Много вопросов или Кто знает все? (гет)

После урока каждый факультет отправился в свою гостиную. Все были измучены и уставшие. Драко, Панси, Патриция и Флия пошли в лазарет навестить Ванду. Когда они пришли к ней, девушка еще спала. Панси бросилась к подруге, но чья — то рука остановила ее.

— Что?— повернувшись, почти выкрикнула Панси. Она ожидала увидеть кого–то из своих спутников, но за ее спиной стоял отец Ванды. Он был напуган, но суров.— Мистер Забини?!

— Здравствуй, Панси,— отпуская ее, поздоровался он.— Мне сообщили о Ванде, и я тут же прибыл. Что там у вас случилось?

— Ничего особенного,— тихо ответила стаявшая позади всех Флия.— Обычный обморок. Наверное, переутомилась.

— Мне знаком этот голос…— себе под нос проговорил мистер Забини.— Это Вы?..

— Да. Это я,— выходя вперед, сказала Флия. Она скрестила руки на груди так, чтобы он мог видеть ее кольцо, от чего Забини побледнел. — Я не ожидала Вас здесь увидеть. Разве Вы не должны вместе с остальными готовиться к Сами–Знаете–Чему?— ее голос напоминал лезвие, которое резало мистера Забини на части. Он опустил голову и оправдывался, как нашкодивший маленький мальчик перед строгой воспитательницей.

— Мне сообщили про Ванду…— опять начал он.

— Вы отлично знаете, что пока мы здесь, ничего не произойдет, а вот Вам придется туго, если он узнает о том, что Вы сбежали. Вам следует немедленно вернуться. Иначе Вам будет назначено строгое наказание.

— Папа!— раздался тихий голос сзади.— Папа, что ты здесь делаешь?

— Ванда! Дочка! Как ты себя чувствуешь?— подлетел к ней отец.— Я заехал, что бы проведать тебя.

— Все уже хорошо. Я так рада тебя видеть! — она кинулась ему на шею.

Под это действие Флия тихо удалилась. Патриция направилась за ней, но, повернувшись, сказала:

— Такое поведение не свойственно для приближенного. Это проявление слабости. Мне кажется, что ему это не понравится.

— Прости, Патриц, но это моя дочь! И я имею право обнять ее. Кстати, твои родители передавали тебе привет и просили отдать вот это,— протягивая сверток с письмом, сказал он.

— Спасибо,— сухо ответила девушка и удалилась.

* * *

— Ну, и что ты на это скажешь?— догнав подругу, спросила Патриция.

— Ничего,— спокойно ответила Флия.

— Как ничего!— опешила она.— Это же слабость!..

— Мы никогда не знали родительской любви. Наше детство было безнадежно испорчено. Сражения, бегство, страх: мы не были детьми. Давай же подарим им те моменты, которые упустили мы,— повернувшись к подруге, с горечью сказала Флия.— Пусть они насладятся ими в последний раз. Ты же знаешь, что это может больше не повториться. Пускай же наслаждаются этим сейчас, чем потом будут рисовать в своих фантазиях, как это могло быть.

Руки Флии сжались в кулачки, когда она говорила. Патриция поняла, что это и есть та самая правда, которую она пыталась не видеть и не слышать. Ни Флия, ни Патриция не знали настоящей родительской любви. Они практически не видели своих родителей. Чаще они просто переписывались. И даже при редких встречах, они не позволяли себе даже пальцем притронуться друг к другу. Воспитание… Как же ненавидели это слово девочки! Каждой клеткой они впитали холод уважения и лед надменности. В их венах не было крови. Там плыли потоки из высокомерия и невероятной гордости.

Спустя минуту Патриция развернулась и пошла обратно в лазарет. Флия последовала за ней. Они вошли так же тихо, как и вышли. Патриция подошла к мистеру Забини. Он в свою очередь встал и вопросительно взглянул на девушку. По девушке было видно, что слова не хотели срываться с губ, но она уже пришла, а значит, надо говорить.

