Мозаика (гет)

Нарцисса сидела в своем любимом кресле у окна гостиной. Дневной свет заливал комнату, золотил бежевые стены и ее светлые волосы. Она сосредоточенно водила палочкой по воздуху, наблюдая, как плетется кружево перед ее лицом.

Нельзя было придумать более подходящего для нее занятия — в самом деле, не вязанием же ей заниматься. Кроме того, кружево было самим воплощением характера Нарциссы Малфой. Оно было легким, изящным, но все же напоминающим смертоносную паутину.

— Здравствуй, Драко, — мелодичный голос хрустальными шариками прокатился по уютной тишине гостиной.

— Добрый день, мама.

— Я хотела поговорить с тобой о мисс Грейнджер, сынок. Мне кажется, тебе бы следовало пригласить ее сюда. В конце концов, мне бы очень хотелось поближе познакомиться с твоей невестой и матерью твоего ребенка.

— Ты ошибаешься, мама, — Драко изо всех сил старался сделать голос ровным, но Нарцисса все равно с легкостью уловила отголоски его гнева. — Все это — фальшифка. Мы с Грейнджер только работаем на публику, чтобы поднять рейтинг «Мозаики».

— Дорогой, ты же понимаешь, что это вредит ей?

Драко не понимал, но счел за благо не возражать. Нарцисса тем временем продолжила:

— Ваши игры, как ты говоришь, не дают такой прелестной юной девушке, как она, построить нормальные крепкие отношения.

— Разве не ты хотела выдать ее за меня замуж? — Драко нахмурился. Он чувствовал, что где-то проигрывает, но пока не понимал, где.

— А ты уже согласен? — Нарцисса тонко улыбнулась и сверкнула своими небесными глазами.

— Нет! Естественно, нет! Мы только-только решили попытаться стать друзьями.

Он тут же пожалел о сказанном, но слов было уже не вернуть. Драко нутром чувствовал, что мать пытается подвести его к чему-то важному, причем к чему-то, что ему не понравится.

— Знаешь, дорогой, на прошлой неделе из Франции вернулась Дафна Гринграсс, — неожиданно сменила тему миссис Малфой.

— И теперь ты хочешь, чтобы я женился на ней? — не смог удержаться от комментария Драко.

— Сам посуди, как я могу решать за тебя. Я всего лишь хочу, чтобы ты был счастлив.

Нарцисса, благожелательно улыбаясь, вытянула из кружевного полотна перед своим лицом длинную нить.

— Тогда благодарю за информацию.

Драко повернулся, чтобы выйти из комнаты, как вдруг услышал нечто невероятное.

— Я бы хотела пригласить Дафну, Панси, Миллисенту, Асторию и Гермиону в субботу на чай. Мы могли бы обсудить множество интересных вещей, к примеру, ирландское кружево.

Слизеринец кожей затылка чувствовал, что мать внимательно наблюдает за его реакцией, поэтому он неслышно вдохнул и выдохнул, и только после этого повернулся.

— Я не ослышался? Ты хочешь собрать половину Слизерина и бросить Грейнджер им на растерзание?

— Ну зачем же так грубо? Я лишь хочу, чтобы она, как твоя подруга, немного пообщалась с твоими однокурсницами. Я могу также позвать мисс Уизли, чтобы мисс Грейнджер не было одиноко.

— Будь так добра, — Драко вдруг понял, что это и было изначальной целью матери. Интересно, почему. Нарцисса Малфой никогда ничего не делала просто так.

Кажется, ему нужно было подготовить Грейнджер к тому шоку, который она непременно испытает, увидев письмо, написанное элегантным почерком его матери. Драко порывисто поклонился и вышел из комнаты. Нарцисса позволила себе усмехнуться и сделала резкий взмах палочкой. Нить, до этого вытянутая из затейливого плетения кружева, последовала за ее кончиком. Сильный рывок — и все полотно оказалось стянуто в изящный мешочек.

«Вот что может сделать одна тонкая нить».

