Мозаика (гет)

— Один «Ежедневный Пророк», пожалуйста.

— Держите, с вас пять кнатов.

— Спасибо.

Джентльмен в строгом сером пальто развернул свежую, еще теплую газету и пробежал глазами по первой полосе.

«"ЕЖЕДНЕВНЫЙ ПРОРОК" НЕПОБЕДИМ — ЭТО НАША ГАЗЕТА НОМЕР ОДИН!

"Ежедневный Пророк" вновь доказал, что может называться самым влиятельным изданием для волшебников и волшебниц. Наша газета снова выиграла премию «Газета Года». Нас поддержали не только вы, уважаемые читатели, но и комиссия тайных экспертов, чей голос весил 50 процентов от финального результата. Спасибо всем, кто голосует за нас из года в год. Своей победой мы вновь подтвердили право публиковать новости по договору с Министерством Магии, а также доказали свое неоспоримое первенство среди всех волшебных изданий!»

Джентльмен усмехнулся. Кто бы сомневался, что хитрецы из «Пророка» снова наложат лапы на договор с Министерством. Такая ситуация повторялась из года в год: каждый январь на первой полосе возникала восторженная заметка об очередной победе. Однако в этот раз все должно измениться. Он, Драко Малфой, наконец собрал необходимые силы, чтобы вступить в борьбу.

До следующей премии осталось двенадцать месяцев.

Гермиона шла по Косому переулку и тихонько напевала себе под нос. Настроение у нее было просто отличное. По четвергам она всегда заходила во «Флориш и Блоттс», чтобы помочь хозяевам разобраться с архивами. Взамен Джеймс Флориш и Генри Блоттс разрешали постоянной посетительнице и помощнице исследовать самые редкие экземпляры, которые обычно не выставлялись на обозрение широкой публике.

Именно поэтому четверги были для Гермионы особенными днями — в них всегда случалось что-то интересное. К сожалению, в остальные дни ей не хватало событий. Временами она со вздохом вспоминала веселые школьные годы и в глубине души отчаянно желала, чтобы с ней продолжали случаться чудеса.

Однако после окончания войны чудеса и опасности не торопились приходить к Гермионе Грейнджер, и она потихоньку начинала привыкать к монотонной работе. Работала она в Министерстве, в отделе Магического Правопорядка. Когда Грейнджер окончила школу, она действительно надеялась что-то изменить в мире. Тем более после отгремевшей войны с Волдемортом изменения просачивались даже в самые традиционные области. Однако вместо захватывающей борьбы за права ущемленных слоев населения Гермиона получила горы бумажной работы. Первое время она даже радовалась такому повороту дел, потому что рутина помогала забыть об ужасах войны. Но скоро эта радость начала истощаться, а на смену ей пришла смертельная скука.

Ее лучшие друзья, Гарри и Рон, выбрали для себя путь авроров и целыми неделями пропадали на курсах подготовки. С Гермионой они виделись не так уж часто, поэтому считали, что она, как они сами, вполне довольна своей жизнью. Но Грейнджер довольна не была. Но, как это ни парадоксально, всей ее львиной смелости не хватало, чтобы бросить нелюбимую работу и найти занятие себе по душе. Беда была еще и в том, что Гермиона не могла представить себя в другом амплуа — работа в Министерстве всегда казалась ей наиболее правильным решением. Быть аврором вместе с Гарри и Роном она не хотела — слишком свежими были раны, которые оставила им всем разрушительная злодейка-война. Стать целителем было заманчиво, но Гермиона понимала, что ее жалость к пациентам никогда не позволит ей быть действительно хорошим колдомедиком — в этой сфере нужно было уметь отставить эмоции в сторону и делать свое дело.

Единственный путь, который не раз приходил ей в голову, был слишком невероятным для Гермионы, чтобы та начала воспринимать его всерьез: она любила писать. Можно сказать, это было ее хобби — иногда поставлять статьи для научных и ненаучных изданий на разнообразные темы. Журналистика позволяла ей почувствовать себя живой, оказаться в самом центре круговорота событий и информации.

Но репортеры всегда ассоциировались у нее с незабвенной Ритой Скитер, которая, к слову, дала о себе знать сразу после окончания войны. Ее потрепанное Прытко пишущее перо породило с тех пор немало сплетен, пожалуй, еще более ядовитых, чем раньше. Кроме того, Гермиона нередко сталкивалась с редакторами, которые пытались навязать ей точку зрения или запретить говорить в своих статьях правду. Гермиона ненавидела такие ситуации, что было еще одной причиной не менять текущее положение дел — в Министерстве ее хотя бы не заставляли лгать. Все это заставляло Гермиону с содроганием откладывать карьеру в области СМИ в самый дальний ящичек сознания.

Однако все такие ящички имели опасную тенденцию открываться.

* * *

Гермиона зашла в магазин со знакомой вывеской и приветливо улыбнулась девушке, стоящей за кассой. Навстречу ей вышел Джеймс Флориш и, как обычно, сообщил последние новости:

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Сегодня нам привезли редчайшее издание «1000 величайших ядов». Я предполагаю, что это может быть экземпляр из самого первого тиража!

— Превосходно, мистер Флориш, — ее глаза загорелись азартом. — Могу ли я взглянуть на него?

— Конечно-конечно, пройдемте в хранилище.

Гермиона вот уже час как наслаждалась замечательно сохранившимся экземпляром первого в истории зельеварения справочника по ядам, как вдруг дверь в полутемное хранилище приоткрылась, и показалась голова мистера Флориша.

— Мисс Грейнджер, прошу прощения за беспокойство, но здесь молодой человек, который утверждает, что ищет вас, — голос владельца магазина был совершенно нейтральным, но Гермиона сумела различить в нем тщательно скрытое недовольство. Она отлично поняла его причину — мистер Флориш не хотел никого подпускать к самым ценным образцам своей коллекции. Поэтому Гермиона спешно вышла навстречу незваному гостю, услышав тихий благодарный вздох хозяина лавки.

Каково же было ее удивление, когда она услышала над ухом смутно знакомый голос.

— Гре-е-ейнджер, какие люди. Хотя ничего удивительного — встретить тебя в библиотеке довольно закономерно.

Гермиона подняла голову и увидела перед собой Блейза Забини, слизеринца того же года обучения. Все, что она о нем знала, формулировалось довольно легко — лучший друг Малфоя. Прокручивая в голове принцип «Друг моего врага — мой враг», она собиралась ответить что-нибудь резкое и заставить незваного гостя убраться, но была остановлена взмахом его ладони.

— Прежде, чем ты скажешь мне что-нибудь грубое и несомненно ранящее мою нежную душу, послушай меня. Я знаю, что ты хочешь писать, но тебе мешают лицемеры, любящие продавать честность своих газетенок, но при этом называющие себя журналистами. У меня есть к тебе предложение. Мой друг хочет основать альтернативное издание, которое будет освещать не только новости и сплетни, но и кучу других аспектов. В том числе и тех, о которых раньше писала ты. Было бы неплохо, если бы ты стала с нами сотрудничать. Ты получишь отсутствие ограничений, а мы — не самого худшего журналиста. Если ты сейчас скажешь, что тебе не интересно, то я развернусь и уйду и, я обещаю, ты никогда меня больше не увидишь.

Гермиона медленно склонила голову набок, не уверенная в том, что она только что услышала. Ей на блюдечке предлагали ее собственную мечту, причем предлагал малознакомый слизеринец. Конечно, такие условия были ей интересны, но в равной мере и подозрительны.

Она решила прояснить смущающие ее моменты.

— Забини, два вопроса: откуда такие глубокие познания в моей биографии?

— О, это просто. Тебя посоветовал твой прошлый редактор.

— Майкл? Я думала, он меня не выносит.

— Именно так и есть, но даже в отрицательных отзывах нужно уметь искать нужную информацию, тебе ли не знать. Хотя я услышал много интересного, — Блейз улыбнулся дьявольской улыбкой. Гермиона содрогнулась, представив, что конкретно мог наговорить ее бывший начальник. — А второй вопрос?

— Под «не самым худшим журналистом» ты подразумеваешь, что я лучшая в своем деле?

— Набиваешься на комплимент? — брови Блейза поползли вверх. Грейнджер, стоящая перед ним, явно стала увереннее после окончания школы.

— Хочу заставить тебя признать очевидное. Ты бы не обратился ко мне, грязнокровке, которую ненавидит твой лучший друг, если бы не считал, что мои статьи перевешивают это, — Гермиона скривилась, вспомнив оскорбление, которое преследовало ее в школьные годы.

— Признаю, ты победила, — Забини дурашливо поднял руки вверх, сдаваясь. — Но ты не права, никто уже давно не считает тебя грязнокровкой. В конце концов, никто и никогда не называл слизеринцев глупыми — поверь, мы можем признать поражение, если это очевидно.

— Если это выгодно, — поправила Гермиона.

— И выгодно, — согласился Блейз. — Видишь ли, Грейнджер, по сути это одно и то же. А Драко тебя сейчас явно не ненавидит — ему точно не до того.

Кажется, Забини хотел добавить что-то еще, но Гермиона категорически не хотела вспоминать о Малфое и, тем более, обсуждать, как у него дела. Она болезненно поморщилась при мысли об этом и решительно перебила:

— Хорошо, я готова попробовать работать с тобой.

В пятницу Гермиона взяла отгул в Министерстве и ровно в двенадцать часов дня стояла у дверей офиса. Собравшись с силами, Гермиона открыла тяжелую дверь и обомлела. Конечно, она и раньше бывала в магических редакциях, но эта была по-настоящему впечатляющей. Внутри невзрачного офиса скрывался бесконечный широкий коридор, у которого, казалось, вообще не было потолка. По этому коридору сновали волшебники и волшебницы, нагруженные кипами газетной бумаги. Вслед за ними стайками проносились служебные самолетики, наподобие тех, что использовались в министерстве. Слева и справа что-то звонило и трещало, доносился запах краски и отдаленные вспышки заклинаний. Гермиона почувствовала себя крошечной песчинкой, которую вот-вот унесет в неизвестном направлении. Она попыталась остановить пробегающего мимо волшебника в защитного цвета мантии.

— Извините, мне сказали прийти в кабинет А. Вы случайно не знаете, где это?

Волшебник затормозил рядом с ней, бешено вращая глазами от переполнявшей его энергии.

— Что, вы идете в кабинет А? Это или лучший день в вашей жизни, или вы будете проклинать его до самой смерти. Тут еще не понятно — кабинет или его хозяина, — он нервно хихикнул и завращал глазами еще быстрее. — Вам нужно подняться по конвейеру на самый верх, вы сразу поймете, что пришли.

И, не сказав больше ни слова, он поспешил прочь, на ходу превращая свои волосы в некое подобие веток.

Гермиона ошарашенно посмотрела ему вслед, гадая, что значило первое предложение. Не придя ни к чему путному, она двинулась по коридору и действительно увидела самый настоящий конвейер, на котором стояли люди, поднимаясь таким способом на следующие этажи. Это было немного похоже на маггловское метро и на маггловский же завод одновременно, за исключением того, что лента беспрепятственно проводила своих пассажиров сквозь стены и потолок. Потолок, очевидно, был на месте, просто был скрыт чарами, из-за чего люди на ленте как будто растворялись в воздухе, подойдя к границе.

Гермиона с минуту понаблюдала за работой странного средства передвижения, а потом и сама встала в небольшую очередь. Последовав примеру волшебницы перед собой, она аккуратно поставила сначала одну, а потом и вторую ногу на гибкую поверхность. Ее туфли сразу же намертво прилипли к неизвестному материалу, а вокруг тела возникла воздушная подушка, помогающая сохранить равновесие.

Миновав таким образом два или три этажа, Гермиона заметила, что осталась на конвейере в одиночестве. Внезапно лента остановила свое движение, как будто наткнувшись на невидимую преграду. Приятный женский голос поинтересовался:

— Вы пытаетесь пройти в кабинет А. Кто вы и с какой целью хотите нанести визит? Если вы не знаете ответа на какой-либо из этих вопросов, катитесь к черту.

Последняя фраза настолько сильно не сочеталась с мягким голосом и вежливыми интонациями, что Гермиона сначала даже решила, что ей послышалось. Решив не испытывать судьбу, она произнесла:

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, меня сюда послал Блейз Забини.

Кажется, ответ удовлетворил бестелесный голос, и лента эскалатора снова продолжила свое движение. Через мгновение Гермиона стояла на пороге кабинета, который, скорее всего, и был кабинетом А.

— Давно не виделись, Грейнджер, — произнес ужасно, ужасно знакомый голос. Гермиона повернулась на звук, искренне надеясь, что ей показалось. Но никакой ошибки не было — перед ней стоял самый невыносимый слизеринец, мечта всех хогвартских девчонок и просто невозможный придурок — Драко Малфой.

Гермиона поняла, что не в состоянии вымолвить ни слова. Она просто стояла и сверлила Малфоя взглядом в надежде, что тот исчезнет.

— Грейнджер, я не сгорю под твоим пламенным взором, можешь не стараться, — напомнил о себе он с еле заметной усмешкой. — Послушай, я понимаю, что ты не слишком хочешь со мной работать, но я думаю, мы, как взрослые люди, сможем наладить взаимовыгодное сотрудничество. По крайней мере, Блейз был в этом абсолютно уверен, — усмешка перестала прятаться в уголках его губ и заиграла в полную силу.

— О боже, ты и есть тот самый друг, который основал альтернативное издание. Какая же я дура! — Гермиона потерла виски пальцами и раздраженно вздохнула. Ей нужно было догадаться, что без подвоха не обойдется.

— Приятно слышать, — голос Малфоя так и сочился иронией. — Я рад, что ты стала более самокритичной после школы.

Гермиона, все еще в некотором ступоре, послала ему еще один ядовитый взгляд.

— А вот ты остался отвратительной чистокровной задницей! — она ожидала чего угодно: перепалки, продолжения разговора исключительно в холодном деловом тоне или даже проклятия, но она оказалась совершенно не подготовлена к виду хихикающего Драко Малфоя, да еще и невежливо тыкающего в нее пальцем.

— Ой не могу, неужели это свершилось. Тебя стали заботить вопросы крови больше, чем меня. Грейнджер, да ты застряла в прошлом, а для журналиста это неприемлемо. Или Блейз зря тебя расхваливал? — он поднял бровь.

— Ты блефуешь, — уверенно сказала Гермиона. Малфой просто не мог отказаться от своих старых принципов. Без них он не был бы Малфоем.

Тот резко стал серьезным.

— Повторю для недалеких только один раз. В современном мире невозможно и дальше придерживаться идеологии чистой крови, это элементарно небезопасно. Поэтому вряд ли ты еще услышишь от меня что-то вроде «грязнокровки». — Малфой нахмурил светлые брови.— Но ты сильно льстишь себе, если думаешь, что я не переносил тебя лишь из-за крови. Я не собираюсь сейчас развивать эту тему, это совершенно излишне. Я лишь хочу, чтобы ты работала со мной в команде в полную силу. Ты согласна?

— Малфой протянул ей руку, и Гермиона вспыхнула.

С одной стороны, этот мерзавец таки намекнул на ее отрицательные качества, не оставив ей возможности защититься. С другой, то, что он говорил, было весьма разумным. Скрепя сердце она осторожно пожала протянутую руку.

— Что мне нужно знать?

— В этом году мы вступаем в игру. Мы должны победить "Ежедневный Пророк" и стать следующей «Газетой года».

Фраза прозвучала несколько пафосно, но Малфой ничуть не смутился. Для достижения большего эффекта он взмахнул палочкой, и его окружила стайка невесть откуда взявшихся пурпурных самолетиков. Очевидно, он пытался почувствовать себя римским императором.

— Ты спятил? — вежливо поинтересовалась Гермиона. Сбили с толку ее не самолетики, а абсурдное предложение соревноваться с газетой, которая выигрывала с начала основания этой самой премии. Можно сказать, премия была придумана для «Пророка».

— Ничуть. Неужели тебя не раздражают эти постоянные переобувания в воздухе? «Ах, Гарри Поттер — золотой мальчик — лжец и обманщик — бриллиантовый мальчик — нежелательное лицо номер один — бог и спаситель». Интересная цепочка, не так ли? В общем, я хочу победить и наказать ублюдков из «Пророка», называющих себя журналистами.

— И как же мы это сделаем? «Пророк» годами господствовал среди всех газет.

— Именно об этом мы и поговорим на собрании штаба через месяц. А до этого посмотрим, на что ты способна.

* * *

Месяц спустя Гермиона стояла у ворот Малфой-мэнора, где проходило собрание штаба. Конечно, большой охоты входить в этот мрачный особняк она не испытывала. Чего стоили одни только воспоминания о безумном взгляде Беллатрисы, склоняющейся над ней. Однако выбирать не приходилось, вряд ли толпа людей поместилась бы в одном кабинете. Огромные же залы поместья как раз смогли бы выполнить эту задачу.

Размышления Гермионы были прерваны появлением домового эльфа в белоснежной наволочке.

— Мисс, хозяин ожидает вас. Мири проводит гостью хозяина в гостиную.

Грейнджер все же не удалось сдержать дрожь при упоминании той комнаты. Даже привычные мысли о домовых эльфах не могли в достаточной мере отвлечь ее от ужасного предчувствия. Каково же было ее удивление, когда планировка дома оказалась совсем другой, чем та, что навсегда врезалась в ее память. Гермиона грустно улыбнулась — видимо, не ее одну мучили не самые приятные воспоминания.

— Здравствуй, Грейнджер, неужели вовремя? — Малфой вышел ей навстречу в богато убранную прихожую. Он не ухмылялся, как обычно, а был по-деловому собран и серьезен. Даже одет был как-то подчеркнуто официально. Гермиона мигом почувствовала себя неуютно в своем любимом бежевом свитере и маггловских джинсах. «Надо было хоть мантию надеть, и то уместнее бы выглядело», — пронеслось у нее в голове. Следом за хозяином дома она прошла в гостиную.

Комната выглядела светлее и не производила того тяжелого впечатления, что раньше. На полу лежал толстый темно-зеленый ковер, посередине стоял массивный овальный стол из темного дерева. Стены гостиной были отделаны кремовым материалом с золотистым узором, который мягко переливался благодаря колеблющемуся свету свечей, висящих между окон в изящных светильниках. Комната действовала как будто успокаивающе. Повсюду чувствовалась женская рука. «Наверное, мать Малфоя постаралась» — рассеянно подумала Гермиона. Ее заворожили метаморфозы комнаты. Ничто в ней не напоминало тот холодный проклятый зал, входить в который ей так не хотелось.

У большого камина уже расположилась группа людей. Гермиона постаралась придать своему лицу самое дружелюбное выражение, она так хотела, чтобы этот коллектив оказался сплоченной командой. Справа послышался смешок.

— Если ты будешь корчить такие рожи моим гостям, то они разбегутся.

Гермиона покраснела и проворчала:

— Заткнись, Малфой, ты себя в зеркало не видел.

— Видел, и могу тебя заверить, мне понравилось, как и остальным нормальным людям.

Их короткая перебранка привлекла внимание остальных. Навстречу вошедшим повернулись знакомые и незнакомые лица.

— Грейнджер?! — до ушей Гермионы донесся недоверчивый голос, и она повернулась к его источнику. На нее с выражением крайнего удивления на лице смотрела Панси Паркинсон.

— Драко, милый, что она здесь делает? Ты что, нанял ее в свою газету? Кем? Секретаршей?

Гермиона почувствовала, как гнев медленно начинает подниматься внутри нее. Она хотела поставить противную слизеринку на место, но не успела.

— Панси, милая, Грейнджер наш ценный корреспондент, я уверен, вы поладите, — медовым голосом, умудряясь очень похоже передразнить Паркинсон, сказал возникший из ниоткуда Забини.

— Ты всегда во всем уверен! В последний раз ты уговаривал меня вложить деньги в компанию по продаже банок с особо чистым воздухом, который нужен для ухода за кожей! И ты был уверен, Блейз Забини, что это станет сенсацией! — все это Панси прошипела на одном дыхании, при этом тыкая острым отполированным ноготком в грудь Блейза.

Гермиона не сдержалась и хихикнула.

Гениальные планы такого рода, видимо, часто приходили Забини в голову. После пятого за неделю ее работы в редакции предложения, в котором Блейз был уверен на все сто процентов и сто миллионов галлеонов, Гермиона не выдержала. Когда Забини пришел к ней с шестым по счету планом — на этот раз попробовать найти тот яблочный яд из маггловской сказки, который может быть обезврежен поцелуем. Найти его следовало, конечно же, опытным путем. Блейз был совершенно уверен, что его поцелуи смогут оживить кого угодно, в том числе Гермиону, в том числе и после яда. Так вот, когда этот гениальный план был озвучен, Гермиона поняла, что ее терпение лопнуло, и она выпалила:

— Забини, у меня есть замечательная идея. Ты можешь воплотить это в жизнь на моей подруге. Она проспорила своему врагу желание, и он наложил на нее проклятие. Теперь бедняжка вынуждена превращаться в металлическую статую каждую холодную ночь и стоять в парке. Я абсолютно уверена, что твои поцелуи смогут снять его. Давай ты попробуешь на ней, если получится — я обещаю, я соглашусь на план с отравленными яблоками.

Блейз заинтересовался. Выяснив адрес парка, где каждую ночь стоит заколдованная красавица, он со счастливым видом покинул кабинет Гермионы.

На следующий день Забини пришел в редакцию мрачный с ободранными губами и опухшим языком. Гермиона подошла к нему с лучезарной улыбкой и поинтересовалась, могут ли они начинать с яблоками.

— Ты могла бы учиться на Слизерине, Грейнджер, — пробурчал тот в ответ, стараясь не шевелить губами. Гермиона смилостивилась и направила палочку на пострадавшее лицо.

— Ну или не могла бы, — уже четко выговорил заметно повеселевший Блейз. Но с гениальными планами больше не приставал.

* * *

Панси резко повернулась в сторону Гермионы, услышав смешок.

— Я все еще не понимаю, что она тут делает? И, Драко, когда наконец мы увидим Джокера? — голос Паркинсон смягчился. — Это, должно быть, уникальный человек. Недаром он пишет на столько разных тем. Я уверена, тебе, Грейнджер, такое и не снилось — ты же у нас ограниченная. Может, про Джокера вообще и не слышала, для этого надо интересоваться миром вокруг.

— Вынуждена разочаровать тебя, слышала, — Гермионе стоило неимоверных усилий не рассмеяться в лицо высокомерной слизеринке.

— Панс, она и есть Джокер, — тихо сказал Малфой, который до этого не вмешивался в разговор.

* * *

С самого начала Гермиона чувствовала себя неловко по поводу своей работы. Ей всегда казалось, что журналистика — это нечто несерьезное и поэтому недостойное. Кроме того, Гермиона хотела, чтобы ее статьи были интересными сами по себе, а не из-за громкой подписи героини войны внизу. Вот почему раньше она хотела прикрываться нейтральным ХХХ, не особо заботясь об оригинальности. Малфоя ее «скучное и невыразительное» имя не устраивало. Примерно через неделю после начала работы Гермиону снова вызвали в кабинет А.

— Грейнджер, я понимаю, что твоя заурядность не позволяет тебе придумать что-нибудь поинтереснее, но напряги свои огромные мозги и постарайся. Ты же пишешь нормальные статьи, так почему не можешь сделать такой же нормальный «товарный знак»?

— Малфой, если ты так настаиваешь, я могу придумать что-нибудь тебе. Что-то вроде Самая Кошмарная Задница Столетия.

— Плохо, это не складывается в неприличное слово — ты подрастеряла свой талант к аббревиатурам с четвертого курса.

— Г.А.В.Н.Э. — нормальное название!

— Ты можешь уговаривать себя сколько угодно.

— Ты действительно задница!

Джокер, новый псевдоним Гермионы, был придуман практически случайно.

Блейз в рамках очередной потрясающей идеи заставил Драко вникнуть в правила маггловских карточных игр, а Малфой в шутку начал называть так Гермиону за ее многозадачность — она бралась почти за любые темы, требующиеся изданию. Вскоре эта кличка приклеилась к ней так, что Гермиона сама привыкла и начала подписывать ею свои статьи. В конце концов Джокером действительно было быть гораздо интереснее, чем «ХХХ». К тому же, это была загадка, которую пыталась разгадать не одна бульварная газета. Конечно, популярность «Мозаики» пока была далека от «Пророка», но все же газету покупали и интересовались таинственной личностью Джокера. Драко мог только радоваться такому исходу — секреты всегда подогревали интерес.

* * *

Выражение шока и неверия на лице Паркинсон было достойно кисти художника.

— Но… как же… Как же так? Я была убеждена, что это мужчина…

— Панси, ты в своем репертуаре. Я уверен, ты уже спланировала свою свадьбу с красавцем-Джокером где-нибудь на берегу Карибского моря, — в обычно холодных глазах Малфоя показалась смешинка, но через мгновение он снова стал серьезным и повысил голос.

— Господа, я рад вас всех приветствовать здесь. Я позвал ключевые для нашей газеты фигуры. Нам нужно выработать план, который поможет стать «Газетой года». Давайте сегодня набросаем идеи и начнем работать.

Гермионе показалось, что Малфой говорил очень уж нейтрально, без привычной перчинки. Встретившись с ним глазами, она насмешливо покачала головой. Тот, как будто прочитав ее мысли, добавил:

— Пора надрать «Пророку» зад, — и ухмыльнулся. Кто-то из мужчин присвистнул, остальные начали негромко переговариваться.

Гермиона не поверила своим глазам, когда увидела среди дюжины приглашенных Джинни Уизли.

Девушки редко виделись в последнее время, поэтому Гермиона была несказанно рада снова встретить подругу. Она незаметно перебралась поближе к младшей Уизли, чтобы было удобнее поговорить позже. Тем временем Малфой начал представлять членов штаба.

— Очаровательная Панси Паркинсон. Она пишет статьи о моде и не только, отвечает за привлечение прекрасных дам в круги нашей аудитории. Кроме того, Панси сочиняет первоклассные статьи-сплетни, — Драко заговорщически подмигнул зардевшейся Паркинсон

— Джинни Уизли, иногда в тандеме с Блейзом Забини, наш спортивный комментатор. Самого Блейза вы все знаете — он наш бухгалтер.

— Оливия Блэкстоун пишет новостные сводки.

— Дэниел Хаггард — наш постоянный корреспондент, берет интервью у самых сложных личностей.

— Марк Рассел обозревает новые товары на рынке.

— Кобб Дуглас представляет новости в науке.

Гермиона быстро запуталась в незнакомых именах и лицах. Но вот, очередь дошла до нее.

— Гермиона Грейнджер, наш Джокер.

После этой простой фразы гости начали перешептываться. Гермиона, наученная реакцией Панси, не сильно удивилась. Она поймала взгляд Джинни и помахала рукой. Та радостно махнула в ответ и начала пробираться навстречу Гермионе.

— Наконец, прошу любить и жаловать, Драко Малфой, ваш великолепный и неповторимый главный редактор, если кто-то еще не в курсе.

Послышались смешки. Гермиона закатила глаза. Очень в стиле Малфоя: сделать что-нибудь подобное в конце.

— Итак, приглашаю всех присесть вокруг стола…

Договорить Драко не успел. В гостиную вошла высокая женщина с длинными светлыми волосами. Нарцисса Малфой. Война определенно оставила на ней свой след, как и на всех остальных, но ее красота была неоспорима. Точеные черты лица, холодный, но завораживающий взгляд, безупречная осанка, макияж и укладка — все это делало Нарциссу неотразимой.

Невольно Гермиона отметила схожесть матери и сына. Она, конечно, помнила, что Драко — почти копия отца, но в мягком свете гостиной он очень походил и на мать.

— Драко, ты не предложишь гостям чай? — прохладный, но приятный голос Нарциссы сразу заполнил комнату.

— Нет, мама, позже. Сейчас мы собираемся работать, — Драко страдальчески взглянул на мать, надеясь, что она послушает его.

— Дорогой, это абсолютно неприемлемо. Мири, подай гостям чай, — Нарцисса грациозно хлопнула в ладоши, и перед каждым присутствующим появилась по изящной фарфоровой чашке.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Гермиона продвинулась еще немного вперед и наконец оказалась рядом с Джинни. Девушки тепло обнялись.

— Джинни! Какими судьбами?

— Это скорее я у тебя должна спросить. Ничего себе, Гермиона, ты Джокер! Я люблю твои статьи, честное слово.

— Спасибо. Как и когда ты начала работать с Малфоем?

— О, это отдельная история. Возможно, Гарри или Рон говорили тебе, что я тренируюсь в юношеском составе Холихедских Гарпий. На одной из взрослых игр я пересеклась с Блейзом, который сказал, что у него на мой счет есть гениальная идея, и он уверен, что она сработает.

— Кто бы сомневался, — пробормотала Гермиона.

— Так вот, я написала пробную статью про эту игру в спортивной колонке, ты же знаешь, я обожаю квиддич! Отзывы оказались положительными, так что я потихоньку втянулась, — Джинни пожала плечами, будто сама удивлялась, как так вышло. — Ты-то как сюда попала? Ты знаешь, уж если я была не уверена, стоит ли мне работать на Малфоя, то не могу представить, какое цунами заставило пойти на это тебя, — Джинни смешно подняла рыжую бровь и с ожиданием посмотрела на Гермиону.

— Ты не поверишь, но примерно так же. Кажется, у Забини дар находить нужных людей, — со вздохом сказала Гермиона.

— Ладно, поговорим после этого сборища, — Джинни хихикнула, — лучших писателей всех времен и народов.

У Драко были большие надежды на этот вечер. Именно сегодня они должны продумать стратегию на ближайший год и победить этот чертов «Пророк».

Вряд ли два года назад кто-то мог представить его в кресле главного редактора собственного издания. Даже он сам никогда не замечал за собой склонности к журналистской деятельности.

Эта идея пришла к нему после прочтения очередной лживой статьи о его семье. Да, Люциус Малфой жил преступником и умер им — почти сразу после Битвы за Хогвартс. Но это был не повод вешать на его семью преступления, которые они не совершали. В той статье чрезмерно самодовольный репортер предполагал, что именно Нарцисса Малфой занималась контрабандой драконьих яиц из Румынии. Драко подозревал, что виновника так и не нашли, но было удобно добавить это дело в длинный перечень нарушений его семьи. Тогда получалась двойная выгода: и каверзное дело оказывалось раскрытым доблестными министерскими ищейками, а также не менее доблестными репортерами «Пророка», и в очередной раз подчеркивалась гнусность Пожирателей Смерти и их близких.

Статья была совершенно обыкновенная, ничем не выделяющаяся из ряда таких же ложных обвинений в сторону самого Драко или его отца. Но именно она оказалась той соломинкой, что почти переломила спину верблюда. Едва увидев заплаканные глаза матери, Драко понял, что так продолжаться не может. Он понял, что должен это прекратить и защитить мать от этого. В тот день он долго успокаивал ее, обещал, что больше подобное не повторится. Она ушла в свою комнату, а на следующий день снова стала несгибаемой железной леди, какой всегда была. Но Драко знал, что глубоко внутри осталась трещина. И он принял решение во что бы то ни стало помешать этой прогнившей насквозь газетенке незаслуженно ломать жизни людей.

Сначала он попытался уладить дело мирным путем — поговорить с главным редактором «Ежедневного Пророка». Демиан Райан был уважаемым волшебником, и Драко небезосновательно считал, что тот сможет войти в положение и за скромное вознаграждение перестать публиковать статьи о Малфоях. Однако Райан, видимо, получал удовольствие от осознания своей власти над Малфоем-младшим. Разговор закончился, не начавшись, когда секретарша главного редактора отсутствующим тоном передала ему, что мистер Райан отклонил просьбу о встрече.

Слыша прерывистый горячий шепот матери в ушах: «Драко, милый, когда они уже оставят нас? Когда?», Драко Малфой вколачивал подошвы баснословно дорогих ботинок в камни мостовой.

«Сволочи, падальщики, значит, они готовы напасть даже на дракона, когда тот ранен. Я заставлю вас остановиться, я заставлю вас пожалеть о каждой ее слезинке!» — каждое слово отдавалось яркими всполохами в его сознании.

Драко никогда не пытался оправдывать отца: он и сам выполнял все приказы Темного Лорда, но при этом сумел сохранить остатки разума. Люциус же полностью отдал свое тело и душу Тому Риддлу, а потом скончался два года назад от неизвестной болезни. Драко предполагал, что его отец просто не смог жить в мире без своего повелителя.

Но Нарцисса была невиновна. Поэтому писаки из «Пророка» не имели никакого права нападать на нее. Его мать была самой достойной, чистой и сильной женщиной, которую он когда-либо встречал. И он был обязан спасти ее, оградить от чужих несправедливых нападок.

«Что же делать? Черт, жаль, что сейчас у нас гораздо меньше влияния, чем раньше. Значит, придется действовать напролом…» — обрывки мыслей мелькали у Драко в голове, пока он шел мимо витрин магазинов. Его взгляд упал на яркую афишу за стеклом.

«Кредиты на основание своей компании! Самые низкие проценты в «Банке Роммеля»! Спешите!»

«Кредит… Своя компания… Своя компания? — в голове у Драко что-то щелкнуло, и в глазах загорелся победный огонек. — Точно! Я создам свое издание, отниму у «Пророка» власть, доверие читателей и правительства. И тогда паршивец Райан пожалеет, что встал у меня на пути!».

Так появилась идея создать «Мозаику». Два года Драко улаживал формальности и охотился за лучшими профессионалами. И вот момент истины настал.

— Теперь давайте каждый выскажет по одной идее, которая помогла бы нам стать «Газетой года». Идеи мы сформируем в проекты, работа над которыми дальше будет вестись в отдельных командах.

Он старался говорить как можно увереннее. Главное, чтобы эти люди поверили в реальность победы.

Краем глаза он увидел, как Грейнджер обнимается с мелкой Уизли и радостно улыбается.

Грейнджер. Драко досадливо поморщился. Он совершенно не хотел иметь с ней дел, но вынужден был признать, что работу свою она делала хорошо. Подружка Поттера как никто умела за несколько дней полностью освоить нужную тему, собрать материал и написать необходимый текст. Впрочем, все семь лет в школе она только этим и занималась, так что ничего удивительного. Странным было то, что она стала раздражать его гораздо меньше. Даже сейчас, такая нелепая в своей маггловской одежде на фоне изысканных стен мэнора, она не вызывала ничего, кроме некоторого удивления и, пожалуй, желания причесать ее.

Драко сдержал усмешку и обратил свое внимание на дискуссию за столом.

Пока стоящих идей не было. Слово взяла мелкая Уизли. Еще один странный персонаж в его команде. Работала она в основном с Блейзом, поэтому Драко ее видел редко, да и не жаловался на это.

— Я думаю, нам нужно что-то, что будет отличать нас от «Пророка». При всем моем уважении, дамы и господа, ваши предложения направлены скорее на расширение ваших отделов, а не на общее развитие «Мозаики», — Драко тихонько фыркнул. Возможно, Уизли не так плоха, как кажется. — Кстати, Малфой, а почему мы так называемся? — ее голос выдернул его из размышлений.

— Идея была в том, что мы сможем найти для каждого человека интересную тему, — протянул он, бросая на Джинни быстрый взгляд. — Получается своеобразная мозаика из разных тем и подходов.

— Тогда нужно донести это до людей. Может, придумать новый дизайн, который бы сразу давал наводку на смысл. Что-то вроде большого количества переворачивающихся кусочков.

«Неплохая идея, надо будет поразмыслить над этим позже», — подумал Драко.

— Хорошо, мы попробуем что-нибудь придумать, — озвучил он свои мысли.

— Мне кажется, идея с оформлением хороша — нужно, чтобы «Мозаика» была легко отличима от «Пророка». Но еще важнее сделать так, чтобы отличалась суть. Может быть, добавить какую-нибудь колонку, которой нет в «Пророке», или еще что-нибудь, — Грейнджер неопределенно махнула рукой. — При этом нельзя скатываться в специализированные области, иначе мы будем просто копировать соответствующие журналы.

— Да, верно. Мы можем, например, найти какой-нибудь источник информации, недоступный «Пророку» и остальным, — в разговор вступила Панси. — Уизли, не хочешь рассказать, почему ты рассталась с Поттером? Или ты, Грейнджер? Подробности о ссоре с Уизелом? — она хищно посмотрела на обеих, чем-то неуловимо напомнив Скитер. Обе девушки слегка скривились, но сочли за благо проигнорировать выпад в свой адрес.

— Кстати, в этом что-то есть. Только нам нельзя оставаться в прошлом. Можно найти что-то для будущего. Так мы точно будем на шаг впереди, — Драко задумчиво покрутил в руках чайную чашку.

— А еще, Дрейк, было бы неплохо обозначить наши намерения, — медленно проговорил Забини, тщательно формулируя свою мысль. — Тогда и люди, и пресловутый «Пророк» будут видеть в нас конкурентов. Это можно выпустить отдельной статьей после какого-нибудь успешного хода.

— Да, так и поступим, — Драко кивнул.

Остаток вечера прошел в том же духе. Драко был более или менее доволен. Осталось обсудить услышанное в более узком кругу, и встречу штаба можно было бы считать успешной.

* * *

— Всем спасибо, мы отлично поработали. Теперь осталось проработать мелкие детали, и можно будет начинать работу. Блейз, Панси, Грейнджер и Уизли, задержитесь ненадолго.

Драко устало потер виски. Джена-Джейн-Джина-или-как-ее-там-Уизли оказалась удивительным образом права — все главы отделов стремились прорекламировать свою работу и по возможности расширить ее. Он должен был догадаться, что так и произойдет.

Проводив гостей до выхода, Драко вернулся в гостиную и увидел удивительную картину. Его мать, Панси, Грейнджер и Уизли мирно беседовали о преимуществах и недостатках кружевных салфеток. Блейз смотрел на происходящее со смесью веселья и недоверия. Пожалуй, Грейнджер и ее подружка были слегка скованны, а Панси немного раздражена, но все же это был вполне цивилизованный разговор.

Драко с уважением посмотрел на мать. Недаром она любила повторять, что чудеса можно творить не только с помощью магии.

— Мама, что ты здесь делаешь? — кажется, его голос разрушил их хрупкую идиллию. Все четыре ведьмы смотрели на него с оттенком осуждения в его адрес.

— О, дорогой, мы с этими юными леди обсуждали…

— Нет, это я понял. Я имел в виду, что ты делаешь на собрании, — Драко изо всех сил старался смягчить свой вопрос.

— Драко, у меня сейчас так мало развлечений. Позволь своей бедной матери немного посидеть с вами.

Он скрипнул зубами — люди сильно ошибались, когда думали, что его мать слишком простодушна для Слизерина.

— Хорошо, мама, — в этот раз он даже не попытался скрыть недовольство. — Я попросил вас остаться, чтобы более детально обсудить некоторые вопросы. Во-первых, оформление. Вы знаете людей, которые хороши в заклинаниях и могли бы наладить их для массового производства?

Встрепенувшаяся было Грейнджер огорченно поникла, услышав вторую часть фразы. Зато ответила Джинни.

— Я знаю. Мои братья очень хороши в этой области, ты наверняка видел их магазин. Я думаю, они смогут нам помочь, если захотят, конечно, — она с некоторым сомнением взглянула на него.

— Отлично, ты сможешь устроить нам встречу? — Драко решил проигнорировать ее неуверенный взгляд.

— Наверное, да. Но лучше, чтобы я тоже на ней присутствовала. На всякий случай, — она ехидно улыбнулась. — А то мало ли что случится с твоим личиком.

Драко почувствовал, что начинает закипать. Что эта девчонка о себе возомнила? В конце концов, он же с ней цивилизованно обращается. Хотя с какой стати он должен сдерживаться, если она сама его подначивает?

— Мое «личико», Уизли, будет выглядеть превосходно в любой ситуации. Хотя я польщен тем, что ты считаешь меня привлекательным.

Тут не выдержала и фыркнула Грейнджер. Да это диверсия какая-то!

— Завидовать нехорошо, Грейнджер, тебя должны были этому учить, — он почувствовал, что еще немного, и его занесет в Хогвартский стиль препираний с ними.

Драко с удовольствием смотрел на то, как щеки Гермионы наливаются предательским румянцем, пока не увидел строгий взгляд матери. Черт побери, он совсем о ней забыл. Знал же, что ни к чему хорошему ее присутствие не приведет, и все равно позволил остаться.

— Мисс Грейнджер, мой сын сожалеет о своей бестактности. Я думаю, он с удовольствием пригласит вас на ужин в качестве извинения, — Нарцисса смотрела на порозовевшую Гермиону с нечитаемым выражением лица.

— Ужин? С какой стати? — Драко не смог сдержать своего возмущения. Он, конечно, знал, что мать заставит его извиниться, но идти с Грейнджер на ужин — это выходило за все рамки.

— С такой, что это прекрасная идея. Вы как раз сможете обсудить дела по работе, а ты компенсируешь мисс Грейнджер принесенный ей моральный ущерб, — не допускающим возражений голосом сказала Нарцисса. Драко понял, что в этот раз лучше не спорить. Иногда его мать могла быть по-настоящему пугающей.

— Миссис Малфой, это совершенно излишне, правда. Спасибо за вашу заботу, но я не думаю, что это хорошая…

— Мисс Грейнджер, я ценю вашу скромность, но вынуждена настаивать. Драко своими действиями бросил тень и на меня. Я считаю своим долгом отплатить вам за это.

Грейнджер, теперь уже пунцового оттенка, выглядела совершенно потерянной. Теперь ее несоответствие всей обстановке холодного и сдержанного мэнора прямо-таки бросалось в глаза. Кроме того, нечасто Драко видел Грейнджер в ступоре — она привыкла быстро отбивать оскорбления, но вот с обволакивающей вежливостью Нарциссы имела дело впервые. Похоже, ей было совершенно нечего ответить на мягкие и вежливые, но в то же время хитроумные, сказанные полностью в слизеринской манере слова миссис Малфой. Выглядело это настолько забавно, что Драко едва успел удержать улыбку, готовую растянуть его губы.

— Эм, хорошо, наверное, — бедная Грейнджер, кажется, сама не верила, что соглашается на ужин с ним.

Да, эту партию она проиграла с самого начала.

— Теперь, когда мы все выяснили по поводу моей грубости и ужина, я предлагаю продолжить обсуждение, — Драко старался не смотреть в сторону Панси, которая почти наверняка метала громы и молнии своими темными глазами. — Какие идеи по поводу нового содержания?

— История, выходящая несколько выпусков?

— Освещение какого-нибудь закрытого мероприятия?

— Рецепты? Я могу поспрашивать у мамы.

— Новая сплетня? Мы можем придумать.

— Расследование от нашей газеты?

Драко задумчиво покачал головой. Все это было неплохо, и он определенно запомнил эти идеи на будущее, но сейчас нужен был взрыв, который привлечет внимание.

— А что, если вам устроить прием здесь в честь официального вступления вашего издания в борьбу с «Пророком»? Было бы неплохо, если бы вы, мисс Грейнджер и мисс Уизли, пригласили своих друзей. Такое мероприятие точно привлечет внимание общественности, — предложила Нарцисса, разглаживая складки голубого платья на коленях.

— Неплохо, — Блейз заинтересованно склонил голову набок. — Это действительно может помочь нам заявить о себе.

— Пригласим всех важных людей из редакции и всех знаменитостей — получится хорошая смесь, — подхватила Уизли.

Панси просто улыбалась, как сытая кошка. Она просто обожала такие приемы по любому поводу. Мало того, что они давали ей предстать во всей красе, так на них еще и можно было узнать ворох новостей из жизней самых влиятельных персон.

Не до конца убежденной казалась только Грейнджер. Драко нахмурился. Конечно, это совсем не ее тип праздников, но она же героиня войны, знаменитость — должна была привыкнуть. Что же ей не нравится? Будет совсем не здорово, если одна из имеющихся в его распоряжении звезд не придет на прием.

— Грейнджер, что-то не так? — он постарался вложить в голос как можно больше искренности.

Та слегка вздрогнула, а потом помотала головой.

— Нет, все в порядке. Просто, боюсь, я не смогу пойти. Я никогда не была на аристократических приемах и совершенно не умею себя вести на них. К тому же, у меня нет никаких платьев для таких случаев, — она нервно накрутила прядь волос на палец и прикусила нижнюю губу.

— Гермиона, я помогу тебе что-нибудь выбрать, не волнуйся, — Уизли заботливо посмотрела на подругу, но та все еще не казалась убежденной.

— Я бы могла составить вам компанию и заодно рассказать о правилах поведения в таких случаях, но, боюсь, это будет выглядеть несколько странно, — мелодично проговорила Нарцисса. Драко вопросительно глянул на мать. Это было совершенно не в ее стиле — отказываться от такого удобного способа подключиться к подготовке праздника.

— К тому же, если позволите, я буду заниматься организацией приема, — продолжила миссис Малфой.

Конечно, он так и знал, что она захочет в этом участвовать, но было что-то еще — Нарцисса Малфой не стала бы так просто отказываться от шопинга.

— Зато Панси прекрасно ориентируется во всем вышеперечисленном, и она одного с вами возраста. Я думаю, вы прекрасно проведете время, — Нарцисса с видимым удовольствием завершила мысль, в то время как Драко мысленно ругал себя за наивность. Действительно, как он мог забыть — у его матери всегда был план.

На Панси было жалко смотреть. Она не могла ослушаться предложения многоуважаемой миссис Малфой, о чем та прекрасно знала. Поэтому Панси с явной неохотой кивнула головой и с непередаваемым отвращением взглянула на навязанную ей компанию.

— Отлично, тогда примерная дата приема — восьмого февраля, это через неделю.

— Дрейк, я займусь списком приглашенных, — Блейз с энтузиазмом взмахнул рукой.

— А я займусь всем остальным, — с дружелюбной улыбкой пропела Нарцисса.

Блейз слегка побледнел и часто закивал головой в знак согласия. Никто не собирался отбирать у миссис Малфой источник развлечений.

— Грейнджер, ужин завтра в семь. Я зайду за тобой, и лучше тебе быть готовой к этому времени, — скороговоркой выпалил Драко, провожая гостей до двери.

— Уизли, Грейнджер, я пришлю вам сову на днях. Отправимся за покупками и кое-куда еще, — с недовольной миной протянула в свою очередь Панси.

Кажется, ближайшие дни обещали быть веселыми.

Дверь за ними закрылась.

И только тогда Драко понял, что его мать подозрительно активно пытается подружить своего сына и его друзей с гриффиндорцами. Кажется, ему необходимо поговорить с ней.

Гермиона с наслаждением вдохнула свежий ночной воздух. Только что закончившееся собрание оставило у нее внутри целый водоворот мыслей. Ей нужно было сесть и спокойно все обдумать. Увы, сразу же ей это сделать не удалось. Оказалось, что Гермиона совершенно забыла о своих спутниках.

Панси почти сразу исчезла, причем даже сам звук ее исчезновения вышел недовольным. А вот Забини как будто никуда не торопился.

— Ты что здесь до сих пор делаешь? — кажется, Джинни не была рада неожиданному сопровождающему. — Мы с Гермионой хотели поговорить.

— Так говорите, — Блейз великодушно махнул рукой. — Я не против, Рыжик.

— Не. Называй. Меня. Так! — судя по всему, младшая Уизли едва сдерживалась, чтобы не проклясть Блейза на месте.

Гермиона удивленно подняла брови. Очевидно, общение этих двоих выходило за рамки сегодняшней встречи. Точно, Малфой что-то говорил о том, что они периодически работают вместе. Да уж, смесь получилась взрывоопасная — ехидный Блейз и темпераментная Джинни… Гермиона поежилась. Не хотелось бы находиться в таком нестабильном окружении.

— Блейз, давай встретимся завтра в редакции. Мне нужно кое-что с тобой обсудить, — сказала она, стараясь подражать убаюкивающему тону Нарциссы.

Блейз явно не впечатлился, но спорить не стал. Послав обеим девушкам озорную усмешку, он исчез.

— Гермиона, слушай, прежде всего, хотела спросить, где ты живешь? Видишь ли, я давно хотела уехать из Норы и жить самостоятельно, но мама… немного возражает. Но вот если я буду жить с тобой, то все может измениться, — Джинни смущенно потерла кончик носа.

— Я живу в маггловской части Лондона, и у меня в квартире как раз есть гостевая спальня, — Гермиона почувствовала волнение. Кажется, со вступлением в «Мозаику» ее жизнь стала интереснее. Ох, как же ей хотелось, чтобы это не прекращалось. С такой точки зрения переезд Джинни точно смог бы добавить красок в ее жизнь, Гермиона даже точно знала, какого цвета эти самые краски будут.

Задумчиво разглядывая рыжие волосы Джинни, она чуть не пропустила ее слова.

— Боже, мне так неловко навязываться. Я понимаю, что это очень неожиданно — в конце концов, мы с тобой не виделись около полугода, — Гермиона не могла сказать точно, темнота скрадывала почти все цвета, но она почему-то была уверена, что Джинни отчаянно покраснела.

— Джинни, не беспокойся, все прекрасно. Я давно хотела найти соседку по квартире — так гораздо веселее, да и практичнее. Если хочешь, мы можем сейчас переместиться туда, заодно и поговорить удастся.

Джинни нерешительно кивнула, и девушки аппарировали.

* * *

Драко поднялся на второй этаж и подошел к двери материнской комнаты. Ему нужно было придумать правильную стратегию. Если этого не сделать, Нарцисса точно будет все отрицать, и ему не удастся ничего выяснить. Или, при самом плохом варианте развития событий, она просто поставит его перед фактом, какова бы ни была ее задумка. Драко задумчиво провел пальцем по витиеватой ручке двери.

Ручка была примечательная. Тяжелая, сделанная из бронзы, в виде фигурки саламандры, она приковывала к себе взгляд. Если к двери подходил незнакомый человек или гость с плохими намерениями, саламандра оживала и начинала вести себя совершенно непредсказуемо. Чем-то это металлическое существо неуловимо напоминало саму Нарциссу.

Внезапно саламандра приоткрыла бронзовый глаз и щелкнула молодого человека хвостом по тыльной стороне ладони, как бы поторапливая его. Драко возмущенно воззрился на наглое существо. Для острастки он дернул рептилию за металлический хвост и, конечно же, оцарапал ладонь об острые чешуйки. Ему показалось, или она действительно довольно ухмыльнулась? Этого он стерпеть не смог и полез за палочкой. Мстительно сощурившись, Драко приготовился обездвижить вредную ящерицу, но тут дверь отворилась и на пороге показалась Нарцисса. Она с удивлением осмотрела поле боя и вопросительно посмотрела на сына.

Драко чертыхнулся про себя — во время потасовки с саламандрой он совершенно забыл о плане, который следовало бы придумать.

— Я хотел поговорить, мама.

«Спокойно, спокойно, главное, не открывать все карты сразу».

— Хорошо, дорогой. Пройдем в малую гостиную?

— Как пожелаешь.

Мать и сын молча двинулись по коридору. Драко оглянулся на полуоткрытую дверь и увидел, как подлая ящерица показывает ему язык. Он молча погрозил ей кулаком и решительно повернулся вперед. Сейчас ему предстояла битва с куда более серьезным противником.

* * *

Девушки появились в небольшой гостиной в квартире Гермионы с легким хлопком. Гриффиндорка взмахнула палочкой, и по комнате разлился мягкий свет.

— Располагайся, а я пойду приготовлю нам чай, благо идти недалеко, — с этими словами Гермиона повесила пальто на вешалку у входа и направилась на кухню.

Джинни тоже сняла верхнюю одежду и присела на низенький зеленый диванчик, оглядываясь вокруг. Комната была небольшой, но уютной. Стены были обклеены светло-желтыми обоями с почти незаметным орнаментом из листьев. Перед диваном стоял невысокий журнальный столик и плоский экран на специальной стойке. Джинни догадалась, что это был маггловский прибор для колдографий. Гостиная была отделена от кухонного пространства небольшим проходом и стойкой со шкафчиками, так что она могла видеть, как Гермиона достала с верхней полки чай и две кружки.

— Ну что, расскажи, как у тебя дела? — Гермиона протянула Джинни большую синюю чашку с травяным чаем и вскипятила воду одним взмахом палочки.

— Э, нет, давай сначала ты. Твоя история трогательного воссоединения с Малфоем должна быть куда интереснее, — возразила та, отпивая из кружки, и улыбнулась в предвкушении чего-то невероятного.

— Ты знаешь, не могу сказать, что это было как-то уж очень необычно. Меня нашел Забини и предложил работу в газете на хороших условиях. Я всегда подсознательно стремилась к этому, но никак не могла бросить работу в Министерстве, а тут такой шанс. Сама не знаю, как решилась на это, но я пришла в редакцию примерно месяц назад и согласилась там работать. При этом оказалось, что главный редактор — это Малфой. Я думала над тем, чтобы пойти на попятную, но потом решила, что не буду отказываться от своей мечты из-за какого-то белобрысого хорька, — Гермиона хмыкнула.

— Не скажи, не скажи, ты все же должна признать, что выглядит он неплохо, — хитро прищурившись, сказала Джинни и, не давая Гермионе возразить, продолжила: — То есть ты работаешь на двух работах?

— Нет. Видишь ли, я уволилась из Министерства недели две назад, — Гермиона смущенно провела рукой по волосам.

— Ты? Ушла из Министерства? Ушам своим не верю, Гермиона! — Джинни взволнованно вскочила с дивана и принялась расхаживать по комнате. — Ничего себе, а я думала, что это я со своим переездом смелая, потому что навлекаю на себя гнев мамы, — она хихикнула. — А на самом деле если кто-то и меняет свою жизнь, то это ты. А Гарри и Рон знают?

Гермиона слегка побледнела. С момента подписания магического договора о работе в «Мозаике» прошел месяц, а она так и не сказала лучшим друзьям о переменах в своей жизни. Она, конечно, знала, что чем дольше она ждет, тем больше они будут на нее злиться, но найти в себе силы на тяжелый разговор девушка не могла.

Кажется, Джинни сама поняла ответ на свой вопрос и присвистнула.

— А ты действительно смелая, подруга. Ну ничего, главное, чтобы ты с ними поговорила до того, как они получат приглашения на прием, — и она ободряюще погладила Гермиону по плечу. Вдруг Джинни щелкнула пальцами и потянулась за палочкой. — У меня есть план.

Она взмахнула палочкой, пробормотав что-то себе под нос. Через минуту у нее в руках были кусок пергамента, перо и чернильница. Порвав пергамент пополам и набросав на каждом по несколько фраз, она обернулась к Гермионе с немым вопросом в глазах. Та, до этого заинтересованно наблюдавшая за подругой, кивнула, прошла по проходу в сторону жилых комнат и вернулась с небольшой коричневой совой на плече.

— Это Арифмантика, — Джинни попыталась скрыть смешок за кашлем, но ее попытка с треском провалилась. — Сокращенно «Ари», — закончила Гермиона с улыбкой.

Сова взлетела и мягко приземлилась перед Джинни, протягивая лапу. Джинни привязала оба пергамента и жизнерадостно сказала ей:

— Отнеси это Гарри Поттеру и Рону Уизли.

Сова утвердительно ухнула и вылетела в приоткрытую форточку.

— Джинни, умоляю, скажи, что это не то, что я подумала, — Гермиона побледнела еще сильнее и с ужасом посмотрела на нее.

— Я назначила им встречу послезавтра в шесть вечера. И ты сможешь им рассказать о своей работе, Малфое и приеме, — Джинни как будто не заметила паники в глазах Гермионы. — Я знаю, что ты не слишком хочешь это делать, но это необходимо. Поэтому я поставила тебя в тупик Билла.

— Какой «тупик Билла»? — Слабым голосом спросила Гермиона. Ее мысли сейчас были заняты куда менее приятными вопросами, но привычка цепляться за неизвестные факты не дала ей проигнорировать незнакомый оборот.

— Когда Билл учился в школе, у него периодически не получалось сразу выучивать новые заклинания. И поэтому он изобрел свой «тупик». Он подходил ко всем однокурсникам и говорил, что планирует за этот вечер выучить то-то и то-то, а на следующий день продемонстрирует. Таким способом он ставил себя в ловушку, в этакий тупик, из которого был только один выход — выучить сложные чары. С тех пор у нас дома эта фраза стала привычной, — Джинни пожала плечами. — Это довольно странный подход к учебе, но в жизни иногда помогает. Вот как сейчас, — она насмешливо подмигнула.

Гермиона только покачала головой. Кажется, ее желание жить полной жизнью воплотилось уж слишком ярко. Придется ей действительно рассказать друзьям обо всем.

Сказать по правде, Гермиона не хотела ничего скрывать, но с самого начала работа настолько захватила ее, что первая неделя промелькнула в мгновения ока. Тогда ей надо было написать статью о популярном зелье для лица, у которого были странные побочные эффекты и неуловимые продавцы. Вообще изначально эта тема должна была пойти в отдел новых товаров, но его сотрудники не смогли найти никакой проверенной информации.

Оказалось, что именно такие случаи передаются ей.

Гермионе пришлось шататься по Косому переулку под чужой внешностью и расспрашивать торговцев о новом средстве. Только к концу второго дня ей попалась очень болтливая ведьмочка, которая и рассказала, у кого и при каких обстоятельствах она купила чудодейственное снадобье. Эта зацепка привела Гермиону к странного вида старушке в одной из подворотен. Старушка, внимательно осмотрев гостью, незаметно предала ей портключ в виде старой ржавой заколки, который моментально переместил Гермиону в маленький магазинчик на окраине города.

Получив там желанное зелье и с чувством выполненного долга аппарировав в редакцию, Гермиона принялась за работу. Проверив снадобье у знакомого зельевара, она пришла к довольно неутешительным выводам. Итогом этого дела стала ее первая статья, в которой подробно описывался реальный эффект препарата на человека. Оказалось, что зелье не разглаживало кожу, а просто растворяло верхний ее слой. Именно поэтому стали возникать случаи, когда у волшебниц на лице стали четко видны сосуды, а сами они окрашивались во все оттенки красного. Дописав, Гермиона отправила пузырек с зельем в Министерство вместе с портключом и адресом таинственного магазинчика.

Уже на следующий день она с удовольствием смотрела на свою статью в свежем выпуске «Мозаики».

Так прошла первая неделя работы, потом появились новые темы, в общем, Гермиона совершенно забыла о Гарри и Роне, тем более что она давно с ними не виделась. Так она и оказалась в этой чудовищной ситуации. Оставалось надеяться, что ее лучшие друзья поймут и простят.

— Гермиона, Гермиона, ты меня слышишь? Я говорю, что, пожалуй, пойду домой. Какие у тебя планы на завтра? — Слова Джинни заставили Гермиону встряхнуться и посмотреть на гостью.

— Завтра в первой половине дня я точно буду в редакции, потом я хотела заскочить сюда, а потом у меня ужин с пресловутым Малфоем, — Гермиона сморщила нос.

— Отлично, ты не против, если я в обеденный перерыв навещу тебя? Заодно подберем тебе наряд на ужин, — Джинни заговорщически улыбнулась.

— Конечно, приходи, я буду рада.

Девушки обнялись на прощанье.

* * *

Драко вошел в малую гостиную и подождал, пока Нарцисса устроится поудобнее в кресле.

— Что ты думаешь о сегодняшнем собрании? — начал он разговор.

— Мне кажется, все прошло отлично. Я очень рада, что буду помогать вам с организацией приема. Как давно я уже не занималась такими вещами — успела соскучиться, — мягкая полуулыбка осветила лицо его матери.

«Так, теперь надо заставить ее упомянуть о гриффиндорцах».

— Панси справится с тем заданием, что ты ей дала?

— Да, она очень способная девочка, может быть настоящей леди, если захочет. Кроме того, мисс Грейнджер и мисс Уизли тоже очень приятные молодые особы.

«Вот оно!»

— Мама, я хотел спросить, почему ты так заинтересовалась этими гриффиндорками?

— Они очень милые девушки, почему бы мне не относиться к ним дружелюбно? — Нарцисса склонила голову набок.

— Что-то я не припомню, чтобы ты так же дружелюбно относилась к Панси или к Блейзу.

— Панси и Блейза я знаю очень давно, поэтому логично, что мое отношение к ним отличается. Кроме того, Панси ты, насколько я знаю, не рассматриваешь как невесту? — Нарцисса вопросительно посмотрела на Драко, ожидая подтверждения.

— Не рассматриваю, — Драко почувствовал, что они подходят к главной части разговора. — Но причем здесь это?

— А притом, что тебе пора жениться, мой мальчик.

Драко опешил. Мало того, что его мать, оказывается, занимается вульгарным сводничеством, так она еще и задумала его женить. Женить на ком? На Уизли?! Или на Грейнджер?!

— Но не на них же! — Драко с удивлением услышал умоляющие интонации в собственном голосе.

— А у тебя есть другие варианты? Ты отверг кандидатуры обеих сестер Гринграсс, дочь Алана Буллстроуда тебе тоже не понравилась. К тому же, сейчас было бы здорово, если бы ты выбрал кого-то из героинь войны, хотя меня устроит любая, — Нарцисса благожелательно улыбнулась, но за этой улыбкой чувствовалась сталь.

— Я. Не хочу. Жениться! — раздельно произнес Драко.

— Конечно, не хочешь. Поэтому я тебя не заставляю, я лишь даю тебе возможность, — и она грациозно поднялась с кресла, показывая, что разговор окончен.

Драко покинул комнату с чувством жестокого разочарования. Вся его наполовину придуманная стратегия пошла коту под хвост, потому что Нарциссе удалось ввести его в ступор неожиданным поворотом разговора. В голове возник образ Грейнджер, с которой этот же фокус провернули несколькими часами ранее. Он помотал головой. Ну надо же, в голову всякие глупости лезут.

«А еще завтра ее на ужин вести. Мерлин, дай мне сил», — с такими мыслями Драко наконец-то добрался до своей комнаты.

Утро следующего дня выдалось солнечным. Гермиона, предвкушая насыщенный событиями день, приготовила себе кофе и устроилась на кухонном табурете. В окно постучала Ари, быстро вернувшаяся после вечернего перелета. К ее лапке было привязано подтверждение о встрече от Гарри. Это же письмо в конце содержало корявую приписку от Рона. Видимо, друзья получили ее сообщение вместе.

Гермиона вздохнула. Они с Роном решили остаться друзьями после неудачной попытки начать отношения. Сначала счастье от того, что война кончилась и наступил мир, дарило ощущение эйфории. Они с Роном проводили вместе каждую свободную минутку, вместе отдыхали во время уик-эндов, вместе встречались с друзьями, вместе обедали каждый день. Но в какой-то момент их отношения обрушились. Гермиону раздражала беззаботность Рона, его нежелание думать о житейских проблемах. Сама она не собиралась нести все на своих плечах. Рон же считал, что именно она, как женщина, должна создавать в доме уют. В его понимании эта расплывчатая фраза означала стирать, готовить, убирать, рассчитывать семейный бюджет, воспитывать будущих детей, в общем, заниматься всем тем, что так успешно делала его мать. Поговорив о своих отношениях и о невыполненных ожиданиях с обеих сторон, Рон и Гермиона решили разойтись. Они все еще симпатизировали друг другу как люди, но ничего, кроме дружбы, между ними быть не могло.

