого вряд ли будет достаточно. Тем более, что если вы согласитесь, там будет протекать и ваша жизнь.

— Мистер Фосетт, — улыбнулась Элси, — не могли бы вы взять еще и моего сына?

— На чашечку кофе?

* * *

Добротный, но не роскошный особняк с небольшим садом и парой пустующих пристроек радовал глаз аккуратностью. Внутри… тот редкий случай, когда внутреннее содержание соответствовало внешнему. Петр был доволен. Он знал, как часто вид жилища многое говорит о его хозяевах.

Жилые комнаты… Отдельный вход…

Кабинет для работы.

Библиотека.

Потрясающая Библиотека, именно с большой буквы…

Мистер Фосетт с удовольствием наблюдал, как в глазах мальчика при виде книг зажегся настоящий огонь. Он предоставил его самому себе и книгам (все равно куда не надо — не пройдет, даже не увидит!) и повел все более интересующую его женщину, знакомя ее с остальной частью дома.

Осмотревшись в кабинете и оценив количество черновиков, заметок и просто кип неизвестно каких бумаг, миссис Петтигрю совершенно уверилась, что ее работодатель действительно остро нуждается в помощнике. И давно. Она убрала заклинанием скопившуюся в некоторых местах пыль. Ей даже стало немного не по себе: завалы записей оказались устрашающе велики. Тем не менее, она взяла первый попавшийся листок. Могло быть и хуже. Этот почерк она могла разобрать достаточно легко.

— Вы протестируете меня?

— Зачем? — удивился Фосетт.

— Ну… как же, на грамотность, скорость…

— После того, что я узнал в редакции? Не будем тратить время.

* * *

— Переезжаем, мать! — вынес вердикт Питер, с трудом оторванный ею от книги…

Мистер Фосетт заинтересовался, какой. Какой?! Ребенок читает «Основы трансфигурации»? Что он еще отложил? Пара книг по истории… Эту можно взять с собой. Эту тоже, но… пусть лучше поможет матери собраться. Чем быстрей они переедут, тем лучше. Наконец-то некоторые его дела с журналами сдвинутся с места!

Но ребенок удивил. Хотя, собственно, чего он ждал? В его библиотеке нет и не было детской литературы. Все это осталось у брата с женой. Жаль, с наследником у них пока не получалось, да ничего, еще молодые. Кстати, надо будет познакомить…

1) Имперто эксперонтис— заклятие ментального внушения, разработанное Натаном Фосетттом.

Вернуться к тексту

— Не трогай штаны! Мама, это нужно!

Мисс Петтигрю с удивлением смотрела на сына, вытаскивающего свои старые вещи из тюка, предназначенного на свалку.

— Ботинки! В мусор?! С ума сошла? Они ж еще целые!

— Ты же давно из всего этого вырос, — развела она руками. — Зачем тебе это?

Ну, вот и что теперь — рассказывать ей про пацанов-осведомителей в Лютном? Тех, для которых крепкий и удобный шмот — что-то вроде приза?

— Пригодится. Джейку хотя бы.

— Ну так давай ему и отдадим.

Ага, щас. Джейк уже давно одет-обут. Причем на свои. А это у него уже троим обещано. А обещания надо выполнять. Можно отложить, затянуть, но если уж что сказал — надо сделать, хоть пупок развяжи. А за откладывание добавить еще бонус… Потому что, по большому счету, нет у него ничего, кроме его слова. А дела надо делать.

Элси совершенно не хотелось, чтобы новый работодатель плохо о них подумал, и тащить с собой мешок со старьем не собиралась совершенно.

— Может быть, оставим у дедушки в гараже?

Питер хмыкнул. Дед давно и качественно «спелся» с его приятелем-воришкой. И стоит тому сделать большие глаза, отдаст… да все отдаст, что тот попросит. Да, конечно, с Джейком можно договориться: он, безусловно, поймет и, если что, даже передаст сам — но к чему ему действовать через третьи руки? Все должно быть под контролем. А то плавали, знаем…

— Ладно, пока давай оставим в гараже. Стой, я сам отнесу!

* * *

Три дня Пит горбатился похлеще домового эльфа. Прибрал чердак. В гараже образовалось пять мешков самого разного содержания: от поломанных напольных часов и дубового журнального столика с невероятно красивой инкрустацией еще какими-то породами дерева (Петр не разбирался, но выкинуть такую красоту рука не поднялась) до старой, но вполне приличной одежды.

Питер нервничал, ожидая вестей: деньги были нужны. Матери потребуется завести, наконец, собственный счет. И уговорить ее сделать для него детский вклад. Петр уже давно чувствовал себя не в своей тарелке без собственных средств — привычка работать и зарабатывать с детских лет осталась с прошлой жизни и пока неплохо помогала в этой. Но ему было недостаточно. Он знал и рассчитал все: открытие детского сейфа, счета, стоимость специального кошеля, связанного с банком, другие услуги. Он торопился. Если будет собрана хотя бы небольшая сумма, он знает, куда вложить. Кому и в чем посодействовать.

Буквально на носу знаменитый Никсоновский шок, крах работы Бреттон-Вудской системы, а ведь это как раз привязка к золоту! А нефтяное эмбарго 1973-го со скачком цен аж в четыре раза? Ну и жуткая Смута в Северной Ирландии: ИРА, оранжисты и британцы. И еще есть в памяти немало интересных сведений, если гоблины ими заинтересуются… Молодец он был, когда старался не просто учиться, зазубривая события и даты, а сопоставлять их друг с другом, искать логику развития событий. Спасибо Петру Юрьевичу, старому декану-историку, который приохотил к этому совсем еще зеленого первокурсника!

Появление долгожданного старого филина с запиской от старьевщика заставило мальчишку подскочить на месте. И не зря: новости были — впору прыгать от радости. Мистер Таннер предлагал ему оборудовать уголок для его коллекции уже сегодня! Три дня он перетаскивал все барахло (ну, почти все, кое-что все же себе оставил) в лавку старьевщика, заодно оформив там угол для всего этого добра. Правда, началось все не так радужно: старик не хотел брать много, пришлось договариваться о том, что пополнение «интерьерной» коллекции будет только в случае, если в ближайшее время купят не менее двух вещей. Купили тот самый столик за вполне себе сумасшедшую сумму и старинные резные маггловские шахматы, которые мать по его просьбе зачаровала еще когда он «болел» в магическом мире.

Ну и набегался же он… Всеми правдами и неправдами выговорил себе у матери возможность еще пару недель пожить со стариками и занялся уже не чердаком, а подвалом. Кроме того, его подрядили на приборку собственных чердаков две соседские семьи. Там тоже нашлось немало интересного, особенно игрушек: мать появлялась ежедневно, зачаровывая для него все, что тот просил. А на вопрос, не слишком ли она балует ребенка, отвечала, что если мальчик сам изо всех сил старается приготовить нужную сумму к школе, помочь ему — ее святая обязанность.

Питер, краем уха услышавший это, похихикал: его уже цитируют.

Старьевщик уже радовался ему, как собственному внуку: «интерьерный уголок» постоянно оказывался недоукомплектованным. Стоило выставить новый товар — тут же исчезал либо он, либо другой. Вещи не залеживались.

«Никогда бы не подумал, что маги придут в такой восторг от маггловского чердачного хлама», — не без иронии думал Пит. Хотя хлам совершенно не выглядел таковым: сияющая древесина, благородные рисунки резьбы… Нет, в чем-то волшебники правы, магглы воистину — идиоты. Выбрасывать такое!

Двигающиеся игрушки вообще оказались вне конкуренции. Мистер Таннер втихаря открыл для них отдельную лавочку и, похоже, не прогадал: бегущий по железной дороге паровозик, скачущие лошадки, ласкающиеся меховые игрушки раскупались, как горячие пирожки. И дело-то вовсе не сложное, а фантазии было где разгуляться. Да и матери понравилось, даже сама начала что-то придумывать. А уж когда Питер сообразил пищащую и переливающуюся разными цветами пирамидку… А резиновые утята «научились» плескаться и петь песенки… Заготовки он стал закупать в ближайшем торговом центре. А ведь еще не дошло до обучающих игр!

* * *

Миссис Петтигрю только за голову схватилась, когда сын позвал ее пересчитывать свои доходы. Столько денег она не видела и в лучшие времена, когда муж был жив… Или все же видела, когда однажды присутствовала при сделке покупки поместья? Невероятно. Питер накопил на поместье. Сын оказался таким умным и самостоятельным… Она уже могла опереться на него, но Элси не могла себе этого позволить: ведь это она должна была бы обеспечивать его безбедную жизнь. А вместо этого ее ребенок остался практически без детства.

— Ну почему ты сейчас-то плачешь? — удивлению Петра не было предела. — Все же вон как здорово получилось! И не трудно совсем. Ну, мама же!

«Бедная женщина, — думал он. — Сейчас опять намотает на меня слезы и сопли. Слабый все-таки пол».

И вот они с матерью заходят в Гринготтс…

Все почти как в кино, но немного не так. Например, в большом зале никто ничего не взвешивал и не рассматривал. Там вообще было пусто. Но стоило сделать пару шагов…

— Кто вы и чего вы хотите?

Резкий тон гоблина заставил Элси заметно вздрогнуть, что было приятно служащему и разозлило Петра.

— Была мысль стать клиентами вашего банка, но, кажется, сбежала от вашей вежливости, уважаемый.

Миссис Петтигрю посмотрела на сына, словно впервые увидела. А гоблин ухмыльнулся:

— Мой народ ценит смелость… и чувство юмора. Готов быть вам полезен.

Он немного наклонил голову, и ее окутало легкое желтовато-золотистое сияние.

— Как красиво, — не выдержала Элси.

Их проводили в аккуратный кабинет и приступили к делу. Все проходило, как и рассчитывал Питер: точно те же суммы, проценты, цены за услуги. Разве что набор услуг для них оказался несколько шире и включал полугодовой отчет о движении средств. Питер, внимательно слушая, ломал голову, как бы поговорить с поверенным наедине. Наконец, на предложение посмотреть детский сейф мать ответила отказом, а вот мальчик радостно закивал.

Старый Жмундр был доволен: мальчик-волшебник оказался редкостной находкой. Он проверил его «предвидение» несколькими вопросами по текущим событиям и впечатлился. Может, все же кто-то из гоблинов есть у него в предках — небольшой рост, а уж хватка… А в тележке так и вовсе вел себя, как… как настоящий гоблин, что уж там! А еще хитрый малец прекрасно понимал, чем на самом деле обладает, и продешевить с этим не собирался. Инсайдерская информация, да вовремя поступившая — какая разница, откуда бы он только ее ни черпал! Определенно, сегодняшнее дежурство было удачным.

Поверенный с удовольствием смотрел, как мальчик размещает свои небольшие пока деньги на полке хранилища. О, в том, что «пока», он был уверен. Но и так, шутка ли, в одиннадцать лет самому собрать такую сумму! Движения рук, поворот головы — старый гоблин понимал все. Он чувствовал этого клиента так, как никогда и никого из волшебников. Может, посмотреть его кровь? Незаметно не получится, не тот это мальчик. А как объяснить? Впрочем… Пусть и это будет проверкой.

— Вы хорошо знаете свою родословную?

— К сожалению, нет. Я ведь полукровка. И отцовская родня так и не приняла нас с матерью.

— Вы так равнодушно и спокойно говорите об этом?

— А что, если я поплачу, что-нибудь изменится?

Гоблин ухмыльнулся и закинул главный «шар»:

— В ваших манерах есть что-то от нашего народа.

— Хотите проверить, нет ли для этого материального основания?

— Да, если вы не против. Услуга будет для вас бесплатной вне зависимости от результатов, поскольку это лично моя инициатива.

Мальчик-то совсем непрост! А уж для своего возраста… Что-то здесь не так. Ничего, если это окажется важным, то есть, будет непосредственно касаться денег или других ценностей, они разберутся.

Проверка крови, к некоторому удивлению поверенного, не дала ничего. «Но каков мальчик», — думал Жмундр, провожая клиентов. Как спокойно воспринял он «никакие» результаты… Да что там, он же еще его и утешал! Волшебник! Гоблина! Но главное, в нем не было ни грана не то что презрения — отрицательного отношения к его расе. И точно так же не было никакой попытки подольститься. Удивительный клиент! А в свете полученной информации — еще и весьма значимый. Кто сказал, что гоблины умеют ценить только золото?

* * *

Оттери-Сент-Кэчпоул встретил крошечную семью Петтигрю уютом и теплом весны. Петр с наслаждением зажмурился: зеленые склоны, солнце, речка и море недалеко за холмами. Комфортный дом, спокойная (наконец-то!) мать. Вежливый и чисто по-английски сдержанный работодатель (а также домовладелец), не лезущий с вопросами, не приглашающий к столу, чтобы они чувствовали себя чем-то обязанными. Последнее лето перед школой.

И все известные ему в большей или меньшей степени герои — совсем юные Диггори, молодая пара Уизли, и да, Молли уже с большим животом почти не вылезала от матери, конечно, когда та была свободна от работы. Необыкновенный дом-башня, где жили Лавгуды, пока еще стоял без хозяйки, а молодой Ксенофилиус был всегда готов составить компанию Питеру в любом его походе, даром, что был старше почти вдвое. Петр, глядя на чету Диггори, такую славную, чувствовал боль заранее и не мог смириться с тем, что они потеряют единственного внука. Черт побери, ему придется это сделать. Не допустить войны, не дать возродиться гаду, предупредить, спутать карты.

Насчет «предупредить» он особо не обольщался: мало кто будет слушать ребенка, а если и прислушается — толку будет минимум. Надо учиться, надо искать силу, надо… Вдруг пришли слова из прошлой жизни: своя команда. Да, ему нужна своя команда. И надо торопиться. Немного советов, вовремя поддержать, вовремя задать вопрос… Он «наводил мосты»: соседи вскоре стали принимать его всерьез.

Да и бегать, наслаждаясь летом и солнышком, было особо некогда: он плотно окопался в библиотеке, вызывая удивление у ее хозяина. Мистер Фосетт, глядя, что читает мальчик, начал задавать тому вопросы. Питер отвечал коротко и по существу, так что Натан однажды почувствовал: отрывать этого ребенка от его дел по меньшей мере некрасиво. Тогда после его ответов начал рекомендовать ему книги и уже через пару дней мог сказать, что в его отношениях с мальчиком определенно «лед тронулся». Они почти перешли на «ты», по крайней мере, мистер Фосетт больше не чувствовал себя странно, используя упрощенное обращение. Парень его интриговал: если проявления его ума — не гениальность, то он готов был съесть свою шляпу. Хорошо бы было заиметь такого ученика… Но будет ли у него интерес к артефакторике?

В любом случае, он постарается его заронить…

— Питер, ты занят?

— Слушаю вас, мистер Фосетт.

— Хочешь научиться зачаровывать порт-ключи?

— Вы думаете, я смогу?

— Сил у тебя уже вполне хватает, как я погляжу. Пристрой к Норе Уизли — твоя работа? Добротно получилось.

Питер покраснел. Первый опыт вышел не совсем таким, как ему бы хотелось, но и Артур, и Молли были в восторге… А тут даже этот оценил. В местной негласной «табели о рангах» их хозяин занимал ведущее место.

— И когда?

— Да хоть сейчас.

Натан с удовольствием наблюдал, как быстро собирается мальчик: всего несколько секунд — и он одет, обут, и, главное, глаза горят… Хороший мальчишка. Как он тогда удачно познакомился с его матерью! И вовремя их забрал, магия женщины уже начинала деградировать. Но и получил он немало: Элси оказалась прекрасным секретарем, грамотным, исполнительным, а самое важное — она была надежной. И с характером: спокойным, тихим даже, но стержень чувствовался. Если и сын будет таким, да еще и в ученики его взять — чудесно.

— Я предлагаю сделать порт-ключ до Косого переулка. Заодно и все для школы купить.

У Пита чуть челюсть не отвисла. Ему предлагают не просто поучиться, а сделать готовую вещь, годную к употреблению. Да! Тысячу раз да!

Мистер Фосетт, похоже, прочитал это на его лице и широко улыбнулся.

— Ну, осматривайся. Как ты думаешь, что лучше выбрать?

Петр, как назло, вспомнил старый башмак… но внимательно пробежал взглядом по полкам и задумался. Хозяин мастерской ждал, внимательно следя за мальчиком. Питер прикрыл глаза и настроился… сам до конца не понимая, на что. И вдруг ощутил смутно, нечетко, как его потянуло куда-то вправо. Он сделал шаг и протянул руку. Пальцы коснулись толстого железного ободка. Мальчик с недоумением взял его в руки: слишком мало для колеса, слишком велико для браслета. Для пояса тоже слишком мало, да и нет места размыкания кольца. Хотя кто их знает, эти волшебные вещи.

Мистер Фосетт был доволен. Мальчик уже показал неплохое чутье.

— Мистер Петтигрю, могу вас поздравить. Вы только что взяли в руки тот артефакт, что был довольно недавно зачарован на «Флориш и Блоттс».

Пит широко распахнул глаза:

— Недавно — это сколько?

— Неделю назад.

— Получается, это можно почувствовать? Повторно зачаровывать проще на то же самое место? Как долго сохраняются чары?

— А вы не теряетесь, молодой человек. Мне это нравится.

Пробу порт-ключа они проводили вместе. Сияющий Питер, довольный мистер Фосетт обрадовали миссис Петтигрю грядущим походом за покупками. И наутро все были готовы почти за час до намеченного.

— Ну что, не будем время терять? Питер, давай, — скомандовал Фосетт, и через несколько секунд они уже стояли возле книжного магазина. Перемещение порт-ключом оказалось несколько приятней аппарации.

— Предлагаю сначала зайти в банк…

— Нам не нужно, у нас банковские кошельки, — поделилась Элси.

— Да? Я думал, нужно будет обменять фунты. Отлично, тогда лучше всего, пока никого нет и мы налегке, сходить за палочкой.

Лавка Олливандера не произвела на Петра впечатления. Пыльные витрины, мрачная обстановка — и это у волшебников, где все прибрать — дело пары минут. Фу. Выскочивший из какого-то темного закоулка хозяин лавки показался ему похожим на паука — животное, конечно, полезное, но, определенно, неприятное. Хорошо, старик не задавал лишних вопросов, не предавался воспоминаниям и не измерял у него все, что только можно. Довольно быстро выбрав подходящую палочку (Питер выходил из лавки, чтобы взмахнуть образцами и не принести разрушений), он расплатился и вышел, попрощавшись.

— Что у тебя?

— Бук и волос фестрала.

— Ого!

— Где можно почитать про них? Я только про бук немного помню…

— И как, считаешь подходящим?

— Ну, не знаю, палочка была не против, — отшутился Пит. — Куда теперь? За чемоданом?

— Или за сундуком, о мудрый не по годам юноша.

— Хотелось бы чемоданом ограничиться…

— Ну, если ваши финансы позволяют… Я могу добавить в счет оплаты за будущие полгода, если вы не против, — Фосетт не дал миссис Петтигрю возразить: — Я, как вы понимаете, вполне обеспечен, мне не к спеху, а мальчику действительно лучше взять удобную вещь с чарами расширения. Заодно посмотрит, как это работает.

Цены на чемоданы кусались жестоко. Жаба-рецидивистка помогала им с другой стороны. Как Питер ни приценивался, но только «на свои» он себе позволить такого не мог. Пока не мог. Разве что… Он уже больше недели не был у старика Таннера.

— Вы не могли бы подождать немножко? Хотя бы у Фортескью? Пожалуйста…

И едва дождавшись кивка матери, рванул за ближайший угол.

Фосетт фыркнул:

— Впервые вижу, когда ребенок отправляет в кондитерскую взрослых, а сам норовит убежать по делам. Мир не перевернется?

— Нет, конечно, — успокоила его миссис Петтигрю. — Это же Питер.

— И давно он такой?

— После болезни, — Элси вздохнула. — Мальчика еле на ноги поставили после того, как на его глазах убили отца.

— Простите. Что вам заказать?

— Все равно.

— Элси… Я могу вас называть по имени, нам ведь еще работать и работать? Без свидетелей, конечно.

— Да, разумеется.

— И вы зовите меня по имени, хорошо?

— Только не в присутствии посторонних.

— Безусловно.

— Здесь чудесный кофе.

— Рекомендуете?

— И хочу угостить.

Питер несся обратно: скорее, скорее! У него набралось на собственный чемодан из того, что было отложено, и половины суммы, полученной от старьевщика. Он богач!

В кафе он зашел уже с чемоданом, классическим и солидным.

— Вот это выбор, браво, — оценил Фосетт.

— Сынок… ты полностью расплатился?

— Кто бы меня без этого выпустил?.. Я за котлами? Мама, не беспокойся, список у меня.

Через два часа, к немалому удивлению взрослых, он укомплектовал все необходимое.

— Элси, вам действительно ничего не нужно? — в пятый раз уточнил мистер Фосетт.

Та в ответ только рассмеялась.

— Вы неправильные, оба, — он засмеялся в ответ. — Женщина, которой не нужны покупки! Мальчик, который самостоятельно купил все для школы и не остановился ни у метел, ни у Волшебного Зверинца, ни даже мороженым не заинтересовался! Такого в моей не самой маленькой и не самой тихой жизни еще не было.

— Ну, со мной все просто, — поделился Питер. — В книжном я список дал, не стал смотреть на полки, а то видели бы вы меня… А мороженого не очень хочется, так я случайно в «Дистальную фалангу» заглянул. Которая в самом начале Лютного. Интересно же.

— Ну, и как?

— Совсем не хочется! — поморщился Питер.

Они, посмеиваясь, вышли из кафе.

«Кто бы мог подумать, что деловой вояж по магазинам может оказаться приятной прогулкой», — подумал мистер Фосетт. Да, ему определенно повезло с этими двумя.

Миссис Петтигрю провожала сына, к собственному удивлению, совершенно спокойно. Даже радостно. Ну да, у них бывали ситуации не в пример опаснее. Сын для своих лет просто удивительно здраво мыслит и рассуждает, да еще и оказался весьма способным, несмотря на скромные для волшебника силы, если ориентироваться на детские выбросы. Но за его учебу она не беспокоилась: ребенок знал многое. И кое-что уже неплохо умел. А главное, что ее утешало, отлично ладил с людьми — и детьми, и взрослыми. Да что там… даже тот гоблин в Гринготтсе смотрел на Питера теплее, чем на других клиентов. Чтобы мать — да не заметила…

Элси грустно улыбнулась воспоминаниям, вздохнула и, как сын и просил, не стала ждать отправления: что толку смотреть вслед составу? Теперь она будет считать часы до совы с письмом. Результаты распределения — что может сильнее волновать всех родителей новых учеников? Идя к выходу, она слышала от многих семейных пар один и тот же вопрос: «Куда же попадет наш ребенок?». Куда попадет ее Питер — к воронам или барсукам?

В это время Питер спокойно обживал отдельное пустое купе в самой середине предпоследнего вагона. Поскольку вещи в школу были собраны заранее, мистер Фосетт в последние три дня его «немного напрягал» изготовлением нескольких интересных вещиц. А поскольку магии в них вбухать пришлось прилично, да и времени ушло немало, в том числе и ото сна пришлось отрывать, Петр чувствовал себя изрядно вымотанным. Собственно, потому и не пошел бродить по вагону, как некоторые — вон, только двери хлопают. Он прикрыл свое купе, зафиксировав ручку ремнем, снятым с сумки, покрутился на довольно упругом широком диванчике и завалился спать. Не забыл и одну из тех самых вещиц активировать — небольшую булавку на галстуке: отвод глаз. Перед ритуалом доставки новичков в замок стоило отдохнуть хорошенько: он прекрасно помнил, какой геморрой там предстоит. Дождя бы не было! Впрочем… на этот случай была еще одна вещица.

Хогвартс-экспресс, мерно покачиваясь, ритмично пересчитывал колесами стыки рельсов. За окном проносились английские пейзажи, а расположившийся единолично в купе Питер спокойно спал. Его не разбудили ни тычки в дверь (нет, специально никто не ломился, просто пару раз на нее качнуло бегающих по коридору ребят), ни проезжающая тележка со сладостями. Спал он, пока не проголодался.

Наворачивая бабушкины пирожки с повидлом и запивая их чаем с молоком, он просто наслаждался. Петру всегда нравилось это подвешенное состояние, когда он был в дороге. Уже не здесь, еще не там. Словно нет его пока ни для кого, и потому — никто не побеспокоит. Можно побыть самим собой. Вне событий, вне ежедневного колеса дел, вне обязательств. Все это будет, но потом. А пока… блаженство, стук колес и одиночество.

Примерно за полтора часа до прибытия он прицепил ремень обратно к сумке и перестегнул булавку во внутренний карман. И снова улегся, сделав вид, что спит. Интересно, зайдет кто-нибудь?

Несмотря на то, что по проходу в вагоне постоянно кто-то шастал, дверь купе отворилась нескоро.

— О, да тут никого!

— Отлично…

Девичьи голоса почти разбудили Петра.

— Ой! — взвизгнула одна из девочек, буквально усевшись Питу на ноги. — Как я тебя не заметила?

— Это кому еще ой, — нахмурился тот, подбираясь. — Больно же.

— Ну, прости… может, дашь нам посекретничать?

— Нате… — протянул тот, устраиваясь калачиком в углу дивана.

— Ну ты и невежа…

А невежа уже тихо посапывал, не реагируя на старшекурсниц.

— Хм. Надо же. Спит!

— Малявка. Первокурсник, не иначе. Не помню его.

— Наверное, самый мелкий в Хоге будет.

— Ладно, пусть сопит. Может, добирался долго откуда-то.

— Купол поставь…

«Давайте-давайте», — думал Петр, аккуратно нажимая на простое и незаметное серебряное колечко на мизинце. Он по-тихому схомячил его, прибираясь в домашних вещах. Видимо, отцовых. Хорошо, не отдал: на палец село как родное и выглядело «по-пацански» — умеренно широкий плоский ободок с несколькими символами, как он понял, рунами. Вот только прочитать, конечно, не мог. Нашел в материных книгах только два значка из пяти, а толку ноль. Расшифровщик из него никакой. И из матери тоже, похоже, он уже расспрашивал ее про руны, она честно призналась, что — не ее.

Свойства удалось разузнать чуть позже, уже в Оттери. Молодой Артур Уизли, неплохой артефактор, провел диагностику бесплатно. Точнее, за помощь с новым пристроем. Жаль, работала «подслушка» только в очень ограниченном пространстве — ну так тут для него и было в самый раз. И ценности в колечке особой не было — так, мелочь, Артура не заинтересовала. Игрушка. Но полезная.

Шестикурсницы-слизеринки отменно сплетничали.

Петр лежал тихохонько и внимал.

Информация могла пригодиться самая разная.

Может быть, даже сплетня про среднюю сестру Блэк, недавнюю выпускницу и чью-то соседку по комнате, связавшуюся с полукровкой Тедом Тонксом, который младше ее на год, подумать только! И он, похоже, нравился одной из обсуждавших их девиц, уж очень она фырчала. Тонкс, Тонкс…

«А, неужели это та пара, у которой появится девочка-метаморф… как ее… Пусть будет Тонкс, ей имечко не нравилось», — эту деталь он запомнил.

Вскоре он узнал чуть ли не все про личную жизнь учеников курса этак с пятого по седьмой, про «мачо номер один» Люциуса Малфоя (похоже, девицы начинали слюни ронять от одного только звучания имени), про чью-то соседку ледышку Нарси, совсем не похожую на Блэков, с которой тот то ли помолвлен, то ли нет… Кто-то вздыхал, сожалея, что Тед не чистокровен, а то бы… Видимо, этот Тед был «мачо номер два». Хотя, надо думать, сестры Блэк всегда были не промах… Судя хотя бы по тому, что кости им перемывали с великим тщанием.

Наконец он услышал:

— Лин, Белла же была вашей соседкой?

— Пф-ф! Какое счастье, что наконец ее не будет. Нарси по сравнению с ней чисто ангелочек.

— Вроде, она тебе поначалу помогала…

— Да, а потом совсем рехнулась, начала меня в… агитировать. Меня! В политику! Еще мне не хватало! А потом и дура я у нее, и овца, и скудоумина. Сама овца черная!

— Лин, а куда именно? К Лорду, это я поняла, а поточнее?

— Тебе зачем?

— У меня брат… ты должна помнить, он три года назад закончил.

— Майк? Тоже? Когда?

А вот это было уже любопытно…

И он услышал много интересного, хотя и малость бестолкового, про Лорда Волдеморта и «компанию». Кажется, тот еще пока не начал применять силовые методы. Зато активно продвигал себя и свою оппозицию, раз Белла, по словам девчонок, колдографии из «Ежедневного пророка» собирала. Да, точно, Риддл же был вполне себе симпатяшкой, пока об Поттера-мелкого не грохнулся!

О, интересно, кому-то кажется, что Малфой — кто-то вроде негласного или даже тайного представителя Лорда в Хогвартсе. Вот это номер… И что, директор ничего не знает? Странно…

Любопытно, Малфой уже с меткой или еще без? Это удачно сюда девушки зашли, они действительно многое знали.

Наконец поезд стал притормаживать, и девицы выпорхнули из купе, предварительно «разбудив» Питера. Он быстро накинул мантию (не понимая, отчего это называется «переодеваться» и зачем при этом закрываться в купе), прихватил сумку на плечо под мантию (самое полезное надо носить с собой!), повздыхал над чемоданом (оставлять свои вещи без контроля был как-то не приучен) и вышел в прохладный сентябрьский сумрак.

Хагридов фонарь не освещал практически ничего, кроме уха великана, так что собирались первокурсники в основном на звук: вот тот был что надо. Голосина лесника соответствовала его размерам. Но вот громадный силуэт повернулся и потопал. В закат.

«Он что, даже не пересчитает, не говоря уже о перекличке и хоть каком-нибудь списке? — подумал Петр. — Хрен ли я в карету тогда не пошел? Ехал бы себе спокойно, только отвод глаз активировал бы, и все».

Ладно, под ногами было сухо и сверху не капало. Ковыляя в потемках, поймал едва не упавшую было какую-то девочку и под руку с ней и ее тоже все время спотыкающейся напарницей дошел-таки до берега озера. Линда Джонс и Ада Риккет. С ними и в лодку сел, так втроем и плыли.

Замком любоваться настроения не было, несмотря на общий «ах». И не такие спецэффекты видал, подумаешь. А вот движение лодок якобы безо всякого управления увлекло: как это делается, интересно? Артефакты в каждой лодке или они сами по себе такие? К счастью, дорога прошла довольно спокойно: никто не вывалился, никто не потерялся, и даже никто ничего не потерял. Получили разве что синяки и царапины. Ну, порванные мантии, может быть. Просто чудо какое-то, если вдуматься.

«Ах, ну да, «самое безопасное место в Англии». Может, и правда какая-то специальная магия? Для детишек-лопухов? Вот ведь сколько всякой всячины было, в которую мелкий Поттер вляпывался, да и не только он, но ведь выживал. И все выживали. Опасно было, больно было, но вылечивалось — все. И без последствий, разве что для психики. Может, так магов тут осторожности учат? «И тебя вылечат»… Кхм.

Петр внутренне поежился.

Наверх их провел все тот же Хагрид, а в «отстойнике», как Петр еще по фильмам называл закуток, в котором первокурсники встречались с привидениями, их практически не задержали, сразу проведя в зал.

Столы, столы… Пустые. Ну, это даже нечестно… Пирожки в желудке давненько не оставили ничего, кроме воспоминаний, так что осталась одна мечта: побыстрей бы всех распределили. В животе прочувствованно заурчало. Парни рядом захихикали было, но их организмы оказались честнее, подхватив мотивчик питерова пузика. Он весело усмехнулся смущенным будущим однокашникам, но разговаривать и знакомиться было некогда: первого ученика уже вызвали.

Процедура распределения, которая так волновала всех, оставила Пита достаточно равнодушным. Он просто знал, куда попадут «ключевые экземпляры», знал, куда ему надо и что для этого делать. А все новые лица рассматривал и запоминал. Черноволосого высокого и худого парня в компании шустрой рыжей девчонки он отметил еще в «отстойнике»: девица начала знакомиться направо и налево, а парень тихо бесился, чего, похоже, больше никто не замечал. Петр хмыкнул: ему как-то сразу стало ясно, что эту пару вряд ли ждет что-то хорошее. Как пару. По крайней мере, таких, какие они сейчас.

Поттер и Блэк тоже определились довольно легко: встрепанные черные волосы и очки, наверное, единственные на весь курс, — определенно, Поттер, а тот, кто с ним, — его приятель. «Видимо, они еще до школы были знакомы», — подумал Петр. А вот Люпина найти так и не смог. Вроде бы тот должен быть неважно одет, бледен и не уверен в себе. Но такими приметами обладали… да почти все. Скромный был набор, видимо. Или аристократы решили не портить свои понтовые мантии в первый же день? Разумно, вообще-то. После такой дороги, как у них, мало кто мог выглядеть не то что нарядно, а хотя бы аккуратно. Все были слегка пожеванные, местами пыльные, местами мокрые, подуставшие. «Нет, это все-таки издевательство», думал Питер, продолжая рассматривать однокурсников.

Странным было и то, что «под шляпу» вызывали в каком-то очень странном порядке, но не по алфавиту, точно. «Может, по дням рождения? Снейп вон пошел почти в начале… И на фига ему, полукровке, Слизерин, чудо в перьях… Ему бы к воронам, эх. А, что, меня? Упс».

— И куда ж тебя, дружок?.. — проскрипела Шляпа. — Гребешь все ценное к себе, как барсук… Умный… Еще какой. Но ум направлен на свои блага… Это Слизерин. Что?.. Гриффиндор? Мальчик, ты уверен? Как неожиданно… Нет, подумай хорошо. Зачем тебе становиться воином? Ну, мальчик, что ты там забыл? А? Бороться со злом? Ты б еще разбирался в этом… Все вы там… Ну, смотри… сам виноват.

— Гриффиндор!

А через пару минут ему уже подмигивала Эванс, севшая рядом. Петр широко улыбнулся. Он не раз смотрел на себя в зеркало в этой шкурке и прекрасно понимал, что красавцем, да и просто симпатичным, его вряд ли можно назвать. В принципе, мужчину это не сильно волновало. А вот улыбка у него «работала на отлично», как сказал бы один человек в его прошлой жизни. Так что первой его знакомой на Гриффиндоре стала Лили. Ну, и старосты факультета, конечно.

— А мой друг вон там, — Эванс махнула-таки Снейпу, довольно грустно свесившему нос, несмотря на то, что за столом Слизерина его вроде бы приняли неплохо.

А вот и Люпин… Совсем не такой, каким себе его представлял. Питер смотрел на худощавого, но жилистого паренька, похожего на голенастого щенка какой-нибудь крупной породы. В нем чувствовалась странная сила, и в то же время… опасливый взгляд, как у тех, кто вечно чего-то боится и всегда в напряжении. И даже его общительная соседка на некоторую отстраненность паренька не повлияла.

А вот и Поттер… Из-за того, что мест рядом с ними больше не оставалось, уселся у другого конца стола, но взгляды сквозь очки кидал именно на Эванс. А не артефактики ли у него на носу? А вот к нему прошел жутко довольный и растрепанный Блэк, кстати, чем-то они с Люпином похожи. Псовостью, что ли?

«Ура, наконец еда! Блин, времени, наверное, уже часов десять вечера». На еду накинулись практически все… В зале наступила почти полная тишина.

Нет уж, в следующий раз он возьмет с собой пирожков побольше. И с мясом. А пока нагреб себе бифштексов с картошкой. Эх, сюда бы еще лучку. Жареного…

Слишком уж наедаться на ночь он не стал: как ни любило это тело сладкое, тягу к нему Петр давно уже преодолел и гораздо больше ценил хороший сон. Хоть и дрых почти всю дорогу, организм, видимо, еще не восстановился.

Тут Питер задумался: у директора же тоже очки, и, скорее всего, они сродни поттеровским. Он мысленно восславил мистера Фосетта: благодаря ему он до приезда хорошенько выложился и не восстановился пока — значит, никто и не заметил. По крайней мере, его уровень для большинства тех, кто смотрел сегодня с особым вниманием, остался весьма скромным. А то, что постоянно носить артефактные очки невозможно, он давно уже знал. И дело не только в том, что можно ослепнуть, — в них кроме потоков-то и не видно особо ничего, просто так навернуться можно и все углы пересчитать. Директор, конечно, смотрит обычно поверх своих «половинок»… да, дизайн у него удобный, однозначно. Но тоже вряд ли он таскает их постоянно. Вредно!

Но все же… Надо будет все время что-то делать, чтобы не светиться. А это, черт возьми, будет разрабатывать его каналы и улучшать уровень силы. «А, придумаю что-нибудь». Пока, как мистер Фосетт напутствовал, хватит и того, что он будет заряжать свое «хозяйство». Мальчик погладил ободок двух скромных колечек на левой руке. «Моя прелес-с-сть», — и усмехнулся про себя.

Как подкатиться к Поттеру и Блэку, было уже вполне ясно. С Лили общий язык найти было проще некуда, она, вон, даже наконец Люпина разговорила, видимо, волчонок расслабился, когда наелся.

Надо ее еще про Снейпа расспросить. И он повернулся к девочке. Но вместо этого наконец познакомился с Ремом, который принял его настороженно, но быстро успокоился. Что ж, такого и в соседи можно.

— Рем, ты не храпишь, надеюсь?

— А что? Вроде, нет. Зачем тебе?

— Ну, думаю, пора себе соседей выбирать. Кто поспокойнее. Ты как?

— Если поспокойнее, я за, — улыбнулся ему Люпин.

Пит осторожно тронул за руку Лили, увлекшуюся десертом:

— Лили, а твой приятель, говоришь, что уже умеет?

— У него мама в зельеварении разбирается.

— А сам он уже что-то варил? Ты не знаешь? А зелья в пище он может определять?

Лили удивленно вскинула брови:

— А зачем…

— А вдруг кто-то пошутить захочет? Или, наоборот, разозлится и…

— У меня чутье хорошее, — поделился Люпин.

Ого… А парнишка уже готов быть полезным! Споемся…

— А давайте я вас с ним познакомлю! — Лили явно прониклась. Видимо, тоже уже знала, что зелья бывают разные…

— Конечно, давай! Знаток зелий — это нужный человек в компании! И нюхач! Рем, я прям завидую…

Лили тихонько толкнула их обоих: слизеринцы начали подниматься из-за столов. Они быстро подскочили к Снейпу, но Лили едва успела их представить — старосты не хотели ждать, пока первокурсники наговорятся. Да еще кто? Слизерин с Гриффиндором!

И никто не заметил внимательный взгляд поверх очков-половинок…

После ужина задерживаться никто не хотел. Старосты распределили новичков по комнатам так, что первокурсники даже мяукнуть не успели.

«Наплевать, — подумал Петр. — Всегда можно поменяться, если припрет. А пока — на горшок и в люльку!»

Но не успел он вслед за Люпином войти в свою новую комнату, как ванную и туалет мгновенно оккупировали их соседи.

— Как думаешь, Рем, переживем мы этих? — спросил Пит скривившегося, как от лимона, Люпина. В комнату они попали вчетвером: вместе с Поттером и Блэком.

— Покоя не видать… — вздохнул в ответ Ремус.

— Может, что-нибудь придумаем?

И услышал еще один тяжелый вздох от нового приятеля. Как говорится, комментарии излишни. Горбатого могила исправит.

К счастью, их соседи за долгий день успели подрастерять свою кипучую энергию, и глазки у них слипались точно так же, как и у всех. Они быстро освободили «удобства», наспех познакомились с соседями и мирно залегли по кроватям. Дети совершенно справедливо решили, что на общение у них будет еще целых семь лет. Определенно, успеется.

«С одной стороны, удобно. В любом случае, общаться придется, и довольно тесно. Для того, чтобы влиять на мальчишек — идеально, — думал Петр, укладываясь спать. — Но отдыхать-то когда?! Мародеры в комплекте? Вот уж фиг ва-а-ам…» — сладко зевнул он и сам не заметил, как уснул.

Первый день не принес никаких особенных сюрпризов. Проснулся Питер первым, десяток раз отжался и присел, умылся, оделся, мысленно отмечая, что Люпин смотрит на него из-под ресниц. Но стоило только шевельнуться Поттеру, Рем тут же полетел в туалет. Вскоре он вышел, и соседи встали — тоже вполне спокойно. Сотрясал воздух только Блэк, но вполне себе безобидно и даже приятно: он просто пел. И, надо сказать, весьма прилично. Питер с удовольствием прослушал кусочек «Дурака на холме»⁽¹⁾ в его исполнении, пока в спальню не заглянул староста и, похвалив всех за своевременный подъем, не посоветовал выйти в гостиную, где собирали всех новеньких, чтобы отвести в столовую.

Старосты обещали сопровождать их по замку в течение двух недель, так что, если ворон не ловить, потеряться не светило. Хотя у Петра и был вполне определенный план по обследованию замка. Надо бы еще как-то схемы рисовать, а то он в этом деле, мягко говоря, не айс. Припрячь соседей, что ли? Найдется кто-нибудь из них «художественно одаренный»?

Первым он спросил, конечно, Люпина: они как-то мигом распределились по парам, двое «золотых» мальчиков и двое — попроще. Ремус удивил, вместо ответа показав последнюю страницу своей тетрадки с великолепным шаржем на… МакГонагалл. Петр даже с трудом сдержался, чтобы не присвистнуть, только прошептал приятелю: «Супер!».

Кстати, о тетрадях: в них практически все и работали, от первокурсников до преподавателей, на пергаментах перьями писали только специальные контрольные и некоторые домашки. И что там народ выдумывал насчет прогрессорства с канцтоварами?

* * *

«На зубок» пробовать соседей начал, конечно, Блэк. Произошло это уже на следующий день. Питер с Ремусом вернулись из библиотеки чуть позже и застали в комнате «чудную картину»: Блэк завалил свою кровать разными шмотками и уселся на Питерову.

Петр про себя хмыкнул. Бывал он и в скаутских лагерях, и в военном приходилось… Недолго, правда, — всего лишь сборы после окончания универа. Так что прекрасно знал, что все это означает. Он слегка подобрался, схватил гору сириусовского шмотья, что-то уронил, остальное донес и вывалил на сокурсника. Люпин усмехался, глядя на них со своей кровати. Поттер и Блэк, видимо, дружно прифигели и даже ненадолго дар речи потеряли. Когда Сириус, наконец, выкарабкался из-под груды собственных шмоток, Питер уже валялся на его кровати, закинув ногу на ногу. Ботинки, правда, снял: иначе в картину не вписывалось. Хотел еще что-нибудь насвистеть… Ну да ладно, и так сойдет.

— Ты че, вконец офигел?! — заорал, наконец, Сириус

— А что случилось, Блэк? Ты ж сам захотел кроватями поменяться, не?

Поттер тихо заржал.

Питер улыбнулся ему радостно и открыто… и увидел, как тот меняется в лице.

Он едва успел собраться, когда Блэк бросился на него. Рожа у того была… специфической. Просто, как говорится, «шторка упала». Хорошо хоть их кровати стояли в разных концах комнаты, успел сориентироваться. Когда тому оставалась пара шагов, Пит резко бросился вниз, подбивая ему ноги. Блэк с размаху влепился башкой в край собственной кровати и затих.

Секунд десять парни молча сидели с круглыми глазами, не исключая виновника.

— Сири, ты как? — Поттер подскочил и приподнял голову друга с пола, но тут же измазался: — Вот дерьмо, да тут кровищи! Че делать будем? Петтигрю, ты попал.

— А че я попал-то? Я с кровати упал с перепуга, — зло ответил Петр.

Поттер вытаращил глаза.

— Скажешь, это я его ударил? — Пит прищурился.

А пальцы на автомате уже начали сматывать из носового платка плотный тампон.

Поттер мотнул головой, как бы сам себе не веря. И Петр не выдержал, моментально подсев к пострадавшему. Пульс ровный. Дышит. Капает… Он осторожно заткнул рану, придерживая его голову с другой стороны.

Кровь, по крайней мере, капать перестала.

— Люпин, дуй за врачом! Ну че ты на меня вылупился, Поттер? Бинт есть? Нет? Тьфу. Есть что порвать на длинные узкие ленты?

— Зачем?

— Вот эта фигня кровь остановила. Если отвалится, может снова потечь, — объяснил он, как ребенку.

Что тут, в Англии, детей совсем за идиотов держат?

Сириус застонал и открыл глаза. Петр буквально впился в них взглядом и вскоре облегченно вздохнул. Зрачки были одинаковые, белки чистые. Смотрел болезный тоже нормально, не косил.

— Достань нос пальцем.

— А?

— Правую руку подними. Так. Нормально. Теперь левую. И дотронься пальцем до кончика носа, сможешь?

Блэк, к общему удивлению, проделал все, что просили. Питер облегченно выдохнул:

— Фу-у-у, нормально все будет.

— Это что было? — поинтересовался Люпин.

— Это был тест, нет ли кровоизлияния в мозг.

— Это как? — вскинул глаза от лица друга Джеймс

После пятиминутного ликбеза на медицинскую тему Сириус поморщился:

— Тошнит… И башка болит…

— Давай в туалет. Придерживай его, Поттер.

* * *

Мадам Помфри, едва переведя дух, успела оценить профессионально оказанную первую помощь, влила в пострадавшего пару склянок чего-то и даже в медицинское крыло с собой не забрала — велела только сутки соблюдать постельный режим. Уложили, кстати, на его же кровать.

«Слава богу, легко отделались», — подумал Петр. А вслух сказал:

— Хороший у тебя череп, Блэк. Добротный такой.

— Завидуешь?

Сириус злился, но понимал, что если бы не этот вредный пацан, валяться ему в Больничном крыле. И ведь… он его так и не ударил. А знает тот немало интересного, похоже.

— Возможно. По идее, если так хряпнуться, можно овощем остаться.

— Это каким еще овощем?! — начал было заводиться Джеймс, но был остановлен продолжением лекции по медицине.

— Интересно рассказываешь, Петтигрю.

— Ну так само по себе любопытно ведь. Мало ли, что случиться может.

— На целителя пойдешь?

— Наверное. Мне нравится. Лечить мне нравится больше, чем калечить.

И внимательно посмотрел на Блэка.

— Это радует, — поморщился тот. Голова почти не болела, но все еще немного подташнивало.

Но наутро, только встав, устроил очередную пакость, приклеив ботинки Питера к полу каким-то заклинанием.

— Блэк, ты что, жаждешь остаться в моей компании на весь день? — хохотнул Питер, доставая из чемодана любимую обувь.

Ботинки он мог и отрезать с кусочком верхнего слоя ковра — подумаешь! Мог и амулет активировать, специально был зачарован под руководством маминого патрона. Видимо, тот хорошо помнил, какие заклинания у школьников в ходу. Но ботинки стояли почти по центру комнаты, и ни Блэку, ни Поттеру мимо них никак было не пройти. Питер просто ждал, чем же закончится дело. А заодно, узнав, как долго заклинание продержится, он просветится насчет силенок заклинателя, тоже не лишнее. Хотя… могли они сделать это вдвоем?

Поттер округлил глаза, глядя, как сосед затягивает шнуровку:

— Это что у тебя?

— О, это кеды! Я тебе скажу — вещь! Спортивная обувь вообще…

Сириус только ревниво проследил, как его друг, развесив уши, ушел на занятия с этим мелким, невзрачным пацаном.

* * *

После уроков, заходя в спальню за тетрадкой по зельеварению, Пит едва успел поймать Блэка, запнувшегося о его же ботинки. Хотя как поймать — придержал просто, чтобы тот снова башкой не треснулся. Не тот у него размер, чтобы такого здорового парня удержать. А тот снова в пол тем же местом метил, ага. Серединой лба. Шрама уже не было, как ни странно. Хотя… магия, сэр!

— Ну что, за что боролись, на то напоролись?

— То есть?

— Блэк, ты мазохист?

— Кто?

— Да что вы темные-то какие. Тебе словарь подарить? Ты книг вообще никаких не читал? Приключения там, хорроры, фэнтези?

— Маггловские книги? У Блэков? Ты не попутал ничего, малыш?

— Я Блэкам не представлен и в библиотеку приглашен не был.

— Ой, мля, я приглашаю! — заржал Сириус. — Погляжу, как тебе понравится.

— Заметано. А я тебе тогда пару книг подкину. Из запрещенной литературы.

Блэк аж подпрыгнул.

«О, как глазки-то загорелись! — подумал Петр. — Теперь буду знать. Что бы ему подкинуть? Интересно, «Девять принцев Амбера» уже вышла?»

