Гарри Поттер и прошлое будущего (гет)

Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга. У каждого в голове крутилась лишь одна мысль: 'Женаты?'

— Гм... Гермиона, — начал Гарри, неуверенно посмотрев на неё. — Я... ну... что ты из-за этого чувствуешь?

— Так я и знала, он на самом деле не хочет быть со мной. Это и вправду было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, — услышал Гарри мысли своей новоиспеченной жены.

Гермиона молча отвернулась, но Гарри схватил её за руку:

— Вовсе нет, я очень хочу быть с тобой... чтобы мы были вместе.

Гермиона снова повернулась к нему, и Гарри увидел, что она пытается сморгнуть навернувшиеся слёзы.

— Я просто не знаю, что это всё значит. В смысле, всё случилось так быстро, — Гарри нервно взъерошил волосы ладонью. — Ты же знаешь, Гермиона, я и слова не особо дружим. Меня просто ошарашила внезапность, и, ну... ощущение, что я тебя обманул. Я хотел, чтобы ты была моей девушкой, ходить с тобой на свидания, и когда-нибудь попросить тебя выйти за меня замуж, дав тебе самой возможность решить, достоин ли я быть твоим мужем. Хотел надеть тебе кольцо на палец, устроить свадьбу, как у Билла и Флёр... — Гарри запнулся, и продолжил мысленно. — Я люблю тебя, милая. И хочу загладить ошибки прошлого, сделать то, чего не сделал, ведь я хочу, чтобы ты была моим будущим... особенно теперь, когда я знаю, что это будущее у меня есть.

Искренность, которой горели глаза Гарри, поразила Гермиону. Одно дело, когда Миранда говорит, что вы — партнёры до душам, и совсем другое — видеть этот вот взгляд Гарри. Взгляд, который для неё значил куда больше, чем даже слова богини.

— Ты правда меня любишь, Гарри? И считаешь, что я симпатичная?

— Не просто симпатичная, Гермиона, я считаю тебя прекрасной. И да, я люблю тебя. Когда я обнимал тебя в... в... в том месте, это ощущалось невероятно правильным. Я просто... ну да, Миранда сказала, что мы соулмейты, и теперь ещё и можем мысленно разговаривать, но я просто не хочу, чтобы ты была привязана ко мне из-за судьбы или чего-то подобного.

Гермиона улыбнулась своему мужу:

— Знаешь, мне такая судьба нравится куда больше, чем то, с чем нам приходилось разбираться. И, похоже, ещё придётся, — она ласково сжала его ладонь. — Гарри, ты более чем достоин быть моим мужем. Я просто не могла поверить, что ты захочешь видеть меня как свою жену, — она приложила палец к его губам, останавливая начавший зарождаться в его разуме протест. — Но я вижу это в твоих глазах, и знаю, что это правда.

Она наклонилась вперёд и легко поцеловала Гарри в губы, прежде чем продолжить:

— И против романтики и свиданий я ничего не имею. Не хотелось бы это признавать, но и против пышной свадьбы тоже. Представляю это: я в белом платье, мой отец ждё...

Она резко осеклась, после чего продолжила несколько громче:

— Гарри, мои родители, они сейчас не в Австралии, и я не ещё не сделала с ними то, что должна была сделать. И всего через несколько недель я их увижу!

В голосе девушки звучала неприкрытая радость, но потом её взгляд погрустнел. Она посмотрела на Гарри:

— Пожалуйста, давай постараемся, чтобы до этого не дошло. Я не смогу снова так поступить.

— Мне и самому этого не хочется, милая. Мы обязательно справимся лучше, — подбодрил её Гарри.

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, он спросил:

— Как думаешь, стоит им рассказать о нашем браке?

— Ну... наверное, стоит, — слегка неуверенно ответила Гермиона, не отводя взгляда от глаз Гарри.

— Ну, о нашем браке говорит только документ в Министерстве. И ещё одна хихикающая богиня.

— И правда, — хихикнула Миранда. — Кстати, я упоминала, как сильно люблю шампанское?

— Ну так вот, мы можем пока делать вид, что того документа не существует, — продолжил Гарри. — Будем ходить на свидания, привыкать к тому, что мы — пара. Вряд ли я теперь смогу удивить тебя кольцом, но, когда придёт время, я обязательно спрошу позволения у твоего отца. И если он меня не убьёт, мы пойдём выбирать кольца вместе. Проведём такую свадьбу, какую тебе хочется. А что до того, что мы уже женаты... если это станет проблемой, разберёмся позже.

