Принц, Блэк и Лесная Земляника. Часть 3. (гет)

Летнее солнце нещадно заливало своими лучами террасу — еще немного, и станет совсем невыносимо и все спрячутся в тень. Но парень, сидящий над остывшим кофе, казалось, не обращал внимания на жару. Северус Принц вертел в руках небольшую коробочку, в которой лежал золотой значок в виде котла — свидетельство его мастерства. Казалось, только вчера ему торжественно вручили его перед международным конклавом зельеваров. Маститые маги похлопывали его по плечу и пожимали руки. Мастер Веленозо — его троюродный дядя и руководитель — сиял, как новенький галеон, ведь это ему удалось «огранить этот бриллиант» (так и сказал, вообще, по мнению Северуса, итальянцы были излишне эмоциональны). Все поздравляли самого молодого Мастера Зелий последнего столетия. Конечно, он уже давно знал, что так и будет — свою работу он представил на суд еще три месяца назад, положительное решение было вынесено несколько недель тому, просто вчера было заседание конклава, ну и заодно торжественное вручение. Не так часто появляется новый мастер. Да еще такой молодой. Всем хотелось поглазеть, посмотреть, поспрашивать. Но все же фамилия Принц кое о чем говорила. К сожалению, Септимус Принц, его дед, не смог приехать — и даже не потому, что был стар, а потому, что был занят. В письме помимо поздравлений старый Принц написал о необычной вспышке драконьей оспы в магической Британии — стандартные зелья ее не брали. Дед разрабатывал новое и не мог приехать. А напротив, ждал скорейшего возвращения внука — со свежими идеями и с новыми силами.

Итак, Северус вертел коробочку со знаком мастерства, но не чувствовал и половины тех эмоций, которых ждал от себя. Вместо радости и восторга он испытывал усталость и разочарование. Ну вот есть у него эта блестяшка, и что дальше? Не хотелось ничего. Не радовали ни итальянское солнце, ни крепкий кофе, ни черноглазые красавицы. Мастер Веленозо был бы счастлив, если бы Северус женился на одной из его дочерей. Хотя и Вероника, и Катарина отчаянно строили ему глазки, но он не поддавался их обаянию. Когда Северус первый раз унюхал в своем кофе любовное зелье — не амортенцию, конечно, а нектар Венеры, который лишь направлял взоры и помыслы на подлившую, — он честно отправился к мастеру Веленозо.

— Ах, Рино, — всплеснул руками учитель.

Парень не сразу привык к манере итальянцев коверкать имена: Северус — Северино — Рино.

— Ну что здесь такого? Девочки просто пробуют свои силы! Судя по выраженному ванильному запаху — это Вероника. Она вечно добавляет во все ваниль, пытаясь улучшить вкус. Катарина предпочитает вкус скрывать. Ты же живешь в семье зельеваров, у вас разве не принято так дома?

Оказалось, что периодически кто-то в семье подшучивает над остальными — то у всей семьи, кроме шутника, отрастают рожки, то волосы приобретают фиолетовый оттенок, а то вместо слов вырывается кошачье мяуканье. Кто попался на удочку — идет варить антидот. Северус не сразу привык к этой традиции, тем более, что обедал он у своего учителя не так и часто, но все же не ожидал обнаружить любовное зелье в своей чашке. Дочери Мастера Веленозо были хороши, но Северус предпочитал с ними не связываться, помня древний завет — не гадь там, где ешь. Тем более что итальянские ведьмы не были такими чопорными, как английские, и найти кого-то для короткого романа или интрижки на вечер не составляло проблем. Хотя свободного времени у Северуса практически не было, и чаще всего он удовлетворял потребности своего тела, обращаясь к профессионалкам. И как показал последний опыт — правильно делал. В последний месяц, когда он уже свернул эксперименты и занимался написанием статьи и ожиданием знака мастера, он сошелся с молодой вдовой. Несмотря на наличие маленького ребенка, а может, именно поэтому, синьора Забини отличалась диким темпераментом и необузданной страстью. Однако стоило ей понять, что Северус скоро получит звание Мастера и вообще неплохо обеспечен, Карина тут же начала выказывать матримониальные планы. Пришлось прервать приятное общение: связывать себя узами брака с черной вдовой, а в том, что ведьма была именно ею, Принц не сомневался, он был не намерен. Поэтому теперь ничто не держало его в Риме — ни сеньориты Веленозо, ни сеньора Забини.

Ему нечего было делать в Италии. Его ждала в Англии семья — мама, дед и бабушка, Берри, Регулус… Почти два долгих года его там не было. Перед отъездом он все же успел отвести Лили Эванс к алтарю и вручить ее Поттеру. Сначала Лили часто писала ему, но вскоре их общение сошло на нет. И это ничего не вызывало в его душе — лишь бы была счастлива. Самый молодой Мастер Зелий последнего столетия безвольно смотрел на остывший кофе. Он откинул волосы с лица и достал из нагрудного кармана письмо, которое пришло только утром. Всего четыре слова и подпись.

«Приезжай, наш Лорд ждет. Р.А.Б.»

Значит, пришло время возвращаться.

Прошло всего два года. В саду Малфой-манора все такие же идеальные клумбы. Все так же расхаживали важные белые павлины, своей редкостью и красотой под стать хозяевам. Все так же безупречны интерьеры и изысканны блюда на столе. Все такая же вежливая улыбка не сходит с лица лорда Малфоя. Но что-то изменилось. Северус чувствовал это в самом воздухе, в том напряжении, что сквозило в движениях Абраксаса. У Северуса только что закончилась аудиенция у Темного Лорда. Тот, кажется, действительно был рад приветствовать юного Мастера Зелий. Однако Лорд спешил — даже инспекция головы зельевара была очень поверхностной. Он лишь наспех поздравил Северуса и выдал список зелий, которые необходимо будет приготовить в ближайшие сроки. И Северус, конечно, поспешил бы домой, ведь он не был там так долго, но не мог отказать прямой просьбе хозяина. И вот теперь они сидели в креслах у камина, в котором, несмотря на летнюю жару, сверкало пламя. Искры огня отражались в бокалах огневиски, к которым и хозяин, и гость практически не прикоснулись. После обмена приветствиями и дежурными фразами, лорд Малфой все же перешел к делу.

— Северус, спасибо, что согласился на этот разговор. Я знаю, что ты прямо из Министерства отправился к нам. Темный лорд не любит ждать, — и Абраксас слегка сжал бокал в руке. — Тебе наверняка хотелось бы увидеть родных. Но разговор нам предстоит важный, и я не знаю, когда ты бы смог еще раз наведаться к нам.

— Ну что вы, лорд Малфой, ваше гостеприимство — большая честь для меня.

— Рад видеть, что манеры не изменяют тебе, Северус. Итак, давай все же я изложу суть. Северус Принц, я, Абраксас Арманд Малфой, прошу тебя оказать честь роду Малфой и стать крестным отцом моего внука Драко Люциуса Малфоя.

Северус встал и склонил голову в почтении. Безусловно, он знал, что чуть больше двух месяцев назад у Люциуса и Нарциссы родился сын. Но то, что Малфои ждали два месяца, чтобы крестным стал именно он, Северус, для него было шоком.

— Это большая честь для меня, лорд Малфой. И прежде, чем я произнесу ответные слова, позвольте узнать, чем я ее заслужил. Ведь, несомненно, вам не составит труда найти более достойного крестного для вашего внука.

Абраксас с некоторым трудом поднялся из мягкого глубокого кресла.

— Хорошо, Северус. Я объясню. Я не буду говорить тебе, что ты умен, талантлив и одарен в магии, получил мастерство в столь юном возрасте — ты и сам это знаешь. Это твоя мать Эйлин Принц подобрала и сварила все те зелья для Нарциссы, что позволили укрепить её здоровье и выносить сына. Это ты сварил зелье Наследника для Люциуса — да, они долго не решались им воспользоваться, ведь это означало, что у них будет только один сын, но все же — Драко не родился бы без твоего участия. Это твой дед Септимус Принц изобрел новое зелье против драконьей оспы, которая чуть не свела меня в могилу, и не только меня. Я бы хотел связать наши семьи узами родства, но у меня нет дочери. Не думаю, что ты будешь ждать, пока появится и подрастет дочь у Люциуса, тем более что это почти невозможно. Говорить о браке для ваших детей, мягко говоря, рановато — Драко только два месяца, а ты еще даже не женат. Но больше всего я хочу, чтобы ты стал частью нашей семьи. Малфои никогда не оставляют своих, Северус.

После такого отказаться было невозможно. Ведь это Люциус увидел потенциал в жалком полукровке и принял его под свою защиту. Это он и Нарцисса научили его тому, что должен знать каждый слизеринец. Да, Северус действительно сварил зелье наследника для своих друзей, но лорд Малфой допустил его в святая святых — в библиотеку рода, когда Северус пытался разобраться, что же это за метка, которой Темный Лорд одаривает своих товарищей. И вместе со старшим Малфоем они смогли понять, что же это такое. У Люциуса была модифицированная метка раба. Он сам дал свое согласие на нее и потому мог избавиться только со смертью своего господина. При этом пойти против него напрямую он не мог. Да, он сохранял свободу воли, свободу мысли (относительную, конечно, ведь Лорд в любой момент мог применить легилименцию) — этим метка отличалась от печати раба. Но все же хозяин всегда мог найти его по метке и наказать. У Северуса дела обстояли иначе — метка не легла полностью. Он, конечно, чувствовал вызов и мог аппарировать на него. И, судя по рисунку заклинания, Лорд мог легко его найти по метке и даже наказать. Но, скорее всего, Северус смог бы противостоять Лорду при угрозе собственной жизни, и, вероятно, снять метку. Точно не смог сказать даже лорд Малфой, хотя он разбирался в этом лучше многих. «Подумать только, мой собственный сын стал слугой. И зачем только я допустил Тома в библиотеку?» — вырвалось тогда у Абраксаса. Когда Северус рассказал про клятву вассала, он увидел в холодных глазах лорда Малфоя настоящее уважение. Теперь эти же глаза смотрели на него с затаенной надеждой.

— Я, Северус Новус Принц, принимаю предложение Абраксаса Арманда Малфоя и обещаю свое покровительство, защиту и опеку его внуку Драко Люциусу Малфою как крестный отец.

Лорд Малфой крепко пожал его руку.

— Тогда, если ты не против, можно провести обряд сегодня — удачное время, удачные звезды. Сама судьба на нашей стороне, ведь она привела тебя в наш манор именно сегодня. Ведь, прибудь ты завтра, Лорд встречал бы тебя у Ноттов.

Северус, не в силах сопротивляться, лишь сжал руку в ответ и кивнул. Он еще не успел побывать в Принц-маноре, перекинуться хоть парой слов с Берри или Регулусом, а Малфои с присущим им изяществом и наглостью взяли его в оборот.

Пока Северус собирался с мыслями, лорд Малфой отдал несколько приказов домовикам. Через минуту те накрыли небольшой столик прямо у камина всевозможными закусками.

— Подкрепись, Северус. Катрены крестного тебе известны?

— Нет, сэр. Я читал их, но не думал, что они мне понадобятся хоть когда-нибудь, а тем более в таком скором времени.

— Хорошо, — лорд щелкнул пальцами и выудил свиток, — тогда повтори, как подкрепишься. Я передал, чтобы Нарцисса и Люциус ждали нас в ритуальном зале через час. Все уже давно готово. Ты справишься?

— Да, сэр, — на память Северус не жаловался никогда.

Через два часа Северус в одной льняной рубахе, правда, расшитой серебром, стоял у алтарного камня и покачивал на руках спящего белокурого младенца. Камень холодил босые ступни Принца, но сердце мощными толчками разгоняло кровь по жилам. Он смотрел на крохотного мальчика, который беспечно спал у него на руках, и думал, если такая нежность охватывала его при одном только взгляде на крестника, что же он испытает, когда станет отцом? И в голову ему пришла мысль, что к этому моменту черная метка не должна осквернять его руку.

— Это хороший знак, что Драко заснул прямо во время ритуала. Подержи его еще — чем дольше, тем крепче будет ваша связь, в идеале — пока он не проснется, — произнес лорд Малфой.

— Спасибо, Северус, — прошелестела Нарцисса. В ее голубых, как небо, глазах стояли звезды слез.

Они все же перебрались из ритуального зала в детскую, но Северус по-прежнему держал спящего младенца на руках, не имея возможности переодеться, хотя Нарцисса и выдала ему теплые тапочки. Лорд Малфой очень устал после ритуала, он все еще не до конца отошел от тяжелой болезни. У Люциуса на ночь глядя нарисовались срочные дела. Поэтому в детской они остались втроем — Драко, Северус и Нарцисса.

— Как он сладко спит у тебя на руках. Я даже немного ревную. Он почти сразу заснул под твое пение в ритуальном зале. Мне редко удается уложить Драко так быстро, да еще так надолго.

— Он такой маленький.

Нарцисса тихонько рассмеялась:

— Это первое, что сказал Люциус, когда увидел Драко, — и вдруг Нарцисса посерьезнела. — Он ведь должен был родиться не 5 июня, а только неделю назад — в конце июля.

— Что случилось, Нарцисса?

— Я сама вызвала роды. Твоя мама помогла мне подобрать специальное зелье.

— Но ведь это такой риск.

— И я пошла на него, — прошептала Нарцисса, и сразу стало понятно, что несмотря на всю ее нежность и утонченность, она — Блэк. — Регулус предупредил меня кое о чем важном. Но я думаю, тебе лучше спросить у него самого. Вы, кажется, неплохо общались перед твоим отъездом?

— Так и есть. Мы и потом переписывались. Я спрошу. Спасибо, что рассказала, Нарцисса.

Северус хотел было еще поговорить с Нарциссой, но тут Драко проснулся и громким воплем возвестил всему миру, что юный Малфой недоволен.

— Кажется, он хочет кушать, — сказала Нарцисса и подхватила сына на руки. — Северус, я его покормлю и приду к тебе. Сейчас позову Бодди, он покажет тебе, где ты сможешь переодеться. Дождись меня, пожалуйста. Мы и так задержали тебя, но дождись.

Северус послушно ушел за домовиком, оставив мать наедине с сыном для совершения древнейшего из ритуалов. Он переоделся в свою одежду, домовик принес его безразмерный чемодан и подал чай. Принцу хотелось спать — еще бы, почти полночь. Ему хотелось домой. Но он обещал Нарциссе. И она пришла с легкой улыбкой на лице.

— Заснул, — сообщила она шепотом, как будто боялась спугнуть свою удачу. — Спасибо, Северус, что согласился стать крестным и что дождался меня.

И она неожиданно обняла его — очень тепло и сердечно.

— Северус, я бы хотела отблагодарить тебя, — и Нарцисса протянула ему небольшую коробочку.

— Что в ней?

— Открой — узнаешь. Только не отказывайся — это от чистого сердца.

Северус открыл подарок. На черном бархате лежал кулон в виде многолучевой звезды, в центре которой сиял голубой топаз.

— Гоблинское серебро! — ахнул Северус.

— Ты прав. Это оберег, для девочки. С ним она всегда будет под защитой от дурного и завистливого сглаза, от дурных снов. Она будет расти красавицей.

— Нарцисса, но у вас с Люциусом…

— Нет, Северус, — печально покачала головой Нарцисса, — у нас с Люциусом больше не будет детей. То, что Драко родился — уже чудо. А у тебя, я верю, однажды будет дочь.

Северус припал губами к ее тонким пальцам.

* * *

Северус Принц попал домой только после полуночи. Но стоило ему появиться в холле, как он тут же был окружен домовыми эльфами. Домовички тянули к нему свои тонкие руки и восторженно шептали: «Хозяин Северус вернулся! Вернулся!» И Северус почувствовал, что он действительно дома. Он опустился на колени и пожал всем эльфам ручки — старушка Спуни всплакнула, а Найфи и Потти от счастья и смущения правую руку прижимали к сердцу, а левой накручивали уши. Но тут на шум спустилась леди Айрин:

— Мой дорогой! Северус!

Бабушка обняла его крепко-крепко.

— Я так рад тебя видеть, — сказали они одновременно и рассмеялись.

— Почему ты так задержался у Малфоев? Мы ждали тебя к ужину. Хорошо хоть, записку прислал.

— Простите, но у меня не было шансов вырваться из их цепких объятий. Меня попросили стать крестным отцом для Драко. А когда я дал согласие, не стали откладывать ритуал в долгий ящик, ребенку и так уже два месяца.

— О, Северус, поздравляю — это большая ответственность, но и большая честь.

— Ох уж эти Малфои, их девиз «Никогда не оставляем своих» изначально звучал как «Никогда не упустим своего», — раздался сверху надтреснувший и такой знакомый старческий голос. — Рад приветствовать вас, мастер Принц!

— И я рад, мастер Принц, — Северус склонил голову в знак уважения перед дедом.

— Жаль, что не смог быть ни на твоей защите, ни на вручении знака — хотелось бы посмотреть на вытянутые лица этих замшелых ретроградов. Принцы вернулись. Но тут за пять минут не расскажешь, а ты, я вижу устал. Так что, пока леди Принц не задушила тебя своими объятиями и любовью, отправлялся бы ты к себе отдыхать.

Северус поцеловал руку бабушке и отправился вверх по лестнице, где его ожидал лорд Принц. На миг Северусу показалось, что в черных глазах старика блеснуло что-то, но рукопожатие было крепким.

Утром, когда Северус проснулся, он долго не мог понять, чего же ему не хватает. А не хватало палящего солнца и запаха кофе. И если с солнцем он ничего сделать не мог, то вопрос с кофе можно было решить одним щелчком. И вот он уже в столовой наслаждается традиционным английским завтраком и крепким итальянским кофе, который, собственно, и привез с собой. Бабушка расспрашивала его обо всем на свете, ведь в письмах всего не напишешь, но больше всего — про итальянок.

— Отстань от мальчика, — наконец-то не выдержал лорд Принц. — Он выберет себе невесту сам, когда придет время.

— Боюсь, я не застану этого прекрасного времени, — поджала губы бабушка.

— Конечно, если ты будешь давить на Северуса, он в угоду тебе женится завтра, — с ехидцей выдал дед.

Но закаленную долгой жизнью под одной крышей с Принцами леди Айрин так просто было не пронять. Она пожала плечами и начала уже сама рассказывать про внучек своих знакомых. Северус не выдержал и с мольбой посмотрел на деда. Не нужно было быть мастером легилименции, чтобы понять, чего он хочет.

— Айрин, думаю, вы сможете продолжить с Северусом ваш, несомненно, увлекательный и полезный разговор после. А сейчас мне надо поговорить с ним о не менее значимых вещах.

— Разумеется, дорогой, — легко согласилась леди Принц со своим мужем, но по блеску серых глаз было понятно, что так легко Северус от этой темы не уйдет.

В кабинете деда ничего не изменилось. Все так же царил мягкий полумрак, у стен высились шкафы с наиболее ценными записями и часто используемыми книгами, массивный стол и мягкие кресла стояли на своих местах. Северус сел в «свое» кресло, которое стояло ровно напротив дедовского — кожаного и с высокой спинкой. Септимус Принц сел на свой «трон», и черные глаза принялись сверлить не менее черные.

— Северус, что ты знаешь о драконьей оспе?

— Одно из немногих заболеваний, которым болеют исключительно маги. Даже сквибы, как правило, переносят его или очень легко, или вовсе бессимптомно. Обычно болеют маленькие дети. Симптомы: озноб, сопровождающийся резким повышением температуры тела, затем у больного начинают появляться чешуйки на теле, напоминающие драконьи, после — сухой кашель. Больные жалуются на жжение в груди, при отсутствии должного лечения — начинается пламяизвержение, повреждаются легкие, дыхательные пути, ротовая полость, пищевод. Возможен смертельный исход без лечения, особенно у лиц преклонного возраста. В качестве лекарственного средства применяется драконоосповое зелье. В состав входят: драконья чешуя…

— Ладно, вижу, знаешь, — перебил дед. — Что насчет иммунитета?

— Устойчивость вырабатывается на всю жизнь.

— Вот именно, Северус, на всю жизнь. Но теперь по магической Британии гуляет какая-то совершенно новая драконья оспа. Симптомы — полностью совпадают. И дети излечиваются стандартным зельем очень легко. Но вот взрослые маги болеют тяжело — и умирают. Причем болеют и те, кто, казалось бы, должен быть иммунен. Уж лорд Малфой точно переболел в детстве этой дрянью.

— Лорд Малфой говорил, что излечился благодаря тебе.

Старый Принц усмехнулся.

— Да, благодаря мне и своим деньгам. Скажи, как много волшебников могут позволить себе зелье на единорожьем молоке со слюной Гамаюн-птицы?

И дед швырнул Северусу рецепт. Он внимательно его прочитал и присвистнул — часть ингредиентов были очень редкими. Не говоря о том, что одна порция зелья стоила, как целый дом.

— Да, такое зелье подымет и почти мертвого — главное, чтобы дышал. Не каждому под силу достать, сварить, а главное — заплатить.

— Тем не менее болеют многие. И даже не очень старые волшебники.

— Кто еще?

— Умерли старый Треверс, супруги Селвины, Прюэтт, Уизли, Скотт, Макмиллан, Хопкинсы… Да много кто. Если хочешь, почитай в «Пророке» — они теперь пишут некрологи каждый день.

Северус задумался — умирали старики, но жертвы были как среди сторонников, так и среди противников Лорда. Кто же за этим стоял? Разговор с дедом наводил на мысль, что все это не было простой случайностью.

— А вы с бабушкой?

— Нет. Мы не болели. Возможно, это связано с тем, что мы живем затворниками и не суем свои длинные носы, куда не следует.

— Вы брали кровь лорда Малфоя?

Дед хищно улыбнулся.

— Правильный вопрос, Северус. Брал. Пойдем, посмотришь на нее.

Дед кряхтя поднялся из кресла и подошел к гладкой на вид стене. Приложив ладонь и пробормотав пару заклятий, он вытащил из тайника небольшую пробирку с рубиновым содержимым. Затем два Принца отправились в лабораторию. Через четыре дня алхимического анализа, диагностического колдовства и пропускания крови лорда Малфоя через различные заклятия и приборы, а главное, бесконечных раздумий, которые продолжались, даже когда он варил срочные зелья для Лорда, и которые не прекращались и во сне, до Северуса наконец-то дошло. Он поднял голову:

— Кто-то создал новую болезнь, модифицировав вирус драконьей оспы черным проклятием. Но эта модификация драконьей оспы передается именно как болезнь, волшебнику не нужно проклинать лично — оно само расползётся вместе с вирусом. Поэтому и обычное зелье не помогает — проклятие защищает вирус и не дает организму восстановиться и справиться с ним. Ведь проклятия очень плохо поддаются зельям, нужно, как правило, добавлять кровь волшебного существа или переболевшего больного — а в стандартном зелье никакой крови нет. А слюна ведь тоже содержит магические иммуноглобулины! Выходит, слюна Гамаюн нейтрализовала проклятие, молоко единорога активизировало резерв организма. Остальные компоненты в твоем зелье — чтобы совместить эти две субстанции и убрать токсичность слюны! Есть еще вариант лечения: нужно снимать сначала проклятие, а потом лечить болезнь стандартным зельем. Рисунок проклятия такой сложный — есть ограничивающее условие — возраст. Возможно, поможет ритуал с жертвой. Перенести проклятие, скажем, на курицу, нет, маловата жертва, лучше на ягненка… Драккл, это же запрещенная ритуалистика. Хотя, конечно, найти и зарезать ягненка гораздо проще и дешевле, чем купить слюну Гамаюн, но эти упыри из Министерства предпочтут, чтобы люди сдохли, но лишь бы их законы не были нарушены, так?

Септимус с уважением посмотрел на внука. Подумать только, ему и в голову не могла прийти такая мысль — сочетание проклятия и вируса действительно может быть убийственным. В чью же гениальную и безумную голову пришла эта идея? И кто ее воплотил? Догадки, только догадки. Кому же выгодно, чтобы не осталось старшего поколения, способного удержать молодежь от глупостей? Или кому-то выгодно, чтобы волшебники поднялись против Министерства и тех, кто запретил ритуалы…

С момента приезда Северуса прошла всего неделя, а он уже оказался в водовороте каких-то неясных и смутных событий. Он едва успел нанести краткий визит матери. Та по-прежнему жила в своем небольшом домике и занималась зельями. Кажется, у нее все было хорошо. Она, конечно, немного всплакнула, когда увидела Северуса на своем пороге, ну, а как же иначе. Эйлин Принц очень гордилась своим мальчиком, который в свои двадцать уже стал Мастером зелий. Северус был бы рад пообщаться с матерью подольше, но боялся, что даже его получасовой визит может спровоцировать обострение ее проклятия. К сожалению, в общении с Темным Лордом никаких ограничений не было. Когда Северус принес первую часть приготовленных по списку зелий, ему милостиво кивнули, похвалили и вместо платы (ладно работа, но хотя бы ингредиенты, которые он позаимствовал у деда?) ему вручили новый список с зельями — кроветворное, восстанавливающее, заживляющие, укрепляющие, костерост…

— Темный Лорд собирается открывать филиал Мунго? — сам себе под нос проворчал Северус, но рядом хохотнул Мальсибер, который его прекрасно расслышал.

— Нам всем пригодятся твои зелья. Уж это будет получше, чем то, что варит неумеха Селвин. Как же я рад видеть тебя, Северус. Говорят, ты теперь не просто Мастер зелий, а прямо-таки Принц?

— Марк! — и парни обменялись рукопожатиями. — Я тоже рад. Все правильно ты слышал, дед признал меня — ну, а что ему было делать, других потомков у него нет. Может, ты объяснишь мне, что творится в старой доброй Англии?

— Ох, Северус, тебя можно сколько угодно жарить под итальянским солнцем, но ты ничуть не изменился. Даже не загорел.

Северус хмыкнул.

— И все такой же язвительный.

Северус закатил глаза.

— И все так же закатываешь глаза, когда я несу чушь.

— Марк, ты, я смотрю, тоже не изменился и все так же успешно исполняешь роль придворного шута, — сказал Принц, внимательно глядя на своего школьного товарища. Несмотря на напускную веселость, все же было видно, что он изменился — взгляд стал жестче, руки смелее, но исчезла легкость и беззаботность, которая обычно окружала Марка, как искрящаяся пыльца — фей.

— Ладно тебе. Но у нас действительно многое поменялось. Наш Лорд постепенно переходит к открытым действиям. Теперь мы ходим в рейды против тех, кто вставляет нам палки в колеса, раз уж они не понимают, что противиться воле Лорда бесполезно.

— Вот как? — вскинул бровь Северус, — И что же, у вас, в смысле, у нас есть боевики?

Марк рассеянно кивнул.

— Ну, ты же помнишь, мы много занимались боевой магией — Долохов с нас просто шкуру спускал, уж не знаю, как ты смог тогда произвести на него впечатление. Но про большинство своих учеников он выражается по-русски и, кажется, непечатно. Помню, когда Лорд поручил ему обучить Эйва, я первый раз видел, как этот бешеный русский впал в отчаяние. В итоге Эйва оставили в покое — он корпит над какими-то переводами для Лорда. А ты, я так понимаю, будешь горбатиться над котлами. Нам постоянно нужны зелья. Стычки иногда бывают действительно серьезными.

— А что Регулус?

— А что ему сделается? Он же Блэк — сама фамилия говорит за него. Лорд, правда, его щадит, дает какие-то особые задания. И с нами он их не обсуждает. Но пару месяцев назад Рег, кажется, принес действительно важные сведения. По крайней мере, Лорд теперь одержим какой-то идеей насчет наследников наших основных противников — Ордена Феникса. Хотя, ты помнишь, это еще до твоего отъезда началось наше противостояние. Впрочем, сам с Блэком поговоришь, — и Марк показал взглядом куда-то за спину Северуса.

Принц обернулся — за ним стоял и улыбался Регулус Блэк. Братья пожали друг другу руки и обменялись взглядами.

— Мог бы почаще смотреться в зеркало, — многозначительно сказал Регулус.

Северусу захотелось хлопнуть себя по лбу — он мог бы уже раз двести связаться с братом. С этими зельями и драконьей оспой он совершенно забыл про парное зеркало. В Италию он его не брал — все равно связь была бы слабая и ненадежная. И оно так и отлеживалось в шкафу.

— Это ему не поможет, — хохотнул Мальсибер, — все равно зеркало всегда отражает только его недовольную личность, отчего она делается еще более недовольной. Ладно, мне еще нужно заглянуть к Руди и Басти, согласовать завтрашнюю операцию.

— Пока, Марк.

Когда Мальсибер ушел, Северус обратился к младшему брату:

— Нам нужно поговорить.

— Не здесь, — одними губами ответил Блэк и уже громко. — Конечно, я к твоим услугам.

— У ворот, — также беззвучно сказал Принц. — Расскажи мне, как обстоят дела?

Они еще какое-то время поболтали о чем-то поверхностном, а потом Северус распрощался со всеми и отправился в Принц-манор. Он как раз дошел до входа в парк, как раздался хлопок аппарации и из вихря вышел Регулус Блэк.

— Рад тебя видеть, брат. Ты вырос.

— Ты тоже, — улыбнулся Регулус.

Он определенно стал выше на добрый дюйм за те два года, что они не виделись. Волосы, все такие же темно-русые и вьющиеся, были острижены короче, чем помнилось Северусу. Голубые глаза в обрамлении густых ресниц глядели печально. Мягкие черты его лица заострились, линия подбородка стала четче. Регулус стал взрослым.

Они снова вошли в поместье. Ноги сами понесли Северуса к старому тису. Регулус пошел за ним, но вдруг остановился и попросил:

— Может быть, мы выберем другое место для беседы?

Северус вопросительно поднял бровь.

— Неприятные ассоциации.

— Хорошо, давай тогда к вязу.

Они свернули в другую сторону парка и довольно быстро оказались у старого вяза, ветви которого свисали почти до самых корней. Кто-то терпеливо годами направлял их рост, а может, воспользовался магией, но теперь там было подобие двух живых кресел из причудливо изогнутых ветвей. Парни уселись в них, и Северус принялся шептать заклинания от подслушивания. Возможно, это и было излишним, но хотелось перестраховаться — разговор предстоял длинный и серьезный.

Регулус подробно рассказал, что же произошло в Англии с тех пор, как Северус уехал. Волдеморту так и не удалось пройти в Визенгамонт. Все же Дамблдор обладал серьезным влиянием в магическом мире. Началась напряженная борьба на поле законодательства, но в целом все топтались на месте. Стоило провести закон о преимуществах чистокровных, как в ответ его либо снимали, либо ужесточали меры против старинных видов магии, недоступных магглорожденным по причине отсутствия доступа к родовым библиотекам — ритуалистика, кровная магия, высшие зелья… Кажется, подход, который раньше приносил отличные результаты, перестал действовать. Северуса кольнуло сомнение: уж не связано ли это с зельем Пастыря? А скорее, с тем, что он анонимно отправил письмо Дамблдору, в котором рассказывал и о свойствах зелья, и об антидоте к нему. Но тогда, перед самым отъездом, ему казалось необходимым сделать это. Слишком многое могло изменить его изобретение.

В какой момент Лорд решил, что локальный террор способен помочь решить его политические проблемы, Регулус не знал. Но факт оставался фактом — за последние полгода было совершенно около десяти нападений на магглорожденных и их семьи, а также на тех, кто слишком открыто придерживался позиции, что все маги равны. Это не говоря о том, что все, кто поддерживает Лорда, уволили магглорожденных сотрудников своих магазинов и предприятий и принципиально не покупали ничего в лавках, где работали такие волшебники. Только «Магазинчик пряностей мадам Пеппер» оставался на плаву. Видимо, Лорд считал, что это весьма подходящее занятие для магглорожденных ведьм. А потом ситуация в обществе стала накаляться еще больше — появилась атипичная драконья оспа.

— Но и это еще не все, — сказал Регулус. — Полгода назад мне довелось подслушать один занятный разговор. Лорд отправлял нас по очереди шпионить в Хогсмид в «Кабанью башку». Ты знал, что ее владелец — родной брат директора? Так вот, Лорд решил, что Аберфорт может что-то знать о планах своего великого брата. Я уж не знаю, как так вышло, но в тот день, когда было мое дежурство, и я просиживал штаны за кружкой мерзейшего эля, Дамблдор действительно явился в кабак. А минут через пять пришла странноватая девица — Трелони, Сивилла Трелони. Она, кажется, училась на пару курсов старше тебя. Это уж потом я выяснил, что она правнучка легендарной Кассандры. Так вот, эта дуреха на весь бар заявила, что ей назначил здесь собеседование директор. Аберфорт, конечно, шикнул на нее — но я-то уже услышал. Я тихонько вышел в туалет, обернулся там котом, пошел наверх за этой Трелони. Внутрь кабинета я не попал, но ты и сам знаешь, кошачий слух острый. Впрочем, никто о магической защите от прослушивания и не позаботился. Да и кому нужно подслушивать, как эта странноватая девица убеждает директора в своих пророческих способностях. Она пыталась прочесть его судьбу по руке, но, кажется, перепутала линию жизни и линию ума. Потом взялась составлять гороскоп, не спросив дату рождения, а опираясь на какие-то невнятные внешние признаки. И вдруг голос ее изменился, стал пронзительным и низким, и она произнесла: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе…» Но дослушать я не успел. Видимо, на этот жуткий голос поднялся Аберфорт — мне пришлось сбежать, хорошо хоть, в коридоре было окно, и оно было открыто. Разумеется, я рассказал Лорду. И он поверил.

— Так вот что ты сказал Нарциссе…

— Я даже не знал, что Нарси беременна. Они долго молчали, что, впрочем, и понятно. Только в апреле, когда уже стало заметно, я решил уточнить срок и рассказал. Кажется, ей повезло, что у нее роды начались раньше срока, как бы ужасно это ни звучало, правда?

Северус медленно покачал головой. Как же надо напугать Нарциссу Малфой, урожденную Блэк, чтобы она пошла на такой рискованный шаг?

— А что Лорд?

Регулус как-то неуверенно пожал плечами:

— Я не знаю, Северус, как тебе сказать. Но он изменился. Тебе, наверное, это даже заметнее. Но у нас больше нет Учителя, у нас есть Повелитель. Он стал одержим властью, и теперь у нас все средства хороши. Ты знал, что через метку можно наказывать?

Северус утвердительно кивнул.

— Так вот, стоит кому-то не выполнить его приказ, пусть и из-за случайности, он будет наказан. Особенно если заступиться некому. А с этой странной драконьей оспой, я думаю, многие из нас станут сиротами…

— Не станут, — сказал сквозь зубы Северус. — Мы с дедом наткнулись на способ. Возможно, те, кто боится замарать руки, и откажутся, но спастись можно. Что насчет детей? Ты что-то знаешь?

— Кажется, так, Северус. Есть два мальчика, которые подходят под условия — у Лонгботтомов и у Поттеров.

— У Поттеров? — Северус не смог усидеть на месте.

— Да, у них мальчик родился 31 июля. У меня есть знакомый в Мунго, он дал списки новорожденных. Хотя эти дураки не особенно таились, в «Пророке» были объявления — сначала о рождении наследника Лонгботтома, а затем — Поттера.

— Неужели Лорд будет воевать с младенцами?

— Он как будто одержим этой идеей.

— Спасибо, Регулус, спасибо, что рассказал мне. Кто-нибудь еще знает?

— Я, Дамблдор, Лорд, Нарцисса, а теперь еще и ты. Впрочем, о том, что Лорд обеспокоен из-за этих двух мальчишек, знает, наверное, почти весь ближний круг.

— Плохо. Надо предупредить Лили. И еще, Регулус, скажи, как давно у нашего Лорда красные глаза?

— Я не знаю… Это плохо?

— Лично я не видел людей с красной радужкой.

И тут их внимание привлек шум — у вяза стоял и мялся домовик. Северус снял свое заклятие, чтобы домовик мог сказать, что хочет от них.

— Хозяин Северус и гость хозяина! — начал лепетать Потти. — Хозяйка Айрин зовет вас на ужин.

— Хорошо, Потти, передай леди Айрин, я буду через пятнадцать минут.

Домовик с громким хлопком исчез.

— Регулус, присоединишься к нам? Должно быть, Фрост уже пришла.

Но парень лишь покачал своими темными кудрями:

— Нет, Северус, не думаю, что это хорошая идея. Вряд ли Фрес… мисс Фрост будет мне рада.

— Так, я не понял, что между вами двумя приключилось? Вы ведь вполне нормально общались, когда я уезжал? И Берри мне ничего не писала о том, что вы поссорились…

— Ну, формально мы не ссорились, ведь мы и не встречались с ней. Это была такая несколько странная и болезненная дружба. По крайней мере, мне всегда хотелось большего, чем просто дружба. И вот, на ее день рождения я сказал Фрес, что люблю ее. Она поцеловала меня, сказала, что любит. Я предложил ей руку и сердце, а Фрес сказала, что мы не можем быть вместе. Кажется, она что-то еще говорила о причинах, но я не мог ее слушать. Честно, мне до сих пор больно вспоминать об этом. Я сначала воспарил под облака, а потом был низвергнут с них. Я пытался забыть ее, но не смог. Я даже думал, что она приворожила меня — она пахнет, как моя амортенция, я думаю о ней каждую минуту, я всех сравниваю с ней, и никого нет лучше. Но она не хочет видеть меня. Я не буду навязываться. Это так глупо. Ты знаешь, что в анимагическом виде я могу попасть в ваш сад? Обнови защиту от анимагов. А то я каждую субботу хожу сюда котом. Фрес иногда приходит в вашу библиотеку. Не часто, может, раз или два в месяц, но обычно остается ночевать. И я сижу целый вечер на дереве и смотрю в ее окно, лишь бы только увидеть мельком фигуру. Как идиот. Обнови защиту, чтобы я не мог сюда попасть…

Тоненькая веточка хрустнула в руках Регулуса.

— Регулус…

— Нет, Северус, не говори ничего. Иди на ужин, ты давно не видел сестру, — и парень вымучено улыбнулся. — Сегодня я последний раз подежурю под ее окном.

— Она знает?

— Про мою анимаформу? Знает. Шипела не хуже кошки, когда я ей сказал. А про то, что я убиваю свои вечера на дереве — нет. Или, по крайней мере, успешно делает вид, что не знает. Иди, Северус, не заставляй своих ждать. Мы еще увидимся с тобой, ведь ты вернулся.

И Регулус тут же обернулся котом и скрылся в густой траве.

* * *

Северус не стал настаивать — он по себе знал, как горько бывает видеть ту, кого любишь, но с кем не можешь быть вместе. Вместе с тем он действительно соскучился по своей неугомонной сестрице, по буйству ее воображения и кудрей, по ясности мысли и взгляда. Северус поспешил в дом, где его уже ждали.

— Северус!

— Берри!

Он легко подхватил кузину, которая так и осталась ниже его почти на голову, и слегка покружил ее.

— Пусти, пусти! — наконец попросила девушка, которой надоело болтаться в воздухе. — Вижу, климат Италии пробудил в тебе итальянские гены эмоциональности.

— А я вижу, что английский климат способствует развитию сарказма.

— Хорошо, хорошо, молодые люди, — прервал их перепалку лорд Принц, — вам обоим очень далеко в этом до меня, а ужин стынет.

Было так здорово оказаться за одним столом со своими близкими. Северус и не знал, что ему этого не хватает. Он смотрел на Берри, которая за это время чуть вытянулась, а фигура стала более девичьей. Волосы по-прежнему норовили сбежать из прически, серые глаза светились от счастья. И Северус купался в ее эмоциях и сам дарил ей радость — их эмпатическая связь никуда не делась. После чая, который подали со сливовым пирогом, они отправились в парк. Северус думал, что Берри тоже не захочет, как Регулус, отправиться к старому тису, но он ошибся — сестра сама предложила пойти туда. Они уселись на плед, который притащила заботливая Спуни, и принялись болтать. Берри долго его расспрашивала про обучение в Италии, как он делал свою работу, защищал мастерство. Северус же расспрашивал про ее учебу. Берри закончила Хогвартс год назад, но теперь была ученицей у Мастера чар Шеклболта. Старый мастер много давал своей ученице, но и много спрашивал с нее. Так что Берри почти все время была занята.

— Ты знаешь, что со своими авторскими заклинаниями мог бы претендовать еще и на Мастера чар?

— Нет, нет, нет. Второй раз по этой дорожке я не пойду. Я представляю, какой там минимум.

— Да, — грустно вздохнула Берри. — Я за год овладела, может быть, третью базовых чар, а ведь еще и разрабатываю свои. Ты же в курсе — профессор Флитвик помог запатентовать нам чары стазиса для ингредиентов?

— Да, и по-прежнему считаю, что не стоило меня включать в соавторы — идея была полностью твоя.

— А я по-прежнему считаю, что я бы не справилась без тебя, — и Берри шуточно надула губки.

— Ну, хорошо, хорошо, сдаюсь, ты права, — улыбнулся Северус.

— Хвала Мерлину, наконец-то ты это понял. Осталось убедить тебя, что я права всегда, — и Берри расхохоталась.

Когда девушка отсмеялась, Северус спросил:

— Берри, расскажи мне, что творится в стране? Мои друзья говорят странные и страшные вещи.

Девушка сразу стала серьезной.

— И они правы. Происходит что-то странное. На словах-то у нас все хорошо — кругом равноправие и мир, но на деле это далеко не так. Многих магглорожденных притесняют. Вроде и не придерешься, а на работу им не устроиться, особенно молодым. Хорошо, мама работает в Министерстве. Но, если бы она не была уникальным специалистом, держу пари — ее бы уволили. Мама очень переживает. И за меня тоже. Ведь если взялись за магглорожденных, то полукровки — следующие. Многие, кто заканчивает Хогвартс, и вовсе возвращаются в мир простецов. Я слышала, Энни Уотсон вообще перебралась в Америку. А последние полгода так еще и открытое противостояние началось. Но это все на уровне слухов. Дядя Фрэнк папе рассказывал, что им всем велели молчать, мол, ничего не было, все в порядке, у аврората все под контролем. А обливиэйторы только и выезжают в маггловские районы — маскируют стычки ваших, — тут Берри скривилась, — «Пожирателей Смерти» и «Ордена Феникса» то под взрыв газа, то под прилет инопланетян. Дядя Фрэнк сказал, что это гражданская война, Северус.

Берри взяла его за левое предплечье и серьезно посмотрела в глаза.

— Берри, мы всегда с тобой будем на одной стороне, — сказал Северус, глядя в серые глаза сестры. — Я не знаю, что случилось с Темным Лордом, но я присягал на верность кому-то другому. Берри, я не дам втянуть тебя в эту кутерьму.

Сестра только сжала его предплечье. Под тонкой тканью рубашки на светлой коже между синих вен из черепа скалилась змея.

— И Регулуса тоже, — продолжил Северус, все так же не разрывая зрительный контакт. Тут и легилиментить не надо — глаза Берри расширились, сердце застучало, волна чувств лавиной хлынула на него.

— Может, расскажешь, почему он наотрез отказался отужинать с нами — сказал, что ты не будешь ему рада.

— Это не так, — Берри покачала головой. — Я была бы рада увидеться с ним. Просто он не хочет довольствоваться дружбой.

— Или не может, — вставил Северус.

— Или так. В любом случае, я чувствую себя как героиня викторианского романа. Я словно Элизабет Беннет. Хорошо хоть, у меня нет оравы неразумных младших сестер, которые норовят выйти замуж за аферистов.

— Так что у вас приключилось с мистером Дарси, Лиззи?

— О, ты читал «Гордость и предубеждение»?

— Не увиливай от ответа, Берри.

— Да, собственно, он задел мою гордость своими предубеждениями.

— А можно поподробнее?

— Мне неловко говорить об этом, — и Берри на миг стушевалась.

— Может, мне отравить его? Если он тебя обидел, я могу.

— Тогда отрави и меня. Нет, я лучше поцелуем разделю с ним яд. Чтобы было, как у Шекспира…

— Ну, а если без пафоса, Берри? Что случилось? Вы же дружили? И почему не написала мне?

— Ну, а что я могла написать тебе, Северус? — Берри начала злиться и на саму себя, и на брата. — Что он позвал меня замуж, а я отказала?! Что только напыщенный индюк после слов любви может сказать, что если я выйду за него замуж, то меня и мою семью никто не посмеет тронуть. Мы будем под защитой великого дома Блэк! А я не хочу жить в мире, где я должна дрожать каждый день за себя и свою маму только потому, что кто-то сказал, будто наша кровь недостаточно чиста! Я не хочу жить в доме, где мне будут всякий раз припоминать, кому я обязана своим благополучием. Мне не нужны такие одолжения. Я не хочу навсегда лишиться своей второй половины — я люблю маггловскую литературу, живопись, музыку, в их достижениях и технике можно черпать бесконечное вдохновение! Тебе ли не знать, Северус! Я не хочу отказываться от своей маггловской родни, равно как и считать их животными. Мы много читали с ним вместе, ходили в музеи, в театры, даже в оперу… Я думала, Регулус что-то понял, а тут такое.

— Берри, но Регулус, как и я, не имел выбора — он принял метку Лорда, не зная, что это, просто выполняя долг перед своей семьей…

— Я знаю, Северус, знаю. Не в этом дело. Не в метке. Дело в том, что в отличие от тебя, он разделяет эту фашистскую идеологию и не понимает, куда его это приведет. Он собирался защищать меня от самой меня. Я не смогу жить в клетке.

— Но он все еще любит тебя.

— И я люблю его. Но если бы я согласилась тогда, я бы предала саму себя и свою семью. И, скажи, что бы осталось от меня? Любил бы он мою тень?

— Иди сюда, Берри, — и Северус раскрыл свои объятия.

Неделя шла за неделей, Северус не вылезал из лаборатории — Лорд, вероятно, хотел, чтобы зельевар за месяц отработал два года, все знакомые, даже шапочные, едва им стоило узнать о мастерстве, пытались что-то у него заказать — да еще и по дешевке. «Тебе же нужно сделать имя, тебе нужны клиенты». Но Принц знал, что имя у него и так есть, а если кто-то пытается получить высшее зелье по низкой цене, то он не туда обращается. Он научился ценить себя еще в Италии. Мастер Веленозо доходчиво ему объяснил, что цена зелья зависит не от имени изготовителя, а от его качества. А у Северуса все зелья получались наилучшими. А еще они с дедом пытались удешевить зелье против атипичной драконьей оспы. Определенные успехи были, но зелье все еще оставалось дорогим. Старик Нотт же и вовсе провел ритуал с принесением в жертву ягненка. А когда аврорат попытался привязаться к нему за незаконное проведение ритуалов, он просто не пустил их на порог.

— У вас в маноре было совершено жертвоприношение!

— А вы докажите! — нахально заявил старикан, улыбаясь во весь рот.

— Пропустите нас для осмотра алтаря. У нас есть сведение, что вы купили черного ягненка.

— Купил. И съел.

— Тогда вам нечего бояться — дайте осмотреть алтарь.

— А с чего вы взяли, господа, что я пущу вас в свой ритуальный зал?

— Мы вернемся с ордером!

— Вот когда будет ордер, тогда и поговорим!

Пока авроры спешно оформляли все необходимые документы, и так неспешно работающая бюрократическая машина буксовала — то секретарь неожиданно заболеет, то пропадет ключ от сейфа с печатью… Сиятельный Люциус Малфой расхаживал по Министерству и приветливо улыбался главному аврору, встречаясь с ним на выходе из кабинетов. Аластор Моуди скрипел зубами, но сделать ничего не мог. В общем, когда на третий день они все же получили документ, следов жертвенного ритуала, естественно, было не найти. Конечно, ведь Нотт уже давно провел очищающий ритуал, и все сверкало новизной и чистотой. Барашек, чье мясо и внутренности стали такими же черными, как его шерсть, из-за принятого на себя проклятия, был давно сожжён и развеян. Правда, вряд ли кто-то еще смог бы воспользоваться такой хитростью. Моуди таки выбил себе специальное разрешение у министра на осмотр алтарей при подозрении в проведении запрещенного ритуала. Поэтому Принцы продолжали свою работу. Фракция чистокровных пыталась продавить закон о возможности проведения ритуалов для излечения от болезней по специальному разрешению. Но споры и дебаты затянулись не на один день. Закон провести не удавалось еще и потому, что зачастую не получалось собрать кворум — большинство магов, входящих в Визенгамот, было пожилыми или даже старыми, и потому предпочитали сидеть в своих домах и никуда не ходить. Дело шло медленно. А маги болели. Некоторые умирали. Цена на единорожье молоко, которое само по себе не давало излечения, но несколько сдерживало развитие болезни, взлетела до небес. Колдомедики в Мунго сбивались с ног. Атипичная драконья оспа процветала.

* * *

Северус написал Лили о том, что хотел бы встретиться с ней в тот же вечер. Сова принесла очень короткий ответ, суть которого сводилась к тому, что Лили сейчас очень занята с малышом и не имеет сил, желания и возможности общаться с кем бы то ни было. Северус уже всерьез раздумывал, не написать ли мерзкому Поттеру, а может, и самому Дамблдору, когда наконец в ответ на очередную просьбу о встрече получил приглашение на первое сентября. Поскольку Темный Лорд не выказывал никакого беспокойства по поводу пророчества, даже как будто забыл о нем, Северус решил, что за это время не должно случиться непоправимое. К тому же, Дамблдор-то знал о пророчестве, и наверняка он должен был позаботиться о своих сторонниках. По крайней мере, Северус успокаивал себя этой мыслью.

Пока же он варил зелья для улучшения лактации, от колик и мазь для снятия зуда и боли при прорезывании зубок на будущее. Варил в двойном объеме — для Нарциссы и Драко и для Лили и ее сына. Однако, когда Северус обмолвился Берри, что пойдет навестить Лили и ее малыша, она заверила, что зелья — это, конечно, хорошо и прекрасно, но неплохо было бы и приобрести какой-то подарок на память.

— И что ты предлагаешь? — спросил Северус, который полностью полагался на компетентность сестры в этих вопросах.

— Самое необходимое у них наверняка есть. Или подарено друзьями, с которыми они более близки. Полезный подарок — зелья — ты уже приготовил. Надо что-то запоминающееся. Может быть, игрушку или книгу для малыша.

— Берри, ну какие книги для младенцев?

— Специальные, — рассмеялась сестра. — С большими картинками и нашитыми лоскутками разных текстур и цветов, которые можно трогать. Впрочем, можно найти и хорошую игрушку.

— Ты же не бросишь меня и сходишь со мной в детский магазин? — жалобно спросил Северус.

— Ладно, так и быть.

Они очутились на Косой аллее, и Берри уверенно повела его в детский магазинчик. Северус здесь никогда не был. Еще бы, когда он был маленьким, он не ходил на Косую аллею — мама не могла себе этого позволить в равной степени из-за проклятия и из-за бедности. Потом, когда он пошел в Хогвартс, стало не до игрушек, даже на необходимое денег не хватало. А потом он вырос и перестал интересоваться такими вещами. Берри в этом плане повезло больше. Она прекрасно помнила магазинчик «Волшебных игрушек мистера и миссис Регдолл». Сколько часов она провела, рассматривая витрины? Впрочем, ее больше привлекали книги и краски, чем куклы. И все же ей было приятно окунуться в атмосферу детства. Северус и Берри зашли в магазин, и входной колокольчик нежной трелью рассказал о новых клиентах. У Северуса голова пошла кругом. Тут было все — модель Хогвартс-экспресса, которая бежала по рельсам и пускала дым, а если заглянуть в окошки, то можно увидеть крошечного машиниста, маленьких волшебников и ведьму с тележкой со сластями; набор солдатиков, которые рвались в бой и лихо орудовали саблями и пиками; маленький волшебник, который то зажигал, то гасил огонек на своей волшебной палочке; игрушечные звери, которые перебирали ногами, мяукающие котята, гавкающие щенки; куклы, которые говорили «мама» и которых можно было даже накормить; волшебный конструктор, из которого можно было собрать что угодно… Глаза разбегались. И Северус, вероятно, совсем бы растерялся, если бы не Берри.

— Ищете что-то в подарок, молодые люди? — спросила их низенькая добродушная волшебница в персиковой мантии и малюсенькой шляпке на голове.

— Спасибо, нам нужна игрушка для новорожденного.

— О, тогда прошу за мной, — и волшебница посеменила в отдел, где на полках теснились всевозможные плюшевые звери, деревянные пирамидки и кубики. — Очень хороши для самых маленьких мягкие игрушки. У нас широкий выбор, есть почти все зверье. Вот этих можно зачаровать — и они будут петь мамину колыбельную, а эти могут издавать почти любые звуки. У нас почему-то особой популярностью пользуются совы. Есть игрушки чуть на вырост — с полугода можно пробовать складывать с малышами пирамидки. Есть совсем простенькие, а вот эта, если ее собрать правильно, засияет огоньками. Или вот кубики, тоже замечательны — меняют цвет, когда касаются друг друга. Есть книжки-малышки: про фрукты, когда малыш лизнет, то ощутит вкус, про зверей — они будут издавать звуки, если их погладить, про холодное-горячее — разная температура, стоит лишь дотронуться…

Волшебница все говорила и говорила, а Северус смотрел на двух плюшевых змеек — серебристую и зеленую. Он взял серебристую, и та обвилась вокруг его руки и, кажется, начала согревать его, он погладил игрушку по спинке, и змейка нежно зашипела.

— Отличный выбор, молодой человек. Эти змейки не только успокаивающе шипят, помогая малышу заснуть, но еще и слегка согревают. Очень нравятся выпускникам Слизерина. Чары, конечно, время от времени надо подновлять, но это не сложно, инструкция прилагается.

— И сколько стоит?

— Десять галеонов.

Внутренний скряга попытался сказать Северусу, что, может быть, зелий будет вполне достаточно, или вон те кубики вполне неплохо выглядят, но жадину быстро заткнули.

— Я возьму двух, — сказал Северус.

— А вторая кому? — поинтересовалась Берри.

— Не для меня — кажется, я уже вырос из возраста, когда нужен плюшевый друг для засыпания, — усмехнулся Северус. — Для крестника.

— Возьми ему лучше плюшевого павлина, — предложила Берри, — смотри, тут как раз белый есть.

— Нет, пусть павлина ему родители покупают.

Северус заплатил за игрушки и поскорее вылетел из магазина, опасаясь, что ему захочется приобрести что-нибудь еще. В правом кармане лежала серебряная змейка для Драко, а в левом — зеленая для сына Лили. Парень успел все же забежать в кондитерскую Фортескью и купить любимых пирожных Лили, а в лавке цветочницы — букет белых лилий.

Поскольку в Годриковой впадине бывать ранее ему не доводилось, он решил прокатиться на «Ночном рыцаре». Поездка была короткой, но изматывающей. Хорошо, что Принц додумался наложить чары прочности на коробку с пирожными и сохранности на букет, а то рисковал привезти невнятное месиво из того и другого. Пообещав сам себе, что лучше в следующий раз он заплатит за портал, чем воспользуется этим жутким автобусом, Северус выкатился из фиолетового монстра на главной площади деревеньки. Часть домов выглядела откровенно маггловскими, но летающие совы и стоящие у входных дверей метлы говорили, что волшебников здесь тоже хватает. Хорошо, что Поттеры жили на главной улице, вскоре он нашел их дом — небольшой и уютный, с оранжевой черепицей и пестрящим осенними цветами садиком. Северус отворил калитку, подошел к двери и постучал. Ему долго не отвечали, и парень уже решил, что никого нет дома, как наконец послышались звуки и дверь отворилась.

— Шшш, — вместо приветствия Лили приложила палец к губам и прошептала, — я еле-еле его уложила.

Северус, крадучись, отправился за своей рыжей подругой на кухню. Девушка выглядела откровенно замученной. Она немного набрала вес, кожа была совсем бледной — даже веснушки пропали, а волосы казались тусклыми и спутанными. Лили устало плюхнулась на стул и прямо с места при помощи палочки согрела воду в чайнике. Так же, не вставая, отлевитировала кружки.

— Кофе?

— Да, спасибо, черный без сахара. Ох, это — тебе, поздравляю с рождением сына, — спохватившись, Северус принялся вручать подарки.

Видя, что Лили откровенно не в духе, Принц сам поставил цветы в воду, кое-как трансфигурировав стакан в вазу, сам же выложил пирожные и тут же выставил ряд колб.

— Спасибо, Сев, — сказала Лили и принялась разливать кофе по чашкам.

— А тебе разве можно? — удивился Северус. Не то чтобы он разбирался в таких вопросах, но синьора Забини, с которой у него был роман, часто жаловалась, что не может позволить себе кофе, пока кормит ребенка.

— Я не кормлю, — коротко отрезала Лили. — И, пожалуйста, не надо рассказывать, как дурно я поступаю, отказывая ребенку в молоке. Я честно пыталась — но это сплошное мучение. А из бутылочки он пьет радостно, быстро и хорошо прибавляет в весе. Сейчас очень хорошие смеси. И вообще, для того, чтобы рассказывать мне, какая я плохая мать, есть свекровь.

— Ладно, Лили, я не хотел тебя обидеть. Просто тебе, наверное, не нужно зелье для лактации — вон то, кремовое.

— Ты писал, что получил мастерство — поздравляю, — решила сменить тему Лили.

— Спасибо.

И Северус принялся рассказывать об Италии. Лили наконец начала улыбаться и даже шутить, и он все-таки смог разглядеть за усталостью и темными кругами искры в ее зеленых глазах, как бывало раньше. Она совсем как девчонка откинула волосы назад и вгрызлась в кремовое пирожное:

— Ммм, мое любимое, ежевичное! Здорово, что ты помнишь. А Джеймс то черничное принесет, то малиновое. Спасибо, я благодаря тебе снова почувствовала себя человеком, а не приложением и обслугой при ребенке. Нет, не подумай, я очень люблю Гарри. Просто эта беременность была как-то неожиданно и некстати. Джеймс, как только узнал, заставил меня уйти со стажировки в Министерстве. А я попала в такой интересный отдел — по работе с уликами, что-то вроде экспертизы. Бывают там, конечно, и проклятые вещички, но стажерам же ничего такого не дают. А Джеймс заладил, что я теперь должна думать о ребенке. Всё, я теперь всё время должна о нем думать. Выйти нельзя — я должна думать о ребенке, ведь кругом Пожиратели Смерти. В магазин — нельзя, я ведь должна думать о ребенке, вдруг с ним что-то случится. До того, как родила, даже колдовать мне толком было нельзя — я должна была думать о ребенке, как это отразится на нем. Я так устала. А еще малыш все время требует моего внимания. Джеймсу хорошо — он ходит на работу, по выходным — собрания в Ордене. Да, конечно, вечерком он час-другой потетешкается с малышом, а за это время я должна успеть убрать дом, приготовить еду и привести себя в порядок. Одна радость, когда заходят Сири или Рем, да хоть Пит. И то, стоит Гарри заплакать, я несусь к нему.

И в подтверждение ее словам сверху раздался плач.

— Ну вот, опять!

— Можно мне с тобой?

— Ладно, — Лили пожала плечами.

Она быстро встала, привычными движениями приготовила смесь в бутылочке и пошла наверх. Северус потянулся следом. Детская была просторная и светлая. Стены выкрашены голубым. Кто-то — наверняка Сириус Блэк — нарисовал на небе звезды. Угадывались созвездия Ориона и Большого пса. В кроватке под голубым балдахином, размахивая ручками и ножками, плакал младенец. Черные волосенки торчали во все стороны, чем явственно напоминали отца. Лили подхватила сына и начала ворковать нежным голосом. Все же ребенка она любила, несмотря ни на что:

— Ну, Гарри, ну, мама здесь. Давай посмотрим, что случилось? Кто это у нас мокренький? Гарри мокренький!

И продолжая в том же духе, она отнесла ребенка на пеленальный столик, сменила ему одежку, палочкой высушила и почистила кроватку. Затем уселась в кресло у окна и принялась кормить из бутылочки.

— Сев, я вот даже не представляю, как справляются мамы без магии. Молли Уизли научила меня стольким полезным чарам. Она в них просто эксперт. Еще бы, она в марте родила шестого.

Северус смотрел на практически умильную картинку. Лили с черноволосым младенцем на руках смотрелась чрезвычайно гармонично. А Гарри был еще более крохотным, чем Драко.

— У тебя очень красивый сын, Лили, хоть и похож ужасно на своего папашу, вот только глаза...

— Мои, — рассмеялась Лили. — Все так говорят.

Покормив ребенка, Лили попыталась уложить его обратно в кроватку, но младенец тут же принялся хныкать. И тут Северус вспомнил, что для Гарри у него тоже есть подарок. Он вытянул зеленую змейку и протянул ее мальчику. Малыш инстинктивно зажал змейку в руках, игрушка уютно свилась и принялась тихонько шипеть. Как ни странно, ребенок тут же начал успокаиваться и притих. Через пару минут он уже посапывал носиком. На цыпочках взрослые вышли из детской и спустились на кухню.

— Спасибо, Сев. Такая милая змейка, хоть и ужасно слизеринская.

— Я купил ее в магазине Рэгдолл, мне сказали — она успокаивает и согревает малыша, сейчас отдам тебе инструкцию, — и Северус, обшарив карманы мантии, протянул Лили небольшой свиток.

— Это действительно чудесная игрушка, хотя змея, конечно, странный выбор. Знаешь, у нас полно мягких игрушек, но Гарри к ним как-то равнодушен, а к змейке прямо сам руки потянул.

— Может, ему понравился цвет? Или ты растишь слизеринца?

Лили засмеялась.

— Главное, чтобы Джеймс не узнал об этом. Он, кстати, должен скоро вернуться. Ты останешься на ужин?

— Нет, Лили, я, собственно, не думал, что задержусь у тебя так надолго. Я хотел спросить тебя: Дамблдор не рассказывал вам о пророчестве?

— Каком пророчестве? Нет, я ничего не слышала.

— Я точно узнал, вот только, пожалуйста, не спрашивай, от кого и как, но сведения надежные, что в присутствии Дамблдора было сделано пророчество о том, кто сможет победить Темного Лорда.

— Так это ведь здорово!

— Может быть, если бы речь не шла о ребенке, рожденном в конце июля.

— В смысле, Сев, что ты хочешь сказать?

Северус пересказал, то что ему удалось узнать.

— Лили, твой сын и еще сын Лонгботтомов подходит под пророчество. И самое опасное, что он знает об этом. Пока Лорд кажется спокойным, но он будет вас искать. Лили, я прошу тебя — уезжайте, спрячьтесь.

— Нет, Сев. Ты просто пугаешь меня! Это все какая-то бессмыслица! Не ты ли сам говорил, что прорицания — совершенно бесполезный предмет.

— Бесполезный, Лили, но мы не в школе. Пророчество прозвучало — Темный Лорд в него поверил. И не важно — настоящее оно или нет, вы — в опасности.

Лили тряхнула кудрями.

— Нет, я не думаю, что нам что-то грозит. По крайней мере, не больше, чем обычно. Магглорожденным, конечно, неспокойно сейчас, все эти стычки. Я и так переживаю всякий раз за Джеймса. Их с Сири взяли аврорами всего после года стажировки. У нас и так хватает поводов для волнений. Думаешь, Дамблдор нас бы не предупредил, если бы все было серьезно?

— Лили, может, он не знает, что Темный Лорд…

— Северус, — вдруг оборвала его Лили. — Ты уже третий раз назвал Волдеморта Темным Лордом. Ты как-то подозрительно хорошо осведомлен о его делах и планах. Скажи мне, ты стал Пожирателем Смерти?

И Лили направила на него свою палочку:

— Лили, разве это важно? Ты не понимаешь, что твоему сыну и тебе грозит смертельная опасность?

— Не заговаривай мне зубы, Северус Снейп! Покажи мне свое левое предплечье!

Северус безвольно опустил руки — навести морок и скрыть метку незаметно от Лили он сейчас не успеет.

— Ну же? Неужели это так сложно? Если там нет метки, просто покажи мне руку!

— Лили!

— Все с тобой ясно! Убирайся вон из моего дома! Немедленно!

— Но, Лили, я лишь хотел предупредить тебя!

— Пошел прочь, или я прокляну тебя и сдам в аврорат! Да скоро и Джеймс придет! Только ради нашей детской дружбы я пока не сделала этого! Уходи и не смей даже приближаться к нашему дому!

Северус молча вышел из дома и сразу аппарировал в Принц-манор. По своему опыту он знал — переубеждать Лили бесполезно. Возможно, со временем, она поймет, что ошибалась. Главное, чтобы не было поздно.

А Лили разрыдалась прямо на кухне. Она подняла глаза и увидела, что на столе стоят белые лилии — такие чистые и невинные. Она испепелила их одним движением палочки. Потом вылила все зелья, что принес ей этот Пожиратель Смерти — мало ли что он там намешал. Затем Лили вознамерилась пойти наверх, чтобы выбросить мерзкую змею. Но стоило ей забрать игрушку, как Гарри начал плакать и никак не желал успокаиваться. Она, как могла, проверила игрушку — пригодились знания, полученные за год стажировки. Затем пришел Джеймс и тоже проверил. Лили не стала говорить ему о визите Сева и о том, что у него наверняка есть метка, которую она, впрочем, не видела своими глазами. Сказала, что он прислал игрушку в подарок. В гриффиндорском сознании Лили долго боролись мысли: не предаст ли она друга, пусть и бывшего, если расскажет о своих подозрениях мужу-аврору, и не является ли предательством по отношению к Джеймсу ее молчание? В итоге она решила, что подумает об этом позже — сейчас надо разобраться с плюшевой рептилией. Джим на игрушке ничего не обнаружил. А Гарри спал в эту ночь как ангел, проснувшись всего дважды за ночь, чтобы поесть и пописать: небывалая роскошь для Лили — за этот месяц она еще ни разу не спала больше четырех часов подряд. На следующий день Джеймс забрал змею на проверку в аврорат, и они с Гарри еле дождались возвращения папы и змеи. Лили думала, что с ума сойдет от капризного ребенка, который смыкал глаза только от усталости, чтобы через полчаса проснуться и плакать с новыми силами, успокаиваясь ненадолго лишь на руках. Но стоило ему заполучить свою игрушку, как жизнь наладилась. Нет, он еще не мог полноценно играть с ней и вряд ли что-то понимал. Но теперь змея стала непременным атрибутом спокойного сна. И Лили задумалась — выходит, Сев сделал подарок от чистого сердца. Может, и в остальном он был прав? Она допросила мужа, не говорил ли Дамблдор что-нибудь такое. Но, получив отрицательный ответ, успокоилась. Директор — великий светлый маг. Они на верной стороне, и им нечего бояться.

Примечания:

Идея с плюшевым павлином взята из милейшего фанфика Анонима8878 Фотоальбом Лили и Северуса — не смогла пройти мимо такой прелести

Северус прошелся по саду Принц-манора — как все же хорошо, что бабушка снова занялась этим. Теперь целый набор весьма ценных ингредиентов был всегда под рукой. Не надо закупаться, не надо проверять качество и свежесть — все самое лучшее, что только можно вырастить в саду или оранжерее, теперь можно просто взять. Северус вдохнул смолистый запах, исходящий от зеленых шишек пихты. И вдруг почувствовал, что сквозное зеркало в его кармане нагрелось. Памятуя о своей ошибке, он теперь предпочитал не расставаться с ним — вдруг Регулусу что-то понадобится. Северус провел рукой по стеклу и увидел взволнованное лицо брата:

— Северус! Мне нужна твоя помощь. Кричеру совсем плохо — его отравили.

В доказательство Блэк повернул зеркальце так, чтобы Северус смог увидеть бледно-зеленое лицо старого домовика — глаза закатились, дыхание поверхностное, кожа бледная, без сознания.

— Неси его к воротам! Я сейчас!

Северус бросил корзинку с шишками и аппарировал к воротам. Обычно такие короткие расстояния он предпочитал преодолевать пешком, но сейчас каждая секунда была на счету. Регулус уже стоял с маленьким тельцем на руках по другую сторону ворот. Северус поскорее ввел гостей. Бросил брату:

— В лабораторию!

Перехватил Кричера и аппарировал на порог отдельного флигеля. Едва войдя в помещение, он бережно уложил эльфа на пустующий стол и кинулся за толченым безоаром.

— Спуни!

Тут же с хлопком появилась старая эльфийка:

— Что угодно молодому хозяину… — начала было домовушка, но тут взгляд наткнулся на чужака. Она сначала поджала губы, но в ту же секунду как будто унюхала что-то, и лицо ее стало скорее сочувствующим.

— Спуни, это Кричер, он отравлен. Скажи, безоар поможет?

— Да, господин, безоар всем помогает.

Тогда Северус решительно отмерил небольшую, детскую дозу безоара и запихнул в Кричера. Тот в то же мгновение сделал глубокий вдох, зашелся в кашле — Северус тут же перевел тельце в вертикальное положение — а потом задышал глубоко и ровно, но в сознание не пришел. Постепенно кожа его стала приобретать более естественный для эльфа цвет. Северус понимал, что расслабляться рано.

— Хозяин Северус позволит Спуни сказать?

— Говори, Спуни, я слушаю.

— Домовому эльфу будет лучше в его доме. Кричер может быть в Принц-маноре, потому что он привязан к вам по правилам, но он не выздоровеет, пока не попадет в свой дом.

— Спасибо, Спуни. Может, ты знаешь, какие зелья годятся, чтобы помочь ему?

Старая эльфийка покачала головой:

— Нет, хозяин, домовик или поправится сам, или нет. Мы можем пить зелья для волшебников, но домовику нужен дом и… — тут Спуни сделала паузу, низко-низко наклонила голову и сказала так тихо, что Северус едва расслышал: — кровь.

— Что ты имеешь в виду, Спуни?

— Спуни не должна говорить такие вещи, это приказано забыть всем домовикам. Спуни виновата, — залепетала старая домовушка.

— Стоп. Я приказываю тебе, расскажи, что ты знаешь, — Северус по собственному опыту знал, что иногда домовикам надо отдать прямой приказ — воля хозяина как бы снимает с них ответственность за происходящее, облегчая им жизнь.

— Кровь хозяина — вот лучшее лекарство для любого домовика. Но нам нельзя иметь волшебных палочек, нам нельзя носить настоящую одежду, нам нельзя пить человеческую кровь.

— Иначе что случится, Спуни?

— Волшебная палочка лишит нас послушания, а без послушания мы останемся без хозяев, а без хозяев закончится наш род. Настоящая одежда — знак свободы, а со свободой мы лишимся хозяев, а без хозяев закончится наш род. Человеческая кровь — слишком сладка, попробовав ее, нам захочется свободы. Чтобы пить ее всегда. Мы лишимся хозяев, и закончится наш род.

И Спуни улыбнулась, обнажив ряд довольно острых зубов. Северусу стало не по себе.

— Ты пила кровь хозяина?

— Да, хозяин. Двести лет назад Спуни должна была умереть, но хозяин дал каплю своей крови, и Спуни проживет еще долго.

— Скажи, а Кричер пил кровь?

Спуни принюхалась:

— О да, он стар, гораздо старше Спуни. Он пил, но давно.

— Сколько крови ему нужно, чтобы выздороветь?

— Каплю крови главы рода, три капли — наследника, девять -любого члена семьи. Больше давать нельзя. Он не сможет устоять. Никто из эльфов не сможет устоять.

— Спасибо, Спуни. Я еще поговорю с тобой. Можешь идти.

Эльфийка с громким хлопком исчезла. И в лабораторию вошел запыхавшийся Регулус — аппарировать на территории Принц-манора могли только сами Принцы.

— Как он? — обеспокоенно спросил младший.

— Жить будет. Безоар помог. Я вызвал для консультации нашу эльфийку Спуни. Но для окончательного восстановления ему нужно домой. Или дать хозяйской крови.

И Северус пересказал то, что узнал от своей домовушки.

— Конечно, я дам ему три капли крови, ведь это из-за меня он чуть не умер.

— Расскажешь, что случилось?

— Лорд сказал, что ему нужен домовик для одного эксперимента. Я не мог ему отказать и позвал Кричера. Лорд увел его куда-то. Я все ждал, ждал, когда он вернется, но прошло несколько часов, я не выдержал, позвал Кричера. Он явился на зов, но сразу потерял сознание. Ты видел, в каком состоянии он был. Поэтому я дам ему три капли своей крови.