— Ну что, Блэк, мир?

— Мир.

— Давай отклеивай тогда. Самим же неудобно.

Парень… покраснел? Он что, не знает, как? Весело.

— Не получается. Я уже пробовал. Сразу, как только ты в этих… кедах учапал.

— Ну так давай старшаков позовем?

— Ржать будут.

— И че? Думаешь, они первый раз такое увидят? Приклеенные ботинки! Чудо чудное! Диво дивное! Первый раз в Хогвартсе за пять, шесть, семь лет вашей учебы! Спешите!

Здоровый смех парней вселял надежду. Смеются — значит, не все потеряно. Смеются — значит, есть надежда на лучшее. А то и просто — вот оно, лучшее, что париться-то…

* * *

Несмотря на то, что злобность у Блэка по отношению к Питу изрядно поутихла, пакости тот еще периодически строил. Так что Петр через недельку плюнул и решил тряхнуть стариной, в перерыв быстренько смотавшись до спальни и засунув под простыню Блэка длинную нитку. Вечером, когда все улеглись и наконец засопели, встал, дотянулся до кончика, пристроенного им к ножке кровати, привязал еще одну нитку, улегся обратно к себе, активировал отвод глаз и потянул…

А после наслаждался Блэковскими воплями, а главное, тем, как он «мышковал» по собственной постели. Тот хлопал руками по своему ложу, подпрыгивая на нем на карачках, сдвинув балдахин, который в конце концов свалился тому на шею… Ржали они с Люпином, а потом и Поттером, чуть не до потери пульса. Блэк был готов придушить, но троих разом… Природа оказалась против.

— Как ты это сделал, сволочь?

Питер только широко улыбнулся. Но тут к расспросу присоединились Джеймс и Люпин, так что пришлось достать нитку.

— Просто нитка? И совсем без колдовства? — недоумевал Блэк.

— Я хочу попробовать! — решился Джеймс. — Давай ко мне положим!

— Я тоже хочу, — засмеялся Ремус.

Минут через десять старшекурсники из соседней комнаты пришли успокаивать слишком разошедшихся «перваков». Секрет им никто не сдал, отчего все в комнате почувствовали себя кем-то вроде заговорщиков.

— И правда, давайте, чтобы никому! — начал командовать Джеймс.

— Да ладно. Будто ты не знаешь — то, что знают больше, чем двое, знает и свинья.

— Давайте клятву дадим! — Сириус, как и в каноне, страдал максимализмом. Или это он им так наслаждался? Петр так и не понял. Впрочем, времени разобраться у него хватит.

* * *

Что дуракам закон не писан, а Блэк вообще «существо особенное» (или, все же, из-за того, что он тогда так смачно о кровать… того), Питер понял давно, но очередной придурочной выходки не ожидал. Целых три дня все было ровно, и они даже стали почти повсюду ходить довольно дружной четверкой. И начали составлять план замка, пара на пару, тот же Сириус тоже оказался неплох в рисовании. Правда, Ремус был более талантлив. Но, может, потому, что он больше старался. Блэк же не мог подолгу ни на чем сосредотачиваться, что Петр и отметил. Эх, рано он расслабился, надо было держать ухо востро.

Закончив домашку, он опустился было на свою кровать.

Что-то хрупнуло, и попе стало мокро и прохладно.

Водяная бомбочка?

Пит встал: на штанах расползалось здоровенное чернильное пятно…

Сириус ржал.

— Блэк!!! Сука! Надоело! — рявкнул Петр и дал ржущему соседу в челюсть хороший хук с правой.

Тот ответил, и понеслось…

Несмотря на то, что Питер был как минимум на голову ниже соперника, его ловкости можно было позавидовать. Хотя и противник был не только силен. А когда они в раже смели со стола вещи Поттера, тот присоединился к общей свалке, лупя обоих. В конце концов, не выдержал и Люпин, когда Пит налетел на его кровать своим чернильным задом и изрядно ее запачкал.

Спустя четверть часа все были измазаны вусмерть и остановились перевести дух.

«Детский сад… Нет, пионерлагерь», — подумал Петр, глядя на разукрашенные чернилами и фингалами морды, и… заржал.

— Сириус… Конь педальный! В яблоках!

— Джейми… Джеймс — синие уши! — помирал Сириус.

Относительно чистеньким оставался только Люпин, тут же получивший первую в жизни кличку — Чистюля. Обидно ему не было.

Они пошли отмываться, но проблема оказалась посерьезней: ни черта не отмывалось! А кроме того, еще и продолжало пачкать все подряд.

«Ну просто ломаный картридж», — мелькнуло в голове Петра.

— И че делать? — самый злободневный вопрос озвучил Люпин.

Пит пожал плечами и пошел к старшим. Остальные потянулись за ним.

* * *

— Так, старшаков мы повеселили. Что дальше?

— Преподаватели, конечно.

— Ага. И вся школа по пути, — Джеймс нерешительно замялся по пути к выходу. Выглядеть посмешищем не хотелось, кажется, ему одному. Остальным было по фигу.

— Эй, не машите руками! Осторожно! Я с книгами! — услышали они голос Эванс, и к ним подплыла стопка книг на ножках. Сириус потянул друга в сторону.

Как назло, Джеймс споткнулся о ковер…

— Это кто? Поттер, ты, что ли? Ты придурок!!! Моя мантия!!! Идиот!

Гневающаяся Эванс срочно убежала чиститься, не успев услышать предупреждения Петтигрю о бесполезности чистки и мытья как таковых… Петр едва остановил ребят, чтобы те не трогали разлетевшиеся по полу книги.

— Ну вот. Наладил отношения, — поскучнел Джеймс.

— Да забей, еще куча времени, разберемся. Когда отчистимся.

— Твой оптимизм, Блэк, внушает… Если отчистимся.

— А Люпин-то у нас — скептик.

— Пошли к Флитвику, кто же еще чары очищения лучше знает…

От разукрашенной четверки, жизнерадостно регочущей, разбегались даже старшекурсники.

Минерва МакГонагалл несла по коридору аккуратную стопку бумаг и свою идеально прямую спину. Увидев четверых неизвестно чем заляпанных студентов, периодически всхлипывающих от смеха, следы от которых тянулись со стороны гриффиндорской гостиной, она обмерла.

«О, нет, это не мое… Не мои. Не дай Мерлин!» — думала она, но, к собственному ужасу, все же признала в наименее чумазом человекообразном своего первокурсника. Она сжала губы, вдохнула и… Пришедшая ей на ум идея была чудесной! Она вполне может их не узнать! И профессор продефилировала дальше. В конце концов, у нее и так масса работы. И можно будет обойтись без снятия баллов.

Филиус Флитвик, в отличие от коллеги, четверку первокурсников узнал. Те поздоровались и начали наперебой:

— Ой, хе-хе, извините, профессор, пожалуйста, а можно нам факультатив?

— Прямо сейчас…

— По очищающим чарам.

— Ну пожалуйста, профессор, спасите нас!

— Да мне проще самому, — сумел, наконец, вставить он свое веское слово. Дети притихли, однако…

— Спасибо, но… там у нас еще комната.

— Ну… — пожал плечами Флитвик, — учитесь тогда.

И сотворил собственный фантом, делающий правильный жест и говорящий заклинание. Завязав его на силах всей четверки. До конца дня должно хватить, а эти, если не бездари, часа за три-четыре должны справиться.

Через два часа дверь из кабинета декана Когтеврана медленно приоткрылась, и из-за нее медленно и печально выползли четверо первокурсников. Очень бледные, но чистые. И слабые, как новорожденные котята.

Когда они вернулись к себе, сил на приведение в порядок комнаты не было совсем.

— Где-то у меня была пара накопителей, — рассекретился Поттер.

— Это нам с тобой повезло, — порадовался Петр и добавил: — Давайте по очереди. Комнату на четверти, жребий кидать будем?

— Нафига, каждый берет кусок со своей кроватью, и нормально. У меня четыре штуки.

Широкий жест Джеймса порадовал всех, и через полчаса комната уже напоминала то, что было до их вселения.

— Ну что, пошли Эванс отчищать?

1) The Fool On The Hill, песня The Beatles из альбома Magical Mystery Tour, написанная Полом Маккартни в 1967 году https://ru.wikipedia.org/wiki/The_Fool_on_the_Hill. Послушать и прочитать перевод https://en.lyrsense.com/beatles/fool_on_the_hill. Мне кажется, Сириусу подходит…

Вернуться к тексту

От немногочисленных синих пятен Лили избавил Северус. О чем та не преминула рассказать подругам, но так, чтобы услышали все. Особенно тот, кто виновато посматривал на нее издали. Джеймс только зубами скрипнул.

Петру, как ни странно, из аристократической парочки больше нравился Сириус — порывистый, дурной, но открытый и честный. А в Поттере чувствовалось что-то не то. Жаль, сформулировать он пока не мог. Но в одном был уверен: место этому парню было отнюдь не на Гриффиндоре.

Джеймс не находил себе места. Всегда он был самым-самым, к нему прислушивались, Сириус любую его идею воспринимал с восторгом. А что теперь? Его друг почти что изменил ему! Общается с этим серым колобком… Ну да, паренек оказался не простым, невзирая на происхождение. И дело вовсе не в чистокровности. Родители Джеймса называли себя «новой аристократией» и относили к ней самих себя и всех тех, кто побогаче. Остальные — плебс.

— Если есть поместье и пара приличных домов, хозяин — уже аристократ, — назидал отец.

«Приличные дома» начинались, в его понимании, с трехэтажных, метров с полста длиной.

С этой точки зрения Блэки котировались… средненько. И сын был благодарен отцу за то, что тот без вопросов принимает его друга.

А что взамен? Сириус скоро больше времени будет проводить с коротышкой Петтигрю, чем с ним, Джеймсом! Ну нет, надо его отвлечь, вернуть, переключить на себя. Спокойный сосед начал не на шутку раздражать, но к самому Поттеру тот относился достаточно спокойно и даже уважительно: спрашивал его мнение и считался с ним. А интересные байки, явно почерпнутые не только из книг, мешали его возненавидеть. Где он только всего этого набрался?

Бесило Джеймса и то, что девчонка Эванс внимания не обращает. А если обращает, то все получается совершенно по-дурацки. Как она только может считать, что какой-то чернявый, носатый, да еще и слизеринец — может быть лучше, чем он? Его, Джеймса, единственного наследника знаменитых Поттеров, вообще должны на руках носить. Гриффиндорцы, по крайней мере. Хотя бы за то, что он на их факультете. Гады все.

В этих неутешительных раздумьях Поттер медленно брел на гербологию: копаться в земле не хотелось совершенно. Но вот он заметил перед собой на лестнице худой темный силуэт. Снейп!

Ну, сейчас он его…

Ничего умного в голову не пришло, так что Джеймс просто толкнул парня в спину, вложив в удар все свои чувства.

Мальчишка полетел вниз по лестнице сломанной черной птицей.

Внезапно стало страшно до липкого пота: а вдруг он шею свернет? Может, сразу позвать мадам Помфри?

Но когда Снейп медленно, с трудом поднялся и выпрямился, Джеймса на верхней площадке уже не было.

Поттеру… полегчало. После таких ярких чувств — от ужаса до злобного торжества — он почувствовал странное удовлетворение, все снова и снова прокручивая в памяти, как Снейп летит вниз по лестнице. Адреналин от страха «не видел ли кто» мешался с удовольствием от безнаказанности… На хорошее настроение Поттера обратил внимание только Пит и сразу насторожился.

За обедом Питер заметил, как сильно хромает Снейп, когда слизеринцы подходили к столу: Северус добрался одним из последних. А услышав злобный комментарий Поттера, уверился в том, что дело нечисто. Удивился даже Блэк:

— Джеймс, ты чего это вдруг? Он тебе что-то сделал? Ты только скажи…

Поттер торжествовал: друг уже был готов защищать его от странного слизеринца. Питер задумался, как и Люпин. А Лили, услышавшая поттеровские инсинуации по поводу внезапной хромоты ее друга, до глубины души возмутилась. Так что Джеймсу досталось — тоже ото всей глубины и широты эвансовской души. Поскольку девочка была боевой, мало ему не показалось.

А потому Петр совершенно ясно представил, как над черноволосой головой ничего не подозревающего парня сгущаются такие же черные тучи. К тому же, опасные: если без Джеймса Сириус был достаточно безобиден, то вместе…

Сразу после столовой Лили подлетела к своему другу и потащила его куда-то…

«Надеюсь, к медиковедьме, — подумал Петр. — Надо будет ее потом расспросить.»

Он кивнул Ремусу, и они исчезли в потайном проходе в нише за доспехами, который обнаружили буквально на днях.

— Знаешь, что-то мне Поттер не нравится, — начал Пит.

— А, ты тоже почуял?

— Почуял что?

Люпин замялся:

— Как бы это объяснить…

— Я не нюхач, я не знаю. Давай как-то.

— Ну… как будто он боится чего-то и в то же время доволен.

Петр задумался.

— Предательством?

Ремус округлил глаза:

— Как ты сказал? А ведь похоже! Думаешь…

— Думаю, он что-то сделал со Снейпом. Понимаешь… жопой чую!

— И виноват в его хромоте?

— Да.

— Хочешь вывести его на чистую воду?

Питер покачал головой:

— Думаю, не стоит.

— Почему? Эванс его на клочки по закоулочкам размотает. Поди плохо?

— А в результате? Обозлится и затихарится. Что лучше?

— И что делать?

— Сперва я хочу знать, что произошло. А потом, если он снова будет на Снейпа волну гнать, перехватить инициативу.

Люпин посмотрел недоуменно и даже обиженно:

— Я как-то о тебе лучше думал…

Петр улыбнулся:

— Не можешь противостоять — возглавь. Так мы сможем контролировать Поттера и предупредить Снейпа. Тому, видимо, на факультете несладко: видел, что тот все время один? Будем в индейцев играть.

— Так он, вроде, с Эванс. Она нормальная. И что ты за него переживаешь?

— Эванс сказала, что он в зельях разбирается. Семейное. Да и ее одной мало, согласен?

После подробного рассказа о том, кто такие индейцы и как в них можно играть, Люпин увлекся темой и выпросил что-нибудь почитать. Петр тут же набросал пару строк и отправил сову к матери — в дедовской библиотеке стояло полное собрание сочинений Майн Рида.

«Заодно и Блэку перепадет, — думал он. — Как-то надо бы выдвинуть Поттера на место, куда он сильно хочет, в лидеры, то есть. А самому по-тихому крутить… Эх, работа «серого кардинала» сложнее, конечно. Но иначе Джеймс взбесится. У него на лбу написано, кто тут первый в стаде… олень. И контакт у нас не наладится — кажется, он начал воспринимать меня как конкурента».

Петр вспомнил косые взгляды, которые кидал на него сосед, когда они с Блэком слишком увлекались разговором. Как он мог не заметить, это же самая настоящая пацанская ревность! Он как-то наблюдал, какой она бывает беспощадной… Да, надо поскорей втереться к Поттеру в доверие. Думай, голова, думай…

Вечером в комнате все оказалось просто как по заказу. Блэк, безо всяких расспросов принявший сторону Поттера, изгалялся на тему «как еще пугнуть Снейпа и как ему отомстить, чтобы неповадно было». Зачем его пугать и за что, собственно, мстить, из внимания почему-то странным образом выпало.

А вот Поттер явно наслаждался. И ничего другого, кроме того, о чем вещал лучший друг Сириус, слышать не желал. Ну и ладушки… Питер встроился в разговор ненавязчиво: сказал, что знает один интересный способ. Маггловский. То есть, совсем без колдовства.

После чего начался вечерний урок по химии. Про йодистый азот.

Что и говорить — идея была принята на ура. Джеймс аж подпрыгивал в нетерпении — он уже страстно хотел эти кристаллы! Петтигрю пришлось его немного охладить:

— Привезти их нельзя, сдетонируют.

— Сде… что?

— Детонация — это мгновенный и часто разрушительный взрыв, в нашем случае от сотрясения тех самых кристаллов. Даже при соприкосновении.

— А как?..

— Надо делать их прямо здесь. И да, я сумею, — предупредил Пит дальнейшие расспросы.

— Так за чем дело стало? — парни смотрели уважительно.

— Надо ингредиенты заказать. Купить, доставить. Место найти, где никто шляться не будет — не в комнате же!

— Я закажу! У меня… у родителей куча знакомых в аптеках Косого. И в Лютном тоже! — похвастался Блэк.

«Вот директор-то тебя не слышит», — думал Петр, продолжая выдвигать свои требования:

— Я знаю места, где купить, это у магглов. Денег давай. Развлекуха не моя, мне на нее поработать придется, вы что, думаете, мне еще и платить?!

— Твоя правда. Я заплачу, Петтигрю. Сколько?

— Зависит от того, сколько вещества надо. Как долго прикалываться будем.

— Эй, я тоже хочу поучаствовать!

— Да без вопросов, Блэк. Бесплатно работать, знаешь, тоже не айс.

— Цену уже скажи!

Питер прикинул, умножил, озвучил. И получил от Джеймса ровно вдвое. А потом столько же от его приятеля. Плюс еще пара сиклей от него же. И заметил, как поморщился Джеймс, доставая еще пару монет:

— Поровну, я сказал.

— А этот? — Блэк кивнул на Люпина, наблюдающего за ними с самой заинтересованной физиономией.

— А на стреме кто стоять будет? А противника учуять? Нее, у Рема своя работа будет, — отмазал приятеля Пит.

Через день в «своем» проходе — новом полезном месте для общения с глазу на глаз — они дружно ржали, вспоминая, как соседи мерились щедростью… Деньги решили поделить на троих. Теперь надо было пересечься с парнем…

* * *

«Да-а-а, а ряшка-то быстро раздалась», — думал Пит, глядя на себя в зеркало.

Сколько бы ни было беготни по лестницам, в замке ему все же очень не хватало движения. И за пару месяцев это стало немного заметно. Штаны теперь сидели туго, например…

«Как там всякие попаданцы бегали на стадионе и прочие фитнесы себе устраивали? Тут дай бог домашку закончить и прочие дела, да выспаться успеть. В библиотеке за каждой книгой очередь, в гостиной книг — шаром покати… О. А может, в Выручайке?» — Петр аж подпрыгнул: как же он забыл-то?

До ужина оставалась пара часов, и он полетел на восьмой этаж…

Восьмого этажа… не было.

«Вот-те нате…» — озадачился он, автоматически опускаясь на последнюю ступеньку в никуда.

Зато был Снейп…

Быстро взлетевший по лестнице первокурсник-слизеринец шарахнулся было, но… Питер умел не только улыбаться.

— Привет, Снейп, я не кусаюсь. Эванс говорила, ты в зельях разбираешься? Я тебя искал.

— На восьмом этаже? — иронически изогнул бровь парень.

— На каком восьмом? — опешил Петр, оглядываясь.

— Да вот проход, — махнул рукой тот.

Петр хлопал глазами, глядя, как Снейп опирается на перила, лестница отрывается, а потом…

— Ух ты, почти что лифт! А ты как догадался?

— Никак, мне мать рассказала.

— Про Выручай-комнату?

— А тебе кто сказал?

— Тоже мать.

Мальчишки встретились глазами и согласно кивнули.

— Ты там был уже?

— Два раза. Офигенное место. Только ты мне клятву дашь… А то не покажу!

— Сперва ты меня выслушаешь. Можно и без клятвы.

— Так зачем тебе понадобился зельевар? И почему именно я, первокурсник?

— Думаешь, меня кто постарше слушать будет? А Эванс говорила, что с тобой можно дело иметь. Еще на праздничном ужине, кстати.

— Ну, если как первокурсник первокурсника… Но учти, я не буду всякой ерундой заниматься.

— Я крепко надеюсь, что интересно все же будет. И не задаром!

— Да что ты говоришь. Рассказывай.

Когда до Снейпа дошло, что ему, собственно, предлагают…

Черные глаза искрились от смеха.

«Надо же, как этого хмурика красит обыкновенная улыбка, — думал Петр. — А здоровый смех — тем более».

— Значит, я с тобой буду готовить… ха-ха, средства для нападения на самого себя? И получать за это деньги? Ты… Петтигрю, ты сам-то понимаешь, что мне предлагаешь? Ты идиот?

— Сам идиот! Ты получаешь безопасность, верно?

— Естественно, — успокоился Снейп. — Уж сам-то для себя я постараюсь.

— И отыграть представление сможешь?

— В смысле?

— Притвориться, подскочить, принять заранее антидот, но изобразить симптомы.

— Зачем тебе это?

Петр вздохнул.

Кто сказал, что этот незнакомец примет его с распахнутыми объятьями?

— Понимаешь, во-первых, я не хочу жертв. Я ненавижу, когда несколько на одного. И когда со спины…

Северус вздрогнул.

— Да, это Поттер тебя.

— Он признался?

— Держи карман шире. Дедуктивный метод.

— Читал Конан Дойля? — удивился Снейп

Петр только глаза вылупил. А потом подумал и протянул парню руку:

— Пе… Питер.

Тот взглянул на него, словно желая просветить рентгеном:

— Северус.

— Классное имя.

— Некоторые так не считают.

— Да Блэк завидует.

— Чему?!

— Ну как же, твое имя похоже на его, а сокращается куда красивее.

— Откуда знаешь? Снова дедукция? — снова засмеялся парень.

— Да я с этими придурками в одной комнате живу!

— Похоже на крик души.

— Он и есть,

— Ладно, пошли.

— А клятва?

Снейп прищурился.

— Давай.

— Я, Питер Петтигрю, клянусь никому и никогда не рассказывать, не рисовать и не описывать…

— И не давать воспоминаний…

— О, блин, а я это упускал!..

* * *

Возвращаясь в комнату, Петр с удовольствием вспоминал, насколько шикарно им удалось пообщаться в «Выручайке», как назвал комнату Северус.

«Наконец мне попался нормальный пацан, — думал он. — Ну, как нормальный, осторожный слишком, да… Надо будет Эванс спасибо сказать, все же она ему обо мне замолвила пару слов. Молодец девочка. Кстати, а не взять ли и ее потом в компанию? Ха, тогда Поттеру точно будет нечем крыть… Хотя может и ревновать начать… Стоп, но не ко мне же! Хм, тогда опять Северус подставится. Не пойдет. Надо выяснить точно, насколько Лили умеет хранить тайны. И только тогда…»

— Где ты был? — потребовал отчета Джеймс.

— Искал укромное место. Где-то я должен химичить! Или вы сами нашли?

— Какое место? А-а-а, да. Ну и как, нашел?

— Так, — повел плечами Питер. — Вроде, неплохо, но я не уверен.

— Где?

— Завтра сходим, покажу. Пожрать никто не озаботился? Тогда я спать. Устал я, между прочим!

Ремус уже валялся в кровати, а остальные о чем-то побухтели вполголоса и вскоре тоже легли.

Как же не спалить «Выручайку»? А, точно! Приготовлю дубли в туалете у Миртл…

Петр и в прошлой жизни не мог спокойно заснуть, если важные вопросы оставались нерешенными.

* * *

На следующий день после последнего занятия Питер задержался у Флитвика. Полугоблин после «очищающего» факультатива не скрывал, что присматривается к их компании. Его весьма интересовали дети, сумевшие справиться с заданием почти вдвое быстрее, чем он рассчитывал. Опытный учитель хорошо понимал, что чем раньше начнешь, тем интересней, а чаще всего, и лучше будет результат.

У народа его отца все довольно сильные волшебники были, скажем так, на учете. После того как весь народ чуть было не уничтожили в последней войне, гоблины занялись особенными делами…

Сложнейшие расчеты, точнейшие прогнозы во всех возможных областях и… Кибербункер⁽¹⁾. Мощнейшая вычислительная техника. И строжайшая тайна. Сотрудничество с ЦРУ и самое плотное взаимодействие с МИ-5, начавшееся еще в Первую Мировую. Великолепный проход от Гринготтса прямиком в Темз-хаус. А через десять лет, наконец, — обретение уверенности, что их народ не погибнет. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Они стали нужны. Нет, просто необходимы. Тем самым волшебникам, которые, как оказалось, теперь не могли без них. Которым деваться было некуда — только доверить самое ценное. Конечно, деньги…

И вот этот мальчик пришел к нему. Расспрашивает. Амулеты — это же, прежде всего, чары?

Он ответит. Мальчик станет его учеником, рано или поздно. А значит, никогда не сможет предать. Ни своего учителя, ни его народ. Он всей кожей чувствует в нем что-то близкое. Хотя и прекрасно знает результат проверки его крови. Очень интересный результат.

* * *

А Питер с горящими глазами уже рассказывал Северусу о своем общении с профессором чар…

— Представляешь, он сказал, что самое лучшее получается при сочетании чар и рун, плюс материаловедение как бывший, ныне упраздненный раздел зельеварения.

— Материаловедение? Интересно…

— У магглов есть такая дисциплина.

— Откуда ты столько знаешь о них?

— После смерти отца мы там жили. Мать в газете работала, и я тоже. Там знаешь чего нахвататься можно? Знай только запоминай. Вот где бы найти магическое материаловедение?.. Ты ж на Слизерине, там у ваших аристократов библиотеки уникальные без нас пылятся. А?

— Да кто я для них? — внезапно с какой-то горечью произнес Снейп. — Не трогают, и ладно.

— Не понял… Тебя на факультете что, вообще игнорят?

— Не так чтобы, но лишний раз ни с кем не поговоришь.

— А если нужно?

— Если по делу, то нормально. Так-то у нас народ адекватный.

— И ты серьезно считаешь, что крутой амулет — это не стоящее дело? Давай попробуем!

— Пошли на ужин уже. Дай подумать. До завтра.

* * *

За ужином Пита буквально бомбардировали совы…

«Давненько я так не радовался нашатырке и йоду», — мысленно потирал руки Петр.

Остальные посылки были с книгами. Отлично!

После ужина он помахал перед Сириусом бессмертным «Всадником без головы». А на поттеровоское замечание веско заметил:

— Майн Рид — это классика, детки! Кто не знает, тот много потерял. Сочувствую…

Блэк на несколько часов выпал из реальности… А когда вынырнул, не мог не утащить за собой Джеймса. Несколько дней в комнате только и слышно было про мустангов, индейцев и койотов… Колхауна, Луизу, Мориса… Аристократы явно переехали в другую реальность. Что ж, вполне своевременно, решил Петр.

Все это время в Выручай-комнате кипела исследовательская деятельность. Снейп вместе с Питом на подхвате и совете вдумчиво, со вкусом изготавливал взрывающиеся кристаллы для самого себя. Конечно, вдумчиво, а как иначе. Вишенкой на торте оказалось даже не количество денег (вполне приличное, чтобы не только приодеться, но и заказать кой-какие ингредиенты для будущего, уже спланированного Северусом, опыта), а то, кто именно их спонсировал…

Сделавший уже несколько заготовок Снейп читал вслух:

— В чистом, сухом виде детонирует от вспышки света, от альфа-излучения — Пит, это что за хрень?

— Поток ядер атомов гелия… Кажется. Не бери в голову, у нас тут такого нет.

— Уверен?

— Точно нет.

— От проведения перышком, от слабого надавливания или нагревания… офигеть, это ж в руки брать нельзя.

— А стазис ты накладывать умеешь?

— А! Ну тогда вот… Пора сушить. Тут пять растворов, загрязнение, вроде, может предотвращать детонацию.

— Только чтобы не совсем.

— Ну это-то ясно.

Когда Блэк с Поттером дочитали наконец «Всадника», Питер их порадовал готовой «посылочкой». Буровато-черные кристаллы работали блестяще. Чуть ли не весь вечер они передвигались по комнате вприпрыжку…

Люпин и Петтигрю получили премию. Двойную. Как и в первый раз, Блэк решил не отставать от Поттера. Делить пошли по-честному: на троих, хотя Ремус и открещивался. Однако его нюх уже был оценен зельеваром как непревзойденный…

На следующий день в школе началось веселье. Первым был, конечно, подпрыгивающий с испуганным лицом, но про себя посмеивающийся Северус. Поттер блаженствовал. Снейп, Петтигрю и Люпин старательно сдерживали смех. Через день общим решением просветили Эванс, дружно получив на орехи. А через пару дней подпрыгивала уже вся школа… Правда, тихой и скромной радости небольшой компании гриффиндорцев это не помешало. К счастью для преподавателей, уже начались экзамены, и до каникул оставалось всего ничего.

А на каникулах Питер пригласил в гости Северуса, благодаря чему те получились просто великолепны. В библиотеке на пару нарыли немало полезного. И заодно открыли Снейпу счет в Гринготтсе. Ну и пусть пока немного, главное, чтобы было, куда складывать. А уж что сложить… Они над этим еще поработают!

1) Кибербункер. Самый защищенный дата-центр. Нидерланды. https://hsto.org/files/93c/4dd/cbf/93c4ddcbffb1400e929c9793d8fcb643.jpg

Есть в этой фотке что-то… магическое ;)

Вернуться к тексту

А начиналось всё вроде неплохо. Я так долго ждал поступления в Хогвартс, чтобы уехать из опостылевшего маггловского жилища, подальше от отца. Хоть и было жаль мать, но…

И вот, наконец, Хогвартс-экспресс, и где-то там уже ждёт, наверное, моя единственная подруга. Я зашёл в тамбур и пошел по вагонам искать Лили, хоть старый мамин чемодан мешался ужасно. Зато с облегчением веса. Из-за него я и столкнулся с каким-то мальчишкой. Я спешил, так что машинально извинился и хотел уже пройти дальше, но проход загородили…

—Эй, оборвыш, ты испачкал мою мантию! — на меня надменно взирали двое мальчишек и ехидно ухмылялись.

В Паучьем тупике хулиганы нередко ко мне цеплялись, но там я отлично знал, как от них уйти: магглы магу не помеха, хотя пока учился, бывало всякое. Но тут, увы, не магглы, а двое богатых (наконец я разглядел) и избалованных мальчишек, и они — маги. Так что мои любимые магглоотталкивающие чары не помогут.

— Джеймс, глянь, у какой только нищенки это носатое нечто отобрало свои обноски?

— А о шампуне он, небось, и вовсе не слышал. Немудрено, что твоя мантия пострадала, —поддержал его очкарик. Хм, очкарик…

— Джентльмены, —сказал я с насмешкой, — судя по наличию очков и отсутствию пятен на обсуждаемом предмете, вас подводит зрение. Смените диоптрии и соблаговолите пропустить меня дальше, чтобы я не портил ваш эстетический вкус.

С минуту эти двое переваривали, что я им сказал, благо, после всех прочитанных книг, далеко не все из которых были по магии, немногочисленных уроков матери и многочисленных — улицы, язык у меня был нормально подвешен. Вот только их численного превосходства это не отменяло.

Я подобрался и рванул на таран, очкастый отступил, и я вроде уже прошел мимо, но длинноволосый парень, что-то прошептав, с силой пнул чемодан. Он резко потяжелел и чуть не выпал из рук, потянув меня вперед. Я так треснулся головой о поручень, что искры из глаз посыпались, а сзади раздалось ржание. Я встал и, сжимая кулаки, посмотрел на размытые очертания этих двух имбецилов.

— Поттер, глянь-ка, как нюни распустил, а строил из себя…

— Как тебе не стыдно, Блэк, довёл Нюньчика до слёз!

— Нюньчик! Ха! Как всегда, метко, Джейми, — радостно оскалился Блэк.

Я понял, что миром мы не разойдёмся, а удар в спину мне не нужен, поэтому со всей силы пнул Блэка по коленям, тот зашипел и схватился за своего дружка, а я рванул дальше по вагону, подхватив чемодан. Они дернулись было за мной, но почти сразу наткнулись на выходящих из своего купе старшекурсников, которые их притормозили, а я припустил дальше. В соседнем вагоне наконец нашел Лили в компании каких-то двух девчонок, познакомился с ними, удобно устроился в углу, и дальше мы поехали вместе.

* * *

Темно, неуютно, зябко, мокро, тягомотно. Тепло, красиво, празднично…

И вот, наконец, распределение.

— Точно не хочешь на Равенкло? Такому умнику и ценителю знаний, как ты, там — самое место. Ну, как хочешь.

Я всегда мечтал, как и мать, поступить на Слизерин, чтобы доказать наконец-то, чего я стою, и плевать, что я всего лишь нищий полукровка.

— Слизерин! — каркнула Шляпа, и я оказался там, где хотел. За столом под серебристо-зелеными знаменами меня приняли хоть и настороженно, но, вроде, неплохо.

— Добро пожаловать на Слизерин, — высокий светловолосый старшекурсник первым пожал мне руку, после чего легкое напряжение за столом мгновенно схлынуло.

— Лили Эванс!

Я напрягся: хоть бы нам оказаться на…

— Гриффиндор! — выкрик Шляпы отнял у меня самое дорогое. Тогда я ещё не понял этого до конца, а Лили уже весело махала мне рукой из-за стола красно-золотых. Рядом с ней сидел какой-то толстощекий мальчишка, а очкастый Поттер не сводил с неё глаз.

Лили, кажется, разговорилась со своими соседями, а я молча глотал кусок за куском: желание поесть, наконец, как следует куда-то пропало.

* * *

Вот народ постепенно начал выходить из-за столов, а Лили схватила за руки своих соседей, и они рванули по направлению ко мне. Зачем?

— Вот, ребята, познакомьтесь, это мой друг Северус, — с улыбкой представила меня Лили.

— Северус Снейп, — уточнил я и выжидающе посмотрел на новых знакомых Лили.

Пухлячок улыбнулся и протянул мне руку, которую я автоматически пожал, а Лилс продолжала:

— Это Питер Петтигрю и, — она кивнула на второго парня, — Ремус Люпин, они теперь мои однокашники.

Второй парень тоже с улыбкой протягивал мне руку для знакомства. У нас будут общие приятели с Лили? Это, наверное, неплохо…

— Тонкс, это не ты свой выводок потерял?! — раздался за моей спиной голос того самого блондина-старшекурсника. Оказалось, это наш староста.

— А что, Малфой, опасаешься, что мои львята научат плохому твоих змеёнышей?

— Еще кто кого научит… Уводи-ка ты их к себе, до отбоя меньше часа, — ответил Малфой, не ведясь на легкую подначку.

— Идёмте, ребята, сиятельному Малфою пора баиньки. Да и вам, должно быть, интересно посмотреть, где следующие семь лет жить будете, — обратился к своим Тонкс.

Старосты проводили друг друга неласковыми взглядами и разошлись, уводя нас за собой.

По дороге, убедившись, что нас никто лишний не слышит, Малфой посоветовал мне как слизеринцу тщательней выбирать знакомых. Хотел было уточнить, что и почему, но староста ускорился: надо было открывать дверь с паролем.

* * *

Нас расселили по двое. Со мной вышла небольшая заминка: я видел, что никто не горел желанием жить со мной, впрочем, я тоже, но у змей всё строго. Здесь, как оказалось, чётко блюдут иерархию, и потому меня поселили с таким же, как я, полукровкой Эндрю Смитом. Одет он был побогаче моего, ну, тут все выглядят лучше, чего уж там. Но он оказался достаточно флегматичен, чтобы просто кивнуть и, не кривясь, пойти в нашу новую комнату. По молчаливому соглашению мы просто не замечали друг друга, и меня это устраивало. Мда… Значит, и тут я буду один.

* * *

Утром старосты отвели нас в Большой зал на завтрак, а после — на занятия. Трансфигурация совместно с Гриффиндором была последним уроком. Я наконец-то сел рядом с Лили, но поговорить мы не успели: профессор МакГонагалл показалась нам в своей анимагической форме и начала занятие. Учитывая выражение ее лица, как-то не очень хотелось получить от нее замечание. Она довольно интересно рассказала о природе трансфигурации, её типах, после чего мы приступили к первому заданию.

Превращение спички в иголку оказалось делом непростым и никак мне не давалось. У Лили дела обстояли получше, ей удалось заострить спичку. А вот Поттер первым превратил-таки свою спичку в деревянную иголку, за что тут же получил пять баллов от профессора. Заинтересованный взгляд Лили, обращенный на его результат, настроения мне не прибавил. Может, от злости мне вдруг удалось сделать спичку стальной, правда, профессор это почему-то проигнорировала. То есть, главное было — заострить? Почему тогда сразу не сказали?

После урока мы с Лили отошли в сторонку и остановились, чтобы, наконец, поговорить.

— Сев, как тебе первый день? Трансфигурация потрясающая, правда?

— Интересно, — улыбнулся я.

Лили всегда как солнышко, в ней столько энергии и тепла…

— Я рад, что у тебя получается, Лили, сегодня немногие смогли справиться с заданием.

— Но ты-то сделал металл! Почему профессор не дала тебе баллов, не понимаю…

— Наверное, форма была важнее…

— Ты сейчас ничем не занят? Пойдешь со мной в библиотеку?

— Да, конечно же! Сам хотел тебя позвать.

Мы некоторое время шли рядом. Как же хорошо!

— Слышь, Нюньчик, шёл бы ты к своим слизням, а не приставал к нашим девчонкам! — Блэк грубо толкнул меня в плечо.

— Пошли лучше со мной, Эванс, я покажу тебе колдографии с финальной игры по квиддичу, — Поттер нагло взял Лили за руку и попытался её увести. Я замешкался, выбирая, ответить этому идиоту пока словами или сразу врезать, поэтому Лили меня опередила. Она возмущенно вырвала свою руку и оттолкнула парня.

— Что ты себе позволяешь, Поттер! Ты кто такой, чтобы указывать мне, с кем дружить?! И не смей оскорблять моих друзей, понял?

Она схватила меня за руку и потащила вперед, пыхтя, как маленький сердитый паровозик. Мои губы сами по себе растянулись в улыбке… дурацкой, наверное…

Поттер остался молча сопеть у кабинета, а вот Блэк заорал нам вслед о том, кто такой Нюниус, как я прячусь за женской юбкой, пока его Поттер не заткнул. Я хотел выдернуть руку из пальцев Лили — дико хотелось вернуться и затолкать ему эти слова прямо в глотку, но подруга мешала, упрямо таща меня дальше…

* * *

По пути в библиотеку я ещё долго сокрушался о том, что она помешала мне научить этих наглецов вежливости. Она же старалась меня убедить, что с дураками связываются только от недостатка ума, и уговаривала не обращать внимания, мол, сама разберётся со своими сокурсниками. Ей-то что разбираться, если все претензии у них ко мне?

Вспомнив поезд, я было проехался в сердцах по поводу «гриффиндорского благородства», совсем забыв, что Лили не в теме. Так что она обиделась:

— Нельзя равнять всех по одному Поттеру.

— И Блэку, — ехидно добавил я.

— Ну и что, — надулась Лили, — помнишь, в первый вечер я познакомила тебя с двумя моими сокурсниками, Петтигрю и Люпином? Между прочим, именно ваш староста нам помешал.

— И что хорошего в тех двоих? — кажется, в моём голосе проскользнули ревнивые нотки… Стоп, Лили имеет право дружить с кем хочет! Ага, только у меня, кроме нее, никого нет.

— Между прочим, Питер интересуется зельями, как и ты. И он удивил меня первым же вопросом.

— Каким?

— Он спросил, знает ли кто-нибудь, как обнаружить зелье в пище.

Я задумался. А ведь парень, похоже, правильные вопросы задает…

— Когда я рассказала, что ты разбираешься в зельях, — продолжала Лили, — он очень обрадовался и сразу захотел с тобой познакомиться, и Ремус вместе с ним, вот. Так что у вас может быть что-то общее. Тебе стоит с ними поговорить, — довольно улыбнулась она.

Я согласно кивнул и подумал, что, возможно, это действительно будет интересно.

Библиотека нам обоим понравилась так, что мы зависли там до самого вечера…

* * *

За прошедшее время Поттер и Блэк совсем достали. Они были повсюду, даже когда занятия шли на разных этажах! Что они, совсем без меня жить не могут? Особенно Поттер, Блэк лишь подпевает, но еще неизвестно, что противнее. Куда бы ни пошёл, только и слышу эту отвратительную кличку… Можно подумать, ничего умнее придумать они не могут. Хотя о чем я, действительно не могут.

Сегодня я чуть задержался, отстав от своих по пути в теплицы, и меня столкнули с лестницы, я не видел, кто, но кроме Поттера больше некому. Его реакция на мою хромоту это вполне подтвердила. Кажется, шутки кончились: я вполне мог свернуть шею, но, к сожалению, доказательств нападения у меня нет. Это война. У них численное превосходство, так что мне нужно теперь быть готовым к нападению.

Надо было найти место, где бы я мог поупражняться и сварить парочку интересных сюрпризов, и мать рассказывала мне, как его найти. Займусь сразу, как задания закончу.

Вечерняя разведка удалась. Меня никто не засек по пути на этаж, что уже можно было считать везением. Выручай-комната была… наверное, самым удивительным местом в замке. Я бегал туда вот уже два вечера — соседа мое отсутствие совершенно не интересовало. Мог бы — жить бы тут остался… И вот снова торопился туда, чтобы припрятать пару ингредиентов для дыбоволосного зелья, оставшихся после последнего урока зельеварения.

* * *

Я почти вышел на финишную прямую, взлетев по последней лестнице, но уперся в мантию с гербом Гриффиндора… Я было шарахнулся в сторону, по первости приняв уже знакомого мальчишку за Поттера, но парень был, мягко говоря, покруглее этого хлыща… Ха, а действительно, мягко.

— Привет, Снейп, я не кусаюсь. Эванс говорила, ты в зельях разбираешься? Я тебя искал.

А, ну точно, об этом Лили и говорила.

— На восьмом этаже? — тот, вроде, враждебности не проявлял, и я решил кое-что проверить.

— На каком восьмом? — опешил Петтигрю, оглядываясь.

— Да вот проход, — махнул я рукой, откровенно наслаждаясь его реакцией.

Тот только глазами захлопал…

— Ух ты, почти что лифт! А ты как догадался? — его искреннее восхищение было приятно.

— Никак, мне мать рассказала, — я решил ответить правду.

— Про Выручай-комнату? — всё же уточнил Петтигрю.

— А тебе кто сказал? — мне тоже было интересно.

— Тоже мать.

Мы согласно кивнули друг другу. Этот мальчишка мне нравился, я впервые с кем-то нормально общался, кроме Лили, но всё же стоит быть осторожным.

— Ты там был уже? — вот и первый вопрос.

— Два раза. Офигенное место. Только ты мне клятву дашь… А то не покажу! — главное, не прогадать. Чтобы меня не сдали Поттеру.

— Сперва ты меня выслушаешь. Можно и без клятвы.

Ну-ну, интересно…

— Думаешь, меня тот, кто старше, слушать будет? А Эванс говорила, что с тобой можно дело иметь. Еще на праздничном ужине, кстати.

И мне говорила, вспомнил я. Теперь главное — на какую-то чушь не подписаться.

— Ну, если как первокурсник первокурсника… Но учти, я не буду всякой ерундой заниматься.

— Я крепко надеюсь, что интересно все же будет. И не задаром! — при этих словах глаза Петтигрю засверкали ярче галлеонов, но я даже представить не мог, что я сейчас услышу.

Когда до меня дошло, что мне предлагают, я не смог сдержаться и заржал, наверное, хуже Блэка. Никогда так не смеялся, даже с Лили, — настолько это было невероятно, что я засомневался в состоянии здоровья мальчишки.

— Значит, я с тобой буду готовить… ха-ха, средства для нападения на самого себя? И получать за это деньги? Ты… Петтигрю, ты сам-то понимаешь, что мне предлагаешь? Ты идиот?

— Сам идиот! Ты получаешь безопасность, верно?

Он что, обиделся?

— Естественно, — успокоился я. — Уж сам-то для себя я постараюсь.

— И отыграть представление сможешь?

— В смысле? — вот этого я уже не понял.

— Притвориться, подскочить, принять заранее антидот, но изобразить симптомы, — начал перечислять он.

— Зачем тебе это? — мне и правда было интересно.

Петтигрю вздохнул и начал разъяснять мне на пальцах.

— Понимаешь, во-первых, я не хочу жертв. Я ненавижу, когда несколько на одного. И когда со спины…

Я вздрогнул: неужели Поттер сознался? Нереально. Или мне нагло врут, что скорее.

— Да, это Поттер тебя, — неправильно понял мою реакцию Петтигрю.

— Он признался?

— Держи карман шире. Дедуктивный метод.

Значит, не врет. Стоп… дедукция? Мы что, читали одинаковые книги? Похоже, парень подумал об этом же, вон как глаза вылупил. А потом протянул мне руку:

— Пе… Питер.

Я немного подумал, всё же гриффиндорец, но даже Лили с ним дружит… А уж Конан Дойль…

— Северус.

— Классное имя.

Вот уж не думаю. Отец моё имя и вовсе ненавидел, как и всё, что связано с магами.

— Некоторые так не считают.

— Да Блэк завидует.

— Чему?! — откуда у него только такие мысли-то?

— Ну как же, твое имя похоже на его, а сокращается куда красивее.

— Откуда знаешь? Снова дедукция? — мне стало смешно.

— Да я с этими придурками в одной комнате живу!

Ой, как ему это не нравится… Похоже, Поттер не только меня достал. Ладно, споемся. Покажу ему свою тайну, только сейчас последнее испытание. Я позвал его за собой.

— А клятва?

Я смерил его взглядом. Испытание Питер прошел, не заметив. Неужели мне и правда с ним повезло?

Клятву он дал без вопросов, заодно уточнив для себя еще одну полезную деталь… Ничего, для пользы дела мне не жалко. Может, и трактатом по менталистике поделюсь. Хотя… точно поделюсь.

С этого дня учиться в Хогвартсе стало значительно веселей, а галлеоны, заработанные на Поттере и Блэке без их ведома, не могли не радовать. Хотя сама идея радовала вдвойне.

Вернувшись в Хогвартс за день до начала занятий, Снейп и Петтигрю в первый же вечер окопались в «Выручайке». Главным приобретением Северуса этой зимой была такая же сумка, как у Пита, а уж ее содержимое… Его они уже минут десять сортировали и расставляли по полкам.

Его и приодеться почти заставили, хотя матери Пита в чем-то даже удалось повлиять на мальчика: объяснения, что выглядеть неопрятно из-за ветхости одежды — значит проявлять неуважение и к окружающим, и к самому себе, ей удались. Скорее всего, потому, что Элси, с детства считая свою внешность весьма посредственной, не видела смысла гоняться за модой и украшениями, но типично женская аккуратность была ей привита еще матерью. Так что лозунг «одежда должна быть удобной, добротной и аккуратной» в голове нового приятеля ее сына прижился успешно.

Когда на оставшиеся пару дней каникул Северус с трудом выкорчевал себя из фосетттовской библиотеки и наконец посетил мать, та тоже очень за него порадовалась. И передала ему свой небольшой гримуар и довольно приличную стопку книг, пылившуюся в самом углу подвала, подальше от Тобиаса Снейпа. С последним парню повезло не встретиться: мать не настаивала, чтобы сын оставался на ночь, так что он просто вызвал «Ночного Рыцаря» и через пару часов кувыркания желудка и прочих прелестей жизни стоял на дороге из Хогсмида в Хогвартс. Еще через полчаса он уже поднимался по лестнице, на которой и встретился с Питом, к обоюдной радости.

Теперь у них был целый день на оборудование собственного помещения, и это было, пожалуй, самым чудесным за все проведенное в Хогвартсе время. Расставляя книги, они с удовольствием общались: проведенные вместе каникулы весьма поспособствовали установлению между ними если не дружбы, то уже весьма высокой степени доверия.

— Чего ты хочешь? К чему ты стремишься? — Петр знал, о чем спросить. Это не тайны, это просто личные предпочтения, разделяя которые с кем-то, мы чаще всего и приобретаем настоящих друзей.

Северус задумался, но ненадолго:

— Встать на ноги, зарабатывать, быть… самостоятельным и… состоятельным. А может, и известным.

Пит согласно продолжил:

— Сильным магом. Известным специалистом. Для чего?

— Чтобы помочь матери, чтобы что-то значить в этом мире.

— Получается, мы одного и того же хотим… Еще я хочу быть независимым. Не люблю, когда мной командуют.

Северус покивал:

— Я тоже. Но и сам командовать не люблю. Поэтому ты меня устраиваешь, — тоже усмехнулся он.

— Хороший отмаз одиночки.

— В смысле?

— Если ты не отшельник, ты не можешь совершенно не зависеть от других. Все мы связаны друг с другом, кто-то больше, кто-то — меньше. У меня — мать, ну еще друг есть. В Лютном. Джейк оборотень, но он отличный друг.

