Венец принцессы Тьмы (джен)

Если из тёмного помещения резко выйти на яркое солнце — оно ослепляет. Долго щуришься и моргаешь, прежде чем привыкнешь.

Пожалуй, если бы Лангу попросили сформулировать впечатления от праздника в Изумрудном городе, она бы ответила так: глотнуть луч света. Глотнуть до боли в глазах, до брызнувших слёз, до того, что дыхание перехватывает, до звона в ушах. Глотнуть — но так и не заглотить, потому что луч света не исчезает, сколько бы ты ни стоял с открытым ртом, впитывая его в себя.

Можно было бы найти иное сравнение: как будто стоишь среди колоколов. Звонких таких, но не оглушающих. Правда, Ланга никогда не стояла среди колоколов. До сих пор не стояла.

В ночь после свадьбы Аларма с Элли она вернулась в Подземную страну ненадолго — нельзя же было оставлять её без контроля. Маира заверила, что всё хорошо, и хотя она-то о впечатлениях как раз спросила — Ланга не смогла ответить ничего, кроме — «Голова кругом идёт». И пообещала рассказать позднее. Ей надо было завтра с утра вернуться в Изумрудный город, поговорить с Энни об одном деле.

Найти Энни оказалось несложно — вместе с Томом и Лили она была в вестибюле и, едва увидев Лангу, восторженно воскликнула:

— О, как хорошо, что ты пришла! Пойдёшь с нами на башню?

— Куда? — оторопела Ланга. — Зачем?

— На башню, где часы, — пояснил Том. Он едва ли не подпрыгивал в нетерпении. — И где колокола, которые время отбивают. Пойдём-пойдём-пойдём! — он и вправду запрыгал на одной ножке. Выглядело это забавно до недоумения — рослый парень, хотя и с юным ещё личиком, а скачет, как ребёнок. — Это будет здорово!

— Том, угомонись, — шикнула на него Лили и схватила за локоть. Он показал ей язык. Энни стукнула его по плечу.

— Хорош баловаться! Ланга, правда, пойдём с нами!

— А зачем? — не могла понять Ланга. Энни воодушевлённо всплеснула руками:

— Да просто так! Для праздника! Давай скорее соглашайся.

Ланга встряхнула головой. Она ничего не поняла.

— Ну хорошо, — неохотно согласилась она. Теперь уже и Энни подпрыгнула:

— Ура! Идём скорее. Фарамант нас уже заждался.

Фарамант и Дин Гиор действительно ждали в коридоре, куда Энни свернула из вестибюля. Здесь же были трое слуг Виллины — Логон, Твигл и Сакар, фрейлина из Розового дворца Эвламия, фрейлина Изумрудного дворца Фрида и ещё несколько человек молодёжи из гостей и жителей дворца, с кем Ланга не была знакома. Она моментально почувствовала себя здесь немножко неуютно — все на неё так выпялились… Ну не все — всё-таки большинство были людьми воспитанными… Но она тут явно выделялась. Только для Энни это не имело значения — она вцепилась Ланге в руку и воскликнула:

— Все собрались? Идём!

И вся компания двинулась куда-то вглубь дворца по коридорам, которые становились всё скромнее, а окончились крутой лестницей наверх. Впереди шагал какой-то местный — слуга или работник, — за ним Фарамант, потом Энни с Лангой, а дальше все прочие.

— Я хочу ввести в Изумрудном городе новую традицию, — объявила Энни, когда начали подниматься по лестнице. — Вообще-то полагалось бы сделать это на празднике Победы, но теперь уж в следующем году. А в этом и так можно…

— А я-то там зачем? — с неудовольствием спросила Ланга.

— А ты с нами порадуешься!

— Аргумент, — хмыкнула принцесса. Подниматься пришлось долго — сначала по обычной, каменной лестнице, потом по железной винтовой, и наконец, вылезли сквозь люк в потолке на площадку, посреди которой висел одинокий гигантский колокол.

— Вот этот колокол отбивает часы, — пояснил местный работник. — Именно его слышно на весь город. Прошу ещё подняться.