— Регулус, это может быть опасно. Я не до конца понял, что имела в виду Спуни…

— Но с ним бы этого не произошло, если бы не я.

— Регулус, прошу, сделай это хотя бы дома, и когда лорд Блэк тоже будет в доме. Мало ли что.

— Хорошо, Северус. Ты по-прежнему зовешь отца лордом Блэком?

— Мне кажется, сейчас не время выяснять природу моих отношений с ним. Держи меня в курсе. Зеркало включи.

— Хорошо, хорошо. Не волнуйся, только три капли крови, — успокаивал брата Регулус.

За разговором они дошли до ворот. Регулус вышел и тут же аппарировал. Северус потянулся за зеркалом, но оно нагрелось само. Он нервно провел рукой и увидел брата.

— Все в порядке, Северус. Тебе так видно?

Регулус пристроил зеркало так, что Северусу открывался вид на кровать. На зеленом шелковом покрывале с вышитыми серебряными змеями лежал Кричер. Дыхание его было ровным и глубоким, казалось, он просто спит. Но лицо выглядело осунувшимся, впавшие щеки, еще более обострившийся нос, огромные уши висели безжизненно, как листья растения, которое давно не поливали. Регулус взял серебряную иглу и проколол левый безымянный палец. Парень подошел к домовику, сел рядом на кровати. Погладил уши, как делал когда-то в детстве. Кричер был его нянькой. Кричер был его другом. Блэк открыл рот эльфа и поднес к нему свой палец. Тяжелая красная капля упала на язык. Раз. По телу Кричера пробежала легкая дрожь, дыхание участилось. С пальца сорвалась еще одна капля. Два. Эльф открыл глаза — они странно светились в сумраке комнаты. Последняя рубиновая капля упала в открытый рот, и Регулус резко отвел руку и тут же затворил кровь. Три. Эльф сел, облизнул губы.

— Еще! Дай мне еще!

— Ты забываешься, Кричер. Только я решаю, сколько давать своей крови и давать ли вообще, — вдруг очень властно сказал Регулус.

Кричер покачнулся, огонь его глаз погас. Мгновение — и эльф оказался на коленях у ног Регулуса и принялся лобзать его туфли, поливая пол слезами.

— Хозяин Регулус! Хозяин Регулус спас недостойного Кричера, который чуть не забыл самое главное! О, хозяин Регулус, запретите мне искать вашей крови, иначе я не смогу, не выдержу!

— Кричер, я запрещаю тебе просить, искать, добывать нашу кровь и даже говорить об этом.

— Спасибо, спасибо, хозяин Регулус!

— Как ты себя чувствуешь, Кричер?

— Прекрасно, хозяин Регулус, Кричер готов и дальше служить благородному дому Блэк еще сотни лет.

— Тогда расскажи, что вы делали с тем волшебником, которого я велел тебе слушаться.

— Хозяину Регулусу угодно, чтобы сквозное зеркало работало?

— Северус, — обратился Регулус к брату, — возможно, Кричер прав, и не стоит обсуждать такие важные вещи через зеркало.

— Хорошо, — ответил Северус, — через полчаса приходите ко мне.

— Может, ты придешь на Гриммо?

— То-то твоя матушка мне обрадуется.

— Она же не знает.

— Не хотелось бы проверять, насколько у леди Блэк хорошая память и логика — я очень похож на свою мать. Сделать выводы не составит труда.

— Ладно, — вздохнул Регулус. — Жди нас у ворот.

Снова в Принц-манор они не пошли, а выбрали небольшую неприметную полянку в миле от замка. Когда волшебники наложили столько охранных чар, сколько могли, братья посмотрели на домового эльфа:

— Теперь можешь говорить. Расскажи нам все, Кричер, о том, что вы делали с тем волшебником.

Кричер как-то сжался и сгорбился и, словно с трудом преодолевая себя, начал рассказ скрипучим голосом.

— Темный волшебник взял Кричера с собой. Там темно, там озеро в пещере, воздух пахнет солью, а вода — мертвыми. В центре озера есть остров, и темный волшебник отвез туда старого Кричера. Там глубокая чаша, и волшебник заставил Кричера выпить зелье, ужасное зелье! От этого зелья в голове становится темно и жутко, самое худшее встает перед глазами так ярко, словно оно происходит сейчас и все сразу! Темный волшебник заставил выпить все бедного Кричера, сколько бы он ни умолял о пощаде. Затем волшебник положил на дно чаши черную вещь, такую же черную, как и тот волшебник, и чаша снова наполнилась. Но волшебник уплыл на лодке, а Кричер остался умирать. Нужна вода, но в воде живые мертвецы — нельзя трогать воду. Кричер думал, что его голова никогда не украсит лестницу Блэкхауса, но тут хозяин Регулус позвал! И Кричер пришел!

И эльф низко поклонился братьям.

— А хозяин Северус дал негодному Кричеру безоар!

Кричер поклонился еще раз.

— А хозяин Регулус пожертвовал… Нет! Кричер не может говорить об этом!

И он зажал руками свой рот.

— Мы поняли, Кричер, — прервал сеанс самоунижения Северус. — Расскажи про ту вещь, что темный волшебник оставил на острове.

Кричер перекривился:

— Наитемнейшая и наидревнейшая магия. Оторвал кусок самого себя.

Больше ничего внятного из эльфа вытянуть не удалось.

— Кричер, а как выглядела эта вещь, ну внешне?

— Серебряный медальон старинной работы со змеей, изогнутой в виде буквы S.

— Медальон Салазара, — хором проговорили братья и переглянулись. Лорд иногда по торжественным случаям надевал такой. Он никогда не подтверждал, но и не отрицал своего родства со Слизерином. Что же за чары наложены на медальон?

— Кричер, ты сможешь нас перенести туда?

— Молодым хозяевам не надо идти — это опасное, злое, плохое место, — заскрипел домовик.

— Кричер, — сурово сказал Регулус, — я тебя не об этом спрашивал. Отвечай, ты можешь нас туда перенести?

— Кричер может, — ответил эльф и низко опустил голову.

— Подожди, Регулус, только не пори горячку.

— Он чуть не убил Кричера — чужого эльфа! Как можно не знать таких вещей! Это как плюнуть в душу! Теперь я понимаю, мы все — не более чем домовые эльфы для него. Для него нет ничего святого — чем-то гнусным он осквернил медальон Слизерина! Сколько реликвий осталось со времен Основателей?! Каждую мы должны беречь и хранить. И он говорит, что чтит традиции чистокровных. Нет, этот человек ничего не чтит. Фрес была права — за ним пойдем в бездну.

— Регулус, успокойся, — рявкнул Северус, — если ты сейчас же не уймешься и не очистишь свой разум, я спеленаю тебя и наложу обливиэйт! Идти туда сейчас — самоубийство. Или ты не слышал Кричера? Там — инферналы, и неизвестный яд, и не пойми что за проклятая вещь! А может, еще что похуже? Это же Лорд. Что бы ты ни говорил, но он гениален. Я про такое зелье даже слыхом не слыхивал — видно, он сам его изобрел. А подчинение инферналов? Если мы сейчас отправимся туда, мы ничего не добьемся и просто погибнем. Ты этого хочешь?

— Но мы должны что-то сделать!

— И мы сделаем, Регулус! Но сначала мы должны подготовиться. Я буду думать, что же это за зелье — и Кричер мне поможет. Ты, Регулус, будешь искать, как упокоить инферналов. Зная нашего господина — там их целое озеро, а не один-два. Еще нужно хотя бы примерно понять, что за «наитемнейшая и наидревнейшая магия с отрыванием кусков от себя». Ты смотришь в своей библиотеке, я — в своей. Кричер, ты никому не расскажешь ни про свое путешествие с Темным Лордом, ни про этот разговор, ни про наши с Регулусом намерения. Кричер, иди домой, отдыхай.

Эльф с хлопком исчез, и на поляне осталось только два волшебника. Услышав, что брат не отказывается от затеи, просто подходит более рационально к задумке, Регулус действительно смог успокоиться.

— И еще, Регулус. Как хорошо ты можешь закрывать свой разум?

— Я учился окклюменции, как и положено наследнику. Но, боюсь, мне не выстоять перед Лордом. А ты?

Северус усмехнулся:

— Справлялся раньше. Значит, сейчас нам главное — не давать ему поводов для беспокойства. Он не легилиментит всех подряд — только тех, кому не доверяет. А ты у него на хорошем счету. Вот и оставайся.

Регулус скривился.

— А кривиться не надо — наш успех зависит от того, как успешно ты сможешь владеть своими чувствами и разумом. Я попробую тебя научить своему методу, но это не просто и не быстро, и не факт, что у тебя получится. Впрочем, есть еще один вариант — хранить воспоминания не в своей голове. Умеешь извлекать их?

— Нет. Но думаю, этому можно научиться.

Северус посмотрел на небо — уже начало темнеть и появились первые звезды. В осеннем лесу стало прохладно. А дома ждал ужин. В животе забурчало. Но есть вещи поважнее сытого желудка. Принц вздохнул, посмотрел на брата — тот признаков недовольства внезапным уроком не выказывал — и принялся объяснять, как при помощи палочки извлекать воспоминания. Затем последовали практические занятия, тем более у Северуса с собой, как и у всякого порядочного зельевара, всегда было несколько пустых колб. Обучение шло быстро. Еще бы, такой стимул — если Лорд найдет эти воспоминаниях в их головах, то живыми они не уйдут. Сложнее оказалось вернуть воспоминания обратно. Закончили они только часа через два, когда стемнело окончательно и стало совсем уж холодно, пришлось накладывать согревающие чары. Люмос зажигать не стали — оба частично трансфигурировали глаза и по-кошачьи прекрасно видели в темноте. Они договорились держать связь через зеркало — как только кто-нибудь из них обнаружит что-то стоящее, то непременно сообщит об этом. Уставший и порядком изнервничавшийся Регулус аппарировал домой прямо с поляны.

А Северус решил выгулять своего ирбиса. Он перекинулся в большого кота и хотел сразу отправиться домой, но его чуткие уши уловили шуршание в кустах. А, учитывая пустой желудок, остановить свои инстинкты не получилось. Мягкие лапы неслышно ступали по траве. Длинный пушистый хвост не задел ни одной веточки, ни одной травинки. Прыжок — и заяц, устроившийся на ночлег, стал его ужином. Северус мысленно усмехнулся — вот и сэкономил на еде. Удовлетворив свой голод, пришлось потратить некоторое время на умывание — нельзя, чтобы от него пахло кровью. Он чужак в этом лесу, а здесь, скорее всего, есть и другие хищники, которые будут не в восторге от конкурентов. Пробежка в быстром и ловком теле помогла успокоиться мыслям. В Принц-манор Северус входил человеком спокойным и уравновешенным. Его ждало зелье от драконьей оспы. Его ждал неизвестный яд Темного Лорда, которым был отравлен Кричер. Его ждали поиски информации о том, что же такое сотворил Лорд с медальоном. Что же — ему не привыкать к многозадачности. И к жестким лимитам по времени тоже. И если вопросы с ядом, инферналами и медальоном могли подождать, то драконья оспа ждать не собиралась.

Северус вздохнул — сегодняшний день выбил его из размеренного ритма исследований. Он, конечно, предупредил деда, но бросать все Северус не мог и не хотел. Немного поразмыслив, парень направился в лабораторию, хоть время близилось к полуночи — посмотреть журнал за сегодняшний день, как повели себя пробные образцы. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что свет все еще горит.

— Ну, добрый вечер, мастер Принц. Кажется, ты был прав — годится слюна любых волшебных человекообразных птиц, нужны только свои нейтрализаторы. Все, как ты предсказал.

Северус почувствовал облегчение. Конечно, зелье будет дорогим, но все же позволить себе его смогут не только Малфои.

— Я уже связался с Мунго. Завтра начнем клинические испытания. Добровольцы есть. Поэтому отправляйся спать — завтра у нас тяжелый день.

— Спасибо.

— Мне-то за что? — пробурчал дед сам себе под нос.

Северус устало кивнул — мол, дед и сам знает за что, попрощался и отправился к себе. Септимус Принц проводил своего наследника взглядом и, когда тот вышел, прошептал:

— Вот только кто знает, какая болезнь-проклятие появится следующей? И сможет ли кто-нибудь с ней справиться?

Сентябрь перевалил за середину. Сейчас бы наслаждаться последними теплыми деньками перед тем, как заладят дожди и подуют северные холодные ветры. Пройтись бы по парку, собирая осенние краски. Или податься в лес — сейчас лучше всего до первых морозов собрать некоторые ягоды, кору и коренья, наполненные всей силой леса и лета. Кое-что собирается, только пока ночь не стала длиннее дня, а кое-что, наоборот, набирает колдовскую силу после перелома. А как было бы чудесно укутаться в плед и сидеть на террасе, запивая холод горячим кофе и любуясь на цветы осени — бархатцы, астры и хризантемы всех цветов и оттенков, высаженные заботливой рукой леди Принц. И вдыхать, вдыхать влажный, пряный и чуть солоноватый воздух осени родного манора…

Но Северус Принц не мог позволить себе такой роскоши. Он был слишком занят. Утро он посвящал зелью от драконьей оспы. Испытания в клинике прошли успешно, но требовались некоторые доработки, устранение побочных эффектов и, конечно, подробное описание и заявка на патент. День был занят варкой зелий для Лорда. Некоторые из них были простыми, но другие требовали внимания и точности. Не раз и не два случалось Северусу трудиться сразу за несколькими котлами. А вечер Принц тратил на собственные изыскания — необходимо было понять, что же за яд Лорд влил в Кричера. Домовой эльф уже в который раз послушно и во всех подробностях описал свойства, внешний вид, запах и консистенцию зелья. Судя по описанию, это было не просто зелье, а еще и комбинация с чарами невысыхания и неисчерпаемости, как минимум. Чтобы чаша опустела, зелье обязательно должно было выпить живое существо — не вылить, не перелить, не испарить, не уничтожить. Северус с трудом вспомнил, что во время обучения в Риме читал о таких чарах. Родная библиотека была тщательно перерыта, и кое-что в ней нашлось. Как всегда, при комбинации нескольких видов магии эффект был сложным и снимался не менее мудрено. Но самым сложным было просчитать состав. Через пару дней измышлений и изысканий Северусу пришла в голову изящная и настолько простая мысль, что он выругался вслух на собственную тупость. Дед, который в этот момент зашел в библиотеку за каким-то справочником, проскрипел, что не знает, что послужило причиной такого заявления, но с содержанием он полностью согласен. Северус лишь кивнул головой и вышел из библиотеки — все же нужно проявлять уважение к старшим, аппарировать прямо при лорде было не комильфо.

Очутившись на полюбившейся полянке, Принц позвал домового эльфа рода Блэк:

— Кричер!

Хлопок, и старый слуга стоит перед ним:

— Кричер может быть полезен хозяину Северусу?

— Да, ты можешь быть мне полезен. Скажи, Кричер, ты можешь принести зелье из той пещеры без риска для себя?

Кричер низко склонил голову:

— Кричер может попасть туда только с волшебником.

Северус задумался. Можно сколь угодно долго пытаться повторить зелья и наугад подбирать противоядие, а можно рискнуть.

— Кричер, отведи меня туда.

— Хозяин, не надо!

— Кричер, я не буду пить зелье, я лишь исследую его. Впрочем, мне нужно подготовиться на случай, если его нельзя забрать оттуда. Я позову тебя через час. Пока можешь идти.

Через час Северус стоял перед запечатанным входом в пещеру и внимательно изучал открывшийся ему узор заклинаний. Стандартные отпирающие чары здесь не сработают. Открывающее зелье оказалось бесполезным. В пещеру мог беспрепятственно войти лишь хозяин. Остальные должны были принести жертву — волшебную кровь. Северусу очень не хотелось оставлять здесь свою, но даже магия домовиков не позволяла проникнуть внутрь. Северус задумался. Затем щелкнул пальцами — и извлек из кармана пузырек с драконьей кровью. Все его карманы были забиты целой кучей всяких важных вещей, которые могли бы ему пригодиться при анализе зелья. В конце концов, кровь дракона не менее волшебна. Северус смочил кровью ладонь и приложил в углубление стены, где был центр переплетения чар. К его изумлению, появился слепяще-серебристый контур арки — проход раскрылся. Извилистый и темный коридор привел юного мага в пещеру с подземным озером — черным и огромным, разглядеть другой край не удалось. Рядом жался напуганный Кричер.

— Что дальше, Кричер? Как попасть на остров? — голос гулко разносился под сводами грота.

— Лодка, сэр, — проскрипел Кричер.

И эльф побрел по берегу озера, пока не дошел до одному ему заметного ориентира. Эльф как будто что-то нащупывал в воздухе и в конце концов ухватился. Северус запоздало схватил палочку, снял дезиллюминационные чары и увидел толстую медную цепь, уходящую куда-то под воду.

— Мы не потревожим инферналов?

— Нет, сэр, они восстанут, только если живое дотронется до воды.

— Хорошо, Кричер.

Северус аккуратно потянул за цепь, вскоре показалась небольшая лодка. Северус с домовиком уселись в нее и поплыли. Северус вглядывался в темные воды — в зеленоватом свечении можно было разглядеть белесые тени. И тут Северус понял, что вода просто кишит инферналами. Кричер скрючился на дне лодки, обняв тощие острые коленки руками и закрыв глаза, он бормотал что-то невнятное. Так или иначе, они очутились на островке. Домовик отчаянно дрожал, но не покидал хозяина. Высокая каменная чаша была заполнена изумрудным светящимся зельем, все, как рассказывал Кричер. На всякий случай Северус попробовал испарить, уничтожить и даже трансфигурировать зелье, и, конечно, у него ничего не получилось. Да что там, даже опустить руку в зелье — в перчатке из драконьей кожи, разумеется — у него не вышло. У края чаши стоял хрустальный кубок.

— Ну что ж, попробуем так. В конце концов, совсем уж плохо тебе стало только после третьего кубка, верно, Кричер?

— Д-да, сэр.

Тогда Северус зачерпнул кубком зелье и попросту вылил его — но уровень тут же восстановился. Тогда он попробовал вылить зелье в озеро, но эффект был таким же. Принц хмыкнул. И попытался перелить зелье в свой флакон — ничего не вышло. А если попробовать уплыть с кубком? Но стоило сесть в лодку и отплыть полметра, как зелье испарилось из кубка.

— Ну, нет — так нет, — сказал Северус и вернулся на остров.

И принялся за анализ сначала чар. Что-то совсем черное и жуткое покоилось в чаше. А еще саму чашу окружали чары. Слишком сложные плетения, снять их с наскока не получится. Но он тщательно перерисовал все в свой блокнот. Затем, вздохнув, взялся за анализ зелья. В конце концов, кто здесь Мастер зелий? Часа через четыре, когда он перевел множество ценных ингредиентов, когда спина нещадно затекла, когда сил осталось всего ничего, Северус Принц полностью расшифровал состав. Затем он попытался наколдовать воду, так как, по рассказам Кричера, зелье вызывало страшную жажду. Но ничего не получалось, вода тут же испарялась. Северус вытянул из своего бездонного кармана склянку с водой целебного источника, но вода испарилась, стоило ему откупорить крышку. Значит, ни начаровать, ни принести с собой воду не удастся. Удивительно, что при этом аналитические зелья, отвары и настойки вели себя как положено.

— Пойдем, Кричер.

Назад они добирались в молчании. Проход, естественно, оказался снова закрыт. Драконья кровь была израсходована. Чертыхнувшись, Северус аккуратно отворил себе кровь и по каплям стал спаивать камню. Когда проход открылся, Кричер перенес хозяина к воротам Принц-манора. Северус сдвинулся с мертвой точки — теперь составить противоядие будет несложно.

* * *

Северус пришел на встречу несколько заранее и теперь нервно выписывал круги в ожидании Регулуса, но вскоре раздался хлопок аппарации.

— Привет.

— Привет. Ты сказал, что кое-что нашел.

— Нашел, но не в библиотеке на Гриммо. Отец и дяди почти закончили разгребать Блэк-манор. Вот в ту библиотеку я и наведался. Конечно, большую часть книг все же перевезли, но самые древние и с самыми темными заклятиями остались там — их нельзя оттуда вынести. Даже не знаю, смог бы я их открыть, если бы не был наследником.

— Ладно, Рег, ты молодец. А ближе к сути можешь?

— Хорошо. Кажется, под определение Кричера отлично подходит Хоркрукс.

— Что это?

— Это предмет, в который помещен кусок души мага. Ритуал требует человеческой жертвы, и тогда часть души помещается в избранный предмет. А маг приобретает некоторую неуязвимость. Даже если его убьют, его душа не покинет мир, так как кусок будет привязан к нашему миру, маг сможет возродиться.

— Расколоть душу — разве это возможно?

Регулус пожал плечами:

— Не знаю, это то, что я смог найти. И это кажется очень логичным — Лорд узнал о пророчестве, но позаботился о том, чтобы никто не смог его победить.

— Он — сумасшедший, гениальный сумасшедший или сумасшедший гений. А можно как-то соединить куски души обратно или уничтожить хоркрукс?

— Не знаю, Северус, не знаю. Но думается мне, что это можно выяснить. Что с зельем?

Северус достал небольшой пузырек.

— Вот противоядие. Хотя сам понимаешь, проверить его эффективность мне не довелось.

Регулус усмехнулся.

— Смотри, что я сделал.

Он вытянул из-за пазухи медальон — тот был сделан из серебра, на поверхности в виде буквы S скользила змея.

— Ты, как всегда, хорош в трансфигурации.

— А против инферналов поможет огонь. Ну, мы готовы. Когда пойдем?

Северус вздохнул:

— Нет смысла откладывать. Идем завтра, сразу после визита к Лорду — я должен отнести кое-какие зелья. И, в случае чего, у нас будет небольшой запас, чтобы прийти в себя и спрятать наши приключения.

* * *

Как хорошо, что Лорд был так занят последнее время. Сегодня он даже толком не поговорил с зельеваром — тот оставил готовые зелья, взял новый список и, поклонившись, вышел. Регулус Блэк не имел чести даже лицезреть Повелителя. Тот работал над проектом закона о разрешении жертвенных ритуалов в особых случаях.

Братья пришли и ушли по отдельности. Никто не видел их вместе. Никому они ничего не сказали, кроме дежурных фраз. Впрочем, дома Северус оставил подробную записку. Если он не явится через два часа домой, записка отправится к Лорду Принцу.

Встретив Регулуса все на той же полянке, Северус аппарировал их ко входу в пещеру, Кричера решили не брать — старичок и так натерпелся. Запас драконьей крови был частично израсходован на снятие запирающих чар с прохода. К удивлению Северуса, они смогли пройти вдвоем. Видимо, Лорд не ожидал, что сюда может сунуться компания. Когда они вышли к озеру, Регулус ахнул.

— Да-да, — сказал Северус, — и под водой полно инферналов, но, пока не коснешься воды, им нет до нас дела.

Когда дошли до лодки, очевидна стала еще одна проблема — суденышко было предназначено для одного. Конечно, можно было бы переправиться по очереди, но тут Северусу пришла идея получше:

— Обернись-ка, братец, так ты будешь занимать меньше места.

— А почему я? Может, ты?

— Могу и я, да только ты поменьше будешь.

Регулус фыркнул уже в кошачьем виде и грациозно забрался в лодку. Рядом уселся Северус, и они отправились на остров. Там Регулус мгновенно вернулся в свой человеческий облик и, не давая Северусу шанса остановить его, подхватил хрустальный кубок, наполнил его и залпом осушил.

— Идиот! — только и успел рявкнуть Северус.

— Не так уж и плохо пока, — ответил Регулус. — Ты — единственный наследник Принц, а Блэков даже без меня будет двое.

— И все равно, ты — кретин! Да позаботился я о роде Принц, это не такая большая проблема, как та, что есть у нас сейчас — я не знаю, подействует ли антидот. Надо было сначала проверить. Если бы не вышло, мы бы вернулись сюда еще раз с новым зельем, а теперь я даже не знаю, что делать: придушить тебя самому, подождать, пока ты сдохнешь от яда, или сразу скормить тебя инферналам! — плевался ядом Принц.

— Прости, я не подумал.

Северус вздохнул. Ему хотелось наговорить еще больших гадостей, но он сдержался.

— Ладно. Дай хоть сейчас проверю.

Регулус зачерпнул кубком изумрудное зелье, а Северус капнул в него свое красное. Зелье стало прозрачным, с мутным осадком на дне, а затем исчезло, чтобы снова наполнить чашу.

— Пей, и вот безоар. Проглоти его, потом выйдет.

Северус протянул брату склянку с красным антидотом и несколько безоаров размером с горошину. Регулус послушно все проглотил. А затем принялся за зелье. Больше половины он выпил вполне спокойно, только периодически морщась и делая небольшие остановки. На седьмом кубке он жалобно попросил:

— Нет, я больше не могу, я не хочу.

Тогда Северус сам поднес ему кубок.

— Давай, Регулус, осталось чуть-чуть. Этот выпей за меня.

Регулус послушно проглотил зелье, как ребенок лекарство, а потом захныкал:

— Нет, Сири, нет, не оставляй меня одного, я ничего не расскажу маме!

— Выпей, Регулус, выпей за Сири, я не оставлю тебя, — сердце Северуса сжалось — брат выглядел таким беззащитным.

Младший брат свернулся клубком, но зелье выпил и вдруг прошептал совершенно обессиленный:

— Фрес, я люблю тебя… не уходи…

Северус заглянул в чашу — осталась последняя часть зелья, медальон уже был виден. Но почему антидот не помог до конца? Видимо, он не полностью разобрался с чарами, наложенными на зелье, и антидот не справлялся. Хотя Кричер говорил, что почувствовал мучения сразу. Возможно, это первый, выпитый без противоядия, кубок действовал так. Северус решительно зачерпнул последнюю часть и влил в рот Регулуса. Тот, едва шевеля губами, припал к кубку. Все! Теперь надо действовать быстро. Северус выхватил медальон-копию, подбежал к чаше, заменил оригинал, который отправился в карман. Этих нескольких секунд хватило, чтобы Регулус почти дополз до кромки воды.

— Нет, — Северус остановил брата.

— Воды, — прошептал тот.

— Подожди, подожди, — и Северус потянулся за припасенным для такого случая флаконом. Единорожье молоко смочило губы Регулуса, и он принялся жадно глотать, а затем его так же резко вырвало. Он все еще просил воды, но перестал навязчиво к ней тянуться.

— Ты можешь обернуться, Регулус?

Но брат не отвечал, был слишком слаб. Лодка же оставалась такой же маленькой. Попытки трансфигурации не увенчались успехом. Северус кое-как устроил Регулуса в суденышке, а затем уселся сам. Лодка плыла медленно, ужасно медленно. Северус внимательно всматривался в воду — снизу проплывали мертвецы, равнодушные к лодке. Но тут случилось то, чего опасался волшебник. Регулус дернулся, рука его соскользнула и упала за борт. Всплеск — инферналы оживились, если так можно сказать про мертвых. Они тянули свои мерзкие руки с остатками плоти, таращили невидящие глаза, пытались схватить и утянуть под воду. Северус такого шанса им не давал. Он выпускал из палочки огненные плети, шары, стараясь при этом не перевернуть их транспортное средство. Вот уже и берег — одной рукой Принц подхватил брата, облегчая вес его тела чарами. Он орудовал заклинаниями огня — всеми, какие мог вспомнить. Но инферналов было слишком много, они окружали их, а до спасительного выхода еще бежать и бежать. Тогда Северус решился на отчаянный шаг. Собрав весь свой страх и всю свою ненависть, он выкрикнул:

— Адеско файр!

Дикое пламя взметнулось, пожирая мертвую плоть, а Северус бросился к коридору. Он едва успел добраться до арки. Времени искать нужную склянку с кровью не было — адское пламя вырывалось из-под контроля и попыталось перекинуться на Регулуса. Северус тупо разбил руку о камни. Огонь уничтожит все следы. Проход раскрылся, они наконец попали туда, откуда можно было аппарировать домой. Северус никогда не чувствовал себя таким истощенным, но все же крутанулся на месте.

Последнее, что он смог различить — это встревоженное лицо Айрин Принц, после чего смог спокойно отключиться.

Солнечный лучик, пробившийся сквозь занавеску, скользил по лицу и щекотал веки, уговаривая открыть глаза или хотя бы повернуться. Но черноволосый парень совершенно не подавал вида, что его что-то беспокоит, а дышал все так же размеренно и глубоко. Тело любезно сообщило, что оно кошмарно себя чувствует — все болит, затекло, а еще хочет пить, есть, помочиться — и все одновременно. Но Принц не сбивался с дыхания, а лишь самую малость приоткрыл веки, чтобы понаблюдать за происходящим из-под ресниц, ведь его слух сообщал, что творится что-то очень интересное. Однако ничего разглядеть не удалось, угол обзора был неудачный. Пришлось довольствоваться подслушиванием. Хотя посмотреть было на что. На соседней кровати лежал юноша, почти подросток. Темные кудри были раскиданы по подушке, с белизной которой конкурировало лицо парня. Он спал неспокойно, время от времени вздрагивая и что-то шепча. А рядом с кроватями сидели две черноволосые женщины с красными заплаканными глазами, в которых жила надежда. Пожалуй, на этом сходство между дамами заканчивалось: одна была чрезмерно худа, другая отличалась прекрасной фигурой, первая была болезненно бледна, у второй цвет кожи был приятного бархатного оттенка, глаза одной были настолько черны, что радужку с трудом можно было разглядеть, глаза второй были голубыми, как небо в солнечный зимний день.

— Леди Блэк.

— Мисс Принц.

— Ваш сын…

— И ваш сын…

Женщины замолчали, всматриваясь в родные любимые черты своих глупых, глупых детей. На дурацкие ссоры и обвинения не было сил.

— Они поправятся, — в низком голосе Северус узнал своего деда. — Слабы, как котята. У Северуса магическое истощение крайней степени — еще чуть-чуть, и превратился бы в сквиба. Регулус — в магической коме. Но вытянуть его оттуда возможно. Поэтому я и пригласил вас, Вальбурга — помнится, прошлый раз вы не возражали, чтобы я звал вас по имени.

— Еще бы вы меня не пустили к моему ребенку! Я забираю его немедленно — ему нужен уход и лучшие врачи!

— Разумеется, вы можете его забрать. Только я не дам вам гарантии, что он перенесет переезд. Что касается врачей, еще вчера их осмотрел Гиппократ Сметвик. А лучший из зельеваров, способных обеспечить вашего сына необходимыми зельями и, — лорд Принц глянул в сторону внука и, слегка растягивая слова, продолжил: — и при этом находящийся в сознании, стоит перед вами.

— Хорошо. Но как так вышло, что мой сын едва жив?

— На это я вам ответить не могу. Мой внук тоже не поставил меня в известность, в какую авантюру он с вашим сыном ввязался. Однако Северус оставил свое семя под чарами, чтобы в случае чего род Принц не оборвался, то есть он подозревал, что дело будет чрезвычайно опасное. По крайней мере, о роде позаботился, придурок, — последние слова лорд Принц пробормотал крайне невнятно. — Для выяснения подробностей надо, чтобы кто-нибудь из них пришел в себя. Северус погружен в целебный сон, пока его магия хоть чуть-чуть не восстановится, напрягаться ему совершенно нельзя. Регулуса нужно вернуть оттуда, куда он ушел.

Тут Северус почувствовал, что дед смотрит на него, но продолжил притворяться спящим.

— Что я могу сделать для него? — оставив обвинения, спросила Вальбурга.

— Вашему сыну повезло — он получил антидот от Северуса вовремя, но часть токсинов надо еще вывести. Плюс укрепить организм зельями — это я могу обеспечить. Но кое-что мне неподвластно. Ему нужно найти силы для того, чтобы выйти из комы. Обычно люди готовы жить дальше ради любимых. Вас же он несомненно любит. Надо, чтобы вы достучались до него и вывели оттуда.

— Выходит, ваш внук спас моему сыну жизнь? Могу я принять долг жизни на себя?

— Долга жизни не может быть между кровными братьями, — впервые подала голос Эйлин.

— Что же это, — прошептала Вальбурга, закусывая губу, — выходит, он сын Ориона.

Тысяча эмоций за один миг сменилась на ее лице, когда пришло понимание: ее мальчика спас другой, чью мать она прокляла и обрекла на смерть.

— Как ты продержалась столько? С Et relinquam столько не живут…

— Я не могла оставить моего сына, ни одна мать не может. А потом он помог мне.

Вальбурга, поддавшись порыву, встала и занесла палочку:

— Ignosco tibi!

На теле Эйлин проявилась темно-фиолетовая, почти черная вязь проклятия, которая, как сеть сосудов, опутывала все ее тело. Эта сетка начала отходить от тела, истончаясь и становясь все светлее, пока вдруг не лопнула и не разлетелась на куски. Эйлин рухнула на пол. Лорд Принц с нестарческой прытью подлетел к дочери и тут же наложил диагностические чары, которые показали просто глубокий обморок от непривычного всплеска магии.

— Спасибо, леди Блэк! Вы невероятно сильная ведьма — через столько лет вы смогли действительно искренне простить мою дочь, — лорд Принц склонил голову в поклоне.

— Ее мальчик спас моего. Я не могла поступить иначе.

За низким поклоном лорд Принц прятал тонкую улыбку. Нет, не зря он сначала пригласил Вальбургу Блэк в свой кабинет, где предложил ей выпить успокаивающее зелье — по своему особому рецепту. Зелье не только успокаивало, но и притупляло отрицательные эмоции, сохраняя положительные. Лорд Принц понимал, что момента для снятия проклятия удачнее не будет. Единственное, за что он переживал — признает ли магия такое решение самостоятельным, а не принятым под эффектом зелья. Лорду Принцу повезло.

Септимус Принц привел дочь в чувство, но тут же отправил ее отдыхать — Найфи перенес Эйлин в ее дом, все же пока она изгнана из рода, но это поправимо.

— Леди Блэк, — начал старый Принц.

— Зовите меня Вальбурга, мы почти родня, — вымученно улыбнулась женщина.

— Вальбурга, если вы не устали, я бы хотел вам кое-что показать, касательно возвращения вашего сына. Способ довольно сложный.

— Разумеется, лорд Принц.

— Септимус, для вас — Септимус. Пройдемте в мой кабинет.

Старик пропустил даму вперед, а выходя, глянул на своего внука — вот молодец, столько притворялся и терпел. Если бы не сигнальное заклинание о том, что Северус пришел в себя, лорд и сам бы ничего не заподозрил. Но какая выдержка!

Стоило двери закрыться, Северус подскочил и рванул в туалет — организм определился с очередностью потребностей.

* * *

Вальбурге казалось, что она движется в плотном белом тумане или даже облаке. Более того, даже почвы как таковой под ногами не ощущалось. При желании так же легко, как она сейчас шла вперед, можно было подниматься или опускаться. Но она все шла и шла, надеясь найти хоть какой-то ориентир в этом пространстве.

— Регулус! — время от времени звала она своего сына. Она пришла сюда за ним, за своим мальчиком. Сколько слез она пролила из-за старшего сына, сколько сил она вкладывала в воспитание наследника — и все зря. Младший был ее отдушиной. Регулус, ее маленький король, казалось, был рожден, чтобы стать идеальным Блэком. Вальбурга думала, что ему несколько не хватало блэковской страсти и авантюрности, но, видит магия, она просто плохо знала своего сына.

— Регулус! — крикнула еще раз мать, и ей показалось, что где-то в этом тумане ей откликнулись. Она поспешила в нужную сторону, и наконец туман начал приобретать какие-то очертания, постепенно уплотняясь. И вот она очутилась во внутреннем дворе собственного дома — лужайка, несколько кустов, старая яблоня с качелями. Сердце сжалось. На качелях катался Регулус — на вид ему было лет шесть-семь, он напевал тоненьким голоском песенку, которой она сама научила его:

— Раз, два, три, четыре, пять —

будут Блэки колдовать.

Три, четыре, пять, шесть, семь —

коль боишься, лезь в постель.

Шесть, семь, восемь, девять, десять —

нет страшнее Блэков мести!

Можешь плакать и рыдать —

не спастись тебе никак!

Вальбурга застыла, не веря своим глазам — вот ее мальчик, совсем маленький, но уже точно волшебник.

— Регулус!

— Мама! — мальчик спрыгнул с качели, улыбнулся и побежал прочь, в дом.

Вальбурга бросилась за ним:

— Регулус, стой! Подожди меня, это же я!

Но мальчишка уже забежал в дом. Вальбурга вошла следом — всюду ей чудился его смех. Она шла знакомыми коридорами, поднималась по лестницам, открывала двери. Эта — в малую гостиную, Вальбурга заглянула и увидела саму себя. Она сидела в своем любимом кресле и, поджав губы, отчитывала старшего сына:

— Сириус, твое поведение совершенно недопустимо для наследника и просто молодого человека из приличной семьи! Как у Цисси в кровати оказалась лягушка?

— Она сама противная, как лягушка! — отвечал Сириус, которому было на вид лет девять. Мальчик скрестил руки и гордо выпятил губу — такой до боли родной жест.

— Мало этого! Ты еще заставил Регулуса принести эту гадость в ее комнату! Зачем ты сказал ему, что Нарцисса будет рада найти под подушкой лягушку? Ты же знаешь, что от слизи двурылой лягушки прыщи не сходят две недели и почти ничем не лечатся? А ей в школу через четыре дня! Ты испортил лицо своей кузины, обманул и поставил в ужасное положение родного брата! Сириус! Мы Блэки! Мы семья!

Та Вальбурга из прошлого все больше жестикулирует и гневается. Рядом стоит Регулус и внимательно смотрит на Вальбургу настоящую. Вдруг мальчик срывается и убегает в другую дверь. Вальбурга настоящая, не замечаемая ни своим двойником, ни старшим сыном — как ей хотелось обнять своего невыносимого мальчика — бежит за младшим. Почему-то вместо столовой она оказывается в библиотеке:

— Регулус! — зовет она сына, но ее никто не слышит.

— Регулус, я тебе серьезно говорю, ты должен уговорить шляпу отправить тебя на Гриффиндор! Тогда мы будем вместе — ты и я! Знаешь, как здорово! У меня такие друзья — Джим, Рем и Пит! Будем вместе мутузить этих змей!

Вальбурга снова видит своих сыновей, но уже постарше — Сириусу двенадцать, а Регулусу только исполнилось одиннадцать. Она знает, чем закончится разговор. В библиотеку врывается ее копия:

— Сириус! Вот ты где, несчастье своей матери! Не смей, слышишь, не смей сбивать Регулуса с толку! Вот он — настоящий Блэк! Он поступит куда должно — на Слизерин! Факультет чистокровных и достойных!

Регулус смотрит на Вальбургу настоящую, как будто ищет одобрения в ее взгляде, и снова убегает. Он снова единственный, кто видит ее. И ей ничего не остается, как следовать за ним. Теперь они оказываются в голубой комнате. Сириус, которому на вид лет четырнадцать, кричит:

— Я вас ненавижу! Вы — злобные и мерзкие! Черные маги! Расисты! — это слово она не поняла ни в прошлый раз, ни в этот.

— Сириус, прекрати — я накажу тебя. Будешь сидеть дома все лето и не поедешь ни к своим драгоценным Поттерам — они портят тебя, ни с нами в Европу — ты позоришь меня своим поведением. Ты совершенно дикий и не умеешь себя вести. Ты должен бы подавать пример младшему брату, но это тебе нужно поучиться у него!

Сириус злобно смотрит на Регулуса:

— Маменькин сынок! Гад слизеринский!

— Сириус!

А Регулус-подросток покачал головой и уже скрылся за дверью. Вальбурга последовала за ним. Это ее комната. Вальбурга из прошлого сидит на стуле у своего туалетного столика. Регулус, которому на вид около шестнадцати, стоит и почтительно смотрит на нее.

— Регулус, мой дорогой, о надежном будущем нужно думать уже сейчас!

— Да, матушка! Я стараюсь.

— Ты у меня молодец, очень хорошо, что ты со своими друзьями примкнул к Темному лорду. Я так горжусь тобой. Но сейчас я хотела бы поговорить не о будущем страны, а о будущем нашего рода.

— Я слушаю, матушка.

— Я уже просила тебя как-то подумать насчет невесты. Ты знаешь, не будь ты наследником, подошла бы любая чистокровная девушка. Но теперь на тебе лежит совсем другая ответственность. И все же нам с отцом не хотелось бы тебя заставлять.

— Да, матушка, я понимаю.

— Я подготовила список подходящих девушек, посмотри его, пожалуйста.

— Хорошо, матушка.

Вальбурга настоящая смотрит и не может понять, почему она не замечала этой тоски и обреченности во взгляде тогда. Регулус кланяется им обоим одновременно и выходит. Она спешит за ним — они оказываются не чердаке. Наконец-то одни.

— Регулус!

— Мама, — наконец-то он обращается к ней.

— Регулус! Я прошу тебя, пойдем со мной. Ты застрял здесь. Это все ненастоящее, ты в магической коме.

— Я знаю, — спокойно говорит Регулус и поднимает свои голубые глаза — холодные, как зимнее небо.

— Так пойдем же со мной!

— Зачем, мама?

— Там жизнь! Твоя жизнь, моя жизнь!

Регулус пожимает плечами.

— Я не хочу. Мне хорошо здесь.

И Вальбургу вытолкнуло снова в белый туман. Она не знает, сколько бродила по нему, бессильно выкрикивая имя сына, пока действие зелья не закончилось и она не вернулась в реальный мир.

* * *

— Вальбурга! Как вы себя чувствуете?

Сильная, властная женщина не могла удержать слез.

— Он не захотел идти со мной. Он сказал, ему хорошо там, — но тут леди Блэк подняла голову и внимательно посмотрела на молодого мага, который уже один раз не дал ее мальчику умереть. — Северус, может быть, попробуете вы?

Но тут вмешался лорд Принц.

— Вальбурга, я вас понимаю, но Северус пока не может колдовать, есть риск, что после такого он вообще никогда не сможет. А ждать опасно — чем дольше Регулус там, тем сложнее ему будет вернуться.

Но тут Северус сказал:

— Я знаю человека, ради которого Регулус может вернуться — моя кузина, мисс Фрост.

Вальбурга насторожилась. Она никогда не слышала от сына этого имени. Хотя нескольких Фростов она знала. Не священные двадцать восемь, но семья с историей.

— Она согласится?

— Я почти уверен.

— Они друзья? — спросила леди Блэк, боясь услышать другой ответ.

— Пожалуй, что так, — расплывчато ответил юный Принц.

— Что ж, если эта девушка сможет вернуть моего сына, я буду благодарна.

— Хорошо, — сказал лорд Принц, — тогда повторим завтра. Всем, и Регулусу тоже, нужно отдохнуть. Северус, я надеюсь на твое благоразумие — никакой магии.

* * *

Фрагария Фрост в десятый раз переплетала косу и нервно теребила свои каштановые волосы, которые лишь больше лохматились от всех манипуляций. Ей пришлось немало попереживать за последние несколько дней. Сперва она почувствовала, что Северус в смертельной опасности. Когда она бросилась в Принц-манор, оказалось, что ей не почудилось. Более того, не только Северус чуть живой, но и Регулус впал в магическую кому. Она проплакала всю ночь и смогла заснуть только под утро. После обеда ей все же позволили пообщаться с Северусом — тот чувствовал себя получше. По крайней мере был в сознании, хоть пока и не мог колдовать. После его рассказа ей захотелось придушить обоих этих придурков — так рисковать собой не пойми из-за чего. Про хоркруксы ей ранее слышать не доводилось, но хватило и того, что она узнала. Это омерзительное колдовство. На что еще способен волшебник, пошедший на такое?

— Берри, — обратился к ней Северус. — Берри, Регулус не вернулся из комы. Леди Блэк не смогла его убедить. Возможно, получится у тебя.

Берри решительно кивнула:

— Конечно. Что надо делать?

— Надо будет выпить специальное зелье, у деда есть. Затем ты применишь легилименцию и как бы очутишься у него в голове. Тебе нужно будет найти его и уговорить вернуться. Но, Берри, ты должна подумать, есть риск, пусть и небольшой, что ты и сама можешь оказаться в коме. Такие случаи были.

— Хорошо, я пойду за Регулусом.

И вот теперь она ждала, когда ее позовут. Каким-то образом Северус смог убедить Вальбургу Блэк, что не надо смущать девушку и познакомиться с ней она еще успеет. Поэтому, когда лорд Принц принес зелье и позвал ее в комнату, они оказались там втроем. Регулус, все такой же бледный, лежал на кровати. Он перестал метаться и шевелить губами — казалось, он глубоко спал, даже грудь практически не вздымалась.

— Милая, сейчас ты выпьешь зелье, а я дам Регулусу такое же. Он откроет глаза, но ненадолго, на пару секунд. Девочка, не упусти момент, ты должна успеть за это время.

Берри кивнула, выпила свое зелье — даже приятное на вкус. Лорд Принц приподнял юного Блэка и влил в его рот зелье.

— Раз — два — три!

— Legilimens!

Она успела. Со стороны казалось, что девушка внезапно потеряла сознание и упала прямо на грудь парню. Лорд Принц бережно уложил ее рядышком, благо ширина кровати позволяла. Ласково провел по волосам — так похожа на его Айрин в молодости. Такая же красивая, умная, верная. Надо быть идиотом, чтобы не пойти за такой девушкой. Время покажет, главное, чтобы она смогла вернуться.

* * *

Берри шла по густому зеленому лесу. Тропинка вилась под ногами, но казалось, что она образуется ровно перед тем, как девушка ступает на землю.

— Регулус!

Нет ответа, но Фрост казалось, что за ней внимательно наблюдают, а кто-то шуршит в ветвях. Лес между тем становился все более и более знакомым. Пришло узнавание — это Запретный лес, скоро она выйдет к Хогвартсу. И тут ее голову посетила мысль, и она позвала:

— Редж, ваше кошачество!

И точно перед ней с дерева спрыгнул знакомый лесной кот с голубыми глазами. Он ласково потерся о ее ноги, но стоило ей наклониться, чтобы взять его на руки, кот увернулся и побежал вперед. Фрост бросилась за ним. Вот уже и Хогвартс вырос перед ней, она лишь успела заметить, что Регулус обернулся человеком и заходит внутрь.

— Регулус!

Она вбежала следом, но очутилась не в холле, а сразу в классе чар. Тот самый урок с перьями! Она стояла в сторонке — это напоминало путешествие по чужим воспоминаниям в омуте памяти — смотришь, но сделать ничего не можешь. Какие они оба смешные! Как стараются делать вид, что обоим все равно. Вот Регулус подхватывает Фрост из прошлого, не давая ей упасть, а Фрост настоящая ощутила укол ревности к самой себе — его руки должны быть на ее талии! Урок все же закончился, и все вышли из класса. Но Фрост оказалась в слизеринской спальне — Крауч сидит за учебником, Лестрейндж пялится в потолок, а Регулус сосредоточенно чарует над деревяшкой. Та приобретает форму пера гиппогрифа, а он смотрит на Фрост и улыбается. Потом наносит руны и упаковывает подарок. Регулус выходит из комнаты, Фрост следует за ним. Вот сейчас они снова в лесу, точнее, у кромки леса:

— Ну, и куда же делся этот Северус? — вопрошает Фрост из прошлого и нервно накручивает прядь на палец. Как же неловко ей было тогда — впервые наедине с Блэком. Северус выманил их двоих на прогулку. Затем увидел на опушке одному ему заметные признаки, что в глубине должны быть волшебные сморчки. Бросил, чтобы Блэк приглядывал за ней и не пускал в лес, и свалил за этими самыми сморчками.

— Я думаю, он скоро вернется, мисс Фрост.

— Мне кажется, он издевается, мистер Блэк.

Фрост настоящая улыбнулась их глупой игре «мисс Фрост — мистер Блэк». Тогда это казалось важным.

Регулус чуть покраснел.

— Мисс Фрост, — неуверенно произнес он.

Но тут на опушку вылез паук. Берри не была совсем уж трусихой и пауков точно не боялась. Пауков обычных размеров, а вот паук размером с добрую лошадь произвел на нее впечатление — она просто впала в ступор, не в силах поднять палочку. Блэк, надо отдать ему должное, не растерялся и начал жалить заклинаниями мерзкое создание, и оно ретировалось в лес.

— С-спасибо, мистер Блэк, — чуть заикаясь, произнесла Фрост из прошлого.

— Думаю, после того, что случилось, мы можем перейти к именам, — улыбнулся Регулус, к которому с победой над тварью пришла уверенность.

— Спасибо, Регулус.

— Это мой долг — защищать леди. Можно я буду звать вас Фрес?

— Фрес, — распробовала французкий вариант своего имени Фрост из прошлого, — мне нравится, и давай уже на «ты» — я думаю, спасение меня от монстра может заменить нам брудершафт.

Тут из леса вылез Северус, о котором оба позорно забыли:

— Ну и пауки там ходят. Едва сбежал от него.

Регулус посмотрел на Фрес настоящую и в мгновение спрятался за деревьями. Она поспешила следом.

— Регулус, постой, — крикнула она в след.

Но парень лишь обернулся на мгновение и продолжил движение. Лес же из осеннего превратился сначала в зимний, потеряв разом все листья, а затем так же быстро покрылся весенней листвой и расцвел первоцветами. Берри мысленно застонала. Кажется, она уже догадалась, куда приведет ее Блэк. И Фрост угадала — они оказались на полянке возле старого тиса, очень похожего на тот, что рос в Принц-маноре, но все же другого — под этим деревом они поцеловались единственный раз, и здесь же они расстались. Судя по тому, что Фрес из прошлого не ждала Регулуса, здесь они и смогут поговорить.

— Регулус…

— Фрес…

Разговор получился коротким, а вот поцелуй был долог и сладок. Оба истосковались друг по другу. Они уселись прямо на сырую землю, обильно усыпанную хвоей тиса, и переплели свои руки.

— Ты пришла ко мне, Фрес.

— Нет, я пришла за тобой, Регулус. Вернись ко мне.

— Фрес, останься со мной. Здесь так хорошо. Здесь нет ни магов, ни магглов, ни Дамблдора, ни Темного Лорда. Здесь он не властен надо мной. Теперь, когда и ты здесь, мне больше нечего желать.

И Регулус провел по ее растрепавшимся волосам, любуясь переливчатым цветом.

— Я люблю тебя, Фрес.

— И я тебя, Регулус.

— Здесь мы будем всегда вместе, без всяких условностей, Фрес.

— Но, Регулус, здесь все — ненастоящее.

— Это неважно, Фрес, ты здесь, со мной…

— А как же Северус? И наши родные?

— Они справятся без нас.

— Регулус, но здесь может быть только то, что уже случалось с тобой. Ничего нового здесь не случится и не появится. Мы устанем.

— Я никогда не устану целовать тебя.

И они повторили поцелуй. Когда туман наслаждения почти развеялся, Берри спросила хриплым голосом:

— И тебе хватит только поцелуев? Давай вернемся. Я буду с тобой. А потом мы снова окажемся здесь — когда-нибудь, но у нас будет больше опыта, больше знаний, больше возможностей. И, если мы не придем сюда вместе, я буду ждать тебя здесь, под этим тисом. Ну, или ты подождешь меня…

Регулус задумался, потом попробовал усадить Берри к себе на колени, ему это вполне удалось, правда, ощущения были несколько не те. Затем он, вопросительно глядя на нее, потянулся рукой к ее груди. Она стала дышать чаще, но не остановила его. Однако ничего не получилось. Рука ощущала ткань, ощущала определенную мягкость, но это было не то — как будто он самого себя пощупал за грудь, сомнительное удовольствие. Берри тихонько рассмеялась.

— Регулус, ты не знаешь, каково это — трогать мою грудь. Я, между прочим, тоже не почувствовала того, что должна. А ты похож на ребенка, которому подсунули пустой фантик вместо конфеты!

— Фрес, ты выйдешь за меня замуж?

— Я люблю тебя, Регулус Блэк. Я хочу, чтобы ты был рядом. Я согласна быть твоей женой.

Три дерева в нашем растут лесу:

плющ, падуб и красный тис.

Листвы не теряют они зимой, —

Теперь Тристан навсегда будет мой.

— Я согласен вернуться, — и Регулус притянул ее губы к своим, и оба закрыли глаза. Когда они их открыли, то оказались уже в реальном мире.

— Регулус…

— Фрес…

Настоящий поцелуй вышел еще лучше, чем в голове. Но когда Регулус захотел попробовать то, что ему не удалось сделать в том лесу, на него накатила такая слабость, что сил едва хватило на стон.

— Мерлин! — воскликнула Берри, зардевшись, — ладно ты ничего не соображаешь, но я-то могла подумать, что тебе сейчас не стоит напрягаться.

К великому сожалению Регулуса она подскочила с кровати, ласково провела ладонью по его руке и сказала:

— Пойду обрадую остальных.

— Стой, то, что ты сказала там…

— Правда, от начала и до конца. Если ты не передумал.

— Я люблю тебя, Фрес.

— Я люблю тебя, Регулус Блэк.

— Ты станешь моей женой?

— Да. А теперь тебе надо отдохнуть.

Примечания:

Стишок про Тристана взят отсюда http://hobbitaniya.ru/valliyskie/valliyskie2.php

А вот и вбоквел созрел https://ficbook.net/readfic/9268907/24627592

Северус Принц вернулся в строй довольно быстро, благо приготовление зелий — это не глупое размахивание палочкой. Поэтому Темный Лорд получил нужные ему зелья в срок. Ну и что с того, что часть из них варил другой Мастер Принц? Магия потихоньку возвращалась к Северусу, и он уже мог пользоваться каминной сетью. Сегодня Лорд решил собрать их у Эйвери, куда он и отправился. Ему уже доводилось бывать в мрачном замке среди густого леса. Замок и лорд Эйвери прекрасно подходили друг другу. Как у такого отца и в таком месте мог родиться мягкий, добрый, умный Эйв, Северусу было совершенно непонятно. Разве что библиотека там была несравненно хороша. Эйв, как всегда, встретил Северуса с улыбкой, мягкой и несколько печальной. Пожиратели Смерти уже собрались и, разбившись на группы, тихонько обсуждали свои планы. Эйвери рассказывал другу о тех рукописях, которые он переводил для Лорда. Где-то чуть дальше звучал смех Мальсибера, правда, скорее нервный, чем веселый. Мрачный волшебник лет тридцати с сильным русским акцентом сказал:

— Смейся, смейся, Мальсибер, гляди, как бы завтра не довелось плакать.

— Не мешай нам веселиться, Долохов! Ты отличный боевик, мы все тебя ценим за это, но ты совершенно не умеешь расслабляться, — сказала Беллатрикс и рассмеялась звонко и радостно.

Время текло медленно. Северус волновался. Отдать бы уже зелья, взять новые да уйти домой. Там в зачарованном сейфе лежит хоркрукс. И даже дед не знает, что с ним делать. Может, в библиотеке Эйвери что-то найдется? Он завел с другом разговор о возможности воспользоваться их библиотекой.

— Прости, Северус, отец никогда не допустит туда чужого. Он даже Лорда туда не пустил. А я сам могу только пользоваться ей, но даже книги не могу выносить. Только копии, и то лишь с некоторых. Если ты скажешь, что именно тебя интересует, я попробую поискать.

Северус покачал головой — нет, втягивать в это дело еще и Эйвери он не собирался.

— Все в порядке, Эйв, я понимаю. Мой дед тоже не каждого пустит в библиотеку. Знания — сила. Это просто научный интерес.

Эйвери понимающе кивнул — книги были его страстью. Но тут передали, что Лорд желает видеть своего зельевара. Северус, звякнув склянками, отправился на аудиенцию: «Вот бы было, как в прошлый раз — зашел, поклонился, отдал, взял, поклонился, ушел». К сожалению, не всем мечтам суждено сбыться.

— Северуссс, — несколько растягивая буквы, поприветствовал Темный Лорд своего слугу. — Мой верный друг, присядь, сегодня нас ждет разговор.

Северус поклонился, он прямо по глазам видел, как Лорду нравятся внешние признаки почтения. Парень выставил на стол батарею зелий, взял листок и только после этого сел — на самый краешек предложенного кресла.

— Я доволен тобой, Северус, твои зелья соответствуют твоему мастерству. Ты не зря провел два года в Италии.

— Спасибо, милорд, — Северус постарался изобразить на лице должную степень радости. Лорд тщательно исследовал его разум, отвлекая общими фразами.

— Но ты можешь делать еще больше для нашего дела.

— Как скажете, милорд. Нужно сварить какое-то сложное зелье? Или изобрести новое?

— Пока нет, — и Лорд серьезно на него посмотрел. — Ты уже изобрел зелье от драконьей оспы, хотя Я и не просил тебя об этом.

— Милорд, но разве жизнь волшебников — не величайшая ценность? Тем более, наших родителей и дедов?

— В определенной степени ты прав, Северус. Но появись твое зелье позже на полгода, нам бы удалось провести законодательство о ритуалах! Это такие возможности! Такой важный шаг для нашего дела, теперь же этот шанс упущен.

Северус хотел спросить, что насчет тех волшебников, которые бы умерли за это время, но прикусил язык. Видимо, Лорду было выгодно текущее положение дел.

— Я не сержусь на тебя, Северус, — почти ласково продолжал Темный Лорд. — Просто мне бы хотелось, чтобы ты держал меня в курсе таких важных открытий, чтобы мы могли их использовать в своих интересах.

— Да, милорд. Я понял. Но вы говорили, что я могу быть как-то полезен вам?

— Для начала я бы хотел кое-что проверить. Legilimens!

Такого Северус точно не ожидал и инстинктивно возвел самые крепкие из своих барьеров. Лорд почти без напряжения их прошиб — он уже хорошо знал эти стены. Затем взял второй барьер, третий, пусть и со скрипом, тоже прошел, выпотрашивая самые постыдные и тайные воспоминания. Лорд даже позлорадствовал — да, этот полукровка взял себе родовую фамилию Принц, но в самых дальних закоулках сидит Снейп, которого шпыняет пьяный папаша-маггл, которому отказывают в любви даже грязнокровки. Но за всем этим он совсем не заметил второго потока сознания — а там было на что посмотреть. Хвала Грандмастеру менталистики Павлову! Хвала нейрофизиологии! Северус почувствовал, что еще чуть-чуть — и он потеряет сознание. Но Лорд вышел из его головы так же внезапно, как и зашел, оставив на память раскалывающую боль.

— Что же, Северус, ты снова оправдал мои ожидания. Ты действительно хорош в окклюменции. Я с трудом смог пробиться через твой последний барьер, хоть действовал внезапно и без предупреждения. Думаю, тебе не составит труда обмануть всех остальных, ведь могу сказать без ложной скромности, в легилименции мне равных нет.

Северус делал вид, что внимательно слушает, почтительно склонив голову, а сам пытался удержать содержимое желудка.

— У меня есть для тебя задание. Старик Слагхорн уже который год мечтает уйти из школы. А мне нужен свой человек в Хогвартсе, рядом с Дамблдором. Ты должен будешь войти к нему в доверие. Можешь даже предложить ему шпионаж. Но мы с тобой будем знать, кому ты верен. Что ты сможешь ему сказать, чтобы он поверил?

— Милорд, старик повернут на любви. Мне в школе нравилась одна, — Северус замялся, думая, кого лучше приплести — Лили или Энни.

— Грязнокровка, — продолжил за него Лорд. — Продолжай, мне нравится ход твоих мыслей.

— Я скажу ему, что все еще влюблен в нее, что решил ради нее перейти на его сторону.

— Отлично, старый дурак должен купиться — он действительно верит во всю эту чушь. Ты должен его убедить, Северус, и стать моим разведчиком в сердце врага!

— Да, милорд, это большая честь.

— Хорошо, что ты оценил. Как, кстати, поживает твоя матушка?

— Спасибо, милорд, проклятие удалось снять. Я многое узнал благодаря вам.

Как и положено при разговоре с Лордом — ни капли лжи. Слова «потому что» он доставит сам и свяжет два этих правдивых по отдельности утверждения.

— Я рад, — кивнул ему Лорд. — Твоя мать так же хороша в зельях, как и ты?

— Боюсь, она больше специализируется на женских зельях. Но после нашей победы, думаю, ее таланты придутся кстати, ведь дети — наше будущее.

— Что ж, ты прав, Северус. Я думаю, ты понял меня — ты должен встретиться с Дамблдором в ближайшее время. Информацию, которую ты сможешь передать ему, тебе будет сообщать Мальсибер или Долохов. Думаю, нашему молодняку пойдет на пользу стычка, даже если Дамблдоровы выкормыши будут готовы к ней. Ведь и мы будем готовы. Ах да, Северус, когда станешь деканом Слизерина — моего великого предка, я дам почитать тебе кое-что о самолевитации.

— Спасибо, милорд.

— Можешь идти. Позови младшего Розье.

— Слушаюсь, милорд.

Северус поклонился и вышел. Что ж, все сложилось даже неплохо. Теперь у него был карт-бланш на посещение директора.

* * *

— Северус, мой мальчик, ты не представляешь, как я был рад получить твое письмо! — лучистый взгляд голубых глаз из-под очков-половинок был таким же внимательным, добрым и въедливым. — Чаю? У меня как раз новый сбор.

— Спасибо, директор. Давайте сначала обсудим то, зачем я сюда пришел, — твердо ответил Северус. — И мое трудоустройство — лишь один из вопросов и, наверное, не самый важный.

— И что же ты хочешь мне рассказать, Северус?

— Сначала — клятва о неразглашении. И забвении нашего разговора.

— Северус, ты ставишь невозможные условия.

— Отчего же? Я же не прошу вас покупать кота в мешке. Вы просто не вспомните наш разговор. Я должен обезопасить себя и своих близких.

— Это так по-слизерински, мой мальчик, думать только о себе и своих близких. А как же общее благо?

Без чая разговор у директора совсем не клеился. Этот Снейп — или Принц? — вел себя вызывающе и слишком уверенно. На позиции сильного.

— Я не уверен, что мне не обойтись без вашей помощи. А вот вам, несомненно, будет интересна та информация, которой я обладаю. И чтобы вы поверили, что я не блефую, я готов частично открыть карты. Во-первых, это я прислал вам рецепт антидота к зелью Пастыря.

Лицо директора ничего не выражало:

— Но ведь и зелье Пастыря кто-то придумал.

— А во-вторых, Лорд знает о пророчестве.

— О каком пророчестве ты говоришь?

Северус приподнял бровь и чуть дернул уголком губ — директор отлично ведет игру, такое искреннее недоумение на лице, ни одним жестом не выдал себя.

— О том, что сделала Сивилла Трелони чуть больше полугода назад. К сожалению, Лорд поверил в него, хоть услышал не все. Более того, он знает, что родилось два мальчика — Поттер и Лонгботтом.

Директор внутренне скривился. Он рассчитывал на это пророчество, но никак не ожидал, что о нем станет известно Лорду. Он думал, это сможет сплотить вокруг будущего избавителя не только Орден Феникса, но и всех волшебников. Ничто так не объединяет, как общая надежда. Правда, эту карту надо разыграть вовремя.

— Это действительно очень важно. Но почему ты рассказываешь мне это, Северус?

Парень пожал плечами.

— Мне плевать на Лонгботтомов, и на Поттеров по большому счету тоже. Но Лили Эванс — моя подруга. Я пытался поговорить с ней, убедить уехать или хотя бы спрятаться. Но, кажется, она доверяет только вам.

— Какая часть пророчества ему известна?

— «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе…»

— Северус, у тебя есть метка?

— Сначала клятва, директор.

Дамблдор откинулся в кресле. Серебряные колокольчики звякнули. Ему нужен был преподаватель зельеварения и, желательно, личный Мастер зелий. То, что Северус уже рассказал, было архиважным. Ему нужно было узнать все остальное. Легилименция ничего не дала — конечно, при большем усердии барьер можно было бы сломать, но тогда договориться по-хорошему не получилось бы. Что же, директор умел работать с людьми, иначе не сидел бы сразу в трех креслах.

— Хорошо.

И Дамблдор протянул руку. Северус обхватил ее и достал палочку. Слова прозвучали. Клятва была принята.

— А теперь, Северус, расскажи мне.

— Если вы не возражаете, я покажу, директор. У вас есть возможность посмотреть воспоминания? — и в его руках качнулся флакон с серебристой субстанцией.

Дамблдор кивнул и провел своего гостя в соседнюю комнату. Там стоял думосбор, в который Северус и вылил воспоминания. Директор нырнул в них, и Северус последовал за ним. Не то чтобы ему хотелось снова пережить встречу с инферналами, но почему-то не хотелось отпускать директора одного. Когда экскурсия закончилась, Северус сказал:

— Спрашивайте, директор.

— Ты знаешь, что это за медальон?

— Это медальон Слизерина, из которого Лорд сделал хоркрукс.

Дамблдор если и удивился, то вида не подал.

— Ах, Том, бедный Том. Так боится умереть, что предпочел потерять себя. Где медальон сейчас?

— В надежном месте. Его можно уничтожить?

— Все можно уничтожить, Северус. Но мне надо кое-что уточнить.

— Почувствует ли это Лорд?

— Думаю, нет. Ведь он сам добровольно отрезал от себя кусок души, который теперь существует отдельно. Но хочу тебя огорчить. Я думаю, это не единственный его хоркрус.

А вот Северус удивления сдержать не смог.

— Как?

— Боюсь, это долгая история, Северус. И я полагаю, мы с тобой договоримся о сотрудничестве, я бы не хотел забыть эту информацию. Думаю, ты тоже. Но сначала расскажи мне, что тебя связывает с Волдемортом?

Северус обнажил левое предплечье, показывая свою метку:

— Метку я заполучил после шестого курса. И не скажу, что у меня был выбор, принимать ее или нет.

— У нас всегда есть выбор.

— Возможно, директор. Однако я не мог бросить друзей.

Директор кивнул.

— Но моя метка легла как-то не так. У остальных метки полноценные. Лорд может не только призвать через них, но и наказывать. Моя же отзывается вполсилы.

— Это будет нам на руку. А почему так вышло?

— У меня есть идеи, но я не уверен.

— Не поделишься?

— Может быть, в другой раз. Сейчас разговор не об этом.

— Северус, мой мальчик, ты неплох в окклюменции, но сможешь ли ты утаить от Волдеморта нашу беседу?

— Собственно, сам разговор скрывать нет необходимости. Он сам попросил меня занять должность профессора зельеварения и войти к вам в доверие, обещая шпионаж. А детали я скрою. Можете проверить мои барьеры, если хотите. Но он буквально вчера выпотрошил мой мозг, а воспоминания о медальоне не увидел, иначе меня бы тут не было, вряд ли я бы вообще был.

— Северус, ты позволишь посмотреть?

— Да, директор.

И снова в его голове ковырялись. Правда, Северус не стал возводить классические барьеры, а лишь спрятал то, что счел нужным, во второй поток. Директор остался доволен увиденным.

— И все же, Северус, почему ты пришел ко мне?

— Я не хочу всю жизнь подчиняться психу и жить в страхе. Да, я пошел к нему за своими друзьями. Но у меня есть и другие близкие люди, которых он уничтожит. Он просто использует всех, чтобы прийти к власти. И я не думаю, что от этого будет хорошо хоть кому-то. И дело тут не во всеобщем благе. А теперь вы расскажете свою историю?

— Все началось очень давно. Однажды, когда я еще был просто профессором трансфигурации, мне пришлось посетить приют, где жил один мальчик-волшебник. Ему предстояло отправиться в Хогвартс. Мальчика звали Том Марволо Реддл.

Дамблдор все говорил и говорил, а Северус погружался в историю мальчика-полукровки, который очень хотел власти и очень не хотел умирать.

Северус подумал: «Полукровка! Полукровка, который даже не знал о магическом мире до одиннадцати лет! Вся магическая аристократия пляшет под дудку полукровки!» Но спросил:

— А почему вы решили, что он создал несколько хоркруксов?

— Видишь ли, профессор Слагхорн как-то тоже показывал мне свои воспоминания. В них Том спрашивал его о возможности создания нескольких хоркруксов. Я только не знаю, на каком числе он остановился. Но я потратил очень много времени, собирая информацию о Томе. Думаю, у меня есть несколько зацепок. Но об этом позже. А сейчас, мой мальчик, не откажи мне в любезности, раздели со мной обед.

Дамблдор прищелкнул пальцами, и домовики накрыли стол. Северус, порядком уставший от этого длинного и сложного разговора, с удовольствием принялся за еду. Безоар за щекой молчал. После обеда они разыграли сцену, в которой Северус, размазывая слезы по щекам, вещал о великой любви к Лили и о том, как он мечтает заслужить ее прощение верной службой Дамблдору. Директор сначала изображал сомнение, а потом отечески хлопал его по плечу и утешал. Надо же было что-то показывать Лорду. Затем они заключили самый настоящий трудовой договор. Северус внимательно прочитал контракт и поставил магическую подпись. С ноября Северус приступал к обязанностям профессора зельеварения, а с Рождества — и к должности декана Слизерина. Договор предполагал, что он может разорвать его в любой момент, но должен или отработать до конца года, или предоставить себе замену. Директор тоже склонился поставить свою подпись. Но вдруг его рука чуть дрогнула, и локоть задел чашку с его любимым чаем. И все, разумеется, вылилось на пергамент. Северус выхватил палочку и попытался восстановить документ. Дамблдор улыбнулся благодушно и покачал головой:

— Мой мальчик, это ведь зачарованный пергамент. В него уже нельзя внести изменения, в том числе и магически он защищен. Проще подписать новый контракт. Ты уж прости меня за неловкость.

И директор, покопавшись в столе, достал два точно таких же на вид свитка. Северус пробежал по ним глазами — кажется, все было в порядке. Он подписал его и скрепил магией. Дамблдор в этот раз убрал со стола все лишнее и сделал то же самое.

А после обсудили условия сотрудничества:

— Значит, директор, я помогаю вам с поиском и уничтожением хоркруксов, вы же в свою очередь заступитесь за меня и тех моих друзей, которые окажут посильную помощь, перед Визенгамотом. Даже я понимаю, что того, что творит Лорд и его последователи, хватит на пожизненный Азкабан. Я туда совершенно не желаю.

— Все верно, Северус. Обменяемся обетами.

— Нет, директор. Я вам верю, можно снять клятву забвения — этого будет достаточно, — сказал парень и нагло улыбнулся.

Директору оставалось лишь улыбнуться в ответ. Шельмец не давал себя захомутать — обет не стал давать, клятвы составил так — не подкопаешься. И как директор умудрился пропустить такой ценный кадр! Ведь знал же, знал еще после инцидента с Люпином. Он присматривался к этому Снейпу. Упустил. А теперь мальчик вырос — и не доверяет своему директору. Ладно, по крайней мере, не зря он столько заговаривал его — небольшие изменения в контракте парень не заметил. Да, он может уволиться, доработав до конца учебного года или предоставив себе замену, но только с его, Альбуса, согласия. Так что теперь Хогвартс на долгие годы обеспечен преподавателем зельеварения. А уж директор постарается, чтобы варка зелий для директора воспринималась, как часть должностных обязанностей.

Парень тем временем встал и попрощался с директором. Он почти уже ушел, когда вдруг обернулся и сказал:

— Директор, вы же позаботитесь о Лили и ее сыне?

— Конечно, мой мальчик, конечно. И о Лонгботтомах тоже.

Северус удовлетворенно кивнул.

— Спасибо, директор. Если вы не против, я бы еще зашел к учителям. Надо же их предупредить, что мы скоро станем коллегами.

— И обязательно возьми планы у профессора Слагхорна. Все же тебе скоро приступать к работе.

— Благодарю за совет, директор. Всего доброго.

Только спустившись с винтовой лестницы, Северус облегченно выдохнул. Кажется, все прошло неплохо.

* * *

— И да, Берри, профессор Флитвик передает тебе привет.

Фрост радостно улыбнулась:

— Пожалуй, это лучшее, что я услышала за сегодня.

Потом она вздохнула:

— Но мне совсем не нравится то, что ты должен быть двойным шпионом.

— Думаешь, мне нравится? Но из двух зол я выбираю меньшее. Конечно, теоретически можно уехать в Рим. Мастер Веленозо будет мне рад, но… Я даже не уверен, не достанет ли меня Лорд из-под земли по своей метке.

