Судьба; Во времени (гет)

Большинство воспоминаний, доставшихся ему от Сэйбер, были связаны с битвами и событиями, произошедшими уже после того, как она вытащила Меч из Камня. Воспоминаний о детстве и юности было совсем немного, видимо сохранились только самые яркие и значимые. Касались они в основном города Бристоля, сэра Эктора и Кая. Поэтому, даже если бы он никогда и не встретился бы с ними, он всё равно имел бы представление об их характерах и относился бы к ним хорошо. Скудность этих воспоминаний не была его основной проблемой, просто из-за отсутствия информации об этом временном промежутке он не знал, какие действия можно предпринимать, а какие нет, и как себя вести в том или ином случае.

Поэтому Широ решил, что позволит Артурии самой выбирать свой жизненный путь, а он просто будет находиться рядом, чтобы оберегать её. Он понятия не имел, какие именно события сделали её той девушкой, которую он когда-то знал, и потому не мог навязывать ей свои решения.

Он никогда не мог поступать эгоистично, когда дело касалось Артурии. Даже в конце войны Святого Грааля он уступил её желанию, и потерял её навсегда... по крайней мере, так казалось.

Однако чувства, которые он испытывал к ней, не изменились.

Не важно, насколько была сильна его воля, сейчас внутри него поднималось что-то, что есть у каждого мужчины. Что-то, что приводит любого мужчину в ярость, когда обижают его женщину или детей. Это было безрассудство. Именно оно сейчас побуждало его к действиям. Добавляло остроты его ощущениям чувство несправедливости по отношению к товарищу, который вырос, прежде всего морально, стал лучшим человеком, чем был когда-то.

Будучи сторонником теории спасения всех и каждого, он обычно не приветствовал такое поведение; честно говоря, он даже ненавидел его. Но сейчас его безрассудство не было чем-то осознанным, особенно после того, как он заметил бледность лица Артурии и её медленное тяжелое дыхание.

Он был и остается человеком, который осмелился сражаться против слуг Святого Грааля только для того, чтобы стоять рядом с любимой девушкой. Его безрассудство всегда было на таком же уровне. Однажды в прошлом он оказался в ситуации, когда всё что он мог — это принять на себя удар, предназначавшийся Сэйбер. Что он и сделал, не колеблясь ни секунды.

И сейчас безрассудство вновь руководило его действиями.

Тонкая палка, около дюйма в диаметре, описала дугу и мягко постучала по твердой каменистой земле.

— Десять попыток, — четко произнес Широ. — Я даю тебе десять попыток, десять ударов, после которых я сокрушу тебя одним.

Толпа зашумела. Заявление о том, что младшего сына Вернье, обучавшегося мечу с раннего детства, победят одним ударом, было чем-то неслыханным. Более того: юноша, угрожавший этим, был вооружен простой палкой, которую можно было сломать просто согнув руками, не говоря уже о лезвии меча. И как будто этого было недостаточно: юноша предоставил противнику десять безвозмездных ударов! Это больше походило на то, что он сдает поединок.

— Хаха, он что, шут? Что он несет!? — раздался голос.

Артурия нахмурилась, услышав слова Широ, и даже сын Вулфреда в удивлении замер, прижимая к руке окровавленную тряпку. Эмили выглядела сбитой с толку сильнее, чем когда-либо, она никогда раньше не видела таких дуэлей.

Паламид посмотрел на Широ недоверчивым взглядом:

— Эй, ты...

— Просто не подпускай того парня ко мне, и внимательно следи за его клинком, — перебил Широ.

Ему не нужно было повторять Паламиду слова Артурии о том, что клинок веснушчатого типа отравлен. Он сделал вывод, что организаторы соревнований знают об этом и закрывают на это глаза, допуская очевидное нарушение правил. Паламид пожал плечами, и его лицо ожесточилось под шлемом:

— Просто не подпускать его к тебе? Я мог бы сделать гораздо больше, однако пожалуй приберегу свою специальную услугу для другого подонка, который её более достоин.

Он повернулся к напарнику Петриса:

— Я не стану предлагать тебе никаких условий, но кое что всё же могу сказать: ты — истинное воплощение всей грязи и мерзости этого города!

— Главное — победа! — улыбнувшись, ответил веснушчатый тип.

Паламид хмыкнул и его хватка на рукояти меча ослабла.

— За всю мою жизнь я был побежден лишь единожды, — произнес он с ледяным спокойствием, постукивая рукоятью меча по нагруднику, создавая громкий звон. — И это сделал человек, которого ты победил в предыдущем поединке!

— В таком случае, я — Эдва..

