Первая часть процесса прошла довольно предсказуемо: после предъявления обвинения, одно зачитывание которого заняло у Робардса едва ли не четверть часа, он предоставил слово Сэвиджу, и уже тот вызвал первого свидетеля — Тэмзин Робардс. Почему эту часть процесса Аврорат представлял именно Сэвидж, Гарри понимал: Робардс не мог допрашивать свою жену и дочерей, Лестрейндж же сам был свидетелем. Гарри, которого Робардс поставил в оцепление непосредственно охранять Джагсона, прекрасно видел и его самого, и его правую руку, так и заканчивавшуюся обрубком, и всех выступающих. Робардсы держались превосходно — и Гарри, глядя на их серьёзные сосредоточенные лица, почему-то вспоминал, как Тэмзин развернула девочек и отвернулась сама, когда Лестрейндж сказал, что им не стоит видеть то, что будет дальше.
Джагсон захватил их дома: пришёл в аврорской форме и постучал в дверь сразу после ухода на работу Робардса. Тэмзин открыла, а очнулась уже в том доме, на полу, вместе с дочерями, которых Джагсон вообще похитил спящими из постелей, и они проснулись уже рядом с матерью — заложницами. Конечно, Сэвидж задал вопрос, откуда Джагсон узнал, когда Робардс уходит из дому, но это было формальностью: о том, что он приходит в Аврорат в районе девяти, узнать было совсем несложно, тем более тому, кто сам когда-то работал в министерстве.
Затем Сэвидж вызвал Лестрейнджа, и когда тот дошёл в своих показаниях до отрубания руки, кто-то из незнакомых Гарри членов Визенгамота потребовал продемонстрировать это.
— На господине Джагсоне? — очень вежливо уточнил Лестрейндж.
В зале засмеялись, но инициатор, чуть поморщившись, ответил холодно:
— Нет, разумеется. Вы в состоянии, надеюсь, что-нибудь трансфигурировать?
— Разумеется, — ответил Лестрейндж. — Можно мне мою палочку, пожалуйста, — обратился он к Сэвиджу. Тот сделал знак дежурному, и Лестрейнджу отдали его палочку: свидетелям и вообще дающим показания, а также пострадавшим брать с собою палочки было запрещено. Наложили этот запрет после того, как в одна тысяча восемьсот восемьдесят третьем году свидетельница, мать изнасилованной и убитой девушки, вдруг выхватила палочку и прежде, чем кто-либо успел что-то сделать, заавадила убийцу и насильника. И отправилась, конечно, в Азкабан — но дело уже было сделано.
Джагсона Лестрейндж трансфигурировал из поданной ему дежурным деревяшки. Тот вышел на удивление похожим — возможно, потому что просто стоял на месте в той же позе, что и там, в том доме, но два Джагсона в зале смотрелись жутковато. Затем дежурный отдал Лестрейнджу меч с перевязью, и тот медленно продемонстрировал сначала, как прятал его на себе, а уже потом — как рубил кисть. Вышло это у него вполне убедительно — по крайней мере, ни у членов Визенгамота, ни даже у самого Джагсона никаких вопросов эти действия не вызвали.
Последовавший за тем допрос Джагсона дал ровно те же результаты, что и прежние, то есть никаких: на все вопросы о подельниках он пожимал плечами и показания давать отказывался. Впрочем, некоторые его ответы можно было трактовать по-разному, и в воздухе буквально висел намёк на то, что, хотя сам Джагсон арестован, дело ещё не закончено.
После окончания допроса объявили перерыв, и Гарри видел и по лицам членов Визенгамота, и по тому, что на перерыв отвели всего-то полчаса, что на самом деле их куда больше того, что они сейчас слушали, интересует продолжение. И что-то Гарри подсказывало, что не судьба несчастных девочек и мальчиков-подростков, в чьих истязаниях и гибели Джагсон обвинялся, так остро интересовала высокий суд, а та часть процесса, что касалась их недавних коллег.
Охрану на время перерыва, разумеется, совсем не сняли, но стоящих в зале на полчаса сменили, и Гарри удалось перекусить и выпить чая, и даже размяться и ещё немного посидеть.