На этой фразе Регулус помрачнел — его-то точно достанет.

— Может быть, стоило и мне пойти? Вдвоем было бы проще.

— Как только научишься закрывать свой разум от Лорда, Регулус, можешь ходить к Дамблдору хоть каждый день. Тебе надо быть образцовым Пожирателем Смерти, чтобы у него не возникло даже тени сомнения на твой счет. Тогда он будет доверять тебе. А нам нужно выяснить, нет ли у него еще хоркруксов и где он их прячет.

Тут Берри кинула взгляд на Северуса. «Поддержи меня!» — мысленно попросила девушка.

— Регулус, кстати, насчет образцовости. Я думаю, нам стоит повременить с помолвкой и свадьбой.

— Фрес, — Регулус поднял на нее свои глаза, — ты передумала? Или боишься?

— Подожди, Регулус, дай ей договорить, — влез Северус.

— Нет, Регулус, нет, — Берри сжала его ладони. — Больше всего на свете я хочу быть с тобой. Но ты не находишь, что это будет выглядеть странным — твой скоропостижный брак с полукровкой? Я знаю, что ты любишь меня и никому не дашь в обиду. Но давай я побуду пока просто твоей невестой?

— Но, Фрес…

— Она права, Регулус. Такое не утаишь, особенно если это ритуальный брак. Берри тоже никогда не скрывала, что полукровка. Достаточно спросить кого угодно, кто учился в Хогвартсе в это же время. Об этом узнает вся твоя родня, а, значит, и Беллатрикс. А что знает она — знает и Темный Лорд. Не думаю, что он погладит тебя по головке за это. И шанс узнать о его хоркруксах, и так небольшой, станет еще меньше.

Регулус понимал, что они оба правы, но ему было обидно. Да, именно это глупое и детское чувство. Но тут Фрес села рядышком, близко-близко, прильнула к нему. Северус вздохнул и картинно закатил глаза, но на него никто не обращал внимания. Тогда он вышел, ему не надо было объяснять, что он здесь — третий лишний. Девушка шептала на ушко своему любимому:

— Регулус, ну пожалуйста, мы столько ждали, подождем еще. Когда ты чуть не ушел насовсем, я поняла, насколько это все не важно. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ну что нам стоит подождать? Я еще учусь, у тебя — важная миссия. Ведь пока есть Темный Лорд, нам всем придется вздрагивать от каждого шороха. Мы столько ходили вокруг да около, столько думали о долге и гордости, даже не позволяя себе звать друг друга по имени, неужели один год что-то решит, мистер Блэк? К тому же мы можем продолжать видеться, хотя бы и в том охотничьем домике.

И тут она прикоснулась язычком к его уху, и Регулусу сразу стало понятно, что она имела в виду. От этого стало жарко, а кое-где тесно. И он не смог сопротивляться таким аргументам.

— Хорошо, Фрес. Я подожду. Но я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня.

Регулус достал из кармана небольшую коробочку. А сам опустился на колено перед девушкой.

— Фрес, это одно из родовых колец Блэков. Я хотел спросить тебя, согласна ли ты носить его в качестве обручального или тебе хотелось выбрать другое. Я ведь уже и несколько дат подходящих для помолвки рассчитал… Но теперь, я прошу тебя, прими его и не снимай никогда. Можешь скрыть его — но не снимай. Так я всегда смогу найти тебя.

— Регулус, оно восхитительное. Спасибо.

И Блэк надел на ее палец кольцо белого золота с каплевидным сапфиром василькового цвета, обрамленным россыпью мелких бриллиантов. Кольцо чуть стиснуло безымянный палец и село как влитое. Специальные чары не давали ему ни соскользнуть, ни слишком давить. Фрес залюбовалась камнем такого же цвета, как глаза ее Регулуса.

— А теперь я надеюсь, что в ваших маленьких, страдающих от гормонов и собственной никчемности мозгах навсегда останется мысль, что добавление зубов иглозуба к зелью, содержащему огнецвет, требует предельной внимательности и следует отсчитывать строго указанное их количество, а не пялиться на одноклассниц! Я бы снял баллы, да часы не предполагают отрицательного их количества! Мистер Коуп — отработка в классе зельеваренья прямо сейчас! Мистер Эпплботтом, которому, очевидно, так весело, тоже останется и поможет мистеру Коупу осознать глубину его невежества в тонком искусстве приготовления зелий! Домашнее задание на доске.

Северус вышел в подсобку. Оставлять без присмотра этих дебилов — а в том, что учащиеся дебилы, он перестал сомневаться уже к концу первой недели в Хогвартсе — было не лучшим решением, но он просто не мог уже видеть всех этих тупых, но проявляющих бесконечную изобретательность при проверке его на прочность подростков. Особенно тяжело ему было с последними курсами. Придя на первый урок к седьмому курсу, он имел удовольствие лицезреть рисунок на всю доску, в котором легко было узнать самого себя, подвешенного верх ногами. Только владение окклюменцией позволило ему держать себя в руках. Хорошо, что гриффиндорский гений изобразительного искусства (кто бы сомневался?) так увлекся рисованием, что не заметил, как новый профессор вошел в класс, тихо как кот, и смотрит на него. В тот день Северус установил рекорд по снятию количества баллов за день. А затем имел неприятный разговор с профессором МакГонагалл. И только поддержка Флитвика помогла ему выйти с достоинством из боя, развернувшегося в учительской. Впрочем, за месяц он смог добиться если не уважения, то по крайней мере послушания от студентов. Они шептались за его спиной, они его ненавидели, но боялись. Тем не менее, от их непроходимой глупости спастись было невозможно. Северус никогда не думал, как это тяжело — объяснять кому-то свой любимый предмет, когда этот кто-то не только не имеет способностей, но даже желания к изучению. Каждый урок превращался в мину замедленного действия: кто в этот раз напортачит? Профессор Слагхорн поделился с ним целой кучей специфических заклинаний — развеять дым от неудавшегося зелья, мгновенно очистить котел, пока дикая смесь не рванула, установить защитный купол на студентов… Страшно даже представить, что бы он делал без всего этого. Ладно, еще рейвенкловцы, которые прилежно относились к учебе и старались делать все максимально правильно — с ними было даже интересно. Ладно, слизеринцы, которые хоть и периодически проверяли его на прочность и терпение, но в целом относились к новому декану если не с настоящим почтением, то хотя бы с внешним — это были хорошо знакомые игры по понятным правилам. Ладно, хаффлпафцы, которые иногда нещадно тормозили или тупили, но по крайней мере не делали ничего опасного, а если чего-то не знали или забыли последовательность и состав, то спрашивали, а не делали наобум. Но гриффиндорцы — нет, эти шли путем смелых, храбрых и безмозглых! Выказать неуважение, насыпать наугад первых попавшихся ингредиентов, пререкаться и спорить — это все про них. Хуже было, только когда были сдвоенные уроки у Гриффиндора и Слизерина. Когда Северус напрямую спросил у директора, зачем же составлять так расписание, ему ответили, что эта давняя традиция, которая позволяет факультетам подружиться и лучше узнать друг друга. Молодой профессор мысленно фыркнул. Когда-то ему самому казалось, что это прекрасная возможность видеться с Лили на уроках, теперь же Северус совершенно не видел радости разнимать вечно конфликтующие стороны. А учитывая напряженную обстановку в целом в обществе, студенты едва не кидались в друг друга заклинаниями прямо на уроках. Пришлось даже ввести запрет на палочки на его парах. Не так много зелий требовало применения чар, а магическая энергия чудесно передавалась и при помешиваниях. А вот наслать какую-нибудь гадость на соседа при помощи мешалки или ложки не получится. По крайней мере, у этих бездарей.

Северус потер виски. Как же он понимал Слагхорна — уйти из школы ему хотелось уже сейчас, а до каникул еще почти два месяца. Но, кажется, в классе стихло — значит, большая часть обалдуев, переписав домашнее задание, ушла. Хвала Мерлину, что этот урок последний на сегодня и на этой неделе. Он бы уже мог отправиться по своим делам, но в классе его ждали двое — криворукий гриффиндорец и зарвавшийся гриффиндорец. Мистер Эпплботтом приходился дальней родней Лонгботтомам и в целом в зельеварении был неплох, но он был гриффиндорцем — и этим все сказано.

— Профессор Снейп!

Северус перекривился от своего старого нового имени — он все никак не мог привыкнуть к нему снова. Все же директор знает толк в извращениях. Именно так он представил нового профессора зельеварения в его первый учебный день и перед учениками, и перед коллегами. Впрочем, за два года, которые прошли с момента его выпуска, преподавательский состав изменился несильно — только должность профессора прорицаний занимала теперь Сивилла Треллони. Остальные же учителя помнили его как мистера Снейпа. Ну, а то, что свои ТРИТОН он получил уже как мистер Принц, почти никто не знал.

— Профессор Снейп! — повторил Эпплботтом. — А нельзя ли перенести отработку на завтра?

Северус повел бровью:

— Нет, так же как нельзя изменить ваше нахальство, мистер Эпплботтом.

— Тогда разрешите хотя бы Коупу отработать позже! Я приведу класс в порядок сам! Просто завтра матч, а Коуп — наш вратарь, сегодня последняя тренировка перед игрой.

— Мистеру Коупу следовало больше думать об элементарных правилах безопасности на уроке зельеварения, а не о квиддиче.

Эпплботом было вскинулся в защиту друга, но профессор оборвал его порыв:

— А теперь вы объясните мистеру Коупу, какую ошибку он допустил. Мистер Коуп напишет об этом эссе дополнительно к основному заданию. Затем вы убираете класс, когда он вернется к своему первоначальному виду — можете быть свободны.

— Но…

— А если вы будете пререкаться, так у меня хватает нечищеных котлов — работа затянется не только на сегодняшний вечер.

— Простите, сэр, — Эпплботтому все же хватило мозгов понять, что им и так делают одолжение. Он быстро протараторил причину взрыва, вскользь упомянул правила техники безопасности.

Профессор удовлетворенно кивнул, обвел рукой класс, залитый мерзкой зловонной слизью, и сказал:

— Приступайте.

— Я же говорил, — буркнул рослый светловолосый парень, стоило профессору отвернуться, — этот гад слизеринский ни за что меня не отпустит. Ведь если мы продуем воронам, и слизни выиграют у хаффов, то кубок достанется змеям!

— Мистер Коуп — две недели отработок с мистером Филчем за неуважение к профессору, — спокойно сказал Северус. «Слизеринский гад» оскорблением для него по сути не было, но вот то, что мальчишка забылся при нем, оставлять без внимания было нельзя.

Эпплботтом толкнул локтем Коупа, который намеревался возмутиться такой несправедливости, после чего гриффиндорцы с таким пылом принялись очищать класс от последствий взрыва котла, что меньше чем через час он уже сиял как новенький. Профессор придирчиво осмотрел результат их работы:

— Свободны.

— Спасибо, сэр.

— До свидания, сэр.

Гриффиндорцы выскочили из кабинета зелий. Северус навострил уши, частично трансфигурировав их в кошачьи.

— Вот же упырь, — возмущался мистер Коуп, — я полтренировки из-за него пропустил!

— Коуп, ты что, не понял? Он же мог завалить тебя работой по макушку, а так дал возможность уйти, как только закончим. И мне разрешил помогать, хотя оставлял в классе, только чтобы я объяснил тебе ошибку — захотел бы, выгнал…

Голоса становились все тише, даже кошачьи уши не помогали услышать окончание разговора. Даже удивительно, что такой сообразительный Эпплботтом оказался на Гриффиндоре. Правда, переубедить Коупа ему вряд ли удастся. Может, он дал слабину, раз Эпплботтом просек, что к чему? Впрочем — плевать. Сейчас Северус предупредит директора и наконец-то сможет уйти. Его ждут.

* * *

Едва выйдя за вороты школы, Принц аппарировал по метке. Лорд в этот раз обретался у Треверса. Северусу уже доводилось тут бывать. Большой, но отчего-то неуютный дом, заставленный охотничьими трофеями предков Треверса, производил впечатление гнетущее. Не возникало ни малейшего желания рассматривать чучела диковинных зверей, а, наоборот, хотелось уйти поскорее, чтобы ненароком не пополнить страшную коллекцию. Поговаривали, за закрытыми дверями Трэверс держит куда более жуткие экземпляры.

— А вот и наш незаменимый профессор, — с гаденькой ухмылкой встретил его Розье. — Что, пришлось вернуться к жалкой маггловской фамилии, Снейп?

— А ты не находишь, что со своей жалкой маггловской фамилией я способен принести куда больше пользы, чем ты вместе со всем своим генеалогическим древом?

Не следовало, конечно, так крыситься на этого Розье. Но пусть бы он провел день, усмиряя любопытство рейвенкловцев, пытаясь донести свет зельеварения до хаффлпафцев и разнимая слизеринцев и гриффиндоцев. Пользуясь своим теперешним особым статусом, Северус проследовал к Лорду незамедлительно.

— Милорд, — произнес Северус и почтительно склонился перед Темным Лордом.

В комнате горел камин, хотя было уже довольно тепло, но Лорд как будто не мог согреться и сидел довольно близко к огню.

— Что нового ты расскажешь мне, Северуссс?

— Милорд, я смог лишь выяснить, что интересующие вас личности не покинули Британию, но дома их под Фиделиусом.

— И кто же хранит тайну?

— Они сами выбирали. Насколько я понял — это не Дамблдор, а кто-то из их друзей.

— Хорошо, это важшно. Что еще?

И Северус принялся пересказывать все мелочные разговоры, которые ему довелось услышать в Ордене Феникса.

— Но они все еще не доверяют мне, мой лорд, — низко склонив голову, сказал Северус.

— Что же, зайди потом к Долохову — пусть покажет тебе план вылазки на ближайшую неделю. Подготовиться они не успеют, а доверие к тебе повысится. Мне важно, чтобы ты слушал, Северус. Может быть, тебе удастся узнать, кто хранитель.

— Конечно, милорд.

— А какие зелья ты варил на этой неделе для старика?

Северус перечислил все. Не забыл и про слабительное.

— А как обстоят дела в Хогвартсе?

Северус с удовольствием вызвал воспоминания, как он снимает баллы с гриффиндорцев и последний рубин в их часах исчезает. Как кривится от гнева лицо Коупа. Как таинственно переглядываются старшекурсники-слизеринцы: глазами они указывают на своего декана, а затем невзначай трут левое предплечье.

— Наш факультет лишь ждет, когда вы придете к власти. Молодежь хотела бы пополнить наши ряды. Гриффиндорцы злятся, но им никогда не хватало ума и выдержки, чтобы одержать победу в длительном противостоянии. Рейвенкло учится, Хаффлпафф готовится к худшему. Там много грязнокровок, но они напуганы. Большая часть хочет скрыться сразу после школы.

Лорд довольно улыбнулся, не забыв покопаться в голове Северуса.

— Я доволен тобой, Северус. Но в следующий раз я жду тебя с зельями.

— Спасибо, милорд.

Это означало, что аудиенция окончена, можно забрать список и уйти. Северус так и делает. Потом находит Долохова, узнает фамилии тех, кто должен ждать в гости Пожирателей Смерти. Теперь ему есть чем удовлетворить интерес Дамблдора.

Аппарировав в Принц-манор, Северус выдохнул. Лорд ничего не нашел в его голове. Не увидел, как в адском пламени сгорает медальон. Дамблдор все же нашел надежный способ справиться с хоркруксом. Как пищал и корчился медальон. Как нашептывал он Северусу, что поможет обрести могущество, откроет тайны мироздания. Но Северус удерживал его в специальной замкнутой сфере, внутри которой бушевало пламя. Сферу, кстати, разработала Берри. Не для уничтожения хоркруксов, конечно, а как способ локализовать пространство для предотвращения всевозможных чар. Это и будет ее работой для получения мастерства. А Северус оттестировал изначальную версию, да сразу на адском пламени. Хорошо, что Берри об этом не узнала. Дамблдор оказался прав — Лорд ничего не почувствовал. Но стал уязвимее. Регулус тоже постарался. По крайней мере, он смог разговорить своих кузин и друзей. Точнее, Нарцисса сама рассказала ему, что Лорд отдал Люциусу на хранение какую-то странную книжку. Люциус спрятал ее в той части библиотеки, где стоят самые опасные гримуары. Вытянуть информацию о том, что в сейфе Лестрейнджей тоже хранится какая-то важная для Лорда вещь, было сложнее. Но все же Рег и Басти дружили еще со школьных времен. Регулус знал, как разговорить друга. По описанию вещица очень походила на чашу Хельги Хаффлпафф. Неужели Лорд испоганил еще одну реликвию Основателей? Когда пришлось уничтожить медальон, хоркркукс, почувствовав сожаление Северуса по поводу испорченной вещи, попытался надавить на это. Но Принц знал, что медальон Слизерина был потерян, когда Лорд сделал его вместилищем части своей души, поэтому палочка его не дрогнула. Уверенности в том, что книга и чаша — это именно хоркруксы, не было. Но по меньшей мере это была зацепка.

* * *

Северус, вернувшись домой, перебросился парочкой слов с дедом. Тот, не уставая, подкалывал профессора зельеварения. Правда, это дед натолкнул его на мысль, что у него теперь есть огромное поле для наблюдений за всевозможными неудачными вариантами простейших зелий. Это действительно оказалось полезным. Постепенно Северус накапливал данные о непредвиденных эффектах взаимодействия различных компонентов. Постепенно у него складывалось все большее представление о системе этих взаимодействий. Конечно, требовались опыты для проверки, но сейчас на это катастрофически не хватало времени.

Потом Северус все же добрался до ванной. Наконец-то можно будет расслабиться и привести себя в порядок. Смыть с себя всю грязь. Правда, уже завтра вечером он вернется в Хогвартс. Все воскресенье он проведет над котлами, варя зелья для Лорда, Дамблдора и больничного крыла. Это чем-то напоминало его шестой курс. Тогда он тоже без конца варил зелья. С той лишь разницей, что тогда ему приходилось учиться самому, а теперь он обучал стадо баранов. И это было в сто раз тяжелее.

В первые месяцы преподавания, когда он жестко устанавливал свой авторитет, он еще не знал, что худшее впереди. Но когда он чуть-чуть привык, да и к нему чуть-чуть привыкли, Северус на себе прочувствовал, на что способны настырные девицы. Они томно вздыхали на его уроках, накручивали локоны на пальцы, надували губки. Вспомнился профессор Блум, которого подобным образом изводили девчонки. Однако зельевара было так просто не пронять. Он становился еще строже, еще злее и острее шутил, еще чаще устраивал контрольные работы, задавал еще больше домашних заданий. Большая часть девиц унялась, но некоторые особо наглые продолжали свои боевые действия. А некоторые так и норовили испортить зелье, чтобы попасть на отработку. И попадали — к мистеру Филчу или к Хагриду — грядки тоже требуют ухода. Дошло до того, что Северусу пришлось обратиться за советом к Филиусу Флитвику. Полугоблин всегда к нему хорошо относился и усмехнулся в усы, когда молодой коллега рассказал о своей проблеме:

— А что вы хотели, Северус?

Да, Северусу долго пришлось привыкать, что все учителя зовут друг друга по именам в отсутствие студентов. То есть то, что его звали по имени, было как раз-таки нормальным. Ну, и более-менее легко ему давались имена профессоров помоложе, которые и сами преподавали недавно — например, Аврора Синистра, профессор астрономии, и Сивилла Треллони, профессор прорицаний, сами были старшего его едва ли на пять лет. У них он не учился. Но вот как звать по имени профессора Макгонагалл или мадам Стебель? Это было странным, язык застревал. Тем не менее Филиус Флитвик так радовался его обществу и так дружелюбно себя вел, приглашая иногда на вечерние посиделки, что через пару месяцев Северус преодолел неловкость по отношению к нему.

— Не знаю, Филиус, мне бы хотелось, чтобы они оставили меня в покое.

— Северус, они ни за что этого не сделают. Ну конечно, девушки будут обращать на вас внимание! Вы молодой, загадочный, интересный и неженатый профессор! Вы — самый молодой Мастер зелий за последние Мерлин знает сколько лет. Ну, подумайте сами, у девушек сейчас самый трепетный и нежный возраст, когда хочется романтики и любви. А тут — появляетесь вы. Даже ваш мрачный образ лишь добавляет привлекательности в их глазах.

— И что же мне с этим делать? Ведь это совершенно недопустимо!

— Вы совершенно правы. Да, тут у меня несомненное преимущество — возраст и, мягко говоря, непривлекательная внешность. Я представляю, как вам тяжело. А вам только и остается, что не обращать на них внимания. И со всеми вести себя ровно и благожелательно. Хуже только, когда вам начнут признаваться в любви.

Северуса так перекривило, что профессор чар рассмеялся.

— О, даже мне, несмотря на мои недостатки, доводилось получать любовные записки от учениц. Но с записками все просто — ставите в известность директора и декана, чтобы в случае чего обезопасить себя, и игнорируете.

— А если я сам — декан?

— То записки от своих просто игнорируете, в крайнем случае и при большой настойчивости — проводите беседу. Если кто-то из преподавателей обратится к вам с просьбой вразумить своих подопечных, то тут нужно тонко поговорить со студентом. Выяснить, почему он обратил свой взор на преподавателя, а не на сверстников. Я думаю, запасы успокоительного вам помогут. И сами не забудьте принять. Хуже, когда девушка придет к вам, заливаясь слезами, рассказывать о вечной любви. Ну, или не заливаясь. Тут нужно ее аккуратно выставить, желательно не обидеть, но дать ей понять, что такие отношения невозможны в принципе.

— Спасибо, Филиус. Это все довольно непросто.

— Да. И простите, если лезу не в свое дело, но гораздо проще все это переносится, если у вас у самого не будет напряжения такого рода.

— О, с этим все в порядке. Правда, я могу покидать школу не так часто, как хотелось бы. Но, в конце концов, сварить себе зелье я всегда могу.

Это был весьма полезный разговор. Северус понял, что, кроме его скверного характера, оберегом от влюбленных школьниц может стать непривлекательный внешний вид. Следить за собой для Северуса было всегда неприятной обязанностью. Поэтому он с легкостью вернулся в режим «стояние над котлами — краткий сон — пропуск приемов пищи — немытая голова». Самое смешное, что черные круги под глазами и сальные патлы в одинаковой степени радовали и Дамблдора, и Темного Лорда, как будто служили доказательством его усердной работы. Но сейчас Северусу стоило привести себя в порядок. Ведь сегодня у него будет свидание.

С Кларой Купер Северус познакомился в Мунго, когда тестировал свое зелье против атипичной драконьей оспы. Клара была штатным зельеваром при больнице, поэтому принимала непосредственное участие в изучении нового зелья в клинике. Она была умна. Она разбиралась в зельях. С ней было интересно. Можно было обсудить преимущество использования зачарованных мешалок и недостатки экстракции по сравнению с возгонкой, последнюю статью в «Вестнике зельевара» и технологию приготовления зелья сна без сновидений с учетом возраста. С Кларой было легко. Она никогда не спрашивала его о том, о чем он не желал говорить. Она никогда не грузила его своими проблемами, если только он сам не интересовался. Она никогда не хотела от него чего-то невероятного. Клара была симпатичной. Темно-русые волосы обычно были убраны в пучок, но если она распускала их, то они красиво ложились на плечи. Медные глаза прятались за очками, но, когда Северусу удавалось ее рассмешить, в них зажигались золотые искры. Светлая кожа, тонкий стан. Клара находила его привлекательным. Северус сам не понял, как вежливые беседы об испытываемом зелье стали чем-то большим. Она сама пригласила его к себе. Сама соблазнила. С ней было хорошо — Клара четко знала, чего хотела. Но при этом она не строила никаких планов на него. Он не любил ее, она не любила его. Но она ему нравилась, а он нравился ей. Единственное, что смущало его поначалу — Клара была старше его. Определить ее возраст по внешнему виду было невозможно — все же ведьма, да еще разбирающаяся в зельях. Но Клара училась на одном курсе с его матерью. Они не были подругами, но знали друг друга. Но устоять он не мог. Тогда, замученный и уставший от всего, чем встретила его Родина, он просто расслабился в ее объятьях. Когда он спросил ее, что она думает об их отношениях, Клара рассмеялась: «Мне нужен хороший секс, тебе нужен хороший секс, так почему бы нам не дать его друг другу?» Поэтому сейчас он смывал с себя всю грязь, все заботы, чтобы отправиться к женщине, с которой он мог быть просто мужчиной.

Северус сразу заподозрил неладное, когда дед попросил повесить один из его портретов в Хогвартсе, в слизеринской гостиной.

— Ты же, дорогой внук, не умеешь читать, — сокрушался дед, ехидно улыбаясь. — Подписал такой контракт, что будешь работать в Хогвартсе до скончания своих дней, потому что ни один директор не отпустит такого дурака и Мастера зелий по совместительству с этой должности. И Принц-манор будет стоять пустым долгое время. А я, когда помру, смогу хоть иногда разговаривать с тобой с портрета. К тому же для манора у нас есть парный портрет с Айрин.

И вот сегодня этот самый портрет заставил его поволноваться. Сигналка сообщила, что в гостиной родного факультета кипят страсти. Когда Северус учился сам (а было это неполных три года назад), Слагхорн не особенно часто заглядывал в гостиную, спихнув большую часть воспитательной работы на старост. Поэтому зачастую в гостиной студенты занимались тем, что в двух словах можно было бы описать как неформальное общение. Иногда неформальное общение предполагало выдергивание волос сопернице и кидание заклинаний в противника. Нет, разумеется, такое случалось нечасто. Все же дети аристократов, а их было подавляющее большинство, редко забывались настолько, чтобы вместо ядовито-любезных фраз использовать палочки. Это вам не Гриффиндор. Тем не менее Северус стал наведываться в гостиную почаще. Определенным авторитетом он у своих змеек пользовался. Все же у многих родители, старшие братья, сестры, кузены поддерживали Темного Лорда. И никто не сомневался в лояльности своего декана. Однако и специальные сигнальные чары о применении магии, использованной студентами против студентов, он оставил. Вот и сейчас профессор Снейп отправился к своим подопечным. Видимо, последняя неделя перед экзаменами выдалась чересчур нервной, раз его змейки взялись за палочки. И точно, беспрепятственно проникнув в просторную серебристо-зеленую гостиную, Северус застал двух своих студенток в недвусмысленно дуэльной стойке.

— Мисс Берк! Мисс Буллстроуд! Извольте объясниться, что здесь происходит и почему вы решили устроить дуэль.

Он скрестил руки на груди и многозначительно приподнял бровь, буравя черными глазами провинившихся шкодниц. Разъяренные фурии тут же превратились в присмиревших овечек. Молва уже приписывала профессору Снейпу небывалые таланты в легилименции. Хотя, разумеется, в мысли студентов он не заглядывал — их мотивы и так были прозрачны и ясны. Мисс Берк и мисс Буллстроуд, скорее всего, не поделили мистера Нотта. Да, да, того самого Нотта, который ходил за ним хвостом последние два года в Хогвартсе. Вот кто действительно рад был его видеть и сидел на уроках зельеварения с самым самодовольным видом. При этом стоит отметить, что Нотт действительно был хорош в зельях.

— Профессор Снейп, у нас вышло недоразумение, — сказала более верткая Берк, — но мы с Брунхильдой уже решили его.

И Берк выразительно посмотрела на Буллстроуд.

— Да, сэр, — подтвердила вторая слизеринка, быстренько сообразившая, что гнев декана ей ни к чему.

— Что же, леди, я очень рад, что вы разобрались в ситуации, — елейным голосом сообщил профессор, — и раз вы теперь снова подруги, то, несомненно, совместные отработки в теплицах мадам Спраут сблизят вас еще больше.

— Но, сэр, ведь на следующей неделе уже экзамены!

— Вот именно, мисс Булдстроуд, именно об экзаменах вам и надлежало думать, а не о недоразумениях, — ухмыльнулся профессор и глянул на вспыхнувшего Нотта.

Ничего-ничего, Помона Спраут на отработках всегда рассказывала чуть ли не больше, чем на своих уроках. Тем более, что экзамен по гербологии эти две слизеринки и будут сдавать первым. Так что он фактически подарил им дополнительные консультации по предмету. И более сообразительная Берк это тут же поняла.

— Спасибо, сэр.

Но Северус ее уже фактически не слушал — он мысленно подбирал челюсть. Портрет его деда явно ожил и потешался над происходящим. Уж кто-кто, а Северус знал, что значит эта ухмылка на лице лорда Принца. Но стоило взгляду одного Принца встретиться со взглядом другого, портрет тут же замер и перестал подавать признаки жизни. Что, драккл раздери, это значило? С дедом что-то случилось? Но портреты оживали не ранее чем через девять дней после смерти, а еще пять дней назад Септимус Принц был жив-здоров. Значит, это какой-то эксперимент. И Северус желал знать, какой. Он резко развернулся, так что полы мантии красиво взметнулись — это пижонское заклинание он придумал еще в Риме, чтобы впечатлять итальянок, которым, впрочем, много не надо было, чтобы впечатлиться. На прощанье еще раз строгим взглядом оглядел своих змеек. Все же как с ними хорошо — иногда достаточно и взгляда, чтобы они все поняли. Северус уже думал, когда он попадет домой и как ему прижучить деда, если тот начнет отпираться. Разговор по каминной сети оказался коротким, но результативным. Дед отнекиваться не стал. В воскресенье Северуса ждали дома.

* * *

Родной манор встретил Северуса ярким солнечным светом, россыпью цветов на аллеях, смеющейся мамой, обнимающейся бабушкой и хитрющим дедом. «Скоро каникулы,» — как мантру повторил себе Северус. Действительно, полгода за профессорской работой и двойным шпионажем пролетели быстро, хотя порой казалось, что время тянется невыносимо медленно. И его практически не оставалось на свои исследования. А тут выясняется, что дед придумал какую-то хитрость. И самое главное — без него! После семейного обеда на четверых — мама продолжала жить в своем маленьком домике, хоть Септимус и вернул дочь в род, но всякий раз составляла Северусу компанию — так вот, после обеда дед пригласил его в свой кабинет. После того как дед и внук расположились на привычных местах, лорд Принц глянул на часы, потер подбородок и сказал:

— Ладно, начну пока один. Берри не смогла прийти к обеду, но обещала быть к трем.

Северус приподнял бровь — становится все интереснее, значит, и сестрица засунула сюда свой длинный нос. Дед поерзал в кресле, как бы собираясь с мыслями.

— Тема волшебных портретов интересовала меня давно. Как ты знаешь, живыми красками можно нарисовать пейзаж, животных, магглов, несуществующих личностей, но реальные волшебники не могут заполучить свое альтер-эго. Портрет даже не будет двигаться как колдография, пока изображенный не отойдет в мир иной, оставив от себя слепок энергии, который и начнет квазижизнь на полотне. С составом волшебных красок мы с тобой славно повозились пару лет назад и существенно упростили их приготовление, но в данном случае это не главное. Я, еще до своего отшельничества, много общался с художниками, которые пишут портреты. Оказалось, они добавляют капельку крови модели на последних этапах, а потом ставят специальные запирающие чары. Да, иначе образуется сложная связь…

— Портрет Дориана Грея.

— Вот именно, никому не надо, чтобы портрет перетянул личность в себя. Это опасно — если кто-то уничтожит портрет, пострадает и сам волшебник. Но меня интересовало, можно ли это как-то обойти и временно вселяться в свой портрет.

— Ого, зачем тебе это?

— Мерлин, Северус, а зачем тебе общая система совместимости компонентов? Мне было интересно. В то время я заказал несколько своих портретов — краски еще традиционные. Я стал разрабатывать специальное зелье, чтобы облегчить временное вселение в портрет. Три портрета я испортил. Но потом все же придумал состав — и добился своего. Правда, совсем недавно, все же я надолго забросил эти изыскания. Добиться-то добился, да вот только толку мало. Управлять своим портретом я мог только при непосредственном наблюдении за ним. А если портрет был, скажем, в другой комнате или на слишком большом расстоянии, то уже ничего не получалось. Я понимал, что одним зельем я тут не ограничусь, нужны специальные чары. Вот тут-то я и сошелся с Берри. Она иногда приходит к нам в библиотеку, ну я ей и показал результат. Она заинтересовалась. Но, пожалуй, пусть лучше сама тебе объяснит принцип действия.

— Хорошо, — Северус кивнул, — а что за состав и рецепт у твоего портретного зелья?

— Мой внук, — улыбнулся Септимус и выудил рабочий журнал с соответствующими записями. Час до прихода Берри пролетел для двух зельеваров незаметно.

Берри тихонько постучала и вошла в кабинет Септимуса Принца. Северус со своим дедом склонились над записями и о чем-то спорили. Но стоило им увидеть ее, как взгляд двух пар черных глаз потеплел. Все же дед и внук были очень похожи.

— Добрый день, надеюсь, я не помешала?

— Ах, моя дорогая, ты, как всегда, вовремя, — расплылся в улыбке лорд Принц. Как ему нравилась эта девочка. Что-то похожее он чувствовал к Эйлин и относился к Берри как к собственной дочери или даже внучке — определенно ей позволялось больше. Даже крутить роман с Блэком. А еще Берри была необычайно талантлива, но не в зельях, а чарах. И только благодаря ее заклинанию они смогли не только оживить портрет, но и обеспечить связь на расстоянии.

— Берри, — Северус подскочил и обнял сестру. С этой дурацкой работой в школе они виделись совсем редко.

— Северус, — она обняла брата в ответ. — Я вижу, лорд Принц рассказал тебе про свой эксперимент.

— Не до конца, только ту часть, что связана с зельем. Портретное зелье позволяет использовать свое изображение, как аватар, но вот твои чары — обеспечивают ментальную связь с портретом.

— Да, — кивнула Берри, — так и есть. Смотри.

Берри взяла листок и принялась вычерчивать сложную формулу, параллельно объясняя ее Северусу.

— Пришлось пару раз проконсультироваться с профессором Павловым, но в конце концов все стало на свои места. Ты не хуже меня знаешь, что помимо обычных ритмов мозговой активности, которые есть в том числе у магглов, у волшебников есть еще магические волны — ро.

— Да, — кивнул Северус, — и легилименция основана на синхронизации этих ритмов, а окклюменция, напротив, на создании помех для этой синхронизации.

— Все верно. Я потом еще долго изучала парные зеркала. В их структуру вплетены заклинания, создающие такой ритм искусственно. Тут, как всегда, могут быть разные средства — заклинания, зелья, руны, артефакторика. В зеркалах чары и структура создают синхронизированную волновую связь. Это как рации у магглов. Два зеркала настроены на одну волну. А с портретом нужно было настроить изображение на конкретного волшебника. Все, конечно, облегчалось за счет привязки по крови.

— Я так понимаю, в случае с портретным зельем именно оно создает эти самые ро-волны у картины?

— Верно, но они достаточно слабые. Поэтому лорд Принц хоть и оживил портрет, но не мог управлять им на расстоянии. А я разработала чары, завязанные на графическое изображение. Смотри.

Северус смотрел на листок с формулой. Ниже Берри нарисовала линию, напоминающую траекторию движения палочки, но гораздо более сложную и вычурную, повторить такую палочкой будет нелегко. И тут до него дошло — на портрете деда, который он сам повесил в Хогвартсе, был нарисован такой вензель — он был умело вписан в картину и практически незаметен.

— Ну и, конечно, на осуществление и поддержку связи нужна энергия, тем более на большие расстояния. В этом плане Хогвартс был идеальным для испытаний. Там мощный магический источник. Там полно волшебников. Там полно портретов. Никто не придаст внимания еще одному. А мы зато убедились, что связь работает на значительные расстояния.

— Это просто невероятно. Но, дед, почему слизеринская гостиная, а не мой кабинет?

— Как почему? Думаешь, мне охота смотреть, как ты просиживаешь часы за столом, проверяя эссе кучки безграмотных идиотов, которые не знают, чем отличается аконит от клобука монаха?

— То есть тебе приятнее смотреть на самих идиотов?

— Ну разумеется! Берри, скажи, как там у магглов эта штука-транслятор называется?

— Телевизор.

— Вот! Это мой телевизор! Я и новости узнаю, и на молодежь посмотрю. Они такие забавные — эти Берк и Булдстроуд. Положили глаз на Нотта, а он же обручен с Селвин, хоть она и старше его на два года.

— Мерлин! Не думал, что тебе нравятся сплетни — это же такая чушь!

— Конечно, чушь, — кивнул дед, — но это ужасно забавно. Кроме того, посмотрев на них пару минут в день, я снова вспоминаю, почему всегда избегал общества идиотов.

— Северус, да не будь занудой! Это же такие возможности. Смотри, что я придумала.

Берри потянулась в сумку и выложила набор карточек. По размеру они были раза в три больше обычных игральных карт. Северус взял небольшую стопку из четырех карт. На каждой был нарисован портрет — Берри, Регулус, лорд Принц и сам Северус. Берри в темно-синем платье и с брошью-земляникой смотрела, как смотрят в зеркало — все же это был автопортрет. Регулус ласково улыбался, волосы откинуты назад, правая рука обхватила левое плечо. Септимус Принц сидел в светлой лабораторной мантии за своим рабочим столом и что-то сосредоточенно писал — Северус часто видел его именно таким. На своей карточке он был изображен стоя, скрестив руки и окидывая презрительным взглядом смотрящего. Портрет вышел как живой. Всего таких колод было четыре.

— Ты сама рисовала?

Берри кивнула.

— Это очень талантливо.

— Спасибо.

— А для чего эти карточки? Ну, с портретом понятно: мы удовлетворяем вуайеристские наклонности моего деда. А это будет вместо сквозных зеркал? — догадался Северус.

— Ты прав. Мне нужна только капелька твоей крови, чтобы настроить портрет на тебя. Портретное зелье для аватаризации, ну, а заклинание уже вписано. Надо попробовать.

— А как принимать сигнал? Мне нужно будет достать твою карточку?

— Нет, карта нужна только для вызова. Принять или отклонить его можно и без карты.

— Похоже на телефон, встроенный в голову.

— Да, если честно, идею я подсмотрела у маггловского фантаста — Роджер Желязны описывал такие карты для вызова родственников в Хрониках Амбера.

— Давай попробуем!

— Это все отлично, — проворчал дед, — но пойдемте в лабораторию.

Три волшебника, увлеченные общей идеей, проследовали в отдельный флигель, где до вечера занимались доведением карт до ума. В итоге все вышло, как описывала Берри. Карты заработали. Для вызова надо было внимательно вглядываться в карту и применять легилименцию. Тот, к кому обращались, ощущал зов в голове и мог ответить, тогда изображение оживало, и карта слегка нагревалась, или отгородиться окклюменцией, тогда карта оставалась лишь холодной картонкой. Северус даже аппарировал на другой конец острова, но связь прекрасно работала. Пока они настроили карты на троих, но Берри пообещала, что скоро активирует карту Регулуса, а потом пришлет Северусу с совой.

— Вот бы здорово было передать ее при вызове, — сказал Северус.

И глаза у Берри загорелись.

— А ведь это теоретически возможно. Тут что-то вроде манящих чар, только более сложных и привязанных к картам. В принципе их можно даже использовать как настройку для аппарации. Но в портальной магии я разбираюсь слабо. Нужно поговорить с отцом…

— Берри, ты — гений!

— Без лорда Принца ничего бы не вышло, — улыбнулась девушка. — Я бы никогда не создала портретное зелья. Да и без твоих красок тоже — я бы разорилась нарисовать столько портретов.

А потом она нахмурилась:

— Северус, только не рассказывай своим работодателям. Один объявит меня темной ведьмой за использование магии крови и менталистики высшего уровня, а второй извратит мою идею невероятным образом. Не знаю, научится посылать круциатус по изображению…

— Ты совершенно права, Берри. Я никому не расскажу.

Северус вздохнул. Ему нужно было возвращаться в Хогвартс. Как же он скучал по той атмосфере творчества, экспериментов, изысканий, в которую окунулся на вечер в родном маноре. Правда, теперь у него с собой была пока тоненькая колода карт. Он всегда сможет связаться со своими. А еще он попросил Берри нарисовать карты для его матери.

* * *

Уже в Хогвартс к Северусу прилетела сова с небольшим посланием — карта Регулуса и коротенькое письмо в одну строчку: «Он выбрал». Северус быстро закончил с ужином, напугал по дороге парочку детишек и добрался до своего кабинета. Он должен написать Лили. Пусть он не дождался от нее ни извинений, ни письма, но Северус не допускал мысли, что она может погибнуть. Дамблдор, конечно, убеждал его, что все под контролем, нет ничего надежней Фиделиуса, да и Поттер в состоянии защитить свою семью. Но Северус не верил. Пользуясь своими связями и возможностями, он еще осенью окопался в библиотеках в поисках способа обмануть смерть. И, кажется, нашел. Теперь осталось убедить Лили воспользоваться ритуалом защиты единственного наследника рода.

Примечания:

Берри рассказала всю правду: Роджер Желязны и его "Хроники Амбера" — великолепны. Я завидую, тем людям, которые ещё не читали его — ведь это невероятно.

Северус злился. Он ничего не успевал из-за этой чертовой работы. Северус ходил мрачный, школьники боялись одного его взгляда, баллы срезались нещадно за малейшую неточность или провинность. Уже никто не рисковал перешептываться на его уроках или отвлекаться. Но беспокоило его совсем не это. Он чувствовал, что Темный Лорд что-то задумал. Стычки между Пожирателями Смерти и Орденом Феникса становились все чаще и ожесточённее. Он носился совой между Лордом и директором. Поток информации рос лавинообразно, и приходилось прикладывать значительные усилия, чтобы разграничивать, что от кого прятать. Кажется, пока Фиделиус на доме Поттеров держался, хотя большая часть волшебников, проживавших в Годриковой впадине, предпочла перебраться от греха подальше. Маггловская часть жила по-прежнему: они не знали, что спят на пороховой бочке. А еще Северус не был уверен, вняла его просьбам и советам Лили или нет — она по-прежнему не отвечала на его письма. Возможно, ей казалось странным, что письма сгорают, едва она их могла прочесть — Северус не мог подставлять себя. Оставалось только надеяться, что Поттеры не безгранично доверяют Фиделиусу и подготовили пути отступления — хотя бы портал или исчезательный шкаф.

Атмосфера накалялась. Вот уже и Хэллоуин. Хогвартс разрядился в тысячу тыкв, летучие мыши теперь летали по всему замку, то тут, то там руки скелетов хватали школяров за мантии, дети помладше веселились и повизгивали от легкого приятного испуга, дети постарше с удовольствием устрашали малышню. Северус цедил сквозь зубы тыквенный сок. Зная Лорда, он опасался, что тот выберет Самайн, как Судный день. Был уже глубокий вечер, на улице давно стемнело, впрочем, в Слизеринских подземельях света всегда было маловато. Вздохнув, он взялся за домашние задания пятикурсников, чтобы чем-то занять себя. Перо профессора безжалостно ядовито-зелеными чернилами перечеркивало целые абзацы, выводило язвительные комментарии и выставляло оценки. Вдруг Северус почувствовал вызов по карте. Все же за каникулы им удалось довести до ума изобретение Берри и его деда. Северус настроился, и перед его мысленным взором предстал взволнованный Регулус:

— Северус, Лорд только что ушел. Он ничего не говорил, но я думаю, он отправился к ним.

— Спасибо, Регулус, — ответил Северус и разорвал контакт.

Времени на разговоры не было. На бегу Северус отправил директору патронуса. Лунный ирбис на мягких лапах умчался с сообщением: «Он идет!» Молодой профессор, наплевав на то, что его может кто-то увидеть, на всех парах несся в кабинет директора — там есть камин, через который можно выбраться из Хогвартса. Но директора явно не было на месте. Горгулья оставалась каменным истуканом и не реагировала на пароль. Северус выругался. Сколько раз он просил, чтобы директор подключил его камин не только для сообщений, но и для перемещений! «Мальчик мой, ты всегда можешь воспользоваться моим камином!» От злости Северус стукнул кулаком в стену — он не успевал. Не тратя больше времени впустую, Северус бегом помчался по лестницам к выходу. Он должен успеть. Никогда еще расстояние от дверей до ворот Хогвартса не казалось Северусу таким длинным. Едва он понял, что достиг границы, аппарировал прямо на ходу.

Он замер — дом Лили был прекрасно виден. Значит, Фиделиус пал. На первом этаже мелькнула зеленая вспышка. Северус не сомневался — это Авада, но припустил еще быстрее, хотя сердце, казалось, выскочит из груди. Северус ворвался в дом, пробежал мимо, не удостоив даже взглядом тело Поттера, и уже перескакивал через ступеньки лестницы, когда до него донеслось:

— Ты можешь сохранить свою жизнь, мой верный слуга был прав — ты красива, сможешь порадовать и его, и других. Отойди, женщина, мне нужен только ребенок!

— Нет, только не Гарри! Убейте меня, но пусть он живет!

— Ладно, разберусь с тобой позже, грязнокровка!

Одновременно прозвучало:

— Avada kedavra!

— Praesideo!

Зеленый и золотой луч вспыхнули нестерпимо ярко, и Северус ворвался в комнату. Он опоздал. В кроватке надрывался от крика ребенок, на лобике алела свежая рана. От Лорда осталась груда тряпья и кучка пепла. Но все это не интересовало Северуса. На полу лежала Лили. Простое домашнее платье, растрепанные волосы — все это делало ее такой беззащитной! Северус уселся рядом и принялся гладить ее лицо. Опоздал! Не успел! Он не думал о том, что бы он мог противопоставить Лорду. Он не думал, как ребенок умудрился выжить после Авады. Он лишь смотрел в лицо той, что была дорога ему. Но что это? Дикая надежда озарила его. Северус вскинул палочку:

— Enervate!

И тут случилось сразу несколько событий.

Лили шумно вздохнула и села.

В комнате раздался хлопок аппарации, и в ней появился Дамблдор.

Кто-то внизу дико завыл:

— Сохатый!

Дамблдор вопросительно смотрел на Северуса, потом перевел взгляд на кучку тряпок и пепла, на Лили, которая уже кинулась к ребенку, взяла его на руки и успокаивала: «Гарри, Гарри, не плачь, злого дяди больше нет!». Северус хотел было открыть рот, но тут в комнату ворвался обезумевший Блэк.

— Лилс, как Гарри?

— Он жив, а где Джеймс?

Вместо ответа Блэк заорал:

— Предатель! Тебе не жить!

И аппарировал с места.

Кажется, Принца он даже не заметил.

Северус вылетел из детской. Лили и ее сын живы, в комнате есть Дамблдор, обойдутся без него. А вот с Сириусом творилось что-то не то. Северус достал колоду и вызвал Регулуса. Брат отозвался быстро.

— Рег, Лорд мертв, но пока молчи об этом. Сириус сошел с ума и помчался кому-то мстить. Ты сможешь найти его?

— Хорошо, спасибо, Северус.

Младший прервал вызов, а Северус вернулся в комнату. Мальчик был уложен в кровать и, судя по всему, спал. Вероятно, не обошлось без магии. Лили сидела в кресле и с надеждой смотрела на директора.

— Это ведь не навсегда? — дрожащим голосом спросила она.

Северус уставился на нее. Он не совсем понимал, о чем она говорила, но гораздо больше его поразил ее вид. Нет, конечно, он не видел ее больше года, а когда она казалась мертвой, ему было не до ее внешнего вида, но разве может человек так поменяться? Волосы Лили как будто вылиняли. Не было той меди, что когда-то сводила его с ума. Они были блеклые, серовато-рыжие. И глаза тоже выцвели. Нефритовая зелень сменилась болотной. Да и черты лица как-то неуловимо изменились. Вроде бы это была все та же Лили, но она, как никогда ранее, походила на Петунию.

— Моя девочка, я думаю, у тебя просто магическое истощение, поэтому ты не можешь колдовать, — внес ясность директор. — Чудо, что вы с Гарри живы! Раньше никто не мог противостоять Аваде, но сила материнской любви защитила твоего сына.

Северус не выдержал и хмыкнул — на полу виднелись следы ритуала защиты наследника рода. Все же Лили вняла его совету. Северус был не уверен, сработал бы он, будь Джеймс и Карлус Поттер живы. Но Карлус умер год назад от драконьей оспы, а Джеймс даже не успел взяться за палочку и погиб от Авады Лорда. Казалось, с этого момента прошла целая вечность, но тело его еще вряд ли успело остыть. Северус внимательно рассматривал руны, что вычертила Лили. Все было правильно, если не считать дополнительного контура, но его смутило другое.

— Лили, ты что, чертила руны краской?

— Да. Я не смогла убить ягненка — это мерзко, это темная магия. Да и алтаря у нас здесь нет. Я подумала, что это не обязательно, и вплела в узор обещание.

— Какое обещание?

— Отдать самое дорогое за Гарри. Лучше бы я умерла, чем он.

Северус застонал. Как можно быть такой наивной идеалисткой — менять ритуал, выверенный веками! Не смогла она убить ягненка — так попросила бы свекровь. Дорея Поттер, урожденная Блэк, кого хочешь убьет ради внука.

— Самое дорогое, что у тебя есть, Лили?

Та рассеянно кивнула.

Дамблдор внимательно изучал рунный узор.

— Ты такая чистая, девочка моя! Твой рунный круг идеален! Ты смогла обойтись без жертвенной крови — отдав самое дорогое. И твоя жертва была принята. Это же прорыв!

— Но почему я жива?

— Видимо, есть что-то, что ты ценишь выше своей жизни.

— Джеймс из-за этого… — последнее слово так и не сорвалось с ее рта.

— Боюсь, он уже был мертв, так что это не он. Но ритуал защиты наследника рода и не сработал бы, если бы он был жив, — вставил Северус.

— Тогда чего я лишилась?

— Боюсь, в таком случае твое магическое истощение не временное, ты отдала свою магию, моя девочка.

— Но как? Что я буду теперь делать? Как же мне жить дальше?

Лили сорвалась на крик, фактически на визг. Северус порылся в карманах мантии. Он всегда таскал с собой на всякий случай набор зелий первой помощи. Успокаивающее там тоже было. Он протянул подруге флакон, но та уставилась на него своими совсем другими глазами:

— Это ты посоветовал мне этот ритуал! Как теперь вернуть все обратно?

— Лили, успокойся, выпей это!

— Мне не нужно успокаивающее! Мне нужна моя магия! Кто я без нее? Верни все обратно!

— Здесь не магазин, чтобы можно было вернуть все обратно. Ты сама изменила ритуал. Но ты — это ты, Лили.

Слова были правдивы, но жестоки. Лили в гневе откинула руку Северуса, и флакон вылетел, разбившись вдребезги.

— Somnia! -Дамблор направил палочку на Лили, и та мгновенно заснула. Она бы рухнула прямо на пол, если бы директор заботливо магией не подхватил бы ее и не перенес в кресло. Он печально покачал головой.

— Бедная девочка. Тебе не следовало быть с ней таким прямолинейным. Ей слишком досталось сегодня — нападение Лорда, угроза Гарри, смерть Джеймса, потеря магии… А ей надо быть сильной. Когда она проснется, она не будет помнить последние несколько минут разговора, и это, пожалуй, к лучшему. Ведь она знает еще не все.

— Есть что-то еще, директор?

— Мальчик мой, я уже тысячу раз говорил, что ты можешь звать меня Альбусом. Мы коллеги. Но ты прав. Есть кое-что еще. Покажи свою руку.

Северус обнажил предплечье. Метка Лорда замерла, поблекла и выглядела, как неудачная татуировка, выполненная плохими чернилами.

— Он может вернуться. Еще не все хоркруксы уничтожены.

— Верно. К тому же последователи Волдеморта будут искать ее и Гарри. Им надо спрятаться, тем более что Лили потеряла магию. Я займусь этим, Северус. А тебя я бы попросил собирать информацию в рядах Пожирателей. Кто-то выдал тайну. Я думал, хранителем был Сириус. И он, увидев тебя, выкрикнул: «Предатель!» Тебе надо найти его, чтобы он не поделился с другими Пожирателями о твоей роли. Когда Волдеморт вернется, я бы хотел, чтобы он по-прежнему доверял тебе. Я рассказал о том, что ты с нами, только Лили, и то под клятву молчания. Это было важно. Мне хватит влияния защитить тебя от суда, но не от других Пожирателей.

— Но ведь его фактически победила Лили!

— И об этом тоже лучше молчать. Людям нужен герой. А когда Волдеморт вернется — надежда. А ведь Лили теперь не сможет ему ничего противопоставить. Но у нас будет Гарри Поттер.

— Вы хотите вырастить из мальчика идола?! Представляете, что из него выйдет, если все вокруг будут считать его героем, с учетом генов его заносчивого отца?

— Вовсе нет, Северус. Я постараюсь спрятать их обоих, чтобы Гарри ничего не знал о магическом мире. А когда придет время, это уже его не испортит. Жизнь среди магглов его закалит.

— Что-то мне не кажется это хорошей идеей, — с сомнением протянул Северус.

— Тебе предстоит много работы, как только Пожиратели узнают, что Гарри Поттер победил Волдеморта, они захотят отомстить. Я должен знать об их задумках.

На улице раздались хлопки аппарации и выкрики:

— Это аврорат! Не оказывайте сопротивления! Сбежать вам не удастся, мы установили антиаппарационный купол!

— Северус, ты должен найти Сириуса Блэка до того, как он расскажет остальным, что видел тебя здесь. Поспеши. Я сейчас поговорю с аврорами, отвлеку их. Ты сможешь пробраться мимо них незаметно?

Северус кивнул.

Дамблдор спустился вниз и вышел к аврорам. Те принялись выяснять у светлейшего, в чем дело и что за всплеск магической активности они зарегистрировали. Северус тем временем открыл окно. Спланировал вниз — благодаря записям Лорда он многому научился. Летать, конечно, ему было не под силу, но Принц вполне мог выпрыгнуть со второго этажа и плавно приземлиться. Уже внизу он обернулся ирбисом. Большой кот тихонько прокрался мимо оцепления, никого не побеспокоив.

* * *

— Expelliarmus! Incarcero! Silencio! Чему вас только учат в аврорате? — Регулус не дал Сириусу даже возможности вступить в бой, а по-слизерински напал со спины. И, судя по всему, правильно сделал. Брат бешено вращал глазами и беззвучно плевался ругательствами.

— Спасибо, Кричер, что помог мне найти Сириуса. Ты можешь идти, но ничего не говори об этом никому, кроме Северуса!

— Как будет угодно хозяину Регулусу. Кричер был рад помочь, — эльф низко поклонился и с хлопком исчез.

— Ну что, братец, надо поговорить, — сказал Регулус. Взвалил брата на плечо — пришлось воспользоваться облегчающими чарами — и аппарировал вместе с ним в свой любимый охотничий домик.

— Сириус, ты сейчас выслушаешь меня, — сказал Регулус, поигрывая его палочкой. — Потом я тебя освобожу под непреложный обет или под Обливиэйт.

Сириус, уставший беззвучно ругаться, кивнул — а что еще ему оставалось делать?

А Регулус пустился в долгий рассказ — о своем разочаровании в Лорде и его идеях, о том, как глупо он дал поставить себе метку, о том, как Берри знакомила его с миром магглов. Он правильно выбрал, с чего начать рассказ. Сириус слушал внимательно, кивал. Вскоре Регулус снял с него молчание (но не веревки — Блэк знал, чего ждать от Блэка). Они говорили долго. Потом Регулус рассказал брату о их с Северусом приключении с озером инферналов. И о том, что Северус работает на Дамблдора. Кажется, это стало последней каплей.

— А теперь ты расскажи, куда ты помчался из дома Поттеров?

— То, что Сохатый погиб — моя вина. Это я убедил их выбрать хранителем Петтигрю! А он выдал Сохатого Волдеморту! Предатель! Я убью его!

— Отличный план, — усмехнулся Регулус, — но кто тогда поверит в твою невиновность? Все считают, что хранителем был ты!

— Плевать! Я должен отомстить за Сохатого!

— А тебе не кажется, что ты должен позаботиться о его жене и сыне? А Петтигрю лучше отдать правосудию. Если он действительно предатель — его ждет Азкабан. Возможно, это хуже смерти.

Сириус хотел что-то ответить, но Регулус неожиданно замер, поднял руку, как бы прося обождать, и повел с кем-то незримым диалог.

— Нет, Фрес, все в порядке.

…

— Да, нашел, да, в домике.

…

— Нет, тебе не стоит приходить, Фрес.

Но тут раздался хлопок аппарации, и почти сразу Регулуса кинулась обнимать лохматая девчонка.

— Я так волновалась за тебя! Все уже знают, что Волдеморт побежден — совы так и летают!

— Фрес.

И тут до Сириуса дошло, что это за девушка вешается на его брата.

— Да это же Фрост! Носатая ворона — подружка Нюнчика!

Две пары глаз — серые и голубые — осуждающе посмотрели на Сириуса.

— Сириус, будь повежливее. Было бы неплохо, если бы ты извинился перед ней. И перестань так называть Северуса, в конце концов, он наш брат.

— О, вряд ли это поможет, Блэк уже приносил мне свои извинения, не вижу, чтобы это его хоть чему-нибудь научило, — ледяным голосом произнесла Фрост.

— Поменьше сарказма, Фрес, ты скоро и сама будешь Блэк. Да-да, Сириус, не смотри так, она — моя невеста.

— Думаю, стоит посадить его и Северуса за разные столы на нашей помолвке.

— И как можно дальше! — поддержал любимую Регулус.

Сириус приходил в себя от неожиданных известий — Бродяга не понимал, что его поразило больше: то, что Регулус собрался жениться, или то, что невестой оказалась эта Фрост. Пока он решал этот вопрос, Регулус кратко рассказал Берри о произошедшем.

— Боюсь, Петтигрю надо действительно изловить. Иначе твоего брата могут обвинить в чем угодно.

— Об этом я и говорю. Сириус, ты сможешь найти своего приятеля?

Сириус перекривился:

— Он мне не приятель! Но я знаю все норы, где могла спрятаться эта крыса! Если во… твоя невеста уже в курсе про Волдеморта, то этот гад — и подавно. И он затаится или выкинет какую-то пакость. Он знает, что я его буду искать.

— Но не знает, что тебе буду помогать я.

— И чем же ты мне поможешь? Я прекрасно справлюсь один!

— А тем, что коты ловят крыс лучше, чем собаки.

И Регулус обернулся на мгновение, а затем снова стал собой. Сириус уставился на младшего.

— Драккл раздери, Регулус! И ты молчал? Давно?

— С пятого курса.

— Чего я еще не знаю о тебе, братец?

— Кажется, теперь все. Мир?

— Мир.

И братья пожали руки. Веревки спали уже давно, но Сириус даже не думал сбегать или нападать на Регулуса. Прозвучало обещание помочь в ловле Петтигрю, обещание молчать об узнанном, если не попросят об обратном, обещание вести себя прилично на помолвке. Последнюю часть предложила Берри, она же и скрепила непреложный обет.

Когда братья уже собрались аппарировать, Фрост поджала губы и скрестила руки на груди:

— Кажется, кое-что забыли.

— Что?

— Я так и не услышала извинений.

— Э-э-э… Фрост, прости, пожалуйста.

— Хорошо.

— Вот так просто?

— Да. Я знаю, как Регулус скучал по тебе, ты ему дорог. И я рада, что вы помирились.

— А ты, кажется, ничего.

Девушка улыбнулась и перевела взгляд на младшего брата.

— Возвращайся, мистер Блэк.

— Обязательно, мисс Фрост.

* * *

Утро уже вступило в свои права, и солнце заливало светом маленькую, но обычно очень оживленную улочку. Сейчас это слово ей совершенно не подходило. Среди трупов и крови стояло только два человека. Где-то уже звучали сирены. Времени было в обрез, все слова были сказаны, но невысокий полноватый парень с гаденькой улыбочкой подумал, что он все успеет. Он залихватски отрезал собственный мизинец и бросил его на мостовую. Боли он не чувствовал, а скорее его пьянил восторг от того, как удачно попался на его удочку Сириус Блэк:

— Пока-пока, — помахал рукой на прощание Питер Петтигрю и обратился крысой.

Он почти добрался до канализационного стока, но ему не хватило прыти — окровавленная лапа не позволяла бежать быстро. Огромный серо-коричневый полосатый котище с нереально голубыми глазами придавил его лапой. Тут же подоспел Сириус Блэк, подхватил крысюка и запихнул в зачарованную клетку. Регулус Блэк вернулся в свою человеческую ипостась. И вовремя. Раздались хлопки аппарации. Красные мантии авроров хорошо вписывались в обстановку.

— Вы обвиняетесь в нарушении Статута, — начал было бубнить аврор, но тут до него, кажется, дошло, что он стоит на чьих-то кишках. — Сиськи Морганы!

— Блэки? Что вы тут устроили, вашу мать? — рявкнул более опытный и не такой впечатлительный аврор Бут.

Сириус Блэк улыбнулся несколько безумно:

— Мы словили убийцу, — и он предъявил зачарованную клетку. — Это Питер Петтигрю — незарегистрированный анимаг, предатель и Пожиратель Смерти.

— Да, Блэк, ты умеешь эпатировать. Живо в участок. Боббинс, — крикнул старший аврор, — вызывай обливиэйтеров. Здесь у нас первый класс.

В ответ младший аврор Боббинс продемонстрировал содержимое желудка.

— Твою мать, Боббинс! Понаберут белоручек! Ладно, вали с ними в участок, только пришли кого-нибудь вместо себя.

А потом братьев ждал увлекательный разговор с аврорами на несколько часов. Сириус Блэк добровольно принял сыворотку правды. Питер Петтигрю — насильно. Аластор Грюм похлопал старшего Блэка по плечу, провожая из участка:

— Молодец, парень! Ты сделал то, что должен был. Будь на связи.

Регулус Блэк устало потирал виски. Он не спал уже больше суток. Позади у него был тяжелый разговор и примирение с братом, погоня по подворотням в кошачьем виде за Петтигрю, допрос в аврорате — хорошо хоть, обошлось без сыворотки правды, он проходил как свидетель. Регулус, улучив минутку, сообщил обо всем и Северусу, и Фрес, воспользовавшись картами. Но ему хотелось поскорее уйти из аврората и обнять свою любимую. Где-то среди густого леса стоял маленький домик. Там была огромная кровать, покрытая медвежьей шкурой. И там его ждали.

Северус даже не знал, где ему доводилось бывать чаще — в Министерстве на заседаниях суда или в Хогвартсе — в течение всего ноября и декабря. Процесс над Питером Петтигрю был лишь одним в череде многих. Под сывороткой правды тот признался, что так опасался за свою шкуру, что предпочел сдать друзей Волдеморту, придя к тому на поклон после месяцев постоянных попыток скрыться. Сириуса Блэка вывели из зала почти сразу после того, как он дал показания. Сириус просто не мог физически находиться в одном пространстве с Петтигрю и не возвещать всем, что он про него думает. Питер был приговорен к Азкабану пожизненно — за участие в деятельности организации Пожирателей Смерти, за пособничество Волдеморту в убийстве Поттеров (Лили тоже официально объявили мертвой), за незаконную анимагию, за убийство двенадцати магглов. Помимо всего прочего, на него надели неснимаемый браслет, блокирующий анимагию. Питер, конечно, сдал Сириуса Блэка. Но тому пришлось лишь заплатить штраф и стать на учет. Регулус умудрился сохранить свою анимаформу в тайне — Питер не понял, что его схватил кот, решив, что это Бродяга изловчился в ловле крыс.

Одного слова Дамблдора действительно хватило, чтобы оправдать Северуса, когда Игорь Каркаров начал сдавать всех и вся. Регулуса, который не был замешан ни в одной кровавой стычке, а, кроме того, помогал Сириусу Блэку в поимке предателя, суд оправдал довольно легко. Малфоям, Эйвери и многим другим пришлось приложить немало усилий и расстаться с солидными суммами, однако в их отношении вердикт был или оправдательный, или довольно мягкий. Ну, в самом деле, кто будет сажать в Азкабан за переводы древних текстов? Эйв был приговорен к огромному штрафу и домашнему аресту. Но такому результату он был только рад. Люциус юлил и вертелся, однако смог убедить присяжных, что был под Империо. Очевидно, он приберег антидот к сыворотке правды, сваренный Северусом еще к его помолвке, как раз для такого случая. Были те, кто отправились в Азкабан, но на кого Северусу было по большому счету плевать — Долохов, Трэверс, Яксли, Розье…

Но были и те, за кого Северус искренне переживал. Что же станет в Азкабане с беспечным мальчишкой Мальсибером? Марк с горькой улыбкой признавал, что именно он накладывал Империо и на Малфоя, и на Эйвери, и на всех, кто пожелал спастись за его счет, что он неоднократно использовал и другие непростительные, и Морсмордре. Он не успел избавиться от своей палочки, когда за ним пришли после показаний Каркарова. Северусу хотелось задушить эту мразь. Но он ничего не мог сделать для Марка. Разве что сварить яд, пока дементоры не высосали из него то, что не смог вытравить даже Волдеморт — всю его радость, всю его беспечность, все его жизнелюбие. Ведь без этого Марк не будет собой. Эйвери не смог сдержать слез, когда Мальсибера приговорили к пожизненному сроку в Азкабане. Северус лишь сжал кулаки так, что ногти оставили глубокие красные вмятины в ладонях. А Мальсибер улыбался, как мог улыбаться только он — радовался, что пока может видеть друзей, радовался, что пока чужие патронусы не позволяют дементорам пить из него, радовался пляске пылинок в луче холодного солнца…

Еще одним громким процессом стало дело Лестрейнджей и Крауча-младшего. Каким-то чудом, не иначе, Регулусу удалось отговорить Басти Лестрейнджа от участия в глупой затее. Белла решила, что Темный Лорд должен был отправиться к Лонгботтомам, не зря он ими так интересовался, а значит, у них силой можно вырвать признание, где он. Барти Крауч даже слушать не стал доводов Блэка. Лорд был для него всем — кумиром, учителем, отцом. А вот родной отец отправил своего сына в Азкабан не колеблясь. Дело Рабастана Лестрейнджа слушалось ранее и при закрытых дверях. Свобода дорого стоила Басти. На запястье его горел непреложный обет — после своего освобождения он сразу отправился в Гринготтс. Вышел он оттуда с небольшим свертком, который впоследствии передал Дамблдору. Хоркрукс был уничтожен вместе с чашей Хельги Хаффлпафф. В сейфе Лестренджей осталась копия, сделанная Регулусом. Возможно, Басти предпочел бы Азкабан, но разговор со старшим братом заставил поменять приоритеты. «Рабастан, не повторяй моих ошибок, теперь род Лестрейндж — это ты. Ты должен сделать все, чтобы наш род не канул в небытие». И теперь Басти, а точнее, Рабастан Лестрейндж, сидел в зале суда и нервно сжимал платок. Он не задумываясь мог насылать самые страшные заклятия на врагов. И его так и подмывало кинуться в защиту брата и невестки, но он благоразумно оставил палочку дома. Теперь Лестрейндж — это он. Обвинения сыпались как из рога изобилия. Белла хохотала как безумная и вопила, что Темный Лорд вернется, пока на нее не наложили Silencio. Холодные глаза Руди были бесстрастны. Он молчал, не опровергая обвинения, но и не признавая их. Родольфус хранил то единственное, что у него оставалось — гордость. Чтобы ни случилось, лорд Лестрейндж не позволит себе уронить лицо, даже если он чуть не привел свой род к гибели. Родольфус очень хорошо понимал, что значит род. Именно поэтому он первым вошел в дом к Лонгботтомам и сразу спрятал ребенка за пологом тишины и невидимости. Он знал, что его жена ни перед чем не остановится и будет пытать ребенка на глазах у матери. Да, Фрэнк и Алиса Лонгботтомы уже никому ничего не расскажут, но их сын Невилл остался в целости и сохранности, проспав весь ужас в своей кроватке. Уже выходя из зала суда, Родольфус Лестрейндж поймал взгляд младшего брата, и глаза его на миг потеплели. Он слегка кивнул головой. «Ты все делаешь правильно, брат». Басти и не заметил, как тонкий платок истлел в его руках. Магии не всегда нужна палочка.

* * *

Магическое общество еще долго приходило в себя. Но решительные действия Министерства и массовые судебные процессы убедили большинство обывателей в том, что теперь можно спать спокойно. Самые ярые сторонники Волдеморта составляли компанию дементорам. Те, кому этого удалось избежать, изо всех сил изображали лояльность. Аристократии хотелось показать, что они все еще имеют вес, все еще многое могут. Помолвка наследника рода Блэк, которая проходила во вновь обретенном Блэк-маноре, казалась достаточным поводом, чтобы собрать весь цвет магической Британии. А то, что невеста была полукровкой, лишь подчеркивало, что даже такая чистокровная и древняя семья способна взять новый курс.

Берри, наверное, сбежала бы еще в самом начале этого действа, если бы рядом не было Регулуса. Он нежно сжимал ее ладошку в своей руке и придавал уверенности перед всеми этими людьми, большинство из которых она видела первые.

— Мистер Блэк, мисс Фрост — наши поздравления!

— Мы так рады за вас, мистер Блэк, мисс Фрост!

— Мисс Фрост, мистер Блэк, в этот знаменательный день позвольте принести наши искренние поздравления!

В голове гудело от всех этих однообразных фраз. Казалось, вся эта толпа выдышала весь воздух, весь кислород. Хотелось наколдовать себе головной пузырь. От нелепой мысли, что ее высокая прическа не влезет в пузырь, сделалось смешно. Но невесте позволительно хихикать, даже в самом высшем обществе. Берри перевела взгляд на Регулуса. Он тепло улыбнулся ей одними глазами и чуть сильнее сжал ее ладонь. Стало легче, она вытерпит это. А потом еще прием для молодежи, ведь это только банкет для старших. Мерлин! Внезапно стало жарко. А гости все прибывали и прибывали. Всем хотелось посмотреть на Блэк-манор. Всем хотелось увидеть полукровку, отхватившую чуть не самого завидного жениха магической Британии. Внезапно объявилась куча родни со стороны отца. С некоторыми они действительно общались, но большинство отвернулось от Фреда Фроста, когда тот женился на магглорожденной. Но ради хороших отношений с Блэками они предпочли забыть все недоразумения и теперь поздравляли жениха и невесту особенно горячо. А те гости, у которых были дочери на выданье, особенно тщательно и слащаво улыбались — их подарки надо будет проверить отдельно. Стоило им отойти от жениха и невесты, они тут же собирались в группы. «Это просто мезальянс, но теперь такая обстановка… Блэки все просчитали, ее сомнительное происхождение даст им преимущество… Вот увидите, лорд Блэк еще укрепит свои позиции в Министерстве, да и его сыновьям надо делать карьеру. Но они могли бы женить Сириуса, ведь Регулус — наследник как-никак…» А Берри продолжала улыбаться. Обед невеста почти не запомнила. Они с Регулусом сидели за центральным столом, рядом были родители и самые близкие родственники. Что-то ели, что-то пили, что-то говорили. Она лишь ждала, когда все это закончится. Только танец с Регулусом, когда он подхватил ее и повел, позволил ей чуть-чуть расслабиться. Так легко отдаться этим сильным и уверенным рукам и забыть обо всех и обо всем. Берри не очень любила и умела танцевать, но с Регулусом она забывала и об этом.

Если бы Фрост знала, во что это превратится, она бы ни за что не согласилась. Ритуал — и баста! Никаких приемов по случаю! Никаких банкетов! Но и Регулус, и Северус, и все-все-все убеждали ее, что прием по поводу помолвки необходим. А тем более сейчас, когда почти всем аристократом хочется показать, что у них все в порядке, что они держатся на плаву.

Тщательный расчет положения звезд показал, что наилучшим для брака будет день весеннего равноденствия. Регулусу не терпелось, он хотел отволочь свою Фрес к алтарю чуть ли не первого ноября. И, вероятно, сделал бы это, если бы не усталость. Но потом закрутился водоворот событий — суды, разбирательства, и еще раз суды и разбирательства… Берри же было страшно, как перед прыжком в неизвестность. Она говорила себе, что всего лишь хочет закончить учебу, но понимала, что дело не в этом. Девушка отчаянно боялась встречи с будущими свекром и свекровью.

