Ultima ratio (гет)

Впрочем, Мэри тоже есть желание встряхнуть, потому что человек целен и ценен сам по себе, и если она не может без него, это больше болезнь, чем любовь :(
Конечно, это всё в сферическом вакууме, в реальной жизни мы почти все далеки от идеально здоровой психики.

pegiipes, вы правы. :) Ничего, встряхнутся оба. И их встряхнут.

looklike3
Мне уже страшно :)))

Самая здоровая психика здесь у Руперта. :)

looklike3
Вот да, иногда закрадывалась мысль, что такого бы мужа каждой из нас надо 🤭
Но для такого и самой надо соответствовать, быть умницей, красавицей, комсомолкой, спортсменкой, а не тащить за собой в замужество груз психологических проблем, которые примет только тот, кто понимает на своём опыте нездоровья психики.

pegiipes

Ну, Мэри даже соответствовать не надо. :) Он и так любит ее любой. Плюс у них за плечами два десятилетия крепкой дружбы, и они оба изучили все недостатки и достоинства друг друга. А это значит, уже не обманываются... Кстати, то, что Мэри не отвечает на его чувства, Руперта только сильнее подстёгивает. Не даёт успокоиться, перегореть.

Таки я тоже тут и таки не могу без пяти копеек (копается в карманцах в поисках пятака).
Тут мелькнуло интересное рассуждение... да вот оно самое:
pegiipes

Вроде бы и да... но...
То, что вся глава запараллелена - это красиво, да. Почти как спираль ДНК (мне и вообще симметрия близка и приятна), но вот про самозакапывание Снейпа - поспорю. Не тот типаж. Другое дело, что именно склонность к менталистике и (чего уж там, не выкинешь слов из песни) Альбусовская метода удержания снейповой психики не просто в норме, а в готовности к действию и самопожертвованию в нужный момент - всё вместе некоторые моменты кристаллизует жёстко. Часть базовых понятий (опорных точек для формирования личности) у Снейпа не то, чтобы искажены... они просто неизменны. И то, что было необходимо до 2 мая 98 года, после - оказалось... старомодным, да. Архаичным. Зацикленность на вине - то, что было лучшей защитой, стала источником аутоимунного отравления. Надо убирать - но при помощи лома и такой-то матери - получим труп. Значит - festina lente, как говаривали древние. И вот тут - для меня интересно взаимоотражение. Мэри - она ведь тоже - имеет неуничтожимые точки опоры и они в своём роде снейповы отзеркаливают.
С инвалидом - интересно получилось. И тут даже не показ Снейпу, что можно жить и так (зная авторов, ни за что их в подобной прямолинейности не заподозрю) - тут куда изящней. Не *жить можно и калекой*, а - *обстоятельства могут быть какими им угодно, я - буду таким, как угодно мне*. То, на чём Снейп держался десятилетиями и что почему-то утратил(забыл) сейчас.

Nalaghar Aleant_tar
"почему-то утратил(забыл) сейчас".
Не утратил и не забыл. Спойлерить не хочу... Причина глубже. Спасибо за комментарий!

Приветствую достопочтенное собрание, господа!
Честное слово, это не я задержал публикацию этой главы. Я ее вообще не бетил, и в первый раз вижу! Но это не помешает мне высказать о прочитанном все, что думаю.
Стиль авторов по-прежнему на высоте. Сюжет осторожно сдвинулся с места и ползет, василиску подобно, к будущей еще не известной кульминации. Но это я такой нетерпеливый, или он уж очень медленно ползет?
Герои, испытав уже откровение друг от друга в Бате, опять валяют дура… простите, держат дистанцию. Тянут книззла за хвост. Как пятнадцатилетние подростки или благочестивые герои средневековых романов в духе истории Абеляра и Элоизы. Признаюсь, господа, я бы так не смог. И книззл, наверное, тоже. Примите, оба соавтора, добрый совет и толкните своих персонажей, наконец, на хорошую любовную авантюру. Уж на 13-то главе… ПОРА!!!
Теперь о конкретике, что понравилось, что вызвало недоумение, что восхитило, и к чему я просто докопался, как к фонарному столбу, потому что на этот раз дело обошлось без моей редактуры.
«Для неё это было долгожданным возвращением в привычный и любимый с детства мир, с которым она была вынуждена надолго порвать после замужества».
А разве так уж и порвала? Совсем? Мне казалось, в отличие от миссис Эйлин Снейп, мама Мэри замужем за магглом не изолировалась от магии. У нее дома и книги есть особенные, и слуги-эльфы, и родню за Барьером навещать ей не запретили, и палочку не отобрали. Это, по моему скромному мнению, называется не «порвать», а «ограничить контакты».