— Я не хочу слышать твоё имя!!! — резко перебил его Паламид. — Всё, что тебе нужно знать, это то, что твой предыдущий противник не использовал и половины своих максимальных возможностей и умений! — Его меч описал дугу и указал прямо в грудь веснушчатого типа. — Я уверяю тебя в этом. Это всего лишь дело случая. Тебе удалось нанести ему небольшую царапину, что было просто невероятным везением для такого, как ты! Если бы не это, проклятый Петрис не стоял бы сейчас вон там!

Артурия почувствовала теплоту в груди. Это было очень бодрящее чувство гордости вперемешку с благодарностью. Такие слова очень много значили для неё, особенно от Паламида — человека, который (по её мнению) также как и она скрывал свой пол.

— Бессмысленные разговоры... — наконец заговорил Петрис, молчавший до этого. Заявление Широ не только ошарашило его, но и привело в такую ярость, что он потерял дар речи. Получить десять попыток, чтобы потом проиграть от одного удара? Так его еще никто не оскорблял. Если удастся победить, как можно потом гордиться этим, или говорить о своём превосходстве во владении мечом, зная, что противник использовал просто палку? На таких условиях любой исход этого поединка был ударом по нему и его самооценке. А если вдруг он умудрится проиграть? Как в таком случае потом смотреть в лицо отца и старших братьев?

— Ты... Нищее убожество, грязная ездовая свинья... ПОДЫМИ СВОЙ КЛИНОК!!! — разбушевался Петрис.

Многие люди вздрогнули, услышав этот крик, и удивленно посмотрели на Широ. «Он назвал его нищим? Судя по одежде, это не так... Ох уж эти дворяне...» Практически у каждого в толпе, кто не был родом из знати, были подобные мысли.

Широ покачал головой, не отводя пристального взгляда от Петриса.

— Мне хватит одной этой деревяшки, — повторил он.

Внимательно наблюдая за реакцией противника, Широ прекрасно понимал причину такого поведения. Он повернулся к организаторам состязаний и жестом предложил им подать сигнал начала поединка. Формально он не нарушал никаких правил, своего оружия у него не было, палка была подобрана на территории арены, да никто и не рассматривал её как оружие.

Руководитель состязаний неохотно подал сигнал о начале боя.

— Десять. Десять ударов, — напомнил Широ, показывая пальцем левой руки на древко палки.

Петрис неподвижно стоял, уставившись на Широ взглядом, полным презрения, однако поединок уже начался по инициативе Паламида.

Веснушчатый тип не успел сделать и вдоха после сигнала, как Паламид обрушился на него своими атаками. Его движения перетекали одно из другого словно вода, а клинок безжалостно бил по естественным дырам в защите, которые были следствием тучного телосложения веснушчатого типа. Комплекция человека ведь очень сильно влияет на его гибкость и мобильность; его физические характеристики напрямую взаимосвязаны с телосложением.

К тому времени, как веснушчатый тип смог вдохнуть, Паламид успел оттеснить его к краю арены.

Точно такого же положения дел могла бы добиться и Артурия, если бы не отвлекалась на неприятный запах, и не сдерживалась, пытаясь разведать слабые места оппонента. Иногда проще и лучше всего просто давить на противника всеми своими навыками и умениями, идя напролом к победе. Именно это сейчас делал Паламид.

Петрис недовольно цокнул языком, наблюдая краем глаза за боем Паламида и веснушчатого. Всё так, как он ожидал. Враг был слишком искусен, искусней даже его самого. Без использования некоторых коварных тактик, он не сможет победить в пари. Конечно, можно просто положиться на помощь старшего брата, но в таком случае он сам не заработает себе почестей, и к тому же пострадает репутация семьи.

— Подними! Свой! МЕЧ!!!

Петрис уже плохо себя контролировал. Он знал, что произойдет, если сейчас он не начнет действовать. Поражение его напарника было лишь вопросом времени, а вслед за ним, придет и его черёд.

Широ стоял как вкопанный, провоцируя Петриса легкой улыбкой.

Взбудораженный, Петрис вполсилы ударил из-за головы. Такого удара должно было с лихвой хватить для того, чтобы разрубить палку пополам. Однако этого не произошло. Палка была какой-то странной. Вместо того чтобы сломаться или изогнуться от удара, она словно поймала лезвие, а затем отклонила атаку в сторону. Меч безвредно опустился к земле.

— Один.

Петрис словно получил удар под дых, услышав это. В замешательстве он пару секунд молча смотрел на Широ.

— Ах ты шавка! — закричал он, в ярости бросаясь вперед.

Второй удар.

Третий.

Четвертый.

Пятый.

К моменту пятого удара толпа замерла. Единственное, что отличало людей друг от друга, это разные эмоции, застывшие на лицах. Пока одни в большинстве своём стояли с недоуменным лицом, другие (свита Петриса) побледнели, а третьи (сын Вулфреда и две блондинки) просто сияли. Теперь внимание людей было сосредоточено на обеих сражающихся парах.