Знакомство с родителями жениха и невесты прошло чинно и мирно. Вальбурга Блэк, конечно, сверлила ее взглядом, но это был скорее взгляд изучающий. Вальбурга помнила, кто вернул ее сына к жизни, и сдерживала свои желания. Тем более что Регулус нахально заявил чуть ли не полтора года назад — что или эта девушка, или никто.

Орион Блэк про себя отметил, что Северус глупо использовал свое желание. Однажды сын назначил встречу и в уплату долга за освобождение Адары Блэк попросил поддержать Регулуса в его выборе и оказывать покровительство избраннице. Орион долго изучал девочку и нашел, что она умна, талантлива, хорошо воспитана и даже красива по-своему. А к тому же приходится двоюродной племянницей Эйлин. Орион не мог ее не поддержать. Но к его удивлению, Вальбурга выбор сына не то чтобы одобрила, но возражать не стала.

Юджиния Фрост, которая на собственном опыте знала, какими обжигающе холодными могут быть аристократы, как тонко и изящно умеют они оскорблять, переживала за дочь и ее выбор. Нет, сам Регулус ей нравился, но она боялась, что ее Берри будет нелегко ужиться в древней аристократической до мозга костей семье. Но когда они собрались все вместе ради знакомства и обсуждения помолвки, она не почувствовала никакого презрения ни к себе, ни к дочери. Фредерик Фрост, с одной стороны, косо поглядывал на этого Регулуса Блэка, как и всякий заботливый отец, в приватном разговоре пообещав все кары небесные, если тот обидит его дочь, но с другой стороны, был рад. Это вне всяких сомнений был удачный брак, который открывал перед его дочерью, а частично и перед ее семьей, многие двери, которые захлопнулись, когда он сам женился на магглорожденной. В итоге все свелось к тому, что на банкете будут только свои. Это означало, что будет половина магической Британии.

И тогда Берри поняла, что на самом деле боится потерять свою независимость. Фрост даже пару раз нагло пыталась соблазнить своего жениха, хоть это было и не совсем честно по отношению к нему, но Регулус держался, тем более что они уже давно освоили альтернативные способы. Блэк решил, что ему нужен ритуальный брак, и Блэк его получит. Его любовь была такой нежной, такой щедрой, такой обволакивающей, но сохраняла ее невинность для ритуального брака. Берри чувствовала, что ей надо все это с кем-то обсудить, но не станешь же посвящать в такие подробности брата. Тогда Берри поговорила с бабушкой. И это было одно из лучших решений в ее жизни. После разговора Фрост поняла, что все страхи в ее голове. Она уже давно отдала Регулусу Блэку свое сердце и душу, взамен забрав его. Вернуть, не разбив, два сердца уже не выйдет. Значит, ей осталось отдать только руку. Март приблизился незаметно. Платья и мантии были сшиты. Кольца выбраны уже давно. Блэк-манор ждал свой первый после трехсотлетнего перерыва ритуал.

* * *

Берри стоит в белом платье, поверх которого мягкими струями ниспадает светло-голубая мантия, расшитая звездами, похожими на снежинки, и снежинками, похожими на звезды. Волосы распущены по плечам. Босые ноги холодит каменный пол подвала в самом центре Блэк-манора. Но ей все равно. Она может смотреть лишь на своего Регулуса. Он прекрасен в своих синих одеждах и такой же мантии, только более темного оттенка. Горят свечи, но Берри знает, что где-то сейчас тают последние звезды — вот-вот взойдет солнце ее новой жизни. Они ответили на все вопросы Ориона Блэка. Где-то в углу мама и бабушка украдкой вытирают слезы. Регулус берет ее руку и уверенно надевает то самое кольцо с сапфиром — она не захотела другого. Ее пальцы дрожат, но она справляется и надевает на безымянный палец Регулуса парное кольцо, тоже из белого золота и с сапфиром василькового оттенка. Они складывают левые руки в одну чашу и наполняют ее своей кровью. Руки они держат над алтарем, и их кровь, смешавшись, выливается на него. Темный камень впитывает ее как губка, и тут же раны заживают, голубоватое свечение алтаря наполняет ритуальный зал, оставляя невидимые знаки на руках жениха и невесты. Регулус смеется и целует ее долго и нежно. Род Блэк принял их клятвы. Всего один ритуал — и брак будет свершен.

А потом следует кошмар. Сестра помогает ей соорудить невероятную прическу. В ход идут всевозможные косметические зелья. В зеркале Берри видит какую-то девушку — очень красивую, очень на нее похожую, но это не она. Фредерика рассказывает какую-то успокаивающую чушь про свой брак, видя ее волнение. Но гораздо больше младшую волнует предстоящий праздник. Она успевает перекинуться парой слов с Северусом. Тот успокоил ее в своей манере:

— По крайней мере, на твою помолвку, в отличие от Малфоевской, не придет Темный Лорд.

— Несомненно, это меня радует.

Северус выдает ей свое зелье — оно помогает успокоиться, но вместе с тем тонизирует.

— Ты прекрасно выглядишь, все вороны обзавидуются твоему гнезду.

— Северус, ты всем делаешь такие комплименты?

— Нет, сестренка, только тебе — ты уникальна.

Они смеются, и ей становится легче. Хотя бы чувство юмора Северуса остается неизменным.

* * *

А после банкета для старшего поколения начался прием для молодых волшебников. И снова Берри пришлось стоять и встречать гостей. Снова ей без конца целовали руку. Снова желали счастья. Кто-то даже искренне, но большинство оценивали ее, взвешивали и удивлялись. Особенно пристальные взгляды в спину она получала от девушек. Потенциальные невесты сверлили ее глазами, и Берри прямо чувствовала, как они, собравшись группками, обсуждают ее. «Что он в ней нашел? Такой огромный нос! У нее мать магглорожденная, представляете? Говорят, эта Фрост умна, она с Рейвенкло, наверное, придумала что-то хитрое!» А Берри казалось, что у нее сейчас сведет судорогой лицевые мышцы, что кожа на правой руке сотрется до крови от бесконечных поцелуев, что она сейчас просто позорно грохнется в обморок. За обедом она так и не смогла впихнуть в себя что-то из еды, хотя все было невероятно аппетитно, и теперь Берри жалела об этом. Но вот Регулус прошептал ей, что уже последние гости прибыли и они могут идти в зал. И снова банкет кажется ей повторением того, что было днем. Только было больше танцев, больше смеха и меньше душных разговоров.

* * *

Северус смотрел на свою сестру. Она была хороша в своем белом платье и голубой мантии, волосы в сложной высокой прическе напоминали корону, лицо светилось, а в глазах зажигались звезды, когда она смотрела на Регулуса. И все же Принц видел, как ей тяжело. Северус и сам был человеком замкнутым и понимал, как нелегко Берри дается весь этот праздник. Иногда, встретившись с ней глазами, он ловил отголоски ее мыслей и старался подбодрить ее. Это всего лишь один день. Разумеется, в будущем, когда она сама станет леди Блэк, ей придется посещать и устраивать подобные мероприятия. Но это будет позже. Она справится, как справлялась всегда с любой сложной задачей. Надо просто применить научный подход. Если рассматривать эти приемы как социальный эксперимент, как модель общественных процессов, то ей будет легче примириться со всей этой шумихой. Жаль, что эта мысль не пришла ему в голову раньше — возможно, сегодня Берри было бы попроще.

А пока Северус стоял в углу, держал бокал вина в руках и тщательно игнорировал направленные на него взгляды молоденьких девиц. Некоторые из них еще учились в Хогвартсе, а все туда же. Пожалуй, впервые в жизни он радовался присутствию Сириуса Блэка — тот, несомненно, оттягивал большую часть внимания на себя. Хотя Сириус был непривычно серьезен, скорбь по лучшему другу не отпускала его, но тем выше он ценил наладившиеся отношения с Регулусом. Тем не менее Сириус был гораздо привлекательнее Северуса. И только самые расчетливые девицы прикидывали, что лучше Принц-полукровка, но наследник старого лорда, чем красавчик Блэк, которого почему-то обошел в наследовании младший брат. В общем, пока все веселились, Принц оставался в тени. Но и тут его нашли. Сначала Северус вздрогнул, но потом узнал в приближающейся фигуре Нарциссу и успокоился.

— Северус, еле тебя нашла. Если ты хотел спрятаться, у тебя отлично получилось.

— Благодарю, Нарцисса. Ты, как и всегда, выглядишь великолепно.

Нарцисса в ответ улыбнулась.

— Драко скучает по тебе.

— Ты преувеличиваешь, как может скучать ребенок, которому и двух лет нет?

— Разумеется, может, ведь ты его крестный и единственный человек, кроме лорда Малфоя, который может сказать ему «нет». Дети тянутся ко всему необычному. А еще он до сих пор спит с той плюшевой змейкой, что ты ему подарил. И даже имя у нее «Севлус».

Северус улыбнулся. Маленький крестник действительно оправдывал свое имя и зачастую вел себя как разбушевавшийся дракончик. Но это был пока единственный ребенок на свете, который Северуса не раздражал. И он старался навещать своего крестника хотя бы несколько раз в месяц.

— А еще Люциус созрел для серьезного разговора, — проронила Нарцисса.

А вот это было уже куда любопытнее. Северус знал, что у Малфоев хранится книга, отданная на хранение Темным Лордом. Велика вероятность, что это очередной хоркрукс. Хотелось бы знать, сколько их всего, но пока следовало заняться известными. Пока Лорд был в силе, разговаривать с Люциусом было не только бесполезно, но и опасно. Теперь же можно было попытаться склонить его на свою сторону. И, несомненно, это был бы ценный союзник.

— Спасибо, Нарцисса. Когда вам будет удобно?

— Любые выходные, Северус, как только ты сможешь вырваться со своей работы.

— Тогда следующее воскресенье подойдет?

— Отлично. Будем ждать тебя к двенадцати. Ты и с Драко успеешь поиграть, а потом я уложу его на дневной сон, и с Люциусом, — и Нарцисса тонко улыбнулась. Ей часто казалось, что у нее на самом деле два ребенка, просто один постарше.

Тут музыка сменилась, и Нарцисса спросила:

— Может, потанцуем? Я поспорила с Люциусом, что смогу уговорить тебя.

— И на что был спор?

— На то, кто сегодня укладывает Драко.

— Тогда я не могу тебе отказать, Нарцисса.

И он предложил ей свою руку.

* * *

Фрост еле дождалась того момента, когда наконец-то можно было пойти к себе. Регулус проводил Берри до ее комнат. Оставшись одна, девушка открыла окно — холодный воздух мартовской ночи освежил ее горящие щеки. Она наконец-то сняла свою пышную одежду и распустила волосы. Нырнув под теплое одеяло, Берри подумала, что полежит только минуточку, а потом обязательно сходит в ванную, расчешет волосы, наденет рубашку… Но заснула, измучавшись за день. Регулус, пробравшись среди ночи к любимой, не стал ее будить, а улегся рядом, прижав свое сокровище к себе. А утром на гобелене рода Блэк появилось новое имя — Фрагария Веска Блэк, урожденная Фрост.

Северус завидовал Нарциссе Малфой — у этой женщины несомненный талант: одной улыбкой, одной фразой, одним жестом она смогла усмирить разбушевавшегося дракона. Возможно, дело было в том, что это был ее собственный сын, которому не было еще и двух лет. Но Северусу казалось, что не только в этом: мальчик полностью оправдывал свое имя. Властный, требовательный, коварный — настоящий слизеринец. Принц не сомневался, на какой факультет отправит малыша Шляпа. Когда он к двенадцати явился к Малфоям, белокурый мальчик искренне обрадовался и крестному, и новой игрушке. Драко кинулся к гостю с воплем «Севлус!», торжественно потрясая серебристой плюшевой змейкой, которая не иначе как за счет магии еще не потеряла презентабельный вид. Принц тут же был взят в плен и провел два часа, то сооружая башни из волшебных кубиков, то варя «зелье» из чего попадется под руку, то изображая гиппогрифа. Последнее особенно понравилось Драко. Он даже научился кланяться ради того, чтобы его подхватили, закинули на спину и галопом промчали по комнате. Когда Северус намекнул, что хорошо бы игры сворачивать и отправляться в постель, то Драко проявил невиданное упрямство. Но Нарцисса, которая с улыбкой наблюдала за двумя мальчишками, подошла к своему сыну и ласково погасила вспышку гнева, подхватила на руки и усадила ребенка на стульчик для кормления. По ее щелчку явился домовик с обедом. Северус тихонько сидел в кресле — Нарцисса попросила его остаться, чтобы ребенок не нервничал — и мог пронаблюдать, как манеры держаться за столом прививаются с младенчества. Нарцисса следила, чтобы ребенок правильно держал столовые приборы, и не позволяла играть с едой. Когда Драко поел и был освобожден из стула, он подбежал к крестному и обнял за ногу. Маленький паршивец знал, как привязать к себе. Северус подхватил мальчика на руки и обнял. Маленькие ручонки вцепились в него.

— Се-ве-рус, — старательно проговорил Драко — буква «р» давалась ему через раз.

— Драко, мне было весело играть с тобой.

— Будем играть еще?

Северус улыбнулся малышу.

— Сейчас пора спать.

Драко было сделал недовольную рожицу, но зевок смазал всю картину.

— Я обязательно приду к тебе еще. Хочешь, пока расскажу тебе сказку про хитрого змея и умного ворона?

Мальчик сонно положил голову на плечо крестному и заснул, слушая историю. Северус немного подержал его на руках, дожидаясь, пока дыхание станет размеренным и ровным, а потом аккуратно передал Драко матери. Нарцисса отнесла ребенка в спальню и вышла буквально через минуту.

— Ты загонял его, Северус, — улыбнулась она, — обычно он редко засыпает днем так быстро.

— Ну, справедливо будет и обратное — он тоже загонял меня.

— Все же в нем очень много от Блэков, как бы по-малфоевски он ни выглядел. Только не говори Люциусу, — прошептала Нарцисса, а потом очень серьезно добавила: — Ты будешь замечательным отцом, Северус.

Северус неожиданно сам для себя улыбнулся. Он совсем не ожидал, что общение с маленьким ребенком может приносить столько радости. Возможно, сказывалась связь крестного и крестника. Возможно, он сам не наигрался в детстве. Но особенно прекрасно было то, что Драко всегда можно вернуть Нарциссе.

Миссис Малфой отдала распоряжение домовику привести в порядок игровую, и они отправились обедать.

* * *

Весна уже вступила в свои права, и это чувствовалось во всем Малфой-маноре. Вот и в комнате, где собрались обедать его обитатели, за исключением самого младшего, и их гость, это тоже ощущалось. На столе стоял букет из первоцветов, собранный Нарциссой в парке во время утренней прогулки с Драко. Нежный аромат фиалок, впрочем, был быстро заглушен аппетитными запахами блюд, расставленных ушастыми домовиками. Но даже не в цветах и не в весеннем солнце, упорно проникавшем в столовую, было дело. Сама атмосфера Малфой-манора стала чище, легче, радостней. Люциус просто похвалялся своими успехами в Министерстве. Как быстро ему удавалось восстановить свое доброе имя. Нарцисса направляла излияния супруга в более спокойное русло. Абраксас не бросал суровые взгляды на сына, а, казалось, позволил себе наконец-то расслабиться и время от времени подначивал Люциуса. Северусу тоже было приятно просто насладиться хорошей беседой, вкусной едой, приятной компанией, не опасаясь, что сейчас они с Люциусом почувствуют, как горят их метки.

После обеда Люциус пригласил Северуса в свой кабинет. Они расселись в удобные кожаные кресла. Два стакана, в которых плескалось огневиски, плавя лед, стояли рядом на небольшом инкрустированном драконьей костью столике. Северус подозрительно относился к любому алкоголю. Все же жизнь с Тобиасом оставила на нем отпечаток. Но сейчас он позволил сделать себе глоток — не столько ради своего удовольствия, сколько из уважения к хозяину.

— Ну что, ты даже не скажешь, сколько лет оно выдерживалось в дубовой бочке?

— Пятьдесят. И не просто в дубовой бочке, а в бочке из дуба, в котором гнездились феи. Их пыльца пропитала дерево, которое затем отдало ее этому благородному напитку. Посмотри, как огневиски играет на свету.

Северус взял бокал и посмотрел сквозь него на луч солнечного света. Действительно, кроме обычных янтарных всполохов, напоминавших пламя, можно было увидеть маленькие разноцветные искорки, зажигающиеся в глубине.

— Красиво, оказывается, твое огневиски нужно не столько пить, сколько смотреть. Ты знаешь, что пыльца фей усиливает эффект алкоголя на человека?

— То-то я думаю, почему мне так нравится именно этот сорт! За новую жизнь, Северус!

Они сделали еще по глотку. Но Северус покачал головой.

— Ты думаешь, все действительно закончилось?

— Лорд бы уже давно объявился, если бы мог. Прошло полгода — не в его духе оставлять своих подопечных так надолго. Метка поблекла…

— Но не пропала.

Люциус пожал плечами.

— Ты не хуже меня знаешь, что он был великим волшебником. Он серьезно переделал чары клеймения, возможно, так и должно быть.

Северус внимательно посмотрел на Люциуса. Кажется, тот был не против сложившего положения дел. Да, Малфои частично утратили влияние и вес в Министерстве. Да, они потеряли еще больше денег, откупая Люциуса от Азкабана. Да, в их семье подрастал Драко, которого ни отец, ни дед не желали видеть на службе у психопата, в которого превратился Лорд. Хватит ли этого, чтобы склонить Малфоя на свою сторону? Если Волдеморт вернется, а чем дольше Северус думал над этим вопросом, тем более вероятным ему это казалось, то Люциусу будет тяжело оправдать себя перед Лордом. Ему удалось избежать Азкабана, он потихоньку восстанавливает положение в обществе — все это вполне понятно. Но вот как он будет объяснять пропажу хоркрукса? «Малфои никогда не оставляют своих», — вдруг вспомнилось Северусу. А судя по всему, Темный Лорд своим для Малфоев не был. Значит, можно рискнуть.

— Люциус, я бы хотел рассказать тебе кое-что важное. Но только под обет молчания.

Люциус внимательно посмотрел на своего друга. Да, именно друга. Сначала это просто был забавный мальчишка-полукровка, в котором слизеринский староста увидел потенциал. Потом время показало, насколько он был прав — Северус был не просто талантливым магом и выдающимся зельеваром. Он был тем, кто подставит плечо. Он был тем, благодаря кому род Малфой не оборвался. Он был тем, кому можно доверять. Он был своим. А значит, надо соглашаться.

Когда слова обета прозвучали, Северус рассказал то, от чего у Люциуса стали дыбом его прекрасные белые волосы — по всему телу, просто на голове они были собраны в хвост и это было незаметно.

— Полукровка? — уточнил он на всякий случай, вдруг он не так понял.

— Полукровка — Том Марволло Реддл. Учился на Слизерине с тридцать девятого по сорок шестой. Даже старостой был. Очень талантлив.

— В этом мы уже могли убедиться. Но почему же никто из старшего поколения не сказал нам об этом? Кто бы пошел за ним?

— Вспомни, как он умел очаровывать, убеждать. Думаю, тех, кто узнал в Волдеморте Тома Реддла, было немного. И он убедил их молчать. Ну, или покопался в мозгах. Обливиэйт еще никто не отменял. Лорд Малфой на несколько лет его старше, но все же они должны были пересекаться в Хогвартсе. Как и многие другие. Да и Том надолго исчез из Британии почти сразу после окончания школы. А вернулся к нам уже Темный Лорд. Может быть, именно поэтому он и предпочитал иметь дело с нами, а не с нашими родителями? Но и это еще не все, Люциус.

Малфой думал, что теперь его трудно чем-то удивить, но Северус смог. Слово «хоркрукс» не прозвучало, но все было понятно. Каким психом надо быть, чтобы сделать их несколько? А ведь Северус уже уничтожил два. Оснований не верить ему не было. И эта дрянь находится в его родном доме, в доме, где спит его единственный сын? Нет, Малфои не боялись темной магии. Они ее знали, любили, практиковали. Немало действительно черных вещичек хранилось в особых сейфах. При желании Малфои могли сделать и сами что-нибудь эдакое. Но чужой хоркрукс — это было за гранью. То, что в кабинете ничего не разбилось в этот день, говорило лишь о выдержке Люциуса. Но Северус впервые увидел, как от гнева раздуваются тонкие ноздри друга.

— Ты уверен, что та вещь, что Лорд отдал мне на хранение — то, что ты ищешь?

— Разумеется, нет. Но не исключаю. Это можно проверить.

Люциус кивнул.

— Только не в доме. Пойдем в лабораторию — она хотя бы стоит отдельно.

Через минут пятнадцать Принц осматривал знакомое помещение. Кажется, он не был здесь целую вечность, но, вероятнее всего, он был последним, кто здесь работал. Зелья готовят сами или от большой любви к ним, или от бедности. Малфои не страдали ни тем, ни другим. Тем не менее здесь был удобный стол, неплохая защита, и здание действительно стояло в стороне от основного ансамбля манора. Люциус выдал Северусу перчатки из драконьей кожи, да и сам их надел. Он, конечно, уже прикасался к небольшой тетрадке, но только к наружной части. Что будет, если притронуться голой кожей к листам, проверять не хотелось.

— Ты только посмотри, — восторженно сказал Северус. Выдающееся волшебство, неважно какое — темное или светлое, всегда приводило его в восхищение.

Люциус посмотрел. Под волшебной палочкой его друга оживала вязь заклятий, наложенных на тетрадь. Хотелось присвистнуть, но воспитание не позволяло. А Северус продолжал:

— Да, под такими чарами можно все что угодно спрятать, никто даже не заметит черную магию — хоть в Хогвартс неси, хоть в Министерстве держи, никто не догадается. Но все же это то, что я ищу.

Северус немного повозился с заклинанием, и Люциус сам почувствовал, как разит от простой тетрадки черной магией. Ему захотелось уничтожить эту вещь как можно скорее. Он знал, что в хоркруксах, как и других проклятых вещах, есть очарование, которое попытается подчинить, навязать свою волю. Тем более, что хоркрукс содержит часть души, а, значит, почти разумен и мало в чем уступает создателю. Северус же с безумным взглядом исследователя открыл тетрадь.

— Давай-ка мы тебя проверим. Так-так, пустые листы, значит, хочешь, чтобы в тебе начали писать. Ну, давай попробуем.

Прежде, чем Люциус успел что-либо сделать, Северус схватил перо и вывел в тетради: «Собственность Принца-полукровки».

Ему вспомнилось с каким пафосом он подписывал собственные вещи в школе. Неужели Лорд создал этот хоркрукс, еще будучи школьником?

Сначала ничего не произошло, но тут чернила впитались, и через мгновение начали проступать буквы, написанные совсем другим почерком:

«Привет, Принц. Это твоя фамилия или псевдоним?»

— Северус, пожалуйста, осторожнее. Ты же чувствуешь это?

— Что?

— Дневник тянет из тебя магию.

— Вот как? Интересно. Напиши ты. Давай, я тоже хочу посмотреть! Видишь, я пока не умер от одной фразы.

Люциусу не хотелось рисковать. Но, кажется, ему приходилось выбирать между шкурой и честью. Как же он это ненавидел. Поэтому он невозмутимо взял перо и написал, позволив себе маленькую колкость:

«Моему другу такое прозвище кажется оригинальным. А кто ты?»

Чернила снова впитались, и ответ не заставил себя ждать.

«Меня зовут Том Марволо Реддл. А вас?»

— Ого! — воскликнул Северус и поскорее захлопнул тетрадь. — Вот ведь дрянь!

От греха подальше он поместил дневник в непроницаемую сферу Фрост.

— Ты понял, что это было? — спросил Люциус.

— Наш Темный Лорд — чертов гений, если смог такое провернуть еще в школе. Это же модифицированный магический паразит. Тут столько сложных чар намешано. Интересно, все хоркрусы такие? Жаль, не додумался так подробно исследовать предыдущие. Частичка души тянет магию и силы через общение. Видимо, чем больше будешь с ним «общаться», тем больше у него будет сил. Непонятно только, в итоге он подчинит и вселится в тело жертвы или заставит провести ритуал с возрождением и обретением собственного тела. Впрочем, жертва в любом случае погибнет. И что-то мне не хочется проверять.

— Мне тоже, — кивнул Люциус. — Ты сможешь это уничтожить?

Северус кивнул.

— Да, только не стоит это делать здесь. Да и Дамблдору покажу сначала. Говорить, что ты сам отдал?

Люциус задумался. Это был серьезный вопрос. Связываться со старым интриганом не хотелось. Сотрудничество с ним всегда выходило боком. Возможно, лучший вариант — вовсе не иметь с ним дел. Хотя, учитывая все его должности и положение в обществе, это было проблематично.

— Ты можешь попридержать эту информацию?

— Конечно. Я не докладываю ему все.

— Тогда пока не говори. Возможно, потом я придумаю, как это использовать. Только, Северус, будь осторожен. Пообещай, что не будешь экспериментировать с дневником, а сразу уничтожишь.

— Я, по-твоему, похож на психа?

— Похож, — кивнул Люциус. — Клянись, что уничтожишь. Если ты и так собираешься это делать, то эта клятва ничего не значит.

— Ладно-ладно. Клянусь, что не буду экспериментировать с дневником и уничтожу, как только покажу Дамблдору.

— Альбусу Дамблдору…

Северус закатил глаза.

— Альбусу Дамблдору. Доволен? Я пойду тогда, мне тут нужно кое-что уничтожить.

— Хорошо. Ты сможешь зайти к нам вечером?

— Хорошо, но ненадолго. У меня работа все-таки.

Северус покинул Малфой-манор и направился в Хогвартс. Он все же уговорил Дамблдора подключить камин в своем кабинете для перемещений. Пусть и только для Северуса, но директор дал разрешение. Видимо, для того, чтобы это произошло, Джеймс Поттер должен был умереть.

* * *

Вечером Принц еще раз заглянул в Малфой-манор. Он был уставшим и несколько раздраженным. Дамблдору захотелось поэкспериментировать с дневником, а клятва вынуждала Принца уничтожить его сразу. Пришлось повоевать — в итоге Северус поместил хоркрукс в сферу и спалил его адским пламенем прямо на столе у директора. Предмет спора был уничтожен, но директор явно остался им недоволен.

Когда домовик встретил его в холле и провел в одну из гостиных, то его там дожидался не Люциус, а Абраксас Малфой. Северус бы удивился, но сил на это не было.

— Рад снова видеть вас, Северус.

— Взаимно, лорд Малфой.

— Прошу простить моего сына. Просто он забыл, что обещал Драко искупать его вечером, а вот Драко — нет. Надеюсь, моя компания вас не разочарует.

— Разумеется, лорд Малфой. Я, собственно, вновь явился к вам лишь потому, что обещал Люциусу сообщить о завершении начатого дела.

— Это прекрасно. Но мне все же хотелось бы знать, о чем молчит мой сын.

Северус вздохнул. Разумеется, даже обет не помешает Люциусу красноречиво молчать. В итоге Северусу пришлось брать еще один обет и еще раз рассказывать про Тома Реддла.

— Удивительно, Северус. Как только вы рассказали, я действительно вспомнил этого полукровку. Но у меня до сих пор такое ощущение, что это два разных человека. У мистера Реддла был поразительный талант в ментальных науках. Ведь он смог обойти мою защиту и наложить такой точечный Обливиэйт. И, судя по всему, не мне одному. И знайте, Северус, если вам когда-либо понадобится помощь, род Малфой будет рад оказать вам ответную услугу.

Северус низко поклонился. Такое обещание от главы рода много значило. Это действительно был союз. Абраксас еще немного поговорил с ним о хоркруксах, но, казалось, это беспокоило его куда меньше, чем вмешательство в его память. Все же Северус решил не дожидаться, пока Люциус искупает и уложит Драко, а отправился в школу. Профессору зельеварения тоже не мешало вымыться и выспаться. Завтра — понедельник, а, значит, сдвоенный урок у пятого курса Слизерина и Гриффиндора. Иногда Северусу казалось, что Дамблдор его ненавидит.

Иногда Северусу казалось, что Дамблдор его ненавидит. Вот уже подбирается третья годовщина «Победы над Волдемортом», как громко называли ее газетчики. Но даже непосредственные участники понятия не имели, что же там на самом деле произошло. А еще заканчивался его четвертый год работы в Хогвартсе. Старый Принц был абсолютно прав — директор и не думал отпускать Мастера Зелий с должностей профессора зельеварения и декана Слизерина. Тут Северус попал по полной программе. Но все же за эти годы он приобрел некоторый опыт да и, что уж говорить, некоторую репутацию. Многие школьники искренне полагали, что после уроков зельеварения у профессора Снейпа им не страшно уже ничего. В некоторой степени этот ореол мрачности и ужаса распространялся на его подопечных, которые после поражения Лорда оказались в очень невыгодном положении. Северус в который раз убедился, что дети — самые жестокие существа, которым необходимо присвоить пятый класс опасности. Ему пришлось выстроить жесткую дисциплину на факультете, объяснить, что они все отвечают друг за друга, что никто, кроме них самих, о них же не позаботится, что все ссоры и споры решаются внутри. Сейчас стало чуть легче, но старшекурсники все еще провожали младших на занятия и с занятий. Его змейки все еще ходили компанией не меньше трех человек вне зависимости от возраста. Северус прекрасно знал, что такое травля. Теперь ей подвергался целый факультет. А директор закрывал глаза. Так ему было выгодно: есть герои, есть злодеи. Так проще управлять и взращивать сторонников. Северус это понимал. Принц злился, что не мог уйти из этой дурацкой школы со всеми ее проблемами — будто у него своих не хватало. Сначала он злился на директора и его криводушие: «Северус, мальчик мой, как я могу отпустить тебя сейчас, когда Волдеморт может вернуться в любой момент, а мы еще не закончили наше дело?» Как будто преподавание не отбирает у него силы и время, которые он мог бы потратить на решение этого самого дела. Потом он злился на контракт и на собственную глупость. А потом Северус понял, что не сможет бросить своих змеек, которые держали спины прямо, сыпали изящными оскорблениями, но оставались простыми детьми, которых ненавидят за цвет их галстуков. На кого он оставит факультет — на Аврору, которая смотрит только на звезды? Или на одного из тех несчастных, что ведут ЗОТИ, исправно сменяя друг друга каждый год? Ответственность, дракклова ответственность — ну почему он ощущает ее перед этими детьми? Оставалось утешаться тем, что все же он смог добиться хотя бы того, что больше ему не ставили в понедельник первым уроком сдвоенные зелья у Гриффиндора и Слизерина.

Принц в задумчивости потер левое предплечье — метка и не думала исчезать, разве что стала еще бледнее и превратилась в размытое пятно, в котором лишь угадывались очертания змеи и черепа. С каждым уничтоженным хоркруксом метка блекла, но не исчезала. Северус уже в который раз за эти несколько лет задавался вопросом, сколько же их сделал этот ненормальный? Уничтожено было три — медальон, чаша и дневник. Где-то болтается неприкаянной основная часть Лорда и явно ищет способы возродиться. Но его самые ярые сторонники — в Азкабане, а те, кто смог отвертеться, явно не торопятся возвращать своего повелителя. Кто-то его откровенно боится, как, скажем, Эйвери, кто-то наслаждается свободой от психопата, как Малфой, а кто-то давно предал своего Лорда, как сам Северус. Тем не менее Принц не только думал о хоркруксах, но и тщательно изучал всевозможные темные ритуалы и способы возвращения с того света. Разрабатывались они в основном для свежепочивших магов, которых в течение короткого времени можно было вернуть из-за грани. Все они были темными, все они были незаконными, все они были ужасно сложными. И, естественно, их описания содержались в очень редких, дорогих и запрещенных книгах. Таких даже в запретной секции Хогвартса не найдешь. Но зато такие имелись в библиотеках старинных родов. Принц без зазрения совести подключил к своим изысканиям Регулуса, Люциуса и Эйва. Эйвери-старший, кстати, поступил весьма разумно — сбежал из страны, как только начались аресты сторонников Темного Лорда. Поэтому Эйв фактически стал лордом, и манор с огромной библиотекой перешел в его полную власть. И даже Рабастан Лестрейндж после долгих разговоров с Регулусом присоединился к их компании. Про какую только мерзость не доводилось читать Северусу, но он понимал, что Лорда перед возрождением не остановит ничто — ни убийство единорога, ни осквернение могил предков, ни овладение чужим телом и разумом. А значит, нужно быть готовым.

Время от времени Дамблдор пытался проводить душеспасительные беседы с Северусом, однако тот вычислил, что стоит ему только начать задавать вопросы о Лили и ее сыне, у директора тут же оказываются срочные дела. Что с Лили и как она живет, действительно волновало Принца. Он не оставлял попыток связаться с ней, но совы возвращались с его нераскрытыми посланиями. Дамблдор, конечно, не отказывал напрямую и передавал его письма, но в ответ принес всего лишь одну короткую записку. И всякий раз директор делал скорбное лицо, что ему недосуг. Северус даже хотел послать Лили патронуса, но это была односторонняя связь, ведь Лили больше не была волшебницей. В целом же Альбус убеждал его, что Лили и Гарри живут вдали от всего волшебного, в тишине и спокойствии, где никто их не беспокоит, а сторонники Темного Лорда не смогут найти. Да и дом взят под наблюдение. Северус хмыкнул: «Ребенку уже четыре года — скоро ему в школу: маггловское учебное заведение тоже возьмут под наблюдение, или Поттер будет обучаться на дому?» Директор на вопрос не ответил, а увел разговор в сторону. У Принца же хватало других дел и вопросов. На всякий случай Северус даже аккуратно поговорил с некоторыми членами Ордена Феникса — может, хоть с кем-то она поддерживает связь, но все были свято уверены, что Лили мертва, а Гарри воспитывают родственники. Какие именно — магглы или волшебники — никто не знал. Северус же отличался завидным упорством и потому на всякий случай попытался разыскать Петунию. Отношения у них были неважными, но, возможно, та знала, где скрывается сестра или даже помогала ей. Короткая вылазка в Коукворт ситуацию прояснила мало. Оказалось, мистер и миссис Эванс погибли несколько лет назад — несчастный случай. А Петуния вышла замуж за Вернона Дурсля и переехала. Северус попытался ее отыскать, но следы уводили куда-то в Канаду. Вряд ли Дамблдор отпустил бы героя и будущего спасителя Британии так далеко. Поэтому Северус оставил свои поиски. В конце концов, Лили помнила, как ее родители отправляли ей весточки в Хогвартс. В Лондоне и некоторых других городах были места, где это можно было сделать. Значит, при желании она могла бы выйти с ним на связь и без Дамблдора. Учитывая, как они расстались, велика вероятность, что Лили опять на него обиделась. Или же просто забыла. Как и всегда.

Сейчас же мысли Северуса занимала одна идея. Волдеморт очень уважал Основателей, по крайней мере, трех из них. А реликвию Гриффиндора заменил на собственный дневник. Собственно, скромностью Лорд никогда не страдал. Или же дневник был просто первым вместилищем его мыслей, и это показалось ему символичным. А Лорд тяготел к символам. Для этого достаточно вспомнить его псевдоним и его метку. Возможно, он решил сделать четыре хоркрукса, то есть разделить душу на пять частей? Пять органов чувств, пять стихий, пять лучей в пентаграмме… Символизм есть и здесь. Во всяком случае, медальон Слизерина и чаша Хаффлпафф в руки к нему попали. Дамблдор даже рассказал какую-то жутковатую историю, в которой участвовали торговцы антиквариатом, старушки и домовики. Это все было познавательно, но польза таких разговоров была неясна. Северус зарылся в биографии Основателей. Как же мало дошло действительно ценных сведений о них, а не выдумок и легенд. Остается только удивляться, ведь для магов тысяча лет — не так уж и много. Это у магглов сменилось сорок поколений, а волшебники жили куда дольше. Северус делал пометки, записи, однажды даже наткнулся на интересное зелье и на несколько не менее любопытных заклинаний. Но все это было не то.

Вот и сегодня вечером молодой декан Слизерина в очередной раз склонился над списком возможных реликвий Ровены Рейвенкло. Вдруг Северус почувствовал знакомый холод. Он поднял глаза — так и есть, сегодня у него гость.

— Добрый вечер, Барон.

— Добрый вечер, декан, — склонил голову в приветственном поклоне Кровавый Барон.

— Что-то случилось с нашими подопечными?

— Нет, сегодня все спокойно. Я просто хотел дать вам небольшой совет. Иногда то, что ищешь — находится на виду.

И призрак, в свойственной им манере, растаял.

Северус потер переносицу. С этими привидениями всегда сложно. Обычно с Кровавым Бароном проблем не было. Факультетское привидение почему-то всегда симпатизировало ему. Барон не раз выручал его еще во времена учебы Северуса, показывая короткие ходы, тайные ниши. Нет, Барон никогда не вмешивался в противостояние, но всегда поддерживал Северуса. А когда тот стал Слизеринским деканом, мрачный призрак улыбнулся. Слабонервные детишки потом долго это вспоминали, а к новому декану невольно начали относиться с уважением. Ведь он даже бровью не повел, а лишь улыбнулся одними уголками губ в ответ. Уж кому, как не Северусу, знать, что такое кривые зубы? Если б не эта чертова работа, записался бы на прием к Джону Грейнджеру… Впрочем, отвлекаться было некогда. Привидения, как и портреты, должны были помогать преподавателям справляться с детьми. Однако во всем остальном они предпочитали с живыми не связываться. Северус довольно быстро понял, что обычно призраки не возятся с первокурсниками, да и вообще больше общаются между собой. Тем сильнее он ценил дружбу Барона. Вот и сейчас призрак явно хотел помочь, но почему-то не сказал напрямую. Возможно, это как-то связано с его смертью. У призраков считается крайне дурным тоном говорить с живыми о этом, хотя, если спросить их в лоб, они не удержатся и расскажут. Ведь это последнее знаменательное событие в их существовании.

— На виду, на виду, — бормотал Северус, бродя по коридорам замка.

Конечно, можно было бы призвать Кровавого Барона, а как декан он имел такое право, но это было бы невежливо. Поэтому надо было отправиться на поиски лично. Благо Северус знал, где обычно можно найти призрака.

На астрономической башне было холодно — осенние ночи в Шотландии не предполагали иного. Барон стоял на парапете, как будто пытаясь стать ближе к звездам, и вглядывался в небо.

— Почти тысячу лет я смотрю на звезды. Небо успело измениться, но она еще ни разу не пришла ко мне.

Северус молча прислонился к стене. Его слова были бы лишними.

— Я любил ее больше жизни, и я виноват в ее гибели. Я решил, что не заслуживаю жизни. Но смерть, как оказалось, тоже надо заслужить. Я не могу уйти без ее прощения, или пока не уйдет она. Но она никогда не приходит на нашу башню.

Затем Барон обернулся.

— Вы уже догадались?

— Диадема Ровены Рейвенкло.

Барон низко наклонил голову.

— Госпожа Рейвенкло просила меня об одной услуге, а я не только не выполнил ее просьбу, но и убил ее дитя и свою возлюбленную. Ее призрак служит своему дому. Возможно, Хелена расскажет вам больше.

— Я благодарю вас, Барон, — ответил Северус и низко поклонился.

— Передайте ей… Впрочем, не стоит, — и тот, кого прозвали Кровавый Барон, отвернулся и снова поднял глаза к небу. Он не знал, под каким небом сможет наконец-то отправиться дальше.

* * *

Миссис Блэк шла по Хогвартсу в сопровождении декана Слизерина. Казалось бы, в этом не было ничего удивительного, но шли они не в подземелья, а к башне Рейвенкло. Заклинание, не позволяющее их подслушивать, облаком окутывало их.

— Так ты хочешь, чтобы я поговорила с нашей Серой Дамой?

— Да, Берри, очень важно узнать про диадему Ровены Рейвенкло, велика вероятность, что Том дотянулся и до нее.

— А почему бы тебе самому с ней не поговорить?

— Ты знаешь, она несколько предвзята к слизеринцам. А тут такой случай, ты же как раз собиралась навестить профессора Флитвика.

— Да, я, правда, думала встретиться с ним в Хогсмиде. Но ради тебя пришлось пить чай с директором и выслушивать его предложения стать преподавателем ЗОТИ в следующем году. Мне кажется, он уже просто всем подряд предлагает. И хорошо, кстати, что ты дал мне безоар.

Северус кивнул.

— Обычно он добавляет в чай пару капель зелья доверия и чуть-чуть болтливости.

Берри пожала плечами — мол, мне не понять великих. Но тут они уже дошли до кабинета профессора чар. Был четверг, шесть часов вечера, они снова пришли к своему учителю, как и шесть лет назад.

— Мои дорогие, как я рад вас видеть! Мисс Фрост, ох, простите, конечно, миссис Блэк, мои поздравления! Я в вас не сомневался — то, что вы станете Мастером чар, было лишь вопросом времени.

— Спасибо, профессор, — просияла Берри, — но без вас у меня ничего бы не вышло.

Они еще какое-то время обменивались любезностями. Флитвик вручил Берри редкое издание, от которого она пришла в восторг. Берри, в свою очередь, тоже пришла не с пустыми руками — хороший алкоголь и конфеты, и, разумеется, хорошая книга. Вечер прошел на удивление приятно, и все трое получили удовольствие. А затем они распрощались, уточнив у профессора, где можно найти Серую даму.

Берри зябко куталась в мантию и даже наложила на себя согревающие чары. Она и забыла, как холодно бывает в Хогвартсе, особенно наверху. Сейчас она стояла на верхней открытой галерее, соединявшей башню Рейвенкло с большим залом. Ей почти никогда не пользовались, разве что в теплое время года, потому как здесь было холодно и ветрено почти всегда. Но привидениям, видимо, холод нипочем.

— Леди Хелена, — позвала Берри, но ветер снес ее слова в сторону. Тем не менее, прямо перед ней из воздуха соткалась фигура высокой девушки с печальными глазами. Серая Дама пришла. Вообще-то она была одной из самых молчаливых привидений Хогвартса, но, наверное, и ей бывало скучно. А, может, к ней просто давно никто не обращался по имени.

— А, это ты — девочка, которая лезет в запретные ходы со слизеринцами. Странно, что ты до сих пор жива. Нельзя влюбляться в слизеринцев, нельзя даже позволять им любить себя — это ни к чему хорошему не приводит. Они воткнут нож тебе в спину, а потом будут причитать над твоим телом, но тебе это не поможет.

— Добрый вечер, леди Хелена. Вообще-то Северус — мой троюродный брат, я не могла его тогда отпустить одного. К тому же Шляпа думала о его распределении на факультет самых умных.

Хелена презрительно улыбнулась, показывая, что все равно не изменила своего мнения о слизеринцах.

— Но ты ведь не за этим пришла ко мне?

— Нет, леди Хелена, не за этим. Я хочу рассказать вам кое-что, я знаю, вы не болтливы.

Серая Дама взлетела вверх, выглядела она очень встревоженно.

— Почти полвека назад здесь учился один мальчик — полукровка со Слизерина. Он был красив, умен и обходителен.

Серая Дама побледнела еще больше и стала почти прозрачной. А Берри продолжала:

— Этот мальчик был коварен и обманывал лучшие умы. Почти никто не видел, насколько черна его душа.

Берри знала, что и к призраку можно найти подход. Хелена всхлипнула.

— Я знаю его! Его звали Том. Он пришел однажды ко мне. Вежливый, красивый. Мы много разговаривали. И он обманул меня, хотя я и знала, что нельзя верить слизеринцам. Впрочем, я и сама не лучше него, может, даже хуже. Я украла диадему Рейвенкло, так я думала, что смогу превзойти в уме свою мать. Я сбежала с ней на континент. Сейчас, кажется, эта страна зовется Албания, да. Я показывала Тому на карте.

Берри тихонько ахнула.

— Никто не знал, что я сделала, почти никто. Леди Рейвенкло скрыла позор рода. Но ей хотелось вернуть — не диадему, нет, просто красивая безделушка, которая помогает сосредоточиться, она хотела вернуть меня. И послала за мной того, кто был долго в меня влюблен и отвергнут. Тэн Барро нашел меня случайно. Я скрывалась от него в лесу — я умела обращаться в лань, где же еще мне было прятаться? Не знаю, случай или судьба свели охотника и жертву. Когда он вынул копье из моей груди, ко мне вернулся прежний облик. Барро не знал, какую дичь загнал. Он заколол себя там же. Назад вернулось два призрака, а диадема так и осталась в лесах. Я не смогла простить его. А он не может простить себя.

Серая Дама тряхнула длинными волосами, отгоняя воспоминания.

— Но Том обманул меня. Если он и нашел диадему, то не отдал ее мне, как обещал. Он потом еще возвращался в школу. Но на мои вопросы не стал отвечать. Он побывал у директора, затем побродил по замку, зашел на восьмой этаж, а в подземелья даже не спустился и покинул Хогвартс. Больше я его не видела.

— Спасибо, леди Хелена. Вы мне очень помогли.

Берри было больше нечего сказать Хелене, но ей стало жалко Кровавого Барона.

— Он ждет вас на астрономической башне, все это время…

Серая Дама растаяла в ночном воздухе. Берри поспешила в тепло — ей надо беречь себя.

Северуса Берри нашла в его кабинете за проверкой пачки эссе. Он поднял на нее взгляд.

— Привет, братец, выглядишь так, словно у тебя болят зубы.

Северус скривился еще больше.

— А ты послушай, что они пишут.

И он зачитал прямо со свитка, что лежал перед ним.

— Гмм, можно прямо с начала. «Одуванчик обыкновенный относится к роду одуванчиковых семейства одуваны…» — нет, ну что они только делают на гербологии? Слушай дальше. «Из одуванчика выходит чудное варенье, которое обеспечивает легкость в желудке. Поэтому цветки одуванчика используются в облегчающем зелье». И вот такой бред в каждом втором эссе.

— Какой курс?

— Второй, Хаффлпафф.

Берри улыбнулась.

— Вот поэтому я никогда не пойду работать в школу, ну уж нет.

— Да, да, я знаю, что ты умнее меня, не обязательно мне напоминать об этом всякий раз. Лучше расскажи, что тебе рассказала Серая Дама?

Берри весьма подробно пересказала беседу. Северус задумался.

— Хм, кажется, я знаю, где искать. Хотя, конечно, Лорд мог спрятать ее где угодно.

— Вот и проверишь основную версию, а мне пора домой. Проводишь меня до ворот? Не хочу еще раз беспокоить директора.

Тут она чуть замерла, взгляд изменился — кто-то вызывал ее по карте. За это время Берри нарисовала портреты почти всех родственников. Сеть контактов потихоньку росла. И заказов становилось все больше.

— Это Рег, — сказала она брату, а потом уже мужу: — Да, привет.

…

— Пока у Северуса, но уже ухожу.

…

— Да, скоро буду.

…

— И я тебя.

Закончив разговаривать, Берри поднялась со стула и полуосознанно положила ладонь на живот в защитном жесте. Северус, конечно, ничего не заметил, но это и к лучшему. Собственно, Берри сама только днем, побывав у целителя в Мунго, убедилась в своих подозрениях. Надо сначала обрадовать Регулуса, а все остальные узнают попозже.

* * *

Проводив сестру до ворот и убедившись, что все в порядке, Северус вернулся в Хогвартс. Но путь его лежал в этот раз не в подземелья, а на самый верх. Мысль, что дивная комната, в которую он приводил Энни, может служить для разных целей, не давала ему покоя. Возможно, Лорд тоже ее обнаружил. Конечно, в своем самолюбии он решил, что только ему известно про Выручай-комнату, и велика вероятность, что диадему Рейвенкло он спрятал где-то там. Северус прошелся по коридору, мысленно вопрошая комнату: «Мне нужно место, где все спрятано». Появившаяся дверь выглядела так, как помнилось Принцу, но когда он ее отворил, то обомлел. Он однажды побывал в Кафедральном соборе святого Павла и сейчас испытывал похожее чувство: пылинка перед вселенной. Кругом громоздились кучи хлама: сломанные и сожженные парты, какие-то шкафы, забитые книгами и не только, скелеты животных, плоды неудачных трансфигураций, испорченные котлы… Груды однажды спрятанных вещей образовывали лабиринт и уводили в неведомую даль. Если бы Северус не был волшебником, он бы пришел в отчаяние. Разумеется, «акцио» на хоркрукс не действовало. Но существовали различные способы найти вещь. А тут еще вещица имеет выраженный темный след и подпись владельца. Вот и метка пригодится для хорошего дела. Северус закатал рукав, прошептал заклинание и пошел по следу. Диадема нашлась довольно быстро. Никаких инферналов, никаких ядов, даже проклятий не было. Северус натянул перчатки из драконьей кожи и потянулся за диадемой. Она была прекрасна. Крупный овальный дымчатый топаз окружала россыпь алмазов, образуя крылья. Но это внешне, а магическая часть — тонкая руническая вязь, сеть заклинаний — все разрушено жутким ритуалом создания хоркрукса. Принц ощутил настойчивое желание надеть диадему. Украшение, конечно, женское, но кому же не нужна ума палата? Северус ухмыльнулся, значит, работает по тому же принципу, что и дневник. Проникает в сознание и постепенно подчиняет его. Поэтому и защитных чар мало, чтобы какой-нибудь растяпа водрузил эту красоту на свою голову. Северус вздохнул, привычно наколдовал защитную сферу и запихнул хоркрукс в свой безразмерный карман. Время близилось к полуночи, но директор будет рад его видеть с таким подарком. Надо только уничтожить диадему до того, как Дамблдору захочется ее опробовать. Впрочем, схема была отработана, в огнеупорности сферы Северус не сомневался.

— Северус, мальчик мой! — Дамблдор не удержался и даже хлопнул в ладоши, когда диадема исчезла в адском пламени. — Ну почему вы всегда так торопитесь? Нам бы следовало ее изучить получше.

— Нет, директор. Мы с вами договаривались об уничтожении хоркруксов, а не об их изучении.

Колокольчики в бороде директора мерно звякнули.

— Но, возможно, мы могли бы узнать и о других хоркруксах.

— А, возможно, попасть под проклятие или в подчинение Волдеморта. Если я правильно понял, то конкретно этот хоркрукс был создан не позднее пятьдесят шестого года, ведь Лорд именно тогда посещал Хогвартс. А с этого времени он убил столько людей, что мог разорвать свою душу на Юнион Джек. Можно спорить об этом долго, но что есть, то есть. В конце концов, у нас есть надежный индикатор.

Северус отдернул рукав мантии, расстегнул множество пуговиц одним заклинанием и обнажил предплечье. Метка, побледнев еще на один тон, все еще была на месте. На один шаг ближе, но все еще слишком далеко.

— Значит, есть еще, — озвучил очевидное Дамблдор.

Судя по всему, он не сильно удивился. Это заставило Северуса насторожиться.

— Есть какие-то признаки, что он возвращается?

— Нет, мой мальчик, пока все спокойно.

— А как Лили?

— У них с Гарри все хорошо, они в надежном месте. Но ты знаешь, уже поздний час. Думаю, мы можем продолжить разговор позже.

— Конечно, директор, как скажете. Доброй ночи.

— Доброй ночи, мой мальчик.

Северус позволил себе скривиться, так как уже стоял спиной к директору. И вдруг он словил насмешливый взгляд. С картины на него щурился Финеас Блэк. И тут до Северуса дошло, что все это время ключик к загадке Лили фактически находился у него в руках. Сириус Блэк наверняка знает, где его крестник. Но это действительно может подождать до выходных.

В Блэк-маноре сегодня было многоблэкно. Регулус и Берри собрали родню, чтобы сообщить всем приятную новость о грядущем пополнении семейства. Берри светилась, но чувствовала себя неловко. Орион поздравлял младшего сына и невестку вполне искренне. Вальбурга выглядела довольной. Несмотря на все ее опасения, брак с этой полукровкой оказался во всех смыслах удачным. Осталось только дождаться первых выбросов магии у ее внука или внучки, что, несомненно, произойдет, ведь брак у них ритуальный. Это сводило к минимуму риск рождения сквиба. И ребенка даже можно считать почти чистокровным. Кроме того, благодаря этому браку Блэкам удалось отмыться от всей этой истории с Волдемортом и восстановить свое влияние. На тех же Малфоев или Ноттов до сих пор смотрят с подозрением. Тем не менее пускать на самотек такое важное дело, как вынашивание Блэка, леди Вальбурга не собиралась. Она тут же сообщила, что Фрагарии следовало выбрать более теплую мантию, ведь уже почти зима и в замке может быть холодно. Далее был вызван Кричер и проверено меню на неделю. Придирчиво осмотрены укрепляющие зелья. Обсужден колдомедик. Целитель Ливси, конечно, прекрасный специалист, но следует выбрать кого-то, специализирующегося на ведении беременности. Леди Вальбурга уже начала прикидывать, к кому можно обратиться. Подробный допрос о самочувствии невестки ее почти успокоил, но не дать ценных советов она не могла. Ведь у Фрагарии мать магглорожденная, она может не знать элементарных вещей. Берри боялась, что скоро свекровь дойдет до ее нижнего белья. Она выразительно смотрела на мужа, посылая ему сигналы бедствия. Но вниманием Регулуса завладел Сириус. Он похлопывал брата по плечу и отпускал дурацкие шуточки. Краснеть опять же приходилось Берри — остальные были привычными и мастерски игнорировали выпады Сириуса. В итоге она просто сбежала, сославшись на усталость. К счастью, это подействовало, и старшие Блэки надолго не задержались. Хотя, конечно, Вальбургу подмывало поговорить с невесткой еще, но все же разум в лице Ориона взял вверх, и они отправились на Гриммо. Регулус уговорил Сириуса остаться с ночевкой. Ему надо было переговорить с ним с глазу на глаз. Он обещал Северусу разузнать кое-что.

Братья сидели в небольшой уютной гостиной. Сириус прихлебывал огневиски.

— А я смотрю, погреб за триста лет, что его не опустошали наши предки, стал только лучше.

— Сириус, расскажи мне, как твой крестник? Ты нашел его?

— А ты все интересуешься детьми? Это правильно, хотя процесс их создания куда увлекательней. Да не смотри на меня так! Нашел я своего крестника. Я, кстати, был прав — Дамблдор шикарно устроил Лили и Гарри. Ты же знаешь, что Лили осталась без магии, ну тогда, когда защитила Гарри, да еще и Волдеморт расшибся об него. Я тебе не буду говорить, где именно они устроились — это тайна. В первую очередь от Пожирателей. Но они теперь живут в маггловском пригороде Лондона — очень милое спокойное местечко. Сестрица ее там жила, но недолго. Как все случилось, она со своей семейкой уехала в Канаду. Так вот, Лили делает вид, что это она Петуния Эванс — они здорово похожи с сестрой. Дико, конечно, видеть Лили блондинкой, но это для безопасности. Типо она с мужем развелась, осталась тут и воспитывает племянника. Даже Гарри думает, что она — тетка его. Так Дамблдор велел — для их же блага. Великий человек, он все наперед рассчитывает. Ведь рано или поздно Гарри в Хогвартс пойдет. Ага. А Гарри — классный пацан, просто вылитый Сохатый, только мелкий. Даже очки у него такие же. Ты бы видел, как он удивился, когда я обратился собакой. Лили шумела, конечно. Мальчик о магии только из сказок знает. Ну да он мелкий, что он там понимает. А ей, видно, так проще, сама-то она колдовать не может. Жалко, конечно, что Лилс без магии. Ну да ничего, я там ей помог. Мне раз плюнуть, а она бы долго со всем этим возилась. Потом она Гарри спать уложила, и мы с ней здорово посидели, вина выпили, вспомнили золотые деньки. Она все еще за Джимом убивается. Другая бы уже хахаля нашла. Зря я тогда думал, что они не пара. Лили ведь такая правильная была — ужас.

И дальше Сириус пустился подробно рассказывать, какой он молодец и сколько и чего они с Лили выпили. И как он бегал в маггловский магазин за добавкой. А Регулус мотал на ус. Это Северус пару недель назад обратился к нему с просьбой. Сириус, как крестный отец, мог провести ритуал и найти крестника. Почему он не сделал этого раньше? Дамблдор его успокаивал, но Регулус смог надавить на нужные точки и пристыдить Сири. И тот действительно отправился искать крестника. И нашел. Адрес, правда, так и не сказал, но зацепки были. А Северус неплохо ориентировался в маггловском мире и наверняка сможет найти Петунию Эванс в пригороде Лондона. Несмотря на довольно веселый тон брата, Регулус насторожился: кажется, не все было таким радужным. По крайней мере, гриффиндорская староста действительно была ужас какая правильная. А тут, судя по словам Сириуса, она смогла составить ему конкуренцию в выпивке, а пил братец как лошадь, несмотря на анимагическую форму. Впрочем, пусть с этим разбирается Северус. Поттеры были слишком дальними родственниками, чтобы о них волноваться.

* * *

Северус стоял перед аккуратным домиком, который внешне мало чем отличался от своих соседей по улице. Газон был идеальным, многочисленные кусты, кажется, розы, были тщательно укрыты на зиму. Если бы не защитные заклинания, опутывавшие дом №4 по Тисовой улице, то Северус бы решил, что тут действительно живет Петуния Эванс. Он позвонил в дверь.

— Кто там? — раздался приглушенный голос.

— Это Северус.

Шум открывающихся замков быстро сменился скрипом двери.

— Привет, — выдавил Северус и попытался улыбнуться.

Перед ним стояла молодая женщина, в которой он с трудом узнал свою подругу. Он и не думал, что Лили так похожа на Петунию. Но выкрашенные в блонд волосы, стрижка каре, постное выражение лица превратили Лили в двойника сестры. Северус с каким-то тайным сожалением отметил, что зелень глаз выцвела, и это делало Лили совсем обыкновенной. Неловкая пауза затягивалась. Наконец Лили пробормотала: «То за три года никого, то за месяц двое».

— Ну, проходи, раз пришел, — сказала она и поджала губы в точности как Петуния.

Она провела его в гостиную, а Северус удивлялся все больше. Кругом царил идеальный порядок. Нигде не было видно ни пылинки, безделушки на каминной полке казались выровненными под линейку. Представить, что в этом доме живет маленький ребенок, было сложно.

— Почему ты не связалась со мной? Я волновался, хоть Дамблдор и говорил, что у вас все в порядке.

Лили пожала плечами:

— Дамблдор сказал, что лучше не поддерживать ни с кем связь. Да и я ответила на твое единственное письмо.

— Единственное, значит, — Северус начинал злиться. — А часто к тебе заходит Дамблдор?

— Нет. С чего бы? У него хватает дел.

И снова повисла пауза.

— Чаю? — по заветам английского гостеприимства спросила Лили.

— Спасибо, Лили, может, позже.

— Не зови меня так! — вдруг взвилась она. — Я — Петуния, или мисс Эванс! Гарри не должен знать, а он постоянно следит за мной!

— Но почему?

— Он не должен знать, что он — волшебник. Это может его испортить. И он считает меня своей тетей. Это привьет ему уважение к магглам. И потом, когда придет время, подвиг его родителей вдохновит и его самого. Это для общего блага!

Северус опешил. Как поможет общему благу то, что ребенок считает родную мать своей теткой, а себя — сиротой? Но пока ничего говорить не стал. Ему надо понять, как она живет.

— Я принес тебе кое-что.

Северус достал ее любимые ежевичные пирожные. Лили улыбнулась почти как прежде.

— Ладно, пойдем в столовую. Я все же сделаю чай.

Лили отвела его в такую же аккуратную и блестящую столовую, соединенную с кухней. Они пили чай. Лили рассказывала о своей жизни.

— Дамблдор отдал распоряжение, чтобы гоблины переводили деньги на мой маггловский счет, он считается опекуном Гарри в магическом мире. А у меня теперь, конечно, нет доступа к Гринготтс. Правда, денег едва хватает на ребенка, и мне приходится работать. Просто Дорея Поттер умерла позже Джима. Свекровь распорядилась, что наследовать может только Гарри, и строго определила сумму на содержание ребенка. Да и даже представителем Гарри я быть не могу, чтобы как-то оспорить это. Ведь теперь я — Петуния Эванс, а Лили Поттер официально мертва.

— А почему не Блэк? Он же крестный?

— Сириус, — скривилась Лили, — слишком легкомысленный. Он только пару недель назад вспомнил о крестнике и заявился без предупреждения. Размахивал тут везде палочкой. Задурил ребенку голову. Оборачивался перед ним псом, наплевав на всю секретность. Я потом сказала Гарри, что это был фокусник. Но он все равно весь мозг мне вынес. Пришлось даже выкинуть те игрушки, что он приволок. Тоже додумался, притащил сразу кучу зачарованных солдатиков. Сириус невозможен во всем. Пытался мне помочь. Наложил на кран репаро, но тот через полдня снова начал протекать.

— Давай я посмотрю.

Лили закатила глаза.

— Смотри.

Северус подошел к раковине и посмотрел, что не так с краном. Репаро тут не поможет — кран не сломан, а просто неправильно собран. Он попросил у Лили инструменты, поковырялся, что-то поджал, вспомнил добрым словом Тобиаса, который, как оказалось, хоть чему-то его научил, и через какое-то время закончил с работой.

— Ну вот, теперь все должно быть нормально. У нас дома кран тоже вечно подтекал.

Лили смотрела на него почти так же, как в тот день, когда он рассказал ей про магию.

— Спасибо, а то я намучалась с ним. Северус, может, мы выпьем за встречу? — поинтересовалась она, но сама уже доставала бокалы и бутылку вина из буфета.

Северус не любил пить. Ни вино, ни огневиски не приносили ему радости и легкости, которую сулили. Он и напился, по большому счету, единственный раз, когда Мальсибер затащил его в бордель. Но Принц быстро понял, что алкоголь не помогает решить проблему. И в глазах стоял пример Тобиаса. Тем не менее он знал, что проще согласиться и слегка пригубить, чем отказом обижать хозяев. Так он и сделал. И с удивлением смотрел, как Лили все подливает и подливает в свой бокал. Как она становится все расслабленней и спокойнее. Она принялась рассказывать, что устроилась на работу продавщицей в магазин одежды. Ведь денег постоянно не хватает, а получить какую-нибудь должность без образования шансов у нее нет. Какие у нее коллеги на работе — злые и завистливые. Как соседи вечно суют нос в не свое дело.

И тут Северус словил себя на мысли, что он сидит у нее уже несколько часов, а ребенка так и не видел.

— Слушай, а ведь я для Гарри тоже подарок принес. Не бойся, игрушка маггловская, — и он достал коробку с грузовиком.

— А, ну ладно. Давай пойдем к нему.

Лили повела его на второй этаж. Они вошли в комнату, в которой был лишь необходимый минимум мебели — стол и стул у окна, небольшой шкаф и кровать, на которой сидел маленький щупленький мальчик. В руках он держал какую-то зеленую тряпочку. Присмотревшись, Северус с трудом узнал в ней ту самую змею, что подарил когда-то. Увидев взрослых, мальчик тут же подскочил.

— Гарри, познакомься, это мой друг — мистер Снейп.

— Здравствуй, Гарри.

— Здравствуйте, сэр. А вы — тоже фокусник?

— Гарри, не говори ерунды! — взвилась Лили. — Мистер Снейп работает в школе.

Северус порадовался, что оделся по-маггловски. Строго и несколько старомодно, как он понял уже позже, но для учителя сойдет.

Мальчик выглядел разочарованным. Мрачный мужчина с длинными волосами и крючковатым носом больше походил на волшебника, чем на учителя. Но тетя говорила, что волшебства не бывает. И тот дядя, который приходил на прошлой неделе, всего лишь фокусник. Гарри, конечно, никогда не был в настоящем цирке, но ему казалось, что вряд ли даже самые лучшие фокусники могут превратиться в собаку и обратно. Это было похоже на волшебство, а не на фокус.

— Я принес тебе подарок. Когда я видел тебя в последний раз, ты был еще совсем малышом. Но теперь-то ты вырос и справишься с ним.

Северус вручил мальчику грузовик, и у того загорелись глаза. Ему досталась настоящая машина! С колесами! И такая большая, больше, чем в садике! А еще в нее можно будет посадить мистера Змея! И, если тетя разрешит, то он возьмет эту машину в садик, и тогда Дэн и Тони захотят с ней поиграть. А может, и его будут брать в свои игры?

— Это правда мне?

— Ну конечно.

— Только не смей разбрасывать вещи по всему дому, — тут же сообщила Лили.

— Хорошо, тетя. А можно мне выйти из комнаты пообедать?

И тут в животе у мальчика заурчало.

— Вот черт! Совсем забыла! Ты, Сев, выбил меня из графика. Я сейчас что-нибудь приготовлю по-быстрому. На тебя рассчитывать?

— Нет, спасибо. Если хочешь, я поиграю с ним немного, пока ты занята.

— Это не обязательно. Он умеет себя занимать сам.

Северус, может, и пошел бы с Лили, но в глазах ребенка, зеленых, как нефрит, зажглась надежда. Северус не мог отказать.

— Если ты не против, я останусь — давно не играл с машинками.

— Как знаешь, — хмыкнула Лили. — Жду вас через двадцать минут.

Северус порадовался, что у него есть крестник, а значит, и опыт общения с детьми. Гарри смотрел несколько запуганно, но ему ужасно хотелось поиграть. Северус порадовался, что выбрал именно грузовик — в кузов чудесно уместилась змея, которую они и возили. Уже намного позже до Северуса дошло, что игрушек у Гарри практически не было. Сразу это не показалось странным, ведь у самого Северуса игрушки были в основном самодельными. Мама трансфигурировала ему их из разного хлама, надолго их не хватало, а настоящих почти не было. А может, его выбило из колеи другое. Когда они спускались обедать, Гарри доверчиво взял его за руку и прошептал:

— Вы ведь мой настоящий папа и пришли забрать меня?

— Нет, Гарри, нет, я просто друг твоей мамы. Я потерял ваш адрес после переезда и с трудом нашел. Но теперь я буду иногда навещать вас.

Ребенок вздохнул и низко опустил голову, даже руку выпустил. Но они уже дошли до столовой, где их ждала Лили. Мальчик поел то, что было разогрето — какое-то невнятное рагу. Покосился на пирожное, но даже не стал просить. Поблагодарил и взялся за мытье тарелки. Северус думал, что малыш ее разобьет, но, видимо, действие было привычным, и Гарри справился. Принц ожидал, что Лили похвалит ребенка за это, но вместо этого услышал:

— Гарри, ну сколько можно повторять?! Закручивай кран нормально!

Северусу стало неловко. Это так отличалось от того, что он видел в доме Малфоев, где Драко был маленьким королем. Он засобирался домой — ему было о чем подумать.

— Ну что — снова пропадешь на три года? — непривычно растягивая слова, спросила Лили.

— Нет, постараюсь заходить почаще. Скоро каникулы, будет больше свободного времени.

Они неловко обнялись на прощание, и Северус вышел на холодный воздух. Несколько кварталов он прошел пешком. Это не укладывалось в голове. Пусть Лили по каким-то причинам не говорит сыну, что она его мать, но почему она так холодна? Догадка пришла, когда Северус вспомнил, с каким чувством Лили рассказывала о визите Блэка — это была зависть. Неужели она винит ребенка в том, что осталась без магии? В любом случае надо проверить. Теперь у него есть ее телефон. Он будет звонить и навещать их иногда. Возможно, он просто неудачно зашел.

— Гарри, пора закругляться. Через пятнадцать минут я должен вернуть тебя домой, — произнес Северус, глядя на мальчика, увлеченного игрой.

Надо отдать должное Поттеру — он был прекрасно воспитан:

— Хорошо, дядя Северус.

«Дядя Северус» сам не знал, как очутился в подобном звании. Поначалу мелкий Поттер, который был ужасно похож на своего отца, вызывал раздражение. Но невозможно долго сердиться на ребенка, тем более на такого, который фактически рос как сирота. Убедившись в первый визит, что с Лили и ее сыном все в порядке, Северус тем не менее не мог избавиться от чувства, что что-то не так. Несмотря на полное отсутствие свободного времени, он продолжал их иногда навещать и все больше убеждался в своих заключениях. С Лили творилось что-то неладное. За фасадом идеального дома с ровным газоном и чудесными розами, в доведенных до блеска комнатах, где у каждой вещи было строго определенное место, жило два несчастных человека. И если Лили отказывалась признать это и убеждала Северуса, что у нее все прекрасно, то Гарри откровенно нуждался в помощи. В первую очередь ребенку нужна была любовь, которую Лили почему-то не могла ему дать. Северус тщательно выполнял просьбу подруги и первое время никак не выдавал свою причастность к магии. Но однажды, когда Принц был у них в гостях, случилось странное событие. Точнее, ничего странного в магическом выбросе у пятилетнего ребенка нет. Но вот то, как на это отреагировала Лили, поразило Северуса.

— Гарри! Что ты вытворяешь! Не смей так делать! — визжала Лили наверху, куда отправилась позвать мальчика к ужину.

Северус, не дожидаясь приглашения, рванул наверх. Войдя в комнату Гарри, он застал следующую картину. Лили стояла посредине, поставив руки на бока, а глаза ее метали молнии. Мальчик парил под потолком, но уже зацепился ручками за шкаф и пытался опуститься, но тело его стало как будто слишком легким и не желало подчиняться законам гравитации.

— Не смей выделывать эти фокусы! Урод!

Северус похолодел. Перед ним стояла Петуния Эванс. От Лили в этой женщине не было ничего.

— Тетя, но я не специально! Я не знаю, как спуститься! — пытался оправдываться Гарри.

— Если ты сейчас же не прекратишь, ты останешься без ужина!

Дальше слушать Северус не стал. Тобиас Снейп не раз оставлял его без еды за колдовство. Потом, когда он напивался и засыпал, мама тихонько прокрадывалась в комнату к Северусу и кормила припрятанным ужином.

— Но ведь мальчик не виноват. Гарри не может контролировать это.

Мисс Эванс перевела взгляд на гостя.

— Я думаю, бессмысленно наказывать его за это, — продолжил Северус. — Ты разрешишь мне помочь ему?

— Делай, что хочешь, — рявкнула она и в бессилии опустила руки. А затем вышла, оставив их вдвоем.

Северус вздохнул, потянулся за палочкой, подхватил ребенка Левиосой и плавно опустил на кровать. Гарри трясло, слезы катились по щекам, но он не проронил не звука.

— Наверное, мне надо многое объяснить тебе, Гарри.

Северус уселся прямо на пол — так их глаза оказались почти на одном уровне.

— Тетя просто испугалась. Она очень волнуется за тебя, а когда люди волнуются, но не могут ничего сделать, они начинают злиться.

— Но вы ведь не злитесь! Вы помогли!

— Просто, Гарри, я, как и ты — волшебник.

Он взмахнул волшебной палочкой, и из нее вылетела стайка маленьких дракончиков, которая взметнулась вверх. Этим колдовством он обычно развлекал Драко. Когда дракончика ловили, он исчезал в вихре разноцветных искр. Суть игры была в том, чтобы переловить их всех. Но Гарри завороженно глядел, как пять разноцветных иллюзорных созданий парили по его комнате, пока один из них не уселся прямо на него. Маленький дракончик взорвался золотым фейерверком.

— Их надо ловить, — улыбнулся Северус.

— Они такие красивые! А я тоже так смогу?

— Когда-нибудь, Гарри. Всему нужно учиться.

— А вы научите меня? Вы же учитель?

— Так и есть. Но до школы тебе еще надо подрасти. В школу чародейства и волшебства Хогвартс принимают с одиннадцати лет. Если хочешь, я могу ответить на твои вопросы.

Вот зря он тогда это сказал. Потому как вопросы у мальчика были. Его интересовало буквально все волшебное. Некоторые вопросы были наивными и явно почерпнутыми из сказок. Из серии, может ли кот играть на скрипке, бывают ли лунные коровы и так далее. Но некоторые были удивительно простыми и вместе с тем очень серьезными. Откуда берется магия? А куда она девается? А волшебная палочка обязательно нужна? А можно ли наколдовать еду? А друзей? А можно ли сделать всех счастливыми?

