Серое на черном (гет)

Солнце впервые за много дней порадовало своими лучами жителей Королевской Гавани. Красный камень главного столичного замка заиграл новыми красками, как и окружающий город. На серую столицу будто бы высыпали целый ворох дорогих тирошийских красок, и теперь она расцвела всеми цветами радуги. Солнце дарило бледной, искусанной холодными ветрами, коже приятное, ласкающее тепло, и даже воздух показался Лианне свежее. Неужто близилась весна?

На западном дворе по обыкновению тренировались рыцари королевской гвардии и другие из числа тех, кто жил при дворе. Звон клинков и выкрики мужчин складывались в веселую песню, что пришлась юной девице Старк по душе. Вдалеке Лианна заметила своего брата Брандона в паре с Альбином Сноу. Бастард был ловок и хитер, а брат ее слишком уж неистов, он рубил прямо, не скрывая своих намерений, и от этих ударов Альбин легко уворачивался. Самому же Сноу легко удавалось перехитрить Старка, и его меч часто оказывался у шеи Брандона. Глядя на это, Лианна лишь качала головой, в брате ее было много силы и ярости, но он совершенно не умел давать им направление, лишь бездумно обрушивал на врага.

Лианна жалела, что сама не может взять в руки меч, но это лишь в Винтерфелле могла она с легкостью появиться на тренировочном дворе и затеять поединок с Бендженом. Здесь же, где никому нельзя было доверять, она бы ни за что не стала так рисковать, сколь бы велико не было ее желание. Лианна довольствовалась лишь тем, что имела возможность проводить свое краткое свободное время, наблюдая за рыцарями, прославленными на все Семь Королевств. Еще дома, когда отец не допускал ее до тренировок вместе с братьями, она научилась внимательно смотреть и запоминать. Вот и теперь, отправляясь вечерами в богорощу, она не только молилась там, но и отрабатывала подсмотренные утром приемы, и зрителями ее были лишь Старые Боги. Бывало, она смеялась сама с собой, представляя выражения лиц доблестных рыцарей, если бы вдруг они увидели ее, раскрасневшуюся, с растрепанными волосами, размахивающую деревянным мечом.

К ее частому присутствию на тренировочном дворе, казалось, уже привыкли. Сир Барристан Селми — само благородство и честь — всегда кланялся и учтиво приветствовал ее. Сир Левин Мартелл хмурился, вероятно, считая, что порядочной девице здесь не место. Джонотор Дарри бросал на нее тяжелый взгляд, и едва удостаивал своим вниманием. Лорд командующий сир Герольд Хайтауэр смотрел на нее едва ли не по отечески и готов был ответить на любой ее вопрос, который рождало в ней любопытство. Старый сир Харлан Грандисон учтиво целовал ее ручку и улыбался, а сир Освелл Уэнт, лукаво подмигивая, осведомлялся, не влюбилась ли она в кого-нибудь из гвардейцев.

— Вы же знаете, леди Лианна, мы дали обет, — говорил он, напустив на лицо серьезность, — но любой из нас будет готов нарушить его ради такого прекрасного северного цветка, как вы.

Первое время Лианна, слыша такое, ужасалась и краснела, пока не поняла, что сир Освелл всего лишь шутит.

— Вы льстите мне, сир Освелл, — ответствовала она ему, — но я, кажется, еще не определилась, кому мне отдать свое сердце, когда передо мной стоит выбор среди самых доблестных рыцарей Семи Королевств. Если вы превзойдете в поединках всех своих братьев по гвардии, пожалуй, я выберу вас.

— Это весьма несправедливо, миледи, — возражал Уэнт с притворной обидой, — ведь среди нас есть сам сир Эртур Дейн, а превзойти его — это дело не простое, даже, я бы сказал, гиблое. Уж поверьте мне, ведь я видел его в настоящем бою.

Сир Эртур почти всегда появлялся во дворе с принцем Рейегаром Таргариеном. Вот и сегодня они пришли вместе, щурясь от непривычного солнца и поблескивая тренировочными мечами. Принц по своему обыкновению слегка склонил голову и мягко улыбнулся. Лианна не часто видела его за пределами тренировочного двора, но успела заметить, что Рейегар Таргариен скуп на улыбки, однако одна из них всегда доставалась ей в знак приветствия. Наверное, поэтому сир Эртур Дейн смотрел так странно, переводя взгляд с нее на принца. Обычно, он ничего не говорил, но сегодня прошептал что-то на ухо принцу. Оба они после этого взглянули на Лианну, принц снова улыбнулся и покачал головой.

