Волонтёр (джен)

— Вам это знать не зачем. Возвращайтесь к своим обязанностям, — Кровавый Барон развернулся, давая понять, что аудиенция окончена, и уплыл прочь по коридору.

Не получив внятных объяснений от живых представителей местного сообщества по поводу личности Пивза, все они разводили руками и говорили: “Полтергейст как полтергейст, живёт тут со времён основания, держим как реликвию замка”, я решил обратиться за помощью к старожилам. Но здешние призраки были, как говорится, не слишком от мира сего, что не удивительно, не знаю, насколько бы я сохранил рассудок, болтаясь без тела по замку на протяжении сотен лет. Они либо игнорировали меня, либо отсылали к барону, который был у них, видимо, за главного. За исключением разве что Почти Безголового Ника, который вполне охотно со мной поболтал о сущности смерти, об обезглавливании и о славных былых временах. Но к Пивзу относился с презрением, и ничего о нём толком не знал. Барон же сразу поставил меня на место. Для него я был бабочкой однодневкой, преподавателем на один год, не имеющем в замке каких-либо прав и привилегий, поэтому он свернул беседу и удалился. Пивз мне на глаза больше не попадался, хотя был в замке обыденным явлением и уж кого-кого, а его тут можно было встретить на каждом углу, но я чувствовал, что он незримо повсюду за мной следует. Пришлось временно про него забыть.

На Тёмную Сторону я тоже решил пока не соваться, не из страха перед полтергейстом, а потому что, зайдя туда и хоть ненадолго задержавшись, можно было очутиться в абсолютно непредсказуемом месте, к тому же были зоны, куда я не мог пробраться. Так после нескольких заходов я отложил долгие прогулки, пока не налажу с замком дружеские отношения. Как это сделать, я пока не представлял.

Благо, мне было, чем заняться, хотя нет, никакое не благо. Ближайшие недели представляли из себя сущий конец года в Тайном Сыске, а именно, колоссальный завал бумажной работы. Мне ведь придётся учить целую ораву детей, а для этого нужно знать что-то самому, а для этого нужно разобрать материалы прошлых лет, изучить составляющие экзаменов и сделать из этого какие-то выводы. В общем таким ходом до учебного года я рисковал не дожить. Существенно урезал эти шансы Флитвик, который под предлогом, что лучший отдых — смена деятельности, регулярно вытаскивал меня в свой дуэльный зал, где гонял до седьмого пота. По началу я боялся, что он начнёт допытываться, кто я и откуда, но, к моему великому облегчению, Флитвик больше любил наблюдать и делать выводы сам, нежели спрашивать, и мне приходилось с каждой новой стычкой всё больше изворачиваться, чтобы его удивить. Наши бои приносили немало пользы и мне, Флитвик был настоящим кладезем боевого и преподавательского опыта, и с ним я оттачивал свои новые знания. К примеру он считал, что ЗОТИ — это скорее образ мышления, нежели набор заученных знаний. Теория бесполезна без практики, а практика бесполезна без навыков, так что бывалый человек, вполне может стать хорошим учителем по этому предмету при правильном подходе.

С остальными же соседями по замку отношения у меня были не столь радужные, помимо Хагрида, который очень гордился собой за то, что нашёл школе преподавателя, и всё приглашал на то, что он считал чаем с кексами (а на деле это было что-то железобетонное, я чуть зубы не сломал по незнанию), к себе в хижину. Директор вёл себя так, будто мы уже давно знакомы, покровительственно, но немногословно. В принципе, он ко всем так относился, но остальных он действительно знал много лет, в отличие от меня. Его заместитель, па-а-ачтеннейшая Минерва Макгонагалл, была строга, холодна и сурова. При виде её меня всё тянуло сесть ровно, выпрямить спину, сложить руки на парте и молиться, чтобы меня не вызвали к доске. Впрочем, она начальник, ей положено. А вот чего на меня взъелся декан Слизерина, я поначалу не понял. Северус Снейп смотрел на меня волком, чуть ли не в открытую грубил, в общем всячески показывал, что я ему не нравлюсь. Как пояснил мне позже Флитвик, он толи сам хотел вести ЗОТИ, толи просто не любил людей. Профессор Спраут же наоборот была очень доброжелательна, но слишком погружена в свою работу, которой летом у неё было чуть ли не больше, чем во всё остальное время. Остальных же я видел редко, летом они не часто заглядывали в замок, предпочитая либо отдыхать, либо сидеть дома, за исключением, конечно, мистера Филча.