— Не парься, я без предрассудков.

— Ну и замечательно.

Ремус Люпин, остававшийся на каникулы в школе, почуяв вернувшегося Питера, пошел за ним… Но нагнать, пока тот не зашел в «их комнату» не успел, даже в дверь едва проскользнул. А место, где он в этот раз очутился… Масса новых запахов, длинный лабораторный стол, куча шкафчиков и полок. Юный оборотень был заворожен. А потому не сразу пошел здороваться с приятелем. А уж став нечаянным свидетелем такого интересного разговора…

Питер дружит с оборотнем? Парией из парий волшебного мира?! Ремус чуть не задохнулся от эмоций. Ведь это значит, не только он… Интересно, знает ли про этого Джейка директор? Ведь, может быть, через год он, Ремус, будет тут уже не один?

Он чуть не пропустил дальнейший разговор…

— И еще, наверное, ты с Люпином. А у тебя?

— У меня только мать и Лили… Ну и, наверное, ты. Может быть, Ремус.

Ему… доверяют? А он? Ремус кашлянул и вышел из лаборатории. И не смог сдержать удивления:

— Ого! Вы это как? — он обвел взглядом комнату.

«Библиотечная часть» была почти что копией библиотеки мистера Фосетта: Питу и Северусу было проще всего ее представить, тем более что они провели там немало времени вместе. Уютное помещение с довольно высоким потолком, все стены которого были заняты книжными полками, пока полупустыми (книги, спрятанные и оставленные предыдущими поколениями, громоздились на полу, ожидая, пока их расставят по местам), камин, три небольших стола, пять кресел…

— А у кого-то слишком длинные уши. Привет, Ремус, — Питер всегда был дружелюбен.

— И давно ты тут? — поприветствовав его, осведомился Снейп.

Люпин вздохнул. Здесь и сейчас ему придется признаться. Но как же трудно заставить себя выдавить хоть звук…

— Чего ты мнешься? Не знаешь, как сообщить о своей «пушистой проблеме»?

— А? Что? — Ремус почувствовал себя дурак дураком…

— Ну, если ты слышал, что я уже пару лет весьма дружен с таким же оборотнем, как ты…

Люпин сглотнул, глядя на усмешку Снейпа. А Петтигрю продолжил:

— Неужели ты думаешь, что за четыре проведенных бок о бок месяца мне бы не пришла в голову причина твоих таких регулярных ежемесячных отлучек?

— Так ты…

— Да и Джейк меня кое о чем просветил.

— И вы…

— Читай больше, что ли, Ремус, — посоветовал Снейп. — Больше слов — легче объясняться.

— Но как… вы давно знали, и никому ничего…

— А зачем? — перебил Снейп.

— Вы не представляете, — он всхлипнул и замолчал.

— Ну да… не представляем. Мы ж не легилименты, — Петр положил руку парню на плечо.

— Пока. А жаль, — добавил Снейп.

А потом на них вылили тихий кошмар, что творился в голове их однокашника…

«Да, еще этому придется мозги на место ставить, дитю забитого народа… — подумал Петр. — А пока надо его чем-то занять».

— Ну, раз ты тут, помогай давай.

— Чем? — Ремус готов был, кажется, достать им Луну с неба. С ним говорили, словно ничего не случилось… Хотя они же знали. Он все еще не мог поверить.

Петр посмотрел на Северуса.

— Изо всех куч выбирай книги по арифмантике и рунам, их будем ставить вот сюда, — показал тот.

— Хороший педагог всегда вовремя найдет всем работу, — не удержался от подколки Петр.

Снейп только фыркнул, и работа закипела.

Через пару часов усталые мальчишки устроились в креслах возле пустого камина. Петтигрю достал из своей классной сумки замечательные бутерброды с беконом и термос с чаем.

— Жизнь… — Петр откусил приличный кусок, прожевал, проглотил, — удалась!

— Вот бы совсем сюда переехать… — размечтался Люпин.

— Ага, и открыть еще один факультет для нас троих. Ничего, проживем. Кстати, Северус, ты еще ни в чью библиотеку не намылился?

— Не поверишь, намылился.

— Да ну?

— К Малфоям.

— Ого. Повезло же тебе! Там столько всего может быть… Еще бы к Блэкам…

— Так вот для чего ты Генеалогию родов смотрел…

— А ты думал, невесту себе выбирал?

Парни дружно прыснули.

— Осталось придумать и выбрать, чем мы тут зарабатывать будем, — перевел на деловые рельсы Петр.

— А что могут первокурсники? — удивился Люпин.

— Простые зелья.

— Недорого.

— Зато всегда есть спрос.

— Да кто у вас купит?

— Свои же школьники — раз. Через родителей продать, моя мать согласна, — два.

— Моя тоже согласится, скорее всего…

— Три.

— А я порт-ключи умею зачаровывать, — раскололся Пит, вызвав небольшой, но яркий всплеск эмоций друзей. Пришлось пообещать мастер-класс.

— Веритасерум.

— Что?

— Я могу сварить веритасерум. Качественный. Но учить не буду — сложно. И кто-то должен будет меня один день прикрыть, там есть такой этап, сутки отходить далеко нельзя.

— Офигеть… — протянул Питер. — Но это так просто не сбыть. Только в Лютном. Ха… Нет, за Джейка боюсь. Если бы его подстраховал кто…

— Мистер Фо… нет, глупость сказал.

— Да, он рисковать не будет. Может, через Блэка? Он тут хвастал связями…

Северус поморщился.

— Да что он тебе сделал? Так, Поттеру подпевает.

— Много подпевает. И качественно.

— Пакостит-то — Джеймс.

— А разве не оба?

— А то мы сами не подпрыгивали?

— Без Блэка не обойтись?

— Попробуем. Но в Лютный без взрослых лучше не соваться.

— Взрослых надо из своих искать.

— Будь общительнее, полезно, — подмигнул Петр, кажется, все-таки уже другу.

Тот согласно кивнул.

— Ремус, а ты чего такой смурной? — Петр обратил внимание на совсем сдувшегося волчонка.

— Вы хоть что-то можете. А я как балласт…

— Офигел?! А твое чутье? — чуть ли не хором возмутились приятели.

— Да ему же цены нет!

— Он просто сам ее не знает… — пояснил Снейп.

Люпин смотрел на них в изумлении. Он представляет ценность? Правда? Тогда все, что ему говорили… У него перехватило горло.

— Можешь мне ассистировать. Можешь почуять, кто ходит за дверью. Можешь вообще почуять след, которого никто из нас не увидит. Можешь ощущать опасность. Человека, который настроен против нас, учуешь. Ведь так?

— Будешь нашей службой безопасности, Ремус?

— Да… Конечно, да!

* * *

Когда они вернулись в комнату, соседи были уже на месте. Блэк был явно чем-то раздосадован, а поскольку держать в себе он ничего не мог, вскоре Петр понял, что Сириус уже в семейной опале.

— И за что это тебя? — задал он вопрос, но ответ оказался слишком невразумительным. И гады они все, и маги они темные…

Питер задумался: вот теперь Блэка, такого несчастного, Поттер совсем под себя подгребет? Вот уж фигу… Надо пока отвлечь!

— А как наши планы на ближайшее время?

И поймал сочувственный взгляд Люпина, когда парни начали с упоением планировать, где и как достать Снейпа…

— Морочащая закваска… — доверительно сказал Пит потолку.

— Что? — тут же среагировали Мародеры (все же он начал так называть про себя эту парочку).

Он пояснил. Подробно.

— Дожидаться контрольной…

— Зачем? Зельеварение два раза в неделю.

Эх, опять он Снейпа подставляет…

Зато взамен с ним, точнее, с ними обоими поделились «страшным секретом». Под клятву, да… Но вот процесс демонстрации, как и возможность взять попользоваться, Джеймс в клятву не включил. Умница, что там…

Мантию-невидимку примерить хотели все. Но никому не дали. Пряча артефакт после демонстрации, Поттер бросил чары отвлечения внимания, на что Люпин хитро подмигнул Питу. Тот только поворчал, мол, и так поклялись, чего там еще, повернулся в кровати и засопел…

* * *

А что, если секрет Люпина Мародеры раскрыли еще на первом курсе? Тогда на изучение вопроса у них было целое лето, да с семейной библиотекой… «Надо будет парня подготовить», — сообразил Петр на следующее утро, и после занятий они с Ремом вместо библиотеки пошли в Выручайку. Пока они «разучивали сценарий» того, как сообщать о проблеме Рема соседям, пока тот ломался, изо всех сил не желая признавать очевидного, что, либо он сам расколется, либо его (но первое все же предпочтительнее), незаметно зашел Снейп и начал колдовать над каким-то котлом…

Услышав от виноватого Пита про очередную аферу с «заморочкой», долго ржал.

— Это будет интересно, не огорчайся. Лично я обещаю вам… как это называла твоя мать… шоу!

— Как ты… Тебе же придется завалить урок…

— Ты не представляешь, как мне подфартил. Многие зелья можно испортить кучей разных способов… И тут же исправить! Это мой шанс показать класс! Такое любой зельевар оценит.

— Неожиданно… Ну тогда давай, что там и сколько стоит…

Считать деньги Питу всегда нравилось.

К сожалению, не особо ценные ингредиенты оказались недоступны — с зельем пришлось пару дней обождать. Питеру уже надоело изображать бурную деятельность зельевара в туалете Миртл, хотя с плаксивой девочкой общий язык он, пусть не с первого раза, но сумел найти.

— Все! Надо это заканчивать, — решил он для себя. И был совершенно прав…

* * *

Шоу на зельеварении вышло действительно потрясающим. Настолько, что половина класса — все, кто сидел вблизи от Снейпа, практически всегда работающего без пары, — свои зелья доделать не успели. Благо, чары стазиса большинство уже неплохо изучили (и поделились с теми, кто плохо, — чтобы не мешали наблюдать).

Когда Северус вдруг рассмеялся и кинул в котел что-то явно не то… и оттуда взлетели яркие зеленоватые искры, встрепенулись все, а Слизнорт попытался вскочить, но поднялся вместе с креслом. Тут Снейп охнул, словно опамятовавшись, что-то схватил и бросил в котел. Профессор, только взглянув, кивнул одобрительно и осел обратно. Но буквально через пару секунд Северус начал ритмично обстукивать котел мешалкой, что-то приговаривая.

Поттер с Блэком тихо заржали и приготовились… Снейп дергался, хватал, ронял, иногда — в котел, иногда — мимо, поднимал, ловил (или промахивался), и ситуация становилась все более напряженной. Соседи отошли подальше, не отрывая глаз от зрелища.

Слизнорт выпростался-таки из кресла и поплыл к ученику, вытворяющему с котлом сущее непотребство. В это время тот добавил что-то еще… Котел начал подпрыгивать. И не успел профессор что-либо сделать, как ученик что-то подлил, и в жидкости что-то мелодично забренчало. Котел танцевал… вместе с его хозяином.

Сириус автоматически начал отбивать ногой ритм…

Снейп забросил в котел что-то еще, помешал, вместо подсчета насвистывая что-то фривольное… Потушил пламя и сдал зелье профессору, идиотски улыбаясь.

Кабинет накрыла тишина. Слизнорт посмотрел на ученика… потом перевел взгляд на получившееся зелье. Снейп, словно обессилев, осел возле стола прямо на пол, но никто даже не засмеялся.

— Очуметь, — раздался звонкий голосок.

— Превосходно. Я не верю своим глазам! — профессор не скрывал восхищения. — Все могут идти. Но вы, молодой человек… Как вы могли?..

Расходиться никто и не думал. Все смотрели, как медленно, ломая каждое движение, встает их однокурсник.

— Я не знаю, что со мной, профессор, — Снейп с трудом, почти по слогам выговаривал слова.

Слизнорт сосредоточился…

— Дорогой мой! Вы же… вы же под дурманящей настойкой! Или… или это даже морочащий эликсир… Вам срочно надо в медпункт! Я сам вас провожу! Но какая сопротивляемость…Какая железная воля! В вашем возрасте! Вы ни на кого не думаете? Виновники должны быть наказаны! Но все же вы… Или вы счастливчик, или редкий талант! И вы знаете, я склоняюсь ко второму. Я буду рад видеть вас в своем клубе. Седьмой этаж…

Дверь за преподавателем и учеником закрылась.

Ученики расходились в задумчивости.

Этот псих-одиночка, каковым многие привыкли его считать, оказался отнюдь не посредственностью.

— У нас еще осталось? — прошептал Питеру Джеймс.

— Совсем немного. Половина дозы.

— С собой?

Пит молча кивнул на Люпина. Именно ему как самому осторожному было доверено подлить Снейпу эликсир. Джеймс схватил склянку, и несмотря на то, что Пит и Сириус пытались его остановить, опрокинул в себя…

* * *

— Еле успели… — Сириус вытер пот со лба, сидя верхом на крепко спеленутом мантиями друге. — Ну ты и силен, оказывается, Ремус!

— Я объясню, — улыбнулся тот. — Вот Поттер очухается…

— Да встаньте уже с меня, я нормально, — просипел Джеймс.

Через несколько минут в комнате вместо скромного мальчишки стоял довольно крупный молодой оборотень. Петр с удовольствием почесывал его за ухом, а парни… Ну не могли же они признать, что этот мелкий оказался бесстрашнее их!

— С ума сойти…

— Ты это… не опасен? — протянул руку Поттер.

Люпин улыбнулся — оскалился, и Джеймс отшатнулся, но все же заставил себя коснуться оборотня.

Сириус осторожно провел ладонью по мускулистой лапе.

— Чума-а-а…

Рем перекинулся обратно:

— Не опасен, если на меня не светит полная луна.

— Так вот почему ты пропадал каждый месяц! А куда?

— Директор приготовил для меня специальное место. Где я никого не потревожу и ко мне никто не зайдет.

— Где это? — у Сириуса загорелись глаза.

— Ты уверен, что хочешь знать?

Сириус нырнул в свой шкаф, и через минуту они уже склонились над книгой…

— Анимагия. Не знаю, кто как, а я об этом лет с пяти мечтаю, — Блэк удивил признанием даже Джеймса.

— Ну… — протянул тот, взглянув на Люпина. — Я бы тоже попробовал.

— И я! — поддержал Петр.

«Ну надо же, как рано… — подумал он. — Но все же… только не крысой! Вот бы найти еще одну Выручайку, чтобы из замка не уходить. Или там где-то был проход? Надо поискать!»

Тайное трио заседало в «Выручай-комнате» уже третий раз и все с тем же вопросом: как бы заработать? Без помощи взрослого человека это оказалось практически нереально: простенькие зелья у школьников никто не хотел брать даже интереса ради. Увы. Да и среди однокашников у них еще никакой репутации не было. Потомственные маги в принципе совершенно справедливо не собирались тянуть в рот ничего из созданного какими-то первокурсниками, даже предлагать пробовать не стоило. Купить что-то могли бы лишь магглорожденные, но у тех не было ни потребностей, ни, в большинстве случаев, денег. «Секретный триумвират», как шутливо назвал компанию Питер, чувствовал себя в тупике… И всего лишь из-за возраста.

И все это несмотря на то, что после фееричного урока зельеварения Снейп таки попал в фавор к своему декану, а заодно и Малфой им заинтересовался. Собственно, тогда Северус и напросился к тому в гости, сам поражаясь собственному нахальству. У него никак не выходила из головы давешняя разговор с Петтигрю о легилименции. Хотелось. До такой степени, что он буквально подпрыгивал, услышав «ментал» или «ментальная магия». Увы, в школе такое, если и можно было сыскать, то только лишь в запретной секции библиотеки. Или в личных запасах преподавателей… Так что надежда была только на Малфой-мэнор, ну и еще немного на Питера. Точнее, на библиотеку мистера Фосетта. Эх, ну какого бундимуна он в каникулы в зельеварческие трактаты закопался…

Черт, ну никуда без этих взрослых… или хотя бы кого постарше. А это значит — зависимость. Лично Северус колебался: под крылом Малфоя манил вполне себе реальный уют в обмен на преданность. Но Пит почему-то высказался резко против. И видно было, что он знает, о чем говорит. Что ж, опыта у этого непростого пухлячка побольше, чем у него: рассказы о Лютном, о том, как они прятались с матерью в маггловском мире, о криминале и маленьком оборотне, о подработках — он многое узнал о Питере за проведенные вместе каникулы и искренне его зауважал. Даже собственные беды в лице пьяницы-отца и забитой матери стали казаться не такими уж страшными: ему, как минимум, не приходилось искать работу самому. Да и убить его по-настоящему никто не хотел. Так что, действительно, нечего нюни распускать. Надо так же, как Питер, искать пути, как вернуть мать обратно в магический мир. А для начала хотя бы понять — почему она все это терпит, узнать, как она оказалась с Тобиасом Снейпом. Неужели так, как Пит говорит: «Любовь зла, полюбишь и козла?» Почему-то совсем не хотелось называть его отцом, даже язык не поворачивался. Как вообще они встретиться-то могли — мать ведь жила только в магическом мире и вряд ли ее в маггловский отпускали, по крайней мере, судя по тому, что он однажды слышал о своем деде, Октавиане Принце. И снова нужна была легилименция… Искусство, теперь почитаемое темным, а потому не изучающееся в школе. И вообще нигде в Англии. Ехать куда-то и искать? Так на какие шиши?

Легилименция манила не только Снейпа — все тайное трио было озадачено поиском любых крупиц информации. Питеру это казалось важнейшим умением, необходимым для выживания, а Ремусу очень хотелось понять, из-за чего его, молодого оборотня воспитывали так, что он начинал практически ненавидеть сам себя. А еще — узнать, почему его укусили, всего лишь укусили, когда могли преспокойно убить!

Так что, цели тайного трио было определены, оставалось найти способы их достижения. Учебы, той, что в Хогвартсе, было явно недостаточно, чтобы что-то собой представлять после выпуска. Идти в ученики? Кто бы их еще взял без денег и связей. Так что снова все уперлось в самый универсальный ресурс. И Петр, как лидер группы, продолжил развивать мысль о том, как им стать наконец платежеспособными.

Подрабатывать с помощью стариков Берч — его бабушки и деда? Нереально: антиаппарационный барьер школы не пропустит, а выбираться в Хогсмид… Попробовать можно, но рано или поздно они попадутся. Надо пересылать. И тут Питер вспомнил про еще одного старика — старьевщика Таннера. Это уже был его прямой контакт, причем на взаимовыгодных условиях. Пойдет ли лавочник на то, чтобы добавить еще и зелья к «общему ассортименту»? Неизвестно, но попробовать стоило. Благо, с контрактами у Петра проблем уже не было, даже гоблины в «Гринготтсе» оценили. Да и вклады они со Снейпом уже сделали. Правильные. Такие, что грядущий кризис им не страшен. И не только в «Гринготтсе», он хорошенько обработал мать за каникулы, так, что та купила немного (сколько хватило денег) правильных акций, в том числе на континенте. Но на этом быстро не заработать — скорее, только обезопасить себя.

Первокурсники, слушая рассуждения Питера, только глазами хлопали. Увлекся следователь ОЭБиПК Воронов Петр Николаевич, ох, увлекся!

— Ты вообще кто? — выдавил наконец Снейп.

В голове у Петра промелькнул анекдот про Штирлица и того, что же выдавало в нем разведчика: парашют или… Он усмехнулся. Вот уж спалился так спалился. Хотя… Все же просто. Трое суток беспамятства в Мунго… Где в это время он был, кем? Что произошло тогда с мальчиком Питом?

Так что его новым друзьям оставалось только принять на веру «подселение» то ли души, то ли памяти в тело «обычного парнишки-мага». Ну, и непреложным обетом пришлось заполировать, деваться некуда.

— То есть, ты знаешь, что будет через пятьдесят лет? — уточнил наконец Северус.

— Да, и не только в общих чертах. Так что не пропадем, если доживем, — пошутил Петр, стараясь немного разрядить ситуацию. Про то, что они все вообще — книжные герои, предпочел и дальше умалчивать: это кому-то там — книги, а им тут самый что ни на есть реал. И совершенно не факт, что все будет происходить, как было описано. Уж он-то начитался истории, которую пишут победители, так что — в курсе.

— Рог двурога и шкурку бумсланга достать довольно сложно, — оказывается, Снейп тоже уже размышлял вслух. — Остальное я и тут смогу достать. Только в озеро лезть…

— Бумсланг… а, я понял! — включился Питер. — Оборотное! Север, ты гений! Если взять волос взрослого человека, я смогу вести себя, как взрослый!

— А зачем в озеро? Про манящие чары забыл? — встрепенулся Люпин.

— Да с чарами у меня не особо ладится, — признался Снейп.

— Манящие чары… Мне интересно, от них все книги в школе защищены?

Снейп и Люпин уставились на Петтигрю, как на пророка.

— А если засекут, кто призвал?

— А как сделать, чтобы не засекли?

— Сначала понять, что именно можно засечь — самого призывающего или куда вещь понесло?

— Про Выручайку никто, кроме нас не знает? Неужели на всю школу — только мы?

— А может, она не одна? Или появляются разные комнаты для тех, кто знает?

— Подговорить призвать кого угодно, а потом — обливиэйт?

— Если Блэку еще и память подчищать, совсем сдуреет… Поттер если только… так если и этого в придурки, то мы с Питом можем и не выжить… А кого мы еще так не любим?

Снейп усмехнулся. Вот так гриффиндорцы… Но Пит быстро прояснил обстановку:

— Вот ты с ними только в коридорах и изредка на занятиях встречаешься. А мы с ними чуть не круглые сутки! Я их воспитывать уже задолбался!

— Да ладно, у них уже новые мысли появились. И не только о Снейпе, — напомнил Рем.

— Как это радует…

— А, ты об анимагии! — проговорился Пит, и Северус встрепенулся:

— Что? Они решили попробовать?

— Ага. Блэк уже и книгу приволок из блэковской библиотеки. Здоровенную!

У Северуса загорелись глаза. Пит помотал головой:

— Не так быстро, Север. Там в основе всего — трансфигурация и чары. Так что… Давай думать, кого будем грабить.

— Ты что? Сдурел?

— Ну, экспроприировать шкуру бумсланга… там много надо?

— Кусок с половину ширины твоей ладони… два дюйма, если точно. Рог еще, он совсем редкий. Но там всего щепотка. Тертого.

— Это если на один раз? И надолго?

— На десять-двенадцать часов.

— Тогда надо хотя бы порций на десять. Разоримся. Так что присмотрись, как к Слизнорту в хранилище пролезть. А уж мы с Ремом…

Питер радостно усмехнулся и подмигнул оборотню.

Снейп вздохнул.

— Ты что? Мама велела вести себя прилично?

— Ты что, мысли читаешь? — усмехнулся тот. — Да. Она надеется на меня.

— Пусть лучше надеется, что ты вытащишь ее из той дыры…

— Еще бы она сама этого хотела…

* * *

Лили Эванс скучала.

Ее приятель, ходивший за ней хвостиком на зависть всем девчонкам-однокурсницам, начал все время куда-то исчезать. Рядом оказывался противный Поттер и чуть менее противный, вообще-то даже симпатичный, но совершенно дурной Блэк. Эта компания ее вовсе не устраивала, и девочка ждала Северуса неподалеку от поворота к подземельям Слизерина, чтобы как следует пропесочить его за то, что непонятно где ходит. И главное, она ничего не знает об этом. Кстати, а куда делись ее самые первые знакомые, этот смешной мальчик, Питер? Может, они где-то вместе? Но это ведь она их познакомила! Как это они теперь — и без нее? Это несправедливо!

Даже директор это заметил. Лили гордо задрала нос. Ей так хотелось похвастаться перед другом, что она пила чай с самим Альбусом Дамблдором! А какие вкусные были у него сладости… Но самое главное, он приглашал ее заходить к нему каждую неделю! Значит, она, Лили — особенная, что-то в ней есть, если сам директор уделил ей столько внимания. А как интересно он вчера рассказывал! Жалко, она не может вспомнить подробности… Ну, вот уж только появится Северус, она ему все скажет! И про директора. И про то, что нельзя так просто оставлять ее скучать! Друг называется! Лили даже ножкой притопнула от нетерпения и захвативших эмоций.

Так возвращавшийся из «Выручайки» Северус чуть было не попал, как кур в ощип.

Спас его, конечно же, Питер.

Петр давно раздумывал, не пригласить ли им в компанию Эванс: ей как раз отлично удавались и чары, и трансфигурация — он не раз видел довольное лицо девочки и слышал о начисленных факультету баллах. Конечно, Эванс далеко не специалист, но, судя по всему, амбиций у нее достаточно. А учитывая то, что она магглорожденная, польза будет обоюдной. Он еще до конца каникул подготовил что-то вроде магического контракта, так, на всякий случай. Ну и естественно, таскал с собой: мало ли что. Вот это «мало ли» и настало.

— Эванс! А мы тебя повсюду ищем! — радостно провозгласил Петтигрю, оттесняя ее от тихо зашипевшего Снейпа. — Пойдем скорее, дело есть просто на стопятьсот!

Озадаченная Лили даже возразить ничего не успела, как оказалась в пустом классе в компании трех однокурсников. И тихий-скромный Питер, оказывается, способен играть первую скрипку…

После подписания магического контракта Лили впервые побывала на заветном восьмом этаже. Выручай-комната привела ее в восторг: и библиотека, к которой она сразу бросилась, а потом и лаборатория. Восхищение боролось с досадой: вот такое чудо от нее скрывали?! Она уже начала было сердито выговаривать Снейпу, но Питер быстро и грубо ее прервал:

— Эванс, ты что, с дуба рухнула?

— А? — у Лили даже слов подходящих не оказалось…

— Мы тут горбатимся, комнату готовим, книги в библиотеку таскаем, лабораторию делаем, приглашаем тебя на готовенькое, а ты чем-то недовольна?!

Северус во все глаза смотрел на Пита, на Лили… Впервые в жизни, наверное, понимая: подруга-то — не права. Вот если бы ее не пригласили, или ничего не рассказали бы, тогда другое дело. Но может быть, она просто что-то не так поняла?

А вот Петра поведение Лили неожиданно насторожило. Он еще не наблюдал ее в роли скандальной бабенки, и не имел ни малейшего желания продолжать… Но дело было в том, что он уже неплохо представлял себе ее характер и зуб был готов отдать: это — не ее. Не родное. Не подходит это той Лили Эванс, которая сидела все полугодие рядом с ним за гриффиндорским столом.

Лили же словно пришла в себя… покраснела и извинилась.

«Ну, то-то же, — подумал Петр, глядя, как с облегчением вздыхает Северус. — Надо бы расспросить, не происходило ли с ней что-нибудь… особенное или странное».

— Эванс, а можно полюбопытствовать, у тебя самой какие новости? Ты такая довольная была на ужине, посмотреть приятно, — вдруг спросил Ремус.

Лили рассмеялась и вскоре тайное трио было посвящено во все нюансы чаепития с самим директором, которые она помнила, конечно.

«Упс… Дамблдор для нее — светоч всея… чего?.. Срочно брать непреложный обет!» — подумал Петр.

— Северус, а в человеке ты можешь наличие зелья определить?

Три пары глаз смотрели на него недоуменно. Пришлось пояснить, обращаясь к Снейпу:

— До сегодняшнего я даже представить не мог, чтобы Эванс пилила тебя, как старая жена пьяного мужа!

Снейп густо покраснел, а Лили застыла с открытым ртом… Ремус же просто расхохотался:

— Похоже! Ну ты, Пит, как скажешь…

Эванс переводила взгляд от одного на другого и, кажется, начинала злиться. Вот она бросилась было к дверям, но путь ей перегородил Северус. Она возмущенно вскинулась:

— А ну быстро пропустил!

— А ты нахалка, Эванс… — протянул Питер, — я был о тебе лучшего мнения. Давай все же проверим — хуже не будет, а вот лучше — возможно, да.

И тут же произнес клятву о непричинении вреда… Неслабая вспышка принятой клятвы временно привела Лили в себя, и она наконец прониклась особенностью момента.

— Так выглядит настоящая клятва?

— Ты разве не знаешь?

— Я же… — Лили наконец смутилась и замолчала.

— Ты росла в мире магглов, а мы — в волшебном. Если ты останешься с нами, мы расскажем и объясним тебе о нем все, что ты попросишь. Это ведь важно для тебя?

Лили вздохнула: смешной упитанный маленький однокурсник был прав. А еще он был очень умен. А значит…

* * *

Непреложный обет был принесен.

А Универсальный антидот они таскали с собой еще с конца прошлого полугодия. Так что через полчаса Лили сама себе удивлялась… Ей ведь по-настоящему казалось… да что там, она уверена была, что Северус перед ней виноват! Но в чем?! Как же так? Нет, это не мог быть директор! Но почему же она так думала? Это ведь была не его тайна, он просто не имел права рассказывать никому, в том числе и ей. Но она же… она — особенная?

Петр внимательно смотрел на меняющееся выражение лица Эванс и сожалел, что легилименция ему пока недоступна. Хотя кое-что он, наверное, мог понять. И проверить.

— Лили, мы тебе единственной доверили самую главную свою тайну, но еще не до конца… Ты догадалась, зачем мы искали и обустраивали Выручай-комнату?

— Нет… — протянула мгновенно приободрившаяся Лили. — Расскажете?

— У нас есть цель: стать независимыми. Научиться самим зарабатывать себе на жизнь. И еще — помочь родным. А у тебя какая цель в жизни?

Лили расширила глаза:

— То есть, это все — для учебы и для опытов? Я с вами! Я хочу выучиться и стать сильной ведьмой!

— Сильной в чем? Ты же, наверное, уже знаешь, что каждый маг имеет склонность к чему-то определенному?

Лили рассмеялась:

— Так вам не хватает чаровника-трансфигуратора? У меня есть такая склонность! А вы? Знаю, что у Северуса — зелья, а у тебя, Питер?

— Артефакторика. А у Ремуса — предвидение и, скорее всего, трансфигурация. И феноменальное чутье. А еще он оборотень.

— Ух ты! А мне покажете?

Ремус было отшатнулся, но его быстро успокоил Северус:

— Она же магглорожденная. Они вообще не в курсе!

И через пару минут Лили уже упоенно чесала за ушком здоровенного волка. Волчище млел. Северус вздыхал. Но было… как-то проще? И он тоже почесал волчаре лобик. Ремус вильнул хвостом. А Питер задумался о том, как бы скопировать нужные главы из Блэковского талмуда… Все же надо будет освоить анимагию!

* * *

— Вот это задачка… Тут еще и зельеварение до кучи!

— Лист мандрагоры во рту — целый месяц? А если я его сжую?

— Не сжуешь, он противный…

— Тогда проглочу…

Квартет из троих гриффиндорцев и одного слизеринца обсуждал будущее превращение. Позаимствовать у Сириуса книгу оказалось более чем просто — стоило Лили только намекнуть Поттеру о своем интересе к анимагии, ей тут же и принесли, чуть ли не на блюдечке. А уж когда она скопировала (всего-то три главы нужно было), якобы чтобы почитать спокойно перед сном, Блэк только крякнул. Лили успокоила его:

— Никто не увидит, а через пару часов все просто развеется. Я еще не такая сильная волшебница, как хотелось бы. Так что ваши семейные секреты… Хотя, тут же совсем другой автор, и вовсе не Блэк! Значит, когда-то можно было просто купить такую книгу, верно? И ты никому ничего не выдал, никаких семейных тайн.

Сириусу оставалось только покивать. И продолжить дивиться на Джеймса: тот глаз не мог от девочки отвести. И как ни пытал его Сириус, как ни дразнил, тот словно был глух ко всем его словам… Тоже странно, если задуматься, да только это было не в обычае у Сириуса Блэка.

* * *

А заработок работяжкам-обитателям «Выручайки» понемногу пошел.

Для начала варили простые, но качественные зелья: отлично получалось у Северуса и Люпина, Пит и Лили подтянулись, глядя на друзей, но достигнуть их уровня при всем старании так пока и не смогли. Посылали старику Таннеру небольшими порциями с разными совами, деньги же просто перечислялись на счет Северуса, как главного зельевара.

В большом секрете от слишком правильной Лили обчистили-таки Слизнорта: Питер артистически развел «на дело» Блэка с Поттером, поспорив с последним, что тот не отличит шкуру бумсланга от обычной серой гадюки. Неудивительно, что парень возмутился… А когда дело дошло до предлагаемой шалости, увлекся уже Блэк, да так, что и о Снейпе забыл напрочь. На целых две недели, пока Петтигрю, Поттер и Блэк планировали «новый подвиг». Да, на слабо парни велись, как голодные карасики на опарыша.

Так что Снейп получил своего бумсланга — целую шкурку, довольно крупную — и оценил, что этого хватит порций на пятьдесят. Порошок рога пришлось-таки покупать, правда, но старик Таннер, почувствовавший выгоду, прекрасно справился, отжав с помощью кого-то из родственников небольшую порцию у контрабандистов. И уже через месяц в выходной день Питер предстал перед друзьями в облике… Аргуса Филча!

От смеха рыдали все: Филч с ухватками Петтигрю являл собой забавнейшее зрелище. Особенно если учесть, что привычный к совсем другим размерам мозг с огромным трудом справлялся с новым телом…

— Надо бы кого-то ростом поменьше найти.

— Флитвика? — всхлипнула от смеха Лили.

— Нет, слишком известная личность. Ха-ха, ох...

— А кого тогда?

— Может, кого-то из старших ребят?

— Так они тоже на две головы меня выше. Да и покрупней Филча будут многие!

— А может… в мадам Пинс? Хы-хы.

— Тьфу на вас! Я в мужике-то еле осваиваюсь, что будет с женщиной-то, соображайте! Северус, как долго будет действовать зелье?

— Десять часов минимум.

— Значит, не надо зря тратить ценные вещи. Я пошел.

— Куда?

— В Лютный, куда еще. Где веритасерум?

Друзья пытались отговаривать Пита, но тот уже немного освоился и не горел желанием снова пить эту гадость, чтобы наконец реализовать товар. Лили подсуетилась вовремя: быстро привела в порядок одежду — теперь одет «Филч» был добротно, но недорого, волосы очищены и собраны в аккуратный хвост, щетина убрана…

— А ведь Филч, оказывается, не такой и урод… — задумчивые лица друзей Питеру понравились.

— Я на него теперь не похож? — с надеждой спросил он.

— Немного похож. Как младший брат. Или двоюродный.

Через пару часов на Косой аллее появился вполне обычный мужчина неопределенного возраста, спокойно направившийся в сторону Лютного переулка. Времени у него было достаточно, антидот — в кармане, как и основное зелье. А кроме того, заходя в «Дырявый котел» он активировал амулеты от проникновения в разум, определения зелий в помещении и на предметах, и обычную защиту уровня среднего мага. Петр был во всеоружии, а главное, уже вполне освоился с новым телом: сухим, жилистым и, к его огромной радости, довольно сильным.

* * *

Из Выручай-комнаты никто и не подумал расходиться: ребята вернулись туда, как только проводили Питера. Под мантией, стыренной у Поттера, конечно.

Но волновались все…

Северус, чтобы хоть чем-то заняться, начал приготовления к варке новой порции костероста: это пользовалось спросом всегда. Ремус и Лили подошли ассистировать: так ждать стало немного проще.

Прошло целых три часа. Ребятам пришлось сходить на обед, причем Ремусу — дважды: продуманный Петтигрю попросил продублировать себя. После оборотного аппетит, правда, несколько подкачал, но все же декан и все остальные видели, что «все ученики на месте».

Наконец дверь распахнулась, являя им сюрреалистичную картину абсолютно довольного Аргуса Филча. «Завхоз» рассмеялся, выпил антидот, поругавшись на него и на «неземные ощущения», стал наконец Питером.

— Судя по тебе, все прошло удачно, — констатировал Снейп.

— Более чем! Северус, ты наш герой! — расплылся в широченной улыбке Петр.

Тот лишь поднял бровь, вопросительно глядя на приятеля.

— Шайверетч проверил лично! И ты бы видел, как он припух. Зелье класса мастера, говорит! Ужасно хотел познакомиться поближе, пришлось остановить… неформально.

— Это как?

— Да по косточке пнуть. Меня в свое время хорошо научили… Так что теперь мы того, друзья.

— Питер, да ты же пьян, — принюхалась Лили.

— Самую малость. За знакомство… — рассмеялся Петр. После перехода в детское тело (ну ладно подростковое), в голове снова приятно зашумело. — Это что?

— Пей давай, — скомандовал Снейп, и Петтигрю не стал сопротивляться.

— Фу, сколько ж гадости во мне сегодня, — скривился он, отдавая стакан. — Но дело того стоило!

Он достал увесистый мешочек:

— Сто сорок галлеонов! За один раз! И это еще не предел… В топку Малпеппера! Работаем с Лютным!

Снейп совершенно неподражаемо скривил… нос. Питер заржал, но его быстро прервали.

— Антидот.

— Опять…

— Поздравляю, Петтигрю. Ты отлично продержался. Тебя ведь первый раз развезло уже тут, я правильно понял?

Петр кивнул. Дышать стало тяжело. Наконец его отпустило.

— Да уж, с Лютным работать пока погодим. Нужна еще защита.

Эванс уже закопалась в книги:

— Вариантов несколько…

— Пиши все, лишним не будет.

Лили зашуршала свитками.

Это было увлекательно, но опасно — быть взрослой. Но, наверное, пока они под защитой школы и директора, с ними не должно случиться ничего страшного…

— Но вот что самое главное!

Лили подняла голову, ожидая… от Петтигрю чего угодно можно было ожидать.

Он полез за пазуху и достал довольно толстую книгу, повернув ее обложкой к друзьям.

«Трактат о ментальной магии», — прочитал Северус, ахнул, и книга оказалась в его руках.

Петр посмотрел на него и вздохнул: теперь они увидятся не скоро… Отскрести Снейпа от этой книги вряд ли получится. Но хотя бы первые пару глав скопировать всем, чтобы почитать?!

— Северус! Совесть имей! Лили, давай Джеминио! Только ничего не выносим отсюда, даже копии!

— Стой, а мантию Поттеру подкинуть обратно?

— Тьфу. Пошли… Лили, давай с нами, отвлечешь. У тебя это идеально получается.

— Где ты это взял? — не выдержал осторожный Люпин.

— Там больше нет, — отрезал Питер. — И больше я туда ни ногой.

Джефф Боунс рвал и метал:

— Билл, как ты мог пропустить постороннего! Что это вообще за тип был, ты хотя бы понял? Откуда? Куда пошел?

— Я думал, он с Малфоем! Да он как испарился… Лорд так глаза отводил — у меня половина амулетов накрылась.

— А если он из Аврората?

— Скажем, подложили…

— Идиот! Напоят веритасерумом, и кому ты что скажешь?! Как ты мог упустить его… Ищи теперь, как хочешь. Если хочешь жить, конечно. Потому что если меня загребут и расколют, ты будешь следующим, понял?

Уильям Ноггин нехорошо усмехнулся:

— Вот поэтому ты мне и дашь Кровную Клятву.

— Да я… — Джефф выхватил палочку, но его давний напарник успел первым:

— Империо.

— Кур-р…ва… — в глазах Джеффа медленно гасло сопротивление. — А может, так и лучше…

За неделю активных поисков и немаленьких трат Билл Ноггин так и не нашел концов: никто не видел, где остановился волшебник, немного похожий на хогвартского завхоза… Откуда пришел, куда ушел — ничего не запомнили. Как сквозь землю провалился. А Терри Шайверетч ни с кем не собирался делиться информацией о новом поставщике: возможные дела с ним (или с тем, кто за ним стоит) были весьма многообещающими. Такие контакты стоит беречь — это куда выгоднее.

* * *

Четверо первокурсников чуть не до дыр зачитали тот самый чудом добытый Питером трактат по ментальной магии, сначала по очереди, все подряд, потом — по главам, пытаясь отрабатывать на себе, мучаясь головной болью… К счастью, Северус быстро сообразил под это дело новое зелье, снимающее не только боль, как вскоре выяснилось, но и последствия вмешательства.

— Северус, ты гений! Ты не представляешь, наверное, но это же настоящее открытие!

— Зелье еще не полностью исследовано, — отмахивался от восторгов Пита несомненно польщенный Снейп, искоса поглядывая на подругу. — Думаете, дать все записи Слизнорту? Типа, если открытие, тогда он оценит?

— Да! Конечно! — закивала Лили.

— Ни в коем случае! — отрезал Пит.

— Почему?

Ох, эти наивные девичьи «бровки домиком»…

— Да потому, что тот просто заберет и припишет себе все его разработки!

— Да как ты можешь так говорить о профессоре! — возмутилась Эванс.

— А ты у Севера спроси… Как он ему передал свое улучшенное кроветворное.

— Северус, скажи, что это неправда!

— Почему я должен тебе соврать, Лилс?

— Как?! То есть, ты действительно отдавал?..

— На, смотри. — Питер передал ей последний выпуск «Практики зельеварения» с закладкой на том самом кроветворном.

Снейп, порывшись на столе, протянул свой черновик:

— Тут много помарок, Слагхорну я отдал чистовики… Но там все равно слово в слово.

Лили, прочитав и сравнив, возмутилась еще сильней, тем более, что она уже не раз участвовала в приготовлении того самого «продвинутого» зелья:

— Надо пойти к директору!

Северус молча закатил глаза.

— Что? Ты ходил?

Тот со вздохом кивнул:

— Теперь я самый нелюбимый ученик, понимаешь у кого, да?

— Но это несправедливо!

— Мы в курсе, Эванс.

— Как… Северус, как же…

Лили, всхлипнув, уткнулась в его мантию.

«Вот она, встреча с реальностью», — подумал Питер, кивком показал Люпину на дверь, и они вышли. Пусть Снейп сам утешает. Так будет лучше.

* * *

Когда его рыжее солнце уткнулось ему в грудь, крепко обнимая, у Северуса чуть не остановилось дыхание. Она… так переживает за него? Действительно? Он осторожно обнял девочку и уткнулся носом в ее волосы, кажется, все еще пахнущие солнцем и… Лили… «Обнять и плакать», вспомнилось ему ироничное замечание Питера. Он вздохнул и собрался. В конце концов, кто тут мужчина? Кому ее защищать, как не ему? А значит, он станет лучшим. И не только в зельях.

Он погладил ее по волосам и немного отстранился:

— Все будет хорошо, Лили. Мы справимся, ты веришь?

— Да. Тебе — верю.

Она взяла его за руку и прижалась щекой.

Как порой немного может быть надо, чтобы кто-то мог горы свернуть… К счастью, или к сожалению, дело было отнюдь не в горах… Что же все-таки происходит? Как разобраться в этом мире, когда тебе показывают лишь часть и упорно не хотят пускать дальше? Кажется, он начинает думать, как Питер.

Эванс сильно изменилась буквально за неделю. Веселая и беззаботная девочка стала собранной и сдержанной. Нет, она не стала букой, не надела траур по своим детским представлениям. Просто — выросла. Хорошо быть солнышком и лапушкой, если все крутится вокруг тебя и в твоем мире — только добро. А еще если ты можешь всегда оставаться только в этом своем мире. Потому что стоит перейти тончайшую грань — и все. Нет справедливости. Нет добра. Даже если солнце по-прежнему есть, его лучи холодны… Лили было сильно не по себе, и в ком ей было искать утешения? Только в том, кто поддерживал ее с самого детства.

Она все же несколько раз порывалась сходить к директору, ведь он проявил к ней особое внимание, может, это как-то и на Снейпа повлияет… Она вздрагивала каждый раз, когда его гнобил Слизнорт, и только предупреждающий и просящий взгляд черных глаз останавливал ее… Хотя бы она должна оставаться на хорошем счету, как говорил Питер. Наверное, он прав. Она не может подвести друзей. И иногда до крови закусывала губу, чтобы нечаянно не вырвались те слова, что она думает. Некоторые из них совсем не подходили «хорошей девочке».

Оставалась надежда, что Дамблдор ее поймет, и, может быть, поговорит с профессором зелий? Увы, директора оказалось совершенно невозможно застать, а вскоре появились совсем другие дела, да и Слизнорт успокоился, и Лили оставила свою мысль до удобного времени. Ведь когда-то директор Дамблдор позовет ее снова? Он ведь сам говорил об этом!

* * *

Через неделю Питер с новой порцией зелья и небольшим количеством экспериментального «антименталя» снова пошел под оборотным в Лютный, благо, координаты взял, и буквально «на коленке» сумел изобразить неплохой порт-ключ. Он-то его и спас, когда на выходе от Шайверетча заметил лицо одного из торговцев сушеными головами. Его тогда, конечно, удачно в ту лавку занесло вслед за сиятельным Малфоем, запудрившим мозги и зрение хозяевам… А может, у того артефактик был такой, специально? В любом случае Питу тогда нереально повезло узнать про настоящий бизнес хозяев и по-тихому прибрать одну из отданных лордом книг… Значит, запомнили все же.

Его «пасли» от самых дверей. Хозяин раскололся? Джейк проверит… точнее, не он сам, а мальчишки из его банды. Стоило дойти до проулка, его чуть не спеленали заклинанием, еле успел уклониться.

Он угрем выскользнул из захвата, подсек кому-то коленку и, откатившись, активировал порт-ключ. И уже не увидел, как одобрительно кивнувший его спине старый ядодел стирает память у валяющихся в переулке волшебников.

Для ожидающих друзей его появление было фееричным: он выкатился из пустого пространства, в разорванной одежде, пыльный, автоматически становясь в боевую стойку. А на все расспросы ответил только одно: просто так по Лютному не всякие взрослые ходят. И палочка должна быть наготове, и кулаки, и быстрые ноги, а лучше все сразу… Он достал и погладил порт-ключ.

— Думаешь, у нас тоже получится? — не поверил Люпин.

— Тут не думать надо, а выучить и зачаровать! — рассердился Петр. — Кста-а-ати… Драться все умеют? Или вы оба знаете только двадцать пять способов изматывания противника быстрым бегом?

— Почему двадцать пять?

— К слову пришлось. Ну так как? Если хочешь быть сильным — бегай, хочешь быть красивым — бегай, хочешь быть умным — бегай, хочешь быть живым — бегай тем более, — перефразировал, точнее, добавил отсебятинки во фразу древних греков. — Это и тебя касается, Лилс.

— И как ты себе это представляешь? Мы выходим и нарезаем круги на виду всего Хогвартса?

— Во-первых, встаем за час до всех.

— О-о-о, — простонала Лили.

— Во-вторых, это отличная тренировка отвода глаз, ведь это все более-менее освоили? Люпин?

И завертелось…

В первый же вечер, знакомя парней с приемами уличной драки, Петр офигел от Люпина: такая реакция, такая сила — и такой забитый? Стоило ему собраться и напасть — тот почти моментально делал «лапки кверху». Что за фигня? Он долго не мог понять, пока не вспомнил, что однажды в руки ему попалась книга об иерархии оборотней. «А-а-а, его гнобили, как омегу? Джейка тоже пробовали. А вот фиг им всем…» — подумал Петр и поделился знаниями с Ремусом. И даже книгой, которая, как ни странно, оказалась на соответствующей полке. А через полчаса с радостной опаской наблюдал за озверевшим могучим бойцом. Сидя в безопасном месте, то есть повыше. Как он туда забрался, Петтигрю и сам не понял, но снимать его пришлось Северусу вместе с пришедшим в себя Ремусом.

— Мда. Убойная сила… — посмотрел он на устыдившегося Люпина. — Еще носком в полу поковыряй, скромняшечка ты наш! А ну, оба на меня!

Его попытались схватить за руки, но…

— Мое детство прошло не зря, — довольно прошипел Петр, удерживая в захвате тощую шею юного зельевара, а другой рукой — изогнутое под нехорошим углом запястье оборотня.

— Успокоились? Я отпускаю. Северусу — двадцать отжиманий, тебе… сорок. И двадцать пять — мне. И запомните раз и навсегда: в такой драке надо бить, а не хватать!

Он опустился на пол и уперся руками.

— Эванс, значит, решила, что ей это все не нужно? — пропыхтел он Северусу на двадцатом.

— Она… ф-фых… бегает же… х-хы…

— Ну ладно… А я-то думал… вы спина к спине — у мачты… Ых. Я сделал.

Пит отвалился на пол. Хорошо, они теперь в Выручайке еще и тренировочный зал представили. Просто прелесть, что за комната… Просто чудо, что за замок…

В разгар очередной «драчки», когда мальчишки снова вошли в раж, зашла Лили… И, приняв все всерьез, попыталась их остановить. После чего всем, конечно, пришлось извиняться, а Северус чуть в блин не раскатал случайно поставившего девочке фингал Ремуса. Эванс хотела было надуться, но слова Питера…

— Летом, без палочек, когда колдовать запрещено… Лилс, что ты будешь делать, если на тебя нападут?