Мечи их скрестились, и солнце заиграло на клинках, пускаясь в пляс вместе с Рейегаром Таргариеном и Эртуром Дейном. Лианна уже успела убедиться, что была права, когда приписала боевые успехи принца его проворству и ловкости. Он был довольно высок, но при этом гибок и изворотлив, он внимательно следил за противником, просчитывая каждое его движение. Их поединок с Дейном напоминал искусный танец, исполняемый лучшими танцорами. Схлестнись принц в настоящем бою с Брандоном, у ее брата не было бы шансов. Сир Эртур, однако, был самым трудным соперником, пожалуй, среди всех рыцарей Семи Королевств, и принцу редко удавалось одержать верх над Мечом Зари, а если Дейн и признавал себя побежденным, то, Лианна была уверена, лишь потому, что специально поддавался принцу.

Взгляд Лианны скользнул дальше, к тому месту, где на чурбанах сидели оруженосцы Рейегара Таргариена и Эртура Дейна. Первый от нечего делать рисовал носком сапога фигуры на песке, второй же был занят тем, что начищал сияющий на солнце Рассвет. Мальчишки мало занимали Лианну, ибо она во все глаза смотрела на легендарный белый меч. Она уже пару недель хотела попросить сира Эртура попробовать подержать его, но не решалась беспокоить гвардейца столь странной и, наверняка, глупой просьбой.

— Не правда ли он красив? — услышала Лианна голос позади себя.

Отчего-то испугавшись, она обернулась и увидела подле себя принцессу Серсею. Время принцессы уже должно было вот-вот подойти, однако, ее положение никак не портило ее красоты. Золотистые волосы по-прежнему напоминали шелк, глаза блестели изумрудами, а на щеках сиял здоровый румянец. По сравнению с принцессой, Лианна казалась самой себе не лучше одичалой, что живут далеко на Севере, за Стеной.

— Да, ваше высочество, очень красив, — согласилась Лианна, все еще не отводя глаз от Рассвета.

— Не зря его считают первым красавцем Семи Королевств, — с гордостью проговорила принцесса, и изумруды в ее глазах засверкали еще ярче.

— Прошу прощения, — Лианна смутилась, — я говорила о мече, о Рассвете. Я смотрела, как прекрасно он сияет на солнце, словно изготовлен не из металла, а из редкого драгоценного камня. Я никогда не видела столь прекрасного оружия.

— А я о принце Рейегаре, — рассмеялась принцесса Серсея, пропустив мимо ушей сбивчивые восхищения Лианны. — Я думаю, в отношении него, вы тоже согласитесь с моим утверждением.

— Да, — Лианна неуверенно кивнула и отвела глаза. Украдкой она взглянула на принца: от упражнения он раскраснелся, а непокорные волосы повыбивались из завязанного на макушке хвоста. Отчего-то Лианне стало вдруг неприятно отвечать на вопрос принцессы, хотя она и сама не понимала, что в этом может быть такого. — Безусловно, о нем не зря так говорят.

— Я молю Семерых о том, чтобы мой сын родился похожим на его отца, — принцесса Серсея положила руку на свой живот.

— Надеюсь, Боги услышат ваши мольбы, — вежливо произнесла Лианна. Было ли тому виной солнце, туго затянутый корсет или густой аромат розовой воды, что густым шлейфом тянулся за принцессой, но Лианне вдруг стало нестерпимо душно. — Прошу прощения, ваше высочество, — она присела в реверансе, — но меня ждет королева. Если вы позволите.

— До встречи, леди Лианна, — бросила принцесса, которая будто бы уже утратила интерес к маленькой северной фрейлине. Уходя, Лианна увидела, что принц Рейегар и сир Эртур опустили мечи, принцесса помахала мужу, и тот ответил ей лишь вежливым кивком. Даже тень улыбки не тронула его губ, и от этого у Лианны еще пуще перехватило дыхание.