— К-Как!? — заговорил Петрис, не в силах сдержать растущее негодование.

Широ молчал, методично отводя удары Петриса в стороны; после пятого удара он ткнул кончиком палки прямо в его лоб и придержал руку, чтобы палка со стороны походила на рог. На лбу Петриса расцвело красное пятно, и он молча сделал шаг назад. Всем стало ясно, что Широ побеждает простой палкой, хотя по идее это должно было быть невозможным.

Палка в его руках была твердой, как сталь. Широ знал, что если бы он её не укрепил, она давно бы сломалась, несмотря на используемую им технику рассеивания силы.

Когда-то давно он своими собственными глазами видел, как эту технику использовала Сэйбер в сражении с Гераклом, величайшим героем Греции, призванным в качестве Берсеркера. Геракл был сильнее её, но она всё равно вышла на бой. То, как двигался тогда её меч... Её решимость в глазах... Он никогда не забудет этого.

Широ прикрыл глаза.

Шестой удар.

Вновь раздался глухой стук металла о дерево.

Её образ до сих пор живет в нем. Её техника, идеалы и даже тяготы жизни. После того, как война Святого Грааля закончилась, всё это он хранил в сердце.

Воссоздание. Эта способность не просто позволяла узнать историю оружия и его владельца. Она позволяла постичь и перенять опыт владения этим оружием. Если бы не это, он бы не мог использовать различные техники без проецирования самого оружия. Ведь палка в руке — просто палка, безо всякой истории.

Седьмой удар.

Восьмой.

Петрис бледнел всё сильнее и сильнее. Если в начале поединка от волнения у него в груди была небольшая тяжесть, то теперь, по мере приближения к десятому удару, он готов был рвать свои волосы на голове. Происходящее было просто за пределами здравого смысла. Даже если противник перенаправлял его атаки, простая деревяшка не должна была выдерживать заостренную сталь! Его меч был острым, заточенным у лучшего кузнеца в городе, но он не срезал даже миллиметра дерева с палки!

В очередной раз меч скользнул по дереву и ударился в землю.

Отчаявшись, Петрис решил воспользоваться хитрой семейной уловкой, которой обучил его старший брат. Его хватка на рукояти меча ослабла, и он с размаху рубанул прямо.

Девятый удар.

Как и ожидалось, его меч вновь был заблокирован, однако из-за слабой хватки тот выскочил из рук и подлетел в воздух.

На долю секунды Широ подумал, что разоружил противника, однако через мгновение всё встало на свои места. Петрис схватился руками за лезвие своего подлетевшего меча и со всей силы рванул его вниз.

— ТЫ МОЙ!!! — зарычал Петрис.

Таким ударом можно было убить противника даже в тяжелой броне. Навершие использовалось как ударная часть меча. Петрис пытался прорваться сквозь защиту Широ тупой силой, кроме того, рукоять меча не позволила бы палке отвести удар в сторону, зацепившись за неё. Такой прием не каждый мог исполнить, и он отражал всё его мастерство владения мечом. Однако Петрис не подозревал, с кем столкнулся.

Широ сделал шаг вперед.

Резко сократив дистанцию, он ослабил силу атаки в разы.

Десятый удар.

Глаза Петриса широко распахнулись, когда он понял, что сейчас произойдет.

Меч с лязгом был заблокирован, а спустя мгновение его с силой выдернуло из рук.

Петрис застыл, потрясенный произошедшим. Кровь начинала просачиваться сквозь его порезанные пальцы. По иронии судьбы, рукоять меча, которой он хотел разоружить противника, стала причиной, по которой разоружили его самого.

— Десять. Мой черед. — Произнес Широ, замахиваясь.

— Нет, — раздался спокойный голос сбоку. — Позволь мне...

Болезненный крик разорвал тишину и эхом прокатился по округе.

Прежде чем ведущий состязаний успел остановить поединок, Паламид с силой пронзил своим мечом правую руку Петриса.

— Око за око, ублюдок! — мстительно произнес Паламид, вытаскивая меч из раны.

Поскольку публика была так увлечена боем Петриса и Широ, никто не замечал, что Паламид спокойно подошел сбоку к Петрису после своей победы над веснушчатым типом, пока не стало слишком поздно. Широ нахмурился. Он не планировал заходить так далеко в этом поединке. В конце концов, для дворян репутация всегда стоит на первом месте, потому-то он и затеял всю эту клоунаду с палкой, такая победа была бы сильнейшим ударом по самолюбию и репутации противника, и её было бы достаточно.

