Исполнить обещанное (гет)

Но где бы стезя не бежала,

Нам русская снилась земля.

Изгнание, где твое жало,

Чужбина, где сила твоя?

(Владимир Набоков)

Очередное собрание в Малфой-мэноре затянулось далеко за полночь. Темный Лорд с выражением крайнего неудовольствия на лице слушал отчет Амикуса Кэрроу об обстановке в Хогвартсе — сегодняшнее собрание, впервые за все время существования организации, было целиком посвящено школьным делам.

Заместитель директора школы, с ужасом поглядывая то на Малфоя, глаз которого по-прежнему был скрыт черной повязкой, то на сестру, напряженно застывшую рядом, докладывал, то и дело откашливаясь и запинаясь:

— К нашему глубокому прискорбию, Повелитель... мы вынуждены признать, что идеи Дамблдора пустили слишком глубокие корни в умах юных волшебников... Даже из самых чистокровных семей... В школе действует тайная организация сторонников Дамблдора и Поттера, которую, по нашему предположению, возглавляет... то есть возглавлял до недавнего времени Лонгботтом... Невилл...

При этом имени взгляды всех присутствующих обратились на братьев Лестрейндж и на Беллу, которая на этот раз сидела на дальнем конце стола вместе с Малфоями и держала себя непривычно сдержанно и замкнуто. Рабастан и Рудольфус расположились напротив Беллы, рядом с Долоховым.

— И чем же занимаются эти детишки? — усмехнулся Долохов.

— Они распространяют листовки... возмутительного содержания. Хулиганские выходки... Открытое неповиновение учителям, вплоть до оскорблений...

Алекто возмущенно закивала. Северус Снейп, сидевший рядом с ней, сохранял спокойствие — казалось, его совершенно не занимает происходящее.

— А что же другие преподаватели? Северус? — с обманчивой мягкостью в голосе обратился Темный Лорд к директору Хогвартса. — Кажется, ты еще в начале года издал приказ о запрете всех ученических организаций? Однако в школе действует тайное сообщество... Да не особенно тайное, они даже не слишком-то скрываются. Я имею в виду достопамятную вечеринку в поддержку Поттера, устроенную Хагридом после зимних каникул...

— Да они обнаглели совсем, Повелитель! — вспыхнула Алекто. — Мы тогда были вынуждены обратиться в Аврорат. Но Хагрид, эта дубина стоеросовая... вы же знаете, он наполовину великан... На него заклятия не действуют. Он раскидал авроров и скрылся в Запретном лесу.

— Что до других преподавателей, Повелитель... — подхватил Амикус, — от них никакой помощи... Никто из них ни разу не поймал ученика за распространением листовок или написанием лозунгов, которыми они почти каждую ночь пачкают стены! Хотя патрулируют Хогвартс каждую ночь...

— Северус... — голос Темного Лорда перешел в шипение. — Как ты это объяснишь?

— Повелитель, — Северус Снейп поднялся с места, — да, нам пока не удалось поймать хулиганов... Но мои уважаемые коллеги несколько преувеличивают опасность этой, с позволения сказать, тайной организации... Я уверен, широкой поддержки в школе она не имеет. Благородный дом Слизерина, который я много лет имел честь возглавлять, предан вам, Повелитель, и его студенты не нарушают школьных правил. Что касается остальных... особенно дома Гриффиндора... Должен сказать, что здесь мы пожинаем плоды той вседозволенности по отношению к одному из факультетов, которую насаждал Дамблдор. За много лет ученики привыкли, что нарушения дисциплины сплошь и рядом остаются безнаказанными, а то и получают поощрение в виде начисленных баллов... И эту привычку не так-то просто искоренить. Однако, с другой стороны, крайние меры могут спровоцировать обострение обстановки... Но, разумеется, когда мы поймаем виновных, они будут наказаны со всей строгостью, по всем правилам.

— После того, как Хагрид сбежал, мы отменили приказ бывшего директора Дамблдора о запрете телесных наказаний, — перебил Снейпа Амикус Кэрроу. — Пусть теперь попробуют розог, ничего им не сделается... Когда мы с Алекто учились, то за провинности наказывали строго — так дисциплина была лучше! И порядок был! А сейчас ученики совсем распоясались, никакого уважения к старшим и вышестоящим, учиться не желают...

— Согласен, — кивнул Темный Лорд. — Продолжай, Амикус... Так что там с Лонгботтомом?

