Танкистка его величества (джен)

— Досадно, сир Хугор. Досадно, когда первое лето твоего правления грозит начаться с ядерной войны.

Эйгон медитативно навинчивал массивные диски на гантельные грифы, любуясь гладью Черноводного залива. Где-то вдалеке на северо-западе сквозь утреннюю дымку проступали очертания восьмимиллионного мегаполиса, давно и навсегда искажённые веками, войнами и веяниями эпох. Крепостные стены, кварталы старой знати и трущобы Блошиного Дна — всё отжило и исчезло без следа, а символы триумфа капитализма — высотные здания времён строительного бума второй половины девятого и начала десятого веков, — заслонили собой бережно сохранённые потомками Великую Септу и руины Драконьего логова. Новые стеклобетонные коробки взмывали в серо-розовое небо к югу от Черноводной, и лишь возвышавшаяся над Холмом Эйгона громада Красного Замка всё ещё напоминала прибывающему в город по морю о тех далёких временах, когда резиденция правителя Семи Королевств являлась самым высоким сооружением столицы.

«Через два часа вокруг Железного трона будут толпиться и галдеть итийские туристы со своими селфи-палками. Прости нас, Первый Своего Имени», — подумал он, и внезапно для самого себя произнёс вслух жизнеутверждающим голосом:

— Как быстро ударная волна преодолеет дистанцию от Кай-Эль досюда?

Подпиравший стену на почтительном расстоянии от монарха маленький рыжеватый человечек поперхнулся гранатовым соком, а потом споткнулся о ковёр, когда пытался поставить стакан на столик.

— У вашего величества несомненный талант заставать врасплох своего премьер-министра. Секунд за двадцать, я думаю. — Премьер прокашлялся, возвращая голосу вежливо-бесстрастный тон. — Вижу, ваше величество уже вешают по шесть блинов на каждую? Раньше, помнится, ограничивались четырьмя.

— Вы же знаете, сир Хугор — девушки любят красивых принцев. Я уже не принц, а значит стараться мне нужно с двойным усердием, — он звякнул замками. — Помните, какая дата близится?

— Семьсот лет с начала Войны Пяти Королей? Припоминаю, ваше величество.

— Если что-то такое начнётся этим летом, до первого четырёхзначного года мы с вами не доживём, сир Хугор. Отец этого государства был Эйгоном Первым, а я стану Эйгоном Последним. Замкну круг красиво, так сказать.

— Ваше величество сегодня источают оптимизм, — улыбнулся коротышка. — За семь веков Вестерос повидал с полдюжины войн покровавей той. И это не считая Эссосской части нашего богами спасаемого государства. В худшем случае как-нибудь переживём ещё одну. В подземном командном бункере сира Барристана, например, — добавил он.

Эйгон повернулся к премьеру вполоборота, грозно хмуря брови.

— Шучу, шучу, ваше величество. — Хугор Хилл вскинул руки вверх.

— Смотрите-ка, чёрные крылья пожаловали, — заметил он, разворачиваясь обратно к заливу.

Возникший невесть откуда чёрный ворон круто спикировал на перила балкона и принялся энергично-хаотично расхаживать взад-вперёд, не обращая никакого внимания на первых персон Соединённого Королевства.

— Чего тебе? — Эйгон поглядел на птицу испытующе. Ворон резко остановился, приоткрыл клюв и уставился одним глазом на Эйгона. — Ты принёс нам ещё дурных вестей? Валяй, не стесняйся.

— Карр? — птица бросила на него недоумённый взгляд, распустила крылья и устремилась в сторону столицы, не оставив ничего, кроме отпечатков грязных лапок на белой поверхности.

— Чёрные крылья больше не носят чёрных вестей. Жаль, такая романтика была. Дедушка ведь тоже разговаривал с воронами, да? — Он снова обернулся, открывая собеседнику лукавую ухмылку, которая как бы сообщала: «сейчас я собираюсь немного подразнить одного министра».

— Он понимал их ответы, ваше величество, — отозвался Хугор Хилл. — Но для Таргариенов это не сказать что странное поведение. Красные драконы похожи на рок-звёзд — они чрезвычайно яркие и чрезвычайно странные люди с многомиллионной армией поклонников, которые, однако, часто перегорают к тридцатнику.

— Вы ходите по охрененно тонкому льду, сир Хугор, — Эйгон пытался напустить суровости, но понял, что предательские искорки смеха в глазах его выдали. — Я, конечно, понимаю, что у леваков в наши дни не осталось совсем ничего святого, но уважать монархию вам, так или иначе, всё же придётся.

— Протестую, ваше величество. Я безмерно уважаю монархию. На референдуме в семьдесят девятом я, правда, голосовал «против», но сами понимаете: тогда будущий десница боролся за ядерное разоружение, дрался с полицией, — Хугор Хилл автоматически почесал сломанный нос, — а полиция в те времена, надо сказать, была побрутальнее теперешней. Отращивал волосы, баловался расширителями сознания… Ох, я произнёс это вслух? И, в конце концов, как-то оказался на должности премьер-министра Соединённого Королевства.