Однако он не мог не радоваться тому, что справедливость в итоге восторжествовала.

— А-А-Арестовать его! — закричал один из организаторов соревнований. Мало того, что они оконфузились, меняя правила соревнований ради того, чтобы получить благосклонность семьи Вернье, так еще теперь младший их сын получил рану! Если бездействовать, то их могут привлечь к ответственности за небрежность!

Никто не сдвинулся с места.

Произошедшие события были слишком шокирующими. Петрис не только не смог победить противника, использующего простую палку, но и проиграл всего лишь от одного удара. По толпе побежали шепотки.

Петрис и сам прекрасно осознавал всё это. К тому же он понимал, что теперь никогда не сможет держать меч должным образом. Свирепо уставившись на Паламида, он решил, что обязательно отомстит. Повернув голову, он посмотрел на веснушчатого типа, который валялся на другой стороне арены весь побитый, а затем усмехнулся.

— Это еще не конец! — уверенно бросил он, направляясь к выходу из арены.

Оставалось неясным, что делать теперь с тем администратором соревнований, который призывал к аресту Паламида. Организаторы столпились, а через пару минут объявили, что состязания продолжатся немного позже, так как сейчас они удаляются в служебное помещение для дальнейших обсуждений.

Через минуту вся компания вновь собралась вместе. Артурия и Эмили тут же принялись расспрашивать Широ о технике, которую он продемонстрировал, Паламид же был встречен непонятным взглядом сына Вулфреда:

— Спасибо!

— Не стоит. Ты не должен благодарить меня за это, — ответил Паламид, а затем скрестил руки на груди и повернул голову в направлении шатра противника. — Надвигается буря, и лучше уж нам быть готовыми ко всему...

||||||||||||||||||

— Вон! Пошли все вон!!! — Пертис со злости пнул чашку чая, которую слуга поставил на пол, разбив её. Испуганные слуги, пришедшие по распоряжению организаторов состязаний, в страхе выбежали из шатра семейства Вернье. Внутри остались только два человека.

— Брат, к чему эти глупые выходки?

Человек, стоявший со скрещенными руками на груди, сделал шаг вперед. Его волосы были завязаны узлом, на квадратном лице росла жидкая бородка. Аура, которую он излучал, была довольно властной и прищуренные глаза это только подчеркивали.

— Марвик, — холодно заговорил Петрис, — мне не нужны твои нотации!

— Тогда, полагаю, ты сам разберешься во всей этой ситуации своей бесполезной рукой?

Петрис промолчал, но его друзья, которые стояли у входа, начали сыпать проклятиями в сторону Марвика. Однако тот продолжил говорить, не обращая на это внимания:

— Отец попросил нас принять участие в состязании ради увеличения репутации нашей семьи! Чтобы не было несогласных или оппозиционно настроенных людей, после того, как кто-то из нас станет новым хранителем этой земли! — Марвик пожал плечами. — А теперь что!? Посмотри на себя! Мало того, что ты не выполнил того, о чем просили отец и Мадам, так твоё выступление имело ровно противоположный эффект!

— Заткнись... — прорычал Петрис.

— О... И что ты мне сделаешь? — Марвик положил руку на рукоять своего меча. — Петрис, побитая собака семьи Вернье! Новости о твоем поражении этому Широ уже наверняка разлетелись по всему Роану!

— К чему ты клонишь? Хватит уже этих бестолковых разговоров! — Петрис сжал левый кулак и свирепо уставился на брата.

— Хм, по крайней мере, ты достаточно умен, чтобы осознавать это и без моих слов... Тогда я перейду сразу к делу. — Марвик усмехнулся. — Итак, из-за какой ставки ты решил зайти настолько далеко, что отважился обратиться за помощью к организаторам и даже использовал отравленный клинок?

Петрис на мгновение замер, а затем принялся размышлять. Какую выгоду он может получить в данной ситуации? В конце концов, после всего произошедшего он никогда больше не сможет нормально держать меч своей ведущей рукой. Однако если бы у него был тот острейший меч...

Он колебался. Петрис не хотел, чтобы в это всё был вовлечен Марвик по простой причине: он ненавидел своего брата, среднего сына семьи Вернье. Марвик не только стремился стать преемником отца вместо старшего брата, но к тому же был в близких отношениях с Мадам.

Желание мести в итоге перевесило всё остальное, и он неохотно принялся рассказывать.

— Петрис ты идиот! — улыбнулся Марвик. — И если бы меня не было тут, тебе бы пришлось пресмыкаться перед тем ничтожеством? В таком случае, вполне естественно, что я выдвигаю своё условие: этот меч после победы будет моим!

Петрис промолчал.