— Ты правда этого хочешь, Гарри?

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — искренне ответил Гарри.

Он усмехнулся, вспомнив кое-что из сказанного Мирандой:

— А она, похоже, была права.

— Кто?

— Миранда, — пояснил Гарри. — Она говорила, что любовь — это когда ты хочешь, чтобы другой был счастлив, даже если тебе самому это чего-то стоит.

— Ну, я же богиня любви, — заметила Миранда. — Разумеется, я права. Хотя эти ваши описания... почти так же плохо, как у некоторых менестрелей, а о них я и думать не хочу!

— Вы теперь всегда будете с нами? — поинтересовалась Гермиона.

— Вряд ли всегда, но после стольких лет работы, чтобы свести вас вместе, я к вам весьма привязалась. Хотя о моих волосах того же сказать нельзя. Но всё же продолжайте свой разговор, он весьма трогателен.

— Рада, что вам нравится, — ответила Гермиона, услышав в ответ мысленный смешок.

Она снова посмотрела на Гарри:

— А чего это стоит тебе, Гарри? Чтобы я была счастлива?

В её разуме вспыхнули образы. Она сама, восемнадцатилетняя, стоящая обнажённой в той белой комнате, и то, чем занимаются женатые пары. Девушка густо покраснела.

— Ты это увидела?! — воскликнул Гарри, который тоже покраснел. — Я... слушай, мне семнадцать лет, ну то есть опять пятнадцать, и всё же... ну... я невольно думаю о... — сбивчиво пытался он извиниться.

Гермиона улыбнулась, посмотрев на ладонь Гарри, всё ещё держащую её собственную:

— Гарри, мне самой восемнадцать, и мне правда очень лестно, что ты считаешь меня такой... желанной. Я и не думала, что кто-то вообще может... ну, так обо мне думать.

Она невольно вспомнила семнадцатилетнего Гарри, то, что он пытался скрыть перед появлением одежды, и как ей это понравилось. Эти мысли заставили обоих покраснеть ещё сильнее.

— Романтика и свидания — неплохая идея, Гарри. Мне было бы приятно почувствовать, что я не просто ходячий источник информации...

Она остановила возражения Гарри, снова приложив тому палец к губам:

— Понимаешь, такой я зачастую видела сама себя. Вечная заучка, зарывшаяся в свои книги, — она улыбнулась. — Вряд ли я смогу от них отказаться, но было бы здорово, если, поднимая взгляд от очередной книги, я видела бы того, кто смотрит на меня с любовью в глазах и сердце. И знала бы, что эта любовь — для меня и только для меня. Знаю, это наверняка глупо звучит.

— Вовсе нет. Но тебе не обязательно поднимать взгляд, чтобы знать, что моя любовь никуда не делась, и предназначена лишь тебе.

— Но всё же не позволяй мне тебя игнорировать, Гарри. Ни одна книга в мире не должна быть важнее, чем ты.

— Даже 'История Хогвартса'?

— Даже 'История Хогвартса', — кивнула Гермиона, продолжая смотреть Гарри в глаза. — Но я серьёзно. Обязательно говори мне, если я не буду уделять тебе достаточного внимания, или если почувствуешь раздражение. Надеюсь, я и сама замечу, если слишком уйду в чтение, но не хотелось бы до этого доводить. Твоё счастье для меня не менее важно, чем моё — для тебя.

Гермиона коротко рассмеялась и продолжила уже вслух:

— Я хочу романтики, и при этом собиралась встречаться с Роном? Где-то здесь определённо таится ирония.

Она опустила взгляд на Карту Мародёров, которая по-прежнему показывала точку с подписью 'Гермиона Поттер', и улыбнулась, поняв, что это уже не заставляет её так сильно нервничать.

— И ведь вроде я совсем недавно постучалась в дверь к Гарри. Как всё могло так быстро измениться? Моё сердце, моя жизнь, моё будущее... и всё из-за одного поцелуя.

— Но это же был волшебный поцелуй, помнишь? — ответил Гарри.

— Точно, — согласилась Гермиона, вспомнив, как её сон буквально воплотился в реальность.

Она улыбнулась мужу и наклонилась к нему, намекая на повторение.

— О Мерлин, я люблю магию, — только и успела она подумать, прежде чем Гарри накрыл её губы своими, исполнив её желание.

— Гермиона, я хочу, чтобы у нас было столько романтики, сколько ты захочешь, но пожалуйста, давай не будем ходить к мадам Паддифут, — попросил Гарри жалобным тоном, когда поцелуй завершился. — Вряд ли я смогу снова туда войти.

