Венец принцессы Тьмы (джен)

Потеряв Дональда и поругавшись на этот счёт с Энни, Корина, разумеется, впала в плохое настроение. Но ненадолго. Всё-таки были теперь для неё и плюсы — девчонка хотя бы на какое-то время перестанет ей мешать. При всей своей самоуверенности иллюзий Корина не строила и отлично понимала, что Энни так просто не уйдёт. Наверняка нажалуется сестричке и всем друзьям — и вот снова Корина плохая, а Энни невинно пострадавшая жертва.

— Как же невыгодно быть одиночкой, — бурчала Корина недовольно. — Как Энни или Элли тронь, так сразу все за них. И любой их идиотизм поддержат. А если со мной что-то случится, то всем наплевать. Вот Дональда у меня отняли, и все только рады! Никто за меня не заступился! Никто даже не посочувствовал!

Сочувствовал ей, правда, Людушка. В своём репертуаре, конечно. Усердно угощал своими кулинарными шедеврами и уговаривал не расстраиваться и не злиться, а кушать побольше и посытнее.

— Я же растолстею, — мрачно говорила Корина. — Буду толстая и некрасивая.

— Да твоей красоте упитанность только на пользу пойдёт! — радостно убеждал её Людушка. — Толстяком, поверь, быть намного приятнее. Худоба — она никогда здоровой не бывает. И вообще, кто тебе сказал, что толстые — некрасивые? Что хорошего, если человек тощ, как спичка? Там не то что ухватиться — смотреть не на что!

— Это ты прав, — хмыкала Корина, со злостью вспоминая в очередной раз Лангу. — Я бы эту тощую седую крысу… Сидела бы в своём Подземелье и не рыпалась… Вот зачем ей Дональд, скажи?

— А тебе зачем? — внезапно спросил Людушка. Корина озадаченно заморгала.

— Э-э… Ну, мне же нужен мужчина рядом с собой на троне! — наконец высокомерно объяснила она. Людушка выразительно почесал в затылке пятернёй.

— А что, без мужчины рядом на троне ты никак не справишься? На худой конец, на троне могу и я посидеть.

— Дурак! — в сердцах ответила Корина.

— Вот почему ты постоянно обзываешься? — обиделся бывший людоед. — И вовсе я не дурак. Я тоже, между прочим, королём был. Правда, мне это дело не очень понравилось. Любви от подданных мало, а корону каждый отнять норовит Да ещё и дела, оказывается, делать надо. Нет, я уж лучше буду кушать готовить. Мне это больше нравится. Вот я даже стишок об этом сочинил…

— Угомонись ты со своими стишками! — рявкнула Корина. — Поэт недоделанный! Лучше бы в честь меня что-нибудь сочинил! А то от тебя только про еду и слышишь.

— А зачем мне сочинять в честь тебя? — искренне удивился Людушка.

— Потому что все порядочные поэты сочиняют оды в честь своей королевы, — сварливо объяснила Корина. — Дабы объяснить подданным её величие, доброту и справедливость.

Людушка опять потянулся к затылку.

— А без оды подданные не поймут?

— Может, и поймут, — поморщилась Корина. — Но не сразу. А так ода им всё объяснит. Её будут везде цитировать, пересказывать, и все будут знать, какая замечательная королева им досталась.

Людушка подумал и покладисто кивнул:

— Ну ладно. Если ты так хочешь, то сочиню.

— И будешь читать во всех деревнях, куда мы поедем, — потребовала Корина.

— Да пожалуйста, — снова закивал Людушка. — Мне не трудно. Читать так читать. Во всех так во всех…

Корина действительно отправилась почти сразу после ссоры с Энни в большую поездку по стране. Поездка была затеяна не без шика. Серый Замок был украшен живыми цветами. В каждой деревне планировался праздник с фейерверком и концертом в честь королевы Корины. Корина даже ничуть не сомневалась, что подданным будет чем прославить свою новую королеву, поэтому концерты, естественно, предполагались в исполнении местных жителей — им же должно быть приятно порадовать свою повелительницу! Ну, и она внесёт свой вклад в эту радость. Подарит им там чего-нибудь… Какие-нибудь просьбы исполнит. Если, конечно, подданные будут себя правильно вести. То есть смотреть на неё с обожанием, восхищением, уважением и покорностью. Или даже так — сначала с покорностью, а потом уже с обожанием. И исполнять все её приказы беспрекословно — это вообще самое главное.

На время поездки Корина оставила в поместье всех прибывших мастеров, которых зазвала строить новый город.