Поток признаний сира Хугора прервал щелчок входящего сообщения. Кто бы это мог быть? Эйгон бросил гантели в кресло и поднял телефон со стола. О секретном королевском аккаунте было известно только родственничкам, да близким друзьям вроде Арьи Старк. Ну конечно…

Dragon Princess

7:04

Привет, Гриф. Как дела? Виз с Дрого повздорили и подожгли ресторан. Виз в больнице, Дрого в полиции. Нет времени объяснять, перезвони пож.

Эйгон закатил глаза. Ну ладно — карлик не так уж и не прав, в самом деле — шибанутость Таргариенов действительно несколько превышает средние показатели по королевским домам. Хвала Семерым, престол достался наиболее адекватному представителю этой семейки.

Just Griff

7:05

Привет, Дени. Норм, намечается война. Перезвоню после.

Да, этого достаточно. Королю не следует уточнять, после чего. Возможно, после войны. Разбирайся-ка сама со своим братцем и табунщиками, тётушка.

— Боевой путь образцового либерала, сир Хугор, — заметил он, набирая сообщение. — И всё же я склонен полагать, что вы — не худший вариант на роль моего первого премьера. Даже немного жаль, что ваш кабинет вряд ли переживёт следующие выборы. Но вообще это забавно: правительство самого большого государства в мире возглавляет самый маленький премьер в истории, бывший хиппи и бывший Ланнистер.

Хугор Хилл развёл руками:

— У вас будет ещё много премьер-министров, наверняка более серьёзных и скучных, вроде Джона Коннингтона. Консерваторы ведь собираются выиграть следующие выборы, да? Но первый обычно запоминается на все годы правления. А с фамилией «Ланнистер» карьеру в наше время делают только на Западе. Там сейчас очень много Ланнистеров. Все они занимают высокие должности, и мало кого из них можно обозвать хорошим человеком. Единственный классный Ланнистер служит вашему величеству. Но его зовут Хугор Хилл. К тому же он давно остриг волосы и носит дорогой костюм.

— Это хорошо, что вы больше не хиппи, — Эйгон отложил телефон и принялся толкать пол. — Как я полагаю… в скором времени… нам придётся повоевать… с одной небезызвестной… рыжей шлюхой.

— Раньше Серсея с Джейме делали любовь, теперь они делают войну. Тоже повзрослели, можно сказать.

— Давно видели их вживую?

— Давно, — Хугор Хилл плеснул в свой стакан ещё сока из графина, — двадцать пять лет тому назад. К тому времени я окончательно порвал с дорогой семейкой и перебрался в Королевскую Гавань, чтобы изучать право и участвовать в сексуальной революции. Ваше величество тогда ещё не родились.

— Скучали по ним?

— Давно хотел увидеть Серсею на скамье подсудимых в международном трибунале, ваше величество, — ответил коротышка, оборачиваясь к окну. — Судя по всему, она, наконец, решила меня порадовать.

Они ненадолго замолчали, погружённые в свои мысли. Тишину раннего утра нарушало лишь щебетание птиц в парке, мерный рокот Черноводного залива и едва различимый шум автомобилей, подъезжающих к загородной резиденции монарха.

— Как там министры? Уже собираются? — Эйгон проследил за направлением взгляда премьера. — И да, я больше не желаю слышать звуки этих покатушек по утрам. Вы запретили нам управлять нашим государством, а я запрещаю вам подъезжать к моему дворцу ближе, чем на один километр. Выдам вам трёхколёсные велосипеды — самое то будет. Глядишь, и защитников природы немного отвлеку от охотничьих пристрастий моего величества.

Премьер-министр громко хрюкнул в кулак. Вероятно, тоже представил себе Станниса Баратеона на трёхколёсном велосипеде.

— Пощады, — взмолился премьер, наблюдая за лимузином золотистого цвета, пронёсшимся мимо поля для гольфа. Королевские гвардейцы тем временем уже открывали ворота перед новой машиной. — До начала заседания осталось двадцать минут. Ваше величество намерены присутствовать?

— Моё величество намерены, даже не надейтесь. — Он выставил свой голый торс в окно рядом с Хугором. — О, смотрите-ка, наша крошка дорнийка собственной персоной, — он мило помахал маленькой, изящной брюнетке, грациозно высадившейся из задней дверцы. К сожалению, на приветствие монарха ответила не леди Арианна, а поспешавший вслед за ней министр иностранных дел Ренли Баратеон.

— Упс, — Эйгон быстро одёрнул руку. — Ступайте к своим коллегам, сир Хугор, и передайте, что его величество сегодня осчастливит Малый совет своим присутствием.

Слова «Малый совет» вместо «правительства» были произнесены как бы невзначай, однако маленький премьер непроизвольно подёрнул плечом — не пропустил оговорку мимо ушей. Да, сегодня он обязательно воспользуется своим законным правом поглумиться над этим сборищем. Заботливо спроваженный в психиатрическую лечебницу дедушка окончательно отпустил правительство в свободное плавание, но его наследник намерен кое-что напомнить своим министрам.

— Как угодно, ваше величество.

Эйгон удовлетворённо кивнул и залпом влил в себя остатки содержимого графина.

— Непростое лето нас всех ожидает, сир Хугор, — бросил он напоследок, закидывая на плечо полотенце. — Ох непростое.