Волонтёр (джен)

Пролог

Лондон, вопреки ожиданиям, встретил меня не туманом или дождём, а вполне приличным солнцем. Озорно подмигивали витрины, прохожие чуть ли не улыбались, а ведь это утро буднего дня, и даже совсем уж обыденный асфальт под ногами так и манил идти по нему всё дальше и дальше. Словом, у меня складывалось ощущение, будто столица Соединённого Королевства просто из кожи вон лезет, лишь бы понравиться мне. Увы. Моё сердце навеки отдано другой столице, другого Соединённого Королевства, совсем в другом мире.

Продолжая игнорировать явные заигрывания престарелого города, я брёл дальше по улицам, пользуясь старой доброй методикой, а именно: куда глаза глядят. Не помню, кто сказал, что кругосветное путешествие — это лучшее лекарство. Кажется, англичане и придумали этот рецепт. Но либо он действует только на жителей данных островов, либо это со мной что-то не так.

Я остановился и невесело ухмыльнулся. Да уж… Последнее предположение как нельзя точно характеризовало большинство моих похождений, да и, чего греха таить, обыденную жизнь тоже. Забавно, что я осознаю, как смешно устроен. Как сказал бы друг мой Шурф: У нас это называется мудростью. Кстати о нём.

Мой взгляд, скользя по противоположной стороне улицы, остановился на вывеске над какой-то неприглядной дверью. ДЫРЯВЫЙ КОТЁЛ — скромно гласила она. Да, пожалуй, если бы кто-нибудь из бывших собратьев Шурфа по Ордену Дырявой Чаши, после роспуска открыл в Ехо трактир, то так бы он, скорее всего, и назывался.

Ноги уже несли меня через улицу, желудок прикидывал, чем кормят на завтрак в этом заведении, а сам я размышлял о совпадениях и том, как они меняют людскую жизнь.

Бар был сделан явно под старину, по крайней мере, под те времена, когда про электричество ещё не слышали. Я оказался не единственным посетителем. В углу шептались три пожилые дамы, а где-то в глубине виднелась пара: рыжий мужчина средних лет, выглядящий усталым и потрёпанным, и молодая особа с неестественно фиолетовыми волосами. Со стороны барной стойки на меня оглянулся невысокий человечек, осмотрел с ног до головы, задержавши взгляд чуть дольше, чем нужно, на кармане с кошельком, и, видимо что-то прикинув, продолжил беседу с барменом. Ворьё — услужливо подсказал мне многолетний опыт тайного сыщика.

— Доброе утро.

— Доброе, — невозмутимо согласился со мною бармен. — Добро пожаловать. Кофе?

— Да мне бы позавтракать. Как прибыл в Англию, так сутки во рту ничего не было, — начал жаловаться я, доставая фунты.

— А, так вы иностранец? То-то я вас не узнаю, а ведь я большинство местных знаю. Добро пожаловать в Британию. Меня зовут Том, — протянул мне руку бармен.

— Макс, — ответил я на рукопожатие, подивившись памяти этого человека, считающего себя знакомым с большинством англичан.

— Это вам нужно обменять, — указал Том на деньги.

— В смысле?

— Не знаю, как у вас на родине, а у нас с магглами разные валюты.

— С кем? — переспросил я, понимая, что начинаю терять нить разговора.

— С магглами. Мы так называем не магов.

— Не маги? — развеселился я. — А вы, значит, маг?

— Ну да, — удивлённо моргнул Том, — кем же мне, по-вашему, ещё быть?

— Не знаю, мы ведь только что с вами познакомились, — пожал я плечами, — а у вас тут, смотрю, — обвёл я рукой помещение, — весьма аутентично. Вы ролевики? Трактир у вас сделан явно под средние века. Инквизиции не боитесь?

Том стоял, с непониманием уставившись на меня. Предполагаемый жулик, окинув меня ещё одним оценивающим взглядом, вдруг расхохотался.

— Да это же маггл! Похоже, выветриваются твои антимаггловские чары, Том, — повернулся он к бармену, — вот уже простой люд сюда просачивается.

— Недавно же ставил. Как так вышло? — буркнул тот и полез во внутренний карман.

Тем временем на нас уже смотрели все немногочисленные посетители. Трио ведьм, как я их мысленно окрестил, с неодобрением, кто-то ведь мешает сплетничать. Рыжий же скорее заинтересованно. Том, наконец, перестал рыться в кармане и вытащил оттуда какую-то палочку, которая немедленно уставилась мне в лоб.

— Сейчас всё поправим. — Сказал Том.

— Эй-эй, подождите, нельзя же так. — Из глубины зала к нам торопился рыжий. — Надо обливиатора вызвать, всё по закону сделать.

— Да чего тут? Всего-то память магглу подтереть, чай не впервой, — проворчал бармен, но палочку всё-таки опустил.

Я с возрастающим интересом следил за разыгрывающейся вокруг моей скромной персоны миниатюрой. Будь я помоложе, давно бы уже висел на всех этих милых людях с просьбами объяснить, что тут, чёрт возьми, происходит. Но интуиция подсказывала, что дальше будет только веселее. Поэтому я молчал в тряпочку и удовольствием предвкушал нечто надвигающееся на меня, во что я непременно вляпаюсь по уши, как, впрочем, и всегда.

Рыжий же, убедившись, что беззаконие твориться не будет, повернулся к какому-то горшку у камина. Оттуда на свет появилась горсть пепла, которую рыжий немедленно швырнул в камин.

— Министерство. Отдел обливиаторов, — чётко, чуть ли не по слогам произнёс он. Полыхнуло зелёным. Склонившись к огню, рыжий стал с кем-то перешёптываться, и через некоторое время из камина просунулась сначала голова, а затем и всё остальное, что полагается иметь при голове. Вот тут я мысленно возликовал: если до этого всё происходящее можно было списать на чью-то шутку или типичный день в приюте безумных, то сейчас я наблюдал самую настоящую магию, причём не где-то, а на моей "исторической родине", откуда я так всегда стремился сбежать.

Новый же участник событий на вид казался обыкновенным клерком средней руки. Правда, с поправкой на то, что он был одет в какой-то фиолетовый балахон, смахивающий на лоохи. Недовольно оглядев нас, "клерк" направился ко мне.

— Прошу вас, мистер, сохранять спокойствие, — пробубнил он так, словно объявлял расписание электричек, и на меня оказалась направлена уже вторая палочка за день. Ситуация явно становилась критической, поэтому я, вспомнив то немногое, что вбил в мою голову один из церемониймейстеров его величества Гурига, о поведении царственных особ, принял самый независимый вид, гордо сложил на груди руки и голосом, которым разве что адвокатов требовать, осведомился:

— А что, собственно, происходит?

— Вам сейчас сотрут воспоминания о данном инциденте и вернут на улицу, — несколько виновато ответил рыжий.

— За что?

— Вы маггл, а забрели случайно сюда. Вы уж простите, но у нас есть закон, по которому мы обязаны пресекать распространение информации о магах среди магглов...

— Артур, не мешай работать, — проворчал "клерк", — он всё равно это сейчас забудет.

— Подождите, — запротестовал я, — а с чего вы взяли, что я не маг?

Повисла пауза. Обливиатор недовольно покосился на рыжего.

— Вы одеты как маггл и не имеете ни малейшего понятия о том, что существуют маги. Вывод достаточно очевиден, — отчеканил "клерк", и ехидно добавил, — впрочем, если вы маг, то легко сможете это доказать.

Надо колдонуть, срочно, а то память сотрут, понял я. В голову ничего оригинального не шло, поэтому я применил один из первых освоенных мною фокусов, провёл рукой по ближайшему столику и тот очутился у меня в пригоршне.

— Беспалочковое невербальное Эванеско, — ошарашено пробормотал обливиатор, — Артур! Какого Мордреда ты меня сюда вообще вызвал? Что, так сложно самому проверить было?

— Эй! А за стол кто платить будет? — Тоже взвился бармен.

Я вернул стол на место, но это комментировать уже никто не стал. Сотрудник некого министерства, громко возмущаясь, шёл обратно к камину, Артур всячески извинялся, а Том придирчиво осматривал возвращённую мебель. Конфликт, кажется, был исчерпан, а день уже не казался мне таким безнадёжным.

— Так что вы говорили про валюты? — напомнил я Тому причину недавнего недоразумения.

— Ах да, извините, мистер…? Прошу прощения, вы не назвали своей фамилии.

— Макс, просто Макс.

— Так вот, вам нужно в банк Гринготтс, — Том махнул рукой в сторону чёрного хода, — я сейчас покажу, куда идти.

— Не утруждайте себя, Том, — к нам подошла недавняя собеседница рыжего, — мне как раз по пути. Спасибо за приглашение, мистер Уизли, я обязательно как-нибудь к вам в Нору заскочу, до свидания, — попрощалась она с Артуром, и, сцапав меня за руку, направилась к указанной Томом двери.

За ней оказался тупик. Девушка достала палочку, без которой тут, видимо, не обходится ни один уважающий себя волшебник, и принялась усердно стучать ею по кирпичам. Стена вместо того, чтобы, как ей и положено, проигнорировать эти попытки воздействия на себя, внезапно стала расползаться в стороны, и через пару мгновений мы уже стояли в начале некой узкой улицы.

— Добро пожаловать в Косой Переулок! — с изяществом опытного дирижёра взмахнула палочкой моя спутница. — Ой, я же не представилась. Меня зовут Тонкс.

— Вижу вас как наяву, незабвенная, — прикрыл я глаза ладонью, по рассеянности забыв, что это приветствие из другого мира. — А Тонкс — это имя или фамилия?

— Фамилия, — усмехнулась девушка, — имя мне при рождении дали такое, что я сомневаюсь, были ли родители адекватны тогда. Я его не слишком люблю.

— Ну, оно у вас хотя бы есть. Вот у одного моего бывшего коллеги его вовсе нет. А я предпочитаю только имя. Наш шеф всё шутил, что из нас двоих, может быть, вышел бы один нормальный человек.

— А кем вы работали?

— По больше части спал или ел на рабочем месте. Но пару раз за год приходилось дружно всем вставать на уши и ловить магов-нарушителей, тех, с кем не могла справиться полиция.

— А, так вы тоже аврор? Ловите тёмных магов? — обрадовалась Тонкс. — Я, правда, пока только стажёр, год как Хогвартс окончила. Меня вообще не должны были пока на задания брать, если бы не нехватка сотрудников у нас в отделе... Времена нынче спокойные.

Гид из неё получился бы замечательный. К тому моменту, когда мы добрались до банка, я уже, казалось, знал переулок как свои пять пальцев, а голова трещала от обилия новой информации. Косой Переулок оказался чем-то вроде торгового центра для магов. Как выяснилось, тут было всё необходимое: от волшебных палочек до кафе с мороженым.

Также оказалось, что это чуть ли не единственное общественное место в магической Британии. Помимо всего одной магической деревни, школы, министерства, больницы да пары стадионов для некого квиддича больше ничего и не было. Не густо. Похоже, не врал Том, когда говорил, что знаком с большинством местных, с такой инфраструктурой на всю страну магов наберётся от силы несколько тысяч.

— А вы, случайно, не метаморф? — внезапно спросила Тонкс.

— Кто-кто?

— Просто ваши глаза, они за время нашего разговора трижды успели сменить цвет.

— А, это. Всё никак не научусь их контролировать.

— Так вы умеете менять внешность? — настойчиво продолжила расспрашивать меня девушка.

— Вцелом, да. Не всегда, правда, хорошо получается.

Однажды сэр Кофа сказал, что любой уважающий себя сыщик обязан уметь сам менять своё лицо и принялся за моё обучение. Не смотря ни на что, мне путём титанических усилий удалось таки научиться за полчаса менять себя до неузнаваемости, по крайней мере для простых обывателей Ехо. Хотя Кофа ворчал, что это не из-за моих приобретённых навыков, а из-за того, что на протяжении этого получаса я неустанно массирую лицо (сам-то гуру справлялся за считанные секунды), и что даже пятый помощник третьего поварёнка в самом захудалом трактире столицы справился бы лучше.

— И я тоже, — просияла Тонкс, и её волосы моментально окрасились в ярко-оранжевый, похоже, ей это далось безо всяких усилий, даже Кофа позавидовал бы. — Вот мы, кстати, и пришли, — указала она на здоровенное белое здание. — Там хозяйничают гоблины, с ними лучше не шутить.

Не знаю, как у гоблинов с чувством юмора, но с архитектурой явно что-то не так. Каждый этаж банка был скошен в противоположную от предыдущего сторону, но, несмотря на это, здание всё равно выглядело внушительно на фоне магазинчиков Косого Переулка.

Стоп! Я аж замер на месте. А где та банкнота, что я выложил на барную стойку перед тем, как всё это началось?

— Вот ведь ворьё! Чувствовал же, что за ним глаз да глаз нужен!

Меня начала заливать досада.

— Вы о ком?

— Да про коротышку, что сидел в баре.

— А, Флетчер.

— Я же деньги перед Томом выложил, прежде чем обливиатора вызвали. А этот ваш Флетчер к концу разговора уже пропал, видать, деньги заодно стащил. Ну, я растяпа.

— Да и я не заметила, ведь специально же за ним следила, но всё равно отвлеклась на вас и того министерского.

— Так вы были там на задании с этим Артуром?

— Да нет, одна. Да и не на задании, просто решила, что если Флетчера возьму на грабеже, то перестану быть просто на побегушках. И прозевала всё. А Артур просто друг семьи, шёл мимо и в гости пригласил, опять, — Тонкс горестно вздохнула, — мне кажется, что его жена хочет сосватать за меня своего старшего сына.

— А что с ним не так?

— Да нет, ничего. Просто не люблю, когда мне что-то навязывают.

— Вроде вашего имени?

— Вроде того, — улыбнулась Тонкс. — Вы идите пока в банк, а я в Лютный загляну. Флетчер там награбленное обычно сбывает, может, повезёт, и с поличным возьму, — неуверенно добавила она, и исчезла за углом.

Я пожал плечами и засунул руку в карман. Ну да, кошелька с оставшимися деньгами тоже не было. Эх, невнимательность моя меня в могилу сведёт. Досада стала сменяться злостью. Вот гад, понял же, что мне сейчас память сотрут и обворовал, я же потом и не вспомнил бы, где деньги потерял. Я повернул обратно к бару.

В Дырявом Котле было уже пусто. Денег не нашлось, зато Том вспомнил, что Флетчер действительно ушёл во время разговора, вот только не в сторону Косого переулка, а на улицу, то есть в маггловский Лондон. Я уселся на стул, где до меня сидел подозреваемый, и сосредоточился. След нашёлся почти сразу и вёл действительно на улицу. "Сыщик я, или кто? Сам найду вора и верну своё добро", — хищно ухмыльнулся я.

Сюрпризы начались сразу же, как я вышел за дверь. Для начала след просто взял и оборвался, точнее не оборвался, а ушёл куда-то не туда. И не в смысле свернул не туда, а просто перестал вести в каком либо направлении.

— Тёмным путём он, что ли, ушёл? — удивился я.

Но нет, когда идёшь Тёмным путём, ты всё равно куда-то идёшь, след не обрывается. Тут что-то другое. Я огляделся в поисках подходящего предмета для снятия показаний, но ничего лучше дверной ручки не нашёл. Взявшись за неё, я замер, пытаясь вспомнить уроки Джуффина в области Истиной магии, благо в своё время я хорошо натренировался просматривать память предметов. Я закрыл глаза и погрузился в недавние события. Вот я сам захожу внутрь, ещё не ведая, что меня ждёт, а вот и Флетчер. Чрезвычайно довольный вор вышел на улицу, улыбнулся и исчез. Ага, с Тёмным путём я почти угадал, он, видимо, телепортировался.

— Что? Пить или не пить? Вот в чём вопрос? — спросил у меня проходящий мимо мужик.

— Чего?

Хотя тут до меня дошло. Вот уже пару минут стоящий в глубокой задумчивости у бара человек, держащийся за ручку двери, но так и не заходящий внутрь, вызывает, как правило, одну ассоциацию.

Я вернулся на след со жгучим желанием отправиться за Флетчером, это, правда, не помогло. Данный мир не спешил подчиняться моим прихотям, пора бы уже привыкнуть. После нескольких минут топтания на месте у меня наконец-то что-то получилось. Я почувствовал, что меня куда-то уносит, но вовремя остановился. К этому моменту с меня лил в три ручья пот, а ноги подкашивались. Ничего путного я сейчас не наколдую. Чисто на рефлексе я потянулся за пазуху в щель между мирами, ещё минута, и я стал счастливым обладателем бутылки с Бальзамом Кахара, видать, прямо из стола шефа. Как следует отдохнув и восстановив силы, я, наконец, решился. Вернувшись на след, я попытался исчезнуть с этого места. Меня будто швырнуло куда-то, ощущение было, как когда самолёт попадает в воздушную яму и желудок пытается догнать остальное тело. В итоге я растянулся на какой-то неизвестной мостовой.

Место было крайне мрачным. Облезлые грязные стены перерастали в нависающие над головой этажи серых домов, загораживающих дневной свет. По этому серому полумраку шныряли не мене серые и на вид подозрительные личности, по большей части кутавшиеся в мантии либо с высоким воротником, либо с глубоким капюшоном, и явно не хотели быть кем-то опознанными. Рассадник местного криминала, видимо. В том, что меня забросило в место обитание магов, я не сомневался, кажется, Тонкс что-то упоминала о примыкающих к Косому Переулку злачных местах, что же, недалеко меня унесло. След был на месте и на этот раз вёл себя нормально. Чувство азарта, переполняющее Мастеров Преследования в момент охоты, уже давало о себе знать, и я рысцой побежал дальше.

* * *

У Назеникуса Флетчера день начинался вполне неплохо. Правда по началу на хвосте висела эта Тонкс, но вор быстро понял, что она одна и угрозы не представляет, раз даже не додумалась использовать свою природную маскировку и сменить внешность. Мир-то тесен, все друг друга знают, особенно если кое-кто стажируется у авроров. Однако тащиться в Лютный Переулок в такой компании желания у Наземникуса не было никакого, поэтому он специально вышел из бара в другую сторону. Однако сердце тревожно ёкнуло, когда он чисто на рефлексе не удержался и, проходя мимо, стащил деньги у того маггла, который непонятно как забрёл в Дырявый Котёл. Ещё не хватало, чтобы на месте за руку схватили, но обошлось. Тем не менее, кошелёк после извлечения наличности отправился, на всякий случай, в ближайшую урну и Флетчер с чистой, по своим меркам, совестью аппаратировал в Лютный. В мешке весело побрякивали краденые котлы, а сам Наземникус, насвистывая, пересчитывал свежеприобретённые банкноты. Он был полукровкой и прекрасно уживался в обоих мирах, поэтому маггловские деньги были вовсе не лишними. Флетчер направлялся к перекупщику котлов, который был редкостным болваном. Молодой, ещё не пуганый, парень был абсолютно не приспособлен к воровскому миру. Даже отчисление из Хогватса за неоднократную контрабанду всякой дряни его ничему не научило, поэтому Наземникус хранил у наивного вещи посерьёзнее котлов: тёмные артефакты и личные вещи тех, кого он ограбил, — в общем, всё то, за что могут спокойно посадить, если поймают с ними на руках. Сбагрив котлы и забрав несколько побрякушек на продажу, Флетчер двинулся к лавке Горбина, который как раз и занимался скупкой всякой тёмной гадости. Тут-то на самой ответственной части плана всё и полетело к чертям.

Сначала резко испортилось отличное утреннее настроение, затем начало ныть сердце. При всём своём небезопасном образе жизни Флетчер на здоровье не жаловался, поэтому, когда через пару минут он без сил сполз по ближайшей стене, его захлестнула паника.

— Проклятье! — цепляясь за стену, прошипел он.

Однако никого рядом не было. Ругаясь, Наземникус полез в мешок, пытаясь понять, что из сегодняшнего товара могло так испортить ему день. Перепробовав Фините на всём содержимом и на себе, но так ничего и не достигнув, Флетчер был уже готов аппаратировать в Мунго, так как в снятии проклятий он ничего не смыслил. Ответ, впрочем, пришёл сам, и мало того, что пришёл, он ещё и нагло ухмыльнулся и наигранно погрозил пальцем.

— Нехорошо обворовывать несчастных магглов, мистер Флетчер, — заявил недавний посетитель Дырявого Котла.

* * *

Ворюге явно было не до шуток, поэтому я не стал читать дальше лекцию о морали.

— Будьте так добры, верните мой кошелёк, — протянул я руку.

Флетчер же, выпучив глаза, уставился на меня, я буквально слышал, как в его голове вертятся шестерёнки. Тут он снова поморщился, ну да, со следа я же не сошёл, и, проорав какую-то тарабарщину, ткнул в мою сторону палочкой. Тарабарщина сформировалось в тёмный луч и, яростно шипя, понеслась ко мне. Благо тело моё в критической ситуации движется на автопилоте, не утруждая себя ожиданием приказа сверху, поэтому оно поспешило убраться в сторону, заодно и сойдя со следа нападавшего. Флетчер облегчённо выдохнул, когда навалившиеся на него боль и ужасное чувство опасности внезапно пропали. Впрочем, расслабился он зря. Я, не желая устраивать уличную потасовку, щёлкнул пальцами, и зелёная шаровая молния исчезла во лбу вора.

— Я с тобою, хозяин, — произнёс тот, потеряв всякий интерес к происходящему.

— Вот и славно, а теперь верни мне мои деньги.

Флетчер уже потянулся к карману, когда кто-то сзади прокричал:

— Аврорат! Никому не двигаться, палочки на землю!

* * *

За мистера Макса было обидно, мало того, что ему из-за непроходимого консерватизма магической Британии хотели память стереть, так ещё и обворовали. И это всего за первые десять минут. Флетчер умудрился испортить день и ей. Взял и исчез, когда она отвлеклась, правильно Кингсли говорит, растяпа ты, Нимфадора Тонкс. Первым делом она зашла в лавку продавца котлов, про которого ходили слухи, будто он работает с Флетчером. И, как оказалось, не зря.

Превращаться целиком она еще плохо умела, да и долго продержаться в изменённом обличии не могла, но ради дела пришлось. Поэтому когда в лавку начинающего короля преступного мира, каким себя видел в ближайшем будущем наивный парень, завалился сам Аластор Грюм, ответы посыпались как из рога изобилия. Узнав примерное направление, в котором скрылся Флетчер, и радуясь маленькой победе, Тонкс ринулась в сторону магазинчика Горбина.

Однако, через несколько поворотов Тонкс еле увернулась от какого-то проклятья.

— Какого Мордреда? — пробормотала она, осторожно заглядывая за опасный угол.

За углом оказался искомый Флетчер, привалившийся к стене и тяжело дышавший, и, внезапно, мистер Макс. Последний сделал какой-то жест рукой, Макс стоял к ней спиной, поэтому она не разобрала, что он сделал, и переулок озарила зелёная вспышка. Тонкс почувствовала, как кровь застывает у неё в жилах. Однажды она уже видела это зелёное свечение, буквально в первый же день её стажировки в аврорате всех новичков собрали перед начальством. Вошедший Грюм швырнул поверх их голов зелёный луч. "Увидели это и не сдвинулись с места — вы покойники! — рявкнул он. — Это Авада Кедавра! Видите зелёную вспышку, слышите эти два слова — НЕМЕДЛЕННО В СТОРОНУ!" К такому она была не готова. Тонкс пришлось сделать над собою усилие, чтобы снова заглянуть за угол. Но, вопреки ожиданиям, все были живы.

— Показалось, — выдохнула Тонкс. Это было что-то другое, не Авада.

Она вышла из-за угла и собиралась уже окликнуть Макса.

— Я с тобою, хозяин, — внезапно произнёс Флетчер.

— Вот и славно, а теперь верни мне мои деньги. — рассмеялся Макс, и Тонкс увидела, как Флетчер потянулся к карману.

Тут она увидела его лицо, и снова замерла не в силах пошевелиться. После Авады Грюм начал накладывать на стажёров Империо, ругаясь, что нынче в школе ничему путному не учат, и что авроры, без боя сдающиеся Империусу — большая угроза аврорату, чем те, кто его накладывают. Остекленевшие глаза и абсолютно безучастные лица товарищей, попавших тогда горячую руку Аластору, надолго врезались в память Тонкс. Точно такое же лицо было сейчас и у Флетчера. Благо год тренировок её прошёл не зря.

— Аврорат! Никому не двигаться, палочки на землю! — на одном дыхании крикнула она, выхватывая палочку.

Не успел Кингсли уйти на обеденный перерыв, как появился патронус Тонкс с вызовом в Лютный. Как правило, когда стажёры просят о помощи, потом приходится долго извиняться перед теми, кого они пытаются задержать. Для начала всё упирается в то, что стажёр не имеет права ни на что, если рядом нет аврора, к которому тот прикреплён, что уже должно пресекать любую самодеятельность. Тем не менее, каждый раз одно и то же. Аппаратируя в Лютный, Кингсли уже предчувствовал очередной скандал на тему превышения полномочий. На месте оказалась бледная Тонкс, живая и здоровая, ничего, нагоняй ещё получит. Флетчер, почему-то не голосящий, как обычно при аресте, а спокойно сидящий у стены. Флетчер — это хорошо, на него уже и так есть богатое досье, которым всегда его можно урезонить, даже если при обыске не найдут ничего криминального, а, судя по мешку рядом с Наземникусом и его молчанию, совесть у него сегодня была не чиста. Последним оказался какой-то неизвестный парень, стоявший подняв руки и виновато улыбавшийся. Руки он воздел, потому что Тонкс не спускала с него глаз и палочки, и, судя по её нетипично серьёзному лицу, причиной вызова был именно этот парень. Неизвестный — это плохо, не понятно, чего от него ожидать. Впрочем, он тоже молчал, и права явно качать не собирался. К аристократии он, судя по одежде, не принадлежал, что тоже существенно упрощало дело.

— Итак, стажёр Тонкс, что тут произошло? — поинтересовался аврор.

* * *

Увлёкся я, это всё азарт Мастера Преследования виноват. Забыл, что я тут гость, а не закон. Несмотря на то, что я явно натворил что-то серьёзное, со мной обращались вполне прилично. Тонкс, правда, всю дорогу до кабинета молчала, передав всю инициативу начальнику. В министерстве нас перехватили люди в форме и чуть ли не с руками оторвали Флетчера, утащив его, как они выразились "для полной ревизии".

— Он же… — не успел договорить я, так как Флетчера уже утащили. Я так и не приказал ему стать прежним, а значит ни на кого другого реагировать он не будет.

— Что "он же"? — поинтересовался Кингсли.

— Да я же его шаром приложил, если не сниму, то они, — я махнул рукой в сторону, куда ушли люди в форме, — ничего из него не вытянут.

— Разберутся. А если не разберутся, то вернутся к нам, — подумав, ответил аврор и повёл меня дальше.

— Они из другого отдела?

— Да, мы аврорат, а они из департамента правопорядка.

— Понятно, — сказал я, делая мысленную пометку. Похоже, те ребята, как простая полиция в Ехо, а Тонкс и Кингсли — мои местные коллеги. Это не хорошо.

Мы, наконец-то, добрались до кабинета Кингсли, и начался допрос. Я принялся рассказывать про свою доеховскую жизнь, не говорить же им, что я из другого мира. Переодически приходилось прерываться, так как стали подтягиваться вызванные Тонкс свидетели. Сначала показался перепуганный скупщик котлов, которого быстро перенаправили вслед за Флетчером. Затем пришёл Том, проворчал, что ничего не видел, ничего не знает и вообще у него заведении сейчас простаивает. Последним появился Артур Узли, который тоже ничего путного не сказал, но зато принялся шептать на ухо Кингсли что-то про полезность некого Флетчера некому ордену, и что-то про некого Дамблдора. И тут ордена, и тут интриги, умилился я. День меж тем медленно, но верно полз к вечеру.

— Макс, можно просто Макс, — уже в сотый раз повторил я и в сотый раз обезоруживающе улыбнулся.

— Хорошо, Макс. Итак, давайте подведём итог.

— Давайте.

— Вы можете повторить всё это под виритасерумом?

— Под чем? — насторожился я.

— Это сыворотка правды. Конечно, показания, данные под ней, абсолютным доказательством не считаются, но в большинстве случаев люди сопротивляться ей не могут. Так как, по вашим словам, вы искали вора, магию применили только в качестве самообороны, не нанесли тяжких физических и ментальных увечий и не применяли непростительных заклятий, ваше дело можно будет закрыть.

Я кивнул. Флетчера к тому моменту привели в чувство без моей помощи, но тот оказался в таком разбитом состоянии, что много в чём признался, в том числе, что своровал мой кошелёк и напал первым.

— Замечательно, подпишите здесь, — протянул мне какой-то документ недавно присоединившийся к нам коллега Кингсли, — это форма согласия на допрос с сывороткой правды. Мы зададим вам всего четыре вопроса: Как вас зовут? С какой целью прибыли в Британию? Что за заклинание вы применили к Флетчеру? И какие последствия от этого заклинания будут?

Видимо, я мог отказаться. Скрывать в этой истории мне было нечего, больше пугало то, что зелья на меня влияют не всегда так, как на других.

Сыворотка на вкус оказалась как ржавчина, но переживать на эту тему у меня не хватило времени. Меня накрыло. Ощущение было, словно я напился в стельку в компании лучших друзей, от которых у меня нет и быть не может никаких тайн.

— Как вас зовут?

Я ответил. Хорошо, что не спросили кто я, а не как меня зовут. Представляю, что тогда бы началось.

— С какой целью прибыли в Британию?

— Я турист.

— Что за заклинание вы применили к Флетчеру?

Вот это нехорошо, я же не упоминал раньше название. Об этом я не успел подумать.

— Смертный шар, — ответил я, несмотря на все попытки соврать.

— Как?

Я повторил.

— Но он жив.

— Мой смертный шар может не только убивать.

— Но название… это относится к непростительным? — повернулся аврор к Кингсли.

— Это Авада Кедавра, Круциатус или Империо? — уточнил тот.

— Нет.

— Какие последствия от этого заклинания будут? — вернулся к списку дознаватель.

— От заклятья — никаких, кроме полного подчинения мне.

Аврор нахмурился, прикидывая что-то.