Конечно, это означало, что их общение стало немного более натянутым. Без Гарри они старались не общаться, о чем явно и свидетельствовало отсутствие отдельного письма от Рона.

Но даже немного грустные воспоминания о неудавшихся отношениях не смогли омрачить радужное настроение Гермионы. Она с удовольствием допила свой кофе, набросила на плечи пальто и аппарировала в редакцию.

* * *

В огромном офисе Гермионе выделили отдельный кабинет, в котором она могла появляться и исчезать, не вызывая вопросов. Ее участие в работе «Мозаики» все еще оставалось тайной, и поэтому Малфой милостиво разрешил ей разместиться в отдельной комнате.

Свой кабинет Гермиона любила. Он был заколдован так, что со сменой владельца интерьер обновлялся и подстраивался под нового хозяина. Когда комнату настроили на Гермиону, она стала круглой, обросла стеллажами по периметру и приобрела большое окно, выходящее на оживленную улицу. Стены были расписаны сложным цветочным орнаментом, который вызывал ассоциации с Японией или Китаем. Среди тонких темно-зеленых листьев и бледно-розовых цветов порхали экзотические черно-белые птицы с острыми клювами. Если Гермионе нужна была какая-то информация из архива, то ей нужно было всего лишь поднести свою палочку к стене. Тогда птицы подлетали к указанному месту и раздвигали причудливые листья клювами, освобождая пространство. На нем Гермиона могла написать свой запрос. После этих нехитрых действий в течение минуты к ней в кабинет доставлялась вся необходимая информация. Доставка тоже была необычной. Она производилась с помощью служебных самолетиков — они могли служить не только записками, но и средством транспортировки больших стопок бумаги — прилетали все нужные файлы.

Гермиона не могла не восхититься продуманностью всех этих операций. Здесь явно потрудились сильные маги — система работала великолепно. Каждый раз, пользуясь «поисковиком», Гермиона мельком думала о том, чтобы спросить Блейза о диковинных чарах.

Последний, кстати, был частым гостем в ее кабинете. Сам он выступал не только редактором спортивных обзоров и главным бухгалтером, но и, по-видимому, генератором новых идей. Малфой периодически устанавливал барьеры, не дающие Забини пробраться в кабинет А, поэтому неунывающий Блейз приходил к Гермионе. Со временем она даже начала понимать его — непрерывная болтовня итальянца была на редкость отвлекающей. Вот и сейчас, наблюдая за тем, как Гермиона отточенным жестом выводит что-то палочкой на стене, Забини увлеченно беседовал сам с собой:

— …А еще можно вести колонку с предсказаниями, нанять кого-то вроде Трелони и выдавать людям смертные приговоры каждый день.

— И ты всерьез убежден, что это поможет увеличить популярность газеты? — устало уточнила Гермиона, вклиниваясь в середину монолога.

— Милая Грейнджер, мы можем чередовать эти смертные приговоры с пожизненными заключениями, — Забини улыбнулся как чеширский кот. — Как кому повезет.

И тут в голове у Гермионы вспыхнула идея. Точно! Это же просто гениально!

Она еще раз обдумала возникшую мысль. Кажется, в этот раз Забини придумал нечто стоящее.

— Блейз, как ты думаешь, мы могли бы сделать выпуски одного тиража разными? — она все еще сомневалась в реализации своего замысла, но отпускать такую хорошую идею не хотела. — Ну знаешь, может быть, есть заклинания, которые работают по принципу лотерейных билетов?

— Я не уверен, но должны быть, — Блейз нахмурился, раздумывая над ее вопросом. У него было превосходное чутье, кроме того, он знал, что такое выражение лица появляется у Грейнджер, только если она нащупала что-то действительно стоящее.

— Мне нужен Малфой. Прямо сейчас! — воскликнула она и вылетела из кабинета, оставляя слегка опешившего Забини в одиночестве. Он задумчиво произнес, глядя ей вслед:

— Всем нам он когда-то бывает нужен.

* * *

Джинни увернулась от очередного бладжера, летящего ей в голову, и осмотрела поле. Квоффл находился в руках Амелии Блуфилд, ее товарища по команде. Рыжеволосая охотница уверенно направила свою метлу к кольцам взрослого состава — сегодня игра была между двумя командами Холихедских Гарпий — намереваясь помочь Амелии, но была остановлена вторым бладжером. Джинни со злостью покосилась в сторону загонщицы по имени Гестия и увидела, как та весело машет ей рукой.

«Ну погоди у меня!» — подумала Джинни и резко изменила траекторию полета.

— Джейни, займи Гестию, иначе я не прорвусь, — крикнула она, пролетая мимо загонщицы со своей стороны поля. Миниатюрная светловолосая ведьма кивнула в ответ, и они вместе снова направились к кольцам. Амелия в это время упустила квоффл, но умудрилась тут же забрать его обратно.

Ветер свистел в ушах, и Джинни почувствовала знакомое ощущение эйфории. Она обожала летать, обожала соревноваться, обожала свою работу. Кровь приятно зашумела в ушах, когда она почувствовала, что приближается решающий момент этого рывка.

Амелия ловко обогнула охотницу взрослого состава и остановилась в нерешительности. Краем глаза Джинни увидела неугомонную Гестию, которая, с битой наперевес, внимательно следила за пространством вокруг Блуфилд, чтобы никто не смог принять от нее пас. Сама Амелия находилась слегка сбоку от колец и забить мяч не могла — получалась патовая ситуация.

«Не сейчас», — Джинни слышала, как удары ее сердца отдаются в ладонях, крепко сжимающих древко метлы.

Гестия немного провернулась вокруг своей оси.

«Еще чуть-чуть», — Джинни как будто умоляла противницу потерять контроль.

Гестия на мгновение повернула голову в сторону, и Джинни заорала:

— Джейни, давай!

Та со всей силы ударила по придерживаемому ранее бладжеру, и Гестия упала с метлы, в последний момент чудом ухватившись за прутья. Пока она пыталась восстановить равновесие, Джинни во весь опор помчалась к кольцам. Амелия, верно истолковав ее маневр, передала подруге квоффл.

— Есть!!! — от избытка эмоций Джинни хотелось кричать. Да, это была всего лишь тренировочная игра, но игра против команды высшего класса. Ничто на свете не дарило ей таких эмоций, как квиддич.

Внизу раздался свисток. Тренер сообщала об окончании тренировки.

* * *

— Недурно, Рыжик, очень даже недурно, — на выходе из раздевалки Джинни услышала знакомый голос.

— Спасибо, Забибончик, — весело ответила она. Он еще пожалеет, что связался с ней. В таком чудесном расположении духа она была способна на что угодно.

С удовольствием разглядывая вытянувшееся лицо Блейза, Джинни расхохоталась.

— Видел бы ты сейчас себя в зеркало, — определенно этот день становился все лучше и лучше.

— Я понял намек, Джиневра, — преувеличенно чопорно сказал пришедший в себя Забини.

— Нет-нет, только не так, — она поморщилась, — так меня называет мама, когда сердится.

— На вас не угодишь.

— Если я не ошибаюсь, еще вчера все называли меня Джинни, — с ангельской улыбкой пропела она.

— Хорошо, Джинни, — Забини, кажется, настолько удивился, что не придумал, как пошутить в ответ. — Вообще, я здесь по делу. Во-первых, на следующей неделе будет матч «Торнадо» — «Пушки Педдл», нужна будет статья.

— Будет сделано, шеф, — Джинни приставила ладонь к виску, изображая козырек.

— А во-вторых, — Блейз не обратил никакого внимания на ее реплику, — не хотела бы ты пойти на прием в Малфой-мэноре со мной?

— С какой это стати? — Рыжая удивленно воззрилась на него.

— Положим, у меня есть билеты в вип-ложу на вышеупомянутый матч, — голосом змея-искусителя поведал Блейз. — Только представь, ты будешь писать обзор не по записи в омнинокле, а основываясь на том, что увидишь собственными глазами.

Джинни обдумала предложение. В конце концов, она точно ничего не потеряет, согласившись на сделку.

— Договорились, — она ослепительно улыбнулась. — Мое платье будет синим, подберешь что-нибудь подходящее?

Блейз, не ожидавший такого быстрого согласия, промямлил что-то неразборчивое, глядя на нее во все глаза.

Джинни, довольная произведенным эффектом, тут же аппарировала.

* * *

Гермиона без стука ворвалась в кабинет А. Малфой со скучающим видом сортировал бумаги на своем столе.

— Грейнджер, что привело тебя сюда? Не дотерпела до вечера? — он самодовольно ухмыльнулся.

Но Гермиона была так увлечена своей идеей, что, к его разочарованию, не отреагировала на подколку.

— Малфой, я придумала, как нам можно реорганизовать газету. Мы можем попытаться заколдовать выпуски так, чтобы они подбирали для человека интересные ему новости. Можно установить какие-нибудь считывающие заклинания, чтобы в личном профиле каждого покупателя было видно, какие страницы он читает и на что обращает внимание. И тогда из всех новостей, которые печатаются в газете, можно будет показывать ему самые интересные. И еще можно сделать что-то вроде лотереи. Или каких-нибудь коллекционных фишек, которые потом обмениваются на призы. Все работает по одной схеме — должны быть какие-нибудь чары, которые смогут индивидуально заколдовать каждый номер по какому-нибудь алгоритму. Фред и Джордж должны что-нибудь об этом знать. А еще…

— Грейнджер, успокойся, — заинтересованно посоветовал Драко. — Я уже понял, что тебя распирает от количества мыслей, но попробуй сформулировать их все в паре предложений.

— Мы можем найти индивидуальный подход! Тогда наша газета будет считаться идеальной! — выпалила Гермиона.

— Я думаю, это действительно блестящая идея, — серьезно сказал Малфой. Он задумчиво потер лоб. Мысль, конечно, была отменная, но вот реализация… — Ты сможешь выяснить, что нам понадобится для воплощения всего этого? Я тоже постараюсь что-нибудь найти, а вечером обсудим. Ты ведь не забыла о нашем маленьком свидании? — он послал Гермионе игривую усмешку.

Та аж задохнулась от возмущения.

— Это не свидание, ты, нахал! Миссис Малфой заставила меня согласиться на эту авантюру, но это вовсе не значит, что я счастлива куда-то с тобой идти! Между прочим, мог бы уговорить ее отказаться от этой идеи!

Драко мученически закатил глаза.

— Ты же видела мою мать, говорила с ней? — получив в ответ гневный кивок, он продолжил: — Тогда ты должна понимать, что даже внезапное нашествие гиппогрифов на Лондон не смогло бы изменить ее решения.

Гермиона снова нехотя кивнула, признавая его правоту. Слова про гиппогрифов заставили ее усмехнуться про себя — кажется, это был маленький пунктик Малфоя.

— Ладно, тогда до вечера, — и, больше не сказав ни слова, Гермиона вышла из кабинета.

* * *

Во второй половине дня она аппарировала к себе в квартиру. Там ее уже поджидала прямо-таки вопиюще веселая Джинни. Та пыталась научить Арифмантику что-то выстукивать клювом по поверхности стола. Появление Гермионы привлекло ее внимание, и она подняла голову.

— Как прошло твое утро? — Джинни с любопытством посмотрела на подругу. Если она сама, казалось, источала лучи счастья и веселья, то Гермиона была наполовину рассержена, наполовину сосредоточена на чем-то внутри себя.

— Малфой дурак, а мне в голову пришла замечательная идея, но она, может быть, и невыполнима, и у меня мало времени, потому что Малфой дурак, — монотонно пробубнила она в ответ.

Джинни понимающе улыбнулась и направилась на кухню в поисках чего-нибудь съестного.

— Расскажешь поподробнее? — крикнула она оттуда.

— В общем, для моей идеи нужны довольно сложные чары. Но я уверена, что у меня получится их освоить, — Гермиона прикусила губу. — А из-за того, что сегодня я иду на дурацкий ужин, я не смогу сразу же начать работать над этим.

— Ничего, подруга, я уверена, ты со всем справишься. Куда более важный вопрос сейчас — что ты собираешься надеть на этот самый ужин-свидание? — Джинни прикрыла один глаз и посмотрела на собеседницу.

Лицо Гермионы начало быстро краснеть, что свидетельствовало о крайней степени раздражения. Кажется, Джинни наступила на больную мозоль. Поняв свою ошибку, та поспешила исправиться и продолжила:

— И еще тебе непременно нужно подобрать что-нибудь на прием.

Гермиона сделала пару успокаивающих вдохов и ответила:

— На ужин не знаю, наверное, пойду так, — и разгладила складку на рабочей блузе.

— Так?! Но я абсолютно уверена, что он поведет себя в какое-нибудь запредельно шикарное место. Тебе нужно обязательно показать ему, что ты не лыком шита, — Джинни убежденно посмотрела на Гермиону.

— А что не так с моим нарядом? По-моему, достаточно официально, — Гермиона критически оглядела себя. На ней была классическая белая блуза и не менее классическая темная юбка-карандаш.

— Все не так! — судя по всему, Джинни была оскорблена в лучших чувствах. — На такие ужины нужно одеваться не слишком вызывающе, но при этом достаточно ярко, элегантно, но не слишком вычурно. Твое платье должно подчеркивать твою индивидуальность и при этом соответствовать роскошной обстановке.

— Это вообще возможно? — Гермиона с сомнением покачала головой.

Она никогда не обращала особого внимания на свою одежду. Гермиона привыкла оценивать людей по их словам и делам, а не по тому, как они выглядят. Взять хотя бы Малфоя с его идеальными костюмами. Если бы она не знала, что он за человек, могла бы подумать, что он ангел во плоти. Поэтому Гермиона твердо следовала принципу «Встречай и провожай по уму».

Очевидно, Джинни была категорически не согласна с мнением подруги. Сказать по правде, Гермиону немного пугал маниакальный блеск, появившийся в глазах будущей соседки, когда та начала обдумывать сложившуюся ситуацию.

— Покажи свой гардероб, — Джинни явно была настроена решительно.

Гермиона со вздохом провела ее в свою комнату и открыла шкаф. Гардероб не представлял собой ничего особенного: набор темных деловых мантий, классические блузки, рубашки, прямые юбки и брюки. Джинни осталась категорически не удовлетворена результатами осмотра. Пробормотав что-то вроде «я так и думала», она исчезла с громким хлопком.

Гермиона моргнула.

Кажется, у Джинни возник план, и Гермиона не могла понять, рада она такому повороту событий или нет. С одной стороны, она была вполне довольна своим внешним видом. С другой — забота Джинни была приятна.

Вздохнув, Гермиона направилась было к выходу из спальни, но была остановлена повторным хлопком. Повернувшись, она потеряла дар речи, и было от чего.

Посередине комнаты стояла вновь появившаяся Джинни, а вокруг нее материализовались десятки и десятки платьев всех цветов и фасонов. У Гермионы начала кружиться голова от такого обилия ярких цветов вокруг. Она предприняла попытку к бегству:

— Ты знаешь, Джинни, у меня остались незаконченные дела в редакции, так что как-нибудь в другой раз, — пролепетала она, пятясь к двери.

Младшая Уизли нахмурилась и взмахнула палочкой. Дверь за спиной Гермионы захлопнулась. Та начала впадать в легкую панику.

Четыре часа спустя.

— Отлично, теперь ты готова! — радостно сообщила Джинни.

У Гермионы не хватило сил даже на облегченный вздох. Ее волосы были тщательно уложены, на лицо был наложен лаконичный макияж. На ней красовалось темно-синее платье с расклешенной юбкой до колена и V-образным вырезом. Покопавшись в скромном наборе украшений, Джинни выудила серебряную подвеску в виде миниатюрной книги, которая, по ее словам, смотрелась в сочетании с платьем просто чудесно. Гермиона попыталась выскользнуть из железной хватки подруги и хотя бы минутку посидеть в покое, но не успела. Раздался стук в дверь.

Рассеянно подумав о том, откуда у Малфоя ее адрес, Гермиона, подбадриваемая Джинни, отправилась открывать.

— Приве… ох, можешь же, когда захочешь, — последняя фраза явно вырвалась у Драко против его воли.

Гермиона вымученно улыбнулась, не в силах даже удивиться неожиданному комплименту.

— Ну что, мы отправляемся? — спросила она, все еще находясь в некоторой прострации.

Малфой кивнул, обхватил ее за локоть и аппарировал.

* * *

Молодые люди появились в просторном зале с низким потолком. Оформление ресторана было, как и предсказывала Джинни, поистине роскошным, хотя и менее кричащим, чем предполагала Гермиона. Тут и там потолок поддерживали толстые, увитые декоративным плющом колонны. Возле каждой колонны стояло по столику, но вот разобрать, кто именно сидит за ними, никак не удавалось — размывающие чары, как тут же поняла Гермиона.

Малфой окликнул проходящего мимо официанта и спросил:

— Мой обычный столик свободен?

— Конечно, мистер Малфой, — чопорно ответил тот, давая знак следовать за ним. Через несколько мгновений Драко и Гермиона разместились за столиком на двоих у окна.

— Часто бываешь здесь? — не удержалась от вопроса Гермиона.

— Нередко. Мы иногда бываем здесь с Блейзом и Панси, — губы Малфоя тронула мимолетная улыбка, видимо, он вспомнил что-то хорошее. Для Гермионы было удивительно видеть такую его сторону. Она слегка мотнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

— Ты нашел что-нибудь похожее на мою идею?

— Есть пара-тройка похожих заклинаний, но это все же не совсем то, — коротко ответил Драко и вопросительно посмотрел на нее. — А у тебя что-нибудь нашлось?

Гермиона расстроенно покачала головой:

— Нет, я успела найти совсем немного, пока была в редакции. А потом я попала в лапы к этой маньячке, зацикленной на моде, на все время до ужина.

Малфой понял, кого она имела в виду, и расхохотался. Перед его мысленным взором предстала забавная картина: Грейнджер, потрясая своим маггловским растянутым свитером, убегает от разозленной Джинни Уизли с вечерним платьем в руках.

— Могу сказать, что результат того стоил, — галантно отметил он.

— Что с тобой, Малфой, ты уже второй раз делаешь мне комплимент?

— Ты, как воспитанная молодая леди, должна была скромно поблагодарить меня, а не выпендриваться, — наставительно сказал Драко.

— Все ясно, ты просто хотел услышать от меня слова благодарности, — Гермиона весело фыркнула.

— Конечно, ведь комплименты девушкам делаются именно для этого, — саркастически протянул Малфой. — А ты необыкновенно сведуща в сердечных делах, Грейнджер. Не расскажешь, почему разошлась с Уизли?

— Еще чего! Нечего мне больше с тобой обсуждать. Я же не спрашиваю у тебя, почему ты отменил помолвку с Гринграсс.

— Я отменил помолвку с Гринграсс, потому что она эгоистичная, мелочная и избалованная девчонка. Теперь твоя очередь, — Драко коварно улыбнулся. Гриффиндорские принципы просто не дали бы Грейнджер увильнуть от ответа.

— Вообще-то, если ты не слышал, я сказала «не спрашиваю». Но хорошо, мы с Роном не сошлись в некоторых взглядах на жизнь.

— Слишком расплывчато, где твоя научная точность?

— Во взглядах на семейную жизнь, и больше я не скажу об этом ни слова, — Гермиона гневно взглянула на Малфоя. Ему все же удалось выудить у нее хоть что-то.

Остаток вечера прошел в легких пикировках, обсуждении вкусовых качеств разных вин и разговорах о судьбе «Мозаики».

— Почему ты решил создать свое издание? — этот вопрос действительно интересовал Гермиону. Никто не создает собственный бизнес просто ради развлечения. А она не видела в Малфое той любви к журналистике, которая была, скажем, у того же Забини.

— Я уже говорил, я хочу наказать писак из «Пророка».

— Нет, это недостаточно точно. Из-за того, что они писали о тебе?

— Не обо мне. О матери, — нехотя произнес Драко, не глядя на нее.

— То есть ты действительно не особо любишь свою работу? — Гермиона, признаться, была несколько разочарована. Она никогда не видела в Малфое принца на белом коне, но она уважала его за то, как он умел работать. Но по всему выходило, что эта работа вовсе не доставляла ему радости.

— Нет, почему же, — Малфой нахмурился, — люблю, но не вижу в этом дела своей жизни.

— А в чем видишь?

— Всегда мечтал стать целителем, хотя это и звучит смешно. Мой отец, наверное, в обморок бы хлопнулся от удивления, если бы услышал, — Драко внезапно понял, что разоткровенничался не с кем-нибудь, а с раздражающей Грейнджер. Возможно, уже почти не раздражающей, но это все же была Грейнджер.

— Тогда почему ты ничего не сделал, для того чтобы исполнить свою мечту? — Гермиона бы прекрасно поняла, если бы ему все еще что-то мешало, но ведь у него не было почти никаких ограничений. Неужели только из-за мнения отца он был готов сдаться?

— Грейнджер, я сам разберусь со своей жизнью, поверь, — вышло грубовато, но Драко это не заботило.

Гермиона уязвленно замолчала. Повисло тягостное молчание.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — выговорил в конце концов Малфой. — В свою защиту скажу, что не привык обсуждать такие вещи.

Гермиона немного расслабилась, и вскоре легкая беседа возобновилась. Серьезных тем старались больше не касаться. Через какое-то время ужин закончился.

Драко и Гермиона вышли из ресторана и пошли по темной улице. Молодые люди обсуждали приготовления, которые необходимо было завершить для приема, когда их ослепила яркая вспышка. Удивленно переглянувшись, они пожали плечами и продолжили путь.

— Малфой, спасибо за вечер. Я на удивление неплохо провела время.

— Грейнджер, вместо «неплохо» мне обычно говорят «божественно», — Гермиона не видела его лица, но могла поклясться, что он ухмыляется, — так что больше так не ошибайся.

Рассмеявшись, она аппарировала домой.

* * *

Нарцисса Малфой сидела в малой гостиной и пила чай из фамильного сервиза. Перед ней на маленьком столике были разложены колдографии, на которых были изображены парень и девушка. Молодой человек что-то оживленно говорил, а девушка слушала его, кивала и улыбалась.

Напевая себе под нос, что свидетельствовало о крайней степени довольства, Нарцисса привязала несколько фотографий к лапе семейного филина и выпустила птицу в окно.

«Надеюсь, все пройдет по моему плану».

На следующий день Гермиона встала рано. Вчера, едва попав домой, она обнаружила на подоконнике записку от Паркинсон. Та сообщала, что будет ждать их с Джинни в Косом Переулке завтра в десять. Гермиона скривилась от высокомерного тона послания, но быстро выкинула эти мысли из головы. Тогда ей было о чем подумать.

Умывшись, Гермиона привычными движениями начала заваривать кофе одной рукой, а второй нашарила свежий номер «Пророка» на стойке. Малфой настоял, чтобы все ключевые сотрудники ежедневно получали свежие выпуски нынешней «Газеты года», чтобы, так сказать, знать врага в лицо. С удовольствием вдыхая кофейный аромат, Гермиона присела на свой любимый табурет, пригубила напиток и развернула газету. И тут же поперхнулась.

На первой полосе красовалась огромная колдография, на которой были изображены они с Малфоем. Заголовок гласил: «Самая горячая парочка сезона». Гермиона покраснела. Потом побледнела. Потом нервным движением разгладила бумагу и принялась читать.

«Вчера вечером на улице Лондона были замечены Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Бывший Пожиратель Смерти и героиня войны совершали прогулку после ужина в ресторане «Golden». Эта неожиданная для многих пара выглядела счастливой и умиротворенной. Наш специальный корреспондент докладывает, что молодые люди держались очень свободно, одаривая друг друга влюбленными взглядами».

Гермиона издала странный звук между рычанием и стоном и пробежала глазами до конца текста.

«Нам же пришел в голову вопрос: что же заставило печально известного Малфоя-младшего проводить досуг вместе с ранее ненавистной ему особой? А также почему Гермиона Грейнджер после своего разрыва с Рональдом Уизли нашла утешение именно в объятиях школьного врага?

Здесь можно строить сколько угодно догадок, но одно нам известно точно — здесь явно не все чисто. К чему приведет эта «запретная любовь», попробуют выяснить репортеры "Ежедневного Пророка"».

Кажется, дела плохи. Она на секунду представила реакцию Малфоя на эту паршивую статейку и хмыкнула. Но потом перед ее внутренним взглядом встали другие два осуждающих лица. Гермиона зажмурилась. Что подумают Гарри и Рон? Она ведь даже не успела сказать им, что работает с Малфоем, не то что ужинает.

За спиной раздался хлопок, и, обернувшись, Гермиона увидела уже одетую в легкую серебристую мантию Джинни с газетой в руках.

Гермиона беспомощно посмотрела на подругу. Та развела руками и сказала:

— Я же говорила, что это будет свидание.

Тут нервы Гермионы не выдержали. Она подняла палочку, заставила одну из диванных подушек взлететь в воздух и размашистым жестом послала ее в голову Джинни. Та, потирая ушибленный затылок, проворчала:

— Ты какая-то злая с утра пораньше.

— А чего ты ожидала? — удивилась Гермиона. — Очевидно, что я недовольна развитием событий.

— Все-все, не кипятись. Нам уже пора выходить, шопинг никто не отменял.

Гермиона мысленно застонала. Что могло сделать этот день еще хуже, так это длительное хождение по магазинам с энергичной Джинни и язвительной Паркинсон.

* * *

Гарри и Рон отдыхали от ночной тренировки в своем любимом баре на окраине города.

— Плюшевый мишка, — у их тренера была фамилия Хейдибер, которую изобретательные ученики легко заменили на созвучную, — сегодня совсем озверел. Мало того, что мы были вынуждены ночью рыскать по свалке в поисках какой-то дрянной коробки, так он еще и мешал. Ты видел его довольную рожу, когда он пролетал на метле и рушил уже отсортированные кучи мусора? — Рон возмущенно рассек кулаком воздух.

— Да, — Гарри согласно кивнул. — Мне кажется, он искренне наслаждается своей работой. А ты слышал его объяснение? «Настоящим аврорам всегда кто-то мешает!» Бред чистой воды — никому и в голову не придет взрывать над нашими головами петарды или насылать неожиданные проклятия, когда мы уже по уши в мусоре. Что ты будешь заказывать? — спросил он, но ответа не последовало.

— Рон? — Гарри вопросительно посмотрел на друга. Тот стоял, хватая ртом воздух, и, кажется, пытался испепелить газету, которую держал в руках.

— Гарри, этого же не может быть, — свистящим шепотом проговорил Рон и без сил опустился на стул.

* * *

Нарцисса проснулась в прекрасном расположении духа. Судя по воплю, донесшемуся из столовой, Драко увидел утреннюю газету. А это значило, что ее план начинал работать. Осталось подождать, когда он принесет плоды.

Она расчесала свои прекрасные длинные волосы, последний раз взглянула в зеркало и направилась к сыну. Ему явно нужна была поддержка.

* * *

Невилл Лонгботтом недоверчиво разглядывал колдографию. То, что на ней были изображены Малфой и Гермиона, не вызывало сомнений. Но вот содержание статьи… с ним явно было что-то не так. Он грустно покачал головой и вернулся к обрезанию листьев у магического деревца бонсай.

* * *

Рита Скитер удовлетворенно потирала руки. Именно такой сплетни ей давно не хватало, чтобы восстановить свою репутацию. То, что это касалось еще и Гермионы Грейнджер, также немало радовало колдунью. Теперь наглая девчонка не могла ей угрожать — сразу после окончания военных действий Рита поспешила зарегистрировать свою анимагическую форму. На взгляд журналистки, пришло время сладкой мести.

* * *

Панси задумчиво смотрела на газету в своих руках. На ее профессиональный взгляд Драко и Грейнджер были интересной для общественности парой, как бы ей ни хотелось утверждать обратное. Может быть, из этого и выйдет что-нибудь хорошее. Паркинсон подняла голову и увидела двух гриффиндорок, которые только что аппарировали в Косой Переулок. Она вздохнула и направилась к ним.

— Грейнджер, послушай меня очень внимательно. Ты вместе с Драко сейчас стала ходячей сплетней, а сплетни — моя профессия. И я не позволю каким-то «специальным корреспондентам» из «Пророка» описывать то, что лежит у меня прямо под носом. Поэтому у тебя есть два выхода. Первый — ты и дальше будешь добычей нашей многоуважаемой газеты года, — Панси отвесила шутовской поклон и загнула на правой руке тонкий пальчик. — Второй — ты даешь мне этим заниматься, — второй палец устроился рядом с первым. — Я смогу писать о ваших свиданиях, выходах в свет, может быть, интервью. Что выберешь?

— Это! Было! Не! Свидание! — Гермиона почти кричала.

— Знаю-знаю. В моей сфере не важно, что было на самом деле, важно, как это можно подать. Не то чтобы мне сильно нравилась идея писать о тебе и Драко, но я профессионал, — Панси гордо вскинула голову.

— Ух ты. То есть ты собираешься взять это под свой контроль. Из этого может выйти неплохая реклама для «Мозаики», — вмешалась Джинни.

— Именно, Уизли. Так что скажешь? — Панси подняла красиво очерченную бровь в ожидании ответа.

— Мне все это нравится еще меньше, чем тебе, но я полагаю, что ты лучше, чем Скитер, — Гермиона обреченно вздохнула.

— Отлично, — просияла Паркинсон. — Теперь у меня есть хоть какая-то мотивация делать из тебя красавицу. Не могу же я отдать лучшего друга уродине.

Неожиданно весело улыбнувшись, Панси направилась к магазинам.

Первым делом ведьмы решили зайти к мадам Малкин.

— Это классический магазин с хорошими материалами. Именно поэтому все закупают здесь школьную форму, — пояснила Паркинсон. — Но каких-то изысков от этого места ждать не следует.

Мадам Малкин странно покосилась на двух гриффиндорок и слизеринку, но промолчала. Девушки нашли для Гермионы классическую парадную мантию лилового цвета и быстро покинули это место.

Следующей на очереди стал огромный, только что построенный магазин со всеми возможными типами, фасонами, видами и подвидами одежды. Джинни удивленно воззрилась на Паркинсон:

— Я думала, ты будешь таскать нас по самым дорогим бутикам. Это же самый лучший из недорогих магазинов одежды.

Панси с превосходством взглянула на нее.

— За кого ты меня принимаешь? Я обожаю моду и не собираюсь пропускать потрясающие вещи только потому, что они стоят не так дорого, как в бутике вроде «Рунели».

Джинни хихикнула и заметила:

— Судя по их последней коллекции, они совершенно не заботятся об отличиях от масс-маркета.

— Именно. То голубое платье я вообще видела в магазинчике «У Милли» еще год назад.

— Шутишь?! — Джинни округлила свои светло-карие глаза.

— Ничуть, — улыбаясь, сказал Панси.

— Кто-нибудь, объясните мне, о чем вы говорите, — слабым голосом попросила Гермиона.

Оглядывая огромный зал, в котором они находились, она уже заранее представляла, сколько времени она здесь проведет стараниями своих не в меру активных сопровождающих.

Джинни и Панси переглянулись и одновременно закатили глаза.

— Гермиона, ты вообще когда-нибудь пробовала думать о своей внешности? — Джинни скрестила руки на груди.

— Даже если нет, то мы тебя научим, — кажется, найдя единомышленницу, пусть и в лице Джинни Уизли, Панси заметно расслабилась и стала дружелюбнее.

Следующие полчаса или больше Джинни и Панси рыжим и черным вихрями носились между полок, собирая приглянувшиеся им модели. Гермиона сначала пыталась сопротивляться, но это ни к чему не привело.

— Зачем мне три одинаковых платья разных цветов?

— Так делают все знаменитости, это практично.

— Но зачем?

— Гермиона, Панси права.

— А для чего мне новые джинсы, у меня же уже есть?

— Эти — другого фасона и лучше подчеркивают твою фигуру.

— Мне же будет в них неудобно, я стану похожа на перетянутую веревками колбасу!

— Это называется аппетитная фигура.

— Я не умею ходить на таких огромных каблуках.

— Учись! Ты же любишь учиться!

— Почему я не могу купить этот прелестный свитер?

— Потому что у тебя есть точно такой же.

— Он другой!

— Все свитера одинаковы.

— Несправедливо, вы хотите заставить меня купить три одинаковых платья.

— Не будь ребенком, забудь уже про это, мы выбрали их десять минут назад.

Спустя час подобных бессмысленных разговоров Гермиона сдалась и перестала возражать против всего, что ей приносили. Дальше начался кромешный ад. Она надевала вещь, выходила из примерочной, проходила взад-вперед перед Джинни и Панси, потом снимала и клала ее в одну из огромных стопок — «да» и «нет».

Хотя следовало признать, некоторые покупки были вполне симпатичными, но она несказанно обрадовалась, когда куча принесенной одежды иссякла. Гермиона с надеждой повернулась к спутницам:

— Ну что, перекусим и по домам?

Панси и Джинни зловеще ухмыльнулись и, схватив Гермиону под руки, увлекли ее в следующий магазин. На этот раз это было высококлассное ателье. Панси небрежно бросила через плечо:

— Этот магазин принадлежит моей матери, так что можешь не беспокоиться о цене.

Едва девушки прошли через красиво украшенную дверь, как их окружила стайка консультантов. Они сказали практически в унисон:

— Чем мы можем помочь мисс Панси и ее подругам?

— Нам нужно несколько вечерних платьев. Для нее, — Панси ткнула пальцем в сторону Гермионы, — что-нибудь пастельное в греческом стиле. Еще можно попробовать золотистые оттенки в сочетании со стилем двадцатых. Я сама примерю платье, которое заказывала для себя на прошлой неделе. Уизли… Джинни, у тебя есть платье на прием?

— Да, но, я боюсь, оно не совсем подходит под формат мероприятия.

— Ясно. Пожелания?

— Оно должно быть синим. Я сказала Забини подобрать что-нибудь в тон.

— Ты идешь с Блейзом?! — Панси так удивилась, что из ее голоса пропала вся сосредоточенность. Она машинально поправила свои темные гладкие волосы и спросила:

— Как это произошло? Блейз, поганец, ничего мне не сказал.

— На самом деле он вчера подкараулил меня после тренировки, и мы с ним заключили сделку: я иду с ним на прием, а он достает мне билет на квиддич в вип-ложу.

— То есть он еще и раскрутил тебя на свидание? Единственная вип-ложа, к которой он имеет свободный доступ, это ложа его семьи, — Панси озорно улыбнулась. Гермиона подумала, что улыбка ей идет гораздо больше, чем привычное высокомерное выражение лица.

Джинни, не желая признавать свое поражение, чертыхнулась. Стоящая рядом девушка-консультант деликатно прикрыла уши.

Панси не выдержала и рассмеялась, глядя на обескураженное лицо Джинни. Гермиона быстро присоединилась к ней — уж очень комично выглядела одновременно и расстроенная, и немного польщенная Джинни.

Последняя философски хмыкнула и обернулась к не в меру чувствительной продавщице.

— В общем, мне нужно синее платье, как вы поняли, — продавщица вежливо улыбнулась и кивнула, а Джинни продолжила: — Возможно, «русалка»…Всегда хотела такое.

Через мгновение всех трех девушек развели по разным примерочным. У Гермионы и Джинни взяли мерки, а Панси вышла к ним в своем заказанном ранее платье. Оно было изумрудно-зеленого цвета, лиф плотно облегал стройную фигуру, а юбка свободно струилась по ногам. Несмотря на то, что фасон был классическим, платье оставляло неизгладимое впечатление: вся прелесть была в деталях. Вместо рукавов или бретелей, например, были сконструированы причудливо изогнутые полоски ткани, которые красиво обрамляли плечи. Лиф был украшен серебряным кружевом.

— Ну, что вы так смотрите? — чуть смущенно спросила Панси. — Да, я люблю сочетание зеленого цвета и серебра.

Гермиона и Джинни переглянулись и дружно рассмеялись.

— Ты прекрасно выглядишь! — хором сказали подруги. — Как королева Слизерина.

Панси весело фыркнула и покрутилась перед зеркалом.

— Я не услышала ничего, кроме «королевы», — пропела она. — Все в порядке, можно забирать, — довольно заключила она и, не обращая внимания на смешки гриффиндорок, скрылась за дверью примерочной.

Переодевшись и присоединившись к гриффиндоркам, Панси хлопнула в ладоши и приказала мгновенно появившимся продавцам:

— Давайте начнем конструирование. Грейнджер, встань вот на этот подиум.

Гермиона повиновалась и почувствовала, как ее окутывает золотистое тепло.

— Попробуйте модель Е из греческой коллекции, — проинструктировала Паркинсон.

Колдунья, которая, очевидно, руководила процессом создания платья, выписала своей палочкой сложную фигуру. Ее помощники разом вскинули свои палочки, и Гермиона почувствовала на своей коже мягкую приятную ткань.

— Отлично, — воскликнули Панси и Джинни в один голос.

— Вот только цвет… что-то с ним не так, — протянула младшая Уизли.

— Вижу. Мне кажется, белый был бы хорош, только уж очень тогда будет по-свадебному смотреться.

— Согласна. Может, потемнее?

— Да. Давайте попробуем темно-голубой, — Панси кивнула команде дизайнеров.

— Что вы там обсуждаете? — не выдержала Гермиона.

— Действительно, принесите ей зеркало, что ли, — спохватилась Джинни, хлопая себя по лбу.

Старшая волшебница магией притянула в комнату огромное зеркало в резной раме и повернула его к Гермионе. Та нетерпеливо взглянула в него и, не сдержавшись, ахнула. Это платье было чудесным. Легкая ткань, прихваченная золотистым поясом на талии, мягко обхватывала ее фигуру. Вырез был треугольным, он естественным образом получался из двух кусков материи, наложенных один на другой. Самыми замечательными, по мнению Гермионы, были рукава. Они были широкими и свободными, сужаясь к локтю. Вдоль предплечий на каждом рукаве был сделан длинный разрез так, чтобы была видна кожа.

По пожеланиям Джинни и Панси, цвет платья менялся. Не успела Гермиона хорошенько рассмотреть голубую версию, как она уже сменилась розовой, потом светло-зеленой, сиреневой. Гермиона несмело высказала свою мысль:

— А может, все-таки попробовать белое?

Взмах палочки, и платье преобразилось.

— Мне нравится, — тихо сказала она, глядя в зеркало.

— Да, этот вариант лучше всего, — подтвердила Джинни.

— Только тогда ты разрешишь мне написать о символизме белого платья и приближающейся свадьбе с Драко, — хмыкнула Панси, вставая и довольно потягиваясь.

Гермиона, все еще зачарованно рассматривающая платье, рассеянно кивнула.

* * *

После этого девушки ещё немного побродили по окрестностям Косого Переулка, выбрали Гермионе «просто прелестные» туфли на высоком каблуке, а потом все же отправились по домам.

«В конце концов, можно выбраться с подобными целями еще раз», — рассудили Панси и Джинни.

«Слава Мерлину», — подумала Гермиона.

* * *

Через несколько часов хорошенько выспавшаяся Гермиона снова вышла из дома — на этот раз на встречу с Гарри и Роном. Гермиона вошла в «Дырявый котел» и сразу заметила друзей. На душе стало теплее.

— Гарри! Рон! Я так рада вас видеть! — она крепко обняла обоих, счастливо улыбаясь. Сомнения растаяли — конечно, друзья поймут ее, как она могла сомневаться. Они же через столько всего прошли вместе.

Как только все трое разместились за столиком, молодые люди переглянулись, и Гарри осторожно спросил:

— Гермиона, мы хотели тебя спросить…

— Да-да, про Малфоя, я знаю, — Гермиона страдальчески возвела глаза к потолку. Как же ей это надоело.

Гарри и Рон еще раз переглянулись. Рон резко поинтересовался:

— Значит ли это, что ты действительно ходила с ним на свидание?

Надежды на мирное улаживание всех вопросов по поводу ее работы пошли прахом.

Гермиона устала за этот день. Сначала «Пророк» в очередной раз стал копаться в ее личной жизни, да еще и в таком абсурдном ключе. Потом две сумасшедшие ведьмы протащили ее через сотни бесполезных кусков ткани, заставили купить понравившиеся им модели. После этого ей пришлось идти на встречу с лучшими друзьями, не подготовившись толком к тяжелому разговору. Сказать, что Гермиона была на взводе — ничего не сказать. Поэтому она подскочила на месте, услышав запретное слово, и взвизгнула:

— ЭТО! БЫЛО! НЕ! СВИДАНИЕ!

Через мгновение кончик ее палочки упирался Рону в подбородок, а в глазах появился опасный блеск. Гарри и Рон поежились — с такой Гермионой спорить было травмоопасно.

Гарри попытался прийти другу на помощь:

— Прости, Гермиона, просто, ты же понимаешь, мы немного удивились, увидев эту статью, — промямлил он извиняющимся тоном.

Она перевела на него взгляд и закрыла лицо руками.

— Простите, — сдавленно прошептала она. Гермионе вдруг стало так невыносимо стыдно за свое поведение, что она боялась поднять голову. Позорно сорваться, и из-за кого — из-за Малфоя, Она сокрушенно вздохнула.

— Ничего, Гермиона, все в порядке. Тебя наверняка уже порядком достали журналисты за этот день, — Гарри успокаивающе потрепал ее по плечу. Гермиона почувствовала прилив нежности к нему. Он всегда старался быть таким понимающим. Рон, до сих пор находясь в некотором шоке от неожиданной атаки, лишь кивнул в знак согласия.

— Так ты расскажешь нам, что происходит? — мягко спросил Гарри. Его зеленые глаза заинтересованно блеснули.

Гермиона со вздохом посмотрела на друзей и произнесла, тщательно взвешивая слова:

— Я пишу статьи для газеты, которую создал Малфой. Клянусь, сначала я сама не знала, что хозяин издания — хорек. А потом уходить уже не хотелось.

Брови Гарри, кажется, достали до линии роста волос — так высоко он их поднял. Рон же начал медленно краснеть и слегка раздуваться от гнева.

— Так ты теперь журналист, Гермиона?

— Ты работаешь на этого болвана?

В один голос спросили друзья и неловко переглянулись.

— Да, Рон, я работаю вместе, — она с нажимом произнесла последнее слово, — с Малфоем, и поверь, я довольна своим местом. Я хотела вам сказать, правда, но вокруг было слишком много всего…

— Например, шикарные ужины со слизеринскими мерзавцами, — ядовито продолжил Рон вместо нее.

— Дружище, именно из-за такой реакции Гермиона, скорее всего, не смогла сразу нам сказать, — пожурил его Гарри. И, чтобы предотвратить очередной взрыв со стороны Уизли, быстро спросил у Гермионы:

— А как называется ваша газета? Хочу почитать твои статьи.

— «Мозаика».

— Ничего себе! Я иногда покупаю ее, у них — то есть у вас, — поправился Гарри, — выходят отличные статьи о квиддиче.

— Да, — Гермиона радостно улыбнулась, — часть из них пишет Джинни.

Только произнеся имя подруги, Гермиона поняла, какую ужасную ошибку она совершила, рассказав об участии Джинни.

— То есть это заговор?! — прохрипел Рон, его физиономия стала багровой. — Моя родная сестра и лучшая подруга не удосужились сообщить мне, что теперь братаются с врагом. Я, пожалуй, пойду.

И Рон, не прощаясь, исчез за дверью. Гермиона расстроенно вздохнула. Конечно, она знала, что разговор получится не из приятных, но такой бури не ожидала. В конце концов, они с Джинни были взрослыми самостоятельными людьми и имели право принимать собственные решения, не заботясь о мнении Рона.

Гарри сочувственно взглянул на сидящую перед ним Гермиону.

— Не переживай, он скоро остынет, — обнадежил он ее.

— Я знаю, — угрюмо буркнула Гермиона. — На самом деле я даже удивлена, что ты не отреагировал так же. Теперь-то я поняла, что было большой ошибкой скрывать это от вас — такой скандал вышел.

— Возможно, в глубине души я хотел бы накричать на тебя за безответственность и далее по списку, но я думаю, одного Рона тебе хватит. К тому же, война должна была научить нас не цепляться за старые предрассудки, — Гарри невесело улыбнулся.

— Это очень зрело с твоей стороны, — отметила Гермиона.

— Конечно, ведь я мужчина в полном расцвете сил, — шутливо произнес он, цитируя детскую маггловскую книжку.

Друзья рассмеялись, и Гермиона почувствовала, как тяжелый ледяной ком, сформировавшийся у нее в груди после ухода Рона, начал понемногу подтаивать.

* * *

Драко валялся на кровати и листал пособие для начинающего целителя, когда в окно постучался небольшой полностью черный филин. Он нехотя встал и впустил птицу. Отвязав конверт и угостив питомца Панси совиным лакомством, Драко вернулся в постель.

Пробежавшись глазами по содержанию письма, Малфой взвыл:

— Да вы что, сговорились все сводить меня с Грейнджер?!

Мало ему было того, что «Ежедневный Пророк», будь он неладен, объявил на них охоту, так еще и лучшая подруга решила извлечь выгоду из весьма болезненной для него ситуации. Как Паркинсон исхитрилась уломать Грейнджер, для него оставалось загадкой, но сам Драко твердо решил живым не даваться.

Размашисто написав на обратной стороне письма красноречивую фразу «Только через мой труп», Малфой отправил филина обратно к хозяйке и удовлетворенно улыбнулся.

Слово главного редактора — закон, как-никак.

Как же сильно он недооценил любовь лучшей подруги к своей работе.

* * *

Панси, получив ответ на свое письмо, коварно улыбнулась. Если бы Драко увидел ее выражение лица, ему бы точно стало страшно.

— Итак, класс, сегодня ваше задание — выбраться из заблокированной комнаты. На все про все у вас будет пять часов, — Хейдибер прошелся мимо шеренги молодых авроров, стоящих у стены просторного зала. А потом прошел еще немного. И еще. Прежде, чем кто-нибудь успел что-то понять, спина тренера исчезла за дверью, а та в свою очередь со стуком захлопнулась.

Новобранцы переглянулись и поняли, что их снова надули. Они рассчитывали на обычные подробные инструкции и аппарацию на место тренировки. Очевидно, они слишком полагались на заведенный порядок и адекватность тренера.

Дин Томас, который пошел учиться на аврора вместе с Гарри и Роном, первым направился к двери. Не успел он сделать и пары шагов, как раздался треск. Дин застыл на месте, не в силах пошевелиться.

— Осторожнее, похоже, здесь везде ловушки, — невнятно предупредил он, не шевеля губами.

Начавшие было разбредаться авроры нерешительно замерли на своих местах.

— Кто-нибудь помнит заклинания обнаружения? — без особой надежды спросил Гарри.

Девушка, имени которой он не помнил, смущенно кивнула и сделала сложный пасс палочкой.

— Детекто компульсио.

По залу пронесся протяжный вздох. Все помещение было опутано светящимися нитями и сгустками заклятий. Гарри невольно подумал о маггловских шпионских фильмах, в которых актеры с поразительной легкостью справлялись с такими препятствиями. Почему-то Гарри сомневался в том, что кто-то из присутствующих мог так же.

Кажется, они здесь надолго.

* * *

Последние несколько дней Гермиона старалась не выходить из дома без крайней надобности. В редакции у нее дел не было, кроме поиска лотерейного заклинания, а от любопытных взглядов было не спрятаться и там. Несколько раз заглядывала Джинни. Услышав о ссоре с Роном, она возмущенно цокнула языком и сказала:

— Насколько я знаю, у них на аврорских курсах просто помешанный на своей работе тренер. Надеюсь, это заставит моего непутевого братца выпустить пар.

Кроме невеселых мыслей о Роне, голову Гермионы заполняли разнообразные идеи для «Мозаики». Она даже выделила отдельный блокнот, чтобы записывать самые удачные предложения — это свидетельствовало о крайней серьезности ее намерений.

Гермионе не единожды приходила в голову мысль о том, что на приеме нужно будет сделать все как можно тоньше. Если люди поймут, что Малфой — хозяин газеты, они также догадаются и о том, что истории Панси об их якобы романтических отношениях придуманы или, по крайней мере, контролируются. Кроме того, вряд ли их читателей очень обрадует, что газету издает Пожиратель Смерти, хоть и бывший.

Оба аргумента казались Гермионе весьма очевидными, но вот как сказать о них Малфою, она не знала. Вряд ли он хорошо воспринял идею Панси, поэтому первый довод едва ли сработает. Как он отреагирует на второй, Гермиона даже думать не хотела. Приходилось придумывать обходные пути.

Помимо этого, ей предстояло заманить в Малфой-мэнор Гарри и Рона. Если первого она еще была в силах убедить, то насчет Уизли крайне сомневалась.

Ее размышления были прерваны стуком в дверь. Гермиона нахмурилась — Джинни всегда аппарировала прямо в гостиную, значит, это не она. Но тогда кто бы это мог быть?

Открыв дверь, Гермиона не сдержала возглас удивления. Перед ней стоял Драко Малфой собственной персоной.

— Ты что здесь делаешь? — едва оправившись от шока, резонно спросила она.

— Фу, как грубо. Даже не предложишь зайти, нареченная моя?

Гермиона закатила глаза и посторонилась. Малфой с независимым видом прошествовал в гостиную и уселся на диван. Она выжидающе посмотрела на него.

— Ты же помнишь, что завтра прием?

— Да, Малфой, — Гермиона, не сдерживаясь, фыркнула. — У меня память чуть дольше, чем у золотой рыбки.

— Моя мать отправила приглашения куче народа. Правда, тем, с кем мы не знакомы, отправляла девчонка Уизли, но…

Гермиона перебила его:

— Ее зовут Джинни.

— Может, мне и тебя по имени называть? — протянул Драко, глядя на нее сверху вниз.

— Называй, — Гермиона пожала плечами.

Малфой, видимо, не ожидал такого ответа, поэтому несколько секунд неловко молчал, удивленно разглядывая ее. Гермиона раздраженно вздохнула.

— Если ты хочешь называть меня по имени — называй, если не хочешь — не называй. В общем, разберись с этим самостоятельно. А сейчас скажи мне, зачем ты вторгся в мою квартиру, Драко? — она выделила его имя, как будто поддразнивая его. Хотя почему как будто.

Малфой посмотрел на нее еще более удивленно, но комментировать не стал.

— В общем, Грейн… Герми… ты, — она хмыкнула, — знаешь о той задумке Панси писать про нас?

— Да, она сказала об этом.

— И почему ты так спокойно об этом говоришь?!

— Потому что в сложившейся ситуации про нас все равно будут писать. Так что лучше Панси, чем «Пророк», верно?

Драко задумался. Так-то оно так, но, с другой стороны, ему бы не хотелось, чтобы о нем с Грейнджер — Гермионой? — писали в принципе.

— Я хотел попросить тебя не соглашаться на ее идею.

— Но это же было бы хорошей рекламой для «Мозаики»!

— Не верю, Гермиона Грейнджер уговаривает меня встречаться с ней.

— Я не уговариваю тебя встречаться, я уговариваю притвориться, — ее щеки немного порозовели.

— Я все еще не убежден, что это необходимо…

Тут раздался громкий звук аппарации, и прямо перед диваном материализовались Джинни вместе с Паркинсон.

— Что вы делаете вместе? — спросили все четверо в один голос.

— Я уговариваю Грейндж… Гермиону не соглашаться на сделку с дьяволом в твоем лице, — Драко любезно кивнул Панси.

— О, вы уже называете друг друга по именам, прекрасно! Я здесь, чтобы сказать Гермионе, но раз уж и ты в наличии, то вам обоим, что вы обязаны пойти на прием вместе.

— Я зашла, потому что решила тебя проведать, — добавила Джинни, обращаясь к подруге.

— А я здесь живу, если кому-то это интересно, — саркастически сказала Гермиона.

— Учись язвить, слабовато выходит, — протянул Малфой. Гермиона бросила на него колючий взгляд, но в перепалку вступать не стала. — И с какой это радости я пойду с ней? — Малфой поднял брови, оборачиваясь к Паркинсон.

— С такой, что ты хочешь победить «»Пророк». Связав мне руки, ты ничего не добьешься, — с нажимом произнесла та. — А еще ты не можешь отказываться на основании ненависти к Грейнджер. Ты сам сказал, что не ненавидишь ее. А еще ты сказал…

— Хватит!

Драко моментально понял, что именно жестокая Панси хочет сказать, и остановил ее. Грейнджер не должна узнать, что он был в нее влюблен на младших курсах. Панси он об этом сказал мимоходом, не думая, что та когда-нибудь сблизится с Грейнджер настолько, чтобы обсуждать подобную информацию.

— Мне не следовало забывать о том, что ты так хороша в шантаже, — хмуро отметил Драко и повернулся к Гермионе. — Ты пойдешь со мной на прием?

Та, ошарашенная быстротой развития событий, нерешительно посмотрела на Джинни. Та ободряюще кивнула, и Гермиона сказала со вздохом:

— Хорошо, я пойду с тобой. Не верю, что соглашаюсь на это, — она на секунду прикрыла глаза, прощаясь со спокойной жизнью.

Панси победно улыбнулась и обратилась к ней:

— Тебе надо забрать готовое платье в мамином магазине. Кстати, я вспомнила, что мы совершенно не позаботились о мантиях для тебя. Наверняка в твоем шкафу валяются горы темных уродливых балахонов, которые ты называешь «деловыми мантиями». В общем, не думай, что я забуду об этом, — и она зловеще ухмыльнулась. Джинни, стоящая рядом с ней, зеркально отобразила эту ухмылку, и Гермионе стало немного не по себе.

— Главное, помогите ей собраться завтра. Нужно, чтобы она соответствовала моей неотразимости, — почти весело сказал Малфой. — Панси, поговорим? — слегка угрожающе спросил он у лучшей подруги.

Панси, отлично знавшая этот тон, поспешила ретироваться.

— Ты знаешь, у меня так много работы — надо придумать, как получше изобразить вашу с Грейнджер неземную любовь, — Панси хитро подмигнула и с этими словами растворилась в воздухе.

Малфой чертыхнулся и исчез вслед за ней, махнув рукой на прощание.

— Гермиона, я тоже, пожалуй, пойду. Давай завтра вместе соберемся? К тому же, надо убедиться, что Рон и Гарри появятся на приеме. Боюсь, без нашего вмешательства они и не подумают об этом.

— Конечно.

После того, как Джинни исчезла, Гермиона без сил опустилась на диван. Неужели она правда собирается притворяться, что состоит в отношениях с Драко Малфоем?

* * *

Молодые авроры чудовищно устали. Кто-то сидел на полу, пытаясь пробить чертову дверь издалека. Некоторые упорно продолжали снимать наложенные на комнату заклинания-ловушки слой за слоем.

Гарри и Рон приткнулись у самой двери и уныло ковыряли в замке «Уни-Взломщиком К-389» — обязательным инструментом в снаряжении аврора. К сожалению, Плюшевый Мишка знал, что входит в экипировку, и наверняка придумал какой-нибудь дьявольский способ нейтрализации.

— Ты получил приглашение на прием в мэноре? — спросил Гарри, дергая за ручку. Ручка треснула и отвалилась, делая дверь еще более неприступной, чем раньше.

— Да, — сквозь зубы проговорил Рон, напряженно вбивая маленькие взрывающиеся гвоздики вокруг замка. — Это просто смешно. Неужели Малфой надеется, что мы придем?

— Гермиона наверняка пойдет. Не хочешь помириться с ней?

БУМ!

Рон активировал взрывающееся заклинание, но оно не дало нужного эффекта. Теперь он весь был покрыт копотью, примерно как Симус Финниган в свои лучшие годы. Выплевывая хлопья сажи изо рта, Уизли повесил голову.

— Хочу, конечно. Зря я наговорил всякого. Но что поделать — я волнуюсь за нее. Джинни мне такую головомойку устроила — словами не передать. Кричала, что и она, и Гермиона в состоянии сами решать, как жить. И что я не умею отделять эмоции от дела. Чтоб тебя! — в замочную скважину пролетел маленький фиолетовый сгусток и поцарапал Рону щеку, оставляя на ней светлую дорожку. Через пару секунд она стала красной, и Рон поморщился от боли.

— Тренер Хейдибер! Вы там? — Гарри не рискнул приблизиться к отверстию, но ухом прижался к двери. Из-за нее не донеслось ни звука. — Ну да, ну да, и на что я надеялся? В общем, я думаю, мы можем пойти. В конце концов, проконтролируем, что Гермиона и Джинни в порядке.

— Наверное. К тому же убедимся, что подонок Малфой не пристает к ним. А если он пристает, то я его убью. Прямо на глазах у всех чистокровных снобов, которых он позовет, — Рон воодушевленно потряс кулаком.

Вдруг в воздухе появились огромные цифры.

59:59,

59:58,

59:57...

— У нас остался час, — простонал Дин Томас. Он был одним из тех, кто пытался пробить не дверь, а потолок. К сожалению, их сумасшедший тренер предусмотрел и это, поэтому Дин был почти полностью покрыт синяками от постоянных падений на бетонный пол.

* * *

Гермиона легла спать с тревожным предчувствием. Завтра была назначена дата приема, а она совсем не была готова к открытому противостоянию с «Пророком». С другой стороны, чем раньше они начнут, тем больше будет шанс победить.

Да начнется битва!

* * *

59 минут спустя, зал для тренировок.

Дверь распахнулась, и показался хмурый как грозовая туча тренер Хейдибер.

— Вы полные, абсолютные кретины. Это было одно из самых легких заданий, и вы его провалили.

— Тренер, осторожно, вы сейчас влетите в ловушку, — робко подала голос Лайза Турпин.

— Это абсолютно неважно! — взревел старший аврор. — Вам не нужно было делать и шага, чтобы выбраться! А вы повелись на количество ловушек вокруг! Запомните: чем больше вас пытаются занять чем-нибудь бесполезным вроде обезвреживания кучи заклятий, тем больше вам надо думать головой. Напрягите свои скудные мозги и подумайте — какой самый простой способ выбраться?

Молодые авроры неловко переглянулись. Как будто они не перепробовали все возможное, чтобы покинуть чертову комнату.

Хейдибер помрачнел еще больше и аппарировал.

«Постойте, он сделал что? Ох ты ж черт!»

«Сегодня прием. Сколько же всего надо сделать…»

Джинни открыла глаза и посмотрела в потолок.

«Поговорить с Гарри и Роном, подготовиться самой и помочь Гермионе, к тому же, надо наконец обсудить с мамой мой переезд. Надеюсь, все пройдет удачно».

Досчитав про себя до пяти, Джинни резко откинула одеяло и вскочила с кровати. Умывшись и одевшись, она поднялась по лестнице в комнату брата и начала колотить кулаками в дверь.

— Рон! Рон, просыпайся! И открой мне, наконец!

За дверью послышался глухой удар, а потом приглушенная ругань. Джинни хихикнула, представляя, как Рон свалился с кровати. Наконец дверь распахнулась, и перед ней предстала завернутая в одеяло фигура с очень злобным взглядом.

— Доброе утро, — радостно воскликнула Джинни и протиснулась в комнату. — Ничего себе, да ты действительно настроен стать аврором, — присвистнула она, оглядывая стопки учебников по боевой магии, разбросанное снаряжение и восседающего посреди всего этого беспорядка тренировочного манекена. Она не могла сказать точно, но грубо прорисованное лицо куклы и зеленый крест в области сердца кого-то ей напоминали.

— Чего тебе? — хмуро спросил Рон и зевнул.

— Я хотела напомнить тебе, что ты сегодня идешь на прием в Малфой… — тут Джинни прервалась и еще раз взглянула на манекен. — В Малфой-мэнор вместе с Гарри. Начало сегодня в семь.

— Я не обязан туда идти! С чего ты вообще мной командуешь?! Если я нагрубил Гермионе, и она теперь на меня, скорее всего, сердится, то это не твоего ума дела, Джинни.

Джинни опасно сузила глаза.

— То есть ты мне сейчас пытаешься сказать, что не пойдешь на прием — лишь бы не делать, как я сказала? — шелковым голосом уточнила она.

— А хоть бы и так — имею право!

— Конечно, Рональд, вредить себе, чтобы насолить мне — очень умно, — Джинни саркастически подняла бровь.

— Не вижу, чем я наврежу себе, если буду держаться подальше от этого гадюшника.

— Значит, тебе нужно сходить к колдомедику и проверить зрение, — прошипела Джинни не хуже упомянутой гадюки. — На этом приеме будет Гермиона, и для нее важно, чтобы ты пошел.

— Для нее, кажется, не было важно мое мнение, когда она согласилась работать с Малфоем!

— И она имеет полное право принимать такие решения самостоятельно, так же как и ты можешь работать, кем тебе вздумается! Да, она вам не сказала, но только потому, что знала, как ты отреагируешь! Пора повзрослеть, Рон, вам не четырнадцать лет для такого поведения.

— Знаешь что, сестрица, я сам разберусь, куда мне идти, а куда нет. А теперь дай мне поспать, — и Рон махнул рукой в сторону двери.

Джинни вылетела из комнаты и скатилась по лестнице, рассерженно пиная ступеньки по пути. Надо попробовать уговорить Гарри.

* * *

— Что? Рон накричал на тебя? Странно, потому что еще вчера мы с ним договорились, что пойдем. Будем приглядывать за вами, — пояснил Гарри, отвечая на удивленный взгляд Джинни.

Та злобно сощурилась.

— То есть он настолько не хотел соглашаться со мной, что решил солгать.

— Ну, я думаю, он просто не хотел, чтобы ты подумала, что он смирился с Малфоем в качестве вашего работодателя. Он действительно очень разозлился, что вы ничего ему не сказали. К тому же, эта дурацкая статья… — Гарри поморщился.

— Ну что же, я рада, что вы приняли такое решение. Но Рон мне за этот утренний спектакль ответит, — Джинни задумчиво прикусила губу.

У Гарри закралось подозрение, что внутри рыжеволосой головки сейчас проносятся тысячи и тысячи планов мести. Он слегка поежился и неуверенно сказал:

— Тогда встретимся на приеме?

— Конечно, — Джинни стряхнула с себя задумчивость и, широко улыбнувшись на прощанье, исчезла.

Гарри вздохнул, еще несколько секунд рассматривая то место, где она только что стояла. Он очень любил Джинни, но после всего, что они пережили, больше не мог видеть в ней спутницу жизни. Каждый раз, глядя в ее глаза, он видел тень войны, вспоминал те боль и отчаяние, которые тогда испытывал.

Их отношения сошли на нет почти сразу после окончания финальной битвы. Но даже теперь, спустя больше двух лет после этого момента, Гарри все еще чувствовал неловкость при разговорах с ней. Он искренне надеялся, что это ощущение когда-нибудь исчезнет.

* * *

Гермиона прибыла в Малфой-мэнор за два часа до открытия приема. В гостиной уже сидела скучающая Панси, которая листала прошлогодний выпуск «Ведьмополитена» и что-то недовольно бормотала себе под нос.

— Привет, Грейнджер. Твое платье висит в зеленой гостевой спальне. Уизли обещала скоро быть.

Гермиона почувствовала легкий укол ревности. В конце концов, Джинни — ее подруга. Почему тогда Паркинсон знает что-то, чего не знает она? Да, Панси и Джинни были иногда пугающе похожи. Они обе могли быть язвительными сверх меры, любили моду, и им было интересно обсуждать всевозможные «женские штучки». Но все же не могла же Джинни променять ее на Паркинсон?

