Однажды двадцать лет спустя (джен)

Гарри проснулся, и в первый момент не понял, где находится: он лежал на большой, очень удобной кровати с белоснежными мягкими простынями, в комнате было совсем темно, но было неясно, от того это, что сейчас ночь, или из-за тяжёлых плотных штор, полностью закрывавших окно и не впускавших в комнату ни единого лучика света. Гарри вскочил — на столике рядом с кроватью обнаружились его палочка, очки, и запотевший стакан с водой. Пить в самом деле хотелось, и он осушил его залпом: вода была очень вкусной и почти ледяной. Он подошёл к окну (на полу был мягкий ковёр, совершенно скрадывавший звук шагов) и раздвинул шторы. За окном, судя по свету, был день, уже перешагнувший свою середину. Гарри смотрел на парк, казавшийся совершенно диким, но при этом явно ухоженный. Деревья цвели, всё цвело — Гарри открыл окно, и на него обрушился коктейль звуков и запахов: птицы, шум ветвей и где-то неподалёку — журчание воды, ароматы цветов… Было так хорошо, что Гарри на какое-то время так замер — пока не услышал сзади какое-то осторожное движение, и тихий вежливый голос эльфа:

— Господин проснулся?

— А? — он обернулся. — Да. Я… сколько времени?

— Четыре часа дня, — радостно сообщил эльф. — Господин голоден? Или, может быть, он хочет искупаться? Или…

— Где твой хозяин? — оборвал его Гарри, лихорадочно соображая, как он мог столько проспать и что теперь делать — его же наверняка все потеряли: домой он не заходил (такое часто бывало, но прежде он всегда предупреждал Джинни — а ведь накануне он буквально убежал рано утром, и она наверняка нервничает), в аврорате не появился… Допустим, там-то его никто расспрашивать особо не будет, но дома объясниться придётся — и что он скажет? Прости, дорогая, я тут вчера пьянствовал с Люциусом Малфоем, похоже, напился, и уснул прямо у него за столом? Ему самому стало смешно, он фыркнул, и решил, что на данный момент это не самая крупная из его проблем.

— Хозяин велел позаботиться о господине, как о самом преважном госте! — сообщил эльф. Гарри всегда раздражала их эта манера вроде и отвечать на вопрос, и при этом не выдавать никакой информации.

— Ты позаботился, молодец, — кивнул он, — а теперь скажи мне, где он.

— Что господин будет на завтрак? — словно не слыша вопроса, поинтересовался эльф.

— Тьфу, — Гарри махнул рукой. — С тобой без толку разговаривать, я смотрю… Я хочу вымыться, одеться и… давай яйца — позавтракать всё равно следовало, так почему не сделать это здесь? Будет, во всяком случае, быстро и, видимо, вкусно.

— В каком виде, — начал эльф, Гарри закатил глаза и перебил:

— Яичницу. С беконом. Два… три яйца. Глазунью. Всё, проводи меня в ванную.

— Конечно-конечно, — залебезил эльф, чем-то напомнив Гарри нынешнего министра. — Вот сюда…

Ванна была как ванна — очень красивая, разумеется, и Гарри с улыбкой вспомнил рассказы, которые в школе ходили у них о доме Малфоев: что у них там при каждой комнате по бассейну с рыбками и русалками… Никаких рыбок, а тем более русалок здесь не было, зато кран был континентальный, что, говоря откровенно, Гарри обрадовало.

Когда он уже вытирался, вновь возник эльф с его одеждой — вычищенной и отглаженной, а рубашка была ещё и накрахмалена. Край мантии, немного обтрёпанный (который давно уже следовало подшить, да у Гарри всё не доходили руки этим заняться, а попросить кого-нибудь — Кричера или Джинни — он забывал) был так аккуратно заштопан, что казался совершенно целым. Гарри был совершенно уверен, что никаких специальных распоряжений на сей счёт Малфой эльфам не отдавал, те просто воспринимали подобные вещи, как нечто естественное, так что ругаться не стал, просто оделся и покорно пошёл за эльфом.

