Принц, Блэк и Лесная Земляника. Часть 3. (гет)

С момента приезда Северуса прошла всего неделя, а он уже оказался в водовороте каких-то неясных и смутных событий. Он едва успел нанести краткий визит матери. Та по-прежнему жила в своем небольшом домике и занималась зельями. Кажется, у нее все было хорошо. Она, конечно, немного всплакнула, когда увидела Северуса на своем пороге, ну, а как же иначе. Эйлин Принц очень гордилась своим мальчиком, который в свои двадцать уже стал Мастером зелий. Северус был бы рад пообщаться с матерью подольше, но боялся, что даже его получасовой визит может спровоцировать обострение ее проклятия. К сожалению, в общении с Темным Лордом никаких ограничений не было. Когда Северус принес первую часть приготовленных по списку зелий, ему милостиво кивнули, похвалили и вместо платы (ладно работа, но хотя бы ингредиенты, которые он позаимствовал у деда?) ему вручили новый список с зельями — кроветворное, восстанавливающее, заживляющие, укрепляющие, костерост…

— Темный Лорд собирается открывать филиал Мунго? — сам себе под нос проворчал Северус, но рядом хохотнул Мальсибер, который его прекрасно расслышал.

— Нам всем пригодятся твои зелья. Уж это будет получше, чем то, что варит неумеха Селвин. Как же я рад видеть тебя, Северус. Говорят, ты теперь не просто Мастер зелий, а прямо-таки Принц?

— Марк! — и парни обменялись рукопожатиями. — Я тоже рад. Все правильно ты слышал, дед признал меня — ну, а что ему было делать, других потомков у него нет. Может, ты объяснишь мне, что творится в старой доброй Англии?

— Ох, Северус, тебя можно сколько угодно жарить под итальянским солнцем, но ты ничуть не изменился. Даже не загорел.

Северус хмыкнул.

— И все такой же язвительный.

Северус закатил глаза.

— И все так же закатываешь глаза, когда я несу чушь.

— Марк, ты, я смотрю, тоже не изменился и все так же успешно исполняешь роль придворного шута, — сказал Принц, внимательно глядя на своего школьного товарища. Несмотря на напускную веселость, все же было видно, что он изменился — взгляд стал жестче, руки смелее, но исчезла легкость и беззаботность, которая обычно окружала Марка, как искрящаяся пыльца — фей.

— Ладно тебе. Но у нас действительно многое поменялось. Наш Лорд постепенно переходит к открытым действиям. Теперь мы ходим в рейды против тех, кто вставляет нам палки в колеса, раз уж они не понимают, что противиться воле Лорда бесполезно.

— Вот как? — вскинул бровь Северус, — И что же, у вас, в смысле, у нас есть боевики?

Марк рассеянно кивнул.

— Ну, ты же помнишь, мы много занимались боевой магией — Долохов с нас просто шкуру спускал, уж не знаю, как ты смог тогда произвести на него впечатление. Но про большинство своих учеников он выражается по-русски и, кажется, непечатно. Помню, когда Лорд поручил ему обучить Эйва, я первый раз видел, как этот бешеный русский впал в отчаяние. В итоге Эйва оставили в покое — он корпит над какими-то переводами для Лорда. А ты, я так понимаю, будешь горбатиться над котлами. Нам постоянно нужны зелья. Стычки иногда бывают действительно серьезными.

— А что Регулус?

— А что ему сделается? Он же Блэк — сама фамилия говорит за него. Лорд, правда, его щадит, дает какие-то особые задания. И с нами он их не обсуждает. Но пару месяцев назад Рег, кажется, принес действительно важные сведения. По крайней мере, Лорд теперь одержим какой-то идеей насчет наследников наших основных противников — Ордена Феникса. Хотя, ты помнишь, это еще до твоего отъезда началось наше противостояние. Впрочем, сам с Блэком поговоришь, — и Марк показал взглядом куда-то за спину Северуса.

Принц обернулся — за ним стоял и улыбался Регулус Блэк. Братья пожали друг другу руки и обменялись взглядами.

— Мог бы почаще смотреться в зеркало, — многозначительно сказал Регулус.

Северусу захотелось хлопнуть себя по лбу — он мог бы уже раз двести связаться с братом. С этими зельями и драконьей оспой он совершенно забыл про парное зеркало. В Италию он его не брал — все равно связь была бы слабая и ненадежная. И оно так и отлеживалось в шкафу.