— Грейнджер, у тебя на лице все написано. Учись скрывать свои эмоции, иначе вся наша задумка с фиктивным романом сразу же провалится. Не собираюсь я красть твою подругу. Она просто завозила сюда то, что ей потребуется для подготовки, вот и сообщила, когда вернется.

Гермиона густо покраснела и переменила тему разговора, чтобы хотя бы немного скрыть свое смущение.

— А где миссис Малфой?

— Она последний раз проверяет оформление. Кажется, прошлый последний раз был где-то час назад.

— Мы можем чем-то помочь?

— Сомневаюсь, — Панси скептически хмыкнула. — Только если ты можешь отличить чайно-гибридную розу от флорибунды.

Она покачала головой.

Джинни появилась через пятнадцать минут, и Гермиона вздохнула с облегчением. За это время она успела почти исчерпать свой список нейтральных тем для разговоров. Панси делу не помогала. Видимо, ее сильно забавляли потуги Гермионы вести оживленную беседу, поэтому она отвечала односложно и с легкой прохладцей.

Джинни сказала, что Гарри и Рон будут присутствовать на празднике. На вопрос, как ей это удалось, она лишь раздраженно фыркнула и ничего не сказала.

— Ну что, давайте одеваться?

И после этого начались приготовления. Девушки облачились в платья, а потом Панси и Джинни начали колдовать над прической и макияжем Гермионы. Последняя была приятно удивлена, что все это не заняло слишком много времени. Примерно через час Гермиона услышала удовлетворенный голос Джинни над ухом:

— Прекрасно, я думаю, она готова.

— Тут даже я поспорить не могу. Уизли, мы с тобой неплохо поработали.

* * *

— Леди и джентльмены, прошу вас, проходите в Главный зал, — Драко уже слегка охрип от ежеминутного повторения одной и той же фразы. Он почувствовал, как его кто-то трогает за плечо и, не глядя, начал по новой:

— Леди и джентльмены, прошу…

— Дружище, ты выглядишь измученным.

— Просто ты никогда не пробовал работать ходячим указателем для нескольких сотен человек.

— Ну, язвить ты еще в силах, значит, жив, — Блейз широко улыбнулся и хлопнул друга по плечу.

— А что еще делать? Почему мы вообще пригласили столько людей?!

Блейз вздохнул. Его лучший друг был хладнокровным бизнесменом, аристократом до мозга костей. Всю жизнь Драко жил в заданных рамках, но иногда он показывал и другую сторону своего характера. К глубочайшему сожалению Блейза, сторона эта вовсе не предполагала, что иногда Малфой-младший становился душкой. Если в обычном состоянии Драко мог вынуть из собеседника всю душу, а также способность рассуждать, деньги и нужные ему поступки, то его другая сторона была просто невыносимой безо всяких уточнений.

— Потому что это важно для «Мозаики», — голосом любящей бабушки проговорил Забини.

— Паршивая идея. Я уверен, можно было бы придумать что-нибудь получше. К тому же, у меня голова кружится от этого навязчивого розового запаха.

Блейз еще раз вздохнул.

— Эти цветы очень любит миссис Малфой, ты же знаешь.

— Она любит все цветы без исключения. Почему ей понадобилось выбрать именно эти?

— Ты можешь пойти и спросить ее об этом, — коварно предложил Блейз, прекрасно зная, что Драко будет стараться как можно меньше попадаться своей матери на глаза.

И верно, тот мгновенно скис.

— И снова везде куча золота. Она же прекрасно знает, что я больше люблю серебро. А еще мне придется танцевать с Грейнджер, потому что иначе Панс мне голову оторвет. Эти гриффиндорцы наверняка не умеют танцевать. Придется мне волочить ее за собой, а это так неизящно… — пробубнил Драко на одном дыхании.

— Ты будешь танцевать с Грейнджер? — Блейз с любопытством взглянул на друга.

— А, ну да, ты же не знаешь, — вяло сказал Малфой. — Видел ту омерзительную статью про нас с ней?

Блейз кивнул и ухмыльнулся.

— Так вот, Панси хочет писать о нас с Грейнджер, чтобы увести материал у «Пророка». А чтобы люди поверили, что эти сплетни — правда, нам придется притворяться.

— И как ты только на это согласился.

Драко резко помрачнел и буркнул:

— Мне предоставили очень веские аргументы.

— Иными словами, у Панси нашелся на тебя компромат? Интересно-интересно… Мне ты, конечно же, ничего не скажешь?

— Нет, то есть да, а потом нет. И вообще, почему они не могли застать меня с кем-нибудь более привлекательным? Я все понимаю, Грейнджер — умнейшая ведьма своего времени, но она же совсем не…

Тут Блейз, до этого слушавший разглагольствования Драко, слегка повернул голову и увидел нечто такое, что заставило его застыть на месте.

По лестнице со второго этажа спускались три девушки. Они были очень разными, как осень, зима и лето, но, несомненно, вместе представляли собой просто восхитительное зрелище.

Гости, находящиеся рядом, на мгновение замолкли, зачарованные их видом.

Драко, проследивший взгляд Забини, тоже обернулся и едва заметно вздрогнул.

«Это что, Грейнджер? Действительно настоящая, живая Грейнджер?»

В это время девушки поравнялись с ними и поприветствовали молодых людей.

— Прекрасно выглядите, юные леди, — Драко первым оправился от шока, слегка поклонился дамам и протянул Гермионе руку. Забини за его плечом подозрительно широко ухмылялся — переключение между режимами у Драко произошло на удивление быстро. Пожалуй, даже слишком быстро.

Драко и Гермиона направились к дверям Главного зала. Блейз, в свою очередь, повернулся к Джинни и Панси.

— Вы просто очаровательны сегодня.

— Только сегодня? — хором спросили девушки и лукаво переглянулись.

— А я смотрю, вы поладили, — Блейз удивленно покачал головой, словно сам не верил, что говорит, что-то подобное.

— В конце концов, оказалось, что Паркинсон не так плоха, как хочет казаться, — Джинни ухмыльнулась.

— А Уизли не такая хорошая, какой пытается притвориться, — Панси тоже ухмыльнулась.

Блейз переводил взгляд с одной на другую, потом тряхнул головой и поклонился Джинни.

— Позвольте, сеньорита, — он взял ее за руку и прикоснулся губами к запястью. Джинни выглядела смущенной, но довольной. Эта пара тоже пошла ко входу.

Панси со скучающим видом прислонилась плечом к колонне. Она бы тоже сейчас могла идти с ними в бальный зал, если бы двое ее лучших друзей не пригласили гриффиндорок. Приходить одной было для нее унизительно, но в последние дни Панси старалась об этом не думать.

Сейчас стыд и унижение накрыли ее с новой силой, и она поняла, что нужно что-то делать. Вдруг среди толпы людей Паркинсон увидела две знакомые макушки. Поттер и Уизли растерянно оглядывались по сторонам и явно не представляли, что делать. Панси тихонько фыркнула и решительно направилась к гриффиндорцам.

— Поттер, Уизли, — она небрежно качнула головой.

— Здравствуй, Паркинсон, — вежливо ответил Гарри. Рон просто неодобрительно смотрел на нее.

— А где ваши пары? — Панси, конечно, знала, что на этот прием пару приводить было не обязательно. Но она бы не была слизеринкой, если бы не думала о собственных целях.

Друзья переглянулись, и Уизли бросил ей:

— Нам ничего об этом не сообщили. А где тогда твоя пара?

Панси быстро прикинула варианты развития событий и грустно ответила:

— Он не смог прийти. В последний момент появились неотложные дела.

— Или же никто не захотел с тобой идти, — ядовито сказал Уизли, сверля ее взглядом.

«Вот черт, я и забыла, что они считают меня изворотливой лживой тварью. Надо выбираться».

— Если ты, Уизли, не понимаешь, что тебе только что предоставили шанс избавиться от позора и найти пару, то мозгов у тебя еще меньше, чем умения язвить.

— Эм, а я могу с тобой пойти? — Гарри нерешительно взглянул на Панси.

Та милостиво улыбнулась и взяла его под руку.

— Счастливо оставаться, — она насмешливо взглянула в сторону оторопевшего Рона.

— Гарри, как ты мог поддаться ей? — возмущенно возопил он, начиная краснеть.

— Не кипятись, нам же действительно нельзя показываться без пары. Ты помнишь, что было, когда я расстался с Джинни? Да мне из дома выходить было опасно, как, к слову, и тебе после разрыва с Гермионой.

— Гермиона, точно, я приглашу ее, — лицо Рона просветлело.

— Не думаю, Уизли, ее уже пригласили, — Панси не смогла скрыть торжество в голосе.

«Не захотел со мной идти — получай!»

— И кто же? — Рон подозрительно сощурился.

— Увидишь, — и Панси увела Поттера в зал.

* * *

— Драко, тебе нельзя выступать от лица «Мозаики»!

— Это еще почему? Я ее создал!

— Потому что никто не поверит в наши отношения, если твоя газета будет писать о них.

— Мне все равно никогда не нравилась эта идея.

— Послушай, почему ты так упорно ломаешь то, над чем столько трудился. Неужели ты не понимаешь, что в мире журналистики больше всего важна репутация?

— Так вот в чем дело! Ты снова пытаешься упрекать меня моим прошлым!

— Не передергивай, ради всего святого, — Гермиона устало потерла переносицу. — Ты прекрасно знаешь, что я права. Если хочешь выиграть — не нарушай правила игры.

— Хорошо, Гермиона, — он сделал акцент на ее имени. — Пусть речь скажет Блейз. Будет ли от этого лучше?

— Да, — уверенно ответила она. — Он же иногда комментирует матчи, поэтому у людей он ассоциируется скорее с этим.

— А может, тебе со мной, таким ужасным, даже стоять рядом противно? — против его воли слова прозвучали с горечью.

Гермиона улыбнулась.

— Когда-то так, возможно, и было, но сейчас нет. Я вижу, что ты смог стать сильным внутри. А это вызывает уважение.

Малфой с удивлением почувствовал, как в груди становится тепло.

— Спасибо, — тихо проговорил он, глядя ей в глаза.

Молодые люди стояли в боковом коридоре и смотрели друг на друга, как бы проверяя на прочность неожиданно установившееся подобие доверия.

Внезапно в дверь за их спинами просунулась рыжая голова Джинни. Та открыла рот, чтобы что-то сказать, но, заметив необычную атмосферу, не стала этого делать сразу. С минуту она изучающе смотрела на Драко и Гермиону, а потом по ее губам расползлась широкая ухмылка.

— Уизли, чего бы ты там себе не выдумала сейчас, это точно не правда, — предостерег ее Драко.

— Конечно-конечно, — пропела та. В ее глазах плескалось веселье. — Я только хотела сказать, что пора начинать.

* * *

Блейз, в идеально сидящем на нем темно-синем костюме, поднялся на небольшое подобие подиума.

— Дамы и господа, минуту внимания.

Гости обернулись к Забини, понемногу переставая говорить.

— Сегодня я представляю единственное и неповторимое издание «Мозаика», о котором вы все, наверняка, слышали. Мы организовали этот прием, чтобы сообщить важную новость. В этом году мы намереваемся завоевать сердца читателей и экспертной комиссии. Как вы уже догадались, речь идет о премии «Газета Года». Каждый раз с момента ее создания побеждал «Ежедневный Пророк». В этом году «Мозаика» собирается выиграть у этого почитаемого издания.

По залу побежали шепотки. Члены редакции выглядели взволнованными, остальные гости не могли сдержать своего удивления. Некоторые в открытую недоверчиво качали головами.

— Мы пригласили вас всех, чтобы вы стали первыми, кто узнает эту радостную новость.

Блейз с важным видом раскланялся под аплодисменты гостей. Шум все нарастал, поэтому сочла за благо вмешаться Нарцисса. Она заняла место Блейза и провозгласила:

— А теперь прошу вас, наслаждайтесь вечером, — она хлопнула в ладоши, и отовсюду полилась приятная легкая музыка. Кажется, сами стены зала источали нежные звуки скрипки и фортепиано. Гости понемногу начали разбиваться на пары и освобождать пространство в центре. Часть людей прочно осела в районе изящных круглых столиков, стоящих вдоль стен.

Гермиона стояла в первых рядах во время объявления вместе с Драко. Когда начала играть музыка, их отнесло ближе к стенам. Среди людей за столиками она увидела Рона и хотела уже двинуться к нему, как вдруг почувствовала теплую ладонь на своем плече.

— Ты пришла сюда со мной, помнишь? — Малфой осторожно повернул ее к себе лицом и повел в центр зала. — Я очень надеюсь, что ты умеешь танцевать, — он чуть насмешливо взглянул на нее и наткнулся на возмущенный взгляд. Гермиона выглядела оскорбленной.

— Я что, по-твоему, вообще к жизни не приспособлена?

— Ну, книги же не могут заменить практику.

— Малфой, я умею танцевать, — она закатила глаза и уверенно положила правую руку ему на плечо, а левой сжала его ладонь.

— Разве я снова Малфой, дорогая? И да, неплохо, конечно, что ты знаешь начальную позицию. Но что еще ты можешь?

— А ты хочешь, чтобы я тебя вела? Я могу, — Гермиона постаралась добавить в свои слова как можно больше сарказма. Она не забыла совет «учиться язвить».

Бледные щеки Драко слегка порозовели, он действительно почувствовал себя слегка уязвленным.

— Ну уж нет, — решительно сказал он. Музыка сменилась, зазвучали первые такты вальса. — То, что нужно, чтобы показать тебе, как я умею вести.

Пара закружилась по залу.

«А она действительно умеет танцевать», — мельком подумал Драко.

Повинуясь внезапному порыву, он выпалил:

— Грейнджер, ты сегодня выглядишь, как греческая богиня.

Гермиона никак не ожидала этих слов, поэтому чуть не споткнулась об подол платья.

— Спасибо, — сказала она, краснея. Что за день такой, что они с Драко Малфоем обмениваются комплиментами?

* * *

Рон пребывал в отвратительном расположении духа. Мало того, что Гарри куда-то запропастился с этой мисс-я-само-зло-Паркинсон, так еще и не видно ни Гермионы, ни Джинни.

«С кем же она пошла? Черт, какое жуткое ощущение дежавю».

И тут он увидел ее. На секунду Рон был ослеплен ее сиянием. Все в ней: наряд, волосы, уложенные мягкими волнами и перехваченные обручем из золотых лавровых листьев, широкая улыбка — все сияло.

Молодой человек почувствовал, как сжалось сердце. Как же он жалел, что у них ничего не вышло.

Рон перевел взгляд на партнера Гермионы и поперхнулся. Его подруга счастливо улыбалась Малфою!

— Да что здесь творится?! — взревел он, испугав ведьму почтенного возраста за соседним столиком. Кипя от злости, Рон начал прокладывать себе дорогу к танцующей паре.

* * *

— Зря ты обошлась так с Роном, — огорченно сказал Гарри, глядя на довольное выражение на лице Панси рядом с ним.

— Он заслужил, — отрезала она. — Дай мне еще немного помечтать о том, каким будет выражение его лица, когда он узнает, с кем пошла Грейнджер.

— И с кем же?

— С Драко, — с видом человека, выигравшего лотерею, сообщила Панси.

— Это нехорошо, совсем нехорошо, — взволнованно заговорил Гарри. — Панси, мы должны его остановить до того, как он устроит сцену.

— Он собирается устроить скандал? — Паркинсон недоверчиво покачала головой.

— Я абсолютно уверен в этом.

«Тогда вероятность равна нулю», — хотела сказать она, но осеклась. Перед ней стоял не Блейз, а Гарри Поттер, который знал своего друга, как облупленного.

— Надо его найти!

* * *

— …Панси вообще обожает паутины интриг. Как-то она сказала Блейзу, что найти свою половинку можно с помощью поцелуев в шею. А всем девочкам она наплела, что Блейз наполовину вампир, поэтому у него такие темные глаза. Следующие несколько дней она наслаждалась постоянными воплями однокурсниц и растерянностью Забини, — Малфой непроизвольно улыбнулся, вспоминая те времена. Они танцевали второй танец подряд, и разговор зашел о сложном характере Паркинсон. — Чем больше слоев и ячеек в паутине, тем больше для нее удовольствия.

И тут в голове у Гермионы как будто кто-то сказал «Люмос».

— Паутина, конечно! Можно растянуть то размножающее заклинание не полностью, а как бы повытягивать из него ниточки и связать это в паутину! Мне срочно нужен мой блокнот! Драко, отведи меня, пожалуйста, в зеленую спальню…

— НЕ ПОЙДЕШЬ ТЫ С НИМ НИ В КАКУЮ СПАЛЬНЮ! — проревел голос над ее ухом. Гермиона подпрыгнула и резко обернулась. Перед ней стоял Рон, бледный как смерть, что уже немало пугало — обычно он приобретал все оттенки красного, когда злился.

— Уизли, не встревай, когда не просят — это раз. Не ори посреди бела дня таким дурным голосом — это два, — тон Малфоя стал холодным, как лед.

— Не тебе решать, что мне делать! — страшным шепотом, почти не размыкая губ, ответил Рон.

Он не обращал никакого внимания на то, что вокруг них образовался вакуум, и к этому месту прикованы все взгляды.

Тут чьи-то руки схватили его с двух сторон и потащили в сторону выхода. Посмотрев вокруг, Рон обнаружил меланхоличного Гарри и злую как черт Паркинсон. Гермиона и Малфой следовали за ними на некотором расстоянии, а с противоположной стороны зала уже спешили Джинни с Забини.

* * *

Гости ошарашенно смотрели странной компании вслед. Нарцисса, искренне наслаждающаяся ролью хозяйки дома, вновь завладела их вниманием.

— Дорогие приглашенные, вам пора немного отдохнуть. Присядьте за столик и попросите какой-нибудь напиток или легкую закуску.

Приглашенные отхлынули из центра зала и снова зашумели, обсуждая увиденное.

Нарцисса Малфой удовлетворенно вздохнула.

* * *

— Какого лешего вы меня сюда приволокли?! — Рон в бешенстве взглянул на лучшего друга и Паркинсон и столкнулся с яростным взглядом последней.

— Так-таки и не понимаешь, — прошипела она. — Ты устроил скандал посреди толпы людей, во время приема, который был направлен вовсе не на это! Ты действительно идиот, — Панси презрительно сморщила нос.

— То есть я должен был стоять и смотреть, как моя лучшая подруга обжимается с этим, — Рон невежливо ткнул пальцем в сторону Драко. — К тому же, я успел вовремя — она как раз звала его в спальню!

Панси и Джинни переглянулись.

— Это правда? — спросила Джинни, коварно улыбаясь.

— Ну да, я хотела забрать свой блокнот с заклинаниями, мне в голову пришла просто отличная идея, — глаза Гермионы воодушевленно заблестели. — Понимаете, мне кажется, я наконец-то решила проблему с размножающим заклинанием. Там нужно…

— Грейнджер, сейчас не время, — тихо сказал ей Малфой, и она поникла.

— Ясно, — слегка разочарованно протянула Джинни. — Еще какие-нибудь проблемы, Рон Уизли? — грозно спросила она.

— Да! Она согласилась пойти с ним на этот дурацкий прием и танцевала с ним!

— Рыжее недоразумение, тебе не кажется, что Грейнджер может сама решать, что ей делать? — обманчиво ласково спросила Панси. Рон тут же обернулся к ней и воскликнул:

— Во всем ты виновата, ведьма! Это ты их свела, я уверен!

По губам Панси скользнула мимолетная усмешка — в какой-то мере Уизли был прав.

— Ты ухмыльнулась! Значит, я прав, — практически заверещал Рон. — Гермиона, как ты могла?! Конечно, работать с ним не так страшно, но встречаться? Я разочарован!

— Она переживет, поверь, — вставил Драко.

— Рон, я думаю, ты все не так понял, — с надеждой оборачиваясь к Гермионе, сказал Гарри.

Та огляделась по сторонам, наложила Оглохни и только после этого вздохнула:

— Конечно, он все не так понял. Рон, как ты слышал, мы хотим завоевать титул «Газеты Года». Для этого нам нужен материал, которым не владеет «Пророк». Наш с Драко фиктивный роман как раз может им стать — все равно Скитер и ее приспешники не оставят нас в покое.

— Гермиона, ты вовсе не обязана идти на такие жертвы!

— Если бы я считала это неправильным, я бы так не поступила, верно? — мягко спросила она.

— Наверное. С этим, я думаю, я смогу смириться, — нехотя признал Рон.

— Какое облегчение, — фыркнул Малфой. — Слышала, Гермиона, рыжий дал нам благословение.

Она строго взглянула на него и быстро сказала:

— Ну что, раз мы со всем разобрались, давайте продолжим веселиться?

Панси, наградив Рона убийственным взглядом, первой скрылась за дверью.

— Стерва, — прошептал тот ей вслед и тоже вошел в зал. Стоя на пороге, он обернулся и сказал:

— А по поводу твоего партнера, Джинни, мы еще поговорим.

Джинни возмущенно фыркнула и демонстративно взяла Блейза за руку. Забини, в свою очередь, весело помахал Уизли свободной рукой. Рон нахмурился, но ничего добавлять не стал.

Гарри, Блейз и Джинни вскоре тоже присоединились к гостям, а Драко и Гермиона все же пошли в печально известную спальню.

— Так что ты там придумала?

Гермиона, изрядно погрустневшая после разговора с Роном, встрепенулась.

— Обычно, если мы растягиваем чары на несколько предметов, то они становятся этаким куполом, поверх которого уже ничего не создашь. А я хочу попробовать вытянуть из изначального сгустка отдельные нити. Тогда сверху можно будет создать еще один слой и так далее. Один из слоев будет собирать информацию о том, какие темы интересуют читателя и заносить в архив. Еще один сможет изымать эту информацию и передавать следующему. Этот, в свою очередь, переколдует выпуск так, чтобы в руках конкретного покупателя появлялись в первую очередь интересные ему темы.

— Неплохо, может сработать, — одобрительно кивнул Малфой. — Еще меня заинтересовали идеи про лотерею. Это тоже прекрасный рекламный ход, которого нет в арсенале у «Пророка».

— Да! — радостно согласилась она.

Они дошли до нужной комнаты, и Гермиона, наконец, получила свой драгоценный блокнот.

— Вот, смотри.

Она нарисовала обыкновенную табличку. Потом еще одну поверх предыдущей, но немного с другим наклоном. Потом третью, еще более повернутую.

— Такая паутина будет разложена над партией выпусков. У первого слоя задумка такая: одна ячейка — один выпуск. У второго: одно пересечение — один выпуск, или можно больше одного. А третий… — Гермиона задумалась.

— Я знаю, третий можно установить как раз куполом. Мы же сверху ничего не будем ставить, значит, он просто пройдет через все дыры, — с энтузиазмом предложил Малфой.

Гермиона посмотрела на него с уважением и сказала:

— А мы с тобой хорошая команда.

Малфой ничего не ответил, но Гермиона заметила, как он улыбнулся краешком рта.

— Ну что, спускаемся вниз?

— Да.

* * *

Остаток вечера они провели, танцуя, болтая с друзьями и приветствуя гостей. Невилл настолько удивился, увидев Драко и Гермиону вместе, что подавился тыквенным соком.

— Кто пьет на приемах тыквенный сок? — шепнул Драко на ухо Гермионе. Та не удержалась и прыснула, представив утонченную Нарциссу со стаканом сока в руках.

Когда гости стали расходиться, три пары снова собрались вместе. Рон исчез, не досидев до конца, но никто не стал это комментировать.

Миссис Малфой подплыла к молодым людям.

— Я надеюсь, вы получили удовольствие от приема?

Нестройный хор голосов утвердительно ответил на этот вопрос. Все они поблагодарили Нарциссу за оказанную помощь.

— Ну что вы, не стоит. Вы же знаете, мне только в радость организовывать такие праздники. Драко, я надеюсь, ты сказал мисс Грейнджер, что она прекрасно выглядит.

Гермиона залилась неярким румянцем и искоса посмотрела на Малфоя. Тот, к ее вящему удивлению, тоже немного порозовел и сказал как можно нейтральнее:

— Конечно, мама.

Нарцисса довольно улыбнулась и, попрощавшись со всеми, поднялась наверх.

Через некоторое время все собрали свои вещи и начали уходить. Первым исчез Гарри, пожелав им удачи в работе с «Мозаикой». Следующей аппарировала Джинни, быстро поцеловав Блейза в щеку. Тот ошеломленно глядел ей вслед. «Каждый раз она удивляет меня до чертиков. Мерлин, вот это девушка», — подумал Забини. С этими мыслями он и отправился домой. Гермиона посмотрела на Драко и сказала:

— Спасибо тебе за этот вечер, я искренне наслаждалась им, — она смущенно замолчала, и, не зная, что добавить, перенеслась к себе домой. Последнее, что она увидела, был теплый взгляд серых глаз.

— Я тоже, Грейнджер, я тоже, — сказал Драко в пустоту. Оказалось, что он совсем забыл о Панси, которая наблюдала за происходящим, облокотившись на дверной косяк.

— Как мило, — пропела она. — Драко, смотри, осторожнее, влюбишься еще.

— Вот еще, — отрезал Малфой и зашел в дом. — Зато я отлично видел, на кого весь вечер смотрела ты. Мне всегда казалось, что у тебя вкус получше.

С этими словами Драко окончательно скрылся внутри, а Панси, потерявшая дар речи, вскоре аппарировала.

На следующий день после приема Гермиона сидела в своем кабинете и с сомнением смотрела на новый выпуск «Мозаики». Их с Драко колдография, которая была сделана во время первого танца, красовалась на первой полосе. Это был тот момент, когда Малфой сказал ей, что она прекрасно выглядит, а Гермиона покраснела и улыбнулась. Если смотреть со стороны, колдография весьма красноречиво подтверждала их отношения. Огромные буквы заголовка притягивали внимание читателя. Небольшая статья гласила:

«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА НАКОНЕЦ-ТО СЧАСТЛИВЫ!

Вчера был устроен прием в Малфой-мэноре в честь вступления нашей газеты в официальную гонку за престижную премию в конце года. На мероприятии присутствовала и скандально-известная пара — Малфой и Грейнджер весь вечер провели вместе. Каждый мог увидеть, что они по-настоящему привязаны друг к другу, как современные версии персонажей великого волшебника Уильяма Шекспира. Его герои так же, как и наши голубки, смогли перебороть ненависть между своими семьями. Будем надеяться, что история Драко и Гермионы будет куда более счастливой, но не менее волнующей для читателей.

Молодые люди станцевали в общей сложности восемь танцев, вместе сидели за столиком, а в середине вечера куда-то ушли. Все это явно говорит о том, что их связь крепка как никогда.

Мисс Грейнджер чудесно выглядела в своем белоснежном платье с золотой отделкой. Оно настолько подходило ей, что мы задумались: не является ли белый цвет в какой-то мере символичным? Возможно, скоро нам стоит ждать более шокирующих новостей, чем начало отношений, и свадебные колокола уже не за горами?

В любом случае, вы, дорогие читатели, узнаете обо всем первыми. Наши специальные корреспонденты утверждают, что в их распоряжении оказалось большое количество информации об этой паре. Ждите следующего выпуска!»

Пока Гермиона сама не понимала, как она относится к этой ситуации. С одной стороны, она видела вполне очевидные преимущества, но с другой — недостатков тоже было предостаточно. Так как, видимо, однозначного решения этой дилеммы для нее не существовало, Гермиона старалась не думать об этой и грядущих статьях. Хотя последние предложения о горах информации в будущем, конечно, заставили ее содрогнуться.

Панси, словно в противовес колебаниям Гермионы, просто лучилась счастьем. Она даже дошла до того, что явилась в редакцию, чего обычно не делала ни при каких обстоятельствах. Как правило, Панси считала себя слишком занятой и слишком утонченной для работы в общем офисе, поэтому приходила только в экстренных случаях. Видимо, в их число входила возможность похвастаться своими успехами, а также немного поязвить в свое удовольствие.

Вот почему не успела она отложить выпуск и сосредоточиться на статье о только что открытых магических водорослях в Ла-Манше, как увидела довольное лицо Паркинсон, маячащее у входа. Гермиона удивленно вздернула брови и спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— О, ничего особенного, просто решила проведать будущую невесту.

«Вот зараза! Ведь она специально решила дразнить меня самым неловким моментом статьи. Ее статьи!»

— Может быть, ты бы лучше пошла к будущему жениху? — с надеждой спросила Гермиона, параллельно записывая на куске пергамента основные характеристики морских растений. Оказалось, конкретно эта разновидность имела свойство менять цвет при определенных условиях. Драко хотел, чтобы она представила эти водоросли как отличную возможность вложить галеоны. Обычно Гермиона была против заранее навязанного вывода к статьям, но в этом случае была вынуждена согласиться — водоросли и правда обещали стать грандиозной новинкой. Обнаружив, что все ее мысли стали заняты чем-то скользким и переливающимся, Гермиона вернула свое внимание Паркинсон, которая, к слову, что-то говорила.

— …И поэтому он даже не пропустил меня через защитный барьер, — обиженно надув губы, закончила свою тираду Панси. Гермионе оставалось только гадать, что такого умудрилась сделать та, что Малфой решил обращаться с ней, как… Гермиона попыталась придумать сравнение. Точно, как с Блейзом.

— Малфой такой Малфой, — глубокомысленно изрекла Гермиона, поворачиваясь к стене и записывая свой вопрос для архива на ней.

— Драко, — чуть недовольно поправила Панси. — Если вы продолжите называть друг друга по фамилиям сейчас, то можете проговориться на людях. А тогда вы уничтожите мой труд, чего я вам искренне не советую. И еще — не вздумай никому рассказывать, что ваши отношения — выдумка. Уже достаточно того, что знают твои дружки. Не доверяю я, к примеру, Уизли.

— Джинни же тоже работает здесь, — непонимающе нахмурилась Гермиона.

Губы Панси неожиданно сложились в широкую улыбку.

— Это хорошо, что ты не думаешь о Рыжем Болване. Я, как и наши читательницы, болею за вас с Драко, — приторно пропела она и исчезла за дверью.

Гермиона недоуменно тряхнула головой. Что такого произошло с Панси Паркинсон, что она говорит подобные вещи? А впрочем, неважно.

Этим утром она получила письмо от Джинни, в котором говорилось о визите к Фреду и Джорджу. Близнецы все еще сильно могли помочь с растягиванием заклинаний над целым тиражом. При мысли об этом Гермиона настолько воодушевилась, что пресловутые водоросли моментально вылетели из ее головы.

Если у них все получится, то «Мозаика» может начать революцию в мире печатного слова.

* * *

Драко сидел за письменным столом и старательно перерисовывал схему строения легких в кожаную тетрадь. Конечно, он должен был разбираться с отчетами за прошедшую неделю, но делать это ему страшно не хотелось. Он редко позволял себе лениться на рабочем месте, но и такое случалось, особенно если ему нужно было успокоиться.

Его утро не задалось с самого начала. Первым делом на входе в редакцию ему в руки сунули свежий номер его собственной газеты. На первой полосе расположилась приторно-сладкая статья Панси, которую он скрепя сердце одобрил еще вчера ночью. Но вот эта колдография… Нет, она безусловно была подходящей, но Драко почему-то не хотелось выставлять ее на всеобщее обозрение. Разозлившись сам на себя, обычно сдержанный Малфой ураганом пронесся по коридорам редакции до самого своего кабинета и заперся там.

Второй плохой новостью стало письмо от малявки Уизли. Она писала, чтобы он явился к ее братьям на встречу во второй половине дня. Драко, разозленный неудачным утром, нашел, что тон письма был скорее приказным. В этом он увидел еще один повод для раздражения.

«Да что она о себе возомнила? Тоже мне, королева».

Стараясь как можно быстрее выкинуть неприятные мысли из головы, Драко сел-таки за отчеты, но тут в его кабинет просочился ядовито-розовый самолетик, сообщавший, что в издательство прибыла несравненная мисс Паркинсон. Внизу была приписка, сделанная почерком Панси:

«Доброе утро, мистер Грейнджер!»

Драко зашипел от ярости и запретил конвейеру везти проклятую язву к нему в кабинет. Он нисколько не сомневался, что ее запас острот далеко не исчерпан.

Нет, отчетами он сегодня заниматься явно не будет.

* * *

Рон еще раз ударил боксерскую грушу. Да, в аврорские тренировки входили не только практика заклинаний, умение оказывать первую помощь и разработка стратегии, но и наращивание физической силы вполне маггловскими методами. Сегодня Хейдибер был мягче, чем обычно, и не заставил их бить друг друга. Рон был скорее рад этому. Он боялся, что если сейчас ему в руки дадут живого человека, то он ему навредит.

Во всем виновата была, естественно, проклятая статья. Конечно, он понимал, что вся эта история фальшивая и что Гермиона, как и всегда, жертвует собой ради дела. Но, Мерлин, как же его раздражала подлая Паркинсон, стоящая за всем этим. В том, что статья была делом ее рук, Рон даже не сомневался.

Он в очередной раз сжал кулак и со всей силы обрушил его на грушу. Груша лишь немного качнулась, и Рон выругался. Очевидно, Злой Плюшевый Медведь заставил снаряд весить как десятиэтажный дом, чтобы немного усложнить им жизнь.

Но сейчас у него даже злости не оставалось, чтобы обратить ее в сторону тренера. Кажется, вся ярость ушла в адрес Панси. При этом Рон почему-то был уверен, что Паркинсон искренне наслаждалась своей ролью купидона. Это, в свою очередь, значило, что она наверняка подталкивала наивную Гермиону в объятия этого идиота.

«Ну погоди, слизеринская гадюка, я обязательно придумаю, как отомстить тебе!»

* * *

— Мама, я уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно! Мне почти двадцать! — спустя час криков, причитаний, уговоров и слез Джинни начала отчаиваться. Неужели ее мать вообще не собиралась отпускать ее?!

— Джинни, пойми, я беспокоюсь. Ты моя единственная дочь, поэтому…

— Ты опять, да? — теперь младшая Уизли почувствовала еще и поднимающийся внутри гнев. — Сколько можно терроризировать меня тем, что я девочка?!

— Джиневра! Не смей так разговаривать с матерью! Вот выйдешь замуж, тогда и живи отдельно! — миссис Уизли не собиралась сдавать позиции.

— Я выйду замуж тогда, когда захочу! И перееду тогда, когда захочу! — выпалила Джинни и, не давая матери ответить, аппарировала.

* * *

В Косом Переулке было совсем немного народу. Каникулы давно закончились, была середина рабочего дня.

Гермиона не спеша шла по знакомой улице и вертела головой, рассматривая новые витрины. Давненько она здесь не была. Раньше Гермиона заглядывала в Косой Переулок каждый четверг, но это было еще до начала работы в редакции. Теперь же она была постоянно занята — настолько, что даже не могла уделить больше внимания книгам.

Гермиона слегка нахмурилась и пообещала себе навещать мистера Флориша и мистера Блоттса почаще.

Дойдя до Всевозможных Волшебных Вредилок, Гермиона уверенно толкнула яркую дверь. Магазин был украшен разнообразной зимней символикой. При этом близнецам каким-то образом удалось сделать белый цвет очень ярким, почти угрожающим.

«Кажется, для них любой цвет по сути своей рыжий», — весело подытожила Гермиона результаты осмотра.

За прилавком стояла скучающая девушка, которая листала «Ведьмополитен». Рядом с ее локтем лежал, видимо, прочитанный первым сегодняшний выпуск «Мозаики» пресловутой статьей вверх. Девушка мельком взглянула на посетительницу, а потом посмотрела еще раз, уже внимательнее.

Гермиона почувствовала, что начинает краснеть, поэтому спросила:

— А где Фред и Джордж?

Неожиданно за ее спиной раздался громкий хлопок, и в столбе магического снега появились близнецы.

— Привет, Гермиона, — радостно поздоровались они хором. — Представляешь, мы наложили на свое имя табу, подумали, что получится весело.

Она фыркнула — веселье в стиле Фреда и Джорджа всегда было делом специфическим.

— О, ты что, нас не одобряешь? — скорчил жалостливую рожицу Фред.

— Мы будем плакать по ночам из-за того, что ты не оценила!

— Не похвалила!

— Не превознесла нас до небес своей славы!

— Не купила нам гиппогрифа на палочке!

— Не погладила по головке!

— Даже по двум головкам!

— Не сравнила нас со своим дорогим Роном!

— С нашим дорогим Ронни!

— Нет, даже не с Ронни, с Малфоем!

— С Малфойчиком!

— Хватит! — взорвалась Гермиона, до этого беспомощно следившая за диалогом. Кажется, она слегка отвыкла иметь с ними дело, поэтому восстановить невозмутимый вид оказалось сложнее, чем она думала.

В этот момент дверь снова открылась, и в нее ввалились разозленный Малфой и всклокоченная Джинни.

Близнецы с любопытством воззрились на вошедших. Фред — или Джордж? — шепнул:

— Надо заставить Джин назвать нас по имени. Тогда снова будет спецэффект.

Другой близнец хитро кивнул и спросил у сестры менторским тоном:

— Как нас с ним называет мама?

Джинни вздрогнула и немного побледнела при упоминании матери, но все же неохотно ответила:

— Придурки?

Близнецы обиженно переглянулись и разом надулись.

— А мы-то считали тебя самой любимой из всех сестер.

— Я единственная ваша сестра, — напомнила им Джинни и вздохнула. — Мама сегодня мне об этом напомнила около двухсот раз за час, так что не давите на больную мозоль.

— То есть где-то каждые восемнадцать секунд, — с умным видом уточнил Фред, поправляя невесть откуда взявшиеся на носу очки.

Джинни злобно взглянула на брата, и тот счел за благо не развивать мысль.

— Собственно, мы хотели спросить, как вы заколдовываете партии товаров, — чуть растягивая слова, как в старые времена, проговорил Малфой. Близнецы как будто только что заметили его, и на их лицах появилось коварное выражение.

Гермиона и Джинни переглянулись и попытались предупредить Малфоя взглядами. Гермиона вспомнила, как давала ему наставления недели две назад:

— Не дразни их, ничего не трогай в магазине, не бери ничего из их рук и никогда ни в коем случае не делай то, что они говорят. Ты для них лакомая добыча.

— Грейнджер, неужели ты думаешь, я не справлюсь с деловым визитом? — ответил Драко, не сильно вслушиваясь в то, что она говорит.

Гермиона тогда только вздохнула и не стала настаивать. Кажется, зря — Фред и Джордж явно что-то задумали.

Близнецы подобрались к Малфою и, дружелюбнейшим образом улыбаясь, протянули ему руки.

— Я Фред.

— А я Джордж.

— Приятно познакомиться, — закончили они в унисон.

— Мое имя Драко, — сухо представился Малфой, поочередно пожимая протянутые руки. — Мне тоже приятно с вами познакомиться, Фред и Джордж.

Близнецы торжествующе улыбнулись, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей. Фред и Джордж исчезли, а потом моментально появились у Малфоя за спиной, причем почти вплотную к нему. Взвился столб магического снега, но в этот раз он окутал не две, а сразу три фигуры. Малфой почувствовал, как его со всех сторон засыпает некоторая странная субстанция, и завопил. Фред и Джордж, защищенные от снега чарами, синхронно рассмеялись.

Перед Гермионой и Джинни на секунду предстала удивительная картина: веселящиеся близнецы — что было совсем не странно — и мечущийся между ними, залепленный белыми хлопьями с ног до головы, ругающийся Драко Малфой.

Прошла еще одна долгая секунда, прежде чем Малфой добрался до палочки и остановил беспорядок одним заклинанием. У Драко был плохой день, можно сказать, неудачный. А в неудачные дни Драко становился особенно мстительным. Поэтому он сказал:

— Фините, — направив палочку на одежду близнецов, чтобы убрать с нее защиту против снега, а потом, не давая им опомниться, произнес: — Фред и Джордж.

Близнецы, не успев ничего понять, исчезли и уже начали было появляться возле Драко, когда тот сделал два огромных прыжка и оказался вне зоны действия снега.

Близнецы возмущенно вскрикнули и, как и Малфой минутой ранее, оказались залеплены белой субстанцией. Еще одно мгновение спустя они прекратили снег и очистили одежду.

В магазине повисла тишина.

Фред и Джордж остолбенело пялились на Драко, а Драко так же безмолвно смотрел на них. Наконец, Фред нарушил молчание:

— А ты крут. На моей памяти никто не мог застать нас врасплох, да еще так быстро. Что скажешь, Джордж?

— Согласен.

Малфой подавил довольную усмешку и как можно спокойнее предложил:

— Раз вы меня признали, поговорим о делах?

Джинни с изумлением посмотрела на Гермиону.

— Это ты его надоумила? — шепотом спросила она.

— Нет, — честно сказала Гермиона. — Я вообще плохо понимаю, что произошло.

— Драко Малфой уделал близнецов Уизли. Я уверена, Панси бы душу продала за такой заголовок, а уж за колдографии… — Джинни хихикнула.

Все молодые люди отправились в кабинет, находящийся за магазином. Там Фред и Джордж, уже немного оправившиеся от потрясения, разложили перед гостями схему заклинаний.

— Скопируйте вот это. Объяснять трудно, мы думаем, так вы лучше поймете, — предложили близнецы.

Сделав все необходимое, Драко, Гермиона и Джинни поблагодарили, попрощались и вышли на улицу.

— Малфой, прими мои поздравления. Пока что ты первый, кто смог удачно провести моих братьев, причем на их же территории и их же оружием.

Драко с довольным видом склонил голову набок и улыбнулся. Кажется, его настроение улучшилось. Кивнув им на прощанье, он аппарировал обратно в редакцию. Самое время проверить отчеты.

* * *

Рита Скитер рвала и метала. У нее не получалось собрать почти никаких сведений, кроме тех, что уже были опубликованы. Это совершенно не укладывалось в ее план. К тому же, эта дурацкая «Мозаика» смогла проникнуть на прием к Малфоям. Ну конечно, там же Забини и объявил, что эта смехотворная газетенка претендует на премию.

Рита недовольно фыркнула. Она ненавидела блеф и фальшивые угрозы. По ее мнению, «вступление в борьбу» было не более, чем попыткой привлечь внимание.

Ну ничего, коль скоро она лучшая в собирании сплетен, она ни за что не проиграет какому-то третьесортному изданьицу.

Скитер кровожадно улыбнулась и повертела в руке свое верное перо.

«Держись, Гермиона Грейнджер, скоро я приду по твою душу!»

Остаток месяца пролетел незаметно. Гермиона успела написать статью о потерянном, а потом найденном единороге, неудачной попытке ограбить Гринготтс, редкой бабочке, чудом долетевшей до Англии — все бы ничего, но бабочка пела, причем весьма противным высоким голосом. Все шло своим чередом. Почти все.

Скоро после выхода первой статьи Панси стало очевидно, что Скитер так просто не отдаст свою роль королевы сплетен. Стоило Гермионе выйти на улицу, как ее сразу же окружали репортеры, пытающиеся выведать хоть что-нибудь о них с Драко. Пару раз объявлялась и сама неугомонная Рита. Особенно Гермионе запомнился случай, когда Скитер подкараулила ее у самого выхода из дома. Едва увидев рядом с крыльцом что-то кричаще-фиолетовое, Гермиона попыталась вернуться назад, но не тут-то было. За ее спиной уже стоял низенький коротышка с магической камерой, а крашеная блондинка с сардонической усмешкой шла ей навстречу.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, я бы хотела задать вам пару вопросов, — услышала Гермиона стандартную фразу.

— А я бы не хотела на них отвечать, — кисло буркнула она и аппарировала.

Она была уверена, что Скитер даже из этой фразы сможет вытащить сенсацию. Так оно и оказалось. На следующий день в «Пророке» вышла статья с многообещающим названием «Только ли счастье любит тишину? Какие секреты скрывают Грейнджер и Малфой?» Весь смысл сводился к тому, что Драко и Гермиона почему-то не хотят контактировать с таким уважаемым изданием, как «Пророк». Из этого делался вывод, что им точно есть, что скрывать. В последнем абзаце Скитер обещала, что уж она-то, в отличие от подозрительно-восторженной газетенки под названием «Мозаика», сможет рассказать читателям всю правду.

После этой заметки Панси настолько вышла из себя, что накричала на Гермиону.

— Как только видишь эту стерву, беги! Не раскрывай своего рта! Ни на полслова!

— Панси, ты же понимаешь, что и из молчания можно многое вытащить. И вообще, если бы не твой план… — попытался успокоить ее Малфой.

— Твоя фальшивая подружка поставила под угрозу все, что ты делаешь, а ты обвиняешь в этом меня? — взвизгнула Паркинсон и тут же удалилась, не желая иметь дела с толпой неблагодарных слушателей.

Блейз, присутствовавший при этом разговоре, осуждающе покачал головой.

— Дрейк, ты знаешь ее больше десяти лет, но все равно наступаешь на одни и те же грабли. Неужели ты еще не запомнил, что она терпеть не может, когда переводят стрелки. Тем более, если их переводят на нее.

С того момента Гермиона почти не выходила на улицу — только аппарировала к месту назначения.

* * *

Джинни с остервенением отдирала плакат «Холихедских гарпий» от стены. Ей надоело каждый день видеть ужасно расстроенное лицо матери — она не собиралась менять свое решение. Они с Гермионой уже расчистили гостевую спальню, поставили туда симпатичный шкаф и письменный стол. Вообще-то, Джинни хотела подождать до конца месяца, но обстановка в «Норе» стала просто невыносимой.

Мистер Уизли, попытавшийся что-то сказать о том, что пора бы отпустить Джинни на свободу, был быстро остановлен гневным взглядом жены. Молли ядовито сказала, что он о своих маггловских приборах беспокоится больше, чем о родной дочери, поэтому не имеет права ничего говорить.

Рон ходил хмурый и в конфликт не вмешивался. Только раз он краешком рта посоветовал Джинни начать собирать вещи заранее.

— Иначе мама тебя из дома не выпустит. Если понадобится — хоть вечным клеем все зальет. Тебя в том числе.

Джинни тогда не поверила брату — с каких это пор Рон стал экспертом в намерениях матери. Но после двух недель, наполненных слезами, упреками и осуждением, она все же начала понемногу переносить свои вещи в квартиру Гермионы, молясь, чтобы мать не заметила заранее.

Так продолжалось уже на протяжении недели. Джинни уходила на тренировку, потом возвращалась домой, принимала душ, собирала часть вещей понезаметнее и перетаскивала их к Гермионе.

Как-то раз она не успевала зайти домой, поэтому взяла мешок с одеждой с собой на тренировку. И как же ей не повезло — именно в этот раз ее решил встретить вездесущий Забини. После продолжительных выпытываний Джинни сдалась и рассказала Блейзу о своем переезде. Тот одобрительно хмыкнул.

— Ну, я как твой молодой человек просто обязан тебе помочь.

Джинни опешила.

— С каких это пор мы с тобой встречаемся?

— Ты же сходила со мной на свидание, — Блейз хитро прищурился. — Или ты будешь отрицать, что пошла на квиддич в мою личную ложу.

— Это было по работе! — Джинни залилась краской. — И мы с тобой не встречаемся!

— Как скажешь, милая, — умиротворяюще сказал Блейз. — В общем, я бы на твоем месте подумал над моим предложением. В конце концов, мы можем взять пример с наших дорогих друзей и притвориться, что встречаемся. Под этим предлогом ты сможешь пригласить меня домой, и мы вдвоем перетащим все оставшиеся вещи.

— А тебе-то что с этого? — подозрительно спросила гриффиндорка.

— Я проведу с тобой больше времени, незабвенная. Тогда ты обязательно поймешь, насколько я хорош, влюбишься, и ложь станет правдой, — Блейз мечтательно закатил глаза.

Джинни недоверчиво фыркнула, развернулась к выходу и бросила через плечо.

— Тогда не будем тянуть гиппогрифа за хвост, мой верный рыцарь. Встреть меня здесь же через два часа.

* * *

Панси привычно аппарировала в аврорский центр. В последнее время она здесь часто появлялась.

Сначала причиной было интервью с тренером Хейдибером. Драко попросил ее написать хвалебную статью о заслуженном авроре. Кроме того, ни для кого не было секретом, что у него были довольно экстравагантные методы и своеобразная манера речи. Панси было поручено взять интервью и интересно, с определенной перчинкой, подать этот разговор читателям. Следом в дело вступала Грейнджер, которая собрала внушительный объем информации о подвигах самого Хейдибера и его учениках.

Статья получилась шикарная. Довольный Блейз после ее выхода ходил по редакции и каждому встречному сообщал, что продажи увеличились на четыре с половиной процента.

После того, как очаровательная Панси поболтала с Хейдибером, тот предложил ей посетить несколько тренировок. Обычно Паркинсон ни за какие деньги не согласилась бы смотреть на мучения новобранцев в душном зале, но в тот раз почему-то согласилась.

Сегодня была уже вторая тренировка, на которой она присутствовала.

На первой авроры должны были как можно быстрее добежать с дымящимся шариком от одной стены до другой и деактивировать его. Проблема была в том, что шарик взрывался почти сразу, обстреливая бегущего набором стандартных заклинаний вроде щекочущего. Внутри первого шара обнаруживался второй, поменьше. Этот взрывался еще через пять секунд и выпускал наружу уже что-то посерьезнее, например, чары подножки, левитации или замедления. Всего взрывов было пять. Пятый, самый опасный, с чудовищной скоростью заставлял бедняг мчаться вперед и впечатываться в стену. Как объяснил тренер Хейдибер с дьявольской усмешкой:

— Это научит их бегать быстрее.

К глубокому удивлению Панси, Рыжий Идиот, Перед Лицом Которого Кто-то Взорвал Гранату С Веснушками, справлялся неплохо. Когда она вошла в зал, он поперхнулся, слегка побледнел и повернулся к Поттеру, что-то со злостью ему говоря. Паркинсон удовлетворенно улыбнулась и невинно помахала Гарри. Тот скосил глаза на друга, но все же осторожно качнул рукой в ответ. Рон аж задохнулся от ярости, а Панси хихикнула. Видимо, эта самая ярость и помогла ему добежать до злополучной стены с пугающе уменьшившимся шариком, не взорвав его.

Сегодня Панси снова решила заглянуть к аврорам. В конце концов, наблюдая за ними, она чувствовала что-то вроде азарта.

«Как будто я на скачках», — перед ее внутренним взором на четвереньках проскакали Поттер и Уизли.

Как только она вошла в уже знакомый зал, все затихли, продолжил говорить только один человек.

— А в школе она была похожа на мопса, — весело воскликнул Уизли, посмеиваясь. — И еще она постоянно бегала за Малфоем, как собачонка. Совсем как мопс.

Панси злобно сощурилась.

— Знаете, а в школе Уизли был похож на бульдога. Вцепился Поттеру в ногу и так и не отпускает до сих пор, — зловеще веселым тоном сообщила она.

Рон медленно повернулся к ней.

— Что ты опять здесь забыла, змеюка?

— Не твое дело, грязная псина.

— Чистокровная корова!

— Придурошный оборванец!

— Подстилка Малфоя!

— Ребенок тетушки Грейнджер!

— Пожирательница Смерти!

В зале воцарилась тишина, а потом Панси выхватила палочку и крикнула:

— Петрификус Тоталус.

Рон замер, сраженный ее заклинанием. Панси, угрожающе играя палочкой, медленно направилась к своей жертве. Авроры молча расступались перед ней, опасаясь за свое здоровье.

— Флиппендо, — почти ласково сказала она, гневно глядя на Уизли. Его голова мотнулась, а по щеке разлился красный след от удара.

— Еще раз ты посмеешь бросить в мой адрес такие обвинения, тебе придется гораздо хуже, — прошипела Панси, сбрасывая маску аристократической вежливости. В ее груди бушевала ярость — как этот мальчишка посмел сказать такое ей?! — Флиппендо.

На этот раз чары ударили Рона в руку. Он смотрел на Панси с ужасом. Кажется, ему не приходило в голову, что она может пойти на такое.

— Флиппендо!

— Панси, хватит, — попытался остановить ее Поттер, но она не послушала.

— Флиппендо! Флиппедо! Флиппендо!

— Экспеллиармус, — произнес Гарри, и ее палочка оказалась у него в руках. Панси в бешенстве взглянула на него, а потом преодолела оставшееся до Рона расстояние и дала ему звонкую пощечину.

— Не смей, — тяжело дыша, выдохнула она и протянула руку за своей палочкой. — Клянусь, я больше не ударю.

Гарри отдал ей оружие.

— Совсем неплохо, мисс, — протянул невесть откуда взявшийся Хейдибер. — Вот только я бы слегка разнообразил заклинания. Вы ведь знаете и другие боевые чары, не так ли?

Панси ошарашенно взглянула на говорившего и кивнула.

— Отлично, — тренер хлопнул в ладоши. — Всем отойти к стенам, будет магическая дуэль. Давно хотел показать вам, что это такое. Мисс Паркинсон, пожалуйста, к левой стене. Аврор Уизли — к правой.

Хейдибер снял с Рона парализующее заклинание, и тот, не глядя по сторонам, выполнил приказ.

— Сходитесь, — крикнул тренер.

— Инкарцео!

— Конъюнктивитус!

— Таранталлегра!

— Остолбеней!

— Протего! Остолбеней Дуро!

— Экспеллиармус!

— Левикорпус!

— Импедимента!

Панси и Рон с ненавистью смотрели друг на друга и не собирались останавливаться.

— Между ними какие-то личные счеты, ха? — спросил тренер у Гарри, наблюдая, как Панси уклоняется от красного луча и посылает в Рона режущее заклинание.

— Можно и так сказать, — вздохнув, ответил Гарри. Ему катастрофически не нравилось происходящее. Мало того, что Рон сумел-таки вывести хладнокровную Паркинсон из себя, так еще и попал с ней в условия дуэли. Зная, насколько сильно они не переваривают друг друга, Гарри не ожидал ничего хорошего.

Раздался вскрик, и левая рука Панси превратилась в змею. Паркинсон ухмыльнулась и наслала на свою пострадавшую руку чары удлинения. Змея стала быстро расти и вскоре обернулась вокруг Рона, связывая тому руки.

— Диффиндо, — тот не собирался сдаваться и ранил рептилию. Панси рассерженно выдохнула и крикнула:

— Протего Максима, — чары щита теперь полностью покрывали ее вместе с измененной конечностью.

— Долго ты так не протянешь, — презрительно фыркнул Рон.

— Посмотрим, — прошипела Панси. На ее обычно бледной коже загорелся нездоровый румянец.

— Тренер, это плохо. Чем дольше ее рука находится в таком виде, тем хуже ей потом будет, — взволнованно произнес Гарри. В этот момент раздался душераздирающий вопль — змея укусила Рона в шею.

— ОСТАНОВИТЕ ЭТО! — потребовал Гарри. Хейдибер немного побледнел, но лишь отрицательно мотнул головой. Тогда Гарри ринулся вперед и призвал сильный ветер. Противников разнесло в разные стороны. Гарри парализовал обоих и заорал:

— Быстро, кто-нибудь, помогите доставить их в Мунго!

* * *

Драко спокойно сидел в редакции и просматривал последнюю сводку новостей, когда к нему в окно постучалась сова. Молодой человек удивленно нахмурился — все рабочие вопросы обычно решались через самолетики. Совы же прилетали, только если что-то случалось. Драко почувствовал, как сводит желудок от нехорошего предчувствия.

Отвязав от лапы совы коротенькую записку и пробежав ее глазами, он взревел:

— УИЗЛИ СДЕЛАЛ ЧТО?!

* * *

Десять минут спустя Драко и выдернутая из середины написания статьи Гермиона быстро шли по широкому коридору Мунго. Они молчали, но, кажется, были солидарны в своей злости на неудавшихся дуэлянтов.

Наконец молодые люди нашли нужную дверь и вошли.

— Ну наконец-то!

Гарри поднялся им навстречу. Гермиона обняла его, а Драко сухо кивнул и спросил:

— Так где?..

Гарри тяжело вздохнул и немного отошел в сторону, открывая прибывшим обзор. Гермиона и Малфой синхронно шумно втянули в себя воздух.

В палате было всего две койки. На левой лежал пепельно-серый Рон с перебинтованной шеей и стеклянным взглядом. На правой покоилась Панси. Ее левая рука лежала поверх покрывала и все еще была покрыта чешуйками. Выглядели оба пострадавших прескверно.

— Гарри, ты не мог бы ввести нас в курс дела? — попросила Гермиона, зачарованно разглядывая изумрудную вязь чешуи на запястье Панси.

— Рон обозвал ее Пожирательницей, она его избила, потом появился Хейдибер и втянул их в дуэль. А так как они ненавидят друг друга, оба не слишком-то сдерживались. В итоге у Панси вместо руки оказалась ядовитая змея, а затем Рон оказался ею укушен.

— Какой же Уизли все-таки придурок. Почему он не в курсе, что людей нельзя превращать в животных, тем более наполовину?! — отчасти зло, отчасти страдальчески произнес Малфой.

— Но-но, Панси тоже была виновата. Если честно, первый раз вижу, чтобы она настолько вышла за рамки своего образа, — Гарри задумчиво взлохматил волосы.

Драко фыркнул, явно не соглашаясь, но промолчал, что-то сосредоточенно обдумывая.

— Мы можем им чем-нибудь помочь?

— Нет, не думаю. Состояние у них уже стабильное, так что не думаю, что нужно задерживаться здесь надолго.

Через некоторое время Гарри, Драко и Гермиона благополучно дошли до выхода на улицу и застыли в немом шоке. Перед дверями Мунго толпились журналисты с перьями и камерами наизготовку. Кажется, этой бесцеремонной армии было плевать, как они выглядят для магглов.

— Грейнджер, черт, Гермиона, нам надо что-то сделать, — сквозь зубы сообщил Малфой.

— Обними меня за талию, улыбайся, — сориентировалась та и нацепила самое счастливое выражение лица, на какое была способна.

— Милая, ты выглядишь слишком счастливой для той, кто оставил лучшего друга в больнице, — прошипел Драко.

Сияние Гермионы несколько померкло, и она попыталась добавить немного печали в свой образ.

— Вот так уже лучше.

— Ребята, а вы уверены, что это необходимо? — со странным выражением поинтересовался Гарри. Казалось, что он пытается перебороть сильное желание оставить странную парочку в Мунго — просто на всякий случай.

— Да! — был лаконичный и очень единодушный ответ.

— Панси нас и без всяких змей покусает, если узнает, что мы были недостаточно убедительны. Ну что, готова? — Малфой с заговорщическим видом подмигнул.

Гермиона кивнула, и все трое вышли на улицу. В первую секунду они были просто ослеплены вспышками камер. Из толпы посыпался град вопросов и предложений. Кажется, Гермиона услышала что-то о том, чтобы они с Драко попозировали верхом на фестралах, чтобы получились эффектные снимки.

Внезапно среди серой массы рядовых журналистов мелькнул яркий всполох синего плаща с не менее яркой лимонного цвета оторочкой. Гермиону передернуло — она прекрасно понимала, что вряд ли найдется второй человек с таким же чудовищным вкусом. И точно, вперед выступила не кто иная, как Рита Скитер.

— Надо срочно сматываться отсюда, — прошептала Гермиона, но опоздала.

— Мистер Малфой, — певуче начала ведьма, — что вы можете сказать о ваших отношениях с мисс Грейнджер? Ваша мать одобряет их?

Этого ей говорить явно не следовало. Выражение лица Драко никак не изменилось, но Гермиона почувствовала, как сильно забилось его сердце. Она успокаивающе провела рукой по его плечу, пытаясь предотвратить взрыв.

— Мисс Скитер, вы, очевидно, всегда очень интересовались чувствами моей матери, не так ли? Могу я узнать, не были ли вы случайно автором той чудесной статьи о контрабанде из Румынии? — учтиво склонив голову, сказал Драко.

Скитер еле заметно напряглась, но решила проигнорировать его выпад и попытать счастья с другим вопросом.

— Мне кажется, молодые люди, вы держитесь друг с другом холодновато. Хватает ли в вашей связи эмоций, может быть, страсти?

Это была явная провокация, но они были поставлены в тупик — Скитер была мастером своего дела. Или они все отрицали, но при этом неугомонная журналистка начинала убеждать всех в том, что им не хватает теплоты, а это значило, что они переставали быть интересными читателю. Или же им нужно было как-то доказать обратное.

Видимо, эта логическая цепочка провертелась в голове и у Малфоя, потому что он мягко сказал:

— Наши с Гермионой отношения просто идеальны.

После этого он наклонился и поцеловал Гермиону.

Гарри, все это время стоявший рядом, сильно побледнел.

Камеры защелкали с утроенной силой.

Рита Скитер выглядела так, как будто снова узрела соплохвоста.

А Драко и Гермиона все продолжали увлеченно целоваться.

Сначала та опешила и инстинктивно попыталась отстраниться, но скоро сдалась под его яростным натиском. Похоже, Малфой таким способом избавлялся от лишней энергии. Недолго думая, Гермиона ответила на поцелуй, с удивлением отмечая, что ей нравится. Да-да, она получала удовольствие от всего происходящего.

Наконец, Малфой и Грейнджер оторвались друг от друга, тяжело дыша. Они завороженно смотрели друг другу в глаза еще несколько долгих секунд, пытаясь осознать, что они только что сделали. Кажется, оба забыли, где и в какой ситуации находятся.

Гарри крякнул, схватил их за плечи и аппарировал. Появились они в Косом Переулке. Гермиона и Драко быстро отстранились друг от друга и моментально почувствовали себя неловко.

Гермиона поняла, что ее щеки заливает предательский румянец. Она низко опустила лицо, скомканно попрощалась и поскорее перенеслась к себе в квартиру. Добравшись до своей комнаты, она упала на кровать и похлопала себя по все еще горящим щекам.

«Мерлин, что со мной происходит? Это же просто постановка, фикция, фарс! Все должно быть так, как обычно!»

Гермиона сидела в типографии уже четыре часа подряд и все пыталась разобраться с паутинным заклинанием, как она его называла. Схемы Фреда и Джорджа оказались очень полезными, но почему-то давали не совсем нужный результат. После наведения всех чар, выпуски все еще оставались одинаковыми. Стоило одному взять в руки номер, как газета в считанные секунды принимала персонализированный вид, но так же переколдовывались и остальные выпуски этой партии. Нужно было придумать, как, оставляя тираж в рамках одной системы, отделить магию номеров друг от друга.

Именно над этой задачей Гермиона билась уже больше недели. Она вообще старалась не вылезать из издательства, тщательно строя свой маршрут между кабинетом и типографией. Причиной ее осторожности был, конечно, Малфой.

Он вел себя так, как будто ничего не произошло, чем приводил Гермиону в неописуемую ярость. Почему она должна волноваться, думать над каждым словом и действием, когда он не реагирует никак?! Даже просмотрев выпуск «Мозаики» — у Панси были заместители, а их штатный фотограф очень удачно затесался в толпу перед Мунго — и «Пророка» с очередными сенсационными статьями, он лишь насмешливо хмыкнул. И все. Гермиона даже себе не могла объяснить, почему ей так хотелось понять его отношение к случившемуся.

Сама же она чувствовала, как ее накрывают волны стыда при одном только появлении главного редактора, поэтому она старалась пересекаться с ним как можно реже. Она была абсолютно уверена, что Малфой будет над ней смеяться — в конце концов, она же ответила на чертов поцелуй. Гермиона вычислила, что реже всего он навещает типографию и помогает с работой над чарами рано утром, поэтому стала приходить ни свет ни заря.