* * *

Вот уже десять минут Гермиона и Джинни сидели за кухонным столом и молча пялились в свои письма. Малфой опирался локтями на стойку и насмешливо рассматривал их изумленные лица. Два идеально белых конверта. Два письма. Они были одинаковыми, за исключением обращений в начале. Нарцисса Малфой просила их присоединиться к субботнему чаепитию с некими другими молодыми особами. В конце письма сообщалось, что после этого приятнейшего времяпрепровождения к ним присоединятся юноши. На кого был сделан намек, догадаться было нетрудно.

— Я же говорил, что она сделает так, что вы не сможете отказаться.

Самодовольное выражение на его лице, кажется, было способно осветить все помещение.

— Ты что-нибудь понимаешь? — наконец озвучила свои мысли Гермиона.

— Нет. Ни капельки. Может, она поверила всему тому бреду, что накатала про вас с Драко Скитер?

— Вряд ли. Мне кажется, Нарцисса Малфой далеко не дура.

— О, ты даже не представляешь, Грейнджер, насколько ты права.

— Вы же вроде теперь друзья? Разве друзья называют друг друга по фамилии? — коварно вклинилась Джинни и заслужила два гневных взгляда.

— Если ты теперь подружка Блейза, это не значит, что ты можешь мне указывать!

Джинни мгновенно вспыхнула, как сухой порох.

— Я не подружка Блейза Забини!

— Прости! Он твоя подружка?

— Нет! Мы не встречаемся, не дружим, мы друг другу никто!

— Так ему и передать? — Малфой ухмыльнулся, точно зная ответ. Джинни, несмотря на большое количество слизеринских мыслей, была по-гриффиндорски открыта.

— Не вздумай! — вспылила та и раздраженно двинулась в свою комнату. Она бросила через плечо, обращаясь к Гермионе:

— В общем, я знаю только одно — сегодня вечер пятницы, и нам срочно нужно будет придумать, в чем идти. Мы просто не можем ударить в грязь лицом пред этим змеиным гнездом.

— Тебе же вроде нравится Панси? — лукаво поддела Гермиона.

— Да, но мне почему-то кажется, что она приятное исключение из правила.

Малфой весело фыркнул. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь Грейнжер и Уизли будут считать Панси Паркинсон милейшей представительницей своего факультета.

Джинни скрылась в комнате, а на кухне повисло молчание.

— Как думаешь, что будет завтра?

— Я не знаю, Грейнджер. Могу только предположить, что моя мать хочет посмотреть, на что вы способы против настоящих слизеринок.

— То есть она хочет нас стравить? — изумлению Гермионы не было предела.

— Я бы не назвал это так. Скорее, она хочет, чтобы ты лучше понимала мое окружение.

— С чего бы это?

Малфой широко ухмыльнулся, предвкушая ее реакцию

— С того, что она хочет меня на тебе женить?

Гермиона всплеснула руками.

— Как же так? Я же не чистокровная.

— Я уже говорил тебе, кровь больше ничего не значит. А матушка очень хочет поскорее увидеть внуков. Вообще, я бы посоветовал тебе не разочаровывать ее. Хорошее отношение Нарциссы Малфой дорогого стоит, поверь.

— Тогда что мне делать?

— Стань слизеринкой на один вечер. Наши девушка всегда умели, сохраняя маску дружелюбия, оскорблять друг друга. Попробуй сделать так же. Я тебя уверяю, никто из них не будет твоей подругой, так что попробуй отбросить свои гриффиндорские черты.

— Хорошо, — медленно проговорила Гермиона. — Тогда расскажи о них немного.

— Да, это неплохая мысль — схватываешь на лету, — Драко одобрительно взглянул на нее. На секунду их глаза встретились, и Гермиона почувствовала непрошеную волну смущения. Совсем как в то время, что она избегала его после поцелуя. — Дафна — местная королева. Она всегда старалась получить как можно больше влияния, поклонников, союзников. Она, скорее всего, уязвлена нашим с тобой «романом». В конце концов, она-то со мной никогда не встречалась. Она опасный противник, потому что очень хороша в словесных баталиях. Они с Панси ненавидят друг друга, но притворяются лучшими подругами.