Эти вопросы не прекратились и по сей день. Пришлось Северусу взять на себя труд по воспитанию маленького волшебника. В какой-то момент он осознал, что один с этим не справится. И тогда он стал брать Гарри с собой то в Принц-манор, то в Блэк-манор. А что? Берри сама предложила. Как и грозилась, сына Арктуруса Феркада (вообще-то Берри хотела назвать в честь отца Фредериком, но кто ж ей позволит?) она родила в день рождения Регулуса и теперь почти всегда была дома. Благодаря Кричеру нянчить малыша было легко, поэтому Берри с удовольствием проводила время с Гарри. Конечно, однажды эту компанию обнаружила и Вальбурга, явившаяся навестить внука без предупреждения. К Гарри Поттеру, который к тому же был не только крестником ее старшего сына, но и приходился ей двоюродным племянником, она прониклась симпатией. Ведь негоже наследнику Поттеров, пусть и полукровке, расти среди магглов. Гарри поначалу дичился, вел себя вежливо, но, словно каменный, замирал в углу и почти не разговаривал ни с кем, кроме Северуса. Он не верил, что чужие люди могут хорошо к нему относиться просто так. Ведь любовь тети надо было заслужить — быть хорошим мальчиком, помогать по дому, сидеть тихо, и тогда вечером, если все будет хорошо, он сможет получить ее одобрение. Но ни один ребенок не выдержит, если глаза разбегаются от чудесных игрушек, если из-под кисти миссис Блэк выходят самые разные звери и разбегаются по листу как живые, если вслух читают потрясающие сказки, если появляется ушастый смешной старичок и пытается угодить «маленькому господину». И вскоре Гарри привык и к тете Фрес, и к дяде Регулусу, и к тете Вальбурге (и не дай Мерлин назвать ее бабушкой!) и ждал воскресений, которые обычно проводил с ними, как праздника. Иногда, и тогда становилось еще веселее, приходил Драко. Ведь играть со сверстником куда лучше, чем со взрослыми или с пускающим пузыри малышом. Можно бегать наперегонки, можно сражаться на шпагах, можно летать на детских метлах. Малфой ужасно выпендривался во всем, но хотя бы после беседы с крестным ему хватало такта не поминать через слово своего великолепного отца, чем Драко обычно грешил. Так что и ему такое общение явно шло на пользу.

Северус усмехался: вот Дамблдор удивится, в каком обществе вращается будущий герой — все сплошь Пожиратели Смерти, слизеринцы, радетели чистокровности и их дети. И сегодня шестилетний Гарри играл с годовалым Арком, и у него отлично получалось: старший строил башню из кубиков, а младший с удовольствием ее разрушал. Северус же проводил время с пользой и удовольствием, роясь в семейной библиотеке. Близился вечер: Гарри нужно было вернуть на Тисовую улицу, а самого Северуса ждали котлы в лаборатории Принц-манора. Каникулы скоро закончатся, и придется возвращаться в Хогвартс.

* * *

Лили встретила Северуса и Гарри на пороге. Они никогда не опаздывали, но и раньше не приходили, поэтому она точно знала, когда их ждать. И сегодня мисс Эванс подготовилась ко встрече с другом. Зеленое платье подчеркивало фигуру и оттеняло глаза, умелый макияж делал их почти такими же, как раньше. Красная помада сделала губы яркими.

— Сев, — почти промурлыкала она, открывая дверь. — Спасибо тебе, что присмотрел за Гарри. Как тебе платье? Я купила сегодня.

— Э-э-э, тебе очень идет, — выдавил из себя Северус.

Принц смотрел на ярко накрашенную блондинку в обтягивающем платье и недоумевал. Этот образ у него ассоциировался исключительно с борделем. Может, у Лили было свидание? В конце концов, она еще молодая женщина и не обязана хоронить себя.

— Гарри, отправляйся к себе, — почти пропела она, и мальчик, попрощавшись послушно ушел наверх. — Сев, заглянешь на минутку?

— Прости, но у меня еще планы…

— Всего минутка.

И она затянула его в дом и провела в столовую. Вино уже было разлито по бокалам, овощи и мясо — нарезаны. Лили действительно подготовилась. Она взяла бокал себе и протянула Северусу.

— Как хорошо, что мы снова друзья, Сев.

— Друзья, — эхом отозвался Северус и чуть пригубил вино. Кажется, свидание у Лили намечалось прямо сейчас.

— Но мы бы могли стать кем-то большим, Сев, — она облизнула губы и придвинулась к нему почти вплотную. Десять лет назад Северус бы зашелся от восторга, но эти времена для него давно прошли. Теперь он испытывал жуткую неловкость и чувство, похожее на стыд.

— Лили, — назвал он ее имя, второй раз в этом доме.

— Сев, помнишь, ты когда-то звал меня замуж? Ты говорил, что любишь меня. И ты всегда заботился и оберегал меня. И продолжаешь это делать. Так почему бы нам не попробовать начать все сначала, Сев?

Он перехватил ее руку, которая в интимном жесте пыталась поправить его волосы.

— Не надо, в одну реку не войдешь дважды. Я понимаю, тебе сейчас тяжело. Но я люблю тебя только как друга. Да и ты никогда меня не любила, не любишь и теперь. Мы слишком разные — жаль, что я не сразу понял это. Мне горько смотреть, что ты делаешь со своей жизнью. Это отчаяние. Но поверь, ты выбираешь не лучшие способы справиться с ситуацией — тебе не поможет ни эта попытка, ни вино, — и Северус кивнул на бутылку.

— Ты хочешь сказать, я алкоголичка?!

— Насколько мне известно, ты пьешь каждый день перед сном, и точно — каждую субботу и воскресенье.

— Я имею право отдохнуть в выходные!

— Конечно, мой отец тоже так говорил.

— Это просто… просто способ расслабиться! После того что было в октябре 81-го, я не могла заснуть, чтобы не видеть кошмаров! Я осталась без магии, мне пришлось поменять даже имя, а Гарри… Я все отдала за него, и никакой благодарности! И я теперь не могу расслабиться? Прости, что решила, что небезразлична тебе! Ты, кажется, спешил?

Северус удивился бы такой вспышке гнева, но ему было не привыкать.

— Хорошо, это просто недоразумение. Я зайду за Гарри через неделю, как обычно. И если вдруг тебе понадобится зелье… — по исказившемуся лицу подруги Северус понял, что лучше не продолжать.

И он, толком не попрощавшись, поскорее ушел. В лаборатории Принц-манора его ждало то, что поможет успокоиться — экспериментальные зелья.

* * *

Эванс осталась на кухне одна. Она была невероятно зла: Гарри отобрал у нее магию, нормальную жизнь, имя и даже Северуса Снейпа. Она чисто автоматически отхлебнула вина, и стало полегче. Одновременно ее посетила мысль: «Неужели Сев прав, и я действительно алкоголичка, которая и дня не может провести без выпивки?» Действуя на эмоциях, она вылила все свои запасы спиртного, разревелась, размазывая косметику, затем приняла душ и наконец-то легла в постель. Она вовсе не алкоголичка, ей ничего не стоит отказаться от этой привычки, надо просто купить в аптеке какое-нибудь снотворное, чтобы не мучали кошмары. С этой мыслью она и заснула.

Утро было отвратительным. Будильник истерично сообщал, что день начался и ей надо многое успеть. Привести себя в порядок, накормить Гарри, закинуть его к миссис Фигг и поспешить на работу. Лили не знала, что бы делала без соседки. Отпуск свой она уже отгуляла, а занятия в школе начнутся только в сентябре — надо продержаться еще две недели. Завтрак подгорел. Гарри копался, как будто специально затягивал процесс, доводя ее до белого каления. Форменную блузу с вечера она забыла отгладить, и предстояло решить, что лучше — пойти в мятой или опоздать. А ведь раньше достаточно было взмахнуть палочкой… Миссис Фигг обязательно надо было показать своего нового котика. Эванс это бесило, но необходимо быть вежливой, иначе кто приглядит за ребенком? В автобусе было жарко, какой-то потный мужик бросал на нее сальные взгляды и пытался прижаться поближе в и без того тесном автобусе. В универмаге, в котором работала Эванс в мужском отделе, пришлось приводить в порядок целую секцию. Коллеги болтали о своем, и от их глупости у нее раскалывалась голова. А потом пришли покупатели. Эванс улыбалась им насквозь фальшивой улыбкой. Уже к обеду голова просто раскалывалась — пришлось даже сбегать в аптеку, где она купила обезболивающее, которое тут же приняла, и снотворное, которое ей пригодится вечером. Во рту было сухо, казалось, там нагадили кошки, которые сейчас скребли на душе. Наконец-то день закончился, можно возвращаться домой. Снова автобус, забитый людьми. Снова глупая болтовня о кошках. А у Гарри очередная царапина — вот что он делает с этими дурацкими животными? Ребенок пытался ей что-то рассказать, но Эванс было не до этого. Надо что-то приготовить. Сегодня понедельник, а значит, надо убрать гостиную. Она взялась за уборку. Обычно это успокаивает, да и Гарри при деле. Но сегодня все ее раздражало ее неимоверно. Она даже заглянула в буфет, но вспомнила, что вчера сама вылила все свое «успокоительное». Эванс решила, что это просто тяжелый день и надо лечь в постель пораньше. Она отправила ребенка спать, приняла снотворное и заснула.

Сон не принес облегчения. Во вторник она проснулась от разрывающегося будильника с ощущением, что ночь она не проспала, а разгружала угольные вагоны. Зеркало ее встретило недовольным и каким-то опухшим лицом. Утро почти полностью повторило вчерашнее. Разве что на работе было еще хуже. Зарплата была жалкой, и только за счет премий можно было как-то держаться. А премии зависели от продаж. Поэтому все девочки старались быть вежливыми и приветливыми с клиентами, некоторые даже флиртовали. Вот и сейчас в отдел зашел высокий мужчина средних лет. Обычно его обслуживала Мэри. Но сейчас она рассчитывала другого клиента. Мужчина улыбнулся Мэри, мол, я подожду. Но Эванс решила, что нехорошо, чтобы клиент ждал. К тому же все знают, что Мэри только и может, что заговаривать зубы клиентам, а вкус у нее отвратительный, и она никогда не могла подобрать нормальный галстук к рубашке. Лили включила свою самую лучшую улыбку и подплыла к мужчине.

— Я могу вам помочь, сэр?

— О, спасибо, мисс, но я подожду, пока освободится Мэри.

— Зачем же ждать? — почти пропела Лили, не обращая внимания на злые взгляды коллеги. — Вы пришли за чем-то конкретным?

— Вообще-то мне нужна рубашка.

— Вы носите 40-42 размер, верно?

— Честно говоря, я не уверен, Мэри знает.

— О, это легко проверить.

Эванс достала ленту из кармана и сделала необходимые замеры. Ну, а то, что пришлось пару раз прикоснуться к мужчине — ну, так им это только нравится. И она повела его к стенду с рубашками. Какая-то тварь устроила здесь бедлам. Эванс бесилась — ну как можно запихнуть 38-й размер среди 40-х? И продолжала улыбаться клиенту.

Но тут Мэри наконец-то освободилась и коршуном подлетела к ним.

— Ах, Петуния, зачем ты предлагаешь мистеру Джонсу голубые рубашки? Ему не идет этот цвет. Мистер Джонс, посмотрите вот эту.

И она протянула ему жутковатую желтую рубашку с коричневым мелким узором. По мнению Эванс, этот цвет не шел мужчине категорически, о чем она и сообщила. Но тот уже ее не слушал и прикладывал рубашку, предложенную Мэри, к лицу. Так она еще и умудрилась впихнуть ему к этой рубашке зеленый галстук в полоску. Рассчитывала клиента Мэри.

Эванс потом отловила ее в подсобке.

— Мэри! Ты зачем влезла? Я же уже начала его обслуживать!

— А какого черта, Петуния, ты полезла к моему клиенту? Я же уже почти освободилась. Я прекрасно слышала, что он хотел подождать меня!

— С каких это пор у нас клиенты закреплены? Он что, твой муж?

— Отлично, когда придет твой мистер Стивенсон, я его обслужу, что ты скажешь на это?

Эванс хотелось выцарапать глаза нахалке. Мэри только и думает, как выйти замуж да урвать клиентов побольше. Но тут, на их счастье, вошла миссис Коул, старший продавец.

— Девочки, что вы тут устроили! Марш в зал! И приведите секцию рубашек в порядок — кто-то перепутал все размеры.

Молодые женщины обменялись взглядами, полными взаимной ненависти, и отправились работать. Ничего удивительного, что оставшийся день Эванс провела как на иголках. Наорала на кондуктора в автобусе. Чуть не разревелась, когда споткнулась на улице. И снова пришлось слушать миссис Фигг, которая распиналась, как Гарри чудесно играл с ее котиками. Вернувшись домой, Эванс разогрела ужин. Они сели за стол.

— Тетя, а можно мне посмотреть фотографию мамы и папы?

У Эванс почти ничего не осталось из той жизни, но все же у нее была их с Джимом свадебная фотография. Самая обычная, не движущаяся. Ее сделал отец. Гарри любил ее рассматривать, а она — нет. Слишком больно было глядеть на то, какой она была когда-то, как счастлива она была.

— Гарри, дай мне спокойно поесть. Я устала.

— Но я же хорошо себя вел, и миссис Фигг мной довольна.

— Просто помолчи!

Гарри уткнулся в тарелку. После ужина мальчик принялся за посуду, а Эванс отправилась убирать гостевую комнату — сегодня был вторник. Вдруг она услышала звон посуды. Маленький паршивец расквасил что-то, как будто у нее есть лишние деньги! Но когда она спустилась в кухню, осколков нигде не было, а Гарри держал в руках и с удивлением смотрел на целую чашку.

— Что ты сделал? — тихо спросила Эванс.

Гарри знал, что такой обманчиво спокойный голос гораздо страшнее, чем когда тетя кричит.

— Ничего.

— Я слышала, ты что-то разбил.

— Но я… я починил. Я не знаю, как это вышло — просто очень сильно захотел…

— Что я тебе говорила про волшебство в моем доме, Гарри?

— Но, тетя, дядя Северус говорит, что магию подавлять вредно, я не хотел, честно…

Эванс не знала, что же ее вывело из себя больше — факт, что ребенок опять колдовал, или то, что он припомнил Северуса. Она ударила его. Нет, она, конечно, и раньше шлепала его за провинности, и по рукам била. Но вот пощечину отвесила впервые. И почему-то разозлилась еще больше.

Гарри ронял горькие слезы. Было больно, еще больше его душила обида.

— Ты совсем не похожа на мою маму! Все говорят, что она была добрая, умная и красивая! Она бы гордилась мной! Она была волшебницей, а ты — нет!

Эванс затрясло. Да как он смеет! Она все отдала ради него! А он!

— Неблагодарный урод! Марш в свою комнату! И чтобы я ни звука не слышала! А то я еще подумаю, отпускать ли тебя к твоему драгоценному дяде Северусу!

Тут Гарри стало действительно страшно. Он жил этими часами, которые проводил с дядей Северусом, тетей Фрес, дядей Регулусом, Арком, Драко. Гарри был готов на все, лишь бы не потерять это. Иногда он позволял себе мечтать, что кто-то из них окажется его настоящими родителями, что его просто проверяют, а потом скажут, что он может остаться с ними навсегда. Если бы тетя Петуния так сильно не ненавидела все, что связано с магией, он бы решил, что она злая ведьма. Гарри отчаянно нуждался в ее любви и одобрении, но страх был сильнее. Поэтому он быстренько поднялся в свою комнату, забрался под одеяло и сидел тихо-тихо. Вскоре он услышал, как хлопнула входная дверь и повернулся ключ. Значит, можно пробраться в туалет. Тетя, конечно, запретила выходить из комнаты, но вряд ли она обрадуется, если он еще и описается.

Эванс шагала по тротуару, и руки у нее тряслись от злости. До небольшого магазинчика, который был расположен в нескольких кварталах, молодая женщина долетела почти вприпрыжку. То, что сказал Гарри, стало просто последней каплей. Ей необходимо расслабиться и немного успокоиться, а от снотворного, как она убедилась, наутро болит голова. Она просто выпьет бокал вина, и все. Все под контролем. Звякнул колокольчик. В маленьком магазине почти никого не было. Продавщица приветливо улыбнулась ей. А затем вернулась к покупателю.

— Нет, я не могу отпустить тебе в долг, Тина. Тут не хватает почти полфунта на большую бутылку.

— А, черт с тобой, давай хотя бы полпинты.

— Держи, может, возьмешь что-нибудь закусить на сдачу?

— Не надо.

Тина, которую мисс Эванс часто видела в этом магазинчике, хитро подмигнула ей, хотя на оплывшем лице это сложно было различить, и вышла из магазина. Продавщица уже трещала:

— Вам — как всегда, мисс Эванс?

— Да, пожалуйста, бутылку каберне.

Рассчитавшись, Эванс вышла на улицу. Тина еще не успела далеко уйти — она была занята, пила дешевый джин прямо из горла. Словив на себе осуждающий взгляд, Тина выкрикнула своим грубым голосом:

— Ты ничуть не лучше меня! Думаешь, если пьешь вино, то ты лучше? У тебя просто больше денег! Не смей смотреть на меня, как на грязь, сука!

Далее последовала такая брань, что Эванс поспешила скрыться. Самое ужасное, что она словила себя на мысли, что до дома и вожделенного глотка еще чертовски далеко. Придя домой, она позволила себе выпить два бокала, все же завтра снова на работу. Сразу стало легче. И ей даже стало стыдно за то, как она сорвалась на ребенка, на своего сына. Она тихонько прокралась на второй этаж и заглянула к Гарри. Мальчик уже спал, свернувшись калачиком на своей кровати. Непрошенные слезы потекли по лицу. Разве об этом она мечтала? Да, ребенок был ранним и неожиданным, но ведь когда-то она любила его настолько, что отдала за его жизнь самое дорогое? Так почему же они оба так несчастны? Лучше бы она тогда действительно умерла. Так было бы проще.

Утром, глядя на свое лицо в зеркало Лили Эванс призналась сама себе: у нее проблемы с алкоголем.

После странного происшествия отношения Северуса и Лили, и так бывшие весьма натянутыми, стали и вовсе сомнительными. Оба пытались делать вид, что ничего не произошло. У обоих плохо получалось. Северус по-прежнему приходил по воскресеньям и когда на полдня, а когда и на целый день забирал Гарри. Они перекидывались парочкой фраз и разбегались. Настроение у Лили шатало из стороны в сторону. Часто она бывала подавлена, часто раздражена, время от времени излишне приветлива. Иногда Северус видел, что ее мучает чувство вины. И тогда от нее пахло алкоголем. Это не могло не сказываться на ребенке, который тоже мучался от всех этих перепадов. То вдруг «тетушка» была с ним непривычно ласкова, и мальчик не понимал и боялся этих внезапных приступов нежности. То, наоборот, срывалась на нем пуще прежнего. Гарри радовался хотя бы тому, что теперь начались занятия в школе и больше не нужно было сидеть с котами миссис Фигг, и, конечно, тому, что дядя Северус забирает его на выходные. Принц понимал, что Лили нужна помощь, но она сама никогда не попросит о ней. А предложишь — будешь не так понят. Теперь он и вовсе опасался нарваться на ее дурное настроение: их хрупкая дружба полетит к чертям. И пусть с этой Лили общаться было ужасно сложно, но все равно где-то в глубине жила маленькая рыжеволосая девочка, глаза которой горели огнем, когда она слушала рассказы своего друга. А еще был настоящий маленький мальчик с такими же зелеными глазами, которому нужен был кто-то, кто бы любил его. И пусть Северус не мог ему дать этого в полной мере, но он уже привязался к мальчишке. Поэтому ради Гарри Северус продолжал ходить на Тисовую улицу.

Но где-то после Хэллоуина, на которое пришлась пятая годовщина исчезновения Лорда, Принц получил неожиданное письмо от брата, от старшего брата. Их отношения после свадьбы Регулуса перешли в полный нейтралитет. Они просто делали вид, что друг друга не существует. Иногда сталкиваясь в Блэк-маноре, оба делали постные мины, здоровались сквозь зубы и старались минимизировать общение. Даже с Орионом Северус чувствовал себя комфортнее. Что говорить, даже леди Вальбурга относилась к нему как к дальнему, не очень любимому, но все же родственнику. Леди Блэк прекрасно помнила, что Северус сделал для Регулуса. И вот Сириус просил о встрече. Память услужливо подсказала, что на этой неделе у брата был день рождения, и Северус решил, что его согласие будет отличным подарком.

В «Кабаньей голове» было на редкость мерзко — кислый запах, грязные столы, паршивое пойло и закусь под стать ему, но все же лучше встречаться здесь, чем в «Трех метлах» на виду у школьников. Блэк уже сидел у барной стойки и о чем-то оживленно болтал с Аберфортом. Увидев Северуса, он махнул ему рукой.

— Ладно, Эб, давай ключи от номера. И тащи свое жаркое, если там, конечно, нет крыс, наверх. И бутылку огневиски. Пойдем, Снейп.

Северус последовал за Блэком. Все же ему было любопытно, зачем он понадобился блохастому и почему это нельзя обсудить в общем зале. На втором этаже было чуть получше, чем внизу, но и здесь все казалось каким-то неаккуратным и грязным. Оба молча вошли в номер, дождались, пока Аберфорт притащит заказ, тоже в тишине. Хотя, казалось бы, магам не так сложно поддерживать чистоту, но, видимо, запущенность и грязь были частью дизайна заведения. Наконец они остались вдвоем, все чары конфиденциальности были наложены, а разговор все не клеился. Сириус немного помялся и все же начал:

— Будешь? — кивнул он на бутылку.

— Возможно, аврорам и допустимо пить на работе, но моя работа предполагает исключительную трезвость, Блэк. Давай сразу к делу. Зачем я тебе понадобился?

— Вот если бы не Цветочек, ни за что бы с тобой не связался, — «Нюниус» не прозвучало, но повисло в воздухе.

Принц приподнял бровь, а потом вспомнил, что в компании Мародеров у всех были дурацкие клички и Лили они действительно так и звали.

— Что ты хотел? — Северус не стал спрашивать, все ли у нее в порядке, он знал, что это далеко не так.

Сириус приложился к стакану.

— С ней неладно. Ты же знаешь, пять лет назад Цветочек провела ритуал и осталась без магии. Да и Сохатый умер, а ведь они так любили друг друга. Потом им с Сохатиком пришлось прятаться, ей так даже имя поменять. Она осталась совсем одна. Я должен был найти их раньше, — тут Сириус стукнул кулаком по столу. — Дамблдор, конечно, здорово все придумал, но вот то, что Цветочку будет тяжело одной, он не учел. Короче, она сходила к психологу — ну, это маггловский целитель, который…

— Я знаю, кто такой психолог, — резко сказал Северус. — Что он сказал?

— Ну, ты понимаешь, Цветочек не могла ему рассказать все как есть. Пришлось кое-где соврать. Что была авария, в которой погиб муж и сестра, которую она потеряла, спасая племянника. Врач говорит, что у нее депрессия, с которой она пыталась справиться при помощи алкоголя. Конечно, это была не лучшая идея. Так вот, с вином ей было не так грустно, но женский организм быстро привыкает. Она рассказывала, что врач назначил ей какие-то таблетки — антидепрессанты. Но она не хочет их пить, ведь они вызывают зависимость не хуже алкоголя, надо постоянно принимать, а слезать с них очень медленно.

— Я могу сварить зелье, которое снимет тягу.

— Нет, тут другое. Цветочек говорит, что физической тяги у нее нет, но ей плохо и грустно. Может, есть какое-то зелье для того, чтобы ей было легче?

— Есть зелья веселящие, успокаивающие, поднимающие настроение, — начал было перечислять Северус, прикидывая, что из этого могло бы помочь. — Но ни одно из них нельзя принимать на постоянной основе, поскольку эффект снижается, необходимо повышать дозу, а при длительном употреблении проявляются побочные эффекты.

— Так ты же чертов гений в зельеварении! — воскликнул Сириус. — Придумай что-нибудь.

Северус задумался. Это был вызов его мастерству. Такого зелья не было. Благодаря антипохмельному волшебники легко относились к алкоголю, но и среди них встречались запойные пьяницы. В основном проблема была не в физической тяге к алкоголю, которая достаточно легко снималась соответствующим зельем, а в психологических проблемах. Когда Северус был еще ребенком, он спрашивал у мамы, почему она не сварит зелье, чтобы отец перестал пить. Тогда она объяснила, что, если человек сам не захочет бросить, зелье не поможет. А заклятия и зелья, подчиняющие волю, уже насилие, пусть даже и над магглом. Уже позже Эйлин Принц рассказала, что опоила Тобиаса приворотным, и это была расплата. И действительно, как только они разошлись, тот сам бросил пить. Но вот о том, что пьянство может быть вызвано депрессией, Северус тогда не думал. Создать зелье от депрессии — это было вызовом.

Прервав молчание, Принц ответил:

— Я попробую. Пока я сделаю для нее очищающее и успокаивающее. Ей должно стать легче. Правда, придется модифицировать состав. Я пришлю их тебе, а твое дело — уговорить Лили принять их. Если я сам ей их принесу, она, скорее всего, их не возьмет из своей гриффиндорской… — он чуть не ляпнул «дурости», но перед ним сидел еще один питомец Годрика, поэтому он продолжил, — гордости.

— За это не волнуйся, я уговорю Цветочек. Мы с ней сейчас часто видимся.

— Хорошо. Если тебе больше ничего не нужно, я пойду. У меня, знаешь ли, есть чем заняться.

— Удачи, Снейп.

Северус кивнул и оставил Блэка с холодным рагу и початой бутылкой огневиски. Принц специально пошел от Хогсмида пешком, чтобы подумать. Ему опять предстояло погрузиться в разработку ментального зелья. С грустью Северус вспомнил, что профессор Павлов умер несколько лет назад. Грандмастер менталистики, несомненно, подтолкнул бы его в нужную сторону, но придется разбираться самому. Впрочем, не он ли на шестом курсе разработал уникальное зелье Пастыря? Теперь он стал старше, опытнее, мудрее. Когда Северус подходил к воротам школы, у него уже было несколько гипотез. Предстояло много работы.

* * *

Близилось Рождество. Это витало в воздухе, пропитанном запахом хвои и цитрусовых. Это читалось на лицах людей, которые сделались праздничными. Это раздавалось звоном колокольчиков и сиянием витрин. Но Эванс, которая когда-то обожала этот праздник за его красоту, легкость и умиротворенность, которые он приносил, не чувствовала ничего подобного. Но вот уже больше пяти лет она не могла ощущать радость, а счастье других людей вызывало только раздражение, будто они специально пытались досадить ей. Когда осенью она поняла, в чем же ее проблема, стало легче, но ненадолго. Ее шатало на эмоциональных качелях. Садиться на таблетки решительно не хотелось — она должна справиться сама. Очень помогал Сириус, который зачастил к ней. Кажется, он даже устроил скандал Дамблдору и просто поставил его перед фактом, что он теперь принимает участие в жизни Лили и Гарри. Хорошо хоть, он не знал, что каждое воскресенье мальчика забирает Снейп. Сначала Эванс хотела прекратить это общение, но потом поняла, как важно для нее хоть иногда посвящать время себе. Это помогало держаться. Да и неконтролируемые выбросы магии у Гарри практически сошли на нет. По крайней мере, дома их не было, а в школе никто не жаловался на ненормальность Гарри. Кроме того, ребенок стал немного спокойнее. Эванс понимала, что, то лаская его, то отталкивая, она не делает ничего хорошего. Но сил справляться с собой почти не было. Полегче стало, когда Сириус начал таскать ей зелья от какого-то известного Мастера зелий, которого Эванс, впрочем, не знала. Иногда Лили жалела, что не попросила зелий у Сева, теперь же не позволяла гордость. Она даже сомневалась, подействуют ли зелья на нее, когда магия ей недоступна. Но зелья действительно укрепили организм, сделали ее спокойнее, и ей стало легче справляться с собой. Ушли и кошмары. Она стала много плакать, закрываясь в ванной, но это было лучше, чем пить. Но до полного выздоровления было далеко.

Завтра уже Сочельник. Но Лили не спешила наряжать дом и ставить елку, хотя кругом все мерцало и светилось. Настроения не было. Может быть, завтра она поставит небольшую искусственную ель, чтобы было куда положить подарок. Гарри чем-то занимался в своей комнате, кажется, читал или делал что-то еще — главное, не мешался под ногами. Вдруг раздался звонок в дверь. Эванс нехотя поплелась из кухни, в которой наводила порядок.

— Цветочек! Открывай! — раздался веселый голос Сириуса, и сразу как-то потеплело на душе.

— А, Сири, это ты? Я не ждала тебя сегодня.

Она открыла дверь и увидела Сириуса, всего увешанного пакетами и с елкой наперевес.

— Ну, конечно, Цветочек. Рождество на носу, а ты такая кислая! Надо немного тебя подсластить.

Ну как можно не улыбнуться, когда шапка Санты лихо нахлобучена на буйные кудри, а серые глаза смеются?

Сириус ввалился в дом со смехом, шутками и рождественскими песнями. Конечно, Гарри не смог усидеть в комнате. Он уже знал, что мистер Блэк — не фокусник, а просто волшебник, что на самом деле он кто-то вроде полицейского, а самое главное — лучший друг отца и его, Гарри, крестный. С ним было весело. Он много смеялся. Он таскал ему игрушки и сладости. Мистер Блэк налетал как ураган, внезапно, стремительно, и так же исчезал. И последнее время он появлялся в их доме все чаще. Правда, приходил он поздно, и тетя чаще всего отправляла Гарри в постель. Спроси кто — Гарри сказал бы, что с дядей Северусом было не так шумно, но гораздо интереснее. Дядя Северус рассказывал про магию, а еще больше показывал. А еще он жил в настоящем замке. Или брал его в другой замок, где было еще лучше, ведь там жила тетя Фрес, дядя Регулус и маленький Арк. А еще там можно было играть с Драко. Тем не менее Гарри всегда был рад видеть крестного — ведь тогда тетя становилась веселой и хорошо было всем. Вот и сегодня мистер Блэк принес в их дом Рождество. Тетя смеялась, а они все вместе развешивали гирлянды по всему дому и поставили елку. А потом украшали ее такими красивыми игрушками, каких Гарри никогда не видел. Уснул он сегодня совершенно счастливым. Рождество пришло в его дом.

Лили и Сириус сидели в столовой и чинно распивали чай. Блэк было предложил сварить глинтвейн, но Эванс отказалась. Тогда они намешали специй прямо в чай и сейчас давились им и хихикали как школьники. Сириус никогда не отличался тактом и начал вспоминать, как они украшали Гриффиндорскую башню и шалили. Лили думала, ей будет больно вспоминать об этом, но почему-то с Сириусом было легко. Будто не было всего этого ужаса, предательства, войны. И хорошо, что он наложил чары тишины на комнату Гарри, а то ребенок бы не заснул.

— А помнишь, мы изловили миссис Норрис на пятом курсе?

— Да, у бедной кошки потом отовсюду торчал дождик! Что вы ей скормили, паршивцы?

— Секрет фирмы. Может быть, я расскажу Гарри, когда он пойдет в Хогвартс.

— Не смей портить ребенка! — картинно возмутилась Лили.

— Цветочек, ты так вырастишь из него растяпу Хаффа, а он львенок, он должен хулиганить.

И Лили было весело без вина. А потом Сириус посмотрел на нее шальными глазами и вдруг предложил:

— Я приехал на своем мотоцикле. Давай я покажу тебе Рождественский Лондон?

— А как же Гарри, вдруг он проснется, а никого нет?

Сириус отрывисто засмеялся.

— Сейчас организую няньку, — он прищелкнул пальцами. — Кричер!

Лили не ожидала, но перед ней с хлопком появился домовой эльф.

— Что угодно негодному хозяину Сириусу от старого Кричера, который оставил юного господина Арктуруса на попечение глупого Багги?

— У юного господина Арктуруса еще имеются родители, а я хочу, чтобы ты присмотрел за Гарри, пока нас нет.

Видимо, эта просьба устроила старого домовика, поскольку он склонил голову.

— Кричер присмотрит за господином Поттером. Хозяйка Вальбурга будет довольна, что ее неразумный сын хотя бы исполняет обязанности крестного отца, — правда, последнее предложение эльф пробубнил совсем невнятно, но Сириус уже все равно не обращал на него внимания.

Блэк смотрел на Лили. Почему-то такая Лили нравилась ему гораздо больше, чем гриффиндорская заучка Эванс. Может быть, они вместе тосковали по Сохатому. Сначала Блэк так и думал. Но чем чаще он приходил к ним, тем больше понимал, что он стремится на Тисовую улицу не ради памяти друга или крестника, а ради того, чтобы на ее лице появлялась улыбка, а в глазах плясали зеленые искры, ведь тогда в нем все переворачивается и зажигаются звезды. Он сделает все, чтобы она была счастливой.

— Цветочек, одевайся потеплее — ехать будем быстро.

Она засмеялась как девчонка, поднялась наверх и через минуту спустилась уже в джинсах и свитере, застегивая дутую куртку на ходу. Когда они выскочили на двор, уже наступила настоящая ночь, но даже пригород сиял и сверкал рождественскими огнями. Мягкие редкие хлопья снега падали на еще зеленые лужайки. Сириус засмеялся и пропел:

— So, if you really love me, comе on and let it show!

По нему никогда нельзя было понять, серьезен он или шутит. Сириус был бесподобен в узких обтягивающих джинсах и косухе. Он выдал Лили черный шлем и сам надел такой же. Они уселись на мотоцикл, и Сириус, не миндальничая, сразу рванул. Лили взвизгнула от восторга. Сердце ее колотилось, и она потеснее прижалась к Сириусу. Они мчались все быстрее и быстрее, ветер свистел, и вот — они уже оторвались от мостовой. Сириус нажал какую-то кнопку, и они стали невидимыми, но Лили прекрасно видела все, что творилось под ними. Это было великолепно. Разноцветные огненные реки, редкий снег и ощущение, что они сейчас столкнутся с самим Сантой. Вдалеке мерцал Лондон.

— Держись! — крикнул Сириус и полетел еще быстрее.

Такое чувство свободы она не испытывала уже сто лет. Лили не особенно любила метлы, с которых можно было легко упасть, а сидя на мотоцикле за спиной у Сириуса, она испытывала чистый, незамутненный восторг. Лили запомнила тот вечер как один сплошной восторг. Подъезжая к Лондону, они все же спустились вниз, и Сириус промчал их уже не очень быстро, чтобы они успели насладиться зрелищем Лондона, готовящегося к Рождеству. Людей на улице хватало, Лили слегка подмерзла, и Блэк затащил ее в какую-то кафешку. Там было полно бородатых парней в косухах и веселых ярких девчонок. Играл рок.

— Сири, откуда ты знаешь это место?

— Я все знаю, Цветочек. Потанцуем?

Но это был не вопрос, потому что он уже подхватил ее и закружил в каком-то безумном танце. А сумасшедшие блэковские глаза горели, как звезды. Все смеялись, кто-то пил, но многие ограничивались чаем, кофе, каким-то пряным теплым напитком — корица, имбирь, клюква. Лили согрелась и даже раскраснелась. Она расслабилась — молодость, счастье текло по ее жилам, ей казалось, что сейчас с пальцев начнут сыпаться искры. Они выскочили на улицу и снова уселись на байк. Сириус вывез их за город и вдруг остановился на обочине.

— Цветочек, хочешь попробовать?

Она хотела. Впервые за долгое время она действительно чего-то хотела.

Они поменялись местами, теперь Сириус сидел сзади. Блэк наклонился над ней, объясняя управление, но Лили слушала вполуха, ее дурманил какой-то мускусный запах, исходящий от него. Она поехала сначала неуверенно, но теплые и такие сильные руки на ее талии придали ей решительности. Она нажала рычаг, и они взлетели почти вертикально. Лили визжала, а Сириус хохотал.

— Мерлин, да ты настоящая ведьма, Цветочек, — проорал Сириус.

И почему-то Лили ощутила, что она — настоящая ведьма, и рассмеялась. Они сделали большой крюк, но все же прилетели обратно. Помогая Лили слезть с мотоцикла, Сириус вдруг прижал ее к себе крепко-крепко и поцеловал. И она ответила, не думая ни о чем. Ей было хорошо.

Гарри чудесно выспался. Проснулся он рано и тихонько потрусил в туалет, стараясь не разбудить тетю. Но кое-что заставило его удивиться. На лестнице и в коридоре тут и там валялась одежда. Вот этот свитер точно тетин. А в той красной рубашке вчера был дядя Сириус. Тетя очень сердилась, когда вещи лежали не на месте. Что бы это могло значить? Мальчик на цыпочках прокрался к комнате тети. Дверь была закрыта, но все же он различил храп. Тетя так не храпела. Это дядя Сириус остался ночевать? Но почему не в гостевой комнате? Ответов у Гарри не было, и организм напомнил, зачем он поднялся в такую рань. Что же, возможно, ответы найдутся позже. И мальчик, пожав плечами посеменил в туалет.

* * *

В этом году Северус встречал Рождество у Фростов. В небольшом доме в викторианском стиле было очень уютно. Впервые он оказался здесь зимой, и поэтому, наверное, было так приятно смотреть за окно. Стояла ночь, но луна освещала засыпанные снегом кусты и деревья, которые мерцали и переливались под холодным светом. Было тихо, но как-то чувствовалось, что в этом доме полно близких ему людей. Сегодня собрались все свои — Северус и Эйлин, тетя Джин, дядя Фрэд, дядя Фрэнк, бабушка Ри и бабушка Айрин, даже дед явился на семейный ужин, и, конечно, Регулус, Берри и Арк. Было приятно смотреть, как все возятся с малышом и каждый пытается удивить его. Даже Септимус Принц проникся духом Рождества и, прикусив язык, хитро поглядывал то на супругу, то на свою любимицу Берри. Бабушки, конечно, завели свою вечную песню на два голоса «Ну когда же ты наконец женишься?» Но Северус уже научился игнорировать такие выпады. Все же этот вечер был по-настоящему семейным. А еще под елкой лежала груда подарков для Фростов, Принцев и Блэков. И подписаны они были самыми разными чернилами и почерками. Совы трудились всю неделю, без конца разнося подарки во все концы. Северус, ушедший в свои мысли, чуть вздрогнул, когда на ручку его кресла уселась Берри.

— С Рождеством, братец.

— С Рождеством, сестренка.

Он сжал ее ладонь с длинными красивыми пальцами в своей. Сегодня любовь была реальна повсюду.

Примечания:

Кажется, я уже писала, как мне нравится фильм "Реальная любовь". Я обычно не очень понимаю сонгфики, но в моей голове звучали трэки из этого фильма, пока я писала главу. Ну и, конечно, самый главный хит "Christmas Is All Around"

Примечания:

В английском языке принято иногда указывать после обращения миссис не только фамилию мужа, но и его имя. Что бы различать, скажем, свекровь и невестку, или жен братьев. Так Гермиона, например, стала миссис Рональд Уизли, а Флер — миссис Уильям Уизли. А поскольку у меня миссис Блэк тоже много, то я их тоже так обозначила)

Гарри Поттер лежал на своей кровати и смотрел в потолок, который нависал низко-низко. К потолку был прикреплен календарь. Мальчишка чуть потянулся и, не вставая, зачеркнул сегодняшний день — 30 мая 1991 года. Значит, осталось прождать ровно три месяца, или девяносто два дня… И он наконец-то поедет в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Самую лучшую школу на свете. Он пока еще не получил письмо, ведь еще не началось лето, но он — настоящий волшебник, и у него даже иногда получается управлять своим даром, так что в школе его непременно ждут. Ведь там, на Гриффиндоре, факультете храбрых и смелых, учились его родители Джеймс и Лили Поттеры. И его крестный Сириус Блэк — тоже учился с ними. А еще там работает Северус Снейп — Мастер Зелий и декан Слизерина. Было бы здорово учиться у него. Правда, последние несколько лет они видятся редко, еще реже дядя Северус берет его с собой в Принц-манор или Блэк-манор, а с Драко так он и вовсе последний раз встречался прошлым летом. Но все же Гарри помнил, кто рассказал ему про волшебство. Нет, Сириус очень классный, с ним весело, но как-то несерьезно, что ли. Да и в доме на Тисовой улице в совершенно маггловском Литтл Уингинге колдовство должно быть очень неприметным. То ли дело в Принц-маноре, где волшебство кругом, и если оно вдруг вырывается и из Гарри, то никто не шикает и не смотрит беспокойно в окно. В последнее время стало попроще — Сириус теперь живет вместе с ними. Они с тетей Петунией поженились четыре с половиной года назад. А маленькой Вальбурге, которая действительно похожа на свою бабушку, в конце августа исполнится четыре. Но она уже такая вредная. В девяти случаев из десяти их ссор виноватым оказывается Гарри, хотя это далеко не так. А Вэл этим нагло пользуется. Стоит Гарри только пойти наперекор ее желаниям, как она начинает плакать. И тогда тетя Петуния бежит выяснять, что случилось. «Гарри, ну она же еще маленькая, и к тому же девочка, ты должен был уступить». Виноватым Гарри оказывается и тогда, когда Вэл начинает задирать двухлетнего Джима. Очень обидно, кстати, что Джеймса так назвали — ведь это имя отца и его второе имя, но мнение Гарри никто не спрашивал. Из-за Джима, опять же, Гарри теперь живет под лестницей. Нет, конечно, это не совсем чулан — дядя Сириус как-то поколдовал, и получилась почти настоящая комната. По крайней мере, сюда влезла и кровать, и шкаф, и стол со стулом. Но окна здесь нет, а потолок так и остался скошенным. А в комнате Гарри теперь живет Джим. Не то чтобы кузен мечтал переехать из комнаты родителей, но тетя опять ждет малыша. Поэтому нервировать ее нельзя. А дядя Сириус ходит довольный и распевает песни. Тетя тоже часто улыбается и смеется, и даже почти не злится на Гарри. А уж Гарри старается помогать и с уборкой, и с готовкой, и с малышами. Он очень хорошо помнит, что до того, как тетя вышла замуж, она и слышать не хотела о колдовстве и часто ругала Гарри. А теперь она и сама иногда колдует. Тетя скрывает, но он сам видел, случайно зайдя на кухню, как она волшебной палочкой заставила помыться посуду. И лицо у нее было при этом такое счастливое, а второй рукой она поглаживала свой округлившийся живот. Гарри знал, что обычные люди — магглы — колдовать не умеют и научиться не могут, как бы ни старались. Но его мама, тетина сестра, была волшебницей. Может, и тетя тоже? Просто колдовать она не могла, потому что была несчастна, а теперь у нее получается? Дядя Северус говорил, что настрой и вера в собственные силы очень важны для волшебника. Вот под эти размышления Гарри и заснул.

* * *

— Северус, мальчик мой, задержись, пожалуйста, — сказал директор, а Северус закатил глаза.

Он уже столько лет работает в этой драккловой школе, уже даже не самый молодой учитель, но ничего не изменилось. Все преподаватели, спрятав улыбки, быстренько покинули затянувшийся педсовет. Уроки закончились, но наступила пора экзаменов и подготовки к следующему учебному году. Скоро придет время рассылать письма и навещать магглорожденных. Когда за профессором Флитвиком — он уходил последним — захлопнулась дверь, директор очень серьезно посмотрел на Северуса.

— Северус, я благодарен тебе, что ты нашел преподавателя зельеварения своей квалификации, но я не могу отпустить тебя в этом году. Ты же сам понимаешь — Гарри Поттеру исполняется одиннадцать. В этом году он пойдет в Хогвартс, и мы больше не сможем прятать его от магической общественности. Мальчика нужно будет защищать.

— И что же или кто же может ему навредить в самой лучшей и безопасной школе чародейства и волшебства Хогвартс, возглавляемой кавалером ордена Мерлина первой степени, Великим волшебником, Верховным чародеем Визенгамота и Президентом Международной конфедерации магов? — с сарказмом спросил декан Слизерина.

— К сожалению, не все в моей власти, — пропустив шпильку мимо ушей, продолжил директор, не снижая градус пафоса. — Мальчик рос в тиши, среди магглов, окруженный заботой. Я, конечно, не ожидал, что мисс Эванс и мистер Блэк поженятся, но так даже лучше. Они позаботились, чтобы мальчик не возгордился, но рассказали о великом подвиге его родителей. Но все же ему предстоит столкнуться с повышенным вниманием к своей персоне. Ведь нет волшебника, который бы не знал Гарри Поттера. И о том, что он пойдет в школу, будет известно всем, в том числе и затаившимся сторонникам Волдеморта.

Северус мысленно скривился, хотя лицо его не выражало ни одной эмоции. Как Дамблдор красиво все рассказывает. Но это он придумал гениальный план — объявить Лили мертвой и заставить ее отыгрывать роль сестры, чтобы мальчик не знал о магическом мире. Хорошо, что Блэк влез в это дело и затмил своим желанием жениться на Лили все участие Северуса в жизни этой семьи. Директор очень удивился, когда Блэк заявился к нему с требованием поженить их с Лили. Но, как председатель Визенгамота, он имел такую власть, а зная Блэка, который будет добиваться своего во что бы то ни стало, да и чтобы эта новость не разошлась по всему магическому сообществу, директору пришлось согласиться. Тем более Лили уже ждала ребенка. Впрочем, Дамблдор быстро придумал, как все переиграть. Пришлось, правда, взять с Блэка непреложный обет, что он не расскажет мальчику, что его мать жива и он ее знает, как свою тетку. Это испортило бы образ. Пусть лучше считает себя сиротой. А Хогвартс станет для него и домом, и семьей. Теперь Гарри Поттера растили в уверенности, что Гриффиндор — самый лучший факультет, а его родители были идеальны.

— Поттер, — и Северус выплюнул эту фамилию, он давно заметил нездоровый энтузиазм в глазах директора, когда Принц нелестно отзывался о Мародерах, и продолжил, — пойдет по стопам своих героических родителей и попадет на Гриффиндор. Минерва позаботится о нем.

— Мы не знаем наверняка, куда попадет мальчик, — покачал головой директор. — Но меня больше волнует, что его враги могут попытаться навредить Гарри.

— Что же касается моих бывших, — Северус сделал небольшую паузу, — коллег, то мне ничего не известно об их планах на этот счет. Большинство довольны, что война закончилась, и пытаются добиться своих целей более мирным путем.

— И все же, Северус, я попрошу тебя держать глаза и уши открытыми. Ты бываешь у Блэков, Малфоев, другие чистокровные семьи тоже уважают тебя как декана Слизерина и Мастера Зелий. Просто будь внимателен.

Северус кивнул. Такая лесть уже давно не действовала на него, но подыграть директору было необходимо.

— Если это все, то я, пожалуй, пойду. Мне еще надо поработать, в том числе над этим, — и он тряхнул списком будущих первокурсников, позволив себе изобразить недовольство.

Оказавшись в своем кабинете, Принц принялся размышлять. Каждый год одно и то же. Магглорожденных нужно навещать, объяснять их родителям необходимость отдать ребенка неизвестно куда непонятно зачем. И с каждым годом убеждать родителей, как повезло их чаду родиться волшебником, становилось все сложней. Вплоть до того, что приходилось их запугивать рассказами про обскуров. Многие спрашивали про возможность совмещения с обычным образованием или заочную форму, но приходилось их разочаровывать. Обычно помогало то, что всплески у детей уже были, и родители сами опасались за своих необыкновенных отпрысков, а некоторые так и вовсе боялись их самих. Кроме того, семью еще надо было сопровождать на Косую Аллею, чтобы они могли закупить все необходимое. Обычно это ложилось на плечи преподавателей, хоть чуть-чуть знакомых с маггловским миром. Чаще всего эта почетная обязанность доставалась Макгонагалл и профессору маггловедения. Но в этот раз профессор Квиррелл заранее сообщил, что уезжает на весь июль и август по каким-то сверхважным личным делам. И, конечно, директор не придумал ничего лучше, чем повесить эту обязанность на декана Слизерина. Все аргументы, что магглорожденные не попадают на его факультет, разбивались в щепки. Но Северус хотя бы выбил себе возможность выбрать, к кому пойти. Набор в этом году должен был быть небольшим — всего сорок первокурсников, и магглорожденных из них было четверо: Грейнджер, Малон, Томас и Финч-Флетчи. Первая фамилия показалась знакомой. Порывшись в памяти, Северус вспомнил про кузину Берри Джин Смит и ее жениха Джона Грейнджера. Возможно, совпадение, но вдруг это их дочь. По крайней мере, можно будет взять с собой Берри — пусть она и объясняет родственникам про волшебство. Ну, а второго — Финч-Флетчли — Северус выбрал, исходя из фамилии: скорее всего, аристократ. Такие нередко были потомками сквибов и хранили семейные предания. Кроме того, некоторый опыт общения с высшим обществом у него был, и Принц представлял, как построить разговор. Минерве же пусть достаются Малоны и Томасы.

Северус откинулся в кресле. У него есть пара минут просто посидеть с закрытыми глазами, прижав холодные пальцы ко лбу. Несмотря на позднее время, у него еще много работы. Надо варить зелья для Блэков. В первую очередь для миссис Сириус Блэк. Лили опять беременна. Когда она забеременела от Блэка в первый раз, то случайно обнаружила, что может колдовать. Пусть слабенько, пусть чары ее развеиваются очень быстро, но это радовало ее неимоверно. Правда, эффект после родов постепенно затухал и полностью пропадал через полгода. Обычно ведьмы сами делятся своей магией с ребенком, которого вынашивают. Поэтому нередко новорожденные способны к стихийной магии, которая быстро сходит на нет и не гарантирует, что ребенок не будет сквибом. Но, видимо, возможен и обратный обмен. Теперь Лили была беременна почти всегда — по ее мнению, игра стоила свеч.

Кроме того, ландыш сейчас в самой силе — надо было сварить особое сердечное зелье для миссис Орион Блэк. Когда ее старший сын женился на маггле Петунии Эванс, ведь то, что это на самом деле Лили, держалось в тайне, у нее случился первый инфаркт. Когда Сириус назвал свою дочь Вальбургой — второй. Но окончательно ее здоровье подорвала смерть Ориона Блэка. Это случилось два года назад. Совершенно нелепо, практически на пороге собственного дома. Его насмерть сбил автомобиль прямо на площади Гриммо. Водитель был пьян, но до освидетельствования он не дожил — Вальбурга Блэк неистова в гневе, хоть доказать ничего не смогли. После этого она резко и сильно сдала. Волосы поседели за одну ночь, жизнь медленно уходила из нее по каплям, она потеряла смысл жизни. А Северус не мог злорадствовать, хоть именно Вальбурга была виновата в несчастьях его матери и его собственных. Он знал, что такое любить безумно. Вот тут и пригодилось зелье от депрессии, которое он разрабатывал для Лили. Ей оно так и не понадобилось. Блэк смог вдохнуть в нее любовь к жизни без всяких зелий. Тем не менее Северус все равно довел зелье-антидепрессант до ума. В Мунго были в восторге от его новой разработки, а патент приносил неплохие деньги. Тогда по просьбе Регулуса он сварил это зелье для Вальбурги. Сейчас леди Блэк уже не походила на умирающую, но все же она нуждалась в сердечном зелье. Поэтому Северус поднялся из кресла и отправился в лабораторию. Зелья сами себя не сварят.

* * *

В следующую субботу Северусу довелось встретиться с еще одной миссис Блэк. Берри удивилась, когда он рассказал ей про Грейнджеров, и сама вызвалась сопроводить его. И вот теперь они шли по тихой улочке среди небольших домиков, которые тесно жались друг к дружке. Берри жаловалась на мужа.

— Я уже устала объяснять ему, как важно, чтобы ребенок получил маггловское образование, хотя бы начальное. Арку вот-вот исполнится шесть, и мы уже спорим целый год. И, представляешь, он мне заявил, что по-французски fraise не только земляника, но и фреза и даже бормашина! Откуда узнал только про них? Зря я его просветила о маггловских технологиях.

— Ну, а ты?

— А я его фрезеровщиком обозвала.

Северус улыбнулся.

— А потом?

— А потом мы помирились, — и Берри мило покраснела. — О, смотри, кажется, мы пришли.

Они действительно нашли нужный адрес. Обычный, ничем не примечательный таунхаус. Берри слегка оправила платье, критически осмотрела Северуса, но его черный классический костюм вполне вписывался в образ учителя элитной школы, и нажала на звонок. Вскоре дверь им открыл тот самый Джон Грейнджер.

— Добрый день, проходите, не стойте на пороге.

— Здравствуй, Джон. Спасибо, что согласились встретиться, — мягко поздоровалась Берри.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Все прошли в небольшую, но уютную гостиную, где повсюду висели фотографии счастливой семьи. Джин почти не изменилась за прошедшие годы, все такая же серьезная и собранная. Но она была рада кузине и приветлива с Северусом. Но, конечно, Принц больше смотрел на виновницу визита. Гермиона Грейнджер чем-то неуловимо напоминала Берри. То ли буйные кудри, которые непослушно выбились из прически, которая безуспешно пыталась сохранить порядок на голове девочки, то ли пытливый взгляд умных глаз. У мисс Грейнджер были чуть крупноваты передние зубы, но в целом она была обычной миленькой девочкой. И очень любознательной.

После того, как все обменялись любезностями и общими словами, надо было переходить к делу. Берри вздохнула.

— Джин, Джон, вы ведь догадываетесь, что я ведь не просто так вас нашла после стольких лет, когда наше общение сводилось к обмену рождественскими открытками.

Оба кивнули, но заговорил Джон.

— Осмелюсь предположить, что дело связано с вот этим письмом.

И он извлек конверт, в котором Северус тут же узнал Хогвартское письмо.

— Позвольте вам объяснить.

Грейнджеры, все трое, слушали внимательно. Гермиону так и подбивало засыпать взрослых вопросами, но она сдерживалась изо всех сил. Девочка была в приподнятом настроении от того, что она волшебница, и от перспективы поехать в самую лучшую школу волшебства. А уж когда Берри продемонстрировала чары, заставив вальсировать чашки и блюдца, а затем превратила эти самые чашки в канареек и обратно, пришла в полный восторг.

— Я же говорила! — воскликнула она. — У меня тогда получилось оживить птичку! И твою любимую чашку я подхватила не руками, а взглядом!

Джон Грейнджер выглядел пораженным, а вот Джин казалась скорее задумчивой, как будто ей наконец-то выдали последнюю детальку головоломки.

— Берри, выходит, ты волшебница?

Берри кивнула.

— И тетя Джин тоже?

— Да. Но сама понимаешь, если бы не способности Гермионы, вы бы никогда не узнали. Возможно, кто-то из Смитов был потомком волшебников. И вот это проявилось сначала у моей мамы, а потом у твоей дочери.

— А Север?

— Я работаю в Хогвартсе, преподаю один из ключевых предметов: Зельеварение — что-то вроде специфической химии. Это я, как представитель школы, должен был рассказать вам про волшебство, но Берри согласилась помочь. Все же ей вам было легче поверить.

— А нельзя ли обойтись без этого вашего Хогвартса? — напрямую спросил Джон

— Но, папа, я хочу! — все же не выдержала Гермиона и влезла в разговор взрослых. Тетя Берри была похожа на фею. А этот мистер Снейп выглядел так загадочно. Ух, настоящий волшебник — такой, наверное, одним взглядом околдует.

— Боюсь, это проблематично, — ответил Принц. — Мисс Грейнджер записана в школу волшебства Хогвартс с момента ее первого магического всплеска. Детское колдовство может быть не всегда безобидным, но обычно взрослые находят ему объяснение: птичка просто была в обмороке, а чашку можно словить и руками. Но чем старше мисс Грейнджер будет становиться, тем больше в ней будет магии. А всякую энергию нужно направлять и реализовать. Если не учиться колдовать, может быть два варианта. Или ребенок будет в страхе подавлять магию, тогда она будет копиться и однажды вырвется, неся разрушение. Так получаются обскуры. Или же ребенок будет чаровать потихоньку сам, привлекая к себе все больше и больше внимания. И тогда им заинтересуются спецслужбы — или ваши, или наши. И можете поверить, ни к чему хорошему это не приведет.

У Грейнджеров расширились глаза, Джин нервно сжала руку Джона, но Северус не собирался от них ничего скрывать. В их семье росла волшебница, им придется с этим считаться.

— Но мы выбрали очень хорошую школу для Гермионы, с естественнонаучным уклоном. После нее она сможет поступить в любой колледж. А что ждет ее после Хогвартса? Я так понял, общество ваше замкнутое, и возможностей для чужаков там немного. Может быть, можно учиться как-то заочно, на дому?

Северус покачал головой. Джон был умен. Он все понял верно, хотя они даже не обмолвились о конфликте магглорожденных и чистокровных. Но дело было не в этом.

— Будь вы семьей волшебников, вы могли бы выбрать обучение на дому с обязательной сдачей экзаменов СОВ. Но, если вы не отпустите дочь в школу, это может быть рассмотрено, как нарушение Статута секретности, что весьма серьезно по нашему законодательству. Кстати, когда вы взяли письмо, вы активировали чары — никто из живущих в вашем доме не сможет рассказать о магии тем, кто о ней не знает. В принципе, вы можете выбрать другую волшебную школу. Например, ближайшая — Шармбатон во Франции, правда, обучение там идет на французском, или есть американская школа Ильверморни. Или Дурмстранг и Колдовстворец, но обучение там будет для вас платным. И сумма немаленькая.

— Неужели ничего нельзя сделать? А если мы переедем?

— Первый же всплеск магии мисс Грейнджер — и об этом узнают в школе, к которой территориально принадлежат юные волшебники страны. Скажем, даже в Африке есть две школы. Правда, они очень специфические. Равно как и методы сохранения секретности. О том, как опасно подавлять магию у ребенка, я вам уже рассказал. Можете, конечно, переезжать всякий раз, как у мисс Грейнджер будут случаться магические выбросы.

— Мама, папа, — вдруг очень серьезно сказала Гермиона. — Обещаю, я не заброшу учебу. Ведь можно же в обычной школе учиться на дому. Я буду просто сдавать выпускные экзамены, а на каникулах заниматься сама или с репетиторами. Я справлюсь. Вы же знаете, в школе мне даже предлагали перескочить класс.

Это было правдой, но Гермиона и так была самой младшей в классе и тяжело сходилась с детьми, поэтому родители не рискнули переводить ее в другой класс, хотя, без всяких сомнений, экзамены бы она сдала. Ореховые глаза светились такой надеждой, что им нельзя было отказать. Северус и Берри почувствовали, как от девочки подымается волна магии. Гермиона очень хотела. Она смогла убедить родителей.

— Ну хорошо, Гермиона. Но ты понимаешь, что тебе придется учиться в два раза больше остальных?

— Я люблю учиться.

— Ах, Гермиона, видно, ты попадешь на Рейвенкло — факультет умников, как и я в свое время, — рассмеялась Берри. — Я постоянно тягала у твоей мамы учебники по математике. И они мне очень пригодились. Я смогла стать Мастером Чар. А Северус брал учебники по химии и биологии — теперь он Мастер Зелий. Это вроде маггловской научной степени. Я думаю, ты справишься.

После таких аргументов Грейнджерам пришлось согласиться. Северус выдохнул. Он не представлял, как бы с ними справлялась Макгонагалл. Наверняка ей пришлось бы использовать конфундус.

Потом Берри стала расспрашивать про маггловские школы — она не оставляла надежды отправить туда Арка. Затем она пообещала зайти еще и принести книги о Хогвартсе, и о многом другом, чем покорила двоюродную племянницу окончательно. И наконец-то они распрощались, для пущего эффекта аппарировав прямо из гостиной.

Грейнджеры остались в задумчивости. И если родители думали о том, что лучше бы их девочка была совершенно обычной — она и так у них умница и красавица, то Гермиона размышляла, сможет ли она потянуть сразу две программы и получить научную степень сразу в двух мирах. А еще о том, что она хочет быть такой же умной и загадочной, как мистер Снейп.

Лето, как всегда, пролетело быстро. Казалось, Северус только перебрался в Принц-манор, только обосновался в любимой лаборатории, как приходилось возвращаться обратно в Хогвартс. Северус с тоской посмотрел на толстые лабораторные журналы. Учитывая, что в этом году в школу идет не только его крестник Драко Малфой, но еще и Гарри Поттер, вряд ли у него будет хоть немного свободного времени. Оставалось только скрестить пальцы и надеяться на лучшее — что Гарри Поттер не попадет на Слизерин. Нет, за последние несколько лет он привязался к мальчишке. И от Лили в маленьком Поттере было гораздо больше, чем от Оленя, несмотря на тлетворное влияние Сириуса Блэка. Однако будет крайне странно, если герой попадет на Слизерин. Дети Пожирателей Смерти устроят ему теплый прием, можно не сомневаться.

Недавно у них с Гарри состоялся серьезный разговор по поводу школы. Лили, после того как вышла замуж за Блэка, не очень поощряла их с Гарри общение, но в середине августа у нее родился еще один сын — Ремус Люпус Блэк. Выбор имен для отпрысков Сириуса Блэка вообще ставил Северуса в тупик: как можно давать такие имена — дети-то в чем виноваты? Вальбурга Виолетта и Джеймс Сириус смотрелись на фоне младшего еще почти прилично. Тем не менее Лили, занятая новорожденным, отпустила Гарри с Северусом, а младших выпроводила с их отцом.

Северус и Гарри вышагивали по аллеям Принц-манора. Мальчик уже неплохо ориентировался в парке, а стараниями Северуса знал почти всю растительность, особенно волшебную, которую можно было здесь найти. Но сейчас разговор был не о ботанике.

— Так, говоришь, на Косую Аллею тебя водил Хагрид?

— Да, он мне понравился, хотя, конечно, выглядит он пугающе. Зато он мне показал вход на Аллею со стороны маггловского Лондона. А еще сводил в банк. Я гоблинов видел раньше только на картинке. Они в жизни гораздо страшнее. А вот поездка к сейфу была похожа на американские горки. Здорово.

— Подожди, вам не просто выдали деньги на покупки, вы именно ездили в хранилище?

Гарри пожал плечами:

— А разве так не принято?

— Обычно волшебники составляют договор, в котором указано, в пределах какой суммы галеоны могут быть выданы в кассе. В хранилище спускаются либо за очень крупной суммой, либо за вещами, которые там хранятся. Например, артефакты или семейные драгоценности. Несколько странно возить мальчика в сейф за сотней галеонов, ты не находишь?

— Вот как вы сказали, так сразу стало странным. А тогда это было похоже на аттракцион.

— Аттракцион, — хмыкнул Северус. Возможно, мальчик прав. — Что-нибудь еще?

— Может быть, мы ездили туда, потому что Хагриду надо было забрать какой-то сверток по поручению директора? Он сказал, что это большая тайна. Ой, я, наверное, не должен был никому говорить?

— Хагрид и тайна — вещи сложно совместимые, но все же, Гарри, постарайся об этом молчать. Ну, а палочка тебя легко нашла? — решил перевести разговор Северус, пока мальчик не начал сильно переживать.

— Ох, дядя Северус! Это было что-то!

И мальчик в красках начал рассказывать свои впечатления о посещении лавки Олливандера. А вот то, что его палочка оказалась сестрой палочки Лорда, Северуса не обрадовало. Видимо, запущенное пророчество связывало этих двоих все сильнее. Принц попросил Гарри показать палочку, но мальчишка смущенно опустил плечи:

— Тетя сказала, что до школы ей нельзя пользоваться, и забрала ее.

— Не переживай, ты еще успеешь ее опробовать. Например, в Хогвартс-экспрессе.

Мальчик кивнул.

— А еще мы встретились с Драко в магазине у мадам Малкин, было здорово с ним поболтать.

— Надо же, у мадам Малкин? Видимо, Драко специально тягал свою мать по всем магазинам в надежде встретить тебя, — ухмыльнулся Принц. Было забавно наблюдать за дружбой этих двух мальчишек, которые отличались друг от друга, как день и ночь. Но потом серьезно добавил:

— Гарри, я надеюсь, ты помнишь, о чем мы договаривались?

— Да, да, профессор Снейп. Я не буду подавать вида, что знаком с Драко и с вами. Вот было бы здорово, если бы моим деканом были вы! — воскликнул мальчик. — Тогда бы я мог дружить с Драко открыто. Ну и с вами тоже. А можно я хотя бы буду приходить к вам?

— Ты напрасно считаешь, что у меня полно свободного времени. Но я могу назначать тебе отработки, если вдруг тебе понадобится со мной поговорить, даже если ты попадешь на другой факультет. Просто не добавь последний ингредиент в зелье. Оно не получится, и у меня будет повод. Никто не удивится, репутация в школе у меня соответствующая.

Мальчик кивнул. А Северус ловко перевел разговор на тему распрекрасной совы Поттера, которую имел честь лицезреть в доме на Тисовой. Как младшие дети еще не повырывали ей все перья, оставалось загадкой. Гарри принялся рассказывать про нее. Северус слушал, но больше размышлял о том, что же готовит грядущий учебный год. Тут еще Дамблдор развил какую-то нездоровую активность, в том числе и в школе. Зачем-то был перекрыт коридор на третьем этаже. От всех деканов он потребовал подготовить охранные барьеры, которые, если честно, больше напоминали полосу препятствий. А уж то, что в этом году ЗОТИ будет преподавать бывший профессор маггловедения Квиррелл, и вовсе смахивало на дурную шутку. По-видимому, у Дамблдора были большие планы, и это Северуса ужасно нервировало.

* * *

Гермиона во все глаза рассматривала Косую Аллею. Это было воистину волшебное место. Многое удивляло любопытную девочку, а многое смущало. Все эти люди выглядели ужасно странно, а их одежда была еще и непрактична. Допустим, с необходимостью мантий мисс Грейнджер смирилась. Особенно после того, как увидела шагающего навстречу профессора Снейпа. Полы его мантии развевались совершенно фантастически, явно под действием какого-то заклинания. Профессор казался загадочным и в обычном костюме, но сейчас Гермиона отметила, что он выглядел как настоящий волшебник. Поэтому мисс Грейнджер легко убедила себя, что мантии — это не так уж и глупо. В конце концов, у многих частных школ есть своя форма, а мантии, конечно, не так удобны, как медицинские или лабораторные халаты, но все же защищают обычную одежду. А вот зачем, скажем, необходимо приобретать остроконечную шляпу? Нет, Гермиона, конечно, купила, раз требуется, но с самым маленьким конусом. «В чужой монастырь со своим уставом не лезут», — всякий раз напоминала девочка сама себе. Потому что переделать ей хотелось чуть ли не все. Начиная с денежной системы. Серьезно: один галеон — это семнадцать сиклей, а один сикль — двадцать девять кнатов? Нет, мама и папа рассказывали, что раньше один фунт равнялся двадцати шиллингам, а шиллинг двенадцати пенсам, а были еще гинеи и полукроны, но Гермионе казалось, что все это было в прошлом веке. Дай ей волю, она бы всю Великобританию перевела на метрическую систему. Она даже доклад в школе делала, и хоть учитель ее похвалил, но одноклассники почему-то не оценили, а размер передних зубов стали измерять в Грейнджерах. Это было особенно обидно: половине класса папа поставил бы брекеты, но из-за зубов смеялись только над ней. Впрочем, родители потом объяснили, что одноклассники просто хотели ее позлить, а британцы были чрезвычайно консервативны. Маги, очевидно, в этом отношении были дважды британцами. Поэтому Гермионе время от времени казалось, что она попала на съемки какого-то не то исторического, не то фантастического фильма.

На Косую Аллею за покупками Грейнджеров провели профессор Снейп и тетя Берри. Первый, к тайному сожалению Гермионы, которая намеревалась потребовать от него список дополнительной литературы если не по всем предметам, то хотя бы по зельеварению, покинул их довольно быстро, едва показав вход со стороны Лондона — ему надо было встретить еще одну семью магглорожденного волшебника. Но вот тетя Берри любезно их водила по всем лавкам. Подготовила ко встрече с гоблинами, объяснила, как себя с ними вести. Помогла выбрать приличные мантии, одно платье на всякий случай — мало ли, будет какое-нибудь мероприятие, а вот остальную одежду посоветовала купить обычную — она будет дешевле и практичнее. Поддержала Гермиону, когда мистер Олливандер подбирал ей палочку, ну, или когда палочка выбирала ее. В аптеке на примере объяснила, как выбрать качественные ингредиенты по списку. Аптекарь выглядел недовольным — обычно всю «некондицию» он сплавлял как раз-таки магглорожденным, а тут не вышло, хотя девчонка и родители выглядели магглы-магглами. Но с леди Блэк не поспоришь. А от кое-каких покупок и вовсе их избавила. Например, отдала свой телескоп. Мистер Грейнджер долго вертел его в руках, а потом спросил:

— Может, стоит купить что-то посовременнее?

— Нет, Джон, телескоп достаточно новый, хоть и выглядит ровесником Шекспира. Там на линзы наложены специальные чары, и он действительно хорош, хотя оптическая система кажется примитивной.

Мисс Грейнджер не представляла, как бы они вообще справились со всем этим, если бы у мамы не было двоюродной сестры-волшебницы. Тетя Берри выполнила свое обещание и действительно принесла Гермионе множество книг, которые девочка проглатывала со страшной скоростью. А еще она завела специальный блокнот, в который записывала вопросы. И их было много. Но тетя Берри сама пообещала, что поможет Гермионе во всем разобраться. И чем больше мисс Грейнджер погружалась в магический мир, тем больше у нее было вопросов. Как оказалось, магглорожденных не очень-то здесь любили и ждали, а десять лет назад даже была настоящая война. И хоть победили более прогрессивные, по мнению Гермионы, волшебники, ратовавшие за то, что магглорожденные ни в чем не уступают чистокровным, но в магическом обществе все было не так гладко, как хотелось бы. Когда девочка впервые спросила у тети Берри, что же такое статус крови и что он означает, та надолго задумалась.

— Это очень серьезный вопрос, Гермиона. Ты уже знаешь, что бывают люди обычные, которые не могут колдовать, волшебники зовут их магглами. А бывают те, кому магия подвластна — волшебники. И обычно этот дар передается по наследству. Ты же знакома с генетикой?

Гермиона кивнула. Медицинские справочники и всякие энциклопедии она читала с детства.

— Прекрасно, — продолжила тетя, — но бывают и исключения. В обычных семьях рождается волшебный ребенок, и его зовут магглорожденным. Но и в семье волшебников может родиться неспособный к волшебству человек — сквиб. Он все же будет отличаться от маггла. Например, он может видеть магию, магглоотталкивающие чары на него не действуют, да и некоторые зелья, которые неэффективны или даже вредны для магглов, ему будут доступны. Возможно, это связано с тем, что ребенок с детства рос в окружении магии, или даже с какими-то внутриутробными процессами. Ты же понимаешь, что никто экспериментов по выращиванию обычного ребенка в волшебной семье не проводил. С беременными тоже опыты не ставили. Так что сказать наверняка сложно. Но мы сейчас не об этом. Возможно, профессор Снейп разбирается в этом вопросе лучше меня. Тем не менее вероятность рождение ребенка-волшебника гораздо, гораздо выше у родителей-волшебников. А ты, наверное, уже поняла, насколько захватывает возможность колдовать. И потеря магии — ужасное несчастье для волшебника, хуже, чем потеря зрения или слуха. Это вся наша жизнь. Так вот, помимо вопроса наследования магических способностей, в волшебных семьях передаются секреты колдовства. Вот скажи, Гермиона, кому будет проще выучиться на стоматолога — тебе или моему Арку? Можешь не отвечать, я вижу, что ты поняла. А теперь представь, что за твоей спиной не одно, а несколько поколений, а то и десяток, людей, которые занимались медициной. Конечно, накопится немало семейных хитростей и тонкостей, которые не будут написаны ни в одном учебнике. Есть еще один момент. Когда-то маги достаточно открыто жили среди магглов. И, конечно, магам завидовали, а маги задавались. Я не хочу сказать, что волшебники — прямо белые овечки. Злыми, жадными, подлыми люди могут быть независимо от наличия магических способностей, пола и расы. Но, несмотря на все наши силы, волшебников всегда было меньше, намного меньше. И когда начались гонения, да, да, инквизиция, был принят Статут Секретности. Но волшебники и волшебницы по-прежнему влюблялись в обычных людей, в таких семьях рождались полукровки. Продолжали появляться и магглорожденные волшебники. А чем больше людей знает тайну, тем сложнее ее сохранять. А теперь — тем более. Технологии развиваются так стремительно. И если раньше, всего сто лет назад, даже самый бедный волшебник жил куда лучше большинства обычных людей, то теперь это не так. И все это приводит к расколу. С одной стороны, есть чистокровные, которые считают, что они лучше по праву рождения, с другой — магглорожденные и полукровки, которые хотят реформировать застоявшийся магический мир, но им не всегда хватает знаний и навыков. Эти противоречия, как ты видишь, вызваны сразу тремя факторами — биологическими, историческими и социальными.

