Деньги правят миром (джен)

С когтевранцами все в конце концов сложилось гладко: одну наработку (ритуал привязки) поменяли на другую (усовершенствованное оборотное), к полной взаимной выгоде. Удалось договориться и с другими «исследовательскими группами» воронов. Попутно выяснили, что Выручайка выручает вообще всех: у каждой команды она была своя, но принцип был одинаковым: лаборатория и библиотека, она же комната отдыха.

Даже двери в нее оказались в разных местах! В тупике седьмого этажа, в самом конце галереи, ведущей от медицинского крыла в сторону хижины лесника, и в неприметном закоулке на пятом. Может, и еще где-то, вряд ли они все обнаружили. Места, надо отдать должное, все были достаточно укромными — как раз такими, чтобы детям, у которых появились проблемы, хотелось немного побыть там.

— Потрясающая работа. Гений она, ваша основательница, — восхитился Петр, и довольные когтевранцы разулыбались. Уж они-то в этом не сомневались, но новые грани волшебства удивили и их.

Такое масштабнейшее колдовство оценили все, но распутать и разобраться…

— Лет так через десять, может, и попробуем заняться, а пока кишка тонка, — признался «ведущий специалист» Когтеврана по чарам.

«Ну вот, с кем работать, более-менее понятно. Осталось разобраться со змейками и барсуками», — Петр уже собрался прогуляться до подземелий, но его остановил Сириус. Он влетел в библиотеку Выручайки так, что дверь хлопнула, и молча рассовал всем в руки по пергаменту.

— Лорд и леди Блэк приглашают посетить их в известном вам доме во второй день после Рождества. За каждым из вас будет отправлен домовик, — прочитала вслух Мэри. — Опять на новую мантию разоряться…

— Только нас? Не родителей? — решила уточнить Лили.

— Думаю, до приглашения домой магглов они еще не дозрели, — хихикнула Сивилла.

— Да уж, вряд ли такое вообще случится, — поддержал ее супруг.

— А ты бы лучше не зарекался. Моя мать сполна ощутила их «гостеприимство»: рассказывала, что в первый день едва не поседела. Я-то тогда мало что понимал, оказывается. А теперь по нескольку раз в неделю ходит, видите ли, они с леди Блэк разрабатывают новый яд!

— Гемолитический или нервно-паралитический?

— Пытаются совместить.

— Ого.

* * *

Зимние каникулы в результате оказались буквально забиты «всякой чуш-ш-шью», как шипел недовольный Снейп, у которого были на эти дни совершенно другие планы. После Блэков они получили приглашение к Ноттам, Гринграссам, Мальсиберам и Эйвери. Характер Северуса, и так не сахарный, кажется, начал усиленно портиться: еще немного, и он мог бы выдать аристократам, где он видел их приемы и болтовню ни о чем. Даже Эванс, к своему же удивлению, мало чем могла помочь. К счастью, каникулы закончились раньше.

— Ну и какой из тебя шпион, сам подумай, — Петр был доволен: было теперь чем капать на мозги строптивому приятелю. — Я вот ушки на макушке держал.

— И что, имело смысл?

— Имело. Но тебя же это не интересует, правда?

— Да ладно. Ну… хорошо, мне действительно больше важны исследования.

— Наконец-то ты признал очевидное, друг мой. Все-таки ты — будущий ученый, а вовсе не шпион.

— Так ты поделишься информацией или будешь продолжать убеждать меня в том, что я верно выбрал свою стезю?

Последний день каникул им удалось провести в тишине и покое библиотеки Фосеттов. Снейп, развалившийся в кресле почти по-малфоевски, вытянув длинные ноги, собрался, привстал и закрыл книгу, заложив страницу пальцем, когда вошли хозяева дома.

Петр вздохнул и продолжил гнуть свое. Родители, которыми он уже воспринимал не только мать, но и отчима, были давно уже в курсе его опасений по поводу друга.

— А нетерпение вредит и ученым тоже.

— Настолько же, насколько помогает.

— С тобой спорить…

— Ага, — расплылся в неожиданной улыбке Снейп. — Все же хочется представлять себе более полную картину, разве вам — нет?

— Собственно, за этим мы вас и побеспокоили, молодые люди, — церемонно начал хозяин дома. — Обменяемся информацией?

Старшие Фосетты поделились своими наблюдениями о том, что происходит со старшим поколением: его представители все более активно начали обмениваться информацией и объединяться. Кто-то — против Дамблдора, кто-то — против Риддла.

— Лучше бы они объединялись не против, а за… собственных детей, например, — проворчала миссис Фосетт.

— Так поговорите с миссис Снейп, думаю, она знает, как лучше будет подать эту мысль.