Малфой на ее маневры никак не реагировал.

«Скорее всего, он действительно ничего не чувствует. Ледышка!»

* * *

Грейнджер его просто достала за прошедшую неделю. Кажется, теперь она решила, что им даже находиться в одном помещении неприлично, и поэтому каждый раз исчезала, стоило ему только войти в комнату. Как-то раз он даже случайно увидел, как она ставит сигнальное заклинание, настроенное на него. Видимо, как только такие чары срабатывали, она моментально растворялась в воздухе.

«И чего она бегает от меня?» — думал Драко, с досады пиная плинтус, когда Грейнджер в очередной раз смылась от него.

Конечно, он прекрасно понимал, чем вызвано ее поведение. Наверняка она слишком близко к сердцу приняла тот поцелуй. Драко был готов поставить что угодно, что она считает себя оскверненной жертвой и прячется именно из-за этого.

Сам же он вообще старался не вспоминать о случившемся. Конечно, газеты не давали забыть об этом — та их колдография не сходила с обложек почти всю неделю, но он очень старался. Гораздо проще было игнорировать тоненький голосок, твердивший, что ему понравилось целоваться с Грейнджер, чем думать об этом. Именно поэтому Драко изо всех сил делал вид, что вообще ничего не происходило, искренне считая, что всем так будет лучше. Как-никак они знали, на что шли, когда подписывались на идиотскую идею Панси.

Кстати, Панси и Рыжий все еще валялись в больнице. Более того, их продолжали держать в одной палате, потому что лечение руки нужно было производить палочкой Рона, а тот категорически отказывался отдавать свое оружие невесть кому и куда. Самого аврора тоже нужно было восстанавливать с помощью маленьких доз зелья, основанного на яде пресловутой змеи. Этот самый яд выделяли из крови слизеринки, которая тоже встала в позу и отказалась куда-либо идти ради этого. Кажется, ее уверенность поколебалась, когда первые дней пять в их палате непрерывно сидел кто-нибудь из родных и близких Рона. Однако гордость не позволила ей изменить решение. Так смертельные враги и находились в одной комнате. Драко планировал навестить их через какое-то время и удостовериться, что его лучшая подруга жива и, что не менее важно, не убила Уизли.

«Надо что-то придумать, чтобы Грейнджер перестала шарахаться от меня. Надоело! Да и не поработаешь нормально, а чары пора бы уже внедрять в производство», — его мысли плавно вернулись в первоначальное русло. Драко решительно развернулся посреди коридора и направился в типографию. Он прекрасно знал, что по утрам Гермиона имела обыкновение сидеть там чуть ли не с рассвета, но позволял ей сохранять иллюзию полной секретности ее ранних визитов.

Перед входом он взмахнул палочкой и увидел прямо около своего правого ботинка тоненькую сиреневую ниточку сигнальных чар. Перешагнув через нее, Драко довольно ухмыльнулся и уже собрался было войти внутрь, как раздался хлопок аппарации.

«Вот черт, оно было не одно!» — запоздало подумал он и ринулся к ее кабинету.

* * *

Гермиона привычно аппарировала к себе за письменный стол, услышав перезвон сторожевого заклинания. Она уже настолько наловчилась в этом, что смогла перенестись четко на свой стул. Гермиона довольно улыбнулась и потянулась — сидеть в одной позе столько времени порой было тяжело.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге показался заметно раздраженный Малфой.

Гермиона сдавленно охнула и попыталась сделать вид, что очень занята.

— Брось, Грейнджер, я прекрасно знаю, что ты только что аппарировала сюда.

— Да, я только что пришла на работу, как ты узнал? — невинно произнесла Гермиона, отчаянно желая, чтобы он исчез.

Малфой положительно не собирался исчезать. Напротив, он решительно подошел к ее столу и требовательно взглянул на нее.

— Грейнджер, неужели ты думаешь, что я не осведомлен, кто и когда посещает разные помещения редакции?

Гермиона слегка порозовела, но ничего не ответила, шурша бумагами на своем столе.

— Хватит! — Малфой окончательно вышел из себя. — Сколько еще ты будешь избегать меня из-за этого поцелуя? Мы должны изображать пару, так что ничего страшного не произошло! Не строй из себя жертву насилия!

Гермиона опешила. Он что же, решил, что она испугалась за свою честь?

— М-малфой, я вовсе не считаю себя жертвой насилия…

— Тогда в чем твоя проблема?!

Гермиона поняла, что сама себя загнала в ловушку. Естественно, она не собиралась говорить о своем всепоглощающем смущении. Нужно было срочно придумать что-нибудь нейтральное. Ну, или просто что-нибудь придумать.

— О, я просто думала, что тебе будет неловко со мной взаимодействовать, — она изобразила удивление и слегка приподняла левую бровь.

— Я что, похож на человека, который регулярно испытывает неловкость?! — яростно прошипел Малфой, испепеляя ее взглядом. — Я думал, у нас неплохо получается работать над заклинанием, но ты решила поставить свои эмоции выше дела. Не ожидал от тебя, Грейнджер.

Гермиона закусила губу. Она чувствовала себя уязвленной: да как он смеет ее, самого усердного своего журналиста, обвинять в непрофессионализме?!

— Ты предлагаешь нам стать напарниками? Или, может быть, друзьями? — она с недоверием покосилась на него, проверяя, в своем ли он уме. Малфой выглядел как обычно: светлые, почти белые волосы аккуратно уложены, идеально выглаженный темно-серый костюм, ироничное выражение лица. Только в его серых глазах можно было уловить оттенок напряженности, как будто он находился в середине игры в шахматы и тщательно обдумывал свой следующий ход.

— Ну, Грейнджер, ты же у нас в состоянии дружить только с героями войны, к коим я не принадлежу, — ядовито протянул Малфой, постепенно успокаиваясь. Зато начала заводиться Гермиона. Она выпалила:

— Вовсе нет! Я могу быть другом всем достойным людям!

— А я, конечно, принадлежу к недостойным?

— Я этого не говорила!

— То есть мы можем стать друзьями?

Гермиона резко остановилась. Она не ослышалась? Драко Малфой предлагает ей дружбу?

— Наверное, — неуверенно протянула она в ответ. — Почему бы и нет…

Драко, казалось, тоже внезапно осознал необычность и даже абсурдность ситуации, потому что он недоуменно тряхнул головой и вздохнул.

— В общем, я хочу, чтобы мы могли хотя бы нормально общаться по деловым вопросам — это необходимый минимум. Друзьями нам бы тоже желательно стать, потому что так будет гораздо проще притворяться, не так ли?

Гермиона через силу кивнула.

— Отлично, я надеюсь, мы раз и навсегда все выяснили, Гермиона, — он многозначительно посмотрел на нее. Она нехотя кивнула еще раз. Конечно, он был прав — партнерские или дружеские отношения в их положении были бы гораздо удобнее вражды. Однако слишком уж гладко и складно все прошло. Гермионе и так было трудно принять мысль о том, что она целовалась со своим недругом, Драко Малфоем. Думать об этом, как о поцелуе со своим приятелем, было, пожалуй, выше ее сил.

— Выше нос, Грейнджер, тебе нужно научиться скрывать свои эмоции, — Малфой, вернувшийся в хорошее расположение духа, озорно улыбнулся. — Обещаю, я буду хорошим другом и обязательно превзойду Поттера и Уизли.

Гермиона хмыкнула — уж это соперничество не прекратится никогда.

— Ладно, будем друзьями, — медленно сказала она, внимательно глядя на него и изучая его реакцию.

— Отлично, тогда у меня есть прекрасная идея, как отомстить Скитер, а заодно поставить на место «Пророк». Мне кажется, они перешли все границы.

Это была чистая правда — Рита Скитер написала в общей сложности четыре статьи и две заметки за прошедшую дюжину дней. Все они призывали читателей искать в отношениях Драко и Гермионы двойное дно и скрытую выгоду. Справедливости ради, и то, и другое действительно имело место, но большая часть нападок неугомонной любительницы оранжевых боа была абсурдной.

Именно поэтому Гермиона заинтересованно склонила голову набок, показывая, что внимательно слушает.

— Мы должны ее подставить, — радостно сообщил Драко.

* * *

Гермиона аппарировала домой. Из гостевой спальни высунулась рыжая голова Джинни.

— Гермиона! Как прошел твой день?

— Я подружилась с Драко Малфоем, и мы собираемся заставить Скитер съесть все ее невыносимо яркие мантии, а потом подавиться ими.

Джинни поперхнулась воздухом и заинтересованно протянула:

— Ты же понимаешь, что мне жизненно необходимы подробности, подруга?

Гермиона согласно кивнула и двинулась в сторону кухни, чтобы подкрепиться — день выдался насыщенным. Джинни тем временем забралась на один из табуретов и, подперев голову ладонями, вперила в подругу требовательный взгляд.

— В общем, мы сегодня создали фальшивое заключение о моей беременности и подбросили его Скитер.

— Что?! Ты серьезно?!

— Абсолютно. Она нам еще и заплатила за эту информацию, — Гермиона хихикнула. Кажется, у нее было просто отличное настроение.

— Гермиона, расскажи все с самого начала, — в голосе Джинни отчетливо проскользнули грозные нотки Молли Уизли. — И начни, пожалуй, со своей неожиданной дружбы с Малфоем.

— В общем, как ты знаешь, я старалась избегать его всю прошедшую неделю по некоторым причинам, — Джинни кашлянула, пытаясь сдержать смех. Гермиона почувствовала, как краснеет уже в который раз за день, но все же продолжила: — А сегодня он ввалился ко мне в офис и заявил, что хочет со мной дружить.

— Что, прямо пришел и сказал: «Гермиона, давай дружить»? — недоверие в голосе Джинни было фактически осязаемым.

— Примерно так. Он мотивировал это тем, что так нам будет гораздо удобнее притворяться. Я не думаю, что мы с ним сразу же стали лучшими друзьями, конечно же, нет. Но это какое-никакое продвижение с уровня старой школьной вражды.

— Гермиона, — Джинни немного помедлила, формулируя, — ты уверена, что здесь нет подвоха? Я имею в виду, он, конечно, изменился, но он сражался против нас в той войне. И он ненавидит таких, как ты. С чего бы ему протягивать тебе трубку мира?

Гермиона немного помрачнела и сказала:

— Я думала об этом. Но я не могу придумать, зачем ему это может быть нужно. Я знаю, он хочет, чтобы «Мозаика» победила «Пророк», и это не без моей помощи — как в качестве Джокера, так и в качестве его фальшивой невесты. Соответственно, вряд ли ему есть резон как-то вредить мне. Однако, естественно, я буду осторожна.

Джинни кивнула и спросила:

— А что со Скитер?

— А, это совершенно замечательная история. Ты же знаешь, что часть слухов просачивается в газеты через анонимных информаторов? Так вот, мы написали Скитер в редакцию «Пророка» о том, что у нас есть объяснение, почему Малфой и Грейнджер вместе. Якобы мы делаем вид, что влюблены и только начали встречаться, а на самом деле я на третьем месяце беременности. А дальше — ты можешь себе представить, какую историю можно из этого состряпать. Понятно, что Скитер пришла в неописуемый восторг и согласилась на сделку. Мы переслали ей «доказательства», а она нам десять галеонов в качестве благодарности.

— И чего вы этим добьетесь?

— Как — чего? Мы сможем доказать, что она лжет и придумывает весь свой материал. А разоблачит ее, конечно, доблестная «Мозаика». Так мы покажем, что наша газета гораздо правдивее, чем «Пророк».

— И как вы это докажете? Ведь это нужно делать сейчас, а не когда через полгода у тебя не родится никакой ребенок.

— Что-нибудь придумаем, — Гермиона в совершенно несвойственной ей легкомысленной манере махнула рукой. — Как же я все-таки рада, что ты наконец-то ко мне переехала. Жаль, что миссис Уизли не сразу смирилась. Зато сейчас ты много общаешься с Блейзом, — и она хитро посмотрела на Джинни.

Та лишь упрямо тряхнула головой и, вздернув подбородок, произнесла:

— Это вынужденные меры.

Гермиона только хмыкнула.

Полторы недели назад

Джинни предупредила мать, что приведет молодого человека, и сходила в душ. Миссис Уизли была недовольна.

— Джинни, милая, почему же ты раньше не сказала, что у тебя кто-то есть?

— У нас было всего одно свидание, но я безумно хочу вас познакомить, — Джинни едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.

— Ну ладно, — Молли нахмурилась. — Тогда я, пожалуй, пока что-нибудь приготовлю.

И вот Джинни вместе с Блейзом аппарировали ко входу в «Нору» и вошли внутрь. Блейз изумленно оглядывал нагромождения всевозможных вещей по всему дому. Джинни, заметив его недоуменное выражение лица, пихнула его локтем в бок и раздраженно прошептала:

— Поэтому я и хочу переехать!

Блейз лишь неопределенно пожал плечами. Навстречу вышла миссис Уизли и с улыбкой поприветствовала молодых людей.

— Блейз, дорогой, я очень рада тебя видеть. Джинни много о тебе рассказывала.

— Правда? — от Забини исходили волны обаяния. Еще чуть-чуть, и он бы превратился в Патронуса.

Щеки Джинни залила краска. Ну что за идиотская ситуация: она не может поправить мать, потому что ее фраза была лишь данью вежливости, и не может заткнуть несносного Блейза, потому что она в него якобы влюблена. Поэтому она слегка скривилась, а потом выдавила улыбку и кивнула.

— Конечно, милый, — пропела она, незаметно ущипнув руку Блейза.

Забини слегка побледнел, но его сияющая аура нисколько не изменилась. Миссис Уизли с умилением смотрела на пару. На минуту повисла тишина.

— Пойдемте, дорогие мои, я приготовила чай и тарталетки с ревенем, — спохватилась Молли.

— Ревень? Я обожаю ревень, — восхитился Блейз, а Джинни недоверчиво сощурилась.

Чаепитие прошло гладко. Молли расспрашивала Забини о его работе, увлечениях. Тот, конечно, не преминул воспользоваться возможностью рассказать о своей неземной любви к Джинни, на что та постаралась не реагировать никак. Наконец, они поднялись из-за стола, и Джинни сказала:

— Мам, спасибо большое за угощение. Я хотела бы показать Блейзу свою комнату, ты не против?

Миссис Уизли немного насторожилась, но все же кивнула.

Молодые люди поднялись по скрипучей лестнице и вошли в нужную дверь.

— А у тебя миленько, — вынес вердикт Блейз, оглядывая помещение.

— Спасибо. Часть вещей я уже перенесла, остались книги и квиддичное снаряжение. Нам нужно как-то все это уложить так, чтобы перенести за один раз. На хлопок аппарации мама сразу же обратит внимание, это точно.

— Слушай, Джинни, а ты уверена, что поступаешь правильно? Она же все-таки твоя мать.

— Ты ничего не знаешь, Блейз Забини, поэтому не вздумай осуждать меня. Естественно, как только я перенесу вещи, я вернусь обратно и скажу ей о своем переезде. Видишь ли, моя мама — эмоциональный человек, кроме того, она не хочет отпускать меня. Так что ей будет куда легче принять мое решение, если все уже будет сделано.

— Как скажешь, — он пожал плечами и принялся за работу.

Обычно волшебники использовали уменьшающее заклинание при переездах, поэтому вскоре часть комнаты была забита маленькими, словно игрушечными предметами. Они забросили метлу, форму и защиту для квиддича в сумку, потом туда же полетели книги, пачки пергамента и остальная канцелярия. В конце концов, в комнате остались только пустые шкафы, кровать и чистый письменный стол.

— Готова?

— Вполне.

Раздался хлопок аппарации, и Джинни и Блейз перенеслись в квартиру Гермионы. Оглядев забитую книгами гостиную, Блейз фыркнул.

— Ты что, с Грейнджер будешь жить?

Джинни подняла бровь и насмешливо взглянула на него.

— О боже, ты действительно собираешься жить с Грейнджер, мне стоило догадаться.

Она фыркнула и сказала:

— Что ж, спасибо за помощь, Блейз. Одна бы я вряд ли справилась. Сейчас я, пожалуй, вернусь в «Нору» и поговорю с мамой.

— Как пожелаешь, незабвенная. Удачи тебе.

Еще один хлопок — и Джинни исчезла.

Приблизительно три часа спустя, красная и вымотанная, она снова появилась в гостиной и увидела нечто удивительное. Блейз бегал по квартире с пирожным в руках, а за ним гонялась смеющаяся Гермиона, у которой он, очевидно, его и украл.

— А вы неплохо ладите, я смотрю, — произнесла Джинни. — Я бы сейчас пошутила, но сил на это нет.

— Как все прошло? — сочувствующе спросила Гермиона.

— Скажем так, меня долго и упорно убеждали в том, что это самая большая ошибка в моей жизни, но, в конце концов, отпустили. Теперь я буду приходить на ужин как минимум два раза в неделю, приезжать на все праздники и обязательно писать обо всем, что со мной происходит.

— А твоего молодого человека на ужинах ждут? — с ухмылкой поинтересовался Блейз.

— Да уж, мама от тебя в восторге. Говорит, что ты, хоть и слизеринец, но такой приятный мальчик, — Джинни скривилась.

— Значит, заметано. Напиши мне, незабвенная, я обязательно приду. Прилечу на крыльях любви!

— Не дождешься!

Гермиона все с возрастающим недоумением следила за разговором. Джинни встречается с Блейзом?

— Мерлин, нет, Гермиона, мы не встречаемся. Нам пришлось так сказать моей маме, чтобы собрать все оставшиеся вещи! — сказала Джинни, словно прочитав мысли подруги.

— Хорошо-хорошо, я ничего такого и не думала, — улыбаясь, заверила ее Гермиона. Она была рада за Джинни. Невооруженным глазом было видно, что Блейз ей не безразличен, хоть она и пытается это скрыть. Гермиона искренне надеялась, что все сложится удачно.

Нарцисса сидела в своем любимом кресле у окна гостиной. Дневной свет заливал комнату, золотил бежевые стены и ее светлые волосы. Она сосредоточенно водила палочкой по воздуху, наблюдая, как плетется кружево перед ее лицом.

Нельзя было придумать более подходящего для нее занятия — в самом деле, не вязанием же ей заниматься. Кроме того, кружево было самим воплощением характера Нарциссы Малфой. Оно было легким, изящным, но все же напоминающим смертоносную паутину.

— Здравствуй, Драко, — мелодичный голос хрустальными шариками прокатился по уютной тишине гостиной.

— Добрый день, мама.

— Я хотела поговорить с тобой о мисс Грейнджер, сынок. Мне кажется, тебе бы следовало пригласить ее сюда. В конце концов, мне бы очень хотелось поближе познакомиться с твоей невестой и матерью твоего ребенка.

— Ты ошибаешься, мама, — Драко изо всех сил старался сделать голос ровным, но Нарцисса все равно с легкостью уловила отголоски его гнева. — Все это — фальшифка. Мы с Грейнджер только работаем на публику, чтобы поднять рейтинг «Мозаики».

— Дорогой, ты же понимаешь, что это вредит ей?

Драко не понимал, но счел за благо не возражать. Нарцисса тем временем продолжила:

— Ваши игры, как ты говоришь, не дают такой прелестной юной девушке, как она, построить нормальные крепкие отношения.

— Разве не ты хотела выдать ее за меня замуж? — Драко нахмурился. Он чувствовал, что где-то проигрывает, но пока не понимал, где.

— А ты уже согласен? — Нарцисса тонко улыбнулась и сверкнула своими небесными глазами.

— Нет! Естественно, нет! Мы только-только решили попытаться стать друзьями.

Он тут же пожалел о сказанном, но слов было уже не вернуть. Драко нутром чувствовал, что мать пытается подвести его к чему-то важному, причем к чему-то, что ему не понравится.

— Знаешь, дорогой, на прошлой неделе из Франции вернулась Дафна Гринграсс, — неожиданно сменила тему миссис Малфой.

— И теперь ты хочешь, чтобы я женился на ней? — не смог удержаться от комментария Драко.

— Сам посуди, как я могу решать за тебя. Я всего лишь хочу, чтобы ты был счастлив.

Нарцисса, благожелательно улыбаясь, вытянула из кружевного полотна перед своим лицом длинную нить.

— Тогда благодарю за информацию.

Драко повернулся, чтобы выйти из комнаты, как вдруг услышал нечто невероятное.

— Я бы хотела пригласить Дафну, Панси, Миллисенту, Асторию и Гермиону в субботу на чай. Мы могли бы обсудить множество интересных вещей, к примеру, ирландское кружево.

Слизеринец кожей затылка чувствовал, что мать внимательно наблюдает за его реакцией, поэтому он неслышно вдохнул и выдохнул, и только после этого повернулся.

— Я не ослышался? Ты хочешь собрать половину Слизерина и бросить Грейнджер им на растерзание?

— Ну зачем же так грубо? Я лишь хочу, чтобы она, как твоя подруга, немного пообщалась с твоими однокурсницами. Я могу также позвать мисс Уизли, чтобы мисс Грейнджер не было одиноко.

— Будь так добра, — Драко вдруг понял, что это и было изначальной целью матери. Интересно, почему. Нарцисса Малфой никогда ничего не делала просто так.

Кажется, ему нужно было подготовить Грейнджер к тому шоку, который она непременно испытает, увидев письмо, написанное элегантным почерком его матери. Драко порывисто поклонился и вышел из комнаты. Нарцисса позволила себе усмехнуться и сделала резкий взмах палочкой. Нить, до этого вытянутая из затейливого плетения кружева, последовала за ее кончиком. Сильный рывок — и все полотно оказалось стянуто в изящный мешочек.

«Вот что может сделать одна тонкая нить».

* * *

Вот уже десять минут Гермиона и Джинни сидели за кухонным столом и молча пялились в свои письма. Малфой опирался локтями на стойку и насмешливо рассматривал их изумленные лица. Два идеально белых конверта. Два письма. Они были одинаковыми, за исключением обращений в начале. Нарцисса Малфой просила их присоединиться к субботнему чаепитию с некими другими молодыми особами. В конце письма сообщалось, что после этого приятнейшего времяпрепровождения к ним присоединятся юноши. На кого был сделан намек, догадаться было нетрудно.

— Я же говорил, что она сделает так, что вы не сможете отказаться.

Самодовольное выражение на его лице, кажется, было способно осветить все помещение.

— Ты что-нибудь понимаешь? — наконец озвучила свои мысли Гермиона.

— Нет. Ни капельки. Может, она поверила всему тому бреду, что накатала про вас с Драко Скитер?

— Вряд ли. Мне кажется, Нарцисса Малфой далеко не дура.

— О, ты даже не представляешь, Грейнджер, насколько ты права.

— Вы же вроде теперь друзья? Разве друзья называют друг друга по фамилии? — коварно вклинилась Джинни и заслужила два гневных взгляда.

— Если ты теперь подружка Блейза, это не значит, что ты можешь мне указывать!

Джинни мгновенно вспыхнула, как сухой порох.

— Я не подружка Блейза Забини!

— Прости! Он твоя подружка?

— Нет! Мы не встречаемся, не дружим, мы друг другу никто!

— Так ему и передать? — Малфой ухмыльнулся, точно зная ответ. Джинни, несмотря на большое количество слизеринских мыслей, была по-гриффиндорски открыта.

— Не вздумай! — вспылила та и раздраженно двинулась в свою комнату. Она бросила через плечо, обращаясь к Гермионе:

— В общем, я знаю только одно — сегодня вечер пятницы, и нам срочно нужно будет придумать, в чем идти. Мы просто не можем ударить в грязь лицом пред этим змеиным гнездом.

— Тебе же вроде нравится Панси? — лукаво поддела Гермиона.

— Да, но мне почему-то кажется, что она приятное исключение из правила.

Малфой весело фыркнул. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь Грейнжер и Уизли будут считать Панси Паркинсон милейшей представительницей своего факультета.

Джинни скрылась в комнате, а на кухне повисло молчание.

— Как думаешь, что будет завтра?

— Я не знаю, Грейнджер. Могу только предположить, что моя мать хочет посмотреть, на что вы способы против настоящих слизеринок.

— То есть она хочет нас стравить? — изумлению Гермионы не было предела.

— Я бы не назвал это так. Скорее, она хочет, чтобы ты лучше понимала мое окружение.

— С чего бы это?

Малфой широко ухмыльнулся, предвкушая ее реакцию

— С того, что она хочет меня на тебе женить?

Гермиона всплеснула руками.

— Как же так? Я же не чистокровная.

— Я уже говорил тебе, кровь больше ничего не значит. А матушка очень хочет поскорее увидеть внуков. Вообще, я бы посоветовал тебе не разочаровывать ее. Хорошее отношение Нарциссы Малфой дорогого стоит, поверь.

— Тогда что мне делать?

— Стань слизеринкой на один вечер. Наши девушка всегда умели, сохраняя маску дружелюбия, оскорблять друг друга. Попробуй сделать так же. Я тебя уверяю, никто из них не будет твоей подругой, так что попробуй отбросить свои гриффиндорские черты.

— Хорошо, — медленно проговорила Гермиона. — Тогда расскажи о них немного.

— Да, это неплохая мысль — схватываешь на лету, — Драко одобрительно взглянул на нее. На секунду их глаза встретились, и Гермиона почувствовала непрошеную волну смущения. Совсем как в то время, что она избегала его после поцелуя. — Дафна — местная королева. Она всегда старалась получить как можно больше влияния, поклонников, союзников. Она, скорее всего, уязвлена нашим с тобой «романом». В конце концов, она-то со мной никогда не встречалась. Она опасный противник, потому что очень хороша в словесных баталиях. Они с Панси ненавидят друг друга, но притворяются лучшими подругами.

— Как по-слизерински, — Гермиона скривилась.

— Грейнджер, тебе придется поступать так же. Если не сможешь, то зачем мы сейчас тратим время?

— Хорошо-хорошо. Что дальше?

— Астория… Она никогда мне не нравилась, но я правда старался с ней поладить. В начале мне даже казалось, что все может быть сносно. Но она просто…

— «Избалованная девчонка»? — подсказала Гермиона.

Драко улыбнулся.

— Именно. Грейнджер, а ты всегда конспектируешь все, что я говорю?

— Было бы что конспектировать, — вздернула нос Гермиона и полезла за чаем. Это было так необычно — сидеть на кухне с Драко Малфоем, сплетничать о слизеринках и заваривать ему чай.

«Ну, мы же теперь друзья. Это должно быть в порядке вещей», — напомнила она себе и поймала на себе его внимательный взгляд. Вспомнив, что Панси говорила ей, что у нее на лице все написано, Гермиона зарделась, а потом попыталась придать своему лицу максимально нейтральное выражение.

— Незачет, Грейнджер. Я все еще могу понять, о чем ты думаешь. Давай-ка потренируемся. Я буду говорить тебе всякие глупости, а твое лицо не должно меняться. Бери пример с моей матери. Готова?

Гермиона тяжело вздохнула и кивнула. В конце концов, это полезный навык.

— Я обожаю есть на обед книззлов!

Девушка опешила. Она ожидала услышать оскорбления, поэтому сейчас была введена в ступор. Малфой цокнул языком.

— Грейнджер, твое лицо не должно меняться ни при каких обстоятельствах. Сейчас я явно вижу, что ты хочешь рассмеяться, негодная девчонка.

Гермиона подавила улыбку и снова сосредоточилась.

Через час у нее выработался какой-никакой иммунитет к обзывательствам, всякому бреду, неожиданным движениям и «совершенно случайно» пролитому на нее чаю.

— Уже неплохо. Главное, помни — лучшая защита — это нападение. Не бойся задеть их, поверь, их маски гораздо толще, чем твоя. К тому же, Панси будет на твоей стороне, — поучал ее Малфой, собираясь.

Наконец, он забрал с хромой вешалки свое пальто и подошел к двери.

— До завтра, любовь моя, — интимно прошептал он и, неожиданно твердо взяв Гермиону за запястье, поцеловал тыльную сторону ладони.

Гермиона закашлялась от неожиданности, а Малфой, выглядящий подозрительно довольным, вышел за дверь.

— Но я всегда смогу пробиться через любые твои маски, Грейнджер, не забывай, — с этими словами и счастливой улыбкой на лице он исчез, оставляя Гермиону в одиночестве. Та, хватая ртом воздух, прошипела в пустоту:

— Вот идиот!

* * *

Драко расхаживал по квартире Блейза и раздраженно жестикулировал.

— Что происходит? У меня есть несколько версий, но ни одна из них и близко не подбирается к порогу правдоподобности.

— Я понимаю лишь то, что ты влип, дружище. Миссис Малфой — опасная женщина, и она явно что-то задумала. Мне-то хорошо, я увижу свою незабвенную, а на тебе будут висеть остальные девчонки.

— Кстати, давно хотел спросить, почему ты выбрал мелкую Уизли? Она неплоха, но я в первый раз вижу, чтобы ты так упорно до кого-то попытался достучаться.

— Она не просто «неплоха», друг мой Малфой. Она божественна. Вся ее непосредственность, ирония, ум, любовь к квиддичу — да она же мой идеал! — Забини в шутовском жесте воздел руки к небу. — Когда ты встретишь кого-то такого, ты поймешь.

— Сомневаюсь, что по таким расплывчатым описаниям, я буду в состоянии узнать «кого-то такого», — Малфой ухмыльнулся.

— Тогда представляю твоему вниманию новейшую схему. Если те черты, которые в любом другом случае вызвали бы в тебе только раздражение, начинают нравиться, то трепещи: это она! Я абсолютно уверен, что и тебе улыбнется удача.

— Очень сомневаюсь, что ради какой-то там «нее» я отступлю от своих требований к людям, — категорично ответил Драко, прогоняя некстати возникшее в воображении порозовевшее лицо Грейнджер.

Блейз лишь загадочно усмехнулся, ничего не сказав. Малфоя разговорами переспорить было невозможно — только если доказать на практике.

Блейз отлично помнил случай, когда на первом курсе пытался убедить друга, что яйца докси не ядовиты. Малфой тогда принес ему кучу книг, в которых говорилось, что они смертельно опасны, а Блейз был абсолютно уверен, что именно из них бабушка иногда делала ему омлет. В качестве доказательства Забини пробрался на кухню, поджарил одно из припрятанных яиц и съел прямо на глазах у побледневшего Малфоя. Тот был жутко перепуган и все ждал, что итальянец свалится замертво прямо на каменный пол. Блейз не свалился. Более того, ужасно довольный собой, он дошел до спальни и только там почувствовал себя плохо. Провалявшись один день в лазарете, Забини быстро вышел оттуда и нашел сидящего перед входом на подоконнике Малфоя в полном отчаянии.

— Но я же читал! Ты должен был умереть!

— Я не понял, ты расстроен, что я жив? — Блейз насмешливо взглянул на взъерошенного Малфоя.

— Нет. Я очень рад, что ошибался, — серьезно произнес Драко.

Тогда они пожали руки и договорились всегда прислушиваться друг к другу. С годами тот договор немного обветшал, но все же исполнялся.

Вот и сейчас Блейз был уверен, что хоть Малфой этого и не признает никогда, но он точно занес выданную информацию на подкорку мозга. А вот вербально он согласится, только если действительно случится чудо и найдется живое доказательство теории Забини. Блейз искренне надеялся, что и в этот раз обойдется без смертельных исходов, а лучше, чтобы и без походов к колдомедикам.

* * *

Гарри Поттер с недоумением смотрел на только что полученное письмо. В нем Нарцисса Малфой в крайне вежливой форме просила его прийти в мэнор на небольшой вечер в приятной компании. В постскриптуме сообщалось, что мисс Гериона Грейнджер и мисс Джинни Уизли также будут присутствовать там.

«Кажется, придется идти».

* * *

Рон получил такое же письмо и в настоящий момент чуть не лопался от злости. Жаль, что рядом не было Гарри — тогда хотя бы было куда выплеснуть свое возмущение. Он только что освободился от общества больной на голову Паркинсон, а теперь его заманивают в ту же ловушку. И, если судить по словам Джинни, Паркинсон была еще приемлемым вариантом.

Хотя миссис Малфой была права — если там будут его сестра и подруга, он просто обязан явиться. Кроме того, он точно знал, как поступит Гарри, и не мог не согласиться с правильностью такого решения.

* * *

На следующий день, в пять часов Гермиона и Джинни аппарировали ко входу в Малфой-мэнор. Обе выбрали спокойные пастельные тона в одежде и были наряжены в легкие мантии. Как и в прошлый раз, их встретил домовой эльф и проводил в ту же комнату, где проводилось собрание в начале года.

«Как же давно это было», — мельком подумала Гермиона, но эта мысль тут же исчезла из ее головы. Едва они переступили порог гостиной, как пять изящных головок повернулись к ним, взмахивая идеально уложенными волосами.

В удобном мягком кресле устроилась Нарцисса, а напротив нее, на низеньком диванчике, сидели четыре девушки.

Слева расположилась Дафна Гринграсс. Она была с того же курса, что и Гермиона, но они почти не пересекались в школе. Гермиона лишь помнила, что еще во времена учебы в Хогвартсе Дафна была невероятна популярна. Слова Малфоя лишь подтверждали ее воспоминания. Ее внешность была модельной — по-другому и не скажешь. Точеные черты ухоженного лица, волосы цвета спелой пшеницы и льдисто-голубые глаза. Если у Нарциссы они были цвета неба, спокойные и умиротворенные, то глаза Дафны были колючими. Казалось, что ее взгляд состоял из тысячи крошечных кристалликов льда, которые беспощадно вонзались в любого встречного.

Рядом с ней сидела Панси. Обе были ухожены и элегантны, но Панси была гораздо более заметной, яркой. Если, посмотрев на Дафну, люди мельком думали, что она красива, и переводили взгляд дальше, то Панси цепляла. Она вся состояла из острых углов — от выступающих ключиц и бровей с характерным изломом до острых мысков ее туфель. Гермиона легко могла сделать вывод, что именно в этом и кроется причина вражды двух заклятых подруг. Ей оставалось лишь подивиться наблюдательности Малфоя. Панси тем временем незаметно подмигнула вошедшим, а потом снова стала серьезной и что-то прошептала на ухо Дафне.

Миллисента Буллстроуд, кажется, изменилась в худшую сторону со школы. Гермиона отметила про себя, что она принадлежала к классу богатых дурнушек. Такие дамы изо всех сил старались добиться совершенства с помощью сложных чар и зелий, но в итоге их природная красота терялась за напускным блеском. Сейчас на диване сидела невыразительная полноватая шатенка, которая лишь отдаленно напоминала саму себя из школьных времен.

Самой незаметной из всей компаний, пожалуй, была четвертая девушка. Она была младше всех присутствующих и чем-то смахивала на Дафну. Гермиона справедливо сделала вывод, что это была Астория Гринграсс.

«Интересно посмотреть на нее вблизи. Малфой что-то говорил про вздорную и избалованную — вот и увидим».

— Здравствуйте, милые дамы. Я очень рада, что вы приняли мое приглашение и пришли сюда, — Нарцисса, как всегда, разрядила обстановку. Девушки перестали рассматривать друг друга и вежливо поздоровались. Как только нестройные приветствия стихли, а гриффиндорки присели на еще один диванчик, Нарцисса хлопнула в ладоши и приказала принести чай. Пока эльфы подавали чашки и занимались приготовлениями, девушки попробовали вести непринужденную беседу.

— Так значит ты, Гермиона, — подчеркнуто, — носишь ребенка Драко под сердцем? — пожалуй, даже слишком доброжелательно начала Дафна.

— Нет, что ты. Кто в наше время верит «Пророку»? Скоро мы с Драко, — так же подчеркнуто, — планируем дать опровержение.

«Началось. Это то самое испытание, о котором говорил Драко», — пронеслось в голове у Гермионы, но она ничем не выдала своего волнения. Кажется, вчерашняя тренировка с Малфоем пришлась кстати.

— И каким же образом? — вежливо поинтересовалась Дафна, но Гермиона заметила в глубине ее глаз злобный огонек.

— Пока не знаем. У нас есть много других дел, которыми можно заняться, — Гермиона почувствовала, что смогла настроиться на нужную волну. Слегка скривившееся, словно от зубной боли, лицо Дафны и одобрительные взгляды Джинни и Панси лишь убедили ее в этом.

— У меня есть прекрасная идея, — вмешалась Астория. Кажется, несмотря на свою бледную внешность, она была чуть более бесцеремонной, чем сестра. — Вы могли бы устроить фотосессию на пляже. Тогда всем станет ясно, что никакого ребенка у вас не было, нет и не будет.

— Я бы не была так уверена, — сахарным голосом проговорила Джинни, мило улыбаясь. — У Драко и Гермионы очень крепкие, здоровые отношения.

— Да уж, как я могла об этом не подумать, — произнесла Астория. — Знаешь, Гермиона, я передумала. Не такая уж и хорошая идея — делать снимки на пляже. В конце концов, купальник для колдографий в газетах могут надевать лишь те, у кого подходящая фигура, — слизеринка окинула Гермиону взглядом, ясно дающим понять, что у Гермионы такой фигуры не наблюдается.

— Уж кто бы говорил, — тихо фыркнула Джинни. Видимо, ее слова были услышаны, потому что бледные щеки Астории немного порозовели. Гермиона готова была поклясться, что подруга сделала это специально.

Кажется, вечер будет долгим. Ну ничего, Гермиона была более или менее уверена в своих силах. Она не уступит этим испорченным девицам сегодня, а после этого — хоть потоп!

Прошел час. Все это время миссис Малфой руководила беседой, задавая тон. Девушки успели обсудить преимущества пресловутых ирландских кружевных изделий над французскими, последние веяния моды в этом сезоне и пятьдесят способов украшения дома весной.

Гермиона чувствовала себя бесполезной. Все, о чем они говорили, было ей настолько чуждо, что хотелось выть. Но она не была бы Гермионой Грейнджер, если бы признала, что чего-то не знает. Кроме того, она пару раз писала статьи о новых тканях, появившихся на рынке, поэтому ей было что добавить.

Зато Джинни себя ощущала на своем месте. Несмотря на то, что основным ее интересом был квиддич, Джинни прекрасно ориентировалась в мире моды, поэтому сейчас чувствовала себя как рыба в воде.

В итоге, все протекало вполне мирно, и взаимные подколки были лишь легкими безвредными толчками. Как оказалось — это было временное затишье перед бурей. Астория, дождавшись паузы, жеманно протянула, обращаясь к Нарциссе:

— Миссис Малфой, я бы очень хотела, чтобы мы поскорее смогли провести время втроем, как раньше.

Атмосфера, которая до этого была легкой и расслабленной, вмиг накалилась. Гермиона с ужасом поняла, что еще немного, и гнев переполнит ее. Как эта девчонка вообще смеет набиваться в друзья Нарциссе и Драко?! Они же расстались!

— Милая, это отличная идея, — Нарцисса прохладно улыбнулась, краем глаза наблюдая за Гермионой. Я думаю, мисс Грейнджер также должна присоединиться.

Гермиона, хоть и не горела желанием проводить день в такой странной компании, победоносно ухмыльнулась и выплюнула:

— Да, Астория, я бы очень хотела узнать тебя поближе. Может, тогда я пойму, что именно так не понравилось Драко, и смогу избежать твоих ошибок в будущем.

На мгновение все замерли. Незаметные издевки это одно, а прямой вызов — совсем другое.

— Спешу тебя заверить, дорогая, мы с Драко расстались из-за чудовищного недоразумения. В скором времени я надеюсь исправить эту досадную оплошность, — улыбка как будто примерзла к губам Астории, а ее глаза метали молнии.

Джинни посчитала нужным вмешаться:

— Вы знаете, и у Драко, и у Гермионы очень много работы, а все свободное время они проводят вместе. Так что, к сожалению, я не думаю, что вам удастся провести день вместе, — Джинни сочувствующе улыбнулась Астории и повернулась к Нарциссе. — Извините, что вмешиваюсь, миссис Малфой, я лишь подумала, что это важное обстоятельство, которое просто необходимо упомянуть.

Нарцисса сдержанно кивнула в ответ и поднялась.

— Сейчас к нам должны присоединиться молодые люди. Я оставлю вас на минутку, чтобы все подготовить.

И миссис Малфой, грациозно поправив платье, вышла за дверь.

Температура в комнате резко понизилась. Шесть девушек буравили друг друга взглядами.

— Ты многовато на себя берешь, Грейнджер. Тебе так не кажется? — процедила Дафна после паузы.

— Ну что ты, конечно, нет. Я лишь хотела проинформировать вас, что Драко, к нашему глубочайшему сожалению, не сможет встретиться с вами, — Гермиона фальшиво улыбнулась.

— Кроме того, кто вы такие, чтобы оценивать, насколько близки должны быть Гермиона и Малфой? — подняв бровь, ядовито уточнила Джинни.

— Мы его подруги уже более десяти лет, — за всех ответила до этого молчавшая Миллисента.

— А он об этом знает? — Джинни ехидно прищурилась.

— Про тебя, Милли, Драко даже не удосужился ничего рассказать, — уколола ее Гермиона, и Миллисента мгновенно замолчала. В этот момент ее внутренний голос начал вопить, что она становится плохой и играет грязно. Она остановилась в нерешительности. Слизеринки, как будто почувствовав слабину, переглянулись. Но сказать они ничего так и не успели, потому что в комнату вернулась Нарцисса.

— Юноши прибыли, — с мягкой улыбкой произнесла она и посторонилась, пропуская в комнату гостей. Это были Драко, Блейз, Гарри, Рон, Теодор Нотт и Грегори Гойл. — Надеюсь, вы прекрасно проведете время.

Джинни ободряюще сжала локоть Гермионы и прошептала:

— Задай им жару!

Гермиона пару секунд обдумывала ее слова, но тут же услышала голос Драко у себя в голове: «И никогда, ни при каких обстоятельствах не показывай свои настоящие эмоции. Для них это самая большая слабость, какую можно представить». Поэтому она отмела мысли о зрелищном кулачном бое со всеми слизеринками по очереди и закрепила на своем лице нейтральное выражение.

— Мы сегодня слизеринки, Джин, не забывай. Давай заставим Панси сказать, что она гордится нами, — и Гермиона попыталась воспроизвести классическую Малфоевскую ухмылку на своем лице. Судя по удивленному выражению лица и веселому блеску в глазах подруги, ей это вполне удалось.

Тем временем Забини первым отреагировал на слова хозяйки и танцующей походкой направился к Гермионе и Джинни.

— Добрый вечер, Грейнджер и моя незабвенная!

Гермиона закатила глаза и кивнула в ответ. Уши Джинни полыхнули ярким пламенем, но она промолчала. Гермиона прошептала, уткнувшись в рыжие волосы подруги:

— У тебя есть около двух минут, прежде чем Рон доберется до вас.

И, игнорируя рассерженный взгляд Джинни, Гермиона со спокойной душой направилась к друзьям.

— Ребята! Я так рада вас видеть! Спасибо, что пришли! Я бы вас обняла, но вы же понимаете — Нарцисса не оценит.

Гарри понимающе фыркнул, а Рон поморщился.

— Дурацкий этикет, — недовольно буркнул тот. Гермиона рассмеялась и с напускной строгостью сказала:

— Если у тебя что-то не получается, Рональд, это вовсе не значит, что оно бесполезно!

— А таких вещей море, Уизли. Я боюсь, в твоем маленьком мозгу даже не найдется места, чтобы вместить полный список, — пропела появившаяся из-за плеча Гермионы Панси. — Привет, Поттер.

— А тебя сюда никто не звал, — казалось, что Рон резко стал чревовещателем — настолько сильно он сжал губы.

— Все, кроме тебя, мне рады — разуй глаза, — голос Панси источал мед. — Правда, Гарри?

Гарри неуверенно кивнул, а потом резко помотал головой, будто сбрасывая наваждение.

— Хватит! Вы оба постоянно пытаетесь чего-то добиться за мой счет. Или прекращайте, или не подходите ко мне вовсе, — в зеленых глазах пылало раздражение. Гермиона согласно кивнула.

— Да, Гарри прав. Всем будет лучше, если ваш конфликт просто утихнет. В конце концов, если вы настолько ненавидите — просто игнорируйте друг друга. Вот увидите — все сразу пойдет на лад.

Гермиона искренне считала свои слова разумными и не понимала, почему Панси и Рон выглядели настолько неубежденными. Поразмышляв над этим немного, Гермиона решила, что их недовольное фырканье и закатывание глаз вполне могло свидетельствовать о восторге с их стороны. Точно, она будет считать, что внесла свою лепту и помогла им решить проблему.

— В общем, разбирайтесь сами, — заключила она и повернулась, чтобы отойти подальше от опасного места. Но этому маневру не суждено было быть законченным — она врезалась во что-то мягкое.

— Ты такая неуклюжая, любовь моя, — протянул Малфой у нее над ухом.

Гермиона дернулась, воровато оглянулась и поняла, что почти все смотрят на них. Только Нарцисса продолжала безмятежно перелистывать страницы какой-то книги.

— И я по тебе скучала, дорогой, — стиснув зубы, выдавила Гермиона наконец, пытаясь изобразить радость встречи.

— Грейнджер, не заставляй меня думать, что мои вчерашние усилия пропали даром. Если ты так разговаривала с девочками, то они должны были поднять тебя на смех.

— А вот и нет! Я была великолепна, — важно сообщила ему Гермиона, уже вернувшая себе самообладание. Теперь ее, казалось, совсем не смущало, что они все еще стояли очень близко и практически перешептывались на глазах у всей комнаты. Краем глаза она заметила приближающуюся слева Асторию.

— Берегись, опасность класса Е, — пробормотала она и услышала приглушенное хмыканье. Малфой, очевидно, был знаком с классификацией вампиров, о которой она говорила. Вампиры класса Е были слабыми существами, которые намертво приставали к людям и понемногу тянули из них жизненную энергию. Их методы довольно сильно напоминали методы приближающейся к ним слизеринки.

— Драко, я так рада тебя видеть, — Астория грациозно подалась вперед и коснулась щеки Малфоя своими бледными губами. Гермиона возмущенно фыркнула и почувствовала необходимость как-то продемонстрировать свое присутствие. Поэтому, забросив все сомнения куда подальше, она очаровательно улыбнулась и обвила локоть Драко своей рукой.

— Астория, какая приятная неожиданность. Я как раз рассказывала Драко о твоем замечательном предложении провести время вчетвером — мы с ним, ты и Нарцисса, — в этот момент Гермиона почувствовала, как Драко вздрогнул от ужаса, и решила сразу же успокоить его. — Как я уже говорила, к сожалению, мы не сможем присутствовать, но сама идея нам очень льстит.

— Гермиона, спасибо за такие добрые слова. Ты как всегда держишь все под контролем. Впрочем, не страшно, если ты из-за своего загруженного расписания не сможешь присоединиться. Драко, что насчет тебя?

— Мне очень жаль, но я не думаю, что смогу. К тому же, Астория, я думал, ты предпочтешь провести время с тем манекенщиком, как там его… Томас Лазерсфилд?

Гермиона нахмурилась, не вполне понимая, о ком идет речь. Зато, видимо, это хорошо понимала Астория, потому что она побледнела и в молитвенном жесте прижала руки к груди.

— Он в прошлом. Я всегда знала, что только ты…

Гермиона замерла в ужасе. Ее соперница собиралась признаваться в любви ее фальшивому парню прямо у нее на глазах. Наглость какая! Она уже открыла рот, чтобы заставить Асторию замолчать, как вдруг увидела зловещие огоньки, танцующие в серых глазах Малфоя. За время совместной работы она успела неплохо изучить его, причем настолько, чтобы понять — лучше бы Астории не продолжать самостоятельно.

— Дорогуша, я бы на твоем месте не заканчивал фразу. Будь так добра — испарись.

— А ты, я смотрю, спелся со своей грязнокровкой, — Астория скривилась. — Как же низко ты пал.

Она круто развернулась и прошествовала к Миллисенте.

— Она что, изменила тебе? — осторожно спросила Гермиона.

— Грейнджер, ты же вроде умной считаешься — вот и сложи два и два.

— Но ты же говорил, что расторг помолвку, потому что она избалованная, и мелочная, и…

— О Мерлин, ну почему из всего, что я тебе когда-либо говорил, ты запомнила именно это?! — выдохнул Драко и поволок ее к выходу из комнаты.

* * *

— Блейз, негодник! А помнишь, как на пятом курсе ты пробрался в нашу ванную комнату? Я в жизни никогда так не визжала! — Дафна рассмеялась, кокетливо накручивая светлый локон на палец.

Блейз широко улыбнулся и подмигнул ей.

— О прекраснейшая Дафна, я просто не смог удержаться!

Джинни ничего не могла с собой поделать — она злилась. Дело было даже не в идиотской кукле Гринграсс, а в Забини. Он подозрительно легко переключил свое внимание на эту пустышку, стоило ей только пересесть за их диван. Конечно, Джинни могла бы ответить по-слизерински, в конце концов, Гермиона была права. Но с другой стороны, а с чего это она должна играть по правилам? Правильно, ни с чего.

Поэтому Джинни встала, одернула свою мантию и дала Блейзу крепкий подзатыльник. Тот замолчал на середине фразы и изумленно воззрился на нее.

— О прекраснейший Забини, я просто не смогла удержаться! — передразнила она его и вышла из этой проклятой комнаты.

* * *

Панси злилась. Мало того, что ей и так фактически пришлось подойти к Поттеру, Уизли и Грейнджер — не с «подругами по факультету» же ей разговаривать, так еще и Рон снова ввязался в перепалку. Панси совершенно не хотелось признавать, что она первая начала. В конце концов, великая вещь — привычка. Хотя за дни, проведенные в одной палате, они кое-как научились друг друга игнорировать, менее раздражающим этот болван не стал. После того, как Грейнджер высказала крайне умную, но нереалистичную мысль и куда-то отошла вместе с Драко, Панси осталась с Поттером и Уизли. Мальчика-который-выжил-выжил-выжил-и-так-много-раз уже действительно стали раздражать их постоянные ссоры рядом с ним. Значит, пора было задействовать следующую стратегию.

— Гарри, послушай, я поняла, что у меня есть некоторые пробелы в защитных заклинаниях. Ты не мог бы мне с этим помочь? — Панси доброжелательно улыбнулась.

Поттер, видимо, решил, что она таким способом пытается следовать любезно выданной инструкции Грейнджер, поэтому радостно сказал:

— Конечно, почему бы и нет. Давай встретимся завтра в нашем зале для тренировок. Только надень что-нибудь, — он бегло осмотрел ее элегантную мантию, — подходящее.

— Минуточку, Гарри, в центр же без пропуска не пускают, — нахмурился Уизли. Вечно он все портит!

— Ну, Панси же уже приходила туда, так что проблем быть не должно, — развел руками Гарри.

— Вот именно, Уизли, — не удержалась она от колкости. — Если бы ты немного подумал…

— Панси! Пожалуйста! — умоляюще воскликнул Поттер. Та расстроенно вздохнула, но продолжать не стала.

— И почему я тебя вообще слушаю, Поттер? — беззлобно посетовала она.

— Наверное, потому, что твоей мамочке не терпится выдать тебя замуж. Я сам слышал, как она тебе говорила быть мягче. Ты ведь, только притворяясь, сможешь кому-нибудь понравиться.

Сердце Панси пропустило удар. Тот разговор состоялся в день выписки, и Рона тогда в палате не было. Значит, подслушивал. И главное, надо же было случиться, чтобы Уизли узнал ее слабое место. Постоянные увещевания матери, которая твердила ей о необходимости измениться, сильно задевали Панси. Конечно, та старалась этого не показывать, но факт оставался фактом. Ее воспитали, как настоящую леди, но Паркинсон была исключительно остра на язык и вспыльчива. Чрезмерная экспрессивность также считалась недостатком в ее семье, о чем ее мать не уставала повторять. Кроме того, родители действительно были одержимы идеей как можно скорее выдать ее замуж, поэтому периодически подсовывали ей потенциальных женихов. Панси такие попытки отнюдь не радовали. Она чувствовала себя уязвленной из-за того, что родители не только не верили в ее привлекательность, но еще и постоянно напоминали ей об этом.

Сейчас же Панси с ужасом почувствовала, как к глазам подступают слезы.

— Какой же ты болван, Уизли, — выдохнула она, повернулась и бросилась вон из гостиной.

* * *

Комната практически опустела. По крайней мере, так казалось из-за давящего молчания. Миллисента, Астория, Дафна, Нотт и Гойл молча разместились в креслах и на диване. Нарцисса продолжала читать. Тишина.

* * *

Малфой размашистым шагом шел по коридору и тащил Гермиону за собой.

— Малфой? Куда мы идем?

Нет ответа.

— Малфой?

В ответ — лишь дробный звук их шагов.

— Драко?

Малфой вздохнул и остановился.

— Что?

— Куда мы?..

— Грейнджер, ты все равно не знаешь ни названия комнат, ни планировки поместья. Или ты включила ее в свой конспект? — он прищурился.

Гермиона, сбитая с толку его внезапными действиями, лишь помотала головой.

— Тогда не задавай глупых вопросов, мы уже почти на месте.

И действительно, через пару минут они вошли в темную комнату. Малфой взмахнул палочкой, и помещение озарилось светом. Гермиона восхищенно ахнула, забыв о том, зачем они шли сюда, о том, где она и с кем. Это была просто восхитительная библиотека, пожалуй, ничем не уступающая библиотеке Хогвартса. Насколько хватало взгляда, перед ней простирались десятки стеллажей с книгами, среди которых даже при таком беглом осмотре Гермиона смогла углядеть редчайшие издания. Вдруг ее внимание привлек один из фолиантов на полке прямо у входа.

— Ух ты! Это же «Идеальные чары и неидеальный мир» Гилберта Греймольхолдена!

Она осторожно вытянула книгу со стеллажа и раскрыла ее. Дыхание у Гермионы перехватило.

— Это что, оригинальная рукопись? — драматическим шепотом спросила она и повернулась к Малфою.

Тот стоял, прислонившись плечом к шкафу, и вовсю усмехался.

— Да, Грейнджер, это она, — Гермиона пискнула и начала баюкать книгу у себя на руках. — Кажется, вести тебя в библиотеку было ошибкой, — со вздохом признал Малфой.

Гермиона не слышала его. Она пожирала глазами содержимое полок.

— Ладно, иди, — сжалился Драко.

Девушка как будто только этого и ждала. Малфой моргнул и уставился на то место, где она стояла секундой назад.

— Да уж, — присвистнул он и двинулся за ней. Зияющие дыры на полках ясно указывали ее путь.

— Грейнджер, ты меня слышишь? — предпринял он еще одну попытку, стараясь высмотреть ее среди бесконечных стеллажей.

Откуда-то справа раздалось неразборчивое мычание, и Драко двинулся на звук.

— В общем, я лишь хотел прояснить ситуацию. Видишь ли, Грейнджер, мы с Асторией были помолвлены еще до войны. Понятно, что после Финальной Битвы мой престиж резко упал, — Драко провел большим пальцем по корешкам книг рядом с собой. — Но она не осмелилась сразу же расторгнуть договор. Теперь-то я понимаю, что все это было от и до провокацией, она слишком явно хотела, чтобы я разорвал помолвку. Так вот, она у меня на глазах начала крутить с этим Томасом. Я, конечно, вспылил и порвал с ней. Не то чтобы я надеялся построить с ней крепкую и счастливую семью… А, впрочем, к черту, в какой-то момент надеялся. Но, как видишь, не сложилось. Теперь же она решила, что я достаточно выгодная в современных реалиях партия. Так что спасибо за защиту, моя фальшивая невестушка, — Драко невесело усмехнулся.

Из-за соседнего стеллажа выглянуло грустное лицо Гермионы. Видимо, она все же оторвалась от книг и внимательно прислушивалась к истории.

— О Драко, мне так жаль.

— Не стоит. Вряд ли бы я с ней был счастлив. Мне кажется, у меня с тобой — и то больше шансов на это.

Гермиона посмотрела в его глаза и хотела ответить шуткой на шутку, но слова застряли в горле. Она смотрела и смотрела в эти серые глаза, все еще хранящие оттенок печали, и не могла оторваться. Кажется, с Малфоем происходило что-то похожее, потому что он тоже внимательно изучал ее глаза и не спешил отводить взгляд. Пауза затягивалась, но они этого не чувствовали.

Гермиона чувствовала, как шумит кровь в ушах и машинально пыталась сосчитать количество ударов пульса.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь.

Его волосы казались почти седыми в слабом освещении библиотеки.

Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать.

Она ощутила, как к ее щекам приливает кровь.

Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать.

Малфой как будто хотел что-то сказать, но медлил. Гермиона почему-то отчаянно хотела услышать его голос, его слова, узнать его мысли. Но она лишь смогла увидеть, как что-то промелькнуло в его глазах — не будешь же спрашивать у него «Малфой, а что это у тебя там в глазах шастает?». Гермиона про себя отметила, что радужка у него потемнела и стала почти графитовой.

«Почему так?»

Девятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два.

Они разорвали зрительный контакт.

Гермиона обнаружила, что сейчас уже, наоборот, старается смотреть куда угодно, только не на него. Малфой прочистил горло и сказал:

— В общем, теперь ты знаешь. Я пойду к гостям, а ты, если хочешь, можешь побыть здесь.

Он отвернулся и зашагал к выходу. Гермиона ощутила невыносимое желание остановить его, сделать что-нибудь, поэтому она выпалила, крепко зажмурившись:

— Знаешь, Драко, это подарило тебе свободу. Теперь ты почти ничем не связан. Так будь тем, кем ты хочешь, с теми, с кем ты хочешь.

И ее фигурка в светлой мантии скрылась за стеллажами.

Драко Малфой постоял несколько секунд, пораженно глядя ей вслед, а потом вышел из библиотеки.

Гермиона Грейнджер прислонилась спиной к стеллажу и прикрыла глаза. Все-таки пульс сто тридцать два — это не шутки. Интересно, с чего это ее организм так среагировал. Ничего ведь не произошло.

Совершенно.

— И куда она подевалась? — Гарри лихорадочно оглядывал пустынный коридор.

— Без понятия. Напомни, зачем мы вообще идем за ней? — Рон скривился.

— Потому что ты, Рон, перешел все границы. И поэтому мы сейчас ее найдем, и ты извинишься.

— За что это я должен извиняться?! Я сказал чистую правду, Гарри!

— Даже если так. Ты не должен был ей такое говорить. Есть большая разница между правдой и грубостью. Тем более, я сомневаюсь, что она сама тебе рассказала такие подробности.

Рон насупился и отвел взгляд.

— Да, я подслушал. Ну и что с того? Я должен был удостовериться, что она ничего не замышляет. Она же демон!

— В разговоре с матерью, — Гарри недоверчиво покачал головой. — Послушай, ты мой друг, поэтому я могу тебе сказать, что ты поступил, как идиот.

Рон тряхнул головой, но промолчал. Ему очень не хотелось признавать, что Паркинсон все же была живым человеком. Гораздо проще было считать ее карикатурной сказочной злодейкой. Кажется, Гарри улавливал ход его мыслей, поэтому не настаивал.

— Смотри! Это же ее брошь?

Гарри поднял с пола витиеватое украшение, которое раньше было приколото к мантии Панси.

— Да, похоже на то.

— Значит, мы идем в верном направлении.

И Гарри бодро зашагал по коридору. Рон, вздыхая и ворча, последовал за ним.

— Нет, я понимаю, что поступил не совсем правильно. Но разве она не первая начала? Почему это ей можно обзываться и язвить, а мне нет? Терпеть не могу вот такое: «Рон, отдай Джинни своего игрушечного гиппогрифа, она же девочка». И, спрашивается, что с того? Ей этот гиппогриф не сдался — она его на следующий же день порвала, а я его любил!

Гарри, идущий чуть впереди, насмешливо фыркнул.

— У тебя детская травма?

— Нет! Ну это же правда. Этим девчонкам слишком много позволено. И Паркинсон туда же — считает, что может со мной так себя вести, потому что она девушка…

Фразу Рон не закончил, потому что Гарри резко поднял правую руку, призывая к молчанию. Из-за поворота доносились еле слышные всхлипы. Рон поежился.

— Эй, Гарри, я совсем не умею успокаивать плачущих ведьм. Может, ты как-нибудь без меня, — прошептал он умоляющим тоном.

— Ну уж нет! Ты наговорил ей всякого — тебе и извиняться.

Рон издал тяжелый вздох и решительно вышел из-за угла, чтобы отрезать себе пути к отступлению. Оказалось, что в этом маленьком коридорчике была небольшая каменная ниша. В ней-то и устроилась Паркинсон. Панси обнимала за ногу статую какой-то римской богини и самозабвенно рыдала.

Друзья переглянулись. Что делать в таких ситуациях, они действительно не знали, причем оба.

— Панси… — нерешительно начал Гарри.

Та вздрогнула и посмотрела на него дикими глазами.

— Вы пришли сказать мне еще что-нибудь очень лестное? — ее голос охрип от слез и гулко отдавался от каменных стен коридора.

— Нет, вовсе нет. Мы пришли… Рон?

— Да, мы… я пришел извиниться. Прости, я не хотел говорить тебе такое. Я сожалею, что так получилось, — он виновато опустил голову.

Панси хмыкнула.

— Прекрасно, Уизли. Это лучшее извинение, которое я слышала в своей жизни.

— Да что тебе не нравится?! — взвился Рон. — Я извинился? Извинился! Что еще нужно?

— Ну, я не знаю, — Панси сделала вид, что задумалась. — Может быть, тебе следовало бы пообещать, что ты больше никогда не будешь подслушивать и использовать полученную информацию вот так. Или, например, что я, по твоему мнению, королева красоты. Не то чтобы меня интересовало твое мнение, конечно…

— Гарри, ты видишь? Я же говорил, что так все и будет! Мало того, что она девчонка, так еще и слизеринка, ко всему прочему.

— Рон, ты не прав, — вмешался Гарри. — Она расстроена твоими словами, поэтому имеет право обижаться сколько угодно. Панси, а ты должна признать, что Рон перед тобой извинился, и простить его.

Паркинсон упрямо шмыгнула носом и ничего не ответила.

Гарри устало потер лоб. Он совершенно не представлял, как можно выпутаться из этой ситуации. С одной стороны, Рон явно не будет извиняться еще раз. С другой — Панси, кажется, решила выжать из этого случая все, что можно. Взвесив все возможные варианты в уме, Гарри шагнул к нише и сказал:

— Мы тут нашли твою брошь. Давай приколю.

С этими словами он водворил украшение на законное место. Панси, не ожидавшая такой резкой смены темы, зачарованно смотрела на него. По ее щеке скатилась слезинка, прокладывая влажную дорожку от глаза до подбородка.

— Ты чего? — ошеломленно спросил Гарри.

— Я не зна-аю. Чертов Уизли, Мерлин его забери, пробрался под мою защиту. И теперь я просто не могу остановиться, — выдавила Панси, начиная мелко дрожать.

— Гарри, она тобой манипулирует, не слушай ее! Она наверняка в порядке и просто притворяется. Не забывай, что она слизеринка!

Панси задрожала сильнее.

Гарри не выдержал и осторожно взял ее за плечо. Панси доверчиво оперлась на его руку и тихо всхлипнула. Больше не слушая Рона, Гарри провел ладонью по ее гладким волосам. А потом еще раз и еще. Наконец, он мягко вытянул ее из ниши и обнял. Рон раздраженно выдохнул и зашагал прочь в сторону гостиной, но друг не обратил на это никакого внимания.

