Танкистка его величества (джен)

— Это что такое?

Офицеришка торчал по пояс из командирской башенки БМП и барабанил пальцами по броне: кепи развёрнуто козырьком назад, поверх надеты наушники. Ещё не начал елозить бритвой по розовым щёчкам, а уже лейтенант. Причина его недовольства — три девицы — разлеглись на проезжей части, заблокировав путь намертво. Слева — тротуар, отделённый от дороги газончиком и рядом припаркованных машин, справа — вход в подвальчик секс-шопа, ассортимент которого частично экспроприирован на нужды революции. Место выбрано удачно, а лежать относительно комфортно — асфальт уже нагрелся, почки не застудишь. Четыре боевые машины пехоты и тридцать шесть солдат остановлены тремя глупыми бабами. Недурственный результат.

— Левачьё, господин лейтенант, — ответил он, неохотно поднимаясь с лавки. Земля грёбаного Чаячьего города так и норовила разъехаться под ногами этим треклятым утром.

Ещё одна девица делала селфи на фоне своих лежащих подруг, а пожилая леди с чёрным котом на руках просто стояла да смотрела, согнанная с лавки ядрёным перегаром. Лейтенантишка продолжал отбивать чечётку подушечками пальцев.

— Пёс цепной, у тебя кукуха под солнышком протекла? Я вижу, что не юные ланнистеровцы. Какого хрена оно делает на моём пути?

Мальчишка окинул зелёным взглядом стальной горжет на цепочке, который висел у Пса на груди. На горжете было выгравировано:

FIELD GENDARMERIE

G20230 Sandor Clegane​

«Цепным псом быть всяко лучше, чем офицеришкой», — подумал он, а вслух произнёс:

— Лежит. Протестует.

— У-у-у, подонки. Оккупанты — вон! Долина будет свободной! — подтвердила девица с рюкзачком из рыжего кожзаменителя под головой.

Лейтенантишка вылез из люка и сложил руки на груди. Чёрная макаронина аудиокабеля тянулась следом, из-за чего мальчишка сам напоминал щенка на поводке.

— Курица ты инстаграмная, — лейтенантишка презрительно скривил смазливую мордашку. — Будь мы подонками — переехали бы тебя давно. Чего встали? Убирайте их отсюда, да поживее.

Полливер с Раффом своё дело знают: отработанными движениями они схватили левачьё за руки-ноги и перетащили на тротуар. Толстая девка в кошмарных розовых лосинах при этом брыкалась и визжала так пронзительно, будто её собралась трахнуть вся жандармерия Западной Конфедерации разом. Пока ленивые спешившиеся пехотинцы тащили следом её подругу, сам он направился к третьей. Та, завидев приближение изуродованной ожогами рожи, отбежала в сторону добровольно, не дожидаясь посторонней помощи. Хотела, небось, чтобы какой-нибудь лейтенантишка её облапал. Или Рафф-красавчик, на худой конец. Пожилая леди недовольно смотрела на это всё, а кот гадко шипел у неё на руках. Учуял Пса, не иначе.

— Ох, оккупанты вы бесстыжие, гадёныши западные. Накажут вас Семеро, накажут!

— Ступай своей дорогой, старенькая ведьма, — лейтенантишка проводил её жестом благословляющего толпу септона. — Сэйлем, проводи хозяйку, — последнее, видимо, адресовалось коту.

— Клиган, — Щекотун двигался к ним, взваливая на плечи радиостанцию и ловко уклоняясь от толстухиной подножки, — всё, уходим из этого района. Старикан приказал перемещаться к университету. Транспорт будет нескоро, или вообще не будет — я ни хрена не понял.

Толстуха продолжала верещать в надежде, что кто-нибудь всё же захочет подомогаться её. Но нет, никто не хотел.

— Вы ведь тоже в ту сторону едете, господин лейтенант? — закинул удочку Рафф. — Не подбросите нас?