— А… я тоже буду учиться. Только… Мне страшно с вами. Немножко.

— Ну, так я и поверил! Ты же совершенно бесстрашная! Бросилась разнимать нас троих, ты что, боялась?

— Ага…

— Ну… Тогда молодец тем более.

Петр почесал в затылке. А и правда. Кого ей в спарринг-партнеры-то? Люпина — страшно, он еще свою силу соизмерять не умеет. Результат налицо, кстати, то есть на лице. Было только что.

— Северус?

— Питер, я не смогу ее ударить. Никогда.

— Лилс, он же нас уроет, мы и замахнуться не успеем. Вон, вроде тонкий-звонкий, а Люпина чуть бантиком не завязал. А тот сильнее почти вдвое, точно тебе говорю.

Лили улыбнулась. Снейп приосанился и потер ушибленный локоть:

— Мы живем неподалеку. Я буду ее провожать.

— Но ты же не можешь быть возле нее круглосуточно? А если их будет… много?

— Да у меня там вся шпана — знакомые.

— И если кому-то из них понравится Эванс? Она ведь у нас симпатичная…

Северус побледнел и замолк.

— Я знаю, что будет. Они просто тебя забьют. Насмерть. И ты это знаешь, потому молчишь.

Лили ахнула и схватила друга за руку:

— Пит! Северус! Ничего не знаю! Учите! И чтобы нападали на меня по-настоящему! Потом, когда я хоть что-то смогу. Но я смогу! Давай дальше показывай.

Больше девочка не закрывала глаз, наоборот, старалась лучше рассмотреть удары, хотя…

— Честно сказать? Да ничего я не поняла и не рассмотрела. Все так быстро! Кто только тебя учил?

— Лютный. Пополам с задворками Лондона.

Ну не говорить же ей про товарища сержанта… и того капитана… Эх, спасибо, учебка!

— Ладно, Эванс… Покажу тебе пяток «непростительных». Хотя… всем покажу. Вот, смотрите, самые уязвимые места: глаза, пах, горло, шея сзади. Виски, затылок.

— В челюсть еще можно. Нижнюю. По ребрам и в коленку, — добавил Люпин.

— Под коленку еще, — встрял Северус.

Питер кивнул.

— Она скорее кулак разобьет. Пусть учится бить по мягкому, целее будет.

— Под коленку и в нее туфлей можно.

— Каблуки носишь? Ну ладно, твердая подошва тоже сойдет…

* * *

А Поттер начал периодически терять свою ненаглядную мантию-невидимку… Не без усилий со стороны двух своих соседей по комнате, конечно. А нефиг было в ней на их друга нападать! Правда, за пределы спальни они ее ни разу не выносили, просто Питер был очень изобретательным. А потом они просто тренировали чары для отведения глаз. Ну и что, что на сумке где мантия лежит, они ж «не знали»!

Самой «вишенкой» было то что когда разъяренный Джеймс потребовал клятву, все спокойненько поклялись. Просто потому, что идиоту не пришло в голову вместо «кто взял мою мантию» спросить «кто брал». Потому что брали, еще как брали. Но не взял себе никто! Даже не думал!

Так что истерил родовитый грифф минимум пару раз в неделю, но претензий никому выкатить не мог, а если мог, то с них скатывалось, как с гуся вода, так что в конце концов он достал даже лучшего друга.

После того, как они в очередной раз разругались, Джеймс решил поискать утешения… у Эванс. С чего он взял, что получит что-то хорошее с девчонки, которая не только демонстративно его избегала, но и близко находиться не хотела, не понял даже Сириус. А Пит и Рем предупредить не смогли, не было их в тот момент в комнате. И как-то случилось, что их пути все же пересеклись в совершенно безлюдном коридоре…

Эванс от души утешила парня подарком: свежим фингалом… С минуту в изумлении разглядывала то свой мелкий кулачок, то осевшего и окосевшего Поттера, а потом бросилась со всех ног искать Северуса: хотелось то ли поплакаться, то ли… похвастаться. Но он точно был ей очень-очень нужен.

Удивленный Снейп снова обнимал Лили и улыбался. Она дала отпор Поттеру!

А у Лили был полный раздрай, которым она охотно делилась с лучшим другом:

— Представляешь, он меня за руку, а я ему другой, и в глаз, да еще с разворота! Он так и сел. А я… А я не знаю! Так здорово, он потом так и сидел. И смотрел. А мне… Мне стыдно ста-а-ало! Я еще никогда людей не била-а-а, — всхлипнула она.

Северус погладил ее по волосам:

— Не переживай ты так. Мадам Помфри за пару минут ему все уберет. А вот если он на тебя разозлится…

— У меня появится спарринг-партнер?

— Враг. Враг у тебя появится, Лилс. Если уже не появился.

— Как у тебя? — она подняла глаза.

Он вздохнул… Похоже, им теперь так и придется, «спина к спине». Что ж, ему спину доверить можно. А он… Он доверит ей. Только будет часто оглядываться, чтобы с ней чего не случилось. Хотя…

— Нас все же четверо, Лили, ты не одна. И мы не вдвоем.

— Только ты на другом факультете.

— А вы — с этими придурками.

— Зато нас трое.

— Главное, никогда не ходи одна! Они один на один — не бойцы.

И рассказал подруге, как чуть раньше на нем пытался оторваться Блэк. Видимо, опять с Поттером поссорились, раз в одиночку решился… Петтигрю не зря их учил, здорово… Аристократы мало что могли теперь ему противопоставить: в относительно небольшом пространстве замка он всегда успевал первым выбить палочку. Снейпа даже на факультете признали после пары хороших апперкотов. Правда, сперва гриффиндорцем обозвали, но когда он тем девчонкам перекрасил мантии в тот самый красный… Больше к нему никто не лез, а Эндрю, сосед по комнате попросил показать пару приемов взамен на один интереснейший старый журнал с парой явно «темных» рецептов.

А по пути на ужин они услышали:

— Встречаются Блэк и Поттер, уставились друг в друга, такие: это ты или я? Это я, Поттер, у меня фингал справа!

Лили прыснула в кулак.

— Ну вот, про них уже анекдоты рассказывают, — констатировал довольный Снейп.

— Им что, не вылечили?

— Да почему… Скорей всего, они встретились по пути в медпункт, а кто-то — увидел.

* * *

Самым удивительным событием в этом учебном году для первокурсников стало внезапное появление на очередном, обычно невероятно скучном уроке ЗОТИ самого директора. И не просто так, а в роли преподавателя!

Дамблдор наблюдал за детьми: радостное предвкушение чего-то особенного, интересного… Что же, будет им интересное. И он начал урок — единственный и неповторимый.

Кажется, ему удалось их хорошенько напугать, думал директор, глядя на бледные и серьезные лица притихших первогодков. Уж что-то, а живописать он умел. Рассказывать так, чтобы брало за живое. И долго не отпускало. Он еще раз обвел глазами аудиторию. Эти — запомнят. Даже слизеринцы: несмотря на их скептические взгляды, он видел — им страшно. Кое-кого можно будет пригласить к себе… Он уже наметил кандидатов. Спасти хотя бы детей от тлетворного влияния Тьмы — великая миссия. То, что нужно для Великого Светлого.

Питер молча вздыхал про себя. «Как же это нехорошо, темная магия. А что это такое? А это вам знать не надо. Ну, а как понять-то, скажите на милость? Распознать это как, кроме формулировок трех непростительных? Да и зеленый луч не только у авады, но и у многих гербологических чар!» Искоса он посматривал на сокурсников, выходящих из класса, но, похоже, те не испытывали ничего, кроме страха… Только переглядывание между собой некоторых слизеринцев его немного утешило, но, с другой стороны, немного насторожило. Надо будет через Северуса выйти на этих парней…

И когда их квартет собрался в очередной раз, задал-таки вопрос. И был очень удивлен и огорчен, получив странную, фанатичную отповедь от Эванс. Даже Северус как-то прищурился… Рем же предпочел молчать с самой что ни на есть нейтральной физиономией. «Вот же, покер-фэйс, сердито думал Петр. — Поди разбери, что у него на уме…» Но с Лили надо поспорить, и не только.

— Да я понимаю, что это плохо и отвратительно, но ты можешь сказать мне, что именно?

— Вся Темная магия!

— То есть использование тех трех непростительных? И все? Или что-то еще? Ведь не может вся Темная магия заключаться всего в трех заклятиях? Или может?

Лили наконец задумалась.

— Ну… может, эти три… Но да, должно быть что-то…

— Так надо знать, что? Или не надо?

— Вдруг случайно изменишь, например, очищающее, а оно окажется непростительным?

— Это как? — растерялась Лили.

— Мясо с костей очистит, например?

— Ты… Ты… Я не ожидала от тебя, Петтигрю! Как ты можешь? — она аж побледнела…

— Э… Я вообще-то про рыбное филе думал. Не люблю рыбу с костями. Удобно было бы очистить. А ты про что подумала, Эванс?

У Лили из глаз брызнули слезы:

— Ты!..

— Да, Лили, Питер настоящий провокатор, — сердито блеснул глазами Северус.

— Прошу прощения, если задел ваши нежные души. Но замечу, что это были ваши и только ваши мысли. И, ведь, если подумать, я прав? Или нет?

Лили смотрела на Петтигрю, словно впервые увидела. Такой… мягкий, всегда спокойный. Домашний… Но ведь Северус ей уже говорил о том, что у Пита ведь убили отца, а потом они жили с матерью, кажется, в Лютном? Она тогда только мимо переулка прошла, и то жутковато было. А Пит там жил. И выжил ведь. А… конечно, страшно и думать об этом, потому и не хочет она, и отрицает все, но вдруг и ей пригодится?..

— А если воду заморозить… — Лили начала думать вслух.

— Если в человеке, то он умрет, конечно.

Она зябко передернула плечами:

— Магия — это страшно.

— Вот потому я и считаю, чтобы защититься, надо знать, как и от чего. Ведь от того же замораживающего, скорее всего, надо использовать одно, а от огня или воды — другое…

— А от влияния на разум — третье, — добавил Снейп.

— Ох…

— Изучать и практиковать — это разные вещи, Эванс.

— И мы ничего не умеем. Из защиты.

— Вот почему первым делом я выбиваю палочку.

— А самые сильные маги могут без палочки…

— К счастью, сопливые первокурсники им даром не сдались.

— Может, займемся чем-нибудь хорошим? Кроветворным, например? — предложил Северус, разрядив обстановку.

За делом все почувствовали себя как-то спокойнее… Но осадочек внутри покоя им больше не давал.

* * *

Сказать, что Натан Эйвери и Джейкоб Мальсибер удивились, было мало. Когда к ним подошел их самый одиозный однокурсник и сам предложил немного поболтать, их полусонные глаза раскрылись совершенно самостоятельно и очень даже широко. Впрочем, сориентировались парни быстро. Снейп интересовал их: самостоятельный, гордый, сильный. Полукровка, позволяющий себе ни перед кем не склоняться, несмотря на то, что почти год уже прошел, никто не сумел заполучить его под свою руку. А пытались многие, даже Малфой. Староста вообще частенько о чем-то разговаривал с мальцом, но недавно при всех попытался покровительственно потрепать того по плечу, и в ответ Снейп скроил такую морду… Джейк усмехнулся, вспоминая. Интересно, что ему понадобилось?

Оказалось, всего лишь познакомиться с Темной магией. И это после лекции Дамблдора. Ай да наш парень. И красножо… Блэку дал на орехи. С гриффами на ножах. Ну… Слизеринец же. Может, и у него защита была от директорской ментальной магии? Полукровки бывают разные, дед их, внуков, давно просветил.

Они договорились встретиться в пустом классе на седьмом этаже. Но когда Снейп приволок с собой еще двух парней с Гриффиндора, его резко хотелось прибить. Просто и незатейливо. Однако не вышло. Незаметный пухлячок ненавязчиво скрутил их обоих! Впрочем, тут же и отпустил. Джейкоб взглянул на Натана, и тот кивнул. Такому научиться стоило. Так что обмен будет взаимовыгодным.

* * *

Годовые экзамены за всякими интересными делами подкрались почти что незаметно. Совсем недавно вроде с зимних каникул вернулись — а вот уже первая травка, тепло…

Застав компанию друзей, расширившуюся за счет двоих слизеринцев, за мирным разговором во дворе замка, Эванс была в гневе:

— Как вы можете с ними общаться? Они же…

— Успокойся, Лили. У нас просто «бойцовский клуб», — попытался отмазаться Петр.

— Бойцовский клуб? — сверкнул глазами Мальсибер. — А это неплохая мысль. Правда, уже на следующий год.

— Ты не смотри, что Эванс девчонка, она и сейчас может тебя уложить, — похвастал Пит.

— Она-а-а?

Лили фыркнула, и не успел парень моргнуть, нанесла свою «коронную» серию: глаза — горло — пах, легко, едва касаясь. Слизеринцы присвистнули.

— Леди… — поклонился ей «жертва». — Позвольте представиться, Натан Эйвери.

— Я не леди, — отрезала та.

— Сильная, значит, леди. Или будешь леди, — Мальсибер широко и нагло заулыбался.

— Эт-то мы еще посмотрим… — оттер его плечом Снейп.

— Да ты что, Снейп, я же не сватаюсь. Ты лучше подумай о том, что я тебе о роде говорил. Крепко подумай. И с матерью поговори.

Лили заинтересовалась не на шутку и решила-таки познакомиться:

— Лили Эванс.

— Джейкоб Мальсибер.

— Так о чем вы напоминали Северусу? Быть может, я тоже… напомню?

— Ха! Я ж говорил! Леди! Снейп, а тебе повезло…

* * *

Споры в дружной, несмотря на них, четверке, не утихали до самого отъезда и даже дольше.

В купе, куда забились все четверо, да еще и слизеринцев позвали, было чуть тесновато, но не шумно: аристократы таки не раз демонстрировали легкую отмороженность, которая, как насморк, постепенно перекинулась и на остальных. Никто не перебивал друг дружку и не говорил одновременно. Черт, а удобно, — осознал Петр. И продолжил гнуть свою линию при молчаливой поддержке «зеленых»:

— Не, я с нашего директора просто чумею! Надо же так: это большая-большая бяка, дети, она же — большой-большой секрет… И больше я вам ничего не скажу. Он что хочет-то?

— Может, чтобы мы сами разобрались? — Снейп с надеждой скосил глаза на подругу.

— Или чтобы не совались? — Лили, как всегда, к Темной магии близко подходить не хотела.

— При этом нагнетая обстановку, но ничего не объясняя? — усомнился Питер.

— Я думаю, если бы он правда хотел, чтобы мы не совались, объяснил бы все по-нормальному.

— Ну… наверное… — Лили впервые засомневалась в Великом Светлом.

— Парни, да расскажите же вы что-нибудь наконец!

Джейкоб вздохнул. Они обещали, теперь не отвертеться.

— Вы деньги где храните? В Гринготтсе, надеюсь все были? Вот в банке ключик к ячейке на кровь завязан. Это магия крови. И самые важные документы таким пером подписывают. Я точно знаю, да и кто счет заводил хоть раз — тоже. И у Дамблдора счет есть, и у…

— Да в курсе, в курсе. У нас у всех открыты, кроме Эванс.

— Ну так заведите и ей, не повредит.

— Таки собираемся, — спародировал гоблинский говорок Пит. Ребята рассмеялись, а Эйвери продолжил:

— А магия крови — темная, однозначно. Так говорит директор?

— Так…

— А как он тогда подписывает любой важный документ Визенгамота, который вообще пишется только кровавым пером, кстати, чисто темный артефакт! Он же Верховный Чародей. Уже сколько лет? Но ничего не поменял в этих делах — а мог ведь по статусу. Значит, что? Значит, важно! Кстати, банком вообще все пользуются, кроме тех, у кого только ветер в карманах. Все — темные маги? Или как минимум — соучастники?

Лили задумалась. Как-то все было действительно странно. Может, не надо ей этот счет? Но она ведь нынче заработала! Сама! Тащить все с собой? И так вещи тяжелые, а галлеоны она в руках уже держала, десяток — и тот вполне себе увесисто… Нет, они прямо сейчас, когда приедут, пройдут до банка, и вклад откроют, и деньги положат и заберут, сколько надо, и надо будет еще поменять! Она дала себе зарок обязательно приодеть мальчишек, а то они совсем… Ладно, Северус после зимних каникул стал поприличней выглядеть, но вот Ремус — тот ни в какие ворота.

— Эйвери, Мальсибер, а что можно почитать по теме?

— Эванс, у меня не глюки слуховые? Ты о Темной магии почитать собралась?! Ради такого…

Он залез в свою сумку.

— Ты просто так таскаешь книги по тэ-эм?! — изумился Пит.

Парень расхохотался:

— Я что, идиот? Просто учебник по истории, по которому учился мой дед. Наш дед.

— Учебник по истории?

— Поверь, Эванс, будет интересно.

— Благодарю.

Лили аккуратно спрятала толстый томик к себе в сумку.

— Купите ей что-нибудь зачарованное, не дело это, дамские сумочки таскать…

— Даже если сумочка на полсотни фунтов? — весело осведомился Снейп. Он как раз парой сумок, своей и Лилс неплохо за год подкачался…

— Пфкщ… Эванс… ты что там носишь? Молоток для отбивания Поттера?

— Почти, — рассмеялась Лили.

И что она шарахалась от этих слизеринцев? Нормальные парни. Вежливые. Веселые. Почему на их факультете все так? Или, скорее, не так?..

— Коварная у вас леди…

— Кстати, о леди… Северус! Ты все еще никому ничего не хочешь рассказать?

Снейп сердито посмотрел на Петтигрю, вспомнившего о нем то, что ему обсуждать не хотелось, но тут насела Лили. Деваться было некуда. Так компания узнала про Принца-полукровку и Принцев вообще. Немного интересной информации добавил Мальсибер: у его родителей с Принцем-старшим были кое-какие дела.

— А я считаю, надо тебе с ним встретиться! Ты — последний из рода, он же просто закончится тогда?

— Ну и прах с ним. Мне от него ни жарко, ни холодно.

— Ну как ты не понимаешь, Снейп, Род — это очень даже многое!

— Например?

На перрон выходили, тихо фырча: никто никого не переспорил. Снейп как не желал идти к деду, так и не собрался, а такого и на аркане не утащишь: разозлится и перегрызет. В Лили кипели сомнения насчет ТМ, директора и вообще «жизни такой». Зато она «обрадовала» Люпина будущим шоппингом, и парень заранее был готов прикинуться какой угодно ветошью, но… когда слизеринцы активировали свои домашние порт-ключи, Снейп и Эванс придвинулись, буквально взяв его «в коробочку».

Относительно доволен был только Петр: в разговоре он уловил интереснейший момент — как оказалось, практически все волшебники подвержены… ксенофобии! У него появилась неплохая идея насчет Темного Лорда… Всего лишь слушок пустить. По-слизерински изящно… Может, удастся отмазать Малфоя?

— Северус, а Малфои тебя когда приглашали? Я могу с тобой напроситься?

— А я? — Лили, конечно, тоже было интересно.

— Я спрошу и пошлю вам ответ. О, уже банк. Лили, заходи… — он вежливо распахнул тяжелую дверь, и ребята прошли в прохладу высокого зала.

Светлой памяти Джеральда Даррелла

После того, как под чутким руководством Лили и Пита двух самых потрепанных студентов Хогвартса в лице Снейпа (хоть он после каникул стал одеваться неплохо, но рванул в росте) и Люпина наконец-то прибарахлили, ребята расстались, обещая связаться друг с другом, как только будет возможность. Северус с Лили пошли на поезд до своего Коукворта, Люпин как-то ненавязчиво растворился в толпе, а Питер отошел в укромное место и достал обычный сикль, отличающийся от других монет только тем, что был прикреплен к цепочке: порт-ключ, изготовленный им еще зимой под руководством мистера Фосетта. Удобная вещь, не вызывающая никаких вопросов: отчего-то у магглов в моде были такие подвески-браслеты-кулончики. Кстати, у всех в компании теперь были такие, хотя зачаровывать мог пока только Пит. Ну, он и постарался, зарулив всех к себе, и только потом спохватился, не будет ли против их с матерью покровитель. Но это было единственное известное ему безопасное место… Придется прогнуться.

Работодателя матери он давно уже считал покровителем, собственно, стал сразу после того, как тот начал его учить своему делу. Возражений у него не было — главное, чтобы мать была «за». Так что дома Пит оказался раньше всех. Счастливая миссис Петтигрю, спокойный мистер Фосетт, прекрасный дом, еще более прекрасная библиотека… Хорошо-то как! Жаль, конечно, что это все не их, но… Все-таки им с матерью нереально тогда повезло попасть под крылышко.

Пит хотел бы на пару дней просто расслабиться с книгой на диване. Но еще больше хотелось, да и нужно было, встретиться с Джейком (далеко не все можно доверить письмам), да и других задач на лето у него было достаточно, а обстановка Оттери-Сент-Кэчпоул, хоть и располагала к отдыху, дел не отменяла. Однако их пришлось немного отложить.

От внимательного взгляда Питера не укрылось то, что отношения между матерью и мистером Фосеттом определенно вышли на новый уровень. Так что он все же спросил, оставшись с ней наедине:

— Мама, мне кажется, или он правда имеет на тебя виды?

Та аж покраснела и, смущенная, замолчала.

«Ох уж эти женщины, — подумал Петр. — Ничего-то просто так не ответят. Хоть и так все ясно».

— Да ладно тебе, я лично только за…

— Мистер Петтигрю дает свое благословение? — услышал он за спиной мягкий ироничный голос мистера Фосетта. — Как раз хотел пообщаться по этому поводу. Полтора года назад ни за что бы не подумал, что захочу отказаться от холостяцкой жизни, свернули вы меня с пути истинного. Так что — да, Питер, я сделал предложение твоей матери, она только тебя ждала.

— Я рад, — просто ответил Петр. — Вы собираетесь узаконивать отношения или так?

— Что ты имеешь в виду? — довольная улыбка патрона сменилась удивлением.

— Ну, будете документы там менять, свадьбу устраивать?.. Я правильно понимаю, что это дело небыстрое?

— Ну…

— Так может, тогда пусть все будет, как есть?

— То есть, ты не против, чтобы твоя мать просто была моей любовницей?

— У магглов есть такое понятие как «сожительство»…

Тут-то Петр и попал на серьезную двухчасовую лекцию, впрочем, он был этому только рад. Он быстро заметил не без улыбки, что мать слушает ничуть не менее заинтересованно и внимательно, чем он сам. Ну, а откуда магглорожденной было все это знать?

«Надо же, насколько к магам неприменимы реалии обыкновенного мира», — думал он, прослушав и запомнив массу интересного о брачных ритуалах, их видах, влиянии на магию и на защиту от нее, особенностях статуса в патриархальном и консервативном магическом сообществе. Благо, его воспоминания о свадьбах близко не лежали к тому, что ожидало их новую семью. Но почему об этом ничего не говорят в школе? Надеются на родителей? Как же тогда с теми, кто вышел из немагического мира?

Два дня спустя специальный маг из Министерства провел получасовой ритуал, после чего они тихо-мирно посидели за ритуальным же угощением. Ученый, к счастью, аристократом не был, а значит, не был обязан проводить приемы. Но на следующий день соседей пригласили на чай. И все. Никаких специальных подарков, поздравлений — только небольшое угощение — просто, по-соседски, — да информирование об изменившемся статусе.

Да и гости не задержались: Молли Уизли так вообще заскочила на десять минут, обняла миссис Фосетт и — кормящая мать — убежала к своему первенцу. Артур вскоре последовал за женой. Лавгуды и Диггори задержались чуть дольше: Петр с удовольствием общался с Ксено, с которым приятельствовал прошлым летом, и с Амосом, недавним выпускником Хогвартса, приехавшим навестить родителей после первого цикла ученичества в Швейцарии. Амос оказался настоящим кладезем самых разнообразных сведений, а Питер — благодарным и внимательным слушателем. К ним быстро примкнула и юная двоюродная племянница Лавгудов, Пандора Белби, которую Хогвартс ждал еще через год, но интересовалась девочка многим и была весьма одаренной. А уж где только она ни побывала с вечно путешествующими родителями и родственниками! Так что, несмотря на разницу в возрасте, компания сложилась чудесная, и скучать Питеру отнюдь не пришлось.

Амос, как оказалось, интересовался гоблинским банковским делом, и после стажировки через пару лет его ожидало место в Управлении по связям с гоблинами. Собственно, по представлению Министерства он и учился в Швейцарии. Петр понял, что пока не вызнает все, Амоса из лап не выпустит. Он же почти коллега. Ну, бывшего его, Петра Воронова, следователя по экономическим преступлениям. Тоже «экономист» в своем роде.

К общему сожалению мальчиков, Лавгуды снова собирались уезжать, на этот раз куда-то в Перу, и забирали с собой сына и племянницу, хотя девочка, только заполучившая новых и таких интересных друзей, на этот раз не особо горела желанием уезжать. Надо сказать, смене ее желания невольно поспособствовал молодой Диггори.

— Ну вот зачем тебе какая-то Южная Америка? Хочешь, я прямо тут тебе ее обеспечу? Только, чур, с вас клятва о неразглашении.

Глаза Амоса подозрительно заблестели, и Петр уже подумывал, не стоит ли его отговорить… Но непонятно отчего взыгравшее любопытство заставило его захлопнуть уже раскрытый рот. Ну и, конечно, чуть не подпрыгивающая от жгучего интереса Пандора. И не зря: через минуту она первой издала восхищенный клич и зарылась руками в роскошную густую глянцевую шерсть… здоровенного гигантского муравьеда. Питер и Ксено ненадолго отстали, и вот они уже аккуратно перебирают роскошный хвостище-опахало. Длиннющий язык аккуратно связал ноги Пита так прочно, что он даже на сантиметр сдвинуть их не мог.

— Вот это язычок…

— Вот это зверюга!

— А мне? А меня?

И вот уже Белби, хихикая, пытается освободиться от пут на щиколотках, а потом и на руках.

— Какой ты сильный!

Когда Диггори снова стоял перед ними в привычном виде, восторги продолжали сыпаться на довольного юношу.

— Потрясающе!

— Офигенно!

— Амос, а кто еще знает, что ты — анимаг? — спросил Пит.

— А вы как думаете, почему я сначала взял с вас клятву?

— Что, даже родители? — удивился Ксено.

— Особенно они, — вздохнул тот. — Они такие правильные… А мне на учебе давно объяснили, что… Закон — что дышло, куда повернешь, туда вышло… А, да вы не понимаете, я сейчас объясню. У нас был один преподаватель из России, такое название города… Че-ли-а-биннск. Суровый такой мужик.

Диггори закатил глаза, видимо, здорово проникся той суровостью…

А еле успевший придержать нижнюю челюсть Петр слушал, затаив дыхание и не позволяя себе никаких эмоций. Подумать только, и тут — суровый Челябиннск. Только бы не заржать… Не ржать, я сказал! Впрочем, перевести все в крайнюю заинтересованность ему удалось. Амос живописал русского, объяснял, что такое телега и дышло… Пока они обсуждали плюсы и минусы анимагии («Какие могут быть минусы?! Только плюсы! Главное, не регистрироваться…»), Пит в сердцах обозвал приятеля челябиннским муравьедом и, похоже, приобрел в его лице (хвосте, морде) отличного нового друга. Потому что оказалось, что тот изо всех сил учит ужасно сложный русский язык… А у Петра-Питера он вполне неплохо сохранился.

Каким же блаженством оказалось всего лишь использовать возможность немного поговорить на родном языке… Правда, пришлось тоже взять клятву… Но это того стоило.

А потом компания вдруг резко уменьшилась. Восхищенная муравьедом Пандора начала радостно собирать вещи: ей очень захотелось увидеть настоящих диких муравьедов… На воле! Так что Лавгуды на следующий день отбыли. А Питеру разрешили, наконец, пригласить друзей аж на целых две недели.

* * *

После знакомства, во время которого Люпин, а также будущие гордые, но бедные лорды Эйвери и Мальсибер изображали из себя одинаково «хороших мальчиков», а Петр изо всех сил старался не хмыкать и не заржать, гостей, наконец, отправили по спальням в сопровождении домовика.

— А кстати, почему Снейп-то не приехал? — поинтересовался мистер Фосетт.

— Он у Малфоев…

— Что? Серьезно? Испортят мальчика…

— Вы думаете, сэр?

— Видишь ли, Питер, у этой семьи есть одна особенность… Они любят подгрести к себе все хорошее. И никогда не выпускают из рук. Я не хотел бы твоему другу такой судьбы. Он же талантлив, да?

— Такого испортишь… Справится, не дурак.

Тем не менее, Петр встревожился и решил до сна написать и отправить письмо Северусу. Что там сможет двенадцатилетний подросток супротив Абраксаса Малфоя? Исследовать этот вопрос ему совершенно не хотелось. Друга надо срочно изъять из такой компании. Фосетту он верил.

В светлых сумерках возле совятни его уже ждал отчим с собственной совой — самой сильной и быстрой, но слушающейся только хозяина. Питер оценил, обрадовался и, отдав послание, спросил:

— А… можно будет Снейпа потом пригласить? Если он сейчас не сможет?

— А что ты написал?

— Я пригласил его сейчас, ну, и задал пару вопросов… Таких, не особо важных. И помощи попросил.

Кто-кто, а Петр догадывался о том немногом, чем можно оторвать друга от того, чем он всерьез заинтересовался.

— Ты правильно сделал. Боюсь, если он не появится завтра, то вряд ли приедет этим летом.

— Вы сказали это так, что я подумал, вряд ли вообще приедет…

— Вполне возможно. Но завтра увидим, — новоиспеченный отчим успокаивающе потрепал его по плечу.

Питер вздохнул. Он плохо помнил своего «отца». Но вот эта «вторая версия» ему определенно нравилась.

* * *

Снейп, весьма тепло принятый хозяевами Малфой-мэнора, к собственному глубочайшему удивлению, и после этого в радостном экстазе закопавшийся в библиотеку, на третий день, вынырнув из книг — точнее, будучи вытащенным собственным старостой, — оказался в очень неудобном для себя месте: за столом. За сервированным столом аристократов. В первый момент ему очень хотелось прибить Люца и провалиться куда-нибудь самому… Но все оказалось не так страшно.

Его… принимали. Не замечали оплошностей. Прощали неловкость. Не винили за промахи. Советовали. Помогали. Он начинал чувствовать себя глубоко обязанным этим замечательным людям. Таким благородным. Таким утонченным. Таким…

Наваждение развеяло появление совы Петтигрю с приглашением и отчаянной просьбой о помощи. Снейп всерьез забеспокоился, что же должно было случиться со всегда таким спокойным Питером? Определенно, что-то серьезное. Придется поторопиться.

После завтрака (раньше беспокоить хозяев — дурной тон, сбегать на ночь глядя — и того хуже) Северус рассыпался в извинениях и, сославшись на письмо и показав его, быстро раскланялся с Малфоями, не заметив нахмуренных бровей Люциуса и злой тени, набежавшей на лицо главы семьи. Зачарованная в порт-ключ монетка-кулон оказалась как нельзя кстати.

* * *

А в это время Питер готовил другу сюрприз. Еще вечером он спрашивал взрослых, насколько допустимо пригласить в их мальчишечью компанию еще одну девочку. И выяснил, что у магглорожденных есть свои бонусы: их семьи не связаны с волшебным миром, а значит, и с его толками, пересудами и местами странной моралью. А значит…

Утром они с матерью уже стояли на дорожке перед домом Эвансов. Пит не спал полночи, готовя порт-ключ в незнакомое место по координатам, которые дала ему Лили, выпросив их у МакГонагалл. К счастью, мистер Фосетт — ранняя пташка — проверил и одобрил работу своего, можно сказать, ученика.

Лили, подпрыгнувшая от восторга, собралась совершенно не по-женски: ей хватило пятнадцати минут, в течение которых ее родители успели угостить новых знакомых чаем, но совершенно не успели с ними наговориться. Тем более, миссис Фосетт и ее мальчик произвели на них прекрасное впечатление. Такая славная, приятная женщина! Такой спокойный и выдержанный мальчик. Воспитанные, общительные, дружелюбные. Ах, как же хотелось узнать больше! Но ничего, зато там, куда они отправятся, их девочка будет иметь возможность колдовать. Ведь этот запрет действительно несправедлив по отношению к таким детям, как она… Это просто чудесно, они благодарят за внимание к Лили… И, может, смогут быть чем-то полезны?

* * *

Появившийся прямо у дверей Фосеттов Северус был в приятном шоке, когда они распахнулись и прямо на него выпрыгнула лучшая и любимая подруга, за ней его обхватил Питер, а сверху через пару секунд добавились еще Мальсибер с Эйвери. После темноты и вечного недовольства в родном доме, после ледяной — как он теперь понял или, скорее, почувствовал — приветливости Малфоев он словно первый раз за лето вздохнул… Хотя меньше всего ожидал дружелюбия от слизеринцев. Да и широченная улыбка Люпина удивила. И еще какой-то совсем взрослый парень…

Но все это было лишь в первый момент.

Атмосфера счастливого дома отогревала ненавязчиво и исподволь: никаких особых требований, никаких жестких правил, а самое главное — море интересного. Библиотека. Лаборатория. И готовность мистера Фосетта отвечать на почти любые их вопросы.

Можно было варить зелья.

Можно было колдовать.

Можно было читать, сколько захочешь.

Не говоря о том, чтобы гулять, о вкусной еде и приятной компании, в которой каждый сам прекрасно находил себе занятие и никто ни к кому не лез. Ну, кроме домового эльфа, всякий раз таскавшего то еду для них, то их — на обед или ужин.

Будущие лорды сначала офигевали, а потом… блаженствовали, впервые вкусив такой невозможно сладкой для них свободы. Получивший, наконец, так нужное ему признание Амос дома у родителей только ночевал. Лили, Северус и Питер пропадали то в лаборатории, то в библиотеке, хотя Петр и об отдыхе не забывал: то пикник у речки, то урок по гребле на смешных деревенских лодочках, а уж когда с помощью отчима ему удалось трансфигурировать их во что-то навроде байдарок…

Хозяин дома, чье одиночество закончилось давно и бесповоротно, о чем он ничуть не сожалел, чувствовал себя открывшим летнюю школу учителем, чьи ученики оказались весьма благодарными, а еще и невероятно интересными — особенно, конечно, пасынок. Мальчишка, принявший его не просто как взрослого, как отчима, но как друга. И его приятель, который, кажется, родился то ли с ножом, то ли с черпаком от котла… Врожденный талант. Жаль, он сам не зельевар — вот бы такого ученика… А, кстати… Связей у него достаточно. Стоит подумать, кого бы он мог осчастливить… Почему ему раньше не хотелось преподавать? Почему вдруг теперь? Кризис среднего возраста?

* * *

Люпин наконец познакомился с Джейком… и понял, что жизнь-то у него была вполне себе ничего… О чем и поделился с Питером. А в тот же день, ближе к вечеру, вся компания отправилась на бережок местной речушки, где наконец все познакомились с гигантским муравьедом…

Амос купался в восторгах ребятни, не забыв, конечно, о клятве. Но так хотелось хоть с кем-то поделиться… Слишком тихий, слишком правильный, он не приобрел настоящих друзей, пока учился. Зато в Швейцарии… Там ему пришлось стать самостоятельным. И впервые почувствовать вкус свободы, с которой его познакомил господин Э-ни-си-моф, профессор боевой и защитной магии. Под влиянием учителя Амос сильно изменился, что, увы, совсем не порадовало его родителей. Но ему не было еще двадцати, ему хотелось общения, признания, и не только в Швейцарии, но и дома. Особенно дома.

После этого и Джейк решил показаться во всей красе, к своему огромному удивлению, вызвав у единственной девчонки писк восторга и едва успев вывернуться из ее объятий. Трудно быть обаятельным волчонком и сохранять достоинство в детском обществе, где всякий норовит потискать или погладить. Тут, глядя на «коллегу по несчастью», наконец, сподобился перекинуться и Люпин, получив свою порцию радости и восторгов…

После расспросов, что чувствуют маги в шкуре анимагов, вся компания заболела… анимагией. Амос поделился «рецептиком», Северус заявил, что само зелье — дело не такое и сложное, главное — процесс подготовки.

На следующий день они затолкали в рот по паре крупных листков подорожника: и безвредно, и по размеру примерно похоже. Дольше всех продержались Снейп, Питер и Натан — почти неделю. Остальные съели листья в первые же пару дней, только Лили удалось дотерпеть почти до пяти. Они продолжили тренироваться…

Хозяин дома долго наблюдал за молодежью, пока, наконец, не решился.

К весьма странной компании, состоящей из пяти подростков, двух волчат (совсем молодого и постарше) и здоровенного муравьеда, резвившихся на укромной полянке, из-за речных кустов выкатился почти полутораметровый дико обаятельный мохнатый ком.

— Ты кто?

— Это что за зверь?

— А-а-ах, какой хороший!

Последняя реплика и последующая за ней попытка потискать (ох, эта Эванс…) закончились легким шоком для всей молодежи. Лили охнула, покраснела и спрятала руки за спину, но было поздно: перед ней стоял сам мистер Фосетт.

— Извините, — еле выдавила она.

Остальные лишь потрясенно взирали на хозяина поместья.

Первым очнулся Питер, как во сне, пробормотав:

— Вомбат — батяня… батяня — вомбат…

После чего, еле сдерживая смех, бросился почему-то пожимать руку отчима.

Что там говорить, спектр «факультативов» ученого еще расширился… Зато он наконец мог спокойно контролировать происходящее. Супруга же была в восторге… Женщины вообще любят мягкое и пушистое. Вомбатов в том числе.

А вот молодому оборотню в его день рождения письмо из Хогвартса так и не пришло…

Джейк Хейли не очень-то его и ожидал, так что не особо расстроился. Зато его новая компания огорчилась, особенно Люпин.

— Я пойду к директору и обязательно спрошу!

— Ну… попробуй, — протянул Питер.

— Думаешь, не получится?

— Если бы так думал, остановил бы тебя. А так… Понятия не имею.

— А что, если ему палочку купить? — предложила Лили.

— А это мысль, Эванс…

— Думаете, без взрослых продадут?

— А Диггори на что? Амос, ты…

— Да не вопрос!

И честная компания тут же отчалила в направлении Косого переулка. Не любили они откладывать дела в долгий ящик.

Прошла уже половина лета…

Выбор палочки для Джейка оказался делом не совсем простым. По привычке или по традиции, вся компания зашла к Олливандеру: где свои покупали, туда и пошли, даже мыслей других не было.

А зря: в первую же минуту выяснилось, что Олливандер без старших не продает, а молодой Диггори ему не старший.

— Ишь, нужен ему мой родственник или опекун. Зачем, если палочка-то для меня? А если кто-то совсем без родственников и опекунов? Ну, как я? — ворчал Джейк.

— Наверное, потому, что кто-то обязательно должен контролировать, как будешь колдовать палочкой. Мало ли что? — попытался успокоить нового друга Люпин.

— Да ладно, Олливандер на свете не единственный… Да и в Лондоне — тоже, — обнадежил Пит.

— Куда пойдем?

— К Кидделлу, конечно.

В скромном, но чистом и аккуратном помещении все прошло очень просто. Хозяина на месте не оказалось, мастер был занят. Но продавец, почти такой же молодой, как Диггори, и спрашивать ничего не стал.

— Молодой человек, настройтесь на поиск. Представьте, будто вы ищете что-то свое, потерянное, и пройдите вдоль полок, — посоветовал он клиенту.

Всего через несколько минут довольный Джейк сжимал свою темно-вишневую палочку, в ответ на простейший «люмос» изобразившую ему устойчивое свечение на уровне фары «жигуленка», прямо R-2, — оценил про себя поморщившийся от неожиданно мощного света Петр.

— Семь галлеонов, семь сиклей, и никаких комментариев! Да это — лучший магазин!

— И отличный продавец, надо сказать.

— Хм, а никто не считает, что стоит задуматься над поведением старика Олливандера? Я один?

— Питер… Ну да, ты прав. Странный он.

— Может, вроде как, лучший мастер, гений… А они все со странностями.

— А может, реклама такая?

— Кстати, интересно, все школьники покупают у него? К Кидделлу кто-то ведь ходит? Вон, хоть вывеска и бедная, а внутри вполне приличный магазинчик, хоть и небольшой.

— Может, знающие ходят?

— То есть?

— Знаете, есть те, кто работает по заказам, у кого клиенты — постоянные. И только часть работы делается для случайных посетителей вроде нас.

— Да что вы прицепились к этим палочкам? Пойдем для школы все закупим, что ли, пока народу нет?

Пока компания бродила по разным направлениям, договорившись встретиться в книжном, где каждый отвел бы душеньку по-своему, Северус в компании Питера и Лили столкнулись со старшими Малфоями.

Северус почувствовал странное притяжение и моментально насторожился: бурный год в Хогвартсе даром не прошел. Петр вовремя успел ткнуть его под ребра и прошипеть:

— Восхищайся…

Вряд ли смена выражения лица Снейпа обманула бы Абраксаса или его супругу, но последняя отвлекла мужа, ощутив волну непритворного восхищения от яркой и, вроде как, породистой девочки, и, кивком поприветствовав Снейпа, подошла к ним ближе.

— Как зовут вас, прелестное дитя? — приподняла она подбородок девочки.

— Лили Эванс, миледи…

— Вы с континента? Я не помню такой фамилии. Абраксас?

Лорд Малфой молча покачал головой, с интересом рассматривая стоящих перед ним подростков.

— Увы, миледи, я…

— Неужели магглорожденная? — изумилась красавица.

Лили потупила глаза, а Северус молча сжал кулаки: сейчас… Он представить себе не мог, что делать, чтобы защитить подругу от снобизма аристократов, ожидая самого худшего.

Однако ничего не произошло: после того как Северус представил Питера, Малфои преспокойно откланялись, и никто не заметил, как возникшее было брезгливое выражение лиц сменилось интересом.

— Северус… Как-то ты странно на них реагируешь, — Пит коснулся плеча друга.

— Ну… Когда я гостил у них, они вели себя как-то не так. Или я что-то не так понял или почувствовал.

— А что именно?

— Знаете, это…

— Разговор не для улицы?

— Да, Лилс. Давайте уж, когда вернемся.

— Раз уж мы на Косой, надо бы и в банк зайти. Пора завести счет для Эванс, наконец. Ну, и во что-то вложить нашу мелочь, — предложил Питер и тут же повернулся к Лили: — У тебя же с собой?

Та кивнула.

* * *

В главном зале Гринготтса на удивление не было ни души.

— Отличненько, — потер руки Питер и подошел к ближайшей стойке.

— Питер Петтигрю, — представился он и продолжил: — Уважаемый, подскажите, мастер Жмундр сейчас на месте? Будьте любезны, позовите.

Через пару минут их пригласили в отдельное помещение, где их приветствовал старый знакомый — поверенный Петтигрю, а заодно и Снейпа.

Подготовленная приятелями Лили вела себя выше всяких похвал, так что проблем с открытием счета не возникло. Когда все процедуры вроде подписания контракта были завершены, Жмундр потер руки, совершенно как Питер:

— Ну-с, что-то интересное нас ждет, молодой человек?

— А что вы мне предложите за что-то интересное?

— А что бы вы хотели?

— Скромный один процент и вложения мои и моих… скажем, компаньонов по тем направлениям, что я вам скажу, вместе с вашими.

Снейпу и Эванс оставалась только роль зрителей, правда, Северус, наблюдавший уже однажды общение приятеля с гоблинами, приготовился к интересному зрелищу, тоже мысленно потирая ладони. Гоблин же тем временем внимательно изучал протянутый ему Питером свиток.

— Вот этот мизер? — гоблин изобразил легкое разочарование.

— Мне ли вам говорить, чем может стать находящийся в правильном месте мизер? — весело возразил Петр, заметив, как в глазах поверенного промелькнула искорка.

— Но целый процент…

— Вам чем-то мой последний совет не понравился?

— А вы не заметили по состоянию своего счета?

— Заметил, но ваше чистосердечное признание приятно погладит мое самолюбие…

— Неужели что-то может погладить лучше вот этих цифр и этого вида?

Гоблин, передав клиенту документ, по-эльфийски щелкнул пальцами, и перед ними возникло трехмерное изображение двух сейфов, в которых уже было на что посмотреть… Конечно, если сравнить с их начальным состоянием.

Северус довольно хмыкнул. Если так пойдут дела, к выпуску он обойдется и без спонсоров.

«Иллюзия? Проекция? Спросить или нет?» — подумал Питер, но сдержался, вместо этого ответив:

— Конечно, может, уважаемый. Посмотреть, конечно, приятно, но еще лучше потрогать и пустить в оборот.

Жмундр чуть не застонал…

Это был не тупой ребенок-волшебник. Это был гоблин, самый что ни на есть настоящий гоблин в шкуре волшебника. Ну как такое могло произойти?! А мальчишка еще добавил:

— Если хотите коротенько, то продайте уголь врагам и купите Мальту…

Жмундр поперхнулся и закашлялся.

— А вы на мелочи, смотрю, не размениваетесь…

— Разве вас они интересуют?

— А что, они есть?

— А что Мальта?

— Этот вопрос не в моей компетенции.

— И поднять его вы не можете? Жаль, — в голосе Пита зазвучало разочарование пополам с равнодушием.

— Ну… если вы готовы?..

— Это смотря к чему.

— Такие действия должны быть одобрены Советом наших Старейшин.

— Так за чем дело стало?

— Хорошо, я вас извещу.

Сидящие на протяжении всего разговора чуть ли не с открытыми ртами однокашники не изменили выражения лиц и на выходе из банка.

— Сделайте лица посложнее, а то вас не узнают, — посоветовал ребятам Петр.

— Ты… вообще кто? — наконец обрела дар речи Эванс.

— Откуда ты всего этого набрался?

— Откуда набрался, ты, Северус, вообще-то, немного в курсе. Или забыл? Расскажешь подруге потом.

По пути в книжный им больше никто не встретился. Но вот в самом магазине, увы, задержаться не удалось — попали они туда всего за полчаса до закрытия. Пришлось в срочном порядке брать только учебную литературу и убираться. Более-менее довольны были только оба оборотня и оба будущих лорда, решившие, что сегодня им в банке делать нечего, и успевшие не только набрать себе книг, но и почти все просмотреть. И даже плюнуть на предрассудки и пообщаться. А то родители вечно что-то запрещают…

— Да ладно вам, — утешал ребят Диггори как самый старший, хотя и сам был немного огорчен. — У старьевщиков и букинистов выбор может быть куда интересней.

— Ты прав, конечно, только вот и к ним мы вряд ли уже успеваем.

— А ты что-то конкретное хотел, Питер?

— Ну… думаю, я еще в библиотеке отчима поищу.

— Не хочешь — не говори…

— Амос, не обижайся. Просто — не здесь.

«Какие-то недетские секреты у этих детей», — думал Амос, прощаясь и активируя свой порт-ключ домой. Покупки надо было оставить, а в гости можно и попозже сходить.

* * *

Когда все прибыли в гостеприимный особняк Фосеттов, четверо подростков удалились в сад. У них появилось о чем поговорить без свидетелей: клятвы не любят лишних ушей. А дети не собирались никого из своего обычного окружения посвящать в свои новые секреты. Особенно это касалось чистокровных наследников, конечно. Парни были потрясены той свободой, которой обладали «изгои волшебного мира», а уж их возможности… Чутье… Хватка… У двух волчат было столько того, чего не было у них!

А юные оборотни открывали для себя совершенно иной мир — условностей, достатка, жесткой дисциплины, семейных секретов, находя в нем то, о чем раньше только слышали — круговую поруку семей. В кланах такого не было: дисциплина основывалась только на силе, и каждый был сам себе хозяином, если, конечно, мог себе это позволить. Все же стая есть стая.

На эту «встречу двух миров» у них ушел не только весь вечер, но и несколько дней после, пока двоих отпрысков не потребовали домой, к огромному сожалению всей компании.

* * *

Удобно устроившись за чаем с кексами от новоиспеченной миссис Фосетт, Питер, Северус и Лили вместе со взрослыми выслушали, наконец, подробный рассказ Снейпа о проведенных им днях в Малфой-мэноре.

— Получается, они тебя очаровывали, что ли? — удивилась миссис Фосетт.

— Не знаю. Не могу понять, зачем я им сдался?

