Мозаика (гет)

Остаток месяца пролетел незаметно. Гермиона успела написать статью о потерянном, а потом найденном единороге, неудачной попытке ограбить Гринготтс, редкой бабочке, чудом долетевшей до Англии — все бы ничего, но бабочка пела, причем весьма противным высоким голосом. Все шло своим чередом. Почти все.

Скоро после выхода первой статьи Панси стало очевидно, что Скитер так просто не отдаст свою роль королевы сплетен. Стоило Гермионе выйти на улицу, как ее сразу же окружали репортеры, пытающиеся выведать хоть что-нибудь о них с Драко. Пару раз объявлялась и сама неугомонная Рита. Особенно Гермионе запомнился случай, когда Скитер подкараулила ее у самого выхода из дома. Едва увидев рядом с крыльцом что-то кричаще-фиолетовое, Гермиона попыталась вернуться назад, но не тут-то было. За ее спиной уже стоял низенький коротышка с магической камерой, а крашеная блондинка с сардонической усмешкой шла ей навстречу.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, я бы хотела задать вам пару вопросов, — услышала Гермиона стандартную фразу.

— А я бы не хотела на них отвечать, — кисло буркнула она и аппарировала.

Она была уверена, что Скитер даже из этой фразы сможет вытащить сенсацию. Так оно и оказалось. На следующий день в «Пророке» вышла статья с многообещающим названием «Только ли счастье любит тишину? Какие секреты скрывают Грейнджер и Малфой?» Весь смысл сводился к тому, что Драко и Гермиона почему-то не хотят контактировать с таким уважаемым изданием, как «Пророк». Из этого делался вывод, что им точно есть, что скрывать. В последнем абзаце Скитер обещала, что уж она-то, в отличие от подозрительно-восторженной газетенки под названием «Мозаика», сможет рассказать читателям всю правду.

После этой заметки Панси настолько вышла из себя, что накричала на Гермиону.

— Как только видишь эту стерву, беги! Не раскрывай своего рта! Ни на полслова!

— Панси, ты же понимаешь, что и из молчания можно многое вытащить. И вообще, если бы не твой план… — попытался успокоить ее Малфой.

— Твоя фальшивая подружка поставила под угрозу все, что ты делаешь, а ты обвиняешь в этом меня? — взвизгнула Паркинсон и тут же удалилась, не желая иметь дела с толпой неблагодарных слушателей.

Блейз, присутствовавший при этом разговоре, осуждающе покачал головой.

— Дрейк, ты знаешь ее больше десяти лет, но все равно наступаешь на одни и те же грабли. Неужели ты еще не запомнил, что она терпеть не может, когда переводят стрелки. Тем более, если их переводят на нее.

С того момента Гермиона почти не выходила на улицу — только аппарировала к месту назначения.

* * *

Джинни с остервенением отдирала плакат «Холихедских гарпий» от стены. Ей надоело каждый день видеть ужасно расстроенное лицо матери — она не собиралась менять свое решение. Они с Гермионой уже расчистили гостевую спальню, поставили туда симпатичный шкаф и письменный стол. Вообще-то, Джинни хотела подождать до конца месяца, но обстановка в «Норе» стала просто невыносимой.

Мистер Уизли, попытавшийся что-то сказать о том, что пора бы отпустить Джинни на свободу, был быстро остановлен гневным взглядом жены. Молли ядовито сказала, что он о своих маггловских приборах беспокоится больше, чем о родной дочери, поэтому не имеет права ничего говорить.

Рон ходил хмурый и в конфликт не вмешивался. Только раз он краешком рта посоветовал Джинни начать собирать вещи заранее.

— Иначе мама тебя из дома не выпустит. Если понадобится — хоть вечным клеем все зальет. Тебя в том числе.

Джинни тогда не поверила брату — с каких это пор Рон стал экспертом в намерениях матери. Но после двух недель, наполненных слезами, упреками и осуждением, она все же начала понемногу переносить свои вещи в квартиру Гермионы, молясь, чтобы мать не заметила заранее.

