Венец принцессы Тьмы (джен)

Ланга перенеслась к Конической горе, чтобы перехватить Элли и Аларма у спуска в Подземелье и проводить их лично. Но стоило ей увидеть их облачко — и она испытала раздражение и гнев. Они летели не вдвоём.

С ними был Железный Дровосек.

Ему что здесь надо?!

Ланга едва сдержала порыв — обратиться в птицу, взлететь и сбить эту железяку наземь, чтоб он так искалечился, что двинуться бы не смог. Но потом опомнилась. Ей давно пора перестать ненавидеть Дровосека. Ведь мама с ним счастлива…

Вот только здесь-то он что делает?! Она его не приглашала.

Друзья, видимо, заметили Лангу, нервно вышагивающую по площадке рядом с кратером, и облачко спустилось к ней. Ланга едва успела открыть рот, как Аларм заговорил первым:

— Мы знаем, что ты сейчас скажешь! Но возражения не принимаются.

— Это ещё почему? — возмутилась Ланга.

— Потому что, если с тобой что-то случится, представляешь, как расстроится Веса? — строго сказала Элли. — Дровосек здесь от её имени. И он действительно может тебе помочь.

— Я в его помощи не нуждаюсь, — процедила сквозь зубы Ланга.

— Ланга, послушай, — негромко заговорил Дровосек, — право же, я тебе не враг. И я хочу и могу тебе помочь. Могу тебя защитить. И твоя мама за тебя беспокоится. Она даже сама рвалась прилететь, но я уговорил её остаться — при условии, что полечу сам.

— В самом деле, Ланга, такой воин, как Дровосек, будет тебе сейчас не лишней защитой, — добавил Аларм. Ланга мрачно оглядела всех троих.

— Хорошо. Как скажете.

Немедленно обернувшись птицей, она взлетела и ринулась в кратер, лишь раз оглянувшись, чтобы убедиться — облачко следует за ней.

Вот только Дровосека ей сейчас не хватало… А впрочем, Аларм прав: Дровосек — действительно могучая сила. Если он выступит на её стороне — во-первых, это будет отличной демонстрацией того, что «верхние» её действительно поддерживают; а во-вторых, если начнётся заварушка, он один может раскидать десяток нападающих за пять секунд. К тому же он неутомим и практически неуязвим — ну, если только врезать по нему какой-нибудь здоровой дубиной, но её ещё под рукой иметь надо.

Лангу никогда никто не защищал. Она всегда должна была защищать себя сама. Разве что вот Дональд недавно, в том тёмном туннеле рядом с Гранитной… хотя там ещё непонятно, кто кого защищал, скорее, они оба друг друга. Незабываемо и необыкновенно, но всё ещё «не то». А вот Дровосек… Дровосек на её защите. Со своей необыкновенной силой и немалым воинским опытом. Ланга представила себе эту картинку. На секунду стало даже грустно: именно защиты ей так не хватало многие и многие годы. Она росла без отца, потом лишилась и матери, и дальше вся её жизнь состояла лишь в том, чтобы выгрызать себе место — даже не «под солнцем», а под сводами Подземелья. А каково это — когда кто-то тебя защищает?

Нет, она не считала Дровосека своим новым отцом — несмотря на то, что он ещё много лет назад был женихом её матери, и его призрак, пусть в переносном смысле, висел над ними обеими всю жизнь. Сейчас мама наконец-то вышла за него замуж и обрела счастье, но для Ланги всё оставалось по-прежнему — она соглашалась терпеть его присутствие ради мамы, но не более того. Впрочем, а много ли приходилось терпеть? Они ведь почти не встречаются… Но, кажется, сейчас у него появился шанс доказать, что он действительно может заслужить её уважение, изменить её отношение к нему… Едва ли на дочернее к отцу, конечно. Для этого ему нужно будет уж очень сильно постараться. Но первый шаг уже сделан…