— Ты! — Марвик указал пальцем на веснушчатого типа, стоявшего у входа в шатёр. — Зови сюда организаторов! Давно уже надо было принять участие в этом состязании...

||||||||||||||||||

Организаторы объявили о продолжении мероприятия. Приближался финал, и тот самый знаменитый рыцарь Роана вышел посмотреть на бои. Сейчас Широ мог видеть только его спину. Главным призом состязаний был его урок молодому победителю, но для Широ и остальных членов группы такой приз не был чем-то значимым. По правде говоря, если бы не пари, он давно бы уже специально уступил одному из своих оппонентов.

— Ребята, смотрите! Вам не кажется, что вон тот парень уже слишком взрослый для участия в "состязании юных клинков"? — спросила Эмили.

Почти все участникам было от тринадцати до четырнадцати лет, однако парню, который вышел из шатра семейства Вернье, на вид было больше восемнадцати.

— Ты права, — согласился Паламид.

Разница между восемнадцатилетним и четырнадцатилетним по всем параметрам была очень большой. Четыре года были целой пропастью. Ни один обычный юный четырнадцатилетний мечник не смог бы победить считай что взрослого мужчину, у которого было преимущество как в опыте, так и просто в грубой силе.

— Ему ведь не разрешат участвовать, правда? — Спросил сын Вулфреда, морщась и продолжая перевязывать раненую руку.

Вопреки ожиданиям, организаторы не только разрешили тому парню участвовать, но и освободили его от предварительного отбора, поместив сразу в полуфинал. Такое решение вызвало бурю негодования как у зрителей, так и у компании Широ, однако права голоса у них не было.

Взрослый парень поглядывал в их сторону; поймав встречные взгляды, он улыбнулся и жестом указал на свой меч, висевший на поясе.

— Как далеко эти люди готовы зайти ради пари? — нахмурилась Артурия. — Я должен поговорить с ними... попытаться вразумить... указать на ошибочность избранного ими пути. Да! В частности, с тем взрослым парнем, который только что вышел из шатра...

Это будет правильным поступком. Сэр Эктор воспитал её таким образом. Несмотря на сильное чувство обиды за отравление, она знала, что Рыцарь должен раскрывать человеку глаза на его ошибки, чтобы тот имел возможность исправиться.

— Не стоит, — Широ положил руку на плечо Артурии. — Взгляни на них. Это бесполезно.

— Широ прав, — поддержал Паламид. — Борс и сэр Андерс когда-то обучили меня, как различать людей, которым можно доверять, а к кому лучше не приближаться.

Чего Паламид не знал, так это того, что занятия, которые проводили с ним сэр Андерс и Борс, на самом деле были лекциями для благородных леди о том, как разбираться в мужчинах. Бо̀льшая часть сведений, о которых рассказывалось на тех занятиях была общеизвестна, и благородные дамы усваивали всё это еще с юных лет. Если бы Паламид узнал бы этот факт, то наверняка бы пришел в ярость.

— Посмотри на него, — продолжил Паламид, — на его глаза. Взгляни как он общается. Такое впечатление, что он только принижает окружающих! А видели как он улыбался своими желтыми зубами?

Все удивленно затихли.

— Я даже не снимая шлем прямо отсюда могу учуять, как у него воняет изо рта, — Паламид продолжал перечислять, загибая пальцы, не заметив реакции окружающих. — Он кажется мне отвратительным, эгоцентричным человеком, а его длинный кривой нос — знак будущих несчастий! — Паламид прищурился, заканчивая свою оценку. — Единственное, что можно про него сказать хорошего, это то, что у него есть богатство и власть, судя по одежде. В общем, я хочу сказать, что никто из нас не должен приближаться к подобному человеку!

Он кивнул, а затем повернулся к Арутрии:

— Пытаться вразумлять надо только того человека, который этого достоин этого! Человека с чистой совестью и умными глазами, добросовестность которого проявляется в действиях, а не словах!

Сын Вулфреда, Эмили, Артурия, и даже сам Широ, замерли, удивленные этой речью. Обычно люди оценивают друг друга по критериям происхождения, по излучаемой ауре, по еще невесть каким параметрам. Однако Паламид давал оценку человеку так, словно тот был потенциальным женихом...

— П-Паламид... Ты... — сын Вулфреда сглотнул, вспомнив красоту лица под шлемом. — Я... Я клянусь, что однажды сделаю тебя счастливым! (ПП: подразумевается "счастливой", опять средний род).

Тот уставился на сына Вулфреда в замешательстве, а затем простодушно рассмеялся:

— Друг, ты уже сделал меня счастливым, когда перестал быть тем отродьем, каким был раньше! Хм...

Сын Вулфреда покраснел и отвернулся.