— Формально всё сделано в рамках самообороны, — подвёл итог Кингсли, протягивая мне антидот, — Макс, спасибо за сотрудничество, вы можете идти. Украденное у вас возвратят вам в Департаменте Правопорядка. Тонкс покажет, где это.

Чувствуя себя выжатым, словно лимон, я вывалился в коридор.

— Отпустили? — взволнованно спросила Тонкс, отлипнув от стены, которую она, судя по всему, тут уже давно подпирала, на допрос её не пустили.

— На свободу с чистой совестью! — улыбнулся я.

— Простите, что пришлось вас арестовать, я очень перепугалась, наткнувшись на вас с Флетчером в том переулке, — виновато опустила глаза девушка.

— Да всё в порядке, я тоже хорош: ринулся сломя голову за вором, забыв, что я в чужой стране, и что больше не сыщик. Но с вас, незабвенная, в наказание экскурсия в Департамент Правопорядка за моими финансами, и, — задумался, чего бы такого добавить, — и ещё экскурсия в этот ваш Хогсмит, а то вы столько про него рассказывали. И давай на ты.

— Что? — расхохоталась Тонкс. — Извините, просто обычно в Хогвартсе в Хогсмит приглашают на свидания.

Я лишь прищурился, продолжая улыбаться.

— О, так значит, на свидание зовёте... зовёшь? — развеселилась ещё больше Тонкс. — И это после того, как я тебя арестовала?

Чего только девушки со мной не делали в день первого знакомства, одна даже убила, случайно. Так что я промолчал, давая собеседнице самой определить, как будет называться наш поход.

— Хорошо, я подумаю, — попыталась сделать серьёзное лицо Тонкс, хотя глаза всё равно выдавали её с головой. Пойдёт, конечно, мысленно возликовал я.

Том милостиво, пусть и за определённую плату, позволил мне заселиться в его гостиницу над баром. Не смотря на то, что на перемещение по Магической Британии уходит всего пара минут максимум благодаря аппарации и каминной сети, место оказалось достаточно густо заселено. Тут были и иностранцы, и сотрудники министерства, в основном молодые, которым, видимо, не хватало на собственное жильё, были тут и дельцы всевозможных мастей, кочующие по Европе с редкими товарами и услугами, и даже школьники тут были, хотя до сентября был целый месяц, и прочие в разной мере подозрительные личности. Так что я вписался в эту картину крайне удачно.

Тем не менее, я решил тряхнуть стариной и на следующее утро появился в Косом Переулке во всём великолепии: Мантия Смерти вместе с чёрным тюрбаном, старые добрые сапоги с мордами драконов, а за пазухой лежала новая бутылка с чудодейственным бальзамом на случай непредвиденных нервных потрясений. Так я выглядел пусть и экстравагантно, но вполне по-волшебному, то есть, по-местному, приемлемо. На добычу старого гардероба ушло, кстати, немало времени, это вам не сигареты стрелять да чашки с кофе таскать через Щель Между Мирами. Кофе, впрочем, как и остальной завтрак всё равно пришлось добывать оттуда же. Как выяснилось после вечернего похода в Гринготс, дела мои были плохи. По началу я обрадовался, когда в обмен на бумажки мне вручили пару десятков золотых монет, так похожих на еховские короны, а ведь на каждую такую можно неделю прожить и весьма не дурно. Но цены на витринах Косого Переулка быстро вернули меня с небес на землю к суровой правде: здесь я нищий и безработный. Что же, хоть голодать я не буду. Заодно, чисто из интереса, протащил и служебный нож-индикатор, с которым не расставался в первые годы в Ехо.

Ох, надеюсь, дома не начнётся расследование в связи с кражей вещей великого и ужасного Сэра Макса. Джуффин, конечно, сразу смекнёт, откуда ветер дует, но остальных ради веселья может и не просветить. Я уже представил, как расползаются по городу слухи, как Меламори, пыша праведным гневом, пытается встать на след вора, как Мелифаро допрашивает шеренгу из предполагаемых свидетелей, и как Кофа изымает на Сумеречном Рынке поддельную Мантию Смерти, наспех сшитую каким-нибудь жульём ради быстрой наживы с любителей различных редкостей, а па-а-ачтеннейший начальник из своего кабинета с удовольствием наблюдает за этим балаганом.

Намечтавшись, я принялся за детальное изучение своего нового места обитания, но увяз в первом же книжном магазине. После нескольких неудачных попыток разобраться в томах, взятых с полки наугад, я смирился и побрёл к полке со школьными учебниками. Пособие по заклинаниям меня скорее повеселило, помимо действительно полезной чёрной (а в этом мире просто бытовой) магии, содержало и прорву совсем невразумительных заклятий, которые кто-то создавал, видимо, по приколу. Ну, кому всерьёз может понадобиться заклинания для связывания шнурков ботинок друг с другом? Трансфигурация, похоже, с лихвой замещала магам алгебру, по крайней мере зубодробительные формулы оттуда, необходимые для расчёта преобразований, внушали уважение. Однако я с облегчением выдохнул, когда понял, что это теория, а для практики необходимо в первую очередь желание и знание заклинания (и то не всегда, решил я, опираясь уже на свой собственный опыт). Зельеварение было мною принято по началу за своеобразный аналог химии, но, глянув в учебники для курсов постарше, я убедился в том, что и тут колдовать нужно, причём не мало. Остальные предметы меня особо не впечатлили, за исключением, конечно, истории магии. Привычное устройство мира, который я когда-то считал родным, рушилось у меня на глазах. Оказалось, что Статут Секретности, который упоминала Тонкс, возник сравнительно недавно, а до этого маги и магглы бурно варились в одном котле. И ведьмы из средневековья уже не сказки, и даже египетские боги не боги вовсе. Со скипом я всё-таки купил Историю Магии, которая обошлась мне чуть ли не в половину моего нынешнего состояния.

Беглое знакомство со здешними представлениями о колдовстве разожгло во мне нешуточный азарт. Я, правда, так и не разобрался до сих пор, что здесь вне закона, и использовал лишь Истинную Магию, но, подумав, решил, что в детских учебниках не станут советовать какую-нибудь запрещённую гадость. Тем не менее, я на всякий случай наглухо заперся в своём номере и начал по памяти пытаться воспроизвести полученные знания. Выходило неплохо, если за удачу считать локальные разрушения, впрочем, дельные вещи тоже получались. Одна из ножек развалившегося на куски стола всё-таки взмыла в воздух под моё завывание "Вингардиум Левиоса!" и принялась наматывать круги над устроенными руинами, последнее я, кстати, учёл, поэтому не вышел из номера, пока не освоил Репаро. А вышел я подгоняемый досадой, ибо гениальная идея о том, как можно экономить на книгах, посетила меня, только когда я чинил мебель. Всё же так просто. Вернувшись в магазин, я достал нож-индикатор, так как это был единственный предмет помимо бутылки с Бальзамом Кахара, который я таскал с собой, и принялся водить им над книгой с заклинаниями. Хорошо ещё нож был в ножнах, а то продавец и так на меня косо смотрел. Выйдя из магазина, я взялся за рукоятку и сосредоточился. Портативная библиотека была готова. Пусть в памяти ножа страницы порой выглядели мутно, но информацию разобрать было вполне реально. Неудобно, тратит немало сил, но зато абсолютно бесплатно.

Тем временем мой взгляд, скользящий по улице, пока я переживал маленькую победу, упёрся в вывеску магазина волшебных палочек. С одной стороны, мне и так хорошо, да и денег нет, с другой же, колдовство без палочки тут, видимо, редкость, да и кто знает, может, с ней и вовсе у меня всё как по маслу пойдёт? Движимый скорее любопытством, нежели необходимостью, я зашёл внутрь. Из полумрака на меня уставился изучающий взгляд суховатого старичка, похожего на одуванчик из-за причёски.

— Добрый день, — поздоровался он.

— Здравствуйте. Можно у вас палочки посмотреть?

— Посмотреть? — удивлённо приподнял бровь старичок. — Просто так?

— Ну, возможно, я куплю что-нибудь, если понравится.

— Для себя?

— Да.

— А что же случилось с вашей палочкой?

— Увы, — пожал я плечами. — Сломалась.

— Вас я не помню, так что сразу выдать вам такую же не могу, — подумав, сказал продавец. — А ведь я помню все палочки, что продал.

— Я не местный, — ответил я на не заданный, но явно повисший в воздухе, вопрос.

— Вы помните, из чего была сделана ваша палочка?

— О, простите, мне говорили, что вы — лучший специалист Британии. Я хотел бы услышать ваше мнение, по поводу того, что мне подойдёт, — выкрутился я.

Старик явно посчитал это за вызов и приступил к работе. Для начала он обмерил меня с ног до головы, хотя мне показалось, что он просто высматривает во мне что-то, так как глаза у него в этот момент напоминали глаза Джуффина, когда тот разглядывает нечто, заинтересовавшее его, своим всевидящим взором. Затем мастер удалился в подсобку, откуда вернулся с целой горой вытянутых коробочек, и на столе стали появляться палочки. Дальнейшая процедура растянулась надолго: он хмурился, давал мне новою палочку, я ею размахивал, что-нибудь взрывалось или воспламенялось, старик устранял разрушения, и всё начиналось по новой.

— Странно, — задумчиво сказал он, когда палочки закончились.

— Не подходят? — удивился я. Когда я брал палочку, мне казалась, что она словно сливается со мной, становясь продолжением руки, частью тела, которым по какому-то недоразумению природа забыла одарить человека.

— Да не то чтобы. Скорее наоборот. С вами любая палочка охотно работает, но при этом ни одна не признаёт в вас хозяина. Вы первый человек на моей памяти, на которого они так реагируют, — виновато развёл руками старик, словно извиняясь за свои изделия.

— Да, странно, — поддакнул я, хотя по последней фразе понял, в чём проблема. — То есть, в принципе, я могу взять любую?

Старик застыл в размышлениях, в его голове боролся коммерсант с творцом. Но призвание всё-таки победило.

— Боюсь, что нет, мистер…?

— Макс.

— Так вот, мистер Макс, — уже более уверенно продолжил он. — Не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Как я могу продать вам палочку, которая вас не выбирала? А если она предназначена кому-то другому?

Я горестно вздохнул, если честно, покупать я до этого ничего не собирался, но после того, как попробовал поколдовать палочкой, просто не мог отказаться от такого удобного инструмента. Если раньше я всё равно, что рисовал пальцем, то сейчас попробовал сделать это кисточкой. Интересно, это я такой криворукий или действительно в этой части колдовства здешние колдуны превосходят еховских?

— Знаете, — сказал я, взвесив, все за и против, — у моего друга скоро день рождения, а он как раз сломал палочку. Про него я точно знаю, что палочка у него была... — я скользнул взглядом по разбросанным коробкам, остановившись на первой попавшейся надписи, — да, точно. Дуб и шерсть единорога.

Старик укоризненно на меня посмотрел, вздохнул, покачал головой, но, подумав ещё немного, всё-таки достал нужную палочку.

— Надеюсь, вы знаете, что нужно вашему другу, — сказал старик, протягивая мне палочку. — Дуб, внутри шерсть единорога, десять дюймов, жёсткая.

Поблагодарив Олливандера и расставшись ещё с десятком галлеонов, я вернулся в номер. Впрочем, день не спешил заканчиваться так просто, и, когда я зашёл в комнату, мне на голову свалилось что-то пернатое. Калечить меня оно, хвала магистрам, не стало, а лишь швырнуло в меня конвертом и уселось на шкаф, выжидающе рассматривая меня жёлтыми глазами.

— Сова, — ошарашено рассмеялся я, — самая настоящая сова, да ещё и почту разносит. Ну дела...

Письмо оказалось от моей новой знакомой:

"Дорогой Макс! Я решила любезно разрешить тебе сопроводить меня в Хогсмит завтра вечером, часов, скажем, в шесть. Буду ждать тебя у Трёх Мётел (спросишь у Тома, он даёт постояльцам пользоваться камином в баре). Жду ответа. Тонкс".

Я покосился на сову, которая явно тоже ждала ответа, ткнул в её сторону индикатором и выяснил, что от неё несёт белой магией, видать, не зря письма носит, кто-то заколдовал. Заодно проверил и комнату, после моих экспериментов всё фонило, аж до двадцатой ступени чёрной магии, хотя, казалось бы, детские фокусы, а у нас за такое загреметь в Холоми можно, пусть и ненадолго. Возможно, вкладывал силы больше, чем надо, вот и погром получился, вспомнил я свои попытки открыть когда-то шкатулку с первой своей служебной наградой.

— Что ж, сам напросился, — улыбнулся я, всучив утвердительный ответ пернатому почтальону. — К тому же Косой Переулок я уже худо-бедно осмотрел. Пора двигаться дальше.

Путешествие камином оказалось ещё хуже, чем аппарация. Сама по себе идея исчезать в одном месте и появляться в другом со сполохами зелёного пламени, конечно, восхитительная, вот только сопровождается это дымом и сажей. Для местных это оказалось в порядке вещей, и на такие мелочи они вообще не обращают внимания. Махнул палочкой, и всё в порядке, идёшь дальше по своим делам. А вот я с содроганием представлял, в какую лужу мог сесть, если бы не понаблюдал заранее за принципом работы каминной сети, так как никаких чистящих чар в арсенале у меня до этого не было. Поэтому вечером следующего дня я шёл к камину готовый к любым косметическим неприятностям со стороны этого транспортного средства.

Камин смачно выплюнул меня в просторное светлое помещение, походящее скорее на кафе, нежели бар. Я аж засомневался, туда ли я попал. Тем не менее, выйдя на улицу и оглянувшись, я отыскал над дверью название. Три метлы, кстати, были не фигурой речи: над входом действительно весело три старомодных, на пару веков, как минимум, старше того, что я видел в спортивном магазине в Косом, агрегата, что человечество изначально придумало для уборки. Наверняка с ними, как и положено в любом уважающем себя старом заведении, связана какая-нибудь история, отсылающая еще к временам основателя. По крайней мере в Ехо это что-то вроде традиции, одни Скелеты чего стоят.

— Ой, Макс, ты где раздобыл такой тюрбан? — Послышался сзади голос Тонкс. — Я думала, тебе чужды наши старомодные мантии и прочее.

— Почему же? Я иногда бываю большим любителем древностей, одно время даже антиквариат скупал. — Повернулся я. — Ну, а тюрбан, как и мантию, я раздобыл фактически из прошлой жизни. Если честно, то это была моя рабочая униформа. Так, ностальгия замучила, да и не мог же я пойти в исключительно волшебное место в джинсах и футболке. А ты, смотрю, прекрасно чувствуешь себя в обоих мирах.

В отличие от меня Тонкс оделась по маггловски, видимо, чтобы не контрастировать со мной. Впрочем, рядом с её ярко-фиолетовыми волосами кто угодно будет смотреться обыденно.

— Я полукровка, так что для меня в этом нет ничего сложного.

Я меж тем успел приглядеться к улице. Хогсмит оказался пусть и небольшой, но весьма милой деревушкой. Местные маги явно не страдали гигантоманией, как их еховские коллеги, но зато проявляли креатив в оформлении. Особенно это сказывалось на крышах: они были всевозможных форм и цветов, как будто соседи соревновались друг с другом, да и фасады не отставали. В Ехо никогда не было проблем ни с материалами, ни со строительством, так как большая часть работ выполнялась магией, укладывающейся в рамки, поставленные законом, поэтому всегда строили с размахом. Здесь же вдавались больше в детали, и дома выглядели скорее миниатюрными.

— Красиво тут у вас, — вынес я, наконец, вердикт.

— Так это же центральная улица. Хогсмит очень неплохо зарабатывает на студентах Хогвартса, ты приглядись: каждый дом, выходящий на эту улицу, чем-нибудь да торгует. Тут полно всякой всячины для подростков, от кафе до магазина с приколами.

— То есть не весь Хогсмит такой? — разочаровался я.

— В остальном он как более-менее обычный посёлок, — пожала плечами Тонкс, — только населён магами. Пойдём, покажу тебе тут всё.

Больше всего меня порадовал магазин Зонко, тот, что с приколами. Не то что бы меня сильно забавляли все эти свистелки, взрывающиеся карты и прочее, просто я до сих пор не разобрался, что здесь является колдовством обыденным. Теперь же я до отвала забил нишу под названием “Необычное, но не из ряда вон выходящее”. А в остальном, это был детский аналог Косого Переулка. Улица закончилась и переросла в дорогу, петляющую среди шотландских холмов. При выходе из деревни весел указатель “В Хогвартс”. Туда-то мы и собирались.

— С Хогсмитом всё ясно, а какой ещё досуг есть? Я так понял, Хогвартс — школа-интернат?

— Не просто интернат, это фактически независимая территория, даже Министерству Магии не подчиняется. Только совет попечителей может вносить изменения в устав школы и, при желании, менять директора. А в плане остального досуга дела плохи. Есть квиддич, но для тех, кто не играет, это разовое развлечение, только на время матчей, остальное организовывают своими силами, поэтому Хогсмит так популярен. Вот, кстати, и замок.

Мы как раз взобрались на очередной холм, и за ним заходящее солнце осветило картину, которую не счёл бы за грех нарисовать любой пейзажист. Между невысоких, но скалистых гор лежало озеро, на чьём берегу высился огромный замок, по началу напоминавший беспорядочное нагромождение стен и башен. И даже приглядевшись, я не различил в столь большом замке никаких поздних пристроек, складывалось впечатление, что эта громадина была построена сразу вся и не претерпела никаких изменений за сотни лет. Лишь сбоку от замка располагалось что-то вроде арены с кольцами на шестах, в остальном казалось, что вот-вот протрубят герольды, и из замка выедет кавалькада средневековых рыцарей. С другой стороны от школы-крепости, держась на почтительном расстоянии, начинался густой тёмный лес, уходящий, насколько хватало глаз, в сторону от гор.

— Ух ты, — только и смог выдавить я.

— Вот и я сказала то же самое, когда впервые увидела, — улыбнулась Тонкс. — Только это было ещё прекраснее. Учеников привозят сюда на Хогвартс Экспрессе, — она указала на ближайшую к нам оконечность озера, куда подходила железная дорога. — Был уже поздний вечер, совсем темно, старшекурсники совсем запугали своими идиотскими байками про церемонию распределения, нас посадили в лодки и отправили через озеро. И вот тогда мы его и увидели, ты даже не представляешь, какой замок красивый ночью. Подумать только, уже восемь лет прошло.

— Ну так пойдём, посмотрим. Как раз стемнеет, когда доберёмся до замка.

— Увы, это закрытая территория. Без разрешения туда нельзя. Давай тут подождём.

Мы уселись на вершине холма, наслаждаясь последним июльским солнцем. Благо, Тонкс куда охотнее рассказывала, чем слушала, да и вид школы всколыхнул немало её приятных воспоминаний. Я по началу не заметил, находясь под впечатлением от увиденного, но от замка буквально несло магией. Не столь сильно как от Ехо, но ощутимо. Вот только Ехо находилось в сердце мира, а тут же, видимо, магия распределена по планете как-то иначе. Тем временем окончательно стемнело, и Хогвартс засветился изнутри тёплым оранжевым светом.

— Там же сейчас нет учеников, зачем столько света? — Удивился я.

— Замок никогда не пустует. Директор, кое-кто из персонала и преподавателей живут там, к тому же здесь самая большая община домовых эльфов, — пояснила Тонкс, вставая с успевшей остыть земли. — Нам пора, а то Три Метлы закроются.

Я с сожалением бросил последний взгляд на Хогвартс, и мы отравились в обратный путь.

* * *

Наутро я очнулся с жутким похмельем, голова трещала по швам, но причиной моего пробуждения было вовсе не это. На подоконнике сидела сова и как бы невзначай постукивала клювом по стеклу, сверля меня недовольным взглядом.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал я, выдвигаясь в сторону окна.

Доставленное письмо упорно не желало читаться, буквы старательно расползались в стороны от моего взгляда, а строчки путались. Мне удалось различить лишь что-то вроде ”…обсудить вашу кандидатуру…”, ”…Защита от тёмных искусств…” и ”…с Уважением, Альбус Дамблдор”. Это ещё что такое? Помучившись так с минуту, я наконец решил привести себя в порядок. На моё счастье фокусу по снятию похмелья я научился уже давно, за что меня очень полюбила Городская Полиция, в которой генерал Бох любил устраивать выволочки за появление на службе в непотребном виде. Щёлкнув себя по лбу, я, наконец, почувствовал себя живым. В расплату за это на меня навалились воспоминания о минувшей ночи.

К моему великому удивлению здешние маги вовсе не использовали магию для приготовления пищи, не в том смысле, что они готовили без магии, а в том, что пища была самой обычной. Причём с органикой волшебники умеют обращаться прекрасно, в чём меня убедил краткий экскурс в зельеварение, просто использовалось это во всём, кроме еды. Эта загадка не давала мне покоя на протяжении всего ужина, ведь в Ехо даже простейшую камру без магии не приготовишь, не говоря уже об остальных блюдах. Здесь же эта мысль, похоже, никому в голову не приходила. Мда… в какой бы ужас пришёл Кофа.

Тем не менее всё это не помешало нам прекрасно провести остаток вечера в Трёх Мётлах. Неистовым гурманом я никогда не был, несмотря на всю роскошь Ехо в плане кулинарии, да и не так важно это, когда болтаешь с обворожительной девушкой в компании бутылки Огневиски. Проводив уже откровенно покачивающуюся и раскрасневшуюся Тонкс до камина, я пообещал не делать глупостей, и, поблагодарив за чудесный вечер, вышел на залитую приятным жёлтым светом улицу.

За прошедшие сутки я блуждал только по Косому Переулку и никак не мог избавиться от ощущения некой камерности этого мира, и вот, наконец-то, я почувствовал простор, и своеобразная разновидность клаустрофобии отступила. Деревушка оказалась действительно небольшой, мне хватило буквально получаса, чтобы обойти её, причём я успел старательно поглазеть на всё. Остановился я у единственного заведения, что, несмотря на поздний час буднего дня, продолжало работать. Из-за двери Кабаньей Головы доносился неровный шум, который обычно издаёт в меру сытая и довольная компания за застольем. Спать мне не хотелось, поэтому я, пожав плечами, зашёл внутрь.

Первым, что я поймал, был неприязненный взгляд бармена. Редко где встретишь незнакомого человека столь ярко выражающего своё недовольство в твой адрес, просто потому что ты внезапно возник в поле зрения. Стоявший за стойкой бородатый старик явно мог потягаться с хозяином Джуффиновой Дюжины по части тяжёлых взглядов. Второе, что я поймал, вернее, от чего попытался увернуться, была здоровенная рука, оканчивающаяся не менее огромной кружкой, смахивающей скорее на ведро. Помещение было небольшим, поэтому владелец руки, сидевший практически у выхода, неизбежно оказывался на пути любого новоприбывшего. Здоровяк даже сидя был выше меня на пару голов, а стоя наверняка бы упёрся в потолок.

— Прощения просим! — прогудел гигант, прервав какую-то вдохновенную речь, начало которой я пропустил. Лицо его было трудно разглядеть в полумраке, да ещё и за густой бородой, видны были лишь нос и два мутных глаза.

— Да ничего, — отпустил я его руку, стараясь, на всякий случай, не делать резких движений.

— Так на чём это я остановился? — повернулся великан к собутыльникам.

Я, наконец, разглядел остальных. Помимо бородача, за столом сидели ещё двое: до ужаса рыжий парень, явно с трудом борющийся со сном, и некий изуродованный тип. У второго были ещё и глаза разные, один большой, бешено вращающийся в глазнице, другой нормальный, подозрительно рассматривающий меня.

— За драконов, если коротко, — напомнил рыжий, разлепив веки и покосившись на часы.

— Вот-вот! — громыхнул гигант и опрокинул в себя кружку. Рыжий болезненно посмотрел на свою, но всё-таки поддержал товарища, разноглазый же, не отрывая взгляда от меня, достал из-за пазухи фляжку.

— Так тут ещё и драконы есть? — не удержался я, удивлённый новой информацией.

— Тут — это где? — уточнил рыжий.

— Ну… В Магической Британии.

— Нет, что вы, у нас их извели уже очень давно, — удивлённо посмотрел на меня рыжий. — Разве вы не знаете? Вы, я так понимаю, иностранец?

— Да. Сэр Макс, вижу вас как на яву.

— Рубеус Хагрид! — протянул мне ручищу великан. — Вы тоже интересуетесь драконами?

— Я вообще всем необычным интересуюсь.

— Вот и я тоже необычных зверюшек люблю, — по-своему интерпретировал мой ответ Хагрид. — С детства мечтал о драконе, и только год назад удалось раздобыть яйцо. Да вот только нельзя у нас драконов разводить. Тем более в школе. Я в Хогвартсе лесничим уже полвека работаю, поэтому меня здесь все знают, — гордо пояснил он.

Последнюю фразу я уже слышал тут от каждого второго, что не удивительно, учитывая небольшое население Магической Британии, но разочаровывать нового знакомого я не стал.

— Так что, теперь Чарли за ним в Румынии присматривает, — горестно махнул рукой Хагрид в сторону рыжего.

— Чарли Уизли, — представился заодно тот.

— А буквально вчера, — снова воодушевился здоровяк, — Норберт, ну, дракона моего зовут так, наконец, расправил крылья, — Хагрид развёл руки, показывая, насколько эпично это было, — и впервые полетел! Да что я рассказываю, Чарли, покажи ему.

Чарли лишь указал на стол, где среди тарелок и бутылок нашлась чёрно-белая фотография, на которой некая ящерица с крыльями действительно взмывала в воздух, пусть не высоко.

— Что ж, поздравляю, — похлопал я по плечу Хагрида. — Вы, получается, первый полёт празднуете?

— Да! Хорошо, что Чарли сфотографировал. Эх, надо будет в Румынию съездить, — мечтательно уставился в пространство Хагрид. — А ещё, — уже более торжественно продолжил он, — сегодня день рождения Гарри Поттера! ЗА МАЛЬЧИКА-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ! — последнее он буквально прокричал. По залу прокатилось не слишком дружное ответное "За мальчика-который-выжил", видимо, гигант уже не в первый раз за этот вечер поднимал такой тост.

— Ты что? И про Гарри Поттера не слыхал? — удивился Хагрид, увидев моё задумчивое лицо.

— Простите, я из редкостной глуши, — виновато развёл я руками.

— А ну-ка садись. — Мне на плечо опустилась здоровенная рука, впечатывая меня в свободный табурет. — Сейчас просвещать будем.

— Хагрид, отстань от человека, — проворчал разноглазый, но тот уже не слушал, явно уязвлённый моей невежественностью.

— Я же его вот таким ещё помню, — показал Хагрид ладонь, демонстрируя, насколько был мал герой рассказа. — И родителей его вот такими, — помахал он рукой где-то в районе столешницы. — Я же его из руин тогда вынес, крохотного. Ну в общем… С чего бы начать… Короче дело было так…

* * *

— Трагическая история, — только и сказал Макс.

— Да уж, — согласился Хагрид. — Вот так и стал Гарри знаменит, теперь в Хогвартсе учится, вылитый отец, но глаза мамины. А как он летает… Это видеть надо.

— Не хуже дракона?

— Куда там дракону! — расхохотался Хагрид.

Аластор Грюм лишь тяжело вздохнул, ругнувшись про себя. Началось всё ещё год назад, когда однажды утром Грюм заглянул в проявитель врагов. Обычно там можно было разглядеть лишь туманные силуэты, ибо экс-мракоборец как следует постарался, чтобы его враги были или мертвы, или в Азкабане. Так что лишь изредка у некоторых силуэтов можно было различить глаза. И вот, тем знаменательным утром, год назад, Грюм увидел красные змеиные глаза, которые ни с чем спутать не мог, и которых не было в проявителе уже добрых десять лет. Впрочем Аластор не удивился, он давно этого ждал, и поэтому сразу же написал Дамблдору. Тут-то и начались настоящие странности. Старый товарищ ничего не стал предпринимать, лишь сказав, что не надо беспокоиться.

Примерно год ситуация никак не менялась, было, конечно, подозрительное ограбление банка, которое сразу замяли, были и странные слухи из Хогвартса, но тогда ещё Грюм не мог поверить, что что-то может происходить у Альбуса под носом безнаказанно. И только пару недель назад, когда таинственно пропал один из преподавателей, Аластор решил начать собственную проверку. И тут он упёрся в глухую стену, преподаватели наотрез отказывались говорить на эту тему, а Дамблдор уверял, что всё нормально. К несчастью, единственный наивный и болтливый сотрудник Хогвартся из числа знакомых был полувеликаном со всеми вытекающими неприятностями в применении сыворотки правды. Так что оставалось действовать по старинке.

Вытащить Хагрида в Кабанью Голову было проще простого, напоить ещё проще, но и тут начались проблемы в лице прибывшего из Румынии молокососа Уизли. И Хагрид был потерян для допроса на добрых полтора часа. И как раз когда Хагрид исчерпал запас бородатых, как он сам, анекдотов, а незаметно подсыпанное в пиво Уизли снотворное начало действовать, на голову к ним свалился крайне подозрительный тип. И надо было ему случайно ввязываться в разговор про драконов. Или не случайно? А уж когда речь зашла о Поттере, Грюм понял, что на ближайшие полчаса Хагрид снова будет потерян для следствия.

Назвавшийся Максом не выглядел деревенщиной, но слушал всемирно известную историю как в первый раз, впрочем, у него под мантией оказалась маггловская одежда, может, и вправду мало чего знает о магическом мире. Сюрпризы меж тем не закончились.

Когда экс-мракоборец уже немного расслабился, благо был повод — ведь пили за Джейсма и Лили Поттер, у всех опустели кружки, и Макс достал из ниоткуда бутылку. Причём в прямом смысле из ниоткуда, за пазухой, откуда возникла бутылка некой Джубатыкской Пьяни, не было ни кармана, ни скрывающих чар, вообще ничего. Деревенщина, а знает такой фокус, которого я не знаю? Лжёт, точно лжёт, возликовал Грюм. Дорвавшись до следующего тоста, он "милостиво" угостил всех из своей фляжки, которая с помощью чар расширения могла вместить хоть целую цистерну отменного коньяка. Заодно и пара капель сыворотки правды для дорогого гостя. Речь как раз зашла о Пожирателях Смерти.

— И тут тёмные магистры, — сокрушённо покачал головой Макс, когда услышал о Тёмном Лорде.