На втором ярусе был ещё один огромный колокол, но поменьше, и здесь же в сторонке, у каменной колонны, уходило аж за потолок на следующий ярус нагромождение шестерёнок, гирь и цепей. Оно тут же привлекло внимание Сакара и двух Мигунов.

— Наши делали! — с гордостью провозгласил один из них.

— Конечно, — кивнула Энни. — Первый часовой механизм был установлен на башне ещё при Гудвине, — пояснила она для друзей. — А при Страшиле его усовершенствовали мастера из Фиолетовой страны. С тех пор он работает бесперебойно.

— Куранты управляются механизмом, — подхватил местный работник — очевидно, часовой мастер, — но при желании можно отцепить верёвки и сыграть мелодию вручную.

— Обычно по воскресеньям в полдень так и делают, — добавила Энни. — И мелодия каждый раз неповторимая. Ну, и сейчас мы тоже этим займёмся, — улыбнулась она, поднимаясь по другой лесенке ещё выше на следующую площадку. — Правда, я не умею…

— А я знаю, кто сумеет, — влез Том ей под локоть, оттеснив Лангу. — У нас Лили всё умеет. Талантливый человек талантлив во всём! Правда, Лили? Ты же нам сыграешь?

— Без тренировки? — скептически отозвалась Лили. — О-го-о-о!

На третьем ярусе, в арочных проёмах, были развешаны десятка два колоколов разного размера. Компания вывалилась на площадку, и все в дружном восхищении пораскрывали рты. Мастер вышел из-за спин, скромно улыбаясь:

— Позволите небольшую демонстрацию, господа?

— Разумеется! — взмахнула руками Энни.

Мастер поднялся на небольшую площадку, куда сходились верёвки со всех колоколов (а уже от неё — к механизму). Ланга обратила внимание, что некоторые верёвки висели свободно, связанные по три или по четыре, а другие были натянуты, держа языки колоколов близко к краям, и кое-где даже имелись противовесы разной тяжести. Три наиболее толстые верёвки, от самых тяжёлых колоколов, и вовсе вели к педалям на пружинах — на них надо было нажимать ногами. Правда, не похоже было, чтобы мастер собрался звонить во все сразу — примерно половина верёвок и цепей остались на механизме, и он на них даже не глядел. То ли они были необязательны, то ли их было слишком много даже для опытного человека, если он один.

— Обалдеть, — выдохнул Том, когда мастер занял позицию — в правой руке связка верёвок от самых маленьких колокольчиков, левая замерла над натянутыми верёвками средних, а нога готова была нажать на педаль. — Я так стоять не смогу, я сразу упаду, предупреждаю.

Лили немедленно на него зашикала, но этого можно было и не делать — мастер начал играть, и звон колоколов тут же заставил Тома замолчать. Но если бы и не заставил, то вскоре бы просто заглушил. Мастер начал с самых маленьких колоколов, лишь слегка подёргивая рукой, но они отозвались звонкой радостной мелодией — мелодией? Да, это была ритмичная мелодия, хотя, пожалуй, даже Лили с её музыкальным слухом не сказала бы, какие в ней звучат ноты. Затем к маленьким присоединились средние, с более низкими и гулкими нотами, сливаясь в удивительное созвучие, и наконец, мастер нажал ногой на одну педаль, потом на другую, и мелодия обрела мощное, уверенное основание. Теперь, даже если бы кто-то кричал на ухо — ничего бы не было слышно. Но звон не оглушал, он будто окутывал сильными, но мягкими волнами, уносящими куда-то вдаль, как на крыльях…

Вот так Ланга и получила очередное сильное впечатление, а заодно нашла подходящее сравнение для ощущений: праздники в Изумрудном городе — это как стоять посреди колоколов, звонких, но не оглушающих. Радостных, как… как детство. Под такую мелодию-без-нот, при этом удивительно созвучную и гармоничную, хотелось летать и кувыркаться в воздухе — как летели эти звуки над городом. Хотелось купаться в ней, как в прозрачном, насыщенном солнечным светом потоке, ныряя и выныривая, не задыхаясь. Она не надоедала, несмотря на то, что казалась не особенно разнообразной — хотя мастер всё-таки менял время от времени музыкальный рисунок, звучали то маленькие колокола, то средние, то одни лишь большие, то все вместе… И всё это переливалось, как яркая искристая радуга.