Лейтенантишка посмотрел на Клигана, потом на Раффа, потом снова на Клигана:

— Ебать от тебя несёт, ефрейтор, — сказал лейтенантишка. Кажется, тоже учуял его перегар. — Ладно, залезайте, — лейтенантишка нырнул обратно в люк, сменяя гнев на милость, — будешь по пути разгонять коммуняк своей няшной физиономией.

Клиган использовал стандартный приём «пьяный пёс атакует кошачью башню», чтобы взобраться на броню, и устроился поудобнее в тени турели. Ехать верхом, пусть и в компании офицеришки, всё же лучше, чем переться на своих двоих.

— За нами идёт президентская гвардия, — бросил девицам лейтенантишка, когда колонна тронулась с места. — Это такие уроды в тёмно-красных рубашках, вы их сразу узнаете. Перед ними ложиться я бы не советовал — эти не остановятся.

— Слышишь, Полливер? — Рафф толкнул друга локтем в бок. — Мы едем в университет. Будешь прилежно учиться — получишь бумажку и станешь офицером.

— Сандор, а у тебя ведь есть бумажка, чего ты не офицер?

— Клиган у нас офицероненавистник, это всем известно, — справедливо заметил Щекотун.

— Клиган — нормальный мужик, он просто не хочет иметь дела со всей этой офицерской порнухой.

— Эй, ты, там, — лейтенантишка с недобрым видом повернулся к Раффу, — ты свою пасть прикрой, а не то пешком поковыляешь, понял?

БМП с мелодичным лязганьем скреблась траками по асфальту, набирая ход, а Сандор лениво глядел вокруг да слушал.

На перекрёстке возле типографии восемь коллег медитировали вокруг большого костра, подпитывая его пламя газетами. Добрая половина стёкол в здании была вынесена вместе с рамами, обломки разбитого оборудования усеяли газон и тротуар внизу. Гнусное логово коммунистической пропаганды разгромлено славной ланнистеровской жандармерией.

Прохожие молча оглядывались или кричали что-то вслед, однако новых попыток заблокировать дорогу не наблюдалось. Навстречу пронёсся кабриолет со студентишками: гадёныши размахивали флагом Долины и демонстрировали солдатам средние пальцы. Лейтенантишка ответил им тем же сразу с двух рук, а над БМП в хвосте колонны взмыл алый флаг с золотым львом.

— Смотри, Клиган. — Полливер тыкал пальцем на юг, где из-за домов и деревьев медленно выползала бескрайняя серо-голубая водная гладь. Утренний отлив обнажил полосу берега, оставляя после себя небольшие лужицы в песке. Где-то наверху орали чайки, перекрикивая шум моторов, солёный ветер божественными дыханием обдувал голову. — Море, Узкое море, мы дошли. Великий Запад от Закатного моря до Узкого!

Белобрысая девица у автобусной остановки задрала футболку и продемонстрировала проезжающим сиськи, от чего один из пехотинцев чуть не упал под гусеницы шедшей следом БМП.

— Холлард, — товарищ схватил его за плечо, — держись как следует, овощ.

— Сохраняйте бдительность, — напомнил лейтенантишка. — Диверсанты повсюду. Пятая колонна повсюду.

— Я слышал, вчера вечером в Нортгейт настоящий бой был — пять наших парней положили, — сказал Рафф.

— Это были снайперы с Севера. Те же, что и студентов расстреляли три дня назад.

— Снайперши, — уточнил пехотинец. — Бабы-северянки. Приятель одного чувака из второй роты их лично видел.

— Приятель знакомого слышал от брата свата. Ну да, ну да, — передразнил его Щекотун. — И что, поймали хоть одну из тех баб, или только вздрочнули, представляя это?

— Зуб даю, бабы это, — стоял на своём пехотинец. — Как ты их поймаешь? Они бросают оружие и сразу растворяются в толпе. Проклятые драконьи подстилки.

Коричнево-серая громадина железнодорожного моста угрюмо нависла над дорогой впереди, загораживая солнце массивными фермами. Десятки людей смотрели на них сверху, выстроившись вдоль ограждения. На перилах был растянут баннер:

Ни Львов, ни Драконов — Долина будет свободной! ​

Плюх, плюх, гнилые помидоры летели с моста и лопались о могучую западную броню ядовитым красным месивом. Водитель полностью исчез в своём люке, а лейтенантишка отгородился от обстрела тяжёлой крышкой, как средневековый рыцарь.