— Я буду рада, если к моему возвращению будет полностью готов проект нашей замечательной столицы, — с ослепительной улыбкой прощалась она с инженерами и архитекторами. — Особо отличившиеся, самые старательные, получат награду. Все мои пожелания вы знаете.

Мастера переглянулись и вежливо поклонились. Корина оставила их, уехав с лёгким сердцем. Теперь важно показаться народу во всём блеске своей красоты и могущества.

В первой же деревне случился не самый приятный казус. Да, жители были очень рады видеть королеву, но вот насчёт концерта… А что, концерт нужен? Ну ладно… Можем сплясать… Спеть? А что петь? Есть, конечно, народные жевунские песни… Или вот ещё, новенькая, говорят, в Когиде поют, да что в Когиде — в самом Изумрудном городе. Про что? Ну как про что — про победу над Пакиром! Про Элли и Белого Рыцаря поют, вот! Про всех волшебниц поют!

— Про Элли они, значит, поют, — раздражённо рявкнула Корина, когда Людушка ей об этом доложил (именно на него, за отсутствием других вариантов, легла тяжёлая обязанность проверять, насколько жители готовы к празднику в честь своей королевы). — Значит, так! Пусть лучше вообще ничего не поют! Слышать не хочу никаких песен!

— А народные? — заикнулся Людушка.

— И народные не хочу! — отрубила Корина. — Народные жевунские я и сама знаю! Все одинаковые — одна «ой ты поле плодородное, ой ты полюшко любимое моё», вторая «ой ты садик мой высок да красив, ой ты садик да любимый ты мой», третья «ой ты лес», четвёртая «ой ты луг». На крайний случай «ой ты реченька серебряная, ой ты реченька любимая моя», — с сарказмом передразнила она. — А нет, есть ещё про родную деревню! И про родную страну! Тоже обязательный фольклорный репертуар! «Как страна-то наша всех на свете краше, много в ней лесов, полей, мне она всего милей»! Предлагаешь мне эту пресность слушать? Где там твоя ода, кстати?

— Ода? А… — Людушка повертелся туда-сюда, всплеснул руками, почесал в затылке. — Ну, вот, — он встал в позу и не очень уверенно, но вдохновенно и весьма толково продекламировал:

— О ты, прекрасная Корина,

Ты королева стала нам!

Тебя мы любим, уважаем

И почитаем здесь и там!

Ты на драконах разъезжаешь,

Ты нам сады восстановляешь,

Тобой гордится весь народ!

С тобой поля быстрее зреют,

В садах скорее фрукты спеют,

И куча праздников идёт!

Когда ты вдруг на трон вступила,

Так сразу радость Жевунам.

Тебя мы… Э… К тебе… Так, подожди… Тебя мы все благодарили,

За то, что ты… пришла… явилась к нам!

Тебя мы до небес прославим,

И памятник тебе поставим… м-м-м…

Пиры в твою устроим честь,

Мы всей страной повеселимся,

Все до отвала наедимся,

И-и-и… С тобой вкуснее будем есть!

— Достаточно, — схватилась за голову Корина, которая первый куплет слушала ещё более-менее с заинтересованностью.

— Владеешь магией чудесной, творишь волшебно чудеса*, — не сразу смог остановиться разошедшийся во вдохновении Людушка и наконец озадаченно взглянул на возмущённую Корину. — Тебе что, не понравилось?

— Ты про еду не мог не вспомнить? — всплеснула руками Корина. — И вообще, что это за корявости?

— Как смог, так и сочинил, — обиделся Людушка. — Тебе всё не нравится. Что ты такая нервная стала, Коринушка? Может, ты голодная?

— Уйди! — рявкнула Корина. И чуть успокоившись, добавила: — Иди и дорабатывай оду. В ней должно быть не меньше двадцати пяти куплетов!

— Сколько? — изумился Людушка. — Коринушка, да кто ж столько будет слушать? По мне, так и трёх больше чем достаточно.

— В Изумрудном городе мне написали двадцать четыре**, — самодовольно заявила Корина. — Поэты устроили конкурс, кто напишет оду длиннее. Три куплета сгодятся для детских песенок, но не для восхваления королевы.

— Знаешь что, — ещё сильнее надулся Людушка, — пиши свои оды сама. А с меня хватит. И не грозись, не выгонишь ты меня. Потому что если ты меня выгонишь, то останешься с Момом вдвоём. И кто тебе будет кушать готовить? Тебе со мной ссориться невыгодно.

— Ох как ты заговорил, — подняла брови Корина. Но Людушка уже ушёл, только что дверью не хлопнул. И Корине действительно оставалось только сорвать плохое настроение на Моме, который как раз явился в комнату и насмешливо объявил:

— Бу!