Лианне хотелось броситься бежать, но она не могла себе этого позволить, не собрав любопытных и осуждающих взглядов. Ей следовало думать об отце, о чести и благополучии семьи, она не могла подвести родных по своей же глупости. Щеки Лианны раскраснелись то ли от жары, то ли от чего-то еще, наверняка, это пресловутая волчья кровь, о которой говорил, бывало, лорд Рикард Старк, кипела в ней. Лианна замедлила шаг и остановилась в тени, ее руки потянулись к стянувшей тело шнуровке, но расслабить ее сейчас не вышло бы. Она прижала ладонь к груди и сделала несколько глубоких вдохов: дышать стало немного легче. Пальцами Лианна коснулась своего лица: щеки все еще горели, не желая гаснуть.

Прежде чем отправиться к королеве Лианна решила заглянуть в свои покои в Девичьем Склепе, где попросила Лоту — свою служанку — немного ослабить платье и освежила лицо холодной водой. Ярко блеснув на солнце, ее поманило стоящее на столике у окна зеркало, но Лианна не захотела в него смотреть и в очередной раз видеть свое вытянутое бледное лицо со слишком острыми скулами и впалыми щеками. Она слышала, как о ней не раз говорили, что она прекрасна своей дикой красотой, однако сама же она теперь не находила в себе ничего красивого, да и ответить на вопрос, с чего бы вдруг ее так начала заботить собственная внешность, она бы не смогла.

Вздохнув и покусав губы, чтобы они казались ярче, Лианна поспешила в Твердыню Мейегора. Она не любила путь через разводной мост, нависавший над сухим рвом, дно которого было утыкано острыми пиками. Стоило ей посмотреть вниз, как у нее начинала кружиться голова, и Лианна боялась, что упадет на смертельные оконечники. Сегодня на той стороне моста ее приветствовал сир Джонотор Дарри. Как всегда, он ничего не сказал, и Лианна удостоилась лишь сухого кивка, однако сейчас это мало ее занимало. Она ответила сиру Джонотору не более дружеским приветствием и направилась к королеве.

Весь Красный Замок, а в особенности Твердыня Мейегора, где обитала королевская семья, казались Лианне местами мрачными, словно сам Рок, погубивший когда-то Валирию, грозовой тучей навис над ними. Король Эйерис правил Семью Королевствами словно злой волшебник из сказок, что она читала в детстве, королева Рейла, казалось, давно утратила весь вкус к жизни и поднималась по утрам лишь потому, что так привыкла. Поговаривали, что король с ней очень груб, но в разговорах с придворными дамами она предпочитала и вовсе не упоминать о муже даже мельком. Лицо ее светлело только, когда она говорила о своих сыновьях, но и то ненадолго, ведь запертая в Твердыне Мейегора, она почти их не видела.

Войдя в будуар королевы, Лианна поклонилась и присела в кресло, обитое мягким атласом. Две септы, восседавшие подле Рейлы словно две сторожевые башни, удостоили ее кислыми взглядами, остальные дамы улыбнулись, и Лианна тщетно пыталась понять, сколько улыбок было искренними. Она прикусила губу, стараясь держаться так, как в ее понимании, подобало дочери грандлорда, однако у нее все выходило как-то неумело.

Кое-кто из девушек занимал себя рукоделием, однако, Лианна, однажды уже исколов все пальцы и вызвав лишь снисходительную улыбку королевы, предпочитала больше не давать более умелым дамам предмета для насмешек. Она вообще по большей части молчала, опасаясь, что скажет нечто неуместное, и говорила только, когда к ней обращались напрямую. При дворе много болтали о ее волчьей крови, и многие дамы не сдерживались, желая себе на потеху пробудить ее буйный нрав.

— Мы как раз говорили о том, какой сегодня хороший день, леди Лианна, — улыбнулась королева. — Вы не находите?

— Да, зимой такие дни очень редки, — согласилась Лианна.

— Вероятно, на Севере их и вовсе не бывает, — заметила Джосс Росби, сидевшая к Рейле ближе всех.

— Отчего же? — мягко возразила Лианна. — И у нас в Винтерфелле случаются солнечные дни. Снег тогда искрит на солнце, будто это не замерзшая вода, а настоящие бриллианты.

— Здесь, в Королевских Землях, снег если и идет, то быстро превращается в жидкую грязь, — посетовала королева.

— И попробуй только тогда из дома выйти, — фыркнула Хелена Маллистер — девица из Речных Земель, — подол платья немедленно приобретет серую окантовку из грязи, — она хихикнула, находя свою шутку очень смешной.