Вторая часть процесса началась довольно напряжённо. Сэвиджа на месте представителя Аврората теперь сменил Лестрейндж. На сей раз обвинение было куда длиннее: сначала Лестрейндж медленно и методично зачитывал имена изнасилованных и затем убитых самим Джагсоном магглорожденных подростков… нет — ещё детей, которых егеря арестовали, но вместо Комиссии по учёту по маггловских выродков передали лично Джагсону. Затем Лестрейндж перешёл к тем, кого Джагсон, перекупив у егерей, перепродал — или, как выразился Лестрейндж, «передал за денежное вознаграждение» — другим волшебникам. И здесь впервые прозвучали имена — и, когда последнее, четвёртое, было названо, зал загудел.
И Гарри понимал их. Да, эти имена были заранее известны Визенгамоту — но не прессе и не зрителям. Ему самому они не слишком много говорили: троих из обвиняемых Гарри просто не застал, они были вынуждены покинуть Визенгамот после войны, сделав это вроде бы как добровольно, а четвёртого не знал лично. Но то, что среди них оказалась женщина, Гарри поразило. Хотя, если подумать, если мужчина может купить себе юную любовницу, почему этого не может сделать женщина? И всё же это почти шокировало.
Между тем, Лестрейндж вызвал первого свидетеля — Долорес Амбридж. И попросил у суда установить между ней и Джагсоном перегородку — так, чтобы она не могла его увидеть и услышать «в целях недопущения оказания давления обвиняемым на свидетельницу». Запрос удовлетворили, хотя и не без ехидного замечания одного из судей:
— Интересно было бы услышать, как именно может быть оказано давление на осуждённого на пожизненное заключение в Азкабане свидетеля, не имеющего, насколько известно Визенгамоту, живых родственников?
— Имеющей, ваша честь, — возразил Лестрейндж.
— Разве? — скептически переспросил судья. У него было длинное бледное лицо с неяркими чертами и отвратительная манера тянуть гласные. — Кто же?
— Её брат, — ответил Лестрейндж невозмутимо. — Его дети. Их потомки. И, как сквиб и магглы, они находятся в особо уязвимом положении.
В зале — и особенно в рядах зрителей и прессы — зашептались. Брат? Магглы? Гарри никогда не думал о том, что у Амбридж есть родня, тем более такая, и пока не знал, как уложить это в голове. Откуда Лестрейндж про них знает? Вернее, нет, не так, конечно, как раз вполне понятно, что он это выяснил. Но как он это сделал? Она наверняка скрывала их… хотя о детях-сквибах, чаще всего, знают… но… но надо будет выяснить, кто её родители, решил он. Ведь у неё же есть родители… или, похоже, уже были.
А ведь Лестрейндж не назвал их имена. Боится? И, пожалуй, небезосновательно, подумал Гарри, — похоже, здесь это понимали все или как минимум все судьи, потому что никто из них деталей не потребовал.
Перед тем, как Амбридж ввели в зал, между приготовленным для неё креслом и тем, к которому был прикован Джагсон, появилась высокая перегородка, а на самого подсудимого Визенгамот дал разрешение временно наложить Селенцио.
Войдя, Амбридж первым делом бросила пристальный и какой-то жадный, ищущий взгляд на место обвиняемого и, увидев перегородку, даже едва не споткнулась, чуть замедлив шаг. Она явно надеялась увидеть Джагсона и теперь была заметно разочарована.
Амбридж усадили в кресло, пристегнули к нему цепями, и Лестрейндж приступил к допросу. Гарри опасался, что она не станет говорить, но нет, допрос прошёл без эксцессов. Она, пусть и без особенной охоты, повторила свои показания, а в самом конце вдруг совершенно неожиданно на вопрос:
— Вы сказали, что знали о том, что не все задержанные егерями были доставлены в министерство и выданы Комиссии по учёту маггловских выродков, главой которой вы являлись. Как вы представляли их дальнейшую судьбу? — ответила:
— Я знала, что они, так или иначе, будут сполна наказаны за свои отвратительные преступления. Мне не казалось важным знать детали.
— Мы полагаем это важным, — сказал Лестрейндж. — Что значит «сполна наказаны»?
— Достаточно, чтобы не иметь возможности когда-либо повторить их, — ответила она.
— Пока человек жив, — спокойно проговорил Лестрейндж, — чаще всего, он имеет возможность повторить однажды сделанное. Вы думали тогда об этом?