«…она погладила меня по голове и пояснила, что в Хогвартсе для ученических работ используется пергамент, а обычным шариковым стержнем на нём не очень-то попишешь».
Девочка 1960 года рождения может быть незнакома с письмом гусиным пером. Но в Британии в пору ее детства Repetition School и Primary School (предшколка и начальная школа) резко не приветствуют шариковую ручку!

Ступень KS1 — предметы по списку: английский язык, математика, литература, естествознание (химия, физика, биология, география в самом зачаточном варианте и на пальцах, что-то вроде старого природоведения) - предусматривает выполнение письменных заданий карандашом! На этой стадии ребята больше рисуют, чем пишут, но именно на этой ступени ставится каллиграфия, причем, сначала на карандаше, потом на ПЕРЬЕВОЙ ручке с металлическим пером. Совсем уж нищие муниципалки – на допотопных «макашках», что получше – на баллонных ручках с капилляром. Считалось, что, если с шарика начинать, почерка не будет. Дети, когда стараются, давят на шарик так, что буквы можно зеркально прочесть с той стороны листа. Это лишние усилия, рука скована… В общем, учителя младших классов меня бы поняли, почему с точки зрения людей 1960-1975 шарик – греховное порождение прогресса.
На ступени KS2, когда начинаются сочинения, диктанты, изложения, эссе по истории и так далее, шариковые ручки в те годы могли разрешить. Но именно разрешить, в каждой школе отдельно, если будет на это воля родительского совета. Большинство учеников все-таки переходило на шариковую ручку уже в средней школе. А к 1972-73 году приспело еще и поголовное мировое увлечение спиртовыми фломастерами, и вопрос о применимости их в школе при выполнении письменных заданий Палата Представителей даже подсунула на подпись не кому-нибудь, а Ея Величеству.
Тонкий фломастер мягко и легко пишет, почерк не поганит, но иногда пигмент просачивается в толщу бумаги и портит другую сторону, поэтому мода писать им быстро прошла. Однако в начале семидесятых во всем мире успели напечатать односторонние прописи!!! Так что у Мэри как раз была ещё и достойная маггловская альтернатива шарику.
Будете этот момент менять, подумайте, чем младшеклассницы больше всего РИСОВАТЬ любят… Этим они и писать будут.

Возник вопрос: почему мистер Олливандер не спросил ни саму девочку, ни ее маму, как ребенка-то зовут? Для мага имя – важное дело. Поэтому у мадам Роулинг все имена магов или говорящие, или, по крайней мере, достаточно яркие. Конечно, Мэри Энн звучит совершенно простецки – но это тоже маркировка: отец-маггл играет в ее судьбе очень важную роль, любит, потому и нарек в честь какой-нибудь своей маггловской бабушки. Тут не имя человека красит, а человек имя, и это очень правильно для понимания героини.
«— Если знаешь какое-нибудь заклинание, Мэри, отчётливо и очень уверенно произнеси его вслух».
Во… Уже Мэри. Получается, старый мастер сам догадался? Или я что-то пропустил, хотя пятый раз наслаждаюсь этим моментом?
«В пальцах Олливандера магическим образом материализовался светлый прутик, который он протянул мне».
Да у него все магическим образом, он другого образа действий с детства не представляет. Может, заменим?

«— Саламандра живёт в пламени и не сгорает в нём. Однако разбудить этот огонь сможет только тот волшебник или волшебница, кто будет его питать, запомните это, мисс».
Как восхитительно звучат эти слова в финале эпизода. Квинтэссенция, как говорят некоторые пробирочники.
«Ночь. Огромная, как душное облако огромной перины»…
Соратник, не повторяйся. Пуховой, широкой, толстой, душной – но не огромной во второй раз в одном абзаце!!! Увлекаесссси, вот что я тебе скажу.