За завтраком его ожидал приятный сюрприз в виде Люциуса Малфоя, вежливо поднявшегося ему навстречу. На сей раз они были, по всей видимости, в столовой — большой светлой комнате со стрельчатыми окнами и такими высокими потолками, что казалось, что их нет вовсе. Стол был покрыт белой скатертью и украшен неизвестными Гарри бледно-сиреневыми цветами, запах которых показался ему знакомым: точно так же пахла рука Нарциссы.

— Прошу вас, — Малфой сделал приглашающий жест. — Я был недавно в больнице — спасибо, что не перекрыли аппарацию прямо в палату — и могу уже с полной уверенностью утверждать, что у нас действительно всё получилось. Он поправится.

— Здорово, — от запаха кофе, жареного бекона и выпечки Гарри почувствовал, что здорово голоден. — Спасибо. Я правда рад.

— Не сомневаюсь, — кивнул Малфой. — Я тоже. Я не велел вас будить — подумал, что вам стоит как следует выспаться, надеюсь, это не нарушило какие-нибудь ваши планы?

— Да не важно уже, — махнул рукой Гарри, садясь за стол, и убирая серебряную полусферу с тарелки. От яичницы шёл пар, и его рот наполнился слюной.

— Вы ешьте, пожалуйста, а я расскажу новости, — предложил он.

— А есть ещё новости? — удивился Гарри — прозвучало глуховато из-за попытки говорить чётко с набитым ртом. Малфой вежливо ничего не заметил, и отозвался весело:

— Есть, конечно. Например, вас все потеряли, в «Пророк» просочилась информация о стрельбе в вашем кабинете…

— Вы! — вспылил Гарри, ударив по столу ладонями — зубчики вилки подцепили край яичницы, раздавили желток, и его брызги заляпали скатерть и мантию Гарри.

— Ну, что ж вы творите! — укоризненно воскликнул Малфой, взмахом палочки приводя всё в порядок. — С чистой совестью поклясться могу — это не я. Я бы сделал это попозже, ближе к процессу. Так что ищите утечку в другом месте. В самом деле, мистер Поттер. Я бы сделал это, признаю — но не сейчас. Но там же было полно людей — а дело-то неслыханное: кто-то пытается убить начальника аврората прямо в его кабинете, да ещё и из маггловского оружия, да ещё и отравленного… А на следующий день этот начальник бесследно исчезает, при том, что в последний раз его видели в Мунго в компании старших Малфоев… Вы представляете, что творится в газетах? — он засмеялся.

— Весело вам, — буркнул Гарри, садясь обратно за стол, и снова берясь за еду. Первым его порывом было кинуться куда-то бежать — например, к Джинни, успокоить её, после, наверное, в аврорат… Но, с другой стороны, полчаса сейчас всё равно уже ничего не решали, а поесть в следующий раз ему доведётся разве что вечером.

— Весело, — кивнул тот. — Всё сложилось, кажется, лучше некуда, я даже и сам бы так хорошо не подстроил. Имя МакНейра, кстати, тоже уже прозвучало. Так что, похоже, с пересмотром проблемы не будет… Особенно, если вы расскажете всё же про долг.

— Это зачем?

— А я бы очень хотел посмотреть, кто из членов Визенгамота рискнёт отказать в оправдании человека, спасшего вашу жизнь — чему будет ясное и неопровержимое доказательство, — он рассмеялся. Малфой вообще, похоже, пребывал в превосходном настроении, которое начинало передаваться и Гарри.

— Вы надеетесь на открытое слушание?

— Это было бы интересно. Но я ведь всё равно узнаю, — он улыбнулся. — А знаете, мне нравится иметь с вами дело!

— А мне вот не очень, — Гарри удержался от улыбки, но ответ всё равно прозвучал не зло. — А у вас вообще есть какие-то принципы? — поинтересовался он в отместку за это «нравится».