— Да, — ответила она, и по её губам скользнула странная, едва ли ни довольная ухмылка.
— И полагали, что возможности такой у них не будет? — уточнил Лестрейндж.
— Да, — опять произнесла она.
Зал загудел, и Гарри увидел, что губы Джагсона чуть ощутимо дрогнули.
— Скажите, — продолжал Лестрейндж, — почему вы были в этом так уверены?
— Я просто знала, — ответила она, чуть вздёрнув голову.
— Откуда?
— Знала, — повторила Амбридж.
— Однако же, — Лестрейндж извлёк из лежащей перед ним папки какой-то лист, — вы были уверены в этом не всегда. Вот здесь у меня ваше заявление от четырнадцатого января тысяча девятьсот девяносто девятого года о проверке деятельности егерей Уолтера и Скотта на предмет, — он зачитал: — «Возможного саботажа деятельности Комиссии, выражающегося в возможном отпускании некоторых несовершеннолетних задержанных». Это ваше заявление? — спросил он, делая тут же, на месте, копию и переправляя её Амбридж.
— Да, моё, — ответила она, даже не взглянув на повисший перед нею лист. — И вы тогда прислали мне какую-то отписку!
— Мы никаких нарушений не нашли, — ответил Лестрейндж под смешки зала. — Скажите, по какому принципу вы определяли надёжность или ненадёжность егерей? При одинаковых результатах работы?
— Я просто знала, — опять ответила она.
— Вы знали, что некоторые егеря передают задержанных мистеру Джагсону? — спросил Лестрейндж, и Амбридж ответила:
— Да. Знала.
Зал зашумел, а Джагсон досадливо и раздражённо сморщился и дёрнул углом рта. Он глубоко вздохнул и посмотрел на закрывающую от него Амбридж перегородку, а потом несколько раз сжал и разжал кулак.
— Вы знали, что с задержанными происходит дальше? — быстро продолжил Лестрейндж, не обращая внимания на шум.
— Я не задумывалась, — ответила она, но он не отставал:
— Но вы ведь не могли совсем об этом не задумываться. По нашим подсчётам всего егеря передали мистеру Джагсону как минимум девятнадцать человек. Как вы думали, где он их держит? Дома?
— Я считала, что он отдаёт их! — громко ответила она.
— Кому?
— Каргам!
В зале наступила тишина, которую, впрочем, почти немедленно нарушил громкий возмущённый крик со стороны скамей, где располагались зрители:
— Ложь! Ложь и враньё!
Гарри вместе со всеми посмотрел на зрителей, разыскивая ту, которой этот голос принадлежал, и она не стала прятаться — с задних рядов поднялась высокая дородная женщина с очень приятным румяным лицом, и повторила:
— Ложь! Никогда карги никого у него не покупали!
— Мэм? — спросил Лестрейндж. — Кто вы?
— Агнес Стоун, — ответила она и, проведя руками по лицу, добавила, открывая покрытое теперь крупными бородавками зеленоватое лицо: — Я карга. И я точно знаю, что никто из наших с этим отребьем не связывался.
— Если этого не делали вы, — сказала Амбридж, — это не значит, что этого не делали ваши подружки!
— Этот вопрос не является предметом рассмотрения данного дела, — прервал их Лестрейндж. — Мисс Амбридж, почему вы так считали?
Амбридж вдруг порозовела, будто кровь бросилась ей в лицо, и буквально прошипела:
— Потому что он так говорил!
— Кто именно «он»? — уточнил Лестрейндж.
— Он, — она посмотрела на перегородку. — Джагсон.
— Мистер Джагсон, — перекрывая голосом поднявшийся гул, продолжил Лестрейндж, — говорил вам, что поставляет несовершеннолетних магглорождённых, задержанных егерями, каргам?
— Ну, им же нужны дети, — презрительно проговорила Амбридж. — Детей мы, разумеется, им предоставить не могли, но подростки помоложе их тоже устраивали.
— Ложь! — карга Стоун снова встала.
— Сядьте! — приказал Лестрейндж. — Вас? — переспросил он, пристально глядя на нее, которая под этим взглядом часто заморгала. — Вы сказали «вас», мисс Амбридж. Вы делили прибыль? — полуутвердительно произнёс он. В зале повисла абсолютная тишина, в которой Лестрейндж медленно и чётко произнёс: — Мисс Амбридж?