— Все тогда разделились на два лагеря, за него и против него, — пояснил Хагрид. — Жуть что тогда творилось, Министерство не знало, что делать, если бы не Дамблдор то… — Хагрид неопределённо махнул рукой, пытаясь показать, насколько всё было бы плохо.

— Полный конец обеда, — понял Макс.

— Типа того.

— А что вы делаете в Британии? — решил не ходить вокруг да около Грюм, его уже откровенно всё достало. Несмотря на отставку, он чувствовал себя при исполнении, и решил, что раз уж сыворотку залил, то и нечего церемониться. Если утром этот Макс чего и вспомнит, то доказать ничего уже не сможет.

— Да я тут вообще случайно, — расплылся в улыбке Макс, — путешествую, точнее, бреду куда глаза глядят. Позавчера случайно забрёл в Дырявый Котёл, сегодня сюда.

— Вы о тёмных магистрах что-то упоминали. Сами-то вы кто?

— Что вы, что вы. Я наоборот их ловлю и в тюрьму сажаю, ну или убиваю, если ничего другого не остаётся. Да только я в отставке, фактически.

Вот тут Грюм удивился, парень, по сути, оказался его коллегой, если, конечно, не принял антидот от сыворотки правды заблаговременно.

— Хм, ясно. Я тоже.

— Вот, а я о чём тебе говорю, — встрял Хагрид. — Мог бы опыт передать, чем на пенсии сидеть, лучше тебя ЗОТИ никто не сможет преподавать…

— Сколько раз повторять, ни за что! — окончательно разозлился Грюм, чувствуя, как у него начинает болеть голова, от этой постоянно повторяющейся просьбы. — Я и стажёров-то обучать бросил, потому что обормоты редкостные. Так Дамблдору и передай, что если вдруг я соглашусь, то пусть на оборотку проверяют, или ещё на какую дрянь.

Впрочем, Хагрид уже не слушал, так как начал просвещать Макса в том, что такое ЗОТИ. Да ну к Мордреду это всё, и Уизли, и Макса. Хагрида и на следующей неделе можно расспросить.

— Всем хорошей ночи, — проворчал Грюм, вставая. — Чарли! Отцу привет.

Кивнув Аберфорту на прощание, Аластор Грюм вышел из Кабаний Головы.

— Дементор драл бы этих туристов, и драконов заодно, — процедил он и аппарировал домой.

— Эх, — грустно вздохнул Хагрид, рассматривая дверь, за которой скрылся Грюм. — Опытнейший человек, воин во всех смыслах этого слова. Правда, — развернулся он обратно к столу, — он немного того… Так это не удивительно, при его-то работе. Но силён, спору нет. Говорят, половина Азкабана его усилиями сидит. Положение у нас просто отчаянное, некому защиту преподавать.

— А чего так? — удивился я. — Это же единственное учебное заведение на всю страну и все маги через него проходят. Место такого преподавателя должно быть престижное и высокооплачиваемое. Разве нет?

— Так-то оно так, — согласился Хагрид. — И с другими предметами так дела и обстоят, на них преподаватели десятилетиями не меняются. А вот ЗОТИ преподавать никто не хочет.

— Так почему же?

— Ходят слухи, — голос великана опустился почти до шёпота, — что эта должность проклята. Говорят, самим Сам-Знаешь-Кем.

— Кого знаю кто?

— Того-Которого-Нельзя-Называть.

— А зачем проклял?

— Сам хотел преподавать, да только Дамблдор его насквозь видел, и не пустил в замок.

— И что? Тот разобиделся и пошёл убивать всех налево направо?

— Убивать он пошёл, потому что сволочь был, — буркнул Хагрид.

Я мысленно сделал себе пометку, больше не возникать на эту тему. Везде разные взгляды на такие вещи. В Ехо личность Лойсо Пондохвы частенько становилась предметом для шуток и баек, несмотря на то, что он в свое время чуть не погубил весь мир, однако даже те, кто помнил тогдашние лихие времена, нередко относились ко всему этому философски. Хотя, может, причина в долголетии горожан, и за сотни лет все поостыли. А тут всего десяток лет.

— И что за проклятье?

— Да никто дольше года не может продержаться. В основном сами уходят, но, порой, случается всякое. То заболеет дрянью какой, то и вовсе скончается или пропадёт. Вот и не хочет никто рисковать.

— А снять не пытались?

— Наверное, — замялся Хагрид. — Но раз уж Дамблдор это исправить не может, то ничего не попишешь. Вот и преподают у нас… всякие. Один Локхарт чего стоит. Неделю назад приходил к директору, павлин, одним словом, болтать только и может, я это сразу понял, да некому кроме него. Разве что из-за границы кого-нибудь. Чарли, у вас там в Румынии, может, есть кто?

— Не, не знаю, — оторвал голову от столешницы Чарли. — Я же не этим занимаюсь, я по драконам больше, — выдавил он и лёг обратно на стол. — Вон, Макса уговаривай, он, вроде, спец.

— Точно! Давай к нам, Макс! — Пьяный великан принялся трясти меня за плечи.

— После такой рекламы? — расхохотался я. — Да и чему я учить-то буду? Я же не учитель.

— Но ты же специалист по тёмным искусствам? — Не унимался Хагрид.

— Ну, вроде того.

— Так в чём проблема?

— В смысле, в чём?

Хотя тут до меня дошло. Видимо, тут разницу между человеком, который разбирается, и человеком, который может хорошо объяснить и научить, не замечали. Тут же, местами, самое настоящее средневековье, со всеми вытекающими последствиями и стереотипами.

— Хагрид, — начал объяснять я, выворачиваясь из его медвежьей хватки, — я преподавать не умею, никогда этим не занимался, вот проклятье ваше посмотреть — это я могу.

— И чего же ты такого посмотришь, чего Дамблдор за столько лет не углядел? — недоверчиво поинтересовался Хагрид, для которого, видимо, директор был кем-то вроде полубога.

— Ну, тут уж по обстоятельствам. Напоминает мне всё это одно моё раннее дело. В тюрьме в одной из камер начали заключённые помирать как мухи, тоже не пойми от чего.

— И что ты сделал?

— Сам сел в эту камеру и поймал убийцу на живца, так сказать.

— Вот видишь, если действовать тем же методом, то всё идёт к тому, чтобы стал преподавателем у нас, — хохотнул Хагрид.

— Да уж… А, была не была! — махнул я рукой. В учителя я не собирался, но на Хогвартс вблизи посмотреть очень хотелось, а так я как будто на собеседование пойду.

— Вот и славно.

Раздобыли бумагу, перо и чернила. По это дело ушёл Чарли, отшутившись, что вождение драконов в нетрезвом виде не законно.

— На чьё имя писать? — спросил я, когда разобрался с тем, как использовать перо и чернильницу.

— Сейчас, секунду… — Хагрид отставил в сторону кружку, набрал побольше воздуха и словно молитву начал. — Альбусу Персивалю Вульфруку Брайану Дамбдору, Кавалеру ордена Мерлина первой степени, Верховному чародею Визенгамота… Ты чего?

— Да так, — я к этому моменту начал уже хихикать, — просто у вашего директора, похоже, были в предках арварохцы.

— Кто-кто?

— О-о-о-о-очень серьёзные ребята с о-о-о-очень длинными титулами. Ты продолжай, продолжай.

— Президенту Международной конференции магов и директору школы чародейства и волшебства Хогвартс, — закончил Хагрид.

— Аминь, — не удержался я.

Составление письма шло медленно. Хагрид без конца травил байки про Хогвартс, я же, в ответ, не без удовольствия рассказывал про Ехо. А уж когда добрались до подписи, во мне взыграло то же веселье, что и при первом знакомстве с арварохцами.

— Я тоже, знаешь ли, не лыком шит, — пояснил я Хагриду, который глядел на длиннющую подпись с удивлением и любопытством.

— Ладно, заодно спросишь о проклятье, а там уж Дамблдор посмотрит, что тобой делать, — ответил гигант.

Эти слова подействовали на меня отрезвляюще. Тут я понял, что рассказывая о своём прошлом, я даже не удосужился хоть как-то поскромнее описывать Ехо или хотя бы менять названия. Стоп, что я вообще делаю? Похоже мне уже хватит на сегодня, а то после фляги того разноглазого я стал слишком болтливым. Так, фляга. Потом были вопросы напрямик, и я даже и не подумал юлить. По спине пробежал холодок. Расслабился я. Я же до сих пор не знаю всех законов и порядков этого общества, казалось бы, столкновение с местной полицией должно было меня кое-чему научить, так ведь нет, уже лезу, не подумав, чёрт знает куда.

Хагрид, тем временем, зачем-то начал вываливать на стол содержимое своих карманов. Яблоко, какая-то канистра, подозрительные коробочки, в которых что-то шуршало, кипа газет и, наконец, небольшая клетка с потрепанной совой. Прежде, чем я успел вспомнить, для чего эти совы служат, Хагрид прикрепил письмо к сове и отпустил.

— Хагрид, Мордред тебя дери, ты совсем с головой уже не дружишь?! — навис над нашим столом бармен.

— А что? — захлопал тот глазами.

— Что-что? Куда ты сову выпустил в закрытом помещении? Сюда вообще с животными нельзя! И проваливайте уже, утро скоро.

Я осмотрелся, мы остались с Хагридом одни в баре, не считая владельца и носящейся под потолком совы.

— Ну, да… — лениво ответил гигант и, не вставая, поймал летающего почтальона.

— Знаешь, Хагрид, — уцепился я за подвернувшуюся возможность исправить положение, — забудь. Негоже со своим указом в чужой монастырь лезть. Ну, какой из меня учитель? Да и куда мне до вашего Дамблдора? Я же только три дня как в Англии.

— Чего? — расстроился Хагрид. — Ну, вот, я-то уж думал, что нашёл нам хорошего преподавателя. Ну, дело твоё, конечно.

Хагрид запихал сову обратно в клетку, расплатился с недовольным стариком, и мы, пошатываясь, побрели к выходу.

— Мда… Вот и Август наступил, — потянулся я. — Прощай, Хагрид, спасибо, что рассказал столько интересного. — И убрёл Тёмным Путём в Дырявый Котёл.

* * *

Под лучами утреннего солнца по опушке мрачного леса на фоне скалистых гор брёл внушительных размеров человек, напевая что-то на шотландский манер. Настроение у Хагрида было отличное, а голова, пусть и идущая кругом от выпитого, свободна от мыслей. Правда вот уже пару недель не давал покоя один факт. Гарри совершенно не отвечал на письма, и даже вчерашний подарок остался без ответа, что, конечно, не могло не огорчать. Хотя были у великана подозрения, что виноваты тут Дурсли. Эх, надо было тогда превратить того толстяка в свинью. Может, написать не Гарри, а непосредственно его дяде и припугнуть. Это мысль. Хагрид принялся рыться по карманам. Наконец, клетка была найдена, а сова извлечена.

— А это что? — уставился он на прикреплённое к лапе письмо. — А, ну да, от Макса Дамблдору. А чего же я сразу не отправил? Точно, Аберфорт не дал. Ну, теперь-то можно.

Сова полетела в сторону замка, а довольный собою Хагрид побрёл дальше, устрашая своими песнопениями жителей тёмного леса.

— Завораживающее зрелище, не правда ли?

— Да… — только и выдавил из себя Дамблдор. — А вы давно тут стоите?

— Всего лишь последние несколько минут, — улыбнулся Николас Фламель, выходя из тени. — Любопытство не грех, юный Альбус. Не надо делать такое виноватое лицо. Всё равно я собирался его показать тебе рано или поздно.

— Это и есть Философский Камень? — Дамблдор снова впился взглядом в легендарный булыжник, лежащий на рабочем столе мастера. Кроваво-красного цвета камень блестел и переливался в тусклом свете единственной лабораторной свечи и казался бездонным. В эту багровую бездну и провалился — разумеется, мысленно — ученик Фламеля Альбус Дамблдор пару минут назад.

— Именно он, — не без гордости подтвердил алхимик. — Но ты сейчас держишь в руках не просто плод моих долгих трудов, и не просто камень, дарующий бессмертие, — Фламель обошёл стол заставленный котлами и пробирками и уселся в кресло. — Это ещё и наглядное подтверждение одной древней теории, которую, как говорят, выдвинул сам Мерлин.

— Никогда не слышал, чтобы Мерлин писал какие-нибудь научные труды, — нахмурился Дамблдор. — Он известен в первую очередь своими свершениями. Хотя с тех времён мало чего осталось.

— На самом деле осталось довольно много, — улыбнулся ещё шире Фламель. — Просто после смерти Мерлина все его книги растащили, а делиться такими знаниями мало кто захочет. Они все сейчас по библиотекам древних родов разбросаны, даже мне удалось раздобыть только обрывки информации. А ведь я искал не одну сотню лет.

Дамблдор стоял, не в силах пошевелиться, то, ради чего он нашёл Николаса Фламеля, то, ради чего он убедил его взять себя в ученики, наконец-то сбывалось. Ещё только закончив Хогвартс, он так и представлял себе этот момент: старая лаборатория, заполненная покачивающимися тенями от неровного пламени свечи, и древний старец, раскрывающий ему тайны мироздания.

— Говорят, что Мерлин пытался постичь саму суть магии. Пытался понять, откуда она приходит и куда идёт. Он утверждал, что любое магическое существо обладает собственным слабым магическим источником, который является частью чего-то большего. И если есть этот общий большой источник, то магия из него куда-то течёт, а изменение этого потока, осуществляемое магическим существом, и есть волшебство.

Фламель умолк, давая ученику время осмыслить новую информацию. Дамблдор не перебивал и не задавал вопросов, ожидая продолжения.

— Маги всегда инстинктивно тянулись к этим источникам. Родовые поместья и целые государства строились именно вокруг них. Ты талантливый и сильный маг, Альбус, наверное, сможешь сам догадаться без подсказок, где в Британии мощнейший источник.

— Хогвартс… ведь так?

— Да, — кивнул Фламель. — Основатели знали, где строить свой замок.

— Но если магия — это поток, если есть начало, то должен быть и конец?

— Поток может быть замкнутым, в силу определённых обстоятельств, — пожал плечами алхимик. — Мерлин не описал всего принципа работы, он указал лишь самые важные звенья этой цепи. Да, Альбус, для нас существуют чётко выраженные начало и конец.

Места, где магия уходит неизвестно куда, может, даже возвращаясь обратно в источник, места, где колдовать очень трудно, это и есть так называемые точки сброса. Например, Азкабан.

— Разве он такой не из-за дементоров?

— И из-за них в том числе, правда природа дементоров так и не изучена до конца, Мерлин называл их ранами мира. Но основная причина в том, что там конец потока. В таких местах магу сложно менять его и, как следствие, колдовать. Чем дальше от источника, тем больше приходится опираться на собственные силы, а их мало кто развивает до необходимого уровня. Но ты, наверное, спросишь: а при чём тут этот камень?

Фламель встал и подошёл к столу. Он взял камень в одну руку, а вторую положил на столешницу. Древесина вокруг руки принялась меняться, и уже через несколько секунд весь стол стал сначала каменным, затем железным, а, напоследок, и вовсе золотым. Фламель положил камень, убрал руку со стола и отошёл в сторону. Альбус никогда не видел такой трансфигурации, учитель не произнёс ни слова, не сделал ни единого жеста, но что самое главное, он не поддерживал эту трансфигурацию, и стол не становился деревянным обратно. Фламель стоял, скрестив руки на груди, и с интересом наблюдал за учеником.

— Камень и есть источник? — спросил Дамблдор.

Фламель утвердительно кивнул.

— Но по вашему рассказу я понял, что и источник, и его конец не привязаны к каким-то предметам, а скорее, к местам, — удивился Дамблдор.

— Именно так, — снова кивнул Фламель. — Кстати, попробуй теперь сам сделать такое.

Дамблдор повторил действия учителя, но ничего не получилось. Лишь вокруг его руки стол ненадолго стал снова деревянным, но затем вернулся в то состояние, в котором его оставил Николас.

— Я не могу его использовать, эту трансфигурацию я совершил собственными силами, — подвёл итог Дамблдор. — Но стол не вернулся в изначальное деревянное состояние, хотя я и пытался его в него вернуть. Получается, трансфигурацию поддерживает сам камень?

— Верно. Но всё это подводит нас ко второй части теории Мерлина. О том, что источников много, и все они разные. Вокруг источника живут те, кто от него питается. Они, по сути, его порождения, способные использовать его силу. Они и их потомки, за редким исключением. А порой и у тех, кто не способен к магии, может родиться ребёнок-волшебник. Сам источник не обладает волей или разумом, он работает по неким законам. Именно с их помощью маги могут заключать магические договоры, проводить ритуалы и прочее. Но пользуются они при этом силой своего источника, недоступного чужакам. Чужак же способен использовать эту силу, если, так сказать, адепт данного источника ему сам позволит. Как, например вот это.

Николас Фламель достал из кармана небольшой флакон и протянул его Дамблдору.

— Это, так называемый, Эликсир Бессмертия.

— Тот самый… — у Альбуса аж дыхание перехватило. — Но я до сих пор не понимаю, как вам удалось заключить эту силу в камень. Ведь он сам способен поддерживать трансфигурацию, а значит, может сам изменять поток. Вы, что, единственный адепт этого источника? Но вы же сами говорили, что источник привязан к определённому месту, и что рядом с источником всегда возникают те, кто способен его использовать. Куда делись… — Альбус побледнел, повисла пауза. — Что вы сделали?

— Тех, кто способен привносить что-то новое в науку, так мало, — отстранёно начал Фламель. — Магов мало интересует суть вещей, они предпочитают бездумно использовать свою силу, ограничивая своё развитие, — древний алхимик, горестно покачал головой и принялся расхаживать взад-вперёд. — То были тёмные времена, уничтожение целых городов и стран тогда было обыденностью, да и не только тогда. На протяжении всей истории человечества огромное количество людей гибло зазря, и их смерть не приносила никакой пользы. Никого, помимо меня, не интересовало всё это, — Фламель махнул рукой на камень. — Только практическая выгода, вроде превращения в золото. Все они не там искали ответы, а надо было копать глубже, — Фламель остановился, не отводя взгляда от Дамблдора. — Но труды Мерлина открыли мне глаза. А куда делись те, кто пользовался этой магией? — указал он на камень. — Сгинули, — Николас нервно улыбнулся, но в следующий момент его лицо стало непроницаемым. — Наука требует жертв, Альбус.

— Вы безумец, вы спятили! — Альбус выронил камень из рук и отшатнулся.

— Альбус, похоже, я недооценил твою незрелость и наивность, — покачал головой Фламель.

Дамблдор не хотел больше слушать, он ринулся прочь из этого жуткого места, подальше от этого страшного человека.

— Однажды ты поймёшь, Альбус, когда станешь стар и мудр, как я, — услышал он вдогонку.

* * *

Дамблдор проснулся и резко выдохнул. Несмотря на то, что он уже давным-давно отправил это воспоминание в омут памяти, оно всё равно иногда к нему возвращалось по ночам. Сон уже не шёл, и директор спустился в свой кабинет, который уже понемногу заполнялся утренним светом. Монументальный рабочий стол был завален бумагами, которые Дамблдор откладывал на август. Тут были и годовые отчёты преподавателей и деканов, извещения из Гринготса по состоянию счёта школы, списки выпускающихся и поступающих, предварительные результаты СОВ и ЖАБА, и всё это было только вершиной айсберга под названием "рутинная работа директора за летний период". Были тут, конечно, и положительные моменты, вроде очередных писем Локхарта, который так и не успокаивался, ежедневно напоминая директору о своём существовании, что скорее забавляло, нежели бесило. Как раз за одно из таких он и принялся. По мере прочтения директор всё больше впадал в недоумение, он пока не давал Локхарту однозначного ответа, но было вполне очевидно, что за неимением других кандидатур, должность всё равно достанется ему. Поэтому Локхарт последнее время лишь пел дифирамбы, радовался предстоящей совместной работе и аккуратно, меж делом, интересовался судьбой публикации его книг в качестве учебников, что, как подозревал директор, и было основной целью шарлатана. Ведь каждому ученику придётся купить полное собрание сочинений, а это солидные деньги. Дамблдор, впрочем, был не против, так как определённый процент от продажи пойдёт в бюджет школы. Но это письмо было написано как будто впервые, снова ходатайство на место преподавателя. Дамблдор посмотрел на подпись. Письмо было не от Локхарта, просто лежало рядом с целой стопкой писем от последнего и по ошибке было принято за его писанину.

— Кхм… — вдумчиво сказал директор, вчитываясь внимательнее. — Ладно, посмотрим. Всяко лучше, чем придаваться мрачным воспоминаниям. А, Фоукс?

Феникс же ничего не ответил, ибо был мудрой птицей и в пять часов утра предпочитал крепкий сон.

— Пап, а можно я с тобой в экспедицию поеду? — задумчиво спросила Луна.

Она шла по Косому Переулку, держась за руку отца. Вокруг была привычная для этого места суета, август был самым прибыльным месяцем у здешних торговцев, так как переулок наполняли школьники. Правда сейчас, в начале месяца, здесь было ещё относительно тихо, чем и решило воспользоваться не любящее излишнего шума семейство Лавгудов.

— Звёздочка моя, — оторвался от списка покупок Ксенофилиус Лавгуд, — я бы с радостью взял тебя с собой. Но тебе нужно учиться.

— Ты же сам говорил, что там скука смертная.

— Говорил, но без образования никуда, Луна. Придётся потерпеть, вот вырастешь, поедёшь со мной. Какое животное ты хочешь взять с собой?

— А нужно?

— Понятно, тогда лучше возьми сову. Вот, — отец указал на витрину с клетками, — выбери себе пока что самую красивую, а я пойду за учебниками.

Лавгуд поднялся по ступенькам соседнего книжного магазина и исчез внутри. На сов Луне смотреть не хотелось, они были неинтересными. Да и весь переулок не менялся, сколько раз они сюда ни приходили. Надо было всё-таки упросить отца взять её с собой. В школу Луне тоже совершенно не хотелось. Соседские дети все грезили попасть в Хогвартс, мол, там и начинается та самая настоящая жизнь, а ей это всё было не интересно, разве что на фестралов посмотреть или на русалок. Да, ради этого можно и потерпеть. Тут Луна, наконец, заметила единственную инородную часть в этом переулке. На ступенях книжного магазина невозмутимо сидел незнакомец, закутанный в чёрную мантию и с чёрным тюрбаном на голове. Рядом с ним прямо на земле стояло блюдце с чашечкой чего-то дымящегося — судя по запаху, кофе — из которой незнакомец периодически отпивал. В руках у него был выпуск Ежедневного Пророка, который так всегда ругал отец, причём даже не глядя на дату, судя по помятому виду, было понятно, что выпуск был очень старый. Тем не менее, сидящий на ступенях читал его с неподдельным интересом. А поскольку рядом с ним лежала ещё целая кипа подобных выпусков, незнакомец, видимо, собирался заниматься этим ещё очень долго. Он явно почувствовал пристальный взгляд и повернулся к Луне.

— А где все ваши мозгошмыги? — спросила она, наконец, поняв, что привлекло её внимание.

Незнакомец удивлённо моргнул и снова отпил кофе.

— Не знаю, сроду не было никаких мозгошмыгов, — пожал он плечами. — А может, просто дома оставил. А что?

— Странно, я думала, они у всех есть. Правда, их почти никто не замечает. А почему вы читаете старые газеты?

— Люблю, когда новости настаиваются, — улыбнулся незнакомец. — Так они сначала превращаются в истории, потом в предания и легенды. На самом деле я просто здесь недавно, вот и читаю о событиях предыдущих лет.

— Мой папа говорит, что этой газете верить нельзя. Ежедневный Пророк контролируется министерством и скрывает от нас правду.

— Это какую, например?

— Про армию троллей, которую министр готовит для завоевания Франции. Про морщеногих кизляков. Про вампиров пришельцев в Германии.

— Про кого? — подавился своим кофе незнакомец.

— Вот, — гордо протянула девочка свежий номер Придиры, который они с отцом забрали сегодня из редакции. — Тут всё написано.

Незнакомец достал палочку и чертыхаясь очистил мантию от остатков кофе, после чего схватил журнал.

— С вас один галеон, — спохватилась девочка.

Незнакомец замер, пошарил по карманам и поморщился.

— Мороженное любишь? — После некоторых раздумий спросил он.

— Если оно вкусное, — согласилась Луна. Мороженое лучше денег.

— Тогда подожди, — сказал он, и сунул руку во внутренний карман. Прошло где-то полминуты, и на свет появился рожок с разноцветными шариками мороженого. Обмен был произведён, и незнакомец принялся листать журнал в поисках нужной статьи.

— Кто ж знал, что так выйдет… — пробурчал он, углубляясь в чтение.

— Вы что-то об этом знаете? — спросила Луна, оторвавшись от мороженого.

— Конечно же нет, — соврал, не моргнув и глазом, незнакомец.

— Луна, солнышко, нам придётся снова сюда зайти ближе к сентябрю. Список литературы так до конца и не утвердили, опять с защитой, видимо, определиться не могут, — возник на пороге Ксенофилиус Лавгуд.

— Да они и с учителем ещё не определились, — растеряно заметил незнакомец, не поворачивая головы. — Вон, я сегодня пойду пробоваться на эту должность.

— Пойдём, а то вообще ничего не успеем. Луна, — снизил голос отец, когда они немного отошли, — я же тебе говорил, не разговаривай с незнакомыми, когда меня нет рядом.

— Нет, ты говорил: не разговаривай с незнакомыми людьми, когда меня нет рядом.

— Вот и я тебе о чём, идём.

Луна обернулась, на недавнего собеседника, человеком он, вроде как, не был, но переубеждать отца она не стала. Если в Хогвартсе будут такие странные преподаватели, то, может быть, это и не такое уж и скучное место.

* * *

Я удивлённо проводил взглядом странную девочку и её отца. Будь мы в Ехо, я бы точно решил, что наткнулся на дочь Луукфи Пэнца. Особенно, судя по последним словам, которые я всё-таки расслышал. От взгляда нашего Мастера Хранителя Знаний тоже не спасал никакой камуфляж, он просто видел суть вещей и поделать с этим ничего нельзя, что вкупе с его невероятной рассеянностью выглядело очень странно.

Журнал, видимо, оказался чем-то вроде местной жёлтой прессы, хотя кое в чём он-таки был прав. Я принялся рыться в кипе газет, ища что-нибудь за последнюю неделю.

“…Как сообщает Магический Вестник Германии, появления таинственных кровососов не прекратились. И недавняя инспекция мюнхенской вампирской общины так и не принесла никаких результатов. На данный момент по официальной версии это действия неких “гастролёров”, возможно, из трансильванской общины. В кулуарах Министерства Магии поговаривают, что на следующем собрании Международной Конференции Магов будет выдвинут вопрос о тотальной проверке всех европейских вампиров…”

Да уж. Похоже, я привёл парней из Ордена Долгого Пути из огня да в полымя, тут им тоже не рады. Но если им до сих пор удавалось скрываться, то, наверное, сами разберутся. Я взял в охапку газеты и двинулся к Дырявому Котлу. Дамблдор написал, что откроет камин в Хогвартсе в шесть вечера, а до этого момента надо успеть побольше разузнать о школе и её легендарном директоре.

Увы, прогуляться по замку мне не дали, камин выкинул прямо в директорский кабинет. Однако лишь одного этого помещения с лихвой хватало для первого впечатления. Так я и представлял когда-то логово настоящего чародея. Высокий, теряющийся где-то в полумраке потолок, видимо, кабинет находился в одной из многочисленных башен, причём достаточно высоко, судя по виду из окна. Стены, которых почти не было видно за огромным количеством шкафов и приборов всевозможных конструкций, а также за портретами предыдущих директоров.

Вычитав про портреты, я сначала решил, что это своеобразная форма бессмертия, но, как выяснилось, мастерство здешней живописи пусть и шагнуло намного дальше обычной фотографии, однако, всё равно по большому счёту оставалось всего лишь запечатлением образа. Специальный ритуал считывал характер, память и изображение объекта, но не более. Если после ритуала с человеком что-то и происходило, то это уже никак не отображалось на портрете. К тому же мастер мог сильно изменить свою работу, поэтому даже такая вещь не могла быть стопроцентной копией оригинала на момент изготовления. Так что привлекать портрет в качестве, например, свидетеля, по закону было нельзя.

Кабинет изгибался вокруг башни и делился арками на несколько частей, из-за чего возникало ощущение, что попал в какой-то грот. Я сейчас находился в чём-то вроде прихожей, и передо мной на несколько ступенек выше располагался, собственно, сам кабинет, за которым лестница шла всё дальше и дальше, уходя, наверное, до самого верха башни в покои директора. Основная часть кабинета была сама по себе небольшая в сравнении с остальными, и половину её занимал огромный стол, за которым спокойно уместилась бы дюжина человек. Посреди всего этого великолепия за этим самым столом, сидел классического вида чародей. Глубокий старик с длиннющими бородой и усами, переливающимися серебром. Всей бороды я, конечно, не видел, так как она скрывалась под столом, но почему-то был уверен, что она доходит как минимум до колен. Одет он был в мантию цвета вечернего неба и такой же остроконечный колпак с кисточкой. Одежда была богато украшена серебряной нитью, узор был такой, будто по мантии струится звездопад. Образ дополняли очки-половинки, сдвинутые на кончик носа, поверх которых на меня смотрели два ярко-голубых глаза. Надо ли говорить, что атмосфера этого места и аура директора были непередаваемы. Ощущение было, будто я стою в центре некого храма, и нужно преклонить колено и задуматься о вечном. Стряхнув наваждение, я двинулся вглубь помещения.

* * *

— Вижу вас как наяву, мистер Дамблдор, — видимо, поздоровался вошедший, прикрыв на секунду глаза рукой. Высокий парень в чёрной мантии с жёлтыми концентрическими кругами на груди и в чёрном тюрбане. "И этот туда же. Мода, что ли, меняется? — подумал директор, рассматривая головной убор посетителя. — А что? — Дамблдор покосился на своё отражение в чайнике. — Мне бы тоже пошло".

— Здравствуйте, мистер Макс, проходите, присаживайтесь, — улыбнулся директор, будто любимому внуку. — Лимонную дольку?

— С удовольствием, — улыбнулся в ответ гость и запустил руку в вазочку с мармеладом.

