Венец принцессы Тьмы (джен)

У Ланги здорово испортилось настроение.

Что-то она сделала не так. Что-то важное. Позволила произойти таким беспорядкам. А с другой стороны, стоит ли корить себя за недостаточную строгость после того, как страна пережила правление Пакира? И теперь Ланга вытягивает её из той пропасти, куда её засунул бывший тёмный властелин.

Ну ничего. Ланга ж не зря училась на чужих ошибках? Будем надеяться, что не зря.

Хотя всё равно было паршиво.

Может, зря она проигнорировала вопли «предательница»? Надо было показать, что никто не смеет оскорблять принцессу безнаказанно. С другой стороны, выпады в свой собственный адрес она как-нибудь уж переживёт. Вот выпады против государственного строя — другое дело. Так что — Бездна с ними, с оскорблениями. Лишь бы слушались законов.

Впрочем, слушаться, они, кажется, не особо расположены…

Ланга едва успела переодеться из парадного платья в повседневное, коротко отвечая на осторожные вопросы Маиры, как явился Эльг — и лицо у него было мрачным.

— Принцесса…

— Выкладывай, что опять у нас не так, — перебила его Ланга. — Этот хам перебил гвардию и сбежал, не успев дойти до тюрьмы?

— Нет, до тюрьмы он благополучно дошёл и сидит в камере, — успокоил её Эльг. — Гвардия тоже жива, но… Там двое ребят хотят уволиться.

— Двое? А всего у нас их сколько?

— Двадцать, — напомнил Эльг. — Было. С этими двумя.

Ланга ненадолго задумалась, потом махнула рукой

— Ну и пусть увольняются к Пакировой бабушке. Новых наберём. В чём причина-то хотя бы?

Эльг неловко развёл руками.

— Как оказалось, они почти что разделяют настроения той толпы, что к вам сейчас явилась. И считают, что теперь людям позволено всё, а каббаров следует… ну не уничтожить, но, по крайней мере, низвести до положения рабов. Вроде как, раньше люди им прислуживали, теперь их очередь. И они заявили, что если их отправят сдерживать людей против каббаров, то они отказываются принципиально. Против своего народа не пойдут.

— Увольняй, — махнула рукой Ланга. Настроение падало всё ниже. — Мне такие смутьяны не нужны. И остальных опроси. Всех, кто считает так же, увольняй.

— Уволить нетрудно, — мрачно вздохнул Эльг. — Где-то надо новых брать. Таких, чтобы были вам верны и вас поддерживали, причём желательно искренне, а не из выгоды.

Ланга села у письменного стола, подпёрла руками голову.

— Слушай, мне тут в голову мысль пришла. В гвардии одни люди, так? И они считают, что, раз гвардия набрана из людей, то это даёт им какие-то привилегии как людям, а не как гвардейцам. А если набрать новичков из каббаров? И сделать смешанные отряды. Это может помочь идее равноправия? Как считаешь?

Эльг пожал плечами.

— Всё будет зависеть от личных взглядов конкретных людей и конкретных каббаров…

— Угу, — Ланга недовольно кивнула. — Но, в принципе, идея осуществима?

— Теоретически, — осторожно ответил Эльг. — Попробовать можно.

— Вот и попробуй. Пусть служат вместе и привыкают видеть друг в друге товарищей и соседей, а не врагов. Пакирова бездна! — кратко выругалась она и расхохоталась мрачно. — Я вводила закон о равноправии, чтобы каббары не унижали людей! А оказывается, надо ещё пояснять, что люди тоже не должны унижать каббаров! Я хотела людей защитить, а оказывается, кого-то ещё от них самих защищать надо. И что теперь мне с этим делать?

— Ну-у… — протянул Эльг. — Объяснить как-то людям?

— Кто им будет объяснять? — раздражённо взмахнула руками Ланга. — Ты? Ты не человек, тебя они слушать не станут в этом вопросе. Кстати, сам поосторожней будь теперь, а то ещё на тебя нападёт кто-нибудь…

— А то раньше на меня никто напасть не мог, — проворчал иронически Эльг, а Ланга продолжала:

— Маира? Её тоже никто не послушает. Скажут, что я ей внушила, или что она делает это из страха, или ещё какой-нибудь бред припишут…

— Да у меня и не получится, — вставила Маира. — Я убедительно говорить не умею…

— Это ты-то не умеешь? — хмыкнула Ланга.