Гермиона хихикнула, вспомнив свидание Гарри с Чжоу в день Святого Валентина пару лет назад, ну или несколько месяцев назад.

— Ладно. Но и квиддичные тренировки за свидания не считаются!

— Идёт, — согласился Гарри. — Хотя я бы и не подумал считать их свиданиями.

— А что ты считаешь достойным свиданием, Гарри?

— Я надеялся, что ты мне расскажешь. У меня и опыта в этом практически нет.

— А меня ты на многих свиданиях видел? — улыбнулась девушка.

— Но у тебя есть родители, и ты много читаешь; думаю, мы бы могли вместе сходить в Хогсмид, в те же 'Три метлы', но что миссис Поттер приходит в голову при мысли о романтических свиданиях?

— Ну, в магловском мире — совместный ужин, поход в кино или в театр. Может быть, иногда танцы. Это вовсе не обязательно делать постоянно, но время от времени — это было бы здорово.

— Ну, если сможем безопасно выбираться в обычный мир — сделаю, что смогу, — пообещал Гарри.

— Вот, кстати, и ещё одна проблема. Дополнительная причина преуспеть в том, что нам нужно сделать, — заметила Гермиона. — И значит, мы собираемся до поры до времени скрывать наш брак, но открыто встречаться. И как мы донесём это до Рона?

— А какая разница?

— Не знаю, Гарри. Но ведь всего часами, может, даже минутами раньше он был нашим другом и парнем, который мне, казалось, нравился. Трудно сразу принять сказанное нам Мирандой. То есть, я верю ей, и знаю, что люблю тебя, но в голове сохраняется своего рода... конфликт, — объяснила девушка. — Стоит ли нам отдалиться от него и Джинни, или постараться остаться друзьями, раз уж они не могут нам навредить?

— Понимаю. Я примерно то же думал о Джинни, — согласился Гарри. — Но то, как Рон намеренно тебе навредил, заставив ревновать к Лаванде, и выставляя собственный роман с ней напоказ всему замку, это просто... — голос Гарри прервался, а взгляд зелёных глаз стал на удивление жёстким.

— Ну, Рону вообще утончённость не свойственна, верно?

— Пожалуй, — ответил Гарри. — Думаю, мы просто подождём и посмотрим, как всё сложится завтра. Но, — посмотрел он девушке в глаза, — если тебе станет хоть немного неприятно, мы с ним порвём. Помни, — его глаза снова приобрели искренне-решительное выражение, — теперь ты — моё будущее. Я не просто считаю тебя своей семьёй, ты теперь и есть моя семья, Гермиона Поттер. Мы можем скрывать наш брак, но ты — моя жена, любимая женщина. И я не позволю никому и ничему тебе навредить.

— Просто помни, дорогой мой муж, что я не собираюсь оставаться в стороне, — улыбнулась Гермиона. — Ты ведь теперь тоже моё будущее. И не желаю оставаться в стороне или быть брошенной, как Джинни. Я буду рядом, и буду защищать тебя. Как и было всегда.

В разуме Гарри всплыли крики его партнёрши по душе, которую пытала Беллатриса Лестрейндж. 'Буду рядом, Гарри, что бы ни случилось,' — услышал он голос в голове. Посмотрев на Гермиону, он кивнул, понимая, что, как бы ни хотел оградить её от опасностей, он нуждался в том, чтобы она была рядом. Обвив девушку руками, он привлёк её к себе и крепко обнял.

— Иного бы я и не желал, — искренне сказал он.

Гермиона опустила голову ему на плечо, и некоторое время они просто сидели, наслаждаясь тишиной.

— Сколько ты спала прошлой ночью? — наконец спросил Гарри. — Может, тебе нужно лечь?

— Не так уж много, но... который час?

Гарри инстинктивно потянулся к карману, но вспомнил, что подаренных ему Уизли на семнадцатый день рождения часов там нет.

— Не знаю, но помню, что вечеринка закончилась довольно поздно, потому что Рон меня разбудил, когда наконец отправился спать. Три утра, не раньше.

Посмотрев на Гермиону, он легонько постучал по её запястью, на которое были надеты часы.

— О, точно. Этим утром на мне их не было, я и забыла, — сказала она, опуская взгляд на циферблат. — Действительно, уже почти четыре. Наверное, нам стоит пока посидеть здесь и составить планы.

— Но тебе нужно поспать, — настаивал Гарри

.