Вот так вот: всегда одна, одна, всегда должна быть сильной и независимой, а тут тебе раз — и Дональд в качестве мужа, и Дровосек в защитники по-отцовски набивается… Ну ладно, ладно, про «по-отцовски» это уже она сама додумала, он ничего такого не говорил… И может быть, даже не имел в виду, а она тут размечталась. И чего, спрашивается? Она ей как будто сильно нужна, эта защита… «Нужна», хотелось признать, и в то же время в упрямстве не хотелось. Опять она не в ладу с собой! Спасибо ещё, хоть не так, как под приворотным зельем… Просто в своём обычном разладе. Ланга привычно рассердилась на саму себя за очередные глупые мысли и постаралась выкинуть их из головы.

Тем более что кратер они уже пролетели, и теперь внизу было море, а чуть дальше — остров Горн, где сегодня царило большое оживление. Толпы стекались к площади перед дворцом, и в этих толпах — отметила Ланга обострённым птичьим зрением — было немало каббаров с оружием. Впрочем, и людей тоже. И они вполне могли заметить и облачко, и её в птичьем обличии, и узнали бы сразу.

Ланга сделала круг и приземлилась на облачко. Приняла человеческий облик.

— Придётся прибегнуть к невидимости, — пояснила она коротко. — Не хочу рисковать. Советую взяться за руки, а то ещё впадёте в панику с непривычки.

— Почему? — только и успел спросить Аларм, а всё облачко вместе с пассажирами уже растворилось в воздухе. Дровосек охнул. Элли хихикнула.

— Как-то я вообще не понимаю, где мы и что происходит, — пожаловался Дровосек. — Мало того, что сам невидимка, ещё и летишь на невидимом облачке, будто пустота под тобой! Ещё хуже, чем под обручем Энни компанией ходить.

Аларм присоединился к Элли в дружеском смехе.

— Хватит вам, — оборвала их Ланга.

— Ну знаете ли, — сказал Аларм, — это уже совсем невыносимо. Мало того, что не видишь друг друга и то, на чём летишь, так если ещё и молча… Вообще с ума сойти можно.

— Хочешь стать мишенью для стрелков? — язвительно предложила Ланга. — Они на звук тоже выстрелить могут. Особенно на человеческий голос.

— Только не ссорьтесь, — попросила Элли.

— Да мы и не ссоримся, — ответил Аларм. Ланга хмыкнула:

— Однако, это и в самом деле забавно — разговаривать с пустотой.

— Особенно когда ты сам пустота, — ввернул Аларм.

— Угу. Никогда ещё такого не испытывала. Но всё равно прошу сейчас всех помолчать. А то кто-нибудь будет очень удивлён, услышав разговоры у себя над головой. Долетим до дворца, там наговоримся.

С невидимого облачка было удобно разглядывать толпу, стекающуюся на площадь перед дворцом. И попытаться оценить её настроение, а также количество оружия. Ну ничего, могло бы быть и хуже.

По очень тихой просьбе Ланги облачко снизилось настолько, что пролетело почти над головами собравшихся. Так она смогла послушать, о чём говорят. Услышанное её скорее обрадовало — по крайней мере, никто не говорил о восстании, бунте, не готовился к сражению. Оружия тоже было немного. Это отчасти успокаивало — хотя, конечно, праздновать победу было рано. Да и в любой момент что-нибудь может пойти не так…

Наконец, облачко влетело прямо в окно покоев Ланги, и только тогда она сняла невидимость — прямо перед шокированными таким явлением Дональдом, Эльгом и Маирой. Маира едва не завизжала в испуге, но тут же успокоилась.

— Ну что ж, — сказала Ланга обыденным тоном, словно продолжая разговор, — теперь нам известно чуть больше, мы стали чуть сильнее… Они там, — она кивнула в сторону окна, — почти уверены, что всё будет так, как планировал Хиндар. Почти — потому что со вчерашнего дня меня никто не видел, и кое-кто уже начал нервничать. Далеко не все, конечно же, в курсе всех подробностей плана Хиндара, но все ждут моей сегодняшней свадьбы. Только не дождутся, — она усмехнулась и покосилась на Дональда.