"Судя по его письму, сочинять он умеет не хуже Локхарта. Ну что же, посмотрим, чем удивит меня этот пустозвон". Дамблдор откинулся на спинку кресла и начал собеседование.

— Итак, для начала я хотел бы прояснить, как мне к вам обращаться, — Дамблдор достал из ящика стола моё письмо и зачитал. — Владыка Фангахра, Царь Народа Хенха, Победитель презренных маннухов.

— О, это всего лишь забавное недоразумение, — ответил посетитель отправляя очередную дольку в рот. Дамблдор заметил, что каждый раз он проводит другой рукой под мармеладом. — На работе я говорил, что родом из степей, и когда столкнулся с настоящими кочевниками, то назвался первым вспомнившимся именем этого народа. А оказалось, оно принадлежало их потерянному ещё ребёнком царю, из-за пропажи которого они считали себя проклятыми. Надо ли говорить, что ребята очень обрадовались. И переубедить я их не смог.

— Понятно, — кивнул Дамблдор, — если не можешь изменить толпу, то просто её возглавь. И всё же мистер или сэр Макс? И, кстати, почему ядовитый?

— Чтобы людоедов отпугивать, — рассмеялся Макс, но тут же добавил: — На самом деле я могу убить с одного плевка.

— Серьёзно? — притворно восхитился Дамблдор.

— Один грамм слюны убивает здоровую лошадь. А сэр или мистер, это как вам будет удобнее.

— Понятно, но я так и не понял, кем вы работали? — Дамблдор снова подглядел в письмо. — Ночное Лицо Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска.

— Что-то вроде заместителя главы аврората, если я правильно понял, чем занимается этот отдел вашего министерства.

— Смерть на королевской службе?

— Увы, когда имеешь дело с тёмными магами, порой, приходится прибегать к крайним мерам, — пожал плечами Макс. — А смертью меня назвали после того, как я угодил под проклятье и стал ядовитым.

— Понятно. А Вершитель — тоже должность?

— Скорее творческий псевдоним.

— А что за королевская служба. Какому королю или королеве?

— К сожалению, этого я разглашать не могу, — покачал головой Макс, — непреложный обет, сами понимаете. Город, откуда я пришёл, сокрыт и огорожен от посторонних, фактически другой мир. А я, можно так сказать, изгой, и не могу вернуться обратно.

Дамблдора не сильно волновало, что отвечает ему собеседник, куда интереснее, что он думает и помнит. На протяжении беседы, директор всё время пытался установить зрительный контакт. Но Макс постоянно кутил головой, осматривая великолепное убранство кабинета, и только когда речь зашла о родине, он задумался, и директор смог аккуратно заглянуть в его мысли.

* * *

Ощущения действительно были, будто я находился рядом с сердцем мира, словно на берегу океана, омываемый волнами его силы. Только в Ехо это была пресная вода, раз уж пошли такие сравнения, пей — не хочу, а тут чужая. Казалось, что замок настороженно ко мне относится, с подозрением, как и его директор. Ну хотя бы мармелад не отравлен сывороткой правды, каждую дольку я старался незаметно проверить ножом-индикатором, следов магии не было. Дамблдор же всё больше напоминал мне старину Нуфлина, я поёжился, вспоминая последнее путешествие бывшего Великого Магистра, в котором мне довелось быть возницей…

* * *

— Разумеется, речь не идет о настоящих строительных работах. Эту стену ты должен воздвигнуть в своем воображении. Впрочем, обычные фантазии тут не помогут. Стена из белого кирпича должна быть воздвигнута не наяву, но и не во сне, а на границе между тем и другим.

— В темноте под закрытыми веками?

Это было странно. По началу Дамблдор подумал, что окунулся в омут памяти, а не в мысли. Тем не менее он, почему-то наблюдал за Максом не от его лица и даже не со стороны, а глазами его собеседника.

— Можно сказать и так, — согласился Дамблдор чужим голосом. — И запомни: небрежность тут неуместна. Такую стену можно построить только из очень хороших кирпичей. Ни один из них не может занять свое место в кладке, пока ты не убедишься, что его формы безупречны, а ладонь должна ощутить тяжесть, почти как наяву. Разумеется, у тебя уйдет много времени на то, чтобы представить себе первый кирпич. Наверняка будет очень трудно сложить первый ряд…

“Видимо, он всё таки имеет базовые представления об окклюменции, — подумал Дамблдор. — Иначе откуда взялось это воспоминание. Но моё вторжение, похоже, осталось не замеченным, а значит в защите он профан”. Размышляя, директор не слишком внимательно следил за обрывками памяти, проносящимися мимо. Внезапно он почувствовал покалывание в виске, и перед взором возникла стена из белого кирпича.

* * *

Дамблдора выкинуло обратно в кабинет. Макс всё ещё сидел, задумчиво глядя в окно. “Видимо, случайно прервал зрительный контакт, когда я залез, — решил Дамблдор, потирая ноющий висок. — Зато главное я успел понять”. Он не разглядел в голове Макса ни злобы, ни ненависти, ни какой-нибудь корысти по отношению к школе или к себе, только любопытство.

— А вы не боитесь проклятья?

— А оно действительно существует? Если да, то я, пожалуй, мог бы и с ним разобраться. Это мне намного ближе, нежели преподавание.

То, что проклятье есть, Дамблдору приходилось признавать, так как статистика была неумолима: каждый год новый преподаватель. Попытки переименовать предмет ни к чему не привели, а, взявшись за проклятье всерьёз, директор потерпел крах. Казалось, сам Хогвартс помогал злой воле Тома Риддла. Почему? Этого Дамблдор так и не выяснил.

Отпив чаю, директор продолжил расспрос. Где учились? А, тоже тайна? Где родились? Всё там же? Почему пришли именно к нам? Тут Макс принялся рассказывать о встрече с Хагридом, и о том, что всегда мечтал побывать в Хогвартсе.

Дамблдор слушал в пол уха, погружаясь в размышления. Квиррелла он пустил в школу, преследуя две цели. Во-первых, выманить Тома, используя притчу о Философском Камне, который всё это время был подделкой. Во-вторых, показать Гарри, кто тут враг, а кто мудрый друг, которого надо слушаться. Локхарт же мог стать идеальным примером того, до чего доводит самолюбование, и отбить раз и навсегда у юного героя чувство гордыни. Был тут, конечно, и один минус. Локхарт пока что не столь популярен, основную часть его поклонников составляли домохозяйки. Однако назначение его на должность преподавателя и широкий тираж могли привлечь к нему ненужное внимание, а Дамблдор, аккуратно наведя справки, уже догадывался, откуда бывший сотрудник отдела обливиаторов раздобыл свои подвиги. Если в течении года это вскроется, то по репутации школы будет нанесён страшный удар. Одно дело, когда преподаватель просто бездарность, и совсем другое, когда он уголовник. А ведь Дамблдору стоило немалых трудов замять исчезновение предыдущего преподавателя по защите. Макс же производил впечатление безобидного и наивного хвастуна. Но манипулировать им, скорее всего, будет проще, чем Локхартом, к тому даже в голову толком не залезешь, потому что уж кто-кто, а обливиатор знает, что такое защита разума. Но, не смотря на это, в остальном горе-писатель был полный ноль.

Такой риск или тёмная лошадка? Вот, о чём думал сейчас директор, мысленно подбрасывая монетку.

* * *

Дамблдор, казалось, меня не слушал, думая о чём-то своём. Что не мудрено, видимо, уже раскусил, и ищет предлог, что бы меня побыстрее спровадить. Я же даже не стал придумывать себе легенду, ставя на то, что директор, выслушав этот бред, быстро меня выставит вон. Жаль всё же, что мне не дали погулять по замку, похоже, что это самое старое и интересное место в этом мирке под названием Магическая Британия. На его изучение могла уйти не одна неделя.

— Что ж, давайте подведём некий итог, — прервал меня Дамблдор, вставая из-за стола.

— Давайте, — виновато улыбнулся я. — Простите, что занял ваше время и докучал, мистер Дамблдор. И спасибо за прекрасный чай.

— Докучал? Что вы, что вы… — замахал руками директор. — К тому же у вас теперь будет на это масса времени. Поздравляю, профессор Макс, думаю, вы именно тот, кто нам нужен!

— Это место строил безумец! — восхищённо заметил я, перегнувшись через перила.

— О, вы тоже так думаете? — за спиной у меня возник невысокий декан Рейвенкло. — Хотя есть в этом всём некая эстетика, — добавил он, задумчиво глядя вниз, где как калейдоскопе вращались лестницы.

— Да дело не во внешнем виде. Тут же убиться — как раз плюнуть. Я, конечно, понимаю, волшебная школа, и картины говорящие, и доспехи двигающиеся, и привидения, но лестницы — это уже явно перебор. Я молчу даже о том, что замок представляет из себя настоящий лабиринт, — сам я не был уверен, что смогу без посторонней помощи выбраться, если забреду случайно куда-нибудь по этим коридорам.

— А, если вы об этом, то не волнуйтесь, — улыбнулся Флитвик. — Лестницы совершенно безопасны.

Тут он, прежде чем я успел что-либо сделать, взялся руками за перила и перемахнул через них. Вернее попытался. Когда мне уже показалось, что мой новый коллега рухнет в оскалившуюся ступенями пропасть, какая-то сила подхватила его и мягко толкнула обратно.

— Вот как-то так, — невозмутимо пояснил Флитвик, ловко приземляясь рядом со мной. — Хогвартс не даром считается безопасным местом. Здесь полно таких чар, поставленных против случайностей и различных лихачей. Обучение магии весьма опасное занятие, тем не менее, за всю мою карьеру, а преподаю я уже почти полвека, никто не погиб. Замок присматривает за своими гостями. Конечно, это не спасёт если кто-то задумает убийство, но помешает уж точно. Чего я только не видел тут на уроках, а уж квиддич… но так или иначе студенты выживали, и это не только благодаря медицинскому гению школьной медсестры. К здешним чарам и я успел руку приложить, — скромно добавил он.

— Я-то уж подумал, что у вас тут такой естественный отбор, — покачал головой я, всё ещё с недоверием глядя на ближайшую лестницу, которая как раз повернулась прямо в сторону бездны. — Но почему мне кажется, что замок рассчитан на куда большее количество людей, раз так в десять, как минимум. Или тут тоже есть какой-то фокус или тайна?

— Нет, тут-то всё куда банальнее. Хогвартс изначально строили с размахом, он и внешне больше, чем нужно, я в том смысле, что он внутри больше, чем снаружи, а снаружи он всегда остаётся прежним с момента постройки. С течением времени менялись традиции и потребности, изнутри школу не раз перестраивали, меняя и добавляя помещения. В итоге замок рос, а его части фактически отмирали за ненадобностью. Так, например, на нижних этажах до сих пор можно отыскать пустующие конюшни или зверинец, а чего только в подземельях нет. Теперь же мы ежедневно ходим по тропкам от точки А в точку Б по лесу канувших в лету ошмётков истории. Хотя порой мне кажется, что это замок играет с нами, подсовывая на пути различные сюрпризы, а порой возникает ощущение, что я даже слышу его голос, но это, скорее всего, уже моё воображение.

— Почему же? — пожал я плечами. — Есть у меня один знакомый, который зарабатывает тем, что слушает свой город, а тот нередко выводит его на места событий ещё до их начала. Так что, для меня нет в этом ничего удивительного. Кстати о тропках, — перешёл я к мучившему меня вопросу. — Признаться, я даже побаиваюсь предположить, куда меня кривая выведет, если я сойду с маршрута, что показал мне вчера ваш, то есть уже наш, завхоз.

Филч на самом деле ничего не показывал, он просто пришёл в кабинет Дамблдора, буркнул что-то вроде “ещё один, давай за мной”, и побрёл куда-то по хитросплетениям коридоров и лестниц. Итогом оказались покои преподавателя ЗОТИ и весьма не дурная кровать, по сравнению с Дырявым Котлом уж точно, в которую я практически сразу и завалился.

— В общем, не могли бы вы мне показать хотя бы жизненно важные здешние достопримечательности?

— Почему бы и нет, — ответил Флитвик. — Я, собственно, ради этого вас и искал. Есть пара мест, которые, как я думаю, вам нужно увидеть. Прошу за мной.

Я поспешил за старшим коллегой, несколько удивившись его отзывчивости, хотя, может, ему просто на каникулах в перерыве между отпусками нечем заняться.

— И не стесняйтесь обращаться к мистеру Филчу за помощью, в конце концов, это его работа. Он, конечно, малость замкнутый и неразговорчивый, но его можно понять, человек не способный к магии в школе волшебства будет чувствовать себя крайне не комфортно.

Сочувствие к Филчу, как мне показалось, не было просто жалостью. Судя по росту и чертам лица, которые мне очень напоминали сотрудников здешнего банка, Флитвик был полукровкой, что, видимо, не давало ему никаких социальных плюсов, а, скорее, наоборот. В завхозе преподаватель чар явно чувствовал родственную душу.

Тем временем, свернув чёрт знает сколько раз, мы добрались до потемневшей от времени двери, когда-то, наверное, выглядевшей весьма красиво и помпезно. Флитвик становился на секунду, задумчиво её рассматривая.

— Давно я здесь не был, — вздохнул он, вложив в этот вздох столько ностальгии, будто родился тут и вырос.

За дверью оказался настолько большой зал, который и в Ехо бы выглядел солидно, если бы не груды различного хлама, покрытого толстенным слоем пыли. Посередине с трудом угадывался каменный помост примерно двадцать на десять метров, едва видимый за нагромождением парт, шкафов, зеркал и прочей мебельной дребедени. Света, пробивающегося через два небольших окна, не хватало, и Флитвик зажёг факела на стенах.

— Когда-то это было моим любимом местом во всём замке, ещё когда я только учился, — тихо сказал он, обводя помещение грустным взглядом. — Тут я и стал, наверное, тем, кем являюсь сейчас.

— И что же это? — я был заинтригован, хотя роилось в голове у меня несколько догадок.

— Большой дуэльный зал Хогвартса, — громко и с достоинством произнёс Флитвик, словно представлял старого друга. — Не единственный, кстати. Во времена, когда дуэли были популярны и разгорались из-за любого чиха, Хогвартс перенял и это веяние моды. Вслед за аристократами потянулись и остальные, так появились раздельные залы для тех и для других. Ну а позже возник и этот общий зал. Мне посчастливилось учиться в то время, когда он не был просто пыльным, всеми забытым складом, — он двинулся вдоль помоста, ведя по нему рукой, погружаясь в воспоминания. — Именно тут я нашёл сам себя и свою мечту заодно: стать чемпионом Европы, — он остановился и замолчал. От наигранно неловкого и улыбчивого старичка не осталось и следа. — Но потом министерство и директор решили, что дуэльный клуб делает из детей убийц, — фыркнул Флитвик. — Времена были неспокойные, и многие это приняли как должное, хотя на самом деле лишили их возможности научиться защищать себя, — он выразительно посмотрел на меня. — И всё это стало ненужным.

— Печально, — согласился я, чувствуя, куда он клонит.

Я отошёл к окну и закурил, обстановка была нервная, умеет же этот коротышка нагнать жути. Дело было не в том, что он сказал, а как сказал. Сейчас мне было не по себе от одного лишь его взгляда, а ведь вчера он мне показался самым приветливым среди четвёрки деканов.

— Мистер Макс, — Флитвик сделал ударение на “мистер”, хотя обращались ко мне уже “профессор”. — В школе запрещено курить.

— Как, наверное, и устраивать дуэли? — затянулся я. — Или это инициатива нашего славного директора?

— Я уже давно не понимаю, что творится в голове у Дамблдора, если вообще когда-либо понимал, — покачал головой старый дуэлянт. — Нет, я сам вас сюда привёл. Видите ли, я преподаю достаточно давно, и достиг определённого профессионализма, которого ожидаю и от остальных моих коллег. Мне приходилось со многим мириться, но назначить на столь ответственную должность абсолютно незнакомого и явно неопытного человека, это, как минимум, неразумно и, чего греха таить, переходит всякие границы.

— И вы решили, что набить морду этому человеку — неплохая идея? — рассмеялся я.

— Как показывает практика, — хищно улыбнулся Флитвик, — человек хорошо познаётся в бою. Я бы хотел узнать вас получше.

— Ой, да бросьте, пара стаканчиков Джубатыкской… хотя нет… Огневиски справляются с этим ничуть не хуже, — впрочем самое время было оставлять шутки в сторону.

— Я не зря вам рассказывал про безопасность, — сказал Флитвик, заходя на помост. — Тут всё ещё работают старые шиты, — он взмахнул палочкой, и словно в подтверждение его слов по периметру площадки тускло вспыхнули какие-то руны. — Здесь вам ничего серьёзного не грозит, — профессор чар встал в позицию и отсалютовал мне палочкой.

— Раз вам так угодно, — я понял, что его не переубедить, и тоже полез на помост, доставая палочку скорее в качестве ответного приветствия, нежели я всерьёз рассчитывал именно на неё.

— Тогда, — торжественно произнёс Флитвик. — Защищайтесь.

— Филиус, пройдите, пожалуйста, в мой кабинет, — произнесла высунувшаяся из камина борода Дамблдора.

“Видимо, он, наконец-то, решил устроить собрание деканов”. Флитвик отложил в сторону книгу, присланную одним из его учеников, и двинулся к кабинету директора. Собрание всегда проводилось в начале августа, когда становились известны результаты экзаменов и списки поступающих. Как правило, они заканчивались одинаково: Макгонагалл, как заместитель директора, и Снейп, как единственный декан, более-менее разбирающийся маггловском мире, отправлялись за магглорождёнными, а остальные либо получали какие-то другие задания от директора, либо в отпуск.

— …лишним это не будет, хотя обычно должностные инструкции составлены таким образом, что мне проще сразу выпить яду, — услышал Флитвик, заходя в кабинет.

— Это я могу вам легко устроить, обращайтесь в любое время, — плотоядно улыбнулся Снейп, примостившись как обычно около дверей, откуда источал злорадство.

Все уже были в сборе, и даже больше. В гостевом кресле сидел незнакомец, которого, видимо, и собрался травить зельевар.

— Но я имел ввиду, зачем нам её снова выслушивать? — продолжил Снейп, обращаясь уже к директору. — У меня сейчас масса работы, и я не намерен тратить своё время на…

— Это всем будет полезно, — перебила его Макгонагалл. — Может, кто-то успел кое-что уже забыть, — она выразительно посмотрела на Снейпа и развернула свиток о правах и обязанностях преподавателя Хогвартса, который Дамблдор зачитывал Флитвику при приёме на работу.

“Всё как обычно, — усмехнулся Флитвик, — Снейпу надо напомнить, как должен вести себя преподаватель”. С методами зельевара он был категорически не согласен, как, впрочем, и все остальные, правда, жалобы директору не принесли ничего, и Флитвику пришлось поговорить со Снейпом в открытую, без дураков, после чего отношение к его факультету на уроках стало подчёркнуто нейтральным.

— Итак, все в сборе, — заметил Дамблдор. — Это Филиус Флитвик, профессор чар и заклинаний, а также декан Рейвенкло. Филиус, знакомьтесь, это наш новый профессор ЗОТИ, мистер Макс.

“Макс? — удивился Флитвик, пожимая руку. — Я думал, должность достанется Локхарту, вроде, кроме него желающих не было”.

— Профессор Макс прибыл из Европы, — продолжал Дамблдор, усаживаясь обратно на свой трон. — И я уверен, ему есть чему научить нашу молодёжь.

“Уверен? Откуда он вообще взялся?” Коллеги, судя по их недоумевающим лицам, тоже видели его впервые.

— Прошу, Минерва, начинайте, — подал знак директор, и Макгонагалл приступила к зачитыванию должностной инструкции новоиспечённому профессору.

Кабинет медленно погружался в сон, будто на лекции Бинса. Только Дамблдор выглядел бодрячком, периодически кивая при оглашении очередного пункта, остальные же уже давно витали где-то в облаках. Флитвик и сам не слушал, пристально рассматривая пришельца. На вид ему было лет около тридцати, красивые, малость добродушные черты лица, чёрная мантия с жёлтым узором, рассмотреть который целиком не удавалось, так как Макс сидел, чёрный тюрбан, который неминуемо напоминал о покойном Квиррелле, и выглядывающие из-под мантии сапоги с оскалившимися мордами каких-то чудищ. Хотя на фоне некоторых нарядов, в которых щеголял порой директор, это было ещё ничего.

Спустя вечность тягомотина закончилась, и несколько прибалдевшего Макса сдали на поруки школьному завхозу.

— Альбус, вам не кажется, что вы поторопились? — спросила Макгонагалл, сворачивая свиток.

— Почему же? Если вы насчёт его возраста, то вон Северус был явно моложе, когда стал профессором, — рассеяно ответил Дамблдор.

— И что из этого получилось? — не сдавалась замдиректора. — Более несдержанного, предвзятого, необоснованно придирчивого и откровенно несправедливого преподавателя…

— Хватит, Минерва, — мягко осадил её Дамблдор, хотя за тихим и спокойным голосом уже начали слышаться недовольные стальные нотки. — Мы это уже обсуждали.

— Я о нём никогда не слышал и остальные, видимо, тоже, — решил взять слово Флитвик. — Может, поделитесь с нами? У него есть опыт и знания, достаточные для преподавания?

— О, признаться, я не слишком долго с ним знаком, — продолжал елейно улыбаться директор. — Но мы с ним обстоятельно поговорили, и я пришёл к выводу, что он тот, кто нам нужен.

— Тот, кто, возможно, нужен вам, — поправил его Флитвик, но настроение Дамблдора он уловил. Тот снова темнил, как и в прошлом году, когда он откровенно валял дурака и якобы в упор не замечал деятельность Квиррелла, да ещё и заставил участвовать всех сотрудников в постройке идиотской полосы препятствий, рассчитанной на младшие курсы, но никак не на взрослого. Это поняли и остальные, или же им было всё равно, так или иначе повисла пауза.

— Итак, если с этим мы разобрались, — продолжил директор, проигнорировав последнее замечание, — давайте перейдём к делам. Минерва, список выпускников, пожалуйста…

* * *

От первых атак воинственного профессора пришлось просто увернуться. Я всё ещё думал, как буду защищаться. Здешние заклинания я толком не успел освоить, кроме парочки основных, и на этом поприще против такого мастера как Флитвик у меня попросту не было шансов. Можно, конечно, применить старую добрую тактику: незаметно подкрасться сзади и ударить чем-нибудь тяжёлым по голове, подкрасться, например, по тёмной стороне. Но что меня ждёт на тёмной стороне этого замка, я, если честно, не знал и на скорую руку проверять не хотел. Оставалась угуландская очевидная магия. В своё время я обратил внимание на скудность своего арсенала: чем угробить — там было, но вот как-то аккуратно обезвредить — не очень. Выслушавший меня Кофа лишь пожал плечами. Зачем изучать тысячу приёмов, если у меня есть смертные шары, истинная магия и способности вершителя в придачу? Впрочем, пару своих коронных боевых заклятий он мне показал.

Я как следует затянулся заблаговременно раскуренной сигаретой и выдохнул в сторону Флитвика огромное облако дыма, которое сразу заполнило почти всё пространство между нами. Делать с этим дымом можно было, при наличии опыта и хорошей сноровки, конечно, практически всё, что угодно. Хочешь души, хочешь хватай, дым мог меняться от неосязаемого и почти бесцветного состояния до ваты, переливающейся всеми цветами радуги. Главный плюс — в нём вязнет практически вся очевидная магия, хотя Кофа, не смотря на всю функциональность этого приёма, относил его скорее к мелкому хулиганству: куда быстрее и проще испепелить противника или накрыть невидимым колпаком, но до такого мастерства мне было далеко.

Видя, что дым не пробивается и не убирается магически, Флитвик поставил против него щит. Несколько секунд они бодались, пытаясь сдвинуть друг друга, а за это время профессор чар успел открыть окна, и в зал ворвался настоящий ураган. Если бы я не стоял за дымовой завесой, то меня бы сдуло как пушинку. Мой дым очень быстро стал покидать помещение, а Флитвик, дабы закрепить успех, принялся швыряться в меня тяжёлой мебелью, через развеивающуюся защиту. Увернувшись от пары шкафов и одного кровожадно оскалившегося пружинами кресла, я в долгу не остался и с помощью палочки кинул в коротышку массивный стол. Тот сразу же его остановил и снова принялся поливать меня заклятьями, пришлось залечь за так удачно оказавшейся между нами мебелью. Но, как оказалось, это было ошибкой. Стол моментально ожил, и будто носорог попёр на меня. Увернуться я не успел, и как раз в тот момент, когда моя тень наконец-то, обползая по периметру помост, достигла Флитвика и схватила его за ноги, тяжёлая столешница опрокинула меня на пол, утягивая за собой заодно мою тень и моего оппонента.

Флитвик не растерялся, моментально оказался на ногах и словно резиновый мячик отскочил в сторону, чертя палочкой на полу вокруг себя какие-то пентаграммы, видимо, чтобы избежать ещё одной атаки понизу. Я, воспользовавшись передышкой, убрал в пригоршню обезумевший стол и кое-как встал, цели, впрочем, я своей добился: Флитвик наконец-то оказался спиной к огромному, чудом уцелевшему во время нашего поединка, зеркалу.

— Фуф, — облегчённо выдохнул я, глядя, как в зеркале моё отражение продолжает увлечённо плясать с ничего не заметившим противником. Фокус был несложный, Флитвику достаточно оглянуться или случайно разбить зеркало, чтобы выбраться из ловушки, но он пока слишком занят, гоняя мою копию по рингу и не замечает подвоха. Теперь можно и подкрасться и без всяких тёмных сторон. Однако прежде, чем я успел дойти до края помоста и спуститься к зеркалу, у меня под ногами что-то взорвалось.

* * *

— Эй, профессор Макс, вставайте, хватит притворяться мёртвым, вам это не к лицу!

Я разлепил веки. Надо мной нависал потрёпанный и до неприличия довольный Флитвик.

— А что это так бумкнуло? — поинтересовался, пытаясь оценить, насколько я живой и здоровый.

— Это я, прежде чем мы начали, установил заклятье-ловушку посередине помоста, всё думал, заметите вы или нет. Если бы она не взорвалась, то я бы и не понял, что оказался в зеркале, как вам это, кстати, удалось? Не видел такого никогда раньше, как, впрочем, и почти всего, что вы сегодня продемонстрировали.

— Всего-то смесь семидесятой ступени чёрной магии и какой-то там белой, — в лучшей традиции Джуффина отмахнулся я, принимая вертикальное положение. Я полез за пазуху в поисках бальзама Кахара, заодно и достал дырявую чашу, которую я изготовил сегодня утром. Не то что бы это было необходимо, просто именно эта комбинация могла запросто поднять меня хоть из могилы.

— О, чары мнимой целостности, неплохо, молодой человек, неплохо, — тоном знатока прокомментировал Флитвик, глядя, как я заливаю бальзам в кружку. — Чем ещё сегодня удивите?

— Хватит на сегодня, — отпил я пару глотков, чувствуя, как бодрость разливается по венам. — А то я так помру.

— Да будет вам, — ухмыльнулся Флитвик, — голова на месте, кости целы. Я бы попросил ещё об одной схватке, попозже. Признаться, в этом замке решительно не с кем состязаться в искусстве дуэли. Дамблдор вечно занят, а со Снейпом у нас несколько напряжённые отношения.

— Если честно, я не особо силён в британских заклинаниях и дуэлях.

— Мы могли бы многому научиться друг у друга. Простите за резкие слова в начале, я счёл вас просто выскочкой. Теперь вижу, что можете такое, о чём я даже и не слышал.

— Давайте знакомиться заново, — предложил я и протянул ему руку. — Сэр Макс.

— Филиус Флитвик, — искренне пожал её мой новый друг.

Изначально я планировал полноценный рейд на библиотеку в поисках того, что могло бы послужить программой по обучению аж семи курсов. Хорошо ещё, что прежде Флитвик показал мой кабинет, где я обнаружил заметки и отчёты моих предшественников, чему я, по началу, несказанно обрадовался. Что не помешало проклясть их буквально полчаса спустя. Оказалось, что все преподаватели прошлых лет были действительно специалистами в тех или иных областях и учили по большей части тому, что умели. Но в итоге получалось кто во что горазд: один год все от мала до велика изучают монстров и только их, в другой преподаются азы самозащиты, в третий ученики стройными рядами идут заниматься не пойми чем. Общей картины не было и в помине. В отчаянии я даже явился с повинной к Дамблдору, тот же и бровью не повёл, а принялся излагать что-то про передачу опыта молодым. Как я понял впоследствии, молодым — это мне. Тем не менее это помогло, так как из его вдохновлённой речи я узнал следующее: во-первых, нужно ориентироваться на экзамены, и составлять программу исходя их них, во-вторых, всё остальное на моё усмотрение, если это не выходит за рамки дозволенного. Откланявшись, я всё-таки решил отыскать библиотеку, дабы понять, что здесь вне закона, и чему учить нельзя, а заодно познакомиться с местной хранительницей знаний.

Нехорошее ощущение настигло меня через несколько поворотов, хотя, наверное, это я его настиг и с размаху в него вляпался. В какой-то момент я понял, что иду уже не по коридору, а скорее по его пародии: с каждым шагом всё вокруг менялось самым непредсказуемым образом, вместо дверей вырастали стены, доспехи то растворялись, разваливаясь в туман, то возникали прямо за спиной, коридоры заворачивались в какие-то кренделя. Я явно попал в ад для людей, страдающих топографическим кретинизмом. Замок, похоже, в открытую надо мной издевался, хотя и замка как токового вокруг уже не было, скорее ежесекундно меняющийся лабиринт.

— Интересно, как я угодил на Тёмную Сторону этого прелестного места? — до меня начало доходить.

— Я тебя сюда загнал, Чужак, — глумливо пояснил чей-то гнусавый голос за спиной.

Я обернулся. В паре метров от меня в воздухе висел странный тип. Маленький человечек, одетый в ярко-красную ливрею с оранжевым бантом и шляпу с бубенчиками, тихонько посмеивался, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Вижу вас как наяву, — а чего ещё мне оставалось? — Не подскажете, как пройти в библиотеку?

Человечек застыл, вопросительно выгнув бровь, но через секунду залился сумасшедшим смехом.

— Я не буду тебе помогать, Чужак, — с ликованием провозгласил он. — Тебя сюда никто не звал, Чужак. Будешь теперь тут сидеть, Чужак.