И знаете что? Я был доволен. Жизнь моя принципиально никогда не текла нормально. Либо это было что-то ленивое и полусонное, когда неделями не было ни одного хотя бы небольшого дела, либо всё неслось кувырком, все стояли на ушах, а за окном начинался чуть ли не конец света. Второе было как-то привычнее, и мой нынешний завал, особенно на фоне последних нескольких месяцев бесцельных скитаний, был как раз тем, что надо.

Сентябрь подкрался незаметно.

* * *

Большой Зал медленно заполнялся учениками, забавно было наблюдать, как они, ничего не говоря преподавателям, рассаживаются по местам. Сначала все должны рассесться, потом должны прибыть первокурсники, затем их распределят по факультетам, и вот только после этого директор со всеми поздоровается, а ведь к этому моменту пройдёт никак не меньше часа.

— А где профессор Макгонагалл? — спросил я у сидящего рядом Флитвика.

Все причастные к учебной и воспитательной деятельности были в сборе, кроме Хагрида, который сейчас возглавлял флотилию на Чёрном Озере, и нашего замдиректора.

— Встречает первокурсников у входа, Хагрид только перевозит их, — пояснил Флитвик. — Запасайтесь терпением или наслаждайтесь, по первому разу должно быть, наверное, интересно. Будет петь шляпа, толкать речь директор, ну и толпы перепуганных детей.

— Всё как я люблю, — расплылся я в улыбке. — Раз нет хлеба, значит, будут зрелища. Что за церемония распределения, кстати? Ник что-то говорил об определении того, кто чего достоин. Будут испытания? Я бы предложил полосу препятствий или гладиаторские бои.

— А вы, я смотрю, ценитель. Нет, обойдётесь, всем нахлобучат вон ту шляпу на голову, и она скажет, кого куда отправить.

— И всё?

— Всё.

— Эх, ни риску, ни романтики, вот в наше время… — старческим голосом запричитал я.

Договорить мне не дали распахнувшиеся двери — когда и кто их успел закрыть, интересно? — и в зал вошла процессия зашуганных детей под предводительством замдиректора. Шляпа, до этого смирно лежавшая и не подававшая признаков жизни, вдруг встрепенулась и запела. Выходило красиво, но скупо по содержанию, в целом, мир, дружба, жвачка. Сольное выступление закончилось и началась церемония распределения. Дети в алфавитном порядке оказывались “под колпаком”, а шляпа, подумав от секунды до нескольких минут, оглашала вердикт. Была тут, кстати, и та девочка из Косого Переулка, оказавшаяся Луной Лавгуд и отправившаяся к подопечным Флитвика.

— Ну вот, все новенькие и распределены, — подытожил он, когда последний первокурсник обрёл свой новый дом и директор встал для приветственной речи.

— Кроме меня, — усмехнулся я.

— О, думаю, вы могли бы оказаться на моём факультете, — вынырнула из полудрёмы сидящая по другую сторону от Флитвика профессор Спраут.

— Может быть и так, — согласился тот. — Я бы поставил галеон на то, что точно не в Слизерине и, пожалуй, не Рейвенкло, уж извините коллега, — повернулся он ко мне.

— Галлеон на Гриффиндор, — покровительственно хлопнул меня по плечу Хагрид, который как раз вернулся с озера и уселся с нами.

— Гриффиндор? Вполне возможно, хотя Хаффлпафф… — присоединился к дискуссии Дамблдор, сделавший в этот момент паузу в своей речи и услышавший предмет спора.

— Зря вы так, Филиус, — вмешалась с противоположного конца стола мадам Пинс. — Профессор Макс исправно посещает библиотеку, тяга к знаниям у него точно есть, и будь я хоть немного азартна, то поставила бы на Рейвенкло десяток сиклей.

— Благодарю, мадам, — искренне поклонился я ей.

Остальные преподаватели тоже зашевелились, кто-то недовольно, из-за чего, мол, сыр бор, а кто-то даже решил поучаствовать в обсуждении.

— Дамы и господа! — хлопнул в ладоши Дамблдор с суровым лицом, явно намереваясь навести порядок. — Ставки сделаны! — расплылся он в озорной улыбке. — Профессор Макс, прошу, — сделал он широкий и плавный жест в сторону табурета, так, будто всю жизнь работал конферансье.