Ещё с утра ей было неловко смотреть ему в глаза — она страшно смущалась, — но потом всё закрутилось, и неловкость исчезла: некогда стесняться личных отношений, когда речь идёт о жизни и смерти, а заодно о свободе твоей страны. Вот останутся снова наедине — тогда, наверное, она и будет снова краснеть, как девочка. Ланга не была уверена, что умеет краснеть, но ей хотелось так думать. В этом было что-то романтическое. Пусть и глупое.

Так, ну сейчас не до глупостей.

— Сколько у нас времени? — деловито спросил Дровосек.

— Не больше часа, — ответил Эльг. — Пора готовиться.

Элли сунула руку в сумку.

— Кстати, Ланга… Мы тут тебе привезли… — Она вытащила широкую плоскую шкатулку и раскрыла её.

Ланга молча смотрела и не находила слов. И не могла даже заставить себя протянуть руки и взять. Обёрнутый в бархат, в шкатулке лежал венец дивной красоты. Светлое золото и огромные драгоценные камни, серые, прозрачные и светло-голубые, словно сияли сами по себе, делая комнату светлее. Воздушный, лёгкий и изящный (несмотря на величину камней), этот венец совсем не походил на то, что обычно носила Ланга.

— Я… я это не надену, — дрогнувшим голосом проговорила Ланга.

— У тебя нет вариантов, — улыбнулась Элли.

— Это тебе Веса передала, — добавил Аларм.

— Это её корона, — робко проговорил Дровосек. — Она… подумала, что может подарить её тебе. Если тебе понравится, конечно.

— Её корона? — переспросила Ланга, чувствуя, что как-то тупит. — Но у вас же Фиолетовая страна. А тут голубое.

— Ну да… Мигуны сделали её, потому что Веса из Голубой страны… Просто в подарок. Ей очень нравится, и она подумала, что тебе, может быть, понравится тоже…

— Надевай, тебе подойдёт, — подбодрила её Элли. Ланга словно во сне протянула руки и взяла венец. Он оказался действительно необыкновенно лёгким. И на голову сел удобно, словно невесомый. И как будто по её мерке делали…

— Ты красавица, — улыбнулся Дональд.

— Это не я, — Ланга закрыла глаза, чтобы не видеть своего отражения. — Как будто не я…

— А фея Энни говорит, что вам пора привыкать к светлому, — звонко заявила Маира. — Так что вот как раз под эту корону можно снова сделать светлое платье…

— И потом залить его кровью, — иронично ответила Ланга, всё ещё не открывая глаз. Раздалось сразу несколько возмущённых вздохов.

— Зато представь, как все удивятся, — сказала Элли.

— Им будет чему удивиться, — ответила Ланга, начиная чувствовать необъяснимое раздражение. Не на присутствующих. Скорее, снова на себя. Да, ей безумно нравился этот венец. И ей действительно понравилось носить светлое… Хотя и оделась так вчера впервые. Но всё это так глупо, глупо, глупо! И это всё — не её. Это всё — не она. Это не для неё — все эти изящнейшие венцы с сияющими камушками. Это не для неё потому, что ей до этого никогда не дотянуться. Она недостойна.

А эти все считают, что она слишком хорошая. И они ошибаются.

Но доказывать им это… Ланга почувствовала, что не сможет. Она должна оправдать их ожидания. Хотя и странно это будет, если учесть, что сегодня может пролиться кровь — и по её вине.

— Вы что, — с мрачной насмешкой-самоиронией проговорила Ланга, — думаете, что, стоит мне напялить на себя светленькие камушки и такие же тряпочки, и я уже принцесса Света?

— Нет, мы думаем, что ты в очередной раз пытаешься казаться хуже, чем ты есть, — спокойно разъяснила Элли. Нет, кажется, тоже с лёгкой иронией. — Да и принцесса Тьмы ты только на словах.