— Ты сам меня сюда притащил, — поправил его я. — А если ты про школу, то я нахожусь здесь с разрешения директора. А сам-то ты кто?

— А, старый дурак ничего не понимает, нельзя было чужака пускать, но это все давно позабыли, — начал наигранно причитать мой собеседник, обращаясь скорее к себе. — Прощай, Чужак, — внезапно прекратил он кривляния и стал уплывать куда-то в стену.

— Чисто для справки, я могу выжечь тут всё дотла, или вдарить по тебе смертным шаром, — сложил я невозмутимо руки на груди, — или вообще отмочить что-то, чего я пока сам не придумал, как обычно, — человечек лишь насмешливо покачивал головой, продолжая просачиваться сквозь стену. — Ну, и в конце концов, вечно тут я не собираюсь сидеть, свалю, например, в Хумгат.

Человечек вдруг остановился и уставился на меня.

— Так не честно, — обиженно проворчал он.

— Что не честно? — рассмеялся скорее от того, что именно этот аргумент подействовал, а не от того, что собеседник внял хоть чему-то. — Стой, откуда ты знаешь про Хумгат?

— Чужак, — он начал вращаться вокруг своей оси задумчиво почёсывая подбородок, — зачем ты сюда пришёл?

— Я новый учитель. Или ради того, чтобы проклятье снять, или просто из интереса, или так звёзды сошлись. Выбирай из этого, что хочешь, всё правда, — пожал я плечами. — Так откуда ты…

— Ты не врёшь, — раздумывая о чём-то, прошелестел человечек. — Ладно, Чужак, — он хлопнул в ладоши и резко выпрямился, — можешь гулять здесь, Чужак, я разрешаю, но смотри у меня.

— Спасибо, конечно, но… — удивился я. — Эй, стой! Ты куда? Подожди!

Но тот уже провалился куда-то вниз, погрозив на прощание пальцем, а я оказался снова посреди обычного коридора напротив библиотеки.

— Так, ну хоть куда надо подвёз.

Установление личности нового знакомого пришлось временно отложить. Мадам Пинс же оказалась моей спасительницей, мало того, что она выдала мне огромное количество учебных пособий прошлых лет, но и ещё снабдила примерной схемой замка, с теми самыми основными маршрутами, о которых говорил Флитвик. На вопрос, а где полная карта, та лишь развела руками, сказав, что студентам и преподавателям большего и не надо. Окончательно мои опасения рассеял гимн Хогвартса, который гордо висел при входе в библиотеку. Фраза “Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь” несказанно меня подбодрила и внесла ясность в моё понимание странностей здешней образовательной системы.

— Пивз! А ну брысь отсюда, — рявкнул со стороны входа голос завхоза.

Над головой у меня кто-то знакомо захихикал, и я почувствовал, как за спиной что-то пронеслось, скинув мимоходом с меня тюрбан.

— Профессор Макс, — подошёл ко мне Филч, пока я поднимал головной убор. — Вас-то я и ищу.

— Добрый день. Кто это был?

— Пивз, — скривился завхоз как от зубной боли. — Полтергейст-проныра, всё никак не могу заставить директора выкинуть его из замка.

— А что он делает в школе?

— Да ничего! Точнее хуже, чем ничего. От него, проклятого, половина школьных проблем, от него и от этих чёртовых близнецов Уизли, — Филч расходился прямо на глазах и перешёл уже на какое-то шипение. — Так, директор поручил мне найти вас и сопроводить на кухню.

— Зачем? — насторожил я. — Я, конечно, уже успел проголодаться, но личный эскорт — это чересчур.

— Нет, — поморщился Филч, я ему явно не нравился. — Там что-то пугает домовых эльфов, Дамблдор сказал, это по вашей части, вам и разбираться, — он развернулся и потопал к выходу.

— А кто пугает-то? — Припустил я за ним.

Это было непросто: несмотря на возраст, завхоз перемещался с фантастической скорость.

— Не знаю, — буркнул тот. — Я думал, Пивз, но раз этот паразит тут был, значит, не он.

— А этот Пивз, он что, что-то вроде привидения?

— Хуже, я же сказал, он полтергейст, хулиган, бездельник, — прорычал Филч.

Ничего себе бездельник-хулиган, надо бы Флитвика спросить или директора, чего этот Пивз меня невзлюбил. Хотя, видимо, почувствовал, что я нездешний, да и про коридор между мирами он в курсе. Откуда, интересно? Да и по Тёмной Стороне ходит как у себя дома.

Мы, тем временем, успели спуститься по нескольким лестницам и завхоз вывел меня к какой-то картине.

— Откройся, — проворчал он, и картина отъехала в сторону.

За ней оказалась колоссальных размеров кухня, но рассмотреть её как следует мне не дали мгновенно обступившие нас коротышки, которые сразу на перебой стали что-то объяснять.

— Тихо, — гаркнул Филч, но это не помогло.

— А это ещё кто? — спросил я, пытаясь перекрыть повисший в воздухе шум.

— Домовые эльфы, — будто диагноз произнёс завхоз.

— Эльфы? — Ужаснулся я. Коротышки действительно напоминали эльфов, сморщенные, низкорослые, глаза, правда, не такие мутные, но всё же. — Надеюсь, хоть этих от алкоголизма лечить не надо будет, — пробормотал я, отгоняя неприятные воспоминания.

Повисла гробовая тишина.

— Мы не это… — запинаясь пробормотал один из коротышек, — как вы могли так…

— Это Арки виноват, — закрыл лицо руками его сосед, — Арки снова принёс сливочное пиво…

— Арки! — хором охнула на него толпа. Шум и гам поднялись с удвоенной силой, страсти вскипели нешуточные.

— Идём, — потащил меня за локоть Филч, тихонько посмеиваясь. — Зря вы так, про алкоголизм, у них пунктик на эту тему, от простого пива башню сносит и зависимость на всю жизнь.

Мы принялись спускаться дальше в складские помещения, большая их часть явно простаивала без дела. По крайней мере, винный погреб, рассчитанный на добрую сотню человек, вряд ли в эту эпоху часто использовался в учебном заведении.

— Стоп, — замер Филч, вглядываясь в конец одного из коридоров меж стеллажей. — Странно, этой двери тут раньше не было.

— Всё течёт, всё меняется, — флегматично пожал я плечами, дверь, на фоне сегодняшних событии, была более чем обыденной.

И тут эта самая дверь принялась с мерзким скрипом открываться, не слишком быстро и не слишком медленно, в лучших традициях фильмов ужасов, с настойчивой неспешностью. И ей было, что показать.

— Какого… — пробормотал Филч, я и вовсе потерял дар речи.

Из-за двери на меня приветливо смотрели улицы Тихого Города.

— Мы же всё прояснили? Или нет, мерзкий ты городишко? — Во мне начала вскипать ярость, хотя я чувствовал, что что-то не так.

Город не отвечал и не звал. Медленно тянулись секунды, но дверной проём всё так же безмолвствовал. Тут меня осенило, я глянул на дверь с тёмной стороны, и никакого прохода там не обнаружил, вместо него на стене сидела какая-то мерзкая пакость, не имеющая ни формы ни цвета, сразу же переключившаяся на Филча.

— Ага, — вернулся я, несколько взбодрившись, — ну и что это такое?

Филч, бледный как полотно, пятился назад, не издавая ни звука. Я оглянулся на пакость, но та превратилась снова в дверь, что было до этого, я не успел разглядеть.

— Осторожнее, — кинул я через плечо, доставая палочку, и на пробу кинул в дверь сгусток пламени. Дверь отпрянула, но было поздно, я всё ещё был зол и вложил в огонь много сил и ярости. Полыхнуло, что надо. Дверной проём, превратившись в нечто бесформенное, в панике пытался скрыться от моего гнева, но потерпел неудачу и за несколько секунд выгорел полностью.

— Похоже, что оно и пугало местных работяг. Доперст это какой-то был или что?

— Кто? — прошептал Филч, приходя в себя.

— Да дрянь одна, кормится нашими страхами и тревогами.

— Боггарт что ли?

— У вас может и боггарт, — пожал я плечами. — Покажете дорогу обратно? А то я заплутаю опять.

* * *

— Северус, вы видели когда-нибудь такого необычного боггарта? — задумчиво спросил Дамблдор, когда завхоз и новый профессор покинули склад.

— Я всякое видел…

— Тем не менее, он справился, вы довольны?

— Справился? С боггартом? Пф… — фыркнул Снейп. — С этим и первокурсник справится. Всё ещё не понимаю, зачем вы его наняли? Я бы мог справиться с этой должностью куда лучше...

— Северус, потом, — остановил его Дамблдор. — Мне нужно сначала кое-что обдумать, после этого я вас проинструктирую. А пока я бы попросил вас присматривать за ним, как за Квирреллом в прошлом году.

— Это ещё зачем?

— Просто на всякий случай, — улыбнулся директор. — Мистер Макс нам ещё понадобится, но позже.

— Вам это знать не зачем. Возвращайтесь к своим обязанностям, — Кровавый Барон развернулся, давая понять, что аудиенция окончена, и уплыл прочь по коридору.

Не получив внятных объяснений от живых представителей местного сообщества по поводу личности Пивза, все они разводили руками и говорили: “Полтергейст как полтергейст, живёт тут со времён основания, держим как реликвию замка”, я решил обратиться за помощью к старожилам. Но здешние призраки были, как говорится, не слишком от мира сего, что не удивительно, не знаю, насколько бы я сохранил рассудок, болтаясь без тела по замку на протяжении сотен лет. Они либо игнорировали меня, либо отсылали к барону, который был у них, видимо, за главного. За исключением разве что Почти Безголового Ника, который вполне охотно со мной поболтал о сущности смерти, об обезглавливании и о славных былых временах. Но к Пивзу относился с презрением, и ничего о нём толком не знал. Барон же сразу поставил меня на место. Для него я был бабочкой однодневкой, преподавателем на один год, не имеющем в замке каких-либо прав и привилегий, поэтому он свернул беседу и удалился. Пивз мне на глаза больше не попадался, хотя был в замке обыденным явлением и уж кого-кого, а его тут можно было встретить на каждом углу, но я чувствовал, что он незримо повсюду за мной следует. Пришлось временно про него забыть.

На Тёмную Сторону я тоже решил пока не соваться, не из страха перед полтергейстом, а потому что, зайдя туда и хоть ненадолго задержавшись, можно было очутиться в абсолютно непредсказуемом месте, к тому же были зоны, куда я не мог пробраться. Так после нескольких заходов я отложил долгие прогулки, пока не налажу с замком дружеские отношения. Как это сделать, я пока не представлял.

Благо, мне было, чем заняться, хотя нет, никакое не благо. Ближайшие недели представляли из себя сущий конец года в Тайном Сыске, а именно, колоссальный завал бумажной работы. Мне ведь придётся учить целую ораву детей, а для этого нужно знать что-то самому, а для этого нужно разобрать материалы прошлых лет, изучить составляющие экзаменов и сделать из этого какие-то выводы. В общем таким ходом до учебного года я рисковал не дожить. Существенно урезал эти шансы Флитвик, который под предлогом, что лучший отдых — смена деятельности, регулярно вытаскивал меня в свой дуэльный зал, где гонял до седьмого пота. По началу я боялся, что он начнёт допытываться, кто я и откуда, но, к моему великому облегчению, Флитвик больше любил наблюдать и делать выводы сам, нежели спрашивать, и мне приходилось с каждой новой стычкой всё больше изворачиваться, чтобы его удивить. Наши бои приносили немало пользы и мне, Флитвик был настоящим кладезем боевого и преподавательского опыта, и с ним я оттачивал свои новые знания. К примеру он считал, что ЗОТИ — это скорее образ мышления, нежели набор заученных знаний. Теория бесполезна без практики, а практика бесполезна без навыков, так что бывалый человек, вполне может стать хорошим учителем по этому предмету при правильном подходе.

С остальными же соседями по замку отношения у меня были не столь радужные, помимо Хагрида, который очень гордился собой за то, что нашёл школе преподавателя, и всё приглашал на то, что он считал чаем с кексами (а на деле это было что-то железобетонное, я чуть зубы не сломал по незнанию), к себе в хижину. Директор вёл себя так, будто мы уже давно знакомы, покровительственно, но немногословно. В принципе, он ко всем так относился, но остальных он действительно знал много лет, в отличие от меня. Его заместитель, па-а-ачтеннейшая Минерва Макгонагалл, была строга, холодна и сурова. При виде её меня всё тянуло сесть ровно, выпрямить спину, сложить руки на парте и молиться, чтобы меня не вызвали к доске. Впрочем, она начальник, ей положено. А вот чего на меня взъелся декан Слизерина, я поначалу не понял. Северус Снейп смотрел на меня волком, чуть ли не в открытую грубил, в общем всячески показывал, что я ему не нравлюсь. Как пояснил мне позже Флитвик, он толи сам хотел вести ЗОТИ, толи просто не любил людей. Профессор Спраут же наоборот была очень доброжелательна, но слишком погружена в свою работу, которой летом у неё было чуть ли не больше, чем во всё остальное время. Остальных же я видел редко, летом они не часто заглядывали в замок, предпочитая либо отдыхать, либо сидеть дома, за исключением, конечно, мистера Филча.

И знаете что? Я был доволен. Жизнь моя принципиально никогда не текла нормально. Либо это было что-то ленивое и полусонное, когда неделями не было ни одного хотя бы небольшого дела, либо всё неслось кувырком, все стояли на ушах, а за окном начинался чуть ли не конец света. Второе было как-то привычнее, и мой нынешний завал, особенно на фоне последних нескольких месяцев бесцельных скитаний, был как раз тем, что надо.

Сентябрь подкрался незаметно.

* * *

Большой Зал медленно заполнялся учениками, забавно было наблюдать, как они, ничего не говоря преподавателям, рассаживаются по местам. Сначала все должны рассесться, потом должны прибыть первокурсники, затем их распределят по факультетам, и вот только после этого директор со всеми поздоровается, а ведь к этому моменту пройдёт никак не меньше часа.

— А где профессор Макгонагалл? — спросил я у сидящего рядом Флитвика.

Все причастные к учебной и воспитательной деятельности были в сборе, кроме Хагрида, который сейчас возглавлял флотилию на Чёрном Озере, и нашего замдиректора.

— Встречает первокурсников у входа, Хагрид только перевозит их, — пояснил Флитвик. — Запасайтесь терпением или наслаждайтесь, по первому разу должно быть, наверное, интересно. Будет петь шляпа, толкать речь директор, ну и толпы перепуганных детей.

— Всё как я люблю, — расплылся я в улыбке. — Раз нет хлеба, значит, будут зрелища. Что за церемония распределения, кстати? Ник что-то говорил об определении того, кто чего достоин. Будут испытания? Я бы предложил полосу препятствий или гладиаторские бои.

— А вы, я смотрю, ценитель. Нет, обойдётесь, всем нахлобучат вон ту шляпу на голову, и она скажет, кого куда отправить.

— И всё?

— Всё.

— Эх, ни риску, ни романтики, вот в наше время… — старческим голосом запричитал я.

Договорить мне не дали распахнувшиеся двери — когда и кто их успел закрыть, интересно? — и в зал вошла процессия зашуганных детей под предводительством замдиректора. Шляпа, до этого смирно лежавшая и не подававшая признаков жизни, вдруг встрепенулась и запела. Выходило красиво, но скупо по содержанию, в целом, мир, дружба, жвачка. Сольное выступление закончилось и началась церемония распределения. Дети в алфавитном порядке оказывались “под колпаком”, а шляпа, подумав от секунды до нескольких минут, оглашала вердикт. Была тут, кстати, и та девочка из Косого Переулка, оказавшаяся Луной Лавгуд и отправившаяся к подопечным Флитвика.

— Ну вот, все новенькие и распределены, — подытожил он, когда последний первокурсник обрёл свой новый дом и директор встал для приветственной речи.

— Кроме меня, — усмехнулся я.

— О, думаю, вы могли бы оказаться на моём факультете, — вынырнула из полудрёмы сидящая по другую сторону от Флитвика профессор Спраут.

— Может быть и так, — согласился тот. — Я бы поставил галеон на то, что точно не в Слизерине и, пожалуй, не Рейвенкло, уж извините коллега, — повернулся он ко мне.

— Галлеон на Гриффиндор, — покровительственно хлопнул меня по плечу Хагрид, который как раз вернулся с озера и уселся с нами.

— Гриффиндор? Вполне возможно, хотя Хаффлпафф… — присоединился к дискуссии Дамблдор, сделавший в этот момент паузу в своей речи и услышавший предмет спора.

— Зря вы так, Филиус, — вмешалась с противоположного конца стола мадам Пинс. — Профессор Макс исправно посещает библиотеку, тяга к знаниям у него точно есть, и будь я хоть немного азартна, то поставила бы на Рейвенкло десяток сиклей.

— Благодарю, мадам, — искренне поклонился я ей.

Остальные преподаватели тоже зашевелились, кто-то недовольно, из-за чего, мол, сыр бор, а кто-то даже решил поучаствовать в обсуждении.

— Дамы и господа! — хлопнул в ладоши Дамблдор с суровым лицом, явно намереваясь навести порядок. — Ставки сделаны! — расплылся он в озорной улыбке. — Профессор Макс, прошу, — сделал он широкий и плавный жест в сторону табурета, так, будто всю жизнь работал конферансье.

— Альбус! — возмущённо начала Макгонагалл, но директора уже было не остановить

Зал меж тем не сводил с нас глаз, первокурсники благоговейно и неотрывно внимали всему сказанному директором, а ребята постарше, заметив, что речь закончилась, а еда не появилась, с недовольством и интересом.

— А теперь, друзья, я хочу представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, профессора Макса! — провозгласил Дамблдор. — По древней традиции, преподаватель, не обучавшийся в Хогвартсе, должен пройти распределение, дабы влиться в нашу дружную семью!

— Давай, Макс, — пихнул меня локтём Флитвик.

Делать было нечего, я отдал ему тюрбан, словив при этом пару любопытных взглядов на затылке, чего они там хотели увидеть интересно, и двинулся к грозно смотревшей на меня Макгонагалл. Ученики приветственно загудели, кое-где даже послышались аплодисменты. Судя по движению в зале, они тоже были не дураки поставить пару кнатов на тот или иной факультет.

— Э-э, куда? Я устала. Был же уже последний, — запротестовала шляпа, опускаясь на мою голову. — Ты ещё кто? — раздался у меня в голове голос. — Вернее, ты что вообще такое? Тебе не поздновато ли в школу, юноша?

— Ну, это долгая история, — начал я излагать, — дело было так...

— Не знаю, и знать не хочу, точнее уже знаю, — проворчала шляпа. — Да не дёргайся ты. Конфиденциальность по умолчанию.

— Даже директору не скажете?

— Даже Стражу, куда уж там директору.

— Какому Стражу?

— Сиди ровно и не думай ни о чём, сейчас моя задача распределить в дом, а не болтать тут с тобой. Приходи потом, поговорим.

— Насчёт факультетов, я тут заметил, что везде примерно одинаковое количество учащихся, вы специально так распределяете?

— Ты сюда с проверкой пришёл или чего? Не мешай думать, ты как Годрик, ей богу, у тебя в голове наваждение на наваждении и наваждением погоняет.

— Годрик тот, что Гриффиндор? А с ним что не так было?

— Да всё с ним было не так. Тоже, то сидит себе спокойно, а потом раз, и пошёл налево направо мечом махать.

— Я не социопат, я просто немного сумасшедший, — обиделся я.

— Тебе напомнить кое-какие моменты твоей жизни? Ты куда страшнее, — ехидно захихикала шляпа. — Ладно, пошутили и хватит. А с тобой картина ясна: налицо неизлечимый ГРИФФИНДОР!!!

Последнее слово она проорала вслух. Львиный стол взорвался аплодисментами, к ним присоединились некоторые с других факультетов явно из числа тех, кто только что обогатился на пару монет.

— Поздравляю, — сказала Макгонагалл, снимая с меня шляпу. На этот раз в её голосе не было привычной сухости, да и взгляд стал более мягким. Надо же, как один предмет гардероба может изменить мнение женщины о тебе.

Подавив желание гордо усесться за гриффиндорский стол и заявить, что я теперь тут учусь, я встал и прокашлялся.

— Добрый вечер, дорогие ученики! Вижу вас, как наяву! — поклонился я. — Отныне я буду преподавать у вас защиту от темных искусств. Благодарю директора Дамблдора, за то, что он любезно позволил мне присоединиться к вашей дружной семье, — вежливый кивок директору, хотя меня уже понесло. — Давайте постараемся, чтобы к выпуску каждый из вас собаку съел на моём предмете, и не бойтесь обращаться ко мне за помощью, сэр Макс по будням не кусается.

Оставив аудиторию переваривать вышесказанное, я вернулся за стол.

— Отныне? — поинтересовался Флитвик, возвращая мне тюрбан. — До этого все говорили “в этом году”.

— Кто знает, на сколько меня сюда занесло? — ответил я, усаживаясь на своё место. — Никогда не позволял каким-то проклятьям портить мне жизнь. Защиту я преподаю или что, Чёрт возьми!

Глядя на то, как зал дружно налегает на возникшую как по щелчку пальцев, вернее по хлопку в директорские ладоши, еду, как Флитвик и Хагрид увлечённо делят свежевыигранные деньги, а Макгонагалл что-то возмущённо выговаривает блаженно улыбающемуся Дамблдору, я почувствовал себя почти как дома.

— … действительно, и вы ничего умнее не придумали, как фактически пойти на самоубийство, — Гермиона распалялась всё больше, спор с новой силой начинался уже в третий раз. — Рон, ты же даже водить не умеешь.

— Гермиона, — взмолился Рон, — нам вчера и так Макгонагалл мозги полоскала, да и от мамы громовещатель, хоть ты не начинай опять.

Масла в огонь подливало то, что новость об экстравагантном прибытии двух второкурсников и их столкновении с Гремучей Ивой, затмила вчера всё остальное, и с утра многие захотели вызнать подробности. С одной стороны, это очень льстило Рону, ведь машину вёл он, что автоматически делало его гвоздём программы, с другой стороны, предстоящее наказание и разнос от матери малость отрезвляли буйные восторги по поводу приобретённой славы.

Гарри же больше волновал сейчас не сам факт их проступка — тогда, в суматохе и страхе опоздать этот вариант казался логичным и правильным — а то, что к этому привело. Почему барьер был закрыт и никто больше этого не заметил? Кто не хотел его пустить на платформу? Это и есть заговор, о котором говорил Добби? Или это его очередная попытка, как тогда с тортом? Заявления, что Хогвартс — самое безопасное место, после предыдущего года уже не казались ему правдой, один тролль чего стоил, не говоря уже о том, что один из преподавателей протащил в школу самого Волдеморта.

— А кто теперь у нас преподаёт защиту? — перевёл тем временем беседу в более безопасное русло Рон.

— Некто профессор Макс, — ответила Гермиона.

— Макс? Только имя? Или это фамилия такая?

— Не знаю, ни Дамблдор, ни сам профессор большего не сказали. Но он не производил серьёзного впечатления, кстати, он даже в Хогвартсе не учился.

— Он что, иностранец?

— Откуда-то из Европы, точнее не знаю.

— Если он из Дурмстранга, то наверняка тёмный волшебник, — уверенно заявил Рон. — Чарли рассказывал, что там активно изучают тёмные искусства.

— Изучать и использовать — разные вещи, — поправила его Гермиона. — Ты серьёзно думаешь, что Дамблдор нанял бы такого, будь он тёмным?

— А Квиррелл? — возразил Гарри. — Он не слишком походил светлого мага.

— Ну, не знаю, это была, видимо, ошибка, — смутилась Гермиона. — Но шляпа отправила профессора Макса в Гриффиндор, так что не думаю, что он плохой человек…

— Как это шляпа отправила? — в один голос переспросили Гарри и Рон.

— А вот так. Дамблдор сказал, что есть такой старый обычай, и профессора Макса распределили к нам.

— И всё-таки странно, что, у нас не могли найти толкового учителя? — покачал головой Рон.

— Я от старших слышала, что на эту должность хотели взять самого Локхарта!

— Что?! Этого павлина?!

— Рон! Если бы ты хоть немного почитал его книги, то понял бы, насколько нам не повезло, что он у нас не преподаёт. Я прочитала всю его биографию, он столько всего совершил! Очень жаль, что так вышло.

— Да я, не читая, уже благодарен этому Максу… — пробурчал Рон под нос так, чтобы его услышал только Гарри, тот согласно кивнул, ему хватило одной встречи в Косом Переулке. — О! Фрэд, Джордж, что вы тут забыли?

Они как раз добрались до кабинета ЗОТИ, где уже собралась большая толпа их однокурсников. Причиной затора были рыжие близнецы Уизли, которые вовсю химичили над дверью, не пуская никого внутрь.

— Привет, братишка! — откликнулся правый.

— Здоров, Гарри, Гермиона! — синхронно повернулся второй.

— Видали нового профессора?

— А мы, вот, вспомнили, где о нём слышали.

— Помнишь, когда Чарли из Румынии вернулся?

— Он тогда ещё к Хагриду пошёл про Норберта рассказывать.

— А что с Норбертом, он в порядке? — заинтересовался Гарри.

— Я же тебе писал, — удивился Рон, — ах да, точно, до тебя письма не доходили. Да, Норберт в порядке, живёт в Румынском заповеднике, вовсю летает уже. Чарли даже пару фотографий привёз.

— Так вот, — продолжили близнецы.

— Чарли вернулся тогда поздно.

— В хлам пьяный.

— Разбудил отца, от старины Грюма привет передать.

— Так мать скандал устроила.

— Пришлось бедняге Чарли по полной отчитываться.

— Заодно рассказал, что четвёртым был с ними некто безымянный Макс.

— Будто с луны свалившийся.

— Ничего про Британию слыхом не слышавший.

— Ни даже про войну, ни даже про тебя, Гарри.

— Мы бы и не запомнили, да только отец на это ответил.

— Что буквально за пару дней до этого, видал этого чудака в Дырявом Котле.

— Того за маггла приняли и память потереть хотели.

— Оказалось, что он забрёл туда случайно и даже не знал, что тут есть Магическая Британия.

— Хотите сказать, что это и есть наш новый преподаватель? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Ага, — хором ответили близнецы.

— Странно. А вы-то что тут делаете? У нас же сейчас урок.

— У вас сейчас, а у нас через сто лет.

— Примерно послезавтра.

— Вот, хотим попробовать на зуб нового препода, — махнул рукой на дверь один из близнецов.

— Мы как следует заперли.

— Нашим фирменным.

— Это же против правил, — возмущённо заметила Гермиона. — У факультета и так будут проблемы, — она гневно покосилась на Гарри и Рона, — а тут вы ещё в первый же день устраивайте какую-то гадость, да ещё и профессору.

— Не будь такой занудой, Гермиона, это же так, шалость, — усмехнулся правый.

— Валим, — вторил ему левый, глянув на какой-то кусок пергамента.

Близнецы умчались прочь по коридору. Толпа дружно хлынула к двери, но та не поддалась, замок магически заклинило намертво.

— Алохомора! — попробовала Гермиона, но ничего не произошло. — Надо что-то делать, он же наверняка снимет баллы!

— Не снимет, если ты ему не сдашь Фрэда с Джорджем, — меланхолично заметил Рон. — А с дверью нам, боюсь, ничего сделать не удастся. Они так в прошлом году Перси заперли сундук, тот сутки мучился, пока смог открыть и то после того, как Биллу написал. Билл разрушителем заклятий работает теперь, так что разбирается. Если наш новый преподаватель чего-то стоит, то сам справится.

Тут толпа зашумела и расступилась, освобождая кому-то дорогу. У Гарри ёкнуло сердце. Из полумрака коридора приближалась чёрная фигура в тюрбане. Пред глазами встала комната с зеркалом и змеиное лицо Тёмного Лорда, смотрящее на него с затылка Квиррелла.

— Ох, забыла предупредить, — сказала Гермиона, поняв, почему побледнели друзья. — Это профессор Макс.

— Добрый день, ребята, — произнёс тот, выходя на свет. — Приятно, конечно, когда тебя встречают на пороге, но вы должны были быть уже в классе. Не так ли?

* * *

Весь первый день я ходил как по минному полю. Из памяти выползали кучи фильмов, где новый преподаватель приходит в класс и дети устраивают ему проверку на прочность. Да и Флитвик, улыбаясь, желал мне успеха за завтраком, так, будто на войну меня собирал. Плюс Макгонагалл, прочитавшая накануне целую лекцию об этике, важности нашей работы и бла-бла-бла, на тему, мы тут не в бирюльки играем, что кардинально шло в разрез с отношением Директора ко всему этому. Хотя возникло у меня подозрение за прошедшие несколько недель, что директор, будучи безусловно гением, был сторонником самообразования. Мол есть у вас, дорогие ученики, масса времени, хорошая библиотека, лаборатории, и даже преподавателей вам сюда завезли — наслаждайтесь. Правда, зачем в таком случае подобный человек занял этот пост, при учёте, что он уже играет ключевую роль в политической и судебной системе Британии, я не понимал. Не исключено, что я просто как обычно чего-то не знаю или не понял, да и лезу уже не совсем в своё дело. Тем не менее подвох обнаружился только после обеда, когда я успел порядком расслабиться.

— Мы… мы зайти не можем. Разве это не вы дверь заперли? — невинно захлопал на меня глазами какой-то рыжий парень, выступивший делегатом от толпы второкурсников.

Вот оно, начинается. Дверь мой класс, которая всегда стояла на распашку, теперь оказалась наглухо заперта. Я уже привычно достал из рукава индикатор и принялся водить им и около замка. Чёрная магия, причем не слишком высокой ступени, вот только настоящий тупик для меня. Я мог кучей способов уничтожить дверь, обойти её, сломать замок, но вот в мастерстве здешних чар я пока не преуспел и грамотно его расколдовать сходу не мог. С Флитвиком я отрабатывал только боевые заклятья, не вдаваясь в бытовую часть здешней магии. Что ж, всё равно это не проблема, я ожидал куда более страшных столкновений с местными учащимися, хотя ещё не вечер. Дверь сама по себе обычная, как и замок, а значит её можно просто снять с петель. Я коснулся двери и спрятал её в пригоршню.

* * *

— Он что, просто её вынес? — спросил Фред, когда чёрточка, обозначающая на карте дверь, исчезла.