— Нет, я в порядке. И потом, последний год неплохо научил нас при необходимости обходиться без сна, — напомнила Гермиона. — Сейчас сбегаю за органайзером, и мы освежим память о нынешних событиях.

Она умчалась вверх по лестнице, однако спустилась намного медленнее, неуверенно разглядывая свой органайзер.

— А как быть с СОВ, Гарри? — тихо спросила она.

— А что с ними? Надеюсь, в этот раз нам не придётся так усердно готовиться, у нас ведь будут другие дела.

— Нет, я про мою фамилию. Помнишь, они вызывали нас для практической части? Что если они назовут меня 'Поттер'?

— Не волнуйся, дорогая. Я поэтому и отправила вас именно в этот момент времени, — снова раздался у них в головах голос Миранды. — Они скопировали списки студентов и материалы тестов прошлой ночью. Согласно СОВ ты останешься Гермионой Грейнджер. Отправь я вас на день раньше, ты бы значилась как Гермиона Поттер. Однако, если хочешь, ты можешь в любое время попросить сменить имя в материалах экзамена или результатах.

— Откуда вы знали, решим мы раскрывать другим наш брак или нет? — спросил Гарри.

— Я не знала, но этот момент был самым ранним, когда вы могли иметь выбор. У вас ещё неделя до начала экзаменов и три — до событий в Отделе тайн.

Гарри ожидал вскрика Гермионы и причитаний на тему того, как мало осталось до экзаменов времени, но та молчала и вообще выглядела на удивление спокойной.

— Всего неделя до СОВ, Гермиона, тебя это не беспокоит?

— Да вроде нет.

— Так что же, в этот раз не будет истерик и избиений меня книгами? — с ухмылкой спросил Гарри. — И всех прочих в башне ты изводить не планируешь?

— Я и вправду была настолько ужасной?

— По ощущениям — да, — пожал Гарри плечами.

— Ну, в этот раз будет не так, — твёрдо сказала Гермиона. — Я ведь уже знаю, что меня ждёт. Мне надо повторить теорию по зельям, и определённо историю магии, но с практикой проблем не будет.

— Тебе легко говорить, — вздохнул Гарри. — Интересно, могу ли я попросить МакГонагалл просто не сдавать историю? У меня всё равно нет шансов её сдать. В прошлый раз я получил 'отвратительно', а с тех пор забыл большую часть того, что знал.

— Ты сможешь её сдать, Гарри, — сказала Гермиона, несколько секунд пожевав губу. — Я... ну, помню вопросы экзамена, могу помочь тебе в повторении нужного, а если тебе вправду понадобится помощь... я смогу помочь, — закончила она мысленно.

— Ты готова жульничать? — удивлённо спросил Гарри.

— Обеспечить тебе 'превосходно' я не обещаю, — фыркнула девушка. — Но я могу помочь своему мужу получить хотя бы 'удовлетворительно'; это если он хотя бы попытается выучить материал. И потом, мы ведь уже жульничаем, верно? Мы уже закончили шестой курс, и во время охоты за крестражами практиковались в чарах и трансфигурации. Уверена, в этот раз по ним ты получишь 'П'.

— Ага, мне уже не терпится увидеть лицо МакГонагалл. Консультация по вопросам карьеры была за несколько недель до экзаменов, и она мне тогда сказала, что оценивает мои навыки лишь на 'удовлетворительно'. Но может, — Гарри снова посмотрел на Гермиону, — хоть от прорицаний отказаться? С ними ты мне помочь не сможешь.

— И то верно. Хотя ты сейчас можешь начать делать весьма точные предсказания, но это привлечёт нежелательное внимание. Жалко, что ты не отказался от них вместе со мной. Мог бы изучать древние руны.

Гермиона на мгновение задумалась, а потом продолжила:

— Вот, кстати, как раз пример негативного влияния Рона. Я не требую от тебя учиться в моём темпе, но и идти по самому лёгкому пути не стоит. Руны — основа многих статичных магических защит. Ты ведь любишь ЗоТИ, а руны, я думаю, хорошо её дополняют. Но да, милый, при желании ты можешь поговорить с профессором МакГонагалл и объяснить, что хочешь сосредоточиться на предметах, в которых у тебя есть шанс. Я же помню, как она относится к прорицаниям.

Гермиона снова на мгновение замолчала, отведя взгляд в сторону, а потом переведя его обратно:

— Как думаешь, стоит рассказать ей о нашем браке? Она занимается школьной бухгалтерией, и сможет помочь, если моя новая фамилия где-то вылезет.