— Это ему не поможет, — хохотнул Мальсибер, — все равно зеркало всегда отражает только его недовольную личность, отчего она делается еще более недовольной. Ладно, мне еще нужно заглянуть к Руди и Басти, согласовать завтрашнюю операцию.

— Пока, Марк.

Когда Мальсибер ушел, Северус обратился к младшему брату:

— Нам нужно поговорить.

— Не здесь, — одними губами ответил Блэк и уже громко. — Конечно, я к твоим услугам.

— У ворот, — также беззвучно сказал Принц. — Расскажи мне, как обстоят дела?

Они еще какое-то время поболтали о чем-то поверхностном, а потом Северус распрощался со всеми и отправился в Принц-манор. Он как раз дошел до входа в парк, как раздался хлопок аппарации и из вихря вышел Регулус Блэк.

— Рад тебя видеть, брат. Ты вырос.

— Ты тоже, — улыбнулся Регулус.

Он определенно стал выше на добрый дюйм за те два года, что они не виделись. Волосы, все такие же темно-русые и вьющиеся, были острижены короче, чем помнилось Северусу. Голубые глаза в обрамлении густых ресниц глядели печально. Мягкие черты его лица заострились, линия подбородка стала четче. Регулус стал взрослым.

Они снова вошли в поместье. Ноги сами понесли Северуса к старому тису. Регулус пошел за ним, но вдруг остановился и попросил:

— Может быть, мы выберем другое место для беседы?

Северус вопросительно поднял бровь.

— Неприятные ассоциации.

— Хорошо, давай тогда к вязу.

Они свернули в другую сторону парка и довольно быстро оказались у старого вяза, ветви которого свисали почти до самых корней. Кто-то терпеливо годами направлял их рост, а может, воспользовался магией, но теперь там было подобие двух живых кресел из причудливо изогнутых ветвей. Парни уселись в них, и Северус принялся шептать заклинания от подслушивания. Возможно, это и было излишним, но хотелось перестраховаться — разговор предстоял длинный и серьезный.

Регулус подробно рассказал, что же произошло в Англии с тех пор, как Северус уехал. Волдеморту так и не удалось пройти в Визенгамонт. Все же Дамблдор обладал серьезным влиянием в магическом мире. Началась напряженная борьба на поле законодательства, но в целом все топтались на месте. Стоило провести закон о преимуществах чистокровных, как в ответ его либо снимали, либо ужесточали меры против старинных видов магии, недоступных магглорожденным по причине отсутствия доступа к родовым библиотекам — ритуалистика, кровная магия, высшие зелья… Кажется, подход, который раньше приносил отличные результаты, перестал действовать. Северуса кольнуло сомнение: уж не связано ли это с зельем Пастыря? А скорее, с тем, что он анонимно отправил письмо Дамблдору, в котором рассказывал и о свойствах зелья, и об антидоте к нему. Но тогда, перед самым отъездом, ему казалось необходимым сделать это. Слишком многое могло изменить его изобретение.

В какой момент Лорд решил, что локальный террор способен помочь решить его политические проблемы, Регулус не знал. Но факт оставался фактом — за последние полгода было совершенно около десяти нападений на магглорожденных и их семьи, а также на тех, кто слишком открыто придерживался позиции, что все маги равны. Это не говоря о том, что все, кто поддерживает Лорда, уволили магглорожденных сотрудников своих магазинов и предприятий и принципиально не покупали ничего в лавках, где работали такие волшебники. Только «Магазинчик пряностей мадам Пеппер» оставался на плаву. Видимо, Лорд считал, что это весьма подходящее занятие для магглорожденных ведьм. А потом ситуация в обществе стала накаляться еще больше — появилась атипичная драконья оспа.

— Но и это еще не все, — сказал Регулус. — Полгода назад мне довелось подслушать один занятный разговор. Лорд отправлял нас по очереди шпионить в Хогсмид в «Кабанью башку». Ты знал, что ее владелец — родной брат директора? Так вот, Лорд решил, что Аберфорт может что-то знать о планах своего великого брата. Я уж не знаю, как так вышло, но в тот день, когда было мое дежурство, и я просиживал штаны за кружкой мерзейшего эля, Дамблдор действительно явился в кабак. А минут через пять пришла странноватая девица — Трелони, Сивилла Трелони. Она, кажется, училась на пару курсов старше тебя. Это уж потом я выяснил, что она правнучка легендарной Кассандры. Так вот, эта дуреха на весь бар заявила, что ей назначил здесь собеседование директор. Аберфорт, конечно, шикнул на нее — но я-то уже услышал. Я тихонько вышел в туалет, обернулся там котом, пошел наверх за этой Трелони. Внутрь кабинета я не попал, но ты и сам знаешь, кошачий слух острый. Впрочем, никто о магической защите от прослушивания и не позаботился. Да и кому нужно подслушивать, как эта странноватая девица убеждает директора в своих пророческих способностях. Она пыталась прочесть его судьбу по руке, но, кажется, перепутала линию жизни и линию ума. Потом взялась составлять гороскоп, не спросив дату рождения, а опираясь на какие-то невнятные внешние признаки. И вдруг голос ее изменился, стал пронзительным и низким, и она произнесла: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе…» Но дослушать я не успел. Видимо, на этот жуткий голос поднялся Аберфорт — мне пришлось сбежать, хорошо хоть, в коридоре было окно, и оно было открыто. Разумеется, я рассказал Лорду. И он поверил.