— Бу-у, — передразнила его Корина. Сил на что-то более умное не осталось.

А вечером ещё и фейерверк надо устроить! Да и вообще, ну как бы заставить народ праздновать, а? Что ж они все скучные такие? И главное — Корине до сих пор казалось, что её тут недостаточно любят. Подданные САМИ должны мечтать о том, чтобы прославить свою королеву. Сами должны сочинять в её честь стихи, песни, писать её портреты, воздвигать памятники, а тут… Людушка свою «оду» написал, да и с той сквозит где-то заученными чужими фразами, а вовсе не искренним восторгом. Впрочем, что с этого дуралея взять. Искренние восторги у него только к еде!

Путешествие по деревням было неспешным. Куда торопиться — трон уже никуда не убежит, подданные тоже на месте, а девчонка Энни изгнана с позором и возвращаться не спешит. То ли затаилась, то ли поняла наконец, что не ей с Кориной тягаться. Город строится, дела делаются, народ радуется, а задача Корины сейчас — быть эффектной. Пусть все видят, что она нисколько ни за что не переживает. Даже за Дональда. В конце концов, Дональд для Жевунов — фигура вообще малоизвестная, если не сказать — неизвестная. Кто-то видел его рядом с Кориной несколько раз, кто-то видел на коронации, а вот о том, что он — бывший Чёрный рыцарь, никто как-то и не в курсе особо. Наверное, потому, что его «подвиги» с Тёмным отрядом были не слишком публичными, а потом он и вовсе загремел в Подземную страну, до которой Жевунам мало дела… Так что, откуда Дональд взялся и куда делся — никто даже не интересовался. Ни у Корины, ни у Людушки.

В Когиде Корина сделала самую большую остановку за всё путешествие — и наняла себе наконец-то двух служанок. Девушек выбирала придирчиво — чтобы из хорошей семьи, чтобы внешне симпатичные, но при этом не красивее Корины (впрочем, Корина, не страдая скромностью, искренне считала себя непревзойдённой красавицей — ладно, может, Стелла её затмит, но лишь за счёт известности и популярности). Чтобы умели всё делать. Чтобы были послушными и скромными. Чтобы были хорошо воспитаны и более-менее — для своего круга — образованы. Ограничилась пока двумя — в таком деле, как выбор прислуги и придворных, качество не менее важно, чем количество (хотя в дальнейшем Корина, конечно же, планировала пышный двор с внушительным штатом прислуги).

Девушки, хотя и выказывали всяческое восхищение и почтение своей королеве, в Серый Замок входили с опаской и ходили по нему со страхом в глазах. Их пугал до дрожи Мом, обожавший выскакивать из-за угла с примитивным своим воплем «Бу!». Тилана чуть в обморок не падала. Мариса начинала истерически рыдать.

— Если вы так будете себя вести, я вас уволю! — гневно объявила Корина.

— Правда? — обе девушки посмотрели на Корину с такой надеждой на это самое увольнение, что она едва не застонала. И долго-долго читала им лекцию о том, как им повезло, что на них обратила внимание сама королева, какую им оказали высокую честь, как их выделили из народа, какое это счастье и почёт, и так далее. Людушка стоял у двери и время от времени, когда Корина кидала на него суровый взгляд, покорно поддакивал. Девушки кивали и внимали. Кажется, они прониклись, но не до конца. Потому что при виде Мома Тилана всё равно продолжала сползать по стеночке, а Мариса — реветь в три ручья. Три дня Корина пыталась девушек перевоспитать убеждениями, внушениями и даже наказаниями (заставила Людушку оставить обеих без сладкого), а потом махнула рукой. Привыкнут. Подумаешь, неженки.

Потом, конечно, можно и уволить без жалости. Но сейчас ей нужен хоть кто-то! Почему-то здесь, в Голубой стране, оказалось очень проблемно искать прислугу и придворных. Когда Корина явилась в Фиолетовый дворец, там было куда легче. Впрочем, тогда у неё и репутация была иная — вернее, вообще никакой не было, чистый лист. Зато она там сразу «купила» всех садами и фруктами, а тут… А тут она бы тоже купила! И к ней бы давно очередь стояла из желающих работать в её замке или будущем дворце! Наверняка эта девчонка Энни постаралась, подстрекательница… Небось настроила всех против Корины, вот и не идёт к ней никто.

О том, что Жевунам просто, может быть, и без королевы неплохо жилось, и без придворных должностей, Корина как-то не думала. Не может же быть такого, чтоб никто не стремился работать во дворце? Чтобы все эти людишки так привязаны к своим полям и огородам? Просто искать нужные кадры надо, и она их обязательно найдёт.