— Если я правильно понимаю, — вмешался в разговор мистер Фосетт, обращаясь к Северусу, — вы уже показали себя довольно способным студентом, особенно в области зельеварения?

— Ну… Да, пожалуй.

— Не пожалуй, а еще как, ты вспомни Слизнорта.

— Скромняжечка ты наш! — хихикнула Эванс, смущая приятеля.

Хозяин дома быстро перевел ее веселье в серьезное русло:

— В любом случае, у Малфоев должна быть весьма нешуточная заинтересованность, чтобы пригласить к себе полукровку. Вам нужно быть очень осторожным, молодой человек. Если, конечно, не хотите стать полностью зависимым от этой семьи.

— Даже в школе?

— Особенно там. Насколько я помню, наследник Малфой — староста вашего факультета?

— Уже нет. Он закончил обучение в этом году.

— О, это меняет дело. Для Хогвартса он уже — посторонний маг и воздействовать на вас больше не сможет.

— Да, но лорд Малфой был в попечительском совете. Думаете, он останется, несмотря на то, что Люциус закончил школу?

— Несомненно. Это очень удобно — отслеживать юные дарования. Насчет Малфоев могу сказать одно: они обладают исключительным чутьем, позволяющим прибирать к рукам все самое лучшее. И самых лучших. А о специалистах-зельеварах сейчас мечтает, наверное, половина Британии, если не больше. За три десятка лет у нас не появилось ни одного мастера в этой области. Лучшие зелья импортируют из Италии и Франции. Так что, молодой человек, случайно или сознательно, но вы выбрали одно из самых востребованных направлений.

— Просто у меня это легко пошло, — развел руками Снейп.

— Это наследственное?

— Да, по линии матери.

— Она?..

— Эйлин Принц, — словно немного через силу признался Северус.

— Вот как…

Мистер Фосетт кивнул и задумался. А Лили вспомнила, на что ей намекали однокурсники ее друга, но сказать ничего не успела.

— А у меня еще одна странная такая мысль, — решил перевести тему, по-видимому, неприятную для друга, Питер. — Как же так получилось, что практически всеми средствами волшебников сейчас управляют те самые гоблины, которых волшебники, вроде как, победили? Или я не в курсе о каких-то других финансовых институтах?

«Интере-е-есно… Что это все так на меня уставились?» — подумал Петр, с удивлением глядя на изумленные, нет, потрясенные лица. Ладно, однокашники, но взрослые?..

Наконец его собеседники, что называется, «отмерли».

— А ведь никто и не задавался этим вопросом. За все эти годы. Поразительно, — признался отчим.

— Как так? Ведь в банке лежат не только собственно деньги, но и такие ценности как артефакты и просто драгоценности? Может, и книги — тоже? Наиболее редкие, важные и дорогие?

— Получается… всем этим управляют гоблины?! — воскликнула Лили.

— Получается, так. И ведь почему-то никто до сих пор не задумывался?..

— Думаю, это не случайно. Как тебе-то самому такая мысль пришла, Питер? — удивление отчима не мешало ему соображать.

— Сам не знаю. Мне показалось, это настолько ясно, что я сначала думал, что какой-то контроль над банком у волшебников все же есть. А сегодня понял, что нет, ничего подобного.

— Когда этот… Жмундр сказал про Совет Старейшин?

— Точно, Северус. Я все ждал, что услышу что-то про Совет, но не гоблинский, понимаешь?

— Ты для этого и Мальту им подсовывал?

— Угадал, — улыбнулся другу Питер.

— Подождите… В договоре по окончании войны указывалось, что гоблины не могут больше колдовать…

— А как же сегодня? А защита банка?

— Может, есть дополнительное соглашение на этот счет?

— Почему чуть ли не все материальные ценности тогда в их руках?

— Это ж рехнуться можно…

— Кто кого победил?

— Кто управляет волшебниками?

— Хороший вопрос…

— А если… если пообщаться с Биннсом? — возникла идея у Лили.

— Не знаю, что получится, но надо попробовать, — кивнул Пит.

— Ну и историю почитать. Все о последней войне с гоблинами. И не только.

— Я, пожалуй, тоже займусь, — порадовал их хозяин дома. — Ведь… действительно, это важнейший вопрос!

Весь следующий день они провели в библиотеке, решив пока не привлекать к проблеме четверку остальных гостей. Мало ли… А вечером из Гринготтса прибыла жутко важная сова с официальным посланием, и утром Петр отбыл прямым персональным одноразовым порт-ключом аккурат в банк.

* * *

— Мы должны проверить ваши данные, — порадовали гоблины Питера, стоило ему занять свое место за столом Совета.

Знакомых среди них не оказалось. «Жмундр — не в Совете? А пыжился-то, особенно первый раз…» — подумал Петр.

— Как вы это представляете? — спросил он, по-видимому, Старшего.

Что Петру нравилось, так это полное отсутствие каких-либо предрассудков: гоблинам было явно плевать на его возраст и, кажется, даже расовую принадлежность.

— Просто изложите два ваших предположения касательно этого года: время, место, что произойдет. Это совершенно не обязательно должно быть связано с… материальными ценностями, так что не смотрите так косо, молодой человек. Никто вас надувать не собирается. Но слово должно иметь определенный вес.

— Хм. Несколько человеческих жизней — достаточный вес?

— Авария? — поморщился гоблин.

— Политика.

— О. Тогда безусловно. Можете дать название событию?

— Кровавое воскресенье. Тридцатое января, Дерри. Расследования будут идти до две тысячи десятого года. Большой резонанс в политическом смысле: волна противостояния ИРА и Королевских Вооруженных сил. Если следовать этой теме, далее пару лет нежелательно бывать в Белфасте. Или пользоваться небольшими магазинчиками и ходить пешком.

— Теракты?

— Да. Много. Даты назвать не смогу. ИРА будет очень активна, вплоть до взрывов в Лондоне. Зима семьдесят третьего. Рождество.

— Британия станет членом ЕЭС?

— В начале года. Что-то еще?

— Можете?

— А что мне за это будет?

— Что предпочтете? Артефакт? Эквивалент в деньгах?

— Информацию за информацию.

— Как жаль, что вы волшебник… Но, слава магии, вы не аристократ.

А вот это было уже очень интересно. Тем более, что среди его друзей — и, в каком-то смысле, подопечных — аристократов, точнее, их потомков насчитывалось уже трое, да и еще глупая псина Блэк в перспективе.

— Что-что там с аристократами? Уточните, пожалуйста.

— Это та самая информация?

— Частично.

— Не пойдет.

— А если вся?

— Да.

Петр задумался. С одной стороны, судя по гоблинам, он в чем-то продешевит. Но с другой… Вполне себе вариант подобраться к странной тайне с другой стороны.

— Согласен.

Второй курс для нашей компании начался спокойно и потек тихо-мирно (ну, почти) по накатанной. Почти все вечера друзья проводили в Выручай-комнате то за варкой зелий, то за чтением, разговорами, спорами. Заветная комната стала чем-то вроде их персональной гостиной, так что дезиллюминационные чары, освоенные летом с помощью «старших товарищей» — Диггори и Лавгуда, уже к концу первой недели были отработаны практически идеально.

Вражда с Поттером и Блэком тоже шла какая-то привычная: ни всплесков, ни обострений, ни ослабления, опять же. Вяловатая такая вражда — видимо, потому, что встретить ставшего практически неуловимым Снейпа просто так, в коридоре, стало трудновато даже для Лили, обычно знавшей обо всех планах друга. Да еще Петтигрю благоразумно подкинул буйным соседям по комнате несколько томиков Фенимора Купера. А Майн Рида, кстати, вернул себе и принес в Выручайку. И кто бы что там ни говорил, читать о приключениях — то, что надо подросткам. Особенно таким. Через неделю Снейпа уже прозвали Оцеолой… Приклеилось намертво.

«А ведь где-то в это время вышел знаменитый фильм с Гойко Митичем, вот бы всем сходить, когда доберется до Грит Британ…» — размечтался Петр.

Единственное изменение состояло в том, что к компании присоединились еще две девочки: Сивилла Трелони с Когтеврана и соседка Лили, Мэри МакДональд. Последняя — кареглазая, еще по-детски пухленькая брюнетка, — кажется приросла к Лили, просто настоящий хвостик. Сивиллу — тонкую гибкую девочку с тощими русыми косичками — Петр углядел еще на распределении, а выяснив, на какой факультет поступила будущая прорицательница, был потрясен, но долго не раздумывал: надо брать. Хотя бы для того, чтобы держать руку на пульсе. Как выяснилось, оно того стоило.

Обаять удивленную и довольно наивную сиротку (кстати, не слишком ли много таких в Хоге в последнее время?) Питеру удалось легко, сам удивился. А в компанию ее помогла ввести Эванс, как всегда, общительная до… короче, крайне общительная. Но если еще в прошлом году то, что она уделяет внимание другим, по наблюдениям Петра, заметно цепляло Северуса, летом ситуация уже изменилась. «Хочется верить, что импринтинг снят», — думал Воронов. Было похоже.

Приятная команда складывалась. Главное, некоторые полезные свойства одних начинали постепенно и на других распространяться.

Лучше всего это было видно по Люпину: если бы все оставалось так, как в начале — быть бы ему либо прихвостнем Блэка и Поттера, либо мальчиком для битья, как Снейп. А сейчас… Самый крупный из компании: крепкая спина, голову держит прямо, и — никакого самоуничижения и страха. Да и Северус больше не завешивается своими волосьями: в хвост, все — в хвост! Иначе над котлом и делать нечего. Ну и ветром парня сдувать перестало, однозначно. Внутренний стержень на месте, и вряд ли кто рискнет на него покуситься, если характер останется такой же упрямый.

Одинокая, сторонящаяся всех девочка своим поведением немного напомнила Петру его самую любимую героиню поттерианы, Луну Лавгуд. Тоже со странностями, хотя и «без мозгошмыгов». Правда, у него в присутствии Сивиллы так и вертелось это слово на языке… Однако Трелони проявила немалый интерес ко всему, чем занималась их компания, и оказалась весьма полезной. В том числе как провидица: ей прекрасно удавались ежедневные «прогнозы», например, кого на каком предмете спросят. И о чем. А уж когда она начала предупреждать о возможных конфликтах…

— Цены тебе нет, Сивилла Трелони, — высказала вскоре общую мысль Лили, вызвав у новой подруги совершенно счастливую улыбку.

Робкая девочка постепенно смелела… И все больше и больше читала и упражнялась. Получалось весьма неплохо, чему, кажется, сама она была удивлена ничуть не меньше, если не больше, чем ее новые приятели.

* * *

— Нет, ну как он так может?! — риторический вопрос наконец завершил бурное, эмоциональное, местами непечатное и горькое словоизвержение Люпина, который все-таки добрался до директора с вопросами и предложениями насчет своего нового друга-оборотня. Неудачный получился разговор.

Снейп, в прошлом году на собственном опыте хорошо узнавший, что собой представляют большинство взрослых в этой школе, только фыркнул своим длинным носом; девочки дружно повздыхали, но не ответил никто, кроме Питера. А что они могли?

— Считай, что ты — эксперимент директора, Люпин. Если ты отучишься и все пройдет нормально, а главное, если после обучения ты сумеешь занять приличное место в обществе, чтобы можно потом было раскрыть твою «пушистую проблему», ты создашь прецедент. Тогда и у других оборотней появится шанс. Понимаешь? Но ключевое слово — «приличное место». Целиться надо уже сейчас.

Ремус тяжело вздохнул. С этой стороны он на все это пока не смотрел. Не думал даже. Да и с чего бы, двенадцатилетнему-то…

— С трудом. Представить не могу. Куда, где, как…

— Ну почему, сейчас ты не последний ученик, верно? И компания у тебя есть.

— Стоит только узнать другим…

— А почему другие так сильно должны отличаться от нас?

— Да что ты понимаешь! — вдруг взорвался Ремус. — Да когда я услышал, что ты про Джейка говоришь, я чуть себе кулак не откусил! То, что я сейчас наравне с вами, это… это…

Он махнул рукой, словно захлебнувшись словами, и отвернулся.

— Волчонку будет трудно. Волчонку самому не прожить в мире. Только если он станет волком, Люпин. Только если станет. Ему могут не дать. Ты и сам ему не даешь. И никто не даст, если малыш не возьмет сам. Помоги ему.

От негромкого голоса Сивиллы у присутствующих почему-то по спине пробежал холодок…

А Петр в очередной раз похвалил себя за то, что девочка теперь с ними.

— Тебе надо связи укреплять. Хотя бы с Поттером и Блэком.

— Пятки лизать этим придуркам? — простонал оборотень возмущенно. — И это говоришь мне ты!..

— Вообще-то, тут мы еще есть, — заметил Эйвери.

— Поттер-то уже похвастался, что с оборотнем в комнате живет, и ничего, нормально все, а ваши родители вам что скажут? — осадил его Петр и снова повернулся к Ремусу: — Хочешь совет настоящего слизеринца? Используй это. Будь сам по себе, но при этом иногда будь полезен.

— Петтигрю… Стесняюсь спросить, ты что на Гриффиндоре забыл? — в черных глазах лучшего друга плескалось удивление.

— Не я такой — жизнь такая, — отговорился Пит. — Кстати, на продажу у нас что-то уже готово?

— Йодистый азот для Поттера и Блэка, веритасерум, бодроперцовое, костерост, — голосом отличницы перечисляла Лили. — И еще кое-что на пробу…

— Что?

— Зелье забывчивости.

— Ого… Когда это вы успели?

— Питер, ты только не ругайся… Пришлось.

— Это я виновата, — пискнула Мэри, ставя на свой котел стазис. — За мной Джоан увязалась, а я не заметила. Пришлось.

— Ну, вы… Как? Вы же могли ее совсем?..

— По-твоему, ты один самый умный, Петтигрю? — встал на защиту подруги Северус. — Мы ей две капли всего дали. Потому и вот, осталось. Много. В норме она.

— Ты проверял?

— А то.

— Что, уже и легилименцию использовал?

— Практикую.

— Вот даже как…

— Только она теперь мне проходу не дает. Что ей вообще от меня надо, не понимаю…

«Джоан Роули… Кто там был еще с такой фамилией, Торфин, кажется? А если буковку добавить? Неужели та самая? Не-е-ет. А если все же да? Не тут ли корни отношения знаменитой писательницы к одному из самых неоднозначных ее героев? Злопамятность той, которую в детстве того… послали? Ну и ну…» — думал Петр, доставая остатки волос Филча.

— Филчевские? — спросил Снейп.

Петр кивнул.

— А поменять не пора?

— Определенно, сегодня вы все меня умнее, — вздохнул Пит, кидая крошечный сверток на остатки углей в камине. — Действительно, светиться повторно не стоит. И чье бы теперь взять?

— Тут у меня… Директор подойдет?

Восемь пар изумленных глаз уставились на Люпина.

Первым пришел в себя Питер, ну да ему положено…

— Ну… ты… удивил так удивил! Как?!

— Ну, я ж к нему ходил недавно… Вот, с мантии и… того… Случайно. И с этой, как ее, драпировки у двери еще парочка.

— Случайно. Хм. Я бы оставил, но не использовал пока. Вот бы рецептик зелья старения найти…

Питер согласно кивнул главному зельевару как самому благоразумному, уже аккуратно складирующему в небольшую коробочку дефицитные седые волосья.

— Мальчики, знаете, что? Кажется, я начинаю чувствовать себя членом настоящей преступной группировки…

— Что-то в этом есть, Эванс, но, думаю, ты не совсем права. Мы сами никому не угрожаем, никого не используем и не обижаем. И не собираемся, если нас не трогают. Нам просто надо на что-то жить. Выжить и не попасть под чью-то руку. Согласна?

* * *

В выходной Выручай-комната встретила ее «первооткрывателя» неожиданно громкими звуками. Эйвери с Мальсибером ржали. Натурально, как кони, даже копытом били… то есть, ногами притоптывали, конечно. Пит уставился на них, словно впервые увидел. Хотя такое — определенно, впервые. В чем дело, его просветили через пару минут, утирая слезы смеха.

— Ты представляешь… В экзаменационных билетах, в ответах, то есть, написано… написано… ха-ха… вот!

Ему протянули кусок замусоленного пергамента.

— «Однажды группа молодых деревенских волшебников окунула Арга Грязного в пруд, возможно, этот случай и спровоцировал восстание», — прочитал Петр и тоже хихикнул: — От того, что вымыли кого-то грязного, война началась? Это серьезно? Ему так дорога была его… грязь? И он был такой большой шишкой у гоблинов?

— Какой шишкой? — неожиданно удивился Эйвери, и Петру снова пришлось объяснять изыски нежно любимого русского языка, давно «переехавшие» в его уме на английский лад.

Заодно его просветили, что «Грязный» — это фамилия. В данном случае. Скорей всего.

Когда слизеринцы, наконец, просекли фишку, опять заржали — к счастью, уже не долго.

— А у вас тут весело… — чуть скрипнула дверь.

— Девочки, всегда рады поделиться.

После того как все, наконец, оказались в курсе новых данных, первый вопрос задала Эванс:

— И как это понимать?

— Историю пишут победители, — пожал плечами Питер.

— Ой-ой, что ж они тогда на самом деле сделали с беднягой? — в притворном испуге вытаращила и так большие карие глазищи Мэри.

— Постирали…

Питер, представив барабан стиралки, вращающийся в режиме сушки где-то на тысяче двухстах оборотах, заставил себя сцепить зубы, чтобы не продолжить стеб.

— Все это было бы смешно, если бы мы знали, где взять точные сведения, — Снейп, как обычно, зрел в корень проблемы.

— Ха, — усмехнулся Петр. — У меня с гоблинами договоренность. На информацию. Беру их книги по истории, решено.

— А дадут? — усомнилась Лили.

— Ну-у-у, пусть попробуют не дать. Я договоры составлять умею. И можешь не хмыкать, Снейп…

— После твоего невероятно нудного мастер-класса на прошлой неделе мы в курсе, знаешь ли. Совершенно случайно.

— Ну во-о-от, а как же о том, что если сам себя не похвалишь, то ходишь, как оплеванный?

— Когда в банк пойдешь? И лучше бы не одному.

— Сегодня напишу отчиму, договоримся.

* * *

— Что мы нарыли… Ой, что мы нарыли! — парочка неразлучных слизеринцев ввалилась в комнату, за ними по-журавлиному важно прошествовал Снейп, аккуратно закрыв дверь.

У Слизерина закончился факультатив по зельям.

«Он что, свой покер-фэйс уже с этих лет начал тренировать, что ли?» — подумал Петр, перехватывая Эйвери и Мальсибера, тут же сунувших нос к гоблинскому фолианту, точнее, списку с него:

— Стоять! Защищено, сгорите нах…

Две пары серых глаз оторопело уставились на него. Мальсибер протянул Питу увесистый том.

— А если коротенько? — Питер оценил информацию на вес.

Джейкоб, хмыкнув, порылся в сумке, достал пергамент и протянул ему.

— Вслух давайте! — потребовала Эванс, выныривая из старого журнала по зельеварению.

— «Нагнок — гоблин, работавший в банке Гринготтс приблизительно в 1700-х годах. Нагнок был случайно убит плохо подготовленным троллем-охранником, присланным в банк по приказу Министерства магии. Случайная смерть Нагнока послужила причиной для начала гоблинского восстания под предводительством Арга Грязного», — прочел записи их хозяин.

— Отлично, одну фигуру раскопали, — порадовал Петтигрю и тут же озадачил: — Если коротко, то никакая это была не случайность, а заказ. Кто-то в курсе? Нет? Угадайте, от кого?

После пары минут тыканий пальцем в небо Петр, поняв, что в истории его приятели уже ориентируются довольно неплохо, выдал ответ:

— Аргок Гринготт.

— Что?!

— Фигасе…

— Сильно.

— Значит, война планировалась?

— Стопроцентно.

— И в чем суть?

— О, это долгая история. Давайте завтра?

— Петтигрю-у!

— Ну ладно. Война была срежиссирована. От и до. От гоблинского восстания до их якобы поражения. Догадываетесь, кто в результате разбогател больше всех?

— Гоблины, ясное дело.

— Так и есть.

— Но как же история, которую мы учим? Почему?

— А это — да, это интересно. Вы не поверите: всего лишь амбиции нового министра магии… Оплаченного гоблинами, естественно. Благодаря их золоту он тогда и получил свое кресло, собственно.

— Но зачем им изображать проигрыш?

— А вот об этом история пока умалчивает. И сдается мне, лучше в ту сторону не копать. Целее будешь. Лично я думаю, это что-то, связанное с особенностями расы или магии гоблинов, или вообще их жизнедеятельности.

— Да-а-а. Все любопытственней и любопытственней…

Все повернулись к Сивилле в немом ожидании.

Девочка улыбнулась:

— И что вы на меня так смотрите? Я же не профессор Биннс.

— Сивилла!!! Ты гений!!!

К беседе с призраком Петр решил подготовиться основательно, загнав всю компанию в библиотеку. И всего за пару выходных (во время которых мадам Пинс впала в тихий шок от популярности книг по истории, прежде никем на ее памяти не востребованных) получили весьма впечатляющие результаты.

Во-первых, они увидели практически повальное вымирание многих старинных магических родов, преимущественно аристократов. И сопоставили их с теми, кто участвовал в войне. Картинка начала складываться совершенно недвусмысленная.

— Так вот о чем все время талдычит Биннс! — воскликнула Лили. — Вот почему он все время упоминает последнее восстание гоблинов, но никто не понимает!.. Не обращает внимания!

— А может, он и умер отнюдь не просто так, то есть, не от старости?..

— Думаешь, помогли?

— Можно ли расспросить призрака?

— Если судить по Миртл, они любят о своей смерти поговорить.

— А уж как наша Серая Дама поговорить любит, не допросишься ни словечка, хоть на мыло изойди.

— А наш Ник вполне ничего… общительный.

— Наш Барон по настроению…

— Не попробуешь — не узнаешь.

— Когда пойдем?

— Если в выходные нас застукают в кабинете истории магии, то сильно удивятся.

— А не без разницы? В обычный день не удивятся?

— Ну… скажем что-нибудь про домашнее задание.

— Какой день у нас посвободней? Северус, когда вы не варите ничего?

— Да любой, стазис кинуть да перенести на выходные, дел-то.

— Тогда завтра сразу после уроков.

* * *

Семеро школьников сидели за первыми партами в кабинете истории магии и звали учителя вот уже почти десять минут. Кое-кто даже охрип немного за это время.

— Не придет, — предположил Снейп. — Наверное, он тут только по расписанию появляется.

— Интересно тогда, где он находится все остальное время?

— Наверное, там, где жил, в своих комнатах…

— Может, пойти поискать?

— Лучше спросить у других привидений, они-то должны друг друга знать…

— Так они вам и ответят.

Призрак профессора появился, как обычно, из центра классной доски, но совершенно неожиданно для увлекшихся препирательством ребят.

Они долго смотрели друг на друга, и дети впервые разглядели огромные грустные глаза под немного набрякшими веками, а Сивилла даже пару раз хлюпнула носом… От Катберта Биннса веяло полной безнадежностью, да так, что проняло всех, даже видавших и не такие виды Петра и Снейпа. Совершенно бесцветным голосом призрак спросил:

— Зачем пожаловали?

И тут Сивилла огорошила всех странным и нахальным вопросом:

— Профессор, говорят, вы были еще при жизни жутким занудой. Скажите, это у вас с юности? А если нет, то как и почему вы стали таким, что после нескольких ваших фраз слушатели буквально проваливаются в сон?..

В кабинете резко похолодало. Глаза призрака опасно блеснули, наливаясь каким-то потусторонним серебристым цветом, и стали походить на разлитую ртуть. Хотелось бежать, но сил почему-то не находилось.

Петр, с трудом разлепив губы, рассыпался было в извинениях в надежде спасти ребят и себя самого, правда, непонятно, от чего именно. Остальные молчали, в ужасе переводя глаза с Трелони на Биннса и обратно. И тут призрак… улыбнулся.

— Как же долго я ждал этот вопрос… Сколько лет! Я бы обнял тебя, девочка, да вряд ли это придется тебе по вкусу.

Общий облегченный вздох немедленно перешел в расспросы.

— Вас кто-то заколдовал? Или вынудил на обет?

— И то, и другое. Я могу только отвечать, если меня спрашивают, но не могу начать новую тему сам.

— Почему вы не исчезли после смерти?

— Потому что обладаю слишком важными сведениями, но не могу их передать…

— Почему не можете?

— Не могу ответить.

— В вашей смерти и в… ваших особенностях повинны гоблины?

Призрак улыбнулся и покачал головой.

— Гоблины не размениваются на мелочи. Если они хотят что-то скрыть, они проводят прямой ритуал, так что меня задело лишь краем, когда я начал изучать подробности восстаний и войн между ними и магами. С тех пор ,о чем бы я ни рассказывал, слушатели не обращают внимания на истинный смысл того, о чем я говорю. И забывают сказанное, стоит мне закрыть рот.

Все моментально нырнули в школьные сумки и достали перья и листы пергамента. Биннс одобрительно покивал и улыбнулся:

— Спрашивайте.

— Гринготтс работает на магов?

— И да, и нет.

— Это как?

— Только прямой вопрос…

— А, понятно. Чьи интересы прежде всего учитываются при работе банка «Гринготтс»?

— Гоблинов, конечно.

— Его хозяева — гоблины, а не волшебники?

— Преимущественно.

— Это произошло в результате последней войны?

— Частично.

— Тьфу.

— Не могу не согласиться. Только прямой вопрос с учетом всех нюансов даст мне право сказать чуть больше одного слова.

— Чем вам грозит полная передача информации?

Все взгляды снова обратились на скромницу Сивиллу.

— Я наконец смогу развоплотиться и обрести покой, — неожиданно мечтательно произнес призрак. — Лучше про себя спросите.

— А чем это чревато для нас?

— Если вас найдут, то постараются избавиться любым путем.

— Ваше развоплощение спровоцирует поиски?

— Безусловно.

— Сейчас на вас стоит контроль гоблинов?

— Нет. Плюсы существования призрака в том, что его невозможно контролировать и отслеживать.

— А в чем для вас минусы?

Биннс задумался.

— Я просто устал. Устал ждать и надеяться. Грань между миром живых и неживых — не лучшее место существования. Просто поверьте.

— Но мы пришли!

— Верю и не верю собственным глазам…

— Вы хотите узнать, что все-таки получится потом?

— А что у вас может получиться? Дети против прожженных политиков — вы… вы просто никто.

И замолчал в ответ на бурю возмущения, тут же последовавшую от несмышленышей-второкурсников. Вот только один из них молчал. Молодец? Может быть…

«А может, в этом и смысл, — подумал Петр, в отличие от остальных, трезво оценивающий ситуацию. —Воевать такими силами? Смешно. Ну просто до смерти. Да, невеселый каламбурчик. А ведь придется еще этих отговаривать, тормозить, ох уж этот молодежный воинственный дух. А ведь и сам был таким. Хм, и известно, чем это закончилось. Нет, второй раз не хочу».

Возмущение, которому никто и не подумал давать отпор, улеглось быстро, и ребята призадумались.

— И правда, профессор прав. Что мы можем противопоставить не просто взрослым, а опытным магам, да еще и сильнейшим в столетии?

— Да-а-а…

— Профессор, а что нужно гоблинам от волшебников?

— Свобода. Независимость. И избавиться от тех, кому они приносили клятвы в результате проигрыша в последней войне.

— Кому они их приносили?

— Своим победителям, конечно.

— Вы же прекрасно помните их всех, пожалуйста, перечислите фамилии!

— Ну наконец-то!

И Биннс перечислил. А они записали. И сверили с собственным списком.

Эйвери и Мальсибер поежились: их фамилии попали в списки трижды. Не по себе было и Снейпу, только он вида не показывал, конечно.

— Все выглядит как результат какого-то плана. Неужели — гоблины?

Биннс не смог произнести ни звука, только согласно опустил веки.

— Мы все умрем?

— Это само собой, вопрос в том, насколько быстро. Хотелось бы еще пожить, вообще-то.

— Снейп… помолчи, а?

Призрак молча засучил руками, словно грозил невидимке.

— Подождите. Дайте подумать! — прервал всех Питер. — Проблемы ждут только тех, кто в списке, а к остальным волшебникам гоблины не имеют претензий?

— Да.

— То есть волшебники как таковые им нужны и не ненавистны?

— Только те, что ставят себя выше их.

— Сами гоблины считают, что все должно быть совершенно наоборот?

— Да.

— А чем чреват уход старинных родов? Что он даст гоблинам?

— Свободу от клятв.

— И они смогут снова начать войну за освобождение?

— Раз в их руках все деньги и многие артефакты, они победят! И волшебники будут им служить? — округлил глаза Мальсибер.

— Есть другие варианты?

— Гоблины не могут нарушить клятвы, пока есть хоть один род, которому они их приносили, верно? — вкрадчиво поинтересовался Снейп. — Тогда… А можно ли возродить род по-тихому, например, собрать кровных родственников под любой другой фамилией? Это будет считаться, или завязка на имя?

— Завязка на кровь и кровное родство. Род погибает, если остаются только полукровки. Пока живы те, в ком не менее семидесяти пяти процентов крови, жив и род.

— Получается, что политическая линия Дамблдора на сближение с магглами тоже на руку гоблинам?

— Безусловно.

— Получается, фамилия не важна?

— Только для магов.

— Ну да, как иначе определить, кто есть кто и откуда?

— Но откуда у магглов могут рождаться маги? — Эванс, конечно, это интересовало больше всех.

— Чтобы избежать вырождения, представители древних семей заводили множество бастардов, но в семью их принимали только в самом крайнем случае. И избавлялись от сквибов, правда, тем было слишком трудно оставаться в магическом мире, и срок их жизни был довольно короток. А вот в мире магглов они могли прожить довольно долго, чем многие и пользовались.

— То есть магглорожденные волшебники на самом деле, скорее всего, — их потомки? И они могут нести…

— Сквибы могут быть даже чистокровными. Вопрос в том, что их дети будут уже полукровками, внуки — скорее всего, четверть, и так далее.

— Эванс, тебе надо поднять всю родословную!

— Да ты сам про мать узнай, Петтигрю!

— Принято. Сегодня же напишу деду с бабушкой.

— Кто еще? Снейп, ты с Малфоями контачишь?

— Да. Берусь.

— Парни, — повернулся Питер к Эйвери и Мальсиберу. — Вам как-то надо поговорить с родителями. И при этом не заложить нашего информатора.

— Да можете хоть их самих сюда привести, — усмехнулся Биннс. — Мне уже ничего невозможно сделать, я, вообще-то, умер. А изгнать меня, спасибо нашему Великому Светлому, уже и некому. Это же такая ужасная Темная магия!

— О! А в чем суть разницы между Темной и Светлой магией?

— Этому есть такое множество трактовок, что поиск настоящего ответа возложите уж сами на себя. Я просто историк. А в книгах…

— Да где их взять?! — возмутился Пит. — Днем с огнем не сыщешь ничего по Темной магии, да и по истории все издания последнего времени выпуска.

— А Выручайка нам зачем?

— Сиви, ты серьезно думаешь…

Девочка-стрекоза только тряхнула золотистой шевелюрой.

— Вы нашли Выручай-комнату? — в голосе профессора Биннса впервые зазвучал искренний интерес.

— Проболталась, С-сивилла, — прошипели хором Пит и Ремус.

— Не беспокойтесь, дети. Все равно скоро некому будет вести историю в Хогвартсе.

— Профессор Биннс, а… вы не останетесь?

— Зачем это вам? — устало спросил призрак. — Найти вас все равно не смогут, если сами не признаетесь.

— Ну, а разве вам не интересно?

— Не настолько, чтобы продолжать это существование.

— Мы думали…

— Нет. Но чтобы мое исчезновение нельзя было сопоставить с вашим посещением, безусловно, отмеченным директором, и не только им, я не скажу, когда уйду. Я передал все и теперь сам могу выбрать время.

— Еще вопрос, профессор, пожалуйста! — выкрикнул Петтигрю уже в спину обернувшегося к доске Биннса.

— Чего еще?

— Чем грозит развитие этой ситуации магическому сообществу?

— Сменой формации. Если вы понимаете, что это такое…

Питер кивнул.

— А вот откуда у вас это представление, мне уже интересно. Приходите завтра, — Биннс задумался, видимо, выбирая, как обратиться к студенту, — юноша. Побеседуем. Без компании.

Петр обомлел. Как только профессор почувствовал? Или просто угадал? Призрак здорово облегчил ему будущее: встретиться лучше всего будет действительно наедине, чтобы не выбирать слова и не косить под мальчика. Хотя эта маска с ним уже почти срослась…

* * *

В Выручай-комнате наша семерка продолжила день, полный открытий. Расходиться им совершенно не хотелось, а потому они только сбегали в Главный зал, он же столовая, и снова собрались вместе. Чары невидимости они накладывали на себя уже почти что автоматически. Правда, понимали: не видят их только портреты и другие студенты, а директор и деканы, видимо, если это необходимо, черпают информацию прямо от замка. Или, может быть, у них карты какие-то есть? Тем не менее у всех этих «вышестоящих» было достаточно дел, да и студентов слишком много, чтобы следили за каждым.

В этот раз они попросили любимую комнату не показывать их присутствие никому и никогда. Так, на всякий случай.

— И что у нас в «сухом остатке»? — задал самый точный вопрос, как обычно, Северус.

— Какая разница, на кого работать, если все равно работать? — пожал плечами Люпин.

— Всяко лучше — на себя, — отметил Северус.

— А получится? Все равно придется отдавать налог, — справедливо заметила Эванс.

Эйвери задумался:

— Главное, кто и как его будет определять.

— Как всегда, Министерство, — хмыкнул Мальсибер.

— Вы уверены, что все решения Министерства идут от Министерства?

— Упс… Сиви, давайте в это не лезть. Так мы Мерлин знает до чего договоримся.

— Почему Мерлин, все мы знаем, как это называется. До государственного переворота. Только оно нам надо? Кто-то хочет стать министром магии? А? Что-то ни у кого энтузиазма не вижу, удивительно даже…

— Снейп, хорош уже со своим сарказмом. Все мы хотим просто встать на ноги, жить, ни от кого не зависеть…

— Жить в обществе и быть от него свободным, увы, невозможно. А жизнь волшебника для гоблинов — «мелочь», помните? Кому-то все еще нет разницы, на кого работать?

— Ну, Петтигрю…

— Что?

— Да ничего. Сказал так сказал. Теперь для всех разница есть. А что за фигня такая, формация? Ни разу не слышал.

Петр вздохнул и невесело усмехнулся про себя.

«Вот только лекций по марксистской классике Хогвартс еще не слышал… Но мужик-то был не дурак, голова… ого-го какая голова была, Боннский и Берлинский университеты того времени даром-то не прошли. Да и его неогегельянство… А в этой волшебной стране непуганых… хм-м, они же, вроде как, не виноваты. Но быть для них Марксом и Энгельсом, а уж, тем более, Лениным я как-то погожу»…

— Ну ладно, слушайте. Был в Германии такой интересный философ… Это такие ученые, которые стараются объяснить, как устроена жизнь и по каким законам работает мир вокруг нас…

* * *

Петр задумался. Ну, смена формации всегда достаточно болезненна для общества, причем для всех его частей. Кому-то перепадает больше, кому-то меньше, но покоя и нормальной жизни — никому, факт. А тут еще и войнушка, кажется, уже затевается, осталась им пара-тройка мирных лет или нет? Увы, он не помнил точно, когда по канону Волди начал куролесить, и узнать было неоткуда. Разве что-то уловить по обмолвкам приятелей-аристократов, точнее, их родителей. А тут возможны и «глухие телефоны».

Другой вопрос, не будет ли это еще и влиять на магию Островов в целом? Ведь помимо того, что они все увидели, вымирание старых магических родов сопровождалось и общим падением магических знаний, и уровня каждого следующего поколения магов. Интересно, кроме него это кто-то заметил или нет?

Если эту формацию можно оценить как феодальную, а, учитывая домовиков, считать еще элементы рабовладельческой, переход к «волшебному капитализму» под эгидой гоблинов светит совершенно явно. Но как это повлияет на магию в целом, и повлияет ли? Просмотренные данные в самых разных источниках уже намекали, что здесь не все так относительно просто, как в человеческом обществе.

«Черт, так и не ясно, как же тут все устроено. Как они вообще живут без фундаментальных знаний о собственной природе и функционировании главного, что у них есть, — магии?» — Петр шел на встречу с призрачным профессором, пыхтя, как сердитый ежик.

* * *

Увы, Биннс только смог посоветовать ему попробовать призвать нужные книги в «Выручайке», правда, что было немаловажным плюсом, надиктовал солидный такой список. Интересовался учителями Питера, его семьей, но Петр не раскололся, несмотря на обиду призрачного историка.

— Вы же сами понимаете, профессор, — ответил он, — вам-то уже никто и ничего не сделает, а я — вот он. А у меня еще мама… Да и у всех наших ребят…

— Надеюсь, вы понимаете, как важно сохранить семьи?

Петр чуть было тут же активно не закивал, но задумался.

«А ведь у Снейпа семья совсем не та, которую он бы хотел сохранить… Он же отца вообще не воспринимает. Да и аристократы наши с родителями не всегда контакт находят. Сиви — та вообще с тетками живет. А Эванс? Ей-то как?»

— Кого сохранять важно? Только магов? — прищурился он.

— Проверяете, не я ли готовил господина Риддла? Увы, он до своих выводов дошел самостоятельно. Нет, маль… юноша, для нас важно сохранить всех, кого мы любим. Наша магия зависит от эмоций, их силы, яркости, от желания. Те, кого мы любим и кто любит нас — самое светлое, что в нас есть. Вот вам различия Темной и Светлой магии.

— Э… Но Темные тоже могут быть очень сильными, ведь так?

— Безусловно. Только черпать они будут либо из себя (а на это они не согласятся), либо из жертвы, либо из мира. Жертвы погибают, а магия мира, в частности, острова, будет истощаться.

— А магия любви неистощима, что ли?

— Когда тебе было хорошо, и ты этим делился с кем-то, тебе становилось хуже?

— Получается, директор Дамблдор прав, проповедуя всеобщую любовь и всеобщее благо?

— Не глупи. Ты сам понимаешь, что эти вещи не могут быть всеобщими. Дамблдор больше всего на свете желает попасть в анналы истории как великий светлый маг а-ля Мерлин, воспитавший героя а-ля король Артур. По крайней мере, это следует из того, что мне известно о нем последние пару десятков лет.

— Может, вам и кандидатура героя известна?

— Главного — нет. Директор пока тренируется. Вот Поттер, Блэк, Снейп… Последний, правда, как-то немного выпал из его внимания, но думаю, он скоро доберется до него.

Питер с шумом втянул воздух. Призрак усмехнулся.

— Не хотите? Не думаю, что теперь у него что-то получится с вашим… подопечным. Но посоветую одно: с директором надо всегда соглашаться. И как можно искреннее.

— А он не начнет по мозгам лазить?

— Пф, смешной юноша. Для легилименции нужны веские основания. Настолько веские, чтобы мнящий себя вершителем судеб английских магов вдруг усомнился, вершит ли он ваши. Не отсвечивайте — так сейчас говорят?

— Да, сэр! Благодарю за совет, сэр! А может… вы все-таки останетесь?

— Список я дал. Не маленький, разберетесь. Ведь так?

«Все-таки он меня просчитал, — думал Питер. — Ладно, дел еще — навалом. Колечко какое, что ли, Снейпу подогнать? Или не Снейпу, а Эванс? Главное, чтобы эта парочка не засветилась. Надо будет обоим мозги прокапать. Тщательно. Эх, связаться бы с отчимом…

Катберт Биннс исчез через неделю прямо во время урока у Пуффендуя с Когтевраном… Просто рассыпался в воздухе серебристыми искрами. Правда, очевидцы чего только не рассказывали, особенно один. Мол, и ледяным ветром их сдуло, и вспышка была такая, что все ослепли на целых десять минут… нет, пятнадцать!

— И кто тогда время засекал, такой глазастый? — не смог промолчать Снейп.

— Да ладно тебе фантазировать, Локонс. Давай лучше газету продвигай, вот, статью напиши про это все… А может, тебе колдографа хорошего поискать? — Трелони аккуратно поправила золотистый локон растерявшемуся от этого фамильярного жеста парню. — И в зеркало не забудь посмотреть перед тем, как позировать будешь!

— Точно! — золотоволосое чудо унеслось, только ветерком всех обдало.

— Вот ведь… стрекозел, — не выдержала Лили. — Нет, это к тебе точно не относится, Сивилла, прости… Ты у нас умница. И только внешне на стрекозу похожа, потому что изящная и глаза большие. А этот — на «стре», но, извините, «козла»!

— Да ладно тебе… зато руно какое! — вздохнула Мэри, неравнодушная к красоте в принципе, но в новой компании быстро ставшая удивительно ироничной.

Лили и Сивилла дружно захихикали.

— Предлагаешь состричь и продать? — деловито осведомился Петтигрю.

— Не, за золото не сойдет… Но для оборотки… — Снейп вполне серьезно раздумывал, куда еще могут пойти этакие локоны.

— А может?.. — подмигнула парням Трелони.

Эйвери, Снейп и Мальсибер нехорошо переглянулись. Питер было напрягся, но, в конце концов, сколько можно? Детки хотят что-то устроить — так фиг с ними, пусть развлекаются. Главное, чтоб не засыпались, а об этом им, кажется, уже и намекать не надо.

— А у меня вопрос… Если История без Биннса теперь будет, значит, возьмут кого-то другого? А призрак — это не обязательно?

— Подожди, — подхватила Лили, — не хочешь ли ты сказать… Зачем призраки вообще в Хогвартсе? Да еще на каждом факультете?

— А я знаю, Толстый Монах первокурсников-барсуков первое время провожает всюду!

— Упущение! Среди нас ни одного барсука! Всем искать кандидата. Надеюсь, понятно, зачем?

— Да, кэп, есть, кэп, — начал было ерничать Люпин, которому негласный лидер Пит был где-то до подмышки. Но тут же вспомнил о другом: — Наш старина Ник тоже помогает. Иногда.

— А почему тогда остальные?..

— И вообще: на кого они работают, что тут делают и… и… Они же кучу всего помнить и знать должны, наверное!

— Сиви… Мы тебе уже говорили, что ты гений? Правда? Ничего, что мы повторим?

— Призраки — это же почти как говорящая библиотека!

— Да они дурные какие-то все…

— А ты Биннса вспомни. Он поначалу тоже был никакой. Пока правильный вопрос не задали.

— Он хотел освободиться и уйти.

— Думаешь, эти не хотят? Спросим?

— Не хочешь начать с нашей Елены Замороженной? Правильным вопросом, если ты его знаешь, конечно? — ехидным голоском осведомилась Трелони.

— Подожди… — остановил дискуссию Пит. — Сиви, ты хочешь сказать, что ваша Серая Дама — дочка Когтевран? Как давно ты это узнала?

— Эм-м… Да у нас весь факультет знает.

— Да?! А почему больше — никто?

— А никто не спрашивал. Да и зачем это другим факультетам?

— Вот как надо хранить тайны, народ…

— Да какие, нафиг, тайны!

— Сивилла… Ты ругаешься?!

— Отстань, Мэри, ты не моя тетя!

«Дети, — вздохнул про себя Петр. — Какие они все-таки дети. И вот их, таких подросших совсем немного — воевать? Никогда не пойму и не приму. Что Дамблдор, что Риддл — два сапога пара. Гады оба… Но, кажется, все-таки у нас есть время до конца, до выпуска. Вот бы еще притормозить поступление новых «рекрутов» к обеим сторонам… Это надо обдумать. Может быть, кампания в прессе? Интересно, что скажет Ксено? Кажется, он показывал мне старый печатный станок, что-то они с Артуром над ним химичили, интересно, что получилось…»

Компания постепенно разбилась: Снейп, Эванс и Люпин двинулись в лабораторию, Эйвери с Мальсибером, переглянувшись, последовали за ними, а девочки просто ушли по каким-то своим делам. Петр и подумать не мог, что они начнут действовать без него. А зря…

* * *

На ужине он уже мог порадоваться очередной шкоде, которую устроили совершенно без его ведома.

«Но с моего попустительства, это точно», — подумал он и рассмеялся, наблюдая, как за столом Когтеврана сидят… одни сплошные Локонсы. И как до «воронят» наконец начинает это доходить. Растерянное и покрасневшее лицо настоящего Гилдероя, ставшее для многих «вишенкой на торте», быстро исчезло в круговороте его же копий, и да, Сивиллы, кстати, среди них видно не было.

«Умница, девочка, — подумал Петр. — Тоже выпила зелье, теперь пусть ищут».

Фините от преподавателей на действие зелья, естественно, никакого влияния не оказало. Но уже через несколько минут на месте одного из псевдо-Локонсов возник староста факультета. Он оглядел свои руки, стол, соседей и… расхохотался. Переглядывающиеся когтевранцы в большинстве своем подхватили смех: розыгрыш был хорош — безопасен и… кое на что намекал.

Кажется, самовлюбленного парня ожидает массовая воспитательная работа… Вот он уже изо всех сил отнекивается, мол, происшедшее — вовсе не его рук дело… Вот появилась Сивилла рядом с якобы «виновником торжества» и неожиданно грустно произнесла:

— Правда не ты? Как жа-а-алко. Такая классная оборотка! Я бы что-нибудь сменяла на рецептик. Ребят, может, скажете, чье? Здорово ведь получилось… Может, осталась основа?

— Эй, я бы тоже купил! Я первый! Десять галлеонов! — тут же влез староста.

Остальные, немного подумав, начали присоединяться, но настоящего виновника, естественно, так и не нашли.

Бедняга Гилдерой впервые замолчал надолго. Он был в полном раздрае. Весь факультет мечтал найти знаменитость, которая приготовила оборотное с его волосом. И этот человек, который бы сейчас прославился на весь факультет — нет, на всю школу, и даже деньги получил (не самые маленькие, кстати) молчал! Так не могло быть! Так нельзя!

Мелькнула мысль признаться в том, чего не совершал, но останавливало то, что другие тут же потребуют рецепт… и само зелье. А его-то и не было. Но если бы было… Ух, он бы развернулся! Но все-таки, как же так, почему тот человек молчит? Ведь такая слава! А главное, уже точно ясно, что никто не накажет. Вон, кто-то за преподавательским столом даже похлопал. Гилдерой тихо застонал…

А через несколько дней «таинственный зельевар» развернулся вовсю. Петр, правда, ожидал чего-то подобного, глядя, как предвкушающе посверкивает глазками Эванс, переглядываясь с Люпином, а Снейп, глядя на это непотребство, как назвал бы его раньше, только усмехается в кулак. Результат, безусловно, того стоил.

Особенно когда Поттер и Блэк схватили друг друга за грудки и покатились по полу, молотя друг дружку и выдирая длинные черные волосы… Да, два сцепившихся Северуса Снейпа при одном наблюдавшем — смотрелось здорово. Но когда Гриффиндор разделился на три примерно равные части — «Поттеры», «Блэки» и «Снейпы» — а среди них затесалась парочка «Локонсов»… Петр потер длинный горбатый нос и усмехнулся. Эванс и МакДональд, конечно, сверкали золотыми волосами.

Веселились все, в том числе «потерпевшие». Разве что Блэк и Поттер отправились сводить свои «дружеские фингалы» в Больничное крыло.

— Надо же, — в наступившей, наконец, тишине зала громко прозвучал голос Пита. — Оказывается, бывают и фингалы на брудершафт.

Конец его фразы утонул в общем хохоте.

На следующей трапезе досталось Слизерину: весь факультет поголовно изображал… магглорожденную Эванс!

«Ох, они этого так не оставят! Надо было мне вмешаться», — подумал Петр.

Все — и ученики, и преподаватели — с интересом начали посматривать на Пуффендуй… Когда на следующий день во время завтрака стол Пуффендуя поднялся на видоизменяющихся ногах, дружный тонкий визг девчонок перешел в какой-то непотребный звук и затих, лавки издали нехороший треск, а из-за стола поднялся целый факультет… Хагридов, изрядно потеснивших, точнее, просто задвинувших в угол соседний стол, — все только охнули. В том числе сами новоиспеченные полувеликаны. Кое-кто из них просто рухнул на пол прямо со скамейками, точнее, с тем, что от них осталось. Сверху добавились еще некоторые. «Не справились с управлением», — мысленно прокомментировал Петр. В зале вылетело несколько окон… Но, к счастью, уже через минуту студенты начали возвращаться к собственному облику, а Репаро владели почти все.