— Как по-слизерински, — Гермиона скривилась.

— Грейнджер, тебе придется поступать так же. Если не сможешь, то зачем мы сейчас тратим время?

— Хорошо-хорошо. Что дальше?

— Астория… Она никогда мне не нравилась, но я правда старался с ней поладить. В начале мне даже казалось, что все может быть сносно. Но она просто…

— «Избалованная девчонка»? — подсказала Гермиона.

Драко улыбнулся.

— Именно. Грейнджер, а ты всегда конспектируешь все, что я говорю?

— Было бы что конспектировать, — вздернула нос Гермиона и полезла за чаем. Это было так необычно — сидеть на кухне с Драко Малфоем, сплетничать о слизеринках и заваривать ему чай.

«Ну, мы же теперь друзья. Это должно быть в порядке вещей», — напомнила она себе и поймала на себе его внимательный взгляд. Вспомнив, что Панси говорила ей, что у нее на лице все написано, Гермиона зарделась, а потом попыталась придать своему лицу максимально нейтральное выражение.

— Незачет, Грейнджер. Я все еще могу понять, о чем ты думаешь. Давай-ка потренируемся. Я буду говорить тебе всякие глупости, а твое лицо не должно меняться. Бери пример с моей матери. Готова?

Гермиона тяжело вздохнула и кивнула. В конце концов, это полезный навык.

— Я обожаю есть на обед книззлов!

Девушка опешила. Она ожидала услышать оскорбления, поэтому сейчас была введена в ступор. Малфой цокнул языком.

— Грейнджер, твое лицо не должно меняться ни при каких обстоятельствах. Сейчас я явно вижу, что ты хочешь рассмеяться, негодная девчонка.

Гермиона подавила улыбку и снова сосредоточилась.

Через час у нее выработался какой-никакой иммунитет к обзывательствам, всякому бреду, неожиданным движениям и «совершенно случайно» пролитому на нее чаю.

— Уже неплохо. Главное, помни — лучшая защита — это нападение. Не бойся задеть их, поверь, их маски гораздо толще, чем твоя. К тому же, Панси будет на твоей стороне, — поучал ее Малфой, собираясь.

Наконец, он забрал с хромой вешалки свое пальто и подошел к двери.

— До завтра, любовь моя, — интимно прошептал он и, неожиданно твердо взяв Гермиону за запястье, поцеловал тыльную сторону ладони.

Гермиона закашлялась от неожиданности, а Малфой, выглядящий подозрительно довольным, вышел за дверь.

— Но я всегда смогу пробиться через любые твои маски, Грейнджер, не забывай, — с этими словами и счастливой улыбкой на лице он исчез, оставляя Гермиону в одиночестве. Та, хватая ртом воздух, прошипела в пустоту:

— Вот идиот!

* * *

Драко расхаживал по квартире Блейза и раздраженно жестикулировал.

— Что происходит? У меня есть несколько версий, но ни одна из них и близко не подбирается к порогу правдоподобности.

— Я понимаю лишь то, что ты влип, дружище. Миссис Малфой — опасная женщина, и она явно что-то задумала. Мне-то хорошо, я увижу свою незабвенную, а на тебе будут висеть остальные девчонки.

— Кстати, давно хотел спросить, почему ты выбрал мелкую Уизли? Она неплоха, но я в первый раз вижу, чтобы ты так упорно до кого-то попытался достучаться.

— Она не просто «неплоха», друг мой Малфой. Она божественна. Вся ее непосредственность, ирония, ум, любовь к квиддичу — да она же мой идеал! — Забини в шутовском жесте воздел руки к небу. — Когда ты встретишь кого-то такого, ты поймешь.

— Сомневаюсь, что по таким расплывчатым описаниям, я буду в состоянии узнать «кого-то такого», — Малфой ухмыльнулся.

— Тогда представляю твоему вниманию новейшую схему. Если те черты, которые в любом другом случае вызвали бы в тебе только раздражение, начинают нравиться, то трепещи: это она! Я абсолютно уверен, что и тебе улыбнется удача.