— Только о браке? — уточнил Гарри.

— Думаю, да. Я бы вписала её в список тех, кому мы можем доверять, если бы была уверена, что она не расскажет ничего профессору Дамблдору. Но это пока маловероятно. Однако помощь нам понадобится. Нам нужно придумать способы сообщать людям информацию так, чтобы они не узнали её источник.

— Согласен. Мне бы не хотелось снова вламываться в Гринготтс. Если мы сможем сделать так, чтобы тот крестраж забрал кто-то другой... — задумчиво произнёс Гарри. — Ну, по крайней мере Сириус в безопасности. И я уже не поведу горстку учеников на безрассудную операцию.

— Но что-то с этим всё равно придётся делать, — возразила Гермиона.

— О чём ты?

— В тот вечер Министерство узнало о возвращении Волан-де-Морта. И если мы ничего не сделаем...

— ...то Фадж продолжит держать голову засунутой в песок, Амбридж сохранит свою работу здесь, а профессор Дамблдор не получит никакой поддержки. Пойманные тогда Пожиратели останутся на свободе, а 'Пророк' продолжит поливать меня грязью. Прекрасно, — застонал Гарри. — Легко же нам было сделать всё ещё хуже...

— Думаю, только частично. Если не сделаем чего-то вправду глупого, мы сможем пустить события по правильному пути. Мы ведь уже знаем о крестражах и том, где их найти.

— То есть уничтожаем крестражи, даём Реддлу меня убить, чтобы потом я мог убить его?

— Возможно, хотя та часть, где Реддл тебя убивает, мне не нравится. А обязательно именно ему колдовать Убивающее проклятие? — задумалась Гермиона.

— А, так ты хочешь это сделать сама? — ухмыльнулся Гарри. — Женат меньше часа, а жена уже планирует моё убийство.

— Болван. Ты же знаешь, что я имею в виду.

— Я не... погоди-ка, — сказал Гарри, неожиданно вспомнив просмотр воспоминаний Снегга всего несколько часов назад:

— Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — спросил Снегг очень спокойным голосом.

— И убить его должен сам Волан-де-Морт, Северус. Это самое важное.

Гарри вздохнул и опустил голову:

— Одно из тех воспоминаний показало, как Дамблдор говорил Снеггу, что меня должен убить именно Волан-де-Морт.

— Тогда нам стоит хотя бы тщательно это распланировать.

Тут они заметили маленькое существо, бесшумно передвигающееся по гостиной и прибирающееся по пути.

— Добби?

— Гарри Поттер, сэр! Добби старался быть потише, — извинился домовой эльф, на чью голову было надето множество шапочек, на одной ноге красовался горчично-жёлтый носок, а на другой — ярко-розовый.

— Добби! — воскликнул Гарри, подбегая к маленькому эльфу.

Опустившись на корточки, он крепко обнял его. На глаза Гарри навернулись слёзы, когда он вспомнил, как хоронил домовика рядом с коттеджем 'Ракушка' два года тому вперёд.

— Добби, как же я рад тебя видеть, — проговорил Гарри, ощущая нахлынувшее счастье. Смерть маленького эльфа, спасшего их с Роном и Гермионой, причинила Гарри почти такую же боль, как потеря Сириуса.

Гермиона почти сразу после Гарри тоже подбежала и обняла эльфа. Она не испытывала к нему такой привязанности, как Гарри, но помнила, что это он спас её, когда Беллатриса приставила ей нож к горлу, и помог им спастись из особняка Малфоев, заплатив за это своей жизнью.

Добби, не понимая такого пылкого выражения чувств, нервно улыбнулся:

— Добби всегда рад видеть Гарри Поттера и мисс Грейнджи. Хотя другие домовые эльфы мисс Грейнджи не любят.

Гермиона озадаченно посмотрела на него.

— Гермиона, а я тебе не рассказывал, что это Добби забирал ту одежду, которую ты связала? — спросил Гарри, нервно потерев затылок. — Другие эльфы начали отказываться прибираться в башне, потому что сочли разложенные тобой вещи оскорблением. Добби делал всё сам.

— То есть ты знал, что я зря занимаюсь всем этим вязанием, но ничего мне не сказал? — спросила Гермиона с некоторым нажимом в голосе.

— Ну, ты явно не собиралась от этого отказываться, — пожал Гарри плечами. — Я был рад, что на следующий год ты перестала раскладывать эти шапки.

— И когда ты узнал, что эльфам это не нравится?