— Овощ нашёл овоща, ха-ха, — прокомментировал кто-то попадание одного из снарядов в Холларда.

Бам, наполненный презерватив приземлился прямо на тонкое жало автоматической пушки, окатив водой всех сидевших на передней части машины. Рафф опасливо слизнул капельки со щеки. Всего лишь морская вода, а могло быть и что похуже. Опустевшая резинка сиротливо повисла на дульном тормозе — так удачно, что снять её на ходу не представлялось возможным. Лейтенантишка снова злился. Щекотун проводил оравших и улюлюкавших сукиных детей долгим взглядом:

— Пусть тешатся, пока могут, будущие соотечественнички. Один хрен на референдуме девяносто восемь процентов проголосуют за вхождение в состав Западной Конфедерации.

По мере приближения к центру города на тротуарах становилось всё меньше гражданских лиц и всё больше западных солдат и полицейских Долины в синей униформе. БМП осторожно проехала через пробоину в баррикаде мимо перевёрнутого трамвайного вагона. Булыжная мостовая под гусеницами была разобрана почти полностью, а землю покрывал слой тряпья, осколков стекла, ошмётков светошумовых гранат и стреляных гильз. Прямо на рельсах застыл обгоревший остов армейского грузовика.

— Гляди, Площадь Независимости. — Полливер похлопал его по плечу. — Как по телику, только круче.

Клубы чёрного дыма поднимались высоко над крышами старинных зданий, окутывая белую колонну с блестящим позолоченным соколом на верхушке. Солью больше не пахло — только удушливым дымом и концентрированной ненавистью, а вместо криков чаек звучали крики многих людских глоток и хлопки выстрелов.

«Через сто метров поверните налево», — подсказал женский голос из недр открытого водительского люка.

— Опять покрышки жгут, — лейтенантишка задрал голову и прижал микрофон, обращаясь к водителю: — Не суйся туда, зайдём с противоположной стороны.

Сандор автоматическим движением почесал обожжённую щёку, мысленно одобряя это решение: увидеть грёбаный огонь ему бы хотелось в последнюю очередь. За время поездки хмель почти выветрился из головы, от чего окружающая действительность казалась всё менее забавной.

— Приехали, кажется, — заметил Полливер. — С ума сойти, сколько народу. Как на парадах в Ланниспорте, только строем не ходят.

Сандор приподнялся над башенкой, окидывая взглядом въезд в кампус. Пёстрые кучки людей действительно виднелись повсюду: на парковке, на газоне перед четырёхэтажными зданиями общежитий, на видневшемся в отдалении футбольном поле. Спускавшаяся к парковке лужайка оказалась оккупирована тёмно-зелёной массой солдат в охотничьих шляпах, украшенных аспидно-серыми перьями.

— Горные стрелки Долины, — сообщил Щекотун. — Что они здесь делают? Стоят в оцеплении?

Студентишки отметили прибытие солдат рёвом и свистом — над кампусом понеслось скандирование: «Оккупанты — вон! Оккупанты — вон!». Хрипло залаял громкоговоритель: несколько полицейских безуспешно пытались урезонить толпу, скопившуюся на пригорке перед главным корпусом. В ответ студентишки стали закидывать полицейских камнями и пустыми бутылками, и тем пришлось спешно ретироваться.

— Остановись здесь, — приказал лейтенантишка водителю. — «Парковка только для преподавателей и сотрудников» — сойдёт.

— Алейна Стоун, «Галлтаун Дэйли Ньюс», — рыжеволосая девица с диктофоном наперевес выпрыгнула на них из-за грузовика с номерами армии Долины, как грамкин из табакерки. — Пару слов о том, что вы здесь делаете?

Лейтенантишка прищурился, снял наушники и развернул кепи козырьком вперёд:

— Не ври нам, ты Ким-Пять-с-плюсом.