— Что уж говорить, — пожаловалась сестра принцева оруженосца Алисса Лонмаут, следуя шутке, — женская одежда весьма неудобна.

— А вы, леди Лианна, что скажете? — спросила леди Хелена, изящно отхлебывая чай.

— Вы правы, — Лианна встрепенулась. Она и позабыла, что является здесь не только наблюдателем. — Если бы женщинам дозволено было облачаться в мужской костюм и брать в руки оружие, всем стало бы лучше.

Будуар огласил заливистый смех.

— Неужто слава Джонквиль Дарк не дает вам покоя? — проговорила леди Алисса сквозь душивший ее хохот. — Возможно, вам, ваше величество, стоит сделать леди Лианну вашим личным гвардейцем.

Щеки Лианны залились густым румянцем, и она чувствовала, как они полыхают диким огнем. Наверняка, и все остальные заметили ее смятение. Лианне захотелось немедленно подняться и уйти, ничего никому не объясняя.

— Не дело юной деве говорить такие вещи, — покачала головой одна из королевских септ. Ее окончательно прокисший взгляд испепелял Лианну яростным осуждением.

— Полноте, дамы, — возразила королева, мягко улыбаясь. — Леди Лианна изволила шутить, а вы не смогли понять доброй шутки, — она наклонила голову и внимательно посмотрела на Лианну, ожидая подтверждения.

— Да, — Лианна покорно закивала, — это была всего лишь шутка.

— А мы и не знали, что вы шутница, — заключила леди Джосс. — Как видите, ваша шутка нас впечатлила.

— Что ж, я весьма рада, — отозвалась Лианна, устремляя благодарный взгляд на королеву.

Разговор потянулся дальше, скучный и бесцельный, он бродил по кругу, словно мельничное колесо. Лианну ужасало то, что все дни сидевших здесь женщин состояли из подобных разговоров. Они ничего не решали, не узнавали ничего нового, кроме свежих сплетен и занимали себя лишь обсуждением нарядов, придворных слухов и своих знакомых. Лианна даже поймала себя на мысли, что с большим удовольствием выслушивала бы нотации септы Дженны и бессвязную болтовню Дейзи, но с ними она теперь виделась редко, занятая своими новыми обязанностями. Лианне казалось, что королеве все это доставляет так же мало удовольствия, но та отчего-то молчала, предоставляя колесу крутиться дальше.

Дамы после обеда разошлись, но Лианна по просьбе королевы Рейлы осталась, чтобы почитать ей, и освободилась только к вечеру. Вернувшись в Девичий Склеп, она повстречала там Брандона.

— Добрый вечер, братец, — помахала она ему, сладко зевнув.

— Здравствуй, Лиа, — Брандон, как и она, кажется, рад был видеть родное лицо. — Устала?

— Нет, — Лианна покачала головой. — Просто мне смертельно скучно. Я едва ли пару раз каталась на Синеглазке, упражняться с мечом мне не дозволено, а еще сегодня меня высмеяли за то, что я сказала, что женщинам было бы хорошо дозволить носить мужскую одежду и владеть оружием.

— Когда-нибудь ты навлечешь погибель на нашу голову, сестрица, — вздохнул Брандон и обнял ее за плечи. — Однако и я, признаться, готов броситься на пики, что стоят на дне рва у Твердыни Мейегора.

— Может быть, нам устроить небольшое приключение? — подмигнула Лианна.

— Ты о чем? — Брандон старался смотреть на нее строго, однако в его темно-серых глазах уже сверкали искры.

— Как насчет того, чтобы отправиться на охоту, Дикий Волк? — улыбнулась Лианна, уже заранее зная, что брат согласиться. — Оденемся простыми горожанами и поглядим на Королевскую Гавань изнутри. Ну, что скажешь?

— Улицы Королевской Гавани — не место для единственной дочери лорда Старка, — попытался возразить Брандон.

— Со мной же будет мой старший брат, — Лианна взяла его под руку, — мне нечего бояться. Можем и беднягу Альбина с нами прихватить. Уверена, и он скучает по нашей северной свободе.

— Ладно, — Брандон делал вид, что соглашается с большой неохотой, но Лианна прекрасно видела, что ему самому не терпится, наконец, развеяться.