— Да, довести до всех родителей… Было бы отлично.

* * *

После зимних каникул Хогвартс наводнили домашние любимцы. Нет, не все из них были фамильярами — все же многим не удалось провести правильную привязку, а младшие в большинстве своем и рисковать не стали.

С задачей прекрасно и в самый короткий срок справились «инструкторы» на каждом факультете: опыт ритуалов хотели приобрести многие. А научиться наконец чему-то полезному — тем более. Так что еще и конкуренция была за то, кто будет помогать первым. В результате первая неделя в школе получилась довольно-таки фееричной, особенно потому, что новоявленные любители фауны не желали расставаться со своими зверями, таская их с собой везде и всюду.

Не все профессора смотрели на это снисходительно. В самом деле, не очень-то удобно рассказывать о своем предмете, когда возле ваших ног разлеглись пара лесных котов, а на плече сидит белка и что-то пытается то ли найти в вашем ухе, то ли засунуть в него… А ставить щиты или кидать заклинания в безобидных зверюшек — все равно что расписаться в своей педагогической несостоятельности. Такого дети не простят.

Отморозков, которые бы таскали действительно опасных существ на уроки, в школе все же не нашлось.

* * *

В кабинете директора бушевали эмоции: что поделать, коллектив почти полностью женский, тем более, Кеттлберн в очередной раз был в Больничном крыле. Поначалу профессора были почти единодушны: все сошлись на том, чтобы вообще запретить любых животных в школе.

— Это не школа, это лес какой-то!

— Нет, зоосад!

— Просто цирк, бродячий цирк…

— Ну какой же бродячий, если они на одном месте весь учебный год?.. Но это ужасно, согласен, просто никуда не годится. А ведь некоторые и на занятия таскаются со своими животными!

— Лично я не пускаю…

— И как вам это удается, не поделитесь?

— Признаться, неважно. За всеми разве углядишь?

— А где ответственные?

Остальные деканы, кроме МакГонагалл, в свете последних событий несколько больше занятые со своими факультетами, подошли немного позже.

Толстяк с роскошными усами опустился в самое дальнее кресло и молча качал головой, поддерживая коллег и медленно потягивая ароматный чай. Не проявляли особой активности и профессора Стебль и Флитвик. Пристроившись вместе на диванчике у входа, они потихоньку о чем-то переговаривались, кивали возмущенным коллегам, но в разговор не встревали.

Гораций Слизнорт был не то чтобы совсем против того, чтобы ученики носили своих зверюшек на уроки. Сказать правду, чувства по этому поводу у него были весьма двойственными. За пару дней ему удалось взять секрет желез у одной куницы (Эванс подлизывалась) и двух хорьков, а вот из-за пары слишком шустрых белок он едва не лишился свеженацеженного яда Аризонского аспида, которым втайне даже гордился — еще бы, какой питомец оказался у скромнейшей слизеринки Констанс Бёрк. И ему не терпелось посмотреть на остальных: каждый урок с фамильярами приносил свои плоды, весьма занимательные.

Естественно, несчастные случаи ему были не нужны, так что все новые обитатели слизеринских подземелий сразу после их появления прошли двойное освидетельствование у него самого и на всякий случай у профессора Флитвика на предмет их свойств, опасности и возможной пользы, а хозяева сдали что-то вроде экзамена по правилам владения. И он прекрасно знал, что это все были истинные фамильяры. А значит — безопасны, пока их хозяева адекватны.

Естественно, Флитвик в качестве взаимозачета подключил коллегу к работе со зверьем своего факультета, а чуть позднее к ним присоединилась Помона Стебль, и освидетельствование стало тройным. Так что выступали в основном другие профессора и Минерва, в очередной раз прошляпившая события на своем факультете и решившая их отменить, видимо, чтобы меньше возиться.

Впрочем, бедная женщина не первый год тянула на себе бОльшую часть обязанностей директора — Дамблдор не стеснялся загружать своего заместителя, так что другие деканы в чем-то ее даже понимали и сочувствовали. Но не торопились ни поддерживать, ни возражать.

Эти трое прекрасно знали, чем может быть чреват открытый спор с родным педколлективом, а уж если его возглавляет Дамблдор и присутствует Минерва, то тем более. Надо просто подождать, пока все выговорятся и успокоятся. В выборе того, что лучше тратить, время или собственные нервы, все они благоразумно выбирали время.