— Не перед толпой же, — скромно потупилась Маира.

— Ну да. Пожалуй. И вообще, тебе опасно с такими сталкиваться… В общем, вы с Маирой не годитесь, — подытожила Ланга, снова обращаясь к Эльгу. — Остаюсь — я? Как меня слушают — ты сегодня сам видел. Я Пакиров выродок, ведьма и предательница, — без малейшего смущения перечислила она и добавила с усмешкой: — Знаешь, начинаю уже любить эти эпитеты. Они мне прямо как родные. Можно, конечно, рассчитывать на гвардию, когда люди своим примером покажут, что с каббарами можно сотрудничать и жить мирно. Но сильно сомневаюсь, что им это легко удастся, да их задача вообще в другом. Потом ещё пока друг к другу притрутся… Кого бы найти из людей, кто искренне верит в идею равноправия, и у кого язык подвешен? Хотя тут одной болтовни мало будет… Нужно что-то очень убедительное. И при этом не насилие и не постоянные репрессии. Одного я в тюрьму посадить могу. Но не сотню сразу. Пакировой наследницей меня хоть и зовут, но в этом я наследовать его методы не собираюсь.

— Жалко, Дональда нет, — очень тихонько пискнула Маира. Как будто надеялась, что Ланга не услышит. Ланга отреагировала спокойно:

— Маира, если ты думаешь, что, чем тише произносишь своё мнение, тем оно незначительнее, ты ошибаешься. Тем более, я всё равно слышу. И я согласна — то, что Дональда с нами нет, действительно жаль. Но у него своя жизнь, и вмешиваться или как-то влиять на него мы не имеем права. Это его выбор, и он его сделал, — всё это ей удалось произнести предельно бесстрастно, может, даже чуть-чуть доброжелательно, как будто Дональд был ей всего лишь случайным знакомым. Ланга встала из-за стола. — Но мне пришла мысль. Может быть, попросить Аларма? Пусть он ненадолго явится сюда и поговорит со своими соплеменниками. Думаю, они там наверху тоже заинтересованы в том, чтобы у нас тут как можно скорее установился порядок. Жаль, что Олдар уже уплыл в Пещеру Рудокопов, а он ведь тут имел немалый авторитет.

— Аларма, насколько помню, некоторые недолюбливали, — неуверенно возразил Эльг. — Его тоже считали немножко чужим. Но попробовать можно.

— По крайней мере, ему ничто не грозит, — уверенно заявила Ланга. — Убивать его никто не будет, а если и попытаются, пожалеют.

Она не испытывала никакой досады или неловкости из-за того, что придётся обращаться с просьбой к человеку постороннему. Быть сильным — не значит решать всё самому. Необязательно грузить себя ворохом проблем нарочно. Сильный тоже имеет право обратиться за помощью — к другому сильному. А по силе — не магической, конечно, и не физической, а скорее по силе духа, — Ланга считала Аларма и Элли себе равными. Просить — не значит унизиться. Просить — в данном случае значит довериться.

Ну правда. А вдруг получится?

— Хотя, пожалуй, я ещё подожду, — заявила Ланга. — Дня три. Если за эти дня три всё успокоится, то и помощь не понадобится.

— За три не успокоится, — покачал головой Эльг. — Вернее, может успокоиться временно, а потом снова…

— Ну хорошо, — поморщилась Ланга. — Неделю. Ну пусть даже две.

Однако за неделю и даже за две ничего не решилось. Стало только хуже.

Ланга оказалась права в своих печально-ироничных предположениях, что теперь придётся защищать каббаров от людей. Ротхо, тот главарь-смутьян, так и сидел в тюрьме — Ланга пообещала выпустить его не раньше, чем в стране наладится порядок, а он только ухмылялся, обещая, что он никогда не наладится. Ланга в ответ тоже ухмылялась.

Несмотря на все неприятности, она не сильно нервничала. Даже не знала, откуда в ней эта уверенность. Просто было стойкое ощущение, что всё это не такие уж большие проблемы. А какие ж тогда — большие? А большие, в принципе, уже закончились. Она выжила. Страна выжила. Пакира нет. Теперь начинаются средние проблемы. Смута после всего, что было, конечно, неизбежна, но и Ланга сложа руки не сидит, так что всё в порядке. В относительном.