Рыжая девица опешенно застыла с открытым ртом, рассматривая свою чёрную футболку и широкие зелёные брюки:

— Что? Не похожа я на…

— Похожа, похожа, — лейтенантишка спрыгнул с БМП и, аккуратно отодвинув её в сторону, направился к скоплению людей в форме.

— Вот это гигант, — присвистнул Рафф, кивая на огромного человека в форме президентской гвардии, беседовавшего с майором горных стрелков.

Сандор выругался про себя. Угораздило же им оказаться в одном месте в одно время. Никаких сомнений: даже спины было видно, что это он; огромная уродливая туша Григора возвышалась на две головы над окружающими, словно пожарная каланча. Клиган надвинул козырёк на глаза, но понял, что опоздал — Гора уже заметил его.

— Пёсик, братишка. — Григор осклабился, разводя руки в притворном приветствии. — Знатно ты скатился… ефрейтор жандармерии, ниже падать просто некуда. Бухаешь по-чёрному, небось? Смотри, не грохнись спьяну в камин и другой стороной — совсем уродом станешь.

Лейтенантишка оглянулся на Сандора и небрежно козырнул его братцу.

— Ты вовремя, лейтенант, — обратился к нему Гора. — Я намерен прямо сейчас прочесать это коммуняцкое гнездо и загнать всех выблядков в стойла. Вы тоже участвуете.

Мальчишка, кажется, был не в восторге от этой затеи.

— При всём уважении, полковник. — Лейтенантишка недовольно скривил мордашку, фирменным движением приподнимая уголок рта. — Мы с вами из разных структур, и я от своего начальства такого приказа не получал. Так что извините.

— Чего-чего? — у Григора аж дар речи пропал и глаза на лоб полезли.

— Слушайте, полковник… — лейтенантишка покачал головой, — я и мои люди не будем работать за полицию Долины. Полагаю, она и сама способна с этим справиться. Тем более, под началом такого большого и страшного мужика.

Сандор аж икнул от неожиданности. Давненько он не видел, чтобы с его братцем кто-либо общался подобным образом, а тот это терпел. Лейтенантишка не так прост: слишком дерзок, светловолос и зеленоглаз — по видимости, какой-то ланнистерёныш.

— Ладно… хрен с тобой. — Гора быстро смирился с этим неприкрытым демаршем, подтверждая предположение Сандора. — Будем общаться с нашими друзьями из Долины.

Не имея ни малейшего желания находиться поблизости от братца, Сандор отошёл в тень и закурил, прислонившись к шершавой каменной стене. Стилизованная под Средневековье вывеска сообщала, что в подвале здания находится паб «Глубокая нора». С этой позиции он мог слышать и немного видеть, как та самая рыжая девица и смазливый парнишка, отдалённо напоминавший лейтенантишку, общаются на повышенных тонах.

— …Совсем с ума сошла от горя после нашего расставания? Санса Старк затусила с левацким мусором — как узнал, оборжался просто. Дочка лорда, кандидат в президенты сестринства BAE… Папа и мама в курсе вообще, с кем ты тут общаешься?

— Моя жизнь тебя больше не касается, Баратеон. Каждый из этих людей в тысячу раз лучше самодовольной пустышки, предателя и тиранишки. Вали к своей курице Тирелл, ты для меня никто. Повторяю по буквам: н-и-к-т-о, пустое место.

— Детка, не дури. Даю тебе последний шанс — поехали с нами в Кай-Эль. Не переживай, я уверен, что Маргери согласится на секс втроём…

К скандированию «Оккупанты — вон!» неожиданно прибавилось «Армия с народом!». Это заставило Сандора отвлечься от семейной разборки Ким и её экс-бойфренда, и прислушаться к спору на лужайке.

— …Я действительно получил приказ не воевать против вас. Это правда, — майор горных стрелков сплюнул. — Но и приказа оказывать вам содействие я тоже не получал. А если бы получил — не стал его выполнять. Наше левачьё — наше внутреннее дело. В вашей помощи мы не нуждаемся.

Гора заскрежетал жёлтыми зубами:

— Я так и думал. Все вы заодно. Что ваши коммуняки, что ваша армия — предатели, бунтовщики и враги нации.