Так продолжалось уже на протяжении недели. Джинни уходила на тренировку, потом возвращалась домой, принимала душ, собирала часть вещей понезаметнее и перетаскивала их к Гермионе.

Как-то раз она не успевала зайти домой, поэтому взяла мешок с одеждой с собой на тренировку. И как же ей не повезло — именно в этот раз ее решил встретить вездесущий Забини. После продолжительных выпытываний Джинни сдалась и рассказала Блейзу о своем переезде. Тот одобрительно хмыкнул.

— Ну, я как твой молодой человек просто обязан тебе помочь.

Джинни опешила.

— С каких это пор мы с тобой встречаемся?

— Ты же сходила со мной на свидание, — Блейз хитро прищурился. — Или ты будешь отрицать, что пошла на квиддич в мою личную ложу.

— Это было по работе! — Джинни залилась краской. — И мы с тобой не встречаемся!

— Как скажешь, милая, — умиротворяюще сказал Блейз. — В общем, я бы на твоем месте подумал над моим предложением. В конце концов, мы можем взять пример с наших дорогих друзей и притвориться, что встречаемся. Под этим предлогом ты сможешь пригласить меня домой, и мы вдвоем перетащим все оставшиеся вещи.

— А тебе-то что с этого? — подозрительно спросила гриффиндорка.

— Я проведу с тобой больше времени, незабвенная. Тогда ты обязательно поймешь, насколько я хорош, влюбишься, и ложь станет правдой, — Блейз мечтательно закатил глаза.

Джинни недоверчиво фыркнула, развернулась к выходу и бросила через плечо.

— Тогда не будем тянуть гиппогрифа за хвост, мой верный рыцарь. Встреть меня здесь же через два часа.

* * *

Панси привычно аппарировала в аврорский центр. В последнее время она здесь часто появлялась.

Сначала причиной было интервью с тренером Хейдибером. Драко попросил ее написать хвалебную статью о заслуженном авроре. Кроме того, ни для кого не было секретом, что у него были довольно экстравагантные методы и своеобразная манера речи. Панси было поручено взять интервью и интересно, с определенной перчинкой, подать этот разговор читателям. Следом в дело вступала Грейнджер, которая собрала внушительный объем информации о подвигах самого Хейдибера и его учениках.

Статья получилась шикарная. Довольный Блейз после ее выхода ходил по редакции и каждому встречному сообщал, что продажи увеличились на четыре с половиной процента.

После того, как очаровательная Панси поболтала с Хейдибером, тот предложил ей посетить несколько тренировок. Обычно Паркинсон ни за какие деньги не согласилась бы смотреть на мучения новобранцев в душном зале, но в тот раз почему-то согласилась.

Сегодня была уже вторая тренировка, на которой она присутствовала.

На первой авроры должны были как можно быстрее добежать с дымящимся шариком от одной стены до другой и деактивировать его. Проблема была в том, что шарик взрывался почти сразу, обстреливая бегущего набором стандартных заклинаний вроде щекочущего. Внутри первого шара обнаруживался второй, поменьше. Этот взрывался еще через пять секунд и выпускал наружу уже что-то посерьезнее, например, чары подножки, левитации или замедления. Всего взрывов было пять. Пятый, самый опасный, с чудовищной скоростью заставлял бедняг мчаться вперед и впечатываться в стену. Как объяснил тренер Хейдибер с дьявольской усмешкой:

— Это научит их бегать быстрее.

К глубокому удивлению Панси, Рыжий Идиот, Перед Лицом Которого Кто-то Взорвал Гранату С Веснушками, справлялся неплохо. Когда она вошла в зал, он поперхнулся, слегка побледнел и повернулся к Поттеру, что-то со злостью ему говоря. Паркинсон удовлетворенно улыбнулась и невинно помахала Гарри. Тот скосил глаза на друга, но все же осторожно качнул рукой в ответ. Рон аж задохнулся от ярости, а Панси хихикнула. Видимо, эта самая ярость и помогла ему добежать до злополучной стены с пугающе уменьшившимся шариком, не взорвав его.