Гарри напряг память, вспоминая события пятого курса:

— Кажется, тогда же, когда Добби рассказал мне про Выручай-комнату.

Гермиона бросила на Гарри взгляд, в котором ясно читалось 'мы об этом ещё поговорим', и снова повернулась к Добби:

— Я, понимаешь... просто хотела помочь, — начала она объяснять. Она вспомнила толпу домовых эльфов, атакующих Пожирателей кухонными ножами и собственной магией, и потрясла головой, пытаясь отогнать эти мысли. Она видела, как некоторые из эльфов погибали... — Добби, можешь сказать другим эльфам, что я обещаю больше не раскладывать для них одежду? Возможно, какие-то вещи тут ещё лежат, но после уборки новых я класть не буду.

— Хорошо, мисс Грейнджи.

— А ты не мог бы звать меня Гермионой, Добби? Мне бы тоже хотелось быть твоим другом.

— Гер-мона, — повторил эльф.

— Ага, Добби, примерно так, — улыбнулась девушка. — Я могу быть твоим другом? Если тебе что-то понадобится, ты можешь прийти за помощью ко мне, ну или поговорить, как с Гарри.

— Вы хотите быть другом Добби?

Когда эльф увидел кивок Гермионы, его глаза наполнились слезами:

— Добби очень бы этого хотел.

— Я рада. И прости, что невольно заставила тебя столько работать.

— Добби не возражает против лишней работы, Добби она нравится, — ответил эльф.

— Кстати, Добби, Гермиона теперь моя девушка, — сказал Гарри.

— Гер-мона — спутница жизни Гарри Поттера? — огромные глаза Добби, казалось, стали ещё больше.

Гарри посмотрел на Гермиону и улыбнулся:

— Да, но давай пока использовать слово 'девушка', ладно, Добби?

— Конечно, Гарри Поттер, сэр.

— Гарри, Добби. Называй меня просто Гарри.

— Добби, а как поживает Винки? — спросила Гермиона.

— Плохо, Гер-мона. Она пьёт слишком много сливочного пива, — с грустью ответил Добби. — Добби пытается ей помочь, даёт ей кое-что из одежды, что находит здесь, но от этого ей только хуже. Винки по-прежнему тоскует по семье Винки.

— Может, я поговорю с ней? — предложила Гермиона.

Добби выглядел смущённым:

— Это будет плохо. Вы не нравитесь Винки. Вы плохо говорили о её семье.

— Понятно, — вздохнула Гермиона. — Но можем мы для неё хоть что-то сделать?

— Если вы знаете хорошую семью, которая её примет, это может помочь. Добби хотел, чтобы она осталась в Хогвартсе, но быть свободной — плохо для Винки, — домовик с грустью покачал головой.

Гермиона хотела сказать что-то ещё, но услышала в голове голос Гарри:

— Я знаю, ты хочешь, чтобы она была свободной, но не говори этого. Не сейчас, прошу.

Она на секунду обернулась, посмотрев на него, а потом снова взглянула на эльфа:

— Мы поищем, Добби.

— Добби лучше вернуться к работе. Башня должна быть прибрана до того, как люди начнут просыпаться.

— Конечно, Добби, — кивнул Гарри, а потом мысленно добавил, обратившись к Гермионе, — Я куплю этому эльфу все красивые цветные носки, что мне удастся найти.

— Я тебе помогу, любимый. Он ведь и мою жизнь спас. Но не забывай ещё и о Кикимере. Будет хорошо что-то для него сделать, даже без учёта того медальона, что он хранит.

— Давай завтра поговорим с Сириусом, — решил Гарри. — Он единственный, кому я пока готов всё рассказать. Использую зеркало и свяжусь с ним. И напоминай мне делать это ежедневно. Если бы я только открыл тогда его подарок...

— Мы вернулись, и зеркало у тебя, — рассудительно заметила Гермиона. — У тебя теперь есть возможность сделать всё правильно.

— Знаю, но... интересно, сколько часов и дней он сидел с этим зеркалом, ожидая, что я ему позвоню?

— Не знаю, Гарри, наверняка немало. Он ведь был...то есть... сейчас очень одинок. Нам нужно постараться сделать его частью своих жизней; раз уж он твоя семья, то теперь и моя тоже.

— Да, и ещё одно, что нам нужно сделать. Нам нужно найти Питера, — подумал Гарри. — Если мы спасём Сириуса, но он так и не получит свободу, это может быть даже похуже его смерти.