Потом, когда эмоции схлынули, Флитвик предложил задуматься над тем, что традицию приобретать фамильяров, пока волшебники еще являются детьми, завели еще Основатели. Так что, если руководствоваться Уставом школы и Историей Хогвартса, дети могут держать при себе своих фамильяров во время учебы, а чтобы спорить с этим, надо иметь серьезные мотивы и веские аргументы. Очень веские. А ведь пока никто не умер…

— Вы же понимаете, надо следовать официальным школьным законам, так что давайте подумаем, поищем, какие аргументы можно привести, — закончил полугоблин в общей тишине.

Коллеги наконец выплеснули эмоции и задумались.

Дамблдор кивнул зачарованному перу.

«Приказ… от сего числа по школе Хогвартс… Учащимся запрещено…»

— Знаете, коллеги, хозяева животных обычно очень плохо реагируют на связанные с их содержанием запреты. Не хотелось бы лишних обид, поймите меня правильно.

Слизнорт, как декан детишек, чьи родители бОльшей частью составляли Попечительский комитет, действовал мудро, взяв слово после Флитвика и набросав, с какой реакцией они могут столкнуться. Говорить о том, что фамильяры — истинные, они все трое не торопились. Кого заставят проводить проверки, как не их? А это значило бы засветить свои артефакты, чего никто из деканов точно не хотел. Ожидать же, что им просто поверят на слово… ни коллеги, ни тем более директор не страдали излишней доверчивостью. Начнут расспрашивать, как да что. А Альбус точно попросит артефакт, «для того, чтобы исследовать», и поди забери его потом. Знаем-знаем.

После непродолжительного спора формулировку заменили на «учащимся разрешено».

Сов как питомцев даже отстаивать не пришлось — производственная необходимость: почта была нужна всем. Да и что те совы — все в совятне, что на школу никак не влияет. На урок их никто не потащит опять же: дети, конечно, редкие оригиналы, но не идиоты. Удалось оставить и жаб, потому что они просто слишком тихие и спокойные животные, чтобы как-то мешать и вообще быть заметными. И секрет в их бородавках полезный, в состав многих зелий входит.

Минерва МакГонагалл возмущенно фыркнула, сердито сверкнула глазами сперва на директора, а потом на остальных коллег и уже была готова высказаться, но первой не выдержала Поппи Помфри:

— Давайте кошек оставим! Они же тоже спокойные. И очень чистоплотные. И кстати, как же тогда Филч?..

— Опять же крысы могут расплодиться, — добавила мадам Стебль.

— Хорошо, и кошек тоже можно… но других чтоб духу не было!

В список добавили кошек.

А вот с остальными оказалось сложней. Точнее, никак.

* * *

Утром следующего дня во время завтрака директор огласил новый приказ и… грянула буря. Едва ли не все студенты повскакивали с мест, громко протестуя.

— Вы что, их всех убить хотите?

— Они ведь умрут без нас!

— Нам декан разрешил, они не опасные!

— И нам разрешила!

— Я тогда сам из школы уйду!

— Это почему еще так?! Я скажу папе, он в Попечительском совете!

— Мы будем жаловаться в Королевское общество защиты животных!

— Это же истинные фамильяры, Хагрид, скажи!

Последнее заявление привело почти весь педагогический состав Хогвартса в состояние крайнего изумления, а кого не привело, те талантливо сделали вид. Деканы ведь ничего не объявляли детям, просто давали добро на проживание питомцев, так что сослаться на кого-то из них школьники не могли, хоть и попытались.

— Настоящие?!

— Но откуда?

— Как?

Директор только разводил руками и хмурился, глядя на деканов. Он изъял всю литературу по данному вопросу еще когда Хагрида с подачи Тома Риддла исключили из школы. Но — да, Хагрид знал и отличить истинного фамильяра от просто питомца мог. Он сразу пожалел, что пригласил лесника на завтрак в качестве группы поддержки.

А тот осторожно, чтобы ничего не перевернуть и не уронить, выбирался из-за стола.

— Э-э-э, директор… Разве ж такое хорошо будет? Зверюшки же…

Хагрид уже сам ощущал себя обиженным ребенком (собственно, по уровню развития он им и был), так что, глядя на недовольного Дамблдора, хлопнул по столешнице, стол крякнул и осел… профессора едва успели его удержать. Но лесник, потрясенный решением директора, даже не заметил.

«И ЭТОТ взбунтовался?!» — в ужасе подумал Альбус. Заколдовать полувеликана прямо тут было невозможно. Нет, в принципе возможно, но слишком долго и затратно. В любом случае — не здесь и не сейчас.

«Этак он мне совсем репутацию испортит! Вон, коллеги уже странно поглядывают, а ведь вчера все были дружно за то, чтобы принять такие меры».