— Да, делили! — она сжала кулаки и дёрнулась, будто пытаясь освободить руки. — И вы в этом виноваты! — бросила она обвиняюще Лестрейнджу.
— Я? — он, кажется, и вправду удивился. — Объясните.
— Вы же ведь добились, чтобы их всех отправляли в Азкабан, — она сощурилась. — Я требовала их отдать дементорам, но нет, вы этого добились! А я… мы не считали, что они заслуживают жить за то, что сделали, — она вновь сжала руки. — Но вы же Лестрейндж! Вам всё было позволено! Но это было неправильно, — она помотала головой. — Неправильно! И мы наказывали их — так, как могли. Не всех, да, но наказывали!
— То есть, — пока она говорила, с лица Лестрейнджа будто бы исчезли краски, и сейчас оно было таким же белым, как всё ещё парящий рядом с Амбридж лист бумаги. Впрочем, голос Лестрейнджа звучал так же ровно, как и прежде, — это было справедливое возмездие. Так?
— Да! — она победно вздёрнула голову.
— За которое, — продолжил Лестрейндж в звенящей тишине, — вы брали неплохие деньги. Сколько вы получали за одного подростка?
— Это не важно, — возразила Амбридж. — Почему мы должны были отказываться от вознаграждения?
— В самом деле, — Лестрейндж негромко усмехнулся, и этот тихий звук буквально взорвал зал, словно дав разрешающий шуметь сигнал. Некоторые зрители даже повыскакивали с мест, и дежурным ДМП пришлось их успокаивать и восстанавливать порядок. Когда они закончили, Лестрейндж повторил свой последний вопрос: — Сколько вы получали за одного подростка?
— Я не помню, — ответила она и сжала губы.
Гарри, наконец, вспомнил про Джагсона и посмотрел на него. Тот сидел почти такой же бледный, как и Лестрейндж, и на его лице читалась… нет, не ненависть, а разочарование. Такое сильное, что Гарри подумал, что будь бы на его месте другой человек, ему бы можно было только посочувствовать.
— Нам известны суммы, которые мистер Джагсон получал за каждого подростка, — сказал Лестрейндж.
— Ну вот и поделите на два, — ехидно предложила Амбридж. — Вы ведь справитесь, господин бывший главный аврор?
— Я верно понимаю, — невозмутимо спросил Лестрейндж, — что за девятнадцать человек вы получили одну тысячу девятьсот галлеонов?
— Именно, — возможно, Гарри показалось, но в её голосе прозвучало удовлетворение.
— Это любопытно, — заметил Лестрейндж, листая лежащие перед ним бумаги. — По нашим сведениям, мистером Джагсоном было продано двенадцать подростков от тринадцати до шестнадцати лет. Остальные семь — дети от одиннадцати до тринадцати — остались у него.
Лестрейндж не сказал ничего нового для ни для кого из присутствующих — кроме Амбридж. Кажется, это была месть за её слова о его ответственности — потому что никакой иной причины для того, чтобы сообщать ей это, Гарри не нашёл. Но, впрочем, может быть, он не знал чего-то… Так или иначе, слова попали в цель: Амбридж побелела, а после пошла красными пятнами, её руки и подбородок затряслись. Лестрейндж же на этом её допрос закончил и, дождавшись, пока её уведут, обернулся к залу и сказал:
— Аврорат вызывает следующего свидетеля — мистера Пола Хитчинса.
Alteyaавтор
|
|
Merkator
Автор очень коварен: в результате перечитывания сижу, копаюсь в ирландских мифах, ищу проклятие от Моран) Всецелом, да. Но она его модифицировала. )Это, случайно, не такое: «Вороны играли особую роль в проклятиях Кромахи: после изречения заклятия одна из ворон садилась рядом с проклятым и не покидала его до тех пор, пока проклятие не вступало в свою силу. »? |
А там проклятий было четыре, на выбор. А добрая Моран своё придумала…
|
Alteyaавтор
|
|
Merkator
А там проклятий было четыре, на выбор. А добрая Моран своё придумала… Конечно, своё. Это приятнее. В конце концов, это её крестницы. Любимые малышки, которых она в колыбели качала. Племянницы практически. И вы представьте, КАК она все эти годы ненавидела их убийцу. Есть у меня подозрение, что придумала она это заклятье не сейчас... 2 |
1. Спасибо за эту историю (и её продолжение)!