«Но допустить в лабораторию фотографа? Смешного, чужого, лишнего человечка»…
А что сразу смешного-то? Все фотографы у вас смешные, что ли? Если уже знаете, кто придет, дайте в паре фраз больше информации, а то непонятно, с чего он «смешной».
«Четверть унции ошпаренных кипящей лунной росой перьев птицы Jobberknoll, взятых от осенней линьки особи не менее трёх-четырёх лет от роду, поместить в нагретый до температуры 212 градусов по Фаренгейту водный отвар четырёх зрелых луковиц Galanthus nivalis. Тщательно перемешать и оставить на медленном огне еще на 20 минут, не допуская выкипания. Затем истереть в порошок 12 стеблей сухого шалфея с цветами и листьями, внести в котёл и четырежды промешать по часовой стрелке. Мелко нарезать один очищенный от кожицы годовалый корень мандрагоры, растереть мякоть в фарфоровой ступке, удаляя грубое растительное волокно, составляющее его внутреннюю основу, а оставшееся подогреть в круцибле в собственном соку до 194 градусов по Фаренгейту, снять и по остывании также внести в котёл. После чего погасить горелку и настоять полученное зелье течение двух с четвертью часов под крышкой. Пропустить три-четыре раза через мелко накрошенный уголь от сожжения одного берёзового полена примерно в полфута длиной и толщиной в человеческую руку, завёрнутый в льняную редину. Отстоять. Слить готовый состав в подходящую ёмкость тёмного стекла для хранения. Если рецепт соблюдён правильно, зелье будет иметь мутновато-золотой цвет с искристыми включениями».
Зануда в своем репертуаре. А я не желаю ни один абзац читать по диагонали. Берегись воды в тексте – он тебе не котелок.

«Именно оттуда, из Абердина, с балкона портовой Комендантской башни, в хорошую погоду видна крохотная чёрная точка, словно поставленная невидимым пером на блеклой строке горизонта между небом и водой. Крохотный каменистый остров. Нет, скорее одинокая скала в открытом море, вылизанная вечным ветром. Величавый обелиск природы в обрамлении белых пенных бурунов. Жалкий остаток горного пика на горбу затонувшего огромного континента, спящего под волнами со времён бурной молодости этой взбалмошной планетки по имени Земля».
А вот это понравилось. В этом описании можно утонуть, как в море.
«У волшебника, прошедшего три войны?»
А не две – по факту-то?

«– Пробуждает, пробуждает. Но тебе-то не всё ли равно? Ты ведь и без того пьёшь свои худшие воспоминания каждые сутки. Пьёшь не днём, так ночью, прекрасно зная, что это – отрава, каждый раз укорачивающая твою застывшую в прошлом жизнь. Но не можешь от этого отказаться! Прямо как маггл-морфинист какой, право слово!».
Умные вещи Лорд говорит, вот честное слово – умные. И в целом видение о чаше сделано мастерски.
«Как там, у безбашенного ксенозоолога Скамандера»?
А вот, не твое это слово, соратник! Безбашенного… Что за лексикон?
«Иногда мне кажется, что у меня самого в жилах немало этого редкого ингредиента. Я ведь виртуозно умею гасить радость – прежде всего в себе, но нередко и в окружающих»…
Это очень точно сказано. Ты хоть один момент провалиться в самотыкание носом во что-нибудь скверное когда-нибудь пропустишь, а?

«Теперь берите нож и удаляйте глаз. И побыстрее подставляйте под струю фиал с антикоагулянтом!
– Глаз? Ножом? Но…
– Что, тварюшку жалко? А вырезать собственному отцу огромную часть судьбы, ампутировать главный результат его счастливой любви, ослепить его мир на лучшую часть прошлого было не жалко? «Выхода у неё не было!» Вот и сейчас нет. Режьте, говорю! Да, у живого! А вы как думали? Кровь должна быть взята именно у живого гриндилоу, так нужно. И вся – её потребуется много, сделаем несколько вариантов эликсира. Надеюсь, хоть оглушили животину надёжно, не пожалели!
– Левый или правый глаз резать, профессор?»
Вот такие моменты и привязывают текст к канону через героев. Почему-то не сомневаюсь, что мисс Грейнджер отреагировала бы именно так.
Кстати, это так ты обескровливал лабораторных мышей, которых потом наш Сфинкс кушал? Мы еще шутили, что мышатина у тебя – кошерная, как у самого правоверного еврея, и скотина при жизни белой была, и кровь спущена до капельки.
Это я шучу так, потому что отрывок пробирает холодом. Страаашненько!!! Браво, так и должно быть.