Дамблдор временно потерял дар речи. Да и не только он. Слизнорт и Флитвик молча аплодировали. МакГонагалл, немного подумав, присоединилась, а за ней и остальные учителя. Розыгрыш вышел потрясающим.

— Этот зельевар — гений, — зашелестел шепоток со студенческих столов.

«Наказывать? — думал директор. — Вроде, и не за что. Просто шутка — совершенно безобидная, но яркая. Такая останется в памяти надолго у всех и, определенно, войдет в историю Хогвартса».

Но найти этого гения надо. Обязательно.

И «секретную лабораторию» поискать. Остается только надеяться, что это была не Секретная комната Когтевран. Потому что Гораций, конечно, за свои владения отвечает, а больше…

Голубые глаза за очками-половинками разбегались над картой школы: после учебного дня где только не пробегали эти детки. Нет, эта работа не для одного.

«И все-таки, кто бы это мог быть?»

Будущий лучший зельевар, вроде как, отпадал: никогда у Снейпа не было таких средств, на которые можно было бы приобрести хотя бы пару дюймов шкуры бумсланга. Да и маловат еще. Слизнорт передал директору список своих лучших зельеваров, он поговорит с ними этим вечером. Но Снейпа, да, надо тоже пригласить, на всякий случай. Надо искать, кто побогаче. Хотя, может, зельевара кто-то проспонсировал?

Директор склонился над списком учащихся, выбирая фамилии из самых состоятельных семей, заодно обдумывая, как преподнести эти «достижения» деток их родителям.

* * *

Получивший приглашение к директору в тот же вечер Снейп тут же прилетел в Выручайку, где Питер собрал было всех, чтобы устроить выволочку. Парню было серьезно не по себе.

— Вам так хотелось поиграться? — досыпал соли на рану Петтигрю. — Поигрались? Как теперь отдуваться будешь, а, Снейп?

— Никто не вычислит. Потому что просто никак! Мы все продумали.

— А потому будет тебе простой Легилименс. От директора. Ты готов? Ему ведь будет многое интересно, и откуда ингредиенты, и кто покупал, и где варил.

Покрасневший Снейп — это нечто, оценили все… отчего тот покраснел еще больше.

— И кто был генератором этой весьма веселой, но опасной идеи? Кто же так хочет попрощаться с «Выручайкой»?

Все дружно потупились, только Трелони подошла к Питу.

— Что мы можем сделать? — подняла она на него виноватые незабудковые глаза.

Петр вздохнул. Гениальных идей не наблюдалось, даже намеков не было. А что-то делать надо. Срочно! Он обвел взглядом комнату. А ведь сам и виноват — не остановил, не притормозил. Взрослый, тоже мне. Нельзя было расслабляться. На бедняге Снейпе уже лица не было, так что к нему уже подскочила подруга и начала, как могла, утешать. И тоже варила ведь, ингредиенты готовила так точно. Стоп…

Подруга?.. Ха. Губы сами расползлись в гнусной ухмылке. Видел он, где слизеринцы в лаборатории прячут кое-какие издания… которые девочкам не показывают. Значит, должно сработать. Подростки уже. И он потом будет думать, насколько это непедагогично и вообще, сейчас надо спасать — и себя, и парня, и всех остальных.

— А ну-ка, девочки, подойдите, — поманил он пальцем двух подружек, подхватил под ручку виноватую Трелони и вышел с ними в лабораторию.

Три головы: рыжая, русая и каштановая дружно склонились к нему…

— Силенсио, времени нет, а возмущаться вы будете. А теперь слушайте, что надо.

Когда они закончили шушукаться, он успел получить несколько раз острыми локотками по ребрам, коленками по… куда достали, не будем уточнять, по шее и даже одну пощечину. Но в конце концов они согласились. А куда деваться было? Снейпу-то пора уже идти… Ох.

Парни с интересом посмотрели на растрепанную четверку с красными физиономиями, даже Северус, кажется, отвлекся от самобичевания. В том, что Снейп занимается именно этим, Петр был уверен. А потому начал первым.

— Ругать себя, Снейп, это моя работа! Пойми, что я виноват ничуть не меньше тебя, да и каждого из вас. Ведь видел, что вы о чем-то сговариваетесь. И вы все видели и знали.

— Мы должны были…

— Думать головой. Стоп. Все потом. Девочки…

Когда к Снейпу подошли все трое и по очереди, неумело, но, кажется, от всей души («Друга же спасаем!» — дал им установку Петр) поцеловали в губы, на лице парня можно было, наверное, гренки поджаривать.

— А вот теперь давай к директору, — усмехнулся Питер.

Снейп черно-зеленой молнией метнулся к выходу. Для его нервной системы это было…

— Да, пусть директор порадуется, — сказал Питер.

— Я бы лучше как Северус порадовался, — мечтательно хмыкнул Мальсибер.

— Вот когда тебя к директору позовут, тогда мы подумаем! — отрезала Лили, все еще пламенея щечками. — А пока вам вашей макулатуры хватит, которую вы между полок у окна в лаборатории засовываете.

Кто-то издал нечленораздельный, но весьма выразительный звук, остальные парни подавились воздухом и стали едва ли не краснее девчонок.

«Пубертат, блин, — подумал Петр. — Как там… Уроки полового воспитания? Ч-черт. А ведь придется. Вот я попал, и свалить не на кого… Интересно, волшебники созревают раньше или позже обычных детей? Хотя… судя по мордам, эти созрели. Спелые помидоры, мля».

* * *

Директор не знал, что и подумать… Некрасивый, не особо заметный слизеринец оказался… сердцеедом? Или он все-таки жертва этих странных девчонок? Придется побеседовать и с ними… с каждой. Но он не может сказать прямо… Как же… Нет, не он. Надо просто правильно настроить деканов, в конце концов, это их работа. Какая распущенность! Как… это ужасно. Но Северус?!

Он переключился на остальных, быстро просматривая мысли, но ни у кого в памяти не нашел ни малейшего намека, а разум детей был совершенно спокоен…

Бедный Северус, надо было дать ему успокоительное… Совсем не в себе. Нельзя так издеваться над мальчиком. Но все-таки, кто же устроил этот фееричный розыгрыш? Надо будет как следует проследить за старшекурсниками. Да, и выдать распоряжение деканам. А зельеварню пусть ищет Филч со своей кошкой. В конце концов, было просто весело. Пока в голову никому не пришло что-то более серьезное, он сам может это использовать…

* * *

Снейп ввалился в Выручайку красный как рак…

— Ну точно, Оцеола, — хихикнула Эванс. — Северус, ну как?

Тот молча махнул рукой, немного испуганно глядя на подругу.

— Агуаменти! На, пей… Нам тут лекцию пообещали, только тебя и ждем.

— Какую… лекцию? — едва не захлебнулся бедняга, и Лили аккуратно постучала его по спине.

— Ты сначала расскажи, как все прошло.

«Вот это настоящая боевая подруга, я понимаю. Браво, Эванс!» — подумал Петр.

— Да ничего… я зашел, а там у него половина клуба Слизней сидит. Ну, он давай всех нас угощать чаем да расспрашивать. Я еще щекотку заметил в голове. Недолго, пару минут, наверное. Ну, и… думал я не о том. Директор очень удивился, даже вышел ненадолго, какие-то конфеты принес. Сам. Ну, я одну сжевал на нервах, он мне чуть в рот ее не засунул.

И вдруг взвился, да так, что Петр даже среагировать не успел.

— Ты, Петтигрю! Гад! Ты о них подумал? Он же видел все наверняка! Их же тоже к директору теперь потащат! Втроем! А я был одним из десяти!

— Тихо, тихо! — Лили отцепляла пальцы друга, уже схватившего Пита за грудки. — У нас вообще все просто, мы в фанты играли, и один идиот — вот этот, да, в которого ты вцепился, загадал нам поцеловать первого проходящего. Вот и все. Ничего нам не будет, мы это еще в лаборатории придумали и даже сыграли — хоть сейчас к директору.

— Спасибо, Эванс. Спасла, — Петр поправил мантию. — Научил вас на свою голову, реакция как у мантикрабов. И что теперь?

— Ты обещал нам что-то рассказать. Не совсем приличное, — усмехнулась Эванс. — Мы уже внимательно слушаем, да, Северус?

Лили усадила друга на диван и устроилась рядом. К ним быстренько подтянулись остальные.

«Эх, что ж в голове-то столько непечатного. Попал, мужик, ох попал. Хотя кто когда-то сестренке рассказывал и про мальчиков объяснял? Правда, она была еще немного помладше. Вот с этого и начну».

— Ну… может, это как-то надо отдельно парням, отдельно девочкам, обычно это им тоже женщины рассказывают, но что-то у меня на вашу МакГонагалл надежды никакой. Да и на мадам Помфри так себе. Короче, сперва все слушайте, потом, если хотите, бейте… Но учтите, я сдачи буду давать.

* * *

— Ты ваще откуда такой умный? — получил он в ответ на подробный рассказ о том, что такое гормональная перестройка, половое созревание и как это влияет на организм. А главное, на восприятие мира, на реакцию по поводу разных вещей, иногда странную и понятную только одному человеку. Который, увы, еще достаточно наивен, чтобы предполагать, что все другие думают так же, как он.

— То есть если мне ни с того ни с сего хреново и меня никто не понимает, это… просто меняется что-то в теле и потом пройдет?

— А что, разве так и не было? Не проходило?

— Не… а, проходило. Только я не понял, почему.

— Вот именно так и действуют гормоны. Своими картинками вы их подстегиваете.

— Поэтому от нас такое родители прячут?

— С одной стороны, вы сильнее от этого идете вразнос. А с другой — возможно более быстрое созревание, когда все окончательно сформируется и устаканится. Но тут у кого как. Кто-то стабилизируется годам к семнадцати-восемнадцати, а кто-то долго мается. Тоже бывает, но редко.

— И что со всем этим делать?

Петр пожал плечами.

— Предупрежден — значит вооружен. Зачем бы я иначе перед вами распинался? Головой успевать думать, прежде чем накроет… И если другого накрыло, как-то тоже замечать.

Тяжело дышащего Снейпа буквально зажали в дальнем углу возле Астрономической башни трое парней.

— Ну, ты несешься, — переводя дух, прохрипел Мальсибер.

— Курицы несутся, — процедил Снейп, — а я быстро хожу.

— Летаешь ты, — констатировал Эйвери. — Без Люпина мы бы тебя не догнали. А толку-то убегать, сам подумай, все равно же никуда не денешься. В гостиной факультета или спальне всяко бы поймали. Или ты не собирался ночевать в своей постельке?

Снейп тяжело вздохнул: деваться было некуда. Масляно поблескивающие глазки однокашников не оставляли сомнений в том, зачем его, собственно, ловили… Проклятый провокатор Петтигрю остался далеко позади, бегун он так себе, так что найдет их вряд ли скоро. А он бы, наверное, объяснил, по крайней мере, для девочек тогда слова найти сумел.

— Ну так как? — не выдержал Люпин.

— Что «как»?

— Будто сам не понимаешь! Как это было, когда девчонки тебя целовали?

— Попроси их и узнаешь, — в запале ляпнул Снейп, толком не сообразив, на что подбивает приятелей.

— Ага, щас!

— Узнаем, как по морде получать, точно. Сперва от Эванс, потом от тебя. Рассказывай давай.

— Колись!

Обложив приятелей несколькими весьма цветистыми оборотами, в которых приличными словами были только предлоги и союзы (ну, а что — набрался еще в детстве), Снейп понял, что дело безнадежное: на него продолжали смотреть выжидающе, а аристократы даже слегка восхищенно. Тьфу. Он зажмурился, вспоминая… Кровь снова прилила к лицу, ну… и не только.

— Представь, что ты смотришь на свою картинку, а она вдруг оказывается рядом, ты держишь ее в руках, живую, дышащую… И она касается губами твоих губ.

Парни выдохнули и молча сглотнули. На отсутствие воображения еще никто из них не жаловался.

— И как ты только не кончил? — хриплым голосом спросил Эйвери.

Снейп криво улыбнулся.

— Ага, и это все при том, что тебя вот прямо сейчас ждет директор, который вот-вот увидит все твои и не только твои тайны, стоит ему посмотреть тебе в глаза.

— А… Ну да. Петтигрю гений. И девчонки тоже молодцы.

— Даже не знаю теперь, продолжать тебе завидовать или нет, — Люпин легко, по-дружески толкнул Снейпа кулаком в плечо.

— Пожалуй, я все-таки буду, — признался Мальсибер. — Но ты все равно молодца. Ну все, пошли назад. Сейчас нам Питер еще мозги промывать будет. Ха, и чего ты боялся?

— С чего ты взял, что боялся? Может, рассказывать не хотел.

— Соври еще, что вспоминать не хотел… Теперь небось каждый вечер…

— А в глаз?

Они возвращались в Выручай-комнату…

* * *

— А теперь поведайте мне, — Петр упер руки в бока и посмотрел на сидящих рядышком подопечных, — как это вы решили извести массу ингредиентов на всю школу, а главное, как и кто добавлял все это в пищу. Вы хоть понимаете, что так легко можно всех разом отравить?! Или добавить что-то не столь безобидное? И именно поэтому вашу выходку так не оставят? Я идиот, это нужно было пресечь сразу же. Но будем думать, что делать, чуть позже, а сейчас я хочу ответов!

Отдуваться за всех начал, естественно, Снейп. С помощью Эванс и Трелони. Правда, он все еще краснел, когда смотрел на подружек, но делу это, к счастью, не мешало.

«Все-таки вовремя я среди них ликбез провел», — похвалил себя Петр.

— Ингредиентов взяли совсем немного, основы было на пять раз, на нее все скинулись, так что шкурки бумсланга даже осталось немного…

Петр почувствовал, как у него расширяются глаза, но тут встряла Сивилла.

— Я договорилась с домовиками. Им ужасно понравился наш розыгрыш!

— Потому что он безобидный и веселый, — добавила Лили.

— Домовики? Эльфы?! И откуда вы…

— Питер, мы просто установили контакты с Пуффендуем, там, оказывается, такие классные девчонки! Они нас на кухню Хогвартса отвели… Кэтрин, скидывай уже невидимость…

Между Эванс и МакДональд появилась чертовски симпатичная девочка их же возраста и застенчиво улыбнулась.

— Вот, знакомься, Кэтрин Роуз Браун, третий курс, Пуффендуй. Кэти, это наш Питер, не смотри, что он мелкий, он жутко умный и…

Дальше он почему-то временно перестал слышать, только автоматически кивал новенькой девочке и представлявшей ее Эванс. А потом Мэри.

«Катюшка, значит, — подумал Петр, чувствуя, как сердце его подросткового тела ухнуло куда-то в живот. — Вот как, и меня, значит, накрыло. Привет, пубертат. Но какие у нее ямочки, когда улыбается, ч-черт! Она же еще совсем ребенок!»

— Петтигрю, ау!

— Да я пытаюсь сообразить, как могло получиться, что эльфы-домовики знают толк в розыгрышах? — нашелся он.

— А ты поживи хотя бы пару сотен лет среди учеников… Как думаешь, ничего не произойдет? — съехидничала Трелони.

— Они же вроде не очень умные, мягко говоря?

— Они очень разные. Так что всякие есть, — просветила его Кэти. — Самых глупых на кухню даже не пускают. Они только прибираются там, где люди не ходят. А все хозяйство Хогвартса вести, думаешь, ума не надо?

— А… Спасибо, не знал. Добро пожаловать, э-э-э, Браун… Хотя ты уже пожаловала. Рады тебя видеть в нашей компании. Только рассказывать о нас…

— Она уже принесла клятву, еще до того, как все началось, — перебила Мэри.

— Почему я не знал?

— Ну… мы хотели, чтобы ты удивился так же, как и все остальные.

— Только больше так не удивляйте, договорились? А то ведь не разгрести потом!

Виноватые лица… Ясная улыбка, серо-синие глаза… Девчата с заданием справились на отлично. Мда. А ему теперь справляться с результатом.

— Так что, домовики, что ли, все приготовили? — спросил он, уже примерно зная ответ. Просто хотелось еще послушать голос Кэти. А он пока подумает.

Но заговорили едва ли не все разом.

— Домовики могут увеличить что-то во много раз — гораздо больше, чем волшебники!

— Они сами все доставили на столы…

— Ну, это понятно, но…

— А Сиви волос с Локонса взяла…

— Да это все видели!

— А Мэри — у Хагрида!

— Пф! Да его лохм где только нет — возле загонов с животными, на загородках, он чешется об них, наверное!

— Я хотела у декана взять, но там глухо: она носит такой пучок — ни волосинки не выбивается.

— Целый стол МакГонагалл? А-а-а…

— Хорошо хоть не директорОв… Волос-то на месте?

Снейп, Эванс и Люпин дружно кивнули.

— Хорошо хоть над преподавателями так не пошутили.

— Эльфам нельзя. Мы спрашивали…

Наконец Петр выяснил, что домовики всего лишь увеличили (или правильней «растиражировали»?) порцию оборотки «с Локонсом», но при этом продолжительность действия зелья резко уменьшилась. То же самое произошло и с остальными порциями.

— А может, они сами специально время действия уменьшили, — предположил Снейп.

— А что, вполне. — Петр и сам так подумал. — Надо же! Домовики…

— А что-то вредное или опасное они ни в коем случае не пропустят, им запрещено.

— Кем? — задал самый важный вопрос Пит.

— Магией Хогвартса. Она не пропустит такое, ни от кого. А они — ее часть.

— А если директор, например, решит добавить что-нибудь, да хоть для болтливости? Для «общего блага»?

— И для таких шуточек их достаточно просто попросить?

— А пойдем спросим? Заодно перекусим, — предложил Люпин.

Вскоре они уже сидели за накрытым столом на огромной кухне и общались с удивительнейшими существами… И Петр понемногу успокаивался. Домовики были действительно разные, но никто из них и ни под каким предлогом не мог пойти на что-то большее, чем уже было сделано. Никакого вреда для здоровья, никакого воздействия на личность. А поменять на несколько минут внешность, да так, чтобы у всех на глазах — это пожалуйста. Обязательно при всех, обязательно в открытую, обязательно временное ограничение, иначе тоже, оказывается, запрещено.

«Ну и слава тебе господи. Но магию домовиков надо будет изучить, насколько, конечно, удастся, — решил Петр и увидел почти маниакальный блеск в глазах своих ребят. — Понятно, не только я так решил. Ну и отлично, теперь все будут при деле».

Оставалось решить, что же делать дальше. Расследования не хотелось, но как его остановить? В конце концов, Трелони предложила «ославить» Локонса… Видимо, тот ее здорово достал.

Питер запретил.

А Кэти, светлая голова, предложила спросить самого парня.

«Умница… какая она все-таки умница…»

* * *

Гилдерой Локонс, третий день находившийся в полном раздрае и глубоком когнитивном диссонансе, в очередной раз читал рецепт оборотного зелья, когда прямо перед его носом на открытую страницу спланировала небольшая бумажная птица. Он осторожно потрогал ее и медленно развернул записку. А потом захлопнул книгу и, на ходу засовывая ее в сумку, помчался на седьмой этаж. На пустой лестнице его перехватили, сбросив невидимость… еще два Локонса. И задали ему самый важный для него вопрос.

Он смотрел в свое собственное лицо, точнее, два собственных лица и… не мог не доверять. Да!!!

Да, он хочет славы! Он покажет, что достоин ее! Он отдаст за нее… да что угодно отдаст!

Сколько стоит рецепт? Да он… Да хоть весь его детский сейф! Весь не надо? Здорово. Тогда… может, половину? Сколько это будет? Он прикинул и прошептал сумму.

Один из Гилдероев присвистнул, видимо, цифра таки впечатлила, и хлопнул его по плечу.

— Да вы не бедствуете! Согласен. Пойдем с нами, научим. Но ты учти, что точно загремишь в Клуб Слизней. А там надо соответствовать, учиться придется изо всех сил!

— Да я с самого распределения об этом мечтал!

— Придется тебе изобретать еще что-то. Славу необходимо поддерживать, сам понимаешь.

Его поддержал второй Локонс:

— Даже если газета о ком-то напишет, это всего один раз. Одно зелье — один раз. А надо ведь хотя бы десяток…

— А ты… вы можете?

— А ты разве нет?

— Я?.. — Гелдерой опешил, но потом встрепенулся. — Я… я смогу!!! Я же не дурак, правда! Вы мне подскажете только, что почитать?

— Оформи подписку на «Зельевара» и в библиотеке подшивку посмотри. Да, вот тебе копия, через сутки развеется, так что сам переписывай, — и ему в руки ткнулась довольно толстая тетрадь.

— Почему вы сами не хотите? Вы ненормальные?

— Считай, что у нас обет…

Гилдерой замялся. Ужасно хотелось расспросить подробнее, но язык почему-то не поворачивался — так серьезно прозвучала последняя фраза. Он даже представить не мог, чтобы его лицо было таким… о, необыкновенно внушающим. Надо будет порепетировать перед зеркалом.

— Подожди, а родители у тебя не того? Деньги-то немаленькие!

— Не-а, не того, — раздался голос из пустого кресла, и все три Локонса вздрогнули.

Сивилла под невидимостью сипела, изменяя голос, и Петр понял, что придраться не получится. Пролезла-таки, коза любопытная.

— Я узнавала, — продолжила их великая провидица, — они будут очень даже за. Такие же… повернутые на своей деточке! Подписывайте смело, все нормально будет.

— Нет уж, Локонс, сначала садись пиши родителям.

— А у меня Протеев блокнотик есть!

— Ого… это здорово упрощает дело!

* * *

— Оказывается, парень-то и правда не дурак. С первого раза усвоил, ну, почти. Его бы энергию, да в правильное русло, — Снейп был немного удивлен. Как же так, такой пустозвон, а в голове вроде и есть что-то. Да и руки из правильного места растут. Видимо, не зря он на Когтевране.

С Эванс понемногу спадала златокудрая личина.

— Так мы вроде этим и занялись, нет? — спросила она друга.

Лили и Питер засмеялись, глядя, как довольная носатая физиономия их приятеля проявляется между золотистыми, аккуратно уложенными прядями.

— Хорошо, что домовики помогли с заклинанием, обычное Энгоргио так не сработало бы…

— Значит, Локонсу светит еще и факультатив по Чарам! — захихикала Сивилла.

— Лучше бы он нам светил…

— А кто тебе мешает попроситься?

— Флитвик не берет второкурсников, — вздохнул Петр. Он уже выяснял этот вопрос. — Младше четвертого курса никто не берет. Только Бабблинг с третьего, потому что рун много и учить их долго.

— Нас возьмет, — припечатала Трелони к всеобщему удивлению.

— Почему ты так уверена?

— С Еленой пообщалась.

— С Серой дамой?! Ты же сама говорила, что она…

— Петтигрю, ты был прав, достаточно было придумать правильный вопрос.

— И какой же?

— «Могу ли я вам чем-то помочь?» — Сивилла хихикнула. — Как же она удивилась! Оказывается, это она нам помогать должна.

— А почему тогда ни с кем разговаривать не хотела?

— Так ее не просили толком, а главное, для чего хотели что-то узнать, не говорили. А они должны знать, что к чему, и только потом помогать. Ну то есть рассказывать.

* * *

Зачем в школе привидения? Оказывается, это практически «справочная служба», правда, давно забытая. И призраки за каждым факультетом закреплены недаром. Но более-менее «работает» со своим факультетом только Толстый Монах, потому что на Пуффендуе привыкли каждый год его к первокурсникам приставлять, там старшие всегда заботятся о малышах. А остальные… Как-то забылось, и все.

Одним из первых вопросов, что Питер задал, было уточнение, управляет ли кто-то привидениями и должны ли они отчитываться перед кем-то. Оказалось, все очень интересно. Управлять привидениями невозможно — нет рычагов, нет того, чего боялись бы те, кто уже умер. Даже к развоплощению они, по словам Серой Дамы (которая почему-то просила не называть ее по имени), относились совершенно философски. Ну да, за столько-то столетий…

А вот о любой опасности для жизни и здоровья учащихся они обязаны донести деканам и директору. Снейп многозначительно хмыкнул, на что тут же получил в ответ прелюбопытную фразу:

— Еще до того, как директором школы стал Альбус Дамблдор, деканы не считали нужным обращать на нас внимание. Директор Диппет… он иногда прислушивался только к Николасу, и то лишь тогда, когда хотел повеселиться. Уж лучше бы развоплотили. Когда твое существование никому совершенно не нужно, это мерзко.

— Что вы, леди! Как можно?! Вы же просто настоящий клад! А ваши знания, опыт… Если бы мы только могли узнать раньше!

Детское возмущение вызвало улыбку призрака.

— А почему никто из привидений не говорил этого… например, другим профессорам? Или студентам?

— Мало кто был готов контактировать с нами, как вы сейчас. Даже находиться рядом с призраком довольно неприятно, мы в курсе.

— И что, что холодно, зато сколько можно узнать!

— А вы не знаете, что, общаясь с нами, вы щедро тратите свою магию?

— Так она же восстановится…

— Да, но… Люди… Никто не любит отдавать свое.

— Ведь за все надо платить, в том числе за знания, разве нет?

— Вы считаете свою магию адекватной платой?

— Почему нет?

— Тогда зовите, если нужны будут ответы на ваши вопросы.

— А вы можете посоветовать, как стать анимагом? — Трелони едва не дернула за призрачный рукав.

— Анимагия… — Серая Дама зависла над пустым креслом, словно присела, а ребята почувствовали, что холод словно отступил. Стало даже уютно…

— Вы были анимагом?

— Я была синицей…

На губах привидения мелькнула мечтательная улыбка.

— Вы расскажете, как вы учились? И как у вас получилось? — вопросы сыпались, пока Елена не подняла ладонь, приказывая всем замолчать.

— Мой рассказ займет немало времени. Вы точно уверены, что выдержите больше часа рядом с призраком?

— Конечно…

— Да уже совсем не холодно!

— Что?! — воскликнула Серая Дама, взлетая со своего места. — Почему вы не сказали? Это опасно!

— Почему?

— Быстрее зовите эльфов, у вас переохлаждение! Горячее вино со специями и что-то сладкое… — она топнула ногой, сделала какой-то странный пасс, и в комнате возникло сразу два эльфа.

Ребята смотрели, раскрыв рты.

— Но… Вино в школе запрещено, миледи!.. — пискнул один из них.

— Я лучше знаю! Кому говорю, марш! — и она отлетела в самый дальний угол, подальше от школьников. — На сегодня все! И я не приду раньше, чем вы все восстановитесь. Учтите, завтра вам лучше вообще не колдовать.

Призрак просочился сквозь каменную кладку стены, а Питер попытался привычным жестом наколдовать плед из собственного галстука. Не вышло. Ничего не получилось и у остальных… Так что стало действительно не по себе. А потом вернулось ощущение холода… К счастью, прибыли домовики с какими-то большими толстостенным чашками и кучей одеял, так что закутанные по самые уши второкурсники (и одна третьекурсница, да), постукивая зубами о края чашек, по очереди замечали, что давно не пили такой вкусноты… А потом их едва не сморило.

Петр с трудом взял себя в руки, чтобы всех растолкать и отправить «по домам», точнее, по своим спальням, хоть было еще и не поздно. «Хорошо, что завтра воскресенье», — думал он, уплывая в сон.

В одной из комнат гриффиндорской башни состоялся интересный разговор.

— И где вы с Люпином все время шляетесь? — спросил высокий растрепанный парень в аккуратных очках у развалившегося на своей кровати плотненького парнишки с задумчивым лицом.

— С каких пор тебе это стало интересно, Поттер?

— С таких, когда какая-то зараза дала нам оборотное с частицей Снейпа. Это был ты?

— Почему ты так решил? — недоумение на лице Петтигрю выглядело совершенно искренним.

— Ха! — встрял кудрявый красавчик, покачиваясь на стуле. — А кто еще у нас интересные зелья варит?

— Тебе все факультеты уже отчитались? И старшекурсники? Реально? — насмешливо спросил его Пит.

— Скажешь, есть кто-то еще?

— Не скажу, но только потому, что не искал. Пустых классов и укромных закутков в замке немерено. Народу тоже прилично. Да и одному всяко не провернуть такое. Делай выводы, сам же не дурак.

— Куда опять мою мантию дели? — встрял Поттер, вызвав у лучшего друга легкое подергивание глаза.

— Какую? Вон висит! — рявкнул тот. — Задолбал своей мантией!

— Не эту, невидимку куда дели? — обратился хозяин артефакта к соседям по комнате.

Люпин тяжко вздохнул и одарил Блэка сочувственным взглядом.

— Что-о-о? Может, мы еще и твою шапку-невредимку потырили?

— Чего-о? — протянул Поттер. — Какую шапку? А ну, рассказывай!

И Петр, усмехаясь про себя, начал описывать мотоциклетный шлем… Его слушали, едва не затаив дыхание. Ну да, детки от реального мира далеки. Даже его подопечные. Как-то это придется исправлять.

И когда недоумевающие подростки попытались понять, действительно ли такая штука существует и для чего она нужна, рассказал им про маггловские мотогонки. Поттер никак не прореагировал, а вот глаза Блэка начали поблескивать интересом. Да и Люпин…

«Сводить их, что ли? — подумал Петр. — Глядишь, Блэк увлечется да от Поттера немного отлипнет. Выяснить, где и когда — не проблема: спрошу у всегда все знающих пацанов-разносчиков газет, может, даже еще остался кто из своих». Он мысленно сделал себе зарубку на будущее.

Странно было себя чувствовать совсем почти отрезанным от мира. Что там происходит? Развивается ли это будущее точно так, как в его прошлой жизни? Определить это он мог теперь только по редким вылазкам в Гринготтс и отношению к нему гоблинов, да по таким же редким посещениям дедушки с бабушкой, где можно было почитать газеты. Пока все говорило о том, что его «предвидения» сбываются. Но всегда ли так будет? Ведь историю, пусть в совсем небольшом сообществе, он уже изменил.

Он надеялся на Джейка, оборотня, но у мальчишки после фиаско с воровством в маггловском мире резко пропал к тому интерес. И письма писать он терпеть не мог, максимум записки, если случилось что-то важное. Да, несколько раз они помогли друг дружке, но это же не причина заставлять его работать на себя. У маленького оборотня была своя весьма бурная жизнь, хорошо хоть, наконец он занялся достаточно безопасным делом. Да и что взять-то с шебутного подростка?

Его мысли нарушила новая волна возмущения от соседей по комнате. И что им неймется? Хотя он понимал, конечно… но разбираться было так лень. Ему более чем хватало своей компании.

Поттера и Блэка было довольно легко отвлечь и свернуть с мысли, но, как правило, Джеймс всегда к ней возвращался. А потому в конце концов Петтигрю надоело слушать его измышления, и он преспокойно поклялся, что не участвовал в том шикарном розыгрыше, вообще о нем «ни сном, ни духом», люто завидует тем, кто смог такое придумать и, главное, реализовать. Присутствующий при этом второй помощник «Таинственного Зельевара» молча смотрел на происходящее непередаваемо честными глазами…

— Да, у этих есть стиль, — мечтательно вздохнул Блэк. — Этот розыгрыш будут долго помнить, даже когда мы школу закончим. Такое вряд ли можно переплюнуть.

Поттер крепко сжал кулаки.

— Я хочу разыскать эту компанию!

— Зачем? — поинтересовался Пит.

— Как зачем? Сколько можно всего сделать…

А затем последовало, сколько и каких зелий он бы насовал в еду Снейпу.

Фыркнул даже… Блэк.

— Зуб даю, эта компания с тобой даже разговаривать не станет, — отрезал Питер.

— Это еще почему?

— Мелко плаваешь, Поттер. Целый стол Хагридов… Ты понимаешь? Весь факультет! Пусть всего на пару минут, но это действительно круто. А у тебя один Снейп подпрыгивает над хлопушками, скоро сам смеяться начнет, если не уже.

Джеймс Поттер сузил глаза:

— Тогда придумай что-то посильнее. Мне тоже надоело, но… запас остался, куда его?

— Зачем его тратить, пусть себе лежит. Ждет своего часа. Вот какого драного пикси ты сыплешь каждый день?

— Девчонки визжат прикольно.

— Уже почти не визжат. Привыкли.

— Уговорили, пусть лежит, — Джеймс перескочил на другую мысль. — Найдете мне этих зельеваров — озолочу!

— Сколько? — деловито поинтересовался Пит.

— Сто галлеонов!

Люпин присвистнул, но Питер равнодушно пожал плечами. А потому Поттер и Блэк начали обрабатывать на предмет поисков именно оборотня. Улещивали, хвалили его чутье, обещали какие-то книги, даже какой-то семейный артефакт и мантию-невидимку дать поносить… В конце концов попытались даже пойти на шантаж, на что тот спокойно ответил:

— Директор сам передал моему отцу приглашение для меня в Хогвартс. Думаешь, попечители не в курсе? Очень сомневаюсь. Я вообще — эксперимент директора, — задрал нос волчок.

— Это как? — опешил Блэк.

— Сходи и спроси. Дамблдору виднее, но ты же не думаешь, что он мне отчитывается?

— Это он тебя каждый месяц куда-то уводит?

— Конечно.

— Изучает?

— Нет, пирожными кормит, блин!

Петр едва сдержался, чтобы не заржать. Надо же, где пацан применил его гипотезу! Будто так и надо.

Поттер разочарованно вздохнул, но Ремус слегка похлопал его по плечу:

— Да ладно тебе, я и так повынюхиваю, что смогу. Самому интересно!

— Если сведешь меня с ним — двести галлеонов, слово! — заулыбался Джеймс.

— Слово.

Легкий всплеск магии, холодным ветерком закрутивший обоих, показал, что договор зафиксирован.

* * *

— Зачем ты это сделал? — нахмурился Петр, когда они остались наедине. — Тебе приключений мало?

— А что, проблема, что ли, его с Локонсом познакомить? — удивился Ремус. — А если с нашими, то… я бы посмотрел на его физиономию!

— Не смей.

— Да я и не думал даже! Клятва ведь не допустит, правда? А ты понял, как хорошо, что тебя в известность не поставили?

— Это была твоя идея?!

— Наша со Снейпом. Кстати, я тут знаешь, о чем подумал? Если аниформу выбирать, надо, чтобы кто-то из наших летал, кто-то плавал хорошо, кто-то был маленьким и незаметным. Вообще полезно быть незаметным… Мне вот поздно уже.

— А кем бы ты хотел быть, если не волком? Если не секрет, конечно…

На лице Люпина расплылась мечтательная улыбка, и он прикрыл глаза.

— Дроздом. Певчим.

У Петра отпала челюсть. А приятель продолжал:

— Летать… Это же вообще… Здорово. А поют они как! Не слышал?

— Как-то не доводилось.

Петр смотрел на друга-подопечного, словно первый раз видел. Мальчишка. Мечтатель. Расчетливый интриган. Оказывается, еще и любитель певчих птичек… За-ши-бись.

А тот начал что-то присвистывать, прищелкивать… И вскоре Петр с удивлением отметил, что, кажется, слыхал он такое, в парке… Когда они с Иришей первый раз гуляли вдвоем. Вот бы ей тоже светила другая жизнь, как ему… И тут же содрогнулся: а что, если она попадет, например, в Беллатрису, да еще когда та будет в Азкабане? А если вообще в какого-нибудь мужика?

Нет, если хоть какая-то справедливость есть, то ее другая жизнь должна быть… просто хорошей. Спокойной и счастливой. Он поморгал глазами, чтобы сбить лишнюю влагу. Насчет справедливости жизни он уже давно не обольщался. И не стоит впадать обратно в детство.

— Похоже свистишь.

— Ты же говорил, что не слышал?

— Слышал, но не знал. Как-то мне было без разницы — поют птички, ну и пусть себе поют, — пожал он плечами и отвернулся к окну.

— Плохие воспоминания?

— Не лезь, прошу.

Люпин затих и больше не свистел.

* * *

Предаваться воспоминаниям, которые Ремус так неожиданно разбудил, было некогда. Чтобы переключить собственные эмоции, вылезшие так некстати, Петр про себя обозвал Ремуса дроздонутым волчарой. Вроде полегчало. Вот-вот в Выручайку должны были прийти те, вместе с кем они будут «дорабатывать» Локонса: тому предстояло поставить еще пятерку заклинаний, и можно было выпускать…

Хотя добывание денег из золотого мальчика Поттера можно оставить. Но Люпин-то… если и дальше будет так развиваться, то… ох, что может вырасти. Мда. Петр достал флакон с оборотным и, немного поморщившись, опрокинул его в себя.

* * *

Гилдерой оказался учеником просто идеальным. Или это мотивация так сработала? Он за несколько дней освоил технику приготовления продвинутого оборотного так, что мог готовить его чуть ли не с закрытыми глазами. Чутья зельевара у него не было… пока, но руки работали, как надо.

Снейп долго удивлялся, откуда такой навык у признанного белоручки, пока тот не разболтал свой секрет: с детства он, оказывается, обожал что-нибудь лепить (даже сам жевал для этого бумагу, если не мог добраться до любимой глины), а потом и просто складывать разные фигурки научился. То есть, можно сказать, сам изобрел оригами…

— Потрясающая моторика! — не выдержал как-то Северус. — Гилдерой, какого бундимуна ты все это время фигней страдал? Давно бы мог стать лучшим учеником что на чарах, что на зельеварении!

— Ты думаешь? Но… Мне говорили, что это очень трудно… Мама с трудом сдала СОВы… И она страшно волновалась, как я тут буду.

— Поэтому ты решил даже не пробовать? Движения палочки у тебя отлично получаются, пространственное воображение едва ли не лучше, чем у нас… Ты что, просто не старался? — Лили не выдержала, и в речи Локонса-три прорезались явные девчачьи нотки.

В ответ исходный экземпляр златокудрого чуда только покраснел и пожал плечами.

— А… я еще смогу с вами?.. Пусть вы даже останетесь под оборотным, только… Может, мы все вместе признаемся? Это же придумал… не я?..

— Ты хочешь поделиться своей славой?!

Локонс замялся. Поразились все, но высказался только Питер. Надо было как-то изменить ситуацию, и побыстрее. Ему уже становилось жаль этого парня — такого одинокого. Вот-вот всех остальных накроет, и тогда будет уже поздно.

— Герой должен быть один, — процитировал Петр название еще не изданной и даже не написанной в этом мире книги. — Посмотри, кто тебя надоумил изменить режим помешивания?

Он сделал знак, и Эванс под обороткой Локонса помахала рукой.

— Кто это?

— Ну… я.

— Кто сварил первое зелье?

— Получается, я? И все, кто тут есть, это все тоже я?

— Ты можешь назвать кого-то другого?

— Не могу. Но ведь…

— Запомни: все настоящие ответы и все открытия — в тебе! Все, пора!

* * *

— Может, дать ему блокнот с протеевыми?

— Зачем?

— Чтобы с нами мог связаться, если что…

— Ему так будет легче.

— А нам — дополнительная информация о занятиях. Вот наверняка его Флитвик возьмет!

— Слизнорт успеет первым.

— На что поспорим?

«Все-таки накрыло», — понял Петр. Что ж, теперь он еще и за этого охламона в ответе… Хотя, может, пора кого-то еще привлекать к руководству? Люпина, например. Отменная кандидатура.

Со Снейпом он бы поговорил, но тот был слишком сам по себе: будущий ученый, исследователь, не склонный к управлению никаким боком. Разве что Эванс, но ту проще к девочкам приставить, парни слушать вряд ли будут, да и… Трелони, пожалуй, лучше. Активнее. Решено, пусть Люпин курирует Локонса, будет ему и тренировка, и испытание ответственности.

В результате во время последнего вечера в Выручайке довольный Локонс, давший наконец все необходимые клятвы и даже один Непреложный обет, запихивал в карман мантии драгоценный блокнот, поклявшись, что любую новую информацию о чарах и зельях будет писать туда.

Мальчишке действительно стало легче: теперь он знал, что может обратиться с вопросом, да и помощи попросить. Но беречь эту вещь стоило, как зеницу ока! И никому не показывать, иначе все его труды пропадут даром. Чего-чего, а этого он точно не хотел.

— Тут с тобой еще пара парней познакомиться хочет, ты как?

— Зачем?

— Хотят узнать все первыми.

— Для всякой фигни.

— Я дам им автограф! — расплылся в белоснежной улыбке златокудрый ангелочек.

— Молодчина! — потрепал его по плечу Люпин, точнее, Локонс-четыре. — И больше ничего не давай.

— Ясное дело. С вами я бы еще, наверное, поделился… А посторонние тут при чем? Им оборотки захочется?

— Думаю, им захочется собственного зельевара.

Гилдерой засмеялся. Собственным зельеваром… Вот еще! Он не какой-то там магглокровка! Воображение уже рисовало ему собственную шикарную лабораторию (после того, как все станет известно, родители наверняка раскошелятся). А остальные аристократы пусть в очередь к нему стоят! Напрягаться ради такой картины… почему бы и нет? Он готов.

Бедняга еще даже не представлял, на что подписался…

* * *

В столовой — месте, где всегда собирались пофакультетно, вдруг всё перемешалось. Точнее, все. Обычно отстраненные когтевранцы и надменные слизеринцы прислушивались к разговорам и — о чудеса, даже неоднократно встревали в них.

— Вы слышали? Это все Локонс!

— Невероятно, чтобы этот фанфарон…

— Его проверял сам Слизнорт!

— Сам директор его проверял!

— Он сварил оборотное и как-то хитро усовершенствовал рецепт!

— Наверное, нашел какие-то старые книги…

— Говорят, это был пергамент с рецептом, созданным сто лет назад каким-то учеником!

— И ничего не учеником, а вовсе профессором зелий, просто он его потерял.

— Нет, тот ученик его выкрал!

— Ничего вы не знаете, это вообще из записок Слизерина!

— Может, Локонс их выкрал?

— А это на него больше похоже.

— У кого?..

— А вот кто добавил это в еду или питье?

— Это уже настоящая диверсия.

— У кого защитные амулеты есть? Не хочу, чтобы мне снова что-то подлили… Вдруг это будет что…

— Да, теперь придется носить, блин, эти кольца так мешаются!

— Закажи кулон…

— Где?!

— Директор же вчера сказал, что защитил все столы!

— Это когда?

— На завтраке… а-а-а, ты же проспала…

— Директор, говорите?.. Кхм.

— Думаете?

Слухи множились и ширились, но Гилдерой Локонс, доказавший всем, что кое-что может, ходил королем. Правда, маршрут у героя был незатейлив: своя комната — столовая — уроки — библиотека — дополнительные занятия по зельям и чарам, и так по кругу. Даже в гостиной он спокойно посидеть не мог, и вовсе не потому, что к нему кто-то начинал приставать: когтевранцы наконец признали в нем своего и совершенно успокоились. Донимать парня? Зачем? Да, он молодец, но у нас и свои мысли есть. И свои дела.

Нет, Локонс просто присесть не успевал: факультатив у Слизнорта, дополнительные занятия с Флитвиком… Строчить это в блокнот и потом получать прелюбопытные советы… и пересказывать их профессорам, которые не скупились на похвалу. Это было здорово и потрясающе интересно, но невероятно энергозатратно и выматывало так, что гордиться собой не оставалось ни времени, ни сил.

Люпин, держа руку на пульсе с помощью Трелони, даже позволил себе обратить внимание уважаемого полугоблина на то, что его студент за какую-то неделю уже осунулся и приобрел приличные тени под глазами.

— Может, не стоит так нажимать на мальчика, Гораций? — спросил наконец коллегу декан Когтеврана. — Его сосед едва разбудил сегодня беднягу. Кажется, нагрузка для него слишком велика, не находите?

— Что вы предлагаете?

— Оставить по одному факультативу в неделю, все-таки он еще только первокурсник.

Так бедный герой получил передышку… И когда в нее попытался вклиниться Джеймс Поттер, то был послан так далеко и надолго, как только мог изобразить известными ему словами приличный мальчик Гилдерой.

* * *

— Что я узнала! — Трелони ворвалась в Выручайку маленьким ураганчиком.

Петр вздохнул. Он ясно чувствовал, что перестает справляться с энергией этих детей. Нет, надо срочно договариваться с Флитвиком, сдавать всех на милость Бабблинг, да хоть в квиддич играть засунуть кое-кого… самого активного. Не вызывал вопросов только Снейп, но и тот был весьма подвержен влиянию подруги. А уж что придет в ее рыжую голову… Ну и что там у них?

Оказалось, Сивилла узнала у Серой Дамы про Выручайку как про комнату, где можно прятать вещи. И теперь все дружно жаждали посмотреть, как оно. Отложить эксперимент? Так ему и дали… Все подопечные разом подскочили и направились в коридор.

— Вот, надо пройти тут, думая о месте, где вы хотите спрятать что-то важное.

Толкая внешне привычную дверь, Петр уже ни о чем не думал. Ему оставалось только плыть по течению, стараясь вовремя огибать препятствия.

Представшее перед ними помещение было странным. Комната вовсе не была такой огромной, как в кино, и никакого склада книг собой не представляла… Никаких высоченных потолков, зато куча разной мебели: столы, шкафы, тумбочки, сундуки, сундучки, шкатулки, коробочки… Много пыли. Значит, домовики тут не прибираются.

— Осторожно! — прикрикнул он на Снейпа с Мальсибером, вознамерившихся приоткрыть какую-то красивую резную дверцу.

— Да мы уже сняли защиту.

— Уверены?

— Давай, проверь.

— И правда, молодцы.

Оба парня с одинаковым фырканьем схватили по книжке и уткнулись в текст.

Кто там думал, что тут огромный склад чего-то полезного? Скажите, какому идиоту понадобилось прятать бюст какого-то волшебника? Они нашли старые тетрадки, несколько потрепанных сумок с какой-то трухой и старые учебники... Горы старых учебников. И все.

Правильно, все действительно нужные и полезные вещи, которые они прятали, юные маги забирали с собой, когда выпускались из школы. Забывали немногое. Оставляли неважное. Да и, видимо, не так много их было — тех, кто нашел комнату.

Но все-таки на «Акцио, все записи по анимагии» к ним прилетело несколько пергаментов и какой-то здоровенный свиток… Его бережно развернули и ахнули: это было что-то вроде дневника студента, занимавшегося высшей трансфигурацией. Скорее всего, старшекурсника — некоторые сокращения расшифровать они не смогли.

— А ты говорил… Не-е, тут есть полезное!

— Джеминио!.. Фините.

Все тут же уткнулись в записи. Кто-то молча читал, Эванс и Люпин тихо переговаривались между собой.

Петр кивнул, но что-то царапало внутри. Подумалось, что вряд ли хозяин свитка оставил его тут по доброй воле… А если оставил, то определенно преследовал какую-то цель. Какую? Скрыть свои опыты ото всех? Или?.. Он внимательно рассматривал записи, да и не только их. Пергамент не был старым. Имени ученика на нем не было. Да, если человек писал для себя, это понятно. Но сами записи… слишком они походили на инструкции для кого-то, кто, скажем так, не был в теме.

* * *

В кабинете начальника одного из самых секретных подразделений в доме с видом на знаменитый Темз-Хаус ярко засветилось… перо феникса.

— Наконец-то, — прошептал невысокий крепкий мужчина приятной, но самой незаметной наружности, этакий «типичный англичанин среднего класса».

Только главы разведок (внешней и внутренней) знали его настоящее лицо. А настоящее имя — никто.

«Оливер Грин» — представлялся он последние лет пятьдесят и сам уже к этому привык.

— Анима, ты поможешь мне посмотреть? — обратился он куда-то вверх, и на плечо к нему спланировал феникс.

— Выручай-комната, кто в ней сейчас?

Феникс мгновенно исчез.

Заканчивался учебный год, многие начинали беспокоиться по поводу экзаменов, так что времени на заработки, да и на дурацкие шалости почти не осталось. После посещения Хогвартса какой-то комиссией, которую ученики, в отличие от преподавателей, почти не заметили, последние прониклись тревогой, так что количество заданий резко возросло. МакГонагалл и Флитвик даже дали заранее экзаменационные вопросы и почти ежедневно кому-то приходилось на один из них отвечать…

Потом и среди студентов пошел слушок, что на всех экзаменах будут «гости» из Министерства.

— Плевать мне на это, если МакКошка не будет придираться…

— Профессор МакГонагалл, Петтигрю! Имей уважение, в конце концов.