— Да? То есть, если сейчас я пойду и начну в толпу молниями швыряться, то…

— Ну, извини, толпа у тебя тоже не из ангелов безгрешных состоит, — прервала её Элли. — Перестань уже. Вечно тебе повредничать надо.

— Ничего я не вредничаю, — буркнула Ланга. — Ладно, Эльг, сходи за Бейро, Тессой и Эттир. Когда мы уйдём, Маира, ты с ними здесь останешься. Здесь будет магическая защита.

Эльг кивнул и ушёл. Ланга же глубоко вздохнула:

— Кажется, я начинаю нервничать, — призналась она. Хотя «начинаю», конечно, было мягко сказано. Нервничала она давно, сейчас просто волнение возросло…

— Всё будет хорошо, — улыбнулась Элли. Ланга покосилась на неё:

— Тебе-то откуда знать? У тебя вроде нет дара предвидения.

— Предвидения нет, а предчувствие есть. На основе жизненного опыта, — пояснила Элли.

— Какого ещё опыта? — фыркнула Ланга. — Если ты думаешь, что, победив Пакира, мы все тут теперь неуязвимы для любых мелких пакостей…

— Нет, я так не думаю, — усмехнулась Элли. — И именно поэтому хочу дать тебе ещё кое-что.

И, повинуясь её жесту, Аларм достал из сумки ещё что-то, тоже завёрнутое в бархат… И когда Ланга развернула его, она снова отпрянула:

— Я их не надену!

— Без разговоров, — строго сказала Элли.

— Они не мои!

— Раньше же ты их носила.

— Раньше я их носила, чтобы Пакиру не отдать, — буркнула Ланга. Серебряные башмачки мерцали так заманчиво. Они бы помогли Ланге стать сильнее и защищённее. Но она не чувствовала себя вправе. Она всё ещё считала себя принцессой Тьмы… А серебряные башмачки — не для таких, как она. Хотя и подчиняются любому владельцу, будь то светлый или тёмный маг. Так уж они сделаны.

— Ладно, — согласилась Ланга. — Но только на время. Потом я тебе их верну.

— Необязательно, — ответила Элли. Хотя, кажется, Аларм с ней был не согласен. Но молчал.

— Потом решите, — вмешался Дровосек. — Сейчас Ланге они точно нужны.

Ланга бросила на него сердитый взгляд. Вот уж кто молчал бы! Заботливый, тоже мне…

Но башмачки она всё-таки, помедлив, надела.

— Вот уж не думала, что когда-нибудь ещё придётся их носить, — проговорила она.

— Тебе они сейчас нужнее, чем мне, — настойчиво повторила Элли. — А они всё-таки не моя собственность. Пусть приносят пользу тому, кому это необходимо.

В жизни Ланги было много поворотных моментов.

Самый решающий, конечно — борьба с Пакиром. Тайная, подпольная, неожиданная для всех — наверняка сам Пакир этого даже не понял. А если и понял, то ему уже некогда было Ланге противостоять — его изгнали с Земли… Тогда же был не менее острый момент — когда Ланге надо было показать, что именно она держит власть. Показать себя наследницей Пакира и заставить всех повиноваться. По итогу, конечно, получилось так себе — хаос в стране всё-таки наступил, и покушения на Лангу были, то есть не все с её властью были согласны. Но хотя бы не восставали открыто. До сих пор не восставали…

Были в её жизни и другие поворотные моменты, не связанные с борьбой, властью и выживанием. Наоборот, хорошие такие моменты. Или не то чтобы хорошие, но просто очень нужные и важные. Которые заставляли пересмотреть многое в жизни и целях, на многое изменить взгляды. Дружба с «верхними» — Элли, Алармом, Энни и так далее. Встреча с Дональдом. Встреча с мамой. Одним из таких поворотных моментов Ланга считала и ту казнь, наполовину несостоявшуюся, которую случайно увидела мама и после которой Ланга впервые за много лет вспомнила, как плакать.