— Я хотела извиниться за то, что я Вам тут наговорила,— глядя ему в глаза, начала она.— Я не хотела, чтобы так произошло. Вы можете сколько угодно времени проводить с Вандой.

Ее глаза — бескрайний океан льда и высокомерия — пронизывали отца Ванды насквозь, но он ни разу не отвел взгляд, потому что отвести глаза значило подчиниться ей. Взгляд тяжелой ношей пригибал его к земле, но мужчина стойко выслушал все, что она говорила.

— Но нам нельзя…— начал ошалевший мистер Забини.

— Я позабочусь о том, чтобы Вас не наказали,— тихо прервала Флия.

— Но почему вы так переменились?— немного отойдя, спросил он.

— Мы дарим вашим детям наше потерянное детство,— пояснила Патриция.

— Мы не хотим, чтобы у них детство было таким же, как и у нас,— продолжила Флия.

— Вы не такая, как Ваш отец,— покосился на нее мистер Забини.— Вы, вылетая мать: добрая, отзывчивая, но упрямая и сильная духом!

— Благодарю Вас, мистер Забини, но Вы явно переоцениваете меня. Я так же похожа на отца, как и на мать. Даже чуть больше…

Мистер Забини благодарно кивнул и вернулся к дочери, а Флия и Патриция подошли к стоящим с широко распахнутыми глазами слизеринцам.

— Я не понимаю, что здесь происходит?!— зашептал Драко.— Откуда вы знаете отца Ванды? И о каких наказаниях вы тут все говорили? Вы — Пожиратели смерти??

— Сам придумал?— кинула на него сердитый взгляд Патриция.

— Но ведь по-другому это назвать невозможно!

— Мы здесь всего полгода, и, кроме как в Хогсмит, никуда не отлучались.

— Простите, но все это слишком странно.

— Я понимаю,— отозвалась Флия.— Сегодня после урока Астрономии три представителя Гриффиндора и двое от Слизерина должны подняться в мою комнату. Все раскроется сегодня. Но те, кто будут при этом присутствовать, дадут клятву о неразглашении того, что услышат.

— Что?— не понял Драко.

— Тебе, что, дважды повторять все надо?— взвинтилась Патриция, хорошее настроение которой улетучилось совершенно неожиданным образом.— Ты, Поттер, Грейнджер, Уизли и Забини должны прийти в комнату Флии после последнего урока.

— Забини? Ванда?! Но ведь она в больнице!

— Да ладно! А я-то думаю, куда она подевалась?!

— Патриция, я тебя в таком расположении духа еще ни разу не видел,— опешил Драко.

— И лучше больше не видеть.

— Мы пойдем. Ждем вас вечером.

И Флия пошла на выход. За ней потянулась и раздухаренная Патриция.

* * *

— Твою мать!— кричала Патриция, швыряя в стену очередную тарелку.— Сколько это все может продолжаться?

— Думаю, еще несколько дней,— глубокомысленно ответила Флия, спокойно перелистывая пожелтевшую страницу очень старой книги.— Кстати, ты не могла бы швыряться в другую сторону. Ты мне уже всю кровать осколками закидала.

— Я скоро и кровать начну кидать,— рыкнула девушка, швырнув в стену еще что-то, попавшее ей под руку.

— Это была моя любимая лампа,— вытаскивая фарфоровый осколок из волос, спокойно сообщила она подруге.— Если ты еще что-нибудь мне тут разобьешь, я тебя оболью водой. Ну, или, подожгу. Тебе что больше нравится?

— Мне нравится Россия! Я домой хочу!

— По мамочке соскучилась?

— Слушай, ты!