Гермиона послушно кивала и думала: «Выходит, волшебство — это далеко не сказка».

Они потом еще много говорили, чем магглорожденные отличаются от чистокровных, о магии, воспитании, традициях. Берри удивлялась, какими серьезными вопросами задается девочка, а еще больше тому, что она все это понимает. А учитывая ее магическую силу, она будет самой одаренной ведьмой своего поколения, а может, и столетия. Гермиона же решила пойти привычным путем к решению проблемы — много работать, много читать, много учиться и доказать всем, что она может все. В том числе изменить этот мир. И видя, как решительно сжимаются кулачки девочки, когда она слышала об очередной несправедливости волшебного мира, Берри думала, что, возможно, ей самое место на Гриффиндоре. Впрочем, Гермиона, как губка, впитывала все, чему ее учила тетя. И к концу лета мисс Грейнджер неплохо ориентировалась в реалиях магического мира. На Слизерине ей, конечно, делать нечего, но она несомненно украсит любой факультет. Берри гордилась. К тому же после знакомства с Грейнджерами ей все же удалось убедить Регулуса отдать Арка в маггловскую школу. Очень дорогую, частную и даже элитную, но все же маггловскую школу. Правда, Берри пришлось отказаться от работы в Отделе тайн. Регулус поставил условие — или она лично контролирует учебу Арка, или он, как и положено всем аристократам, будет учиться у приглашенных учителей на дому. Как Берри ни хотелось пойти на эту работу, она выбрала ребенка. Что, впрочем, не мешало ей проводить самостоятельные исследования и даже оказывать консультации. Пока же она учила Арка писать шариковой ручкой в бумажной тетради. Хорошо, что алфавит был одинаковый, и Арк уже неплохо читал. Этот сентябрь обещал быть насыщенным.

* * *

Распределение первокурсников шло полным ходом, а Северус все никак не мог понять, откуда идет этот отвратительный запах. А все Квирелл со своей ужасной чалмой и чесноком. Возможно, большинство уже ничего не могли разобрать, но зельевар, гордившийся своим обонянием, четко улавливал запах разложения и чего-то мерзкого. Утверждать, что он идет именно от Квиррелла, Северус бы не рискнул, но то и дело бросал подозрительные взгляды на нового преподавателя ЗОТИ. Принц год от года просил эту должность в надежде, что хотя бы это поможет ему уволиться. Но Дамблдор не намеревался прощаться с зельеваром, поэтому год от года находил нового несчастного. И в этом году профессор Квиррелл, вернувшийся из дальней поездки совсем уж странным, задерганным и даже заикающимся, принял это почетное звание. Видимо, проклятие уже начало действовать на беднягу, потому как он значительно отличался от того парня, каким был еще недавно. Тем не менее за столом шла любимая деканская игра, к которой, впрочем, присоединялись все учителя: «Угадай, чей?» Только Трелони с загадочным видом сообщала, что ей и так все известно, и поэтому играть неинтересно. Пока удивила только мисс Грейнджер, которая, вопреки предсказаниям, отправилась на Гриффиндор. Директорские глаза хитро блеснули за очками-половинками. Вчера ему пришлось просидеть с Распределяющей Шляпой на голове целый вечер, зато она пообещала всех магглорожденных при малейшей склонности отправлять на Гриффиндор — Гарри Поттеру нужны соответствующие друзья. Вот и девочку с вороньим гнездом на голове, у которой на лбу было практически написано «Рейвенкло», Шляпа после долгих раздумий отправила на львиный факультет. Больше неожиданностей не было. Гарри Поттер под вопли и овации тоже отправился на Гриффиндор, где тут же был окружен преимущественно рыжими головами Уизли. Мальчик бросил смущенный взгляд на слизеринского декана, но тут же была проведена минутка политинформации с объяснением, кто здесь кто. Чуть позже к столу присоединился еще один Уизли. Никто даже кната не поставил, что он может попасть куда-то еще. Этот, кажется, предпоследний. Северус с ужасом подумал, что через семь лет Хогвартс содрогнется от новой чумы — в этот раз черной. Оставалось только надеяться, что к тому времени, как юная мисс Вальбурга Блэк отметит свое одиннадцатилетие, он придумает, как вырваться из тесных объятий директора.

Последним был высокий темноволосый мальчик — Блейз Забини. Северус поставил, что он попадет к нему, и выиграл. Это было не совсем честно, но разве не глуп тот, кто ждет честности от слизеринца? В отличие от остальных, Северус был знаком с матушкой мистера Забини, а яблоко от яблони, как известно, падает недалеко. Два года назад она в очередной раз вышла замуж, на этот раз за англичанина. Но вскоре, как водится, овдовела. Карина даже как-то прислала Принцу сову, но становиться очередным, и не последним, отчимом для Блейза у Северуса не было ни малейшего желания.

Директор же начал совершенно невероятную приветственную речь.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Северус думал, как же ловко директор изображает доброго чудака и великого мага. Очень удобно, все твои странности будут списаны на эксцентричность. А потом было пиршество, но Северусу казалось, что абсолютно все пропахло чесноком — ему не повезло, и Квиррелл сидел рядом с ним, еще и пытался вести какие-то светские беседы. Наконец-то все заголосили гимн. А ведь Северус помнил, что когда-то они действительно всей школой его пели — и это было так объединяюще. Теперь же какофония резала уши, и лицо Мастера Зелий вытягивалось все сильнее, словно от зубной боли. Однако все проходит, закончились и его мучения. Предстояло, конечно, еще поприветствовать новеньких и объяснить им правила. Впрочем, этих детей он знал хорошо. По дороге в подземелья Принц уловил вызов по карте. Конечно, Нарцисса не могла не волноваться за Драко. Он быстро сообщил ей приятную новость и обещал связаться позже. И отправился к своим змейкам — их всех ждет тяжелый год. «Гарри Поттер с нами!»

Примечания:

В главе имеется цитирование книги "Гарри Поттер и философский камень".

Постепенно учебный процесс приходил в норму. Вот уже первокурсники перестали безбожно опаздывать и выучили расположение основных классов. Вот уже на головы школьников посыпались не только домашние задания, но и первые контрольные. Вопреки опасениям Северуса, Гарри Поттер вел себя вполне приемлемо. Только на первом же уроке зельеварения пришлось снять с него баллы. Мальчик то ли не выспался, то ли переволновался, но не смог ответить на вопросы, ответ на которые точно знал. Спустить это на глазах у слизеринцев и гриффиндорцев было недопустимо. Пришлось обидеть ребенка, но, кажется, Гарри все понял правильно, потому как на первой же практической испортил зелье, так, как они договаривались. Уже вечером мальчик радостно щебетал, как ему нравится в Хогвартсе, интересовался чарами и устройством замка. Пришлось рассказать про кухню и колонию домовых эльфов, которые привели мальчика в восторг — эльфов Гарри любил. В целом Поттер успешно справлялся и даже завел друзей. Северус, конечно, считал, что друзья у него так себе. Но делиться этими мыслями не спешил. Директор очень тщательно подбирал окружение для героя — магглокровки, полукровки, дети его ярых сторонников. Фактически у мальчика не было выбора. Но Гарри, вырвавшийся наконец-то на свободу, был счастлив. На Гриффиндоре он чувствовал себя в своей стихии. Даже выходка двух мальчишек — Гарри и Драко, которые решили предаться привычным забавам — обернулась для него весьма удачно. Для всех остальных это, конечно, выглядело как типичная ссора гриффиндорца и слизеринца. Но для самих мальчишек это было любимое развлечение — погонять на метлах наперегонки. А Поттер со своим феноменальным везением, когда был застукан Минервой, не только не понес наказание, но и был включен в сборную по квиддичу. Северус исключительно из вредности сделал то же самое для Малфоя. Конечно, на поле Драко никто не выпустит, но пусть походит на тренировки, наберется опыта. Глядишь, фонтан энергии, бьющий из его не в меру ретивого крестника, чуть уменьшится или по крайней мере будет направлен в конструктивное русло. Когда директор вдруг вспомнил, что вообще-то первокурсников не допускают в сборную, Принц нахально заявил, что пусть тогда исключают и Поттера. На это Дамблдор пойти не мог. Ему нужно было подчеркнуть исключительность Гарри всеми возможными способами. Драко же считал, что у него самый лучший крестный. Но этого было мало — мальчишки еще решили посоревноваться в дуэли. Вот же дети, неужели еще не наигрались? Но за Поттером увязалась целая компания — Уизли, Лонгботтом (о, личное проклятие зельевара!) и, кто бы мог подумать, Грейнджер. Правда, по словам Гарри, девочка пошла за ними не ради приключений, а чтобы отговорить их от нарушения правил. Ну-ну. Драко, увидев такую компанию, естественно, смылся — он не собирался афишировать перед всеми свою дружбу с Гарри. И правильно сделал. Про дальнейшие приключения по ночной школе Поттер стеснялся рассказывать. Возможно, ему было стыдно. Хотя Блэк наверняка был бы в восторге от такой выходки.

В этой истории его больше всего беспокоило участие мисс Грейнджер. С девочкой было что-то не то. До мозга костей правильная заучка, невыносимая всезнайка, которая расшибется ради факультетских баллов, и вдруг такое. Конечно, Северус бы в жизни не стал обращать внимание на душевное состояние первокурсниц-гриффиндорок, но Берри просила его приглядывать за племянницей. Девочка не вписывалась в детский коллектив. В ней было слишком сильны желания соблюдать правила и быть первой в учебе. А одноклассники откровенно над ней посмеивались. Свою порцию баллов и похвалы от преподавателей мисс Грейнджер получала регулярно, однако пропасть между ней и остальными детьми росла. Как ей помочь, Северус не знал. Он сообщил о своих опасениях Берри, та стала писать племяннице чаще, но толку было мало. Принц даже не стал одергивать своих змеек, когда те стали задирать мисс Грейнджер по поводу ее происхождения. Он ожидал, что гриффиндорцы будут заступаться за свою, однако и это не помогло. Гарри пытался, но Рон Уизли, который хотел стать единственным другом избранного, ревностно следил, чтобы какая-то девчонка не разрушила его планы. Впрочем, у Северуса хватало других проблем, и душевное состояние мисс Грейнджер явно было не в приоритете. Куда больше его волновал профессор Квиррелл. А также внезапно чуть потемневшая метка. Пришлось это событие на конец августа и совпало с возвращением в Хогвартс. В остальном метка была смирной, а вот Квиринус вел себя очень подозрительно, и чем дальше, тем больше. За всеми этими размышлениями и попытками вывести профессора ЗОТИ на чистую воду прошло два месяца.

— Квиринус, доброе утро.

— До-до-до-доброе, С-северус, — выдохнул профессор ЗОТИ.

Северус уже не сомневался — мертвечиной и разложением тянуло именно от Квиррелла, несмотря на все его ухищрения с чесноком. Поэтому Принц старался выяснить, что же происходит с коллегой. У того же начинал дергаться глаз при одном приближении зельевара, и он спешно находил дела и общаться не желал. Однако за столом ему деваться было некуда.

— Я смотрю, Квиринус, — и Северус чуть потянул носом, — вы все еще опасаетесь встретить вампира в Хогвартсе? Поверьте, дети питаются нашими нервами, а не кровью.

— И в-в-все же лу-лучше по-по-остеречься, — выдавил из себя Квиррелл.

— Ах, Северус, отстаньте от него. У человека фобия. Кто-то боится вампиров, а кто-то мыла, — пошутила в духе своих воспитанников Минерва.

Северус повел бровью. МакГонагалл всегда противостояла ему, просто из принципа. А декан Слизерина находил в этом определенное веселье — иногда он специально дергал старую львицу за усы.

— Да, Минерва, у всех свои слабости. Помню, меня вы однажды попросили сменить парфюм, — и Северус улыбнулся уголком рта, вспоминая забавную историю.

МакГонагалл была анимагом уже очень давно, так что переняла некоторые черты своей формы. И когда Северус начал сбрызгивать свою одежду перед выходом экстрактом валерианы, старая кошка просто дурела от желания подойти к зельевару поближе, а желательно прижаться и вынюхать всю мантию. Ей еле хватило сил сдерживать себя. На третий день она попросила его больше не пользоваться этим одеколоном, ссылаясь на головную боль от этого запаха.

Минерва колкость не оценила и, скривившись, отвернулась к Синистре, продолжая прерванный разговор. Северус же продолжил нервировать Квиррелла, рассказывая про более современные и совершенные методы борьбы с вампирами. Единственным эффектом стало бегство заикающегося профессора, не успевшего допить чай. «Что же, хотя бы можно закончить завтрак без чесночно-трупного амбре», — подумал Северус и с удовольствием принялся за кофе и сконы.

* * *

После событий восемьдесят первого года Северус не любил Хэллоуин. Вот и сегодня он не ждал ничего хорошего. Сам не зная отчего, декан Слизерина нервничал. Возможно, его раздражали слишком счастливые дети. На всякий случай он посматривал на факультетские столы, но все было вполне благопристойно. Дети веселились как умели. Драко, судя по всему, рассказывал какие-то страшилки. Слизеринки весело повизгивали, строя ему глазки. Поттер же был окружен рыжими, как тыквы, и такими же пустыми головами Уизли. Тыквы, впрочем, было слишком много кругом, особенно на столах. Даже сок — и тот был тыквенным. Северус начаровал себе воды, сделал пару глотков и наконец-то понял, чего ему не хватает — чеснока. Его сосед, а вместе с ним и кошмарный запах отсутствовали за столом. Впрочем, Северус не успел толком поволноваться, куда же делся Квиррелл, как он открыл двери в большой зал.

— Тролль! Тролль в подземелье! — провопил профессор ЗОТИ и картинно упал в обморок посреди зала.

Северус тут же пересчитал макушки своих слизеринцев — все были на месте. И как раз вовремя, взбудораженные страшилками дети принялись вопить и метаться. Среди школьников началась паника. Впрочем, директор сумел ее остановить и приказал детям отправляться по спальням, а преподавателям — в подземелье. Северус даже не успел возразить, что Слизеринские и Хаффлпаффские спальни находятся как раз-таки там, где должен быть тролль. Он словил понимающий взгляд мадам Спраут, которая тоже не горела желанием отпускать своих барсучков в потенциально опасное место. К счастью, слизеринцы все делали с оглядкой на своего декана и не спешили покидать большой зал. Тем более, что Гриффиндорцы, как самые храбрые, уже ломанулись к дверям и устроили там пробку. Хаффлпаффцы в принципе никогда не торопились. Стоило директору и почти всем учителям выйти из большого зала, они с мадам Спраут взяли бразды правления в свои руки.

— Факультеты Слизерин и Хаффлпафф остаются в большом зале. Старосты поддерживают порядок.

Северус попросил Помону присмотреть и за его детьми. Ему срочно нужно было выяснить один момент. Он заметил, что Квиррелл очень быстро пришел в себя и уже ушел из большого зала. Что, если это был отвлекающий маневр? В школе только слепой и глухой не знал, что в закрытом коридоре на третьем этаже хранится что-то важное. Преподаватели так и вовсе сами приготовили защиту для этого «чего-то важного». Северус решил проверить, не туда ли отправился Квиррелл. И он оказался прав. Фиолетовая чалма мелькнула в закрытом коридоре. Северус поспешил. Ему показалось, что открылась та самая дверь. Запирающие чары были сняты, он потянул ручку и ворвался внутрь. И тут же молниеносно выскочил. Однако цербер оказался быстрее. Чертыхаясь, Северус осмотрел рану. Неглубокая — ему повезло, но в любом случае слюна цербера не только ядовита, но обладает прекрасными гемолитическими свойствами, а значит, хромать придется долго. Судя по открытой двери и тому, что милый трехголовый песик был в состоянии полной боеготовности, кто-то побывал там прямо перед Северусом. Принц раздумывал, стоит ли сразу отправиться к себе обработать рану или выяснить сначала, разобрались ли с троллем. Хотя лично он сомневался в его существовании — такое тупое создание не могло самостоятельно пробраться в замок, да еще и незаметно. Но тут раздался девчачий визг. И вовсе не из подземелий. Принц поспешил и ворвался в женский туалет вслед за профессором МакГонагалл. Сзади словно из ниоткуда взялся профессор Квиррелл.

Сцена открывалась дивная. Взгляды притягивал к себе лежащий посреди комнаты четырехметровый тролль в бессознательном состоянии. Рядом стояли два героя — Уизли с совершенно обалдевшим взглядом и, конечно, куда без него, Гарри Поттер. Мальчик сжимал палочку, покрытую слизью. В носу он троллю ковырял, что ли? В уголке жалась совершенно растрепанная Грейнджер с заплаканными глазами и красным носом. Довершали картину щепки разбитых кабинок, осколки керамики и фонтанчики воды из поломанных труб.

Оставив детей на откуп МакГонагалл, в конце концов, все трое гриффиндорцы, он занялся троллем. На помощь Квиррелла рассчитывать не приходилось — он, схватившись за сердце, упал в очередной обморок.

Минерва МакГонагалл гневалась и выпытывала у детей, как они здесь очутились. Мальчишки, кажется, растерялись, но тут произошло неожиданное.

— Профессор МакГонагалл, они оказались здесь, потому что искали меня.

— Мисс Грейнджер!

Девочке явно с трудом удалось встать на ноги.

— Я пошла искать тролля, потому что… Потому что я подумала, что сама смогу с ним справиться… Потому что я прочитала о троллях все, что есть в библиотеке, и все о них знаю…

Принц даже оторвался от своего занятия. Для того чтобы понять, что девочка врет, не надо было применять легилименцию.

— Если бы они меня не нашли, я была бы уже мертва, — продолжила Гермиона. — Гарри прыгнул ему на шею и засунул в ноздрю палочку, а Рон заколдовал его дубину и отправил его в нокаут. У них просто не было времени, чтобы позвать кого-нибудь из профессоров. Когда они появились, тролль уже собирался меня прикончить.

— Ну что ж, в таком случае… — задумчиво произнесла профессор МакГонагалл, оглядев всех троих. — Мисс Грейнджер, глупая вы девочка, как вам могло прийти в голову, что вы сами сможете усмирить горного тролля?!

Северус смотрел во все глаза. Неужели Минерва не понимает? Девчонка выгораживает одноклассников. Судя по ее опухшему виду, плакала она не один час. Да и на ужине он не видел ее лохматой головы. А значит, она просто не знала про тролля. А вот двое обалдуев понеслись ее спасать, нарушив прямое распоряжение старших.

— Мисс Грейнджер, по вашей вине со счета Гриффиндора списывается пять баллов! — сухо произнесла профессор МакГонагалл. — Я была о вас очень высокого мнения и весьма разочарована вашим проступком. Если с вами все в порядке, вам лучше вернуться в башню Гриффиндора. Все факультеты заканчивают прерванный банкет в своих гостиных.

Девочка послушно поплелась вон. Минерва же повернулась к Гарри и Рону. Вернула своему факультету утраченное и добавила еще пяток баллов, пригрозила директором и отправила восвояси, чем мальчики не преминули воспользоваться. Северус, однако, успел отправить Гарри взгляд, означавший: «Мы еще поговорим!».

Потом Принц, немного подумав, все же добил тролля — разумны они весьма условно, и устроить допрос с пристрастием не удастся. Тушу, уменьшив, он запихнул в карман. Как говорится, тролль — это не только зеленые сопли, но и триста-четыреста фунтов ценных ингредиентов. Минерва тем временем привела в чувство Квиррелла, который, глянув на коллег, поспешил уйти. МакГонагалл последовала бы за ним, но Северус не выдержал.

— Не мое, конечно, дело, Минерва, заботиться о гриффиндорцах, но вы бы лучше отправили девочку не в гостиную, а в больничное крыло. В противном случае кошмары ей обеспечены.

Если она не хочет замечать явное вранье — это ее проблемы, но Берри и так расстроится из-за случая с троллем, а если Грейнджер заработает нервное истощение, то тем более. Минерва ничего не ответила, но по поджатым губам он понял, что ей стыдно, что она сама не додумалась до этого. И она, кивнув, удалилась.

— Отлично, — проворчал Принц, — значит, наводить здесь порядок мне придется одному.

Но боль в ноге напомнила о необходимости позаботиться о себе. Поэтому Северус ограничился тем, что остановил воду, закрыл заклинанием дверь и оставил табличку «Закрыто на ремонт».

* * *

Разговор с Дамблдором на следующий день оставил впечатление, что его, Северуса, держат за дурака. Все возражения и претензии разбивались о глыбу директорского спокойствия, а на вопросы давались смутные и расплывчатые ответы.

— Альбус, вы уже знаете мое мнение, но я все же повторюсь. Неужели нельзя спрятать это «что-то ценное» в другом месте? Зачем устраивать этот цирк с полосой препятствий?

— Ах, Северус, нет места надежнее Хогвартса. Я хочу, чтобы и Гарри это понял.

— Допустим, вы подготовили развлечение для избранного и его друзей, — скривился Мастер Зелий. — Это я еще могу понять. Но вчерашний тролль выходит за всякие границы. Я молчу о том, что трое чуть не погибли, но подумайте о том, какие могут быть последствия! Дети не удержатся и расскажут всем, в том числе и родителям. Не думаю, что последние будут в восторге от того, что по школе ходит тролль.

— Ну, что ты, мой мальчик, школе совершенно не нужны такие проблемы. На мистера Поттера, мистера Уизли и мисс Грейнджер можно положиться. Шляпа не зря отправила их на Гриффиндор, очень смелые дети. Но они не будут болтать. А остальные тролля не видели. Очень удачно, что все случилось на Хэллоуин. Профессор Квиррелл нас всех отлично разыграл.

— Разыграл, говорите? Но тролль-то самый настоящий. Горный тролль, самец, лет пятнадцать, не самый крупный образец, такие обитают в Шотландии, но слишком далеко отсюда, чтобы он мог случайно выбрести к замку. Да и не вам объяснять, что тролли слишком тупы, чтобы попасть внутрь. Это не могло произойти без вашего ведома.

— Северус, я прошу тебя успокоиться. Я сам попросил профессора Квиррелла привести троллей — для охраны кое-чего. Видимо, один из них смог выбраться.

— Один из? Могу я узнать, сколько же их всего?

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, я усилил чары, тролль погружен в сон, пока кто-нибудь не попытается пробраться мимо него.

— Это замечательно, — с сарказмом произнес Северус. — Но что-то я не очень доверяю Квирреллу. Он пытался пробраться в запретный коридор.

— Ну что ты, Северус, Квиринус просто проверял, как тролль смог выбраться и не сделал ли то же второй.

Северус поджал губы. Это звучало логично, но он все равно не поверил.

— Кстати, о Квиррелле. С ним явно что-то не то. Этот запах. Эта чалма. Он что-то маскирует. А то, что его поведение изменилось — не заметит только слепой. Я ему не доверяю.

Директор сделал вид, что задумался.

— Бедный мальчик, видимо, он оказался слишком чувствителен к проклятию Волдеморта. Боюсь, как бы эта должность не свела его в могилу…

— Альбус, так увольте этого «бедного мальчика» — пусть едет поправлять здоровье.

— Нет, Северус, я не могу. Он искал защиты в Хогвартсе — он ее получил.

— Кажется, ему неплохо удавалось раньше вести маггловедение.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, но я не могу отдать эту должность тебе — наша миссия еще не закончилась. И Гарри нужно защитить. Ты обещал Лили!

Северус закатил глаза. Да Лили, кажется, вообще плевать на старшего. Она сейчас занята очередным блэковским отпрыском. А Северус ей и вовсе ничего не обещал. Но директора не переубедишь. Когда надо, тот умеет включать непрошибаемого дурака.

— А теперь, мой мальчик, прости, но у меня еще есть несколько срочных дел.

Северус, мысленно чертыхаясь, вышел. Он не позволял себе ругаться вслух, но иногда мысли лучше выражались словечками, пришедшими из Паучьего тупика. Кажется, Дамблдор готовит из мальчишки очередного ручного героя. Что же, Северус позаботится о том, чтобы в Поттеровской башке не пропали те зачатки мозгов, что у него имелись. Пока профессор хромал к своим подземельям, студенты словно растворялись на его пути. Великая вещь — репутация.

* * *

На первом же уроке зельеварения Северус назначил Гарри отработку. Поттер явился вовремя, а низко опущенная голова говорила о том, что мальчик знал — разговор будет серьезным. Северус не стал набрасываться на него с обвинениями. Надо сначала выслушать.

— Ну-с, мистер Поттер, что сказала мисс Грейнджер, я слышал. Теперь хотелось бы узнать правду.

Мальчик покраснел — на его лице читались все эмоции. Он, захлебываясь, рассказал, как Рон обидел Гермиону, как они сообразили, что она не знает про тролля и ее надо спасать. Правда, они чуть не убили девочку, заперев ее с троллем, но благодаря невероятному везению смогли его победить. Северус покачал головой.

— Гарри, а теперь скажи, что ты должен был сделать?

— Надо было использовать другое заклинание?

— Нет. Попробуй ещё раз.

— Сказать старшим?

— Совершенно верно. Если не преподавателям, то хотя бы старостам. Кроме того, факультетские призраки существуют в том числе чтобы помогать школьникам. Вы бы могли позвать сэра Николаса, а он бы передал все профессору Макгонагалл. И уж тем более не следует бросаться на шею троллям. Хотя глаза, уши и нос — действительно уязвимые части у большинства существ. Держите, — Северус протянул Гарри книгу, — прочитаете, поймете, как вам повезло, и вернете.

Тяжелое издание с лаконичным названием «Тролли» перекочевало к мальчику.

— Надеюсь, — продолжил Северус, — ты сможешь это донести и своим друзьям.

Мальчик соглашался, но Северус видел, что его что-то мучает.

— Ты хотел меня о чем-то спросить, Гарри? — мягко произнес зельевар и наконец-то уселся напротив. Воспитательная часть закончена, теперь надо поговорить на равных.

— Дядя Северус, — все же набрался решимости мальчик. — У нас на Гриффиндоре все говорят, что вы — Пожиратель Смерти, а ведь Тот-кого-нельзя-называть убил моих родителей. Но это же неправда?

Зеленые глаза смотрели с робкой надеждой. Гарри так хотелось услышать, что это все ложь. У Северуса стал комок в горле. И когда он так успел привязаться к чужому, по сути, мальчишке? Нет, он, конечно, переживет, свет клином не сошелся на Гарри Поттере, но Северус прикипал к людям медленно, но верно. Как же рассказать мальчишке, чтобы он все понял?

— Гарри, я прошу тебя сначала выслушать и не делать поспешных выводов. Лет пятнадцать назад, когда я был еще подростком, я отчаянно нуждался в славе, деньгах, признании и любви. Думаю, это понять несложно. Я не хочу винить обстоятельства, ибо в конечном итоге выбор делаем мы сами, но, боюсь, я совершил ошибку. Которую я пытаюсь исправить по сей день.

Глаза Гарри расширились.

— Значит — это правда?

— И да, и нет. Ты застал меня врасплох, и я не знаю, как объяснить тебе это.

— Почему бы не рассказать все как есть?

— Это не только моя тайна.

— Тайны, кругом тайны! — Поттер вскочил. — Никто не рассказывает мне правду! Как я могу после этого верить вам?

Северус пожал плечами.

— Попробуй включить голову и сопоставить факты.

Но мальчишка не желал слушать. Глубокое разочарование и обида охватили его. Как такое может быть? Почему дядя Северус оказался сторонником того, кто убил его родителей? Вот дядя Сириус был другом папы и мамы, и он совсем не любит и не доверяет профессору Снейпу. И он гриффиндорец. И все на его факультете такие классные, и все не любят слизеринцев. И на это есть причины. Ему рассказывали столько всего. Но ведь Северус, Регулус и даже Драко — слизеринцы. А они вовсе не подлецы. Или только притворяются? Гарри, даже не попрощавшись, выскочил из класса.

«Час от часу не легче», — подумал Северус. Гарри Поттер действительно очень многое взял от матери.

Не стало Северусу легче ни в ноябре, ни в декабре. Гарри Поттер упорно избегал его. Принц все же предпринял попытку еще раз поговорить с мальчиком. Поскольку тот не шел на контакт сам, пришлось отобрать у него книгу «Квиддич сквозь века». Зельевар надеялся, что Поттер явится за книгой, но вместо него пришла мисс Грейнджер. Книгу он ей, естественно, не отдал, пусть уж ее друг наберется смелости. Однако для девочки, по-видимому, это был лишь предлог, поскольку она с деловым видом вытащила блокнот и начала заваливать его вопросами касательно зельеварения. Надо отдать должное, для первокурсницы — очень правильными вопросами. Увидев, что у девочки зажигаются глаза, а в блокноте появляется не только конспект ответов, но и новые вопросы, Северус понял, что не сможет заткнуть фонтан ее любопытства. Но это так напомнило ему манеру Берри, что он выдал ей список дополнительной литературы. Мисс Грейнджер обрадовалась.

— Эти книги можно найти в библиотеке?

— Кое-какие можно, а некоторые — нет.

— А где тогда искать остальные?

Северус пожал плечами.

— В хорошей частной библиотеке.

В свое время он сошелся с Эйвери именно на почве книг. Однако реакция девочки была несколько другой.

— Это нечестно! Получается, у тех, кто родился в волшебном мире — преимущество!

— Мир несправедлив, мисс Грейнджер, равенство — утопия.

«Кому-то даются мозги, а кому-то — родовая библиотека, кому-то все, а кому-то ни то, ни другое», — подумал Северус, но вслух не сказал. Но мисс Грейнджер, видимо, поняла это по-своему. Она сжала кулачки.

— Выходит, Гарри был прав — вы действительно… — но тут девочка сообразила, что ляпнула что-то не то, и даже зажала рот ладошкой.

— Мисс Грейнджер, — протянул Северус, ну да, с Малфоем поведешься — и не такого наберешься, — я бы попросил вас следить за собой и своим языком. И мистеру Поттеру передайте такое же пожелание. А мое мировоззрение вас не касается. Прошу.

Северус был зол, а еще чертовски болела нога. Мастер Зелий, подхватив свои книги, захромал к выходу из учительской и открыл дверь, давая понять, что девочке пора уходить.

— Извините, сэр. И спасибо, сэр, — прошептала мисс Грейнджер и поспешила уйти.

Но она обратила внимание, что профессор явно испытывает дискомфорт. Не укрылось от ее цепкого взгляда и то, что книга на столе профессора была открыта на развороте, посвященном церберам и противоядию от их слюны. И, конечно, мисс Грейнджер пошла в библиотеку. Но сейчас ее интересовали не книги из списка, и даже не церберы, которые, как она уже знала, обитают на третьем этаже и охраняют что-то важное, а подшивки газет за конец семидесятых — начало восьмидесятых. Если профессор не желает с ней разговаривать, она сама найдет интересующее ее. Гермиона уже в общих чертах знала о гражданской войне, разразившейся десять-пятнадцать лет назад. Она даже прочитала все, что смогла найти про Гарри Поттера. Но в основном это были торжественные опусы, не несущие никакой существенной информации. Разговоры с тетей Берри наводили на мысли, что не все так просто и однозначно. А родители учили не верить безоговорочно одному источнику. Газеты в этом плане не были идеальны, но не спрашивать же ей у Малфоя?

* * *

Ужасный квиддичный матч Северус запомнил едва ли не на всю жизнь. Он никогда не был страстным болельщиком, скорее, общее помешательство на квиддиче вызывало у него раздражение. Но, как учитель, он не мог не признать его пользу. Как правило, в команду входили самые шилопопые, а значит, они выплескивали свою энергию в более-менее приемлемом виде. Пусть уж лучше близнецы Уизли гоняют на метлах и общаются с бладжерами, чем обдумывают очередную попытку обнести его запасы. Будь воля Северуса — он бы исключил этих шалопаев за попытки воровства, несмотря на их таланты в зельях. Но поскольку украсть у него им так ничего и не удалось, то и отделывались они дисциплинарными взысканиями и баллами. Что и говорить, пусть лучше и его слизеринцы выплескивают свою агрессию на квиддичном поле, чем в коридорах школы. Кроме того, квиддичные матчи позволяли разнообразить школьную жизнь, неплохо объединяли детей на факультете. Конечно, за квиддич присуждалось какое-то невероятное количество баллов, но команда Слизерина традиционно была сильной. И во многом благодаря их стараниям его факультет выигрывал школьный кубок уже семь лет подряд. Самому Северусу было плевать и на квиддич, и на школьный кубок, но его змейки были чрезвычайно чувствительны к этому. Они отчаянно нуждались в доказательстве, что они — лучшие, несмотря ни на что.

Но вот то, что Поттера попытаются убить в его первый же матч, резко испортило Северусу настроение. Он отчаянно шептал контрзаклятия, не позволяя мальчику упасть и пытаясь понять, какое именно заклинание использовано. Минерва, сидевшая рядом с комментатором, почему-то ничего не предпринимала. Филиус ходил только на матчи своего факультета и этого безобразия не видел. Помона никогда не была сильна в таких чарах. Но что делают остальные? Любуются? Когда запахло паленым, Северусу потребовалось секунд пятнадцать, чтобы сообразить, что горит его мантия. К счастью, это отвлекло того, кто пытался картинно угробить Гарри Поттера, и мальчишка не только не убился, но и смог поймать снитч. Ртом. Определенно, у этого ребенка все не как у людей. Быстрый взгляд выловил каштановую шевелюру мисс Грейнджер. Неужели девчонка его подпалила?

Впрочем, куда больше Северуса интересовал автор заклинания, заставившего метлу под Поттером сойти с ума. Зельевар попытался прижать к стенке Квиррелла. Но тот нес какую-то чушь. Тогда Северус решил отлегилиментить его, но, к своему удивлению, потерпел поражение. Да, он, без сомнения, был куда лучшим окклюментом, чем легилиментом, но все же не ожидал, что не справится. Квиррелл же делал вид, что ничего не заметил. Или действительно не понял, ведь Северус колдовал невербально. В общем, выяснить ничего не удалось, а любитель чеснока начал бояться Северуса наравне с вампирами и, кажется, принимался заикаться еще сильнее, стоило только зельевару появиться в поле его зрения.

Директор же сохранял спокойствие. Ну, конечно, после троллей, разгуливающих по замку, несчастный случай на квиддичном поле — сущая ерунда. Ведь, в конце концов, на стадионе — смягчающее заклинание, а переломы лечатся легко. Зато Гарри Поттер доказал свою исключительность. А то, что мальчика кто-то проклинал, еще не доказано — может, это метла дала сбой. Новые модели часто бывают непредсказуемы. Тем более, что никаких следов постороннего вмешательства на метле не осталось. Северусу хотелось побиться головой о стенку. Разговор с директором привнес только более ясное понимание, что Дамблдор что-то задумал насчет мальчика, а в свои планы зельевара посвящать не намерен. Единственное, чего он добился, так это следующего:

— Мальчик мой, я так рад, что ты печешься о сыне подруги. Я представляю, каково это — Лили дважды предпочла тебе другого. Но тем не менее ты заботишься о ее мальчике, как о собственном. И если ты так волнуешься за него, то следующий матч Гриффиндора будешь судить ты.

Северус просто не знал, что и сказать на это дивное предложение. Он уж и не помнил, когда пользовался метлой в последний раз, а в квиддич и вовсе не играл. Оставалось надеяться, что это шутка. Но Дамблдор уже исчез в камине — он каждый раз выдумывал новый способ отделаться от неудобного разговора с зельеваром.

Тогда Принц сделал то, чего сам от себя не ожидал— написал письмо Блэку. Лили была занята с младшими детьми, волновать ее не хотелось, да и вряд ли был бы толк. А вот Блохастый — все же крестный отец. Однако и это не возымело результата. Ответ пришел быстро: «Дамблдор все рассказал, не разводи сопли, испытания закалят пацана». Что же, значит, Блэк настолько доверяет Альбусу, что верит ему безоговорочно. Больше всего Принца бесило то, что мелкий Поттер не желал с ним общаться. Зелья варил исключительно на «удовлетворительно», хотя мог бы и лучше. Можно было бы, конечно, придраться и назначить отработку просто так, но у Северуса уже был опыт общения с одной упрямой особой и он понимал, что ничего не добьется. Видимо, Гарри пошел в мать не только глазами. Поэтому он только зыркал на пацаненка и ждал, когда тот созреет для еще одного разговора. Но мальчишка гордо вскидывал голову и на контакт не шел.

Зато Грейнджер, напротив, жаждала общения. Малолетнюю гриффиндорку не останавливала ни репутация мрачного зельевара, ни боязнь потерять баллы. А необходимость спускаться в слизеринские подземелья она хитро обходила, подлавливая профессора то в учительской, а то и задерживаясь на перемене. Вот и на первом же занятии, после злополучного матча, когда все гриффиндорцы поспешили покинуть кабинет нелюбимого профессора, мисс Грейнджер собиралась особенно долго и тщательно, пока не осталась последней.

— Мисс Грейнджер, я не намерен ждать всю перемену, пока вы соберете перья.

— Простите, профессор. Я просто хотела… — девочка приостановилась, но все же собрала волю в кулак и произнесла, — я просто хотела попросить прощения за то, что подожгла вашу мантию.

Надо же. А девочка определенно умеет удивлять.

— И позвольте узнать, мисс Грейнджер, чем вызваны ваша пиромания и ваша же патологическая честность?

— Сэр, просто тогда на стадионе мы увидели, что вы что-то шепчете, глядя на Гарри. А Рон хотел пойти на трибуну преподавателей. И его бы исключили, если бы поймали. А я… я магглорожденная, меня бы все равно оставили.

— Понятно, все ради друзей, мисс Грейнджер? Как и в истории с троллем?

Девочка покраснела и опустила голову.

— И чем же вы прожгли мою лучшую теплую мантию?

— Инфламаре. Простите, сэр, я напишу родителям, они вышлют мне деньги, сэр… — начала лепетать Грейнджер.

— Увольте, мисс Грейнджер. Я вам даже в некоторой степени благодарен, что вы спасли меня от Уизли. Боюсь, прожжённой мантией я бы не отделался. Но меня гораздо больше интересуют мотивы вашего сегодняшнего признания. Ваша тетушка просила меня присматривать за вами, а это, знаете ли, становится все более затруднительным с учетом того, кого вы выбрали в друзья.

Мисс Грейнджер подняла свои ореховые глаза.

— Простите, профессор. Но родители учили меня не доверять единственному источнику информации. Гарри говорит одно, тетя Берри — другое, а в газетах я не смогла найти про ваше участие в той войне. Зато прочитала, что вас оправдали по ходатайству Дамблдора. А это значит, что вы — его сторонник и, как минимум, не пытаетесь причинить Гарри вред. Да и вообще, если бы хотели — вы бы его, наверное, отравили. Зачем делать что-то на виду у кучи свидетелей? Ведь если мы заметили, что вы колдуете, значит, мог кто-то еще. Я думаю, вы пытались удержать Гарри.

А еще Гермиона обнаружила, что мистер Северус Снейп действительно учился в Хогвартсе, а вот выпускался уже Северус Принц. Можно было бы подумать, что Снейп ушел на последний год, а его тезка, напротив, появился. Но никакого Мастера зелий Северуса Снейпа не существовало, зато есть Мастер Северус Принц. А тетя Берри не стала бы врать, что профессор — Мастер. А что можно сказать о человеке, у которого несколько имен? То, что он совсем непрост. Спрашивать про это у самого профессора девочка не рискнула, равно как и писать об этом в письме тете. Но на Рождественских каникулах она обязательно поинтересуется. Зря все считают, что Гермиона не читает ничего, кроме учебников, напротив, она читает очень много художественной литературы. И детективы тоже.

— Браво, мисс Грейнджер, и эти блестящие логические рассуждения заставили вас сознаться?

— В некоторой степени, сэр. Я просто подумала, что так будет правильно. К тому же Гарри пытается выяснить, что охраняет цербер на третьем этаже. А Хагрид проговорился, что в этом замешан Фламель. Это же какой-то средневековый алхимик! И вот теперь Гарри и Рон думают, что вы хотите это украсть. А меня они совсем не слушают.

Северус опешил от той информации, которой мисс Грейнджер вывалила на него скороговоркой.

— Мисс Грейнджер, откуда вы узнали про цербера?

— Сначала наткнулись вместе с Гарри, а потом нам и Хагрид рассказал про Пушка.

Северус вспомнил рецепт прекрасного зелья — у выпившего пропадает голос на сутки. Он бы подливал леснику это зелье каждое утро, но, наверное, даже это не поможет, если директор решил подтолкнуть мальчика к приключениям.

— Мисс Грейнджер, я польщен вашим доверием. Что ж, вы правы, в школе действительно спрятан философский камень, — Северус, который сам только что догадался об этом, от мисс Грейнджер решил информацию не скрывать: это девочка обладает удивительной настырностью, так что это просто вопрос времени, когда она найдет нужную информацию. — Но, боюсь, я должен взять с вас обещание молчать об этом.

Девочка вытрясла с него лекцию о видах магических клятв, а также название книги, в которой можно почитать подробнее. Когда браслеты погасли, Северус устало вздохнул:

— Идите, мисс Грейнджер. Обед скоро закончится, и ваши друзья решат, что я вас съел.

Он и не знал, какими настырными могут быть девочки. И почему, Мерлина ради, дурацкая Шляпа не отправила ее на Рейвенкло?

* * *

Ноябрь пролетел быстро, декабрь с его контрольными и праздниками подобрался незаметно, а у Северуса добавилась еще одна головная боль. Поттер умудрился рассориться с Драко. Младший Малфой вида не подавал, но ему было обидно. Он попытался задирать Уизли, справедливо решив, что именно он наговорил гадостей про Малфоев. Драко пару раз прошелся и по Поттеру. Малфои не привыкли отказываться от того, что считали своим. Перед самым Рождеством профессор застукал отвратительную сцену. Уизли с кулаками бросился на Драко. Хагрид, правда, утверждал, что Малфой спровоцировал Уизли, и Северус ничуть в этом не сомневался.

— Его спровоцировали, профессор Снейп, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за пихты, которую нес в большой зал. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот!

— Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — почти ласково сказал профессор. — Мистер Уизли, из-за вас ваш факультет лишается пяти баллов, и можете благодарить небо, что не десяти. Проходите вперед, нечего здесь толпиться. И, мистер Малфой, зайдите ко мне после обеда.

— Хорошо, сэр, — сказал Драко и потупил свои серые глаза, вот уж кого не обманул дружелюбный тон.

Когда крестник вошел в его кабинет, он всем своим видом выражал покорность судьбе и невинность. Получалось у него мастерски, не знай Северус его как облупленного — даже поверил бы. Вот чем, скажите на милость, руководствовалась Нарцисса, называя так ребенка?

— Драко, — протянул Северус, подражая семейной манере Малфоев, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Крестный! Но это все Гарри! Он совсем огриффиндорился — сказал, что на Слизерине все из семей Пожирателей Смерти, которые поддерживали Темного Лорда. А если и так, то что? Я не понимаю. Мы же столько дружили. И дядя Регулус с ним был так добр, и тетя Берри… А вдруг я стал чуть ли не врагом.

— И поэтому ты не придумал ничего умнее, чем задирать Уизли?

— Эти предатели крови…

— Драко.

— Прошу прощения. Но кто еще напел в уши Гарри всю эту чушь?

— Тем не менее, Драко, настоящие слизеринцы никогда не опускаются до прямых оскорблений. Всегда думай, что ты говоришь и к чему это может привести. Ты задел Уизли настолько, что он полез драться, но добился ли ты своей цели?

Малфой опустил голову.

— А тем более твои высказывания по поводу отсутствия семьи у Поттера! Ты прекрасно знаешь, что это — его больное место. Как думаешь, не доказываешь ли ты своим поведением, что Уизли правы?

Драко смиренно молчал.

— Если твои выходки не прекратятся, я вынужден буду сообщить твоему отцу.

— Хорошо, крестный, я понял, это было недостойно.

— А Гарри когда-нибудь поймет.

— Ладно, я подожду. Ты придешь к нам на Рождественский ужин?

— Меня звали Блэки. Но я загляну к вам на каникулах обязательно.

Драко улыбнулся и убежал. Его ждали каникулы в родном маноре. Северус же оценил всю прелесть каникул, только когда стал учителем. Поттер же решил остаться в замке, ведь его драгоценные Уизли не могли поехать домой. Впрочем, возможно, ему здесь действительно будет лучше.

День подарков в Блэк-маноре проходил тихо и мирно. Если не считать, конечно, юного Арктуруса Блэка, который осваивал презент дяди Сириуса и носился под потолком на игрушечной метле. Примерно тем же занимался на своей метле его гость — пятилетний Рудольфус Лестрейндж. Рабастан и Регулус внимательно следили, чтобы дети не повалили ель, а самое главное, не расшиблись сами. Берри полностью доверяла в этом отношении мужу, пусть и бывшему, но ловцу, и потому спокойно болтала с Северусом. Они сидели на небольшом мягком диванчике. Берри уютно поджала одну ногу, а Северус сидел, непривычно развалившись, и лениво наблюдал за Арком и Руди.

— Все же у вас так хорошо, Берри. Ты — просто молодец.

— Спасибо, с тремя домовиками легко быть хорошей хозяйкой.

— Ты знаешь, что я не это имел в виду.

— Да-да, а почему бы тебе, Северус, не обзавестись собственной семьей?

— Что, и терпеть ее целый год ради Рождественских праздников? — шутливо ужаснулся Северус, и в него полетела подушка.

— А если серьезно? Я понимаю, пока ты в Хогвартсе, семьей обзавестись сложновато, разве что прямо на месте. Но почему ты до сих пор не уволишься, наверняка как-то можно обойти тот дурацкий контракт? Ведь не из-за зарплаты профессора ты там торчишь?

Северус в задумчивости провел пальцем под нижней губой.

— Нет, деньги я всегда смогу заработать как зельевар. Но тут все не так просто, Берри. Разумеется, можно сделать так, чтобы директор сам захотел меня уволить, хотя образовательный процесс волнует в его в последнюю очередь. Даже если я ничему не буду учить детей и забью на руководство факультетом, он будет смотреть на это сквозь пальцы. Вспомни, профессор Слагхорн на уроках преподавал нам весьма облегченную программу. Да, основу он давал неплохую и руки поставил большинству, но чтобы подняться на более высокий уровень — приходилось все делать самому. Я уж молчу, что обязанности декана он выполнял весьма вольно. Иначе почему среди слизеринцев было столько последователей Темного Лорда? Но есть еще кое-что. Это нелегко объяснить, но я попробую. Когда я только пришел, я думал, что нет ничего хуже, чем работать в школе. Эти маленькие бездари, которые каждый день испытывают тебя на прочность, которые не имеют ни малейшего желания заниматься зельями… И сначала было тяжело. Но поверь, я кое-чего добился. Даже самые худшие мои ученики смогут сварить зелье от простуды, простейшее успокаивающее, ранозаживляющее. Может, не сразу, но они оценят это. Когда болеет ребенок, а денег нет, но в лесу есть крапива, в саду — малина, а на кухне — перец… Пусть не сейчас, но они поймут. Да, меня боятся и не любят, за исключением слизеринцев, но это и не важно. А после исчезновения Лорда в школе творился форменный кошмар. Как только не измывались над моими змейками. Но я смог ситуацию выправить. И теперь пользуюсь безграничным авторитетом как у своих студентов, так и у их родителей. И это не только приятно, но и полезно. У меня теперь есть хорошие знакомства почти во всех магических семьях. И я могу заполучить почти что угодно. Пару раз доводилось обращаться к некоторым из них за редкими вещами. А ведь раньше я и не знал, с какой стороны подойти. И сами дети… Посмотри на Арка. Он так похож на вас с Регулусом.

Берри улыбнулась. Сын был вылитый Блэк. От мамы ему достался разрез глаз и цвет волос. Северус продолжил:

— Ты знаешь, это удивительно — смотреть на Драко, а видеть Люциуса, но более импульсивного. А Крэбб и Гойл похожи на своих отцов. Пэнси Паркинсон — такая же маленькая язвочка, как ее мама Деметра Броудмур… Я не могу допустить, чтобы, когда он вернется, эти дети попали в его сети, как когда-то мы. Поэтому пока это, — и Северус провел по левому предплечью, — не исчезнет, я не могу уйти.

— Но ты не обязан…

— А кто? Берри, кто обязан?

Берри хотела что-то ответить, но тут в их уютный уголок ворвались два маленьких разбойника.

— Мама! Скажи Руди! Он не верит, что магглы умеют летать без метел!

— Умеют, но не в доме вокруг елки, а в небе и при помощи специальных устройств — самолетов.

— Вот, я же говорил.

— И все равно, на метле лучше! — надулся маленький Рудольфус.

— Конечно, но, может, вы немного передохнете? И мы ведь еще не жарили маршмеллоу! Ну-ка, пойдемте. Поможешь мне, Северус?

Принц кивнул. Под аккомпанемент детских восторгов они все переместились к столу. Берри левитировала сладости по сложной траектории поштучно, а Северус направлял на них легкое пламя. Казалось бы, развлечение, но нужно было очень хорошо контролировать направление и накал. А Принц еще решил и повеселить малышей, поэтому окрашивал пламя то в зеленый, то в синий, то в фиолетовый цвет. Дети хлопали в ладоши и наперебой выкрикивали цвета. Маршмеллоу разлетались на ура.

* * *

Возвращаться в школу не хотелось, но выбора у Северуса было. В конце концов, тот разговор с сестрой помог ему самому осознать, что его здесь держит. Ну не мог, просто не мог он оставить этих детей на произвол судьбы. Тем более судьбы в очках-половинках и с колокольчиками в бороде. К тому же по Хогвартсу бродил Квиррелл, который явно замышлял что-то нехорошее. И Принц узнает об этом. Правда, несчастный заика держался, на контакт не шел, легилименции не поддавался. А запах все усиливался. На чалме лежали все более и более сложные чары.

Все шло своим чередом. Гарри по-прежнему не желал общаться. Мальчик часто перешептывался о чем-то с друзьями и ходил с самым загадочным видом. Казалось, он решил дилемму профессора и не собирался к ней возвращаться, занятый вопросом, что же охраняет цербер. Драко делал вид, что ему все равно, но продолжал подбешивать гриффиндорцев — уже всех по очереди, никого не обделяя вниманием. Но это уже была любимая забава слизеринцев, сравнимая с любовью кошки ходить перед носом у цепного пса ровно на таком расстоянии, на котором он не может до нее дотянуться. Мисс Грейнджер разрывалась от желания показать себя на уроках с лучшей стороны и задать ему миллион вопросов. Но пока сдерживалась, с тоской поглядывая на своих друзей. Те вряд ли ей простят походы в гости к Ужасу подземелий. А снова остаться без друзей девочке не хотелось. Северус так ясно читал эти эмоции на ее мордашке, что было даже забавно. Берри рассказала, что племянница выпросила у нее те самые книги, а еще очень много расспрашивала про профессора. Настырная девочка.

А потом наступил этот день. Еще вчера все было хорошо, а Северус не замечал своего счастья. Но вот Дамблдор вызвал его в свой кабинет. Глаза хитро улыбались за очками.

— Северус, мальчик мой, я надеюсь, ты не забыл?

— О чем, Альбус?

— Ну как же, завтра игра Гриффиндор-Хаффлпафф и твой дебют в качестве судьи.

— Нет, нет. Вы же не серьезно? Мадам Хуч справится с этим куда лучше меня.

Директор с притворной печалью покачал головой.

— Ах, Северус, у Роланды недавно родился первый внук, разве ты не заметил, что ее нет уже целую неделю?

Лицо дрогнуло на мгновение, но Северус сохранил беспристрастную маску.

— Перенесите матч.

— Ну что ты, Северус, как можно? У нас же сетка расписания, да и дети ждут. К тому же я уже сообщил капитанам. Не бойся, мой мальчик, я уверен, ты прекрасно справишься.

Позже Северус шел по коридору, зажимая ключ от комнаты, где хранились наборы для квиддича, и бормоча проклятия под нос. Конечно, он прекрасно справится. Хорошо быть предусмотрительным. В кармане лежала пробирка с волосом Гарри. Осталось только познакомить с ним завтрашний снитч. Единственное полезное, что Принц вспомнил из квиддичных правил, это то, что ни в коем случае нельзя давать снитчу контактировать хоть с какой-то частью волшебника. Эти глупые шарики воспринимали первого коснувшегося как хозяина и потом сами летели к нему. Оставалось только надеяться, что волоса хватит, чтобы дурацкий золотой шарик с крылышками сам направился к Гарри.

На следующий день Северус проснулся рано. Такого раздражения он не ощущал давно. Он выпил крепкий кофе без сахара, чтобы к горечи не примешивалась приторная сладость. Настроение было таким же черным. И к началу матча оно не стало лучше. Полные трибуны ничуть не радовали. Надо покончить с этим фарсом как можно быстрее. Северус мельком глянул на трибуны — ну конечно, весь коллектив явился в полном составе, за исключением чертовой Роланды. Еще бы, когда полюбуешься на такое? Вот и директор сидел в самом центре и благодушно улыбался. Старый интриган очень редко посещал матчи, сегодняшнее исключение он сделал явно для Северуса. Но если кто-то надеялся, что Принц облажается, то он ошибался. Северус уверенно оседлал метлу. Летать совсем не страшно, когда знаешь, что можешь обойтись без глупой деревяшки. Все же Лорд, несмотря ни на что, был гением. Оставленные записи помогли освоить самолевитацию и Северусу. Поэтому теперь он гордо реял над стадионом, хотя это было не так просто — нога все еще болела и слишком отвлекала от концентрации. Сумасшедшие близнецы Уизли направили бладжер в его сторону. Чувствуя вину перед Хаффлпаффом за заведомо проигранный матч, Северус назначил двадцать штрафных очков. Но вот в поле его зрения мелькнули золотые крылышки. Где же Гарри? Тот не заставил себя ждать и, пролетев буквально в дюйме от него, схватил снитч. Пожалуй, это был самый короткий матч. Гарри Поттер войдет в историю не только как самый юный ловец Хогвартса, но и как самый быстрый. Какое счастье, что матч продлился едва ли пять минут. Все же пришлось воспользоваться самолевитацией. А это требовало изрядных затрат сил. Уже стоя на твердой почве, Северус внимательно огляделся. Дамблдор пожимал Гарри руку, и мальчишка светился от счастья. Гриффиндорцы бесновались, опьяненные победой. Хаффлпаффцы пожимали плечами — игры-то как таковой не было. Только ловец сборной, Диггори, выглядел расстроенным. Но гораздо полезнее было изучить, что творилось на преподавательской трибуне. Минерва сияла как галеон, словно это она словила снитч. Помона поглядывала, не расстроились ли ее барсучки слишком сильно, и раздумывала, может, стоит устроить общее чаепитие в гостиной? Остальные преподаватели выглядели в разной степени удивленными. Все, кроме Квиррелла. У того на лице читалась злоба и разочарование. Что же, сегодня у них состоится разговор, хочет того профессор ЗОТИ или нет.

За ужином Квиррелл, как всегда, сидел рядом и распространял чесночно-трупный запах. Северус решительно никак не мог к этому привыкнуть, хотя учебный год уже давно перевалил за половину. Принц сверлил своего соседа черными глазами, и тот ежился под неприятным взглядом. Беседа не задалась, да и за столом все обсуждали невероятные способности Гарри Поттера. Квиррелл второпях поел и поспешил скрыться. Северус нагнал его в коридоре. Как удачно — портретов нет.

— Коллега, почему бы нам не поговорить открыто на открытом воздухе? Подальше от этих стен, где все так или иначе подконтрольно директору?

— Я н-не думаю, ч-что это хо-хо-рошая идея, — выговорил наконец Квиррелл.

— А я вот, напротив, уверен. К тому же вы прекрасно понимаете, что у меня, как у зельевара, имеются различные способы развязывать языки. Думаю, вы не хотите, чтобы это произошло за обеденным столом?

Квиррелл побледнел и кивнул. Для него точно будет катастрофой, если Снейп подольет ему зелий и начнет расспрашивать в присутствии директора.

— Тогда жду вас через полчаса. За сарайчиком для метел есть неприметная тропинка в Запретный лес. Встретимся на опушке.

И не давая Квирреллу шанса ответить отказом, Северус унесся в свои подземелья так быстро, как позволяла нога. Надо было надеть теплую мантию с капюшоном — Берри как раз подарила на Рождество новую вместо спаленной ее племянницей — и обувь потеплее. А вот еще раз промыть и перебинтовать рану он уже не успел. Чертов цербер был ужасно ядовит — уж сколько Северус перевел на себя и зелий и мазей, а укус только-только начал заживать. Он с тоской вспомнил Клару. Та прекрасно разбиралась в лечебных зельях, все же была ведущим зельеваром Мунго. Но полгода назад она перебралась на континент. Все-таки ее сманили в Академию Зелий. Они иногда переписывались, сохраняя дружеское общение, но, конечно, это было не то.

Ранняя весна в Шотландии ведет себя как неуверенная девушка: то приголубит внезапным солнцем, то ошарашит резким заморозком. Профессор Снейп хромал к условленному месту встречи и выглядывал приметы, как скоро проснутся деревья и можно будет начать сбор почек, не зацвели ли волшебные первоцветы, не вышли ли из спячки пикси и феи. Он даже слегка поменял нос — кошачье обоняние не раз помогало ему. Но едва ему стоило войти под сень деревьев, как по мощному неприятному запаху Северус понял — Квиррелл уже на месте.

— Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?

— О, я просто подумал, что это очень личный разговор, — произнес Северус ледяным тоном. — Ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне — уж по крайней мере школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.

Квиррелл попытался что-то возразить, но за заиканием сложно было что-то разобрать.

— Вы уже узнали, как пройти мимо этого трехголового зверя, выращенного Хагридом?

— Н-н-но, С-С-Северус…

— Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, — Северус решил усугубить эффект и сделал шаг поближе. И снова у него ничего не вышло с легилименцией. Голова Квиррелла словно была окутана плотным коконом.

— Я… Я н-не п-понимаю, о ч-чём в-вы…

— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. — В голосе звучала холодная ирония, и он продолжил. — Вы что-то скрываете. И мне это совершенно не нравится. Равно как и ваш интерес к защитным барьерам вокруг камня. А ваша выходка с троллем на Хэллоуин? Можете не сомневаться — я в курсе насчет ваших фокусов. Я жду.

— Н-но я н-не… — запротестовал Квиррелл.

— Очень хорошо, — оборвал его Северус, ногу которого резко пронзила боль — он так и не успел ее толком обработать. — В ближайшее время мы снова встретимся — когда вы все обдумаете и наконец решите, на чьей вы стороне.

Он отчаялся проникнуть в голову к своему оппоненту, а разговор не приносил желаемых плодов. Квиррелл оставался загадкой. Возможно, идея с Veritaserum не так плоха. Хотя с этого заики и параноика станется закупиться антидотом. Нет, с ним надо срочно что-то решать, пока он не навредил детям.

* * *

Северус продолжал пристально следить за Квирреллом, но после разговора в лесу тот стал как-то явно адекватнее. Профессор ЗОТИ все еще не выглядел здоровым человеком, но трупный запах перестал донимать зельевара. Тем не менее плотные чары, наложенные на чалму, все еще вызывали беспокойство. Впрочем, если Квирреллу нужен философский камень, то пусть об этом голова болит у директора. А еще в лесу творилось что-то странное и жуткое. Нет, Запретный лес получил свое название не просто так. Он никогда не был местом для приятных прогулок. Здесь можно было наткнуться на самых разных его обитателей — и ужасных, и прекрасных. Но этой весной баланс был явно нарушен. Выбираясь в лес за ингредиентами — несомненно, Северус мог купить их, но это успокаивало нервы, к тому же так можно было быть абсолютно уверенным в качестве — Принц отмечал, что темных тварей стало больше, равно как и ядовитых растений. Пару раз Северус замечал кентавров, но те никогда не стремились к общению, просто соблюдая нейтралитет с зельеваром, поэтому поговорить с ними не удавалось. Тревога висела в воздухе. Что-то было не так.

Но и это было еще не все. Одним прекрасным теплым весенним днем мисс Грейнджер снова замешкалась, собирая сумку. Профессор по горящим глазам догадался, что девочке опять надо что-то ему рассказать.

— Мисс Грейнджер, давайте не будем тянуть время, а вы сразу мне во всем признаетесь.

Гриффиндорка покраснела и пискнула:

— Дракон, — но потом взяла себя в руки и сказала уже нормальным голосом: — У Хагрида в хижине дракон, сэр.

Северус приподнял бровь. Если бы это был кто-то другой, он бы решил, что ученица просто нагло его разыгрывает. Но это была Грейнджер, которая довольно четко, хоть и очень эмоционально поведала ему захватывающую историю. Оказывается, Хагрид выиграл в карты яйцо дракона у незнакомца в пабе. Хагрид. Выиграл. В карты. Яйцо дракона. Даже мисс Грейнджер хватило ума сообразить, что у него просто выведывали информацию о том, как пройти мимо цербера. Что ж, незнакомец в умственном развитии недалеко ушел от полувеликана — чтобы понять, как обезвредить трехголового пса, достаточно было хорошенько вспомнить греческую мифологию. Но дальше — больше.

— И теперь дракон уже совсем большой, а дом у Хагрида деревянный! А еще в эту субботу должны прилететь друзья Чарли Уизли, он драконолог, они обещали забрать дракона.

— Ну так и пусть забирают. Я тут при чем?

— Они должны забрать его в полночь с астрономической башни. А Рона укусил дракон, и нести его придется нам с Гарри.

Северус не выдержал и все же принялся растирать виски.

— Мисс Грейнджер, с вами все хорошо? Может, у вас жар?

— Я тоже сказала ребятам, что это бред! Но они меня не слушают. Сэр, пожалуйста, я боюсь, что нас исключат, даже несмотря на то, что я магглорожденная! И ребята перестанут со мной дружить, если узнают, что я рассказала вам, — глаза мисс Грейнджер наполнились слезами.

— А почему вы не рассказали об этом своему декану?

Девочка моргнула, явно не ожидая такого вопроса. А потом поджала губы.

— Когда меня чуть не убил тролль, профессор МакГонагалл даже не поинтересовалась нашим самочувствием. И про колдомедика вспомнила далеко не сразу. Хорошо, что у меня психика устойчивая.

И противореча своим словам девочка разревелась. Правда, тут же принялась рыться в сумке и выудила носовой платок. Северус тем временем призвал успокаивающее зелье, начаровал стакан с водой и добавил несколько капель.

— Выпейте, это успокоительное.

Гриффиндорка послушно кивнула и выпила.

Северус движением палочки привел ее в порядок.

— Еще не хватало, чтобы все решили, что я довел вас до слез, мисс Грейнджер. Достаточно будет расстроенного вида.

— А что это за чары, сэр?

— Можете спросить у старшекурсниц про чары in quo.

Девочка как-то сразу поникла. Общение с людьми ей давалось тяжело, не то что с книгами.

— Или прочитать в библиотеке. Идите, мисс Грейнджер, и не беспокойтесь о драконах и друзьях.

— Спасибо, сэр, — выпалила девочка и поспешила уйти, но, обернувшись у самой двери, выпалила: — Малфой тоже знает.

Прекрасно, просто прекрасно. Видимо, Драко решил пообщаться с тезкой, или, что более вероятно, показать Гарри, что ему можно доверять. Мол, я узнал про дракона, но никому ничего не рассказал. Какие же они еще дети. Что один, что другой. Впрочем, сначала надо решить проблему с драконом.

* * *

В хижине у Хагрида было жарко и тесно. И очень опасно. Лесничий поначалу не хотел впускать профессора в свое скромное жилище, но Северус умел настоять на своем. Черная тварь размером с хорошую собаку гордо восседала в гнезде из дохлых крыс. Клубы дыма вырывались из ноздрей. Отрицать очевидное не мог даже Хагрид. В итоге полувеликан ему все рассказал, пусть и сбивчиво. Но про детей умолчал, почти. Все же Северусу удалось уговорить Хагрида доставить дракона на башню самому. Он, в конце концов, работает в школе и уже взрослый, поэтому вполне может бродить по замку по ночам, в отличие от первокурсников. На лице Хагрида застыло удивление, смешанное с ужасом — кажется, до него только сейчас дошло, какой опасности он подвергал своих юных друзей. Северус подумал, что было бы гораздо проще и безопаснее, если бы эти самые друзья Чарли Уизли прилетели бы к хижине Хагрида, а не на башню. Но времени отправлять сову уже не было. На башню так на башню. Значит, директор в курсе. Ведь никто не может просто взять и прилететь на территорию Хогвартса. Барьерные чары сразу сработают. Директора Северус предупреждать не стал — пусть сам разбирается со всей этой кашей. А ему еще надо было сварить противоядие для Рона Уизли. На клыках норвежского горбатого дракона содержался довольно специфический яд. Неудивительно, что мальчишка оказался в больничном крыле.

В субботу в одиннадцать Северус был у хижины Хагрида. Тот, обливаясь слезами и поминутно сморкаясь в огромный носовой платок, заколачивал досками верх огромного ящика.

— Северус, я положил малышу крыс и бренди. И его плюшевого мишку, чтобы он не скучал в пути.

Острый нюх сообщал, что и себя лесничий бренди не обделил.

— Да-да, Хагрид, это замечательно. Давай я наложу облегчающие чары.

Судя по звукам, «малыш» как раз отрывал голову плюшевому мишке. Полувеликан еще раз всхлипнул и кивнул. Северус произнес заклинания, а про себя подумал: «На что же рассчитывали дети — им ведь не под силу еще дезиллюминационные чары, их бы точно кто-нибудь застукал. Или есть что-то, о чем мисс Грейнджер мне не рассказала?» За этими размышлениями они дошли до Хогвартса. Не желая выдавать своего участия в этой авантюре, Северус скрыл себя чарами, но внимательно проследил, что дракона действительно забрали четверо молодых аферистов. Ну, а как еще их назвать? Тащить на метлах контрабандного дракона через пол-Европы? Велика вероятность, что уже утром в Лютном переулке появятся свежие мясо, кровь, сердце и жилы дракона. Хагрид вытирал слезы умиления, искренне веря в лучшую жизнь для Норберта, и бормотал, что мамочка никогда его не забудет. То, что на башню не явился директор, лично Северусу о многом говорило. Он чуть задержался на площадке, но, когда начал спускаться по лестнице, ему послышались голоса. Северус ускорился и успел как раз вовремя. Минерва МакГонагалл в чепце и халате, накинутом на ночную рубашку, отчитывала трех первокурсников.

— Мистер Поттер, мистер Малфой! Я крайне рассержена!

— Дык, профессор, Гарри, он эта… — попытался защитить друга полувеликан, но, видимо, бренди ему помешал, потому как МакГонагалл не дала ему договорить.

— Хагрид, что вы здесь делаете в такое время, мне тоже непонятно. Но вы хотя бы не ученик. Я понимаю, мистер Поттер, вам показалось смешным выманить мистера Малфоя на сказочку про дракона, и вы решили посмотреть, как он на это попадется. Но хуже всего, что и мистер Лонгботтом повелся на это!

— Но, профессор… — попытался возразить Лонгботтом, набравшись смелости.

— Нет, мистер Лонгботтом, ничто не дает вам права разгуливать среди ночи по замку. Какими бы благими намерениями вы ни руководствовались! Поэтому я снимаю пятьдесят баллов! С каждого! — припечатала Минерва.

— Но, профессор!

— И еще отработка! О форме сообщу вам позже! Вас это тоже касается, мистер Малфой.

Тут уж Северус счел нужным вмешаться.

— Доброй ночи, — произнес он своим бархатным голосом.

— Северус! Ваш студент бродит среди ночи!

— Равно как и ваши, Минерва. Я думаю, что вы достаточно их наказали, сняв баллы, и немало. Снимаю шляпу перед вашим чувством справедливости, своих вы оштрафовали в два раза больше. А отработку своему студенту я назначу сам, как его декан.

МакГонагалл поджала губы, но спорить не стала. Такое правило в уставе действительно было. Назначения декана были в приоритете. Отменить снятие баллов он не мог, но вот заменить отработку — запросто.

— Что ж, хорошо, что вы здесь. Тогда я провожу своих студентов, а вы — своего. Мистер Поттер, мистер Лонгботтом — вперед.

Северус повел Драко в слизеринские подземелья. Поговорит он с ним завтра. Ну, а отработка будет заключаться в зарабатывании пятидесяти баллов в течение недели. Младший Малфой вполне на это способен. Придется ему потрудиться.

Северус еще долго вспоминал то чувство, которое его охватило в тот момент. «Животный ужас», пожалуй, было бы самым точным определением. Возможно, дело было в анимаформе, все же, будучи ирбисом, он многое воспринимал по-другому. Когда Северус узнал, какую именно отработку назначила Макгонагалл детям, он, мягко говоря, удивился. Нет, конечно, Хагрид сможет уследить за двумя первокурсниками в лесу, но ночью там опасно даже взрослым волшебникам. Поэтому Северус решил проследить за мальчиками, и, как выяснилось, не зря. Он бесшумной тенью, как умеют только кошки, скользил рядом с отрядом, прочесывающим лес, параллельно размышляя о мотивах, которыми руководствовалась Минерва, назначая такую отработку. Отбить у первокурсников желание шляться по ночам или просто избавиться от проблемных детей? Интересно, она бы и Драко отправила в Запретный лес, если бы Северус не вмешался? А если бы попалась Грейнджер — и девочку бы не пожалела? Да, было бы трудно найти нового профессора трансфигурации под конец учебного года, а в том, что лорд Малфой не оставил бы без внимания попытку убийства его единственного внука, можно было не сомневаться. Поттер был сиротой, Лонгботтом тоже. А их ближайшие родственники и опекуны смотрели в рот директору. Так что Минерва могла спать спокойно — ей ничего не грозило. Но почему, скажите на милость, раненого единорога надо искать непременно ночью? Впрочем, нападения на единорогов объясняли, почему в Запретном лесу расплодилась нечисть — баланс был нарушен. Северус прослушал занимательную беседу с кентаврами. Хагрид и дети, разумеется, ничего не поняли, а вот зельевара насторожили упоминания Марса. Значит, кентавры ожидают войну. А у них с предсказаниями куда лучше, чем у Трелони. Хотя с ними никогда не знаешь наверняка, что и зачем они говорят, но, учитывая, как они косились в сторону дерева, на котором сидел ирбис, то они знали, что их слова есть кому услышать. Однако без происшествий обойтись не удалось. Стоило сове ухнуть над самым ухом Лонгботтома, как мальчишка растерял остатки самообладания и рванул в сторону замка, развив завидную скорость. А Хагрид, выдав Поттеру свою псину, побежал его догонять.