— Тише, тише, — приговаривал он, немного раскачиваясь, чтобы быстрее успокоить ее. Панси, кажется, вообще перестала осознавать, что происходит. Она полностью растворилась в убаюкивающих ее руках.

Наконец, словно повинуясь успокаивающим словам, дрожь стала проходить.

* * *

Драко двигался к гостиной, находясь в некотором ступоре. Опять странное чувство. Опять ощущение чего-то важного. Опять Грейнджер. Мало того, что он ей рассказал правду, так еще и взгляды такие в конце.

Он не мог сформулировать, почему они были значимы, но однозначно чувствовал это. Ко всему прочему, еще эта ее последняя фраза. Она цепляла и заставляла задуматься: действительно, он же сейчас полностью свободен от всех тех рамок, что сдерживали его много лет. Так, может, и правда ему начать делать то, что хочется?

Подобные мысли уже были в его понимании достаточно опасными — они рисковали разрушить всю сложившуюся картину мира. Но даже больше этого его пугало быстро меняющееся отношение к Грейнджер. Похоже, он действительно стал воспринимать ее почти как друга. В конце концов, теперь ему казалось забавным, а не раздражающим, что она ведет себя как нюхлер, помешанный на книгах вместо золота.

* * *

Джинни раздраженно шла по коридору, цокая каблучками.

«Ну, Блейз Забини, ты еще пожалеешь, что так вел себя. Я никому не позволю унижать меня, особенно в сравнении с этой дурой Гринграсс!»

— Джинни!

Та не отозвалась и лишь ускорила шаг.

— Незабвенная, где ты?

Она не удержалась и крикнула:

— Чтобы называть меня так, ты слишком легко про меня забыл!

Видимо, Блейз на это и рассчитывал, потому что через несколько мгновений он уже стоял рядом с беглянкой, тяжело дыша.

— И как ты только на своих каблуках так быстро передвигаешься?

— Завидуй молча, — буркнула Джинни и ускорила шаг.

— Рыжик, твоя ревность совершенно безосновательна.

— Я тебя не ревную! — разъяренно прошипела Джинни, разворачиваясь и сильно тыкая Блейза в грудь.

— А что же ты тогда делаешь? — хитро прищурившись, уточнил тот. — Вы, гриффиндорцы, невероятно смелые на поле боя, но в любви такие трусишки.

— Я не трушу, Забини, ясно тебе? Просто я тебя не ревную — вот и все.

— Неужели? — бархатным тоном произнес Блейз, зловеще ухмыляясь. Если бы Джинни была не в таком бешенстве, она наверняка бы сочла это предупреждением и не стала бы развивать тему. Но сейчас она была в ярости, поэтому безо всяких раздумий выпалила:

— Да!

— Ну что же, тогда ты с легкостью сможешь написать это вот здесь?

Блейз вынул из кармана кусок пергамента.

— Он пропитан сывороткой правды. Знаешь, такие используются для всяких магических игр, а еще для допросов. На последних они нужны как раз в нашем случае — когда одна сторона что-то яростно доказывает, можно проверить истинность, не прибегая к самой сыворотке. Во-первых, дешевле, а во-вторых, приговор более жесток из-за предварительной лжи.

Вот тут-то Джинни и поняла, что угодила в ловушку, и попыталась вывернуться.

— Очень поучительно, конечно, Забини. Но мы не на допросе. Или ты считаешь, что имеешь право меня допрашивать? — она угрожающе понизила голос.

— Ну что ты, незабвенная, — Джинни передернуло, — воспринимай это, как магическую игру. Или ты не уверена в своих словах?

— Уверена, — слабым голосом ответила она, отчаянно ища выход из положения.

— Тогда напиши здесь, что не ревнуешь меня к Дафне.

Джинни вспыхнула при имени соперницы, но протягивать руку к пергаменту не спешила.

— Не вижу, с чего это я обязана что-то подписывать для тебя. Ты меня с кем-то перепутал.

— Ты такая упрямая, любовь моя. Ну что же, — Блейз тяжело вздохнул, — я не стану на тебя сейчас давить. Для меня достаточно и того, что мы оба знаем верный ответ. Но зато я могу тебя успокоить.

Забини прижал пресловутый лист к каменной стене, чтобы было удобнее писать, и

прошептал, взмахивая палочкой:

— Акцио перо и чернила.

Через несколько секунд он уже быстро водил по пергаментной поверхности кончиком пера.

Джинни пыталась незаметно заглянуть ему через плечо, но ее старания не увенчались успехом. Скоро Блейз сложил волшебный лист и убрал его в карман.

— Узнаешь позже, что там. Пусть это будет твоим наказанием за упрямство.

Тут Блейз резко наклонился, коснулся лба Джинни губами и, весело насвистывая, пошел прочь.

* * *

Панси, успокоившаяся, умытая и довольная, сидела на диване рядом с Дафной и безучастно следила за беседой Милисенты и Нотта. Кажется, они обсуждали новое заклинание против плесени в ванной комнате. Вечер плавно подходил к концу, но все получалось как-то нескладно. Части гостей все еще не было в комнате, а остальные не горели желанием поддерживать разговор. Даже Нарцисса не показывала своего обычного энтузиазма и продолжала делать вид, что увлечена чтением. Панси готова была поклясться, что на самом деле миссис Малфой внимательно следит за происходящим. Правда, сейчас было не совсем ясно за чем она наблюдает — в самом деле, не за обсуждением плесени же.

Так и не придумав путного объяснения, Панси осторожно взглянула на Поттера. Она очень надеялась, что он не побежит рассказывать о ее слабости той же Грейнджер. Хотя, надо признать, утешать он умел. По губам Панси пробежала быстрая ухмылка, но она ее тут же спрятала в чашке. Было уже далеко не время чаепития, но, по настоянию Нарциссы, около каждого гостя парила чашка с горячим чаем. Спастись от навязчивой посуды можно было, только выйдя из комнаты. Панси даже начала подозревать, что Джинни и Блейз ушли именно из-за этого.

Внезапно дверь открылась, и в комнату вошла Грейнджер. Она была в странно-мечтательном состоянии. Панси удивленно подняла брови, а потом увидела у нее в руках стопку книг, и все встало на свои места.

— Миссис Малфой, могу я взять у вас эти книги ненадолго? Клянусь, я буду обращаться с ними как можно аккуратнее.

Нарцисса оторвалась от чтения, одобрительно посмотрела на связку книг у Грейнджер в руках и кивнула.

— Конечно, бери. Я буду только рада, если они тебе пригодятся.

Панси изумленно подняла бровь — ей ли не знать, насколько трепетно миссис Малфой относилась к своей библиотеке. Только Грейнджер со своим гриффиндорским простодушием могла задать такой вопрос и даже получить утвердительный ответ. Наверное, Драко был прав — Нарцисса очень хотела видеть эту девушку в качестве невестки.

Грейнджер просияла и засунула книги в свою сумочку. Боковым зрением Панси заметила, как сморщилось лицо Астории. Она наклонилась к сестре и что-то горячо зашептала ей на ухо. Паркинсон не расслышала, о чем шла речь, зато она расшифровала одно слово, которое объясняло все. «Месть».

Насторожившись, Панси потянулась к своей палочке. Просто на всякий случай.

* * *

Гермиона пребывала в эйфории. Все переживания отошли на второй план. Сейчас самым главным было то, что она сможет спокойно рассмотреть все книги, которые выбрала. Подумать только — ей выпал шанс исследовать оригинал «Идеальных чар и неидеального мира». Да она могла бы тонны научных работ по этому изданию написать.

Радостно улыбаясь, Гермиона плюхнулась в незанятое кресло, не обращая внимания на косые взгляды слизеринок. Внезапно, она почувствовала что-то мокрое прямо на своей мантии.

Опустив голову вниз Гермиона с ужасом увидела огромное красное пятно, которое быстро расползалось по светлой ткани.

— Гре-ейнджер, какой позор. Тебя разве не учили пользоваться специальными заклинаниями? — прорезал тишину голос Астории. Она удовлетворенно оглядывала испорченную мантию и всеми силами изображала на лице сочувствие.

— Я могу тебя научить, если ты не умеешь, — пропела Дафна. — И встань, ради Мерлина, ты же испачкаешь мебель.

Гермиона чувствовала, что краснеет, но ничего не могла с этим поделать.

«Как? Почему? Это, должно быть, какие-то чары».

Она быстро вытащила палочку и попробовала несколько очищающих заклинаний, но ни одно из них не сработало. На Гермиону начала накатывать паника. Она чувствовала, что все смотрят на нее и на это ужасное пятно, и ей становилось еще хуже. Наконец она вскочила с кресла, с облегчением отмечая, что на него ничего не попало и направилась к выходу, как вдруг…

— Грейнджер, стой, — Панси решительно остановила ее и направила свою палочку на мантию. Прошептала несколько слов, и пятно исчезло. — Я думаю, кто-то случайно использовал на тебе одно очень интересное заклинание, но это не смертельно.

Все на минуту ошарашенно замолчали. Но уже мгновение спустя Теодор Нотт повысил голос, привлекая всеобщее внимание к проблеме подбора нужных охранных чар для поместья. Гермиона почувствовала прилив благодарности за то, что он отвлек всех от произошедшего. Правда, она все еще чувствовала взволнованные взгляды Гарри, Рона, Джинни и Драко, но старалась не реагировать.

Ее предчувствия не солгали — вечер вылился в катастрофу.

* * *

— Панси, дорогая, можно тебя на минутку, — услышала она сладкий голос Дафны у себя над ухом.

— Конечно, — Паркинсон натянула свою фирменную милую улыбку и вышла вслед за бывшей однокурсницей в коридор. Что-то уж слишком большую часть вечера они проводят в коридорах, мельком подумала она.

Однако оказалось, что разговора один на один не состоится. Вслед за Дафной в коридор просочились Астория и Миллисента.

— Что, только «свои»? — криво усмехнулась Панси, разглядывая окруживших ее девушек. — Милли, тебе не следовало пробовать ту последнюю диету от Миранды Фейр…

Астория перебила ее:

— Какого Мерлина ты помогла ей? Только слизеринки знают эти чары, мы же сами их придумали. Это была просто идеальная месть — даже зубрилка Грейнджер ничего не смогла бы сделать.

— Я сделала так, потому что не вижу поводов для мести, Астория.

— Да что ты? — протянула Дафна. — А раньше тебе поводы были не нужны.

— Ну, я выросла, превратилась из гадкого утенка в лебедя, — с иронией ответила Панси, прикидывая варианты отступления. Она нутром чувствовала, что ничем хорошим этот разговор не кончится.

— Собственно, дорогая, мы всего лишь хотели тебе сказать, что ты слишком много общаешься с гриффиндорками.

— И гриффиндорцами, — вставила Миллисента.

— И на кого ты положила глаз, Милли? — Панси знала, что Буллстроуд не выносит этого сокращения, поэтому намеренно так ее называла. Чудом было еще то, что это каким-то образом умудрилась понять все та же Грейнджер и даже более или менее эффективно использовать. — На Поттера или на Уизли?

Миллисента промолчала, лишь удивленно вскинув бровь, но Панси успела увидеть искру беспокойства в ее карих глазах. Неожиданно сердце кольнуло.

— Не уходи от ответа. Мы просто волнуемся за тебя, — Дафна все еще пыталась сделать вид, что обеспокоена.

— Я ценю вашу заботу, но буду общаться с тем, с кем хочу, — она добавила в голос стальные нотки.

— Тогда ты можешь перестать быть нашей подругой и стать гриффиндоркой, — Астория практически выплюнула последнее слово.

Панси смиренно склонила голову и повернулась к двери.

— Что ж, очень жаль.

* * *

Вечером того же дня

Ночью Гермиона вышла на кухню за водой и застала в гостиной Джинни. Та сладко спала на диване, улыбаясь во сне. На груди у нее лежала какая-то бумажка, которая упала бы на пол, если бы Гермиона вовремя не подхватила ее.

Она развернула сложенный лист и увидела:

«Меня не волнует Дафна Гринграсс. Все, что я делал и говорил, было лишь вежливостью, просто в моем стиле. Ты единственная незабвенная для меня».

Гермиона подняла брови, пожала плечами и положила пергамент на журнальный столик. Кажется, не у одной нее был насыщенный день.

«В Лондон приезжает музыкальная группа «Дельфы»!

Греческая рок-группа посетит столицу Великобритании в конце марта. Будет проведен грандиозный концерт, который может стать самым блистательным событием года…»

Гермиона отбросила от себя утренний выпуск «Мозаики» и нахмурилась. Приезд знаменитостей — важный информационный повод. Та же Панси точно такое не упустит, так что, скорее всего, вся редакция будет стоять на ушах к ее приходу.

Так и произошло. Аппарировав в свой кабинет, Гермиона попала под перекрестные взгляды Панси, Блейза, Джинни и Малфоя, которые, видимо, дожидались ее появления.

Грейнджер подняла бровь и выжидающе взглянула на ранних посетителей.

— Вы что-то хотели?

— Да, Грейнджер, у нас проблемы. «Дельфы» запретили подходить к себе на пушечный выстрел. А это, между прочим, потрясающий материал для газеты, — протянул Малфой.

— И это катастрофа! Они не захотели иметь дело со мной! Болваны! Хотят создать интригующую атмосферу… Дельфийские оракулы и все, что с ними связано, всегда пользовалось бешеной популярностью. А эти проходимцы пользуются уже созданным имиджем.

— Милая Панси, — Блейз догадливо отодвинулся подальше от нахмурившейся Джинни, — «проходимцы», как ты их назвала, распродали все билеты в день открытия продаж. Так что смирись — поют они и впрямь неплохо.

Панси презрительно фыркнула.

— А от меня-то вы что хотите? — Гермиона все так же недоуменно смотрела на гостей.

— Вы с Драко идете на концерт — это раз. Вы берете у них интервью — это два.

— Что?! Джин, с чего ты взяла, что они будут давать интервью нам? Тем более, как же конспирация?

Малфой закатил глаза и шумно вздохнул, как бы показывая, насколько ее вопрос был глупым.

— Грейнджер, мы с тобой — сами по себе знаменитости. В свете последних событий мы еще и парой стали. Так что я уверен, эти недооракулы захотят нас увидеть.

— Но они же музыканты…

— И что, они теперь не люди? — он иронично вздернул бровь. — Ты же сама всегда говорила, что нет такого человека, к которому не было бы подхода. Сейчас попробуем эту версию, если не получится — придумаем что-нибудь еще. Концерт через неделю, так что есть время на подготовку.

С этими словами он направился к двери, но замер на пороге.

— Да, Уизли говорит, что Астория подала какую-то гениальную идею по опровержению твоей беременности. Все же все еще убеждены, что это правда. Нам просто необходимо дать опровержение сейчас и опозорить Скитер до концерта. Тогда «Дельфы» точно не станут с ней разговаривать — никто ведь не любит лживых репортеров, — Малфой выразительно взглянул на нее, сдерживая усмешку. — Так как, ты расскажешь?

Гермиона вспыхнула. Идея была действительно неплохая, но фотосессия на пляже… Что бы ни говорила Джинни, «подходящей фигуры» у нее не было. Поэтому Грейнджер скривилась и бросила:

— Забудь.

— Ну уж нет! Мы проведем эту чертову фотосессию, нравится тебе или нет! — яростно прошипела Панси. Гермиона повернулась к Драко и прищурилась:

— Вы же вроде не знали, о чем была «гениальная идея»?

Малфой никак не изменился в лице, но Гермиона могла с уверенностью сказать, что в душе он смеется над ней во весь голос.

— Ну, как тебе сказать…

— То есть ты просто хотел, чтобы я сама предложила тебе фотографироваться в купальниках?! — яд в голосе Гермионы мог бы убить целую толпу ненавистников домовых эльфов и любителей купальников. Или же одного Малфоя. Однако Малфой никак не отреагировал, лишь поднял руку в прощальном жесте и исчез в глубинах коридора. Гермиона зарычала от ярости.

— Джинни?!

— Гермиона, не сердись. Идея ведь действительно хорошая. Ты только подумай, какая это будет реклама, — Уизли изо всех сил старалась скрыть ехидные нотки в голосе, но Гермиона все равно их уловила.

— Любая другая идея тоже была бы очень хорошей, — сжав зубы, проговорила она, опасно надвигаясь на подругу.

— Успокойся, — насмешливо протянула Панси. — Ты же вроде училась на Гриффиндоре, так прояви смелость.

— Да, Гермиона, ты же такая храбрая, — до этого молчавший Блейз часто захлопал ресницами, просто лучась восхищением.

Из горла Гермионы вырвался нечленораздельный звук, как будто она поперхнулась. Она резко повернулась к своим мучителям спиной, сделала несколько успокаивающих вздохов и села за стол.

— Извините, у меня много работы.

— Но, Гермиона… — Джинни осеклась под яростным взглядом хозяйки кабинета. — Ладно, мы поняли.

Все трое поспешно двинулись к двери. Гермиона не поднимала головы от своего пергамента. Она уже выдохнула с облегчением, когда услышала от двери веселый голос Паркинсон.

— Фотосессия завтра, в двенадцать. Мы заберем тебя или отсюда, или из дома.

И дверь захлопнулась

Яркая вспышка проклятия, пущенного Гермионой, осветила кабинет секундой позднее. К ее великому сожалению, попадать им было уже не в кого.

* * *

Джинни быстро преодолевала полосу препятствий, которая тянулась через все квиддичное поле. Рядом с ней летела Амелия. Они должны были перекидывать друг другу квоффл, параллельно уклоняясь от препятствий.

В очередной пустой промежуток, на этот раз между зоной турбулентности и подобием забора, Амелия крикнула ей:

— Эй, Джинни, ты пойдешь на концерт группы «Дельфы»?

— Хотелось бы. А ты?

— Да! Я так счастлива. Их солист, Киллиан Рей, просто красавчик! Наконец-то увижу его своими глазами!

— Они же вроде греки, разве нет?

Джинни в последний момент подхватила тяжелый мяч, не давая ему упасть. Она покрепче обхватила древко своей метлы и приблизилась к забору. Напрягая руку, Джинни стала ждать просвета между брусьями, в то же время прислушиваясь к болтовне напарницы.

— Да, живут они в Греции. Но сами они британцы, представляешь? Я бы, наверное, влюбилась, если бы они все не были такими бабниками…

Сильный бросок. Мяч проскользнул между двумя толстыми балками. Амелия прервалась, принимая пас.

— Знаешь, до Британии они ездили в Америку, и там был какой-то страшный скандал. Будто бы они встречались с тамошним министром и его женой, а потом барабанщик, Эндрю, попытался чуть ли не силой ее соблазнить. Конечно, дело замяли — у них очень могущественные покровители. Однако близко к ним подходить не стоит, особенно если уже есть партнер.

Амелия озорно улыбнулась и метнула мяч обратно в руки Джинни.

— Говорят, они таких любят больше всего. Адреналин, знаешь ли.

Джинни нахмурилась и почувствовала смутное волнение. Любят занятых, значит?

Но ветер быстро выдул тревожные мысли у нее из головы. Джинни снова сосредоточилась на задании.

* * *

Панси с громким хлопком появилась в холле Малфой-мэнора.

— Драко! — крикнула она в пустоту.

— Я тебе что, домовой эльф? — проворчал Малфой, появляясь в дверях.

— Послушай меня, я принесла чудесные новости! «Дельфы» согласны встретится с тобой и Грейнджер, но до концерта, а не после. Они считают, это будет для них хорошей рекламой.

— И они правы, ты же знаешь, — Малфой осклабился.

— Да, но я, таким образом, получаю кучу шикарного материала. И про Дельфийцев, и про вас.

— Эгоистка.

— Вовсе нет! Я тружусь на благо «Мозаики», — пафосно провозгласила Паркинсон и совершенно неаристократично плюхнулась в ближайшее кресло.

— Знаем, как же, — хмыкнул Драко, но развивать мысль не стал. — Что насчет завтрашней фотосессии?

— О, — Панси мечтательно закатила глаза, — мы перенесемся в Италию, на побережье. Забини обещал пустить нас на свою виллу.

— С чего это он?

— Так Уизли же поедет с нами.

— С какого перепугу ты его пригласила?!

— Ты совсем как Грейнджер, только в другую сторону, — хихикнула Панси, болтая в воздухе ногами. — Я имела в виду Джинни.

— Тогда все ясно.

* * *

У Гермионы в голове крутилась навязчивая мысль, что она обязана найти какое-нибудь убежище и не показываться на люди. Она не была в восторге от своей фигуры, поэтому выставлять ее на всеобщее обозрение ей не хотелось. Панси на ее сомнения только сказала:

— Вряд ли твое пузо сойдет за беременность, так что все отлично.

Гермионе одновременно захотелось и придушить Паркинсон, и самой провалиться под землю. Пока она выбирала одну опцию из двух, рядом появились сияющая Джинни, не менее довольный Забини и расслабленный Малфой. Последнего грядущая фотосессия, кажется, вообще не волновала. Этим он заставлял Гермиону наливаться черной завистью и не менее мрачным настроением.

Все ее спутники были одеты очень легко. Грейнджер запоздало подумала, что Панси вряд ли бы потащила их в Брайтон. Судя по невероятно огромной шляпе и не менее огромным солнечным очкам, которые красовались на носу Джинни, направлялись они куда-то в тепло. Разозлившись на саму себя за недогадливость, Гермиона насупилась еще больше.

— Грейнджер, я надеюсь, ты готова показывать свою безумную влюбленность в меня? — поинтересовался Малфой, подбираясь к ней поближе.

— С чего бы это? Я думала, мы просто напишем опровержение, подкрепим моими колдографиями, и все.

— Ты до сих пор не поняла характер Панси? — Драко сочувствующе покачал головой. Раздраженная Гермиона у себя в голове сочла его актерскую игру из рук вон плохой. — Она хочет написать красивую статью о нашем с тобой совместном отпуске. А для этого…

— Мы должны быть счастливыми, причем вместе, — кисло договорила за него Гермиона.

— Именно, — Малфой широко улыбнулся, а затем повернулся к Забини. Тот протянул в центр небольшую драгоценную шкатулку, которая уже начала мягко светиться. Они разом коснулись портала и перенеслись к красивым кованым воротам. Блейз, как заботливый и гостеприимный хозяин, отворил перед ними дверь и воскликнул:

— Располагайтесь, мои юные друзья! Выбирайте любые комнаты, приказывайте моим эльфам, устраивайтесь, вейте гнездышки…

— Забини, мы здесь всего на несколько часов, остынь, — прервала его Панси и уверенно прошла вперед. Чувствовалось, что она была здесь не в первый раз.

Блейз надулся, но говорить ничего не стал. Все медленно потянулись за Паркинсон. Та уже вовсю командовала эльфами.

— Тинки, приготовь сиреневую спальню. Минди, перенеси туда вот эти вещи. Рейли, проводи мисс Грейнджер, — тычок пальцем в сторону Гермионы, — и мистера Малфоя, — теперь указующий перст был направлен на Драко, — в спальни рядом с сиреневой.

Маленькие существа с громкими хлопками появлялись и исчезали рядом с Панси. Гермиона невольно подумала, что она похожа на богиню домашних эльфов. Ну или на очень грозного генерала со своей армией.

— Держу пари, она когда-нибудь мечтала оказаться хозяйкой этого дома, — шепотом сказал Гермионе Малфой.

— Кари, дай мистеру Малфою подзатыльник. Я все слышу, болван!

Эльфийка замерла в нерешительности, но, увидев ободряющий кивок Блейза, все же выполнила приказ.

Малфой на секунду замер, а потом обиженно протянул, обращаясь к другу:

— Предатель.

Гермиона не выдержала и рассмеялась, через минуту к ней присоединилась Джинни, потрясая своей шляпой. После не выдержали Панси и Блейз. Наконец, расхохотался и сам Малфой.

«Значит, все, может быть, и не так плохо», — подумала Грейнджер, утирая слезы.

Эта мысль испарилась, когда она увидела гору купальников перед собой.

— Мне что же, придется это все перемерить? — обреченно спросила она у Панси. Та только переглянулась с Джинни и зловеще улыбнулась. Гермиона застонала и предупредила:

— Мой лимит — десять купальников. Иначе я потом не смогу играть в любовь с Малфоем.

— Драко, — хором поправили Панси и Джинни.

* * *

Гермиона чувствовала себя отвратительно. Хитрющая Паркинсон подсунула ей среди обещанных десяти комплектов самые открытые модели. Естественно, ни в одной из них Грейнджер не чувствовала себя нормально. Поэтому скоро ей стало очевидно, что десятью купальниками здесь не обойдешься.

После двадцать шестой модели она решительно ткнула в самый закрытый — насколько это было вообще возможно для бикини — купальник и заявила:

— Я надену его, и ничто не сможет меня переубедить.

Панси злобно захихикала, и Гермиона вдруг почувствовала, что где-то просчиталась.

— У меня есть и красная версия, но если ты говоришь, что хочешь надеть зеленый, то кто я такая, чтобы тебя переубеждать.

Грейнджер лишь в очередной раз убедилась, что связываться со слизеринками — плохая идея. Присутствие Джинни не помогало. Она вела затяжную войну с красным цветом, справедливо не желая выглядеть, как зажженный факел.

Наконец, все приготовления были завершены, и вся группа отправилась на прекрасный чистый пляж, находящийся прямо за виллой. Оказалось, что они так долго возились с нарядами, дожидались фотографа, иными словами, вили гнездышки, что солнце уже давно начало свой путь к горизонту. Гермиону это вполне устраивало — она не любила палящее южное солнце. С такой точки зрения, климат родной Англии ее очень радовал своей умеренностью.

За размышлениями о погоде Грейнджер не заметила, как они добрались до места предполагаемых съемок. Забини с гордостью утверждал, что участок пляжа, на котором они сейчас находились, был самым прекрасным во всей Италии. Малфой, которого Гермиона поначалу даже не заметила, что-то неразборчиво хмыкнул себе под нос.

Фотограф вышел вперед и начал командовать. Уже через десять минут Гермиона чувствовала себя совершенно вымотанной. Приходилось признать, что путь модели — явно не ее будущее. В пятидесятый раз изменив позу и пытаясь улыбаться, Гермиона готова была проклясть и Асторию с ее дурацкими идеями, и Панси, которая на эти идеи повелась, и Малфоя, потому что он был слишком безмятежен. Она вполне могла предположить, что он находит ее мучения забавными — пока снимали ее, он сидел под зонтиком и тянул из высокого бокала какой-то напиток. Гермиона вынуждена была признать, что выглядел он, как уставшая от бренного мира славы супермодель.

Джинни и Блейз куда-то испарились. Только солнечные очки и шляпа одиноко валялись на шезлонге. Панси шушукалась с фотографом.

— Драко, иди к ней. Одна она явно слишком скована.

Гермиона скептически посмотрела на Паркинсон. Неужели она действительно думала, что если к ней добавить полуголого Малфоя, то она станет раскрепощеннее. Честное слово, Грейнджер считала ее намного умнее.

Пресловутый Малфой, тем временем, подошел к ней и встал за ее плечом.

— Расслабься, Грейнджер. Даже я готов признать, что у тебя неплохая фигура, — прошептал он ей в ухо. Его теплое дыхание защекотало ей шею.

— Неужели?

— Да. К тому же, и цвет подходящий, — она почувствовала, как он усмехнулся.

— Слушай, ты не помогаешь, — сквозь зубы процедила Гермиона и немного порозовела.

— Да чего ты так боишься?

— Я не боюсь! Просто это нелепо! Идиотские постановочные колдографии. Любой дурак догадается, что что-то не так.

— Ах, любой дурак. Ладно.

Малфой куда-то исчез из-за ее спины, но Гермиона решила принципиально не оборачиваться. А зря, потому что через мгновение ее окатило прохладным дождем из брызг. Она взвизгнула от неожиданности, резко развернулась и увидела нагло ухмыляющегося Малфоя. Он всем своим видом показывал, что вовсе не чувствует себя виноватым.

— Ах, ты так, значит?!

И Гермиона, недолго думая, устроила контратаку. Драко ловко уклонился, но не учел, что кругом вода, и свалился в море. Грейнджер торжествующе расхохоталась, когда мокрый и распаленный Малфой показался на поверхности. Он мстительно щурился и наверняка продумывал планы мести. Чтобы не быть пойманной, Гермиона бросилась в воду и поплыла от него прочь.

Вдруг чьи-то пальцы сомкнулись на ее щиколотке. Она похолодела от ужаса и попыталась вырваться. Ее палочка осталась на берегу, так что пользоваться она могла только подручными средствами вроде кулаков. Гермиона стала брыкаться и несколько раз сильно лягнула нападающего.

— Грейнджер, ты сдурела? — взвыл рядом знакомый голос. Малфой рассерженно смотрел на нее, потирая плечо.

На Гермиону нахлынуло осознание. Ну конечно! Они же были совсем близко от берега. Какие здесь могли быть магические существа или злоумышленники.

— Прости, — виновато проговорила она. — Я не подумала, что это ты.

— Ладно, поплыли обратно, — до странности миролюбиво вздохнул Драко и первым повернул к берегу.

Изумляясь его удивительной отходчивости, Гермиона последовала за ним.

* * *

Мокрая, но скорее довольная, чем нет, Грейнджер сидела под зонтиком и читала взятую с собой книгу. Надоедливый фотограф просматривал отснятый материал, так что у нее был перерыв. Внезапно рядом приземлился Малфой. Он молча набросил на нее полотенце и прислонился головой к подлокотнику ее шезлонга.

— Ну что, устала?

— Ты сейчас… заботишься обо мне? — Гермиона была настолько ошеломлена, что не смогла сформулировать вопрос по-другому.

— Нельзя? — Малфой с нечитаемым выражением лица повернулся к ней и поднял брови.

— Почему, можно, — Гермиона неуверенно улыбнулась и чуть порозовела.

«Мы же друзья, надо помнить об этом. Какая же я идиотка. Почему только Малфой старается наладить со мной контакт, а я сижу, как мешок с песком».

Терзаемая такими мыслями, Гермиона призвала из ближайшей сумки с вещами пару эскимо и протянула одно ему.

— Будешь?

Драко вздрогнул от неожиданности, а потом весело улыбнулся. В его серых глазах замелькали чертики.

— Спасибо!

* * *

Уже на вилле, в своей комнате, Гермиона рассматривала колдографии. На первых двадцати снимках была она, с кривой усмешкой и в странных позах. А вот дальше фотограф поймал момент, когда они с Драко брызгались и смеялись, потом как плыли рядом. Дальше было достаточно колдографий их вдвоем, на них Гермиона действительно была гораздо менее скованной — скорее, просто спокойной. На последнем снимке они сидели под зонтиком и, улыбаясь друг другу, ели мороженое.

Гермиона Грейнджер никогда и никому об этом не расскажет, но тогда она, неожиданно даже для себя, стянула копию последнего снимка. В конце концов, почему нет?

Рита Скитер аппарировала в редакцию «Ежедневного Пророка» ровно в девять часов утра. Она прошла через высокие двери и раздраженно бросила молоденькой ведьмочке за стойкой у входа:

— Прикажи подать кофе в мой кабинет.

— Мисс Скитер, здесь… — та попыталась что-то ей протянуть. Рита возмущенно выдохнула:

— Я же просила все бумаги отправлять сразу ко мне. И что было непонятного в словах о кофе? Мерлин, вокруг одни дилетанты.

И Рита, больше не слушая бесполезную ведьму, двинулась вперед по коридору. Ее малиновая мантия развевалась в такт шагам, светлые кудряшки подпрыгивали, каблуки звонко цокали по паркету. Она услышала перешептывания вокруг и справедливо решила, что что-то случилось.

«Надеюсь, какая-нибудь хорошая новость. А вдруг мне поручили новое задание?»

Скитер почувствовала, как ее затапливает радостное возбуждение. Безусловно, она любила свою работу. Настоящее наслаждение она находила в своей власти над людьми. Все, что ею писалось, безоговорочно принимали. Никто и никогда не пытался бросать вызов ей, великой Рите Скитер.

«Потому что они знают, что со мной бесполезно бороться. Даже шантаж уже не сработает».

Губы журналистки сложились в довольную ухмылку. Наконец она добралась до двери своего кабинета. К ее удивлению, та была полуоткрыта.

«Не иначе, действительно что-то крупное».

— Мистер Райан, какой приятный сюрприз! — брови Риты взлетели. Нечасто к ней в гости заглядывал сам главный редактор.

— Доброе утро, Рита. Хотя не знаю, насколько оно доброе, — мрачно поздоровался он.

Скитер поняла, что если новости и есть, то они вряд ли хорошие. Кажется, о повышении можно было забыть.

— Что случилось? — подобострастно поинтересовалась она.

— Прочитайте.

Райан передал ей газету.

— «Мозаика»? Неужели такой человек, как вы, читает эту паршивую газетенку? — Рите даже не пришлось подделывать возмущение и удивление в голосе.

— Прочитайте, — повторил главный редактор, стискивая зубы.

Скитер опустила глаза на выпуск в своих руках. С первой полосы на нее смотрела Гермиона Грейнджер и весело улыбалась. Она стояла по колено в воде рядом с Драко Малфоем, который приобнимал ее за плечи.

«Купальник совершенно безвкусный», — презрительно подумала Рита. И почему некоторые люди никак не могут понять, что одеваться стильно — просто не их призвание.

— Опять они наплели что-то про Грейнджер. Вы недовольны тем, что у нас нет такого материала? — журналистка все никак не могла взять в толк, чем вызвано странное поведение Райана. И тут ее взгляд еще раз упал на фигуру Грейнджер и на ее живот. Совершенно плоский живот.

Рита похолодела.

* * *

БА-БАХ!

Кусочки газетной бумаги облаком взмыли над рабочей поверхностью и разлетелись по типографии.

— Черт подери! Почему ты не работаешь?!

Гермиона с чувством пнула ножку стола и гневно воззрилась на нити заклинаний перед собой. Ей не терпелось поскорее представить всем свою идею, но пока она не оправдывала возложенных на нее надежд.

— Опять? — Малфой, лениво развалившись на небольшом кожаном диванчике в углу, насмешливо смотрел на нее.

— Не опять, а снова. Я не понимаю, что не так…

— И тебя это бесит. Да-да, я это уже слышал.

— Лучше бы ты помог. Насколько я помню, в школе у тебя с чарами было неплохо.

Гермиона устало потерла глаза и отвернулась от неработающих сгустков заклинаний. Скрепя сердце она взмахнула палочкой и не глядя уничтожила свою работу.

— Во-первых, не лучше, чем у тебя, — на что Грейнджер самодовольно хмыкнула. — А во-вторых, тогда я лишусь удовольствия раз за разом смотреть на твое злое личико и слышать, как ты ругаешься.

— Придурок, — привычно закатив глаза и подворачивая рукава блузки, Гермиона снова повернулась к столу. — Тебе ответили дизайнеры?

— Да.

— Поподробнее, Малфой.

Она принялась заново строить первый уровень чар. В голову пришла новая идея.

«А что, если сделать вот так?»

Гермиона с помощью палочки начала возводить толстенькие вертикальные перегородки, которые отделяли выпуски друг от друга. Малфой одобрительно хмыкнул за ее спиной и ответил:

— Сказали, что выполнить наш заказ полностью не смогут, но кое-какие идеи есть. Поедешь со мной на просмотр приблизительной версии?

Рука Гермионы на мгновение замерла в воздухе.

— А Панси тебе на что?

— Она занята.

— Что насчет Джинни?

— Мерлин, как ты себе это представляешь? Если я не устраиваю с ней ежедневные дуэли, это не значит, что я стал ее лучшей подружкой. Тем более, меня Забини прибьет.

— Послушай, Малфой, ты же знаешь, дизайн — это не мой конек.

— Но мы же друзья, — капризно протянул Драко, вытягивая ноги и водружая их на подлокотник многострадального дивана. Гермиона не оборачивалась, но могла поставить на кон свою палочку, что он пытается состроить жалостливую рожицу.

— Это запрещенный прием, — она ухмыльнулась, зная, что он этого не видит. — Если я сказала, что буду с тобой дружить, это не значит, что ты можешь вертеть мной, как тебе вздумается.

— Вредина, — фыркнул Малфой, полностью избавляясь от просящих интонаций. — Я же знаю, что на самом деле тебе интересно.

— Хорошо, я поеду. А сейчас не мешай мне! — сдалась Грейнджер. Пора было наводить второй уровень. Интересно, как лучше поступить с перегородками? Нужны ли они здесь, или первых хватит?

— Я думаю, тут тоже нужно сотворить их, — Малфой каким-то образом понял, о чем она думает, и ответил на незаданный вопрос. — Только сама ты все не потянешь. Давай я попробую.

И, не обращая внимания на ее протесты — Малфой, ты же не умеешь. Прекрати, испортишь ведь! — он поднял свою палочку и начал создавать новые нити заклинаний. Его магия действительно отличалась от того, что выходило у Гермионы. Никто из них не мог сказать точно, что именно было другим — цвет, толщина или, может быть, яркость — но чувствовалась рука другого волшебника.

Гермиона прекратила попытки его остановить и зачарованно наблюдала за точными движениями руки перед своим лицом. Наконец он закончил и поторопил ее:

— Ну, чего ты ждешь?

Грейнджер тряхнула головой и привычными жестами натянула последний уровень паутины. Отчего-то она начала волноваться.

— Пока ничего не взорвалось, — глубокомысленно заметил Малфой. — Попробуем?

Не дожидаясь ее согласия, он лениво махнул палочкой, и вся комбинация чар как будто впиталась в газетные листы. У Гермионы перехватило дыхание. Она несмело протянула руку и взяла выпуск, лежащий с краю. Внешне он выглядел нормально, что уже немало радовало.

— Хорошо. Я обычно просматриваю новости и научные новинки, — как бы для себя проговорила она и, следуя собственным указаниям, открыла нужные страницы. Малфой заглядывал ей через плечо. Гермиона не хотела это признавать, но его присутствие явно ее отвлекало. Она даже подумала о том, чтобы сказать ему об этом, но, представив его довольное выражение лица и обилие шуточек, решила отказаться от этой затеи.

Давая заколдованному выпуску проанализировать ее предпочтения, Гермиона подождала еще минуту.

— А эти музыканты действительно популярны, — протянул Малфой у нее над ухом. Гермиона вздрогнула от неожиданности. Пока она думала непонятно о чем, Малфой добросовестно читал газету. — Вон сколько восторгов подчиненные Панси насобирали.

— Да уж, — неловко согласилась Гермиона. — Даже не верится, что нам придется с ними говорить. Как думаешь, уже можно?

— Да.

Гермиона с трепетом положила газету на стол и взяла другой выпуск. Когда на первой странице вместо колдографий скандально-известной актрисы начали появляться последние новости, Грейнджер поняла, что готова завизжать от восторга.

— Только не кричи мне на ухо, — снова угадал ее мысли Драко и широко улыбнулся. На его щеках появились озорные ямочки. — Поздравляю, ты сделала это!

— Мы сделали! — радостно поправила Гермиона. — Не знаю, что было бы без твоей помощи! Мерлин, я так счастлива!

— Люди чаще всего называют меня Драко, но ты разгадала мое настоящее имя.

Гермиона, не обращая внимания на хвастливую ремарку, крепко обняла его. Малфой замер от неожиданности, а потом осторожно погладил ее по спине.

* * *

— Экспеллиармус!

— Протего!

— Хорошо! Ты молодец!

Панси довольно улыбнулась. Поттер уже в третий раз устраивал ей тренировку, чтобы немного улучшить ее боевые навыки. Как ни странно, Панси такое времяпрепровождение нравилось. То ли дело было в адреналине, который так и струился по венам, когда она уходила от нападения, то ли в чем-то еще — она не знала. Зато она точно знала, что когда-нибудь эти навыки сослужат ей хорошую службу.

Уизли присутствовал на каждой тренировке, чем безмерно ее раздражал. Он сидел в углу, мрачный, как плащ дементора. Периодически Панси и Гарри приходилось выслушивать его ядовитые замечания и подколы.

— Паркинсон, постарайся отбивать заклинания, а не уклоняться. Все равно ты при этом выглядишь как тролль на тренировке по балету.

— Гарри, я же вижу, ты бьешь вполсилы. Она так ничему не научится!

— Что ты делаешь?! Я знал, что ты ни на что не годна, но чтобы до такой степени…

О, да. Панси была абсолютно уверена, что занятия с Поттером ей пригодятся.

— Гарри, ты идешь на концерт?

— К «Дельфам»? Да, мне прислали билет. Наверное, хотят привлечь дополнительное внимание, хотя куда уж больше. Рон тоже идет.

— Как здорово, — безрадостно ответила Панси, но ее голос тут же снова потеплел. — Ты слышал их музыку?

— Да, пару мелодий. Не могу назвать себя большим фанатом, но это как минимум неплохо.

— Полностью согласна, Гарри.

— Полностью согласна, Гарри, — передразнил Рон, копируя ее интонации. — Что тебе от него нужно?

— Мне кажется, или ты опять лезешь, куда не просят? — с ласковой улыбкой спросила Паркинсон. Как же он ее достал!

— Гарри мой друг!

— Значит ли это, что ты стал его мамочкой?

— Ребята, не ссорьтесь, — простонал Гарри. — Рон, нам уже пора на основную тренировку. Знаешь ведь, что Хейдибер заставит нас делать что-нибудь ужасное, если опоздаем.

— Ты же с ней любезничаешь, не я.

Рон направился к выходу и бросил напоследок:

— Жду тебя у входа в зал.

Гарри невесело усмехнулся и принялся собирать свои вещи.

— Знаешь, я хотела сказать тебе спасибо за то, что занимаешься со мной. Кто знает, когда пригодится, — Панси смущенно опустила глаза. Теперь, когда Рыжего Идиота не было рядом, она должна была почувствовать себя спокойнее, но ничего подобного не случилось. Наоборот, Паркинсон особенно остро почувствовала, что они одни в пустом огромном зале. А ведь она Поттеру даже подругой не является. Выдернул ее из невеселых мыслей голос Гарри:

— Ты быстро учишься. Могла бы стать аврором — реакция и магический потенциал у тебя есть.

Панси рассмеялась.

— Серьезно? Я — аврор? Ты понимаешь, насколько абсурдно это звучит? Я же де-е-евочка, — Панси на миг скривилась от того, что неосознанно повторила слова матери, — до мозга костей. Люблю моду, писать статьи, сплетничать. Куда уж мне со злом бороться?

— А кто тебе мешает совмещать? — лукаво спросил Гарри.

Панси, не зная, что на это ответить, лишь пожала плечами. Они двинулись к двери. Гарри на ходу взмахивал палочкой, гася освещение. Их шаги отдавались гулким эхом, разбавляя тишину.

— Кстати, Панси, ты не составишь мне компанию на концерт? Мне прислали два билета, — спросил Гарри, не оборачиваясь. Наконец, они вышли в освещенный коридор, и Поттер запер за ними дверь.

Панси почувствовала, как ее лицо освещает широкая улыбка.

— Да, с удовольствием! — искренне сказала она. Поттер, довольный ее реакцией, усмехнулся.

— Завтра как обычно?

— Да, наверное.

— Тогда до завтра.

И он ушел, что-то весело насвистывая себе под нос. Панси прислонилась лопатками к прохладной поверхности двери. Кажется, впервые в жизни ей пришлось бороться с настолько сильным желанием счастливо рассмеяться.

* * *

Вечером того же дня Драко внимательно изучал самоучитель по колдомедицине, когда в дверь его комнаты постучали.

— Войдите.

В дверях показалась Панси, и Драко попытался незаметно затолкать самоучитель под старый выпуск «Мозаики». С первой страницы на него взирала хозяйка новой косметологической фирмы, которая недавно открыла свой салон.

— Прости, что поздно, — хрипло выдавила Панси.

— Что случилось? — Драко попытался не выдать своего волнения. Панси Паркинсон никогда не нарушила бы этикет и не пришла в десять часов вечера из-за пустяка.

— Ничего. Просто захотела поболтать.

Драко подавил желание недоверчиво хмыкнуть и встал из-за письменного стола.

— Если хочешь, пойдем в гостиную?

— Нет, не нужно. Здесь спокойнее.

«Значит, она не хочет пересекаться с матушкой. Не к добру это все».

Панси была его подругой детства. Сейчас он уже понимал, что Нарцисса не могла не видеть в ней будущую невестку. Однако судьба распорядилась иначе. Из-за того, что они были знакомы с малых лет, они считали друг друга братом и сестрой. Вместе Драко и Панси сбегали от родителей, прятались в саду, таскали еду с кухни и устраивали всякие шалости. Потом они пошли в школу и отдалились. Драко считал, что ему не пристало все время общаться с девчонкой, а Панси пыталась привыкнуть к обществу Дафны, Миллисенты и остальных. Годы шли, и, в конце концов, Драко и Панси снова сдружились. Перешагнув через пропасть молчания, они вновь стали друзьями. Еще через какое-то время к ним присоединился Блейз. Малфой втайне гордился этой дружбой — он знал, что они никогда его не подведут. Не подводил, в свою очередь, и он.

И вот теперь его лучшая подруга сидела на пушистом сером ковре перед камином и явно хотела ему о чем-то рассказать.

— Позвать Блейза?

Панси помотала головой.

— Огневиски?

Она ухмыльнулась.

— Малфой, чтобы узнать, зачем я пришла, нет нужды меня спаивать.

— Как скажешь. Потом еще пожалеешь, что отказалась.

— А я отказалась? — Паркинсон саркастически выгнула бровь.

Драко удовлетворенно хмыкнул и позвал:

— Тилди!

В комнате с громким хлопком появился домовой эльф.

— Что угодно хозяину Драко, сэр? — пропищало существо, кланяясь. Потом эльф заметил Панси и склонился еще ниже — огромные уши почти касались пола. — Нужно ли что-то мисс Паркинсон, хозяин Драко, сэр?

— Тилди, принеси, пожалуйста, бутылку огневиски и два стакана.

Эльф быстро выполнил поручение, и они снова остались одни.

— Так что произошло, Панс?

— А мне вот тут аврором предложили стать, — она уронила голову на руки. На Драко нахлынула тревога. Да что с ней происходит?

Он опустился рядом с ней на ковер и мягко поднял ее лицо ладонью. Вглядываясь в темно-карие глаза подруги, Драко силился прочитать в них причину происходящего.

— Что случилось с моей язвочкой?

— Она временно оставила вместо себя сентиментальную плаксу, — буркнула Панси, опуская глаза. — Что у тебя с Грейнджер?

Драко опешил. Он ожидал чего угодно, в том числе признания в любви к Лонгботтому, но к подобным вопросам он готов не был.

— Ничего. Ревнуешь? — Малфой попытался пошутить, но наткнулся на требовательный взгляд темных глаз. Паркинсон нетерпеливо заправила атласную прядь черных волос за ухо, но смотреть не перестала.

— Ответь на вопрос, Драко. Это важно.

— Ну, мы с ней друзья. Я думаю, я могу так сказать, — неуверенно протянул Малфой.

— Друзья? И как только так получилось… И что ты по этому поводу думаешь? — Панси налила в свой стакан янтарную жидкость и, не торопясь, отпила.

— Это непривычно, — Драко удивлялся все больше и больше. Панси не была самым открытым человеком на свете, но такое он видел впервые. Ее явно что-то беспокоило, но то ли она не хотела об этом говорить, то ли сама еще не разобралась. Пока он решил поиграть в ее странную игру. — Довольно странно думать о ней без неприязни, но ты же сама видишь. Эти несносные гриффиндорцы, в принципе, неплохие люди. Мы должны признавать очевидное.

— Разве тебе не кажется неправильным, что они нас приняли?

— С каких это пор ты стала цепляться за прошлые предрассудки? Насколько я помню, ты даже на последних курсах не поддавалась всеобщему помутнению. Только вот перед битвой прорвалось, но это сейчас совсем неважно.

— Важно! Я же повела себя как полная идиотка! Мало того, что я так не думала ни тогда, ни сейчас, так я еще умудрилась опозориться перед всей школой! Надо же было придумать — предложить выдать Поттера, — ее голос надломился.

— Да отпусти ты прошлое уже! У всех у нас оно есть, от него не убежишь. У меня метка, у Блейза следы от Круцио, у тебя шрамы. Ты видела руку Грейнджер?

Панси вздрогнула и кивнула.

— Но мы же виноваты в этом. Тогда почему… Как ты можешь с ней разговаривать, дружить, общаться, если знаешь, что виноват.

— Панси, надо жить дальше. Мы можем запереть себя в своих поместьях и наказывать всю жизнь, но разве это кому-нибудь сделает лучше? Грейнджер меня простила, я это знаю. Мы это обговаривали, еще когда я ее только нанимал, и потом еще пару раз этого касались. Но помни — на войне «хорошие парни» тоже убивают. Так что не перекладывай вину полностью на свои плечи.

Паркинсон сидела неподвижно, глядя в огонь. Блики играли на ее волосах и отражались жидким пламенем в стакане с огневиски. Отсветы рисовали на ее бледной коже оранжевый румянец. Драко внезапно почувствовал прилив нежности к подруге.

— Тебе не кажется, что ты убегаешь от ответственности? — наконец серьезно спросила она. Любого другого на ее месте Драко прибил бы за подобные вопросы, не задумываясь. Но над ее словами он довольно долго размышлял, а потом ответил:

— Нет. Я не выливаю на тебя весь свой внутренний ад. Но это не означает, что война не мучает меня до сих пор.

— Прости…

— Не извиняйся. Я лишь хотел сказать, что в моем сознании есть кусок, который полностью пропитан болью и сожалением. Пойми меня правильно, я двигаюсь дальше, работаю, завожу друзей, — он широко ухмыльнулся, и Панси слабо улыбнулась в ответ. — Но без того куска я был бы не я. Поэтому я возвращаюсь туда, если чувствую, что меня заносит. Однако я не собираюсь строить свою жизнь на обломках прошлого.

— Я думаю, я тебя поняла. То есть ты сделал свою вину источником силы?

— Можно и так сказать.

— Научишь?

Драко фыркнул.

— Конечно, я ведь профессиональный психолог. У меня всегда получалось быть очень деликатным, с уважением относиться к чувствам других людей. Одно слово — мой конек.

— Да уж, — хихикнула Панси. — Особенно к Грейнджер.

— Да что ж она тебе покоя не дает. Никак, и правда ревнуешь.

— Покоя она не дает не мне, а тебе…

— Так ты расскажешь мне, что произошло? — прервал ее Драко и требовательно повернулся к ней. На лице Панси выступило сомнение, и она нехотя ответила, сбрасывая веселость:

— Да ничего особенного. Просто захотелось поговорить.

— Панс…

— Правда. Знаешь, бывает такое меланхоличное настроение…

— Панси!

— Я абсолютно уверена, что мне пора.

— Панси Паркинсон!

Она легко вскочила с ковра, поставила полупустой стакан на каминную полку и бросилась к двери. Драко оторопело смотрел на ее действия, потом опомнился и выбежал за ней в коридор.

— Ты приходишь в мой дом, пьешь мой огневиски, заставляешь рассуждать о Грейнджер и войне, а потом просто сбегаешь?! — его голос отражался от стен коридора. Ответом служил звонкий смех Паркинсон, которая, кажется, сбросила с себя печальное оцепенение. Уже добравшись до главного камина, она крикнула:

— А я не знала, Дрейк, что тебя интересуют салоны красоты.

Значит, она все-таки видела проклятый медицинский самоучитель у него на столе, который он так неудачно прикрыл газетой. Драко зарычал от злости. Он бессильно наблюдал, как его лучшая подруга с озорной улыбкой на губах исчезает в зеленом пламени. Потом повернулся и пошел обратно к комнате.

«Аврором предлагали стать, значит. И действительно, кто бы это мог быть?» — он весело тряхнул головой. Оба они, конечно, хороши — потрясающе умеют конспирироваться.

Район Ковент Гарден знаменит среди туристов своим обилием ресторанчиков, сувенирных лавок и Королевским театром. В основном сюда приходят ценители искусства или же люди, считающие себя таковыми. Однако коренные жители знают, что именно здесь, в центре города, шатаясь по запутанной системе переулков, можно почувствовать истинное дыхание Лондона. Многие считают этот город холодным, полным дождей и туманов, что не так уж далеко от истины. Но, кроме стереотипов, есть кое-что еще. Только жители Лондона догадываются, что на самом деле древний город, построенный римлянами, может и защитить, и помочь, и стать другом. Хотите проверить? Отправляйтесь побродить по переулкам Ковент Гардена. По поверьям, вы вполне можете встретить там свою судьбу.

* * *

Сапожки уверенно отстукивают никому не известный мотив, а стройная женская фигурка углубляется в хитросплетения переулков. Гермиона любит Лондон всей душой, особенно тот Лондон, что скрыт от глаз туристов. Почему-то ей нравится бродить по тихим незаметным улочкам, подальше от суетливой толпы. После подобных прогулок у нее всегда улучшается настроение, спутанный клубок мыслей распутывается, а новые идеи так и стучатся в голову.

Сегодня день встречи с пресловутой рок-группой, и Гермиона волнуется. Она никогда раньше не брала интервью, а ее первая попытка обещает оказаться чудовищно важной для «Мозаики». Как человек ответственный, Гермиона совсем не хочет никого подводить. Обычно подобные обстоятельства вызывают в ней азарт, боевой дух, но не в этот раз. Мало того, что ей нужно незаметно выудить информацию, так еще и с Малфоем под боком. Да он же ее засмеет, если она не справится.

Гермиона стискивает зубы и встряхивает головой. Она не должна думать об этом.

Цок-цок-цок — стучат ее каблучки по старинным камням. Навстречу дует сильный ветер, но он на удивление теплый. Потоки воздуха как будто обнимают ее, заставляя забыть о тревожных мыслях. Гермиона слегка расслабляется и замечает, что ветер принес легкий аромат соли и специй, напоминая об Элладе и ее многолюдных рынках на побережье. Ей уже слышатся гортанные выкрики торговцев, перезвон драхм, видится блеск ярких тканей и аккуратные пирамиды из амфор, которые сверкают покатыми боками на прилавках, нагретые южным солнцем. Гермионе очень хочется посмотреть, откуда пришел этот пьянящий морской запах. Она передумывает идти в ближайший букинистический магазинчик и зачарованно двигается вперед по переулку.

Шаг. Шаг. Ей кажется, что там, за углом, она обязательно найдет разгадку тайны. Шаг. Шаг. Шаг. Впереди уже видно какое-то сияние. Наверняка это оно! Гермиона идет быстрее. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.

— Аккуратнее! — слышится над ухом сердитый голос, и наваждение меркнет. Нет больше запаха специй, нет таинственного сияния — только раздраженный прохожий перед ней.

— Малфой?!

* * *

Когда Драко встретил Грейнджер в том переулке, он невольно начал переосмысливать слова матери насчет кармы, судьбы, фатума и прочей ерунды. Ну почему в единственный день, который он хотел хотя бы наполовину посвятить себе и прогулке в одиночестве, он все равно наткнулся на Грейнджер. Может, она следила за ним?

Драко критически оглядел Гермиону, но она выглядела не менее удивленной, чем он сам. Судя по ее задумчивому состоянию, она тоже хотела провести день подальше от всех знакомых.

— Что ты здесь делаешь? — ее интонации отличались от обычных. Кажется, так разговаривала та странная блондинка с Рейвенкло — Луна Лавгуд. Едва такое сравнение пришло Драко в голову, он насторожился. Не может быть, чтобы Грейнджер, занудная, рассудительная Грейнджер, стала делать что бы то ни было, как Луна Лавгуд.

— Гуляю, как и ты, — буркнул он, продолжая внимательно ее разглядывать. У Грейнджер всегда были такие светлые глаза? — Что с тобой?

Гермиона тряхнула головой и ответила совершенно нормальным грейнджеровским голосом:

— А что со мной? У меня все отлично. По крайней мере, было, пока здесь не появился ты, — она закатила глаза — темно-карие — и отвернулась от него. — Ты идешь?

«Показалось», — с непонятным облегчением подумал Драко и недоверчиво уставился ей в спину. Мгновение спустя он все же двинулся следом за ней. С ума сойти, он согласился погулять с Гермионой Грейнджер. Офисная дружба — это одно, а вот такие прогулки — совсем другое. Возможно, они и правда смогут нормально общаться. Некстати вспомнился разговор с Панси, и Драко слегка помрачнел.

— Ты готова к сегодняшней встрече? — он был готов на что угодно, лишь бы не вспоминать войну снова, поэтому судорожно придумывал тему для разговора. Несмотря на мудрые речи перед Панси, ему все еще было тяжеловато вспоминать обо всем.

— Относительно. Ты что, думаешь о войне?

Драко поперхнулся от неожиданности.

— С чего ты взяла?

— Ты всегда вот так болезненно морщишься, когда кто-нибудь об этом упоминает.

Малфой мысленно стукнул себя по лбу и пообещал поработать над выражением лица. Грейнджер, уже стряхнувшая с себя странную мечтательность, остановилась перед ним и скрестила руки на груди.

— Драко Люциус Малфой, отпусти уже прошлое, наконец.

— Не поверишь, но примерно это я пытался втолковать Панси несколько дней назад, — ухмыльнулся он.

— И что же, получилось у тебя вбить в чужую голову инструкции, которым ты сам не следуешь?

— Я следую, — черт, она заставила его оправдываться. — Просто это не всегда работает.

— Значит, плохо следуешь, — фыркнула Грейнджер и снова повернулась к нему спиной, неспешно шагая вдоль улицы.

— Дорогая, это не так легко сделать. Я уже сказал Панси и повторю тебе: эта боль мне во многом помогает.

— Как скажешь.

— Грейнджер, это правда.

— Конечно.

Драко вздохнул и замолчал. Иногда эту несносную девицу было просто невозможно переспорить.

— Я подал заявление в школу колдомедиков, — сказал он отчего-то с оттенком нерешительности.

Гермиона снова повернулась к нему, на ее лице сияла широченная улыбка.

— Драко, я так за тебя рада! Надеюсь, у тебя все получится! Когда начинаются курсы?

— В следующем месяце — это если я пройду.

Вряд ли бы Малфой признался в этом, но счастливая Грейнджер — тем более счастливая из-за него — нравилась ему куда больше раздраженной.

— Конечно, пройдешь! — ее воодушевлению, казалось, не было предела. — Тебе нужна помощь?

— А ты разбираешься в колдомедицине? — он вздернул бровь.

— Нет, но мало ли. Мерлин, как же здорово!

И Грейнджер вприпрыжку понеслась по улице.

Возможно, его прогулка не так уж и испорчена.

* * *

— Гермиона, не вертись, иначе я не смогу ничего сделать с твоими волосами.

Джинни обошла вокруг стула, на котором сидела Гермиона, и рассеянно нахмурилась.

— Я никак не могу придумать, какую прическу наколдовать. Макияж и одежду подобрали, а вот с прической беда. Может, что-нибудь в греческом стиле?

— Джин, если они живут в Греции, это не значит, что я обязана напялить на себя хитон и сандалии.

— Но тебе пойдет! — Джинни воодушевленно взмахнула рукой.

Гермиона ощутила навязчивое желание стукнуть младшую Уизли по рыжей макушке. Спорить с ней и ее модными решениями было решительно невозможно, поэтому чаще всего Грейнджер молча принимала все предложения. Но наряжаться гречанкой, чтобы пойти на встречу к грекам, было явно чересчур.

— Джинни, правда, это очень…

Уизли изящно взмахнула палочкой, и волосы Гермионы обернулись вокруг невесть откуда взявшегося обруча. Не успела она и глазом моргнуть, как Джинни добавила по бокам по заколке и закрепила все это великолепие финальным заклинанием.

— Я же просила!

— Ты всегда просишь, но моя задача сделать тебя красоткой, а не преподавательницей Хогвартса. Не в обиду Макгонагалл, но не менять прическу Мерлин знает сколько лет — это не консерватизм, а недостаток умения.

Гермиона, открывшая было рот, чтобы возразить, так его и захлопнула. Ей потребовалась пара минут, чтобы отойти от нахлынувшей на нее волны возмущения.

— Все-все, не кипятись. Молчу я про твою ненаглядную Макгонагалл, — Джинни проницательно отодвинулась от Гермионы на безопасное расстояние и теперь улыбалась, как Чеширский кот.

— Профессор Макгонагалл в высшей степени достойная женщина! И она имеет право выбирать себе прическу такую, какую ей угодно! И ее внешний вид — вовсе не главное! И…

— Да поняла, поняла я! — Джинни едва сдерживала смех.

Она любила Гермиону всем сердцем, но вот в такие моменты было очень сложно удержаться и не подшутить над ней. Правда, последствия всегда были катастрофическими — Гермиона могла читать возмущенные нотации еще очень долго. Поэтому Джинни постаралась незаметно улизнуть в свою комнату.

Не успела она пройти и половину коридора, как раздался стук в дверь. Догадавшись, что это мог быть только Малфой, Джинни с независимым видом вернулась в гостиную, предвкушая интересное зрелище.

Гермиона тем временем открыла дверь, и в квартиру зашли Панси и Драко.

— Грейнджер, если они из Греции…

— Я знаю! — злобно прервала Малфоя Гермиона. — Это все Джинни!

— А по-моему, ей идет. Готова поспорить, ты тоже так думаешь, только не скажешь ей об этом, — хмыкнула Панси, садясь рядом с Джинни на зеленый диванчик. — Какой наряд вы выбрали?

— Обычная серебристая мантия. И по-деловому, и со вкусом, — тут же отрапортовала Джинни.

— Неплохо. Грейнджер, ты одеваться не собираешься?

Гермиона спохватилась и ушла к себе в комнату. Ее снова начали затапливать сомнения. А вдруг она будет выглядеть глупо? Вдруг она не справится? Грейнджер нервным жестом поправила обруч на голове и услышала возглас Джинни из соседней комнаты:

— Гермиона, даже не думай трогать свою прическу!

— Ты что, сигнальные чары на нее поставила, что ли? — проворчала та, но руки стала держать при себе.

Наконец она вышла в гостиную. Панси, оглядев ее со всех сторон, удовлетворенно хмыкнула и тут же напустила на себя серьезный вид.

— Значит, так. Рассказываю, как надо брать интервью. Вот тебе список вопросов, которые мне нужно, чтобы вы прояснили. У Драко есть такой же, если что, он спасет твою шкуру.

Гермионе в руки прилетел кусок пергамента, на котором действительно оказались вопросы. Она быстро пробежала их глазами. Вроде бы, все было не так уж сложно — по крайней мере, большую часть можно было спросить в рамках обыкновенной беседы.

— …Вот это прикрепите на мантии, — Панси протянула что-то маленькое и черное, по виду напоминающее обыкновенные пуговицы.

— Это что, маггловский микрофон? — Гермиона была по-настоящему поражена.

— Неужели ты думаешь, я бы упустила такую полезную вещь, лишь потому что она маггловская? — вопросом на вопрос ответила Панси с ухмылкой.

Гермиона слегка порозовела, а Драко и Джинни синхронно покачали головами — в изворотливости Панси никто не сомневался.