— Нет, это ты послушай,— подскочила с кровати Флия и толкнула подругу в стоявшее рядом кресло.— Тоже мне, нашла время для истерик! Думаешь, тебе одной это все не нравится? Мне вон, вообще надо еще делом заниматься, а не только разгребать за этими придурками! Через несколько часов сюда придут люди, которые хотят знать правду. И ты, и я заинтересованы в том, чтобы они ее узнали от нас, а не от него. Мне, по крайней мере, этого точно не надо. И если у них возникнут хоть какие-то сомнения по поводу нашей правды, в этом будешь виновата ты и твоя истеричная натура! Так что, быстро успокоилась и все здесь починила. Я не хочу, чтобы моя комната напоминала погром в посудной лавке после заглянувшего в нее слона. А я пойду в ванную.

Флия отошла от кресла, в которое буквально вжалась Патриция, и направилась в соседнюю комнату, где находилась ванная.

* * *

Полночь. Урок Астрономии. Слизеринцы и Гриффиндорцы зевая, и поеживаясь, слушают лекцию, о какой — то звезде в созвездии Льва. Монотонный голос профессора и сухой научный текст навивают еще больший сон. Студенты по очереди смотрят в телескопы. Драко и Панси встали отдельно от остальных и тихо обсуждали произошедшее в лазарете. Ни Флии, ни Патриции на уроке не было. Гарри и Рон стояли и тихо зевали, в то время как Гермиона с удовольствием слушала лекцию. Вдруг, дверь слегка отварилась и в башню вбежала Шедоу. Она подбежала к Гарри и села у его ног.

— О! Шедоу!— воскликнул Рон.— А что ты тут делаешь, кошка — талисман?

— Не талисман, а хранитель,— поправил его Гарри.— И можно потише! Или ты хочешь, чтобы все ее увидели? Интересно, что она здесь делает?

Гарри взял кошку на руки и погладил. Шедоу мурлыкала, подставляя ему ошейник.

— Что это?— нащупав что–то на нем, зашептал он.

К ошейнику была приделана маленькая записка. Когда Гарри отвязал ее, Шедоу спрыгнула с рук и побежала прочь. Гарри торопливо развернул ее и, подойдя к ближайшему факелу начал читать.

“Сегодня после урока Астрономии ты, Рон и Гермиона поднимайтесь ко мне в комнату. Есть разговор. Драко и Ванда тоже должны прийти. Напомни ему. Флия”.

— Интересно, что она хочет нам сказать?— переводя взгляд с записки на Гарри, заговорил Рон.

— Слушай, ты вообще умеешь тихо разговаривать, а?— зашипела на него Гермиона.

— У меня громкий театральный голос! Зачем его скрывать?

— Затем, что этот голос сведет тебя в могилу, если ты сейчас не замолчишь!— метнул в него глазами Гарри.

— Студенты,— отвлек их голос профессора.— На сегодня урок окончен. Желаю вам хорошо справить Рождество. До встречи в следующем семестре.

Гарри, Рон и Гермиона подошли к Драко и Панси.

— Флия прислала мне записку. Она попросила нас подняться к ней после урока. Написала, что ты и Ванда тоже должны прийти. Попросила напомнить,— скороговоркой выговорил все это Гарри и, развернувшись, пошел проч.

— Но ведь Ванда в лазарете!— крикнул ему в след Драко.— Раз ты староста школы, то должен пойти со мной и отпросить ее.

— Если ты будешь говорить чуть тише, то это будет просто великолепно!— подходя обратно, зашипел ему Гарри.— Только не говори, что у тебя громкий театральный голос.

— Именно так,— с достоинством ответил Драко.— Так ты пойдешь со мной?

— Пойду. А вы пока подождите нас в библиотеке,— повернувшись к друзьям, сказал он.

— А я?— раздался тихий, но настойчивый голос из–за спины Драко.

— Флия написала, что прийти должны только Драко и Ванда,— взглянул на Панси Рон.