В районе бывшей деревни Сосенки Корина оказалась почти случайно. Серый Замок как-то сам туда забрёл, когда никто его не проконтролировал — не подумали, что такое случится.

— Ну и неплохо, — решила Корина, когда Людушка, послушав с утра птиц, доложил ей, где они оказались. — Насколько я знаю, это родина нашей дорогой крыски с седыми волосами. Очень даже хорошо, что мы сюда заехали. Посмотрю, во что можно превратить это пепелище. Лично я не намерена пускать тут всё на самотёк. Здесь обязательно надо убрать всякое напоминание о Сосенках, огородить Коническую гору и построить что-то приличное. Хотя бы новую деревню.

— Зачем? — поинтересовался Людушка.

— Как «зачем»? — пожала плечами Корина. И театрально пояснила: — Чтобы мои любимые подданные перестали бояться этого места. Добрая волшебница и королева Корина навечно уберёт из Голубой страны всё, что может напоминать о Пакире и его злом колдовстве. И все будут мне благодарны и счастливы.

Людушка покивал, обдумывая.

— А на самом деле? — уточнил он.

— А на самом деле я действительно намереваюсь это сделать, — огрызнулась Корина. — Неужели ты думаешь, что в моей стране будет хоть капля чужих владений? Я бы и Коническую гору с земли стёрла, да, к сожалению, не могу.

Людушка снова покивал.

— Ты бы это… С Лангой не ссорилась, — осторожно предложил он. — Не задевала бы её территории. Она всё-таки тебя сильнее.

— Она сильнее там, в Подземной стране, — снисходительно усмехнулась Корина. — А тут сильнее я, потому что её волшебство не действует при ярком солнце, а уж чем-чем, а погодой в Голубой стране я умею управлять в совершенстве.

— А ночью? — не отставал Людушка.

— Слушай, отстань, — сказала Корина, не заботясь о вежливости. На самом деле она не была уверена в том, что она сильнее Ланги даже при свете яркого солнца. Всё-таки колдовство Гингемы против всей мощи магии Пакира… Хотя, смотря чем бить.

Корина отправилась к двери замка.

— Пойду оценю обстановку, — объявила она.

— Может, я с тобой? — предложил Людушка.

— Я могу отдохнуть от твоего общества? — раздражённо ответила Корина. — Приготовь лучше что-нибудь приличное на обед. На завтрак бурда была какая-то.

Людушка даже закашлялся.

— Бурда! — воскликнул он. — Это овсяная-то каша с мёдом и малиной — бурда? Девочки вон за обе щёки уплетали и нахваливали! Тебе же раньше она нравилась!

— А теперь не нравится, — ответила Корина. — И хватит уже сладостями меня пичкать. От них у меня самочувствие портится! Чтобы с сегодняшнего дня — никакого мёда и малины! И сахара тоже! И вообще любого сладкого! Понятно?

Она вышла за дверь. Людушка стоял огорчённый посреди вестибюля.

— Ну, понятно, — пробурчал он. — Только не от сладкого у тебя самочувствие портится. А от твоей вечной вредности! Всё равно буду готовить, как хочу! А ты, если не хочешь, так и не ешь! — обиженно заявил он закрытой двери и поплёлся в кухню. — А если тебе моя стряпня не нравится, так найди себе другого повара, — вполголоса продолжил ворчать он. — А я вон, да хоть в Изумрудный город пойду! Или в Жёлтый дворец, там народ нужен, вот! И с этим милым мальчиком Томом мы так подружились. Вот кому всё нравилось, что я готовлю! Бывают же люди, которые ценят, а? А вот Корина — ей никак не угодишь! Вредина!

Подняв глаза к потолку, он начал сочинять печальные стишки о том, кто его ценит и кто не ценит.

Корина же, едва отойдя от Серого Замка, заметила, что над головой у неё пронеслась огромная серая птица. И вздрогнула. Но солнце светило ярко, на небе не было ни единого облачка, и она усилием воли заставила себя успокоиться.

— Если Ланга так хочет со мной помериться силами, — нервно усмехнулась она вслух, — я готова. В Голубой стране ей не будет принадлежать ни клочка. И за Дональда она мне тоже ещё ответит, в-ведьма…

Но плохо получалось обмануть ощущение, что она на чужой территории, и правила здесь чужие. И сила тоже чужая.

Бывший Лес Призраков и Сосенки до сих пор принадлежали их давней жительнице — Ланге.

____________

*Автор заглянул в «Оду на день восшествия на престол её величества Елисаветы Петровны» Ломоносова и в некоторых строчках отчасти даже спародировал её.

**В «Оде восшествия… Елисаветы» Ломоносова как раз 24 куплета.