Тем временем Артурия с благоговейным трепетом смотрела на Паламида. Нужно понимать, что она, как и большинство людей, считала Паламида девушкой, и полагала что та скрывает свой пол. В конце концов, мужчины правили этим миром и диктовали свои условия. Однако Паламид вела себя очень смело. Что, если остальные догадаются обо всём? Артурия задавалась этим вопросом, в очередной раз восхищаясь своей боевой подругой. Сможет ли она сама когда-нибудь также открыто говорить о том, что ей нравится в мужчинах? Последние слова Паламида казалось подразумевали именно это.

— ...Хм, да, давай пока отложим эту тему... — продолжил он, — сейчас уже скоро начнется поединок.

И почти сразу же после этих слов Широ и Паламида вновь вызвали на арену.

* * *

— Смотри! Тот парень, который победил Петриса простой палкой, всё также с ней и ходит!

— Д-Да, точно!

Эти голоса из толпы поприветствовали Широ, когда он шагнул на арену. Меч, который он отбросил в предыдущем поединке, уже убрали, поэтому Широ попросил новый. Однако ему отказали под одобрительный гул толпы. Большинство решило, что раз уж он смог победить Петриса палкой, то пускай теперь палкой и сражается дальше.

— Так это ты победил моего младшего брата? — заговорил восемнадцатилетний парень. — Меня зовут Марвик. Надеюсь ты помнишь о ставке, которую вы сделали?

Паламид хмыкнул и криво улыбнулся. Прошло всего несколько секунд после того, как они вышли на арену, и первое, что сделал противник, это заговорил про ставку.

— Видишь. Я охарактеризовал его абсолютно точно, — ровным голосом произнес Паламид, направляясь в свой угол арены. Там его ждал крепкий молодой человек, выбритый наголо, с вертикальным шрамом через всё лицо.

В противниках у Широ был еще один сын Вернье.

Широ поднял палку, выставляя её всем на показ, и только после этого выражение лица Марвика изменилось:

— О... На меня тоже будешь смотреть свысока, да? — Марвик засмеялся, сузив глаза. — Может мне тоже десять ударов подаришь?

— Нет.

— Значит, теперь ты понимаешь всю безнадежность своего положения? Ведь ты выступаешь против будущего Короля! — Глаза Марвика сияли.

Широ нахмурился, услышав эти слова. Судя по рассказам сэра Эктора, до турнира, который определит будущего Короля, было еще много времени. Размышляя над этим фактом, он пришел единственному логичному выводу. Когда Широ вновь заговорил, на его лице не было эмоций:

— Не важно, что ты там задумал, ты всё равно никогда не сможешь вытащить тот меч.

Марвик застыл с открытым ртом, застигнутый врасплох этими словами.

— И почему же? — наконец совладал с собой он, предостерегающе сжимая руки на рукояти меча.

— Ты просто недостоин, — последовал короткий ответ.

Широ прекрасно понимал, почему эта ставка вызвала такой интерес Марвика. Меч, которым можно было резать камень, можно было использовать не только на поле боя. Даже интересно, что произошло бы, если бы Марвик попробовал его мечом вызволить Калибурн. Тот погрузился бы еще глубже в камень? Или просто исчез бы и появился в другом камне? В любом случае, Калибурн — это Меч Выбора. Только достойный мог завладеть им, и стать истинным Королем Британии. Никто другой не смог бы заполучить его, как бы ни пытался, и какие бы методы не попробовал.

— И это всё, что ты можешь сказать? — спросил Марвик, обнажая свой меч.

Широ промолчал.

Паламид повернулся к Широ и кивнул. Получив кивок в ответ, Паламид крикнул организаторам, чтобы те подавали сигнал о начале поединка.

Уже пару мгновений спустя Широ стоял напротив Марвика. Они молча сверлили друг друга взглядами, до тех пор, пока сбоку не раздался лязг меча Паламида.

И их поединок начался. Пока один из них был похож на вспышку молнии, резво двигающуюся вокруг тяжелейших ударов, другой напоминал свирепый тайфун, сносящий всё на своем пути.

Простая палка в руках противника Марвика превратилась в могучее оружие. Теперь он понял, как и почему проиграл Петрис. После первого столкновения меча с палкой, он почувствовал знакомый озноб, а после третьего он окончательно распознал это чувство. Ощущение было точно таким же, какое вызывала у него Мадам.

В глазах Марвика промелькнул страх, однако он продолжил усиливать напор.

Против Мадам он был никем.

Не больше простой маленькой букашки.

Настолько она была сильна.

Но Марвик не мог позволить себе проиграть, и потому скорость его атак всё росла и росла.

Широ внимательно следил за ходом боя и за его увеличивающейся скоростью. От его взгляда не ускользнуло и то, что в глазах противника появились следы настороженности, после третьего столкновения меча с палкой. Марвик словно понял, что он использовал магию для укрепления палки. Если это так, то каким образом?