Альбин Сноу, конечно же, согласился отправиться с ними, хотя эта идея и не пришлась ему по душе. Едва на столицу опустились первые синие сумерки, все трое, одетые в простую одежду без опознавательных знаков, вышли из бронзовых ворот Красного Замка, что располагаются под навесной башней. Стоило им ступить на мощенную булыжником городскую улицу, как Лианна радостно захлопала в ладоши, ничем не отличаясь от дочери какого-нибудь торговца.

Над крышами столичных домов догорал последними всполохами красный закат, словно огромный дракон вдруг ожил и извергнул на чернеющее небо свое волшебное пламя.

— Посмотрите, как чудесно, — воскликнула Лианна, любуясь этим прекрасным творением природы.

— Когда солнце совсем сядет, — озабоченно произнес Альбин Сноу, — порткулису на воротах опустят и не поднимут до самого рассвета.

— Тогда мы войдем через калитку, — уверенно сказала Лианна, — или дождемся восхода солнца. Перестань бояться, представь, что ты обычный горожанин, который отправляется после трудного дня выпить кружку доброго эля, — она хлопнула Альбина по плечу, но тот лишь промолчал.

Эта мнимая свобода, добытая обманом лишь на несколько часов, нравилась Лианне. Она хотела нырнуть в толпу и затеряться среди спешащих по своим делам горожан. Пусть людской поток подхватит ее, словно морская волна, и унесет куда-нибудь подальше от мрачных покоев Красного Замка. Однако это были лишь сладостные грезы наяву. Побег потребовал бы больших денег, а их у Лианны не было, и она понятия не имела, как могла бы их заработать, да и отца с братьями она никогда не подвергла бы такому позору.

Они отправились сначала к рыбному рынку, где торговцы почти задаром отдавали непроданный улов. В нос резко ударил горьковатый запах свежей рыбы, который Лианна хорошо помнила по такому же рыбацкому базару в Белой Гавани. Ей было интересно ходить среди лотков, делая вид, что она приглядывает себе ужин. От людей кругом пахло грубой холщовой одеждой, морем и солью, настоящей жизнью, где каждое мгновение имеет смысл и цель, где дни не тратятся на бесцельные разговоры об одном и том же.

Портовая ярмарка, где днем торговали всевозможными диковинками из-за моря, к этому времени уже свернула свою бойкую торговлю на ночь, и им осталось только поглазеть на темные силуэты стоящих в порту галлей, что напоминали гигантских кракенов. Корабельные огни служили чудищам глазами, а снасти — щупальцами.

— Ты никогда не хотел бы стать моряком, Альбин? — спросила Лианна.

— Нет уж, миледи, — покачал головой юноша. — Море я не люблю. Вот попадешь ненароком в шторм, так оно и твой корабль сломает и тебя самого сожрет. Твердая земля мне милее.

— Так и на земле тебе камень на голову упадет, — рассмеялась Лианна, — да и проделает в тебе дырку. А я так люблю смотреть на корабли.

— Помню в детстве, — заговорил вдруг Брандон, — когда отец повез нас в Белую Гавань, Лиа целый час глазела на корабли, пытая моряков вопросами о том, где они были и что видели. Никогда они еще не встречали такого благодарного слушателя для своих сказок о заморских чудесах. Нашу сестрицу насилу увели оттуда.

— И все-то ты помнишь, братец, — фыркнула Лианна.

— Конечно, — улыбнулся Брандон. — Ведь я торчал там с тобой, голодный, как стая волков. Сейчас ты можешь на такое и не надеяться, помниться, нам обещали кружку эля.

Альбин Сноу тоже захотел пропустить по кружечке, и они отправились искать харчевню. Солнце уже нырнуло за горизонт, и на город опустилась чернильная ночь, которая тут же зажгла кругом множество огней. Жизнь на улицах не прекращалась ни на мгновение, однако люди вокруг будто бы были другие. Закрылись торговые лавки, но зато распахнули свои двери питейные заведения и публичные дома, где честные горожане предпочитали отдыхать по вечерам.

Брандон увел Лианну подальше от той улицы, где были сосредоточены увеселительные заведения, но и выбрал тот квартал, в котором их бы при случае не узнали. Отвергнув несколько попавшихся им на пути харчевен, где посетители не внушали ему доверия, Брандон наконец-то остановился возле одной и уговорил остальных зайти туда.

— Принеси-ка нам две кружки эля, добрый хозяин, — кликнул он, усаживаясь за грубо сбитый деревянный стол, в поверхность которого навсегда въелись пятна от пролитых здесь когда-то напитков.