— Ты что-то путаешь, дружок, — майор прищурил глаз и положил руки на бёдра. — Мы тут твоей грёбаной стране не присягали, да и с нацией твоей семью создавать не собирались.

— Если вы не хотите быть нашими друзьями, то будете нашими врагами, — братец пожал плечами. — Выбор невелик. Нормальные люди Долины пойдут за нами. А вы можете пойти и отсосать у драконьего короля, например. Итак, я хочу…

— А я хочу, чтобы нацистское отродье убралось из Чаячьего города, — прервал его бородатый парниша с повязкой на левом глазу. — А заодно из Долины, Вестероса, и этого мира вообще.

— …Я хочу, чтобы вы сложили оружие, — закончил Гора.

— Довольно трепаться. Иди сюда и возьми его, — с этими словами одноглазый выхватил пистолет.

Лейтенантишка и Григор схватились за оружие одновременно.

— Решили поиграть в Дикий Восток, ковбои? — Гора навёл ствол на оппонента. — Давно тебе пора сдохнуть, Берик Дондаррион.

— Сегодня отличный день, чтобы умереть, — «Беретта» появилась из нагрудной кобуры соколиного майора быстрее, чем Сандор успел моргнуть. — Но перед этим, клянусь богами, я не откажу себе в таком удовольствии и отправлю в пекло парочку западников.

Сокол-ковбой целится в лейтенантишку, лейтенантишка целится в сокола-ковбоя, Гора целится в одноглазого, одноглазый целится в Гору. Быстрый — дерзкий — плохой — мёртвый, смертельный квадрат.

Сейчас можно сделать так: вскидываешь винтовку, целишься, нажимаешь на спуск — бах! — голова братца превращается в фарш, а сам бежишь прочь, пока все пребывают в шоке. Пару-тройку часов назад Сандор наверняка именно так бы и поступил, но сейчас, к своему глубокому сожалению, он протрезвел достаточно, чтобы отбросить этот превосходный план.

Непрерывно галдевшие на протяжении всей беседы студенты замолкли и застыли. Кепи замерли напротив шляп с перьями. Пятнистые против зелёных. Пистолет против пистолета, винтовка против винтовки. Шкряб-шкряб, в наступившей тишине было слышно, как ворон разгуливает по ветке дуба над его головой. Цвяк-цвяк, патронная лента расположившегося за скамьёй пулемётчика покачивалась, поблёскивая латунью.

Сандор тихо выплюнул сигарету и выдохнул. Ситуация была идиотской, совершенно идиотской. Самой идиотской из всех, в которых ему когда-либо доводилось оказываться.

* * *

​

Когда спорившие на лужайке офицеры схватились за пистолеты, Донтос от неожиданности едва не свалился с БМП. Следом за ними повскидывали оружие и стоявшие рядом солдаты. «Как в фильмах Тарантино», — подумал он и судорожно сглотнул, пытаясь унять дикую дрожь в конечностях. Ткань трусов предательски быстро пропитывалась тёплой мочой.

Донтос Холлард — хронический лузер, и если сейчас начнётся стрельба, он умрёт первым. Сто процентов. Он знал это точно. По-другому просто быть не может. Нужно было срочно сматываться в какой-нибудь тихий уголок и отсидеться там, пока всё не успокоится. Срочно. Прямо сейчас.

— Я з-з-займу позицию за машинами, — пробормотал он в сторону сидевшего рядом жандарма. Тот ничего не ответил.

Донтос осторожно двинулся к носу БМП, стараясь не провалиться в открытые верхние люки. Кажется, посреди всей этой суматохи никто не обращал на него внимания.

Уже приготовившись спрыгнуть на землю, он почувствовал, как левый ботинок негромко чавкнул и заскользил по броне — да так неожиданно, что Донтос начал терять равновесие. Брошенный под ноги взгляд выявил причину произошедшего — помидор. Это был грёбаный гнилой помидор, размазанный по наклонному листу стали. Шёпотом выругавшись, он плюхнулся на задницу, машинально вцепившись в цевьё и рукоять винтовки. И тут спусковой крючок вместо того, чтобы остаться неподвижным, как и положено, вдруг отреагировал на случайное нажатие.