Ланга стояла, как заворожённая, и слушала. Ещё недавно она внутренне сетовала, что приходится зря терять время, подчиняясь выдумке непоседливой девчонки (которой, впрочем, было так трудно отказать) — ведь у неё куча дел, ей надо спешить обратно в Подземную страну, там такая неразбериха, там всё так мрачно и тяжело, там необходимо наводить порядок… Важен каждый час… Хотя сколько уже часов Ланга потеряла, подчиняясь таким вот случайным желаниям? Собственным ведь желаниям — ей всегда хотелось задержаться наверху… А подобные приглашения Энни были просто поводом согласиться — даже зная, что это может оказаться большим риском, ведь неизвестно, какие будут последствия таких прогулок принцессы для ситуации в Подземелье. Так было и сейчас — и в то же время не так. Сейчас вообще хотелось забыть о Подземелье. И стоять под этой звонкой волной колоколов. И она ничуть не жалела, что согласилась сюда пойти. Ей это было просто необходимо.

А мастер всё так же невозмутимо перебирал руками — невысокий, щупленький человечек, несложными движениями заставлявший звучать всю эту мощь, которая во много раз больше и тяжелее него. И так легко у него это получалось. Наконец, он размашисто ударил трижды сразу руками и ногой, выбив из инструмента (вся колокольня — единый инструмент!) звонкий аккорд, и, отступив, с улыбкой поклонился под затихающие волны звуков. Энни первая восторженно зааплодировала, за ней все остальные — хотя поначалу аплодисменты ещё таяли за отзвуком колоколов.

Ланга не хлопала, потому что ещё не отошла от потрясения, вызванного в ней этими звуками — ни разу ею не слышанными до этого. В Подземной стране был часовой колокол, отбивавший время. Но он был один, и такую мелодию на нём сыграть было, конечно же, невозможно.

Да и не звучала бы она там. Слишком уж большой был бы контраст между этими радостными волнами и давящей атмосферой Подземелья.

Тем временем Том, забыв о своих опасениях упасть, уже рвался к колоколам и требовал отдать ему все верёвки сразу. Мастер с улыбкой уступил, Том, и вправду едва не оступившись, восторженно взмахнул руками и извлёк какофонию. Ланга моментально вернулась с небес на землю. Только что ей казалось, что на колоколах играть очень просто — ведь мастер делал это так непринуждённо, буквально… играючи. И любой звук, извлечённый из них, будет таким же — радостной волной, гармоничной во всех своих гранях. Но оказывается, от исполнителя многое зависит…

— Дай я, — Лили аккуратно выпихнула Тома с площадки. Он не обиделся. Но и у талантливой Лили не получилось — хотя и вышло чуть лучше, чем у него. Лили попросту не смогла сходу приноровиться ритмично извлекать рисунок, двигая по-разному обеими руками, да ещё и ногой, но для неё это, пожалуй, было просто вопросом тренировок. Всё-таки музыкант… Следом за Лили попробовала Энни, затем потянулись все остальные, на площадку звонаря поднимались вдвоём и втроём, всем было весело, все пытались перекричать колокола… Ланга тихонько отошла к стене — вернее, к арке, забранной высокой решёткой: решётка не мешала любоваться видом, не мешала свободно литься звуку, но не позволяла упасть, даже если бы кому-то очень захотелось.