— Повелитель... Мы сначала не хотели быть слишком суровыми... Все-таки единственный наследник старинного чистокровного семейства... из Священных двадцати восьми... Но Лонгботтом совершенно неуправляем, он вел подрывную деятельность с самого начала учебного года, его поведение деморализовало остальных учащихся. Вероятнее всего, именно он являлся главарем школьного подполья. И он совершеннолетний. Мы поняли, что своими силами не справимся, и решили, что его проступки уже находятся в компетенции органов магического правопорядка.

— Заместитель директора Хогвартса обратился ко мне, как к главе Департамента, — заговорил Корбан Яксли. — Я вызвал бабушку означенного студента, чтобы побеседовать с ней. Но посланный за Августой Лонгботтом старший аврор Долиш был подвергнут заклятию Конфундус, а сама миссис Лонгботтом скрылась в неизвестном направлении.

— Долиш... — Темный Лорд нахмурился. — Что-то знакомое...

— Он вместе с Уильямсоном брал нас в Отделе тайн, Повелитель, — напомнил Долохов.

Все участники той печально закончившейся операции переглянулись между собой. А Люциус, на которого упал презрительный взгляд Темного Лорда, опустил голову.

— И этот аврор не справился со старухой? — недоверчиво прищурился Селвин.

— Нас тогда Дамблдор связал, а только потом уже авроры появились, — пояснил Джагсон. — Видимо, Долиш не ожидал, что старушка сопротивление окажет. Расслабился...

— Старшему аврору Долишу объявлен выговор, — успокаивающим тоном произнес Яксли.

— А вскоре после этого исчез и Лонгботтом, — снова заговорил Амикус Кэрроу.

— Может быть, он вообще из школы сбежал, и теперь где-нибудь в лесах скрывается, в повстанческом отряде. Если так, то в Хогвартсе, надеюсь, спокойнее станет, — заметил Яксли. — Пожалуй, я добавлю его в список лиц, подлежащих задержанию.

— И Джиневра Уизли не вернулась в школу после весенних каникул, — добавила Алекто.

— Артур Уизли не выходит на службу третью неделю, — сказал Яксли. — Министр уже подписал приказ об увольнении за прогул. И его старший сын, который в Гринготтсе работает — тоже на рабочем месте отсутствует, мои люди проверяли. Магазин на Диагон-аллее, принадлежащий братьям Уизли, закрыт. Не иначе, под Фиделиус спрятались.

— Так и есть, — кивнул Долохов. — И они не в "Норе". Дом Мюриэль Прюэтт исчез. Скорее всего, там все Уизли и сидят.

— Кроме Персиваля, — вставил Яксли. — Но он не общается со своей семьей уже давно и ничего не знает. Персиваль лоялен к руководству и к тому же весьма ценный сотрудник... и вообще белая ворона в этой семейке предателей крови.

— А если арестовать Персиваля? Не заставит ли это Уизли выйти из подполья? — подал голос Селвин.

— Не заставит, — уверенно сказал Яксли. — Иначе бы они ему предложили спрятаться вместе с ними. Нет, очевидно, Персиваль для них — отрезанный ломоть. К тому же даже если мы сможем выманить Артура — что нам это даст? Сам по себе Уизли ничего из себя не представляет.

— Нужно поставить дежурных возле того места, где находится дом Мюриэль, и продолжать наблюдение за "Норой"... Поттер может там появиться, — заговорил Темный Лорд, возвысив голос. Все разговоры сразу стихли и все взгляды обратились к нему. — Антонин, этим займешься ты. На этом все.

Он встал из-за стола и вышел. Нагини, которая все время собрания провела под столом, выползла и потянулась за хозяином. Остальные тоже стали расходиться.

Рабастан взглянул на часы и с сожалением подумал, что Изабелла и дети, наверное, уже спят — он не видел свою жену с тех пор, как привез ее сюда. Попрощавшись с хозяевами дома, он остановился возле дверей гостиной, поджидая брата, который о чем-то негромко говорил с Беллатрикс.

Наконец они вышли из замка и направились к воротам. Басти спросил:

— О чем Белла говорила с тобой?

— Да ничего особенного, — усмехнулся Рудольфус. — Денег попросила, я отдал ей все, что у меня было — надо будет завтра в Гринготтс зайти. У нее совсем денег нет, выходить из замка нельзя, а ей новую палочку скоро должны изготовить.

— А у кого палочку заказали? — полюбопытствовал Басти. — У Кидделла?

— Белла говорит, у Сефалопоса (1). Его недавно привезли сюда...