Наконец все приготовления были закончены. Панси заставила Гермиону и Драко выучить все вопросы наизусть, проверила, работают ли микрофоны, еще раз поправила их мантии и грозно сказала напоследок:

— Без подробных ответов можете не возвращаться!

Малфой поспешно вывел Гермиону за дверь, не дожидаясь следующих угроз. Он все еще недовольно ворчал, когда они аппарировали в богато украшенном холле отеля:

— …Как будто это она моя начальница… Безобразие! — разобрала Гермиона. Она начала беспокоиться, что он собирается так бубнить еще долго, но была спасена появлением работника отеля. Тот был идеальным: гладко-выбритое лицо, безукоризненно сидящая форменная ливрея, широкая стандартная улыбка.

— Мы приветствуем вас во «Фрегате». Это отель класса люкс — лучший магический отель в Лондоне! Вам нужен номер на двоих?

Служащий уже направился к стойке, видимо, чтобы зарегистрировать их и выдать ключи, когда Драко громко кашлянул и сказал:

— Нам назначена встреча здесь. Пожалуйста, проводите нас к мистеру Киллиану Рею.

Улыбка работника отеля стала немного натянутой, но не исчезла совсем. Гермиона поежилась. Она не понимала, как некоторые люди могут держать дружелюбное выражение лица двадцать четыре часа в сутки.

Тем временем их уже вели по шикарным коридорам вглубь здания. Гермиона покосилась на шагающего рядом Малфоя и подивилась его спокойствию. Ее уже начинало ощутимо потряхивать от волнения, а он все так же невозмутимо шел вперед.

— Мы сп-правимся? — она позволила неуверенности просочиться в ее голос.

— Конечно. Или ты в себе не уверена, маленькая бедная Гермионочка?

Грейнджер только скривилась в ответ на такое обращение. Может быть, Малфой со своими шуточками еще был не худшим вариантом напарника — по крайней мере, он отвлекал ее от волнения.

Наконец, они достигли высоких белых дверей, украшенных золотой резьбой. Работник отеля, все еще сияя улыбкой, распахнул перед ними створки, и Драко с Гермионой вошли внутрь.

Они попали в некое подобие гостиной. Комната была роскошной — как и все остальное в этом отеле. Пол покрывал толстый мягкий ковер, в центре стояло несколько кресел и диван с парчовой обивкой. В углу спрятался белый лакированный рояль, а над ним висела хрустальная люстра с золотыми вставками. Золотой же столик стоял ровно посередине.

Отвлекшись на обилие золота вокруг, Гермиона не сразу заметила хозяев номера. Им навстречу поднялись четверо мужчин и одна женщина. Смуглый брюнет с пронзительными голубыми глазами вышел вперед.

— Меня зовут Киллиан Рей, и я очень рад вас здесь видеть, мисс Грейнджер, мистер Малфой, — бархатным голосом с еле заметным акцентом начал он.

С этими словами певец подошел ближе и прикоснулся губами к запястью Гермионы, а потом пожал руку Драко. Гермиону на секунду окутал аромат, исходивший от него — он ассоциировался с морем, солнцем и чем-то еще очень приятным. Она даже почти зажмурилась от удовольствия.

«Где-то я такой запах уже слышал», — мельком подумал Малфой. Но он тут же отбросил эту мысль, так как с приветствиями подтянулись и остальные члены группы.

— Эндрю Мэнфилд.

— Кайл Прат.

— Джон Эджворт.

— Камилла Сноу.

Поздоровавшись и познакомившись со всеми, Драко и Гермиона присели на диван. Гермиона с удивлением почувствовала руку Малфоя у себя на талии, но ничего не сказала. В конце концов, их сюда позвали ради этого маленького шоу.

— Друзья, давайте не будем ломать комедию, — Киллиан дружелюбно улыбнулся, и Гермиона не без содрогания вспомнила сияющего служащего отеля. — Вы здесь, чтобы разузнать побольше о нас, мы здесь, чтобы узнать что-нибудь интересное о вас. Так давайте не будем стесняться и в двустороннем порядке зададим друг другу интересующие вопросы.

Гермиона на секунду перестала дышать. С одной стороны, задания Панси они таким способом выполнят. С другой — чем это может им грозить? Малфой, кажется, тоже ощутил опасность, поэтому спокойно ответил:

— О чем это вы, мистер Рей?

— Киллиан, прошу вас.

— Хорошо, Киллиан. Не понимаю, о чем вы.

— Как хотите, мистер Малфой, — солист сделал паузу, видимо, ожидая, что Драко предложит и его называть по имени, но так и не дождался. — Мое дело предложить.

Через полчаса стало ясно, что легкой и ненавязчивой беседы не получится. Сначала посланцы имени Паркинсон пытались следовать списку вопросов, но музыканты отвечали неохотно. Камилла зевала, округляя свой хорошенький ротик. Барабанщик Эндрю и гитарист Джон шептались между собой. Кайл, который играл на лире, пытался поддерживать беседу, но получалось как-то вяло.

— Как вы познакомились? — изо всех сил стараясь выглядеть естественно, сделала очередную попытку Гермиона.

— Мы все родились рядом, — ответил Киллиан. Остальные, в ответ на его слова, переглянулись и непонятно чему улыбнулись. Гермиона подумала, что они, наверное, привязаны к своей родине.

— В Дельфах?

Музыканты снова переглянулись, а потом Камилла ответила:

— Нет, на побережье. Дельфы — это, скорее, наши корни.

— Вы любите Грецию? — включился Малфой.

— Конечно, это же наша родина, — все еще скупо улыбаясь, ответил Кайл.

— А как познакомились вы с мисс Грейнджер?

— Вместе учились.

Повисло неловкое молчание. Гермионе было душно и скучно, она искренне хотела выбраться из этой золотой клетки. А еще она бы дорого дала, чтобы каждые пять-десять минут не возникали эти дурацкие паузы. Поэтому, глядя в такие же голубые, как и у Киллиана, глаза Кайла, Гермиона ляпнула:

— Расскажите, как устроена лира? Вас, наверное, боятся все черепахи⁽¹⁾.

Кайл поперхнулся воздухом и, переглянувшись с гитаристом, выдавил:

— Нет, мисс Грейнджер.

Отлично, теперь все в комнате смотрели на нее, как на ненормальную. Драко, видимо, еле сдерживался, чтобы не уволочь ее в темный угол и не сделать выговор.

«Да, Грейнджер, здорово. Ругала Джинни за греческую прическу, а сама скатилась в плохие каламбуры про все ту же Грецию, будь она неладна. Настоящее грекопадение», — Гермиона нервно хихикнула. Хорошо, что хоть это она вслух не сказала.

Желание уйти становилось все более назойливым. Пожалуй, ее удерживали лишь нормы вежливости и, возможно, угрозы Панси.

— Вам нехорошо? — участливо поинтересовался Рей. — Позвольте, я отведу вас на балкон. Вы не против, мистер Малфой?

— Против, — коротко отрезал тот. Гермиона чуть не застонала — проклятый болван отнимал у нее шанс выйти из этой ужасной комнаты.

— Тогда давайте я провожу вас, — мягко вклинилась Камилла и легко поднялась из своего кресла.

«Красивая», — подумалось Гермионе. Камилла была похожа на куклу — ухоженные темные волосы, голубые глаза, идеальная смуглая кожа.

Пока она рассматривала неожиданную благодетельницу, Малфой нехотя кивнул, давая добро. Камилла протянула Гермионе руку, и девушки вместе двинулись в сторону балкона.

«Свежий воздух! Наконец-то!»

Гермиона с наслаждением вдохнула и счастливо улыбнулась.

— Ревнивый он у вас, — хихикнула рядом Камилла, о которой Грейнджер благополучно забыла.

— Э… да? — с некоторым сомнением переспросила Гермиона.

— Конечно, к Киллиану вас приревновал. Хотя мои мальчики, они такие — очень уж любят знаменитостей.

— А вы? — Гермиона и сама не ожидала, что спросит это.

— Кто ж их не любит, — усмехнулась Камилла. — Знаменитости — это всегда очень сильные люди.

— Наверное. А вы пишете песни, Камилла?

— Да. Я и Киллиан пишем, а ребята потом обыгрывают.

— И где вы черпаете вдохновение?

— В море, где же еще. Я скучаю по нему.

Гермиона смотрела в ее чистые голубые глаза и думала, что с ними никакого моря не надо. Подул свежий соленый бриз, и впечатление только усилилось. В бывшей гриффиндорке внезапно тоже проснулась неведомая тоска по морю. Гермиона даже представила это теплое греческое побережье с белыми домиками вдоль кромки воды. В воздухе витали запахи соли, оливкового масла и счастья.

— Гермиона, дорогая, вы где там?

Из-за стеклянной двери показалась светлая голова Малфоя. Он с явным недовольством оглядел беззаботную Камиллу и как будто светящуюся Грейнджер. И о чем они, интересно, разговаривали, что стали такими довольными?

— Дорогая, уже поздно. Я боюсь, нам пора.

Гермиона радостно кивнула Камилле и вышла с балкона.

— Спасибо, что приняли нас. Увидимся послезавтра? — тем временем прощался Малфой.

Гермиона с недоумением посмотрела на него, но промолчала. Мало ли, о чем они говорили, пока ее не было.

Когда Драко вывел ее за белые двери, она спросила:

— Что значит…

Малфой шикнул на нее, достал из кармана удлинитель ушей и протянул один конец ей. Гермиона удивилась, но все же воткнула трубку себе в ухо.

— …Сильные ребята. Как вам кажется? — с неожиданным энтузиазмом говорил то ли барабанщик, то ли гитарист. Лучше бы они такой энтузиазм показывали во время интервью.

— Очень даже, — мягкие кошачьи интонации Камиллы медом полились в уши Драко и Гермионы.

— Какой у нас план? Я уже пробовал...

— Сейчас, погодите, поставим блок на случай прослушки.

— Да брось, ты перестраховываешь…

В удлинителе наступила тишина.

— Планы у них, значит, — задумчиво проговорил Малфой.

— Ты объяснишь, что происходит, или нет? — ее усталость как рукой сняло. Как же ей не нравились ситуации, когда Малфой что-то знал, а она нет!

— Не здесь, — бросил он и, не дожидаясь ее реакции, пошел прочь по коридору. Гермиона, недовольно бурча себе под нос, двинулась следом.

«Как же все-таки прекрасен запах моря», — думала она, вспоминая спокойно-счастливые глаза Камиллы.

1) По легенде, первую лиру создал греческий бог Аполлон из панциря черепахи. Очевидно, черепахе это не слишком понравилось, на что и попыталась намекнуть Гермиона.

Вернуться к тексту

Вечерний воздух был прохладным и густым. Джинни всегда казалось, что таким он похож на малиновое желе, которое Молли готовила по праздникам. Если немного подержать холодный кусочек во рту, он потихоньку начинал таять, оставляя замечательное послевкусие. Так и этот воздух — сначала вдыхаешь, и в легких становится свежо и прохладно, а потом он согревается и остается только чудесный запах. Джинни неторопливо шла по стадиону, держа метлу под мышкой. Она часто приходила сюда по вечерам потренироваться. В конце концов, кому не хочется поскорее перейти из юниорского состава во взрослый.

Поставив ящик с мячами на землю, она открыла его и достала палочку. Не так давно Джинни обнаружила в книге «Квиддич: теория и практика» одно полезное заклинание, которое заставляло квоффл и бладжеры летать без игроков. Теперь она не теряла надежды его освоить — такие чары могли бы стать хорошим подспорьем в ее тренировках.

Она сосредоточилась и произнесла заклинание, указывая палочкой сначала на квоффл, а потом и на остальные мячи. К ее глубокому разочарованию, ничего не произошло. Джинни упрямо тряхнула головой, закусила губу, а потом попробовала еще раз.

— Ферверто опунис.

Квоффл дернулся, но в воздух не поднялся.

— Ферверто опунис!

Никакой реакции.

— Я сказала Ферверто опунис! Чтоб тебя!

— Нужна помощь?

Джинни вздрогнула и резко повернулась. Рядом с ней стоял вездесущий Забини и с кошачьей улыбкой наблюдал за ее потугами. При этом итальянец изящно опирался на биту загонщика, которую наверняка стянул со склада.

— Ты что, следишь за мной?

— Что, если и так?

Джинни замерла. Она не рассчитывала, что он сразу во всем сознается, и приготовилась к долгому выпытыванию правды.

— Но… зачем? — последовал неловкий вопрос.

— Потому что ты меня интересуешь, глупышка, — ничуть не смутившийся Блейз усмехнулся, сверкнув зубами.

— Да, я глупышка. Заклинание вот не работает, — уныло поделилась Джинни, успешно проигнорировав основной смысл фразы. Блейз понимающе качнул головой — он ожидал, что она так сделает.

— Давай так: я с тобой сегодня полетаю, а с заклинанием разберемся в следующий раз.

Джинни задумчиво пнула мыском сапога небольшой бугорок у себя под ногами и кивнула.

— Ладно, договорились. А что взамен?

— Считай, что это подарок.

— Да ну? Смотри, лишаешься шанса что-то попросить, — пригрозила она, абсолютно уверенная, что он не упустит такую возможность. Джинни самодовольно усмехнулась, когда услышала из сгущающихся сумерек:

— Раз ты так настаиваешь… Возьмешь меня на еженедельный обед в «Нору»? Я обещаю, я буду вести себя хорошо.

— Я думала, ты потащишь меня на концерт.

— А разве мы и так не идем на него?

— Но не вместе же.

— Поверь, я тебя везде найду.

Джинни хмыкнула, но комментировать не стала.

— Обед так обед, — со вздохом вынесла она вердикт и оседлала метлу.

Резко оторвавшись от земли, Джинни обернулась и крикнула:

— Так ты идешь? Или ты вовсе не так хорош, как некоторые говорят.

Забини призвал метлу и поспешил в небо. Вскоре он поравнялся с Джинни и спросил с озорной улыбкой:

— И кто это такое говорит?

Джинни вздернула нос и пробурчала что-то о том, что у нее конфиденциальные источники.

— Неужели? А я ведь летал здесь совсем недавно. Готов поклясться, я видел что-то рыжее около трибун.

Уизли дернулась, покраснела и резко свернула в сторону, чтобы скрыть это. Довольный смех Блейза, летящий ей в спину, говорил о том, что ей это не удалось.

«Мерлин! Какая я идиотка! Даже дезиллюминационные чары нормально наложить не могу! А этот дурак сам виноват, не надо было приходить на наш стадион! Так, все, хватит. Я должна сосредоточиться, иначе вся тренировка коту под хвост. Соберись, Джин!»

Охотница пригнулась к древку метлы и во весь опор понеслась к кольцам.

Импровизированный вратарь дотуда еще не добрался, поэтому, строго говоря, забрасывать гол не имело смысла, но Джинни не было до этого дела. Ей нужно было успокоиться.

Вот почему она сделала сильный бросок в стремительно приближающееся центральное кольцо и приготовилась похвалить себя за точность. Она уже огибала шест, чтобы поймать квоффл с другой стороны, когда услышала за спиной тихий смешок. Медленно развернувшись в воздухе, Джинни увидела ужасную картину. Забини вертел пойманный мяч на одном пальце и победоносно ухмылялся. Да как он посмел!

— Ну что, так ли я хорош, как говорят? — он сделал акцент на последнем слове.

Джинни быстро сделала свое выражение лица непроницаемым и выговорила, сдерживая гнев:

— Да, это было неплохо. А теперь верни мне мяч.

— Всего лишь «неплохо»? Да ты рассчитывала забить мяч в пустые ворота, негодница.

— Забини! Отдай! Мне! Квоффл! — сдерживать раздражение становилось все труднее.

— Кто-то не умеет проигрывать? Что ж, попробуй еще раз.

Он точным движением бросил ей мяч. Джинни вернулась на начальную позицию и снова атаковала ворота. На этот раз ей удалось забить в крайнее правое кольцо. Забини в притворном ужасе схватился за голову и начал молить о пощаде. Джинни только фыркнула, чувствуя, как раздражение растворяется. Она попробовала еще несколько новых приемов, а потом полетела к оставшемуся на земле ящику. Забини тенью следовал за ней.

— Кстати, незабвенная, как там Драко и Грейнджер?

— Отправились на встречу с пресловутыми «Дельфами». Панси им выдала подробнейшие инструкции, чтобы все прошло успешно.

— Волнуешься за них?

— Не особо. Хотя, конечно, если они не принесут ответы по списку, им придется туго.

Джинни бросила ему биту и потянулась к застежкам на бладжерах.

— А как тебе сами «Дельфы»? — Забини поймал биту и теперь заинтересованно смотрел на нее.

— Хороший вопрос. На самом деле, я не знаю. У них есть классические роковые композиции, но есть и баллады, а они просто…

— Гипнотизирующие? Да, я тоже заметил. Особенно та песня об Эгейском море. Наверное, дело в необычных инструментах. Кажется, там есть кто-то, играющий на лире.

Кивнув, Джинни наконец расстегнула застежки, и один из бладжеров взмыл в темнеющее небо. Забини поднялся следом с битой наперевес, а сама она полетела к кольцам.

Все-таки тренироваться с кем-то было гораздо приятнее, чем одной. Джинни сама не заметила, как на ее лице загорелась широкая улыбка.

* * *

— Малфой, чтоб тебя! Объясни мне, что происходит! — выпалила Гермиона, едва они оказались в ее квартире. Джинни не было, зато была Панси, которая работала над странного вида приборчиком, лежащим на ее коленях. Увидев вошедших, она встрепенулась.

— Ну что, девчонки и мальчишки, вы разузнали все, что нужно? — хищно улыбнулась она, пристально глядя на Драко и Гермиону. К ее разочарованию, ни Малфой, ни Грейнджер ее, кажется, не услышали, о чем-то ожесточенно споря.

— Если я тебе сейчас все расскажу, то ты сочтешь меня психом!

— Поверь, это не разрушит мою хрупкую картину мира!

— А вот и разрушит. Тем более, есть кое-какие еще соображения, по которым я не могу тебе ничего сказать.

— Неужели?! И какие же?

— Не могу…

— Малфой! Что ты вообще можешь?!

Панси, до этого поворачивающая голову от Драко к Гермионе, с силой хлопнула в ладоши.

— Молчать!

Малфой захлебнулся ответом, а Гермиона так и застыла с язвительным выражением на лице.

— А теперь вы по порядку рассказываете мне, как все прошло. Ясно? — угрожающе произнесла Панси, указывая на них кончиком своей палочки. Драко неохотно начал:

— Сначала мы туда пришли, и они сказали, что знают, зачем мы пришли. Никто не сказал напрямую, но было очевидно, что они имели в виду интервью. При этом они запросили право задавать нам вопросы, и я не знаю… Я почувствовал какую-то опасность и отказал. Потом Грейнджер полчаса пыталась их растормошить, надо сказать, выходило бездарно.

Гермиона возмущенно ахнула и вставила:

— Они правда не хотели с нами разговаривать. И та комната была просто ужасно давящей, я думала, мне плохо будет от такого количества золота.

— Да-да, очень интересно, — прервал ее Драко. — В общем, все, что они нам сказали, было довольно расплывчатым и …

— Подожди. То есть ты пытаешься мне сказать, что они сами предложили вам задавать им вопросы, а вы отказались из-за какой-то мифической опасности?! — Панси выронила свой непонятный прибор и теперь буравила Драко взглядом. Очевидно, она пыталась его поджечь с помощью беспалочковой магии, но они оба знали, что делать это она пока не умеет. Надо сказать, что слово «пока» давало Драко смутный повод для беспокойства.

— Панс, это действительно звучало странно. Они как будто хотели добиться какой-то непонятной договоренности, а я не подписываю никакие договоры, не ознакомившись с тем, что идет мелким шрифтом.

— Ну надо же, — Панси скривилась. — Какие мы принципиальные. Вы упустили потрясающий материал! Грейнджер, ты-то почему ничего не сделала?

— Вообще я тоже почувствовала, что что-то не так, — Гермиона прикусила губу в нерешительности.

— Да это с вами что не так? — взвилась Паркинсон. — Ну спросили бы вас о чем-то неудобном, ну и что? Наплели бы им с три короба о своей внеземной любви так же, как и «Пророку». В чем проблема?

Драко и Гермиона переглянулись и пожали плечами. Крыть было нечем.

— Ладно, — Панси попыталась взять себя в руки. — Что дальше?

— Дальше ей стало плохо, и этот красавчик Рей хотел вывести ее на балкон. Еще и у меня додумался разрешения спросить. Конечно, я его не дал — как бы это, интересно, выглядело. Тем более, я слышал, что эти мальчики-зайчики очень любят занятых дам, — Малфой отвесил Гермионе шутовской поклон.

— Да не было у них ничего такого на уме! — сердито сказала та. — Если бы Камилла не вмешалась, так бы я и сидела в этой кошмарной комнате.

— Грейнджер, ты бы и оглянуться не успела, как этот… певец засунул бы тебе свой язык в рот, а какой-нибудь штатный репортер уже писал бы о твоей измене!

— Говори за себя! Так вот, Камилла отвела меня на балкон…

— Ты говоришь о Камилле Сноу, да? — Панси прищурилась.

Гермиона недоуменно кивнула.

— Это очень странно. Она и псевдоним-то себе такой взяла, потому что ее все «Снежной Королевой» называют. На всех пресс-конференциях она ведет себя, как настоящая ледышка.

— Что ты! Она совсем не такая! Она была очень добра ко мне, мы даже немного поговорили.

— И о чем это? — встрял Малфой. Гермионе очень захотелось брякнуть «не скажу» и показать ему язык в качестве мести, но она понимала, что это будет ребячеством.

— Да ни о чем особенном. Она говорила о том, как скучает по морю.

— По морю, говоришь? — Драко повертел в руках жучок-пуговицу, выданный Паркинсон. — Панс, слушай, а ты можешь прослушать запись?

— Мы еще не закончили! — раздраженно перебила его Гермиона. — О чем вы говорили, пока нас не было? И почему мы встречаемся с ними послезавтра? И почему ты подслушивал, когда мы вышли за дверь?

— Вы встречаетесь с ними послезавтра?

— Мерлин, женщины, уймитесь, — Драко махнул рукой. Гермиона и Панси переглянулись и рассерженно уставились на него. — Ни о чем таком мы с ними не говорили. Просто Рей вдруг сказал, что мы очень приятные люди и что ему очень жаль, что сейчас все, видимо, слишком устали, чтобы разговаривать. Ага, как же, устали они. Так вот, после этого он предложил встретиться еще раз, а я согласился.

— А что насчет подслушивания?

— Грейнджер, а какого цвета глаза у Киллиана? — задал он вдруг вопрос.

— Голубого, — Гермиона непонимающе нахмурилась.

— А у парня, которого ты мучила шутками про лиру?

Гермиона залилась краской, а потом все же ответила:

— Не помню, если честно, но, по-моему, тоже голубые.

— А у Камиллы?

— У нее прекрасные голубые глаза. К чему ты клонишь? Я так понимаю, у барабанщика и гитариста тоже голубые?

— Да, верно подмечено.

— И что с того?

— Сколько ты видела таких глаз в своей жизни? А какова вероятность, что у всех пятерых членов одной музыкальной группы, будут глаза такого редкого насыщенного оттенка?

— Мерлин, Малфой, ты занимаешься теориями заговора, — протянула Панси. — Ты ведь прекрасно знаешь, что цвет глаз, как и цвет волос, можно легко поменять. Может, они считают это своей фишкой.

Драко покачал головой. Он все еще не выглядел убежденным. Наоборот, кажется, он только уверился в своей правоте.

— Отлично, можете мне не верить. Панси, так ты можешь включить запись?

Паркинсон кивнула и лениво махнула своей палочкой. То подозрительное устройство, с которым она возилась раньше, поднялось в воздух и из него полились звуки.

— Меня зовут Киллиан Рей, и я очень рад вас здесь видеть, мисс Грейнджер, мистер Малфой, — Гермиона снова услышала тягучий голос музыканта.

Дальше все пошло по знакомому сценарию. Панси поперхнулась воздухом, когда услышала знаменитые слова про лиру. Гермиона почувствовала, что снова краснеет. На ухмыляющегося Малфоя она предпочла не смотреть. Наконец, настал момент, когда Гермиона пошла на балкон, а Драко остался в комнате.

Камилла сказала реплику про ревность, и Драко хмыкнул, а потом насторожился.

— Не нравится мне все это, — пробормотал он, когда Сноу начала рассказывать про знаменитостей и море.

Следом на записи они прослушали разговор Драко и Киллиана о следующей встрече, и наконец прозвучали фразы, которые им удалось выхватить через удлинители.

Панси удивленно подняла бровь.

— Да что не так-то? Ну рассуждают они все поголовно про море, но они же сказали, что выросли на побережье. Это довольно логично, не правда ли? Голубые глаза — туда же.

— Нет, я знаю, здесь что-то не так. Тем более, они строят какие-то планы. Что, интересно, этот недоумок Эндрю «уже пробовал»?

— Не знаю, Драко. По-моему, ты надумываешь, — Панси с сомнением покрутила головой и поднялась с дивана. — Ладно, голубки, я, пожалуй, пойду. Завтра соберемся и обсудим грядущую встречу еще раз. А сейчас мне еще нужно придумать, в чем я пойду на концерт.

* * *

— Ты пригласил кого? — Рон побледнел.

— Панси. Она неплохая девчонка. Тем более, мы с ней здорово общаемся во время тренировок, — Гарри продирался сквозь сплошные заросли кустарника.

В этот раз их заданием было добраться до центра импровизированных джунглей и собрать как можно больше флажков. Проблема была в том, что на флажки были наложены дезиллюминационные чары — спасибо, тренер Хейдибер! — и приходилось поминутно выкрикивать контрзаклятия, чтобы найти хотя бы один. От этого голоса авроров уже порядком охрипли, но они все равно упрямо пробирались сквозь недружелюбную растительность.

— Гарри, она завлекает тебя в свои сети! — Рон в очередной раз проверил местность на наличие спрятанных флажков.

— О чем ты? Это ведь я ее позвал, а не наоборот.

— Я говорю, чтобы ты был с ней осторожнее. Она же слизеринка — все делает ради выгоды. На самом деле она наверняка хочет тебя на себе женить. Хотя бы чтобы родители от нее отстали. К тому же, ты у нас знаменитость.

— Ты преувеличиваешь. Слизеринцы могут быть неплохими ребятами.

— Ни за что не поверю. Назови хоть одного!

— Ну, Панси…

— Кроме Паркинсон!

— Малфой не так плох в последнее время.

— Ты издеваешься?

— Я недавно разговаривал с Ноттом в Министерстве. Он вполне адекватен. Забини, опять же.

Рон скривился.

— Забини увивается за Джинни. У нее и правда какие-то проблемы со вкусом в этой области, — он раздраженно махнул палочкой на манер меча и разрубил толстую лиану, которая не давала им пройти дальше. Гарри заученным движением проверил деревья вокруг и радостно улыбнулся, когда впереди начал проявляться флажок. Друзья двинулись к нему.

— Рон, Джинни сама разберется, с кем ей встречаться, — мягко сказал Гарри. Он медленно — мешали кусты — но верно приближался к маячащему впереди розовому флажку. Они с Роном уже собрали семь. Чтобы задание зачли, нужно было найти десять. К сожалению, работа была неблагодарной — на свои жалкие семь штук они потратили больше четырех часов в недружелюбных джунглях.

— Конечно. Но иногда ее заносит. Ежу же ясно, что он к ней несерьезно относится.

Вдруг из-за ближайшего куста вынырнули Дин Томас и Лайза Турпин. Турпин молниеносно обездвижила Гарри и Рона и подарила им извиняющуюся улыбку, а Дин с победным кличем сорвал флажок с дерева. Они радостно улыбнулись друг другу.

Гарри и Рон отмерли и дернулись перехватывать добычу, но было поздно — Лайза и Дин уже исчезли.

— Проклятье! Это был их десятый флажок! — Рон в бессильной ярости стукнул по дереву кулаком. — Хейдибер просто монстр. Сколько нам еще нужно здесь бродить, чтобы собрать идиотские флажки?!

Гарри согласно покивал. День и правда выдался неудачный.

— Ну ничего, завтра и послезавтра у нас выходной. А потом будет концерт — надеюсь, хоть там повеселимся.

* * *

Гермиона кругами ходила по гостиной.

— И все-таки, почему ты считаешь, что дело нечисто? — в сотый раз спросила она. Аргументы про цвет глаз и постоянное упоминание моря не убеждали ее. Единственная зацепка — странный разговор в конце. Действительно, почему их назвали сильными? И что за план? Камилла тоже говорила что-то про силу, но Гермиона решила, что она говорит о внутреннем стержне. Известным людям ведь и правда нужно иметь стальные нервы, чтобы жить с таким бременем.

Малфой закатил глаза.

— Обо всех подозрительных деталях я тебе уже сказал. У меня есть пара идей, почему они могут так себя вести, но в единую картину ничего не складывается.

— А тебе не показалось странным, что они захотели с нами еще раз встретиться? И это несмотря на то, что эта попытка была откровенно провальной? — Гермиона наморщила лоб. — Давай-ка выпишем все, что знаем. Я всегда так делаю.

Тут дверь открылась и ввалилась уставшая, но довольная Джинни. Она вяло кивнула Гермионе и Драко, но, на удивление, не отпустила ни одной шуточки. Рыжеволосая ведьма лишь широко зевнула, поставила метлу к стене и отправилась к себе в комнату.

— Блейз, кажется, хотел сегодня полетать, — шепотом сообщил Драко и ухмыльнулся.

Гермиона понимающе хмыкнула. Из глубины квартиры донесся голос Джинни:

— Я все слышу! Но, справедливости ради, он неплохо летает.

Грейнджер усмехнулась и сбегала в свою комнату за блокнотом. Она навыдергивала из него целую кучу листов и сложила их на журнальном столике. Малфой за ее спиной пробормотал что-то о варварском обращении.

— Это вечный блокнот, — успокоила его Гермиона и продемонстрировала срез. Страниц как будто не убавилось.

Она начала быстро заполнять листки. На каждую странность или догадку приходилось по одному кусочку бумаги. Как только Гермиона заканчивала с одним, она тут же подвешивала его в воздухе и бралась за следующий. В итоге перед ней парило с десяток блокнотных листов с надписями наподобие «глаза», «план?», «сила», «море», «встреча».

— Ты знаешь, это немного наталкивает на мысль о русалках. Вот только никто из морских жителей не может ходить по поверхности постоянно. Временно — да, но явно не такой долгий период.

— Модифицированные русалки? — Малфой толкнул указательным пальцем бумажку, гласящую «море». Та перекувырнулась в воздухе и как будто обиженно шлепнула его по руке. Драко немедленно вспомнил дверную ручку в виде саламандры и раздраженно испепелил непокорный листок. Гермиона вздернула бровь, но молча заменила бумажку новой.

— Да, что-то вроде. Проблема в том, что я никогда о таком не слышала. Еще вопрос, зачем мы им нужны. Что-то во всем этом не складывается…

— К тому же, русалки иногда заманивают людей на дно, но только с одной целью — съесть. Если бы «Дельфы» были монстрами, им проще всего было бы напасть на нас сегодня. Зачем нужна еще одна встреча — не понимаю, — Драко машинально провернул волшебную палочку в руке.

— Ладно, давай попробуем что-то поискать, а завтра обсудим. Панси права — сидеть ночью не вариант.

C этими словами Гермиона отправилась на кухню за чаем. Когда она вернулась в гостиную, Малфой уже спал в кресле. Она пораженно замерла, боясь шевельнуться. Во сне лицо Драко было гораздо более умиротворенным, чем обычно. Сосредоточенная складочка между бровей разгладилась, привычная усмешка исчезла. Гермиона поймала себя на том, что разглядывает его. Она не могла назвать его красавчиком, но Малфой очевидным образом был привлекательным. Грейнджер в ужасе округлила глаза — о чем она думает?! Нужно разбудить его и отправить домой.

Она аккуратно поставила чашки с чаем на журнальный столик, переместила парящие записки подальше к стене и в нерешительности уставилась на Малфоя. Будить его было жалко. Вообще, было достаточно странно, что он так быстро отключился — он вовсе не выглядел изможденным. Гермиона пожала плечами. Видимо, внешность не отражала его настоящее состояние. Наконец, чертыхаясь про себя, она приняла решение. Сердито — но при этом стараясь не шуметь — она снова сходила к себе в спальню и принесла теплый клетчатый плед, которым и укрыла неожиданного постояльца. Малфой засопел и чуть-чуть повернулся в своем кресле. Гермиона не удержалась и невесомо провела рукой по светлой челке.

Осознав, что только что сделала, она моментально отпрыгнула от кресла подальше, устыдившись своих действий.

«Молодец, Грейнджер, так держать! Ты только что облапала беззащитного Драко Малфоя! Интересно, какой шампунь он использует, чтобы добиться такой мягкости? О Мерлин...»

Гермиона досадливо махнула рукой и отправилась спать. Конечно, она справится и выкинет эти легкомысленные вопросы из головы. Ей нужно подумать о недорусалках, в конце концов.

Кажется, конец недели обещал быть напряженным.

— Качает волна, вокруг тишина, гармония и поко-о-ой!

— Малфой, заглохни, они нас найдут! — злобно прошипела Гермиона, оглядываясь по сторонам.

Коридор был пуст, но, судя по отдаленным звукам лиры и ласковому голосу Камиллы, скоро он мог перестать быть пустым. Она затащила упирающегося Малфоя за огромную кадку с фикусом — золотую, как и все здесь — и с беспокойством взглянула на него.

— Ты как?

Он не ответил, лишь восторженно заулыбался, глядя куда-то вдаль. Гермиона содрогнулась. Мало того, что широченная улыбка на его губах выглядела немного пугающе, так еще и это ужасное выражение из разряда «бладжер, найди и поцелуй меня».

— О Мерлин, твои глаза… — ахнула Грейнджер, прижимая руки ко рту. Она не сразу заметила это, но темно-серые глаза Драко медленно становились голубыми. Ярко-голубыми. Мерлин бы побрал этих не пойми кого!

Она бросила на Малфоя последний взгляд и рванула вперед по коридору.

* * *

34 часа назад

Утром Гермиона проснулась от щекотки. Шаловливые солнечные лучики добрались до ее незащищенного запястья и заставили ее, фыркнув, проснуться. Она потянулась, медленно встала с кровати и поплелась на кухню. В дверях она столкнулась с бледной как мел Джинни, глаза которой, кажется, готовы были из огромных и круглых сделаться огромными и квадратными.

— Гермиона, там Малфой… Спит! В нашей гостиной, — театральным шепотом сообщила она.

— Да-да, мне не хватило духу его вчера разбудить, — зевнув, ответила Гермиона. Джинни тихонько пискнула и схватила её за плечи.

— Гермиона, — она сильно ее встряхнула, — ты понимаешь, — снова ощутимое потряхивание, — что у нас в гостиной, — еще одно, — спит Драко Малфой?!

Гермиона слегка побледнела.

— Мамочки, действительно. Он же меня засмеёт, индюк надутый. Надо его разбудить и выпроводить!

Грейнджер решительно направилась в гостиную, все еще слегка покачиваясь от атаки Джинни. Она вошла в комнату и остановилась перед креслом. Малфой спал.

«Мерлин бы его побрал! Неужели он не мог утром проснуться и незаметно уйти?! Ну почему мне надо с этим разбираться?!»

Гермиона напустила на себя независимый вид и аккуратно ткнула Драко в согнутый локоть. Он немного дернулся, но не проснулся. Джинни замаячила у нее за плечом.

— Слушай, а он и правда ничего. Ты только посмотри на ресницы!

Гермиона порозовела, вспомнив собственные мысли днем ранее, но все равно строго ответила:

— Невежливо рассматривать спящих людей.

— Ой, да ладно тебе. Драко Малфой как на ладони. Если бы я не работала на «Мозаику», обязательно бы сделала пару снимков и послала бы в «Пророк». Ты только представь заголовки: «Ссора голубков! Почему Гермиона Грейнджер оставила возлюбленного спать в гостиной?».

— Джинни!

Та лишь захихикала с новой силой. Гермиона снова вытянула палец и ткнула спящего красавца еще раз — на этот раз куда-то в район ребер.

— Какого черта?! Грейнджер?! Что я здесь?..

— Ты заснул вчера, я решила тебя не будить.

— Интересно, чем вы тут занимались, что ты так устал, — поддела Джинни и захихикала еще более гнусно, чем раньше.

Бледные щеки Малфоя порозовели. Кажется, он нечасто настолько терял контроль над ситуацией.

— Я уверен, вы что-то подсыпали мне в чай!

— Я даже не успела его до тебя донести, — Гермиона успокоилась и уже улыбалась. Видимо, Малфой был настолько смущен, что не подумал о том, чтобы дразнить ее.

— Да…

Они немного помолчали, переваривая услышанное и увиденное еще раз. Потом Драко резко поднялся с кресла и, неловко сложив плед на подлокотник, двинулся к дверям.

— В общем, я… да… эм, я думаю… спасибо?

Он зажмурился с таким видом, как будто сам себя хотел ударить, и аппарировал. Джинни посмотрела на Гермиону и с заговорщической улыбкой пихнула ту в плечо:

— Может, он и изменился. Думаю, твой клетчатый плед был решающим моментом.

Через пару часов после этого Гермиона, Панси, Драко, Джинни и Блейз сидели в квартире девочек и пытались придумать план. Парящих бумажек прибавилось, но никто не мог сказать, что это сильно помогло.

— Может, нам нужен кто-то, кто разбирается в магических существах?

— Они — не животные.

— Но тогда кто? Люди?

— Почему бы и нет. Я вообще не понимаю, почему вам не пойти на следующую встречу и не поговорить с ними снова. Они скоро уедут отсюда, и мы даже не вспомним о них, — Панси эмоционально всплеснула руками.

— Потому что с ними что-то не чисто — это раз и потому, что это может стать сенсацией почище простого интервью — это два, — Малфой провел рукой по волосам.

— И они могут быть опасны — это три, — добавила Гермиона.

— Хорошо. Тогда какой план?

— Без понятия. Мы здесь, чтобы придумать его.

— Потрясающе. Вопрос: что здесь делает Забини? — Джинни подняла бровь и уставилась на Блейза.

Тот дурашливо поднял руки и возопил:

— Незабвенная, неужели ты меня выгонишь?

— Почему бы и да.

— Но ты же не станешь так поступать? Что ты скажешь миссис Уизли, если я не приду на обед? Мы же договорились!

Джинни надулась, но замолчала. Панси, Драко и Гермиона весело переглянулись.

— Слушайте, может, позвать Гарри и Рона? Вдруг они на своих аврорских курсах проходили что-то подобное? Вдруг это или темные силы, или они действительно не люди?

— Грейнджер, я понимаю, что ты скучаешь по своим дружкам, но у них наверняка тренировка…

Драко не успел договорить фразу, потому что вмешалась Панси:

— А вот и нет! Грейнджер права, они могут что-то знать. Насколько я знаю, у них сегодня выходной.

И она, не тратя времени зря, аппарировала в неизвестном направлении.

— Интересно, откуда она знает их расписание? — задумчиво спросила Гермиона, не обращаясь ни к кому конкретно.

Драко двусмысленно хмыкнул, но ничего не сказал.

— Ладно, давайте попробуем что-нибудь придумать без них. Первый вопрос: какая у нас цель?

Гермиона нахмурила брови.

— Вывести их на чистую воду?

— Ну да. Узнать, что они скрывают.

— Отлично, и как мы это сделаем?

— Попросим их поговорить о море? Тогда, если их чары работают, как у сирен, мы точно это поймем.

— Ага, и сами попадете в ловушку, — Блейз покачал головой. — Не забывайте, что они могут быть опасны.

— Послушай, дружище, мы оба неплохо владеем палочками, так что не беспокойся, мы с ними справимся, — усмехаясь, заверил Малфой. — Для нас важнее раскрыть их и получить доказательства.

— Ну, с доказательствами все просто — микрофоны Панси нам помогут, — Гермиона пожала плечами.

— Да, но в «Мозаике» звук не напечатаешь, так что лучше бы это были колдографии.

— А вот тут проблема. Аппарат очень громоздкий, — Джинни замахала руками. — Так что придется без них.

— Малфой, а что, если колдографии не будут двигаться? Маггловские фотоаппараты гораздо компактнее.

— Неплохо. Может сработать. Только где бы нам такой раздобыть?

— Я попробую найти у родителей.

С этими словами Гермиона крутанулась на месте и аппарировала.

— Похоже, все разбегаются, — Блейз улыбался от уха до уха. — Осталось выгнать Малфоя, незабвенная, и мы останемся наедине.

Джинни демонстративно скривилась и ушла в комнату.

— Ты не перегибаешь? — одними губами спросил Драко, уже познакомившийся с острым слухом Уизли-младшей.

Блейз только весело фыркнул и помотал головой.

Прибыли Панси, Гарри и Рон. Драко критически оглядел странную компанию. Если Поттер выглядел более или менее расслабленным, то Уизли, кажется, был готов жевать свою рубашку от злости. Наверняка они с Панси в очередной раз поцапались, ну как же без этого. А у Мальчика-Который-Выживал-Больше-Раз-Чем-Положено-Нормальным-Людям уже, видимо, выработался иммунитет. Драко даже немного позавидовал такой толстокожести — Поттер явно вырос со школы.

— Так что вы хотели? — спросил тот, все так же спокойно проходя на кухню и доставая из холодильника яблоко. — И, кстати, где Гермиона и Джинни?

— Гермиона пошла за маггловской камерой, а Уизли дуется в своей комнате.

— Джинни обиделась? На что? — обеспокоенно спросил Гарри, любовно обтирая яблоко от воды.

— На существование Блейза, как обычно, — усмехнулся Драко, и Панси понимающе хихикнула. Рон нахмурился и переспросил, надвигаясь на Забини:

— Что ты сделал моей сестре?

— Ничего он мне не сделал, Рон, не переживай. Он просто родился на свет.

Драко тут же пожалел, что ни с кем не поспорил. Мерлин, она бывала иногда такой предсказуемой.

— Поттер, Уизли, мы хотели спросить у вас, как у будущих авроров, не знаете ли вы, что это может значить? — он ткнул палочкой в облако заметок, написанных Гермионой, и переправил его поближе к новоявленным экспертам. Почему-то Драко был уверен, что они ничем не смогут помочь.

— Море, сила… Я читал о чем-то подобном, но ума не приложу, где и когда, — Гарри запустил пальцы в волосы. — Рон, ты как думаешь?

— Да, все это кажется смутно знакомым.

— Значит, это было уже в школе авроров, а не в Хогвартсе. Думаю, нам следует покопаться в учебниках. Мы пришлем сову, если что-нибудь найдем.

И Гарри повернулся обратно к двери.

— Вы не собираетесь ждать Грейнджер? — удивленно спросила Панси. — Именно она предложила позвать вас.

— Тогда почему пришла к нам ты, а не она? — ядовито осведомился Рон.

— Потому что ваша подружка была занята важным разговором, и я, как благородный человек, решила пожертвовать собой. Так что цени эту жертву, болван! — выплюнула Панси ему в лицо.

— Тише, тише, друзья, — успокаивающим тоном произнес Гарри. — Панси, не хочешь помочь нам с поисками? Все равно здесь многовато народу. Я думаю, Гермиона не обидится, что мы ее не стали ждать.

— Ну, если тебе нужна моя помощь, — с улыбкой ответила Панси.

— Какого Мерлина! Ее слишком много в последнее время, ты не находишь? — раздраженно процедил Рон Уизли. Драко и Блейз недобро сощурились. Впрочем, как и Панси, и даже Джинни. Рыжеволосый аврор моментально почувствовал давление со всех сторон. Он без особой надежды повернулся к Гарри.

— Рон, ты же хочешь помочь Гермионе? Тогда лишняя пара рук нам точно не помешает.

Раздосадованно кивнув, тот первым исчез, махнув на прощанье.

— До скорого, — Гарри взял Панси за запястье и утянул в вихрь аппарации вместе с собой.

* * *

— Прекрасно, просто прекрасно; мы провели за обсуждениями весь день, но так ни к чему конкретному и не пришли, — Джинни чувствовала себя так, как будто разговаривает со стеной. Впрочем, это было не так уж далеко от истины.

Драко и Гермиона в изнеможении полулежали в креслах. Джинни предполагала, что они с Блейзом выглядят не лучше. Забини тупо пялился в потолок, растеряв все веселье.

— Я больше не могу, — простонал он. — Мы ходим вокруг да около, и все, что нам приходит в голову, это действовать по обстоятельствам.

— Вся надежда на Панси, Гарри и Рона, — пробубнила Гермиона, массируя виски.

— Только если они там не поубивали друг друга, — вяло откликнулся Малфой.

— В общем, так. Давайте сейчас ляжем спать, а завтра узнаем от них новости. Может, нам в голову придет хоть что-то стоящее, — Гермиона зевнула.

«Бездарный день, просто бездарный. Так-то мы готовимся к встрече с противником. Причем с противником, у которого план есть».

* * *

Рон был готов спалить все те горы учебников, под которыми он оказался погребен. Он прекрасно понимал, что хотя бы в этом вины Паркинсон нет, но один только ее вид пробуждал в нем сумасшедшее раздражение. Поэтому Рон был склонен считать, что даже в том, что перекапывание учебников пока ничего не дало, каким-то хитрым образом была виновата пронырливая слизеринка.

«Ну почему, почему Гарри не видит, какая она двуличная и подлая?!»

Двуличная и подлая Паркинсон отложила очередной учебник в сторону, расстроенно качая головой.

— Ничего.

— И у меня, — отозвался Гарри.

Рон только красноречиво швырнул бесполезный учебник в кучу просмотренного.

— Что ж, продолжим завтра.

* * *

— И как мы умудрились прийти на эту встречу неподготовленными? — без интереса спросила Гермиона.

— Как обычно, — пожал плечами Малфой. — Но что поделать — будем импровизировать.

— Не нравится мне все это. Сначала я думала, что твои подозрения беспочвенны, но мы столько раз уже все это обговаривали, что теперь я тоже считаю их опасными.

— Мне на удивление неприятно оказываться правым, — скривился Драко. Он открыл знакомые белые двери и пропустил Гермиону вперед.

— Здравствуйте, друзья, — воскликнул Киллиан.

На Гермиону нахлынуло жуткое ощущение дежавю. Слова были другие, но последовательность действий в точности совпадала.

Беседа в этот раз действительно потекла живее, а комната уже не так подавляла количеством золота. Гермиона вздохнула чуть свободнее. Может, все еще обойдется. Выждав подходящий момент, она невинно спросила:

— Расскажите нам об Эгейском море. Мы так восхищаемся вашим источником вдохновения!

Глаза Камиллы вспыхнули, и она с жаром ответила:

— Это самое прекрасное море на свете! Вода чистая, теплая, вокруг столько историй и легенд. Для нас это настоящее раздолье. Когда мы устаем или расстроены, мы приходим на побережье и отдыхаем. Море всегда помогает нам восстановить силы…

Пока ничего подозрительного не было. Да, музыканты говорили о своей родине со страстью, но это нельзя было назвать криминальным. Гермиона начала расслабляться. Как же хорошо ошибаться в своих подозрениях.

— А вы любите море? — Камилла с любопытством посмотрела сначала на Драко, а потом на Гермиону.

— Ну да, конечно, — соврала Гермиона. На самом деле к морю она относилась более чем спокойно, но после такого восторженного рассказа признаваться в этом было неловко. — Море… Я безумно люблю море. Там можно найти очень полезные водоросли.

Музыкантов, кажется, немного перекосило, но они ничего не сказали.

— Что насчет вас, мистер Малфой? — спросил гитарист.

— Обожаю море, — воскликнул Драко. — У моих родителей есть поместье на Лазурном берегу, мы часто там отдыхаем. Так вот, оно там просто потрясающее!

— Как здорово видеть от вас такие эмоции!

— Ребята, давайте сыграем нашу балладу, посвященную Эгейскому морю. Заодно и потренируемся перед завтрашним днем.

«Тревожный звоночек».

Музыканты на удивление быстро — пожалуй, даже слишком — достали инструменты. Камилла и Киллиан выступили вперед, оказавшись прямо перед Гермионой и Драко. Те настороженно переглянулись.

И полилась музыка.

Ответить на зов⁽¹⁾

Порывам ветров

И сбросить покров

Суеты.

Отправиться в путь, в надежде вернуть

Последние крохи мечты.

Гермиона почувствовала, как ветер странствий ласково треплет ее волосы и зовет за собой. Она вдруг представила, что было бы, если бы она действительно оставила всю эту мирскую суету и отправилась путешествовать. Вокруг солнце, ветер и море — бескрайнее, теплое и синее, словно ласковый котенок. Она могла бы жить на побережье и торговать оливковым маслом, часто выбираясь на морские прогулки.

Рассвет ты встречал,

От счастья кричал.

И тихо ворчал

Прибой.

Ты гладил волну, как лютни струну —

И волны позвали с собой.

А еще лучше, можно было бы жить на корабле. Свободная жизнь безо всяких ограничений и скучных книг.

Она что, только что назвала книги скучными?!

Гермиона подавила желание тряхнуть головой и быстро осмотрела комнату из-под опущенных ресниц. Малфой внимательно слушал, но она не могла сказать, мечтает ли он о том же, о чем и она минутой ранее, или же просто отдает дань искусству. Она ущипнула его за руку.

Ты знал — в этом мире надежность ветха,

Есть трещины в каждой броне.

И замки, построенные на века,

Способны гореть в огне

Камилла, кажется, полностью растворилась в музыке. Ее одухотворенное лицо было по-настоящему прекрасно, и Гермиона ощутила прилив уважения к ней как к артисту. К сожалению, ей некогда было об этом думать, нужно было выяснить, что с Малфоем. Она снова сдавила кожу на внутренней стороне его локтя. Никакой реакции.

Ее сердце пропустило удар, кровь зашумела в ушах. Неужели его каким-то образом заколдовали, а она даже не может ничего сделать?!

Запах соли и солнца становился сильнее. Гермионе больше не думала, что жизнь на побережье — лишь несбыточная мечта. Теперь казалось — только руку протяни, и сможешь ее исполнить.

На этот раз она не удержалась и тряхнула-таки головой, сбрасывая оцепенение. Музыка оборвалась.

— Вам не нравится, мисс Грейнджер? — обеспокоенно спросил Киллиан, приближаясь к ней. Гермиона вздрогнула и интенсивно замотала головой.

«Думай, Грейнджер! Малфой вне зоны доступа, тебя тоже явно пытаются околдовать. Нужно одновременно притворяться, что я тоже этому поддаюсь, но при этом сохранять холодную голову. Ну и доказательства, само собой, нужны».

— А вы не хотели бы спеть с нами? — мягко предложила Камилла. — Вот увидите, все ваши горести тут же умчатся вдаль.

— Почему бы и нет, — отмер Малфой. Гермиона прокляла всех его предков до одиннадцатого колена, прежде чем ласково проговорить:

— Дорогой, ты же знаешь, у нас с тобой не самые лучшие голоса.

Гермиона провела рукой по его челке и незаметно дернула за волосы. Она знала, что этот жест может быть очень болезненным. К сожалению, Малфой лишь дурашливо — или, лучше сказать, по-дурацки — улыбнулся и радостно сказал:

— Да ладно тебе, любимая, давай попробуем.

— Мистер Малфой, какая честь! — обрадовался музыкант с лирой.

Гермиона мрачно посмотрела на него и принялась просчитывать варианты. Очевидно, что если Малфой запоет, случится что-то нехорошее. Также очевидно, что ей одной против пятерых не выстоять. Значит, надо посидеть смирно еще немного, а потом срочно убираться оттуда.

Собрал кое-как тонкий плот из дерев,

Лозою потуже связал.

Прощаясь, на берег пустой посмотрел,

И волю стихии дал.

— Давайте же с нами! — Камилла весело сверкнула глазами.

— Да! — воодушевленно согласился Драко.

Гермиона поняла, что сейчас произойдет что-то ужасное. И оно произошло.

Грянула музыка, и голос Драко Малфоя присоединился к струящемуся пению солистов. И тут его окутала голубоватая дымка. Гермиона взвизгнула, схватила его за руку и потащила к дверям. Она слышала, как музыканты за ее спиной выкрикивают первые заклинания, но не остановилась.

Они бежали по коридору в неизвестном направлении. Вдруг за спиной раздался торжествующий голос Камиллы, который пропел:

И пела душа,

Свежим бризом дыша.

И нет ни гроша

За душой…

Гермиона фыркнула и ускорилась. Малфой, как мешок с картошкой, висел у нее на руке и совершенно не помогал двигаться. Как оказалось, это была еще не самая большая проблема, потому что через мгновение он запел:

Качает волна, вокруг тишина,

Гармония и покой.

Превосходно. Мало того, что его пение было, мягко говоря, не идеальным, так он еще и стал ходячими сигнальными чарами. Поэтому Гермиона с утроенной силой поволокла Драко вперед. Именно тогда она заметила, что его глаза меняют цвет, а сам он как будто замедляется.

В результате она запихала своего спутника за горшок с фикусом и обездвижила его, чтобы Камилла не вздумала его найти с помощью своей дьявольской песни и забрать.

Ей срочно нужен был план.

* * *

Гарри, Рон и Панси все еще копались в учебниках. Конечно, Малфой и Гермиона уже ушли на свою встречу, но надежду нельзя было терять до последнего.

— Я нашел! — Гарри триумфально помахал потрепанной книжкой.

— И что же там?

Все трое склонились над учебником.

— О Мерлин…

— Если это правда, им понадобится помощь.

— Бежим!

* * *

— Так, так, так. Мисс Грейнджер, неудивительно, что до вас так трудно достучаться, ведь вы не восхищаетесь морем, — голубые глаза Камиллы смотрели сочувствующе. — Но ничего, скоро мы это исправим. А где же ваш прелестный спутник?

Гермиона крепко сжимала свою палочку, прижимаясь спиной к стене.

— Киллиан, давай!

Снова раздалась чарующая мелодия баллады, Киллиан и Камилла начали петь. Вокруг них появилась уже знакомая Гермионе голубая дымка.

«Мне нельзя ее касаться. Мне нельзя ее касаться!» — билась в ее голове мысль.

Она резким движением вытащила из складок мантии камеру и щелкнула ею перед лицом певицы. Сверкнула вспышка, и Камилла зажмурилась и замолчала на мгновение. Этой секунды Гермионе хватило, чтобы поднырнуть под одну из ее раскинутых рук. Она щелкнула камерой еще несколько раз, заставляя своих преследователей закрыть глаза и потерять ее из виду.

Хорошая новость состояла в том, что сбежать ей удалось. Плохая — в том, что аппарировать она не могла, как и бросить Малфоя. Значит, нужно придумать способ, как противостоять чарам, а еще выяснить, что эти чары, собственно делают.

Гермиона помчалась вперед.

1) Использован текст прекрасной "Баллады о море" Артема Криницкого.

Вернуться к тексту

В коридорах повисла давящая тишина. Толстые мягкие ковры скрадывали звук шагов, поэтому у Гермионы получалось двигаться бесшумно. Она перебралась на другой этаж и теперь судорожно пыталась придумать некое подобие плана. Итак, что она знала?

Первое — недорусалки своим пением таки творили какую-то магию, которая была очень похожа на магию сирен. Тогда самый очевидный способ противодействия — это заткнуть уши.

Второе — если кто-то начинал петь вместе с ними, происходило что-то нехорошее. Вывод: петь было нельзя, впрочем, не то чтобы Гермионе этого хотелось.

Третье — то нехорошее, что происходило после пения, было совершенно непонятным. Внешние эффекты в виде идиотской счастливой улыбки и голубых глаз не давали никаких ответов. Правда, ей еще показалось, что Малфой как-то замедлился, поэтому было не исключено, что пение вводило в некое подобие транса.

Четвертое — как с этим всем бороться, она не знала.

Результаты ревизии оказались неутешительными. По крайней мере, ничего существенно нового к своим парящим бумажкам она бы добавить не смогла. Вздохнув, Гермиона нажала на кнопку фотоаппарата и посмотрела на последний снимок. И тут же ахнула, зажав себе рот рукой.

* * *

— Нам назначена встреча с членами группы «Дельфы»!

— Сожалею, мисс, но я ничем не могу вам помочь. Просили пустить лишь мистера Малфоя и мисс Грейнджер. Насчет вас не поступало никаких распоряжений, — служащий отеля фальшиво-сочувствующе улыбнулся.

Панси зашипела от злости.

— Послушайте меня очень внимательно! Это Гарри Поттер и Рон Уизли. У нас есть все основания полагать, что без нашего вмешательства может произойти что-то страшное. Поэтому скажите нам, на каком они этаже. Сейчас же!

Глаза клерка расширились, когда он послушно взглянул на ее спутников. Гарри закатил глаза и кивнул.

— Я действительно Гарри Поттер, а это Рон Уизли.

— Что ж, мы рады видеть вас в нашем отеле. Думаю, вам нужен двенадцатый этаж, — с благоговейной дрожью в голосе сказал служащий и посторонился, пропуская их к лифтам.

Панси первой двинулась вперед, не забыв раздраженно зыркнуть на бедного работника отеля.

— Скорее, — поторопила она своих спутников. — Мы должны успеть!

* * *

Вот уже несколько минут Гермиона совершенно бестолково стояла на месте и пораженно рассматривала фотографии. Вместо хорошенького личика Камиллы там было что-то прозрачно-синее. Если внимательно присмотреться, можно было заметить ее черты лица, но они были какими-то растянутыми и странными.

— Да кто они такие? — прошептала она сама себе.

— Это ламии, Грейнджер, — раздался позади голос. Гермиона подпрыгнула на месте, хватаясь за палочку. Увидев Панси, Рона и Гарри, она облегченно перевела дух.

— Вы меня напугали, — обвиняюще сказала Грейнджер.

— Неужели? А где твои восторги по поводу того, как вовремя мы появились? — съязвила Паркинсон, но тут же снова стала серьезной. — А где Драко?

— Он… — Гермиона вздрогнула. — С ним что-то случилось, и я его спрятала этажом выше. Его околдовали.

— О Мерлин. Глаза стали голубыми?

— Да.

Панси закрыла лицо руками.

— Это плохо, очень плохо.

— Так вы расскажете мне, кто такие эти ламии?

— Это древние морские демоны, которые питаются жизненными силами людей, их чувствами. Они заставляют их переживать как можно более сильные эмоции, например, своими песнями или любыми другими способами, а потом высасывают их. Когда человек поддается им, он слабеет и как бы становится их тенью. Поэтому и глаза меняют цвет.

— Вы знаете, как с ними бороться? — взволнованно спросила Гермиона. Положение дел было еще более скверным, чем она думала. Обеспокоенное лицо Панси только подтверждало ее выводы.

— Смутно, — честно ответил Гарри.

— То есть?

— В том учебнике говорилось, что ламии теряют силу, когда не ощущают вокруг себя никаких чувств. Но я ума не приложу, как можно вообще ничего не испытывать, — пояснил Рон.

— Прелестно, — расстроенно произнесла Гермиона. — А там было написано, каким именно образом они «ощущают чувства»?

— Через магию, — Гарри слегка нахмурился, вспоминая. — Любые чары, которые они используют, работают, как радар. То есть ламии посылают сигнал, который отражается от эмоций, а потом, возвращаясь назад, дает им нужную информацию. И тогда через образовавшийся канал они тянут чужие силы к себе.

— Гарри, я выросла среди магглов, я знаю, как работает радар, — нетерпеливо выпалила Гермиона. — Там было что-нибудь еще?

— Грейнджер, мы-то не выросли среди магглов, так что… — влезла, в свою очередь, Панси.

— Ты только что объединила меня с собой?! — возмущенно перебил ее Рон.

— Рон не сейчас, — стиснув зубы, проговорила Гермиона. — Нам нужен план. На этот раз мы просто обязаны его придумать.

* * *

Драко было хорошо. Он плыл по бескрайнему синему океану и счастливо улыбался. Наконец-то он мог расслабиться и ни о чем не волноваться. Мерлин, он в кои-то веки был счастлив.

Вдруг Драко почувствовал, как его бока что-то сжимает. Кажется, его хотели вытащить из воды и куда-то унести. Он должен этому помешать! Ему очень не хотелось возвращаться в то, предыдущее состояние — пожалуй, оно было слишком нервным. Сейчас было гораздо лучше. По крайней мере, до того момента, как его брякнули на пол. Даже ковер не смог смягчить грубое приземление.

Стойте, откуда посередине океана пол и тем более ковер? Правильно, неоткуда им здесь взяться.

Или?.. Ауч!

* * *

— Драко! — Гермиона снова ударила его по щеке, на этот раз уже сильнее. — Малфой, очнись!

Он застонал.

— Уйди, злая медуза, ты не имеешь надо мной власти.

Гермиона округлила глаза, а потом рассерженно выдохнула, не обращая внимания на смешки Панси, Гарри и даже Рона:

— Мое терпение кончилось.

Она выхватила палочку и, прежде чем кто-либо смог ее остановить, выпустила Малфою в лицо фонтан ледяной воды. Он закашлялся и открыл глаза, все еще небесно-голубые. Или, лучше сказать, голубые, как само море?

— Какого черта?!

— Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила Панси, высушивая его волосы и одежду палочкой.

— Паршиво, учитывая, что меня только что облили чудовищно холодной водой. Море гораздо теплее, — сердитые складки на лбу Малфоя мгновенно разгладились, а на лице застыло мечтательное выражение. Гермиона вздохнула.

— Видите? Я же говорила, что его околдовали.

— Никто и не сомневался, — заверила Панси, хотя ее разочарованное лицо говорило об обратном.

— Теоретически, прямо сейчас они высасывают из него энергию. Нужно что-нибудь сделать, — Рон неуверенно посмотрел на Малфоя. Тот широко улыбнулся ему в ответ, и рыжеволосого аврора передернуло.

— Да, Рон, именно поэтому мы пытались придумать план, — Гермиона хмыкнула. Кажется, поучительные интонации из ее голоса при общении с другом не исчезнут никогда.

— Я знаю, вот только наш план касался ламий, а не Малфоя.

Они вчетвером снова взглянули на Драко.

— Может быть, нам нужно сначала обезвредить их, и чары спадут сами? — предположила Гермиона.

— Да, это не самый плохой расклад. Только тогда мы зря его вообще достали из-за того фикуса, — Гарри ухмыльнулся.

— Он может стать приманкой, — вдруг сказал Рон с хищным блеском в глазах. Панси возмущенно охнула, а Гарри и Гермиона переглянулись.

— А это может сработать, — наконец медленно проговорил Поттер. — Начнем?

* * *

Они крадучись пробрались на поле боя — то есть поднялись на этаж выше. Гермиона и Рон осторожно подошли к ближайшему повороту и встали по бокам. Гарри, Панси и покачивающийся между ними Драко остались позади. Они практически упирались спинами в дальнюю стенку.

Гермиона повернулась и махнула рукой. Гарри кивнул и ткнул Малфоя палочкой под ребра.

— Пой, птичка.

Панси сдвинула брови и ласково прошептала Драко что-то на ушко. Тот расплылся в еще более радостной улыбке и затряс головой.

— Конечно, я покажу тебе мою песню, — его голос был слишком громким. — Слушай.

И пела душа,

Свежим бризом дыша.

И нет ни гроша

За душой.

Качает волна, вокруг тишина,

Гармония и покой.