И снова не пожалела, что пришла сюда… Конечно, Ланга не раз видела Волшебную страну с высоты птичьего полёта (буквально), или с высоты полёта облачка (если летела с кем-нибудь), но это было… как-то не так. Слишком на лету, наверное. А сейчас можно было постоять… Посмотреть, как искрятся на утреннем солнце изумруды на башнях. От этого блеска тоже слезятся глаза. Но хочется смотреть и смотреть… И вообще на всё — смотреть и смотреть… А если посмотреть не вниз, а вдаль, то можно различить даже Кругосветные горы — заснеженные, такие отчётливые сейчас, в ясную погоду. Сколько до них? Километров двести… Может, меньше. До них — равнины, луга, поля, крошечные деревеньки с ветряными мельницами… Но даже Большую реку не различить, слишком она маленькая в таких масштабах, да и скрыта за деревьями, наверное… Хотя нет, вон там что-то блестит… Наверное, она. А дальше и вовсе всё сливается в одну туманную дымку, над которой высятся вдали белые вершины… Смотреть… Под весёлый колокольный хаос. Пожалуй, даже в этом хаосе было что-то радостное и отчасти музыкальное.

Или тут играло роль не только звучание, но и настроение звонарей?..

Ланга не заметила, что стоит совсем рядом с большим колоколом — да что там рядом, практически под ним, и он бьёт прямо над её ухом. Почему же в этом звуке не было ничего напряжённого? Ведь такой громкий… А приятный.

«Когда мне станет очень плохо, — вдруг подумалось Ланге, — надо будет приходить сюда… и слушать звон. Хотя, лучше это делать, когда звонит механизм. Чтобы никто меня тут не видел». С другой стороны, а вдруг механический звон будет совсем не таким, как звон человека? Будет тоже… механическим? Безэмоциональным? И из-за этого — не столь целительным для души… Ланга ощутила, как на лицо наползает кривая усмешка, и поспешила её стереть. А то мало ли, в чём её заподозрит эта весёлая компания…

— Хочу, чтобы в Жёлтом дворце тоже колокольня была! — объявил тем временем Том. — А Лили будет там звонить. Правда, Лили?

Ответа Лили слышно не было — хотя, судя по выражению лица Тома, он явно услышал не то, что хотел — но зато кто-то рядом рассмеялся. Затем Лангу тронула за рукав Энни:

— А ты не хочешь попробовать? — девочке приходилось кричать, даже стоя рядом.

— Что? — Ланга словно очнулась. Энни выразительно махнула рукой в сторону звонарской площадки. Ланга покачала головой. Но Энни это не остановило, и она потащила принцессу Подземелья за руку.

— Давай, попробуй! Чего ты стесняешься?

Ланга сама не знала, чего. Что сейчас на неё снова выпялятся все присутствующие? Или что у неё выйдет сплошная какофония? Ну так у всех же выходила… Даже у Лили. Взобравшись вместе с Энни на площадку, Ланга только нерешительно тронула одну из верёвок и сразу отдёрнула руку, словно испугавшись внезапного гулкого звука. Энни же отчаянно затрясла верёвочками на мелких колоколах, выбив весёлую, но опять-таки хаотичную дробь. Ланга попятилась. Энни с сожалением оглянулась на неё.

— Ну, ладно, — решительно объявила она, как только притих колокольный отзвук. — Друзья, кто хочет, может тут остаться. Мастер Фелл, если что, найдёте меня или Страшилу. А нам, пожалуй, пора…

— Я ещё хочу, — конечно же, Том снова ринулся к площадке. Энни, помахав рукой, двинулась к лестнице вниз, и Ланга последовала за ней.

— Мне вот интересно, а в этот колокол может человек звонить? — Энни на ходу кивнула на большой колокол, неподвижно висевший на нижнем ярусе. — Или только механика, человеческих сил не хватит?

— Наверное, нет необходимости, — задумчиво предположила Ланга. — Он ведь только для отбивания времени…

По мере того, как они спускались, звуки с колокольни доносились всё слабее, и можно было уже не кричать.