— Проведем обследование животных, если будут выявлены истинные фамильяры, они, конечно же, останутся. Деканы каждого факультета организуют процесс, составят списки, а Хагрид, — директор мстительно прищурил глаза, — уважаемый лесничий, как специалист, вместе с профессором Кеттлберном проведут анализ.

В захватившем всех возмущении никто не заметил, что некоторые студенты вели себя слишком спокойно для хозяев фамильяров. Конечно, это была вся наша компания и теперь сотрудничающие с ними когтевранцы. А что, оборотное-то теперь было таким, что фамильяры его спокойно лакали/пили/ели, и действовало оно уже минимум трое суток. Идеи когтевранцев пригодились, а сами вороны долго возмущались, почему Снейпа отправили не на их факультет. Удачно их куница пошпионила, ничего не скажешь.

— Может, сейчас пошутим? — предложил Сириус. — Ведь так и просится!

— Хочешь, чтобы по школе вместо толпы фамильяров гуляло несколько сотен копий нашего декана? — восхитился Люпин.

Петтигрю хмыкнул.

— А у тебя есть ее волосы?! — удивилась Лили. — Ой, то есть шерсть?

— Достанем…

— А может, жаб? Во всех коридорах будут прыгать и квакать.

— Может, все-таки внесем разнообразие?

— Только без сов, забомбят же…

— Ага, и еще не спалиться.

— Снова через Локонса? Будет спасителем всех и вся, ему точно понравится!

— Переговорить с ним надо, но начинать пока не будем. Посмотрим, что получится после обследования. Может, ничего и не нужно.

* * *

В Южной Америке было лето… Том Риддл, путешествующий, естественно, под очередным псевдонимом, потягивал приятный коктейль со льдом, поданный ему бледным карликом в темно-синей бандане. Видимо, держать лилипутов во всех питейных заведениях Южной Америки — что-то вроде хорошего тона, — подумал он, и вскоре забыл об этом.

Для Тома гоблины были всегда на одно лицо, а уж полукровок он не отличал вовсе. И зря… Иначе он давно бы заметил, кто смешивает ему коктейли во всех барах, где он появляется.

А ведь его психика продолжала меняться, очень медленно и вроде бы незаметно, но далеко не в лучшую сторону.

Англию он покинул, конечно, не просто так — он не был столь наивен и доверчив, чтобы оставить без присмотра своих сторонников. И, несмотря на принесенные ими клятвы, давно распланировал все так, чтобы они шпионили друг за другом. И вот теперь, читая очередные письма-отчеты, снова хвалил себя за предусмотрительность.

Хотя письма не особо радовали… Каким-то образом Блэки сумели ликвидировать свои закладки, и, видимо, поделились новостями еще с несколькими семьями, список пока уточняют.

«Нет, список надо будет уточнить самому», — Том прикрыл глаза. Кажется, дома его будет ждать весьма теплый прием.

Надо найти что-то, что сделало бы измену ему абсолютно невозможной.

Пожалуй, он возьмет для основы одну индейскую татуировку. Да, точно, ту самую, которую он видел у одного из воинов — ему ведь нужны именно воины, и чтобы рассуждали поменьше.

И даже изменять рисунок под себя не нужно. Змея — очень даже его символ… А череп — прекрасное напоминание о том, что ждет изменника. А вот возможности… возможности будут другие. Придется еще немного задержаться… Но дело того стоит!

* * *

Альбус Персиваль и так далее Дамблдор был ужасно сердит. Фамильяры действительно оказались истинными, и, если сомневаться в компетентности лесника он еще мог себе позволить, то профессор Кеттлберн был вне подозрений… Не поймут. А тот, как назло, был восхищен, причем всем: и самими фамильярами, и проделанной над ними работой. И мечтал теперь выйти на мастера.

Ну, Альбус тоже об этом мечтал. У него еще оставалась пара порций крови перуанского змеезуба.

Правда, ужесточение дисциплинарных мер, а именно запрет таскать животных на занятия все-таки был принят и теперь неукоснительно выполнялся. Рисковать фамильярами дети явно не хотели, что тоже было косвенным доказательством: ритуал был тот самый. Оставалось только всячески способствовать поискам.

Вскоре в школе все пошло своим чередом, словно ничего не случилось, и число живых обитателей замка не увеличилось почти что вдвое. Кажется, ему удалось сохранить свой пошатнувшийся было авторитет.

Правда, поисками мастера или хотя бы ритуала озаботились не только Дамблдор и Кеттлберн. Все деканы, к которым наконец примкнула и МакГонагалл, весьма интересовались этой неординарной личностью и, несмотря на загруженность в школе, уже перешли к активным, но пока безрезультатным действиям. Только Хагриду, плотно занятому подсчетом поголовья фестралов, оставалось лишь мечтательно вздыхать.