Книголюб (джен)

Никого не смущает, что их населяют эльфы и тролли. Но если там будут сиды, брауни или спригганы под вот этими своими именами, то это сразу выбрасывает читателя из неведомой страны в конкретную историческую реальность. Так что тут авторам надо быть осторожнее.

Балор (др.‑ирл. Balor) — в ирландской мифологии хтонический противник бога Луга и предводитель фоморов, противостоящих древним жителям Ирландии. {..} Балор имел прозвище «Дурной Глаз», потому что взгляд его единственного глаза мог убить подобно молнии. Он мог сразить целое войско своим смертоносным взглядом: «Против горсти бойцов не устоять было многотысячному войску, глянувшему в этот глаз». В детстве Балор заглянул в окно дома своего отца Дота когда там готовили какое-то колдовское зелье, и ядовитые пары от этого варева попал ему в глаз, вследствие чего тот настолько пропитался ядом, что его взгляд стал смертоносным для окружающих. Боги сохранили Балору жизнь при условии, что его смертоносный глаз всегда будет закрыт. Однако в дни решающих битв Балор становился напротив врагов, поднимал веко на своем страшном глазе и таким образом истреблял всё, на что устремлялся его взор. По легенде, веко его глаза было настолько тяжелым и огромным, что его могли приподнять лишь несколько сильных мужчин. {..} Известен его валлийский аналог — Испаддаден Пенкавр (Yspadadden Penkawr)[6]. Его имя означает «Повелитель великанов», у него были настолько огромные и тяжелые веки, что их приходилось поднимать металлическими подпорками, чтобы он мог хоть что-то увидеть

Да и после прихода на их земли германских и славянских племен большинство кельтского населения никуда не делось а лишь в определенной мере ассимилировалось.
Так что почему бы существам из кельтских мифов и не "жить" где-то за пределами островов?

Помимо иранских и балтийских, едва ли не самым поразительным открытием оказались кельтские параллели, впервые замеченные еще Н. Ф. Сумцовым.45 При этом можно считать надежно установленным, что Гоголь ничего об этих кельских сюжетах знать не мог.46 Вяч. Вс. Иванов показал кельтские аналогии к Вию по признаку деформации органа зрения, но не считал их общими с древнеиранскими. В саге островных кельтов «Битва при Мойтуре» говорится о великане Балоре по кличке «Дурной глаз», которому веко поднимали на поле боя четверо воинов колом, гладкой палкой, древками копий или особым крюком, и он истреблял вражеское войско своим смертоносным взглядом.47 У валлийских кельтов Балору соответствует великан Испаддаден Пенкавр, которому веки поднимали вилами. Совпадение орудия — вил — в древневаллийском тексте и в восточнославянских сказках и преданиях не может быть случайным, этим удостоверяется подлинность прототипа сказки.48

Приведенные аналогии дают в итоге кельто-славяно-балто-иранскую параллель. Это демон смерти (часто великан) с деформированным органом зрения и с магическим (смертоносным или всевидящим) взглядом, связанный с железом и с неким железным орудием (чаще всего вилами). Он отличается еще особой головой: она железная (у Вия), огромная, как котел или горшок, и скованная железными обручами (у литовского бога ветра), огромная, как сито (у смерти), отрубленная, но живая (у украинского Буньо), пробитая, но живая (у валлийского Испаддадена), деформирующаяся так, что глаз перемещается на затылок (у кельтского Балора), с двумя лицами (у древнепрусского идола бога ветра) либо же голов несколько (трех-, семи- или девятиголовые вайюги у осетин). У этого демона есть мифологические персонажи сходной «породы» в других индоевропейских традициях: древнегреческие киклопы и горгона Медуза, римский Гораций Коклес, германский Вотан, индийский Шива.49 Однако возводить родство этих персонажей к индоевропейскому уровню, как делал Абаев, вряд ли правомерно. Скорее следует согласиться с точкой зрения Василькова, что распространение мотива Вия, Вейаса, Вайу произошло благодаря соседству разных народов — предположительно между 2 в. до н.э. и 4-5 в. н.э., когда славян окружали с юга иранцы, на севере с ними соседствовали балты и на юго-западе примыкали кельты.50

А много ли вы знаете финно-угорских элементов в русском фольклоре (а как же меря, мещера и прочие ассимилированные племена?)?

Также финно-угорское влияние ощутимо и в русском народном изобразительном искусстве.

Тут надежно могут помочь только генетики, и то при условии грамотной интерпретации данных.

Кстати, а Ваши "существа из леса" во время своего житья в уральских подземельях не назывались ли случайно "чудью белоглазой"? ))

Укрылись в богатых подземных палатах,
И след их сокровищ навеки исчез...

В котлах его варили и пили всей семьей
Малютки-медовары в пещерах под землей...

Так ведь и сиды очень рядом с этим архетипом: некогда жили на поверхности земли, но проиграли войну и ушли в холмы, превратившись не то в материальные волшебные создания, не то в духов. Кстати, этот мотив можно заметить и у Толкина

В пределах русского генетического пула чётко выделяются две группы популяций. В северной группе («Мезень», «Пинега», «Красноборск» (Красноборский и Ленский районы)) обнаруживается близость с соседними финно-угорскими и балтскими популяциями. Южно-центральная группа, к которой относится подавляющее большинство русских популяций, входит в общий кластер с белорусами, украинцами и поляками

При сравнении митохондриального генофонда отдельных русских популяций с популяциями соседних народов было выделено 3 генетических кластера. В «восточноевропейский» кластер вошли южные и центральные русские, белорусы, украинцы, западнославянские и балтские народы. В «североевропейский» кластер вошли северные русские и западно-финские народы (финны, карелы, мордва). Тюркские и восточно-финские народы Восточной Европы (татары, чуваши, коми, марийцы) образовали отдельный «приуральский» кластер.