— Да, об этом мы не подумали, — ответил Джордж. — Надо будет в следующий раз что-то и против этого поставить.

— Хотя нет, вот она снова появилась.

— Может, просто починил?

— Жаль времени не хватило, так бы навешали на неё столько, что сам Дамблдор попотел бы.

— Ладно, послезавтра займёмся им уже вплотную. Интересно, почему карта не называет его по имени?

— Понятия не имею, до этого анонимами здесь были только её создатели, Бродяга, Сохатый, Лунатик и Хвост.

— Может, он тоже имеет к ним какое-то отношение?

— Возможно. Хотя не факт, карта ведь к замку привязана, замок и помечает всех на своей территории, так что создатели тут, наверное, ни при чём.

Точка под подписью Чужак тем временем невозмутимо переместилась на профессорский стол.

Водрузив дверь на место, я невозмутимо прошествовал к своему столу и как обычно уселся на него по-турецки. Утром я сделал так же, потому что внезапно не обнаружил ни кресла, ни стула, словом, ничего того, на чём могла сидеть столь важная персона как профессор, в итоге пришлось импровизировать. А после, почему бы и нет? Я тут и так личность слегка экзотическая, ибо иностранец. Могу же я иметь хоть парочку странных дурных привычек? А то даже не солидно как-то.

Детишки, которых любой житель Ехо определил бы как слегка за пятьдесят, а на деле двенадцать, неспешно рассаживались по местам. Я уже и не помню, что творилось у меня в голове в их возрасте, однако и не подозревал, насколько иначе всё выглядит с противоположной стороны. С моего места прекрасно было видно, как сони и лентяи отправляются назад, от начальства подальше, к кухне поближе, как говорится, а ученики-работяги или просто опоздавшие выдвигаются вперёд, под мои ясны очи. Наконец, броуновское движение улеглось, и воцарилась относительная тишина.

— Как вы теперь уже все знаете, меня зовут Макс, профессор Макс, — в лучших традициях одного британского агента начал я.

— Простите, — сразу взметнулась принадлежащая какой-то лохматой девочке с первой парты, — а Макс это имя или фамилия?

— Оно прекрасно справляется и с тем и с другим, — отмахнулся я. — Мисс…?

— Грейнджер, сэр.

— Итак, мисс Грейнджер, скажите, чему первому вы научились в первые секунды после рождения?

До завтрака мне не слишком повезло, были старшекурсники, которые и бровью не повели. Все они уже видели целую серию разнокалиберных преподавателей, и чьими-то заскоками или дурацкими вопросами их было не удивить. Хотя далеко ходить не надо, мне было достаточно как-то раз пропустить пару чашек чая за обедом с профессором прорицаний, Сибиллой Треллони, для того что бы понять, откуда у здешних студентов железобетонная выдержка к любым порциям бреда. А этих вон, ничего, проняло даже слегка.

— Эм… жить?

— Ха! — ну да, сейчас добрый дядюшка Макс научит вас, как жить, заодно сам узнаю. — Если бы я знал, как надо жить, то не сидел бы тут, а пошёл бы в беллетристы и написал бы пару томов на эту тему, кстати, хорошая идея, надо будет попробовать как-нибудь на досуге. Нет, мы с вами будем учиться дышать, вернее, учиться правильно дышать.

Взгляды из аудитории несколько поскучнели. “Ну вот, приехали!” — ясно читалось на некоторых лицах. Я же спокойно полез в ящик стола, где хранил заблаговременно изготовленные брошюры. Составлять я их начал скорее в качестве отдыха как-то вечером, и лишь потом понял, что это весьма неплохой учебный материал, который не раз и не два сильно выручал меня.

— Знакомьтесь, — достал я одну пачку, — дыхательная гимнастика имени Лонли-Локли, издание первое. Что самое удивительное — ни грамма магии, а эффект сногсшибательный. Хотя я думаю, что суть в возможности взять своё тело под полный контроль путём этих упражнений, и сама гимнастика нужна скорее как метроном музыканту. Теперь же с этого и будет начинаться каждый наш урок, — отлевитировал я брошюры в класс. — Страница первая, приступаем.

Ученики пусть и нехотя, но всё же запыхтели. Шурф бы мною гордился. Интересно, почему он сам не доносил эту информацию до широких масс? Я представил Мастера Пресекающего Ненужные Жизни на своём месте, или нет, может, лучше сюда бы подошёл Безумный Рыбник, хотя после того, как я утром намучился со старшекурсниками в голову лез только полковник Картмен из Цельнометаллической Оболочки, он бы тут живо порядок навёл. Кстати, о порядке, какой-то блондин, зажатый меж двух бугаёв, похожих скорее на телохранителей, нежели на учеников, скривился и отложил брошюру в сторону.

— Я прибыл сюда, чтобы изучать магию, сэр, а не маггловские поверья, — заявил он, перехватив мой взгляд.

Ох, не зря полковника вспомнил, сейчас бы его психическое воздействие сюда. Это был уже не первый раз за сегодня, когда я слышал подобное пренебрежение, заодно замечалась колоссальная пропасть между змеиным и львиным факультетами, похожая на какую-то застарелую вражду.

— Мистер…? — привычно уже начал я.

— Малфой, — высокомерно ответил он, вложив в свою фамилию столько, что куманский халиф бы от зависти подавился.

— Мистер Малфой, вы прибыли сюда на маггловском изобретении, называемом паровозом, да и на шее у вас, например, не менее маггловское изобретение — галстук, так что чего уж вы мне тут рассказываете про нелюбовь к маггловскому. А тут, — помахал я оставшимся у меня экземпляром, — собраны крупицы мудрости одного из самых могущественных колдунов, что я когда-либо знал. Грех было бы ими не воспользоваться.

Блондин поморщился, но всё-таки приступил к чтению. Остальные уже старались кто во что горазд. Я же решил не тратить времени попусту и вернулся к той грешной запертой двери. Ну и кто решил объявить мне войну? Допрос замка показал мне двух рыжих с гриффиндора, а заодно раскрылся и фокус: за заумными заклятьями скрывался обычный трюк, они просто магией спаяли весь металл двери друг с другом, и замок заклинило намертво. Пришлось немного поломать и починить, первое я всегда неплохо умел, а второе выучил недавно. Причём не слабо по началу удивился. Казалось бы, откуда заклинанию невысокой чёрной ступени знать, как сломанная вещь выглядела изначально? Оказалось, что заклятья починки, чистки и прочие подобные действуют как и я, просто обращаются к памяти самих предметов.

— Ладно, хватит для первого раза, — остановил я учеников, закончив копаться в замке. — Всё это нужно для чего? Никогда с полной уверенностью не знаешь, что тебя ожидает: опасностей великое множество, и ко всем нужен разный подход. За исключением одного. Нужно оставаться хладнокровными как мороженое, и действовать на трезвую голову. Ударяться в панику можно только при наличии большого опыта в этом и колоссального везения, так что проверять, на сколько вы удачливы, не рекомендую. Запомните это на всю оставшуюся жизнь.

* * *

— А что вас так удивляет? Отпрыск высшей аристократии ничего другого вам и не мог сказать, — ответила мне профессор Чарити Бербидж.

Под конец дня у меня накопилось немало вопросов. Столкнувшись с учащимися "в живую" я, к своему удивлению, обнаружил сборную солянку из различных социальных слоёв. Я, конечно, ожидал чего-то подобного, но чтобы так ярко выражено, нет. Поиски ответов завели меня в кабинет маггловеденения.

— Мне просто казалось, что столь немногочисленное общество не может быть сильно раздроблено.

— Не такое уж и немногочисленное, но насчёт раздробленности вы правы. На протяжении тысячелетий маги значительно превосходили магглов по всем параметрам. Вот только сила была не в технологиях и не в массовом производстве, весь магический прогресс завязан на знания отдельных индивидуумов. Если кто-то поделится — общество делает шаг вперёд, для этого, например, Хогвартс и был создан. Вот только вы, должно быть, уже заметили, что тут не учат многим дисциплинам, которые, по идее, должны быть актуальны вне зависимости от магии.

— И почему же их нет?

— Ну, на то есть несколько причин. Раньше программы факультетов разительно различалась, и распределяли на них в первую очередь с оглядкой на статус семьи поступающего. Самая настоящая кастовая система, в условиях раннего средневековья подобное работало весьма неплохо. Та же аристократия, например, получала здесь образование лишь в довесок к домашнему, весьма подробному и обильному, а под них школа в основном и подстраивалась.

— Но ведь сейчас программа факультетов одинаковая.

— Да, нынче у нас провозглашена эпоха равенства и братства. Казалось бы, зачем изучать тот же этикет или что-то вроде него, если аристократия официально лишилась большинства привилегий? Но тут достаточно взглянуть на магглорождёных. С нынешней системой они выходят в мир, ничего не зная о его социальном устройстве, ведь даже история магии преподаётся из рук вон плохо, так как профессор Бинс, при жизни весьма сведущий, сейчас, после смерти, зациклился на гоблинских востаниях, и редко переключается на что-то ещё. Я уже не говорю об отсутствии такого предмета, как магическое право или чего-то аналогичного. Такие дети пребывают в уверенности, что мир магии это то же, что их родной маггловский мир, только с чудесами. А на деле? Местами тут махровое средневековье, если почитать законодательство, можно быстро отыскать некоторые моменты, от которых у нынешней демократической Англии волосы бы встали дыбом. Главное, уйти обратно они уже не могут, так как выпадают из социальной маггловской системы. А по сему они становятся лёгкой добычей для различных спекуляций. А мой предмет? Думаете, сюда ходят дети из магических семей? Нет. В основном мои ученики это магглорождёные, которые пришли сюда за халявным зачётом по предмету, который они и так неплохо от рождения знают. Зачастую мне приходится преподавать тут не маггловедение, а маговедение для этих бедолаг.

— И куда же смотрит в таком случае директор? Насколько я понял, он известный борец за правое дело.

— Так это происходит с его подачи в том числе. Совет попечителей это тоже устраивает. Вы знаете хоть что-нибудь о политическом устройстве Магической Британии? Нет? Ну так вот, как вы уже заметили, существует раскол. С одной стороны консерваторы-аристократы, вьющиеся, в основном, вокруг Малфоя, с другой Дамблдор, удобно устроившийся на нескольких ключевых постах, его люди по большей части полукровки и магглорождённые, которым попусту некуда деваться, и для которых директор и после школы остаётся руководителем и полубогом. Между этими двумя фракциями и была война, закончившаяся одиннадцать лет назад, а её итогом стало возвышение не одной из этих сторон, а власти, что раньше была исполнительной. Нынешний министр и его сторонники возглавили тех, кому не подходила ни та, ни другая сторона, тех, кто сейчас ратует за стабильность. Но конфликт так и остался не решённым, особенно если учесть, что политическое разделение происходит уже в школе. Поменять это может либо новая система образования, либо новая война. Причём если первая война шла более менее локально, то вторая вполне может пройтись по всем, и после неё, как говорится, останется только один. Нынешняя власть это прекрасно понимает и держится за мир всеми руками, душа все провокации на корню, так как понимает, что первый же конфликт сметёт в первую очередь их, ведь их политика, направленная на сдерживание конфликтов между волшебниками, во многом разжигает рознь, вот только уже между людьми и волшебными существами. В войне, на стороне того-кого-нельзя-называть из них выступали разве что оборотни, а теперь... кто знает... Наш мир не настолько велик, чтобы всё это было незаметно, но и не слишком мал, чтобы подобные вещи стали очевидны всем и каждому. Вот так и живём.

— Мрачновато как-то, а почему же не пойти по первому пути разрешения конфликта?

— Насколько я понимаю, эти попытки бойкотируются обеими сторонами. Складывается ощущение, что обе фракции жаждут войны, как средства избавиться от оппонента.

Профессор Бербидж замолчала и отхлебнула чаю. Я всё ещё переваривал всё сказанное ею, это мне напоминало рассказы Кофы о конце Эпохи Орденов, когда вот-вот должна была разразиться Война за Кодекс. Здесь происходило что-то похожее.

— Вся моя родня погибла на войне, принимая активное участие на стороне света, так сказать, — продолжила Бербидж, отставляя чашку в сторону. — Но заодно нам вскрылась подноготная обеих сторон, раньше мне казалось, что авторитет Дамблдора держится на его подвигах в войне с Гриндевальдом, но нет. Он политик в первую очередь. По молодости хотелось бороться за правое дело, да только я разочаровалась в нём. Потом решила как-то просвещать людей, да только никаких возможностей к этому в сложившейся ситуации нет, без серьёзной политической и финансовой поддержки заниматься этим — гиблое дело. И вот я здесь, — она обвела взглядом кабинет, — преподаю маггловедение. Я удовлетворила ваше любопытство, профессор Макс?

— Да уж, мне надолго хватит, большое спасибо.

— Лучше сразу снять розовые очки, чем потом наступать на грабли, — улыбнулась Бербидж. — Вам спасибо, что выслушали, давно хотелось выговориться. Разочарованы?

— Почему же? Теперь хоть ясно, что к чему, можно разбираться.

— Разбираться в чём? Вы что, хотите в одиночку поменять устройство чужой вам страны?

— Зачем? Пока я просто поживу тут немного, глядишь, чего изменится.

— Желания одного человека мало на что могут повлиять, — покачала головой Бербидж.

— Это как посмотреть, — пожал я плечами и, пожелав коллеге спокойной ночи, убрёл размышлять уже в одиночку.

Шляпа, кажется, приглашала поболтать, надо бы к ней заглянуть и задать пару вопросов.

— Так что за дело, о котором ты хотел рассказать? — спросила Тонкс. — Или это был просто предлог, чтобы заманить меня на свидание?

Мы сидели в Трёх Мётлах, успев основательно погулять по окрестностям и пересказать друг другу новости. Я уже две недели как погряз в бурной Хогвартской жизни, так что рассказать было что. Впрочем, каюсь, я здесь был не только чтобы насладиться воскресной прогулкой в хорошей компании.

— Что вы, незабвенная. Я бы не решился отрывать вас по пустякам.

Причины действительно были. Началось всё с того, что я так и не смог добраться до шляпы. Поговорить с ней нужно было наедине, но, как выяснилось, получить аудиенцию у шляпы, можно было лишь с позволения директора, так как хранилась она у него в кабинете, а туда без ведома хозяина было не попасть. Сам же кабинет оказался настоящей крепостью. Я никак не мог забраться туда, не прибегая к серьёзным разрушениям, даже Тёмным Путём, а ведь он в школе худо-бедно но всё же работал, но не везде, как я выяснил, например, покинуть Хогвартс или проникнуть в него таким образом нельзя, да и в самой школе не особо разойдёшься.

Зато кабинет замдиректора был не столь защищён, да и официальный доступ в него мне было получить проще, особенно после того, как меня распределили на факультет к Макгонагалл, и та перестала на меня косо смотреть. Там-то я и наткнулся на заманчивый шкаф с табличкой “Архив”, в котором обнаружились досье на всех преподавателей за последние несколько веков. Нет, никаких сногсшибательных тайн там не было, лишь сухие факты: когда наняли, когда уволили, какие изменения в программу внёс, больничные, отпуска и так далее. В деле о таинственном проклятье ЗОТИ, как я мысленно его окрестил, не было понятно, с чего стоит начать. Дамблдор однозначно так и не ответил, то ли сам не знал, то ли умалчивал чего-то. Зато было немало слухов. Из старых газет я узнал, что уже после войны факт, что в Хогварсе каждый год происходит такая чехарда, не остался не замеченным. Пару недель этот факт помусолили, но в итоге всё свалили на Волдеморта, в то время на него, причём вполне оправданно, вешали всех собак, и забыли, сделав вид, что это теперь в порядке вещей, мол, раз Дамблдор тут бессилен, то чего уж обсуждать.

Архив же пролил ещё немного света на общую картину. Первым на роль жертвы проклятья годился профессор Хигс, проработавший до этого не один десяток лет и скончавшийся в августе шестьдесят девятого. Впрочем, ему было под девяносто, так что вполне мог умереть самостоятельно. А вот погибшему ровно через год было всего тридцать, как погиб — не уточнялось. Итого оказалось, что за двадцать три года умерло на посту три человека, пропало без вести двое, включая моего предшественника, семеро уволились по болезни и ещё одиннадцать по личным причинам. Подробностей, увы, в досье, не было. Зато они были у Флитвика, который лично был знаком с ними. Как оказалось, первый погибший мирно скончался в своей постели. Второй разбился насмерть, упав с башни, официально это было признано самоубийством. Третий же погиб при взрыве котла, когда решил сварить себе какое-то снадобье.

По отдельности — ничего подозрительного, вместе — действительно какая-то мистика. Так что пока в графе “жертвы и пострадавшие” стоял вопрос. С личностью преступника, как и с орудием, да и мотивом была та же ситуация. У меня в голове на данный момент были три кандидатуры. Волдеморт, как официальный зачинщик. Вот только он уже давно, вроде как, мёртв. Да и зачем ему всё это? Пивз, так как подозрительный и явно могущественный тип встретил меня в штыки, не из-за должности, конечно, но всё-таки для всех остальных он прикидывается блаженным, зачем? Ну и, наконец, сам директор. Уж у кого как не у него полно для этого возможностей. Но опять же, зачем? Какой-то ритуал? Так погибших всего трое, хотя неизвестна дальнейшая судьба остальных, да и почему именно их, ведь многие из этих преподавателей были известными личностями — неудобные мишени. Личные счёты? Тоже не похоже.

— Дамблдор? Серьёзно? — насмешливо вскинула брови Тонкс, когда я дошёл до этого пункта, опустив, правда, информацию о Пивзе.

— Посмотри на это не предвзято, — пояснил я. — Тут скорее вопрос возможности проворачивать подобное каждый год, нежели какие-то конкретные улики против него.

— Может всё же это череда случайностей? Ну, по началу, а потом возникла байка про проклятье, народ-то суеверный, вот и стали сами увольняться.

— А пропавший без вести в прошлом году? К тому же, если это так, то почему Дамблдор официально не опроверг слухи? Тогда бы рано или поздно нашёлся бы смельчак, который бы пересидел до следующего сентября.

— Например, ты можешь стать этим смельчаком, — шутливо добавила Тонкс.

— Смерти моей хочешь? — притворно оскорбился я. — На самом деле я так и планировал сделать, да только ждать целый год не пойми чего — это не по мне. Я, собственно, о чём попросить хотел. Ты единственная моя знакомая здесь, которая не связана со школой, заодно ты работаешь в Министерстве. Мне нужно узнать, что стало с уволившимися, в первую очередь — не умерли ли они сразу или немного после увольнения. Поможешь?

— О, в напарники по расследованию берёшь? — улыбнулась Тонкс. — Ладно, для меня это действительно не слишком сложно, да и самой интересно стало, хотя суеверие всё это, как я думаю.

— Огромное спасибо. Хорошо бы ещё было узнать их адреса, да допросить.

— Так займись пока профессором Хигсом, благо, далеко ходить не надо.

— Ага, — кивнул я, — просто спиритический сеанс не сходя с места устроить, он же первым скончался.

— А ты не знаешь? — удивилась Тонкс. — Он как профессор Бинсс, тоже призраком стал. Преподавать ему, конечно, не дали, это же не история маги, но в школе оставили. Я его, правда, всего раз видела, говорят, он весьма замкнутый человек, вернее призрак. Но ты у Ника спроси, при учёте, что тебя на Гриффиндор определили, он с радостью тебе поможет его найти.

* * *

— Профессор Макс, — вкрадчиво начала Макгонагалл за ужином, — я ни в коем случае не хочу критиковать ваши методы, но, — “но всё-таки буду” читалось на её лице, — до меня дошли слухи, что чуть ли не на каждом уроке вы устраиваете, — она сделала паузу, подбирая подходящее слово, — представление. То, якобы, сквозь стены ходите, то аппаратацию в замке имитируете. Зачем вам этот, хм, уж простите за прямоту, дешёвый маскарад?

— А, вы об этом, — расслабился я, уж было подумав, что она имеет что-то против моего преподавания.

Дело было в том, что некий “союз рыжих” подпольно продолжал со мной дуэль, начатую ещё в первый день учёбы. Подпольно, потому что они считали, что я до сих пор не знаю, чьих это рук дело, а дуэль, потому что противостояние пока ограничивалось только той самой дверью. Перейти на что-то другое для них, видимо, означало признать своё поражение на этом фронте, к тому же я им пока ничем не насолил, да и такая ситуация меня вполне устраивала. Вот и получалось, что уже вторую неделю близнецы зачаровывали дверь, а я по-всякому пробирался внутрь. Надо сказать, ребята быстро учились на своих ошибках, к тому же были весьма талантливы и азартны, так что вскоре пришлось изрядно попотеть. А буквально пару дней назад меня на входе встретила целая крепость из различных магических ловушек и блоков, воздвигнутая после того, как я отколол тот фокус с хождением сквозь стены. Не знаю, чего в итоге они хотели добиться, может, чтобы я побежал в слезах жаловаться директору, но, когда я уже готов был сдаться, нотки хулиганства всё-таки взяли вверх, и я, не удержавшись, зашёл внутрь Тёмным Путём. Свидетели сего сразу же разделились на тех, кто считал, что я просто заранее спрятался внутри под чарами невидимости, так как в тот раз все были уже в классе и не видели, как я шёл по коридору, и тех, для кого я стал кем-то вроде бога, совершив невозможное — аппарировав в Хогвартсе. Я же поддерживал вид невозмутимый и таинственный и на расспросы не отвечал, а близнецы, видимо, под впечатлением, пока взяли пару дней форы.

— Минерва, — опередил меня директор, — преподаватель имеет право учить, поддерживать дисциплину или, как в данном случае, хм, заинтриговывать любыми средствами, не выходящими за рамки дозволенного. К тому же, — лукаво поблёскивая глазами продолжил он, — насколько я помню, вы тоже любительница эффектных появлений.

— Я делаю это только перед первокурсниками, — смутилась замдиректора, — и только чтобы продемонстрировать вершины искусства трансфигурации. Я же не устраиваю из этого шоу каждый раз, — возмущённо добавила она, но тему продолжать не стала.

— Да? А я вот слышал, что просто кто-то заколдовывает вам дверь, — негромко сказал Флитвик, как бы между прочим рассматривая гриффиндорский стол.

— О, и вы, наверное, даже слышали кто? — усмехнулся я.

— Хм, — сделал вид, что задумался Флитвик, — знаете, неделю назад я выписал из Запретной Секции пару книг по защите и ловушкам для пары любопытных учеников.

— Эй! — я аж опешил от такого предательства. — Вы на чьей стороне вообще?

— Я? — улыбнулся он. — Я всегда на своей стороне. Но если хотите, могу и вам что-нибудь посоветовать.

— Спасибо уж, я и сам справляюсь пока что.

— Так про аппарацию это правда? — прищурился Флитвик.

— Нет, конечно, — не соврал я, — тут аппарировать невозможно.

Флитвик хмыкнул и вернулся к содержимому своей тарелки. Я лишь покачал головой, после месяца спаррингов профессор чар весьма осторожно относился ко всему мною сказанному и сделанному, так что последний свой вопрос он задал на полном серьёзе.

* * *

— Сэр Николас, у вас не найдётся минутка? — я нашёл призрака после ужина у входа в Большой Зал.

— Добрый вечер, профессор Макс, — повернулся ко мне как обычно жизнерадостный Ник. — Конечно! Чем могу служить?

— Вы не подскажете, где я могу найти профессора Хигса?

— А чем я вам не угодил как призрак? — несколько обиделся Ник, который очень резко реагировал на подобные вопросы.

— Видите ли, он раньше преподавал ЗОТИ, и у меня есть к нему пара вопросов, касающихся предмета. Но, как мне известно, он не слишком любит показываться на публике.

— А, — снова повеселел призрак. — Понимаю. Да, Хигс нелюдим, всё никак не может смириться со смертью и Хогвартсом, как местом гибели, вот и блуждает чёрт знает где. Молодёжь… — махнул Ник рукой, будто речь шла о каком-то пацане, а не о призраке девяностолетнего старика. — Но официальные мероприятия он редко пропускает, думаю, он явится на мои смертины.

— Куда? — не поверил я своим ушам.

— Мой юбилей смерти, — пояснил Ник, — пятьсот лет как-никак, он придёт. И вы приходите, буду рад вас видеть.

— Да уж, я такое не пропущу. Впервые встречаю кого-то, кто празднует собственную смерть. Даже не знаю, а поздравлять с этим этично?

— Тут смотря как к этому относиться, — ответил Ник. — Вам смертным не понять, пока сами не умрёте. А поздравлять будете, когда меня примут в “Клуб Безголовых Охотников”, а то из-за этого неумехи палача, который мне голову рубил, — он раздражённо пощупал шею, — меня туда уже полтысячелетия не пускают.

— Сочувствую, — как утешить его я не знал, увы, призрака нельзя просто дружески похлопать по плечу.

Лениво выползший вслед за сентябрём октябрь окончательно превратил округу замка во что-то непотребное. Безостановочно хлещущий дождь смыл со склонов гор и холмов всю ту прелесть, что раньше радовала глаз под летними лучами солнца, покрыв всё, до чего мог дотянуться, потоками грязи. Чёрное Озеро тоже не отставало и разлилось так, будто планировало утопить всё население Хогвартса. Жители этого стремительно разрастающегося водоёма, похоже, были единственными, кого погода радовала, и они шустро начали осваивать новые территории. Замок же, завернувшись в облака, казалось, готовился к зимней спячке и медленно погружался в полудрёму. Подобные настроения подхватывали и ученики, вяло блуждая по коридорам, и даже некоторые преподаватели да и я сам был близок к тому, чтобы укутаться в плед и свернуться калачиком у камина.

Ниточка, за которую я хотел уцепиться в расследовании, никуда меня так и не привела. У Тонкс ушло немало времени, но всё же она разыскала информацию обо всех моих предшественниках. К счастью, а для дела — увы, все были живы и даже более-менее здоровы. Никаких таинственных смертей или неизлечимых случаев, что на корню губило мою теорию о ком-то, кто решил пососать сил из череды преподавателей или устроить с ними ещё какое непотребство. Оставался только призрак Хигса, но мне казалось, что если он и знал чего, то, наверное, давно бы уже об этом раззвонил. Так что я ждал конец октября для очной ставки.

Разве что команды по квиддичу, будучи явно психами, оставались, пожалуй, единственным островком бодрости посреди моря уныния. Плюя на порой нулевую видимость и крайне неприветливый и от души полощущий их непрекращающимися ливнями ветер они продолжали усердно тренироваться, и корни этого фанатизма мне, по началу, не были понятны. Но, как оказалось, данная игра чуть ли не единственная отдушина у местного сообщества, даже Хеллоуин так не ждали, как турнира по квиддичу, хотя, казалось бы, фактически профессиональный праздник. Школа, то ли по халатности руководства, то ли из-за каких-то национальных особенностей спускала на тормозах все крупные даты, что объясняло некий фанатизм определенных учеников по отношению к этому виду спорта. Но в остальном замок тонул в осенней хандре.

* * *

— Господа, я предлагаю вам перемирие.

— Какое перемирие? — кисло спросил правый.

Повисла пауза, левый лишь виновато пожал плечами.

— Да бросайте вы дурака валять, я давно знаю, что это вы на меня охотитесь.

— Скажете тоже, охотимся, Филчу куда больше достаётся, вернее, доставалось бы…

— Да уж, Филч это вам не просто так, — заметил я. — Вы в курсе, что его охраняет магия Хогвартса? По должности положено, завхоз как-никак. Зачем бы он был нужен, если бы любой школьник мог его заколдовать.

— Если знали, то почему не наказывали сразу?

— А зачем? Я не мелочный. Но чего-то вы в последнее время разошлись. Собственно, я хочу предложить вам кое-что интересное, да и полезное в том числе.

— А проклятие снимите?

— Сниму, если согласитесь.

— Хорошо, а что за предложение?

— Неограниченную власть, конечно, — злодейски расхохотался я.

— Чего?!

— В определённых рамках, конечно, но в этих рамках — безграничную. Подробности потом.

— А взамен?

— Хочу узнать, как вы меня всё время находите. Я, знаете ли, неплохо умею прятаться, если захочу, да и отыскиваете вы меня в таких местах, в которые вы попросту не в состоянии сунуться, причём по следу ходить вы не умеете, так как?

— Подробности потом, — ответил правый.

— Ладно, будем считать, что мы договорились, — щёлкнул я пальцами и повернулся к выходу.

— А проклятье… — впервые за всё время в унисон спросили близнецы и удивлённо замолчали.

— Уже снял, — ответил я.

— Фуф…

— наконец-то…

— вы не представляете…

— как…

— это…

— непривычно…

— Легко отделались, — улыбнувшись, погрозил я им пальцем.

* * *

— Коллеги, а что будем делать с предстоящим празднеством? — поинтересовался я.

Мы как раз все были на одной из посиделок в кабинете директора, которую здесь окрестили педсоветом. Так как ничего интересного в школе не происходило, то и обсуждать особо было нечего. Макгонагалл, будучи человеком ответственным, зачитывала то, что считала важным, Дамблдор вставлял свои пространные комментарии, перерастающие в байки или, что было неплохо, в анекдоты, бойкотируемые, правда, замдиректором, которая считала своим долгом возвращать нас в русло “конструктивного обсуждения”. Остальные делали вид, что внимали, хотя на самом деле, скорее всего, тихо завидовали Фоуксу, спавшему, засунув голову под крыло. Хорошо, наверное, в такую погоду быть сотканной из пламени, не обременённой ничем, бессмертной птицей. Но хоть чаю всем налили, и на том спасибо, хотя я свой всегда незаметно заменял на камру, которую таскал из щели меж мирами, пока никто не видит.

— А что с ним не так? — оживился Дамблдор, поправив, сползший во время очередного клевания носом, колпак.

— А что с ним так? — в тон ему ответил я. — Где предпраздничная лихорадка? Костюмы всякие, конкурсы, и прочие радостные мелочи жизни? Те дети, что ещё не померли со скуки, сейчас штурмуют небеса вот в том ужасе, — указал я на окно, за которым с трудом можно было различить носящиеся над полем фигурки.

— Досуг студентов во вне учебное время организовывается самими студентами, — строго заметила Макгонагалл. — Тыквы у мистера Хагрида уже подросли, домовые, что делать, знают. Большего от нас не требуется.