«…как только всё это закончится и над сизым, изуродованным и иссушенным до капли трупиком водяного чёрта прозвучит чеканное, уверенное Эванеско,»…
А разве после закончится запятая не нужна? Сложное же предложение?
Вся сцена с ребенком заставила меня вспомнить свой подростковый возраст, и себя в роли романтически настроенного мальчишки, еще не разучившегося плакать над книгами. Как это вам удается, господа авторы?
«Преодолев первую неловкость и поддавшись своей природной любознательности, которая недолго пыталась прикинуться равнодушием»…
Во, а я что говорю! Если бы жизнь по нечесанной башке пореже била, это был бы восторженный исследователь, наблюдатель, что есть непременное условие формирования алхимика и вообще ученого!
«Мою нерешительность питало то, что между нами, несмотря на объяснение, всё ещё сохранялась дистанция, которая пока и не думала сокращаться».
А когда сокращать-то будем? Долго мне еще в нетерпении кресло штанами полировать?

«…усесться сверху и по своему птичьему бесстыдству оправиться прямо на изваяние»…
Как неожиданно и точно, особенно в контексте того, что речь идет о Лили. Низведение к телесному низу, к физиологии глупой птицы, а значит, к чему-то смешному и стыдному, прямо по Бахтину. Карнавализация как способпережить голодное время, хи-хи на фоне страха, как с Боггартом. Вы восхитительны, мисс Мэри и ваш автор!
«я полжизни потерял от того, что в юности у меня таких минут не было».
Дошло наконец-то. Как до двоечника, ей-богу!
«Калека. Не старый ещё, вряд ли пятый десяток разменял. Широколобая, очень коротко стриженая рыжая голова с крупными выпуклыми глазами синевато-стального цвета и пухлыми, почти негритянскими губами венчает монументальную краснокожую шею, обрубком гранитной колонны торчащую над широкими петлями легкомысленного голубенького шарфа домашней вязки. Широченные плечи, кажущиеся просто бычьими в стёганых полосах объёмистой синей пуховой куртки, едва умещаются меж никелированных стоек спинки приземистой инвалидной каталки. На парковой дорожке враскоряку расставлены блестящие колеса. На колёсах – толстые зимние шины от туристского велосипеда с высоким шипастым протектором. Огромные кисти рук с крупными, круглыми, будто часовые стекла, ногтями, затянутые в потёртые кожаные перчатки с обрезанными пальцами, лежат на рычагах…Ног нет».
А это хороший литературный ход – начать описывать чужого человека, маггла, так, как многие описали бы животное или дикаря. Плечи бычьи, губы негритянские, шея краснокожая… И перейти к самому жесткому так естественно, как будто так и надо. Включить в это живое описание инвалидную коляску как часть самого человека. Как свойство и особенность. А не признак убогости. Да ты еще и тактичен к магглам бываешь, дружище!

«– Знакомьтесь, Мэри. Это… Майкл Филби, местный житель, военный в отставке. Мистер Филби, честь имею представить вам Мэри Макдональд. Она…
«Знаменитый врач?
Бывшая однокашница?
Спасительница?
Друг?
Женщина, которую я… люблю!»».
Ага... Так докажи!!!..Садюга – столько томить читателя. Вся сцена с Филби очень красноречиво обещает, что парень на колесах сыграет в повествовании немалую роль. Встретимся в Париже?
Особая благодарность за неплохую передачу разницы в речевом стиле героев. Всякие Спиваки, при попытке передать диалектную речь выходца из деревни, легко сводят дело к словесному поносу малограмотного дурачка даже при переводе!!! А у вас речь Майка вышла что надо. Пацанская лексика бывшего солдата, раблезианские шутки, и это бесподобное «хочу в Париж»… Живой маггл получился. Настоящий.
Я правильно понял, что боевой эпизод из Фолклендской войны 1980 года - настоящий? Не удивлюсь, если у Майкла Филби и прототип в экипаже эсминца «Шеффилд» найдется.