Эльг справился с задачей набрать новичков в гвардию очень быстро — и результат оказался очень интересным. Вернее, интересно было наблюдать за взаимодействием двух видов в одной команде. Поначалу люди и каббары друг друга, понятное дело, сторонились. Мягко говоря. А по-честному — слегка шарахались. Но так как задания находились ежедневно и всегда внезапно, то уже к концу четвёртого дня появились положительные плоды такого сотрудничества. Впрочем, и минусы тоже.

Во-первых, оказалось очень удобно пресекать беспорядки среди каббаров отрядом людей, а среди людей — отрядом каббаров. Когда Ланга узнала об этом от Эльга, она даже рассердилась:

— Ты не понимаешь, что это только усиливает взаимную ненависть?

— Если бы я об этом думал, — ответил Эльг, — там случился бы пожар. Люди уже стояли с факелами перед казармой каббаров.

— А людей ты отправить не мог?!

— Так отряд был смешанный, — возразил Эльг. — Но перед людьми люди не отступили. А перед каббарами — да.

Ланга выругалась, не стесняясь в выражениях.

— Ладно, — сказала она, чуть успокоившись. — Но в следующий раз постарайся не прибегать к таким мерам. Иначе всё это так и будет продолжаться.

Подходящий случай не заставил себя долго ждать — на следующий день люди пытались напасть на склад, где хранились шкуры, добытые охотниками-каббарами. И снова был отправлен смешанный отряд. Который вернулся очень раздражённым и недовольным.

— В чём теперь дело? — сурово спросила Ланга, сама встретив подчинённых. — Ну, говорите честно, не стесняйтесь.

— Не очень приятно слышать, что я предатель, — буркнул один из гвардейцев-людей.

— Но самое интересное, что это же говорят и в наш адрес, — заявил один из гвардейцев-каббаров. — Теперь мы все тут предатели. Потому что связались с другой расой и работаем вместе.

Ланга покивала головой, хмурясь.

— И что же? — резковато спросила она. — Вам это как-то мешает работать?

Все воины переглянулись.

— Немного мешает, — угрюмо признал один, каббар.

— На нервы действует, — добавил другой, человек. Ланга фыркнула:

— Ах, на нервы! Вы гвардия или барышни с нервами? Вас предупреждали, что я не потерплю в своей команде личностей со всякими расовыми предрассудками. Предупреждали?

— Угу, — нестройно протянули все. — Ну да. Предупреждали.

— Я понимаю, как вам тяжело, — уже мягче произнесла Ланга. — Мне самой не легче. Слышали, какие слова в мой адрес говорят? — она чуть усмехнулась. — Ничего. Это всё можно перетерпеть. Но если кому-то действительно очень тяжело, он может уйти, — последнее она постаралась произнести совсем мягко. Чтобы не отпугивать. — Я пойму.

— Мы-то потерпим, но вот ради чего? — проворчал один из каббаров. Кивками его поддержали другие — и каббары, и люди.

— Понимаю, как глупо звучит обещание «ради светлого будущего», — иронично улыбнулась Ланга. — Я просто надеюсь, что, именно глядя на вас, люди и каббары поймут, что они не враги друг другу, а соседи. И могут сотрудничать, а не соперничать.

Один из каббаров как-то несмело приподнял руку:

— А спросить можно?

— Спрашивай, — кивнула Ланга.

— А может, вы тогда и это… жениться на людях разрешите?

От каббаров грянул дружный хохот. Ланга тоже не сдержала удивлённого смеха:

— А разве я это запрещала? А, да, вопросы о брачных союзах ещё законодательно не разработала. Не подумала об этом. А почему такой вопрос, собственно?

Каббар уткнулся в пол и ничего не ответил.

— Да девка ему одна нравится, — хмыкнул его товарищ. — Человеческая. С Ящеровой крепости.

Ланга кивнула. Набирая гвардию, Эльг постарался — ему пришлось, наверное, тысячу кандидатур опросить, прежде чем подобрал подходящих, а искал он их по всем крепостям и по всему архипелагу, а не только на острове Горн. Впрочем, нет, он бы так быстро тысячу не опросил… Скорее, заранее знал, кого где можно найти. Зато теперь в гвардии было аж тридцать шесть человек — людей и каббаров строго поровну. Сейчас перед Лангой стояли только восемь — по четверо тех и других.

— А девушке ты нравишься? — Ланга пристально посмотрела на каббара. Тот, едва подняв глаза, опустил голову ещё ниже.

— Нет.