— Так вот что ты сказал Нарциссе…

— Я даже не знал, что Нарси беременна. Они долго молчали, что, впрочем, и понятно. Только в апреле, когда уже стало заметно, я решил уточнить срок и рассказал. Кажется, ей повезло, что у нее роды начались раньше срока, как бы ужасно это ни звучало, правда?

Северус медленно покачал головой. Как же надо напугать Нарциссу Малфой, урожденную Блэк, чтобы она пошла на такой рискованный шаг?

— А что Лорд?

Регулус как-то неуверенно пожал плечами:

— Я не знаю, Северус, как тебе сказать. Но он изменился. Тебе, наверное, это даже заметнее. Но у нас больше нет Учителя, у нас есть Повелитель. Он стал одержим властью, и теперь у нас все средства хороши. Ты знал, что через метку можно наказывать?

Северус утвердительно кивнул.

— Так вот, стоит кому-то не выполнить его приказ, пусть и из-за случайности, он будет наказан. Особенно если заступиться некому. А с этой странной драконьей оспой, я думаю, многие из нас станут сиротами…

— Не станут, — сказал сквозь зубы Северус. — Мы с дедом наткнулись на способ. Возможно, те, кто боится замарать руки, и откажутся, но спастись можно. Что насчет детей? Ты что-то знаешь?

— Кажется, так, Северус. Есть два мальчика, которые подходят под условия — у Лонгботтомов и у Поттеров.

— У Поттеров? — Северус не смог усидеть на месте.

— Да, у них мальчик родился 31 июля. У меня есть знакомый в Мунго, он дал списки новорожденных. Хотя эти дураки не особенно таились, в «Пророке» были объявления — сначала о рождении наследника Лонгботтома, а затем — Поттера.

— Неужели Лорд будет воевать с младенцами?

— Он как будто одержим этой идеей.

— Спасибо, Регулус, спасибо, что рассказал мне. Кто-нибудь еще знает?

— Я, Дамблдор, Лорд, Нарцисса, а теперь еще и ты. Впрочем, о том, что Лорд обеспокоен из-за этих двух мальчишек, знает, наверное, почти весь ближний круг.

— Плохо. Надо предупредить Лили. И еще, Регулус, скажи, как давно у нашего Лорда красные глаза?

— Я не знаю… Это плохо?

— Лично я не видел людей с красной радужкой.

И тут их внимание привлек шум — у вяза стоял и мялся домовик. Северус снял свое заклятие, чтобы домовик мог сказать, что хочет от них.

— Хозяин Северус и гость хозяина! — начал лепетать Потти. — Хозяйка Айрин зовет вас на ужин.

— Хорошо, Потти, передай леди Айрин, я буду через пятнадцать минут.

Домовик с громким хлопком исчез.

— Регулус, присоединишься к нам? Должно быть, Фрост уже пришла.

Но парень лишь покачал своими темными кудрями:

— Нет, Северус, не думаю, что это хорошая идея. Вряд ли Фрес… мисс Фрост будет мне рада.