— Я думаю, что если Ванду не отпустят, то ты можешь пойти вместо нее,— положил руку ей на плечо Драко.— Если что-то пойдет не так, то я за тобой зайду. Пошли, Поттер.

И Драко с Гарри направились в лазарет, а Рон и Гермиона — в гостиную.

Длинный темный коридор навивал на Драко странный страх. Именно в этом коридоре происходили его видения. Эти приносящие боль и унижение галлюцинации, когда в твоей голове находятся больше, чем один голос. Эта боль в последнее время часто пронзала его, когда он проходил по этому коридору. Будь он один, или с кем–то: не важно. У боли нет глаз, чтобы увидеть это. У нее есть только ощущение присутствия. Вот и в этот раз опять невидимая стрела боли пронзила его голову. Голос. Знакомый до боли голос раздался в ней.

— Ванда должна прийти, даже если ее не отпустят… Она должна узнать правду сегодня или не знать ее никогда…

— Я постараюсь ее вытащить, если ты скажешь, кто ты…— беззвучно ответил Драко.

— Я… Скажу это позже...

— Драко, не отставай!— оторвал его от разговора Гарри.— Ты что такой загруженный?

— Да ничего особенного,— отмахнулся от него юноша.— Что мы будем делать, если Ванду не отпустят?

— Возьмем с собой Панси, что же еще.

— Ты же знаешь, что я это брякнул, что бы она отстала! Ванду нужно вытащить оттуда, во что бы то ни стало! Нам нельзя спрашивать разрешения. Ты можешь сбегать за своей мантией — невидимкой?

— Она у меня с собой,— повернулся к нему Гарри.

— Великолепно! Я проведу Ванду под твоей мантией, а потом верну ее обратно таким же образом! Я гений!!!— воскликнул Драко.

— Да… С самооценкой у тебя все в порядке…

— А ты как думал!

Они не заметили, как подошли к дверям лазарета. Гарри достал мантию, и Драко, накрывшись ею, бесшумно зашел в лазарет. Там было непривычно светло для ночи. Через огромные окна в помещение светила полная луна, обрамленная тучами. Сверкающий свет заливал пол, делая его серебряным на фоне лежащих под кроватями теней.

“Как зловеще! — подумал Драко. — Пятница, полнолуние, я крадусь ночью по лазарету… И почему я? А если меня застукают?! Кошмар!”

Вот и ее кровать. Драко облегченно вздохнул. Ванда спала, как ангел. На ее лицо падал лунный свет, придавая ей еще большую невинность. Драко снял мантию и сел на кровать. Он убрал волосы, упавшие на скулу, проведя рукой по ее щеке, от чего она улыбнулась.

“Она красивая, — подумал Драко.— Жаль, что я не люблю ее. Мое сердце не слушает голову. Да… Жаль…”

— Ванда,— тихо сказал Драко.— Проснись, милая…

— М — м — м…— ворочалась девушка.

— Проснись, Ванда,— потряс ее за плечо парень.— Нам надо идти.

— Драко?!— открыла глаза Ванда.— Милый, что ты тут делаешь так поздно?

— Я пришел за тобой,— улыбнулся он в ответ.— Нам надо идти.

— Но куда?

— Флия позвала нас в гости. Мы же не можем не пойти.

— Но меня не пустят,— недоверчиво взглянула на него девушка.

— У меня кое-что есть,— показывая мантию Гарри, сказал он.— Мне дал это Поттер. Он ждет нас за дверью.

Ванда торопливо встала и, накинув теплый халат, нырнула под мантию вместе с Драко. Через минуту они уже стояли за дверьми.

— Пойдемте, нас уже заждались,— поторопил их Гарри.

— Куда?— опять спросила Ванда.

— Нужно зайти в гостиную Гриффиндора за его друзьями,— пояснил ей Драко.— Они тоже приглашены.

Зайдя в гостиную, они увидели там Гермиону и Рона. Гермиона как обычно зависла над огромной книгой, а Рон читал комиксы.