— Тогда не женись, — жёстко постановила Ланга. — Жениться можно только по взаимному согласию. Все поняли? Касается всех разумных существ Подземной страны.

— А раньше можно было, — озадаченно протянул каббар. Ланга не сдержалась — ответила резче, чем собиралась:

— А не надо оглядываться на «раньше». Как «раньше» уже не будет, могли бы и сами сообразить. Иначе зачем мы взвалили на себя сейчас тысячу проблем?

Гвардейцы, вроде бы повеселевшие после немудрёного разговора о женитьбе, снова стали хмуриться, опуская глаза.

— Все свободны, — снова чуть смягчилась Ланга. — Отдыхайте. — Гвардия, конечно, должна быть наготове круглосуточно, но для того и набирать старались побольше, чтобы распределить по сменам. Три отряда по восемь человек… вернее, человек плюс каббаров, и ещё четверо запасных, которым, впрочем, тоже постоянно дело находилось.

Но это были пока что только разговорчики, цветочки. А буквально на следующий день случились и «ягодки», когда гонец с побережья чуть не свалился Ланге на голову во дворе.

— Срочное донесение! — крикнул он, едва спрыгнув с летающего звероконя. — Беспорядки в Гранитной крепости! Комендант просит немедленного вмешательства.

— Какого рода беспорядки? — Ланга моментально взяла себя в руки и уточняла деловито и почти бесстрастно, лишь слова произносила быстрее и отрывистее, чем обычно.

Гонец (человек — гонцами на летающих звероконях почти всегда были люди, желательно субтильные, чтобы весили немного) только неопределённо покрутил руками:

— Люди громят каббаров, каббары громят людей. Мирное население страдает. Сожгли две рыбацкие лодки. В одном из кораблей разбили дно. Пожары начались. Это то, что было три часа назад, когда я улетал.

— Ясно, — Ланга повернулась к Эльгу, который, конечно же, был рядом: — Слышал? Действуй.

Гранитная крепость, названная так по очевидной причине — мирное население там занималось в числе прочего добычей и обработкой гранита в стенах пещеры, — была наиболее близкой к острову Горн. Но гвардия (естественно, тоже обеспеченная звероконями) могла добраться туда минимум за три часа, а скорее за четыре, потому что не будет лететь с той же скоростью, что и гонец. Каббары тяжелее людей, к тому же все хорошо вооружены, а гонец маленький и лёгонький. Ланга ждать гвардию не стала — пока есть свободная минутка, можно навестить крепость самостоятельно.

Появилась она эффектно у главных ворот крепости — в белой холодной вспышке, рассыпавшейся тут же сиянием лиловых искр. Появилась, тут же поставила магическую защиту вокруг себя — чтоб не прилетела шальная стрела. Ну или не шальная — Ланга никогда не питала иллюзий на тему всеобщей любви к себе как мирного, так и военного населения Подземелья, ещё со времён Пакира. Защита, правда, тем неудобна, что забирает определённое количество сил, в том числе магических, и вообще Ланга ей не очень доверяла. От стрелы защитит, а в ближнем бою, на мечах, например, — уже нет.

Ворота выходили на пристань, и вот тут-то, судя по всему, и происходили основные «беспорядки». Уже не две, а четыре рыбацкие лодки чернели догоревшими остовами, а два корабля легли набок. Но никого живого тут не было. Хотя валялись пара трупов. Ланга мрачно нахмурилась: один человек, другой каббар. «Ну хотя бы всё по-честному», пришла в голову, возможно, не вполне уместная сейчас мысль.

Не задерживаясь, Ланга переместилась (с теми же спецэффектами) туда, где всегда кипела жизнь в любой крепости — на главную площадь. Как правило, в каждой крепости именно на площади происходили все важные события — здесь казнили и миловали, здесь объявляли новости, здесь же был скромный рынок для тех, кому было что менять или продавать. Рядом с площадью же находилось здание, где располагалась квартира коменданта, оружейный склад, тюрьма и прочее в том же роде.

Ланга рассчитала верно — сейчас на площади было столпотворение, хотя и непонятно, по какому поводу. Вооружённая стычка? Митинг? Суд — а кого над кем? Каббаров и людей примерно поровну. Причём люди строго на одной половине площади, каббары на другой. И вооружены все. Ага, значит, всё-таки стычка.

При появлении Ланги в центре площади толпа предсказуемо отхлынула в стороны с глухим возгласом «Принцесса!».