— Очень сомневаюсь, что ради какой-то там «нее» я отступлю от своих требований к людям, — категорично ответил Драко, прогоняя некстати возникшее в воображении порозовевшее лицо Грейнджер.

Блейз лишь загадочно усмехнулся, ничего не сказав. Малфоя разговорами переспорить было невозможно — только если доказать на практике.

Блейз отлично помнил случай, когда на первом курсе пытался убедить друга, что яйца докси не ядовиты. Малфой тогда принес ему кучу книг, в которых говорилось, что они смертельно опасны, а Блейз был абсолютно уверен, что именно из них бабушка иногда делала ему омлет. В качестве доказательства Забини пробрался на кухню, поджарил одно из припрятанных яиц и съел прямо на глазах у побледневшего Малфоя. Тот был жутко перепуган и все ждал, что итальянец свалится замертво прямо на каменный пол. Блейз не свалился. Более того, ужасно довольный собой, он дошел до спальни и только там почувствовал себя плохо. Провалявшись один день в лазарете, Забини быстро вышел оттуда и нашел сидящего перед входом на подоконнике Малфоя в полном отчаянии.

— Но я же читал! Ты должен был умереть!

— Я не понял, ты расстроен, что я жив? — Блейз насмешливо взглянул на взъерошенного Малфоя.

— Нет. Я очень рад, что ошибался, — серьезно произнес Драко.

Тогда они пожали руки и договорились всегда прислушиваться друг к другу. С годами тот договор немного обветшал, но все же исполнялся.

Вот и сейчас Блейз был уверен, что хоть Малфой этого и не признает никогда, но он точно занес выданную информацию на подкорку мозга. А вот вербально он согласится, только если действительно случится чудо и найдется живое доказательство теории Забини. Блейз искренне надеялся, что и в этот раз обойдется без смертельных исходов, а лучше, чтобы и без походов к колдомедикам.

* * *

Гарри Поттер с недоумением смотрел на только что полученное письмо. В нем Нарцисса Малфой в крайне вежливой форме просила его прийти в мэнор на небольшой вечер в приятной компании. В постскриптуме сообщалось, что мисс Гериона Грейнджер и мисс Джинни Уизли также будут присутствовать там.

«Кажется, придется идти».

* * *

Рон получил такое же письмо и в настоящий момент чуть не лопался от злости. Жаль, что рядом не было Гарри — тогда хотя бы было куда выплеснуть свое возмущение. Он только что освободился от общества больной на голову Паркинсон, а теперь его заманивают в ту же ловушку. И, если судить по словам Джинни, Паркинсон была еще приемлемым вариантом.

Хотя миссис Малфой была права — если там будут его сестра и подруга, он просто обязан явиться. Кроме того, он точно знал, как поступит Гарри, и не мог не согласиться с правильностью такого решения.

* * *

На следующий день, в пять часов Гермиона и Джинни аппарировали ко входу в Малфой-мэнор. Обе выбрали спокойные пастельные тона в одежде и были наряжены в легкие мантии. Как и в прошлый раз, их встретил домовой эльф и проводил в ту же комнату, где проводилось собрание в начале года.

«Как же давно это было», — мельком подумала Гермиона, но эта мысль тут же исчезла из ее головы. Едва они переступили порог гостиной, как пять изящных головок повернулись к ним, взмахивая идеально уложенными волосами.

В удобном мягком кресле устроилась Нарцисса, а напротив нее, на низеньком диванчике, сидели четыре девушки.

Слева расположилась Дафна Гринграсс. Она была с того же курса, что и Гермиона, но они почти не пересекались в школе. Гермиона лишь помнила, что еще во времена учебы в Хогвартсе Дафна была невероятна популярна. Слова Малфоя лишь подтверждали ее воспоминания. Ее внешность была модельной — по-другому и не скажешь. Точеные черты ухоженного лица, волосы цвета спелой пшеницы и льдисто-голубые глаза. Если у Нарциссы они были цвета неба, спокойные и умиротворенные, то глаза Дафны были колючими. Казалось, что ее взгляд состоял из тысячи крошечных кристалликов льда, которые беспощадно вонзались в любого встречного.