— Я хочу, чтобы в этот праздник целый день любой желающий мог прийти на башню и звонить в колокола, — пояснила Энни. — Мне кажется, это будет здорово. Мы это с Томом придумали ещё вчера, и сегодня я пол-утра уговаривала всяких городских чиновников, чтобы они разрешили. Можно подумать, что я тут не принцесса, — она недовольно фыркнула. — Хорошо, что Страшила меня поддержал. А они считали, что это доставит городу большое неудобство. Но ведь только один день! О, здравствуйте!

Им пришлось прижаться к стене, так как мимо наверх прошествовала ватага школьников под предводительством учителя и одного из помощников мастера-звонаря. Все кивали, кланялись и здоровались с Энни, а на Лангу смотрели расширенными глазами и начинали перешёптываться, едва отойдя.

— А Элли-то знает о твоих затеях? — скептически поинтересовалась Ланга, когда вереница детей закончилась.

— Знает, конечно, — отмахнулась Энни. — Хотя мне кажется, она не очень вникла в то, что я ей втолковывала. Но это неудивительно. Ей слишком много надо было в тот момент решить. Ну а тебе-то понравилось? — она с весёлой улыбкой заглянула в лицо Ланге. — Мне лично — очень. Я никогда в жизни на колокольнях не была.

— Я тоже, — коротко ответила Ланга, передёрнув плечами. Ей не очень хотелось делиться впечатлениями. Да и как поделишься? Слов же не хватит…

— У нас в Большом мире есть поверья, что колокольный звон отгоняет злых духов, — то ли пошутила, то ли всерьёз сказала Энни. — Не то чтоб я хотела воплотить здесь это верование, я в него сама не очень-то верю, как и вообще в злых духов… Просто мне кажется, что колокольный звон и вправду настроение поднимает. Так что самое праздничное дело… А тебе как?

— Угу, — промычала Ланга. Энни снова взглянула ей в лицо и, видимо, угадала её настроение.

— Ладно. А чего ты хотела? Ты ж меня искала, я тебе зачем-то нужна?

— Да… — Ланга вздохнула. — Я хочу Тамиза к себе забрать. Но он в Голубой стране. Вот и думаю, как это сделать.

— А какие проблемы? — удивилась Энни. — Полетим в Голубую страну хоть сейчас, и заберёшь. Если он согласится, — строго добавила она. — Ты же не будешь против воли никого тащить?

— Не буду, — пообещала Ланга. — Вот только лететь…

— А что тебя смущает? — вместо того, чтобы свернуть в дворцовые коридоры, Энни открыла какую-то дверь, и они вдруг оказались в парке Изумрудного дворца. Правда, далеко от центральных аллей. Здесь весёлый хаос с колокольни был слышен громче, чем внутри. Наверное, над всем городом летит… Если ещё и за городом не слышен. Ланга не удержалась и всё-таки спросила:

— А на каком расстоянии слышно ваш звон?

— Далеко, — кивнула Энни. — И за городом тоже. Смотря ещё в какую сторону ветер. На то и колокола на городских часах, чтобы весь город слышал время.

— А ночью тоже перезвон? — усмехнулась Ланга.

— Нет, — засмеялась Энни. — После девяти часов вечера только отбивается время, да и то малым колоколом. Звон курантов и бой большим колоколом — днём с девяти утра. Так что там с Голубой страной? Что тебя смущает?

— Не хочу с Кориной пересекаться, — скривилась Ланга. Энни махнула рукой:

— И только? Ой, нашла о чём переживать. Как будто мы с ней обязаны встречаться. В Железный Замок мы и мимо неё долетим, она нас даже не заметит. Только я должна Страшиле сказать, что улетаю… У нас тут как бы праздник продолжается, — пояснила она. — Гости ещё здесь в основном, их развлекать надо. Но с этим они, в общем, и сами справляются. Наше дело — следить, чтобы всё было гладко, чтобы всем было удобно и не было конфликтов. Так что, думаю, тут и без меня обойдутся уже… План по развлекательным мероприятиям утверждён, моё присутствие не строго обязательно. Аларм с Элли вон вообще сбежали, — она хихикнула, — и правильно сделали. Пусть хоть немного отдохнут от всех нас. Сейчас найду Страшилу — и полетим.