Все бы ничего, но Поттер вместо того, чтобы стоять на месте, отправился спасать единорога самостоятельно. И нашел, хотя помочь ему было уже нельзя. Единорог — одно из самых прекрасных волшебных существ, и его смерть всегда производит впечатление. А тем более вся поляна была забрызгана светящейся кровью — было видно, что животное яростно сопротивлялось. Но вдруг на поляне появилась темная фигура, которая какими-то странными рывками, словно шла задом наперед, подобралась к телу единорога и принялась пить кровь. И вот тут всех обуял тот самый животный ужас. Глупый пес Хагрида заскулил, и некто — определенно, человек не смог бы решиться на убийство единорога — оторвался от своего кровавого пиршества и начал подбираться к Гарри. Северус уже обернулся человеком. Но тут на поляну ворвался кентавр, кажется, Флоренс, спугнул тварь и, подхватив мальчишку, унес. За Поттера можно было не волноваться — кентавры не причиняют вред детям. Хотя, конечно, странно, что он позволил себя оседлать — это совершенно не вязалось с их традициями. Северус поспешил обернуться и проследовал за кентавром. По дороге тот рассказал Гарри, чем так ужасно убийство единорога и почему нельзя пить его кровь. Но самое главное, кентавры знали — Темный Лорд вернулся. Шерсть у Северуса встала дыбом. И тут все стало на свои места. Нет, не зря он в свое время столько времени посвятил изучению способов, которыми мог бы воспользоваться Лорд для возвращения. И одним из них был вариант с подселением. Если Квиррелл стал носителем, то это все объясняло — странности в поведении, трупный запах, маскирующие чары в области головы, чалму и, самое главное, желание заполучить философский камень. Несомненно, Эликсир Жизни очень поможет возрождению Лорда, а точнее, окончательному захвату тела. Ну, а кровь единорога… Северус своими разговорами и подозрениями сам подтолкнул его на это преступление. Но вот в то, что Дамблдор не замечал, что творится у него под носом — верилось с трудом. И тут Северусу вспомнилось, что вообще-то такими делами должен заниматься не директор школы, а Министерство и аврорат, в частности. Выдавать свое участие во всем этом не хотелось. У Лорда остаются пока другие варианты для возвращения, ведь не все хоркруксы еще уничтожены. И если он действительно вернется, Северус еще может оправдать свои действия перед господином. Но как же заставить авроров шевелиться, не выдавая себя? И тут Северусу в голову пришла одна мысль. Он тщательно ее обдумал и уже утром отправил одну сову, а потом долго говорил сначала с Регулусом, а затем и с Люциусом по карте. Декан Слизерина был доволен собой.

* * *

Воскресным утром Северус проснулся от того, что ему шлепнули в лицо газету.

— Прочти, а я пока покурю.

Щелкнула зажигалка — она любила прикуривать от настоящего огня — и потянуло сигаретным дымом. Северусу нравился этот запах, но сам он не курил — его рецепторы были нужны ему не только для удовольствия. Хотя зрелище полностью обнаженной женщины с сигаретой у открытого окна было завораживающим, но мужчина нашел в себе силы отвлечься на газету. На втором развороте большой заголовок вопрошал: «Дамблдор потерял нюх?» Внизу располагались две колдографии, так удачно подобранные, что казались одной. Слева сморкался в платок Дамблдор, а потом растерянно оглядывался — его явно застали врасплох. Справа злобно щурился Квиррелл. Северус удивился, как фотограф ловко запечатлел такие эмоции у человека, который столь умело прикидывался мямлей. В статье было интервью, взятое у Квиррелла и снабженное комментариями журналиста — очень талантливыми. Чего только стоил пассаж: «Я только могу порадоваться за вас, мои дорогие читатели, что пока колдографии не передают запах. Потому как он действительно кошмарен. Остается лишь пожалеть тех, кто имеет дело с профессором Квирреллом регулярно. Профессор Защиты от Темных Искусств настолько боится вампиров, что не расстается со своей чалмой-оберегом, набитой чесноком. Не удивлюсь, если он еще и носит осиновый кол с собой. Однако всем образованным магам хорошо известно, что против настоящих вампиров не поможет ни то, ни другое. Так что это — чудачество или выраженная некомпетентность? Хотелось бы напомнить, что за подбор персонала в Хогвартсе отвечает директор А.П.В.Б. Дамблдор. Будем надеяться, что величайший маг нашего столетия знает, что делает». Читая статью, у всякого должно было создаваться впечатление, что Квиррелл не то дурак, не то неумело что-то скрывает. В интервью даже спрашивалось мнение профессора по поводу прошлогоднего ограбления Гринготтса — все же банк грабят не каждый день, а тут "специалист". Фотография, если верить подписи, как раз была сделана в этот момент. Северус перечитал еще раз и остался совершенно доволен.

— Рита, я уже говорил тебе, что ты невероятно талантлива?

Блондинка ухмыльнулась и выкинула бычок в окно, уничтожив его в полете взмахом палочки.

— А тебя, я смотрю, это возбуждает? — и она скинула с него простыню, чтобы увидеть подтверждение своих слов.

Минут через двадцать они вернулись к прерванному разговору.

— Спасибо, Рита — это даже лучше, чем я мог предположить.

— Северус, это моя работа, но должна признать — тему ты мне подкинул отличную. Да и когда его выловить в Хогсмиде, подсказал. Если будет еще что-то такое — обращайся. Кстати, ты не поделишься своим мнением по поводу нашего избранного — Гарри Поттера? Разумеется, конфиденциально.

— Рита, он еще ребенок. Оставь его пока в покое.

— Жаль, такая бы вышла статья! Старик его уже приблизил к себе?

— Мне кажется, или ты недолюбливаешь Дамблдора?

— Что ты, Северус, напротив, я ему очень благодарна. Он преподал мне один очень важный урок: ни капли лжи. А уж какие я сделаю выводы из фактов — мое дело. И разве я виновата, что большинство предпочитают пользоваться готовым мнением, а не составлять свое?

Северус в удивлении приподнял бровь и посмотрел на Риту. Та улыбнулась.

— А что, ты думал, что ты единственный слизеринец, которого травили гриффиндорцы? И поверь, девочки в этом отношении бывают куда более жестокими и изобретательными, чем мальчики. А я, на свою беду, обладала буйным воображением, решила ситуацию чуть приукрасить. И, конечно, была поймана на лжи. И теперь я очень ценю правду.

Мисс Скитер уже полностью оделась.

— Ладно, Северус, нам обоим есть что вспомнить, но давай не будем портить воскресное утро.

— Уже уходишь?

— Дела, — коротко ответила Рита и направилась к двери.

— Потряси своих информаторов в аврорате, может выйти неплохое продолжение статьи.

— Вот как? Тогда мне тем более пора лететь. Не забывай.

Северус, откинувшись на подушки, подумал, что надо будет сделать для Риты те духи, что она так любит — сандал и хвоя.

* * *

В понедельник утром оживление и смятение царило за всеми столами. Сначала на отсутствие за столом профессора Квиррелла никто не обратил внимания. Иногда преподаватели пропускали трапезы. Но когда совы принесли газеты, то равнодушным не остался никто. Многие еще были под впечатлением от вчерашней статьи Риты Скитер, а сегодня вышла новая, да еще более разгромная.

«Как приятно осознавать, что наш аврорат держит нос по ветру и способен обращать внимание на подсказки прессы. Громкое дело о попытке ограбления банка Гринготтс наконец-то раскрыто! Однако это еще раз доказывает, что профессия журналиста не так безопасна, как могла бы показаться. Подумать только, еще в субботу я брала интервью у профессора Квиррелла (см. выпуск Воскресного пророка №3544 (22)), а уже в воскресенье его задержали как опасного преступника. За образом застенчивого заикающегося молодого человека скрывался вор, ограбивший самый неприступный банк в мире!»

Далее Рита подробно обмусоливала все его странности, приводила цитаты из писем, полученных от возмущенных родителей, и исподволь поливала грязью саму систему образования.

И учителя, и школьники погрузились в чтение, однако только Северус и директор знали, что же произошло на самом деле. В воскресенье пятеро авроров под началом старшего аврора Сириуса Блэка явились в Хогвартс, чтобы взять показания у профессора Квиррелла. Но Квиринус разнервничался и стал оказывать сопротивление. Надо отдать должное Блэку — он мастерски сумел его оглушить и обезоружить. Дальнейшие подробности Северус узнал от Дамблдора. Квиррелла доставили в аврорат, где с него таки сняли чалму и увидели подселенца — на затылке красовалось уродливое лицо, опознать которое не представлялось возможным. Однако Грюм и Блэк, которые, собственно, вели дело, не сомневались в личности. Но стоило Квирреллу прийти в себя, как он раскусил ампулу с ядом, которую хранил во рту, и дух Волдеморта свободно покинул застенки, вызывав магическое истощение у бравых авроров. По каким-то причинам известно это стало строго ограниченному кругу лиц. Общественность же узнала лишь часть правды — профессор Квиррелл пытался ограбить Гринготтс, а после Хогвартс и покончил с собой при задержании, не дав показаний. Собственно, об этом и была статья Риты.

Однако преподаватели еще не знали, что худшее лично у них впереди. За обедом у них появились гости — три представителя попечительного совета и дама из Министерства — с проверкой. И если попечители больше трепали нервы директору и его заму, то милая волшебница в отвратительно розовой мантии и с совершенно дурацким бантиком умудрялась испортить жизнь всем остальным учителям. Долорес Амбридж инспектировала уроки, проверяла журналы, сверяла программы, установленные Министерством, с планами и журналами учителей, анкетировала сотрудников при учениках… К концу дня ее звонкий девичий голосок вызывал оскомину у всех. Самое ужасное, что Люциус Малфой, Августа Лонгботтом и Грегор Гринграсс покинули Хогвартс в тот же день, а мисс Амбридж осталась замещать должность профессора ЗОТИ и продолжать инспекцию.

В пятницу Северус сидел в Малфой-маноре и вопреки своему обыкновению потягивал дорогой огневиски из бокала.

— Люциус! Зачем ты притащил это чудовище в Хогвартс?

— Ты считаешь, Драко все же стоило отдать в Дурмштранг?

— Мерлин с тобой, твой сын — чудесный ребенок. Все меркнет рядом с Долорес — и розы, и слезы!

Люциус ухмыльнулся.

— Слабак, ты взвыл всего за неделю работы с ней, а мне с ней приходится регулярно сталкиваться в Министерстве. К счастью, эта стерва кичится чистокровностью, строго соблюдает иерархию, любит котиков и розы.

— Ты предлагаешь мне подарить ей розового котика?

— Можешь, конечно, но она еще решит, что ты имеешь на нее планы. Так что не стоит. Просто пережди. Все пройдет, пройдет и это.

— Да, ты у нас прямо Соломон, Люциус.

В итоге Малфой оказался прав. Когда относишься к Долорес Амбридж как к природному явлению, становится проще. Ну не будешь ведь, в самом деле, роптать на снег или дождь. Тем более уже приблизились экзамены, дети ходили озабоченными, и даже Гарри Поттер вспомнил, что он здесь не только для того, чтобы играть в квиддич или подозревать профессора зельеварения во всех смертных грехах. Кажется, даже разоблачение Квиррелла не убедило мальчишку окончательно. Ведь от Пожирателя Смерти можно ждать чего угодно. Но вот и последний экзамен прошел. Амбридж убралась в Министерство, оставив на прощание миллион предписаний, которые необходимо выполнить. Директор отправился с ней же. Северус собрался заняться своими делами, но тут в учительскую постучали.

— Профессор Снейп, могу я с вами поговорить?

— Разумеется, мисс Грейнджер.

К счастью, в учительской никого не было, но Снейп все же наложил чары конфиденциальности. После чего Грейнджер честно рассказала о планах Гарри защитить философский камень от него.

— Сэр, я говорила ему, что это все Квиррелл, ведь даже в «Пророке» была статья, но он не хочет меня слушать!

Северус задумался. Видимо, директор все же хочет, чтобы мальчик прошел полосу препятствий. А если Дамблдор чего-то хочет, то он этого добьется. Но, возможно, мальчик включит мозг, если лично убедится, что на камень никто не покушается? Вряд ли, конечно, но мешать ему — себе дороже. Значит, надо подстраховать. Северус решил проверить, как у мисс Грейнджер с логикой. Он набросал на листке условия, чуть изменив свою задачу с зельями. Девочка сморщила носик, чуть почеркала на бумажке и через две минуты выдала правильный ответ.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Постарайтесь не оставлять своих друзей без присмотра. И я тоже присмотрю.

И он присмотрел. Оказалось, у Гарри есть мантия-невидимка. Что же — это многое объясняло. С цербером дети справились неплохо — благо псу достаточно было любых более-менее мелодичных звуков. Затем они благополучно приземлились на дьявольские силки. Хорошо хоть, мисс Грейнджер смогла их опознать и даже продемонстрировала очень мощное «Инфламаре». Видимо, тогда на матче она действовала предельно аккуратно, а ведь могла подпалить весь преподавательский состав. Ключ от Флитвика Гарри поймал достаточно легко. А вот потом Рон Уизли удивил его, во-первых, приличным уровнем игры в шахматы, а во-вторых, способностью пожертвовать собой. Поттер и Грейнджер отправились дальше. Северус же накинул на мальчика диагностические чары и убедился, что с ним все будет в порядке. Но тут взвизгнула мисс Грейнджер. В следующей комнате был тролль. Поттер как раз пытался повторить подвиг Уизли. Получалось у него слабо, но с поддержкой Северуса дубина приземлилась ровнехонько на темечко тролля и отправила в нокаут. Остались только яды. Мисс Грейнджер с улыбкой прочитала задание, а вот Поттера оно поставило в тупик. Через минуту девочка все разгадала верно, и Гарри отправился вперед, она же прошла через пламя к нему.

— Профессор Снейп.

— Поздравляю, мисс Грейнджер. Вы отлично справились.

— Спасибо, но как же Гарри? И Рон?

— Думаю, с мистером Поттером все будет в порядке, что же касается мистера Уизли — он просто потерял сознание. Обождите меня здесь одну минуту.

Северус справился даже быстрее. Вот уже мисс Грейнджер с тревогой смотрела на Уизли номер шесть. Профессор же вызвал домовиков — он знал, что они способны на невероятные вещи — и велел доставить двух учеников в больничное крыло. У мисс Грейнджер округлились глаза.

— Нет, мисс Грейнджер, домовики служат замку и ученикам, но подчиняются преподавателям, и то весьма ограниченно.

Девочка хотела что-то спросить, но они уже исчезли. Северус восстановил свою невидимость и отправился за Поттером. Уж со своим пламенем он мог совладать и без зелий. Застал он весьма умильную картинку. Гарри Поттер торжественно сжимал кусок красного стекла в руке, а рядом стоял директор и пожимал его руку.

— Гарри, мой мальчик. Только чистый сердцем, тот, кто пожелал камень не для себя, мог достать его из зеркала Еиналеж.

Квест завершился. Герой прошел испытание, идеологическая обработка проводится в нужном ключе. Северусу стало противно. Использовать такие мощные артефакты, заставлять преподавателей участвовать в этом фарсе. Хорошо хоть, Дамблдор рассказал, что это Квиррелл, а точнее, Волдеморт, охотился за камнем. Затем поведал трогательную историю, как Николя Фламель позволил этот камень уничтожить. Ну, конечно, Фламель, скорее всего, даже не знает, что замешан в это дело. «Для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение». Северус чуть не фыркнул. Разумеется, кому нужен герой, который трясется за свою шкуру? Нет, пусть привыкает к жертвам с малолетства, чтобы был готов в ответственный момент не пожалеть и себя. Страшно даже представить, что бы здесь было, если бы они действительно столкнулись с Квирреллом. «Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью». Что Дамблдор и делал, толком ничего не рассказав мальчишке, но навешав лапши про любовь матери, которая защитила его от Волдеморта. Нет, если подходить с морально-этической стороны, то Лили пошла на ритуал из любви к ребенку. Но, если быть беспристрастным, одной любовью она бы его не защитила. Северус бы ушел, да опасался привлечь к себе внимание. Зато он узнал, что мантия-невидимка досталась Поттеру от отца. И это многое объясняло. Все же через полчаса Дамблдор закончил с душеспасительными беседами и увел мальчика. Северус тоже покинул негостеприимное помещение.

* * *

Поезд тронулся с платформы станции Хогсмид, увозя с собой школьников на летние каникулы. Слизеринцы были несколько подавлены — все же очередную победу у них вырвали из-под носа, и самым нечестным образом. Уж слизеринцы в этом разбирались. Если директор, сам гриффиндорец, между прочим, начисляет своему факультету невероятное количество очков за неведомые подвиги, да еще и прямо на прощальном ужине — это уж совсем подло. Гриффиндорцы же мнение каких-то мерзких змей не разделяли и чувствовали небывалый подъем. Однако чем дальше был Хогвартс и чем ближе был Лондон, тем грустнее становилось Гарри Поттеру. Домой возвращаться не хотелось. Там его ждали трое кузенов, а тетя снова была беременна. А значит, Гарри придется весь этот выводок пасти, развлекать и следить, чтобы они не убились. Нет, наверное, здорово быть частью большой семьи, но если ты не самый старший. Может, кузина Вэл, которая теперь сама присматривала за младшими, поймет — каково ему было? Ну как опять все это терпеть, когда теперь знаешь, что такое настоящие друзья, настоящая семья и настоящий дом? Все это дал ему Хогвартс. Гарри вздохнул. Гермиона подняла на него свои ореховые глаза:

— О, Гарри, ты тоже считаешь, что наш факультет выиграл нечестно?

— Как это нечестно? — всполошился Рон. — Или ты считаешь, что мы не прошли все задания своими силами?

— Прошли, конечно. Но с нас должны были снять баллы, а не начислять! Ведь в конце концов — камень никто не крал. А вот мы нарушили кучу правил.

— Ну да. Но директор сказал, мне, что лишь чистые сердцем смогли бы достать камень из зеркала. Я ведь уже объяснял, Гермиона.

Девочка закатила глаза.

— Да, я помню. Но он и так был в безопасности.

— Гермиона, но кентавры в лесу сказали, что Волдеморт вернулся, чтобы убить меня! И ему нужен был камень для воскрешения.

— И ты решил, что справишься с защитой лучше наших учителей?

— Я думал, Снейп хочет его украсть для своего господина!

— Профессор Снейп, Гарри! И признай, в конце концов, что был неправ насчет него!

— Нет, Гермиона, он — Пожиратель Смерти. Да, в этот раз он оказался ни при чем, но я никогда не буду ему доверять.

— Но ему доверяет Дамблдор! Это по его слову профессора Снейпа оправдали после той войны. Об этом было написано в газетах.

Гарри замолк. Это плохо укладывалось в его картину мира. Но тут вмешался Рон.

— Гермиона, честное слово, неужели нам больше не о чем поговорить, кроме Ужаса подземелий? У нас впереди летние каникулы! То-то мы отдохнем! Мама, кстати, приглашала вас всех к нам в Нору.

И мальчишки принялись рассуждать, отпустит ли тетка Гарри хотя бы на пару недель. И как бы они могли гонять в квиддич целыми днями. Гермиона их энтузиазма не разделяла. В июле ей предстояло сдать экстерном экзамены за прошедший год в маггловской школе. И, хоть она и не забрасывала учебу и старалась заниматься по основным предметам, ей было над чем поработать. Она вздохнула и потянулась за учебником истории. Вполне сойдет за легкое чтиво и отвлечет от неприятных мыслей, что ее друзья оказались такими… Подходящее слово она так и не смогла подобрать.

Примечания:

Если кто-то не знает, чем Рита и Северус занимались двадцать минут — то это здесь https://ficbook.net/readfic/9268907/25103918

18+

Гарри Поттер, подросток четырнадцати лет от роду и обладатель самого известного шрама магической Британии, сидел на старой груше и качал ногой. Это было очень приятное и медитативное занятие. Самым лучшим в нем было то, что здесь его не найдут и не достанут. Груша эта росла в самой старой части парка, куда редко кто забредал. А еще реже кто-то задирал голову, чтобы увидеть сидящего на одной из веток парня. Собственно, Гарри наткнулся на эту грушу довольно давно, когда только начал ходить в школу, ведь путь домой лежал как раз через этот парк. И мальчик иногда подолгу бродил здесь, прежде чем вернуться в дом к тете. Так он и наткнулся на эту грушу, на которую удивительно удобно было залезать, а еще удобнее было сидеть на одной из веток. Вот и сегодня Гарри вспомнил про свое старое убежище. Ему надо было хорошенько подумать. От этого болела голова, но не так, как от шрама или после ночных кошмаров. Так болит голова, когда знаешь ответ, но не хочешь его признавать. Самое обидное, что Гермиона уже давно ему об этом говорила. Гарри сорвал незрелую грушу и со злостью швырнул вниз. А так хорошо все начиналось. Еще одна груша полетела вниз.

Хогвартс стал его волшебным домом, той семьей, которой ему всегда не хватало. Еще в детстве, когда он гостил у Снейпа или у Блэков, он мечтал, что когда-нибудь и для него найдется такое место. Но потом тетя Петунья вышла замуж за его крестного отца — Сириуса. И жизнь вроде бы наладилась. Тетя однозначно стала с ним добрее, а Сириус всегда был классным. Крестный много рассказывал про его родителей, особенно про отца, как здорово было, когда они учились в Хогвартсе. И Гарри мечтал, что и у него тоже будут верные друзья. Ведь по рассказам крестного он понял, что Сириусу тоже места не было в родном доме, он даже сбежал оттуда. К Поттерам. Вот и Гарри был счастлив на первом курсе, когда попал на Гриффиндор. Еще в поезде он подружился с Роном Уизли. А затем и с остальными мальчишками нашел общий язык. Он был так горд, что попал на факультет своих родителей, хотя шляпа и хотела отправить его на Слизерин. Тогда Гарри еще не знал, насколько ужасен этот факультет. Хорошо, что не попал туда. Однокурсники и старшие товарищи все ему про них рассказали. А еще Гарри узнал про Волдеморта и Пожирателей Смерти, из-за которых погибли его родители. И его захлестнули такие сильные эмоции — вот кто виноват во всех его бедах! Каково же было узнать, что предатели могут быть даже среди друзей. Тот, кого он знал как друга своей матери, тоже оказался Пожирателем Смерти. Когда Гарри напрямую спросил его об этом, Северус Снейп не стал отрицать. Ощущение, что его предали, раздирало мальчика на части. Одного Гарри не мог понять — зачем же он возился с ним? Но, подумав, решил, что так Снейп просто пытался завоевать его доверие. Видимо, этот человек не умеет хранить верность никому. И просто переходит на сторону победителя. Пока Волдеморта нет, Снейп просто наблюдает за Гарри. Но как только чаша весов качнется — он перебежит на другую сторону. Да еще и с ценными сведениями, которые продаст, чтобы спасти свою шкуру. И Драко оказался тоже подлым слизеринцем. Какие только пакости он не говорил и не устраивал и Гарри, и всем гриффиндорцам! Хорошо, что львиный факультет — самый лучший и самый храбрый. А самое главное — с ними Великий светлый волшебник Альбус Дамблдор. Парень до сих пор благоговел перед этим именем. Ведь и сам Гарри, да и все маги Британии обязаны ему.

На первом курсе Гарри узнал, что Волдеморт не совсем умер и вернется. Оказалось, он подселился в профессора Квиррелла и пытался захватить философский камень, который директор спрятал в Хогвартсе. Да, парень тогда напрасно думал, что это Снейп покушается на камень. Но Гарри смог доказать, что он сам храбрый, смелый и чистый сердцем. Тот разговор с Дамблдором Гарри не забудет никогда. Он почувствовал себя Героем. А как его качал на руках весь факультет! Ведь благодаря ему они смогли выиграть кубок школы впервые за долгое время. А еще Гарри стал самым молодым и самым быстрым ловцом в истории Хогвартса — даже отца превзошел. Сириус им гордился и даже обещал купить лучшую метлу, хотя Гарри устраивал и его «Нимбус», а вот тетя почему-то не оценила.

Когда Гарри вернулся на каникулы, работы у него прибавилось — кузина Вальбурга, уставшая от младших братьев, требовала, чтобы Гарри с ней бесконечно играл. А вот Джим умудрился его забыть и постоянно от него убегал и прятался. Маленький Рем находился в том чудесном возрасте, когда дети ползают быстрее, чем иные бегают, и вечно заползал куда не следует. Разумеется, Гарри жил в своей расширенной магией комнате-чулане. Впрочем, в основном он там ночевал либо прятался от кузенов. Вдобавок тетя снова была беременна. Кажется, даже крестный был не очень этому рад. Он что-то бормотал о том, что неплохо бы переехать в дом побольше. Но тетя не хотела жить ни с дядей Альфардом, ни с матерью Сириуса. А на новый дом зарплаты старшего аврора не хватало. И даже уверения, что в волшебном доме можно будет обзавестись домовиком, на тетю не действовали. А с беременными спорить бесполезно. Поэтому в августе Гарри просто сбежал в Нору. Там тоже было людно и шумно, но все дети были старше него, если не считать Джинни. Но девочка лишь смотрела на него во все глаза, а стоило заговорить с ней, как она, ужасно смущаясь, убегала в свою комнату. А возможно, дело было в том, что любви миссис Уизли хватало на всех детей, и даже Гарри купался в ее лучах. «Ведь с каждым новым членом семьи любовь не делится, а умножается!» — любила повторять Молли. Но, видно, у тети Петунии была какая-то другая арифметика, или же Гарри был просто исключен из этого уравнения.

* * *

Второй курс показался Гарри гораздо скучнее первого. Никто даже не пытался его убить. На этом фоне хвастливый и себялюбивый Гилдерой Локхарт казался вполне милым. Он всего лишь лишил Гарри костей, когда тот сломал руку в одном из матчей. И постоянно заставлял Гарри чувствовать себя неловко, заставляя изображать то оборотня, то ведьму с болот. Пожалуй, самым значимым происшествием стала дуэль с Малфоем, когда выяснилось, что Гарри — змееуст. Одноклассники начали было перешептываться за его спинами, но Рон и близнецы за него заступились. Это было чертовски приятно. Правда, с Гермионой они тогда почти не общались. Она все училась и училась, да еще и их заставляла. Насколько Гарри знал, подруга еще умудрялась находить время на магловские предметы. Поэтому ни на квиддичные матчи, ни на прогулки с друзьями времени у нее не оставалось. А еще Гермиона как-то провинилась перед Снейпом и целый месяц ходила к нему на отработки. Вот тут ему было действительно жаль подругу. Сам он на уроках у зельевара не высовывался, но и старался не нарываться. Снейп же смотрел словно сквозь него, лишь изредка высмеивая совсем уж запоротое зелье. Впрочем, ровно точно так же он себя вел со всеми гриффиндорцами.

Но Гарри гораздо больше зельеварения и злобного профессора волновал вопрос, почему он знает парселтанг. После того случая Дамблдор позвал его к себе на чай. Гарри, как сейчас, помнил этот разговор. Он тогда впервые попал в кабинет директора. Его впечатлило там буквально все — и движущаяся лестница, и портреты директоров, и куча всяких странных артефактов, и удобная мебель, но, конечно, больше всего его поразил Фоукс. Птица выглядела совсем дряхлой и больной, но вдруг вспыхнула ярким огнем, и среди пепла остался крошечный птенец, лишь частично покрытый перышками, которые напоминали языки пламени.

— Досадно, что ты увидел его в день сожжения, — заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. — Большую часть жизни он очень хорош — в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. Они могут нести колоссальный груз, их слезы обладают целительной силой, и еще они — самые преданные друзья.

Тогда Гарри усвоил еще один урок самопожертвования: умри и возродись обновленным.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, Гарри?

— Профессор, я… я понимаю змей и могу говорить с ними. Это очень плохо?

— Только наш выбор определяет наши поступки. В том, что ты понимаешь змей — нет ничего дурного. Но, боюсь, это умение досталось тебе в наследство от Волдеморта. Очень немногим известно, что лорда Волдеморта когда-то звали Том Реддл. Я учил его здесь пятьдесят лет назад. Он хоть и вырос в приюте, но его мать была волшебницей из древней семьи Гонт. Они были наследниками Салазара Слизерина, и в их семье говорили на парселтанге. Окончив школу, он исчез, скитался в дальних краях, якшаясь с самыми опасными колдунами и магами. И все глубже погружался в тайны черной магии. Он подверг себя такому количеству чудовищных превращений, что, когда вновь появился — уже под именем Волан-де-Морта, — был совершенно неузнаваем. Не было ничего общего между зловещим Темным Лордом и умным славным парнем, который был когда-то старостой школы. Если не ошибаюсь, он нечаянно вложил в тебя толику своих сил — в ту ночь, когда наградил этим шрамом. Уверен, сам он этого не хотел.

Глаза Гарри расширились, а сердце забилось чаще.

— Волан-де-Морт в меня вложил… частицу самого себя?

— Судя по всему.

— Значит, мое место на Слизерине, — Гарри с отчаянием посмотрел в лицо Дамблдора. — Волшебная шляпа почуяла во мне эту частицу и…

— Определила на Гриффиндор, — успокоил его директор. — Видишь ли, Гарри, так вышло, что в тебе много качеств, которые столь высоко ценил Салазар Слизерин у своих любимых учеников: находчивость, решительность, чего греха таить, пренебрежение к школьным правилам, — тут усы директора вновь задрожали. — И, наконец, редчайший дар — змеиный язык. Однако же Волшебная шляпа направила тебя на Гриффиндор. Знаешь почему? Подумай!

— Только потому, что я просил не посылать меня на Слизерин… — сокрушенно произнес Гарри.

— Верно, — Дамблдор опять улыбнулся. — Именно в этом твоё отличие от Тома Реддла. Ведь человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор.

Потом еще у них было много подобных разговоров, которые согревали сердце Гарри. Он всегда знал, что сможет сделать правильный выбор. И вот теперь, сидя на груше, Поттер думал, а не подвел ли он Дамблдора? Парень вздохнул. Теперь ему не казалось все таким простым, как в кабинете у директора.

* * *

Третий курс ознаменовал собой ряд важных событий. Во-первых, из Азкабана сбежал опасный преступник — Питер Петтигрю. Он каким-то образом смог сломать антианимагические наручники и сбежать, ведь его анимагической формой была крыса. Да он и по сути был крысой. Сириус не стал скрывать от крестника ужасную правду. Это он посоветовал его родителям довериться Петтигрю, а тот предал их, выдал тайну фиделиуса Волдеморту. Хорошо, что этот побег произошёл уже перед первым сентября, и Гарри отправился в школу, где был в полной безопасности. Ведь даже сам Волдеморт боится Дамблдора, что уж говорить о какой-то крысе. Сириус же скрыл их дом под Фиделиусом. Тетя ворчала, но все же беспокойство за детей — а теперь их было уже пятеро, в феврале родились близнецы Поллукс и Кастор — было сильнее ее нелюбви к магии. Тем более, было абсолютно ясно, что и Вэл, и Джим — волшебники, а значит, жить среди магглов становилось все сложнее. Сириус же пытался выследить своего бывшего друга и пропадал на работе. Министерство тоже всполошилось не на шутку. Для охраны школьников выделили жутких тварей — дементоров. А Гарри, как назло, оказался ужасно чувствителен к ним. Он сам себя ругал за эту слабость, которая казалась ему унизительной.

Хорошо, что было «во-вторых»: в том году профессором ЗОТИ стал Ремус Люпин. И, по мнению Гарри, да и всех остальных, это был лучший учитель. Правда, всех профессор Люпин лишь учил, а с Гарри он еще и подружился. Ведь Ремус был другом его родителей и крестного. Правда, он почему-то никогда не заходил к ним в гости. Кажется, тетя его недолюбливала. Гарри однажды даже слышал, как крестный с ней ругается из-за Ремуса. Но вот теперь-то никто не запрещал им общаться. И Люпин много рассказывал о родителях, но не так, как крестный, не только про отца, но и про маму. Даже про то, что Снейп, оказывается, был в нее влюблен, рассказал. Гарри не знал, как к этому относиться. Это было странным. Снейп не был добрым и простым человеком, и наверняка он ненавидел его отца, ведь мама выбрала Джеймса Поттера. Впрочем, они со Снейпом успешно продолжали игнорировать друг друга. Но Гарри начал присматриваться. Профессор никак не выдавал своего особого отношения к нему. И все же профессор зельеварения мог бы хорошенько испортить жизнь в школе любому, но он не делал этого.

А еще Ремус научил Гарри защищаться от дементоров, которые охраняли школу и даже напали на него во время квиддичного матча. Теперь Гарри умел вызывать патронуса. И это было так круто — ведь даже не все взрослые маги могут это сделать, а у него получилось в тринадцать. Правда, сначала у Гарри получалось только световое пятно, но потом он все же смог отразить атаку дементоров. Глупо, конечно, получилось, но они должны были спасти Клювика — гиппогрифа, которого должны были казнить из-за Малфоя. А тут еще Ремус к ним присоединился, а было полнолуние…

Это, кстати, было «в-третьих». Ремус оказался оборотнем. И все бы ничего, ведь Снейп варил для него аконитовое зелье. Хотя лично Гарри не стал бы пить ничего, приготовленное им, но Ремус почему-то зельевару доверял. Так вот, учебный год почти завершился, а на протяжении всего года тянулась тяжба с Малфоями. Драко на первом же занятии Хагрида получил царапину, и теперь бедного Клювокрыла приговорили к казни. Гарри ощущал ужасную несправедливость, ведь Малфой сам был виноват. Он вместе с друзьями решил спасти Клювика, казнить которого должны были на закате. Гарри, Рон и Гермиона успешно отвязали несчастного гиппогрифа, пока директор заговаривал зубы Фаджу и МакНейру. Так что у Хагрида было стопроцентное алиби. Вот только глупая скотина никак не желала улетать или уходить в лес. И ребятам пришлось задержаться. Но тут произошел ряд непредсказуемых событий.

Еще на экзамене Гарри услышал очередное предсказание от Сивиллы Трелони: «Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга, скитавшийся долгие месяцы, выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером… до полуночи… слуга… отправится… на воссоединение… с господином…». А тут с гиппогрифом на поводке они столкнулись с Сириусом и Ремусом. Оба были чрезвычайно взволнованы. Оказывается, профессор Люпин увидел на карте Мародеров Петтигрю. Разумеется, он послал Сириусу весточку, все же тот был старшим аврором. Они хотели изловить беглого преступника, и им, как ни странно, это удалось. Гиппогриф вдруг увидел в траве что-то и схватил клювом крысу. Гарри смог отобрать животное, обменяв его на тушку хорька. Сириус превратил Петтигрю снова в человека. Тот выглядел кошмарно — худой, с обвисшей кожей, грязный и жалкий.

— Так, так, — сказал Сириус держа палочку наизготовку. — Ну, здравствуй, Хвост. Что же это тебе не сиделось в Азкабане?

— Сириус, Ремус, мои дорогие друзья… — начал пищать страшный человечек с еще крысиными зубами и маленькими бегающими глазками.

— Мы тебе не друзья, предатель! Признавайся, что ты тут делал, пока я не сдал тебя дементорам?

— Я искал справедливости, всего лишь справедливости! Я хотел поговорить с Дамблдором! Я знаю, где найти Темного Лорда, да-да, знаю, и если мне пообещают амнистию…

— Тварь! Из-за тебя погиб Джеймс! — и Блэк уже направил на него палочку.

— Подожди, Сириус! — остановил его Гарри. — Пусть расскажет! Вдруг это действительно важно.

— О, Гарри, — начал лебезить Питер. — Ты такой славный, храбрый мальчик! Ты не дашь старину Пита в обиду?

Гарри скривило от брезгливости. Но тут на поляне появился тот, кого совсем не ждали. Северус Снейп стоял с поднятой палочкой, в руке его была склянка с аконитовым зельем. По-видимому, он не сразу заметил Петтигрю, потому как начал отчитывать Люпина:

— Профессор Люпин, вы, верно, считаете, что я не только должен варить вам зелье, но еще и следить, чтобы вы вовремя приняли его, а не разгуливали с друзьями? — но тут он заметил наконец, что, кроме Люпина и Блэка, на поляне полно народу. — Петтигрю? Какого черта?

— Северус, ты же всегда был разумным человеком, — заюлил Питер, увидев новое действующее лицо. — Не дай им убить меня! У меня важная информация!

Но тут Гарри решил проявить инициативу и помочь друзьям своего отца. Сейчас эти Пожиратели Смерти сговорятся — надо обезоружить Снейпа. Он перемигнулся с Сириусом, толкнул плечом Рона и шикнул Гермионе, но та лишь недоумевающе на него посмотрела. Гарри, Рон и Сириус перевели палочки на Снейпа и выкрикнули заклятия. Каким образом зельевар смог отбить два из них, Гарри так до сих пор и не понял. Против инкарцеро Сириуса вылетел зеркальный щит, Ронов экспеллиармус он тоже отбил — да так неудачно, что палочка Рона отскочила чуть ли не в руки Петтигрю. Зато ступефай Гарри сработал, и Снейп рухнул столбом. И все бы ничего, да тут взошла луна. И Люпин, который забыл выпить то самое зелье, начал оборачиваться в волка. Гарри растерялся. Но вот Гермиона, которая до этого, казалось, была в ступоре и только стояла и ошарашенно смотрела на происходящее, вдруг взяла себя в руки. Она моментально вызволила Сириуса — тот тут же обернулся большим черным псом и отвлек Люпина. Где-то в кустах слышалась их драка. Клювокрыл, которому это все ужасно не понравилось, наконец-то вспомнил, что у него есть крылья, и улетел. Затем Гермиона хотела снять заклятие со Снейпа, но было уже поздно. Петтигрю, помахав им на прощанье рукой, превратился в крысу и исчез с палочкой Рона. Да, видно, дементоры наконец учуяли того, кого они ловили, и заявились целой толпой на поляну. Тут решимость оставила Гермиону. Она попыталась вызвать патронуса, но у нее вышло лишь слабенькое облачко, которое тут же развеялось, и она упала на колени. У Рона шансов не было вообще. Снейп все еще не пришел в себя. И тут Гарри вызвал самое мощное и сильное свое воспоминание — о своих родителях и о той великой любви, которой он был обязан жизнью.

— Expecto patronum!

У Гарри не было права на ошибку — и у него получилось. Огромный серебристый олень взметнулся и начал разгонять дементоров. И вдруг рядом с его патронусом появился еще один, похожий на леопарда. Однако хищник действовал заодно с травоядным и разгонял ужасных созданий. Тут же раздался голос Снейпа:

— Поттер, уводите своих друзей в замок. Немедленно!

— Но как же Сириус?

— Вы сейчас ему не поможете. Живо в замок!

— Гарри, Рон, пойдем же, — крикнула Гермиона и уже рванула в сторону Хогвартса.

Бросить подругу он не мог, и они с Роном последовали за ней.

На следующий день потрепанный Сириус рассказал сквозь зубы, что все же профессор Снейп каким-то образом помог ему разобраться с оборотнем. Но, естественно, о том, чтобы профессор Люпин продолжил работу, не могло быть и речи. Какая все же сволочь этот Снейп — из мстительности заставил уволиться Ремуса. Хотя тот выглядел таким виноватым, когда прощался с Гарри. И все же оставил ему карту Мародеров, наследство отца. Именно по ней он и вычислил Петтигрю. Но из-за дурацкой оплошности этот крысюк сбежал, да еще и с Роновой палочкой. По крайней мере, Клювика они спасли. Да еще и кубок школы снова выиграли. Так что год не был таким уж плохим. После отъезда Люпина у Гарри состоялся еще один важный разговор с директором. Вот и сейчас он вспоминал его слова: «Ты думаешь, что мертвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовем, когда нам плохо. Твой отец живет в тебе, Гарри, и он, очевидно, явил себя, когда ты так в нем нуждался. Да как иначе ты смог бы сотворить именно такого Патронуса?» Интересно, а что бы сказал отец на последнюю выходку Гарри? Парень сорвал очередную грушу и кинул вниз.

* * *

Каникулы начались как обычно. Подросшие Вальбурга и Джим уже по большей части занимали себя сами, но зато Ремус, которому скоро должно было исполниться три, оказался практически на его полном попечении. Тетя Петуния была занята малышами Кастором и Поллуксом. Этим двоим было всего полгода, но внимания они требовали почти постоянно — их ни на минуту нельзя было оставить одних. Поэтому уборка и куча мелкой работы по хозяйству снова легли на плечи Гарри. Даже толком выйти из дома было нельзя — Сириус всерьез опасался, что кто-нибудь из Пожирателей может напасть на него. Вот и приходилось целый день крутиться по дому. Поэтому, когда наконец-то ему позволили отправиться в Нору аж на целые выходные, это стало долгожданным глотком свободы. Разговор о домовых эльфах с Роном и близнецами сначала казался просто трепотней, но повлек за собой большее.

— Да, по сравнению с нами ты — просто бедолага. Нас у мамы, конечно, тоже много, но мы никогда не были так завалены работой. Да еще все без палочки — жуть.

— Так у вас мама — волшебница. А моя тетка — нет, вот я и работаю, как…

— Как домовой эльф! — хором продолжили за него близнецы.

— Вот бы нам домового эльфа, — размечтался Рон. — Он бы извел всех садовых гномов.

— Ты что, Ронникис? Подумай, хорошенько, ведь тогда… — начал Джордж.

— Нам пришлось бы швырять тебя! Мы уже не смогли бы отказаться от такого развлечения! — закончил Фред. — Хотя в нашем доме…

— Домовик все равно бы не ужился, — подхватил Джордж.

— А Сириус говорил, что на Гриммо — это дом его матери — домовик есть. А в Блэк-маноре — так даже три, — решил поделиться знаниями в этом вопросе Гарри.

— Так ты сравнил особняк и манор…

— Самих древнейших…

— И благородных Блэков…

— И Нору!

Гарри пожал плечами:

— Но ведь в вашей семье все — волшебники.

— Так-то оно так, да вот дом наш — не годится.

— Тут только второе поколение волшебников живет.

— Да и будем честны, даже на особняк Нора…

— Не тянет. Иначе она бы не звалась Норой, а Норищей! Верно, братец Фордж?

— Верно, братец Дредд.

И близнецы начали изображать шутливые книксены и поклоны.

— А вот у тебя, Гарри, наверняка где-то есть эльф.

— Как есть эльф?

— Ну конечно. Поттеры были очень богаты.

— Я бывал как-то в Годриковой Впадине с крестным. Дом там совсем маленький, да и тот полуразрушен. Не думаю, что там есть какие-то эльфы.

Близнецы хитро переглянулись.

— Что мы потребуем с него, братец Фордж?

— То самое, братец Дредд!

А затем продолжили, обращаясь к Гарри:

— Обещаешь ли ты, Гарри Джеймс Поттер, исполнить одно наше желание в обмен на важную информацию?

— Не соглашайся, Гарри, — заверил его Рон. — Я в прошлый раз месяц за них мыл посуду!

— Но согласись, это стоило того, чтобы узнать, где папа спрятал тот журнал, а, Ронникис?

Рон покраснел, но возражать не стал.

— Хорошо, выкладывайте, что там у вас за информация?

— В Годриковой Впадине жили твои родители.

— Это я и без вас знаю.

— А вот где жили родители твоего отца?

И тут до Гарри дошло то, о чем он никогда не задумывался. У него же действительно были бабушка и дедушка Поттеры.

— В Поттер-маноре?

— Или особняке, но это не важно. Ведь ты — последний Поттер и единственный владелец.

— И, значит, можешь призвать семейного эльфа!

— Круто, конечно, но как это сделать? Я же не знаю его имени.

— Попробуй просто сказать, мол, я, последний из Поттеров, призываю своего домового эльфа.

Гарри немного помялся — звучало это крайне глупо, но, в конце концов, что он теряет? Разве что близнецы будут над ним прикалываться до конца его дней.

— Я, последний из Поттеров, призываю своего домового эльфа! — произнес он немного торжественно.

И ничего не произошло. Для верности подождали полминуты. Гарри повторил еще раз, но с тем же результатом.

— Ну что же, жаль… — начал было Рон, но тут с хлопком появился домовой эльф. Худющий, страшный и какой-то пыльный.

— О, сэр Поттер! Моди явился по вашему приказу, сэр! — пробормотал эльф крайне невнятно.

Он поклонился низко-низко и чуть было не свалился.

— Э, Моди, ты вообще в порядке?

— Да, хозяин, Моди может служить хозяину. Просто Моди был погружен в сон после смерти хозяйки Дореи. Вы хозяин Гарольд! — вдруг неожиданно заявил эльф и принялся заливаться слезами.

— Моди, Моди, да что с тобой!

— О, хозяин недоволен Моди! Простите, сэр. Я сейчас накажу себя.

Эльф огляделся в поисках подходящего предмета и потом принялся просто биться головой о стенку.

— Стоп, Моди, стоп! — заорал Поттер.

— Гарри, прикажи ему, ну, сделать что-нибудь, а то, видать, ему плохо без работы, — прошептал наконец-то Рон.

— Э, Моди, прекрати немедленно и постирай всю мою грязную одежду!

— О, спасибо, сэр!

— Вот это круто! — заявил Рон. — Теперь, Гарри, тебе не придется ничего делать по дому!

— Действительно. А кому ты обязан этому, а, Гарри, а?

— Вам, я помню. Так чего вы хотите?

— Чтобы ты женился на нашей сестре! — выдал Джордж, и лицо у Гарри вытянулось.

— Ты посмотри, братец Фордж, вот так ты и выглядел, когда узнал, что Анджелина решила встречаться со мной. Ладно, Гарри, мы пошутили. Можешь жениться на Рончике, мы не против!

— Хотя на твоем месте я бы выбрал Джинни — она меньше ест.

Тут уж лицо вытянулось и покраснело еще и у Рона.

— А вот так, братец Дредд, ты будешь выглядеть, когда Анжелина уйдет ко мне.

— Ладно, Гарри, мы пошутили. Должен был кто-то тебя научить сначала выяснять подробности, а потом давать обещания. Просто попроси своего домовика перенести нас в Поттер-манор. Представляете, как круто — заброшенный волшебный дом!

— Моди! — позвал Гарри.

Эльф тут же появился с кружавчиками пены на руках. И, надо сказать, выглядел он куда бодрее.

— Хозяин, Моди еще не успел все постирать, сэр! Мне наказать себя?

— Не надо себя наказывать! Я просто хотел узнать — ты можешь перенести меня и моих друзей, ну, в наш дом? Замок? Что там у нас?

— Поттер-манор закрыт магически до совершеннолетия наследника, сэр. Моди не может нарушить приказ хозяйки Дореи, сэр. Но Моди может себя наказать! — закончил тираду эльф.

— Вот драккл. Это обидно. Ну, попроси его хоть принести что-нибудь интересное из манора, а, Гарри? Я слышал, в подвале старых маноров всегда полно вина! — вдруг выдал то ли Джордж, то ли Фред.

— Вина нет, сэры, но есть огневиски, — важно сообщил эльф.

— О, тогда принеси бутылку, а лучше две. А потом стирай белье.

— Хорошо, хозяин, сэр!

И Моди принес две изрядно запыленные бутылки. Оказалось, пить неразбавленный огневиски тяжело — он прямо горит внутри. Разбавлять водой — невкусно, а вот с чаем — вполне приемлемо. Но лучше всего подошел вишневый компот. В общем, за этими дегустациями ребята не заметили, как их потянуло на приключения. Фред и Джордж заявили, что таким бравым и красивым парням, как они, да и Гарри и Рону, уже можно наведаться в "Магазинчик пряностей мадам Пеппер". Потом объяснили, что там за пряности можно приобрести. Ребята обрадовались и воодушевились. Все даже выпили экспериментальное старящее зелье, чтобы их туда пустили. Но на повестке оказалось два вопроса: за какие шиши и как туда добраться.

— У меня же в сейфе полно денег! — вдруг выдал Гарри.

И это всем показалось блестящей идеей. Но в любом случае надо было добираться до Лондона. Аппарировать еще никто не умел. Воспользоваться камином незаметно для Молли было делом нереальным. Но тут глаза у близнецов загорелись.

— Папин фордик! Гениально!

И они вчетвером очень тихо, по крайней мере, так им казалось, отправились в гараж. Затем близнецы чуть не побились, кто будет за рулем, но в конце концов победил Джордж. Правда, Фред был категорически не согласен. И когда они взлетели, близнецы все еще продолжали переругиваться, а Гарри и Рон на заднем сиденье глядели во все глаза на проносящиеся под ними поля, леса и дороги Англии. И вот, пролетая над одним городком, Фред заявил:

— Ну, все! Полдороги мы пролетели — теперь я!

— Ладно, братец, если у тебя получится, — ухмыльнулся Джордж.

И Фред принялся перелезать на водительское сидение прямо на лету. Гарри было бы страшно, если бы это не было так весело. Но в процессе всех этих перестановок кто-то щелкнул тумблером невидимости. Заметили они это не сразу. А вот их, судя по всему, очень даже заметили. Уже через десять минут рядом с машиной оказался аврор в красной мантии и на метле. Аврор прокричал, что им необходимо приземлиться. Делать было нечего, и они спустились на землю — прямо в какую-то клумбу.

— Аврор Боббинс, — начал было волшебник, но тут увидел, что в машине одни подростки — экспериментальное зелье действовало недолго. — Так, и, конечно, никому из вас еще нет семнадцати?

— О прекрасный сэр! — начали было близнецы, но закончить им не дали.

— Вы еще и пьяны! Да вы понимаете, что это незаконное использование заколдованных магловских изобретений?! Вас видело по меньшей мере несколько десятков магглов! Применение магии несовершеннолетними! Да вас вышвырнут из Хогвартса, а вашим родителям не отделаться от штрафа!

— Сэр, пожалуйста, — влез в разговор Гарри.

— А тут у нас кто? Гарри Поттер! — и тон аврора тут же сменился, он как-то замялся. — Что ж, если тут замешен сам Гарри Поттер… Э… Ладно.

Затем Боббинс отправил кому-то двух патронусов с сообщениями, а сам принялся расспрашивать Гарри.

— И как же ты победил Сам-знаешь-кого? Просто жутко интересно!

— Простите, сэр, но я действительно не помню.

Но тут почти одновременно появились два волшебника — Сириус Блэк и Артур Уизли.

— Роб, спасибо, что позвал, — вместо приветствия сказал Блэк. — Буду должен.

Артур тоже раскланялся в любезностях перед аврором Боббинсом. А затем принялся распекать своих сыновей. Правда, совести покраснеть хватило только у Рона. Близнецов такие мелочи не могли расстроить. Тем более, что мистера Уизли больше интересовало, как фордик вел себя в деле. В конечном итоге Артур запихнул своих детей в машину, сел за руль, и они исчезли.

Сириус же обратился к Гарри:

— Ты немедленно отправляешься домой. Никаких выходных у Уизли. Но сначала посмотришь, сколько работы из-за вас нам надо сделать. И скажи спасибо Робу, что он вызвал меня, а не стал оформлять протокол.

— Спасибо, сэр, — промямлил Гарри. Было ужасно стыдно.

— Да ладно, для меня честь познакомиться с самим Гарри Поттером! — ответил Боббинс и принялся пожимать Гарри руку.

Тем временем Сириус привел в порядок клумбу, которая пострадала от фордика Уизли. Затем они с Боббинсом трансфигурировали свои мантии в полицейскую форму и прошлись по всем домам, где маглы могли увидеть летающий автомобиль. Пришлось наложить больше двадцати обливиэйтов. Попрощавшись с Боббинсом, Сириус трансгрессировал их домой. Все уже спали. Поэтому крестный решил провести беседу на кухне. Сначала он пытался быть строгим и объяснять, что так нельзя. Но под конец уже откровенно потешался. И даже принялся рассказывать про свои приключения с Джеймсом.

— Впрочем, в четырнадцать еще рановато к мадам Пеппер. Но через год я тебя туда сам отведу. Мне, сам понимаешь, не положено, но когда-то мы с Сохатым — не подумай, еще до того, как он с твоей мамой начал встречаться — частенько туда наведовались! Какие там девочки! Ух!

Ну и, конечно, на этой фразе на кухню вошла тетя Петуния. Ее разбудили близнецы, а когда она их угомонила, то услышала разговор на кухне. И вот тут Гарри досталось. Тетя так разбушевалась, что сама не заметила, как вокруг нее поднялся вихрь из искр. Здорово, конечно, что тетя умеет колдовать, значит, Гарри не показалось тогда. Но теперь он был под домашним арестом до конца лета. А ведь в этом году чемпионат мира по квиддичу проходит как раз в Англии! И у них с Сириусом даже билеты есть. Но тетя сказала, что никаких Уизли и никакого квиддича!

Утром Гарри сбежал из дома в свое убежище, где его никто не найдет. Он сидел на старой груше и думал. То, как с ним вел себя аврор Боббинс… Нет, хорошо, что его не исключат из Хогвартса. Но это было так неправильно. Он же не герой, он даже не помнит, что тогда было — ничего, кроме зеленой вспышки и крика матери. Это его родители — герои. А он лишь пользуется своим громким именем, чтобы прикрывать неблаговидные делишки. И от этого было так гадко. Гарри чувствовал себя ничтожеством. Выходит, даже хорошие могут совершать плохие поступки? Еще одна груша полетела вниз.

Прошлый учебный год закончился эпично. Северус считал, что произошедшие события достойны войти если не в какую-нибудь сагу, то в роман или, по крайней мере, детскую приключенческую книгу точно. Подумать только — крысеныш Петтигрю сбежал из Азкабана, а Люпин и Блэк его прохлопали. И теперь паршивец шастает неизвестно где в поисках Лорда. В том, что неприкаянная душа Волдеморта где-то обретается, сомневаться не приходилось. Вот в конце августа уже и метка потемнела. Об этом перешептывались все Пожиратели Смерти, которые, как известно, бывшими не бывают. И, кажется, никто не был рад. Уж сам Северус так точно. Те, кто решил позабавляться над магглами на Чемпионате мира по квиддичу, были не на шутку перепуганы знаком Морсмордре. И никто не признавался, кто же его запустил. А уж то, что после этого метки на руках начали темнеть, явно не сулило ничего хорошего. Предусмотрительный Малфой начал переводить капиталы на заграничные счета, и все на имя Нарциссы. Регулус Блэк ходил хмурый и целыми днями пропадал в Министерстве, выясняя и прощупывая настроения как «коллег по цеху», так и официальных представителей. Эйвери вообще впал в уныние и депрессию, запершись в своем замке, и на все вопросы по почте или через камин отвечал односложно. Сам Северус думал, сколько же еще у Темного Лорда хоркруксов. Кажется, радовались метке только те, кто остался в Азкабане. А тут еще и Дамблдор умудрился вляпаться, чего Северус от него никак не ожидал.

Приехав в Хогвартс за пару дней до начала учебного года, Мастер Зелий обнаружил директора в крайне плачевном состоянии, хоркрукс, разрушенный каким-то необычным способом, и новость о проведении в стенах Хогвартса Турнира Трех Волшебников. Совершенно неаристократично развалившись в кресле, Северус потирал виски. После проделанной работы держать марку не было никаких сил. Зато проклятие, медленно, но верно расползавшееся по телу Альбуса Дамблдора, было сковано и запрятано в правой руке. Конечно, полностью убрать его не удалось, но Северус хотя бы отвоевал немного времени для директора. А там можно будет подобрать зелье… Принц сам не заметил, как мыслями ушел уже далеко.

— Северус, мальчик мой, можешь не щадить меня — ответь честно: сколько?

— От полугода до года. Вам следовало сразу обратиться за помощью, и лучше не ко мне, а к специалисту по темным проклятиям. Сейчас же все зависит от того, насколько эффективны будут зелья. Драккл раздери, Альбус, неужели нельзя было быть осторожнее? Какого черта вы схватились за кольцо?

— Соблазн был слишком велик, Северус. Может быть, позже я расскажу тебе, и ты поймешь, что мной двигало.

— Вы не имели права так рисковать, тем более теперь, когда Петтигрю сбежал и отправился на поиски Лорда. А тут еще этот турнир. Вы представляете, какой будет резонанс, если пострадает кто-нибудь из иностранной делегации? Мы получим не просто гражданскую войну, в Европе все еще помнят Гриндевальда. Не уверен, что от магической Британии что-то останется…

— Северус, ты сгущаешь краски. Волдеморт пока не возродился. Возможно, Питер и не будет его искать, а заживет где-нибудь спокойной жизнью. Но все же ты отчасти прав. Было бы неплохо, если бы ты наладил связи со старыми друзьями, прощупал почву…

Северус мысленно усмехнулся. Как бы плохо ни было директору, своего он не упустит. Принц и сам намеревался заняться чем-то подобным, но вот ставить в известность Дамблдора не входило в его планы. Обязательств, кроме рабочего контракта, у него перед директором не было. Старик между тем продолжил:

— Да и отказаться от турнира нет никакой возможности. Мы все заслужили немного развлечений. А через три года турнир повторится, можно будет отправить Гарри…

— А вы, я посмотрю, оптимист и надеетесь, что турнир обойдётся без эксцессов. Ну хорошо хоть, вы не планируете, чтобы он заполучил Кубок Огня в этом году, — хмыкнул Северус.

Нахмурившись, он подумал, что слишком устал для бесед с директором и может сболтнуть лишнего, и встал с кресла. Надо было уходить, но его интересовал еще один вопрос:

— Как вы расправились с хоркруксом?

— Яд василиска. Точнее, ядом я пропитал меч Гриффиндора. Он, как известно, гоблинской работы, а потому впитывает все, что может сделать его сильнее. Теперь им можно уничтожать хоркруксы.

Где директор этот яд раздобыл, спрашивать было бесполезно. Северус коротко кивнул, делая зарубку в памяти. Нашел директор, значит, надо потрясти своих поставщиков и Малфоя — возможно, и ему получится разжиться ценным ядом. Интересно все же, что это было за кольцо, что Дамблдор решил рискнуть из-за него? Примерно такие мысли занимали Северуса, когда он вернулся к себе. Хорошо было бы сейчас принять душ и завалиться спать. Но еще надо было просмотреть расписание, перебрать кое-какие бумаги. Надо бы еще декану пройтись по подземельям и подновить чары, которые обеспечивают безопасность студентов его дома. Но на это потребуется немало сил — в любом случае придется отложить на завтра. Принц уселся за стол. Таблица с учебной нагрузкой расплывалась перед глазами. Вроде бы каждый год одно и то же, но нет. То некоторые ингредиенты не закупят вовремя, и приходится заменять часть зелий на другие или перекраивать программу, то в Министерстве пересмотрят какие-нибудь дурацкие правила, и то, что раньше свободно изучалось, скажем, на пятом курсе, становится доступным лишь для тех, кто готовится к ТРИТОН, то кто-нибудь из чиновников или Совет попечителей решит увеличить часы на маггловедение за счет зелий или наоборот… А еще хотелось познакомить хотя бы старшие курсы с новинками зельеварения. Вот и приходилось перекраивать и программу для всех курсов, и расписание чуть ли не каждый год. Вдруг раздалось тихое покашливание. Северус оторвал голову от бумаг и оглянулся. Кабинет декана, конечно, во многом уступал кабинету директора, но тем не менее портреты тут тоже висели — в основном деканов, которые руководили факультетом достаточно долго и пожелали оставить свой портрет именно здесь. И сейчас на Северуса чуть оценивающе поглядывал Финеас Блэк. Вот уж кто ни в чем себе не отказывал — личных портретов у него было как минимум три — в доме на Гриммо, в кабинете директора и в кабинете Слизеринского декана. Обычно Финеас предпочитал общество директоров. Все же слизеринцев было там гораздо меньше, чем представителей всех остальных факультетов, а он не мог допустить ущемления прав своего факультета.

— Кхм-кхм, — едко повторил Блэк.

— Директор Блэк, чем обязан чести вашего визита? — спросил Северус. Хотелось послать этого Блэка, но вдруг скажет что-то интересное.

— Декан Снейп, — с ехидцей произнес Финеас, ясно давая понять, что думает про маггловскую фамилию, — просто так уж вышло, я слышал ваш разговор с директором Дамблдором. И, думаю, могу ответить на непрозвучавший вопрос одному из самых юных деканов в истории Хогвартса, да еще и праправнуку. А что? В дом на Гриммо я захаживаю, гобелен рассматривал. На него, правда, сейчас противно смотреть — Сириус Орион Третий наплодил столько полукровок, что за ними чистокровных отпрысков не разглядишь. Сорняки всегда растут лучше, но плоды их никуда не годятся. Ну да речь сейчас не об этом. Что вам известно о стражах Хогвартса?

Северус напрягся: ох уж эти портерты, нет бы сразу сказать, в чем дело, так нет — надо обязательно повыпендриваться. Но тем не менее в голове всплыла какая-то смутная информация, почерпнутая, кажется, из Истории Хогвартса, что принадлежала его матери и была зачитана им чуть ли не до дыр.

— По легенде каждый основатель побеспокоился о безопасности Хогвартса и оставил своего стража. Однако что это были за стражи и живы ли они по сей день — неизвестно.

Финеас Блэк довольно ухмыльнулся.

— Это вам неизвестно. Как, впрочем, и большинству магов. Раньше это было в ведомстве деканов, которые были преемниками самих основателей. Директор же первоначально был кем-то вроде завхоза, решал в основном хозяйственные вопросы. Однако постепенно в его руках сосредотачивалось все больше полномочий. Вот теперь уже и деканы не знают про стражей Хогвартса.

Северус чуть улыбнулся, представив Дамблдора на месте Филча. Но, спрятав улыбку, продолжил слушать своего предка.

— Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что даже директор не знает всей истории, а ведь самые ценные книги о магии Хогвартса хранятся в директорском кабинете. Но я ушел в сторону. Я собирался поговорить с вами о стражах Хогвартса. Основатели понимали, что они не вечны, а замок надо защищать — ведь Хогвартс всегда был оплотом колдовства и знаний, многие могли покуситься на него. Каждый из Основателей оставил своего стража, которым может управлять или декан в соответствии с факультетом, или директор — всеми четырьмя. Так вот, Годрик Гриффиндор раздобыл яйцо феникса. Да-да, того самого, которого Дамблдор использует как личного фамильяра. Ровена Рейвенкло, которая знала языки почти всех волшебных существ, заключила договор и поселила в озере гигантского кальмара. Кажется, она же в шутку назвала его Годриком. И он до сих пор охраняет воды Черного Озера. Хельга Хаффлпафф всегда больше доверяла растениям — именно она заложила Запретный лес, правда, изначально он назывался Охранным. Поверьте, к Хогвартсу никто не подберется с той стороны. Ну, а великий Салазар поселил в подземельях…

— Василиска, — почти прошептал Северус.

— Совершенно верно, молодой человек. Теперь, думаю, вы знаете, откуда Дамблдор раздобыл яд.

— Вы хотите сказать, он отправился в подземелье, нашел Короля змей и уговорил его поделиться ядом?

— Вот вроде вы умный молодой человек, а говорите такие глупости. Разумеется, нет. Чтобы разбудить василиска, а он сейчас в глубокой спячке, нужно быть змееустом.

— Но вы же говорили, что деканы могут управлять факультетскими стражами, а директор — всеми.

Финеас закатил глаза.

— Ну, управлять — это я, конечно, преувеличил, но поднять на защиту в случае опасности для замка — могут. Например, если с утра пораньше вы обнаружите войско под стенами замка, то вы можете призвать стража заклинанием. Но это не исключает возможности договориться, что Дамблдор успешно осуществил с фениксом. А чтобы договориться с василиском, нужно владеть змеиным языком. Да, Салазар полагал, что его дети всегда будут связаны с Хогвартсом. Но род его оборвался.

Трагическая пауза затянулась.

— Так откуда директор добыл яд?

— Из запасников. Там же хранятся перья и слезы феникса, секрет кальмара и еще множество разных полезных вещей. Страж Хаффлпафф в этом плане еще и самый функциональный. Вы ведь не раз наведывались туда за ингредиентами, верно, Северус?

Вопрос был риторический.

— Но у деканов тоже есть запасники, — многозначительно сообщил Блэк.

— Вот как? — Северус вздернул бровь. — Почему же профессор Слизнорт не рассказал мне о нем, передавая дела?

— Дело в том, что он сам не знал. Его предшественник, профессор Белби, прекрасно знал о слабостях профессора Слагхорна. Не думаю, что он бы хоть что-нибудь оставил вам, не говоря про пополнение запасов.

Северус хмыкнул. Слагхорн знал цену редким ингредиентам. Затем директор Блэк, который знал деканский кабинет как свои пять пальцев, рассказал, где спрятан тайник и как его открыть. Сделать это мог только декан Слизерина. Там под древними чарами безвременья лежали воистину редкие и ценные вещи. В том числе и яд василиска.

— Пользуйтесь при надобности, пополняйте при возможности, — сказал Блэк и покинул портрет.

В ту ночь Северус добрался до постели глубоко за полночь.

* * *

Сентябрь и октябрь пролетели быстро. Помимо обычных обязанностей, у Северуса появились дополнительные. Во-первых, надо было подобрать рецепт зелья, которое позволило бы протянуть директору как можно дольше. Мало приятного остаться без великого светлого волшебника, когда у вас возрождение Темного Лорда на носу, а вдобавок Турнир Трех Волшебников. Но тут имелись некоторые успехи, и директор держался вполне бодро. Во-вторых, почти все выходные Северус проводил, навещая бывших соратников, пытаясь прощупать их настроение. Почти все боялись. Но Принц был уверен, что, во всяком случае, Регулус, да и Люциус его поддержат. Остальные явно не желали возвращения Лорда, но в случае, если он призовет их — они явятся. Впрочем, Рабастан Лестрейндж тоже колебался. Он прекрасно понимал, что за отданную чашу Волдеморт его по голове не погладит, хоть и не знал, в чем там была суть. А теперь у него еще подрастали дети — Родольфус и Регина. Северус всерьез подумывал о том, чтобы рассказать Лестрейнджу правду о хоркруксах. Но пока было не известно, стал ли их господин смертным и есть ли шанс его одолеть. Все слишком хорошо помнили, насколько он силен.

Прибытие делегации Дурмштранга и Шармбатона дело не облегчило. Если к мадам Максим Северус не имел никаких претензий, то вид Игоря Каркарова вызывал глухое раздражение и желание подсыпать яд. И если бы тот прибыл с частным визитом, то вряд ли бы уехал. Северус слишком хорошо помнил, как Каркаров выкупал свою шкуру. Но внешне он никак не выдавал этого, и Игорь решил, что они теперь если не друзья, то по меньшей мере хорошие знакомые, и поэтому за обеденным столом выбрал себе место рядом с Северусом. Но в глазах директора Дурмштранга Северус видел все тот же липкий страх — метка давала о себе знать. Даже подозрительный Муди с его вечными придирками, который удвоил свою «постоянную бдительность» после приезда Каркарова, не раздражал его так сильно, как болгарин. Хотя Муди был странным, вечно шикал на Северуса, всем своим видом показывая, что не доверяет. Впрочем, Принц не настолько хорошо знал бывшего аврора, чтобы делать какие-то выводы. Возможно, Аластор спятил окончательно после того, как его «ушли» на пенсию.

Зато на уроках стало веселее — иностранные студенты с удовольствием знакомились с Хогвартской программой. Что-то они уже опередили, а кое-что было любопытным и для них. Открытием стал и Виктор Крам. У Северуса сложилось убеждение, что все спортсмены, а уж тем более профессиональные, тупицы. Тем не менее Крам, несмотря на отвратительный английский, демонстрировал отличные знания и навыки. Это вызывало уважение. Внешне легкомысленные француженки тоже были не так просты. Они отточили навык прикидываться глупыми барышнями практически до совершенства. На деле почти каждая из прибывших была прекрасной ведьмой с амбициями. Другие и не могли попасть в делегацию. И если Северус поставил бы пару галеонов, что от Дурмштранга чемпионом станет Крам, то понять, которая из этих милых щебечущих девочек станет чемпионом своей школы, было решительно невозможно. Что же касается чемпиона Хогвартса, слизеринский декан имел нескольких фаворитов, главным из которых был Седрик Диггори — талантливый и трудолюбивый хаффлпаффец. Еще Принца порадовало, что слизеринцы отнеслись к турниру скорее как к возможности завести полезные знакомства, чем как к пути завоевания славы. Особенно старались девушки, поскольку в делегации Дурмштранга, которая разместилась за обеденным столом Слизерина, были в подавляющем большинстве чистокровные и весьма талантливые парни. Слизеринцы не обижались и сосредоточили внимание на француженках. Наверняка не последнюю роль в таком отношении сыграла саркастичная речь декана, в которой он популярно объяснил, в чем состоит разница между гладиаторами и патрициями. Не меньше Северус провел бесед и с родителями своих учеников. Родители запретили своим единственным сыновьям так глупо рисковать своим родом. Естественно, те не признавались, но к Кубку Огня в итоге подходило гораздо меньше слизеринцев, чем представителей других факультетов.

Но, разумеется, без Поттера дело не обошлось. Когда Дамблдор в большом зале начал зачитывать имена чемпионов школ, сначала все шло гладко.

— Чемпион Дурмштранга — Виктор Крам!

Взрыв оваций, кажется, за него болели не только свои, но и все любители квиддича.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

Аплодисменты чуть тише, но ненамного, все же хлопали почти все мальчики.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

Вся школа дружно приветствовала своего чемпиона. А Северус даже позволил себе улыбнуться. Не то чтобы он так уж любил хаффлпаффца, просто до последнего опасался, что Гарри Поттер с его патологической склонностью влезать в неприятности отличится и тут. Но радовался он рано, поскольку Дамблдору пришлось прервать свою поздравительную речь — Кубок Огня выплюнул еще одно имя:

— Гарри Поттер!

Потом последовали очень бурные выяснения, как такое могло случиться, кто виноват и что делать. Разумеется, решить смогли только последнее. Тут вариантов особо не было. Как бы имя Гарри Поттера, написанное его рукой, ни очутилось в Кубке Огня, вердикт его был ясен — Гарри должен принять участие в соревновании. Все присутствующие в разбирательстве пытались выяснить причину такого решения Кубка, но следов применения магии не было. Муди нес какую-то ахинею про конфундус, словно кубок был живым и его можно зачаровать. «Эх, сейчас бы Берри сюда, возможно, она бы смогла разобраться с чарами». Но не пустили даже Флитвика, и вообще все как-то быстро замялось. Каркаров и Максим были полны возмущения, но ничего не могли поделать. Северус же рассматривал мальчишку — тот был так испуган и растерян, что сомнений у Принца не было: это не он бросил имя в Кубок. А значит, Гарри Поттера опять хотят убить.

Потом все же появился Сириус, но и крестный отец ничего не мог поделать с магическим контрактом. А еще всячески поощрял и подбадривал мальчика. Северусу хотелось сказать: «Не высовывайся, Поттер, займи последнее место, но останься жив!» Сириус же распинался в основном о том, что рядом с Дамблдором и Муди никто не посмеет обидеть Гарри. Ну конечно, дети уже считают его выскочкой и оскорбляют. Теперь Поттер на своей шкуре прочувствует, каково это — быть парией. Пожалуй, только мисс Грейнджер действительно поддерживала его. Все же Поттеру удивительно везет — от этого никуда не деться.

Впрочем, у Турнира Трех Волшебников было неоспоримое преимущество — в школу допустили прессу для освещения событий. Все же есть что-то в том, чтобы засыпать и просыпаться не в одиночестве, а с шикарной женщиной. Оставалось только выяснить, как Рита проникает в его покои. Судя по отклику чар — он сам открывает перед ней двери. Скитер еще не разу не была в его комнатах без него. Но уже несколько раз он переступал порог, закрывал дверь, а она оказывалась за его спиной. Но это не мантия-невидимка, и не зелье невидимости, и не дезиллюминационные чары. После каждого ее визита он накладывал новые чары для обнаружения незваного гостя, исключающие очередную лазейку. Но пока Скитер вела в этой игре. Северус уже подумывал о водопаде воров, но это было несколько накладно и неудобно. Определенно, у Риты есть секрет. И он его разгадает рано или поздно.

Берри методично расчесывала волосы щеткой. Такой уж необходимости в этом прямо сейчас не было, просто это успокаивало. Оказалось, леди Блэк быть не так уж и просто. Ей пришлось многое освоить — участвовать в приемах, организовывать приемы, одеваться для приемов, говорить на приемах и даже думать так, чтобы это было достойно леди Блэк. Берри усмехнулась — на приеме по поводу помолвки ей было достаточно благодарить и улыбаться, а она едва выдержала это. За прошедшие двенадцать с половиной лет она многому научилась. Но самое главное — у нее был Арк. Если в чем-то мнения Вальбурги и Фрагарии Блэк совпадали, так в том, что это был самый лучший ребенок. Естественно, все мамы думают, что их ребенок самый лучший. И, конечно, как и все мамы, Берри провела не одну бессонную ночь, когда ее мальчик болел, переживала, когда же случится первый волшебный выброс, волновалась, когда он пошел в школу. И сейчас, когда ему уже было девять, она все еще беспокоилась о тысяче вещей. Да, они с Регулусом могли дать самое лучшее из возможного, но Арктурусу жить в этой стране. А в магическом обществе шла медленная стагнация. Война с Гриндевальдом всколыхнула общественность, вызвала изменения в законодательстве, однако наблюдался нездоровый перекос. Магглорожденные получали квоты, проводились законы, которые перечили многолетним устоям и уже ущемляли права чистокровных, а вместе с тем общество все больше замыкалось в себе и тщательно оберегало Статут секретности, отбросив всякие попытки интеграции с простецами. И реакцией на это стало появление Пожирателей Смерти. Нет, конечно, нельзя сбрасывать со счетов личность и роль Волдеморта — но семена его идей попали на слишком благодатную почву.