Показать полностью
2. В который раз перечитав, заметила (как мне кажется) опечатки: Middle Глава 6 К его удивлению, Лестрейндж повёл Гарри не на улицу, а… в туалет, где первым *з*елом запер дверь, а потом, отвечая на невысказанный вопрос, сказал: Middle Глава 44 — Представь, что ты уже убил — пусть чужими руками — два*цад*цать шесть, если я верно посчитал, человек. А в Азкабан попал за то, что магглорожденный. Что ты будешь чувствовать? — спросил Лестрейндж, склоняя голову к правому плечу. Middle Глава 191 — Отлично, мистер Поттер, благодарю вас, — Турпин подхватил папку из его рук и отлев*е*тировал её к себе за стол. Затем открыл и, хмыкнув, сообщил: — Здесь защита от копирования. Middle Глава 255 — Нет, — как-то печально возразил Лестрейндж. — Не всех. Есть те, кто к Волдеморту шёл по своей вол*и*, ясно понимая, для чего. Middle Глава 257 Мальсибер стоял перед столом, за которым сидели окаменевшие от Петрификуса юнц*аы.* Middle Глава 277 Опрос свидетелей ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал — впрочем, в Лютном часто так бывает, это Гарри уже знал. Впрочем, в данном случае это вполне могло быть правдой: убивали-то не здесь. А хлопок аппарации *и* настолько редкий и громкий, чтобы на него обратили внимание. *не? Middle Глава 302 — Потому что ты диверсию устроил, — засмеялась Гор. — Притащить на суд д*и*тёнышей нюхлеров! Это должно быть запрещено! Middle Глава 302 Но есть прорехи — так что, боюсь, вам, Причард, — он посмотрел на своего стажёра, — придётся вновь сходить в архив и с ними сверится — возможно, вы найдёте там ещё дела. Но это быстро: посмотрите по каталогу и, если будет совпадение, запросите дела. *сверитЬся Middle Глава 308 — У нас с моей женой были браслеты, — сказал Лестрейндж, поднимая левый рукав и демонстрируя два браслет, очень похожий на те, что он подарил Гарри с Джинни на их свадьбу. * два браслета, очень похожие/браслет, очень похожий Middle Глава 322 — Я тут не при чём! — воскликнул Гарри. * нИ при чём Middle Глава 331 Речь не шла о тех, кто был виновен в чём-нибудь конкретном: в выдач*и* магглорождённых, например. Middle Глава 335 А ведь Робардс каждый раз демонстрировал кусочки их воспоминаний Ламонта — и родным убитых приходилось это видеть… * точно «их», а не «из»? 2 |
Alteyaавтор
|
|
Ой, как много. )) Спасибо! )
2 |
Спасибо за такую интересную историю!!!
|
Alteyaавтор
|
|
Я перечитала в очередной раз, выпав из жизни на пару дней.
1 |
Alteyaавтор
|
|
1 |
Alteyaавтор
|
|
4 |
Alteya
Памда Не возникло ли у вас желание переписать "от автора"? :-DДа)) Конечно, я его перечитывала перед второй частью. |
Alteyaавтор
|
|
6 |
Nita Онлайн
|
|
Агнета Блоссом
"От автора" неправильное и устарело. Присоединяюсь. Там просто ужасть написан и неправда. Может, оно и не так проработано, как другие вещи автора, но это не делает историю хуже, она просто другая.Автор суперкотик с мощными лапами, а не то, что там... 1 |
Alteyaавтор
|
|
2 |
Alteyaавтор
|
|
Автор, я громко восторгаюсь Вами и Вашей потрясающей фантазией! А некоторые предложения даже записываю в заметки)) например, про больничный сэндвич 😂
Обожаю все Ваши творения! Большое Вам спасибо! |
Alteyaавтор
|
|
Mar40ssa
Автор, я громко восторгаюсь Вами и Вашей потрясающей фантазией! А некоторые предложения даже записываю в заметки)) например, про больничный сэндвич 😂 О, как интересно! А что ещё? )Обожаю все Ваши творения! Большое Вам спасибо! |