— Он в подвале сидит, как Олливандер?

— Нет, у него здесь отдельная комната. Правда, он никуда не выходит, и еду ему приносят... В общем, тоже как бы под арестом.

Они уже собрались аппарировать в Лестрейндж-холл, когда их окликнул Долохов и зазвал к себе в гости. Рудольфус пару раз бывал в доме Антонина еще до первого заключения в Азкабан, а Рабастан оказался здесь впервые и сейчас с интересом осматривался.

Снаружи дом выглядел как типичный особняк в эдвардианском стиле, но стоило ступить через порог — как гость словно попадал в другой мир и в другое время. Стены были обтянуты шелком, расписанным травами и цветами, и чудными огненно-золотыми птицами — но не фениксами, а больше похожими на павлинов. В столовой вдоль стен стояли расписные сундуки, в углу примостилась изразцовая печь с пестрым орнаментом, а в центре — длинный деревянный стол, накрытый вышитой скатертью, и резные, тоже деревянные, стулья. В правом верхнем углу висели несколько изображений, напоминающих фрески византийских соборов.

— Это иконы, — пояснил Долохов. — Бабушка с собой из России привезла. А это последний Государь Император с супругой, — указал он на портрет бородатого мужчины в военном мундире с голубой атласной лентой через плечо и высокой красивой дамы со строгим и скорбным лицом.

— Они не говорят? — почему-то шепотом спросил Басти.

— Нет, — улыбнулся Антонин и, жестом пригласив братьев садиться, позвал: — Кузьма! Принимай гостей!

Откуда-то возникло маленькое лохматое существо, похожее на человечка, в холщовых штанах, красной рубахе в белый горошек и странной плетеной обуви и залопотало что-то по-русски. Потом, юркнув в одну из дверей, домовой — а это был именно он — принес скатерть.

Только он расстелил ее на столе, как, словно бы из ниоткуда, на ней возникли несколько графинов с разноцветными напитками, блюда с тонко нарезанным окороком, ветчиной, белой и красной сочной рыбой, красной и черной икрой, жирными румяными блинами и сливочным маслом, а также тарелки, вилки, ножи, рюмки и белоснежные салфетки, которые сами собой расположились в идеальном порядке. Антонин тем временем отошел к двери, ведущей в коридор, и наложил заглушающие чары.

Рабастан восхищенно покачал головой и потрогал скатерть. Старший брат улыбнулся:

— Да, удивительная вещь. Мы с Тони как-то неделю просидели под Фиделиусом в бывшей лесной сторожке, что во владениях Малфоев, и выйти никуда не могли — вокруг рыскали авроры. Хорошо, у Антонина она была с собой. Когда я рассказал о ней Розье, он не мог поверить — неужели русские обошли закон Гампа? На самом деле тут другое, это связано с домом и домовым. А Розье... — Рудольфус помрачнел, — все хотел напроситься к Антонину в гости, чтобы посмотреть. Но не успел… Грюма встретил.

— Угощайтесь! — предложил вернувшийся Антонин и налил всем по рюмке чего-то красного и прозрачного. — Это водка, на клюкве настоянная... Сейчас еще пироги будут. Кузька, с чем у нас сегодня пироги?

— С капустой, барин, и с рыбой.

— Молодец! — он потрепал домового по лохматой голове и, подняв свою рюмку, повернулся к братьям. — За Темного Лорда!

Проголодавшиеся хозяин и гости выпили и приступили к закускам. Потом пили за здоровье каждого из сотрапезников, за их близких, и за тех, кого уже нет на этом свете… Кузька тем временем подал пироги — только что из печи, они источали соблазнительный аромат и таяли во рту.

Появился большой кот — серый полосатый, с торчащим вверх черным хвостом, с умными, как будто человеческими, изумрудными глазами. Высокомерно взглянув на гостей, он фыркнул и, поточив когти о ковер, запрыгнул на скамью и уселся рядом с Антонином.

— Семен Семеныч... — Долохов погладил кота по спинке, взял со стола тарелку, положил на нее рыбы и поставил перед котом. Тот одобрительно мурлыкнул и принялся за еду. — Это казанский кот (2), они вроде ваших книззлов, а живут даже дольше их, — пояснил хозяин. — Умный зверь и ласковый... Моя жена его с собой взяла, когда мы уезжали из России, он тогда еще котенком был. Пережил и Наталью, и Марка с Анатолем... — Антонин вздохнул и почесал кота за ушами. — И меня, надо думать, переживет...