Сегодня Панси снова решила заглянуть к аврорам. В конце концов, наблюдая за ними, она чувствовала что-то вроде азарта.

«Как будто я на скачках», — перед ее внутренним взором на четвереньках проскакали Поттер и Уизли.

Как только она вошла в уже знакомый зал, все затихли, продолжил говорить только один человек.

— А в школе она была похожа на мопса, — весело воскликнул Уизли, посмеиваясь. — И еще она постоянно бегала за Малфоем, как собачонка. Совсем как мопс.

Панси злобно сощурилась.

— Знаете, а в школе Уизли был похож на бульдога. Вцепился Поттеру в ногу и так и не отпускает до сих пор, — зловеще веселым тоном сообщила она.

Рон медленно повернулся к ней.

— Что ты опять здесь забыла, змеюка?

— Не твое дело, грязная псина.

— Чистокровная корова!

— Придурошный оборванец!

— Подстилка Малфоя!

— Ребенок тетушки Грейнджер!

— Пожирательница Смерти!

В зале воцарилась тишина, а потом Панси выхватила палочку и крикнула:

— Петрификус Тоталус.

Рон замер, сраженный ее заклинанием. Панси, угрожающе играя палочкой, медленно направилась к своей жертве. Авроры молча расступались перед ней, опасаясь за свое здоровье.

— Флиппендо, — почти ласково сказала она, гневно глядя на Уизли. Его голова мотнулась, а по щеке разлился красный след от удара.

— Еще раз ты посмеешь бросить в мой адрес такие обвинения, тебе придется гораздо хуже, — прошипела Панси, сбрасывая маску аристократической вежливости. В ее груди бушевала ярость — как этот мальчишка посмел сказать такое ей?! — Флиппендо.

На этот раз чары ударили Рона в руку. Он смотрел на Панси с ужасом. Кажется, ему не приходило в голову, что она может пойти на такое.

— Флиппендо!

— Панси, хватит, — попытался остановить ее Поттер, но она не послушала.

— Флиппендо! Флиппедо! Флиппендо!

— Экспеллиармус, — произнес Гарри, и ее палочка оказалась у него в руках. Панси в бешенстве взглянула на него, а потом преодолела оставшееся до Рона расстояние и дала ему звонкую пощечину.

— Не смей, — тяжело дыша, выдохнула она и протянула руку за своей палочкой. — Клянусь, я больше не ударю.

Гарри отдал ей оружие.

— Совсем неплохо, мисс, — протянул невесть откуда взявшийся Хейдибер. — Вот только я бы слегка разнообразил заклинания. Вы ведь знаете и другие боевые чары, не так ли?

Панси ошарашенно взглянула на говорившего и кивнула.

— Отлично, — тренер хлопнул в ладоши. — Всем отойти к стенам, будет магическая дуэль. Давно хотел показать вам, что это такое. Мисс Паркинсон, пожалуйста, к левой стене. Аврор Уизли — к правой.

Хейдибер снял с Рона парализующее заклинание, и тот, не глядя по сторонам, выполнил приказ.

— Сходитесь, — крикнул тренер.

— Инкарцео!

— Конъюнктивитус!

— Таранталлегра!

— Остолбеней!

— Протего! Остолбеней Дуро!

— Экспеллиармус!

— Левикорпус!

— Импедимента!

Панси и Рон с ненавистью смотрели друг на друга и не собирались останавливаться.

— Между ними какие-то личные счеты, ха? — спросил тренер у Гарри, наблюдая, как Панси уклоняется от красного луча и посылает в Рона режущее заклинание.

— Можно и так сказать, — вздохнув, ответил Гарри. Ему катастрофически не нравилось происходящее. Мало того, что Рон сумел-таки вывести хладнокровную Паркинсон из себя, так еще и попал с ней в условия дуэли. Зная, насколько сильно они не переваривают друг друга, Гарри не ожидал ничего хорошего.

Раздался вскрик, и левая рука Панси превратилась в змею. Паркинсон ухмыльнулась и наслала на свою пострадавшую руку чары удлинения. Змея стала быстро расти и вскоре обернулась вокруг Рона, связывая тому руки.