Но как? Как?

В эту ужасную секунду Донтос отчаянно пытался понять, что произошло. Проклятый кошмар. Это просто проклятый кошмар, и сейчас он проснётся. Отбойные молотки застучали в ушах, а вслед за полетевшими в глазах кровавыми звёздочками прилетел и ответ на вопрос. Прошлой ночью им пришлось разгонять выстрелами в воздух футбольных фанатов, малевавших антизападные граффити стене разгромленного полицейского участка. Очевидно, именно тогда он и забыл поставить оружие обратно на предохранитель. Какой же он идиот.

«Идиот, — пронеслось в голове, пока пуля мчалась по каналу ствола, — неудачник, долбаный неудачник!».

* * *

​

Бах!

Голова экс-бойфренда рыжей девицы лопнула, как арбуз, разбрызгивая по её личику серую кашицу мозгов вперемешку с кровью. Тело парня повалилось прямо на девицу, сшибая её с ног. На мгновение Сандору почудилось, будто выстрел был произведён откуда-то сзади, со стороны парковки, но разбираться в этом было некогда — цепная реакция уже пошла.

Бах, бах! — одноглазый и Гора выстрелили друг в друга одновременно, и оба упали в траву. Раненые или мёртвые — Сандор не разглядел. Было бы просто отлично, если мёртвые.

Бах! — сокол-ковбой оказался медленнее лейтенантишки. Майор опрокинулся на спину, не выпуская из руки пистолет. Простят ли ему боги не сдержанную клятву?

Бах! — палец Сандора сам нажал на спуск. Тяжёлая винтовочная пуля прошила солдата в шляпе насквозь, вышибая из его туловища алый кровавый фонтанчик и куски мяса.

Бах, бах, бах-бах-бах!

Одиночные выстрелы и короткие очереди слились воедино. За три или четыре секунды десятка два солдат и зевак с обеих сторон упали на землю — кто-то лежал неподвижно, кто-то ещё подёргивался, кто-то просто притворялся мёртвым. Люди в униформе и гражданской одежде бросились врассыпную, укрываясь за клумбами, деревьями, скамейками и машинами.

Вся эта спонтанная бойня на травке в залитом солнышком парке выглядела настолько сюрреалистично, что в другой ситуации Сандор просто расхохотался бы и пообещал себе больше не бухать на ночном патрулировании. Но нет, всё это происходило в реальности.

Боковым зрением он заметил венчик пламени, вспыхнувший у дульного среза повёрнутого в его сторону пулемёта, и понял, что уже не успеет ничего сделать. Бах-бах-бах-бах, длинная очередь со звоном прошлась по стене паба, высекая искры из камня и выбивая стёкла подвальных окон. Сандор рухнул за массивную урну, ощущая адскую боль в левом боку: кровь, пульсируя, выливалась из раны чуть выше ремня, окрашивая чёрные, зелёные и коричневые пятна на рубашке в тёмно-красный цвет, будто разлитый вишнёвый сироп.

Собравшись с силами, он подкатился ближе к стене, протиснулся в разбитое окно и рухнул с двухметровой высоты на широкий стол. Дерево отчаянно затрещало под телом Сандора и проломилось, сбрасывая его на холодный пол «Глубокой норы». Бум-бум-бум, громко и ожесточённо заработала автоматическая пушка БМП. Хлопки выстрелов и крики людей доносились до Сандора откуда-то сверху, как если бы он уже провалился в седьмое пекло.

Он обнаружил себя лежащим на полу лицом вниз среди обломков стола, а пиво бурными весенними ручьями хлестало на пол из пробитых пулями бочек: бурое, янтарное, ароматное. Уровень алкоголя в подвальчике медленно поднимался до отметки «наводнение», смешиваясь с вытекающей из него кровью. Капля крови в бочках пива.

«Не самая поганая смерть», — подумал он напоследок, пересохшим языком слизывая с пола прибывающую жидкость.