Рядом с ней сидела Панси. Обе были ухожены и элегантны, но Панси была гораздо более заметной, яркой. Если, посмотрев на Дафну, люди мельком думали, что она красива, и переводили взгляд дальше, то Панси цепляла. Она вся состояла из острых углов — от выступающих ключиц и бровей с характерным изломом до острых мысков ее туфель. Гермиона легко могла сделать вывод, что именно в этом и кроется причина вражды двух заклятых подруг. Ей оставалось лишь подивиться наблюдательности Малфоя. Панси тем временем незаметно подмигнула вошедшим, а потом снова стала серьезной и что-то прошептала на ухо Дафне.

Миллисента Буллстроуд, кажется, изменилась в худшую сторону со школы. Гермиона отметила про себя, что она принадлежала к классу богатых дурнушек. Такие дамы изо всех сил старались добиться совершенства с помощью сложных чар и зелий, но в итоге их природная красота терялась за напускным блеском. Сейчас на диване сидела невыразительная полноватая шатенка, которая лишь отдаленно напоминала саму себя из школьных времен.

Самой незаметной из всей компаний, пожалуй, была четвертая девушка. Она была младше всех присутствующих и чем-то смахивала на Дафну. Гермиона справедливо сделала вывод, что это была Астория Гринграсс.

«Интересно посмотреть на нее вблизи. Малфой что-то говорил про вздорную и избалованную — вот и увидим».

— Здравствуйте, милые дамы. Я очень рада, что вы приняли мое приглашение и пришли сюда, — Нарцисса, как всегда, разрядила обстановку. Девушки перестали рассматривать друг друга и вежливо поздоровались. Как только нестройные приветствия стихли, а гриффиндорки присели на еще один диванчик, Нарцисса хлопнула в ладоши и приказала принести чай. Пока эльфы подавали чашки и занимались приготовлениями, девушки попробовали вести непринужденную беседу.

— Так значит ты, Гермиона, — подчеркнуто, — носишь ребенка Драко под сердцем? — пожалуй, даже слишком доброжелательно начала Дафна.

— Нет, что ты. Кто в наше время верит «Пророку»? Скоро мы с Драко, — так же подчеркнуто, — планируем дать опровержение.

«Началось. Это то самое испытание, о котором говорил Драко», — пронеслось в голове у Гермионы, но она ничем не выдала своего волнения. Кажется, вчерашняя тренировка с Малфоем пришлась кстати.

— И каким же образом? — вежливо поинтересовалась Дафна, но Гермиона заметила в глубине ее глаз злобный огонек.

— Пока не знаем. У нас есть много других дел, которыми можно заняться, — Гермиона почувствовала, что смогла настроиться на нужную волну. Слегка скривившееся, словно от зубной боли, лицо Дафны и одобрительные взгляды Джинни и Панси лишь убедили ее в этом.

— У меня есть прекрасная идея, — вмешалась Астория. Кажется, несмотря на свою бледную внешность, она была чуть более бесцеремонной, чем сестра. — Вы могли бы устроить фотосессию на пляже. Тогда всем станет ясно, что никакого ребенка у вас не было, нет и не будет.

— Я бы не была так уверена, — сахарным голосом проговорила Джинни, мило улыбаясь. — У Драко и Гермионы очень крепкие, здоровые отношения.

— Да уж, как я могла об этом не подумать, — произнесла Астория. — Знаешь, Гермиона, я передумала. Не такая уж и хорошая идея — делать снимки на пляже. В конце концов, купальник для колдографий в газетах могут надевать лишь те, у кого подходящая фигура, — слизеринка окинула Гермиону взглядом, ясно дающим понять, что у Гермионы такой фигуры не наблюдается.

— Уж кто бы говорил, — тихо фыркнула Джинни. Видимо, ее слова были услышаны, потому что бледные щеки Астории немного порозовели. Гермиона готова была поклясться, что подруга сделала это специально.

Кажется, вечер будет долгим. Ну ничего, Гермиона была более или менее уверена в своих силах. Она не уступит этим испорченным девицам сегодня, а после этого — хоть потоп!