Ланга стояла, неторопливо осматриваясь, задерживаясь пристальным взглядом на лицах. То, что при её появлении боевые действия были приостановлены, она сочла хорошим знаком. Правда, могли бы, в принципе, и поклониться как-нибудь. А хотя нет, поклонились всё-таки. Не очень низко, но она этого и не требовала никогда. Знак уважения правителю — это одно, раболепство и угодничество — совсем другое, тем более если оно фальшивое (а бывает нефальшивое угодничество?.. Ну да сейчас не время об этом размышлять).

— Что здесь происходит? — властно спросила она наконец. — Разве на вашу крепость кто-то напал? Почему мирное население в отсутствие военной угрозы взяло в руки оружие?

Она посмотрела на людей, потом на каббаров и снова на людей. Возникло какое-то дикое впечатление, будто каббары тут напуганы больше. Обычно затравленными и отчаянными бывали люди. Впрочем, в свете последних событий этому, пожалуй, уже не стоило удивляться. Всё логично же.

Выдвинулся один — из рядов каббаров.

— Ваше высочество, — заговорил он, — мы больше не можем так жить. Людям и каббарам невозможно быть соседями. Сегодня в наши дома с утра вломились вооружённые люди. Всё, что принадлежало нам, разрушено, сожжено или сломано. Мы просим разделить наши народы. Пусть люди будут отдельным государством, а мы — отдельным.

Ланга чуть кивнула и посмотрела в сторону людей, где тоже выдвинулся один.

— Да мы ваш народ всё равно уничтожим! — крикнул он каббару. — Мерзкие свинорожие!

— Молчать! — резко оборвала его Ланга. Человек посмотрел на неё как будто с удивлением.

— Всем разойтись по домам, — жёстко приказала Ланга. — Сложить оружие. Здесь же, сейчас! Прекратить всякие беспорядки! Где комендант?

— Убили его уже, — сказал кто-то из рядов каббаров.

— Кто?! — рявкнула Ланга, поворачиваясь снова к людям. Комендант был каббаром. Одним из тех, кто к новым порядкам относился более-менее лояльно.

— А мы своих не сдаём, — заявили из человеческих рядов. — Мы за свой народ!

— Тогда и наказание будете получать все вместе! — не сдержавшись, крикнула Ланга. — Все за свой народ! Ну? Где зачинщик? Кто главарь?

— Ну я, — нагло улыбнулся один из вояк, глядя Ланге прямо в глаза. — И что? И нечего нас пугать. Пуганые уже. Что, высочество? Убивать нас пришли? Убивайте. Наказывайте. Мы всё равно правы.

— Правы — в чём?! — воскликнула Ланга. — В том, что не подчиняетесь законам?

— Мы сами себе закон! — насмешливо ответил человек.

— В том, что разводите смуту? В том, что мечтаете устроить геноцид? — не могла остановиться Ланга. — Все, кто сами себе закон, могут убираться из моей страны! — рявкнула она. — И жить по своим законам и своим правилам, где хотят и как хотят!

— Да что мы её слушаем! — раздался чей-то голос — опять из задних рядов. — Нам не нужна такая принцесса, которая унижает наши права!

Ланга не выдержала и расхохоталась.

— Я унижаю?! Может, вам вернуть те порядки, что были при Пакире? Снова рабами оказаться захотели?

Но её последние слова заглушил чей-то выкрик:

— Убить предательницу!

Ланга вскинула руку — нет, магическая защита никуда не делась. Да и стрелять в неё никто не спешил, и даже с мечом наперевес не мчался, вопреки призывам. И ничего удивительного. Чтобы убить правителя, нужно всё-таки быть в значительной степени безумным. Куда в большей, чем для того, чтобы просто убить кого угодно другого.

Убийства, совершённого собственными руками, можно стыдиться. Можно корить себя за него, можно стараться забыть. Можно сделать вид, что ничего не происходило. Можно принимать как тяжёлую необходимость. Но можно им и гордиться. И с точки зрения Ланги, гордиться совершённым убийством мог только безумец. Кого бы он ни убивал. Для неё это было чаще всего тяжёлой необходимостью — даже если жертву она сильно ненавидела. Предметом гордости — ни разу. Убийство — всегда какое-то пятно на душе. Даже если совершено под наплывом сильной ярости. Она могла ненавидеть жертву — но потом всегда ненавидела и себя.