Петр сказал бы, что он имел вместо уважения к этой странной даме и совершенно никакому педагогу, но девочки!.. Эванс, кстати, была весьма предана своему декану и склона оправдывать ее небрежение факультетскими делами. Правда, ожидаемо: у девчонки отлично шла трансфигурация, и к любимой ученице мадам была определенно снисходительнее.

У Питера же трансфигурация получалась не очень, виной тому — его стопроцентная практичность. На кой ляд превращать один совершенно ненужный ему предмет в другой, еще более ненужный, он так и не понял. И только объясняя себе, что это просто тренировка «магических мышц», заставлял себя с горем пополам выполнять задания. Но зазубривать формулы без каких-либо закономерностей? Бр-р-р. Нет, конечно, он попытался было вывести, но материала разрозненных заклинаний не хватило.

А про факультет и говорить нечего: в гостиной декан хорошо если раз в год появлялась. Не то чтобы он ее за это активно недолюбливал, но попустительство, особенно в отношении парочки своих соседей-мажорчиков, ни простить, ни принять не мог, да и не собирался.

МакКошка, а может, ее «внутренний зверь», прекрасно чувствовала отношение, так что ее снисхождение Петтигрю определенно не светило. Приходилось зубрить. А поскольку материал не был приведен ни в какую систему, раздражало это просто ужасно.

Петр отвлекался только делами, в том числе денежными. Вот они-то как раз шли хорошо: на счетах его, Снейпа и теперь вот Люпина скопились весьма и весьма приличные суммы. Их следовало распределить, и сделать это так, чтобы дележка способствовала укреплению отношений. А то аристократы как стояли несколько в стороне, так и оставались. Да и девчонки держались особняком, несмотря на всю контактность Эванс. Хотя девочки такие девочки.

В Выручайке снова собралась компания зельеваров и артефакторов с помощниками. Тема была серьезная, но приятная: дележ заработка. Хитрый Пит собрал всю сумму (он аккуратно вел выписки со всех счетов, к которым имел доступ), но пока никому не стал ее озвучивать. Она была более чем приличной.

— Я предлагаю так, — он нарисовал большой круг на классной доске. — Вот это то, что мы заработали. Представьте такой пирог. Сейчас нам надо решить, кому какой кусок будет правильно отрезать.

И тишина.

— Что молчите-то? Мне это самому забрать, что ли?

— Щас! — тут же вскинулся Снейп, на счету которого было больше всего монет, но и пахавший, естественно, тоже больше всех.

— Тебе отдадим? — тут же предложил Питер и уперся в недоумевающий взгляд.

— С какого перепуга? — наконец переварил вопрос Северус.

— К примеру.

— А, — ухмыльнулся тот, — и зачем тебе пример?

— Что ты предлагаешь?

— Поделить между всеми, кто что-то делал, конечно.

— В соотношении времени или результатов? Кто больше работал по времени или по результатам? Каждый из нас силен в чем-то своем.

— Всем поровну? — весело спросила Эванс.

— Это справедливо? — в лучших традициях гоблинов ответил вопросом Петр.

Лили пожала плечами. Под крылом обеспеченных родителей ей деньги пока не доставляли особых забот, а жадной ее уж точно нельзя было назвать. Петру вообще Лили нравилась, разумеется, как человек, а не девушка, и он часто недоумевал, как с ней могло стрястись то, что стряслось в каноне.

Наконец остальные отмерли и начали понемногу возмущаться. Больше всего Петра поразило выступление Мальсибера с Эйвери. Им, оказывается, «невместно» работать за деньги — вроде как урон аристократической чести получается. Вот же… идиоты непуганые! Петр скрипнул зубами, пытаясь сдержаться: не помогло. Его понесло.

— И что вы тогда тут забыли? Ах, вам просто интересно… А то, что семья думает, как вас одеть и накормить, и про деньги, небось, каждый кнат считают, а дома и фамильные земли понемногу приходят в запустение — ничего? Не урон чести? Ах, нет земель… Ну конечно! Как вы вообще дожили-то до сих пор с такими представлениями? Кстати, откуда раньше деньги брались? Ах, наследство… А у того, кто это наследство вам оставил, сами выросли? От его предков? А у тех, кто, прах побери, семейное состояние основал? Молчите? Неужели не знаете? Или они родились с полными карманами галлеонов?

После промывания мозгов парни несколько повеселели. А Петр понял, отчего разорились некоторые аристократические фамилии. По причине нежно лелеемой дури под названием «снобизм». Да, не всем быть вроде Малфоев, которые стали весьма удачливыми инвесторами. И то Абраксас весьма даже активен — едва ли не каждый номер «Пророка» упоминает его: то там появился, то тем передал что-то ценное или просто заявил о поддержке. То, что это все тоже вообще-то работа, Пит наконец ухитрился донести до своих подопечных. И заодно объяснить, что заработать столько, чтобы вернуть если не все, то бОльшую часть семейного состояния, задача воистину достойная кого угодно. Но тут заблестели глаза у… Эванс.

— Получается, что можно так же заработать, купить, вложить… и новый род основать? А как же списки там всякие, чистота крови и прочее?

— А как ты думаешь, родоначальники у каждого рода были?

— Ну… конечно.

— И кем они были, по-твоему?

— То есть… могли быть даже просто магглорожденные?

— Да кто угодно мог. Только если «дерево семьи» разрасталось, конечно. Если старались иметь детей, да не просто побольше, а сильных, умных и талантливых… И пары для них искали такие же. И передавали это из поколения в поколение.

— То есть, все примерно так: встретились маг и волшебница… ну, стали жить вместе, родили… сколько надо, чтобы точно?

— Трое минимум. Но мальчик обязательно, лучше два.

— Вырастили троих… те женились ну, или замуж вышли… Если остались в семье, то их уже шестеро, а всех-всех уже семнадцать?

— И через поколение при условии, что все они в нормальных отношениях между собой, это уже клан. Небольшой, но все-таки.

— Здорово… Но трое… — Эванс передернулась и задумчиво посмотрела на своего приятеля.

Снейп покраснел.

— Еще на воспитание брали, а потом вводили в семью. Я где-то читала о таком ритуале, — вспомнила Сивилла.

— Ну, так, наконец, будете определять, с каких капиталов мы начнем? — перевел тему Петр.

«Пирог» делили больше часа, но в результате все остались довольны, что собой, что друг другом. Круг на доске украсился именами с цифрами — долями заработанного. Самые скромные «кусочки» были у Мэри и недавно примкнувшей Кэти Браун, но девочки искренне удивились, что вообще оказались в числе «выгодоприобретателей».

Петр с облегчением вздохнул и всем на радость озвучил общую сумму, которой хватило бы на довольно приличный дом. Радость была громкой, активной и едва не вышла за рамки, но он вовремя перехватил инициативу, рассказав о процентах, так что, пока разбирались и высчитывали причитающиеся каждому суммы с точностью до сиклей и кнатов, все прекрасно успокоились и сосредоточились. И когда получили собственные заветные циферки, тоже, конечно, радовались, но уже скромнее.

— Один вопрос, как объяснить такое количество денег родителям, — вздохнул Мальсибер.

— А ты что, отчитываться должен?

— Да нет, но… хотел подарок сделать. У матери день рождения в июне.

— Так сделай.

— И?

— Сам сделай. Снейп с Эванс рецепт оздоравливающего дадут… Дадите ведь? Справится он?

— Справится, если отвлекаться не будет, — кивнул Снейп. — Только ингредиенты тоже не самые дешевые. И лаборатория должна быть приличная. Повыше уровнем, чем школьная ученическая.

— А если тут сварить?

— После экзаменов вари, если успеешь и найдешь, из чего. У нас будет всего день, чтобы все закончить и собраться.

На следующий день Питер застал Мальсибера в лаборатории с карандашом в зубах: тот зарисовывал расположение столов и приборов и заодно писал список.

— Хочу домашнюю лабораторию восстановить, — прищурился он и сделал паузу, почему-то ожидая, что его мысль поднимут на смех. Но Петтигрю смотрел уважительно. И зачем-то еще сжал руки в кулаки и выставил вверх большие пальцы. Ах да, он же объяснял, что это значит одобрение! А еще предложил помочь.

— Надо посчитать, на что денег хватит. Может, тебя спонсировать, потом отдашь?..

— Нет уж. Надо еще посмотреть, что уцелело дома, а то с тех пор, как прадедушка взорвался, туда никто и не ходил.

— И прадедушку не отскребли даже? — изумился Петр. — Ты уверен?

Джейкоб пожал плечами.

— Там нечего было… Крышу перекрыли, и все.

— Опасная штука это ваше зельеварение, — почесал в затылке Петр.

— Ага. Чары тоже опасно, но не настолько.

— Жизнь вообще ужасная штука, от нее в конце концов умирают…

Мальсибер хихикнул, а Петтигрю продолжил уже серьезно.

— Давай так: ты делаешь, что сможешь, а через пару недель все равно у нас собираемся. Мои уже в курсе. А там видно будет. У нас есть пара котлов не то чтобы про запас, а вообще неиспользуемые. Весов так вообще с десяток. Ну и всякого… по мелочи.

— Я заплачу.

— Я не сомневаюсь. И хочу тебе в этом помочь. Совершенно меркантильный интерес, заметь, так что благодарить не обязательно. Это как деньги отдать в рост, только с тобой, думаю, еще надежнее, чем с акциями.

— Думаешь?

— Знаю.

— Спасибо.

— Я же говорил, что…

— Дурак ты, Пит. Есть кое-что другое. Важнее.

Петр поднял брови, не представляя, что услышит, и получил:

— Спасибо, что веришь в меня.

* * *

А потом Пита по очереди начали вылавливать в коридорах все остальные, спрашивая, что им с деньгами делать. «Ляжки жжет», — подумал было Петр, но попал пальцем в небо. Оказалось совсем наоборот, видимо, ребята прониклись некоторыми его рассказами. В частности, про Малфоев. И теперь хотели если не так же, то хотя бы, чтобы их скромные галлеоны не лежали мертвым грузом.

Так что ему объяснил сначала Люпин, а потом и Эванс, что, мол, было бы чуть меньше — потратили бы без проблем, но раз оказалось больше ожидаемого, то захотелось пристроить. С выгодой, желательно побольше.

Он советовал. Сначала предложил было открыть счет у гоблинов. Потом вовремя сообразил, что не стоит складывать все яйца в одну корзину, и после прибытия на Кингс-Кросс компания в полном составе вознамерилась посетить маггловский банк. Петр договаривался с матерью и отчимом. Вспоминал курсы акций и разные важные и просто интересные (конечно, с точки зрения возможной прибыли) события, которые когда-то были для него «далеким прошлым» и стали известны лишь потому, что на третьем курсе по истории досталась такая тема реферата. И въедливый препод, да. Вот ведь спасибо ему за это...

* * *

К удивлению Петра, Поттер оставил в покое Снейпа и переключился было на… подумать только, Локонса. Снейп тоже малость обалдел, когда увидел. Правда, первокурсник, недолго думая, поднял та-а-акую волну…

Сначала вопил сам Гилдерой, размахивая пострадавшими шмотками. Громко и со вкусом. А наутро появились вопилеры и атаковали… нет, не Поттера. Учительский стол. Декан Когтеврана и декан Гриффиндора, с больно уязвленным самолюбием, облитые «словами благодарности» — о, Мерлин, при всех! — сидели красные, как флаг львиного факультета. Директор же, едва один из конвертов понесся в его сторону, моментально встал и… исчез, так что до конца экзаменов его никто и не видел.

Так что «милейший Джеймс» получил по рогам сначала от собственного декана (о, Минерва МакГонагалл могла заморозить голос так, что трепетали не только младшие школьники!), а на «остатки Поттера» спланировал Флитвик и тоже изрядно потоптался. Кончилось все тем, что дурному гриффиндорцу пришлось даже прилюдно извиниться! А довольный Локонс через два дня получил посылку с шикарными новыми мантиями, оплаченными Поттером-старшим.

Так что Джеймс практически ни с кем не разговаривал, только рычал на всех подряд, но тем и ограничивался. Блэку, кстати, тоже ни за что досталось, в результате чего тот ходил совсем потерянный. Этим не мог не воспользоваться Петр, подсунувший Сириусу копию своего пергамента об анимагии, мол, сколько можно, стань ты хоть кем-то еще…

И Блэк засел над инструкцией по анимагии, ничего не пояснив другу: обиделся. Увы, Поттер увидел, что приятель перестал изображать его тень, и решил узнать, чем это он таким интересным занят. И теперь инструкцию они штудировали вдвоем, периодически расспрашивая Питера, к которому совершенно неожиданно проникся даже Джеймс.

«Чую, добавится мохнатых этим летом», — думал Петр, но что-то менять было уже поздно.

* * *

После очередного экзамена в Выручайке обсуждали Локонса. В частности, что с ним делать дальше.

— Почему мы должны что-то делать? — пытался откреститься Петр. — Им преподаватели занялись. Слизнорт сделает из него приличного зельевара, зуб даю. Да и Флитвик не даст пропасть. Вон как он Поттера взял за жабры… Кстати, и тебе так же надо было, учись, Снейп. Как можно громче орать и жаловаться.

Снейп, жутко довольный присутствием комиссии на экзамене по зельям, при которой Слизнорт не смог спросить с него ничего лишнего, только фыркнул:

— И кто бы за меня атаковал директора вопилерами? Матери и так нелегко, я что, еще за ее юбку цепляться буду?!

— А почему бы не написать? Она же волшебница. Имеет право — раз, и наверняка умеет — два. В чем дело?

— Ты совсем идиот? Она в маггловском мире живет! В маггловском! Ни одного источника поблизости, она уже почти… — голос его упал до полушепота, когда он произнес горько: — Почти сквиб.

— Мер-р-рлин… я забыл. Подожди, а почему бы ей вместе с тобой не погостить, например, у нас?

— Питер... Если получится вытащить мать, я твой должник.

Вечером в Оттери полетела очередная сова…

* * *

От привиденческой «справочной службы» толку, как выяснилось, оказалось немного: помогала в основном Елена.

Старина Ник оказался совсем бестолковым и зацикленным на собственной недорубленной голове, Толстый монах интересовался не тем, что интересовало ребят, а Кровавый Барон продолжал посматривать на второкурсников свысока. Даже на тех, кто относился к его факультету.

«Ну и нафиг сдался», — резюмировали слизеринцы едва ли не хором. Призрак, разозлившись, с разгону прошел сквозь Снейпа, но в ответ только получил скупое «И что?», презрительно поднятую бровь и скрещенные на груди руки. «Неплохая поза, даром что совсем еще сопляк, — подумал Барон. — Использую ее со стариной Ником, когда совсем достанет».

Он и использовал, только откуда все пошло, никто так и не узнал. Только Бестолко… то есть Безголовый Ник начал жаловаться гриффиндорцам на Слизерин. Правда, слушали его не очень.

* * *

Выручайка стала своеобразной общей гостиной: после каждого экзамена туда шли все, и договариваться не надо было. Притаскивали кто что, в основном переписанные пергаменты из «выручай-хранилища».

— А вот еще способ поиска зверя внутри себя, тоже медитация, только подробности немного другие, — Сивилла потрясла еще одним пергаментом. — Смотрите, тут написано, что форму можно выбирать. Но удача все-таки зависит от того, насколько качества мага похожи на качества избранного им животного. Так что получиться может что-то похожее, но не совсем то, что загадаешь.

— А ну-ка, дай сюда…

— Ого… Получается, можно искать кого-то определенного?

— Леди сказала, что да.

— Это дала тебе наша прекрасная Елена?

— Да, показала, где лежал в Выручайке.

— Все-таки там есть полезные вещи! Может, еще разок сходим посмотреть?

— Прекрасная Елена… — начал было Петр, и тут появился призрак, как всегда, когда ее не ждали.

— Что ж… Мне нравится такое имя, хоть оно и не совсем мое. Можете звать меня так. А вот в комнату я бы не советовала сейчас отправляться, она под наблюдением, — охладила Серая Дама вспыхнувший было энтузиазм.

— Чьим? — сразу напрягся Питер.

Елена пожала прозрачными плечами.

— Там просто феникс. Он под невидимостью, но мы, призраки, не можем не чувствовать жар вечно живущего.

— Директор?! — Петру аж поплохело.

— Это не Фоукс. Я его слишком хорошо знаю.

— Фу-ух. Но ведь фениксы — необыкновенная редкость! Кто же это может быть? — удивился Питер.

— Я думал, в Англии только одна такая птица, у директора, — поддержал его Люпин.

— Вот потому мы и не пойдем туда больше. Не стоит нарываться, — согласно кивнул Снейп. — Но значит, комната не одна?

Сивилла грустно кивнула, но Петр почему-то ей не поверил и снова обратился к Серой даме.

— Леди, а тут наблюдение есть?

— Нет, только в Комнате Забытых Вещей.

— Получается, это разные комнаты?!

— Конечно, как иначе, — удивилась Елена. — Мать объединила на этой двери несколько десятков совершенно разных помещений замка, а вы что думали?

— Мы думали, что комната приспосабливается под нас…

Смех призрака рассыпался звоном тонкого стекла.

* * *

В последний вечер они пытались медитировать. Каждый искал, что ему хотелось, но плавающих, летающих и бегающих пытались распределить… Может быть, это и удалось, но Петр уже ни в чем не был уверен. Подростки принимали его как лидера, но — такого же подростка. И иногда право решающего голоса ему не принадлежало.

Абыдна.

И плюнуть бы на все это…

Но чувство, что скоро что-то произойдет, его не отпускало, и Петр быстро гасил в себе проявление подростковых настроений.

Он попытался заинтересовать своими предчувствиями Трелони, но провидица была слишком увлечена придумыванием своего будущего животного.

* * *

Сразу с поезда они направились в Гринготтс, добираясь туда каждый своим путем, а там сразу и счета пополнили, и на питеровско-гоблинский вклад добавили, и деньги поменяли на маггловские. Отчим Питера, встречавший его на вокзале, кстати, тоже поучаствовал. С «чутьем» пасынка тот уже успел познакомиться, да и супруга рассказала много интересного. Мальчик определенно был не прост. Так что мистер Фоссет прихватил с собой вполне приличную сумму. В этот раз гоблины были немало озадачены: волшебники меняли довольно много золота на маггловские бумажки!

После посещения уже маггловского банка они наконец расстались. Добираться домой с помощью питеровых порт-ключей теперь было плевым делом.

— Ты уверен, что не продешевил? — иронично спросил отчим.

— Смотря что считать, — уклонился Пит. — Если долговременные отношения с довольно умными, сильными и талантливыми магами, то нет.

— Уже в такие дали заглядываешь?

— Если не смотреть заранее, можно попасть не в те дали, куда хотел. Или вообще никуда не попасть.

— Ты прав. Откуда только такие мысли в голове подростка, вот чего не пойму!

— Не мы такие, жизнь такая, — привычно отвертелся Петр.

С отчимом ему повезло просто невероятно. Тот многому его научил, едва ли не больше, чем школа. По крайней мере, пока. А главное, с ним было можно просто молчать и думать о своем. Он не старался вызвать на разговор, не расспрашивал, не отвлекал. Но все-таки…

Нет, конечно, хорошо быть ребенком, но как же это уже тяготит! Хочется… самостоятельности. А ее нет — ни дома, ни в школе. Тем более, что дом был все-таки не их, а отчима. Петру страшно хотелось хотя бы совсем небольшую квартирку, но свою. Собственную.

Денег, кстати, хватало и на то, чтобы снять что поприличнее, и даже на то, чтобы купить не совсем приличное. Но это «не совсем» ему, уже довольно умелому магу, почти без разницы. И на второй вечер дома он попробовал завести об этом разговор.

Мать, увы, отреагировала ожидаемо: ужаснулась и расплакалась. Отчим успокоил ее, да и Петр покивал, мол, мы, подростки, такие… Извинился. А потом мистер Фоссет выдал такое, чего пасынок совершенно не ожидал. И понял, сколько же еще он, оказывается, не знает.

— Ты, наверное, привык к тому укладу жизни, что у магглов: по родителям твоей матери, по ней самой. Но дело в том, что у волшебников все немного не так. Точнее, совсем не так. Если ты уйдешь, волшебство матери будет гаснуть и она начнет быстрее стареть. Если ты оставишь гнездо семьи — станешь деревом без корней… Можешь остаться сильным, но уязвимость возрастет.

— Не понял…

— Уязвимость возрастет и у тех, кого ты оставил. Волшебство прекрасно реагирует на родную кровь, вот почему его часто искали в крови, вот почему столько кровных ритуалов существует, вот почему многие стараются держаться родственных браков, несмотря ни на что. В большой семье чаще открываются новые способности и таланты у детей.

— За счет чего увеличится уязвимость, если сила останется прежней? — удивился Пит.

— Представь себе большое дерево. Это сильный волшебник. Мощный ствол останется мощным, если будет срублен. Останется сила. Но в отрыве от корней развитие… скажем так, затруднено. Ты же видел ветки, которые дают корни после того, как их отрезают?

Петр кивнул.

— Но как долго придется им расти до нового дерева?

— Годы.

— У волшебника они есть. Но первое время он уязвим.

— Это то, что называют магией рода?

— Да. Корни деревьев в лесу переплетаются, давая опору друг другу…

— И конкурируя.

— Это позволяет становиться сильней. Уходя со своей земли, покидая фамильный дом, ты отрываешься от корней, они больше не могут тебе помочь. Но еще ты оставляешь рану — там, где ты оторвался. У тех, кто был к тебе привязан. Нет, это не смертельно, но если таких разрывов много, род начинает слабеть. А самое главное, начинает хиреть магия этих земель, места, где живет семья. Волшебники не только черпают силу в магии, они ее и строят. Это довольно сложный вопрос, есть несколько теорий, но… Просто подумай, а оно того стоит?

— Что можно сделать, чтобы не рвать, но быть самостоятельным?

— Построй свой дом. Хотя бы здесь, — отчим показал на место неподалеку от речки, у подножия небольшого лесистого холма.

Петр едва не обалдел, представив на этом месте круглую дверь и круглые же хоббитские оконца… И широко улыбнулся:

— Отличное место.

— Так раньше строились и селились. Семьи, кланы… Сила, которая давала стабильность — трансфигурированные предметы могли служить в таких местах почти всю жизнь создавшего их мага. Зачарованный порт-ключ не надо было чаровать повторно.

— Странно как…

— Срублено дерево — ничего страшного. Но если срублено много… Нарушен лес. Начинают гнить пеньки. Вместо деревьев растут кусты. Ничего не напоминает?

— Получается, корни — это очень важно…

— Корни — это не только место, где ты живешь, не только семья и дорогие тебе люди. Это твоя — именно твоя история, твоих предков, твоей земли. Ты будешь сильным, если ты это умеешь ценить. Если ты гордишься своим домом и своей землей. И семьей, не без того, конечно. И только когда это все — твое, у тебя появляются крепкие и надежные крылья. Ты можешь путешествовать, переезжать, но оставаясь частью семьи, не обрывая связей. Это другая степень свободы. Понимаешь, о чем я?

— Спасибо. М-мистер Фоссет…

Петру после этого разговора было странно называть отчима по фамилии, и тот, видимо, почувствовал.

— Натан, Питер, ты же знаешь мое имя…

— Спасибо, Натан…

— Ну что, когда нам ждать нашествия твоих друзей-приятелей? И сколько комнат понадобится?

* * *

Когда, как они и договаривались, вся компания собралась (отсутствовали Сивилла и Мэри), разговор первым делом зашел об анимагии. Кому кем быть, понять было трудно. Народ шатало: то им едва ли не поголовно хотелось быть фениксами, то единорогами. Заикнувшийся было про фестралов Северус тут же получил между ребер маленьким кулачком и даже не смог договорить… Да, так просто это не получится.

— А еще надо учесть, что среди нас есть как минимум один хищник. Так что я бы не советовал превращаться в того, кто мог бы стать его кормом.

— И ты еще говоришь о незаметности и небольших размерах?!

— Да, Питер, как ты это себе представляешь?

— Кого едят волки?

— Мышей, крыс, зайцев… если поймают.

— Именно, если поймают.

— Быть маленьким, но при этом быстрее и ловчее волка? Кажется, я знаю…

Почти спойлер следующей главы... Угадаете, кто есть кто? https://vk.com/ltv59?w=wall435653777_463%2Fall

Питер проснулся рано утром от пения птиц. Точнее, одной подозрительно настырной птицы! Окно было открыто — он всегда любил дышать свежим ночным воздухом. А за окном на высоком клене сидел… певчий дрозд. Судя по свисту, конечно же. После исполнения дроздиной песни оборотнем Питер был уверен, что не забудет ее.

Он потер глаза и отодвинул тяжелую штору. Птица сидела совсем рядом и смотрела на него… вызывающе!

— Люпин?!

Дрозд влетел в комнату, сел на спинку стула, нахально задрав хвост, перепорхнул… и вот уже в любимом кресле Пита счастливо скалится Люпин в смешной пижаме с рюшами у воротника.

— Ага! Получилось, ты представляешь, Питер, у меня получилось!!!

И попробовал было засвистеть, но губы расплывались в широченной улыбке, так что ничего не вышло.

А потом Петр внимательно слушал немного сумбурный рассказ счастливчика о его мыслях, ощущениях и эмоциях, особенно когда «до дрозда дошло, что он дрозд». Это было чертовски здорово даже глядя со стороны! И он искренне радовался за волчишку. Но как же быть теперь самому? Он опасался своей аниформы: не хотелось быть крысой ни за какие коврижки, несмотря на весь их хваленый ум. Да и в памяти почему-то засело, что «крысы первыми бегут с корабля». А он же капитан. Он должен покидать корабль последним.

Наконец, когда счастливый Ремус ушел, Петр подумал, что именно выбранная роль и взваленная на себя ноша не дадут ему превратиться в крысу. Не должны ведь? И настроился на то, чтобы обязательно попробовать следующей ночью. Почему ночью? Самое спокойное время. В медитации они все еще были новичками, а потому любые новые звуки, любые происшествия тут же выбивали их из колеи. Ночью, когда все затихало, было намного проще.

Демонстрация продолжилась за завтраком: когда он вошел в столовую, на одном из кресел чинно сидел… необыкновенно мохнатый кот. Нет, даже котище! Просто копна шерсти! Ремус, вошедший вслед за ним, начал гадать.

— Та-ак, кто у нас любит мягкое и пушистое? Эванс?

Кот пренебрежительно фыркнул.

— Чем-то немного напоминает Пита, но он вот тут стоит, — продолжал Ремус, обращаясь к зверю.

— Это манул, — просветил Питер. — В Средней Азии живут такие. Серьезный котик. Ты, наверное, Мальсибер? Не боишься, что Эванс затискает?

Кот кашлянул, словно смеясь. В янтарных глазах мелькнуло уважение, и через минуту с ними действительно был Джейкоб Мальсибер.

— Нет, не боюсь. Кажется, я не из тех котиков, которых можно безнаказанно погладить.

— О, нет! Джейкоб, пожалуйста… сделай обратно, а? — Лили, оказывается, успела увидеть превращение.

— Вот еще. Ты рванешь меня гладить, а Снейп мне потом хвост откручивать?

— Не откручу, если буду знать, что к чему, — Северус почти не отстал от подруги. — О-о-о, точно не откручу. Роскошная зверюга у тебя получилась. Свистни меня, когда линять надумаешь, вдруг с твоей шерстью можно что-то ценное сделать?

После нескольких минут восторгов и таки наглаживаний роскошной шерсти сохранявшего скептическую морду кота, Эванс предложила:

— А давайте, все, у кого утром получится, приходить в аниформе, а остальные пусть угадывают, кто это?

Идею поддержали.

— Мне вот что интересно: как ты ухитрился такой шубой обзавестись? Жарко не будет?

— Не поверишь, — усмехнулся Мальсибер, — замерз. Одеяло во сне скинул, и…

— Но все равно ты ко-о-отик… — улыбнулась Лили.

— Так всегда был похож, повадка-то какая… Он и двигается, как кошка, — Эйвери подмигнул другу и поприветствовал всех.

— Да, действительно, на тренировках… Как я мог забыть?

— Потому что последний месяц почти не занимались.

— Надо будет исправить.

— Погоди, обратись, пожалуйста, снова, надо проверить кое-что, — попросил Джейкоба Пит, повернулся и что-то прошептал Люпину. Тот немного отстранился и ребята ахнули.

В столовой крупный мохнатый кот внимательно смотрел на птичку. Раскрытые после обращения Люпина рты резко захлопнулись и установилась напряженная тишина. Дрозд подлетел ближе к усатой морде. Хищник снисходительно наблюдал. Еще ближе… Совсем рядом! Петр напрягся, сжимая палочку…

— Если вы рассчитывали сэкономить на завтраке, скормив мне Люпина, то вы ошиблись, — почти по-кошачьи прошипел Мальсибер на честную компанию и брезгливо одернул манжету. — А ты чего, камикадзе, думаешь, раз я оборотился, так и поглупел? Может, с птичками оно и так… А, Люпин? Ты бы еще в рот залез, нахал!

— Да ты… — завелся было тот, но Петтигрю моментально перебил его, пояснив:

— Это я его попросил, извини. Надо же было проверить, будут ли работать инстинкты. Все ведь читали, что может чувствовать волшебник в аниформе?

— А, ну да… читали. Разное.

— В чем и дело. Надо же понять. Люпин, страшно было?

— Ну… не так чтобы. Я же знал, что это Джейкоб.

— И какие будут выводы?

— Так вы же их и сделаете, нет? Если ты своей волей никаких желаний-позывов не сдерживал, то все отлично. Птичку не хотел зажевать?

— Я сдерживал только желание вернуться в свою нормальную форму и позавтракать наконец!

— А взять просто так со стола аристократизЬм не позволяет, — намеренно исказив слово, сыронизировал Снейп, уже что-то жующий.

— Плебейские привычки…

— Помогают не остаться голодным. А у тебя уже пузо пару раз о-о-очень аристократично высказалось, я слышал!

Смеясь, они наконец расселись за столом, все съедобное на котором исчезло весьма быстро.

— Петтигрю, мы должны внести хотя бы за питание, иначе… Мы не приедем больше.

— Сами или родители?

— И то, и другое. Нельзя себе позволить…

— Вносите, — пожал плечами Петр. — Вон там коробочка на полке.

— Вы держите деньги просто так?

— На расходы — да. В нашем доме нет воров.

— Правильно, все скинемся, на еду всяко хватит.

Петр смотрел, как они по очереди подходили к коробке с деньгами, и думал, как он будет объяснять отчиму и матери невесть откуда удвоившуюся сумму на расходы. Потому что деньги, необходимые для проживания друзей, в семейную казну он внес в первый день, как вернулся, пояснив заодно, что «вот это все от ребят». А подняв глаза, увидел, как мать улыбается ему, стоя на лестнице.

— Ты ничего не спросишь?

— А зачем? Ты сам… давно уже перерос мою опеку. И было это три года назад. Если бы не ты… не знаю, что бы с нами обоими стало. Захочешь, сам расскажешь. Просто знай, я всегда тебе рада и готова… да на все ради тебя, сын. И я горжусь тобой. И счастлива от того, каким ты вырос. Самостоятельным. Сильным. Умным.

Петр обнял мать, прижавшуюся к нему, и понял, что все-таки перерос ее. Она доставала ему примерно до уха. И он сказал то, что было для нее важно, то, чего она всегда так ждала:

— Я люблю тебя, мам. И если хочешь о чем-то узнать, просто спроси. Я отвечу.

— Хорошо…

* * *

Следующее утро порадовало их сидящим за столом полутораметровым ящером. Тут же со всех сторон посыпались предположения.

— Оливково-зеленый — точно, слизеринец.

— Осанка-то, осанка! Аристократ!

— Ничего себе ящерка… «незаметненький» такой почти крокодил.

Ящер пробарабанил когтями по столу какой-то марш, и этот чисто человеческий жест рассмешил всю компанию.

— Этого погладить не хочешь, а, Лилс?

— Да без проблем…

Ящер предупреждающе зашипел и дернул хвостом.

— Ну не хочешь — не надо, — пожала плечами та и тут же пискнула от восторга.

Довольно крупная черная летучая мышь, сделав небольшой круг по столовой, приземлилась на ее плечо. Блестящие черные глазки довольно щурились, пока Эванс наглаживала мягкую короткую, но густую шерстку. Снейпа-крылана представлять было не надо, догадались, конечно же, все.

«Все-таки мы ее избаловали немного», — подумал Петр про Эванс, но вслух только похвалил результат Северуса.

Действительно, быстрое существо, летает совершенно бесшумно, острейший слух и… что там еще? Интересно, хищник или нет? Надо почитать.

— Эйвери! Я точно знаю, это ты, — фамильярно похлопал рептилию по спине Мальсибер, и тут же его руки оказались плотно зафиксированы мощным хвостом.

— Надо уточнить, что за зверь, варан, по-моему, но этих варанов… много. Давайте после завтрака?

* * *

Весь день Эйвери ходил нереально гордый: нильский варан — это вам не жук начхал. Боец. Пловец. Да еще и лазает прилично! Ну… да, он такой. Всегда хотел быть сильным. Всегда любил плавать…

— Ну что, кажется, мы остались последними? — спросил Питер у Лили. Та пожала плечами.

— Выбрать не можешь?

Та кивнула.

— Ничего не нравится или наоборот, нравятся слишком многие варианты?

— Многие…

— Попробуй просто расслабиться и довериться своей природе.

— А сам-то?

Петтигрю вздохнул. Не рассказывать же ей о том, что… Хотя почему бы не последовать своему же совету? Неужели он так не доверяет собственной природе? Увы, как известно, другим советовать легко, но не себе.

* * *

Утром довольный Снейп принес на завтрак гибкое пушистое чудо. Полуметровое стройное тело с рыжеватой густой шерсткой и сероватой подпушью, острая мордочка, улыбаясь, демонстрировала аккуратные, но вполне себе остренькие клыки, а на мохнатых лапах видны были темные мощные когти. Куница…

— Поздравляю, Эванс, — сдержанно произнес Петр.

Снейп медленно опустил Лили на пол.

— И это все? А как же о том, какая я красивая?.. И между прочим, вполне боевая!

— Хищница…

— И что тебя не устраивает? — удивилась Лили. — Мне пройти испытание дроздом?

Петр вздохнул и тоже обернулся. Конечно, то, что у него получилось, поначалу вызвало облегчение. Кто угодно, лишь бы не крыса. Но в зеркале под утро отразилось довольно скромное существо размером с четверть метра, мохнатое, естественно. Он осмотрел широкие лапы с хорошо развитыми когтями, темные короткие, но чрезвычайно чуткие, как скоро выяснилось, ушки, морда… Морда была довольно симпатичной. Обаятельной даже. Видимо, благодаря паре светлых пятен спереди на боках, разделенных аккуратной широкой черной полосой. Нарядно. Это-то и напрягало.

«Что ж, — вздохнул про себя Петр. — Хомяк всяко лучше. Да и склонность к накопительству у меня есть, определенно. Едва ли не основная черта. Так чего ж я мог еще ждать? И вообще, достаточно незаметный, быстрый, да и кусну — мало не покажется. А еще помню, как хомяки рычат, в какой-то программе видел».

— Ути, какая лапочка! Да какое же солнце! Пит, если тебя кто-то обидит, я его… я его… сама освежую, вот!

— Да, такого очаровашку даже и не подумаешь обидеть…

— Ну, Петтигрю… хи-хи… И правда, хорош.

— Убьешь врагов одним личным обаянием!

Эванс пищала от восторга. Ребята посмеивались. Питер сперва старался держаться, но потом покорился своей участи. Его передавали с рук на руки, а он… он чувствовал восторг, желание защитить, пригреть, и, кажется, да, точно, его посадили прямо на стол. Накормить. Это они правильно!

Он отпустил тело, стараясь остаться в нем наблюдателем, и вскоре вся компания хохотала, глядя, как он тщательно засовывает за щеку немаленький такой круассан. Посчитав эксперимент временно завершенным, Петр прошествовал к краю стола, почесал задней лапой за ухом (оказалось, удобно!) и «вернулся в себя».

* * *

Когда схлынула первая волна эмоций и маленьких забавных приключений, связанных, конечно, со свежеобретенными аниформами, Петр наконец заметил, что один из его подшефных все время держится не то чтобы в стороне, но постоянно за книгами. Выписывает что-то, подсчитывает, судя по аккуратным столбикам, которые иногда видны из-за плеча. А когда посмотрел, что тот читает…

— Снейп. Рассказывай.

— Что?

— Ты мне настолько не доверяешь, что не хочешь объяснить, что к чему? Ждешь прямого вопроса? Хорошо. Что у тебя дома? Почему не взял с собой мать? И учти, твои проникновенные тяжкие вздохи за ответ не считаются.

— Питер, я, наверное, скоро уеду. Нужно домой.

— Нужно, но совсем не хочется? Выкладывай уже.

Выяснив, что Эйлин Снейп угасает и даже не в состоянии воспользоваться порт-ключом, Петр напрягся. Кажется, не случайно недавно состоялся тот интересный разговор с отчимом. А как действует на «корни магии» брак с магглом, интересно? Конечно, к вопросу, с позволения Северуса, привлекли и мистера Фоссета.

Выяснилось, что «противопоказаний» нет. Есть даже что-то вроде энергетической микоризы, на уровне «корни — корням», когда семья крепкая и в ней как минимум хорошие отношения, маггл «питает» мага достаточно для безбедной жизни… Маггловской, большей частью, конечно. Потому что если маг часто колдует, страдает маггл, и довольно жестоко. А вот отрезание от семьи, да ритуалом — это то, что, можно сказать, бьет наотмашь. И когда Эйлин буквально гонит сына прочь от себя, это оправдано: именно он будет ее держать, но… вдруг не справится? Тогда не только она, Северус тоже станет сквибом.

Когда выяснилось, что единственное, что он может сделать для матери — наладить отношения в семье, из Снейпа словно последний воздух выпустили.

— Не могу даже представить… Как? Как мне вообще заговорить с ним?

— Успокоительное на магглов действует?

— А… Да.

— И что-то для прочищения мозгов…

— Я поищу.

— И сам выпить не забудь.

— Пф!

— Не «пф», а двойную дозу.

— Да понял я.

Больше их компания Снейпа не видела, да и Лили с Люпином частенько пропадали в лаборатории, стараясь помочь другу. Пит же под руководством отчима организовал акцию поиска полезных сведений в библиотеке.

На третий день Снейп был полностью снаряжен, бледен, устал, но передохнуть и поспать хотя бы пару часов отказался. Пит выдал ему новый порт-ключ, и Северус исчез…

* * *

Когда он вернулся, совершенно белый, со здоровенными синими кругами под глазами, Пит едва не испугался, что того снова избили.

— Нет, — разжал потрескавшиеся пересохшие губы Снейп. — Я его признал.

— Кого? — подскочила Лили, тут же приобняв друга и потащив к веранде, где был накрыт ранний ужин.

Снейпа усадили за стол и терпеливо ждали, пока тот поест. Тот залпом выпил несколько чашек чая, куснул какой-то пирожок и попытался рассказывать…

— Нет уж, ешь нормально! Если мы неделю ждали, потерпим еще немного. На тебе лица нет! Только кивни: все хорошо? Твоя мама… ей лучше? — голос Лили дрогнул.

Северус кивнул, молча впиваясь зубами в следующий кусок.

После еды Северус прикрыл глаза и… тихо отключился. Его пролевитировали в комнату, прямо на кровать, и Пит помог раздеться совершенно не соображающему от сонливости парню.

— Наконец, — вздохнула Лили, когда приятель присел рядом с ней на ступеньку веранды. — Как ты думаешь, что все-таки произошло? Я знаю, что миссис Снейп давно болела… И это было неизлечимо, как-то так.

— Не знаю, — ответит Петр. — Отдохнет, сам расскажет.

— Так трудно… — Эванс взглянула на него, словно сомневаясь.

Вечерняя прохлада едва чувствовалась, где-то невдалеке у речки стрекотали кузнечики, воздух был необыкновенно вкусным… И ей наконец было спокойно. И почему-то хотелось этим поделиться.

— Что? — просто спросил Пит.

— Когда парни уехали к себе, последние два дня мы с тобой оставались… Я места себе найти не могла.

— Волновалась за Северуса?

Лили покраснела и кивнула.

— Ты его… любишь?

— Наверное… Понимаешь, я люблю… маму, папу, — Лили вздохнула, — сестру. И Северуса. Как будто он брат, наверное? Но он не родственник. Почему так? Он… Никто меня не понимает так, как он. Даже мама. Потому что она не волшебница.

— И ты его тоже понимаешь?

Взгляд Лили посерьезнел.

— Не всегда. Даже… часто.

— А если спросить у него?

— Как?

— Просто. Взять и спросить. Интересно же. Давай завтра?

— Да ты что… я… так не могу.

— А что тут особо «мочь»? Трудно произнести: «Как ты думаешь, я тебя хорошо понимаю»? Разве ты не хочешь узнать, что он думает по этому поводу?

— Хочу…

— Тебя что-то пугает? Думаешь, он скажет, что ты ничего не понимаешь вообще?

— Он так не скажет, — улыбнулась Эванс.

— Он захочет соврать тебе?

— Н-не… не думаю.

— И все-таки просто камень с души упал, когда он вернулся. Я так рад.

— Ты тоже меня понимаешь, Питер, — вдруг улыбнулась Эванс. — Ты… Удивительный. Спасибо тебе.

«Мда. Был бы юнцом, покраснел бы… Какое счастье, что эти дети не обращают особого внимания на некоторые детали просто в силу возраста...»

Раннее утро застало возле комнаты Снейпа их обоих. Пит еще идя по коридору заметил девичий силуэт, направляющийся к той же двери, что и он. Они молча и понимающе улыбнулись друг другу. И когда услышали первые шорохи за стеной, Петр едва успел поймать руку девочки.

— Подожди стучать! Забыла, сколько он чая выпил?

Эванс прикусила губу и порозовела.

— Сколько будем ждать?

— Думаю, минут пять-десять.

— Больше пяти я не выдержу. Я хочу все узнать…

— А может, увидеть его снова?

— А? Да, наверное.

— Если все хорошо, ты можешь больше не волноваться.

— А вдруг он что-то такое сделал? Опасное для себя? Он ведь помощи не попросит, я знаю…

«И что могло случиться, чтобы эта пара была так жестко разбита? — думал Петр, вспоминая прочитанные книги. — И главное, как уберечь их от этого, не знаю чего?»

Он все-таки подумал и отвел девочку от дверей. В конце концов, неприлично так стоять…

Снейп все-таки оказался очень быстрым, так что через десять минут они уже сидели на веранде за принесенным эльфами завтраком.

— Сначала все доешь, — распорядилась Эванс, неожиданно совершенно успокоившаяся. — Терпели ночь, потерпим и еще несколько минут.

— Вы позволите к вам присоединиться? — спросил хозяин дома.

А они и не заметили, как он подошел.

— Северус? Твои дела — твое решение.

— Как я могу быть против? Если бы не вы, мистер Фоссет, я бы никогда не смог… Это вы спасли ей жизнь!

— Не преувеличивай, мальчик. Это ты полностью выложился, это ты варил все зелья и искал рецепты, это ты задал мне вопрос. Преуменьшать то, что сделано тобой, и преувеличивать то, что сделано другими — нездраво и неправильно. Не стоит давать связывать себя долгами, пусть ты и считаешь, что что-то должен. Считай это про себя. Все равно вернешь, как только сможешь. Совершенно не обязательно это декларировать — ты словно пес, который просит, чтоб его взяли на сворку. Ты не любишь свободу? Если я узнаю, как все прошло, это будет достаточной платой для меня, как для ученого.

Наконец Северус начал рассказывать. Сбиваясь, то бледнея, то покрываясь красными пятнами — было видно, как непросто далась ему эта неделя. Оказалось, они с отцом смогли-таки вытащить Эйлин едва ли не с того света. Но для этого…

Северусу пришлось не единожды переломить себя. И не только ему. А как…

Напоить Тобиаса Снейпа кучей полезных снадобий оказалось просто. Особенно после того, как они освоили беспалочковый Конфундус.

— Не зря старались, определенно не зря, — порадовался Пит.

Северус и Лили активно закивали.

— А потом надо было следить за ним, пока из организма выводился весь алкоголь и, как оказалось, другие… вещества. Ему было очень плохо. Он… приходилось буквально за руки держать, чтобы чего с собой не сделал. Его рвало чем-то черным, склизким, а потом эти комки шевелились… Что это могло быть?

— Проклятье?

— Я тоже так подумал… Но никогда не видел. Представить себе не мог! И знаете, после всего, он стал не похож на себя. Зато мама… Она так улыбалась, когда он к ней вошел. И он… он испугался, увидев ее в постели. Бросился к ней… я его чуть не… того. А он ее обнял. А когда я только приехал, ему было плевать. Он и меня едва вспомнил.

— Точно проклятье. Получается, твои зелья могут… ого. Нет, ого-го, Северус!..

Тот наконец улыбнулся.

Трое суток ему пришлось сидеть с Тобиасом Снейпом, как с малым ребенком. Поить, кормить… очищать. И еще помогать, то есть делать все то же для матери, у которой не было сил даже привстать.

— Почему ты не взял меня? — прошептала Лили. — Я бы помогла.

— Ты? Тебя? В ту грязь?! Никогда.

— Зря. Она бы справилась.

Снейп обвел недоумевающим взглядом Лили и Питера.

— Давайте об этом потом, — предложил мистер Фоссет.

И Северус снова рассказывал, наперекор собственной скрытности и старым привычкам, словно избавлялся от давней тяжкой ноши. О том, каково это было, признавать ненавистного ранее человека своим отцом, а давно опротивевший дом — своим домом.

И как все стало меняться. Как постепенно исчезала сама по себе грязь и паутина… Он не колдовал! Совсем! Нет, дом не обновился и мебель не стала новой, но вот запах… он изменился. Неуловимо, странно, но стало легче дышать. Появились краски. Ушла обшарпанность, запустение.

— Там теперь хорошо, — снова улыбнулся он. — Не знаю, что это за волшебство, но это… Я даже слов подобрать не могу.

— Ты торопишься обратно? — спросила Лили, сжав под столом кулачки.

— Нет, — улыбнулся Снейп. — Тобиас… Отец хорошо за ней ухаживает. И мама уже встает с постели. Ей лучше, правда. Но я еще должен вернуться.

— Должен?

— Я… хочу вернуться домой. Пусть не сейчас… Тут лаборатория, я бы только закончил одну вещь…

И вопросительно уставился на мистера Фоссета. А тот словно ждал…

Действительно, кто, кроме него, расскажет все этим детям — надломленным ветвям, которым, если они не поймут самого главного, будет не суждено укорениться? Сами маги и вся их магия — всего лишь верхушка, а вот «энергетическое дерево» — низ айсберга, основа. Не родовая магия, а корни, питающие магию в целом. Древнейшее взаимодействие, симбиоз людей и земли, где они живут, циркуляция энергии магии, прекращать которую, разрывать нити, убирать и расплетать корни — значит ослаблять всю систему.

— Так вот откуда заморочки древних родов, — присвистнул Петр. — Так вот в чем причины близкородственных браков. Усиление…

Северус то появлялся, то исчезал с завидной периодичностью: беспокоился о матери после всего, что было. А когда возвращался, первым делом шел к своей подруге. Потом немного разговаривал с Питером и Люпином, которым обычно не удавалось уговорить его остаться хотя бы до обеда, после чего исчезал снова.

Петр уже пожалел, что так качественно зачаровал ему порт-ключ, но сетовать на то, что Северус не ценит его труды, при снейповском-то болезненном самолюбии, было чревато тем, что тот разорит свой счет в банке, естественно, в пользу Петтигрю. Пита это не устраивало. А тут еще вечерние посиделки с Эванс — посиделки, в которых совершенно определенно должен был участвовать не он! Но как сказать об этом Снейпу?..

— Что с ним происходит? Он никогда за мной не ухаживал… — Лили, смущаясь, мяла в руках платок вместо того, чтобы накинуть его: прохладой от реки уже тянуло довольно явно.

— Тебе неприятно? — спросил девочку Петр.

— Не знаю… Наверное, я просто к такому еще не готова. И потом… он стал каким-то не таким. Я не могу объяснить! Все, все почему-то иначе.

— Тебя это настораживает?

Лили вздохнула и пожала плечами.

— Можно, я спрошу тебя прямо? Ты если не хочешь, вслух не отвечай. Себе ответь — это самое главное. Ну, а мне… только если доверяешь. Но даю слово, что никому ничего не скажу.

Лили с некоторой опаской покосилась на однокурсника. Она уже довольно давно воспринимала его как старшего друга, но такими серьезными их разговоры еще не были.