Где-то вдалеке послышался шум. Через секунду раздался чарующий голос Камиллы под аккомпанемент лиры.

И даже когда небо тёмным ковром

Накрыло морскую гладь,

На молнии, смерчи, на ливни и гром

Тебе было наплевать.

Скоро к ней присоединился бархатный баритон Киллиана. Судя по звукам, они явно приближались к коридору, в котором находились друзья.

— Видимо, чем ближе, тем сильнее воздействие, — пробормотала Гермиона, чувствуя, как ее охватывает знакомая эйфория. Она снова махнула рукой, на этот раз уже не оборачиваясь, и заткнула себе уши с помощью заглушающих чар. Мир накрыла тишина.

На противоположной стене заколыхались тени, и Гермиона без промедления послала первое оглушающее заклинание. Она не знала, попала или нет, просто продолжая свой бой с силуэтами. Грейнджер пользовалась невербальной магией, как они все и договорились заранее, чтобы не выдать присутствие новых персонажей.

Из-за поворота высунулся лирист, Кайл, кажется. Он заблаговременно закрылся щитом, но Гермиона по опыту знала, что непробиваемых щитов не бывает. Поэтому она выпустила несколько мощных проклятий подряд и с удовольствием увидела, как третье по счету пробило-таки защиту и ударило музыканта в грудь. К сожалению, он не только не потерял сознание, но и не покачнулся.

«Почему?! Что не так?!»

Гермиона была растеряна — первый раз ее подводили сотни раз проверенные чары. Она предупреждающе взглянула на Рона, которого из-за поворота видно не было. Тот понял ее без слов и не высовывался.

Грейнджер снова посмотрела на музыканта и увидела, как шевелятся его губы. Что же делать? Внезапно она услышала запах моря и почувствовала лучи южного солнца на своей коже. Ей захотелось бросить палочку и насладиться приятными ощущениями, а еще найти их источник. Да, пожалуй, так ей и стоит сделать. Гермиона медленно опустила свое оружие и сделала шаг вперед.

Вдруг ее щиколотку пронзила острая боль. Она вскинула взгляд и встретилась глазами с встревоженным Роном.

«Мерлин бы их побрал! Значит, их абстрактная магия далеко не только в песнях. Но я не могу взять и лишить себя всех органов чувств… Погодите-ка… Органов чувств? Ну конечно! Чувства — это не только эмоции. Эмоциями и силой они питаются, но вот «ощущают чувства» как раз через физическое воздействие!»

И Гермиона, торжествующе улыбаясь, закрыла глаза и взмахнула палочкой, лишая себя обоняния. Она была уверена, что Рон поймет, что к чему, и поступит так же. А еще Гермиона искренне надеялась, что это поможет, а не просто сделает из нее самую беззащитную жертву всех времен и народов. Гермиона снова сделала пасс палочкой, посылая еще одно оглушающее заклинание.

Потом, вызывая в памяти образ коридора, в котором она находилась, она сделала пару шагов вперед и широким жестом выпустила целую вереницу магических сгустков.

Пожалуй, это были самые странные мгновения в ее жизни. Она ничего не слышала, не видела и не чувствовала. Оставалось только осязание, которое ничем не помогало, но и не мешало. Так, в кромешной темноте и пустоте, Гермиона воевала с невидимым противником. Она не знала, прошло ли несколько минут или час, побеждены ли морские демоны или нет.

Вдруг Грейнджер почувствовала сильный толчок в грудь.

«Не получилось», — разочарованно подумала она, прежде чем сознание покинуло ее.

* * *

— Грейнджер! Грейнджер, вставай, — зазвенел у нее в ушах знакомый голос.

Она никак не отреагировала. Похоже, хозяин голоса был только рад такому повороту событий, потому что он довольно заключил:

— Ну что ж, ты сама напросилась.

Гермиону накрыло чем-то очень холодным и очень мокрым. Она взвизгнула, распахнула глаза и сердито уставилась на… Малфоя. Совершенно обычного Драко Малфоя с чертенятами, пляшущими в серых глазах. Ее волной накрыло облегчение. Значит, как минимум с него спали чары.

Они сидели на до боли знакомом толстом ковре. Вокруг никого не было, и Гермиона задалась вопросом, чем же кончилась ее битва с закрытыми глазами.

— Что произошло? — хрипло спросила она, одновременно пытаясь найти палочку, чтобы высушиться. Палочки не было. Гермиона требовательно посмотрела на Малфоя и нахмурилась. Тот еще мгновение полюбовался ее мокрым и злым лицом, а потом лениво взмахнул своей палочкой, насылая на нее согревающее заклинание и высушивая одежду и волосы.

— Ты, как и полагается умнейшей ведьме столетия, победила древних морских демонов, которые почему-то называются ламами.

Гермиона фыркнула.

— Ламии, Малфой, это ламии, не будь смешным.

— Ты не поверишь, но как правило предполагается, что шутки — это что-то смешное.

— Тогда в следующий раз предупреди меня, когда начнешь шутить, — съязвила она. Малфой выглядел оскорбленным, но он тут же сбросил это нехарактерное для него выражение и снова вернулся к привычному ироничному тону.

— В общем, если вкратце, ты правильно догадалась, что демоны ориентируются именно на чувства других людей. Можно сказать, что без них эти ламы слепы. Они видят мир как бы через окружающих. Поэтому, когда ты лишила себя почти всех органов чувств, они даже двигаться не смогли. Понятно, что ты быстро их всех вырубила, даже не глядя. Уизли, Поттер и Панси повторили за тобой, а меня снова отключили, потому что я оставался единственным источником информации. Ну, а потом кто-то из них попал в тебя оглушающим заклинанием.

Гермиона изумленно смотрела на него. Драко даже ничего не сказал по поводу того, что ее вывели из строя свои. Да что с ним такое? Она посмотрела на его нахмуренные брови, напряженные плечи, потом заглянула ему в глаза и спросила:

— Ты что, расстроился?

— Нет, — быстро ответил он. Слишком быстро. Драко понял, что она его поймала, и вздохнул. — Не люблю быть обузой.

— Ты не был…

— Грейнджер, — предостерегающе прервал он. — Нет никакой нужды обманывать меня и утешать. Просто признай, что я действительно всем мешал.

— Никогда не замечала за тобой дурной привычки винить во всем себя, — Гермиона шмыгнула носом и обняла себя за плечи. — И я не собираюсь тебя ни в чем убеждать; ты должен сам понять, что ничего ужасного не случилось, а все благодаря нашей совместной работе.

Драко лишь покачал головой и повернулся к ней спиной. Гермиона вздохнула. Ну конечно, из подонка, которого не заботит ничего на свете, он стал чувствительной ромашкой, которая во всем винит себя. Чудесная трансформация. Вдруг ей на плечи упало что-то теплое.

Она удивленно подняла голову и поняла, что Малфой уходит от нее, а его пиджак укрывает ее плечи.

— Можешь считать, я тебя услышал, — обронил он. — А теперь пойдем, надо разобраться с ламами.

Гермиона облегченно вздохнула. Если он был способен на дурацкие шутки, то это значило, что Малфой не совсем опустился в пучину отчаяния. Она поднялась на ноги и последовала за ним.

Оказалось, что музыкантов доставили в их собственный номер. Они пока еще были без сознания, чему Гермиона была очень рада. Чем более пассивными эти создания были, тем спокойнее она себя чувствовала.

Панси хлопотала вокруг, сооружая из изысканного дивана что-то вроде широкой кушетки, чтобы уместить всех пленников на ней. Гарри рылся в складках своей мантии, а Рон безучастно наблюдал за ним, разместившись в ближайшем кресле.

— Не могу поверить, что вы оставили его будить меня, — с укором сказала Гермиона друзьям, переступая через порог.

— Все в порядке? — нахмурился Гарри.

— Да, но он облил меня!

— Как и ты его, — напомнила Панси со смешком. — Ах, вы идеально друг другу подходите.

— То есть вы дали ему отомстить специально?! — мигом ощетинилась Гермиона. — Это просто ужасно!

— Мы не подумали об этом, — извиняющимся тоном начал Гарри.

— Зато я подумала, — весело перебила его Панси, заслуживая яростный взгляд Грейнджер. — Ну что, давайте их будить? — быстро перевела она тему.

— Постой, — Гарри, наконец, выудил из кармана что-то, напоминающее наручники. Он защелкнул на каждом члене группы по паре. — Они блокируют любую магию. Полезно иметь с собой универсальный набор аврора.

— Хоть в чем-то Хейдибер оказался прав, — хмыкнул Рон. — Ну надо же, старый параноик не так плох.

Панси открыла рот, чтобы что-то сказать — Гермиона сильно подозревала, что Рону ее ремарка бы вряд ли понравилась — но тут Гарри привел ламий в себя.

Гермиона молниеносно выхватила свою палочку, которую ей заблаговременно вернул Малфой, и наложила на демонов Силенцио.

— И как мы теперь от них что-либо узнаем? — скептически поинтересовался Драко.

— А ты хочешь еще немного попеть?! — отрезала Гермиона. — Пусть пишут, если им есть что сказать.

Она поймала взгляд той, что называла себя Камиллой, и вопросительно подняла брови.

— Хотите что-то написать?

Та кивнула. Панси приманила перо, пергамент и чернила из соседней комнаты, которая, видимо, была чем-то вроде кабинета.

Пока певица старательно выводила что-то на выданном ей листе, Гермиона огляделась. Как ни странно, обилие золота больше не напрягало ее. Более того, номер даже стал казаться ей изысканным и вполне гармоничным. Немного поразмышляв на эту тему, Грейнджер высказала свою мысль:

— Та давящая атмосфера… Это вы ее создали?

Киллиан кивнул, блеснув синими глазами. Он заглянул Камилле через плечо и снова кивнул. Наконец она протянула пергамент Панси. Та быстро пробежала его глазами и, фыркнув, отлевитировала его остальным.

Гермиона протянула руку и увидела перед собой ровные рукописные строчки:

Мы сожалеем, что так вышло. На самом деле, мы лишь хотели, чтобы вы почувствовали нашу связь с морем. Будем благодарны, если вы забудете обо всем, что случилось.

Драко недоверчиво фыркнул, практически в точности повторяя движение Панси.

— Вы серьезно предполагаете, что мы просто замнем это? Потому что вы хотели, чтобы мы почувствовали связь с морем? О да, мы почувствовали.

Рон и Гарри ничего не сказали, но согласно кивнули.

На этот раз пергамент попросил гитарист.

«Чего вы хотите?» — прочитала Гермиона.

— Мы хотим рассказать людям правду! — выпалила она, не дожидаясь реакции остальных.

Гитарист размашисто начал что-то дописывать. Потом подключился барабанщик, и скоро пергамент снова оказался у друзей в руках.

Мы знаем людей очень давно. У всех вас есть какое-то слабое место, какие-то желания. Мы достаточно сильны, чтобы выполнить ваши, если вы нас отпустите.

Гермиона возмущенно выдохнула. Кажется, ламии действительно считали, что взятки будет достаточно.

— Вы будете вредить и дальше, так что мы не можем принять ваше предложение. Сожалеем, — произнес Гарри, тщательно подбирая слова.

— Мы определенно не сожалеем, Поттер, — вмешался Драко. Он, как основной пострадавший, был, кажется, так же раздражен, как и Гермиона. — Эти морские ламы чуть не выпили меня полностью и при этом заставили меня петь, а ты сожалеешь?!

Вы не сможете нас удержать — тут же прибыл лаконичный ответ.

Грейнджер ухмыльнулась.

— Сейчас же можем.

Камилла, мягко улыбаясь, черкнула что-то на листочке.

Но на нас не всегда будут эти наручники и Силенцио. Поверьте, мы выпутывались из таких ситуаций тысячу раз. Никакие суды или тюрьмы нам не помеха. То, что вышло из моря, должно к нему и вернуться.

— Отлично, — задумчиво протянула Гермиона, признавая, что в ее рассуждениях был смысл. — И что нам тогда делать?

Драко нахмурился.

— Мы же не собираемся на самом деле их отпускать? Они могли нас убить, — напомнил он.

Никто не собирался вас убивать. Мы бы просто взяли большую часть вашей силы, вот и все.

— Действительно, всего лишь! — иронично воскликнул Рон. — Подумаешь, какая малость.

Кажется, рассуждения зашли в тупик. В комнате повисла давящая тишина. В голове у Гермионы напряженно крутились шестеренки. Ей было просто необходимо добраться до какой-нибудь литературы. Она как можно тише прошептала Драко на ухо:

— Я хочу пойти в редакцию и посмотреть в архиве. Вдруг там найдется приемлемое решение.

Малфой кивнул, и Гермиона, не теряя времени и не обращая на удивленные взгляды, вышла из номера. Она тут же крутанулась на месте и попала в свой кабинет в редакции «Мозаики». Привычными движениями написав запрос на стене, Грейнджер принялась ждать. Слава Мерлину, архив работал в любое время суток — иногда статьи требовали срочного доступа к информации.

Вскоре к ее столу подлетела тонкая стопка бумаг — материала оказалось не так много. Гермиона быстро пролистала ее. На первых страницах была справочная информация. Ничего важного там не нашлось.

— Как вызвать ламий, где живут ламии, — бормотала она по мере прочтения. Казалось, ничего интересного не будет. — О, как обезвредить ламий, нашла!

Гермиона радостно улыбнулась и погрузилась в чтение нужного абзаца. Через некоторое время она просияла:

— Ну конечно!

* * *

— Мы вернем вас в море! И вы не будете подниматься на поверхность! — со счастливым видом провозгласила Гермиона. Она знала, что архив поможет!

Камилла слегка побледнела и коротко написала:

Не выйдет.

— А я уверена, что выйдет, — триумфально сказала Гермиона и жестом фокусника вытащила из складок мантии нужную бумагу. Малфой, Гарри, Рон и Панси заглянули ей через плечо.

— Гермиона, ты молодец! — первым отреагировал Гарри.

— Да, вполне неплохо, — согласился Малфой.

— Обычно люди говорят мне — божественно. Ну ничего, в следующий раз ты исправишься, — повторила она его фразу, которую он сказал после их первого совместного ужина. Именно с него все так закрутилось. Мерлин, как же давно это было.

Наконец Гермиона подошла к пленникам и показала им листок.

Ламии наполовину змеи. Они умеют менять хвост на человеческие ноги, но их натура по-прежнему остается змеиной. Как ни странно, эти грозные демоны подчиняются приказам змееустов.

Глаза Камиллы расширились.

Но змееустов давно нет среди людей.

— Ну, вообще-то, вам несказанно повезло, — смущенно сообщил Гарри, потирая шею.

Музыканты переглянулись и неверяще уставились на него.

— Пр-р-риве-е-е-т, — прошипел он в ответ.

В их глазах отразилась паника, но она быстро уступила место покорности, едва они услышали приказ.

— Возваращайтес-с-сь в мор-р-е и больш-ш-ше никогда не вых-х-ходите из него.

Ламии покорно кивнули.

— Я запрещ-щ-щаю вам вредить людям. Яс-с-сно?

Снова кивки. Гарри подошел к пленникам и снял наручники, а потом и заклинание.

— Ис-с-счезните с глаз моих, — прошипел он напоследок.

— Гарри, стой, попроси их принять истинный вид, — вдруг вспомнила Гермиона.

Тот понимающе качнул головой и передал ее просьбу. Перед ними через мгновение появились пять ярко-синих существ с толстыми змеиными хвостами вместо ног. Они выглядели действительно как русалки, только вот могли стоять на хвостах на манер кобр. Гермиона удовлетворенно кивнула, сделала несколько снимков своим фотоаппаратом.

Гарри прошипел что-то напоследок, и ламии растворились в воздухе, оставляя после себя лишь свежий морской бриз.

Гермиона, Драко, Гарри, Панси и Рон переглянулись и выдохнули.

— Хорошая работа! — произнес Драко, скосив глаза на Поттера. Тот усмехнулся и мотнул головой:

— Просто повезло.

Они пошли к выходу, обсуждая произошедшее. Панси воодушевленно потирала руки, в предвкушении потрясающего разоблачения в следующем выпуске «Мозаики». Вдруг она остановилась посреди коридора и печально спросила:

— То есть концерта не будет?

В ее голосе было столько разочарования, что все рассмеялись. Напряжение, сковывавшее их до сих пор, наконец исчезло.

— Меня зовут Валентин Брайс, и я помогу вам выглядеть нормально, — мужчина изящного телосложения грациозно поклонился. Его серебристый костюм сиял в свете свечей, темные волосы были идеально уложены, а вежливая улыбка не покидала его лицо. Драко и Гермиона переглянулись, а потом разом посмотрели на Панси. Та опиралась спиной на каминную полку и выглядела донельзя довольной.

Апрель начался с громадного скандала вокруг внезапно отмененного концерта «Дельфов» и демонического происхождения членов группы. Панси по-настоящему упивалась всеобщим ажиотажем. Тогда, после того, как они вернулись из отеля, она сразу села за написание статьи. Уже на следующий день первую полосу «Мозаики» украшал огромный заголовок «МУЗЫКАНТЫ ИЛИ ДЕМОНЫ?» с красноречивой фотографией под ним. Конечно же, тот выпуск у них буквально с руками оторвали в первые часы продажи.

Эта статья вызвала такой сильный резонанс, что в редакцию даже заявились представители министерства. Они были уверены, что весь материал — плод воображения Панси, на что та лишь высокомерно фыркнула и любезно предложила обратиться к Гарри Поттеру за подтверждением. Министерские работники слегка скукожились и поспешили ретироваться.

Все эти громкие события твердо закрепили настроение Панси в положительной части спектра. К сожалению, она не принадлежала к тем людям, которые останавливались на достигнутом. Поэтому мисс Паркинсон обратилась к королю имиджа и этикета, чтобы довести до ума свой самый важный «проект».

— Драко Малфой.

— Гермиона Грейнджер.

— Это я и без вас знаю. Ну что ж, давайте посмотрим, на что вы способны.

Валентин слегка поморщился, потом достал палочку, плавно взмахнул ею, и зазвучала легкая приятная мелодия.

Драко, нахмурившись, бросил на Панси еще один взгляд, но та лишь коварно усмехнулась в ответ. Он вздохнул и протянул Гермионе руку, которую та легко приняла. Они вышли на середину огромного зала и встали в исходное положение.

Так как Валентин молчал, Малфой и Грейнджер неспешно начали двигаться. Гермиона очень боялась споткнуться — старая школьная привычка шептала ей, что она должна станцевать идеально. Драко, кажется, представлял, о чем она думает, потому что на его губах играла широкая ухмылка.

Пара сделала несколько кругов, когда Валентин легко хлопнул в ладоши, и музыка смолкла.

— Вы безнадежны.

Гермиона почувствовала, как к щекам приливает кровь. Но она же все сделала правильно!

— Я говорю не о технике, — отрезал Брайс, поймав ее изумленный взгляд. — Вы не думаете друг о друге, когда танцуете. Да, вы, может быть, друзья или партнеры, но вы не влюбленные — даже слепой это увидит.

— И как, интересно, мы должны показать что-то подобное? — Драко поднял бровь. — Я что же, должен ее непрерывно целовать, чтобы все поверили?

Валентин снова раздраженно поморщился и предложил руку Панси. Та хихикнула, сделала реверанс, а потом они вместе подошли к Драко и Гермионе.

— Смотрите, деревянные мои.

По комнате снова поплыли мелодичные звуки. Панси и Валентин закружились музыке в такт. Гермиона невольно ахнула — они выглядели такими счастливыми. То, как Валентин смотрел на нее, то, как Панси улыбалась в ответ, то, как он поправил ее прическу — все это сразу же наводило на мысль о влюбленной паре.

Они перестали танцевать, снова становясь друг для друга мистером Брайсом и мисс Паркинсон.

— Ясно?

Гермиона невольно позавидовала тому, как они двигались и как смотрелись. Хотя лучше бы она так не думала, потому что следующие два часа оказались пыткой.

Мало того, что Валентин придирался к каждому их движению, мало того, что он назвал их танец «нелепым и совершенно неправдоподобным», так он еще и дал им домашнее задание. Драко и Гермиона через два дня должны были принести ему десять колдографий, достойных первой полосы.

Когда с первой частью было покончено, Грейнджер выдохнула. Она уже направилась было к выходу, когда услышала, как Валентин — черт бы его побрал! — лениво протянул:

— Мисс Грейнджер, если вы думаете, что, чтобы ваши отношения выглядели натурально, достаточно лишь хорошо смотреться, вы ошибаетесь, — он цокнул языком. Гермиона не оборачивалась, но могла с уверенностью сказать, что Стервозный Сноб выразительно поднял свои ухоженные брови, как бы показывая глубину разочарования.

— И что вы хотите, чтобы мы сделали? — поинтересовался Драко. Он выглядел лучше, чем Гермиона, видимо, потому что привык к подобным урокам этикета. К сожалению, в демонстрации привязанности на людях он тоже был не силен.

— Ну, вы же партнеры, поэтому вы должны доверять друг другу, — Валентин поправил и так идеально сидящий на нем костюм, а потом продолжил: — Для этого нужна полная искренность. Сейчас вы сделаете одно интересное упражнение для укрепления своей связи.

Он в который раз махнул палочкой, и на каминной полке появился поднос с двумя чашками чая, куском пергамента, перьями и чернилами.

— Моя любимая игра в вопросы. Поверьте, после нее вы не останетесь такими равнодушными, — Валентин доброжелательно улыбнулся.

Гермиона поежилась. Не то чтобы она постоянно врала Малфою или что-то такое, но «игры в вопросы» никогда не внушали ей доверия. Судя по лицу Драко, он тоже не горел желанием раскрываться перед ней.

— Мистер Брайс, я не думаю, что это необходимо, — попытался возразить он.

— Я вас не совсем понял, мистер Малфой. Вы не хотите работать на результат? Что ж, я был о вас лучшего мнения.

— Я хочу работать на результат, — стиснув зубы, ответил Драко. — Просто я не вижу смысла в глупой детской игре.

— К тому же, я думаю, нам уже пора, — поддержала Гермиона.

— Валентин, не дадите нам минутку? — прервала их нахмурившаяся Панси. Тот кивнул ей и летящей походкой покинул комнату.

— Вы что делаете, придурки?! — прошипела элегантная мисс Паркинсон, зло сверкая глазами. — Вы хоть знаете, чего мне стоило уговорить его с вами заниматься?! Валентин абсолютно прав — вы не тянете на влюбленных. Да, моих статей и пары колдографий вполне хватало, но что вы будете делать на каких-нибудь публичных мероприятиях? Скитер унижена и раздавлена, поэтому она будет на седьмом небе от счастья, если увидит хоть малейший прокол. Так что делайте, что вам велено, если вы все еще в игре! Ясно?

Драко и Гермиона потрясенно кивнули. Конечно, они и раньше были свидетелями подобных сцен с участием Панси, но это был первый раз, когда ее тирада была настолько яростной. Даже Драко, который знал ее целую вечность, в глубине души был немного напуган. Показывать это Малфой, естественно, не собирался.

— Ладно, мы можем попробовать, — нехотя протянул он. Гермиона так же неохотно кивнула.

Панси удовлетворенно усмехнулась и позвала Валентина обратно, чтобы сообщить ему радостную новость о том, что их подопечные все же изъявили желание работать над собой. Тот выразил свое восхищение лишь лаконичным «Возможно, вы все же не настолько безнадежны».

Драко и Гермиона синхронно нахмурились и открыли рты, чтобы возразить, но Валентин быстро вытолкал их за дверь вместе с пресловутым подносом.

— Такие вещи лучше делать наедине, — сообщил он и, двусмысленно усмехаясь, показал на дверь напротив.

Кстати говоря, находились они в некоем подобии танцевальной студии. Панси, ничего им не сказав, насильно аппарировала их в тот огромный зал прямо из редакции и представила Валентину.

Малфой первым двинулся в указанном направлении и, приоткрыв дверь, обернулся к Гермионе.

— Ты идешь?

— Да, — хмуро буркнула она. Скверные предчувствия так и бурлили в ее голове. Гермиона не видела абсолютно никаких плюсов в предстоящем упражнении, зато сходу могла назвать как минимум двенадцать минусов.

Они оказались в маленькой светлой комнатке, окно которой выходило на большой парк. Гермиона присела за столик у окна и выжидательно взглянула на Малфоя. Тот уселся напротив и поставил поднос с принадлежностями между ними.

— Трусишь? — в его глазах плясали озорные огоньки.

— Ни за что!

— Тогда я начну? — коварно предложил Драко.

Глаза Гермионы широко распахнулись, когда до нее дошел смысл его слов. Нет, первой отвечать на его непонятные вопросы ей совершенно не хотелось.

— А я думала, что ты джентльмен. Дамы вперед, разве нет? — выкрутилась она.

Малфой фыркнул и махнул рукой. Гермиона предположила, что это было согласие.

— Смотри, мы можем непосредственно выпить чай с сывороткой правды, а можем использовать волшебный пергамент. По-моему, с сывороткой удобнее, но мне в общем-то все равно, — Драко вопросительно посмотрел на нее.

Гермиону просто убивало его спокойствие. Как он мог думать об удобствах, когда они были на грани того, чтобы открыть друг другу доступ к самому сокровенному? Она нервно поерзала на стуле и, наконец, проговорила:

— Сыворотка так сыворотка.

Драко удовлетворенно кивнул и сунул пергамент в карман. Поймав ее удивленный взгляд, он пояснил:

— Это полезная штука. Мало ли, когда еще пригодится.

Гермиона хмыкнула и прищурилась. Конечно, здорово, что она отвоевала себе право спрашивать первой, но вот о чем спрашивать, она не знала.

Они одновременно протянули руки к чашкам и отпили напиток. На языке остался неприятный горьковатый привкус, и Гермиона поморщилась.

— Ну что, любовь моя, начинай, — подбодрил ее Малфой.

— Ты готов? — на всякий случай спросила она.

— Я готов, но теперь уже моя очередь. Ты свой первый вопрос использовала, — широко ухмыляясь, произнес Драко.

— Так не честно! Это был ненастоящий вопрос! — возмущенно воскликнула Гермиона.

— Грейнджер, следуй правилам. Один ход — один вопрос. Ты же не хочешь нарушать правила?

— Ты, маленький подлец! Ты же знаешь, что я права.

— Знаю, но в данной ситуации грех не воспользоваться положением.

Гермиона сердито прикусила губу и раздраженно буркнула, признавая поражение:

— Ладно, я внимательно тебя слушаю.

— Итак, мой вопрос. Кто был твоей первой любовью?

Гермиона закашлялась. Нет, она, конечно, ожидала, что он выберет что-нибудь очень неудобное, но не настолько же.

— Что ты понимаешь под «первой любовью»? Первый раз, когда я испытывала к кому-либо симпатию? Или настоящая влюбленность? Или некая истинная любовь, чистая и светлая, как слезы младенца?

Драко весело фыркнул.

— Ну и представления у тебя об истинной любви. Грейнджер, ты слишком много думаешь, а еще тянешь время. Отвечай то, что первым приходит в голову.

— Хорошо, моей первой симпатией был Невилл.

— Ты была влюблена в Лонгботтома?

— На первом курсе он мне нравился, это правда, — Гермиона знала, что покраснела, но изо всех сил старалась не обращать на это внимания.

— Но он же был безвольным тюфяком, — недоверчиво пробормотал Драко. — Как ты умудрилась?

— Невилл всегда хорошо ко мне относился, — с достоинством ответила Гермиона. — Он меня не дразнил, не обзывал и не избегал.

Малфой скривился, уловив ее намек.

— Ладно, ответ засчитан. Теперь ты. Если хочешь, еще раз спроси, готов ли я, — если бы ухмылка могла выйти за пределы его лица, она бы заполнила всю комнату. Гермиона высокомерно вздернула нос к потолку, и вдруг ее осенило.

Когда она наблюдала за игрой в плюй-камни в общей гостиной, она часто замечала, что люди склонны делать выпад в те части поля противника, в которых что-то прятали со своей стороны. Поэтому, интуитивно следуя аналогичной тактике, Гермиона задала вопрос:

— А кто был твоей первой любовью?

Если бы она не работала с Малфоем последние три месяца, она бы не заметила, как он побледнел.

«Очень интересно».

«Вот черт! Думай, Драко, думай!»

— Свое придумать не получилось? — саркастически спросил он.

— Это твой следующий ход? — задала Гермиона встречный вопрос, чувствуя, что смогла нащупать его слабое место.

Малфой прикрыл глаза и выпалил на одном дыхании:

— Вобщемэтобылаты.

— Что, прости? — Гермиона тряхнула головой. Ей только что показалось, что она услышала нечто невероятное. Но такого просто не могло быть, наверняка он сказал что-то другое.

— Это была ты, Грейнджер, — все еще не глядя на нее, признался Малфой. Теперь на его скулах горели розовые пятна.

Тук-тук-тук — стучало ее сердце. Нет, не может быть. Это просто невозможно. Он наверняка придумывает… Ах да, сыворотка правды. Осознание обрушилось на голову Гермионы со страшной силой.

Драко Малфой был в нее влюблен.

Драко Малфой был в нее влюблен.

Драко Малфой был в нее влюблен.

Против ее воли щеки снова вспыхнули румянцем. И почему ее это так волнует? В конце концов, что было, то прошло. Она не должна придавать этому такое большое значение. Наверняка ему стыдно за то, что он когда-то к ней испытывал. Почему-то от этой мысли стало как-то тоскливо. Как будто Гермиона потеряла что-то очень хорошее и светлое.

Она внимательно посмотрела на человека напротив. Ему очевидным образом было

некомфортно, его пальцы нервно постукивали по столешнице, а глаза изучали кружевную скатерть. Но он не выглядел пристыженным, скорее, просто сильно смущенным.

Смущенный Драко Малфой, ну надо же.

— Ты это… серьезно? — сорвался с ее губ, наверное, самый дурацкий вопрос из всех возможных. Ну конечно, он решил пошутить, а сыворотка правды ему это позволила. Но Гермиона просто не знала, что сказать. Ведь правда, не каждый день узнаешь, что старый школьный враг, оказывается, был в тебя влюблен. — Но почему же ты тогда?..

— Так себя вел? Подумай головой, да меня бы линчевали за хорошее к тебе отношение. К тому же, меня одновременно и раздражало, и привлекало, что ты была лучшей во всем.

Повисла долгая пауза. Драко неловко подвинулся на своем стуле и попросил:

— Мы не могли бы идти дальше?

Не будь Гермиона в такой прострации, она бы наверняка отомстила и сказала бы, что засчитывает этот вопрос за ход. Но так как она на какое-то время превратилась на бессловесное и безучастное существо, делать этого она не стала. Драко щелкнул пальцами перед ее носом.

— Грейнджер? Ты здесь? Я знаю, тебе, наверное, неприятно…

Гермиона не отреагировала, глубоко уйдя в себя.

* * *

Вот она идет по коридору Хогвартса. Ей одиннадцать, и в Школе Чародейства и Волшебства она пробыла всего неделю. Вдруг из-за поворота выходит светловолосый мальчик в серебристо-зеленом галстуке.

— Послушай, ты не знаешь, как пройти к классу трансфигурации? — вежливо спрашивает она. Конечно, слизеринцы вели себя недружелюбно, но на такой простой вопрос даже они должны ответить, если что-то знают.

Мальчик слегка розовеет, взгляд его серебристых глаз мимоходом скользит по ее красно-золотому галстуку. Он минуту раздумывает, отвечать ли на вопрос девочки, если она с Гриффиндора. Наконец маленький Драко оглядывается по сторонам и коротко бросает:

— Прямо, а потом все время налево. На всех нужных поворотах внизу нацарапаны маленькие кошки.

— Кошки?! — Гермиона удивленно смеется. Драко неуверенно улыбается в ответ и идет дальше. Тогда она быстро забывает об этом разговоре, а потом сталкивается с Малфоем уже в его приставуче-оскорбительной ипостаси.

* * *

Гермиона бежит по переходу в восточное крыло замка. Она ужасно опаздывает, а все из-за того, что Рон потерял свою дурацкую крысу. Пришлось потратить целый оборот маховика времени, чтобы посмотреть, куда она делась. К ее разочарованию, поиски ничего не дали, а сейчас она еще и опаздывает из-за этого. Поборов искушение вернуться еще на десять минут раньше и спокойно прийти в класс, Гермиона со всех ног мчится по коридору. Она привычно ищет на поворотах маленькие нацарапанные кошачьи мордочки. Конечно, Гермиона уже отлично ориентируется, но все же повороты иногда таинственным образом приводят ее не туда, поэтому она предпочитает полагаться на старые проверенные методы.

Вдруг из соседнего коридора вылетает Малфой. Гермиона недовольно морщится, а он, как ни странно, делает вид, что не заметил ее. Они вместе, но по отдельности, спешат в нужный класс. Гермиона замечает, что на поворотах он так же, как и она, опускает голову вниз, как будто в поисках…чего? Может быть, кошачьих меток? Да нет, он не может об этом знать.

Гермиона встряхивает головой. Она вдруг думает о том, что тот мальчик, который рассказал ей об этом секрете, был подозрительно похож на Малфоя. И как ей это раньше не пришло в голову?! Она чуть ли не рычит от внезапно накатившей злости. Ну почему ее любимая тайна имеет отношение к Малфою?!

Тот неожиданно оглядывается на ходу и, усмехнувшись, говорит:

— Мяу!

* * *

По лицу Гермионы катятся слезы. Она почти вслепую идет по замку, не в состоянии понять, куда, собственно, ее ведут извилистые коридоры. Дурацкий бал! Дурацкий Рон! Дурацкие туфли! Как же она устала. В первый раз Гермионе хотелось повести себя, как настоящей девушке, отбросить все заботы и повеселиться на балу. Мало того, что ни Рон, ни Гарри и не подумали пригласить ее, так они ей еще и претензии предъявляют. Наверняка ожидали, что она придет с каким-нибудь паршивым второкурсником.

Гермиона закусывает губу, чтобы не всхлипывать слишком громко. Вот уж чего ей не хочется, так это чтобы ее в таком виде нашли.

— Эй, что случилось? — слышится смутно знакомый голос. Гермиона испуганно оглядывается и видит черный силуэт, выделяющийся на фоне окна.

— Кто ты?

— Разве это так важно?

Нет, она точно знает этого человека, она уверена в этом. Но ее голова затуманена от слез, поэтому у Гермионы не получается узнать его.

— Не важно, — соглашается она.

— Расскажешь, что случилось?

И Гермиона, поддавшись внезапному порыву, вываливает на голову незнакомца все свое горе. Он тихо улыбается в темноте и уверяет ее, что все будет хорошо.

— Мальчишки часто не понимают, когда делают что-то не так, — замечает знакомый незнакомец.

Гермионе отчего-то становится легче. Она говорит охрипшим голосом:

— Спасибо! Я, пожалуй, пойду.

— Не заблудишься?

— Нет, я по кошкам дойду, — уже почти весело сообщает она, думая, что это очень забавно говорить о чем-то известном только ей вот так, запросто. Ну, ей и еще Малфою.

Она подхватывает сброшенные ранее туфли и исчезает за ближайшим поворотом, подсвечивая себе дорогу палочкой. Темная фигура смотрит ей вслед. На губах светловолосого юноши расползается дурацкая широкая улыбка.

* * *

Гермиона с ненавистью смотрит на членов Инспекционной Дружины, яростно противостоит Амбридж и организовывает собрания ОД. Она очень занята, ведь вечером нужно приготовить для Гарри настойку растопырника, дописать эссе по зельеварению, ответить родителям и разобраться с Протеевыми чарами.

Гермиона настолько занята, что не замечает, что нет больше веселых кошачьих мордочек на поворотах. Вместо них виднеются лишь свежие сколы.

* * *

— Мяу, — слегка севшим голосом сказала Гермиона и, наконец, посмотрела на Драко. Тот сначала непонимающе поднял брови, а потом вдруг улыбнулся.

— Мяу, Грейнджер.

* * *

Панси решила не ждать эту сладкую парочку. Перед тем как привычно аппарировать в аврорский центр, она решила заглянуть в центр магического Лондона. Настроение у нее было прекрасным — было здорово повидать Валентина, к тому же, их авантюру с игрой в вопросы как минимум приняли. При мысли о том, как Драко и Гермиона рассказывают друг другу свои секреты, Панси довольно ухмыльнулась.

Быстро шагая по Косому Переулку, она весело насвистывала мелодию, подозрительно напоминающую «Балладу об Эгейском море», и по сторонам не смотрела. А следовало бы, потому что стоило ей пройти буквально пару шагов, как она с размаху в кого-то врезалась. Ойкнув от неожиданности, Паркинсон отскочила назад и посмотрела на нарушителя своего спокойствия. Точнее сказать, на нарушительницу.

Пушистые светлые волосы, спокойные серые глаза, аккуратные нос и рот. Панси взвизгнула:

— Трейси!

Да, перед ней стояла Трейси Дэвис, ее бывшая однокурсница. После войны она вместе с семьей уезжала в Бельгию, поэтому встретить ее посреди Лондона было большой неожиданностью. Трейси тоже быстро узнала ее и радостно воскликнула:

— Панси! Как здорово тебя встретить! Как у тебя дела?

— Неплохо. А как ты? Ты сюда с визитом или насовсем?

— Насовсем, — Трейси мягко улыбнулась. — Ты никуда не торопишься? Потому что если нет, то, может быть, зайдем куда-нибудь?

— А знаешь что? Давай купим кофе, и я тебя кое-куда отведу. Тебе должно понравится — я помню, как ты обожала драться подушками, — Панси ухмыльнулась и потащила вновь обретенную подругу к своей любимой кофейне. Пока они стремительно двигались по улице, Паркинсон поинтересовалась:

— Так почему ты вернулась?

— Это из-за отца, — большие глаза Трейси немного сузились, как будто она изо всех сил старалась не нахмуриться. — Он вдруг решил, что жить не может без Англии. Я его совсем не понимаю, иногда он ведет себя как сумасш…

Трейси осеклась и виновато прижала руки ко рту.

— Прости меня, я не должна вываливать на тебя все это! — горячо проговорила она.

— Что ты, я всегда рада тебя выслушать. Тем более, Брюссель, кажется, вытравил из тебя последние отметины Слизерина, так что ты теперь совсем нормальный человек.

— Драко бы тебя проклял за такие слова, — улыбнулась Трейси краешком рта. — Кстати, как он? И Блейз?

— Лучше всех, — фыркнула Панси, толкая темную деревянную дверь. Звякнул колокольчик, и их легкие наполнил насыщенный запах кофе и шоколада. — Драко сейчас встречается с Грейнджер, а Блейз с девчонкой Уизли. Так что видишь, совсем мы огриффиндорились.

Трейси удивленно подняла аккуратные брови, хотя Панси не могла этого видеть — она уже подошла к прилавку и изучала меню. Дэвис поспешила догнать ее.

— Как же так? Нет, то есть я рада, если они счастливы, но это же так странно…

— Никто и не спорит. Но вот так рассудила судьба. Мне, пожалуйста, латте с чарами слоев. Пусть сегодня будет лесной орех, шоколад и малина, — Панси мимоходом улыбнулась молодому человеку за кассой и заплатила за кофе. — Ты что будешь?

Трейси пожала плечами.

— Я знаю, это ужасно банально, но в Бельгии я всегда пила горячий шоколад.

Панси хмыкнула и посоветовала:

— Тогда возьми со сливочными картинками, это довольно мило.

Трейси не была уверена, что поняла ее, но прислушалась к совету и сделала заказ. Девушки отошли от кассы к столикам.

— Так что насчет Драко и Грейнджер? И Блейза и Уизли? — с любопытством спросила Трейси. Панси поморщилась.

— Что те, что другие раздражающе сладкие. Блейз почему-то заинтересован в этой рыжей прохиндейке, хотя я готова признать, что она вполне хороша.

— Ничего себе! Никогда не думала, что ты так о ней отзовешься. Хотя я еще в школе, помнится, думала, что вы похожи. Методы у вас одинаковые, — Трейси хитро прищурилась и стала похожа на маленького веселого котенка.

— Мы с ней?! Да ну что ты, скажешь тоже, — протянула Панси, ухмыляясь. Было видно, что ей не так уж и не нравится эта идея.

— А что с Грейнджер?

— О, это сложная история. Драко с ней… подружился. И теперь они действительно ведут себя дружелюбно, — тут Панси вспомнила, что не может рассказать Дэвис, что Малфой и Грейнджер притворяются для того, чтобы поднять рейтинги «Мозаики». Поэтому она слегка замялась, не зная, как удачнее выйти из положения. К счастью, именно в этот момент к их столику подплыли две чашки.

Первая была прозрачной, и сбоку было видно, что на дно налито молоко, а потом друг за другом следовали три разных слоя кофе. Все это великолепие украшала молочная пенка сверху. Панси, предвкушая райское наслаждение, протянула руку и ухватила чашку за ручку. Делая вид, что ужасно занята разглядыванием разноцветных слоев, она зарыла длинную тонкую ложку в пенное облачко.

Трейси, как будто и не заметив никакой заминки, зачарованно смотрела в свой высокий стакан. На темной поверхности горячего шоколада медленно распускался светлый бутон розы. Когда цветок полностью расцвел, картинка сменилась, и роза превратилась в белого щенка. Он бегал по шоколадному полю, гоняясь за крошечной точкой. Можно было предположить, что то была бабочка или птичка.

— Это просто волшебно! — выдохнула Трейси.

— Это лучшая магическая кофейня Лондона. У них много хороших заклинаний для напитков, — с гордостью ответила Панси и отпила немного от своего латте. Слои в чашке не смешивались, это можно было сделать только по своему желанию. — Так вот, Драко и Гермиона стали свободно общаться, и теперь у нас есть новые Ромео и Джульетта.

Трейси деликатно притворилась, что ей хватило этой краткой истории, и она незамедлительно подхватила:

— Да, значит, правду говорят, что от ненависти до любви один шаг. А что насчет тебя? Ты сказала, почему «огриффиндорились» Драко и Блейз, — Трейси обозначила пальцами кавычки, — но ничего не сказала о себе.

— Ну, они же мои друзья. Поэтому я периодически общаюсь с Уизли и Грейнджер. А еще Поттер помогает мне с защитными заклинаниями. Собственно, туда мы и пойдем через пару минут.

— Гарри Поттер учит тебя боевой магии? — изумилась Трейси.

Панси изо всех сил старалась удержать нейтральное выражение лица. Мерлин, ну что с ней такое. Почему ей вдруг захотелось хорошенько стукнуть Трейси, милую добрую Трейси, за те нотки восхищения, которые проскользнули в ее голосе на имени Гарри Поттера?

«Кажется, я влипла, — отстраненно подумала Панси, пробуя малиновый слой. — Да, определенно влипла».

— Ну, это было познавательно, — неловко сказала Гермиона.

— Серьезно, Грейнджер, из всех слов мира ты выбрала бледное «познавательно», — Малфой уже оправился от эмоционального урона, нанесенного ему в начале игры, и теперь фонтанировал иронией как никогда.

Гермиона подозревала, что это настроение было очень и очень показным, а за стеной сарказма Малфой все еще отчаянно розовел от собственного признания. По крайней мере, ей очень хотелось думать, что она не одна чувствует себя неловко.

После того, как она вынырнула из своих воспоминаний, они не стали развивать тему его детской влюбленности в нее. Дальше Драко спросил ее о любимом цвете — конечно, красный! — она захотела узнать о его любимом животном — ястреб — и посыпались прочие безобидные вопросы. Это продолжалось примерно полчаса, за которые они узнали друг о друге кучу мелких подробностей. Если честно, в сыворотке правды больше не было необходимости — настолько поверхностными были вопросы. Казалось, и Гермиона, и Драко боялись затронуть что-нибудь еще настолько же неловкое.

Так продолжалось, пока Малфой вдруг не спросил:

— Твое самое счастливое и самое ужасное воспоминание?

— Это два вопроса, не жульничай, — привычно не попалась в ловушку Гермиона.

— Тогда выбери сама.

— Мое самое счастливое воспоминание, — она задумчиво прикрыла глаза. — Оно менялось, я думаю. То есть в пятнадцать лет, когда я выбирала что-то хорошее для Патронуса, было одно, а сейчас другое. Сейчас я думаю о том моменте, когда сняла с родителей заклинание забвения. Я помню, как под каким-то дурацким предлогом попала к ним в дом, а потом начала снимать чары. Мерлин, я так сильно боялась ошибиться. Ведь это чары, затрагивающие душу, в конце концов. Наверное, из-за того, что страх был так силен, счастье было просто всепоглощающим. Я думала, я или упаду в обморок, или взлечу, или еще что-нибудь.

Гермиона прикусила губу. Она как будто заново переживала тот момент. Бежевый ковер на полу, веселые желтые занавески с птичками, стол и диван. На диване — плед, который она связала на четвертом курсе и подарила родителям на Рождество. Правда, Моника и Венделл Уилкис не знали об этом. Почему-то именно увидев этот глупый, криво связанный ярко-красный плед, Гермиона смогла проглотить ком в горле и начать творить заклинание.

— Ты знаешь, это такое огромное счастье: увидеть в глазах мамы и папы узнавание. Когда я закончила, я сразу поняла, что все получилось. Потому что в их глазах была любовь. А потом мама сказала: «Доченька!», и я просто…

Голос Гермионы сорвался. Она не смотрела на Драко, потому что боялась, что не выдержит и заплачет. Она не соврала, это действительно было ее самым счастливым воспоминанием, но думать об этом, переживать все заново было выше ее сил. Поэтому она очень старалась восстановить нейтральное выражение лица и не показывать своей неожиданной боли. Гермиона глубоко вздохнула, готовясь поднять голову, но тут ее дыхание перехватило снова, потому что на ее переплетенные в узел пальцы легла теплая рука.

— Прости, что заставил вспоминать, — негромкий голос Драко заполнил расстояние между ними, и Гермиона почувствовала, что ей становится легче. Возможно, из-за его мягких интонаций, которые говорили о том, что он понял, как она себя чувствует, и не осуждает ее за слабость.

— Это ничего, — прошептала она, смело вскинула голову и встретилась с ним взглядом.

Драко смотрел на нее мягко, внимательно, но в его серых глазах не было жалости. Гермиона часто видела это проклятое выражение во взглядах, направленных на нее, когда она говорила о войне. И она просто ненавидела его. Она не раненое животное, чтобы так на нее смотреть!

Поэтому сейчас Гермиона была благодарна за то, что он пытается ее приободрить, но при этом не смотрит на нее, как на тяжелобольную.

— Мое самое счастливое воспоминание тоже про родителей. Точнее, про маму, — он невесело усмехнулся. Гермиона смотрела на него во все глаза и видела человека без маски. Лицо было таким же, спокойным и сосредоточенным, но глаза изменились. Вместо стальной стены, этакого «железного занавеса», который отгораживал его от окружающего мира, теперь было грозовое небо. В нем сверкали молнии, а иногда проглядывало и солнце. Гермиона не могла отвести взгляд от этих удивительных глаз. А Драко продолжал говорить:

— Я помню, как она страдала, когда война закончилась. Ее оправдали одной из первых, но вместо того, чтобы радоваться, мама заперлась в своей комнате и никого не впускала, кроме домовиков. Я не знал, что с этим делать, потому что моя мать — самая сильная женщина из всех, кого я знаю. И она, казалось, сдалась, потеряла волю к жизни. Так вот, в один из вечеров у нее случилась истерика — после того, как она увидела статью Скитер о контрабанде драконьих яиц из Румынии. Ты, наверное, не помнишь, но эта сволочь пыталась повесить все на мать.

По лицу Драко пробежала злая усмешка. Гермионе на мгновение даже стало страшно от того, что этот человек мог сделать в гневе.

— Именно тогда я решил, что создам альтернативное издание и заставлю «Пророк» считаться со мной. Мама сразу как-то приободрилась, и я подумал, что на верном пути. А потом она вдруг решила устроить Рождественский прием для всех знакомых, совсем как раньше, понимаешь? И тогда я увидел, как она спускается по лестнице, такая же радостная и сияющая, как и всегда. Мерлин, я был так счастлив, что она смогла преодолеть свою боль.

Повисла пауза. Теперь уже Гермиона сжала его пальцы, показывая, что поддерживает его. Вдруг он неожиданно продолжил:

— А мое самое ужасное воспоминание — как Беллатриса пытала тебя в мэноре. Я был просто раздавлен своей беспомощностью. Тогда я понял, что ничего не стою, что я бесполезен, потому что не могу помешать этому. Ты даже не представляешь, насколько эта ситуация переворачивает всю мою душу. Прости меня, Гермиона. Прости.

Лицо Малфоя исказилось от боли. Гермиона чувствовала, как все краски схлынули с ее лица. Ее до сих пор мучили кошмары про ту жуткую ночь, но с течением времени безумные черные глаза Беллатрисы все реже смотрели на нее из мира сновидений. Напоминание о ней в реальности заставило ее вздрогнуть, но она понимала, что ему нужно было это сказать. Да, они пару раз касались темы войны в разговорах, но это всегда было довольно поверхностно. Извинения там были бы неуместными.

— Ты не должен просить прощения. Мы все понимаем, что ты не мог ничего сделать, более того, ты не должен был. Это бы навредило всем в конечном итоге. Но спасибо тебе за то, что ты говоришь это.

Гермиона слабо улыбнулась. Драко резко вскинул голову и внимательно посмотрел на нее, как будто пытаясь удостовериться, действительно ли она так думает. Улыбка Гермионы стала чуть шире. Плечи Драко немного расслабились.

— Подумать только, этот хлыщ заставил нас пройти через такое, — ворчливо заметил он.

— Стервозный Сноб на это и рассчитывал, я уверена.

— СС? Поздравляю, Грейнджер, твой талант к плохим аббревиатурам вернулся.

Гермиона хихикнула. Атмосфера разрядилась. Теперь они знали друг о друге что-то безумно важное. Дело было даже не в том, что конкретно они услышали. Дело было в возникшем ощущении доверия. Черт бы побрал Валентина с его методами!

Они вышли из комнаты. Гермиона весело сказала:

— Очень мило знать, что твое самое ужасное воспоминание обо мне.

— Грейнджер, не передергивай, — фыркнул Малфой. — Я же не сказал, что самое страшное, что случалось со мной в жизни — это видеть, как ты выпендриваешься своими знаниями на уроках.

Гермиона возмущенно приоткрыла рот и выпалила:

— Я не выпендривалась!

— Конечно.

— Малфой, это правда!

— Естественно.

— Малфой!!!

Валентин, наблюдавший за тем, как они удалялись по коридору, довольно усмехнулся. Он и не такие крепкие орешки раскалывал. Хотя что-то ему подсказывало, что эта пара может стать одной из лучших его работ.

* * *

Трейси наслаждалась атмосферой Лондона. Что ни говори, а она все же соскучилась по родной Англии. Да, Брюссель был куда более солнечным и дружелюбным, но Лондон… Это же Лондон!

К тому же, направляясь в Косой Переулок, она втайне надеялась встретить кого-нибудь из знакомых. И она встретила, причем кого! Панси была самой близкой подругой из тех, что появились у нее в школе, поэтому было исключительно приятно снова видеть ее веселые глаза, резкие движения и широкую озорную улыбку. Панси была самой энергией, силой и при этом грацией.

Она всегда немножко завидовала тому, насколько яркой была Паркинсон. Сама Трейси считала себя обычной. Обычные волосы — светлые, как будто выгоревшие. Обычные глаза — непримечательного серого оттенка. Трейси всегда хотелось иметь карие или голубые, тогда она была бы хотя бы немного более заметной. А так — обычное лицо и обычный характер.

Как же она ненавидела это в себе. Родители, кажется, и хотели вырастить ее такой. То есть нет, не так. Они хотели, чтобы она добилась невиданных успехов и стала лучшей в своей обычности.

Мать часто говорила, что она недостаточно времени проводит за учебниками и что другие дети занимаются дополнительно, в отличие от нее. Трейси просила прощения — за что и зачем? Сам Мерлин не знал — и целыми днями не вылезала из-за книг во время каникул.

Мать поджимала губы и заявляла, что она недостаточно хороша в трансфигурации и что Трейси должна отрабатывать все заклинания в ее присутствии. Трейси вздыхала и выполняла, что велено.

Мать утверждала, что в ее возрасте она не думала ни о чем, кроме учебы и будущей карьеры. Трейси не слишком-то верила, но соглашалась.

Мать убеждала, что лучшая карьера — карьера в банке и что ей просто необходимо туда попасть. Трейси в душе думала о свободном полете, о большом и ярком мире за пределами их дома, но молчала и кивала.

Мать строила грандиозные планы о том, как она поступит в лучший экономический университет Бельгии, а потом станет главой Брюссельского Магического Банка. Трейси плакала в подушку, но изо всех сил старалась поступить, куда сказано.

Мать недовольно цокала языком и упрекала ее за лень и немотивированность, а Трейси стискивала зубы, но упорно шла вперед.

Пару раз Трейси пыталась пожаловаться отцу. Но он сам находился в похожей ситуации и ничем не мог ей помочь. Его моральных сил хватило только на то, чтобы перевезти их обратно в Англию после того, как Трейси прошла ускоренный курс в Брюссельской Экономической Школе.

В общем, если говорить коротко — Трейси не хватало свободы. Поэтому встреча с Панси, легкий разговор и предстоящий поход в аврорский центр не могли ее не радовать. А когда Паркинсон упомянула, что она тренируется с Гарри Поттером, Трейси не смогла сдержать своего восхищения. Вот кто был ее кумиром! И не потому, что ему хватило сил, чтобы победить самого темного волшебника всех времен, а потому что Гарри Поттер сам строил свою судьбу. Она бы тоже так хотела…

— Трейси! Трейси, ты слушаешь?! — требовательно спросила Панси, строго глядя на нее. Трейси виновато улыбнулась и кивнула.

— Да, конечно. Так что ты говоришь, мы идем?

— Да, уже пора.

Панси уверенным движением подняла свою пустую чашку над проходом между столиками и разжала пальцы. Трейси невольно ахнула, ожидая услышать звук бьющейся посуды, но ничего такого не произошло. Чашка Панси поднялась высоко в воздух и полетела куда-то в сторону кассы.

— Можешь уже открыть глаза, трусливый мышонок. Что, в Брюсселе такого нет? — поддразнила ее Паркинсон.

Трейси почувствовала, как разливается тепло в груди от того, что рядом есть люди, которые ее любят. Поэтому она облегченно рассмеялась и проделала такие же манипуляции со своим стаканом.

Дзынь!

Стакан разбился. Трейси обиженно посмотрела на осколки на полу, а потом на веселящуюся Паркинсон.

— Нужно было сказать «сервис», глупышка, — Панси ослепительно улыбнулась.

— Но ты не говорила… — начала Трейси, но была тут же прервана.

— А вот и говорила, просто у меня уже вошло в привычку проговаривать это шепотом. Репаро! Сервис!

Несчастный стакан поднялся в воздух уже в целом виде, и Трейси перевела дух. Ей было бы безмерно стыдно, если бы стакан нельзя было починить. Впрочем, ей даже так было стыдно, но все же не безмерно.

Девушки вышли на оживленную улицу. Панси озабоченно нахмурилась и доверительно сказала:

— Когда мы прибудем на место, там будет один идиот, который считает всех слизеринцев исчадиями ада. Что бы он тебе ни говорил, не слушай его — он на то и идиот.

— Да? А я его знаю?

— К сожалению. Это Рон Уизли, — выплюнула Панси, скривившись.

— Странно. Он всегда выглядел дружелюбным. Может, он так относится только к тебе, — Трейси лукаво приподняла бровь.

— Ну что ты! Я же само очарование, — Панси вздернула нос к небу.

— Конечно, подруга, — ласково подтвердила Трейси, мягко улыбаясь.

Панси подозрительно посмотрела на нее, а потом легко рассмеялась.

— Ладно, пошли.

И девушки, взявшись за руки, аппарировали.

* * *

У Рона было отвратительное настроение. Сегодняшняя тренировка выдалась мучительно тяжелой, даже по меркам Хейдибера. В итоге юные авроры превратились в ходячие синяки — и ни единого дюйма кожи без повреждений. Гарри при этом был, напротив, в приподнятом настроении, и Рон почему-то догадывался, что это не из-за разбитой губы и огромной шишки на лбу.

Дело наверняка было в том, что сегодня должна была прийти проклятущая Паркинсон. А если это так, то друг был в беде. Он очевидным образом попался ей на крючок, а он, Рон, не мог ничего с этим сделать. Как только разговор заходил о Панси, Гарри делался глух и слеп ко всем предупреждениям, мягко переводя тему на что-нибудь более безопасное.

Сегодняшний день не стал исключением — в ответ на длинную и прочувствованную тираду Рона о том, как паршивые слизеринки пытаются всех надуть, Гарри красноречиво ушел в душ, не сказав ни слова. Рон разочарованно нахмурился, но намек понял и речь свою продолжать не стал.

Дверь тренировочного зала открылась, и на пороге предстала Паркинсон во всей своей красе. Правда, в этот раз с ней был кто-то еще. Рон напряг зрение и увидел…

— Паркинсон, ты издеваешься? Какого Мерлина ты притащила сюда подружку?

— Не твоего ума дело. Тронешь Трейси, и я перестану играть с тобой в перемирие.

— Вы это называете перемирием?! — простонал Гарри. — Привет, Панси. Кто с тобой пришел?

— Это Трейси Дэвис, возможно, ты помнишь ее с Хогвартса.

Гарри виновато покачал головой, а Панси закатила глаза. Ну почему гриффиндорцы настолько прямолинейные? Неужели ему сложно было просто кивнуть? А ведь теперь из-за этого Трейси выглядела слегка расстроенной. Панси вздохнула. Нет, она изо всех сил старалась не радоваться тому, что ее-то Гарри всегда помнил — ведь забыть ее кошмарные поступки было действительно трудно. Радоваться нечему. Ну, разве что чуть-чуть.

— И что еще одна девчонка здесь делает? — тем временем допытывался Рон. — Без обид, но она не выглядит боеспособной даже на твоем уровне, Паркинсон, а это показатель.

— Так, может, ты ей поможешь, мистер-самый-боеспособный-во-всей-чертовой-Англии? Хотя нет, я тебе ее в жизни не доверю.

— Почему ты говоришь о ней, как о вещи?

— Она не вещь, а моя подруга. А ты говоришь сейчас в третьем лице, что неуважительно для незнакомых людей.

— А ты прямо-таки знаток этикета?

— Да, в отличие от тебя.

— Ну, я хотя бы не прикапываюсь к другим людям.

— Да что ты говоришь?

— То и говорю. Или, может, тебе нужен слуховой аппарат? Ты же старше нас на полгода.

— И откуда такие познания, Уизли?

— Нужно знать своего врага в лицо!

— И его день рождения, чтобы знать, когда дарить подарок? Я тронута.

— Не льсти себе.

— Мне трудно льстить, потому что у меня целое море положительных качеств.

— Да тебе еще и очки нужны.

— Чтобы разглядеть твои недостатки? Да их видно невооруженным глазом.

Трейси мотала головой, глядя то на Панси, то на Рона, которые со злыми лицами переругивались через половину зала. Она подошла к Гарри, присев на краешек скамьи рядом с ним, и шепотом спросила:

— И они так все время?

— Да, — закатил глаза он. — Никакой управы на них нет, я уже все перепробовал.

Трейси покачала головой. Справа послышался яростный выкрик:

— … Да кто угодно милее тебя! Вон твоя подружка успела увести у тебя Гарри, хотя знакома с ним меньше пяти минут!

— Рон! — вмешался Гарри.

— Наглый осел! — в то же мгновение выдохнула Панси, вытаскивая палочку. — Я тебя предупреждала: не трогай Трейси!

Паркинсон быстро взглянула в сторону сидящих на лавочке. На секунду на ее лице промелькнуло непонятно-тоскливое выражение, а потом она снова повернулась к Рону, пылая еще большей яростью, чем раньше.

Гарри тяжело вздохнул и подошел к ним, прежде чем они успели встать в спарринговую позицию.

— Ну уж нет, драться друг с другом вы больше не будете, — категорично заявил он. — В прошлый раз это закончилось плохо, не так ли?

Панси и Рон возмущенно воззрились на него так, как будто он отнял у них любимую игрушку, а потом оторвал ей голову и сжег прямо на их глазах, заливаясь демоническим хохотом.

— Сегодня будем работать над Патронусом. Это довольно сложная магия, но полезная, — строго сказал Гарри, внимательно наблюдая за друзьями. У него было стойкое подозрение, что они вполне могут пойти врукопашную, если за ними не присматривать. — Стейси, ты когда-нибудь пробовала вызывать Патронуса?

— Я Трейси, — поправила его та, стараясь скрыть огорчение. Мало того, что Гарри не запомнил ее в школе, так он умудрился забыть ее имя еще и сейчас, хотя они познакомились действительно меньше пяти минут назад.

— Поттер, ты безнадежен, — протянула Панси. — Как ты мог не запомнить?

— Прости, — он виновато развел руками.

— Гарри не виноват, просто здесь стало слишком много народу, — вклинился Рон, бросая на девушек неодобрительный взгляд.

— Я могу уйти, — тихо сказала Трейси, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.

— Нет, ты не можешь, — отрезала Панси, гневно глядя на Рона. — Гарри, ты не против, если она останется?

— Конечно, нет. Рон, не злись, нет ничего дурного в том, что Трейси, — он улыбнулся, — присоединилась к нам.

— Я знаю. Это все она, — буркнул Рон. — Прости.

— Ничего страшного, — ласково сказала Трейси. — Панси тоже не виновата, просто я слишком неожиданно сюда заявилась.

Рон удивленно воззрился на нее и не нашел, что ответить. Эта девчонка была слишком мягкой. Для слизеринки, по крайней мере. И для подруги невыносимой Паркинсон.

Следующий час прошел легко и незаметно. Панси уже удавалось создавать плотную серебристую дымку, но вот вызывать телесного Патронуса — пока нет.

Вдруг раздался восхищенный возглас, и Рон, словно в замедленной съемке, увидел, как из палочки Трейси появляется маленький серебристый котенок. Он радостно оббежал вокруг хозяйки и ласково потерся о ее руку. Глаза Трейси отражали серебряное сияние и казались огромными и глубокими, как сама Вселенная.

Рон быстро перевел взгляд на Паркинсон и увидел быструю тень разочарования, проскользнувшую по ее лицу. Ему даже на мгновение стало ее жалко — она абсолютно точно расстроилась, что не смогла первой порадовать Гарри. Рон тряхнул головой: ну вот, приехали, из-за этой Трейси он теперь еще и на сторону Паркинсон вставать будет. Вот еще!

— Панси, ты молодец! Я думаю, еще немного, и ты сможешь призвать телесного Патронуса, — послышался бодрый голос Гарри. — Трейси, если честно, я восхищен. На моей памяти никто еще не учился этим чарам так быстро!

— Спасибо! Я привыкла прилежно тренироваться, — ответила она, улыбаясь, но Рону показалось, что в ее словах проскользнула горечь. — К тому же, ты здорово объясняешь.

Рон закатил глаза. Да что не так с этой девчонкой, что она не видит, как ранит подругу? Нет, он все ещё хотел спасти Гарри от напасти по фамилии Паркинсон, но заменять ее на другую слизеринку было бы смешно.