— Наконец — то! Нам пора идти, уже и так опаздываем,— вскакивая со стула, заторопил всех Рон.

— Уже идем,— откликнулась Гермиона, перелистывая очередную страницу.

— А кто-нибудь знает, куда идти — то?— всполошился Гарри.

— Да. Я знаю,— ответил Драко.

— Тогда в путь!— объявил Рон и направился к выходу.

Вся компания вышла в коридор и направилась за Драко на верхний этаж. Когда они, наконец — то, поднялись, то там была только одна дверь: высокая, широкая и с узорами в виде звезд.

— Это раньше был кабинет профессора Трелони, до того, как здесь произошел несчастный случай с одним из студентов,— заговорила Гермиона.— Студент выпал из открытого окна. Мальчика спасли, но кабинет перенесли пониже.

— Все-то ты знаешь! Ну, прямо гений!— с иронией воскликнула Ванда.

— Все, тихо,— пресек новый скандал Драко и постучал в дверь.

Дверь открылась бесшумно. На пороге стоял домашний эльф в красивом смокинге. На груди висела табличка: “Грэг ”. У всех стоящих на пороге от неожиданности ашь рты по–открывались, а Гермиона, которая впервые видела довольного эльфа, начала обдумывать: получает ли он зарплату, бывает ли у него отпуск и так далее.

— Добро пожаловать, господа,— бархатным голосом проговори он.— Юные леди уже ждут вас.

Он жестом предложил им войти. Драко вошел первым. За ним Ванда, Гарри, Гермиона и Рон. Они очутились в небольшом коридорчике. Возле стены стояла тафта, на которой сидел еще один домашний эльф в сером платье и белом фартуке. На ее значке было написано: “Эмма ”. При входе гостей она встала. Из коридора вело две двери. Одна была открыта. Из нее лился мягкий свет, и звучала тихая приятная музыка.

— Вам сюда,— указала на открытую дверь Эмма.— Прошу вас.

Вся компания по очереди зашла в нее. Это была большая комната с высоким потолком. Два окна были украшены красивыми черными занавесками с красными узорами. На одном из подоконников стояла клетка с черным, как ночь, вороном. Когда зашли гости, он громко каркнул в знак приветствия. Большая кровать, в каждом углу которой возвышались красивые резные столбики, стояла в нише слева. Она была накрыта красивым двухцветным покрывалом: зеленое с красным. На зеленом было написано серебряными буквами: «Чистота крови навсегда!», а на красной золотыми: «Нужно бороться лишь за то, во что действительно веришь…». Там же стоял шкаф, отгороженный ширмой. С другой стороны был камин, напротив которого стояло два кресла, а между ними лежала большая бархатная подушка с надписью: Шедоу. Повсюду горели свечи. В воздухе парил ненавязчивый аромат ванили. Посередине комнаты стоял круглый стол, за которым спиной к входу сидела Флия. Она держала на руках свою кошку. Патриция сидела в дальнем углу и читала большую книгу в кожаном переплете. Огромный книжный шкаф, стоявший около нее был просто забит старинными книгами. Гермиона не смогла удержать свои эмоции, когда увидела его.

— Здравствуйте, господа,— не поворачиваясь к ним, поздоровалась Флия.

— Какая библиотека…— вместо приветствия, выдохнула Гермиона.

— Если хочешь, Гермиона, можешь посмотреть ее. Я уже, все равно все их прочитала.

— Правда, можно?— не поверила Гермиона.

— Да,— вставая, ответила Флия.— Проходите, садитесь,— сказала она всем остальным.