Резкий беспорядочный взмах зацепил его голову, к счастью, только тупой стороной лезвия. Однако этот факт значительно повысил уверенность Марвика в себе.

Но Широ даже не волновался по этому поводу.

После того как они в очередной раз обменялись несколькими ударами, дыхание Марвика наконец стало тяжелым. Именно в этот момент Широ заговорил:

— Хоть ты сильнее и быстрее Петриса, а техника твоя в общем и целом даже хороша, твои недостатки слишком очевидны.

Во время следующего обмена ударами его палка успела щелкнуть противника по носу. Раздался болезненный стон.

Эта атака не только привела в ярость оппонента, но и продемонстрировала всё его превосходство. Он прекрасно контролировал ход боя.

Марвик с рыком шагнул вперед.

Широ спокойно качнул головой, и тяжелейший удар пролетел мимо.

— Ты просто слишком нетерпелив.

Тяжелая, словно из свинца, палка обрушилась на коленный сустав Марвика, отчего тот пошатнулся и опустился на колени.

— Ты...

Марвик замахнулся мечом, который до сих пор был в его руке, выгибая тело, чтобы придать больше энергии удару.

Широ же стоял неподвижно, прищурив глаза. Теперь уже не было необходимости уворачиваться.

Меч Марвика замер в нескольких дюймах от шеи Широ.

— Н-Но.. Как!? — его рука обмякла.

Ответ был прост. На протяжении всей серии обменов ударами, палка била по его руке в одну и ту же точку. И поскольку эти удары были не очень сильными и не причиняли особой боли, Марвик даже не обращал на них внимания. Однако он не учел, что удар, нанесенный много раз в одно и то же место, может привести к таким последствиям. Рука подвела его в самый важный момент.

— Ты проиграл! — холодно бросил Широ, разоружая противника и тут же замахиваясь.

С глухим стуком, Марвик был нокаутирован. Еще один сын Вернье был побежден при помощи простой палки.

||||||||||||||||||

Толпа разразилась шумом и криками. Артурия, Эмили и сын Вулфреда поспешили выразить свою поддержку победителям.

Петрис же разрывался от внутренних противоречий. С одной стороны, ему нравилось видеть, как его второй старший брат терпит полное поражение, а с другой — он осознавал, что проиграл пари и что месть за рану сегодня не свершится. Он не удивился, когда Широ и Паламид снялись с финала состязаний. В конце концов, всё, что им нужно было сделать, чтобы победить в пари, это закончить состязание на более высоком месте. А все те, кого привел Петрис с собой, сегодня были уже побеждены.

Рана на руке защипала, и чувство ненависти вновь вспыхнуло внутри него. А после того, как Паламид подошел и напомнил, что ему придется унижаться в ногах сына Вулфреда, это чувство только усилилось. Петрис дрожал от еле сдерживаемой ярости.

Он в любом случае не будет этого делать! Никогда!

— Петрис? Марвик? — произнес голос. — Что здесь происходит!?

В шатер зашел старший сын Вернье. Герцог Вернье был инициатором того, чтобы его сыновья участвовали в этом состязании, поэтому он послал старшего, чтобы тот проследил, что всё пройдет гладко. И поскольку старший брат только прибыл, он никак не мог поверить в то, что его братья не смогли справиться с ситуацией.

— Брат! — радостно произнес Петрис. Его отношения со старшим братом были много лучшими, чем с Марвиком, с которым он постоянно вступал в конфликты.

Марвик что-то неразборчиво пробормотал, продолжая заниматься своими ранами. Поэтому именно Петрис принялся рассказывать.

— Они хотят, чтобы сын Вернье пресмыкался в ногах у какого-то низкорожденного дворянина? Что за нелепость? — спокойно заговорил старший брат, а затем прищурился, глядя на руку Петриса. — Подумать только, они даже ранили твою ведущую руку... Этого нельзя так оставлять!

— Они просто варвары! — уверил Петрис. Всё что он сделал, это ранил человека, ниже его по социальному статусу. Ведь если сравнивать его жизнь, и жизнь сына Вулфреда, то его жизнь стоила бы гораздо больше, так как он был сыном герцога.

— Где эти люди!?

Заметив выражение на лице старшего брата, Петрис просиял, и тут же повел его туда, где стояли Широ и его группа.

* * *

— Значит, это вы запятнали репутацию дома Вернье? — спросил старший сын Вернье, чувствуя, как усиливается его головная боль.

Как пояснил отец, цель участия его братьев в сегодняшнем состязании состояла в том, чтобы те заработали семье уважение и репутацию среди молодого поколения. Однако на деле произошло обратное: репутация дома Верьне оказалась в грязи. Мадам и отец будут недовольны...