Однако… Вот уже её и убить хотят. Не то чтоб и это было большой неожиданностью. Не зря ж она и Эльга с собой таскает, и защиту ставит. И вообще, её жизнь постоянно в опасности начиная с десятилетнего возраста. Да куда там с десятилетнего — с трёх лет. Лес Призраков не курорт.

Но всё-таки в последнее время желающих разделаться с выскочкой-принцессой стало что-то чересчур уж много.

Ланга чуть повернула голову — и с удивлением заметила боковым зрением, как за её спиной плотнее становятся ряды каббаров. И с ненавистью они смотрят на людей, а отнюдь не на неё. И хорошо, что так, а то она к ним всё-таки спиной стояла. Нехорошо это было, но по-другому нереально же, у неё ведь нет глаз на затылке. Вот не зря об этом так мечтал бывший медвежонок Том…

— Принцесса, я за вас, — спокойно проинформировал её тот самый каббар, который говорил и поначалу.

Однако немалая часть каббаров всё же отделилась от основной массы и поглядывала на Лангу с такой же ненавистью, как и на людей. Ага. То есть лагеря минимум три. Одни каббары за Лангу, против людей, другие против Ланги и против людей, третьи — люди, они «за свой народ» и против Ланги. Пакирова ж бездна! Вот парадокс — почему люди против правительницы-человека? А хотя, тоже невелика неожиданность — она издавна считалась «предательницей». Нечему уже удивляться.

— Я сказала — положить оружие, — сквозь зубы — но голос усилен магически, слышно должно быть всем — проговорила Ланга. Смотрела она, конечно, на людей. — Прекратить войну. Это бессмысленная война. Как вы не понимаете?

— Если нам не дали свободы — мы возьмём её силой! — ответил человек.

— Вы понимаете свободу как полный произвол? — не уступала Ланга. — Как свободу творить, что хочешь? Как свободу всё кругом рушить и всех убивать?

— Ну почему всех, — осклабился человек. — Только вот этих уродов.

— Можно подумать, вы им сильно симпатичны, — вырвалось у Ланги нечаянное. Язык побежал впереди мозга. Зато каббарам понравилось. Кто-то даже засмеялся одобрительно.

Ланга уверенно посмотрела на обе стороны. Сейчас главное — по-прежнему показывать сильную правительницу.

— Люди и каббары не враги друг другу, — сказала она, умом понимая, что дойдёт далеко не до всех — но сказать она тем не менее обязана. — Врагами вас сделал Пакир. Сделал нарочно. Он нарочно стравливал вас, чтобы вы друг другу не доверяли, чтобы враждовали. Он делал это, чтобы покорить вас по отдельности. Чтобы сделать вас злобными и бездушными тварями. Я вас хочу сделать товарищами и соседями. Равными!

— А мы не хотим! — крикнули из рядов людей.

— Не хотите — убирайтесь, — вскинула голову Ланга. — Я никого в своей стране не держу! Но если вы живёте в моей стране, извольте следовать тем законам, которые устанавливаю я!

— Не боитесь остаться без подданных? — хмыкнул каббар за спиной.

— Не боюсь, — дёрнула плечом Ланга, не оборачиваясь. — Просто предпочитаю качество, а не количество.

Она заметила, что и люди тоже постепенно разделяются на две неравные части. Одна, видимо, была готова присоединиться к «партии равенства». Другая, под предводительством того крикуна, продолжала нацеливать оружие против каббаров и Ланги. Про себя Ланга подумала, что сейчас может стать совсем весело. Потому что и каббары, и люди могут пойти и против «своих». А что? Скажет вот такой соседу: ты хочешь дружить с другой расой — значит, ты предатель, и надо тебя бить, а то и убить.

— Если вы не прекратите конфликт добровольно, мне придётся применить силу, — предупредила она громко. — И любой из вас может пострадать. Разойдитесь! — властно крикнула она. — Разойдитесь сейчас же — и вам же будет лучше.

Кое-кто действительно начал потихоньку уходить с площади — медленно, словно не хотел, чтобы его заметили. И каббары, и люди. Ланга стояла и ждала. Для пущей убедительности даже подняла руку — и на кончиках пальцев заплясали искры. Народ стал расходиться быстрее. И на Лангу посматривали с опаской. Ага, неизжитый страх перед магией… Ланга, внутренне мрачно усмехаясь, сделала искры более яркими.

Наконец, остались человек десять со стороны людей, и может быть, столько же каббаров. И тот крикун, и новый сторонник Ланги, и, видимо, ещё несколько самых отчаянных головушек.