— Так-то оно так, да вот только почему потом кто-то удивляется, что ряды последователей близнецов Уизли по попыткам учинить что-нибудь из ряда вон выходящее продолжают пополняться. Вон, мистер Филч не даст соврать.

— Загрязнители и хулиганы, — запустил свою пластинку очнувшийся ото сна завхоз.

Тема была больная, так как из-за погоды любой пришедший становился причиной новой уборки, на которую у бедолаги Филча уходили часы работы.

— Только на этой неделе пол школы переловил за злонамеренным загрязнением, несут с улицы и несут…

— Я не совсем об этом, — перехватил слово обратно я. — Их бы энергию, да в благое русло.

— Вы что, предлагаете официально отдать им школу на растерзание? — возмутилась Макгонагалл, понявшая, куда я клоню.

— Она и так на их растерзании без всяких разрешений, а тут мы хотя бы будем знать, что они делают.

— Признайтесь, Макс, они просто вас достали, и вы ищете повод, как бы от них откупиться, — ехидно вставил Флитвик.

— Не без вашей помощи, — парировал я, — к тому же, в общем зачёте всё равно веду я.

— Они так не считают…

— Мистер Макс, вы что, соревнуетесь с ними? — лицо Макгонагалл выражало интересную смесь из упрёка и негодования.

— Что вы, мэм, куда им до меня, — наигранно высокомерно рассмеялся я.

— Так ваши пропуски занятий связаны с этим?

— Какие пропуски? — заинтересовался директор.

— Позавчера, я узнала, что профессор Макс сказался больным и вместо него урок вёл профессор Снейп.

— Не было этого! — встрял тот.

— Как же не было, если вы вели урок? — невинно спросил я.

После затишья таки грянула буря, и боевые действия теперь уже ничем не ограничивались. Близнецы восприняли поражение с дверью как новый стимул, и теперь мне приходилось аккуратно заглядывать за каждый угол, чтобы просто передвигаться по замку. Но после того, как мой любимы тюрбан однажды превратился в осьминога пряло у меня на голове, я не вытерпел и решил в долгу не оставаться. В том числе я вспомнил уроки Кофы, переделал себе лицо и заявился на урок в образе Снейпа и заявил, что почтенный сэр Макс заболел, а после всю пару по полной прикалывался над рыжими близнецами, правда, те всё равно под конец меня как-то раскусили.

— Если я узнаю, что у меня со склада пропадают ингредиенты для оборотного зелья… — угрожающе начал Снейп поднимаясь со стула.

— Друзья! — воздел руки Дамблдор, призывая к тишине. — Думаю, идея здравая. Школа нуждается в самодеятельности, но не без чуткого руководства. Профессор Макс, я рад, что вы подняли эту животрепещущую тему. Теперь вы будете курировать все праздники, — кивнул он мне.

“Если хочешь балаган, то устраивай его сам” — расшифровал я его слова, впрочем, большего мне и не надо.

Праздник праздником, а подвалы оставались такими же мрачными и сырыми, как и прежде. Сюда я забредал редко, боясь заблудиться, да и делать мне тут было нечего, по большому счёту. Впрочем, погрузиться ненадолго в прохладу здешних подземелий, вырвавшись из бушующей суматохи, было даже полезно, отрезвляло, так сказать. Наверху, где-то в окрестностях Большого Зала, хеллоуинское торжество продолжало набирать обороты. Близнецы Уизли поначалу скептически отнеслись к моему предложению, но, оценив официальные масштабы нового поля деятельности, принялись за работу, и к концу октября Хогвартс был заполнен всякой всячиной их изготовления, причём теперь всё это не вываливалось стихийно на головы жителей замка, а, наоборот, зачастую хранилось в строгом секрете и не беспокоило никого до праздника, за что многие мне сказали спасибо.

— Отличная шляпа, профессор Макс! — поприветствовал меня Ник. — Добро пожаловать.

— Шляпа как шляпа, да и не шляпа вовсе, головной убор под стать празднику, — ответил я, радуясь тому, что я правильно отсчитал количество нужных поворотов и не сбился с пути.

Тюрбан мне коллективно перекрасили в оранжевый, пририсовав скалящуюся светящуюся морду, так что издалека казалось, что я напялил на голову одну из хеллоуинских тыкв, хоть мантию не тронули, и на том спасибо. Хорош бы я был, если бы даже этот атрибут власти человека, несущего смерть врагам Его Величества, ни во что не ставили какие-то школьники.

— С юбилеем тебя, Ник. Теперь ты ещё на год дальше от смерти, — от души поздравил я призрака.

Сам я, как и любой человек, ни за что не верил в то, что и меня ждёт однажды ждёт та самая дама с косой, которая рано или поздно так или иначе но получает того, кого хочет.

— Я всегда при смерти, или в смерти, хм… или между жизнью и смертью, — Ник на секунду призадумался. — На самом деле положено на таких мероприятиях скорбеть и выражать соболезнования, но, как я думаю, это на первые века полтора, пока не смирился со своей новой сущностью. Так что твоя оптимистичная формулировка тоже ничего, хотя и подчёркивает различие между нами. Для вас смерть это событие, а для нас она просто новая жизнь. Проходи, уже почти все гости здесь.

Я огляделся. Церемония проходила в огромном зале, потолок которого терялся в темноте, так как единственное освещение составляли тусклые свечи на столах в дальнем конце помещения. Казалось, что тут сотни призраков — жемчужно-белые фигуры сновали повсюду, кое-где вальсировали пары, или образовывались группки по интересам. Миновав сборище висельников, я добрался до столов, и только тогда понял, что это была плохая идея. В нос ударила такая жуткая вонь, что аж в глазах потемнело. Призраки, тем не менее, неспешно, раскрыв рты, проплывали через стол, заваленный полуразложившейся пищей, под аккомпанемент какого-то жуткого скрежета, от которого сводило зубы.

— Воистину, юбилей смерти, — пробормотал я, пятясь от этого жуткого зрелища.

— Им кажется, что если запах будет очень сильным, то они смогут его почувствовать.

Я обернулся на голос и продолжил удивляться. У стеночки, прижавшись друг к другу стояли трое второкурсников.

— Грешные магистры, мисс Грейнджер, мистер Поттер и мистер Уизли, вас-то сюда как занесло? Неужели здесь веселее, чем наверху?

— Нас Ник пригласил, — ответил Поттер, хотя по их виду было понятно, что они уже об этом горько сожалеют. — А вы тут что делаете?

— На такие мероприятия открыт вход для всех, кто хоть раз умер, — ухмыльнулся я. — Шучу, шучу, — поправился я, глядя на их вытянувшиеся лица, — меня тоже Ник сюда затащил. Вы тут, смотрю, уже освоились. Что это за ужасные звуки?

— О, это музыка, так сказать, — вместо детей мне ответил Весёлый Проповедник, самое жизнерадостное, насколько этот термин возможен касаемо призрака, привидение Хогвартса. — Простите за запах от еды, так оно действительно и было запланировано, но, поскольку мы, призраки, не слишком материальны, нам нужна помощь в оформлении торжества. Но домовые эльфы нас не очень-то слушаются, да и заняты они были подготовкой к Хеллоуину, поэтому, — он тяжело вздохнул, — за музыку отвечал Пивз.

— Так он тоже здесь? — плотоядно улыбнулся я.

Поскольку Пивз избегал общения со мною, то ли из брезгливости к чужаку, как он меня называл, то ли из каких-то иных опасений, обо мне сложились легенды, как о Кровавом Бароне, который, в силу неизвестных мне причин, тоже обладал чудодейственным свойством изгонять полтергейста везде, где бы не появлялся.

— А где же ему ещё быть? Всюду, где в Хогвартсе затевается что-то хоть мало-мальски серьёзное, появляется этот клоун, — виновато развёл руками Проповедник. — А вот и последние гости, — повеселел он, повернувшись ко входу, из которого как раз выезжала кавалькада безголовых всадников. — Пойдём, поприветствуем их.

— Подождите, — остановил я уже собирающегося улететь призрака, — вы не могли бы сначала помочь мне найти профессора Хигса?

— Конечно! — моментально развернулся Проповедник. — Люблю, знаете ли, знакомить людей.

Повезло Пуффундую с привидением. Призраки — это отображение человека в последние минуты жизни, поэтому они за редким исключением такие неприветливые. Проповедник же, видимо, умер счастливым, и, будучи при жизни крайне отзывчивым и добрым самаритянином, стал таким и после смерти.

— Профессор Хигс! — Проповедник устремился в самый дальний и тёмный угол зала так быстро, что я еле за ним поспевал. — Профессор Хигс, разрешите вас побеспокоить.

Я, наконец, догнал своего провожатого и сумел разглядеть Хигса. Он парил в углу в полном одиночестве, скрестив руки на груди. Из одежды на нём был лишь халат и колпак, что не мешало ему выглядеть, как он, наверное, думал, внушительно и величественно. Лицо его, покрытое морщинами, выражало крайнее презрение ко всему происходящему, он надменно глянул на Проповедника сверху вниз и брезгливо поджал губы.

— Позвольте представить, профессор Макс, теперь он ведёт защиту от тёмных искусств, — представил меня Проповедник.

— С каждым годом всё моложе и моложе, — проворчал Хигс, не удостоив меня и взглядом. — Говорил я, что Дамблдор ни к чему хорошему школу не приведёт.

— Вы правы, — скорбно склонил голову я. — Я ещё слишком молод и глуп. Поэтому я и разыскал вас, чтобы вы поделились со мной своей мудростью.

Это сработало, Хигс пусть и неохотно, но всё же оглядел меня с ног до головы.

— Я слушаю, — молвил он, скептически выгнув бровь.

— Видите ли, я подозреваю, что над нашей с вами должностью довлеет проклятье, и возможно, вы стали его первой жертвой…

— Чего-чего?! — Хигс моментально оказался рядом и завис надомной, уперев руки в бока. — Что вы несёте, юноша? Чтобы меня, Августа Людвига Хигса, так взяли и прокляли?! — проорал он, брызжа призрачной слюной. — Это кто же, по вашему, на такое способен?

— Говорят, сам Волдеморт, — подыгрывая, испугался я.

— Кто? Этот выскочка? Ха! — Хигс взмыл метра на три выше. — Он профан, дилетант, ничто! Это даже маразматик Дамблдор признавал, иначе бы не гнал его в три шеи, когда тот просился на мою должность.

— Так он правда хотел преподавать? — тут я удивился по настоящему. — Я слышал об этом, но никогда не понимал, зачем ему это?

— Вот и я удивился, когда наткнулся на это чучело красноглазое в коридоре, — фыркнул Хигс. — Я его и спросил, а он оказывается к Дамблдору ходил, ходатайствовал, — Хигс презрительно рассмеялся. — Да он бы и года не смог преподавать, ха!

— Вы так ему и сказали? — уточнил я, начиная понимать, откуда растут ноги у главной проблемы хогвартского отдела кадров.

— Так и сказал! — гордо подтвердил Хигс. — Прям в его красные глазищи, а он, видимо устыдившись, ничего даже ответить не смог, просто ушёл, — Хигс замолчал и снова уставился на меня. — Вы меня разочаровали, юноша. В ваши годы нужно уже хоть чуточку соображать, — и он взмыл куда-то наверх во тьму. — Нет, ну вы слышали? Меня, Хигса, прокляли, пфф… — доносилось ещё некоторое время с потолка.

— Простите, профессор Макс, — подплыл ко мне Проповедник, пережидавший нашу беседу в стороне. — Он и при жизни был не подарок, а уж под конец, совсем характер испортился, нервный стал, подозрительный, как будто действительно прокляли. Он был деканом Пуффендуя раньше, вот я за ним и приглядывал. Однажды он даже сказал мне, что ему кажется, будто его что-то преследует, но сейчас он, конечно, в этом не признается.

— Спасибо, Проповедник, вы мне очень помогли, — поблагодарил я его. — Вы ничего за ним больше подозрительного не замечали?

— Увы, я не помню чего-то ещё, что могло бы вам помочь, — виновато улыбнулся тот.

* * *

Задумавшись, я брёл по коридорам замка. Изначально я хотел вернуться в Большой Зал, но одна идея, запавшая мне в голову после разговора с надменным профессором, понесла меня в противоположную сторону. Надо посмотреть память мебели в кабинете ЗОТИ, возможно, что-то да и происходило. Ругая себя за то, что такая мысль не посещала меня раньше, я двинулся к своим покоям. Правда, поднявшись на несколько этажей, я успел усомниться в ней. Искать в памяти предметов, что-то неопределённое, возможно, более чем двадцатилетней давности, это адская работёнка. Шансов, что я найду там что-то, крайне мало, ведь я даже не знаю, что искать. Но глянуть на последние деньки Хигса всё же стоит, пусть это и будет трудно и займёт немало времени.

— О, смотрю, вечеринка продолжается! — заметил я уже второй раз за сегодня троицу второкурсников.

Странно, что они тут делают? Всё торжество происходит внизу. Дети вздрогнули и испуганно оглянулись, на стене перед ними была выведена большая кровавого цвета надпись, разглядыванием которой они и занимались. Мрачно, но со вкусом, вполне в духе праздника. Филч, однако, со мной был явно не согласен. Он, выйдя у меня из-за спины, издал душераздирающий вопль, уставившись куда-то повыше надписи. За ним столпились ученики, которых он, видимо, конвоировал к спальням, ибо время было уже позднее. Я наконец присмотрелся получше. «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА, ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!» — гласила надпись под бездыханно висящей Миссис Норрис.

Не знаю, чего они так все напряглись, да и не я один, большинство учеников тоже с непониманием смотрели на происходящее. Подумаешь, кошка окаменела. Подумаешь, надпись кто-то на стене намалевал. Чего тут такого-то? Те же учащиеся, решая свои конфликты магией, нередко делали друг с другом вещи и пострашнее, и ничего, все живы здоровы. Но, стоило перевести взгляд на преподавателей, становилось ясно, что что-то тут не так. Я покосился на Флитвика, его поведение в здешних непонятных ситуациях я решил брать за эталон, всегда невозмутим и рассудителен, но сейчас и он выглядел обеспокоенным. Флитвик перехватил мой недоумевающий взгляд и кивнул, мол, потом всё объясню.

— Ты-ы-ы, — зарычал Филч, указывая трясущейся рукой на Поттера, который стоял к кошке ближе всех, — это ты сделал! — он даже не спрашивал, а утверждал.

— Нет! Это не я, — отшатнулся тот, потому что Филч уже хотел схватить его за горло. — Мы были на Юбилее Смерти у Ника, мы буквально только что сюда пришли.

— Лжёшь! — заорал завхоз, побагровев. — Я тебя насквозь вижу! Я тебя сейчас…

— Аргус! — раздался спокойный, но нетерпящий возражений голос директора.

— Профессор! — затравленно повернулся к нему Поттер. — Я этого не делал.

— Верю, Гарри, — успокаивающе поднял руку Дамблдор, внимательно глядя ученику в глаза, — тебя никто ни в чём не обвиняет.

— Но он был здесь! — Филч уже чуть ли не плакал. — Это он убил Миссис Норрис!

— Мистер Поттер и его друзья действительно были всё это время на юбилее Ника и ушли оттуда лишь несколькими минутами ранее меня, — вмешался я.

— Видите, Аргус, — Дамблдор подошёл к факелу, на котором висела кошка. — К тому же она не мертва, её прокляли и она, видимо, окаменела.

— Вы можете её расколдовать? — моментально вцепился в него Филч.

— Скорее всего, могу, но, признаться, я подобное вижу впервые, так что… — директор повернулся к профессору Спраут. — Если я правильно помню, то у вас поспевают мандрагоры?

— Да, верно, — откликнулась та. — Отвар из них наверняка сможет безопасно вернуть кошку к жизни без лишнего риска.

— Значит, осталось только подождать, — подытожил Дамблдор. — Старосты! Учащихся — по спальням! — скомандовал он.

Обнадёженный Филч унёс кошку в сторону больничного крыла, а перешёптывающихся детей старосты принялись выталкивать из коридора, аргументируя это тем, что тут нет ничего интересного. Ну да, то-то преподаватели не расходятся, как я понял, не кошка их взволновала, а надпись. Я подошёл поближе. Написана она была невысоко, где-то на уровне груди. Причём неаккуратно, так, будто её пальцем намалевали. Я вгляделся тщательнее, но отпечатков не обнаружил. Зато в ноздри ударил запах.

— Чёрт, действительно кровью написано, — резюмировал я, сзади кто-то сдавленно охнул.

— Да, вы правы, — присоединился ко мне Дамблдор. — Не пугайтесь, Сибилла, кровь явно не человеческая. Северус, будьте так любезны.

Снейп кивнул и достал палочку. Он поводил ею по надписи что-то бормоча. Из палочки выплыло небольшое облако чёрного дыма, которое приняло форму петуха.

— Петушиная? — удивился Дамблдор. — Я сначала подумал, что это драконья, её можно в любом магазине для зелий купить, но петушиная-то зачем?

— Петухи есть у Хагрида, — откликнулся я. — Надо бы проверить, что с ними.

— Странно, — продолжил бормотать директор, разглядывая надпись, — кошка не умерла, а окаменела… Почему тогда петухи? Странно...

Его взгляд скользил по стенам, потолку, задержался на пару мгновений на полу, который был залит водой.

— Откуда здесь столько воды? — спросил Снейп.

— Пивз, может, опять чего-то учинил, хотя нет, — Дамблдор указал на коридор, ведущий к лестницам. — Скорее это Миртл опять в печали.

— Альбус, — оторвала его от размышлений Макгонагалл, — но послание, что с ним-то нам делать?

— Да, что за Тайная Комната? — подхватил я. — И что за наследник?

— Это достаточно древняя легенда, Макс, — присоединился, наконец, к разговору Флитвик. — Речь идёт, видимо, о наследнике Слизерина, который в своё время оставил в Хогвартсе некое секретное помещение с монстром, который будет подчиняться только наследнику.

— И кто наследник?

— Род официально считается прервавшимся, так что неизвестно. Так же как и местоположение комнаты. Да и не понятно, существует ли она на самом деле. Её так и не нашли.

— Я думаю, это чья-то неудачная шутка, — сказал Снейп. — Вряд ли кто-то из учащихся способен на магию такого уровня, скорее это какое-то зелье.

Понятно, злоумышленник-то как пить дать с его факультета, если оставил подобную угрозу.

— Думаю, вы правы, — согласился Дамблдор.

Все потихоньку начали расходиться, директор стёр надпись и тоже ушёл. Я дождался, когда все покинут коридор, и принялся за подробный осмотр. Если тут действительно ничего особенного не произошло, то виновника я найду быстро. Сначала я прошёлся по следам, но это ничего мне дать не могло. Место было людным, здесь каждый день полшколы по нескольку раз ходит. От этого перекрёстка ведут пути во все концы замка, идеальное место, чтобы оставить послание общественности, но и опасное для нападения, слишком велик риск быть замеченным. Прекратив бездумно топтаться, я вернулся к факелу, на который подвесили кошку. Произошло всё это совсем недавно, так что поиск нужного момента особо много времени не займёт. Я взялся за факел и привычно зажмурился. Предо мной мелькали ученики и преподаватели, устремляющиеся в сторону Большого Зала. Наконец поток их стал иссякать, и коридор опустел. Вот-вот должно было произойти самое интересное. Вот появилась Миссис Норрис, невозмутимо идущая куда-то по своим делам со стороны лестниц. Тут меня замутило, навалилась паника и острое желание отпустить руку. Я не успел ничего разглядеть, на своё счастье, как до меня позже дошло, я буквально отпрыгнул от факела, будто ошпарился. Ощущения были примерно те же, что и когда я смотрел память шкатулки, стоявшей многие годы в одной комнате с плотоядным зеркалом, которое любило полакомиться гостями. Какому чудищу перешла дорогу Миссис Норрис, что даже один взгляд в его сторону так опасен? Нет, это не шутка какого-то ученика, это действительно нечто жуткое.

Директор, судя по его действиям, тоже что-то такое подозревал, иначе бы не потратил столько своего времени на разбор, казалось бы, банального происшествия. Как я уже заметил, вандализм и различные нападения с применением весьма опасных проклятий тут были обычным делом. Значит, идти к нему, не будучи готовым вскрыть все карты, смысла нет, он просто меня вежливо выслушает и в лучше случае просто укажет на дверь. А уж если всё это происходит с его подачи, то тогда вообще лучше к нему не соваться. Поэтому я двинулся в сторону покоев декана Рейвенкло.

* * *

А Флитвику и без того было о чём подумать. Воспоминания полувековой давности, растревоженные сегодняшними событиями, не давали уснуть. Когда-то его матери пришлось приложить титанические усилия, дабы сына полугоблина приняли в Хогвартс, и то в школу попасть удалось только по протекции Дамблдора, ставшего тогда заместителем директора. Надо ли говорить, что тогда Альбус Дамблдор в глазах юного Филиуса был чуть ли не святым. Это мнение, кстати, полностью разделял собрат по несчастью, Хагрид, который учился двумя курсами старше. Увы, ни характером, ни факультетом два изгоя не сошлись и, помимо обожания тогдашнего замдиректора, ничего общего у них не было. В те времена и произошёл тот инцидент с погибшей магглорождённой. Но эту историю так быстро и лихо замяло тогдашнее руководство школы и Министерство Магии, что помимо самого факта смерти Миртл, никто толком ничего не знал. Но слухи поползли. О наследнике, о монстре и о том, что ждёт всех недостойных. Флитвику не было нужды слушать злые языки, он прекрасно и сам понимал, кто в школе стоит первым в списке недостойных обучаться по мнению Слизерина. А потом исключили Хагрида, и никто даже не попытался ему помочь. Выбран был самый беззащитный и наивный, выбран и выброшен. Тогда-то Флитвик и разочаровался впервые в Дамблдоре, так как тот не мог не принимать участие в изгнании Хагрида и не заступился за него. Попытки объяснить это полувеликану лишь разрушили и без того хрупкую дружбу, ибо для Хагрида Дамблдор всё так же оставался лучшим человеком на свете, который не смотря ни на что, дал ему ещё и работу лесника. Тем не менее Флитвик всё таки чувствовал себя обязанным Дамблдору, и когда грянула война, вместо того, чтобы устраниться от внутренних разборок магов Британии, он без пререканий вступил в Орден Феникса и долг свой выплатил сполна. Сейчас же, будучи уважаемым профессором, Флитвик понимал, что достиг предела, дальше по социальной лестнице ему продвинуться просто не дадут. Поэтому он никогда не лез в чужие дела и пропускал мимо себя всё, что не касалось его факультета напрямую. Дамблдора он просто теперь предпочитал не замечать.

Несмотря на то, что было глубоко за полночь, в дверь кто-то постучал. Привычно выставив перед собой палочку, как он делал всякий раз, когда встречал незваных гостей, Флитвик открыл дверь и не удивился. Он и ожидал увидеть там Макса. Вот только на нём лица не было, да и в зубах была сигара, которые он, насколько Флитвик изучил его повадки, курил только когда нервничал.

— На самом деле я хотел сначала идти к директору, но, как мы оба знаем, он и так себе на уме и впереди планеты всей, — начал он.

— И? — вопросительно выгнул бровь Флитвик.

Грубить он вовсе не хотел, но время и в правду было уже позднее.

— Вы действительно думаете, что это просто чья-то шутка?

— А что вас убеждает в обратном?

— Шестое чувство, причём я не шучу, хоть и хотелось бы. Я действительно кое-что почувствовал в том грешном коридоре, что-то ужасное, и, признаться, я напуган. Отсюда проистекают два вечных вопроса: кто виноват и что делать? Что бы там ни говорил Дамблдор, я ни за что не поверю, что он не сможет в кратчайшие сроки найти виновника, да чего уж там, я и сам могу при наличии соответствующих полномочий.

Это правда, особенно если учесть, что директор может читать мысли. Недельку аккуратно покопаться в головах учащихся и вуаля. Удивляло другое, Макс похоже был действительно на взводе, а ведь он таким не был, даже когда Флитвик действительно пытался его серьёзно достать во время их дуэлей. Неужели действительно монстр из легенды бродит сейчас по замку? От этой мысли по спине пробегал мороз. И что теперь ответить коллеге? Не пересказывать же ему на ночь глядя сложившуюся за многие десятилетия концепцию не сования своего носа в чужие дела (особенно если это дела Альбуса Дамблдора), которой придерживался полукровка, так и не прижившийся ни в одном из миров, к которым принадлежал. Пауза затягивалась, и молчание становилось уже красноречивее любого ответа. Внезапно Макс, внимательно наблюдавший за тем, как сменяются эмоции на лице Флитвика, широко улыбнулся. В его глазах Флитвик не заметил ни разочарования, ни презрения.

— Ладно, утро вечера мудренее будет, — непринуждённо сказал Макс. — Простите, что побеспокоил. Спокойной ночи.

И, не дожидаясь ответа, он развернулся и, дымя сигарой, исчез в темноте, оставив Флитвика наедине с его мыслями.

* * *

Второе сердце снова сыграло со мною злую шутку, точнее вовсе не злую, играет-то оно мне всегда на руку. Просто уж больно бесцеремонна бывает эта почти что призрачная мышца с моими собеседниками. Вот и сейчас она, никого не спрашивая, просто взяла да преподнесла мне на блюдечке всё, что вертелось на языке у Флитвика. Да и я хорош, завалился посреди ночи в таком состоянии. Втягивать его после этого в предстоящий конфликт я теперь не хотел, захочет — сам присоединится. А в том, что эта история так просто не уляжется и продолжение следует, я уже не сомневался. Что-то, что сегодня запугало несчастный факел, да и меня в придачу, бродит теперь по замку, который я уже почти привык называть новым домом, и мне это категорически не нравится.

Утреннее солнце было беспощадно. Всё как обычно, неделями его нет, и на замене тучи и дождь, но стоит разок не выспаться, и небесное светило тут как тут, ласково режет тебе глаза, отражаясь вообще во всём, в чём только можно.

Фред, хотя не исключено, что это был Джордж, хотел было победоносно зевнуть, осматривая плоды ночного труда, но вместо этого поёжился от холода, в замке отапливали только жилые и учебные помещения. Изначально кропотливая, но недолгая работа, с лёгкой руки Филча, поймавшего их, возвращающихся в гриффиндорскую башню в неурочное время, превратилась в тяжкий труд на всю ночь, благо было воскресенье. Завхоз и так не отличался гуманностью, особенно когда дело касалось близнецов, но сегодня он был особенно не в духе, после происшествия с Миссис Норрис, и штрафники отправились убирать последствия праздника вместо домовиков, что от части было справедливо, ибо основные беспорядки на Хеллоуин устроили они, хоть и на законных основаниях, что, правда, в данный момент не слишком волновало старика.

Выходка некого “наследника” безусловно увенчала праздник и затмило всё, что на нём было. Подобное никак не могло не задеть близнецов, поэтому они незаметно откололись от толпы, идущей к спальням, и засели за Картой Мародёров. Интерес подогревало ещё и то, что в самом начале года они стащили у Макгонагалл список учащихся и теперь точно могли установить, ходит ли по замку некий гость-наследник, или же это проделки кого-то из своих.

На карте, впрочем, никого нового не оказалось. Все уже разбрелись по спальням, и только профессор Макс продолжал бродить по коридорам, причём, как казалось, совершенно бесцельно.

— Как думаешь, Шляпа отправила бы наследника Слизерина на Гриффиндор?

— Не думаю, да и Рон сказал, что они ушли с юбилея раньше Макса и почти сразу отправились наверх.

— Кстати, необязательно быть наследником, чтобы грохнуть кошку и написать надпись.

Дело ещё осложнялось тем, что сегодня они должны были выполнить свою часть сделки и рассказать профессору, как они его всё это время отслеживали. Показывать карту, естественно, не хотелось, и братья уже неделю как сочиняли правдоподобную ложь. Но с другой стороны единственной причиной ему не доверять была сама карта, которая почему-то дала ему прозвище вместо имени. В остальном свой парень: хороший учитель, понимающий толк в веселье, в том виде, в котором его представляли близнецы, не строгий, и периодически подбрасывающий занятные идеи, да ещё и гриффиндорец. К тому же сделка есть сделка, что братья, видящие своё будущее исключительно в сфере бизнеса, отчётливо понимали. Хорошо, что есть способ узнать наверняка, правда, не все рискнут им воспользоваться…

* * *

— Непреложный Обет? Серьёзно?

Я отставил камру в сторону и полез за пазуху, день начинался с сюрпризов. А сюрпризы, как известно, надо встречать с холодной головой, чистой совестью, горячим сердцем и чашечкой кофе, разумеется. А начался день с казалось бы банальностей. Я проснулся. На этом обыденность и закончилась, так как проснулся я, прислонившись к замковой стене, закутавшись в мантию смерти. Достаточно тёплая одежда, как оказалось. Побродив ночью по замку, я понял, что так просто не усну и ушёл бродить по окрестностям, в Хогварсе в ту ночь было неуютно. Проснувшись, некоторое время пытался понять, причиной пробуждения было солнце, выползающее прямо предо мной из-за гор, или лютый ноябрьский холод. Не то что бы это было важно, просто порой хочется внести в свою жизнь каплю порядка. Определившись, я отправил руку через Щель Между Мирами прямо на кухню Обжоры Бунбы, по крайней мере я на это надеялся, потому что, как говорит мой шеф, “мадам Жижинда варит лучшую камру во всём Ехо, чтоб мне провалиться!” А спорить с ним, особенно на тему кулинарии, опасно, причём порой даже не фигурально.

Импровизированный завтрак действительно согрел душу и тело, ведь доставка практически в постель, если, конечно, шотландский мох сойдёт за неё. Но нет добра без худа, и это самое худо явилось мне в виде двух рыжих голов, продирающихся сквозь кустарники.

— Доброе утро, профессор Макс!

— Вы тут что, примёрзли?

Я уже не удивлялся, как это они меня всё время находят, когда им надо. Да и удивляться чему-либо, лёжа закинув ногу за ногу с дымящийся кружкой в руках ранним воскресным утром под стенами тысячелетнего замка, было попросту глупо.

— Присаживайтесь, господа, — кивнул я на моховой ковёр. — Что вас привело столь чудесным утром в мою скромную обитель?

— Мимо проходили, — откликнулся правый.

— Вас искали, — был честнее левый.

— Мы же обещали, что откроем вам тайну?

— Вот и пришли.