— Альбус! — возмущённо начала Макгонагалл, но директора уже было не остановить

Зал меж тем не сводил с нас глаз, первокурсники благоговейно и неотрывно внимали всему сказанному директором, а ребята постарше, заметив, что речь закончилась, а еда не появилась, с недовольством и интересом.

— А теперь, друзья, я хочу представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, профессора Макса! — провозгласил Дамблдор. — По древней традиции, преподаватель, не обучавшийся в Хогвартсе, должен пройти распределение, дабы влиться в нашу дружную семью!

— Давай, Макс, — пихнул меня локтём Флитвик.

Делать было нечего, я отдал ему тюрбан, словив при этом пару любопытных взглядов на затылке, чего они там хотели увидеть интересно, и двинулся к грозно смотревшей на меня Макгонагалл. Ученики приветственно загудели, кое-где даже послышались аплодисменты. Судя по движению в зале, они тоже были не дураки поставить пару кнатов на тот или иной факультет.

— Э-э, куда? Я устала. Был же уже последний, — запротестовала шляпа, опускаясь на мою голову. — Ты ещё кто? — раздался у меня в голове голос. — Вернее, ты что вообще такое? Тебе не поздновато ли в школу, юноша?

— Ну, это долгая история, — начал я излагать, — дело было так...

— Не знаю, и знать не хочу, точнее уже знаю, — проворчала шляпа. — Да не дёргайся ты. Конфиденциальность по умолчанию.

— Даже директору не скажете?

— Даже Стражу, куда уж там директору.

— Какому Стражу?

— Сиди ровно и не думай ни о чём, сейчас моя задача распределить в дом, а не болтать тут с тобой. Приходи потом, поговорим.

— Насчёт факультетов, я тут заметил, что везде примерно одинаковое количество учащихся, вы специально так распределяете?

— Ты сюда с проверкой пришёл или чего? Не мешай думать, ты как Годрик, ей богу, у тебя в голове наваждение на наваждении и наваждением погоняет.

— Годрик тот, что Гриффиндор? А с ним что не так было?

— Да всё с ним было не так. Тоже, то сидит себе спокойно, а потом раз, и пошёл налево направо мечом махать.

— Я не социопат, я просто немного сумасшедший, — обиделся я.

— Тебе напомнить кое-какие моменты твоей жизни? Ты куда страшнее, — ехидно захихикала шляпа. — Ладно, пошутили и хватит. А с тобой картина ясна: налицо неизлечимый ГРИФФИНДОР!!!

Последнее слово она проорала вслух. Львиный стол взорвался аплодисментами, к ним присоединились некоторые с других факультетов явно из числа тех, кто только что обогатился на пару монет.

— Поздравляю, — сказала Макгонагалл, снимая с меня шляпу. На этот раз в её голосе не было привычной сухости, да и взгляд стал более мягким. Надо же, как один предмет гардероба может изменить мнение женщины о тебе.

Подавив желание гордо усесться за гриффиндорский стол и заявить, что я теперь тут учусь, я встал и прокашлялся.

— Добрый вечер, дорогие ученики! Вижу вас, как наяву! — поклонился я. — Отныне я буду преподавать у вас защиту от темных искусств. Благодарю директора Дамблдора, за то, что он любезно позволил мне присоединиться к вашей дружной семье, — вежливый кивок директору, хотя меня уже понесло. — Давайте постараемся, чтобы к выпуску каждый из вас собаку съел на моём предмете, и не бойтесь обращаться ко мне за помощью, сэр Макс по будням не кусается.

Оставив аудиторию переваривать вышесказанное, я вернулся за стол.

— Отныне? — поинтересовался Флитвик, возвращая мне тюрбан. — До этого все говорили “в этом году”.

— Кто знает, на сколько меня сюда занесло? — ответил я, усаживаясь на своё место. — Никогда не позволял каким-то проклятьям портить мне жизнь. Защиту я преподаю или что, Чёрт возьми!

Глядя на то, как зал дружно налегает на возникшую как по щелчку пальцев, вернее по хлопку в директорские ладоши, еду, как Флитвик и Хагрид увлечённо делят свежевыигранные деньги, а Макгонагалл что-то возмущённо выговаривает блаженно улыбающемуся Дамблдору, я почувствовал себя почти как дома.