На Флии как всегда был красивый атласный черный плащ, поверх которого висел медальон в виде языков огня и водопада, разделенный на две половинки. Патриция тоже была в черном плаще. Ее медальон был в виде звезды и цветка. Драко подошел к столу и увидел, что у каждого места стоит табличка с именем. Он нашел свою и сел. Его место оказалось по правую руку от Флии, рядом с Вандой. Гарри сел с другой стороны. Рон с шумом плюхнулся на стул напротив Флии. Рядом с ним оказалось место Патриции. Гермиона подошла к шкафу и охнула: она никогда не видела столько редких книг в одном месте.

— Откуда они у тебя?— повернувшись к Флии, спросила Гермиона.— Их же единицы!

— Я привезла их из моего имения. Отец всю жизнь собирает редкие издания,— пояснила ей Флия.— Часть из них из имения Патриции, но большинство мои.

— Да тут половина запретные!— опять ахнула Гермиона.— Как тебе разрешили их оставить?

— Так получилось, что мое имение никто не обыскивал. Только у меня сохранились такие редкие книги, как, например, «Собрание рукописей некроманта Регулоласа» и другие. Кстати, та, которую ты сейчас держишь, содержит в себе все самые известные и ужасные методы магловских и магических пыток. А обложка у нее сделана из кожи датской принцессы, которая попала в плен к живодерам и испробовала на себе великолепное устройство, которым снимают шкуру с убитых животных. Вот только принцесса была еще жива, когда они…

Книга выпала из рук Гермионы и упала на пол. Флия подошла к ней и подняла книгу.

— Извини,— произнесла Гермиона.

— Ничего,— кивнула девушка.— Хочешь почитать? — протягивая книгу Гермионе, спросила Флия.

— Нет, спасибо,— отшатнулась она.

— Зря. Это моя любимая книга,— ставя книгу на место, сказала девушка.— Я прочитала ее на 5 раз и до сих пор нахожу ее очень увлекательной.

— Может, мы уже начнем?— вставая, сказала Патриция.

— Да. Пожалуй, пора. Гермиона, прошу тебя сесть за стол.

Никто не заметил, как Патриция коснулась рукой Флии в знак одобрения ее поступка. Гермиона села около Гарри.

— Мы собрали вас сегодня здесь, что бы все рассказать,— начала говорить Патриция.— Мы выбрали именно вас, потому что вы должны это знать.

— Во-первых, я хочу представиться,— взяла слово Флия.

— Не понял,— перевел на нее глаза Рон.— Мы же уже знаем, как тебя зовут.

— Это не совсем так,— продолжала Флия.— Это псевдоним. Мое настоящее имя — Флиола Реддл.

Все сидели, ошарашено смотря на нее.

— Как!— выдохнул Гарри.— Ты дочь Волан де Морта?!

— Но ведь у него не было детей!— воскликнул Драко.

— Молодое поколение так и думает, но на самом деле у него есть дочь. И она перед вами,— она подняла руки и медленно сняла капюшон.— Флиола Реддл, как она есть.

Перед ними сидела красивая гордая девушка. Белая, как первый снег кожа, прямой, чуть вздернутый носик, алые губы. Черные, как крылья ее ворона, волосы были аккуратно забраны на затылке и заколаны палочкой из черного золота, украшенной изумрудами. Она сидела, наклонив голову в низ, прикрыв глаза.

— Почему вы молчите?— начала говорить девушка.— Вы же все ненавидите моего отца, а, следовательно, и меня. Особенно ты, Гарри,— поднимая на него глаза, сказала она.

Зеленые, как изумруды в ее заколке глаза, обрамленные густыми и длинными ресницами, были так холодны, что у всех мороз по коже пробежал. Но в то же время так печальны…

— Я,— начал говорить Гарри, но слова застряли у него в горле.

— Эмма,— холодно позвала Флия служанку.

— Да, мадам,— тут же подбежала Эмма.

— Принеси гостям выпить, а то им становится дурно.

Эмма кивнула и быстро убежала. Через минуту у каждого уже стоял стакан с холодным лимонадом. А музыка все лилась неизвестно откуда.