— Вы пришли сюда, чтобы выполнить условие пари? — спросил Паламид, скрестив руки на груди.

— Он не будет этого делать, — ровным голосом ответил старший сын Вернье. — Вообще-то, вам еще повезло, что я не вызвал охрану, которая арестовала бы вас всех за то, что вы его ранили. В качестве компенсации... Думаю, этого меча будет достаточно.

— Боюсь, что несогласен с этим, — заговорил Широ. — Мы не делали ничего плохого, только лишь участвовали в состязании, действуя в рамках правил.

— Это ты побил моих братьев палкой? — нахмурился старший сын Вернье.

Широ кивнул в ответ, так как не было смысла лгать при свидетелях.

— Ты видимо очень искусен, однако с твоей стороны было большой ошибкой делать семью Вернье своими врагами, уверяю тебя.

— Будто нас это заботит... — равнодушно бросил Паламид.

— А ты кто? Трус, скрывающий своё лицо под шлемом, после того как несправедливо ранил моего брата? Что же ты скрываешь, если не свою вину?

— Я!? Трус!? — Паламид взбесился.

— Именно. Настоящий мужчина никогда не будет прятать лицо в дружеском состязании между юно...

Паламид решительным рывком снял шлем, и слова старшего сына Вернье застряли у него в горле.

Под шлемом было лицо несравненной красоты.

||||||||||||||||||

Старший сын Вернье замер на полуслове.

Толпа затихла.

Открывшаяся красота завораживала. Люди в толпе задавались вопросом, почему такая красивая девушка (по их мнению) решила облачиться в рыцарские доспехи и участвовать в состязании мечников.

Все застыли в изумлении, включая Артурию, которая замерла по совершенно другой причине. Она слышала приближающиеся голоса.

— Расступись! Дорогу! — Борс вышел из толпы и встал лицом к Палмиду. — Так, всё, хватит! — заявил он, выхватив из рук Паламида шлем, после чего водрузил его обратно, на своё место.

Люди сразу же пришли в себя. Контраст между суровым устрашающим шлемом и ангельским лицом был просто ошеломительным.

Вслед за Борсом из толпы вышел Кай и встал рядом с Артурией. Закончив осмотр города, они возвращались в гостиницу и заметили огромную толпу. Конечно же, они не могли не заинтересоваться тем, что тут происходит.

— Ну как!? Настоящий мужчина, ДА!? — начал язвить Паламид, довольный тем, что сумел заткнуть старшего сына Вернье. Пускай ему и пришлось для этого демонстрировать всем свою "мужественность".

Старший сын Вернье промолчал, покашлял в руку, а затем посмотрел на своих братьев и грубовато велел им следовать за ним.

— Но мы же не можем просто оставить всё как есть!? Они ранили меня!!! — негодовал Петрис.

— Петрис! Довольно!!!

Старший сын Вернье покосился на Кая и Борса, а затем бросил быстрый взгляд на Паламида. Внезапно став вежливым, он принес свои извинения, после чего удалился восвояси. Вслед за ним ушли остальные члены семьи Вернье и их свита.

— Так. Какого черта? Что мы пропустили? — Кай нахмурившись ждал ответа от Артурии.

---------------

Итерлюдия:

От идущей толпы отделился мужчина и вошел в небольшую таверну, расположенную рядом с ареной.

Неторопливо сев за прилавок, он заказал себе выпивку и повернулся к человеку, сидящему рядом с ним. Тот лениво потягивал свой напиток.

— Надоело лазить по борделям и резвиться в дамских дворах?

— Я не резвлюсь, сэр Эктор, я общаюсь.

— Тебя было довольно сложно отыскать.

— Но ведь именно такие вещи и делают жизнь весёлой. Не так ли?

Сэр Эктор вздохнул, прежде чем продолжить смиренным голосом:

— Ты знал... Ты знал, что члены семьи Вернье будут участвовать в этом состязании. В этом нет никаких сомнений, учитывая то, как долго ты находишься в этом городе...

Возникла пауза, во время которой мужчина сидел задумавшись.

— Тебе так нравятся все эти игры, Мерлин? — перешел сразу к делу сэр Эктор.

— По правде говоря — да, безусловно, — Мерлин сделал еще один глоток.

Вновь пауза.

— Значит, это была проверка мальчишки? — сэр Эктор решил спросить об этом прямо.

Мерлин пожал плечами, поставил стакан, и уставился в сторону окна c таким видом, словно смотрел куда-то вдаль.

— Не только это, — наконец заговорил он. — Ведьма начала действовать, и именно поэтому я позвал тебя сюда.