— Ну, когда мы были в особняке Малфоев, Питер как раз был там, — начала рассуждать Гермиона (Гарри и Рон, естественно, рассказали ей о произошедшем в подвале и о гибели Питера). — Поскольку мы теперь знаем, что профессору Снеггу доверять можно, профессор Дамблдор может уговорить его сказать нам, где Петтигрю прячется. И тогда мы сможем заманить его в какую-нибудь ловушку.

— А ведь он наверняка уже знает, где сейчас Хвост, — мысленно воскликнул Гарри. — Почему же Дамблдор сам не попытался его поймать?

Эта мысль заставила его вспомнить один из разговоров с Дамблдором:

'Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты послал к Волан-де-Морту того, кто перед тобой в неоплатном долгу. Когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними создается связь... или я сильно заблуждаюсь, но вряд ли Волан-де-Морт захочет, чтобы его слуга был в долгу у Гарри Поттера'.

— Как думаешь, мог Дамблдор пожертвовать возможностью свободы Сириуса, чтобы держать Хвоста рядом с Волан-де-Мортом? — спросил Гарри. — Ну знаешь, потому что он был передо мной в долгу?

— Возможно, Гарри, но также возможно, что до него просто не получалось добраться, — ответила Гермиона.

Потом она вспомнила то, что говорила о директоре Миранда.

— Гарри, а что если он просто не хочет, чтобы Сириус был свободен?

— Почему бы ему не хотеть... — тут Гарри тоже вспомнил предупреждение богини. — Он хотел, чтобы я оставался жить у Дурслей. Это бы обеспечило им и мне безопасность. Если бы Сириуса оправдали, я бы отправился жить к нему.

— Но зачем тогда он позволил нам спасти его четыре... то есть два года назад?

Гарри некоторое время помолчал, ожидая, не встрянет ли в их разговор Миранда с новой информацией. Когда этого не случилось, он наконец подумал в ответ:

— Потому что знал, что если мы хотим не попасться никому на глаза, у нас не будет возможности поймать Питера. Без Хвоста Сириусу пришлось пуститься в бега, и Дамблдор получил ещё одного человека, который бы работал на него при необходимости. Крайне благодарного ему человека. Помнишь, как он особо подчеркнул, что нас не должны увидеть?

— Допустим. Но если это вправду так, Дамблдор никогда не спросит профессора Снегга о Питере, верно?

— Сомнительно, но мы можем принять это за своего рода индикатор. Если он поможет нам найти Питера, тогда мы можем ошибаться, но в противном случае...

Гарри задумался, что же он чувствует в отношении директора, но понял, что его мысли слишком спутаны. Тогда он стал размышлять о Снегге, пытаясь определить, каким же он является человеком и как к зельевару относиться.

— Прошлой ночью я видел, как он умирал, — подумал он. — Не могу поверить, что он любил мою...

Однако Гарри не закончил эту мысль. Посмотрев на Гермиону, он подумал о своей любви к ней. И вспомнил, что о любви говорила Миранда.

— Знаешь, ещё засыпая прошлой ночью, я думал, что Снегг любил мою мать, — продолжил Гарри, обращаясь к своей жене. — Но если Миранда права, он ни за что не назвал бы её грязнокровкой, если бы вправду её любил. Он сорвался на неё инстинктивно.

— ЕСЛИ?! — вскричала Миранда в его разуме. — Ладно, юноша, что именно в том, что Я ЯВЛЯЮСЬ богиней любви, тебе не понятно?

— Простите, я не хотел, чтобы это так прозвучало, — извинился Гарри. — Может, вы мне скажете? Снегг действительно любил мою мать?

Гарри и Гермиона услышали вздох богини, прежде чем она ответила:

— Северус Снегг думал, что любил твою мать. Но некоторые люди, скажем так, не могут достаточно раскрыть душу, чтобы по-настоящему полюбить другого. И он, к несчастью, относится именно к таким. Если бы твоя мать была жива, как бы она отнеслась к тому, как Северус с тобой обращался? Была бы она счастлива? Ответь на этот вопрос, и получишь ответ на предыдущий.

— Но она была ему небезразлична, верно? — спросил Гарри.

— На момент приезда в Хогвартс они были лучшими друзьями, — ответила Миранда. — С ней были связаны почти все счастливые воспоминания его детства. Именно такую Лили Эванс он ценил. Ту, которая разговаривала с ним в детстве, с которой они вместе сели в поезд, которая ушла вместе с ним в другое купе, когда твой отец его оскорбил. И хотя они в течение какого-то времени ещё говорили друг другу, что были друзьями, их пути начали расходиться почти сразу после того, как они сняли с головы Распределяющую Шляпу.