— Так, я не понял, что между вами двумя приключилось? Вы ведь вполне нормально общались, когда я уезжал? И Берри мне ничего не писала о том, что вы поссорились…

— Ну, формально мы не ссорились, ведь мы и не встречались с ней. Это была такая несколько странная и болезненная дружба. По крайней мере, мне всегда хотелось большего, чем просто дружба. И вот, на ее день рождения я сказал Фрес, что люблю ее. Она поцеловала меня, сказала, что любит. Я предложил ей руку и сердце, а Фрес сказала, что мы не можем быть вместе. Кажется, она что-то еще говорила о причинах, но я не мог ее слушать. Честно, мне до сих пор больно вспоминать об этом. Я сначала воспарил под облака, а потом был низвергнут с них. Я пытался забыть ее, но не смог. Я даже думал, что она приворожила меня — она пахнет, как моя амортенция, я думаю о ней каждую минуту, я всех сравниваю с ней, и никого нет лучше. Но она не хочет видеть меня. Я не буду навязываться. Это так глупо. Ты знаешь, что в анимагическом виде я могу попасть в ваш сад? Обнови защиту от анимагов. А то я каждую субботу хожу сюда котом. Фрес иногда приходит в вашу библиотеку. Не часто, может, раз или два в месяц, но обычно остается ночевать. И я сижу целый вечер на дереве и смотрю в ее окно, лишь бы только увидеть мельком фигуру. Как идиот. Обнови защиту, чтобы я не мог сюда попасть…

Тоненькая веточка хрустнула в руках Регулуса.

— Регулус…

— Нет, Северус, не говори ничего. Иди на ужин, ты давно не видел сестру, — и парень вымучено улыбнулся. — Сегодня я последний раз подежурю под ее окном.

— Она знает?

— Про мою анимаформу? Знает. Шипела не хуже кошки, когда я ей сказал. А про то, что я убиваю свои вечера на дереве — нет. Или, по крайней мере, успешно делает вид, что не знает. Иди, Северус, не заставляй своих ждать. Мы еще увидимся с тобой, ведь ты вернулся.

И Регулус тут же обернулся котом и скрылся в густой траве.

* * *

Северус не стал настаивать — он по себе знал, как горько бывает видеть ту, кого любишь, но с кем не можешь быть вместе. Вместе с тем он действительно соскучился по своей неугомонной сестрице, по буйству ее воображения и кудрей, по ясности мысли и взгляда. Северус поспешил в дом, где его уже ждали.

— Северус!

— Берри!

Он легко подхватил кузину, которая так и осталась ниже его почти на голову, и слегка покружил ее.

— Пусти, пусти! — наконец попросила девушка, которой надоело болтаться в воздухе. — Вижу, климат Италии пробудил в тебе итальянские гены эмоциональности.

— А я вижу, что английский климат способствует развитию сарказма.

— Хорошо, хорошо, молодые люди, — прервал их перепалку лорд Принц, — вам обоим очень далеко в этом до меня, а ужин стынет.

Было так здорово оказаться за одним столом со своими близкими. Северус и не знал, что ему этого не хватает. Он смотрел на Берри, которая за это время чуть вытянулась, а фигура стала более девичьей. Волосы по-прежнему норовили сбежать из прически, серые глаза светились от счастья. И Северус купался в ее эмоциях и сам дарил ей радость — их эмпатическая связь никуда не делась. После чая, который подали со сливовым пирогом, они отправились в парк. Северус думал, что Берри тоже не захочет, как Регулус, отправиться к старому тису, но он ошибся — сестра сама предложила пойти туда. Они уселись на плед, который притащила заботливая Спуни, и принялись болтать. Берри долго его расспрашивала про обучение в Италии, как он делал свою работу, защищал мастерство. Северус же расспрашивал про ее учебу. Берри закончила Хогвартс год назад, но теперь была ученицей у Мастера чар Шеклболта. Старый мастер много давал своей ученице, но и много спрашивал с нее. Так что Берри почти все время была занята.

— Ты знаешь, что со своими авторскими заклинаниями мог бы претендовать еще и на Мастера чар?

— Нет, нет, нет. Второй раз по этой дорожке я не пойду. Я представляю, какой там минимум.

— Да, — грустно вздохнула Берри. — Я за год овладела, может быть, третью базовых чар, а ведь еще и разрабатываю свои. Ты же в курсе — профессор Флитвик помог запатентовать нам чары стазиса для ингредиентов?

— Да, и по-прежнему считаю, что не стоило меня включать в соавторы — идея была полностью твоя.

— А я по-прежнему считаю, что я бы не справилась без тебя, — и Берри шуточно надула губки.

— Ну, хорошо, хорошо, сдаюсь, ты права, — улыбнулся Северус.

— Хвала Мерлину, наконец-то ты это понял. Осталось убедить тебя, что я права всегда, — и Берри расхохоталась.

Когда девушка отсмеялась, Северус спросил:

— Берри, расскажи мне, что творится в стране? Мои друзья говорят странные и страшные вещи.

Девушка сразу стала серьезной.