— Есть. Например, принцип выгоды. Или симпатии. Но вы, вероятно, о чём-то другом? Сугубо… моральном?

— Сугубо, — Гарри фыркнул, налил себе кофе и медленно глотнул, решив, наконец-то, распробовать. Тот был идеально горьким, без всяких примесей, очень густым и слегка маслянистым.

— Сугубо моральных уже пожалуй что не осталось. Были, — он засмеялся. — Но вам это, помнится, тоже не нравилось.

— Убивать магглов — это моральные принципы?

— Во-первых, я магглов не убивал. Во всяком случае, специально. Бывало, конечно, но исключительно в результате несчастного случая.

— Ну, пусть не магглов, а магглорождённых.

— Так разная мораль же бывает, — весело сказал Малфой. — Моя была вот такая. Так что, вы рады должны быть, что она у меня была, да вся вышла.

— Это неправильная мораль! — Гарри тоже решил развлекаться. Спорить о морали с Малфоем представлялось ему так же бессмысленно, как и с Гермионой об эльфах: результат в обоих случаях был предрешён заранее, однако процесс мог быть забавен. А вообще он чувствовал себя сейчас очень счастливым, и о причине этого думать в данный момент не желал.

— Мораль не бывает правильной или нет, это философская категория, — расхохотался Малфой. — Это всё равно, что делить заклинания на тёмные и светлые!

— Вот именно, — кивнул Гарри. Яичница была съедена, но он всё ещё чувствовал себя голодным. Оглядевшись, взял из корзинки горячую булочку, разломил её, засунул внутрь несколько ломтиков сыра и ветчины, и откусил приличный кусок. Было вкусно.

— Вот именно, — повторил Малфой. — Ну вот, Империо, по-вашему, тёмное заклинание?

— Разумеется! — кивнул Гарри. — Давайте ещё про Аваду поговорим.

— Авада — это вообще отдельно. Можно про Круциатус, если хотите. Но давайте пока об Империо. Так тёмное?

— Да.

— А как же тогда МакНейр? — вкрадчиво спросил Малфой. — Он бы умер ещё вчера без него, верно?

— Ммм, — протянул Гарри, не зная, что здесь можно сказать.

— Во-от, — торжествующе протянул тот. — Магию невозможно разделить на светлую и тёмную. Вопрос в том, кто, как и зачем её применяет. Всем можно спасти — и убить.

— Убить можно не всем, — возразил Гарри.

— Да всем, — улыбаясь, возразил в свою очередь тот. — Приведите мне заклинание — и я придумаю, как…

— Вот даже не сомневаюсь! — перебил его Гарри. Они рассмеялись. — Вы-то конечно придумаете. Вы и Алохоморой какой-нибудь убить сможете.

— На самом деле, это-то как раз совсем не так трудно… особенно в молодости. Но мне не хочется сейчас говорить о смерти, если вы не против. Можем вернуться к этому разговору попозже — я очень надеюсь, что вы станете в моём доме постоянным гостем.

— Это зачем? — изумился Гарри. — Мы с вами не друзья, мистер Малфой, что бы там ни было.

— Я уже говорил вам, как отношусь к этому понятию, — пожал тот плечами. — Разумеется, не друзья. Но разве это чем-то мешает общаться? Мне, например, очень понравилось с вами беседовать.

— А мне нет, — сообщил Гарри.

— Жаль, — печально проговорил Малфой. — Но я постараюсь это исправить. Я тут с утра, кстати, почитал кое-что, и сдаётся мне, что наше с вами общение ещё продлится какое-то время.

— Могу я узнать, почему?

— Видите ли… Мы с вами имеем два разных долга. Они оба, конечно же, долги жизни, но разные — и их не так просто соединить, как оказалось.

— Почему? — удивился Гарри. — Если мы все согласны…

— Мы-то согласны. А вот магия — нет. Вас совсем никогда не интересовала теория, верно?

— Нет, — пожал он плечами. — Я практик.