— Расскажи нам о себе,— первой заговорила Гермиона.

— Я родилась в Лондоне. Мой отец Том Реддл, а мать — Глория Ангурвальд. При моем крещении присутствовало много людей, большинство из которых были Пожиратели смерти, а остальные — друзья матери. Среди них были и твои родители, Гарри,— опять взглянула на него Флия.

— Как? Они были лично знакомы с Вол… с твоим отцом?— широко раскрыл глаза Гарри.

— Нет. Джеймс и Лили были не с его стороны, а со стороны мамы. Они вместе учились. Мама хотела, чтобы твои родители были моими крестными. Но Поттер — старший не знал, кто отец ребенка, а когда узнал, то испугался и решил рассказать все в министерстве. Лили отговаривала его, но он не слушал. Отец узнал про это и предупредил его, что бы он этого не делал. Если бы в министерстве узнали о моем рождении, то открыли бы на меня охоту. Отец это прекрасно понимал и не хотел этого. Но Джеймс не послушал совета. Он все рассказал Блеку и Люпину. Сириус был влюблен в мою мать. Он нашел ее и предложил уйти от Тома к нему. Он согласился удочерить меня, только бы она вышла за него. Но она очень любила отца. Они любили друг друга еще со школьных времен. Мама училась в Гриффиндоре, а отец в Слизерине…

— Я слышала о твоей матери,— перебила ее Гермиона.— Ее род один из самых древних, сильных и богатых. Но они не поддерживали идеи Тома Реддла.

— Да. Бабушка и дедушка были против этого брака. Они отказались от дочери.

— Постой,— остановил девушку Рон.— Я что-то не совсем понял: как твои родители могли любить друг друга еще со школы, когда твоя мать училась вместе с родителями Гарри, а это было гораздо позже.

— Глядите-ка, какой внимательный,— ухмыльнулась Патриция.

— Это длинная история и весьма запутанная.

— Она, что, два раза Хогвартс заканчивала?

— Давайте об этом в другой раз поговорим,— отмахнулась от него Флия.— Это и правда, очень сложно объяснить.

— Но как получилось, что ты выжила?— спросил Драко, решив вернуться к насущной проблеме.— Когда началась охота на Волан де Морта, всех его друзей убили или посадили в Азкабан!

— Когда началась охота, отец заставил маму взять свою старую фамилию, собрать вещи, забрать ребенка и уехать к его сестре в Россию. Она там жила под фамилией мужа — Хелл.

Все одновременно посмотрели на Патрицию.

— Так вы…— переводя глаза с одной девушки на другую, начал Рон.

— Да,— сказала Патриция.— Мы двоюродные сестры. Моя мать — Джессика Мракс, сестра Тома Реддла. Она училась в России, поэтому о ней никто не знал.