— Диффиндо, — тот не собирался сдаваться и ранил рептилию. Панси рассерженно выдохнула и крикнула:

— Протего Максима, — чары щита теперь полностью покрывали ее вместе с измененной конечностью.

— Долго ты так не протянешь, — презрительно фыркнул Рон.

— Посмотрим, — прошипела Панси. На ее обычно бледной коже загорелся нездоровый румянец.

— Тренер, это плохо. Чем дольше ее рука находится в таком виде, тем хуже ей потом будет, — взволнованно произнес Гарри. В этот момент раздался душераздирающий вопль — змея укусила Рона в шею.

— ОСТАНОВИТЕ ЭТО! — потребовал Гарри. Хейдибер немного побледнел, но лишь отрицательно мотнул головой. Тогда Гарри ринулся вперед и призвал сильный ветер. Противников разнесло в разные стороны. Гарри парализовал обоих и заорал:

— Быстро, кто-нибудь, помогите доставить их в Мунго!

* * *

Драко спокойно сидел в редакции и просматривал последнюю сводку новостей, когда к нему в окно постучалась сова. Молодой человек удивленно нахмурился — все рабочие вопросы обычно решались через самолетики. Совы же прилетали, только если что-то случалось. Драко почувствовал, как сводит желудок от нехорошего предчувствия.

Отвязав от лапы совы коротенькую записку и пробежав ее глазами, он взревел:

— УИЗЛИ СДЕЛАЛ ЧТО?!

* * *

Десять минут спустя Драко и выдернутая из середины написания статьи Гермиона быстро шли по широкому коридору Мунго. Они молчали, но, кажется, были солидарны в своей злости на неудавшихся дуэлянтов.

Наконец молодые люди нашли нужную дверь и вошли.

— Ну наконец-то!

Гарри поднялся им навстречу. Гермиона обняла его, а Драко сухо кивнул и спросил:

— Так где?..

Гарри тяжело вздохнул и немного отошел в сторону, открывая прибывшим обзор. Гермиона и Малфой синхронно шумно втянули в себя воздух.

В палате было всего две койки. На левой лежал пепельно-серый Рон с перебинтованной шеей и стеклянным взглядом. На правой покоилась Панси. Ее левая рука лежала поверх покрывала и все еще была покрыта чешуйками. Выглядели оба пострадавших прескверно.

— Гарри, ты не мог бы ввести нас в курс дела? — попросила Гермиона, зачарованно разглядывая изумрудную вязь чешуи на запястье Панси.

— Рон обозвал ее Пожирательницей, она его избила, потом появился Хейдибер и втянул их в дуэль. А так как они ненавидят друг друга, оба не слишком-то сдерживались. В итоге у Панси вместо руки оказалась ядовитая змея, а затем Рон оказался ею укушен.

— Какой же Уизли все-таки придурок. Почему он не в курсе, что людей нельзя превращать в животных, тем более наполовину?! — отчасти зло, отчасти страдальчески произнес Малфой.

— Но-но, Панси тоже была виновата. Если честно, первый раз вижу, чтобы она настолько вышла за рамки своего образа, — Гарри задумчиво взлохматил волосы.

Драко фыркнул, явно не соглашаясь, но промолчал, что-то сосредоточенно обдумывая.

— Мы можем им чем-нибудь помочь?

— Нет, не думаю. Состояние у них уже стабильное, так что не думаю, что нужно задерживаться здесь надолго.

Через некоторое время Гарри, Драко и Гермиона благополучно дошли до выхода на улицу и застыли в немом шоке. Перед дверями Мунго толпились журналисты с перьями и камерами наизготовку. Кажется, этой бесцеремонной армии было плевать, как они выглядят для магглов.

— Грейнджер, черт, Гермиона, нам надо что-то сделать, — сквозь зубы сообщил Малфой.

— Обними меня за талию, улыбайся, — сориентировалась та и нацепила самое счастливое выражение лица, на какое была способна.

— Милая, ты выглядишь слишком счастливой для той, кто оставил лучшего друга в больнице, — прошипел Драко.