— Брось, Тони... — захмелевший Рабастан положил руку на плечо Антонину. — Ты еще не стар, мы же не магглы... Семьдесят три — это не возраст.

— Знаю, — Антонин снова наполнил рюмки — на этот раз анисовой водкой — и встряхнул головой. — Ну да ладно, может, и поживем еще...

Долохов откинулся на спинку скамьи. Короткое резкое движение волшебной палочки — и в его руках появилась гитара. Он задумчиво перебирал струны, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Мелодия была странной, дикой, было в ней что-то очень древнее и очень свободное, будто слышался топот коней и лихой разбойничий посвист. Синие глаза Антонина молодо блестели. Он усмехнулся, оскалив белые и крепкие — на зависть многим молодым — зубы, и запел по-русски:

— Как на грозный Терек да на высокий берег,

Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылось поле, и покрылся берег

Сотнями порубаных, постреляных людей.

Эх, любо, братцы, любо, любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить...

И, прервав пение, по-английски пояснил:

— Как будто про нашего Лорда песня сложена... И про нас. Жаль, вы не понимаете по-русски... Когда я узнал, что Каркаров нас продал и его выпустили, я... Вот верите ли, у меня душа наизнанку вывернулась, едва я понял, что мы с ним никогда уже не посидим и не споем вместе, как бывало раньше...

Он невесело засмеялся и продолжал петь. Голос у Антонина был очень хорош — глубокий баритон с бархатистыми нотками.

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге столовой возникла статная женщина в темно-вишневом пеньюаре, уже не молодая, но красивая. Она тихо подошла к Антонину и встала за его спиной. Он отложил гитару и повернулся к ней.

— Мы разбудили тебя? Прости...

Женщина покачала головой. Ее угольно-черные волосы, в которых уже кое-где мелькали серебряные нити седины, были распущены по плечам, яркие алые губы поджаты, словно в недовольной гримасе. Но потом она подняла на Антонина большие черные глаза — в них застыла тревога. Он притянул ее к себе и усадил рядом.

— Тони, милый, — низким грудным голосом с акцентом произнесла она, — с тобой все хорошо?

— Конечно, — Антонин слегка обнял ее за плечи. — Вот, познакомьтесь...

Он представил друг другу женщину и своих гостей. Братья о ней раньше уже слышали, и даже, как сейчас оба смутно припоминали, видели ее — но давно. Это была Эсмеральда Лавуазен, подруга Долохова, французская цыганка, колдунья и довольно известная в Лондоне певица. Впрочем, пела она только в дорогих ресторанах. Сейчас ей было сорок пять, а их связь с Антонином началась еще до того, как его посадили в Азкабан — то есть, лет двадцать назад. Она не была верна любовнику во время его отсутствия — образ жизни дамы полусвета этого не позволял. Да Антонин и не ждал от нее верности.

Они еще долго сидели за столом, Антонин снова играл на гитаре и пел:

Устал я жить в родном краю

В тоске по гречневым просторам,

Покину хижину мою,

Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня

Искать убогое жилище.

И друг любимый на меня

Наточит нож за голенище.

Весной и солнцем на лугу

Обвита желтая дорога,

И та, чье имя берегу,

Меня прогонит от порога.

И вновь вернуся в отчий дом,

Чужою радостью утешусь,

В зеленый вечер под окном

На рукаве своем повешусь... (3)

Пронзительная грусть мелодии, странно звучащие слова чем-то трогали даже братьев. А у Эсмеральды, немного выучившей русский за время знакомства с Антонином, глаза наполнились слезами.

Ближе к утру Долохову пришла мысль, что неплохо было бы позвать кое-кого из подруг Эсмеральды. Рабастан с твердостью, удивившей его самого, отказался и начал прощаться.

Уже уходя, он на пороге столкнулся с полной блондинкой, которая, когда Басти посторонился, чтобы пропустить ее, скользнула по нему взглядом очень светлых, чуть навыкате, глаз и многообещающе улыбнулась уголками капризно изогнутых губ. Ее роскошный бюст не могла скрыть даже мантия. Рабастан усмехнулся и подмигнул брату.

Он аппарировал домой, где его ждала записка от тестя, который просил его сегодня днем встретиться с ним в банке Гринготтс.

Примечания:

(1) Кидделл, Сефалопос — мастера волшебных палочек с Поттермор.

(2) Кот казанский — персонаж русского фольклора.

(3) Стихи С.Есенина.