Эребор, Дракон и неудача  (гет)

Меня почти прирезали…

Не вдохновляюще звучит. Но тем не менее это так.

Я смотрела, как стражник медленно приближается, и отсчитывала последние секунды своей жизни. Страх буквально пригвоздил меня к полу, а только что испытанное потрясение парализовало. Четко помню отчаянное лицо хоббита, когда гном занес меч для первого и единственного рубящего удара. Я должна была погибнуть зарубленная в камере.

Но у моего дракона были друзья. Точнее друг, который прошел в Эребор с заднего входа через подземные лавовые потоки, чтобы спасти меня, пока Смауг отвлекал гномов.

Когда грудь гнома пробила чернеющая рука, и он булькнул кровью прежде, чем упасть совсем рядом со мной, я почти отключилась. Простительно для беременной, которую только что чудом спасли. Чернота в глазах немного рассеялась, и я почувствовала, как кто-то крайне деликатно колотит меня по щекам.

Как вы представляете себе встречу с барлогом? Тьма, багровый огонь, свод колоссальной пещеры, бездонный провал под ногами и старик с посохом? Или обрыв, эльф, пылающий город вдали, так похожий на Тирион, и демон Моргота?

Для меня это было совсем не так — барлог предстал во вполне человеческом облике. Единственное, что выдавало его истинную природу — пламя в глазах и жар, исходивший от кожи. Он пытался объяснить, что пришел спасти меня. Вывести в безопасное место. Пытался представиться.

Но я не слушала. Все, что меня интересовало, это мой дракон. Жив или нет? Трясти искаженного духа Арды за плечи, как котенка? Можем, практикуем. Встать и последовать за ним я смогла, только когда получила сотое заверение, что Смауг жив, и с ним все хорошо. От облегчения мне казалось, что еще немного — и я смогу летать. Настолько стало спокойно и радостно на душе.

И это при том, что мы все еще были в Эреборе и проходили мимо выжженных пламенем Удуна коридоров. Много где были тела, подгорная стража исполняла самоубийственный приказ своего короля и пыталась сдержать силу, непосильную никому из них.

Не скажу что, переступая через тела гномов, испытывала ужас или жалость. Плен и ужасающая перспектива увидеть смерть ребенка хорошо прочищают мозги. И избавляют от лишних сантиментов. На войне как на войне. Можете считать меня монстром за эти слова.

Только я рассказываю правду, какой бы неприглядной она ни была. И без меня хватает лживых сказок.

Если кто и ужасался, так это Бильбо. Хоббит вызвался проводить нас, чтобы убедиться, что я буду в безопасности. Судя по тому, как содрогалась Одинокая, в опасности были как раз все остальные. Дракон изливал свою ярость на великое царство гномов. Мстительная часть меня надеялась, что сейчас Торину Дубощиту очень, очень плохо.

За мой страх, за угрозы, за клетку, в которую нас с малышом заперли. За все слезы и ночные ужасы. Когда я, ложась спать, не знала — суждено ли открыть глаза утром?

Мы спускались все ниже, к самым корням Одинокой Горы. Туда, где непроглядный мрак не будет рассеян солнечным лучом. К счастью, думаю, для гномов, нас больше не пытались остановить.

За месяцы в небольшой камере я отвыкла от долгой ходьбы. Мне было очень тяжело, и в конце концов барлог взял меня на руки. Бильбо, несмотря на свой малый рост, поспевал за бежавшим демоном.

— Дальше мы сами, маленький храбрец, — остановился мой спаситель. — Я думаю, тебе безопасней всего будет не спускаться на низшие уровни.

— Дракон захватит Эребор? — спросил дрожащим голосом Бильбо, пряча руку в карман. Я была уверена, что он в любую секунду может надеть Кольцо и исчезнуть.

— Нет, — передернул плечами демон, аккуратно ставя меня на ноги. — Как только леди Яна окажется в безопасности, Золотой улетит. Можешь мне не верить, малорослик, но мы вовсе не так жестоки, как говорят. Просто никто не любит, когда у него отбирают любимых. А теперь беги и помни, что я тебе сказал.

— Будь осторожен и прощай, — я обняла хоббита, сдерживая слезы. — Я всегда буду рада тебя увидеть. Спасибо тебе, Бильбо Бэггинс, за все.