Миранда на мгновение замолчала, и потом продолжила:

— Помнишь, о чём он просил тебя перед смертью?

— Он... он хотел, чтобы я посмотрел на него.

— Он хотел увидеть твои глаза, а точнее, глаза Лили. Он не хотел видеть сына, который принёс своей матери счастье, он хотел вспомнить счастье собственное.

— Спасибо. Теперь, кажется, я понимаю, — сказал Гарри.

Неожиданно в его мозгу забрезжило понимание:

— Поэтому у него был такой Патронус, да? Воспоминания о моей матери были для него единственным счастьем, но источником Патронуса является испытываемое, а не данное счастье.

— Гермиона, да он, похоже, обучаем! Есть ещё надежда, — воскликнула Миранда, обращаясь к девушке, которая всё это время только слушала. — Верно, Гарри, его Патронус означает, что источником его счастья являются воспоминания о твоей матери, а не то, что он её любил. Он думал, что любил её. Но, как я уже сказала, он из тех людей, которые просто не могут понять, что такое любовь. Однако теперь прошлое для тебя стало настоящим. Тебе снова придётся с ним взаимодействовать.

Гермиона обняла Гарри, крепко прижав к себе.

— Странно это будет, — размышлял Гарри. — Я недавно видел его смерть, а теперь он снова жив. Когда он начнёт снова сверлить меня взглядом, что я почувствую?

— Что бы ты ни почувствовал, я буду мысленно с тобой, — подбодрила его Гермиона после мысленного смешка. — И думаю, мне тоже достанется порция сверлящих взглядов, когда он увидит нас вместе.

— Прости, милая.

— Не стоит. Это не твоя вина, что он стал таким, каким является.

— Но ты не должна страдать из-за его ненависти ко мне.

— Ради тебя я бы вытерпела куда больше, чем профессора Снегга.

— Так когда у нас первый урок зельеварения? — спросил Гарри, желая перевести тему.

Гермиона открыла органайзер и постучала кончиком пальца по нужной дате:

— А я и забыла, насколько ненавидела понедельники на пятом курсе. Первым уроком история магии, а сразу после — сдвоенное зельеварение.

Она перелистнула страницу:

— А у тебя, Гарри, днём прорицания, а потом у нас сдвоенная Защита.

— У тебя и моё расписание есть?

— Конечно, Гарри. Оно не так уж сильно отличалось от моего. Я даже отмечала, какую домашнюю работу ты сделал.

— Знаешь... прости, пожалуйста. Прости, что никогда не говорил, насколько ты для меня дорога.

— Ну, теперь ты сказал, и раз уж мы женаты, я закрою глаза на прошлые годы, — лукаво улыбнулась Гермиона.

— Итак, первое зельеварение будут утром в понедельник. По крайней мере не придётся мучиться ожиданием.

Взглянув на свою супругу, он невольно улыбнулся:

— Ты знаешь, насколько ты прекрасна?

— Нет, но я знаю, что мой, — Гермиона оглянулась на Добби, который всё ещё был занят уборкой, — спутник жизни весьма симпатичен.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

— Вы двое просто очаровательны, — голос Миранды дрогнул, и они расслышали что-то похожее на всхлип. — С вами двумя я просто превзошла саму себя.

— Спасибо, о богиня, — ответил Гарри. — Спасибо, что подарили мне такого чудесного партнёра по душе.

— Пожалуйста, Гарри, — откликнулась богиня любви. Всхлипы в её голосе перешли в лёгкое хихиканье. — Заботьтесь друг о друге.

— Обязательно, — в унисон ответили двое Поттеров.

Гарри посмотрел в окно и заметил, что небо уже понемногу светлеет.

— Скоро рассвет. Наверное, нам стоит пойти лечь, чтобы проснуться вместе с остальными через пару часов. Заодно и Добби тут уборку закончит.

Гермиона посмотрела на маленького эльфа:

— Надеюсь, остальные эльфы вернутся и ему помогут. Может быть, мне стоит перед ними извиниться? Мне всё ещё хочется, чтобы они были свободны, но...

— Понимаю, милая, но это можно обсудить и позже. А пока пошли спать.

Обменявшись ещё одним поцелуем, они направились каждый к своей лестнице, поднялись в спальни и залезли в постели. Оба они думали, что не смогут заснуть после столь невероятных событий, но, как только их головы коснулись подушек, приятные мысли о своих соулмейтах погрузили юных супругов в дрёму.