— Спрашивай уже…

— Ты любишь Северуса? Настолько, чтобы связать с ним всю свою жизнь?

Лили молчала довольно долго. Петр тоже молча посматривал в ее сторону, но не часто, чтобы не смущать. Да, она определенно уже не ребенок, но и девушкой назвать пока еще сложно. Стопроцентный тинейджер. И любые подвижки сейчас, в этом самом возрасте могут стать для нее решающими… Что будет лучше для нее? Что вообще ей нужно? На самом деле, в любом возрасте это порой самые трудные вопросы. В том числе потому, что часто ответы на них могут быть почти диаметрально разными.

— Знаешь, я не могу представить своей жизни без него. Но с другой стороны… Представить, что мы с ним, ну… это… не могу. Вот хоть убей, что-то мешает. Но что именно, я не понимаю. Может, мы как-то… физически несовместимы?

— Он же тебя теперь довольно часто приобнимает. Тебе неприятно?

— Нет, — удивленно вскинула брови Лили. — А ведь правда… Тогда почему?

— Говорят, поцелуй помогает выяснить, подходит ли человек для близости.

Эванс покраснела.

«Ох, дитё, — подумал Петр. — Ей бы с мамой поговорить, а не со мной».

— Кстати, ты с матерью своей на эту тему не разговаривала?

Ему достаточно было взглянуть ей в лицо, чтобы все понять. Ну вот почему подростки так небрежно относятся к опыту родителей? Почему спрашивают сверстников, которые сами ни бум-бум в таких вопросах? Что за дурь? Или это вина родителей?

Тут Эванс наконец отмерла. Ну да, ну да, все оказалось, как он и ожидал.

— Моим родителям Северус не нравится. Понимаешь, мы ведь давно жили в одном городе, только мы в респектабельном районе, а он, наоборот, ну, не в трущобах, конечно, но все равно. Они… нет, я никогда им не скажу!

— О чем?

Лили смешалась. Но потом закончила твердо:

— Что он для меня очень важен. Вот.

— Думаешь, они не догадываются?

— С чего бы? Меня дома-то чаще всего нет теперь, разве что на зимние каникулы там остаюсь.

— И уходишь гулять со Снейпом?

— С подружками!

«Разные социальные слои. Если не классы. Вот, оказывается, дело в чем. И подружек в каноне не было, — подумал Петр. — Интересно, интересно»…

— С какими?

— Со школьными, конечно! — фыркнула Лили. — Наши почти все разъехались по пансионам, только зимой и встречаемся.

— И много этих ваших?

— Семеро, — хихикнула Лили.

— Ого. Для маленького городка немало.

— Нас даже «волшебной семеркой» называли, — похвасталась Эванс. — Знаешь, они действительно отличные девчонки. По крайней мере, в Хогвартсе таких нет. Есть нормальные, как Сиви, но… все же не то, понимаешь?

— И чем же они так замечательны?

На Эванс было приятно смотреть — она улыбалась, глаза радостно блестели, она так охотно начала рассказывать, что Петр сразу понял: девчонка действительно любит своих подружек. И те, кажется, тоже. Так что, если случится самое неприятное, она вполне сможет адаптироваться в маггловском мире. Судя по ее рассказу, взаимовыручка у них на высоте.

В это время возле крыльца, где они сидели, раздался еле слышный хлопок, и вот уже Северус «радостно» наблюдает свою подругу в компании Питера… Но стоило его лицу начать вытягиваться, как оба дружно подскочили к нему:

— Привет, ты сегодня останешься? — Лили приобняла друга, заглянув тому в глаза.

— А мы тут как раз тебе кости перемываем, — добавил Пит.

— То есть я вам не помешал? — саркастично изогнул бровь тот.

«Фу, черт, родился он с такой мимикой, что ли», — подумал Петр.

— Еще как помешал, — ответил он вслух. — Кости тебе мы еще не все домыли, но в твоем присутствии это было бы как-то, — он задумался, подбирая слово, — неловко.

— Значит, без меня обо мне можно говорить что угодно?

— Можно подумать, вы без меня меня никогда не обсуждали, — фыркнул Пит. — Так я и поверил. Скажешь, не было?

— А… ну, было.

— Так почему меня за глаза обсуждать можно, а тебя нельзя?

— Кхм… Впрочем, я ненадолго, за книгой…

— Опять, — разочарованно протянула Лили.

— Северус, это безобразие! Ей вечером посидеть с кем-то надо? Почему все время я? — Пит незаметно подмигнул Лили, чтобы та, если что, не обиделась. — В конце концов, это твоя лучшая подруга, а я так… погулять вышел. Сколько еще я должен тебя заменять?

Как же Снейп растерялся! Петр едва сдерживал смех, а Лили, наоборот, кажется, была напряжена, как струна… Ой, Северус, не ошибись сейчас!

— Я… — быстрый взгляд на Эванс, — останусь, только книгу матери отнесу. Я быстро, правда.

— Северус, давай уже приходи с матерью, сил ведь хватит?

— Я так давно хочу с ней познакомиться, — добавила миссис Фосетт, весьма удачно появляясь на веранде.

Пит благодарно посмотрел на мать, и та чуть заметно ему улыбнулась, так что он понял: поможет.

— Может быть, я могу пойти с тобой и пригласить ее лично? Как думаешь, Северус?

Снейп посмотрел не менее благодарно, чем ее собственный сын.

«Понятно. Леди не ходит туда, куда ее официально не звали».

Так что уже через час Эйлин Снейп сидела с Фосеттами в библиотеке, а Северус с Лили — на ступеньках всеми любимой веранды. Петр же задумчиво смотрел на зелень сада с подоконника второго этажа.

Август заканчивался, скоро пора было собираться в школу, а нерешенных вопросов оставалось еще слишком много. То, что ему, скорей всего, не разобраться в играх директора, Петр был почти уверен, но хотелось хотя бы примерно знать правила и расклады. А для этого ему действительно была нужна Эйлин Снейп. Не то чтобы он возлагал на нее какие-то особые надежды, но пару вопросов он ей точно задаст.

Но он и подумать не мог, чем все это обернется…

* * *

Снейп с Эванс, закутавшись в мантии, пошли куда-то в сторону реки, и Петр, уверившись, что у них вроде бы все хорошо, покинул свой наблюдательный пост. Только вот до собственной спальни ему дойти была не судьба — в конце коридора появилась миссис Фосетт и поманила его к себе.

Сидя у матери в будуаре, Пит внимал ее рассказу. По всему выходило… ой-ой-ой, что выходило. Миссис Снейп едва успели остановить от того, чтобы та признала Долг Жизни перед их семьей, с трудом убедив, что этот долг у нее только перед одним человеком — собственным сыном. И вот ему-то она очень крепко задолжала.

— Представляешь, ваша Эванс — потомок сквибов линии Принцев!

— Вот это номер, — округлил глаза Пит.

— Не-е-ет, это еще не номер. Дело в том, что откуда-то старый Принц, глава рода, узнал, что над ними нависло нечто вроде проклятья, еще со времени последней Гоблинской войны. Чтобы спасти не имя, но суть, они с сыном пошли на крайние меры: разорвали помолвку Эйлин с, кажется, Розье…

— Что значит «кажется»? Был жених или нет, миссис Снейп не в курсе, что ли?

— Она не была представлена, не была извещена, только слышала краем уха. Тобиас Снейп — тоже не стопроцентный маггл, кстати, иначе бы он и не мог так реагировать на просыпающуюся магию Северуса. И он тоже несет кровь Принцев, пусть совсем чуть-чуть, но получается, что твой друг не совсем полукровка, а немного больше. И поселились они в том городке не случайно, и встретились дети тоже не без подачи Эйлин. Кстати, тогда она колдовала в последний раз. На это понадобились все остатки ее сил, и она перестаралась, добавив заклятие еще и на собственного сына. Она уже была отлучена от рода, так что платой за все это стало ее медленное угасание. Она знала, что не доживет до окончания Северусом школы.

— Что за заклятие? — встрепенулся Пит. — Подожди… неужели?

— Под новым именем при магическом браке, используя один интересный ритуал, можно было спрятать восстановленный старый род. Наследником Северусу становиться нельзя, Эванс — просто не стать, но вот их дети будут настоящими Принцы по наследию. И пусть имя уйдет, кровь сохранится, а проклятие спадет. Да, она закляла его на любовь и верность этой девчонке. И заплатила за это жизнью. Точнее, собиралась заплатить. И что делать сейчас, совершенно не представляет.

— Ей придется рассказать им все. Иначе это сделаю я. Нельзя так поступать с людьми. А уж с собственным ребенком…

— Ты пока еще не так много читал о магии крови, сын. Вот, — миссис Фосетт достала небольшую тетрадь. — Я занялась этим после твоих вопросов. И много чего нашла. Человеку со стороны не понять, что движет чистокровными отнюдь не снобизм, а ответственность. Магии становится меньше. Маги слабеют. И длится это довольно давно. И связь старинных родов с их землей, укрепляющая сеть волшебства, так же важна для состояния магии, как для растений своевременный полив. Мы же недавно разбирались с Северусом, неужели забыл?

— Корни?..

— Они самые.

— Как же тогда все остальные? Кто магглорожденный, например?

— А много ли таких сейчас? У вас на курсе — трое? Пятеро?

— Семеро, если на всех факультетах.

— А раньше их были десятки.

— Почему?

Мать пожала плечами.

— Есть разные теории. Общий фон, общий уровень магии. Магов обычно не рождается больше, чем их может «выдержать» общий фон. А если рождается, то падает их сила.

— Как-то странно. Вот засада.

— Что?

— Да поговорка просто такая, читал когда-то. А гоблинская магия имеет такую же природу?

— Гоблинская завязана на металлы. Особенно золото и серебро. Только не обычное, а магическое.

— То есть все деньги, что они чеканят, это не просто так? — Петр уже немного понял расклад и поставил перед собой новую задачу — вернуть «себя-ребенка». Только аккуратно…

— Это то, что дает им силу.

— Откуда эта сила берется?

Элси встала и направилась к зеркалу, медленно ощупывая и чуть разводя в стороны свои аккуратные ушки с парой артефактных сапфировых сережек.

— Нет, на гоблина точно не похожа, — она обернулась к сыну. — И с какой стати ты думаешь, что я посвящена в тайны зеленошкурых?

— Прости, мама, — улыбнулся Петр. — Но вдруг тебе что-то попалось… этакое?

— Как же ты у меня еще наивен, при всей твоей взрослости, — улыбнулась она, взъерошив сыну волосы. — Разве такая информация может быть хоть когда-нибудь оглашена? Думаю, обладатель ее долго не проживет, если он не гоблин, конечно. Убедительно тебя прошу, чтобы ни одна душа не была в курсе, что ты или мы интересовались чем-то подобным.

— Обещаю, — серьезно ответит Пит.

* * *

— То есть, он… не может никак иначе и никогда не сможет, а я свободна? — возмутилась Эванс, когда они наконец выслушали все, что могла им сказать миссис Снейп. — Так нечестно! Снимите! Снимите с него… Что, если… если это все неправда?

— Что неправда, девочка?

— Что… он чувствует ко мне. А если он меня совсем даже… — она осеклась, так и не договорив, и спрятала лицо в ладони. А потом уткнулась в то единственное плечо, что и всегда. Северус молча обнял ее за плечи.

— Если бы он не любил тебя, ничего бы не получилось. Кроме того, что я бы и месяца тогда не протянула.

— Но зачем?! — блестящие от слез зеленые глаза непонимающе смотрели на Эйлин. — Своего сына… Как вы могли?

— Другого выхода не было. Или ты бы предпочла, чтобы заклятие легло на тебя?

— Лили, я дам тебе почитать, думаю, ты сможешь понять миссис Снейп, последнюю из Принцев. Она ради этого буквально отдала все. Свое благополучие, свои способности, свою жизнь. Да, кстати, вместе почитайте. Я понял, значит, и вы сможете, — Пит протянул им тетрадку матери.

— Это не твоя?

— Это моя, мисс Эванс, — пояснила хозяйка дома. — Мне, кстати, пришлось разбираться с этими вопросами почти с нуля — я ведь тоже магглорожденная. Хотя теперь думаю, что родители, скорее всего, тоже потомки чьих-то сквибов.

— То есть, у магглов волшебник родиться не может?

— По тем данным, что мне удалось собрать, оказалось, что нет. Другой вопрос, а много ли так называемых «чистых магглов»? Учитывая, сколько веков все жили бок о бок до объявления Статута Секретности, плюс то, что Острова всегда были достаточно обособлены, но вырождения волшебников, несмотря на немногочисленность, не произошло… Может быть, есть другие данные, которые помогут уточнить картину или изменить ее, но пока вот так.

Библиотека Фосетта за оставшееся время была основательно перерыта. Они перечитали все доступные книги по магии крови, увы, несколько из них было на французском и испанском. Снейп хмурился и листал словарь…

— А давайте разделимся? — предложила Лили. — Я бы взяла французский, Северус — испанский, Питер… ты какой?

— Русский, — буркнул Петр, в ответ получив восхищенное цокание Лили и понимающий прищур Снейпа.

«Не забыл, значит, легенду про подселение то ли души, то ли памяти. Интересно, к какой гипотезе он склоняется? Хотя ясно, что к "душе", все же я делаю много того, что "не по чину" четырнадцатилетним».

С французским, кстати, им помог мистер Фосетт. Точнее, Лили подкупила артефактора, блеснув перед ним своими возможностями в трансфигурации. Тот добавил к трансфигурированному из старой заколки сувенирному домику пару деталей, и домик «ожил»: открывались двери, за окнами сновали фигурки, а главное, при опасности, например, когда домик поднесли к свечам, тени заметались, издавая общий тревожный звук.

— Готов подарочек! Охрана дома.

— Ой, я думала, просто сувенир, — Лили сияла: ее творение усовершенствовали, как она и мечтать не могла. — Он от пожара? А вы меня научите?

— Нет, они так будут вести себя при любой опасности: наводнении, осаде, появлении в доме недоброжелателей.

— А кто это «они»?

— Нечто вроде привидений. Сгустки энергии, наделенные достаточной силой, чтобы быть немного плотнее воздуха, но при этом свободно в нем передвигаться. Кусочки магии тех, кто живет в настоящем доме.

— А, так это ваша охрана.

— Хочешь свою?

— Да мне-то зачем… А для магглов такое можно сделать?

— Ваши родители не магглы, мисс.

— Ох. Никак не могу привыкнуть. Значит, можно? Вы мне поможете?

* * *

Лили Эванс очень хорошо умела делать выразительные глазки. Правда, она много чего кроме этого умела, одни «глазки» вряд ли бы помогли — мистер Фосетт все-таки не тот был человек, чтобы разбазаривать ради кого попало свое время и силы. Но через несколько дней в доме Эвансов стоял изумительной красоты сувенирный домик, а сама Лили с тетрадкой сидела напротив мистера Фосетта и… учила французский.

С помощью хозяев они все-таки выяснили, что есть некая магическая субстанция крови рода. И брачные ритуалы, которые бывают весьма даже разные и зависят от того, кто входит в род, невеста или жених, эти маркеры деактивируют (для того и придуманы!), пока не рождается первый ребенок, несущий только наследие отца (или матери, если в род входит мужчина). Затем влияние ослабевает, поэтому второй ребенок, как правило, сильно отличается по набору способностей, взяв что-то от отца и от матери. Как и последующие дети.

Один француз писал, что возможны и другие ритуалы, в том числе обратная активация. Правда, только частичная. Тогда и первенец может быть уже другим по крови, хотя все равно будет принадлежать основному роду. Настоящие же полукровки бывают только от браков без ритуалов, все равно, между магами или магами и сквибами, и, конечно же, магами и магглами.

— Потому-то Северус, по идее, не может наследовать Принцам, брак ведь с магглом не был магическим, — сделал вывод Пит. — Но… есть одно «но» — Тобиас Снейп оказался носителем совсем крошечной, но все же части крови тех же самых Принцев. А значит…

— Я думаю, что когда ты признал семью и «почистил» отца, у тебя активировалось наследие Принцев.

— Чем мне это аукнется?

— Наследством, я думаю. Но заявлять об этом сейчас, мягко говоря, нежелательно. Да и вообще опасно. Понимаешь, в чем дело? Если ты примешь его, род останется, а с ним и все наложенные проклятия, и все ухищрения и жертвы твоих предков и твоей матери будут напрасными.

— Ясно. Снейп — это звучит гордо! — огорошила обоих парней Лили.

— Ну, спасибо, — Северус криво улыбнулся. — Вот уж не думал, не гадал…

* * *

— Почему у нас до сих пор нет доступа к сейфу Принцев?

— Вы уже не первый раз поднимаете этот вопрос. Мы не вмешиваемся в дела волшебников.

— Разве Эйлин Принц не скончалась?

— Здравствует, и весьма благополучно.

— Это как? — изумление старшего отдела было совершенно непритворным. — Позовите-ка того, кто передавал нашу монету для Тобиаса Снейпа. Кому вы поручили доставку?

— Бакзук, к вашим услугам.

— Какой молодой. Что ты сделал с монетой?

— Передал, как было велено.

— И что?

— Так… откуда мне знать?

— Вы оставили их без наблюдения?

— Мы не вмешиваемся в дела волшебников…

— Да, Бакзук, ты действительно очень молод. В дела вол-шеб-ни-ков. А насчет людей никакой договоренности нет и не было. Другое дело, что люди нам неинтересны. Кроме некоторых. Придется проверить. Марш в Коукворт.

— А как же молодой Снейп?

— Полукровка не может наследовать роду, как не может и его сохранить. Только если встретит носителя недостающей части крови. Но этого точно не случится.

— Почему вы так уверены, Ракхаг?

— О нем позаботится Дамблдор.

— Директор Хогвартса???

— Верховный чародей и прочая, прочая, прочая. Да он у нас давно на содержании. С тех пор, как… Впрочем, ты еще молод слушать эту историю. Мы не вмешиваемся в дела волшебников, если они сами не покупают наши услуги.

— Но стоит им только купить…

— Вот именно.

* * *

— Миссис Снейп, вы не заняты?

— Для вас, мисс Эванс, я свободна всегда. Вы наша единственная надежда, — худая и бледная после болезни Эйлин Снейп казалась совсем маленькой и хрупкой. И очень усталой, несмотря на все ухищрения хозяев дома.

— Собственно, я потому и пришла. Вы спросили, не предпочла бы я, чтобы то заклятие легло на меня вместо Северуса, помните?

— Думаю, ты бы ни за что не пошла на такое.

— А он бы пошел?

— Девочка… ты была ему дороже всех еще тогда. Пошел бы. Может, не совсем осознанно, но пошел. Мне бы вряд ли пришлось его убеждать. Но почему ты спрашиваешь?

— Так нечестно. Несправедливо…

— Неужели ты все еще считаешь, что этот мир справедлив?

— Я считаю, что должна сделать все для того, чтобы было справедливо. Что нужно для того, чтобы наложить заклятие на меня, и сможете ли вы это сделать без… — Лили смутилась: все же говорить женщине в лицо, как она выглядит, как-то не совсем хорошо. — Безопасно ли это для вас?

Эйлин Снейп смотрела на девочку, как на чудо. Она сама пришла просить ее о таком? Невероятно. Но…

— А Северус знает?

Лили пожала плечами.

— Никогда не делай чего-то за спиной того, кто тебе дорог. Не повторяй моих ошибок. Если хочешь, я сама ему скажу.

— Это мое решение. И я справлюсь. Значит, вы можете… Это правда неопасно? Вы, простите, еще не очень хорошо выглядите.

Эйлин улыбнулась. Впервые — так, что улыбалось все, а главное, само сердце.

— Я сделаю, что ты просишь. И не умру, теперь уже не умру. Благодаря Северусу. И… Лили, девочка… — Эйлин подошла к ней и крепко обняла. — Спасибо тебе за моего мальчика.

Петр долго и задумчиво смотрел на дождь, развалившись на уютном диванчике под крышей веранды, пока незаметно для себя не задремал. Разбудили его голоса друзей, но он решил пока не подавать виду. Точнее, спросонья было просто лень шевелиться.

— Э, да тут Питер! — в голосе Снейпа послышалась досада. — Пойдем в сад?

— Сыро, — протянула Эванс, — у меня обувь не та, а идти переобувать неохота. Что ты хотел?

Снейп замолчал и осторожно потрогал «спящего» за плечо. Тот немного дернул рукой и засопел дальше.

— Правда, спит… Ладно, я сейчас.

Северус забормотал заклинание купола тишины, к нему присоединилась Лили, а Петр осторожно повернул заветное колечко, благодаря которому узнал немало полезного, еще будучи первокурсником по пути в Хогвартс. Чувствовал он себя сейчас то ли слегка виноватым отцом непутевого подростка, то ли гиперответственной мамашей девочки, нечто такое среднее. Но не подслушивать почему-то не мог.

Успокоенные собственным заклинанием ребята присели на ступени совсем рядом с ним, так что можно даже было подглядывать меж ресниц.

— Лили, зачем?! Не делай этого, прошу тебя!

Северус яростно сверкал глазами, но почему-то она была уверена: он удивлен, поражен, но… ему приятно. А потому, насупившись, ответила:

— Затем, что так будет по-честному. Я так решила.

— Я пойду к матери, она…

— Стой! — она ухватила его за рукав. — Почему ты вмешиваешься? Это мое решение.

— Но тогда ты будешь обязана оставаться со мной… даже если не захочешь.

— То есть, я смогу «не захотеть»? — удивилась она. — И ты сам этого не хочешь?

— А… нет. То есть, мало ли, что я хочу. Но ведь это будет неправда!

— А то, как ты ко мне относишься — правда? — воскликнула Лили. — Или это только потому, что ты привык за это время к заклятию и сжился с ним? Скажи же, ну?

Северус поник. Ответить было, по большому счету, нечего. Все его увещевания, все протесты отскакивали от упрямицы как от стенки горох. Переубедить ее не было никакой возможности, но он непонятно на что надеялся.

— Скажи мне только одно, Лили, пожалуйста. Почему ты так решила?

Она вздохнула.

— Ты знаешь, до меня наконец дошло, что в школе совсем не так безопасно. Я не хочу, чтобы на меня влияли без моего ведома, не хочу… оставлять тебя. Помнишь, как вы с Питом заставили меня выпить антидот, когда я на тебя набросилась с обвинениями первый раз в Выручайке? Ведь это и правда было совсем не мое желание, не мое поведение. Я это до сих пор часто вспоминаю, и мне просто страшно.

— Почему ты не сказала мне?

— Считаешь, у меня было так много возможностей с тобой поговорить, когда ты появлялся на пять минут и снова исчезал? — Лили подбоченилась. — Знаешь, когда тебя не было, мы с Питером по вечерам много разговаривали, и, кажется, он меня убедил, что надо быть осторожной. И еще мы посмотрели вместе с твоей мамой вчера все о том заклятии. Оно, конечно, старинное и очень сильное, зато прекрасно блокирует любое другое влияние, даже зелья, представляешь? А Питер рассказал мне такие вещи о будущем, странные, жуткие, но весьма правдоподобные. Да и в Гринготтсе, помнишь, как гоблины с ним говорили? И я теперь знаю, что Пит — не просто наш ровесник. Да, с меня он тоже клятву взял.

Северус понимающе кивнул, но ничего не сказал, чувствуя, что подруга только готовится перейти к самому главному…

— А еще он меня спросил однажды, люблю ли я тебя настолько, чтобы оставаться рядом с тобой всю жизнь.

Северус вздрогнул. Черные глаза встретились с зелеными, ожидая, кажется, приговора. Он уже был готов просить ее замолчать, но было поздно.

— Я ответила, что не знаю. Мне кажется, я еще не доросла до того, чтобы полностью осознать, что такое любовь между мужчиной и женщиной, понимаешь? Мы же с тобой еще почти дети. Но в чем я уверена, так это в том, что не могу представить свою жизнь без тебя. И не хочу, — зеленые глаза сузились. — Именно поэтому все должно быть по-честному. Одинаково для нас обоих. Тебе еще есть, что возразить? Все, я пошла.

И Лили просто ушла. Понятно, куда и зачем. Северус не двинулся с места — видимо, потрясение было довольно сильным.

«Умница… Какая же девчонка умница! — думал Петр, нагло подслушивающий весь этот секретный разговор с помощью своего самого первого артефакта, памяти об отце… — А теперь пора просыпаться и промывать мозги этому носатому чуду. Эх. Почему я не пошел учиться на психолога?»

Он потянулся и открыл глаза. Кажется, Северус обрадовался его пробуждению? А вот он сам в следующую минуту был не очень-то рад, когда тот вывалил на него все свои сомнения и эмоции.

— Северус, если ты хочешь услышать от меня хоть что-то, придержи коней.

— Что? А… Вот что теперь будет?

— А что тебе не нравится?

— То, что это будет, — Снейп замялся, а потом словно вытолкнул из себя, — не любовь.

И замолчал, ощетинившись, как пойманный ежик.

— Романтик несчастный, вот что я скажу, — Пит жестом остановил попытавшегося было возмутиться Снейпа. — Вот скажи мне, если человек сам, сознательно идет на такое ради другого — что это? Что это, если не любовь, я тебя спрашиваю? Тебе повезло, как... как... я не знаю, кому! Какого бундимуна сопливого тебе еще нужно?!

— Ты правда так думаешь?

Пит молча постучал себя по лбу и закатил глаза. А опустив их, впервые увидел абсолютно счастливого Снейпа.

— Я дурак? — спросил тот, мгновенно посерьезнев и став исключением из всех пословиц насчет ума и влюбленности. — Мне надо будет извиниться?..

— Конечно дурак, но извиняться вовсе необязательно.

— Почему?

— Ты же не извиняешься за то, что ты мальчик?

— То есть?

— У вас разное мышление, вы разные люди, каждый из вас видит ситуацию по-своему. Разве имеет смысл извиняться за это? Лили на тебя обиделась?

— Не знаю. Вроде бы нет.

— Так спроси, уточни, вместо того, чтобы придумывать то, чего на самом деле нет. Как бы вы ни были близки, вы никогда не будете идентичными близнецами с одинаковыми чувствами и взглядами. Знаешь, что самое важное в семейной жизни?

— А ты откуда знаешь?

Петр выразительно прокашлялся.

— Ах да. Прости. Так что?

— Вовремя договориться. Причем так, чтобы человек действительно понял все твои резоны, без иносказаний, без «вдруг она не так подумает». Если тебе кажется, что она подумала не так, спроси. Будь честным и ее проси о том же. И никогда не думай, что другой человек чувствует и думает то же, что и ты. Узнавай, каждый раз узнавай.

Снейп смотрел на него словно на мессию какого-то.

«Эх, совсем беда с этими магами и их половым воспитанием. Да и не только… Подсунуть ему, что ли, пару книг по психологии? Вот только где найти в магической Британии "Как относиться к себе и к людям" Козлова?.. Хоть по памяти восстанавливай!»

* * *

Дверь на веранду громко хлопнула: выскочила Эванс, слегка взбудораженная, на щеках, похоже, следы слез, схватила за руку Снейпа и утащила в дом. Петр медленно пошел следом.

Эйлин лежала на постели в гостевой комнате и едва дышала. Подле нее на коленях стоял сын, уткнувшись лбом в безвольно свисающую руку. Лили стояла рядом, тихо всхлипывая и вытирая слезы, и что-то бормотала. Только подойдя ближе, Петр разобрал, что именно, и едва не сел на пол тут же. Эйлин умирала… И просила сына перенести ее домой, чтобы она могла хотя бы проститься с мужем.

— Почему? — не выдержал Петр, наклонившись к миссис Снейп.

Та слабо улыбнулась.

— За заклятие платят жизнью. И если за счастье моего сына я должна заплатить… какая мать поступит иначе? Прости меня, Северус… за все. Простите… что я тут так, — она попробовала подняться, но Пит мягко и осторожно остановил ее.

— Полежите немного, я сейчас! — и полетел к матери и отчиму. Больше надеяться было не на кого.

— Почему вы мне ничего не сказали? — услышал он всхлип Лили, закрывая дверь.

Он рассказал о случившемся всего одной фразой и тут же побежал назад, так что не заметил, как переглянулись родители, а затем и вовсе повернули в противоположном направлении.

Когда те наконец спустились в комнату Эйлин, ей словно бы стало немного лучше. Мистер Фосетт покачал головой:

— Вы не перенесете сейчас аппарацию даже на совсем небольшое расстояние. Порт-ключ, конечно, будет предпочтительнее, но я бы и его не стал задействовать. Здесь сильный родовой участок, восстанавливайтесь… Это вам поможет.

Он снял с пальца собственной супруги помолвочное кольцо и надел на палец Эйлин. Та озадаченно рассматривала свою руку. Миссис Фосетт тихонько хмыкнула, но промолчала. Дети смотрели недоумевающе.

— Но… я же замужем, а вы… у вас такая прекрасная пара, — Эйлин попыталась снять кольцо, но Элси мягко сжала ее пальцы.

— Ты предпочтешь огорчить всех нас своим свежим трупом, дорогая? Ни магия, ни обычаи не мешают моему супругу взять еще одну женщину, хм, в жены… или хотя бы невесты. И если такова цена твоей жизни и, — она взглянула на бледных и взволнованных детей, — цена их спокойствия, неужели ты думаешь, что я не соглашусь?

— Как вы?.. — Эйлин задохнулась, не в силах говорить дальше.

— Ты нас не удивила, милая. Мы ожидали чего-то подобного, и от Лили, и от тебя, а потому были готовы. Давай, Натан…

— Но Тобиас…

— У вас ведь не магический брак, верно? — уточнил мистер Фосетт.

Эйлин кивнула.

— А помолвка будет магической. И даст вам полный доступ к магии Фосеттов. Я правильно понимаю, что замуж за меня вы не пойдете?

Миссис Фосетт тихо хихикнула.

Петр смотрел на мать совершенно обалдело. Впрочем, все остальные тоже.

— Нет, что вы…

— Вот и оставайтесь вечной невестой, мне не жалко, — наконец рассмеялась Элси.

— Согласны ли вы, Эйлин Снейп, урожденная Принц, стать моей невестой? — торжественно произнес хозяин дома, но тут же сменил тон на деловой. — На самом деле, я не вижу других способов сохранить вам жизнь, миссис Снейп. Со своей стороны клянусь никогда не переходить границы, которые вы мне очертите.

Эйлин всхлипнула.

— Соглашайтесь, пожалуйста! — не выдержала Лили. — Ну что вам стоит? Живите, мы все вас просим…

— Согласна…

Эйлин слабым голосом читала клятву, слова которой подсказывали ей Фосетты. А потом моментально уснула, едва не испугав этим сына. Его успокоил «новый мамин жених», объяснив, что остатки физических сил ушли на клятву, но поскольку та закрыла все травмы в магической ауре, теперь жизненные силы не будут вытекать, и Эйлин останется только восстанавливаться. А кольцо… его легко сделать невидимым, да и само оно довольно простое и скромное, мало кто заметит.

— Ну что, ты теперь почти мой сводный брат? Или как это будет… недосводный брат или сводный недобрат? — Петр пытался разрядить обстановку. Уж очень его напрягала Эванс, того и гляди, ударится в патетику. Да, бляха муха, он и сам, того и гляди, ударится… Тьфу. Северус, похоже, уже там, но, к счастью, молча. Впрочем, к счастью ли? Млять, накаркал…

— Я, Северус Снейп, признаю До…

Петр крепко обнял приятеля, старательно залепив ему рот пятерней и начал рассказывать какой-то идиотский анекдот… А потом еще и еще. Пока Лили не начала немного истерично хохотать, а самого Северуса не попустило.

— И зачем? Ведь это по-любому Долг Жизни.

— Знаешь, Снейп, сдается мне, между нами будет еще столько подобных долгов, что считаться ими просто не имеет смысла.

— Почему?

— Потому что настоящие люди всегда так поступают. Как твоя мать. Как моя. Как Лили. Как поступим ты и я. И дело совсем не в долгах.

Эванс покраснела и Петр радостно переключился на нее.

— О, кстати, ты чувствуешь что-то иное по отношению к этому парню? — бесцеремонно поинтересовался он.

Лили округлила глаза.

— То есть после ритуала… Погоди-и-и…

Она задумалась, глядя на Снейпа, медленно подошла и погладила его по щеке. Тот поймал ее руку и, не отводя глаз, поцеловал тонкие пальцы.

Лили рассмеялась.

— Ничего… ничего не изменилось! Только одно, наверное…

— Что? — хором спросили парни.

— Чувство, что все так, как надо. Наверное, если бы ты, — она повернулась к Северусу, — поцеловал мне руку раньше, мне стало бы неловко. А теперь как будто так и должно быть.

И она от души обняла едва не задохнувшегося от счастья Северуса.

«И где всякие там ба-бах или хотя бы какой завалящий лучик света? — подумал Петр. — Ведь это явно помолвка, явно магическая. И ни фига. Даже обидно. Кто зажмотил спецэффекты?»

Он, не выдержав, поднял кулак и погрозил им непонятно кому.

— Эй, ты что делаешь?

— Пит, с тобой все в порядке?

— А, это у меня тоже такой отходняк, не обращайте внимания, — хохотнул он.

«Неужели все устаканится? Но мать дает… Да и отчим. Повезло мне с ними. Нам повезло».

Они сидели и тихо смеялись уже даже не шуткам, просто любой ерунде. Просто так. И им было удивительно хорошо. Втроем. Хотя…

— Люпина не хватает, — вспомнил вдруг Снейп.

— Ага…

— Он с Джейком что-то замутил, они у наших стариков, — пояснил Пит.

— Надеюсь, это безопасно?

— Наверное, чистят маггловские шмотки на заказ…

И Пит рассказал, как начал зарабатывать еще до школы. Ребята удивлялись и едва не хохотали, когда он поведал им о неожиданной популярности маггловского антиквариата у магов.

— И что вы смеетесь? Весьма неплохие деньги.

— Получается, можно спокойно жить на два мира?

— Конечно. Вариантов всегда масса, была бы голова на плечах.

— И чтобы с той головой все было в порядке.

— Это ты точно заметил.

* * *

На следующий день Эйлин настояла-таки на том, что должна появиться дома, и Снейпу пришлось отправляться с ней порт-ключом. Оказавшись в крохотной гостиной, она тут же отослала сына назад и позвала мужа, решив признаться сразу и во всем.

Гоблин-соглядатай появился аккурат в разгар семейного скандала… И счел самым правильным посидеть немного в стороне. Вот так, а можно и еще подальше. Услышав звон разбитого стекла, он еще раз пересел.

Когда он, осторожно выглядывая из-за чахлого кустика (больше поблизости ничего не росло), заметил рыдающую на крыльце изможденную женщину, которую в сердцах едва не пнул, выходя из дома, Тобиас Снейп, сомнений не осталось: все идет даже несколько хуже, чем они рассчитывали.

И он поспешил отчитаться, точнее, порадовать старейшин…

Пока он добирался, пока искал всех, кому должен был доложить (его никто не ждал так рано), время себе шло…

Ему не поверили! И даже, к его глубочайшему негодованию, заперли! В самый настоящий каземат, словно он маг какой-то! Гады! И вместо него отправили другого.

Первый час молодой гоблин предвкушал, как перед ним будут извиняться, все-все. А через час в голову начали закрадываться некоторые сомнения. Да, ограничение свободы и неприятные эмоции способствуют взрослению…

* * *

Вечером, словно чувствуя неладное, Северус заторопился домой. С пьяным в дрезинушку отцом он столкнулся на пороге, сузил глаза и использовал тот прием, которому их учил Петтигрю: обхват сзади, фиксация кадыка… Ростом он почти догнал отца, ловкость за два года наработал приличную, да и сил хватало.

Так что через четверть часа протрезвленный папаша отчитывался перед собственным отпрыском, который еле сдерживался, чтобы не начистить тому морду. В разгар беседы сверху спустилась Эйлин… Разгорелось еще веселей.

Домашний скандал в лучших итальянских традициях семейства Принц был в самом разгаре, так что очередной гоблин первым делом получил по голове старым башмаком хозяина дома. Рабочий башмак рабочего человека, запущенный неслабой рукой, оказался… весьма убедителен.

Так что гоблин предпочел не высовываться, и, послушав не без гнусного удовольствия музыку домашней свары (мужчина рычал, женщина плакала, их сын страшно ругался…), решил даже кое-что повторить, чтобы лучше запомнить, и, одобрительно хмыкнув, отбыл на отчет.

«Действительно, старейшинам не стоит быть настолько мнительными и не доверять собственным же амулетам!» — подумал он. Да так и передал. Почти слово в слово. Что он им, мальчик, чтобы его гонять по всяким, подумать только! — маггловским закоулкам.

На том в Гринготтсе, средоточии гоблинов Британии, все и успокоилось.

* * *

На Косой аллее в этот раз все закупались поодиночке. Встретились только Северус и Лили, и то случайно, да и им пришлось разбежаться: покупки они начали с разных магазинов. Конечно, они договорились встретиться у Фортескью, но и там им не дали остаться одним: Люциус Малфой с каким-то представительным джентльменом, от которого у Лили нехорошо засосало под ложечкой, усадили Северуса с собой, как тот ни пытался вырваться.

Впрочем, не особо пытался: он просто не мог проигнорировать Малфоя, своего бывшего старосту, да еще и однажды взявшего его под свое крыло. Лили это прекрасно понимала, но отчего так тревожно тогда? Вот ведь, приличные люди, аристократы, они же не позволят себе ничего такого?

Она хмурилась в своем углу, пока к ней не подсела Сивилла Трелони, которую она поначалу не узнала. Школьная подруга все время хихикала и вообще вела себя слишком странно, да и одета была, как… как… непонятно как! Какие-то браслеты, висюльки, ленты, шнурочки… И совершенно кошмарные очки!

— Ты вообще откуда такая? — не выдержала Эванс. — Случилось что?

— Я вижу, что ты волнуешься. Кто они? — Сиви кивнула на стол, где сидел Северус, кажется, уже заинтересованный тем, что ему говорили.

Лили пожала плечами.

— Сейчас… — Сивилла поднялась со стула и направилась к троим мужчинам. — Хотите, я вам погадаю? Вот совершенно бесплатно… Правда-правда!

Она сняла очки, уставилась на представительного мага, и вдруг… голос ее изменился так, что стал казаться мужским.

— Ферзем играет чужая рука, а он считает себя королем… А настоящего короля… — расхохоталась провидица, и стало отчего-то совсем страшно от грубого мужского смеха в почти детском горле, — настоящего короля, которым хочет стать ферзь, — его нигде нет! Больше нет. И не будет.

После чего осела и Снейп едва успел ее подхватить и извиниться перед собеседниками. Малфой и его спутник быстро расплатились, поднялись и вышли, кивнув напоследок Северусу. Старший незнакомый маг все время поглядывал на Сивиллу, которую Лили придерживала на стуле, чтобы та не упала.

— Сиви, ты как? — потрясла она ее, едва та задышала ровнее и открыла глаза.

Трелони медленно приходила в себя. И первое, что сделала, напялила очки-линзы, буквально уродующие ее лицо.

— Зачем они тебе?

— Что случилось?

— Не здесь, — она встала, слегка покачнувшись, и Снейп снова ее поддержал, на миг задумавшись, словно принимая решение.

— Подождите, я расплачусь, — усадил он ее обратно.

— Возьми на всех еще булочек с корицей, пожалуйста, — попросила Лили, кивая на Сивиллу. — Ей явно не помешает.

Наконец они вышли из кондитерской.

— Ну что, к Питу?

— А куда еще…

— Можно ко мне, — предложила вдруг Сивилла. — У меня дома никого… Больше никого.

Из-под очков капля за каплей потекли слезы.

— Точно к Питу, — распорядился Северус и они, взявшись за руки и крепко обняв Трелони, исчезли за ближайшим углом.

Фосеттов-старших дома не оказалось: отправились по каким-то делам, вернуться должны были к вечеру. По каким, Пит не знал: у него с «предками» установился паритет — он перед ними не отчитывался, соответственно, и они перед ним. Зато разговоры по душам получались прекрасно. Так что девочки просто отправились в комнаты Лили.

Немного подзакусившая булочкой, умытая и переодетая, Сивилла таки выдала классическое подростковое потрясенное «вау», когда Эванс подогнала по ее фигуре свое запасное платье, и она увидела собственное отражение в зеркале. Настроение у Сиви улучшалось — рядом были друзья, и, кажется, действительно самая-пресамая лучшая в ее жизни подруга.

Правда, это продержалось недолго. Стоило Сивилле начать рассказывать, как ее семья попала под «налет Пожирателей смерти», как недавно стали называть сторонников Лорда Волдеморта, она снова начала всхлипывать, несмотря на новую порцию успокоительного. Оказалось, что когда она вернулась от бабушки, дома просто не было. Развалины, а над ними в воздухе — выползающая из огромного зеленого черепа змея. Метка Пожирателей. Метка Лорда. И больше ровным счетом ничего.

— Он же проводит что-то вроде политики чистой крови? Вы разве полукровки?

— В нашей семье было немало смешанных браков… Может, поэтому?

— Бред какой. Кому вы могли помешать? Тети тебе не писали, ничего такого не было?

— Нет. Ничего. Они вообще мало общались со мной, а в последнее время и дома бывали нечасто. Все куда-то ездили. Но я не знаю, куда и зачем.

— Может, все с этим и связано?

— Может… Теперь уже не узнать.

Сивилла запрокинула голову, в очередной раз сдерживая слезы.

— И у вас не было никаких врагов?

Та пожала плечами.

— Взрослые меня не очень-то посвящали в свои дела. И вот… их теперь никого… Даже похоронить нечего.

— Почему ты не пришла сюда порт-ключом?

— А его тоже больше нет. Я не брала его с собой — зачем, если к вам не собиралась? Так и лежал в моей комнате.

— Где же ты была? Почему не связалась с нами?

— Я не помню… Я нарвала цветов, положила их… на то, что осталось от дома, ведь это можно, наверное, считать могилой? Правда ведь? А потом просто пошла, куда глаза глядят. Я шла… долго. Уснула под стогом сена. На следующий день дорога стала шире, и на ней стояла какая-то смешная машина или автобус, я так и не поняла. А в ней много таких забавных людей. Они меня накормили и я осталась.

— Все было, как во сне. Там так странно пахло, то ли свежими помидорами, то ли чем-то горело-сладким. Сначала противно, но потом привыкаешь… Меня покормили и ни о чем не спрашивали, а мне все время хотелось спать. Ехали куда-то. Песни пели. Было странно и почему-то весело. А потом я оказалась в Лондоне, случайно узнала улицу. И тоже пошла, одна. А за мной побежал кто-то из тех. Не знаю, почему я не хотела, чтобы меня догнали. Когда я смотрела на их лица, то видела, что с ними будет… нехорошее. У всех. Я не должна была оставаться с этими людьми, у них плохая дорога. Неправильная. И вот… я оказалась у Фортескью и увидела тебя, Лили.

— Ты аппарировала наугад! Повезло, что не расщепило…

— Я, — Сиви снова шмыгнула носом, — просто вспомнила, как мы тут однажды сидели все вместе. Как было хорошо.

— А очки? Откуда они у тебя?

Сивилла пожала плечами.

— Какая-то старушка дала. А может, старичок. Я не помню. Я в них почти ничего не вижу и это иногда помогает.

— Помогает?! В чем?

— Не видеть людей. Не знать, что будет с ними.

— Почему ты уверена, что будет именно то, что ты увидишь?

— Дар. Бабушка рассказывала, как он активируется у нас в семье. Много горя…

— Подожди, а почему ты к бабушке жить не пошла? Ты же сказала, что была у нее!

— На кладбище жить?!

— А… ты туда ходила, когда?..

— Ну да. Там у нее так уютно. Под ветками старого дуба тихо, редко кто мимо проходит. А если дождь, можно укрыться, недалеко сухой склеп. Старый-престарый, и листвы в него ветром нанесло, но крыша хорошая. Я люблю у нее гостить…

Лили обняла Сивиллу.

— Если ты хочешь, живи у меня. У нас комната есть отдельная, даже две, а можно и ко мне еще одну кровать поставить. Можно будет вечером сколько угодно разговаривать. Родители точно не будут против. Пойдешь со мной?

— Да и у нас места достаточно, — добавил Пит. — И мои тоже не будут против, я уверен.

— Это уж точно.

— Извини, не могу пригласить к себе, мать болеет, — вздохнул Северус.

— Пока хоть у кого-то из нас есть крыша над головой, ты не останешься без дома.

— Сиви, ты ешь давай… Думать будем на сытый желудок.

— Нет, погоди, ты когда ела в последний раз? Тебе плохо не станет?

— Да в меня и не влезает уже, — слабо улыбнулась та.

А Петр вдруг осознал: про метку-то ведь никто из ребят не знал до этого момента!

— Сивилла, а откуда ты знаешь, что череп со змеей — метка Пожирателей? Ты про них откуда узнала? А вы что про это знаете или слышали?

Северус и Лили отрицательно помотали головами. А Сивилла часто-часто заморгала и напряженно нахмурилась, а потом с ужасом посмотрела на друзей.

— Я не помню!

— Дела-а. Кто-то стер тебе память…

— А если антименталь попробовать? — предложил Северус.

— Неси!

Снейп птицей полетел в лабораторию и вскоре вернулся с небольшим флаконом. Сивилла выпила. Ребята терпеливо ждали.

— Ну? — не выдержала наконец Лили.

— Ничего, — развела руками подруга.

— Мастер работал. А сильных менталистов у нас двое, как я слышал: Директор и Лорд.

— Ага, как и зарегистрированных анимагов. Какой идиот будет об этом трубить? Тот, что готов поспорить с этими двумя?

— А, ну да, ну да…

— Может, сходить туда, вдруг на месте найдется хоть какая-то зацепка?

— Ты не против, Сиви?

— Ага, разбежались. Порт-ключ сделать не так-то и быстро.

— А запасного нигде не завалялось?

— Думаете, что-то может уцелеть после Адеско Файр?

— А ты уверена, что это было именно оно?

Трелони молча кивнула.

Петр вздохнул. Да, теперь придется на всякий случай дублировать артефакты и позаботиться, чтобы все всегда таскали их с собой. А завтра уже в школу, вот невезуха. Но все-таки до отбытия обеих девочек к Эвансам успел зачаровать колечко для Трелони.

Тем не менее он успел порадоваться тому, что мать с отчимом подарили ему… фамильяра. Совершенно замечательного хомяка, точь-в-точь, в какого превращался он сам.

«Весьма дальновидно, — подумал Петр. — Теперь можно совершенно замечательно меняться местами. Интересно, а… если хомяку дать оборотное?.. Поэкспериментируем?!»

Важный самодовольный хомяра, как ни удивительно, прекрасно начал отзываться на кличку «Пирс» уже в первые минуты после привязки и изображал собой вполне добропорядочное, словно давно прирученное животное.

* * *

Пол вагона подрагивал, колеса отсчитывали стыки рельс, а ребята в купе молчали. Пит думал, как ему сказать Сивилле, кем был тот человек, которого привел к Фортескью Малфой. Вообще не только ей надо сказать… Интересно, Снейп знает?

Неужели действительно вот так начиналась Первая Магическая? С налетов на обыкновенные семьи? Что за чушь? И никаких вопросов, никаких требований? Ничего, кроме этой дебильной метки с черепом? Не складывается, никак не складывается.

В принципе, он знал, что можно иногда определить маньяка по внешности. Но или Риддл пока еще не маньяк, или… хорошо маскируется, да. Но на Сиви смотрел нехорошо, да и на Снейпа тоже. Хищно так смотрел. Зараза. Вот что он, Пит-хомяк, может противопоставить такому? Он выругался про себя и задумался снова.

Он еще раз прокрутил воспоминания. Ничего такого «страшного», просто маг, достаточно респектабельный, судя по одежде, вот с возрастом угадать сложнее, Риддл вроде ведь должен быть постарше матери? Наверное, как мистер Фосетт, хотя, может, и старше, потому что тот его не помнит, значит, учились они в разное время. По идее, так и должно быть, но выглядит… да неплохо выглядит. Кстати, о взгляде. Уважаемый директор тоже иногда так на школьников посматривает, когда никто не обращает внимания. Пит заметил, проходя однажды мимо под дезиллюминационным.

Снейп, как всегда, пропал в какой-то книге, Эйвери с Мальсибером и Люпином пошли погулять, да и девчонки начали собираться в соседнее купе. Начинать разговор не хотелось. Но и откладывать некуда.

— Сивилле обязательно нужно войти в какую-нибудь семью.