Если бы не огонь, который барлог возжег в ладони, я бы точно запнулась обо что-то и упала. Все-таки человеческое зрение мало приспособлено к такой темени. Дальше оранжевым светом светилось лавовое озеро, к которому мы и держали свой путь.

— Яна, вам придется возвращаться со мной тем путем, что я пришел, — демон указал рукой на лаву. — Не бойтесь, — он замялся, как мальчишка, подбирая слова. — Смауг говорил, что вы храбрая и не склонны к истерикам. Я буду крепко держать вас, минута — и мы дома.

— Дома — это Мория? — нервно спросила я, обхватывая себя руками за плечи.

Хотя огонь не приносил мне теперь ни малейшего дискомфорта, я не была морально готова шагнуть в магму. Одно дело — касаться ладонью пламени свечей, а другое… Откуда-то из-под свода послышался нарастающий грохот, да такой, что начали осыпаться камни. Я вскрикнула, когда один задел мое плечо по касательной, чтобы через мгновение быть накрытой черной рогатой горой.

— Нужно спешить, — прорычал барлог в своем истинном облике. — Крылатый слишком увлекся. Как бы нас не завалило.

И меня, как куклу, прихватили на руки, и демон прыгнул… Я зажмурилась, ощущая, что меня касается что-то плотное и теплое. Через секунду паника улеглась, и можно было порадоваться, что я догадалась задержать дыхание. Какое облегчение вместо давления ощутить невесомое касание воздуха.

— Вот и все, — демон поставил меня, чтобы вспыхнуть и стать человеком. — Смауг будет добираться своим ходом. И как бы ни был быстр крылатый, часик Вам придется подождать. Позвольте мне приветствовать Вас в Мории.

— Спасибо, — я улыбнулась, робко оглядываясь. — Как Вас зовут?

— Тимен. Наверное, это самое близкое на общем. И, прошу, давай на «ты»?

— Конечно, Тимен, — кивнула с готовностью я, осматривая лаву, заключенную в нечто похожее на каменный бассейн. — А что это за место?

— Моя ванная…

Готова была поклясться — страшный демон Моргота чуть покраснел и поспешил меня увести. Уже сидя в удобном кресле, закутанная в плед с кружкой чая, который заварил Тимен, я выдохнула — свободна! От нахлынувшего облегчения полились слезы, всерьез обеспокоившие Тимена, который, казалось, не имел ни малейшего представления, что делать с ревущими женщинами. Я постепенно успокоилась сама и принялась задавать вопросы. О единственном, что меня сейчас тревожило — о драконе.

— Как он выжил? — сжала непослушными пальцами край пледа. — Я же видела, как он упал.

— Драконы живучи. Он перенесся ко мне почти мертвый, — Тимен тоскливо вздохнул. — Я не целитель. Повезло, что у нас общая суть. Смог залатать его немного, поделившись огнем. По правде, Смауг почти выжрал меня до дна. Он был слаб очень долго. Превратиться не мог и все время рвался к тебе. Большого труда стоило удерживать его, пока не придет в себя. Он очень боялся, что гномы отыграются на тебе. Или вас? Я слышал, как говорили эти горные коротышки. В тебе ребенок?

— Да, — я положила ладонь на живот, чувствуя в ответ тепло.

— Такого еще не было, — демон посмотрел на меня почти с благоговением. — Видимо, дар Хозяина, раз смертная смогла понести от дракона. Тебе лучше прилечь, — Тимен усмехнулся. — Если что случится, Золотой спалит пол-Средиземья в отместку. Так что вы теперь бесценны.

Видимо, в чае были какие-то травы, потому что меня начало клонить в сон. Барлог, и раньше предельно нежный, переложил меня на кровать, словно хрустальную. Снял башмаки и укрыл покрывалом, поправил подушки и, прежде чем закрыть глаза, я увидела, как он взмахом ладони притушил свечи.

Из вязкой дремы я выплывала с трудом. Голова немного гудела… Было такое ощущение, что я забыла что-то важное. Зевнув в очередной раз, я открыла глаза, чтобы утонуть в других — непостижимых и влюбленных. В глазах моего дракона.