— Слушаюсь, господин, — поклонился хозяин — широкоплечий мужчина с густой черной бородой.

— Подожди-ка, хозяин, — остановила его Лианна. — Неси три кружки! — с улыбкой она оглядела своих спутников, но Брандон лишь махнул рукой, не желая спорить с сестрой.

Хозяин, поклонившись, ушел, а Лианна принялась оглядываться кругом. Было все в этой харчевне просто, но уютно: мебель дешевая, или и вовсе сделанная своими руками, но чистая, много свечей, делавших зал необычайно светлым. Народу было не так уж много, но все это были люди на вид доброжелательные и приличные.

Эль им принесла девочка, совсем еще ребенок. Однако, несмотря на свой юный возраст, девчушка умудрилась ловко дотащить три кружки и ни капли не пролить. Деловито расставив эль перед посетителями, она взобралась на стул за соседним столом и устроилась будто бы в ожидании чего-то. Лианну это несколько удивило, и, поймав ее любопытствующий взгляд, девочка сжалилась до объяснения:

— Сейчас сам Неведомый Бард будет петь, — важно сказала она. — Считайте, что вам очень повезло.

— Что это за Неведомый Бард такой? — вмешался Брандон прежде, чем Лианна успела его осадить.

— На то он и Неведомый, что никто не видел и не знает его имени, — девочка взглянула на Брандона так, словно тот и сам был глупым ребенком. — Его еще называют Бард-в-Капюшоне.

Брат хотел было еще что-то сказать, но тут в середине зала появился тот, кого девочка так ждала, и она утратила к глупым гостям всякий интерес. Меж столов действительно возник певец с арфой в руках, то был высокий, изящный мужчина в простом черном плаще и черном дублете, на голову его был накинут капюшон, скрывавший лицо, и Лианна ничего не смогла увидеть кроме выбритого подбородка.

Голоса вокруг внезапно стихли, и Лианна, повернув голову, поняла, что все с таким же восторгом и предвкушением, как и девчушка рядом с ними, смотрят на певца. Где-то в глубине мелькнула чья-то тень, но Лианна не успела разглядеть того, кому она принадлежала, а потом Лианна Старк и вовсе уже больше ничего не видела и не замечала. Пальцы Неведомого Барда нежно коснулись струн, и его чистый высокий голос наполнил собой зал и душу Лианны.

Голос певца напоминал глоток родниковой воды в жаркой дорнийской пустыне, и Лианна только сейчас осознала, сколь сильно она мучилась жаждой, а теперь никак не могла напиться. Песню, что он пел, она никогда прежде не слышала: то была история о юноше, который полюбил девушку, явившуюся ему во сне. Долгие годы искал он ее по всему свету, объездил весь Вестерос и Эссос, доплыл до самого Соториоса, ища ее, но никак не мог отыскать, и только уже будучи глубоким старцем встретил он на городской ярмарке старушку, что торговала морскими ракушками. Заглянув старушке в глаза, он тут же понял, что это была та самая девушка, с которой он встречался в своих снах. Счастье встречи и боль от упущенного времени заполнили его сердце, отчего оно лопнуло, и старик умер на месте, но на лице у него царила улыбка.

Когда певец закончил, и Лианна вновь начала ощущать свое тело, она вдруг осознала, что по щекам у нее зимним дождем текут горячие слезы. Песня и история в ней рассказанная так поразили и растрогали ее, что Лианна не смогла сдержаться.

— Смотри-ка, Альбин, — хмыкнул Брандон. — Моя сестрица от переизбытка романтических чувств пустила слезу.

— Ничего смешного, — напустилась на него Лианна, вытирая мокрые щеки кружевным платком.

— А по мне так очень забавно, — не согласился Брандон, — вам девицам лишь бы полить слезы над слащавой песенкой…

Договорить он не успел, потому что Лианна схватила свою кружку с элем и с совершенно бесстрастным выражением лица вылила ему на голову. Пока Брандон вспоминал все известные ему проклятия, а эль по темным волосам и бороде стекал ему за шиворот, Лианна обернулась, чтобы еще раз взглянуть на загадочного певца. Того, однако, уже не было, как не было рядом и девочки, что принесла им эль, и Лианне совсем не у кого было спросить, где и когда она может услышать Неведомого Барда вновь.