Берри еще раз провела щеткой по волосам. Как бы ей хотелось не думать обо всем этом, а приводить в порядок Блэк-манор, который был обжит едва ли наполовину. Или заняться наконец-то исследованиями. Да хоть и бы просто рисовать в свое удовольствие. Она и делала это, но всегда фоном висело: «Он вернется — будет война». А тут еще и в августе у Регулуса и Северуса снова потемнели метки — очень нехороший признак. Регулус забросил все свои проекты реформ в Министерстве, но не стал больше времени проводить с семьей. Малфой, Лестрейндж, старый Розье, Роули, Сэлвин, Гойл, Крэбб и еще много кто теперь бывали частыми гостями в их доме. Берри не лезла в дела мужчин, выполняя роль любезной хозяйки, но Регулус сам держал ее в курсе. Их единственным шансом было уничтожить хоркруксы и ликвидировать Лорда, пока он не окреп достаточно. Тем не менее большинство его последователей боялись своего господина до дрожи. Регулусу приходилось изворачиваться и применять все свое дипломатическое мастерство, чтобы вести эти беседы. Вот и сегодня он задерживался у Басти. Они всей семьей были в гостях у Лестрейнджей — дети играли, дамы беседовали о системе образования, а джентльмены заперлись в кабинете хозяина и обсуждали предполагаемую дату возвращения Лорда, а также место, где он с Хвостом может скрываться. Когда пробило девять, леди Блэк простилась с леди Лестрейндж и вместе с сыном вернулась домой. Арк уже давно спал, а Регулуса все не было. А ей хотелось поговорить с мужем. Как же все это не вовремя.

Берри вздрогнула от внезапного прикосновения — она так задумалась, что не заметила, как сзади подошел Регулус — но тут же расслабилась. От нежных поглаживаний хотелось мурлыкать.

— Фрес, тебе не обязательно было ждать меня.

Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее. Как бы ни было это приятно, Берри все же смогла остановиться, а то сегодня они не поговорят.

— О чем ты так долго говорил с Басти?

— Рассказывал идею Северуса о метках. Разумеется, пришлось вдаваться в подробности. Он не знал, что мы мало чем отличаемся от рабов, — горько улыбнулся Регулус. — Но у Басти, кажется, есть догадки, где может скрываться наш Лорд.

Они поговорили еще немного, а Берри все не решалась сказать. Но Регулус уже сам заметил, как нервно она теребит край рукава ночной рубашки.

— Но ты хочешь поговорить о чем-то еще, Фрес? Что-то с Арком?

— Нет, все в порядке. Разумеется, если не считать того, что, кажется, Регина влюблена в него, а ему не нравится внимание пятилетней девочки, — и она нежно улыбнулась, вспоминая возмущение сына по этому поводу.

— Неплохая партия, но, думаю, еще рановато обсуждать помолвку, — отшутился Регулус и, словив руку жены, принялся поглаживать ее пальчики. — Так о чем ты хотела мне сказать?

— Редж, ты заметил, что у нас было на завтрак?

Регулус пожал плечами:

— Бекон, яичница, шпинат, тосты с джемом.

— А вчера?

— Запеканка, орехи, брокколи… Подожди, я не понимаю, к чему ты ведешь?

Берри подскочила и принялась расхаживать туда-сюда, заламывая руки.

— Это все так не вовремя. И я еще не проверяла, мне так страшно. Но эти брокколи и шпинат мы едим уже добрый месяц… И еще. У меня задержка.

Возможно, если бы не усталость после тяжелого разговора с Басти, Регулус догадался бы быстрее, но ему потребовалось секунд двадцать, чтобы понять, о чем говорит его жена. Он подскочил к ней, обнял за плечи и прижал к себе. Ее пушистые волосы щекотали нос.

— Я люблю тебя, Фрес. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, — он опустился перед ней на колени и поцеловал живот через рубашку. — И его.

— Или ее, — нервно хихикнула Берри.— Если там действительно кто-то есть. Я, правда, не знаю, как так вышло. Я пила зелье, как обычно. Может, это просто задержка?

— Вот завтра пригласим целителя Ливси, сразу после завтрака — и узнаем. А теперь мы оба устали.

Регулус подвел ее к кровати, скинул свою одежду, и они улеглись рядом. Берри уткнулась ему в грудь и, быстро успокоившись в объятиях мужа, уснула. Регулус же думал о том, что никому не позволит обидеть свою девочку. И мальчика. И еще одного ребенка, которого он уже любит.

Вальбурга Блэк давно видела десятый сон. Спала она крепко и счастливо, уверенная, что скоро младший сын обрадует ее новостью о предстоящем пополнении семейства. Зря, что ли, она уже которую неделю заботливо подливала невестке зелье зачатия в чай? Чистокровных Блэков должно быть много!

* * *

На губах Северуса заиграла тонкая улыбка. Наконец-то он разобрался, в чем дело, и подловил Риту. Все же что-то есть в этих зеленых глазах, особенно когда она сердится.

— Так, так, так, Lovely Rita. Nothing can come between us. Скажешь, какая у тебя анимаформа?

Рита только прожгла его взглядом, а затем поднялась и отряхнулась. Приятного мало принудительно обернуться человеком. Вот она и растянулась, да еще и Северуса повалила. Конечно, в этом было что-то эротичное, но мисс Скитер любила все держать под контролем.

Северус продолжал размышлять вслух:

— Наверняка кто-то маленький, незаметный — мышка? Птичка? Думаю, тебе бы подошла колибри. Ты совсем не похожа на мышку.

Он уже поднялся сам и притянул ее к себе.

— Ну, не обижайся, Рита, не только тебе раскрывать чужие секреты. К тому же я никому не скажу.

Рита фыркнула:

— Ладно. Но как, позволь узнать, мне теперь незаметно проникать к тебе? Или ты хочешь поставить в известность весь Хогвартс? Тем более теперь, когда Дамблдор запретил мне здесь находиться?

— Хорошо, уговорила. Сниму антианимагические чары, хоть я и намучался с ними. Поставить те, которые не пропустят анимага, просто, а вот с теми, которые заставляют обернуться — пришлось повозиться.

Рита приподняла бровь.

— О, сколько усилий для меня — я ценю. Что там со следующим туром?

Она привычно подошла к камину и зажгла сигарету. Все же с вентиляцией в подземельях не так хорошо, чтобы курить просто в комнате.

— Понятия не имею, — выдал Северус, усаживаясь на диван — обычно он предпочитал кресло, но в нем вдвоем тесно. — Хвала Мерлину, я хотя бы этим не занимаюсь. Я лучше почитаю, как ты это опишешь. С драконами вышло хорошо — благодаря тебе никто даже не вспомнил про самих драконов. Но могу сказать, что будет Святочный бал.

— Вот как? Очень мило. Жаль, Дамблдор вряд ли пришлет мне приглашение.

— Конечно, после той статьи о Хагриде и соплохвостах. Но когда тебя это останавливало, Рита?

В ответ Скитер блеснула улыбкой с золотыми зубами. Северус никак не мог понять, зачем они ей. Для волшебника вырастить новый зуб не было проблемой. Очередная тайна Риты Скитер.

— Ты прав, материал будет потрясающим. Первая юношеская любовь — это так трогательно.

— Кстати, о юношеской любви, Рита. Если позволишь, я дам тебе совет: не очень-то поливай грязью мисс Грейнджер.

— Любимая ученица? — удивилась Скитер.

— Поверь — нет, она умна, конечно, но не исключительна. Дело не в этом.

— Тайная страсть к магглорожденным гриффиндоркам? — заговорщически прошептала журналистка.

— Мерлин, Рита, оставь свои штучки. Родители у нее, конечно, магглы. Вроде магглы. Но она приходится двоюродной племянницей леди Блэк.

— Вальбурге? — удивилась Рита и замерла, как гончая, почуявшая след. — У Блэков были сквибы?

— Рита, где твоя хватка? Младшей леди Блэк — Фрагарии, в девичестве Фрост. У нее мать магглорожденная. Неужели это не ты написала статью в «Пророк» о помолвке Регулуса Блэка с полукровкой?

— Нет, не я, — протянула Рита. Тот шикарный материал у нее утянула коллега. Риту, естественно, на прием не приглашали, а та была на нем официально.

— Это я к чему? Леди Блэк, хоть и не афиширует этого, но о племяннице заботится. Боюсь, она расстроится, если ты будешь писать гадости про девочку.

— Да, да, спасибо, что предупредил, Северус. Я не хочу расстраивать кого-либо из Блэков. Но давай лучше займемся более приятным делом, — сказала Рита и уселась к нему на колени.

* * *

Гермиона еще раз посмотрела на себя в зеркало. Просто удивительно, как может преобразиться человек, всего лишь изменив прическу и сменив привычную одежду. Тетя Берри выручила ее в очередной раз, прислав чудную мантию и платье, а также целую кучу всякой мелочи — начиная от туфель, заканчивая зельем для ресниц. Гермиона из Золушки превратилась в таинственную принцессу и была готова отправиться на бал. Вот уж действительно, тетя Берри стала для нее феей-крестной. Нет, теперь Гермиона знала, и получше многих, что феями называют совсем другие существа, которые и на людей-то похожи весьма отдаленно, а к таинству крещения и вовсе не имеют никакого отношения. Впрочем, у магов, особенно чистокровных, крестные были, хотя и это с христианским обычаем общего имело мало. Скорее просто прижившееся выражение, которое обозначало, что человек будет заботиться о ребенке наравне с родителями или, в случае их смерти, вместо них. Тетя Берри показала Гермионе и ее родителям магический мир, рассказала о правилах приличия и вообще отвечала на любые вопросы. Познакомила Гермиону с домовиками и другими волшебными существами, традициями волшебников и нормами, принятыми в этом крайне консервативном обществе. Гермионе нелегко было их принять, да и по большому счету она так и не научилась им следовать, но хотя бы понимала, что к чему.

На этом покровительство леди Блэк не заканчивалось. На третьем курсе тетя Берри отговорила Гермиону от использования хроноворота ради учебы, помогла определиться с предметами, а главное, объяснила, чем могут быть чреваты шутки со временем. И не просто объяснила, а дала почитать кучу интересных книг. Оказывается, постоянное использование хроноворота может приводить к накоплению побочных эффектов, а некоторые из них приятными не назовешь: выпадение из времени, нелинейное его течение… Брр. Это уже не говоря про эффект бабочки. Обычно хроновороты используют только в лабораторных условиях, чтобы обеспечить, например, своевременное выполнение сложного заказа к определенному времени — человек может реально раздвоиться. Но никак не в условиях школы, где действует миллион случайных факторов. В общем, скрепя сердце, Гермиона отказалась от Прорицаний (и, судя по рассказам мальчиков, не зря) и Маггловедения (она и так прекрасно ориентировалась в родном мире). Более того, тетя ей рассказала, что можно напроситься на индивидуальные занятия у преподавателей, что Гермиона и сделала. По каждому предмету она дополнительно прозанималась месяц, чтобы понять самой или при подсказке учителя, стоит ли заниматься всерьез. Например, под контролем профессора Снейпа она на третьем курсе сварила оборотное зелье. Теперь она знала, что способности и усидчивость у нее есть, а вот талант, увы, отсутствует. Профессор, правда, похвалил ее зелье, которое получилось «вполне приемлемым, по меньшей мере шкурка бумсланга не пропала даром», но она так и не смогла на взгляд и запах уловить, когда нужно что-то добавить или помешать. На ЗОТИ Люпин как-то не хотел заниматься с ней отдельно — тут бы догнать программу после Локхарта и Квиррелла. У Макгонагалл на нее тоже не нашлось времени. «Все, что вам нужно знать — вы получаете на занятиях, дополнительно можете ознакомиться с литературой в библиотеке». Хорошо хоть, список этой дополнительной литературы дала. Астрономия быстро наскучила самой Гермионе. Чтобы не спать по ночам, надо по-настоящему любить звезды. Нумерология, если не считать сакральный смысл цифр, сильно отстала от маггловской математики. По крайней мере, профессор Вектор с явным интересом листала учебники мисс Грейнджер по алгебре и геометрии, а под конец вообще сделала себе копии. А еще Гермиона поняла, что ей очень нравятся чары и руны. На них она и решила сконцентрироваться.

Всем бы был хорош четвертый курс, если бы Гарри не вляпался в Турнир Трех Волшебников. Зато, когда ему снова понадобилась поддержка, их дружба словно обновилась. По крайней мере, Гермиона теперь была не ходячим справочником, а действительно другом. Она нисколько не сомневалась, что Гарри не бросал в Кубок Огня свое имя, и поддерживала его как могла, а вот Рон повел себя некрасиво. Понадобилось состязание с драконом, в котором Гарри едва не погиб, чтобы до Уизли наконец-то дошло, что участвовать в турнире не так уж и весело. Вообще, Рон был кошмарен и по отношению к ней — это надо же, заявить: «Гермиона, ты же девушка, пойдем на бал?» Просто ужасно. Ничего, теперь все увидят, что она девушка. Гермиона уложила волосы при помощи специального заклинания. Волшебная мазь сделала их послушными. Одно косметическое зелье придало сияние коже, губам — яркость и блеск, другое — сделало ресницы длинными и пушистыми. Платье сидело идеально. Девушка улыбнулась сама себе — она не ударит в грязь лицом, да и кавалер у нее всем на зависть. Гермиона не сразу поняла, что ее привлекает в Викторе Краме. Уж точно не его квиддичные таланты и известность. А вот его серьезность, молчаливость, даже мрачность, полное игнорирование девушек-поклонниц ей нравились. Кто-то мог бы назвать Крама некрасивым — худой, с нездоровым цветом лица, темноволосый и черноглазый, с большим крючковатым носом… Он определенно напоминал кое-кого. Но эти мысли Гермиона засунула куда подальше. Восхищаться учителем — это нормально, если это не Локонс, конечно, но встречаться все же лучше с кем-то более близким по возрасту.

Виктор встретил Гермиону у Гриффиндорской башни — в парадной форме, безупречно подтянутый. Горящие глаза были красноречивее всех слов, что он попытался ей сказать. Гермиона весь вечер ловила на себе завистливые, удивленные, восторженные и заинтересованные взгляды. Виктор виртуозно вел в танце, и она чувствовала себя настоящей принцессой.

* * *

На лице Северуса ничего не отразилось, но он почувствовал облегчение. Бал подходил к концу — в зале оставались лишь немногие школьники и учителя. Но Каркаров с пылкостью влюбленного зазывал его на прогулку во двор. Судя по всему, и толпа студентов направилась туда с романтическими намерениями. К сожалению, большинство из них были уже достаточно взрослыми для необдуманных поступков, но недостаточно — для возможных последствий.

На лавочках, да и в кустах было полно целующихся парочек, особенно разошедшихся Северус охлаждал снятием баллов. Он прекрасно понимал, что эффект будет краткосрочным, но не мог терять репутацию самого мрачного профессора Хогвартса. Наконец он ушел достаточно далеко, и рядом послышались шаги Каркарова.

— Что же ты хотел мне сказать, Игорь?

— Северус, все слишком серьезно. Надо что-то делать.

— Не вижу, Игорь, никаких причин для беспокойства.

— Как ты можешь, Северус, закрывать глаза на происходящее? — с явной тревогой возразил Каркаров, понизив голос: вдруг кто подслушает. — Тучи сгущаются все последние месяцы, и меня, не стану скрывать, это очень тревожит…

— Тогда беги, — посоветовал Северус. — Беги, я уж как-нибудь объясню твоё бегство. Что до меня, я остаюсь в Хогвартсе.

Каркаров что — подбивал его все бросить и бежать вдвоем? Или он надеялся услышать от него какие-то новости? Ну уж нет, он прекрасно доказал, что ему доверять нельзя. Пусть и дальше сидит в своем Дурмштранге и надеется, что Лорд до него не дотянется. Северус же займется тем, что постарается Лорда нейтрализовать. И рассчитывать в этом деле на Каркарова не приходится. Но Северусу сегодня не везло. Разумеется, этот разговор подслушал Поттер со своим дружком Уизли. И, судя по их лицам, к выводам они пришли одинаковым — два Пожирателя смерти замышляют недоброе. Заморачиваться по поводу мальчишек сил не было, когда они отошли в сторону, Каркаров попытался продолжить разговор, но Северус оборвал его.

— Игорь, как видишь, здесь полно чужих ушей, не думаю, что наш разговор должен стать достоянием общественности.

— Но когда нам поговорить, Северус? Ты избегаешь меня, а дело между тем серьезное.

— И серьезнее, чем ты думаешь. Но у меня, в отличие от тебя, есть доказательства лояльности, ты же купил себе тринадцать лет свободы дорогой ценой. Наслаждайся же ею. Пока можешь.

Северус с удовольствием посмотрел на еще более вытянувшееся лицо Каркарова и растворился во тьме. Можно было бы, конечно, погонять студентов, но он достаточно хорошо знал Риту, чтобы ожидать ее визита сегодня. С ней в любом случае общаться приятнее, чем с Каркаровым.

Примечания:

"Lovely Rita. Nothing can come between us." — строчка из песни The Beatles "Lovely Rita"

Ну, и цитирование "ГП и кубок огня" имеется, куда ж без него.

Северус совершенно отрешенно следил за событиями Турнира Трех Волшебников. Ну, подумаешь, во втором туре четверо участников нырнули на целый час в озеро, чтобы высвободить своих близких. Гарри Поттер, как всегда, проявил чудеса необоснованного героизма. Можно подумать, кто-то допустил бы гибель маленькой французской девочки. Нет-нет, на Турнире, разумеется, гибли люди, но только участники. В общем, это было на редкость незрелищное мероприятие. Да к тому же было довольно холодно, несмотря на согревающие чары, которые он и старшекурсники то и дело подновляли на младших. Потом еще недели две бодроперцовое и прочие противопростудные зелья варились в больших объемах. Но одна несомненная польза от турнира была. За всеми этими развлечениями, скандальными статьями Риты Скитер и налаживанием международного сотрудничества никто почти не обратил внимания на суд, который стараниями Регулуса и двух Малфоев состоялся в тот же день, что и второй тур. Небольшая взятка в «Пророк» — и дело забыли осветить в прессе. Поэтому сейчас Северус мерз на холодных ветрах Азкабана, где сам воздух, стены и камень, казалось, источали отчаяние. Необходимости в патронусе не было, да и не хотелось его светить перед другими, но рука как будто сама сжимала палочку и пыталась выписать нужный пасс. Никто, само собой, не сказал, как долго придется ждать, хорошо хоть, дата была известна и выпала на субботу. Принц околачивался на площадке у входа уже второй час в ожидании Люциуса, которого внутрь пустили для оформления необходимых бумаг, все же он был поверенным. На площадке у входа было невозможно не то что сесть, но даже укрыться от ветра, который менял направление каждые две минуты. Всего два часа были испытанием — а кто-то провел здесь годы. За этими невеселыми размышлениями Северус и коротал время. Наконец-то дверь скрипнула, открывшись ровно настолько, чтобы выпустить двух людей. Люциус, мелькнув светлыми волосами, вышел с ровной спиной. Рядом, заметно опираясь на него, стоял не человек, а его тень, которая прошелестела:

— Северус, у тебя такая рожа, словно это ты провел тринадцать лет с дементорами!

— Марк!

Только Мальсибер может шутить в такой ситуации. Северус крепко сжал его в своих объятиях. В горле стал ком, а глаза защипало, слова застряли где-то на уровне легких. Какой же он худой! Как еще держится жизнь в этом тщедушном теле?

— Ладно, пойдемте, — прервал их Малфой. — Леди Мальсибер заждалась сына.

Хорошо, что они выбрали лодку — с метлы Марк сейчас просто свалился бы. Пока Люциус зачаровывал весла, Северус укрыл Мальсибера сначала мантией, а потом и шерстяным пледом и выдал зачарованную флягу с горячим шоколадом.

— Спасибо, Северус, спасибо, даже если это все мне просто снится.

— Марк, скажешь спасибо Эйвери. Это он откопал закон тысяча семьсот двадцать шестого года, согласно которому единственного мужчину в роду нельзя подвергать заключению в Азкакбан сроком более чем на десять лет. И судьбу благодари, что этот закон каким-то чудом не отменили раньше. Теперь процесс об его отмене уже идет полным ходом. Но мы успели.

Кажется, Северус не рассчитал — речь его была слишком длинной для Марка. Он устало повесил голову, но все же проронил, подтверждая, что понял сказанное:

— Мой отец?

— Умер шесть лет назад.

Видимо, более несчастным Марк быть уже не мог, поэтому он лишь тяжко вздохнул.

— Но твоя мама дождалась тебя, Марк.

И на миг на его лице мелькнула светлая, мальчишеская улыбка, что когда-то частенько раздражала Северуса и по которой он невыносимо скучал.

Наконец-то они достигли берега. Люциус уменьшил лодку и запихнул ее в карман мантии, и они все вместе аппарировали в Мальсибер-манор. Северус помнил леди Мальсибер веселой и жизнерадостной женщиной с черными живыми глазами, изящные руки которой не знали ни минуты покоя — каждое ее слово или действие сопровождалось жестом. Когда Марка осудили на пожизненное заключение в Азкабане, его мать разом постарела лет на двадцать, глаза ее потухли, а руки опустились. Сейчас, стоило ей увидеть своего сына, как она кинулась к нему, прижимая, обнимая и целуя своего мальчика. Леди Мальсибер принялась так быстро говорить по-итальянски, что Северус с трудом разбирал слова. Да это и не было нужно, ведь каждому понятно, что может сказать мать сыну, который фактически вернулся с того света. Они с Люциусом, не сговариваясь, поспешили выйти из комнаты. Все же это было слишком личным.

Врачебный консилиум затянулся, но уже к вечеру Северус получил целый список зелий, которые понадобятся Марку для восстановления. Леди Мальсибер пыталась спрашивать о цене, но Северус оборвал ее. Он сделает все, чтобы Марк снова был собой, и это будет для него самой лучшей платой.

И действительно, индивидуальные зелья творили чудеса. Мальсибер уже через неделю не напоминал тот скелет, который вышел из Азкабана. Иногда он замирал, словно прислушивался к чему-то неведомому, и тогда глаза его наполнялись страхом. Больше всего в Азкабане пострадали легкие, и Марк еще долго кашлял кровью. Но Мальсибер уверенно набирал вес, постепенно силы его прибывали, все меньше времени он проводил в постели, а приступы душащего кашля становились все реже и легче. Когда Северус навестил его через неделю, Марк улыбался и шутил. Мать и Эйвери почти не отходили от него. Наверное, материнская забота и дружеское участие делали не меньше зелий и колдомедиков. Да, конечно, Мальсибер не мог покидать свой дом, на палочку его и его матери были наведены чары контроля, а Люциус нес за него личную ответственность, но он был счастлив. Уже через месяц, окрепнув, он сам начал разговор.

— Северус, да пойми ты, это реальный шанс подобраться к Лорду и выведать его планы! Ведь не просто так Поттера кто-то отправил на турнир!

— Марк, все что ты говоришь — очень хорошо и правильно, — протянул Северус, который был уже не рад, что посвятил друга во все подробности от назначения метки до возрождения Лорда, — но позволь тебе напомнить, что, во-первых, ты только месяц назад покинул Азкабан, а во-вторых, твоя окклюменция оставляет желать лучшего — Лорд раскусит тебя на раз-два.

— Во-первых, Северус, то, что я только вышел из Азкабана, несомненный плюс в глазах Лорда — я сохранил ему верность, в отличие от Малфоя или, скажем, Блэка. А во-вторых, я придумал, как обставить его с окклюменцией.

Северус изогнул бровь — признак удивления и интереса.

— Империус. Ты наложишь на меня империус, поковыряешься в моей голове — закладки поставишь, все как надо, и я забуду и этот разговор, и истинные намерения, но приду по первому твоему зову — все же крутая вещь эти карты, что придумала твоя кузина.

— Марк, это все равно безумие!

— Боишься, что у тебя не получится?

— Ты не возьмешь меня на слабо, Марк, я уже давно перерос это. Я не говорю, что мне может светить за непростительное, в конце концов, это можно сделать с другой палочки, но, Марк, это все еще чертовски опасно! Ты забыл, что в любой момент к тебе могут прийти из аврората? И что скажет твоя мать, когда ее спросят, куда ты подевался?

— Ну, что я отправился зачинать наследника, к примеру, — усмехнулся Марк, не обращая внимания на сердитый взгляд Северуса. — Эйв под обороткой меня заменит. Даже если аврор проторчит целый час у постели, то под твоей обороткой личина держится куда дольше. Эйву даже делать ничего не нужно — ляжет в постель и будет изображать умирающего меня.

— Я смотрю, ты все продумал.

— Ты всегда недооценивал мои умственные способности, Северус, — картинно вздохнул Мальсибер. — Но это реальный шанс узнать, что же задумал наш Лорд.

Северус, конечно, не думал соглашаться. Но все же в конце мая у них состоялся совсем другой разговор.

— Да, Северус, как же хорошо жить без империуса! Да здравствует свобода!

— Рано радуешься, Мальсибер, ходить тебе под заклятием до скончания дней, если мы не справимся с Лордом. Что тебе удалось узнать?

Мальсибер налил себе вина и уселся в кресло:

— А что? Разговор долгий, и без хорошего вина не обойтись. В общем, нашел я их с Хвостом — по метке, конечно. Рабастан был прав — они действительно скрывались в заброшенном доме, что мы пару раз использовали в качестве перевалочной базы. Но главное не это — Лорд просто в кошмарном состоянии. И это я даже не столько про телесное здоровье — сейчас он выглядит как отвратительный и некачественный гомункул. Я так понял, Петтигрю на большее не способен. Но дело не в этом. Кажется, Лорд растерял остатки адекватности. Ты только послушай, какой план он придумал, чтобы одним махом решить все свои проблемы.

И Мальсибер принялся живописать, что Лорд решил провести ритуал «Кость отца» с кровью Поттера, чтобы приобрести тело, и там же прикончить ребенка пророчества. Но нет бы просто выкрасть его для этого, тем более что с сентября ему помогает Барти Крауч-младший, который взял под империо своего отца, отблагодарив за тайное освобождение из Азкабана, а сам под обороткой отыгрывает роль Муди. Это он подсунул записку с именем Поттера в Кубок Огня. По задумке Лорда Поттер должен выиграть турнир, коснуться кубка и перенестись на кладбище, где захоронен отец Лорда. А Крауч-Муди всячески помогает пацану не погибнуть в процессе, готовя его на убой. А потом он призовет своих слуг, чтобы устроить показательное убийство Поттера.

Северус потер переносицу — это звучало как полный бред. А ведь Лорд был отличным стратегом, но, верно, он еще в прошлой жизни свихнулся на пророчестве и на Поттере. Впрочем, Поттер кого хочешь сведет с ума.

— Это безумие.

— Тем не менее даже в таком состоянии он чертовски силен. Не уверен, что я смог бы его победить, даже если Хвост и Нагайна будут нейтрализованы. А я спросил, почему бы не провести ритуал прямо сейчас с каким-нибудь другим врагом. Ну, или если так нужен Поттер, то пусть бы Барти выкрал его пораньше, не так уж это и сложно. Но Лорд как будто и не слышал. Зациклился на своем плане, зашугал бедного Хвоста — видишь, я его даже пожалел, так ему достается — и слышать ничего не хочет. Только пьет яд своей драгоценной Нагайны и, кажется, даже вселяется в ее сознание.

— Вселяется в сознание?

— Именно так. По крайней мере, он видит глазами змеи.

У Северуса побежали мурашки по коже. Он читал, что если волшебник, создавая хоркрукс, поместит его в живое существо, то он обретает с ним двустороннюю связь. Неужели безумие Лорда связано с этим?

— Марк, ты должен посмотреть, что за чары на Нагайне. Она может быть хоркруксом. Смотри.

Северус призвал перо и пергамент и принялся чертить узор, который должен всплыть при обнаружении хоркрукса. Марк кивал и запоминал, чтобы при случае проверить, так ли это.

— Если это так, то мы должны убить ее до Лорда. Иначе он вернется опять.

— Не хотелось бы, — вместо привычной шутки вставил Мальсибер. — Но как это сделать? Не адское же пламя мне на нее насылать!

— В случае необходимости — можно и пламя. Но пока змею не трогай, наоборот, постарайся, чтобы Лорд поручил заботы о Нагайне тебе. У меня есть яд василиска. Думаю, он как раз пригодится нам для этих целей. Что же, хорошо, что Лорд придерживается своего плана. Значит, мы сможем разработать контрплан. Когда он ждет тебя обратно?

— На следующей неделе. Ах да, чуть не забыл. Ты должен будешь сварить основу зелья для ритуала. Я смог убедить Лорда, что тебе лучше оставаться шпионом при Дамблдоре, и как бы ни был он безумен, все же понимает, что зелье ты сваришь лучше, чем я или Петтигрю. Вот рецепт.

Северус хмыкнул:

— Представляю, в какого урода он бы превратился, вари зелье Петтигрю своими грязными лапками.

— О да. Что-то змееподобное.

— И лысое.

— И безносое. Красавчик, одним словом, — и Мальсибер беззаботно рассмеялся.

— Ладно, Марк, отдыхай. Я расскажу все остальным. Вместе мы обязательно придумаем, что делать.

Северус пожал другу руку и оставил друга набираться сил. У Принца в голове зрел план. Все же крайне удачно, что зелье для ритуала будет варить именно он. И хорошо, что у него есть время, чтобы подумать, как именно его модифицировать. Все же Лорд крайне осторожен и в котел с отравой не сунется. Но времени до третьего тура еще почти целый месяц. Северус все успеет. Не может не успеть.

* * *

Тихо жужжали приборы, отсчитывая что-то, известное лишь их владельцу. На своем насесте ворковал Фоукс, внимательно, словно все понимая, глядя на хозяина кабинета и его гостя. Солнечный лучик совершенно несерьезно скакал по поверхностям, абсолютно равнодушный к происходящему. Вот он мазнул по лицу черноволосого мужчины, высвечивая выдающийся профиль. Но маг не обратил на это внимания — он был слишком занят, вычерчивая какие-то сложные движения волшебной палочкой и что-то шепча на латыни. Голубые глаза из-под очков-половинок смотрели благодушно и спокойно, словно их обладателя никоим образом это не касалось.

— Альбус, я не могу больше увеличивать дозу макового молока. Вы просто впадете в сон, от которого уже не очнетесь.

— Так далеко зашло?

— Как помните, прогноз был от полугода. Эту черту вы давно перешагнули.

— Сколько, Северус?

Зельевар подскочил. Он редко позволял себе такое проявление эмоций, но теперь, когда до ключевого события остался всего один день, Северус не смог сдержаться и принялся расхаживать по комнате.

— Я не знаю, Альбус. Месяц, неделя, день? Проклятие уже не сдержать, оно на пути к сердцу. Поэтому и боли усилились.

Эту новость директор воспринял спокойно, словно ждал ее.

— Что же, тогда у меня нет выбора. Я не хотел тебя вмешивать в это, Северус. Но с учетом того, что ты узнал про Волдеморта, и моего состояния, я должен рассказать тебе. Нагайна — не единственный хоркрукс.

Северус сел — час от часу не легче.

— Вы нашли что-то еще? Я могу попытаться уничтожить, еще есть время.

— Боюсь, это будет не так просто. Ведь это — Гарри.

Принц порадовался что уже сидит.

— Вы проверяли?

— Да, это подтверждают и выявляющие чары, и парселтанг, и удивительные видения Гарри — мальчик иногда проникает в сознание Тома. Видимо, Волдеморт собирался из убийства Гарри сделать еще один крестраж, но что-то пошло не так. Ритуал не был завершен, и оторванный кусочек души вселился в младенца.

— Можно ли извлечь его безопасно для мальчика?

— Боюсь, с этим сложно, Северус, — директор поднял почерневшую и иссохшую руку. — Потому я и попал в ловушку. В кольце был воскрешающий камень. Вижу, ты удивлен, но это так, Северус. Позволь, я покажу тебе.

Дамблдор потянулся к ящику стола и достал из тайника небольшой, похожий на черный булыжник камень. Он трижды крутанул его. К невероятному удивлению Северуса, в комнате вдруг появилась девушка. Она не была похожа на призрака, слишком много в ней было красок, но и живой она не была. Директор же не сводил с нее глаз, полных слез.

— Прости, Ариана. Я последний раз беспокою тебя. Скоро я присоединюсь к тебе, родная.

Девушка пожала плечами и подошла к Альбусу. Он взял ее за руку и еще раз повторил.

— Скоро. Передавай привет маме.

Девушка кивнула. Директор же крутанул камень трижды в обратную сторону, и гостья исчезла.

— Кто это был?

— Моя сестра. Она мертва, как ты мог догадаться. И это мое самое большое горе, ведь я виновен в ее смерти. Как видишь, детские сказки оказались былью. Когда-то в молодости я совершил много ошибок. Но самая большая — смерть Арианы. Я поссорился с другом, у нас началась дуэль, и Ариана попала под заклинание. Мы вместе с моим другом увлекались легендой о Дарах Смерти. Мы хотели сделать этот мир лучше. Ради общего блага. Но методы Геллерта… Да, не удивляйся, мой мальчик, я дружил с Гриндевальдом, больше чем дружил. Он был моей родственной душой, но то, что с ним стало… Не об этом я сейчас хотел поговорить с тобой, хоть это и висит на мне камнем. Теперь я владелец Старшей палочки. Ее и камень я передам Гарри.

— А мантия-невидимка?

— Той самой мантией он и так владеет по праву наследования. Поттеры — последние потомки Игнотуса Певерелла. Джеймс отдал мне мантию для изучения, и я не успел ее вернуть. Возможно, он был бы жив, если бы не это. Но когда я её отдам, а точнее, дам Гарри победить меня — избранный станет повелителем Смерти. И в дуэли с Волдемортом под смертельным заклятием умрет не Гарри, а та часть души Тома, что сейчас сидит в нем.

— Вы понимаете, что строите предположения на сказках и легендах? А что, если вы ошиблись, и мальчик умрет?

— Тогда хоркрукс все равно будет уничтожен. Вам останется убить Нагайну и самого Лорда. Я верю, все получится.

Принцу хотелось задушить Дамблдора прямо сейчас. Желательно голыми руками.

— Я не дам вам послать мальчишку на смерть. Я знаю, где логово Лорда. Он слаб, ликвидировать его не составит труда.

— И он вернется опять. И опять. И рано или поздно кто-то из них убьет другого. Ведь «ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой». Только, Северус, кто даст гарантии, что он не сделает еще хоркруксы, которые мы не сможем найти? И сколько людей должно погибнуть? Это ради общего блага.

Северус фыркнул, но спорить не собирался. Зато многое встало на свои места.

— Вы растили Поттера, как жертвенного барана на убой.

— Да, Северус. И ты чуть не спутал мне все карты — когда мальчик пришел в школу, он уже умел задавать вопросы и очень многое знал о магии. Пришлось даже воспользоваться твоими наработками, Северус. Признаюсь, в Англии я не нашел мастера, который бы восстановил твое зелье — зелье Пастыря. Но у меня широкие связи. Это было непросто, зато зелье чудесно убедило Гарри, кто его друзья, а кто — враги. Он не должен сомневаться в себе, когда встретиться с Томом.

— Альбус, вы — чудовище.

Зельевар поднялся с кресла. Такого он не ожидал. Он направил свою палочку на директора.

— Ты не сделаешь этого, Северус. Ты — не убийца, хотя смерть принесла бы мне облегчение, но я еще должен многое успеть до завтра.

Северус безвольно опустил палочку, зло глянул на директора и, не прощаясь, вышел. Когда дверь за ним захлопнулась, Дамблдор прошептал:

— И только я знаю, какое я чудовище на самом деле.

Сидеть на трибуне и наблюдать за лабиринтом было так же малоувлекательно, как и за гладью озера. С одной стороны, было не в пример теплее, и иногда можно было разглядеть вспышки заклинаний, из чего Людо Бэгмен делал невероятные предположения и как мог развлекал публику. С другой стороны, испытание второго тура в любом случае не продлилось бы намного больше часа. Сколько будут бродить чемпионы по лабиринту, было неизвестно. Первой выбыла Флер Делакур, к явному облегчению ее родителей. Все же проигравшая дочка гораздо лучше мертвой. Но трое все еще бродили в поисках кубка. Естественно, лжеМуди проследит, чтобы кубок достался мелкому Поттеру. Затем нужно дождаться, пока Лорд возродится при помощи Хвоста и Марка, а потом призовет своих верных слуг. Вчера Северус кроме волнительного разговора с Дамблдором имел еще увлекательную беседу с Волдемортом. Мальсибер даже несколько приукрасил реальное положение дел. Темный Лорд был безумен и самоуверен до крайности. Повелитель для начала наслал на Северуса круциатус, который, надо отдать должное, получился прекрасно, несмотря на жалкое тельце. Это было, так сказать, в качестве наказания за бездействие долгие годы и профилактики будущих непослушаний. Лично Северус не стал бы злить зельевара, который будет готовить основной компонент ритуала «Кость отца». К сожалению, тщательно разработанный рецепт зелья, которое выглядело бы безупречным, но при этом было бы смертельным для Лорда-гомункула, с учетом новых обстоятельств не годился. Но Северус не был бы собой, если бы не разработал несколько вариантов. Мастер подготовил зелье, которое хоть и даст Лорду новое тело, но весьма далекое от совершенства — физическая и магическая сила будут заметно ослаблены. Приготовление зелья заняло практически всю ночь, а утром состоялся еще один разговор с директором. Дамблдор уверил его, что он подготовил мальчика. А потом Северус созвал совещание штаба бывших Пожирателей Смерти. Теперь оставалось лишь ждать. Ждать, пока Поттер найдет этот чертов кубок. Ждать, пока Петтигрю, которого Лорд в благодарность решил поощрить таким образом, проведет ритуал. Ждать, пока Волдеморт призовет своих Пожирателей Смерти. Пока убьет Гарри… А потом действовать надо быстро. У них будет один шанс провернуть все это. Северус не был уверен, что его план сработает как надо. Но он убедил Регулуса, Люциуса, Марка и Эйва. Остальные присоединились следом, хотя действовать приходилось осторожно. Брата и сестру Кэрроу они не то что не смогли убедить, а пришлось даже накладывать на них обливиэйт, чтобы они не испортили все. Многие выбрали нейтралитет. Но все же и сторонников у Северуса было немало. И вот наконец-то Принц почувствовал то, что уже успел подзабыть за триннадцать с половиной лет — вызов по метке, вновь налившейся черной краской и ожившей. Он кивнул Дамблдору — тот все понял без слов и что-то зашептал Сириусу Блэку, который сидел рядом. Тем временем Северус поспешил скрыться. Найдя незаметное укрытие, он нацепил маску, которую вчера, признаться, еле нашел, и аппарировал туда, куда его звали.

Северус оказался на том самом кладбище, где должен был пройти ритуал. Быстрый взгляд дал возможность оценить обстановку. Поттер лежит связанный на оскверненной могиле Реддлов. В кругу стоят Пожиратели Смерти, они в масках, но Северус знает их всех. Несколько пустующих мест — для тех, кто сейчас в Азкабане. В траве шелестит Нагайна. Хвост лелеет отрубленную руку. Вот возродившийся Лорд — и близко не похож на себя прежнего, разве что красные глаза остались те же. Бледная кожа, почти синие пальцы свидетельствовали о том, что план Северуса удался — тело вышло слабым, с плохим кровоснабжением, а значит, и магические потоки скорее всего будут весьма посредственными. Разумеется, все можно преодолеть, разработать, улучшить, но на это потребуется время.

— Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — тихо сказал Волдеморт.— Тринадцать лет… прошло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И всё же вы ответили на мой зов, будто это было вчера… значит, нас всех по-прежнему объединяет Чёрная Метка? Или нет?

Он снова запрокинул к небу своё ужасное лицо и с шумом втянул воздух. Его ноздри раздулись.

— Я чую вину, — произнёс он. — Воздух насквозь провонял виной.

Стоящие в кругу снова вздрогнули: каждый как будто пытался и не смел сделать шаг назад.

— Я вижу, вы живы и здоровы, силы ваши не иссякли — вы так быстро прибыли! — и я спрашиваю себя… а почему этот отряд волшебников так и не пришёл на помощь своему хозяину, которому они клялись в вечной верности?

Потом Волдеморт начал раздавать профилактические круциатусы. Первым под раздачу попал бедняга Эйв. Затем Лорд продемонстрировал свое могущество, начаровав новую кисть для Хвоста. И стал распекать всех подряд, уличая в неверности и упрекая в трусости. И, конечно, не забывал применять пыточные. Северус смотрел на это с презрением. Да, Лорд заполучил новое тело, но, похоже, так и остался гомункулусом, недочеловеком. Северуса мутило — то ли от запахов чьей-то рвоты и испражнений, то ли от того, кто называл себя лордом Волдемортом.

Наконец, удовлетворив свою страсть к мучениям, Лорд продолжил:

— Дорогие друзья, я позвал вас сюда не для того, чтобы вы оказали мне поддержку, — хотя не без этого. Чтобы вы смогли защитить: свою страну, свои семьи, жен, сестер и детей. Я поклялся помочь вам и не допустить в судьбе британских магов засилья грязнокровок. Я не сторонник кладбищ. Но это не моя вина, что мне пришлось вас сюда позвать. Когда тринадцать лет назад было уничтожено мое тело, неужели вы думали, что я покину вас? Чего хотели вы, когда последовали за мной? Вы хотели жить в Великой магической Британии, где чистота крови будет значить все? Вы просили вернуть честь древним семействам, которые обложили со всех сторон грязнокровки? Вы просили меня отвести магов от пропасти? И я это сделал! Я поставил зарвавшихся простецов и их выродков-грязнокровок, предателей крови на место. Время выбрало нас, и мы это сделали. Мы бы построили красавицу-страну. Кому вы хотели ее отдать? Даже когда я буду мертвым, я это не позволю. Я здесь не потому, что крепко уцепился за власть. Я отдал молодость и лучшие годы служению великой идее чистоты крови, чистоты магии! Я не буду держаться синими пальцами за власть. Но что с вами стало за те годы, пока меня не было? Грязнокровки заняли ваши места, цвет нации, чистая кровь гниет в Азкабане. Остальные дрожат при виде аврорских мантий… Кто-то клеймит меня позором. Говорят, меня победил годовалый младенец. Но я жив и буду жить! И помните, я никогда вас не предавал, никогда! И я вас никогда не предам!

Как же он стал жалок. А пальцы действительно были синими. Северус вспоминал тот восторг, который охватывал его когда-то от речей Лорда. Теперь же и без окклюменции он видел все безумие Темного Лорда. Маски скрывали от него лица остальных, но Северус читал по нервно сжатым рукам, по скованным позам, что никто здесь не рад возвращению Лорда, за малым исключением. Тот же упивался своим голосом и новым телом, по которому, видно, скучал. Волдеморт принялся рассказывать про то, как он смог вернуться. Северус, который уже слышал эту занимательную историю и от Мальсибера, и от самого Лорда, пропускал все это мимо ушей. Его гораздо больше занимал Поттер. Гарри не шевелился, но по дыханию, по рваному темпу было видно, что ему страшно. И вот Лорд вспомнил о нем снова. Он выдал мальчишке палочку — это определенно было удачно, ведь если после уничтожения хоркрукса Гарри все же выживет, палочка даст ему шанс на спасение. Пока длился цирк с дуэлью, Северус стоял абсолютно неподвижно — все силы уходили на то, чтобы не кинуть какое-нибудь заклятие Лорду в спину. И судя по напряженным плечам Регулуса, тот думал о том же. Но вдруг случилось что-то совершенно непредвиденное. Авада Лорда и экспеллиармус Поттера скрестились и образовали странную, светящуюся связь, которая соединила не только палочки, но и самих магов, окутав их золотым сиянием и подняв в воздух. Кто-то из слабонервных пожирателей начал кричать и спрашивать, что делать. Северус остановил их, рявкнув:

— Успокойтесь! Или вы сомневаетесь в нашем Лорде?

После теплого приема сомневаться никто не хотел. И вот связь наконец-то распалась, и оба противника упали наземь. Мальчишка было рванул, пока Лорд валялся, но далеко уйти ему не удалось — Нагайна оплела его ноги. Тем временем Волдеморт пришел в себя. Ему больше не хотелось играть в дуэль. Зеленая вспышка рассекла воздух.

— Авада кедавра!

Поттер рухнул. Сердце Северуса пропустило удар и снова забилось в ускоренном темпе, но все же он остался стоять на месте. Повисла гнетущая тишина, которую разрезал свистящий голос:

— Северуссс, проверь!

Медленно, сохраняя достоинство и равнодушный вид, зельевар подошел к телу Поттера. Он наклонился, рассматривая кровоточащий шрам на лбу Поттера, и приложил пальцы к шее. Мягкие толчки ясно свидетельствовали, что Дамблдор был прав. Северус едва сдержал вздох облегчения. Он тихонько влил в мальчишку укрепляющее зелье и прошептал, склонившись к нему: «Доверься мне, Гарри. Кубок — обратный портал, беги и хватай его, как сможешь». А затем поднялся и уже громко произнес:

— Он мертв, мой Лорд.

И Волдеморт расхохотался. Его смех поддержали все собравшиеся. До чего же это было странно. Северус подошел к Марку. Условным жестом Северус дал понять, что теперь дело за ним.

— Вот теперь ничто не остановит меня! — провозгласил Волдеморт, отсмеявшись. Он простер руки, оглядывая собравшихся с видом повелителя Вселенной.

Северус не своидил глаз с Мальсибера — тому все же за несколько недель удалось приручить Нагайну, постоянно подкармливая змею тушками крыс. Вот и сейчас она подползла за очередной порцией, среагировав на условный знак. Мальсибер нежно погладил змею, отдал ей очередную тушку и вонзил в основание черепа остро заточенный гребень гоблинского серебра, который одолжил у Нарциссы и напитал ядом василиска. Нагайна издала неясный то ли сип, то ли вопль и рухнула, извиваясь в конвульсиях и увлекая за собой своего убийцу. Это стало сигналом. В течение нескольких секунд выражение полного недоумения на лице Лорда сменилось яростью, но бывшие Пожиратели Смерти действовали согласованно и отлаженно. Крэбб и Гойл послали серию ступефаев, обездвижив двух Кэрроу, Петтигрю и Роули, которых они не смогли переманить на свою сторону. Остальные направили свои палочки на метки, разрывая своего господина десятком вызовов. Но даже ослабленный, он смог удержаться на ногах и занес палочку, выбирая, кто из предателей умрет первым. Северус собирался точным движением «Секо» перерезать глотку ставшему смертным повелителю — все же его клятва верности была неполной, а значит, в отличие от остальных, он может хотя бы попытаться убить своего «господина». Однако произошло неожиданное. Поттер, вместо того чтобы воспользоваться добрым советом и удачным моментом и бежать, вытащил свою палочку и решил сражаться. Зрачки Лорда на мгновение расширились, но он быстро определился с последовательностью жертв — сначала Поттер, потом предатель Снейп. Уже отзвучала первая часть заклинания «Авада…», но Гарри выдал неизменное «Экспеллиармус!» И кто бы мог подумать, что простое разоружающее заклятие, доступное второкурснику, окажет на Лорда такой эффект. Их снова охватило сияние, которое быстро распалось. Лучи этого сияния прошли сквозь запястья Пожирателей Смерти. Северус одернул рукав, чтобы посмотреть, как черная метка налилась светом и исчезла. Когда он смог оторвать взгляд от чистой кожи, то увидел, что все поражены не меньше и смотрят в центр круга. На поляне стоял Мальчик-который-выжил-трижды — Гарри Поттер, и лежал мертвым тот, чье имя боялись произнести, тот, кого приспешники величали Темным Лордом или повелителем, тот, кто сам себя нарек Лордом Волдемортом — Том Марволло Реддл.

* * *

Гарри абсолютно осоловелым взглядом смотрел на поверженного врага, но вдруг сообразил, что вообще-то он здесь не один и сейчас Пожиратели Смерти его и прибьют. Отвращение к самому себе, страх за свою жизнь разрывали подростка по частям. Гарри уже умер сегодня один раз. Он очутился в странном месте, похожем на Кингс-кросс, но чище и совсем без людей. Там его встретил отец — мамы почему-то не было с ним. «У нее теперь новая жизнь», — как-то не очень радостно сообщил Джеймс Поттер. Они поговорили, по-настоящему. Гарри никогда не рассказывал, что же сказал ему тогда папа, но до конца жизни хранил эти воспоминания. Видел он и ту часть души Волдеморта, что, оказывается, сидела в его голове — жалкий уродец, искалеченный детеныш неведомого чудовища, на человека он не походил. Брезгливая жалость овладела Гарри, но отец сказал, что помочь ему не в их власти. Затем они поговорили, пока не пришел поезд и не увез отца. А Гарри смог остаться, ведь в этот раз выбор был за ним. А он столько всего не успел в этой жизни — ему даже пятнадцати нет.

Правда, очнуться в руках Пожирателя Смерти и профессора зельеварения приятного было мало. Тот влил в него какую-то гадость, однако в голове тут же прояснилось. Гарри получил едва слышный совет довериться и хватать кубок-портал, а потом Снейп соврал Волдеморту. Значит, все это время Гарри напрасно подозревал его в самом худшем? Значит, Снейп все это время был на его стороне, а он так отвратительно себя вел с ним? Гарри не знал, почему стыд оказался сильнее страха. А потом он увидел, как один из Пожирателей прикончил мерзкую змеюку, другие оглушили парочку соратников, а остальные, включая Снейпа, принялись творить какое-то непонятное колдовство. Волдеморту от этого явно стало паршиво. И Гарри решил, что это его шанс. Еще вчера директор зачем-то вызвал его к себе и спросил, хорошо ли он владеет «Экспеллиармусом». А затем попросил продемонстрировать навык. Гарри легко вышиб палочку из рук Дамблдора, тот остался им чрезвычайно доволен. А потом он долго говорил с ним об испытаниях, храбрости и верности, ещё и подарил какой-то черный камушек — на удачу. Гарри тогда подумал, что это напутствие перед последним туром, но теперь ему казалось, что мудрый директор все предвидел. Гарри просто не мог сбежать сейчас, пусть лучше он умрет еще раз — это не страшно, он знает — чем проявит трусость. Он резко поднялся, Волдеморт, конечно, тут же его увидел, но Гарри не боялся. Снова скрестили они свои палочки, но в этот раз победа была на стороне Гарри. И вот теперь он стоит над поверженным врагом, но чувствует вовсе не радость. Руки трясутся от напряжения, сердце колотится, готовое выскочить из грудной клетки. Он смотрит на всех этих людей и не знает, чего от них ждать.

Но тут неожиданно в воздухе зазвучала музыка — удивительная и прекрасная, она пронизывала душу и исцеляла ее одновременно. И Гарри, задрав голову кверху, увидел Фоукса, несшего директора Дамблдора, который путешествовал столь удивительным образом. А потом одновременно раздалось несколько десятков хлопков — на кладбище прибывали авроры. Послышался родной голос:

— Гарри!

— Сириус!

Вот теперь точно все будет хорошо. Этот день все запомнят, как триумф Гарри Поттера, который под мудрым руководством Дамблдора в очередной раз спас магическую Британию от Волдеморта — в этот раз окончательно. На этом фоне меркла даже победа в Турнире Трех Волшебников. Гарри Поттер был действительно избранным.

* * *

Регулус Блэк нервно выхаживал по коридору — сегодняшняя ночь обещала стать не менее насыщенной, чем день. После недолгого воссоединения, а потом уничтожения Лорда и долгого разбирательства он наконец-то оказался дома уже ближе к ночи. Ему хотелось скорее обнять свою Фрес, показать ей чистое предплечье и расцеловать. Но вместо жены он застал дома мать. Вальбурга с видом полного спокойствия сообщила, что она вызвалась присмотреть за Арком, пока Нарцисса и Фрагария отправились в Мунго. Сердце екнуло — ведь еще было слишком рано, их дочь должна была появиться на свет не раньше, чем через месяц. В Мунго Регулус оказался быстрее, чем его мать успела что-то объяснить. Он не может, не имеет права потерять свою Фрес. Ведь это все случилось из-за него — она так переживала сегодня утром, хотя старалась держаться бодро и весело, но поцелуи на прощанье вышли какими-то долгими и горькими — никто не хотел прерываться. Фрес попыталась пошутить, что если его там убьют, то домой он может не возвращаться. Но смешно не было. И вот теперь, когда с Лордом и меткой было покончено, все не было хорошо. Почему-то воображение рисовало самые страшные картины. Хотя ведьмы умирали родами крайне редко, и, как правило, из-за других болезней или проклятий, воображение почему-то рисовало самые ужасные картины. Наверное, это было написано на его лице, поскольку привет-ведьма решила, что Регулусу самому требуется помощь, да и в соответствующее отделение она его направила с рекомендацией выпить для начала успокаивающего зелья. На третьем этаже его встретила Нарцисса.

— Где она?

— Уже в палате. С ней все будет хорошо. Просто все началось раньше, чем предполагалось.

Спокойный голос Нарциссы действовал не хуже умиротворяющего бальзама.

— Можешь поверить, там сейчас лучший целитель, — она увидела, что Регулус порывается пойти в палату. — Тебе там уже нечего делать. Скоро твоя дочка появится на свет.

И кузина слегка сжала его руку своей. Легкая и изящная, с нежной кожей и идеальными ногтями, как и положено для леди, эта рука творила чудеса — Регулусу сразу стало легче. Однако усидеть на месте он не мог и продолжил вытаптывать коридор, как сотни и тысячи папаш до него. Ведь в первый раз все было не так. Роды начались как по расписанию. Целитель Ливси, осмотрев Фрес, сказал, что необходимости отправляться в Мунго нет. Он лишь вызвал себе на помощь акушерку. Роды прошли легко и быстро, и уже к полудню Регулус держал на руках крошечного Арктуруса, глядя в его нереально голубые глаза. Сын смотрел на него невероятно мудрым взглядом, словно все понимает и навсегда запечатлевает лицо отца. Пожалуй, это воспоминание вполне можно было бы использовать для вызова патронуса. Но теперь все было не так. Конечно, Нарцисса убеждала его, что Мунго — это предосторожности, но почему-то Регулусу казалось, что это расплата за его свободу. Кузина очень тактично не поднимала тему уничтожения Темного Лорда. Нарциссе было вполне достаточно короткого разговора с мужем — все подробности она узнает позже, а сейчас она должна поддержать брата и его жену, с которой они весьма сдружились за последние годы. Она хотела отвлечь Регулуса разговором, но тут вихрем в коридор ворвался еще один Блэк, принеся с собой шум и беспокойство:

— Сейчас же приведите целителя для моей жены!

Рядом шла, поддерживая выдающийся живот, крашеная блондинка, от одного пергидрольного цвета волос которой Нарцисса мысленно скривилась. Парочку пыталась догнать и усовестить молоденькая колдоведьма в лимонной мантии.

— Мистер Блэк, миссис Блэк уже осмотрел специалист. У нее еще есть время, а целитель пока принимает роды у другой пациентки.

— Плевать! Вызовите другого! Разве вы не видите — моей жене плохо!

— С ней все в порядке.

— Это мои пятые роды, — вставила блондинка.

— И тем не менее пока схватки достаточно редкие — вам ли не знать. А врач, если понадобится, прибудет в течение минуты, — устало повторила колдоведьма то, что уже устала объяснять.

Но тут, на ее счастье, Сириус заметил Регулуса и Нарциссу и задал самый глупый вопрос:

— А вы двое что здесь делаете?

— Тебя ждем, — не выдержав нервного напряжения, огрызнулся Регулус.

— Здравствуй, дорогой кузен, — протянула Нарцисса, — Мне вот, например, гораздо интереснее, что здесь делаете вы? Насколько мне известно, больница святого Мунго предназначена для волшебников. Неужели у магглов нет подходящих заведений?

О, любая слизеринка может одними интонациями совершенно нейтральным словам придать оскорбительный смысл. Нарцисса довела это искусство до совершенства. Сириус взбеленился, но его жена оказалась быстрее: ее летучемышиный сглаз настиг бы Нарциссу, если бы Регулус не выставил ловко щит прямо перед ней. Защитный амулет чуть нагрелся и тут же остыл. Все же Нарцисса знала, что боевая и защитная магия — не ее сильные стороны, но всегда была готова. Однако гораздо больше ее удивил тот факт, что маггла оказалась способной на волшебство. Пока они с Регулусом стояли ошарашенные, пока колдоведьма пыталась подобрать челюсть, Сириус бросился к жене.

— Цветочек, как ты? С тобой все в порядке?

— Со мной все в порядке, вот только меня мутит от этих чистокровных снобов. Можно уже определить меня в палату, или я должна родить прямо здесь?

— Д-да, мэм, — запинаясь, ответила колдоведьма. Она как-то не привыкла, что в родильном отделении могут кидаться сглазами в других посетителей. Нет, папашам, бывало, доставалось, но вот такое она видела впервые.

Нарцисса посмотрела на Регулуса ничего не понимающим взглядом:

— Что это было?

— Видимо, Сириус покусал свою жену. Ну, или блэковское безумие и магия передаются половым путем.

Нарцисса на минуту задумалась:

— Она сказала — пятые роды, но ведь у них есть близнецы?

— Кастор и Поллукс.

— Не важно, — Нарцисса сморщила носик, что служило доказательством ее крайней обеспокоенности, раз уж она позволила себе внешнее проявление раздраженности. — Возможно, и сейчас будет двойня. Или был выкидыш. Тогда рождение седьмого ребенка многое объясняет. Она не маггла, а сквиб, получивший магию. Такие случаи были. Но откуда она знает летучемышиный сглаз?

— Я думаю, тебе лучше поговорить об этом с Сириусом, — ответил Регулус, хотя он-то знал точно, что жена его брата когда-то была волшебницей. Значит, магия к ней вернулась. И если считать Гарри, то сейчас у нее действительно должен родиться седьмой ребенок. Впрочем, это не его тайна. Но Сириус из палаты, куда определили его жену, так и не показался.

К полуночи Регулус уже извелся достаточно и раза три попросил Нарциссу уточнить, как идут дела. Наконец-то двери палаты отворились. Вышел вполне довольный, хоть и несколько уставший целитель.

— Лорд Блэк, поздравляю, у вас родилась здоровая девочка. Леди Блэк в полном здравии.

Сердце зашлось от радости.

— Спасибо, а можно?

— Можно, — ответил целитель, улыбнувшись одними глазами. К целителю тут же подбежала колдоведьма и повела его во вторую палату, где на свет должна была вот-вот появиться еще одна мисс Блэк.

Но Регулусу было все равно. Он робко вошел в палату. Мягкий приглушенный свет заливал палату, открывая Регулусу самое прекрасное зрелище на свете. Его жена приложила к груди крошечного ребенка, его ребенка. Любимая подняла голову, когда услышала шум открывающейся двери, их взгляды встретились, и, казалось, их любовь можно было пощупать руками. Регулус присел к жене, поцеловал ее в лоб, отодвигая слипшиеся прядки волос, которые пришли в совершенный беспорядок, но делали ее еще красивее.

— Спасибо, — только и смог выдохнуть он.

— Я люблю тебя.

Регулус посмотрел на юную леди, которой не сиделось у мамы в животике. Она, кажется, благополучно пережила самое большое приключение в своей маленькой жизни и заснула прямо на груди. Крохотная ручка выбилась из пеленок, демонстрируя свободолюбивый нрав мисс Блэк.

— Она прекрасна.

Берри тихо засмеялась. Она знала, что только родители могут признать новорожденного ребенка прекрасным, но была полностью согласна с мужем. Девочка была неожиданной и решила преподнести сюрприз даже своим рождением. Но от этого она не была менее любимой.

— Береника, — сказал Регулус, подумав, что дочь принесла победу.

— Фелис, — сказала Берри, подумав, что главное, чтобы девочка была счастлива.

— Мне нравится — Береника Фелис Блэк.

Маленькая мисс Блэк наконец-то выпустила сосок, причмокнув губами напоследок. Видимо, ей тоже понравилось.

А в соседней палате на свет появилась еще одна мисс Блэк — сегодня звезды были благосклонны к своим подопечным.

* * *

Северус окинул взглядом кабинет — теперь уже бывший. Кажется, ничего не забыл — все личные вещи тщательно упакованы и отправлены камином. Только портрет Септимуса Принца так и остался висеть в слизеринской гостиной. Северусу, казалось бы, радоваться — наконец-то он может уйти с ненавистного поста, но почему-то было грустно. Но теперь в Хогвартсе все по-другому. Минерва Макгонагалл, ставшая директором, с легкостью подписала приказ об его увольнении. Все же не зря он допекал ее столько лет. Директриса рада была от него избавиться. Она же пригласила какую-то свою подругу на должность профессора трансфигурации. Удалось ей найти и преподавателя ЗОТИ, бывшего аврора и, что удивительно, здравомыслящего человека. А нового профессора зелий посоветовал сам Северус. Сегодня он передал свои полномочия Эдуарду Нотту. Тот выглядел чрезвычайно довольным. Северус думал позлорадствовать, что это до первого сдвоенного урока Слизерин-Гриффиндор, но почему-то не хотелось. Возможно, Нотт будет действительно хорошим деканом. Вчера днем он показал ему все тайны и секреты, которые могут ему пригодиться. Ну, почти. Во всяком случае, Нотту будет легче. А вечером преподаватели устроили прощальную вечеринку. Это было трогательно и должно было быть неожиданно. Но Филиус и Помона так заговорщически перемигивались и перешептывались весь день, что догадаться было несложно. Северус и не предполагал, что ему будет весело в компании коллег. Филиус травил гоблинские байки и всех желающих угощал забористой гоблинской настойкой. Минерва морщила нос, но после рюмки сказала, что Северус не имеет права покинуть Хогвартс, пока она не убедится, что он оставил антипохмельного зелья в достаточном количестве. Помона предлагала обращаться за растительным сырьем в любое время. Аврора и Ирма под конец принялись строить ему глазки, а Септима, кажется, ревновала Аврору. Сивилла ради него даже спустилась с башни и пыталась предсказать что-то хорошее, но то и дело сбивалась на катастрофы и смерть в одиночестве. Филч и вовсе признался, что все это время ревновал миссис Норрис к нему, но будет ужасно скучать. Принц ответил взаимной любезностью и вдруг понял, что это правда — ему тоже будет их не хватать.

Северус подхватил со стола книгу — сова принесла ее только сегодня утром — и усмехнулся, читая название «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». А Рита сработала оперативно — всего месяц прошел, как дважды кавалер Ордена Мерлина первой степени и наставник Мальчика-который-выжил ушел из жизни. Больше никто не втянет Северуса в большую игру. Больше никто не назовет его «мальчик мой» и не предложит чай неизвестного состава. Будет ли ему не хватать старого интригана? Нет. Будет ли он его вспоминать? О да.

Северус твердым шагом вышел из кабинета. Последний раз прошелся по родным подземельям. Поднялся в холл. Главные двери скрипнули, выпуская его из замка. Северус Принц шел твердой походкой, мантия развевалась за ним подобно крыльям летучей мыши. Северус Принц был абсолютно свободен.

Примечания:

Цитирование из книги "Гарри Поттер и Кубок Огня".

Если вдруг речь Волдеморта напомнила речь другого усатого тирана, то я ни при чем.

Ну, вот мы и приблизились к завершению — остался только эпилог. И спасибо всем, кто меня поддерживал и у кого хватило сил и желания дочитать эту работу. Вы потрясающие.

Северус Принц ни за что бы не стал отмечать свое пятидесятилетие, но у него особо не спрашивали. Все решили без него, а он и не возражал. Нет, он, конечно, поворчал для приличия и выдал пару едких колкостей, ведь без этого зельевар не был бы собой.

— И зачем, скажи на милость, отмечать, что с момента моего рождения планета обернулась вокруг Солнца равное количество раз? Или тебе просто не терпится напомнить мне, что я уже одной ногой в могиле? Не дождетесь. И хочу тебя разочаровать — я намерен прожить не меньше, чем мой дед.

— Но для этого вовсе не обязательно демонстрировать его склочный характер, который достался тебе в наследство, — вставила леди Айрин.

— Нет, нет, обязательно демонстрируй, иначе они все тебе сядут на шею, — ответил Септимус. — Хотя, если честно, мог бы придумать что-нибудь поостроумнее. Совсем размяк. А в Хогвартсе тобой до сих пор первокурсников пугают!

— Просто все хотят тебя поздравить, Северус, и если мы не пригласим их, то они придут сами, — пожала плечами жена. Кто-кто, а она хорошо знала, когда Северус действительно против, а когда возражает из чистого упрямства.

Мужчина закатил глаза.

— Ты умеешь убеждать. Пусть, действительно, лучше приходят ко времени, чем целый день открывать то камин, то ворота.

И вот Северус без конца принимал поздравления и получал подарки. Что и говорить, и то, и другое было очень приятно, но он скорее бы выпил зелье, приготовленное Лонгботтомом, чем признался в этом. Были только свои и самые близкие. А значит, пришлось праздновать в бальном зале Принц-манора, чтобы всех вместить. Пользуясь минутой затишья, к нему подошла Берри. Только легкая седина и лучики морщин вокруг глаз выдавали, что ей и самой скоро пятьдесят.

— Кажется, мы наконец-то выросли, братец?

— Ну, не знаю, не знаю, это не у меня сын скоро женится. Мой пока еще в школу не пошел.

— Не моя вина, что ты медленно соображаешь, братец. Я вот уже в шестнадцать знала, за кого хочу замуж.

Северус скривился.

— Я просто ответственно подхожу к такому вопросу.

— Да, да, конечно, оправдывайся, — усмехнулась Берри. Может, кому-то и исполнилось сегодня пятьдесят, но кое-что остается неизменным.

Они продолжали перебрасываться репликами, наблюдая, как кружатся в танце пары. Арктурус Блэк не отрывался от своей невесты Реджины Лестрейндж, которая явно умела добиваться своего. Береника Блэк танцевала то с одним молодым человеком, то с другим, никому не отдавая предпочтения. В пятнадцать ей казался праздником сам факт того, что ее отпустили из Хогвартса на бал к любимому дяде. Кто же ей признается, что в Хогвартсе избавиться от одной из Блэк хотя бы на день тоже считалось праздником? И преподаватели искренне жалели, что ей не составили компанию Кастор и Поллукс Блэки, после которых шалости близнецов Уизли вспоминались с улыбкой и ностальгией.

Гарри и Джинни Поттер тоже пришли. Гарри до сих пор было стыдно перед Северусом. Он, конечно, был под действием зелья Пастыря, но неловкость и напряженность в отношениях так и не исчезли. Оба знали, что Поттер не мог не прийти. И оба знали, что уйдет он, как только позволят приличия. Даже то, что Гарри назвал младшего сына в честь Северуса, выглядело странно, учитывая, что первое имя было Альбус. Ну, хорошо хоть не Сириус.

А вот крестник чувствовал себя в Принц-маноре как дома. Но Драко не отрывал глаз от своей жены и вел ее в танце с превеликой осторожностью. Астория, несмотря на поздний срок беременности, выглядела чудесно, а Драко носился с ней, как с хрустальным сосудом. Еще бы — второй ребенок в семье Малфой за несколько поколений.

Регулус Блэк и Люциус Малфой о чем-то шептались в углу. Видимо, и на празднике они не могли отвлечься от важных дел. Но их понять можно. Дамблдор оставил им в наследство такое количество немыслимых законов, что было непонятно — они должны помогать магглорожденным или настраивать магическое общество против них. И вот за пятнадцать лет они едва ли смогли разобраться с половиной. Регулус потихоньку протаскивал свои реформы. Начались они незаметно, но с одной из важнейших сфер — образования. Теперь к маглорожденным волшебникам и их родителям приходили компетентные волшебники после первого магического всплеска и знакомили семью с волшебством. Самое удивительное, что Регулус смог убедить в необходимости этого и магглофилов, и сторонников чистоты крови. Теперь дети-волшебники получали общее образование начиная с семи лет, или с момента магического выброса, если он произошел позже. Магии как таковой там не учили. Однако были предметы об истории магического мира, традициях, этикете, чистописание перьями по пергаменту. Дети из волшебных семей получали знакомство с маггловским миром — общеобразовательные предметы, а также история и технологии, включая экскурсии. По крайней мере, теперь юные волшебники не смотрели, выпучив глаза, на компьютеры и мобильные телефоны и могли воспользоваться при необходимости подземкой. Главным же было взаимодействие детей, которое начиналось в более юном и пластичном возрасте. Говорить о полном успехе программы пока было рано. Первые выпускники начальной маггло-магической школы пошли в Хогвартс только два года назад. В первом выпуске такое образование получили десять магглорожденных из двенадцать и только двадцать детей волшебников из шестидесяти. Но, кажется, эксперимент был удачным — с каждым годом процент волшебников, пожелавших отдать своих детей в такую школу, неуклонно рос. Ведь несмотря на то, что образование было платным, хотя большую часть расходов покрывало Министерство и пожертвования, но зато решалась проблема с занятостью детей. И их матери могли выходить на работу. Сама школа была организована в пригороде Лондона. Магглорожденные могли добираться туда сами, а могли пользоваться специальными зачарованными многоразовыми порталами. Волшебники могли отправить своих детей по каминной сети или же аппарировать. Северус знал об этом так хорошо, потому что в следующем году в эту школу отправится его собственный сын — Маркус Северус Принц.

Следующим этапом интеграции магов и магглов было постепенное снятие Статута секретности. Это требовало работы большого количества специалистов в области права. И, кажется, именно это сейчас обсуждали Люциус и Регулус. По крайней мере, пока к ним не подошла Нарцисса и не напомнила, зачем они сюда пришли.

А в противоположном углу стоят Сириус и Лили. Им явно неуютно здесь, и они поглядывают на Гарри и Джинни, чтобы уйти вместе. Магия вернулась к Лили, но она не нашла в себе силы признаться, что она не Петуния Эванс. Это было бы слишком большим ударом и для Гарри, и для нее самой. Ее тайну знали только братья Блэки, и все трое предпочитали молчать. Северус с грустью отметил, что Лили так до конца и не вписалась в магический мир. И Принц предпочел отвести взгляд.

Сколько же людей собралось поздравить его — Блэки, Малфои, Фросты, Нотты, Эйвери, Мальсиберы, Лестрейнджи, Гойлы, Крэббы… Все слишком хорошо помнили, на грани какой катастрофы они стояли пятнадцать лет назад. И пусть в газетах и истории Мальчик-который-выжил шел на первых страницах, все они знали, что произошло на самом деле.

И все же Принц никогда не любил быть в центре внимания. Хорошо, что вечер закончился быстро. Уже завтра Северус примется за новый эксперимент, который затеял вместе с Эйлин. Но сейчас было приятно просто посидеть у кровати сына и почитать ему сказки. Марк силился раскрыть пошире глазки, но он слишком устал за день, а бархатный голос отца убаюкивал, и вскоре мальчик заснул. Отец отодвинул черные волосы с высокого лба и поцеловал своего маленького принца. Возможно, Северус стал отцом поздно, но он был хорошим отцом. Теперь он не был свободен, но был счастлив.

Примечания:

Спасибо огромное всем читателям за поддержку — отзывы, лайки и даже просто чтение. Без вас этой работы не было бы.

Я специально не упоминала имя жены Северуса, чтобы каждый мог представить свое — Рита Скитер, Гермиона Грейнджер, ОЖП. Уже написан миди по Снэвансу -https://ficbook.net/readfic/9619035 И я все-таки намерена написать еще Снейджер со своим Принцем, но уже отдельным фанфиком. Кстати, вот он https://ficbook.net/readfic/9842480 Буду рада вас увидеть снова. Вы — замечательные. И ещё раз спасибо вам всем!