— Гарри, я думаю, ты мог бы объяснить все еще раз Панси, — начал Рон, видя, как Паркинсон резко поворачивается и смотрит на него широко распахнутыми глазами. — А я позанимаюсь с Трейси чем-нибудь еще.

— Правда? — недоверчиво переспросил Гарри. Он явно почувствовал, что что-то не так: Рон никогда и ни за что не назвал бы Панси по имени просто так.

— Конечно, — Рон постарался улыбнуться как можно натуральнее.

— Хорошо, — сцепив руки в замок, Гарри смотрел, как Трейси грациозно идет к другу. Потом он повернулся к Панси, которая тоже ошеломленно сверлила Рона взглядом. Тот встретился с ней глазами и подмигнул. Паркинсон поперхнулась.

Рон ухмыльнулся и повернулся к Дэвис.

— Ну что, как ты смотришь на пробный спарринг?

* * *

— И что это было?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Да что ты, Ронни.

— Ладно, и что ты хочешь от меня?

— Объяснений!

— А тебя что-то не устроило?

— Нет, но…

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Рон Уизли, мы с тобой не ладим с первой встречи, когда нам было по одиннадцать. С чего ты сейчас помогаешь мне?

— Даже весь букет негативных эмоций, что я чувствую по отношению к тебе, не заставит меня делать тебе по-настоящему больно намеренно. Довольна?

— Да. То есть нет! Ты же мог ничего не делать.

— Ну, я сделал доброе дело. К тому же, вытащил эту твою Трейси из переплета. Вряд ли она осознавала, какая кара ее ждет, если она будет продолжать любезничать с Гарри.

— О чем ты? Я бы никогда не стала вредить ей.

— Даже если и так. В любом случае, ты злилась.

— Подумать только, Рон Уизли — знаток моей психологии.

— Да тут и знатоком быть не надо.

— Все вокруг знатоки моей психологии? Не нарывайся, болван.

— Эй, я помог тебе! И спас Трейси, а она удивительно хорошая для твоей подруги.

— Ах вот в чем дело! У тебя виды на Трейси.

— Нет, дело не в этом!

— В этом!

— Ты невыносима!

— Зато теперь не только мои действия очевидны. И не думай, что я так просто отпущу ее в логово дракона. Или, лучше сказать, облезлого медведя?

— Это не тебе решать! И определись уже: дракон, осел или медведь? Кажется, был еще пес.

— Ты меня так просто не заставишь сменить тему разговора, даже не надейся.То есть ты все-таки положил на нее глаз?

— Паркинсон! Я этого не говорил!

— Неужели? Кстати, а куда делась Панси?

— Поверить не могу, что помог тебе!

— Если бы не помог, то с Трейси у тебя бы шансов не было.

— Да как ты смеешь! Ты что, пытаешься меня шантажировать?!

— Много чести. Просто это о-о-очень забавно.

— Эй, не думай, что ты что-то поняла!

Ответом Рону был только громкий смех в конце коридора.

Грейнджер уютно устроилась на диване, скрестив ноги по-турецки. Ее волосы были забраны в пучок, одета она была в мягкие домашние брюки и футболку, на кончике носа красовался след от чернил — в общем, Гермиона была занята. И верно, вокруг валялась по меньшей мере дюжина пергаментных свитков, рядом парила чернильница и автоматическое перо, которое записывало текст под диктовку.

— …Парк Развлечений. Он наверняка будет лучшим за всю историю, ведь до этого блестящего проекта была предпринята лишь одна попытка. Аврора Фейлэндтрай…

Гермиона фыркнула. Действительно, как ещё могли звать автора неудачного проекта — конечно же, «проваливайся и пытайся снова».

— …Создала развлекательный шатер, но скоро все вышло из-под контроля и посетители подожгли шатер. Вычеркнуть, это повтор. Пусть будет «подожгли палатку».

— Гермиона, я пошла, иначе мама меня прибьет за опоздание.

Джинни набросила на себя лёгкую накидку и прошествовала к двери.

— Гермиона?

— Да-да, приятного аппетита. Повеселись хорошенько, — как сомнамбула пробормотала Гермиона. — Дурацкая статья!

— Не переусердствуй. Ты сидишь за ней уже около тридцати часов, пора отдохнуть. Гермиона, ты меня слышишь? Иначе мне придется вызвать подмогу, — хихикнула Джинни, подхватывая свою сумку и проверяя, все ли на месте.

— Я думала, Гарри и Рон тоже появятся в «Норе»? — Гермиона на секунду отвлеклась от своих пергаментов.

— А кто сказал, что я о них? — хитро ответила Джинни, многозначительно поигрывая бровями. — Вообще, очень жаль, что там не будет тебя. Но, ты же понимаешь, мама немного … переживает за Рона из-за вашего расставания.

— Конечно, понимаю, — сказала Гермиона и нахмурилась. На самом деле, ее немало уязвлял тот факт, что миссис Уизли так к ней охладела. Можно было бы еще понять, если бы она подло бросила Рона на произвол судьбы. Но ведь ничего такого не произошло! Они просто мирно поговорили и разошлись — вот и все. Получалось, что миссис Уизли с самого начала видела в ней только будущую невесту Рона. Надо сказать, мысль была прескверная, поэтому Гермиона поскорее ее отогнала.

Джинни улыбнулась на прощание и исчезла. Гермиона вернулась к статье.

— …Поэтому успехом данное предприятие не пользовалось. Вычеркнуть. Поэтому эта авантюра быстро… Вычеркнуть. Проклятье! Как это сформулировать? Нет, не пиши это, дурацкое перо.

— Проблемы? — раздался вкрадчивый голос у Гермионы над ухом. Та взвизгнула и наставила свою волшебную палочку на… Малфоя?

— А ты что здесь делаешь? — Гермиона судорожно пыталась придумать варианты спасения. В конце концов, она даже выглядела сейчас непрезентабельно.

— Мелкая Уи…то есть Джинни позвала. Сказала, что тебе нужен перерыв и что твоя статья медленно превращается в мусор.

Рот Гермионы приоткрылся от такой наглости. Она тут же забыла о своих смешных розовых штанах с зайчиками и воинственно прищурилась.

— Моя статья определенно не мусор!

— Грейнджер, твой работодатель специально сделал перерыв в своих очень важных вещах, чтобы прийти к тебе домой и сказать, чтобы ты не работала. Да все нормальные люди уже вопили бы от радости и плясали танец маленьких лукотрусов.

— Танец маленьких лукотрусов? — непонимающе нахмурилась Гермиона.

— О, пожалуйста. Ты не заставишь меня танцевать это.

— Я бы определенно хотела посмотреть на это в твоем исполнении, — она ухмыльнулась. — Мой работодатель решил начать меня спаивать в воскресенье днем?

Гермиона вытянула бутылку вина у Малфоя из-под мышки и вопросительно подняла бровь.

— Не хочешь — не надо, — с наигранной обидой буркнул он, пытаясь забрать у нее бутылку.

Гермиона расхохоталась:

— Ну уж нет, подарки обратно не забирают, тем более, где я еще такую экзотику достану?

Она резво вскочила с дивана и понесла вино на кухню. Вернувшись, она увидела возмущенного Малфоя.

— То есть ты даже не предложишь его мне, а просто спрячешь в шкаф?

— Конечно. На какой-нибудь праздник.

— Вот это мелочность — не ожидал от тебя.

— Это не мелочность, а рациональное распределение ресурсов, — отмахнулась Гермиона, снова устраиваясь на диване поудобнее. Малфой раздраженно взмахнул палочкой, и все ее заметки, а также перо и чернильница, полетели в сторону спален.

— Ты что творишь? — возмутилась Гермиона. — Я работала над статьей! Статьей для твоей газеты.

— Грейнджер, мне не нужна вымученная статья. Лучше давай… — Драко огляделся, прикидывая, чем можно заняться в этой квартире. — Ты расскажешь мне, как работает эта штука.

Он подошел к телевизору, стоящему напротив дивана, и ткнул палочкой в экран. Как и следовало ожидать, телевизор никак не отреагировал.

— Это телевизор, Малфой. Маггловский телевизор, — она в упор посмотрела на него. Драко иронично поднял бровь в ответ:

— Ты ожидаешь, что я сейчас с воплями убегу куда подальше? Желательно, в мэнор?

Гермиона хмыкнула.

— Признаться, была у меня такая мысль. Ну, как хочешь.

Она встала с дивана, подошла к устройству и включила его.

— Я думаю, ты знаешь, что фильмы — это длинные колдографии с сюжетом. Если хочешь, мы можем что-нибудь посмотреть. Мерлин, поверить не могу, что предлагаю Драко Малфою посмотреть со мной маггловское кино.

— Ну, мы же лучшие друзья, — поддразнил он, широко улыбаясь. — И фальшивые помолвленные. Кстати, дорогая, ты не сделаешь мне чаю? Я же просто неотразим. Мне определенно нужна за это награда.

— Панси бы тебя придушила за первую часть и расцеловала за вторую.

Драко рассмеялся. Гермиона почувствовала, как ее губы тоже расползаются в широкой улыбке. Ну надо же, с ним, оказывается, может быть легко. В голове возник образ Валентина, который широко ухмылялся. В воображении Гермионы его зубы почему-то были инкрустированы бриллиантами. Содрогнувшись от такой картины, она взяла с полки диск.

— Вот, это сериал. Родители подарили на прошлое Рождество. Сериал — это сборник маленьких эпизодов, иногда они связаны, а иногда нет. Этот — комедия, разные серии о разных смешных ситуациях.

— Я знаю, что такое комедия, — насмешливо протянул Драко, плюхаясь на диван. Гермиона вставила диск в проигрыватель и села рядом с ним. Из телевизора полилась знакомая вступительная мелодия The Rembrandts⁽¹⁾, и она немного расслабилась.

Кто бы мог подумать несколько лет назад, что она будет проводить свое воскресенье с Драко Малфоем за просмотром комедийного маггловского сериала?

Они вместе внимательно смотрели на экран, синхронно издавая смешки на самых веселых моментах. Иногда Драко вставлял собственные забавные комментарии или предполагал, как можно выйти из той или иной ситуации с помощью магии. У Гермионы уже болели щеки от смеха. Когда серия закончилась, она все-таки сходила и заварила им чай, а потом снова устроилась на диване. Слушая колкие Малфоевские ремарки, она сама не заметила, как провалилась в сон.

Нет, все-таки эта статья действительно все соки из нее выжала.

* * *

Джинни искренне не хотела идти на этот проклятый обед. Мало того, что ей безумно хотелось запустить в Гермиону сонным заклинанием и насильно уложить ее спать, так еще и сам обед ничего хорошего не сулил. Да, она безусловно рада была бы увидеться с Гарри, но для этого не обязательно терпеть присутствие Забини и Рона в одном помещении. А в том, что Рон снова будет отпускать неуместные комментарии, Джинни не сомневалась.

Но делать было нечего — она ведь пообещала Блейзу, что отведет его на один из таких обедов. Так что сейчас пришло время выполнять свое обещание. Джинни апарировала на стадион, где сразу же встретилась с сияющим Забини.

— Чудесный день, незабвенная.

— Лучше некуда, — буркнула Джинни, ловко уворачиваясь от его губ, нацеленных на ее запястье. — Давай уже побыстрее с этим покончим.

— Что я вижу, моя радость не хочет идти на обед? Должно быть, дело в том, что мы не сможем провести весь день наедине. Но ничего, в следующий раз обязательно, — лучезарно пообещал Блейз, широко раскидывая руки для объятий.

Джинни скривилась и очень правдоподобно изобразила, что ее сейчас стошнит.

— Ты просто ужасно приторный сегодня, — сообщила она.

— Для посещения твоих родителей в самый раз.

Щеки Джинни немного побледнели, потому что она с ужасом поняла, что для ее родителей это действительно будет выглядеть куда как натурально. Чтобы не передумать и не сбежать в последнюю секунду, она крепко схватила Блейза за руку и утянула его в вихрь аппарации. Мгновение — и они снова стоят на знакомом покосившемся крыльце. Джинни решительно толкнула дверь, и они вошли в дом.

— Мам, мы пришли, — крикнула она. В прихожую тут же заглянула миссис Уизли.

— Как я рада вас видеть, дорогие мои! Проходите, проходите скорее. Я приготовила для вас

прекрасную свинину под соусом из ревеня. Блейзу ведь так нравится ревень.

С этими словами Молли исчезла в глубине дома. Джинни состроила гримасу отвращения:

— Вот зачем ты сказал ей, что любишь ревень? Ты не мог сказать, что любишь клубнику? Или яблоки?

— А я и не люблю его, — пожал плечами Блейз. — Просто хотел порадовать хозяйку.

Джинни взвыла.

— То есть никто из нас не любит это ужасное растение, но при этом мы обречены его есть?! Ты дурак, Забини.

— Рядом с тобой моя голова отключается, и я начинаю думать сердцем, — проникновенно ответил Блейз, прикладывая руку к груди.

— Слащавый дурак, — закатила глаза Джинни и двинулась в сторону кухни.

Следующие полчаса прошли более или менее спокойно. Как и в прошлый раз, Блейз разливался соловьем об их прекрасных отношениях, а миссис Уизли с умилением слушала. Мистер Уизли на обеде присутствовать не смог, и Джинни облегченно выдохнула — странных вопросов об итальянских маггловских приборах не предвиделось. А то кто знает, что язык-без-костей-Забини наплел бы в ответ.

Наконец, дверь хлопнула, и через несколько мгновений на кухню заглянули Рон и Гарри. Рон, увидев Блейза, разом помрачнел и буркнул:

— Явился-таки.

Джинни рассерженно посмотрела на брата. Нет, она, конечно, тоже была недовольна, что Забини навязал свое присутствие, но это была ее и только ее прерогатива возмущаться этим.

— Рон! — первой отреагировала миссис Уизли. — Мы все очень рады, что Блейз смог присоединиться к нам. Гарри, дорогой, как здорово, что ты пришел!

— О да, мы просто счастливы, — пробормотал Рон. Миссис Уизли притворилась, что не услышала, а может, действительно была слишком занята. Она хлопотала вокруг стола, расставляя напротив гостей дымящиеся тарелки. Мясо выглядело восхитительно, но ревень… Джинни была готова укусить Забини за его нелепую выдумку.

— Так что, Блейз, как твои родственнички-Пожиратели оправились после войны? — ядовито спросил Рон.

За столом воцарилась тишина, Джинни посмотрела на Блейза и увидела, как он стремительно бледнеет.

— Братец, последил бы ты за языком, — холодно произнесла она, буравя его взглядом. Рон, кажется, совсем берега потерял! Наглость какая!

— Рональд Уизли, это неприемлемо! — повысила голос Молли, сурово глядя на сына.

Рон несогласно фыркнул, но спорить не стал.

Миссис Уизли постаралась как можно скорее сгладить неловкость и спросила про последние новости в квиддиче. От квиддича они незаметно перешли к обсуждению личной жизни знаменитостей, как вдруг…

— Гарри, расскажи о себе. У тебя наверняка кто-то есть.

Гарри поперхнулся мясом.

— Нет, что вы, миссис Уизли. Все время уходит на тренировки, поэтому нет, — он неловко усмехнулся. — Не всем так везет, как Джинни и Блейзу.

В голове рыжеволосой ведьмы как будто зажегся огонек. Она придумала, как отомстить за Забини.

— Зато у Рона есть Панси, — проворковала Джинни, в упор глядя на брата. На секунду на кухне повисла тишина. Рон, казалось, потерял способность говорить и двигаться, Гарри медленно переваривал услышанное, Блейз не считал нужным встревать, а миссис Уизли судорожно пыталась вспомнить, кто такая Панси.

— Джинни, милая, ты говоришь о Панси Паркинсон? — наконец спросила она с таким видом, как будто посреди своей кухни неожиданно увидела таракана.

Джинни кивнула, сдерживая улыбку. Рон выглядел так, как будто этого таракана его заставили съесть.

— Это неправда!

— Да что ты? И сколько дней в неделю она проводит в вашем обществе? — да, месть была сладкой на вкус.

— Паркинсон приходит к Гарри, а не ко мне!

— А ты в этом уверен?

— На все сто!

— А может, за вашей показной ненавистью кроется настоящий тайный роман? — Джинни поймала себя на том, что подражает стилю Скитер. Надо сказать, что в этой ситуации такое сравнение ей вполне нравилось.

Рон побагровел. Гарри побледнел. Блейз кашлянул, пытаясь скрыть рвущийся наружу смех.

— Рон, дорогой, почему же ты ничего не сказал? Я понимаю, она не… самая ожидаемая кандидатура на роль твоей невесты, но я же твоя мать. Я бы поняла. Вон Блейзи, — Забини перестал смеяться и еле заметно скривился, — оказался очень достойным молодым человеком.

— Я не сказал, потому что это неправда! — взревел Рон. — Я не знаю, зачем Джинни это говорит, но это наглая ложь!

— Не надо так бурно реагировать, — удивленно проговорила миссис Уизли. — Я понимаю, ты не хотел, чтобы правда выплыла таким образом, но все же будь добр, признай, что ты с ней встречаешься. Я обещаю, мы с Артуром примем ее как родную.

— Не надо принимать ее как родную! Мы с ней не встречаемся, мы друг друга ненавидим!

— Рон, ты можешь больше не притворяться, — сладко пропела Джинни, купаясь в гневных взглядах брата, как в лучах солнца.

— Конечно, дорогой. Мы здесь все свои, — поддержала миссис Уизли.

Рон заскрежетал зубами, сделал пару успокаивающих вдохов и выдохов, а потом прошипел:

— Забини здесь не свой!

— Рон! — строго сказала миссис Уизли. — Не смей оскорблять нашего гостя и друга Джинни!

— О, да вы серьезно?!

Рон вскочил со своего места и понесся в сторону лестницы. Гарри ошеломленно смотрел ему вслед, а Джинни довольно ухмылялась. Издалека донесся отчаянный выкрик:

— Я ненавижу Панси Паркинсон!

Блейз хмыкнул.

— Я думаю, это очень мило, что он так яростно защищает тайну их отношений, миссис Уизли. Позвольте ему немного поиграть в секреты.

Джинни удивленно воззрилась на Забини, не ожидая получить от него поддержку. Тот повернулся к ней и подмигнул. Она не удержалась и усмехнулась в ответ. Определенно, Забини не так плох. И какой раз она так уже думает, интересно?

— Да, наверное, ты прав, — вздохнула тем временем Молли, огорченно вертя в руках ярко-желтую чашку. — Рон всегда не любил делиться своими чувствами. Я думаю, я должна пригласить мисс Паркинсон на какой-нибудь праздник. Сам он, конечно же, ее сюда не приведет, как вы думаете?

— Нет, естественно, нет, — ответил Блейз, кивая с умным видом.

— Абсолютно исключено, — подтвердила Джинни.

— Гарри, что с тобой? Ты весь бледный, — участливо обратилась к нему миссис Уизли. — Ты ведь живешь один, наверняка недоедаешь. Ты всегда был бледным ребенком, мой мальчик, тебе нужно больше питаться.

Гарри не ответил, он сосредоточенно ковырялся в своей тарелке. Джинни шепнула ему:

— Гарри, остановись, этот ревень уже мертв, нет нужды так его терзать.

Тот очнулся и поднял голову. Надо сказать, что выглядел он действительно слегка потерянным. Джинни вдруг слегка заволновалась — она не предполагала, что ее месть заденет кого-то, кроме Рона. С другой стороны, Гарри далеко не дурак. Он должен был понять, что все это просто спектакль. Ведь должен был?

Гарри неловко поднялся со своего места и выдавил:

— Спасибо за обед, миссис Уизли, я, наверное, пойду. У меня много дел накопилось, поэтому…

Он неопределенно махнул рукой и направился к выходу. Молли растерянно смотрела ему вслед.

— Неужели он настолько не любит ревень?

* * *

На следующий день Панси, как и обычно, аппарировала в аврорский центр. Трейси должна была присоединиться к ним чуть позже. Не то чтобы Панси очень хотела, чтобы Дэвис вообще приходила, но, с другой стороны, они ведь подруги. Трейси не будет специально любезничать с Гарри назло ей. В конце концов, она же слизеринка, хоть и бывшая, а значит, должна видеть такие вещи.

Панси подошла к знакомой двери и распахнула ее.

— Привет, Гарри, привет, Рыжий Придурок.

Двое авроров подняли головы, но среагировали очень и очень странно.

— Я… да… привет, Панси… то есть, я хотел сказать… я, наверное, сейчас вернусь, — с этими словами Гарри вылетел из зала, практически пробежав мимо нее.

— Да уж, — закатив глаза, выплюнул Рон. — Утро доброе, добрее не бывает.

Он сидел на странного вида тренажере, слегка нахохлившись. Паркинсон мельком подумала, что так он выглядит, как раздраженный индюк.

— Что это было? — поинтересовалась Панси, угрожающе надвигаясь на него.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Начнем? Постарайся в этот раз вызвать Патронуса, порадуешь Гарри.

Панси фыркнула и ничего не ответила. В конце концов, Рыжий Остолоп был прав — нужно было потренироваться, чтобы превзойти Трейси. Она вытащила палочку и принялась отрабатывать последовательность движений. Вот так: круговое движение кистью, а потом резкий рывок. Вроде бы, придраться было не к чему. Панси довольно улыбнулась и постаралась сосредоточиться на счастливых воспоминаниях.

Она сильно подозревала, что именно в них и была причина ее предыдущих неудач. Нужно было найти что-то по-настоящему светлое и сильное. Но что? Нет, у Панси, конечно же, были хорошие моменты в жизни, но она не могла придумать ничего достаточно действенного для Патронуса. Что же получается, она не счастлива?

Панси погрустнела. Вот так привычная картина мира и рушится — когда понимаешь, что счастья в твоей жизни и не было вовсе.

— Чего скисла? Силенок не хватает? — раздался насмешливый голос Рона.

Панси скривилась.

— Не могу придумать нормальное воспоминание, — она даже не стала язвить в ответ, что означало, что она действительно расстроена.

— Это часто случается, когда учишь заклинание Патронуса, — глубокомысленно заметил Рон. Он встал со своего насеста и подошел к ней, потягиваясь.

— И о чем думаешь ты? — скептически щурясь, поинтересовалась Паркинсон.

— Так я тебе и сказал, ага, — ухмыльнулся Рон. — Просто вспомни что-то хорошее и сосредоточься на своих ощущениях. У меня тоже не сразу вышло.

Панси глубоко вздохнула и задумалась. Вот они с Драко и Блейзом идут по Хогсмиду и смеются. Вокруг белым-бело, снег уютно хрустит под ногами. Блейз придумал очередную бредовую идею, и они все вместе начали фантазировать над ее исполнением. Панси тогда очень ярко почувствовала, что у нее есть друзья, а с ними ей было ничего не страшно. Это ощущение причастности к чему-то светлому и хорошему часто грело ей душу.

— Экспекто Патронум! — произнесла она, не в силах сдержать улыбку. Ей показалось, что счастливое воспоминание — значит, счастье в ее жизни все же было! — перетекло сквозь руку в палочку, а из палочки в…

— Ух ты!

Перед ней появилась огромная белая лисица. Панси моментально прониклась к ней симпатией. Уж на что она была не любительницей животных — но эту красавицу даже ей захотелось погладить. Лиса тем временем как будто присматривалась к хозяйке, пытаясь понять, что та из себя представляет. Прошло несколько мгновений, а потом серебристый зверь ласково мазнул Панси по щеке хвостом и исчез.

Она почувствовала, как в глазах закипают слезы. Так и хотелось крикнуть: «Не уходи!» и задержать это восхитительное чистое счастье рядом с собой еще хоть на немного.

— У тебя получилось! — ошеломленно произнес Рон за ее спиной. Панси повернулась к нему и радостно кивнула, широко улыбаясь.

— Да!

— Поздравляю, — неловко сказал он.

— С чем? — спросил от двери голос Гарри. Панси и Рон повернулись на звук и увидели, как Гарри пропускает вперед Трейси. Оба заинтересованно смотрели на них.

— И вы не деретесь? — удивленно спросила Трейси. Гарри странно взглянул на нее, но комментировать не стал. Панси почувствовала неладное. Чтобы Поттер отказался читать им нотации по поводу постоянных стычек — это что должно было произойти?

Ладно, с этим она разберется позже. А сейчас она просто обязана показать, чему научилась. Панси сосредоточилась и вскинула палочку.

Драко. Блейз. Хогсмид. Друзья. Счастье.

— Экспекто Патронум!

Лиса вернулась. Панси показалось, что серебряный зверь смотрит на нее очень ласково, и в носу снова почему-то защипало. Она посмотрела на Гарри, ожидая увидеть его одобрение и радость, но вместо этого заметила, как он с улыбкой говорит что-то Трейси.

Стало больно. Лиса с беспокойством посмотрела на нее и бесследно растворилась в воздухе. Желание заплакать становилось все более сильным, но Патронус тут был уже ни при чем. Кровь зашумела в ушах.

Тук-тук. Ну почему? Что она сделала не так? Чем ее лиса хуже котенка Трейси?

Тук-тук. Чем она заслужила такое отношение? В конце концов, Рон прав, Гарри и Трейси знакомы меньше недели. Так почему?

Тук-тук. Нельзя сейчас плакать, нельзя. Если она выдаст свою слабость, ничем хорошим это не кончится. Что же делать? Как выбраться из этого проклятого зала, не вызывая подозрений. Что делать?

Тут Панси окатило ледяной водой. И это, к сожалению, была не метафора. Она взвизгнула и изумленно уставилась на Рона, который невинно перекатывал свою палочку между пальцев.

— Ой, я случайно, — простодушно пояснил он.

Панси возмущенно хватала ртом воздух, подбирая самые ядовитые выражения, чтобы обрушить их все разом на отвратительного наглого ужасного кошмарного Уизли. А потом она вдруг остановилась. Вот же он — шанс выбраться за пределы тренировочного зала без подозрений. Уизли уже во второй раз ей помог.

Она снова посмотрела на него, слегка кивнула и двинулась к выходу. На полпути Панси обернулась и попыталась как можно натуральнее крикнуть:

— Я тебе отомщу, Рон Уизли, так и знай!

Слава Мерлину, она оттуда ушла.

1) Драко и Гермиона смотрят «Друзей». На заставке стоит чудовищно узнаваемая песня группы The Rembrandts «I'll be there for you». Если кто-то хочет освежить в памяти:

https://www.youtube.com/watch?v=8-RsuI_0xhI

Вернуться к тексту

Гарри чувствовал себя плохо с самого утра. Ну почему Рон ничего ему не сказал? Они же друзья! Может, он не хотел признаваться, что встречается со слизеринкой, после всего того, что он говорил про представителей этого факультета? Или он так яростно стал на них нападать, именно чтобы скрыть правду? Гарри чувствовал себя запутавшимся и опустошенным.

После того ужасного обеда в «Норе» он ожидал, что Рон нагрянет к нему на площадь Гриммо и объяснит, в чем дело. Но Рон не нагрянул. На самом деле, Уизли раздраженно мерил шагами свою небольшую комнату и упражнялся в дуэльных навыках на манекене с длинными рыжими волосами, но Гарри этого знать не мог. Поэтому он сделал единственный напрашивающийся вывод: его друг действительно встречается с Панси Паркинсон.

От этой мысли стало тоскливо. Неужели он не заслужил их доверия? Нет, он не претендует на то, чтобы знать все подробности — тут Гарри слегка передернуло — но уж такое важное событие они могли бы от него не утаивать. А он, признаться, до последнего верил, что Панси и Рон на дух друг друга не переносят. Вот болван.

Утром, когда они с Роном встретились до начала тренировки, они успели обменяться лишь парой слов. Последняя надежда на то, что сейчас выяснится, что это было ужасное недоразумение, угасла.

Потом пришла Панси и поздоровалась с ними в своей обычной манере. Гарри захотелось завопить, что он все знает и что больше нет нужды изображать ненависть. Находиться с ними двумя в зале он не смог, поэтому почти сразу выскочил за дверь.

Прислонившись лбом к холодной каменной стене, Гарри считал до десяти.

«Надо успокоиться, надо успокоиться! В конце концов, они не обязаны были мне говорить. Это их личное дело. Боже, ну почему так больно?»

— Гарри?

Мелодичный голос у него за спиной прозвучал как гром среди ясного неба. Гарри медленно оторвался от стены и обернулся. Перед ним стояла обеспокоенная Трейси и вопросительно смотрела на него.

— Все в порядке?

— О да, более чем, — пробормотал он, подавив злую усмешку. — Я рад, что ты пришла.

— Правда? — просияла Трейси. — Я так боялась, что всем мешаю. Похоже, Панси уже пожалела, что привела меня сюда.

— С чего ты это взяла?

— Ну, а разве вы с ней не…

— Нет! — быстро выпалил Гарри. — Вовсе нет! Ты ошиблась, она встречается с Роном.

— Что ты такое говоришь? Они же друг друга ненавидят.

— Как оказалось, нет.

— С чего ты взял?

— Сестра Рона сказала.

— И он не опроверг?

— Опроверг, конечно, но это ничего не меняет.

— Но тебе не кажется, что лучше верить Рону, а не его сестре?

— Я не знаю, Трейси, я не знаю, — Гарри досадливо поморщился. — Я просто хочу, чтобы всем было хорошо — вот и все.

— Что ж, это очень благородно с твоей стороны, — мягко сказала Трейси. — Пойдем в зал?

— Пожалуй.

Гарри посторонился, пропуская ее вперед, и тут же услышал голос Рона:

— Поздравляю.

Он прислушался, но никакого ядовитого продолжения не последовало. То есть Рон только что чистосердечно с чем-то поздравил Панси Паркинсон?

— С чем? — озвучил Гарри свои мысли.

— И вы не деретесь? — Трейси, кажется, тоже была удивлена. Гарри подумал, что она зрит в корень. Действительно, где это видано, чтобы Рон и Панси остались наедине и при этом не оскорбили друг друга и не попытались начать дуэль?

Найдя еще одно подтверждение их тайной связи, Гарри слегка сгорбился и повернулся к Трейси, чтобы не видеть друга и его возлюбленную. Тут по помещению пронесся звонкий голос Панси:

— Экспекто Патронум!

Гарри резко вскинул голову и увидел, как Панси со счастливым выражением лица взмахивает палочкой и радостно улыбается большой грациозной лисе.

«Наверняка думает о Роне», — пронеслось в голове у Гарри. Смотреть на серебряного зверя было почти физически больно. Он прогнал теплое чувство гордости за Панси — она ведь так страстно хотела научиться этому — и сказал Трейси с грустной улыбкой:

— Вот видишь. Она наверняка думает о Роне. Все, оказывается, было очевидно.

— Но ты же не знаешь наверняка…

— Трейси, ты слишком хорошая и добрая.

Ну почему она не понимает?! Все же действительно видно, как на ладони. Вдруг раздался вскрик, и Панси, мокрая с ног до головы, в бешенстве повернулась к Рону.

— Посмотри, разве так ведут себя влюбленные? — шепнула Трейси. — Я думаю, ты просто все не так понял.

Панси уже открыла рот, чтобы обрушить на Рона всю мощь фамильного проклятия рода Паркинсон, но неожиданно остановилась, потом незаметно кивнула и резко направилась к дверям.

Гарри остолбенел. Вот же оно — доказательство того, что все не так чисто, как пытается показать Трейси. Она кивнула. Значит, это какой-то заговор! Гарри почувствовал, как глаза заволакивает розоватой пеленой. Боль стала практически невыносимой.

«Я не должен так себя чувствовать. Она девушка моего лучшего друга. Она девушка моего лучшего друга. Она девушка моего лучшего друга!»

Голова раскалывалась. Гарри изо всех сил старался не смотреть, как Панси проходит мимо. Как только она скрылась за дверью, он резко спросил:

— И ты будешь отрицать, что встречаешься с ней?!

Рон недоуменно уставился на него, но Гарри не отвел взгляда.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Гарри, неужели ты поверил всему тому, что наболтала Джинни?

— По-моему, ты сам все очень красноречиво подтвердил, — холодно оборонил он, слегка отворачиваясь.

— Да что с тобой такое?! Какую часть «мы с ней не встречаемся» ты не понял?

— Рон, ты можешь больше не притворяться. Ничего страшного, что мы выяснили правду.

В виски Гарри словно разом ударяли тысячи маленьких молоточков. Бум. Бум. Бум.

— Да какую правду?! Мы с ней враги!

— Тогда почему она тебе кивнула?! — Гарри перешел на крик. Молоточки заработали с утроенной силой.

— Друг, ты ведешь себя как идиот. Никогда такого от тебя не видел, — Рон поднял брови и запустил пальцы в волосы. — Успокойся, тогда и поговорим.

Уизли кивнул Трейси и сказал:

— Найди ее, ей потребуется твоя помощь. Потом свяжись со мной, я с ней поговорю, и Гарри пойдет со мной.

— Не пойду, — желчно вставил Гарри. Рон предупреждающе взглянул на него и снова требовательно уставился на Дэвис.

— Я могу на тебя рассчитывать, Трейси?

— А как мне с тобой связаться? — робко поинтересовалась та.

— Через Патронуса, — фыркнул Рон. — Недаром же вы его тренировали.

Трейси послушно кивнула и выскользнула за дверь.

— Гарри, она мне кивнула, потому что была благодарна.

— За то, что ты ее облил? Что-то раньше она не была тебе благодарна за подобные выходки.

— Ей нужно было выйти из зала, сохранив лицо.

— С чего бы ей не сохранить лицо? — Гарри непонимающе нахмурился. Даже молоточки, кажется, стали стучать немного тише.

— Потому что ты дурак, — брякнул Рон.

— Полегче, — Гарри мрачно взглянул на друга.

— Послушай, она старалась вызвать Патронуса, чтобы порадовать тебя, а ты в этот момент не только не смотрел, но еще и разговаривал с другой девчонкой. Поверить не могу, что я стал послом Панси Паркинсон в сердечных делах, — Рон скривился от отвращения.

— А какая ей разница, что я думаю? — Гарри саркастически поднял бровь. — Она же твоя девушка, а не моя.

— Опять-двадцать пять! Я же уже сказал, что она положительно не моя девушка!

— А я уже сказал, что ты можешь больше не врать! — нетерпеливо оборвал его Гарри. Чертовы крошечные молоточки.

— Ну, знаешь, — Рон осуждающе посмотрел на него и отошел подальше. — Что ты за друг такой, если не веришь моим словам?

Гарри не мог поверить в реальность происходящего. Сначала выясняется, что Рон встречается с Панси у него за спиной. А потом он еще и говорит ему, что это неправда и смеет обижаться на попытки нормально поговорить. Или, может быть, Трейси права? Если так, то он совершает огромную ошибку, оскорбляя Рона. Если это всего лишь неудачная шутка Джинни, то… Впрочем, нет. Надежда — самое дурацкое чувство на свете, именно она делает больнее всего. Проще смириться, что так все и есть на самом деле.

Интересно, почему тогда Панси ушла? Если она расстроена из-за того, что он говорил с Трейси, то, наверное, это сделало неприятно Рону. Значит, он все-таки ведет себя, как осел, по отношению к лучшему другу.

— Эй, Рон, прости меня. Я не подумал, что тебе тоже может быть больно, — Гарри виновато почесал в затылке.

Рон, вместо того чтобы обрадоваться примирению, удивленно посмотрел на него и задумчиво выдал:

— Теперь я понимаю еще меньше, чем раньше.

Гарри хотел объяснить, что наконец-то понял его чувства, но не успел. Перед ними приземлился котенок Трейси и неуверенно сказал:

— Мы на втором этаже. Я думаю, вы можете прийти.

Рон вздохнул и бросил на ходу:

— Пошли.

Возразить Гарри не успел. Его просто потащили к выходу из зала, поэтому он счел за благо не сопротивляться.

* * *

Рона накрыло страшное ощущение дежавю. Снова они с Гарри, снова расстроенная Панси. Новым элементом была бедняжка Трейси, которая наверняка считала их всех сумасшедшими. Хотя, уж насколько Рон не считал себя экспертом в любви, даже он понимал, что отчасти именно из-за появления Трейси все так закрутилось.

Сейчас, решительно шагая по коридору и таща за собой слабо брыкающегося Гарри, он судорожно придумывал план действий. Нужно было донести до Паркинсон и Гарри, что

а) Джинни навешала всем лапшу на уши;

б) Он и Паркинсон действительно ненавидят друг друга;

в) Гарри и Трейси просто друзья, правда же?

г) Во всем виновата Джинни;

д) Во всем виновата Джинни;

е) Он ни в чем виноват;

ж) А виновата Джинни.

Самое главное, что Рон даже не понял, за что она так его подставила. Ну да, он нагрубил Забини. Но невооруженным глазом же видно, что Джинни на него плевать и что этот несчастный герой-любовник только и делает, что паясничает. Тогда избавить их всех от его присутствия было бы хорошим делом, разве нет?

Наконец, Рон и плетущийся за ним Гарри добрались до второго этажа. Вообще, надо сказать, что коридоры аврорского центра вовсе не были гостеприимным местом. Кто-то мог бы представить широкие сверкающие светлой плиткой проходы, уютные диванчики и кулеры с водой, но эта картина присутствовала разве что на рекламных проспектах для абитуриентов. На самом деле, коридоры были чертовски опасны. Рон сильно подозревал, что это была идея Хейдибера — понаставить везде кучу ловушек, а потом с удовольствием смотреть, как новобранцы пытаются с ними справиться.

Второй этаж был выкрашен в темно-серые тона и украшен целой тонной ярких надписей. Рон мельком взглянул на знакомые буквы и начал считать шаги.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь.

Он замер рядом с огромной буковой «с» из фразы «Никогда не подставляй врагу спину!» и осмотрел пол. Гарри интереса не проявлял, поэтому на плечах Рона лежала двойная ответственность. Всем было известно, что где-то в этом месте пол превращался в зыбучие пески, причем запомнить конкретную точку не было никакой возможности — хитрый Хейдибер постоянно перемещал миниатюрное болото.

Рон вытащил из заднего кармана какую-то скрепку и аккуратно бросил ее вниз. Скрепка спокойно упала на пол. Рон сделал шаг вперед и нагнулся, чтобы поднять ее.

— А-А-А-А!

Из пола высунулась темно-серая костлявая рука и ухватила его за ворот рубашки. Пытаясь удержать равновесие, он переставил ногу еще чуть дальше и, конечно же, оказался пойман в ловушку.

— Дьявол бы побрал Хейдибера! Ну почему именно сегодня?!

Рон с отвращением смотрел, как его правая нога все глубже уходит в пол. Гарри, казалось, примерз к своему месту, с ужасом глядя на то, как Рон встает на одно колено.

— Гарри Поттер! Ты собираешься что-нибудь делать или нет?! — заорал Рон, привлекая к себе внимание друга. Мерлин, как же его достала вся эта ситуация! Если он из-за каких-то там девчонок еще и лишится ноги, то это будет верхом идиотизма.

Кроссовки уже видно не было, и блестящая грифильно-серая жижа, в которую превратился пол, с аппетитным чавканьем подбиралась все выше.

Тут Гарри очнулся и выхватил палочку.

— Фините исилис!

Жижа перестала двигаться и стала матовой. Кажется, теперь Рон оказался вмурован в пол.

— Блестяще. А теперь вынь меня отсюда!

— Боюсь, придется ломать пол, — озабоченно проговорил Гарри, осматривая поверхность, сомкнувшуюся вокруг щиколотки Рона.

— Или тебе надо было поменьше думать о девчонках и остановить это до того, как пол сожрал мою ногу. Я бы мог просто снять кроссовку и все! — прошипел Рон. — Мерлин, это возглавит список того, что Паркинсон мне сделала. Когда пунктов наберется за сотню, я напечатаю их во всех газетах, а потом буду показывать своим детям. И поверь, они не будут играть с вашими с ней отпрысками — я об этом позабочусь!

— Это не то, чем я бы гордилась, Уизли, — послышался чуть хрипловатый голос Панси. Она и Трейси быстро двигались к месту сражения с полом. — В конце концов, тебя аж сто раз умудрилась сделать девчонка. Клянусь, твои дети будут восхищаться мной.

— Не клянись в том, чего не сможешь обеспечить! — выплюнул Рон. — Как вы вообще смогли проскользнуть в ту часть коридора, не вляпавшись?

— Может быть, мы просто не были похожи на неотесанных бабуинов? — иронично спросила Панси, но в ее голосе не было привычного яда. Она, кажется, просто смертельно устала. — На самом деле, это Трейси. Она вовремя поняла, что что-то не так, и сделала пол снова твердым.

— Серьезно?! Ничего себе! — присвистнул Рон. Если уж у него с постоянными ловушками от Плюшевого Мишки в виде тренировок не хватило скорости реакции, то у Трейси не должно было быть ни единого шанса. — Где ты такому научилась?

— Да так… — Трейси смущенно улыбнулась и поправила волосы. — Давай я вытащу тебя отсюда.

Она взмахнула палочкой, в коридоре на мгновение стало слишком ярко, чтобы что-нибудь увидеть, а потом нога Рона с противным хлюпаньем выскочила из заточения.

— Но как?

— Секрет фирмы, — все еще улыбаясь, ответила Трейси.

— Ладно, это сейчас неважно. Я вот что хотел сказать: мы с ней, — Рон пренебрежительно ткнул в сторону Панси, — не встречаемся.

— Что?! Фу! — Паркинсон, кажется, даже забыла, что находится в глубокой депрессии. — Ты в своем уме?! Никому не нужны твои очевидные констатации факта.

— Джинни вчера на ужине наплела всем, что у нас тайный роман, поэтому Гарри расстроился, поэтому стал говорить с Трейси, поэтому расстроилась ты, поэтому кивнула мне, когда я вытащил тебя из зала, поэтому Гарри подумал, что это правда, поэтому мы с ним поссорились, а потом помирились, поэтому я сейчас это говорю и никак не могу закончить это нелепое предложение, — Рон выдохнул.

— Джинни сделала что? — опасным низким шепотом спросила Панси.

— Сказала, что мы встречаемся.

— Зачем она это сказала? — угроза в голосе Паркинсон стала почти осязаемой. — Что ты сделал?!

— С чего ты взяла, что это я виноват?! Кто знает, что ей в голову взбредет, — Рон передернул плечами и отвернулся.

— Что ты сделал?! — Панси повысила голос и ненавязчиво положила руку на карман с палочкой.

— Ладно-ладно, я нагрубил Забини.

— Что ты ему сказал? — ласково спросила Паркинсон, хищно улыбаясь.

— Что-то про Пожирателей Смерти, но я не хотел…

— Рональд Уизли! ТЫ ЧТО ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ?!

Панси уже не заботилась о приличиях. Она покраснела от злости — что выглядело по-настоящему пугающе на ее бледной коже — и начала хаотично размахивать палочкой.

— ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТЫ НЕ УМЕЕШЬ ДУМАТЬ СВОЕЙ ГОЛОВОЙ…

Она указала палочкой на пол под его ногами, и он моментально снова стал жидким. Панси мимоходом ухмыльнулась при мысли о том, что смогла показать, что знает такие заклинания не хуже Трейси.

— ТЫ ПОДСТАВИЛ МЕНЯ…

Она ткнула Рона палочкой под ребра, пока он безуспешно пытался выудить свое оружие из кармана. Оно, как назло застряло там, и Рон подозревал, что это крах его аврорской гордости.

— И ГАРРИ…

Паркинсон со злобной ухмылкой рубанула палочкой по воздуху, и на Рона сверху посыпались мелкие паучки. Он не выдержал и заверещал, безуспешно пытаясь прикрыться руками.

— … ПОД УДАР!!!

— Черт побери, это Джинни придумала! Ты не хочешь пойти и поорать на нее?! — возмущенно выкрикнул Рон в ответ. Он, наконец, выудил свою палочку из кармана, уничтожил пауков и сделал пол твердым. Кажется, ярость придала ему сил, потому что он, не вспомнив сразу нужного заклинания, просто выломал свою многострадальную ногу из затвердевшего материала.

— Хочу! — заявила Панси и, ухватив Гарри за руку, аппарировала.

— Сумасшедшая, — прошипел Рон ей вслед.

— Ну, зато теперь точно ясно, что вы не встречаетесь, — усмехнулась Трейси. Кажется, ее жизнь медленно переставала быть рутинной.

* * *

Панси просто кипела от ярости. Она навыдумывала себе бог знает что из-за того, что парочка полоумных Уизли и Блейз поссорились. При чем тут она?! И Гарри?! Кто просил в это ее вмешивать?!

Поэтому она не придумала ничего лучше, как отправиться искать Джинни Уизли, чтобы накричать и на нее тоже. Гарри она прихватила с собой просто для наглядности, хотя, конечно, некоторые эгоистичные цели у нее тоже имелись.

— Поверить не могу! Как у нее вообще язык повернуться соединить меня с этим рыжим червяком, — злобно шипела она, оглядывая квартиру Гермионы и Джинни. Гарри потряс головой.

— Панси, я немного не уловил. Ты, получается, не с ним?

Естественно, Гарри прекрасно все понял, но ему было просто жизненно необходимо подтверждение от Панси. И он его получил

— Я СКОРЕЕ ПОБРЕЮСЬ НАЛЫСО И СЪЕМ СОБСТВЕННЫЕ ВОЛОСЫ, ЧЕМ БУДУ ВСТРЕЧАТЬСЯ С РОНОМ УИЗЛИ!

Ей определенно следовало успокоиться. Панси сделала пару вдохов и выдохов, а потом снова посмотрела на Гарри. Тот, к ее удивлению, улыбался.

— Это хорошо. А то представь, какими были бы ваши дети — с такими-то характерами.

Панси ничего не могла с собой поделать — она рассмеялась. Да, смех был немного истерическим, но это помогало ей выпустить часть злости. Гарри тут же присоединился к ней.

— Кстати, твой Патронус просто потрясающий! — проговорил он через минуту, хорошенько отсмеявшись.

— Спасибо, — Панси была уверена, что порозовела, но надеялась, что на фоне красных пятен гнева на щеках это будет незаметно. Слава Мерлину, он видел ее Патронуса. Значит, все не так плохо. Конечно, Трейси никуда не испарилась от его слов, но мириться с ее присутствием на тренировках стало немного легче.

— Ребята?.. — вдруг услышали они из гостиной. На них удивленно смотрела Гермиона, а за ее плечом маячил Малфой. — Что вы здесь делаете?

— Пришли убивать Уизли, а вы? — светским тоном осведомилась Панси.

— Да вот, забыли вчера здесь кое-какие документы, — на автомате сказала Грейнджер, а потом слова Панси достигли ее мозга, и она воскликнула: — Что?!

— Джинни сказала нам в «Норе», что Рон встречается с Панси, и это привело к э… последствиям, — пояснил Гарри. Он, кажется, полностью пришел в норму, и сейчас взял все взаимодействие на себя. Панси оставалось только подивиться такой отходчивости — не далее, как десять минут назад он был похож на ледяную статую.

— О.

Кажется, Гермиона настолько удивилась, что не придумала, что сказать.

— И зачем малявка Уизли это сделала? — с интересом спросил Малфой. Он, в отличие от хозяйки квартиры, выглядел так, как будто прочитал главу нового бульварного романа и теперь страстно хотел узнать продолжение.

— Ну, Рон задел Блейза. Я думаю, это была месть, — предположил Гарри. Теперь, когда все кусочки мозаики сложились, все казалось просто невероятно очевидным. И почему он не понял этого раньше?

— Задел Блейза? — переспросил Малфой. В его глазах зажегся опасный огонек. Гермиона успокаивающе погладила его по локтю. Она, честное слово, даже не думала в этот момент. Просто сделала то, что сделала бы с Гарри или Роном, когда они в бешенстве. Этот жест, в свою очередь не укрылся от Панси. Но она, вопреки обыкновению, не стала комментировать, только сказала:

— Да. Так что я хочу хорошенько на нее накричать. Не знаете, где ее можно найти?

— Джинни сейчас на тренировке, но, Панси, я уверена, она не хотела тебя подставлять, — Гермиона обеспокоенно смотрела на Паркинсон.

— Но подставила, — сжав зубы ответила та. — В любом случае, спасибо.

— Панси…

Но Гарри и Панси уже исчезли.

* * *

Джинни с наслаждением поднялась в воздух. Сегодняшняя тренировка обещала быть довольно легкой, так что она была в отличном настроении. На трибунах маячил Забини, но Джинни заставила себя не думать об этом. В конце концов, если ему хочется околачиваться поблизости, то это его право. Она не понимала, зачем он это делает — постоянные шутовские признания в любви ее не впечатляли — но предпочитала особо не задумываться.

Ветер свистел вокруг, солнце ласково окутывало ее, и Джинни радостно улыбалась. Сейчас была разминка, и можно было просто полетать над стадионом в свое удовольствие. Она неслась через все поле, и ей хотелось смеяться от переполняющей ее легкости. Свобода!

На мгновение солнце ослепило ее, и Джинни резко развернулась к нему спиной. Она снова обвела глазами знакомый стадион: вот ее товарищи по команде лениво выползают на площадку, вот на верхнем ряду сидит нахохлившийся Забини со своей метлой, вот тренер выносит из складского помещения мячи и биты, кажется, она что-то недовольно кричит. Интересно, кому сегодня попало с утра пораньше? Ну ладно, неважно. Вот Панси Паркинсон идет по полю с битой наперевес, вот Амелия Блуфилд…

Что?!

Панси и квиддич — понятия несовместимые. Что же она здесь делает?

Тут Джинни пригляделась и увидела рядом с Панси Гарри, который яростно жестикулировал и явно пытался что-то доказать.

О Мерлин.

Значит, ее вчерашняя сладкая месть обещала оставить горькое послевкусие. Джинни с минуту раздумывала, не стоит ли ей спуститься и призвать всех к цивилизованному разговору. Потом она еще раз посмотрела на Паркинсон, вокруг которой как будто клубилась аура смерти, крови и разрушений, и передумала.

— Забини, посмотри вниз, — заорала Джинни, пролетая мимо Блейза. Сейчас его помощь могла пригодиться, и она не собиралась от нее отказываться.

— Что за черт? — он недоуменно воззрился на нее.

— Вниз, а не на меня! Панси!

Блейз послушно посмотрел в указанном направлении и слегка побледнел. Очевидно, вид Панси Паркинсон с битой пугал не только Джинни.

— Что она… О… — понимание отразилось на его лице, и он приманил оставшуюся биту себе в руки. Видимо, зная Панси Паркинсон на протяжении десятка лет, он также знал, к чему готовиться.

— ДЖИННИ УИЗЛИ! — послышался громовой голос с земли. — СПУСКАЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ!

— Ну уж нет! Я к ней не пойду, когда она в таком состоянии.

Панси ухмыльнулась и пнула ногой ящик с мячами. Тренер пыталась ей помешать, но потерпела неудачу. Гарри что-то втолковывал ей, но Паркинсон не слушала. Застежки на бладжерах отскочили.

Панси размахнулась и изо всех сил ударила по черному мячу. Тот с огромной скоростью помчался по направлению к Джинни. Та легко ушла от атаки и переглянулась с Блейзом, который завис рядом с ней.

— И что нам делать?

— Ну, я могу попытаться с ней поговорить.

— Отличный план. Только боюсь, ты поговоришь и с ее битой.

— На меня она не злится, — уточнил Блейз. — Я вообще пострадавший.

Джинни фыркнула.

— Тогда вперед.

Панси тем временем пыталась освободить второй бладжер. Тот радостно вылетел из своего углубления, и она снова взмахнула битой. К сожалению, мяч оказался быстрее, и Панси промахнулась. Она нахмурилась, а потом взмахнула палочкой, указывая на квоффл и снитч, все еще лежащие в сундуке. Те изменили форму, почернели и стали бладжерами. Волшебница удовлетворенно кивнула и выпустила новые снаряды из ящика. Джинни с ужасом поняла, что Панси каким-то образом сделала бладжеры послушными.

Мерлин бы побрал Паркинсон с ее изобретательностью.

Блейз начал стремительно приближаться к тому месту, где стояли Панси и Гарри. Паркинсон недовольно посмотрела на него, но «стрелять» не стала.

Джинни незаметно последовала за Забини. Приблизившись достаточно, она услышала:

— Панс, она защищала меня!

— Да мне все равно! Она могла сделать что угодно, но выбрала подставить меня! Ты хоть понимаешь, насколько абсурдно это звучит?!

— И что с того? Ну, посмеялись, ну, забыли.

— Посмеялись?! Забыли?! Из-за этого Гарри посчитал нас с Уизли предателями!

— Но сейчас-то он так не считает!

— Забини, это сделало мне больно, а это значит, что я должна удостовериться, что подобное не повторится.

— Никто ничего и не говорит — удостоверься, но, пожалуйста, без биты.

— Но у меня был такой прекрасный план…

— Панси.

— Да-да, хорошо, я понимаю, что это чересчур. Но Уизли все равно виновата!

— Я знаю, Панс, прости меня, — горячо вклинилась Джинни. — Я только потом сообразила, что Гарри мог не понять, что я шучу. Весь этот концерт был для мамы.

Панси глубоко вздохнула. В глубине души она прекрасно осознавала, что Джинни не могла знать о Гарри, Трейси и обо всех обстоятельствах, но полностью избавиться от злости не могла.

— Больше никогда не используй мое имя для таких целей! Тем более, в связи с Рональдом Уизли! — Панси скривилась.

— Хорошо, — пообещала Джинни. — Он начал изводить Блейза, и я просто не выдержала …

Повисла пауза. Кажется, никто не знал, что сказать. Шальной ветер обдувал их со всех сторон, рядом возмущенно шипела что-то тренер Тирелл, но никто не обращал ни на то, ни на другое никакого внимания. Щеки Джинни заалели.

— То есть я имела в виду, что никто не говорит сейчас о Пожирателях, верно? Это как начинать новую войну…

Ответом ей была тишина. Джинни почувствовала себя идиоткой. Ну кто ее за язык тянул?! Зачем было говорить, что она переживала за Забини — из-за его вечных шуточек все наверняка неправильно поймут. В первую очередь, он сам.

Блейз рядом с ней тяжело вздохнул, а потом проворно вскочил на метлу. Джинни непонимающе уставилась на него — он что же, решил сбежать? Но из-за чего? И только когда его рука крепко обхватила ее вокруг талии, а над ухом прозвенел его голос: «Тренер Тирелл, Джинни нехорошо себя чувствует», она поняла, что он и не собирался сбегать.

Блейз Забини собирался ее похитить.

Министерство встретило их оживленно. Повсюду сновали занятые волшебники и волшебницы, Атриум был переполнен людьми. Драко и Гермиона пришли в Министерство, чтобы оформить патент на паутинные чары. Прежде чем выпускать зачарованную газету в свет, следовало удостовериться, что никто не сможет скопировать их изобретение.

— Подумать только! Мы перевернем всю газетную индустрию! Вообще, эта идея безумно похожа на контекстную рекламу у магглов. Они так же анализируют предпочтения потребителей, а потом подсовывают им нужные товары. Возможно, мы могли бы привлечь дополнительных инвесторов с помощью этой технологии. Надо только дать людям привыкнуть к тому, что наша газета представляет ровно то, что им нужно. Я думаю, это будет…

— Грейнджер.

Гермиона замолчала и взглянула на стоящего рядом Малфоя. Тот усмехался.

— Ну, что? — нетерпеливо спросила Гермиона, недовольная тем, что ее перебили.

— Мы пропустили уже три лифта, потому что ты не можешь остановить свой словесный поток, — пояснил он, ухмыляясь.

Гермиона вспыхнула.

— А кто мешал тебе зайти внутрь? Я бы зашла следом.

— Любишь, когда тебя ведут?

Ей совершенно не понравился насмешливый тон, которым это было сказано, поэтому она фыркнула и первой зашла в только что подъехавший лифт. Малфой пожал плечами и протиснулся вслед за ней, потом стали заходить и другие сотрудники Министерства. На них косились — все-таки, «Мозаика» и «Пророк» не упускали случая написать что-нибудь о развитии их отношений. Гермиона с удовольствием подумала, что «Мозаика» в этом уж точно лидирует.

Вдруг лифт тряхнуло, и он замер.

— Мерлин! Серьезно? Это же магический лифт, он не может застрять, — раздраженно прошипел Малфой.

— Такое иногда случается, — подал голос волшебник в крабового цвета мантии. Драко повернулся к нему.

— Неужели? И как долго мы будем стоять?

— Зависит от занятости мастеров, — крабовый колдун закатил глаза. — Как правило, они не торопятся.

— Но мы же опоздаем, — в голосе Малфоя проскользнули панические нотки. Гермиона не удержалась и поддела его:

— Что, дорогой, твоя патологическая пунктуальность дает о себе знать?

Юная ведьма, похожая на секретаря, хмыкнула. Драко насупился и метнул в Гермиону злобный взгляд.

— Мы пропустили предыдущие три из-за тебя, — яростно прошипел он ей в ухо. — Так что даже не думай выставлять идиотом меня!

Малфой дружелюбно кивнул крабовому волшебнику, который выглядел подозрительно внимательным к их тихому разговору. Ведьма-секретарь снова хмыкнула.

Возможно, перепалка продолжилась бы и дальше, но тут лифт снова тряхнуло, и он сдвинулся с места. Гермиона по инерции полетела вперед. Она уже приготовилась встретиться лбом с холодной металлической стенкой, когда ощутила, как ее перехватывают за талию.

— Дорогая, ты такая неуклюжая, — мягко сказал Малфой. Гермиона открыла рот, чтобы оспорить возмутительное заявление — или поблагодарить за спасение, с этим она еще не определилась, — когда поймала заинтересованные взгляды как минимум четырех работников Министерства. Поэтому она глупо хихикнула и выдавила:

— Благодарю, мой спаситель.

Малфой выглядел так, как будто его сейчас стошнит от количества сахара в ее голосе, но остальные, кажется, остались довольны.

Наконец, двери кабины открылись, и Гермиона и Драко вышли на нужном уровне. Лифт с любопытными пассажирами уехал прочь, а Гермиона тихо повторила:

— Спасибо.

— Ты вроде это уже говорила, — рассеянно заметил Малфой, оглядываясь по сторонам.

— Но это же было не по-настоящему, — Гермиона моментально почувствовала себя неловко. Драко внимательно посмотрел на нее.

— А сейчас, значит, по-настоящему, — он все еще сверлил ее изучающим взглядом. Потом он вдруг вытянул руку вперед и поправил ее сбившуюся набок прическу. — Просто будь осторожнее.

Гермионе моментально захотелось убежать из этого коридора как можно дальше, громко визжа. К сожалению, сделать этого она не могла, поэтому сделала единственную возможную в этот момент вещь — густо покраснела.

— Да, — Гермиона откашлялась. — Так куда нам идти?

— Прямо, Грейнджер, здесь не так много вариантов, — весело просветил ее Малфой. Гермиона огляделась и с трудом поборола соблазн хлопнуть себя рукой по лбу — коридор начинался прямо у лифта и действительно шел по прямой только в одном направлении. Ну вот, она выдала свою нервозность. Просто чудесно.

К слову, коридор был необычный. Для себя Гермиона решила, что он похож на бильярдный стол — пол был укрыт толстым ковром характерного зеленого оттенка, стены выкрашены в него же. На дверях был клетчатый узор, который прочно ассоциировался с сеткой.

«Лузы», — радостно подумала Гермиона. Неловкость постепенно сглаживалась.

Тем временем они поравнялись с нужной дверью, и Малфой уверенно постучал. Дверь отворилась, и Гермиона увидела все такой же зеленый кабинет, с темным столом посередине. За ним восседал невозможно худой и невозможно высокий волшебник, который смотрел на них изучающим взглядом.

«О Мерлин, он же кий!» — Гермиона прикусила щеку изнутри, чтобы губы не растянулись в широкой ухмылке. И о чем она думает? Они ведь здесь по делу, так что нужно сосредоточиться.

— Здравствуйте, мистер Стикленд, — вежливо сказал Драко. Гермиона закашлялась. Ну почему у человека-кия еще и фамилия была «палка»? Может, это секта, повернутая на бильярде?

Драко неодобрительно посмотрел на нее и несколько раз похлопал ее по спине. Желание смеяться испарилось.

— Здравствуйте, мистер Малфой, мисс Грейнджер, — нейтральным тоном ответил Стикленд. — Я получил ваш запрос на встречу, а также пакет документов с подробным описанием действия заклинания. Пожалуйста, продемонстрируйте его на практике, и мы сможем приступить к оформлению патента. Как вы и просили, я прочитал интересующие меня статьи из присланной вами газеты.

Гермиона вытянула заколдованный выпуск «Мозаики» из сумочки и передала ему. Тот аккуратно взял газету в руки и заинтересованно воззрился на нее. Приблизительно через две секунды, статьи и заметки начали меняться местами, а на первой полосе появился огромный заголовок: «ПУЛ, СНУКЕР ИЛИ РУССКИЙ БИЛЬЯРД?»

Гермиона мысленно взвыла от смеха, но каким-то образом удержалась от комментариев. Она случайно взглянула на Драко и увидела в его глазах искорки смеха. Слава Мерлину, она не сошла с ума — это действительно было смешно.

— Превосходно! Просто превосходно! — заключил мистер Стикленд и с неохотой отложил газету в сторону.

Дальнейшая процедура оформления патента прошла без сучка без задоринки. Драко и Гермиона настояли на том, чтобы прописать в договоре, что эти чары доступны только изданию «Мозаика». Кроме того, мистер Стикленд дал Непреложный обет о том, что никому не сможет передать информацию об авторах изобретения. Так Гермиона и Драко хотели обезопасить себя от случайного раскрытия их связи с «Мозаикой». Наконец, все формальности были соблюдены, и они вышли в бильярдный коридор.

— Дело сделано! — оживленно проговорил Малфой. — Могу тебя поздравить! В конце концов, это действительно перевернет газетную индустрию, — он лукаво подмигнул Гермионе и двинулся к лифту.

Радостно улыбаясь друг другу, они зашли в кабину. Решетчатые двери с лязгом захлопнулись, и лифт сдвинулся с места. Вдруг, проезжая мимо какого-то этажа, Гермиона уловила что-то яркое. Что-то просто отвратительно яркое. Если быть точнее — ядовито-зеленая мантия и белые кудряшки прямо-таки отпечатались у Гермионы на сетчатке.

— Останови лифт! — вскрикнула она. Драко молниеносно отреагировал и нажал на большую красную кнопку «стоп».

— Что такое? — он заинтересованно приподнял брови.

— Там была Скитер! Я уверена!

— И что ей здесь понадобилось? Я думал, ее должны были существенно понизить после той промашки с беременностью.

— Значит, она придумала, как вылезти из этой ситуации. Или еще что-нибудь. Мы должны это выяснить! Я думаю, это был пятый уровень.

Они практически выбежали из лифта на нужном этаже и начали судорожно оглядываться. Что-то подсказывало Гермионе, что они сильно пожалеют, если не узнают правду.

Этот коридор был весь выложен темно-синей плиткой, поэтому любые звуки были слышны на большом расстоянии. Драко положил руку Гермионе на плечо, показывая, чтобы она замерла. Они стояли друг напротив друга, не двигаясь. Тишина.

«Какие же у него все-таки потрясающие глаза! Всю жизнь такие хотела… Мерлин, надо прислушиваться, а не о глупостях думать», — Гермиона слегка порозовела и сосредоточилась.