— И они правы. Происходит что-то странное. На словах-то у нас все хорошо — кругом равноправие и мир, но на деле это далеко не так. Многих магглорожденных притесняют. Вроде и не придерешься, а на работу им не устроиться, особенно молодым. Хорошо, мама работает в Министерстве. Но, если бы она не была уникальным специалистом, держу пари — ее бы уволили. Мама очень переживает. И за меня тоже. Ведь если взялись за магглорожденных, то полукровки — следующие. Многие, кто заканчивает Хогвартс, и вовсе возвращаются в мир простецов. Я слышала, Энни Уотсон вообще перебралась в Америку. А последние полгода так еще и открытое противостояние началось. Но это все на уровне слухов. Дядя Фрэнк папе рассказывал, что им всем велели молчать, мол, ничего не было, все в порядке, у аврората все под контролем. А обливиэйторы только и выезжают в маггловские районы — маскируют стычки ваших, — тут Берри скривилась, — «Пожирателей Смерти» и «Ордена Феникса» то под взрыв газа, то под прилет инопланетян. Дядя Фрэнк сказал, что это гражданская война, Северус.

Берри взяла его за левое предплечье и серьезно посмотрела в глаза.

— Берри, мы всегда с тобой будем на одной стороне, — сказал Северус, глядя в серые глаза сестры. — Я не знаю, что случилось с Темным Лордом, но я присягал на верность кому-то другому. Берри, я не дам втянуть тебя в эту кутерьму.

Сестра только сжала его предплечье. Под тонкой тканью рубашки на светлой коже между синих вен из черепа скалилась змея.

— И Регулуса тоже, — продолжил Северус, все так же не разрывая зрительный контакт. Тут и легилиментить не надо — глаза Берри расширились, сердце застучало, волна чувств лавиной хлынула на него.

— Может, расскажешь, почему он наотрез отказался отужинать с нами — сказал, что ты не будешь ему рада.

— Это не так, — Берри покачала головой. — Я была бы рада увидеться с ним. Просто он не хочет довольствоваться дружбой.

— Или не может, — вставил Северус.

— Или так. В любом случае, я чувствую себя как героиня викторианского романа. Я словно Элизабет Беннет. Хорошо хоть, у меня нет оравы неразумных младших сестер, которые норовят выйти замуж за аферистов.

— Так что у вас приключилось с мистером Дарси, Лиззи?

— О, ты читал «Гордость и предубеждение»?

— Не увиливай от ответа, Берри.

— Да, собственно, он задел мою гордость своими предубеждениями.

— А можно поподробнее?

— Мне неловко говорить об этом, — и Берри на миг стушевалась.

— Может, мне отравить его? Если он тебя обидел, я могу.

— Тогда отрави и меня. Нет, я лучше поцелуем разделю с ним яд. Чтобы было, как у Шекспира…

— Ну, а если без пафоса, Берри? Что случилось? Вы же дружили? И почему не написала мне?

— Ну, а что я могла написать тебе, Северус? — Берри начала злиться и на саму себя, и на брата. — Что он позвал меня замуж, а я отказала?! Что только напыщенный индюк после слов любви может сказать, что если я выйду за него замуж, то меня и мою семью никто не посмеет тронуть. Мы будем под защитой великого дома Блэк! А я не хочу жить в мире, где я должна дрожать каждый день за себя и свою маму только потому, что кто-то сказал, будто наша кровь недостаточно чиста! Я не хочу жить в доме, где мне будут всякий раз припоминать, кому я обязана своим благополучием. Мне не нужны такие одолжения. Я не хочу навсегда лишиться своей второй половины — я люблю маггловскую литературу, живопись, музыку, в их достижениях и технике можно черпать бесконечное вдохновение! Тебе ли не знать, Северус! Я не хочу отказываться от своей маггловской родни, равно как и считать их животными. Мы много читали с ним вместе, ходили в музеи, в театры, даже в оперу… Я думала, Регулус что-то понял, а тут такое.

— Берри, но Регулус, как и я, не имел выбора — он принял метку Лорда, не зная, что это, просто выполняя долг перед своей семьей…

— Я знаю, Северус, знаю. Не в этом дело. Не в метке. Дело в том, что в отличие от тебя, он разделяет эту фашистскую идеологию и не понимает, куда его это приведет. Он собирался защищать меня от самой меня. Я не смогу жить в клетке.

— Но он все еще любит тебя.

— И я люблю его. Но если бы я согласилась тогда, я бы предала саму себя и свою семью. И, скажи, что бы осталось от меня? Любил бы он мою тень?

— Иди сюда, Берри, — и Северус раскрыл свои объятия.