Будет ли сейчас очередной поворотный момент? Вряд ли произойдёт что-то особенное, от чего снова перекроятся её мысли и цели, настрой и характер. Но Ланге казалось, что оно уже происходит. Все последние полтора года происходил этот поворот — от принцессы Тьмы, наследницы Пакира, жёсткой, колючей, эгоистичной, к нормальному человеку, который умеет дружить, любить и заботиться о близких. И что бы ни произошло сейчас — поворот будет завершён.

Ланге словно наяву чудилось, что она снова, как однажды на руинах Сосенок, видит себя-девочку, такую улыбчивую и беззаботную… Ну, почти беззаботную. Теперь эта девочка изменилась, но всё ещё жила внутри. Наполовину тёмная, наполовину светлая, вечно шарахающаяся от Добра к Злу и не понимающая, где найти силы на верный путь, давно растерявшая венок из тех ярких синих цветов — но она жила. Пройдя через жестокую игру на выживание, эта девочка теперь улыбалась, качала головой и говорила: а может быть, ты и сможешь. Ты всё сможешь. Теперь это твоя игра. И ты её выиграешь. Ты теперь умеешь плакать. Хотя и в одиночестве. Плакать и смеяться… Ты выиграешь, ты всё сможешь. Ты непобедима.

Понимаешь, ты — непобедима. Неважно, что сегодня произойдёт. Победа не в том, чтобы навязать кому-то свои требования. Это, конечно, тоже победа, но… не самая главная. Самое главное — это когда тебя никто не может победить, потому что никто тебя не сломает морально и духовно. Это Ланга усвоила ещё при Пакире — и сейчас осознала окончательно. Даже если на них сегодня накинется армия каббаров и разнесёт дворец по камушкам, и всем им спешно придётся бежать в верхний мир, спасаясь от неизбежной гибели — всё равно. Это не будет поражением Ланги и её друзей. Это будет… победой оружия, скажем так. Но не победой над их духом. И поэтому такая победа не окончательна.

Конечно, никто не отменял тревогу за будущее страны. Но почему-то Ланга была уверена: если её не победят — значит, и в стране всё будет хорошо. Словно её личное благополучие и благополучие страны — одно целое.

А разве не так?

Ланга думала обо всём этом… и ей было даже самой себе сложно объяснить словами всё, что она сейчас чувствовала. Поэтому она и не делилась своими переживаниями с Элли, Маирой или кем-то ещё из друзей. Хотя, наверное, её бы поняли. Но ей хотелось осмысливать это только внутри себя.

Со своей «внутренней девочкой». Которая ей улыбалась и говорила: не бойся. Ты сильная. Ты выиграешь.

Причём, если раньше ты выигрывала в одиночестве, в борьбе против всех, — то теперь ты не одна. С тобой друзья. Они у тебя есть, представляешь? Ты могла себе это представить несколько лет назад?

Главное ты поняла. Ты выигрываешь не у кого-то. Ты выигрываешь у самой себя. И у самой себя ты уже выиграла в тот момент, когда перестала быть колючей бронированной принцессой Тьмы. Хотя бы чуть-чуть перестала. Теперь — только дальше идти по этой же дорожке. Не останавливаться. А это такая дорожка, на которой можешь остановиться только ты сама — но тебя не остановит никто посторонний. Не останавливайся. И будешь непобедима…

Вдох-выдох.

Пришло спокойствие. Неважно, чем сейчас всё закончится. Всё равно всё будет хорошо.

Пора идти. Пора надевать броню — не в переносном смысле, хотя в нём тоже, только теперь это будет не броня злости и агрессии, а броня уверенности и спокойствия. Она покажет всем новую себя. И такую её не остановят…

Примечания:

Ассоциативная визуализация "внутренней девочки" Ланги в этой главе — показательный номер фигуристки Александры Трусовой под Sia "Unstoppable" https://www.youtube.com/watch?v=t6GcCLVYE3I