Сияние Гермионы несколько померкло, и она попыталась добавить немного печали в свой образ.

— Вот так уже лучше.

— Ребята, а вы уверены, что это необходимо? — со странным выражением поинтересовался Гарри. Казалось, что он пытается перебороть сильное желание оставить странную парочку в Мунго — просто на всякий случай.

— Да! — был лаконичный и очень единодушный ответ.

— Панси нас и без всяких змей покусает, если узнает, что мы были недостаточно убедительны. Ну что, готова? — Малфой с заговорщическим видом подмигнул.

Гермиона кивнула, и все трое вышли на улицу. В первую секунду они были просто ослеплены вспышками камер. Из толпы посыпался град вопросов и предложений. Кажется, Гермиона услышала что-то о том, чтобы они с Драко попозировали верхом на фестралах, чтобы получились эффектные снимки.

Внезапно среди серой массы рядовых журналистов мелькнул яркий всполох синего плаща с не менее яркой лимонного цвета оторочкой. Гермиону передернуло — она прекрасно понимала, что вряд ли найдется второй человек с таким же чудовищным вкусом. И точно, вперед выступила не кто иная, как Рита Скитер.

— Надо срочно сматываться отсюда, — прошептала Гермиона, но опоздала.

— Мистер Малфой, — певуче начала ведьма, — что вы можете сказать о ваших отношениях с мисс Грейнджер? Ваша мать одобряет их?

Этого ей говорить явно не следовало. Выражение лица Драко никак не изменилось, но Гермиона почувствовала, как сильно забилось его сердце. Она успокаивающе провела рукой по его плечу, пытаясь предотвратить взрыв.

— Мисс Скитер, вы, очевидно, всегда очень интересовались чувствами моей матери, не так ли? Могу я узнать, не были ли вы случайно автором той чудесной статьи о контрабанде из Румынии? — учтиво склонив голову, сказал Драко.

Скитер еле заметно напряглась, но решила проигнорировать его выпад и попытать счастья с другим вопросом.

— Мне кажется, молодые люди, вы держитесь друг с другом холодновато. Хватает ли в вашей связи эмоций, может быть, страсти?

Это была явная провокация, но они были поставлены в тупик — Скитер была мастером своего дела. Или они все отрицали, но при этом неугомонная журналистка начинала убеждать всех в том, что им не хватает теплоты, а это значило, что они переставали быть интересными читателю. Или же им нужно было как-то доказать обратное.

Видимо, эта логическая цепочка провертелась в голове и у Малфоя, потому что он мягко сказал:

— Наши с Гермионой отношения просто идеальны.

После этого он наклонился и поцеловал Гермиону.

Гарри, все это время стоявший рядом, сильно побледнел.

Камеры защелкали с утроенной силой.

Рита Скитер выглядела так, как будто снова узрела соплохвоста.

А Драко и Гермиона все продолжали увлеченно целоваться.

Сначала та опешила и инстинктивно попыталась отстраниться, но скоро сдалась под его яростным натиском. Похоже, Малфой таким способом избавлялся от лишней энергии. Недолго думая, Гермиона ответила на поцелуй, с удивлением отмечая, что ей нравится. Да-да, она получала удовольствие от всего происходящего.

Наконец, Малфой и Грейнджер оторвались друг от друга, тяжело дыша. Они завороженно смотрели друг другу в глаза еще несколько долгих секунд, пытаясь осознать, что они только что сделали. Кажется, оба забыли, где и в какой ситуации находятся.

Гарри крякнул, схватил их за плечи и аппарировал. Появились они в Косом Переулке. Гермиона и Драко быстро отстранились друг от друга и моментально почувствовали себя неловко.

Гермиона поняла, что ее щеки заливает предательский румянец. Она низко опустила лицо, скомканно попрощалась и поскорее перенеслась к себе в квартиру. Добравшись до своей комнаты, она упала на кровать и похлопала себя по все еще горящим щекам.

«Мерлин, что со мной происходит? Это же просто постановка, фикция, фарс! Все должно быть так, как обычно!»