— Но Джеймс Поттер успел рассказать обо мне в министерстве,— вернулась к разговору Флия.— Он так же рассказал, что моя мать отправилась под своей девичьей фамилией в Россию. Министерство сразу же выслало туда небольшой отряд Авроров, чтобы они привезли нас обратно. Но отряд был разгромлен. Мама была очень сильной ведьмой. Ей так же помогали родители Патриции и несколько людей отца. Министерство открыло охоту на меня. За мою голову было назначено вознаграждение в 50 тысяч галеонов. Колдуны и колдуньи со всего света стали съезжаться на добычу. Но все их атаки были отражены. Маме с семейством Хелл временно пришлось переехать в ее фамильное поместье во Франции. Кстати, твой отец, Гарри, тоже пытался меня убить. Ему крупно повезло, что тогда он остался жив. Том сильно разозлился на Поттера и решил отомстить ему. Но Поттеров хорошо спрятали, так что отцу пришлось долго их искать. Спустя 10месяцев он, благодаря Питеру Петтигрю, нашел их убежище и убил сначала Джеймса, а потом Лили. Но этот мальчик, Гарри, такой маленький,— Флия медленно повернулась и задумчиво посмотрела в камин, где языки пламени лизали уже и без того накалившуюся решетку.— Мать отдала ему всю свою любовь, которая и спасла его, но из–за которого я осталась одна. Про отца могут говорить все что угодно, но я знаю, что он любил меня и маму, и ради нас он был готов на все. Незадолго до этого, какой — то обычный человек зверски убил мою мать. Ее тело было найдено в канаве с множеством ножевых ранений. Лицо было изуродовано до неузнаваемости, а из виска, торчала ее волшебная палочка. Вы даже представить себе не можете, как был расстроен и подавлен отец! Нет, он никого не убил в порыве злости, как вы это только что себе представили. Он просто заперся в комнате и не выходил оттуда четыре дня. Я была еще маленькая и ничего не понимала в смерти, но когда я увидела его лицо после того, как я спросила, где мама, я сразу все поняла: у него покатились слезы. Впервые в жизни он плакал! Я потянулась и обняла его. Он подхватил меня на руки и понес во двор. Там, под цветущим вишневым деревом, я увидела маленький холмик, над которым возвышался красивый памятник, который отец сделал сам, без всякой магии. Он вырезал из дерева ангела и дал ему имя матери: Глория. А потом он ушел, и я его больше не видела. Вот так я осталась совершенно одна. С тех пор я ненавижу маглов. Я, как и чистокровные маги стала борцом за чистоту крови, но потом мне эта затея разонравилась. После уничтожения отца, нападения временно прекратились, но ненадолго. Тогда мы с Патрицией жили в моем поместье вместе с гувернанткой. Хеллы вернулись в Россию. Буквально через полтора года пришел колдун и сказал: “Здравствуй, деточка. Все про тебя забыли, но я все еще помню про награду. Я пришел тебя убить!”. Он достал свою палочку и направил ее на меня. Тогда я закрыла глаза и приготовилась к смерти. Я вспоминала все моменты, проведенные с матерью и отцом, их колдографии и колдографии бабушки с дедушкой. Потом перед моими глазами встала картина растерзанного тела матери и то, что осталось от отца. Мою душу наполнила злость и ненависть. Я была готова. Колдун произнес заклинание Авада Кедавра, но луч отскочил от меня, оставив только маленькую царапину на левой щеке. Луч убил колдуна. Знакомая история, правда?— Флия посмотрела на Гарри. Тот же поднял на нее свои глаза и увидел в ней что-то знакомое. Она была очень похожа на Тома Реддла. На того Тома, которого Гарри видел на втором курсе.— С тех пор я защищаюсь сама. Почти каждые 2месяца на протяжении последующих четырех лет я, то убивала, то ранила охотников за моей головой. Когда нам с Патрицией стукнуло одиннадцать, мы вернулись в Россию и местное министерство решило отправить нас в школу, но мы отказались, ссылаясь на то, что домашнее обучение нам нравится больше. Но тетя Джессика настояла на том, чтобы мы все-таки стали учиться вместе со всеми. Норск — это специализированная закрытая школа, где обучение идет более углубленно. Мы изучали не только те предметы, которые есть у вас, но еще и многие темные искусства. Смотря кто какую специализацию выбирал. После поступления в школу, министерство издало указ, в котором запрещалось когда-либо упоминать мое имя и вообще говорить обо мне. Другие министерства тоже подчинились этому указу, так как никто не хотел иметь дело с самыми темными волшебниками. Что не говорили бы, а Россия не так чиста и невинна, как все считают,— улыбнулась девушка.— Детям, которые уже слышали обо мне, стирали часть памяти, а взрослые сами молчали. И, кстати, Люциус знает обо мне. Гарри, ты говоришь, что мой отец лишил тебя детства и родительской любви. А как ты думаешь, кто лишил меня любой любви и обрек на вечные сражения и прятанья?