— Мы не станем брататься со свиньями, — дерзко заявил крикун. Ланга чуть склонила голову.

— Знаешь, что я поняла за последнее время? — негромко сказала она так, будто беседовала не с непокорным подданным, а со старым, пусть и не самым приятным знакомым. — Свободу нельзя предоставлять всем. Некоторые просто не умеют…

И тут прилетела стрела. Откуда-то из-за угла дома. Прилетела — и предсказуемо отскочила от невидимого щита.

Реакция Ланги была мгновенной. Она моментально развернулась, с её пальцев сорвалась молния — и за углом раздался вопль. Крикун и его приближённые вскинули оружие — и отшатнулись, едва Ланга взглянула на них. Каббары тоже встрепенулись.

— По закону, следовало бы казнить всех, кто восстаёт против нынешнего порядка, — сообщила Ланга мрачно. — Да вот беда — мне совершенно не хочется этого делать. Так что живи. Тот стрелок тоже жив. Правда, лечить его всё же придётся. Но не тебе.

Теперь уже люди отшатнулись от своего предводителя — едва того опутала прозрачная сеть.

— Ведьма! — крикнул он, роняя оружие.

— Ведьма, — холодно согласилась Ланга. — Вы не захотели иметь разумную правительницу. Вам нужна такая, которая позволит грабить, убивать и насильничать. А ведь я могу это позволить. Да только готовьтесь к тому, что и вас будут грабить, убивать и насильничать над вами. Хотите? Не хотите — готовьтесь к диктатуре.

Её настроение падало всё ниже. А ведь если так и дальше пойдёт, действительно придётся вводить жёсткую диктатуру. Со всеми прелестями — то есть наказаниями, жестокими судами… Диктатуру и военное положение.

Ну а что? Она знала, на что шла. Знала, что ей достаётся не милая Голубая или Розовая страна, а суровая Подземная.

Она повернулась к каббару.

— Будешь исполнять мои приказы? — спокойно, как могла, спросила она.

— Да, ваше высочество, — чётко по-военному поклонился каббар.

Ланга кивнула на человека:

— Этого оставить здесь под охраной. Он не сбежит, но на всякий случай. Второго, кто стрелял, найдёте за углом, притащите сюда и посадите рядом. Найти выживших из тех, кто был в помощниках у коменданта или на других высоких должностях. Убитых на улицах, если есть, похоронить или отдать близким, пусть они похоронят. Зачинщиков, кто жив, искать и тащить ко мне. Я задержусь у вас на некоторое время.

С местными власть имущими Ланга принялась разгребать последствия. И уже думала, что всё в порядке — оставалось только дождаться отряда гвардии, который поставит окончательную точку: заберёт возмутителей спокойствия, успокоит тех, кто ещё задирается, и так далее.

Однако она даже предположить не могла, что ещё произойдёт.

А произошло то, что в снижающийся над крепостью отряд гвардии на летающих звероконях полетели стрелы. И из шестнадцати была убита половина. Трое людей и пятеро каббаров. Остальные успели улететь. Эльг вовремя отдал команду.

Стрелявших найти не удалось. Даже Ланга, со своей магией, ничего не могла сделать — в момент нападения она находилась в здании комендатуры и даже не видела, что кто-то стреляет. Узнала только через минуту — но было поздно.

Только что назначенный новый комендант (человек) застыл перед ней в испуге.

— Если бы я была Пакиром, — процедила Ланга, услышав новость непосредственно от него, — я бы всю эту крепость снесла в Чёрную Бездну!

Комендант, похоже, был бы рад сейчас слиться со стеной.

— Но я не Пакир, — мрачно признала Ланга. — Так что крепость пусть существует. Оружие изъять у каждого! Провести обыск в каждом доме! Пресекать немедленно все волнения! В том числе — силовыми методами! Гвардии гарнизона — патрулировать улицы! Не допускать сборищ!

— А… — заикнулся комендант. — Да, ваше высочество, — сглотнул он, увидев нехороший взгляд Ланги. — Я разберусь.

— И советую исполнять свои обязанности тщательно, — холодно посоветовала Ланга. — Если люди не могут унять людей, то вас будут унимать каббары. Хотите гражданской войны — она будет. Вы готовы ко всему, что она несёт? Или просто не знаете, что это такое?

Хлопнув дверью, она вышла от коменданта.