Будь у меня наручные часы, я бы как бы невзначай глянул на них. Нашли время. Но за неимением таковых, пришлось довольствоваться классическим хмыком.

— Но в свете последних событий...

— Мы бы попросили вас не выдавать это знание...

— Поклясться...

— А заодно в том, что вы не являетесь наследником Слизерина...

— В смысле не нападали на кошку и надпись не писали...

— Ну так, чисто для галочки...

— Вы ведь знаете, что такое Непреложный Обет?

Я всё-таки удивился. Заодно сменил напиток, на что-то более бодрящее. На самом деле чего тут такого, жалко мне что ли? К тому же, пересекая туда и обратно не раз и не два различные грани, что, как некоторые считали, бывало невозможно, я сомневался, что это обет может мне сильно насолить, если что.

— С чего такие обвинения? — меня больше задел второй пункт.

— Есть причины.

— Вы самая неизведанная личность в школе.

— Мало ли?

— Ладно, валяйте, — махнул я на них рукой. — Клянусь, что не выдам тайну, что сейчас поведают мне Фред и Джордж Уизли, — начал я, когда один из близнецов взял меня за руку, а второй возложил на это рукопожатие волшебную палочку, — без серьёзных на то причин.

— Эй! — возмущённо хотели было возразить братья.

Серьёзные причины понятие растяжимое.

— Клянусь, что ни сном, ни духом, ни действием, ни бездействием не причастен к нападению на кошку Филча и написанию послания от наследника Слизерина. Сойдёт?

— Ладно, — не слишком охотно отозвались те.

Один из них достал из кармана сложенный в несколько раз пергамент и протянул мне. Я развернул. Пергамент выглядел потрёпанным, но оказался совершенно чистым с обоих сторон.

— И что это за хрень?

Близнецы было уже открыли рты, чтобы ответить, как вдруг на бумаге стали проявляться слова.

“Г-н Сохатый выражает своё негодование. Как это вообще у профессора Чужака повернулся язык назвать новейшее изобретение таким словом?”

Ого, ещё один. Впрочем, второй раз — совпадение. Или тут лапу приложил Пивз?

“Г-н Лунатик хотел бы скромно заметить, что употреблять такие слова для профессора как минимум не этично”.

Справедливо, буду помнить.

“Г-н Бродяга и вовсе поражён, как такой ротозей стал профессором”.

А вот это уже хамство.

“Г-н Хвост хотел бы засвидетельствовать своё почтение, и советует профессору Чужаку не совать свой нос в чужие дела”.

— Да не совал я, меня самого всунули, — проворчал я, переводя взгляд на хихикающих близнецов.

Один из них, отсмеявшись, ткнул палочкой в пергамент.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — продекламировал он.

Послания от Сохатого, Лунатика, Бродяги и Хвоста расплылись и стали преобразовываться во что-то другое.

— Да это же карта! — заключил я, после минуты вдумчивого разглядывания этой болтливой бумажки.

Более того по карте замка, как следовало из её названия, копошились букашки, каждая со своей подписью. И имена были знакомыми.

— Теперь всё ясно, вот как вы меня находили, — ухмыльнулся я. — Очень интересная штука.

Особенно если учесть, что карта показывала меня и на Тёмной Стороне. Дважды, когда я находился там, на выходе обратно меня встречали близнецы. Возможно, эти Мародёры были способны к Истиной Магии, по крайней мере, кто-то один из них или кто-то, кто им помогал.

— На самом деле не всё так ясно.

— Вот, — один из них ткнул куда-то в карту.

Там ютились три точки: Фред Уизли, Джордж Уизли и Чужак.

— Почему карта вас так называет?

— Или это ваше настоящее имя?

— Нет. Так меня только Пивз называет, ну а теперь ещё и этот кусок пергамента.

— Пивз? А он-то тут при чём?

— Знал бы, не сидел бы тут. Где вы её взяли?

— У Филча стащили, — гордо ответили близнецы. — Да он всё равно не знал, как ею пользоваться, не пропадать же добру зря. Да и мы поначалу не поняли, что это такое. Увидели в кабинете ящик “Особо опасно” и не удержались.

— То есть с вами они вежливее разговаривают?

— Не то чтобы.

— Сначала тоже советовали не совать нос, куда не следует, и прочее.

— Репертуар, надо сказать, у них мало меняется.

— Что-то вроде защитного механизма.

— Мы долго мучились, пытаясь понять, чего в ней такого опасного.

— Но, однажды они нам предложили пройти испытание.

— Достойны ли мы, так сказать, наследия Мародёров.

— Тест на изобретательность.

— Ну, мы тогда ещё совсем были зелёные.

— Эх, были времена, — смахнул воображаемую слезинку тот, что стоял справа.

Я же уткнулся в содержимое чашки, так как шея уже устала вертеть голову от одного к другому, будто бы они играли в теннис.

— Всякую мелкую чушь предлагали сначала.

— А они лишь ругались, мол, совсем выродились шутники в Хогвартсе.

— А потом я ляпнул…

— Или это был я?

— Может быть.

— Неважно.

— Так вот, предложили мы окунуть Снейпа в котёл с шампунем.

— Не оригинально, но тогда лучшего придумать не могли.

— Их почему-то эта идея привела в полный восторг.

— В итоге она нам рассказали, как открыть карту.

— Видимо, они как-то привязали её к замку.

И к его Тёмной Стороне заодно.

— Она отображает всех разумных существ, не только людей, но и призраков, домовых и прочих. Так почему Пивз вас так называет?

— Он в общем-то прав, для здешних мест я чужак, — в этом аспекте с полтергейстом я не спорил.

— В Хогвартсе бывали уже гости, в том числе из-за границы. Но карта их называла по именам. Странно, старина Пивз придумал бы что-нибудь по обиднее.

— Вы, смотрю, неплохо его знаете.

— А то, коллеги почти по наведению хаоса в школе. Мы, наверное, единственные, к кому он обращается как к равным. Так себе похвала, если вдуматься.

— Ха! А меня он избегает, брезгливый он наш.

— То есть вы у него не спрашивали?

— Так у него и спросишь, его к стенке сначала прижать надо.

— По карте можно найти.

— Найти мало. Хотя…

Может, он им ответит? Тут меня осенила идея.

— А ну-ка пошли, — резко поднялся я со мха и двинулся к воротам. Далось мне это с трудом, так как тело основательно затекло.

— Куда? — припустили оба за мной.

— Есть у меня мысль, как пригласить Пивза поболтать, так, чтобы он не смог отказаться, — с этими словами я взял за шкирки близнецов и протащил их за собой на Тёмную Сторону.

Если бы не недавние нравоучения от Лунатика, я бы в полном объёме высказал всё, что думаю о сложившейся ситуации. Зато за меня с лихвой отдувался рыжий. Стоило мне зайти на Тёмную Сторону, как близнецы, которых я тащил за собой, вдруг дёрнулись, да так, что чуть мне руки не вывихнули. В итоге в замок мы не вошли, а вкатились, оглашая его пустынные коридоры сочными комментариями. Наподметав собою пол, я, наконец, поднялся и обнаружил за собой только одного близнеца вместо положенных двух. Тот уже заткнулся и стоял, растерянно ощупывая своё лицо.

— Где второй?

— Тут, — ответил рыжий и осёкся, вытаращив глаза. — Ой! — только и смог добавить он.

Я продолжал следить за тем, как сменяются все степени недоумения на его лице. Хотя, наверное, и сам сейчас мог выдать не менее яркую палитру на своём. Казалось бы, в кои-то веки я кого-то веду в мир неизведанного, а не наоборот, но всё так же не могу привыкнуть к неожиданностям. Давно уже пора научиться и бровью не вести в таких ситуациях.

— Вот и дошутились про Дреда и Форджа, — ошарашено пробормотал он и завертелся на месте, осматривая себя.

— Так, замри на секунду.

Я не знал, чем это поможет, просто рассматривать статичный объект куда удобнее, ведь это мне сейчас всё расхлёбывать придётся.

— Теперь мы и вправду… Ха! — рыжий, похоже, меня не слышал, пытаясь, пошатываясь, найти какую-нибудь опору, — не разлей вода! — он, залившись истерическим хохотом, начал сползать по ближайшей стене.

— Спокойно! — я обращался скорее к себе, чем к нему, придерживая экс-близнецов за локоть, что бы тот не рухнул на пол. — Вы всё ещё просто два сапога пара.

Я, тем временем, пытался лихорадочно соображать. Тёмная Сторона, порой, меняет людей до неузнаваемости, но чтобы настолько, хотя… Тут как раз личность не изменилась, было два человека, а стал один. Нет, стоп, как-то слишком мрачно звучит и неуместно.

— Фред! — рявкнул я.

Рыжий вздрогнул и уставился на меня, так как будто впервые видел.

— Отлично. А теперь, Джордж. Ответь. Ты здесь?

— Здесь, — энергично закивал головой Фредо-Джордж.

— Фуф, — выдохнул я и плюхнулся рядом.

Значит теперь одно тело на две личности. Или наоборот? Ну, если посмотреть с другой стороны. Может, одна личность, жившая сразу в двух телах, теперь пришла в своё исходное состояние? Или всё же нет? Вдали друг от друга, вроде как, разные люди, а находясь рядом просто синхронизируются. Рука начала инстинктивно шарить по карманам, ища какое-нибудь подспорье вроде сигареты для мыслительного процесса и наткнулась на карту. Интересно, что на ней сейчас творится? Творение мародёров претерпело неслабые изменения. Хогвартс было не узнать, к тому же он стал ещё запутаннее, хотя раньше мне казалось, что это попусту невозможно, да и площадь его увеличилась. Обитатели замка уже понемногу просыпались и сновали по карте, нагло пересекая стены и даже целые этажи. Существ карта отображала вне зависимости от их местоположения. И сейчас выходила полная белиберда. Мне стоило больших трудов отыскать в этих дебрях себя. Рядом со мною же примостилась точка под подписью Уизли. Коротко и лаконично, без имён. Сразу вспомнился Мелифаро, может, отсутствие у него имени тоже связанно не со скитаниями его батюшки, а с какими-то мистическими причинами. Но в его случае всё было по другому.

— Профессор, — бледный Уизли дёрнул меня за рукав, — а мы что… теперь так и останемся? Ну, в смысле, в одном теле?

— Думаю, нет, — успокоил его я. — Когда вернёмся, всё должно вернуться на круги своя.

Но кое-что предпринять можно и не сходя с места.

— А сейчас давай вот что попробуем.

Я встал напротив Уизли и, примериваясь, положил ладонь правой руки ребром ему на лоб, так будто моя рука была топором, а он поленом, которое нужно расколоть, и легонько ударил. Я бы не действовал так уверенно, если бы не делал это с ними раньше. Уизли ойкнул и развалился надвое, вернее на двоих себя.

— Ого, — синхронно обрадовались близнецы, но тут же скривились, виновато повернувшись ко мне. — Не, не сработало.

— Что такое?

— Нас всё равно один.

— Хм… Видимо, здесь с этим ничего не поделать. Когда я разделял вас там, то фактически ничего не чувствовал, но здесь…

Я покосился на свою ладонь, сжатую в кулак, связь этих двоих была вовсе не метафорой. Я буквально держал её в руках. Вот только на Тёмной Стороне явно было недостаточно пережать канал. Они… Или всё-таки он? С этим я пока не мог определиться, но привычнее было относиться к Уизли во множественном числе. Они всё равно оставались здесь единым целым. Я разжал пальцы.

— Эй! — возмущённо запротестовали близнецы, схлопываясь обратно. — Зачем?

— За одним легче присматривать.

— Вы даже не представляете, как это круто, — затараторил рыжий.

Былой испуг исчез не оставив и следа, уступив место восторгу.

— Мы так можем видеть и слышать всё сразу с двух ракурсов. Вдвое больше ног, рук и всего остального. Интересно, а можно на большее количество разделиться?

Я в ужасе представил, как Хогвартс наполняет армия клонов Уизли. Филча удар хватит на месте, как и половину педсостава, наверное. Хороший вопрос, на самом деле, но что-то подсказывало мне, что лучше не выяснять. Тут и так не ясно, должно ли их быть хотя бы двое, не говоря уже о трёх и более. Угурбадо, вон, в своё время тоже разжился вторым телом, хотя это и не было его целью, но ничего хорошего из его действий не вышло. Я поморщился, отгоняя неприятные воспоминания.

— Не будем экспериментировать. А что вы чувствуете обычно?

— Ну… — задумался Уизли. — Обычно мы интуитивно знаем, о чём думает второй. Если мы, конечно, находимся рядом. Хотя даже если и порознь, то знаем, когда второй, например, в беде и что примерно чувствует. Мы же магические близнецы.

— На втором курсе, вроде, учатся близняшки. Патил, кажется.

— Не, они совсем не такие. Они даже на разных факультетах, — в устах рыжего последнее звучало как приговор.

— Ясно. Да уж, пора бы мне прекратить удивляться вещам, творящимся с людьми в этом месте.

— В каком этом-то? — Уизли, похоже, только сейчас начал оглядываться по сторонам. — Где мы? Это же не Хогвартс, вроде как.

— Добро пожаловать на Тёмную Сторону, — в лучших традициях одного императора из далёкой-предалёкой галактики поприветствовал его я.

— Тёмная? — напрягся рыжий.

— Это лишь название, — поспешил объяснить я. — Тёмная не значит злая, или что-то вроде того. Те, кто придумали его, вообще руководствуются иными критериями. Чёрная магия, у них, например, это по большей части бытовая. Я тоже сначала, услышав такое название, вообразил себе невесть что. Кстати, что ты видишь вокруг?

— Стены, коридоры, — завертел головой Уизли, — факелы, доспехи, потолок… а, нет, — он осёкся, запрокинув голову.

Я тоже присоединился. Потолка как токового не было. По началу казалось, что мы стоим на дне лестничной шахты, но если приглядеться, то можно было сразу заметить, что туда уходит один из коридоров. Да и сами мы, как выяснилось стояли не на полу, а на стене. Верха и низа не было, вообще. Как говорится, хоть на ушах стой.

— Не, ну это ещё ничего, — ответил я Уизли, так как тот, раскрыв рот от удивления, просто забыл задать вопрос. — Не зря я вас с собой взял, обычно тут веселее. Идёшь себе, идёшь, а в итоге не сдвигаешься с места, а вокруг всё вращается как на карусели и меняется каждую секунду.

— Это место, — наконец вернул дар речи мой спутник, — это одна из школьных легенд? Вроде Тайной Комнаты или Выручай-Комнаты?

— Нет, это просто легенда, не привязанная к школе. Тёмная Сторона везде, не только в Хогвартсе.

— Никогда об этом слышали.

— Да просто мало кто о ней знает. В основном те, кто способен сюда забрести, ну и уйти обратно, разумеется.

— А кто ещё кроме вас может?

— Из здешних разве что Пивз. Он-то тут ходит как у себя дома. Хотя не исключено, что это и есть его дом.

— Пивз? — недоверчиво переспросил Уизли.

— Ага. Сдаётся мне, он просто прикидывается блаженным. А может, просто дурака валяет, со скуки, например. Или спятил. И меня он недолюбливает не пойми за что. Странный тип в общем.

Ну, да. Меня. Да не любить!

— А как же Дамблдор?

— Честно? Не знаю. Не довелось у него спросить. Может, и он в курсе или хотя бы что-нибудь подозревает.

— Наверняка, — убеждённо сказал рыжий. — Дамблдор должен знать все тайны Хогвртса. А зачем мы сюда пришли? Вы же Пивза хотели искать? Или он тут живёт? Мы как-то раз пытались понять, где у него... база что ли, гнездо, не знаю, как назвать. Но он безостановочно носится по замку и, похоже, даже не спит.

— Вот ещё, наискался уже. Не искать, а звать, настойчиво так, чтоб наверняка. А именно здесь, для того чтобы сюда ненароком ещё и вся школа не сбежалась. Да и как-то великие и не очень чудеса мне привычнее творить Тёмной Стороне.

— А мы?

— А вас я на время спрячу. Вот здесь, — помахал я рукой.

Я еле удержался от одной из милых шуточек шефа, который в схожей ситуации предложил меня просто закопать. И не потому что я не представлял, как закопать братьев Уизли в каменную стену, а потому что дальше их травмировать в столь насыщенный день было бы просто свинством.

— Готовы?

— Эм, нет.

— Ладно. Тогда так. Вы мне доверяете?

— Ну… — Уизли задумался, явно прокручивая в голове события последних десяти минут, — пожалуй, да.

— Вот и славно, — я спрятал его в пригоршню.

Даже если на призыв уйдёт несколько минут, то для них пройдут там считанные секунды. Я собрался с мыслями, пытаясь вспомнить как тогда Джуффин призвал Гугимагона. Хотя, тут дело вовсе не в технике. Желание, вот что в данный момент для меня главное. Ну, а там посмотрим, может, если его вежливо спросят Уизли, он снизойдёт до ответов.

— Пивз, вурдалак драный, а ну, дуй сюда!

Эти же слова я начертил и в воздухе, чисто для надёжности, будто договор какой-то скреплял, а не звал в гости. Вышло коряво, малевал-то я пальцем и наспех, да и мерцающие буквы стали немедленно расплываться в стороны, словно стайка мыльных пузырей. Тут я понял, что важно не дать им разлететься. Иначе как Пивз поймёт, куда ему нужно прибыть? Коря себя за незнание матчасти, я принялся прыгать, собирая уплывающую надпись. Наконец я сгрёб всё в охапку и слепил из этого единый не расползающийся ком, что было не просто, ибо каждое слово явно стремилось как-то реализоваться. Больше всего проблем доставили, сцепившиеся “вурдалак” и ”драный”, пытаясь совместно устроить побег. Плюхнув сие творение вместе с собой на пол, я утёр пот.

— Сюда! — уверенно добавил я.

Казалось, прошло всего несколько мгновений, прежде чем из-за угла выпрыгнул Пивз, да так, что с лихвой заткнул бы за пояс любого чёрта из табакерки. Он был явно не в духе, я даже сначала испугался, не оторвал ли я беднягу от чего-то важного. Но вспомнив, что рассказывают про трудовые будни полтергейста, быстро успокоился. Увидев меня, спокойно сидящего на полу, тот окончательно пришёл в бешенство, подавившись собственным криком, и завис над тем местом, где я оставил аморфную массу, бывшую когда-то его приглашением.

— Привет, Пивз! Давно не виделись, — миролюбиво начал я.

— Ты! — заорал, наконец, полтергейст, и хвала магистрам, а то казалось, что ещё чуть-чуть, и его разорвёт на куски от невыплеснутых переживаний. — Я тебе что говорил?! Тихо сидеть! А ты…

Пивз продолжал кипятиться и, надо сказать, выглядел сейчас он куда серьёзнее, чем в нашу прошлую беседу. Никаких ужимок, смешков и прочих кривляний. Похоже, он не ожидал, что его прижмут так на его собственной же территории.

— … вышвырнул бы из замка, если бы с тобой не было ученика! — закончил тираду Пивз.

— Ну ты уж прости. Я не Магомед, знаешь ли, да и гора от меня бегает, вот и пришлось так радикально с тобою связаться, уж больно много вопросов к тебе накопилось.

— Да кто ты такой, чтобы меня спрашивать? Никто! У тебя здесь даже имени нет! — Пивз уже отдышался и был готов покорять новые ораторские высоты.

— Это ты так думаешь. К тому же, кто сказал, что задавать вопросы буду я? Так, смирно в сторонке посижу, — ответил я и вытряхнул из руки Уизли.

— О, ты привёл с собой молодого Уизли, ну теперь-то я всё тебе расскажу, — Пивз, похоже, уже успел прийти в себя и вернулся к обычному жеманно-насмешливому тону. — ДА ЩАС! — рявкнул он, моментально утратив спокойствие.

— Старина Пивз, привет! — откликнулся Уизли. — Ты чего такой злой сегодня?

Пивз лишь неопределённо булькнул, скрестив руки на груди, и принялся задумчиво рассматривать Уизли.

— Меня он, как видите, не слишком любит, — воспользовался я паузой. — Вы его хоть спросите.

— А о чём?

— Да обо всём. Кто он? Чем занимается? Что знает про Тайную Комнату? Ну и так далее, — пересказал я азы допроса.

— Хотя, если так подумать, — оторвался от размышлений Пивз, — есть от тебя хоть какая-то польза. Ну, рыжий, раз уж ты сюда пришёл, то, наверное, готов принять своё предназначение?

— Какое ещё предназначение? — хором удивились мы.

— Пошли, — улыбнулся он и протянул руку Уизли, — хочу тебе показать кое-что.

— Эй-эй, — отшатнулся тот, — Пивз, ты что такое несёшь?

— Ну как же? Ты хотел узнать тайны этого замка, — улыбка полтергейста стала ещё шире. — В обмен ты должен ему послужить.

— Нет, прости, у нас другие планы: школу закончить, бизнес открыть…

— Да и не отпустил бы я их с таким подозрительным типом, как ты, — усмехнулся я.

— Чего? Это я подозрительный? — моментально окрысился Пивз. — Ты на себя бы посмотрел, Чужак. Я, между прочим, специально был создан, чтобы не пускать сюда всяких, — он ткнул в меня пальцем. — И чтобы мелочь школьная сюда не лазила, — кивнул он на Уизли. — Уж ты-то должен понимать, что детям нечего тут делать.

— А что, так много учеников сюда забирается? — воодушевились Уизли.

— Да ты и сам частенько здесь бывал, просто не замечал, — проворчал Пивз. — Замок построен так, что тут на любом углу можно не то что сюда, вообще Мерлин знает куда попасть.

— Так научил бы их, — пожал плечами я.

— Чего ради? — фыркнул полтергейст. — Разве что тех, у кого есть предрасположенность и кто достоин. Остальным сюда путь заказан, да и просто опасно это.

— Я тебе скажу, что реально опасно, Пивз. Это некое чудо-юдо, ходящее по замку с недавних пор, называемое Чудищем Слизерина.

— Монстр Слизерина — это дело Слизерина. Меня это не касается.

— Зато это касается учеников.

— И что? Ты, кажется, чего-то не понимаешь, Чужак. Мне нет дела до того, что происходит там, — он неопределённо махнул рукой.

— О! Значит, Тайная Комната находится не на Тёмной Стороне, — обрадовался я. — Может, хоть намекнёшь, где?

— Чужак, что в названии ТАЙНАЯ Комната наводит тебя на мысль, что я тебе о ней что-то расскажу? — глумливо захохотал Пивз.

— Так бы и сказал, что не знаешь, — горестно опустил голову я.

— Нет, знаю! — обиделся Пивз, но тут же спохватился. — Но не скажу, тем более тебе. Так что ты решил, — посерьёзнел он и повернулся к Уизли.

— Нет, Пивз, я в твои игры не играю. Ты бы хоть рассказал, чего тебе надо от меня сначала.

— Значит, и говорить нам не о чём, — хлопнул в ладоши Пивз и я почувствовал, как некая сила начинает меня куда-то утаскивать. — Вон отсюда!

Всё вокруг начало расплываться, нас явно насильственно выдворяли с Тёмной Стороны. Я уже приготовился щёлкать пальцами левой руки, как меня настиг голос Пивза.

— Не советую, Чужак, не советую, — сказал он и сплюнул на удерживающий его ком, что я сделал из пригласительной надписи.

Тот мгновенно вспыхнул и со змеиным шипением стал стремительно уменьшаться.

— Если сделаешь это, то мигом из замка вылетишь, — прохихикал Пивз, затаптывая остатки пламени.

Забавно, раньше, когда я вступал в конфронтации с подобными субъектами и прибегал к таким мерам, то наоборот, хотел выбраться любым способом, а тут мне как раз этим и угрожают. Да и Смертные Шары обычно не действуют на столь массивные и древние объекты как Хогвартс, а в том, что Пивз является если не его духом, то хотя бы полномочным представителем, я уже не сомневался.

* * *

— Уже что, вечер?

Мы стояли в том самом коридоре, где свершилось нападение на кошку. То ли так случайно вышло, то ли Пивз нас сюда специально выбросил. За окном, к которому прильнули близнецы, солнце уже подползало к горам, грозясь устроить превосходный закат.

— Мы же, вроде как, недолго там пробыли, — недоумённо повернулся ко мне один из Уизли.

— Там время может течь по-иному, — ответил я. — Хорошо, что сегодня воскресенье.

А воскресенье ли? Хотя нет, я бы почувствовал, если бы мы пробыли там так долго.

— Круто. Понятно, почему Пивз туда никого не пускает.

— Дело не только в том, что на Тёмной Стороне находится, а в том, что на ней можно сделать. Такое место, как Хогвартс, должно иметь весьма нетривиальное устройство, и подпускать к нему чужаков, действительно, было бы верхом глупости.

— Научите?

— Эй, а кто только что отказался от ученичества у Пивза?

— Так то Пивз, а вы учитель.

— Может быть, — задумался я. — Мой шеф говаривал, что закапывать талант в землю — смертельный грех, особенно если речь идёт об Истинной Магии. А может быть, я вас и познакомлю, а то потом обругает, что не дорос я ещё учить кого-либо.

— А… — открыли было рты близнецы.

— А сейчас всем нам требуется отдых, я лично с ног валюсь.

— Ясно, и не болтать лишнего?

— А кто вам поверит?

Вернув карту братьям и отпустив их на все четыре стороны, я понял, что солгал. Нет, отдохнуть было не лишним, вот только не до этого мне было сейчас. Не имея за своей спиною архива, неограниченных полномочий и мудрого начальства, приходилось изворачиваться как можно. Ладно, придётся воззвать к Дамблдору, может, не так всё плохо?

* * *

"Дорогой Том, мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин".

"Дорогая Джинни, не волнуйся, это всё от переутомления. Просто ты учишься, не покладая рук, как положено той, кто однажды, вне всякого сомнения, станет великой волшебницей. Это нормально, тебе просто нужно немного отдохнуть и набраться сил".

"Спасибо, Том! Только ты меня и понимаешь. Не знаю, как бы я выжила тут без тебя. По-моему, братья на меня вообще не обращают внимания. Фред и Джордж сегодня обсуждали, как они искали наследника Слизерина вместе с профессором Максом. Но стоило мне подойти, как они сразу замолчали. Почему они не доверяют мне? Я же их сестра".

"Профессора действительно верят, что это дело рук наследника?"

"Не знаю, мне ничего никто не рассказывает. Мне так одиноко. А я всё никак не наберусь смелости поговорить с Гарри Поттером, с ним всё время ходят Рон и эта Грейнджер".

"Не нужно спешить, иначе он может подумать, что ты навязываешься. В прошлый раз ты немногое мне успела про него поведать. Ты можешь продолжить свой рассказ?"

— В тот раз? В какой ещё тот раз? Её что, уже открывали? — удивлённо переспросил Грюм.

— Ну да, а ты не знал?

— Первый раз слышу. Когда это произошло?

— Так это… когда ещё я учился в Хогвартсе, лет пятьдесят назад, — неохотно ответил Хагрид.

— И? Нашли того, кто это сделал?

— Найти-то нашли, да не того, — буркнул великан, разом помрачнев ещё больше.

— В смысле не того? Говори толком.

— Меня они нашли. Меня и обвинили, и из школы выперли.

— Тебя?!

Грюм замолчал, с трудом подавив желание разразиться градом вопросов. Он вспоминал всё, что он знал о Хагриде. Нет, в то, что он мог и выпустить случайно монстра, зная отношение гиганта к этим “милым зверюшкам” ещё можно было поверить. Но вот в остальное…

— Как же это случилось?

Хагрид тяжело вздохнул, залпом опустошил свою кружку, и начал рассказ.

— Я тогда выращивал Арагога. Паука, безобидного…

— Акромантула? — уточнил Грюм, зная, что на меньшее Хагрид не стал бы размениваться.

— Ага, маленький такой, — улыбнулся тот. — Ты не подумай, я его в сундуке держал.

— Но акромантулы не убивают без следов! — глотая ругательства, начал размышлять вслух отставной аврор. — С чего они вообще взяли, что это был монстр Слизерина?

— Вот и я им это же самое сказал, — мрачно вздохнул Хагрид. — Но следователи решили, что она померла со страха. Но я его не выпускал! Он сидел под замком и не мог никого напугать! Но им было всё равно. Палочку об колено и долой с глаз.

— И дело закрыли… Без шума и пыли. Без шумихи в прессе, без комиссии, без расследования. Ни директор, ни Министерство не пострадали. А Дамблдор что? Он же тогда уже был замдиректора?

— Он был единственным, кто не поверил, — просиял Хагрид. — И даже уговорил директора взять меня лесником.

Да Диппет и сам не верил, небось. Покрывали они кого-то, видимо. Отпрыска какого-нибудь влиятельного Лорда, подумаешь, магглорождённая погибла. Или действительно не могли найти истинного виновника. Вот только есть одна проблема. Грюм знал последнего именующего себя наследником Слизерина, кто как раз должен был учиться в то время в Хогвартсе.

— Как они вообще на тебя вышли, если ты паука прятал?

— Арагог не был секретом, не для всех, по крайней мере. Меня сдал один слизеринец, Риддл, кажется, так его звали.

Ясно. Грюм был один из немногих, кто знал, какая связь между Томом Риддлом и Лордом Волдемортом. А теперь что? Кто открывает комнату? Снова он? Или эта змея всё-таки успела заделать наследника?

Разговор о минувшем годе так же свёлся к красноглазому. Из сбивчивых рассказов подвыпившего Хагрида Грюм понял, что одержимый профессор попытался выкрасть из школы Философский Камень и погиб. Звучало дико и бредово, как и мысль о том, что Волдеморт начинает своё возрождение с нападений на кошку. Но всё вместе…

— А сейчас, это, наверное, чья-то дурацкая шутка на Хеллоуин, — раздражённо махнул рукой Хагрид. — Петухов у меня ещё кто-то передушил… эх, что-то не задался праздник.

— То есть Альбус ничего не предпринял?

— Не знаю.

Что у них там вообще происходит? Откуда в школе мог взяться легендарный артефакт Фламеля? Почему, если во всём этом замешан Волдеморт, что в том году, что в этом, школу ещё не прочесали авроры с верху до низу, почему Дамблдор игнорирует столь явные намёки? Если у него есть план, то почему не привлекает к нему старого боевого товарища, как делал это на протяжении всей войны? Особенно теперь, когда он не связан с Министерством. В то, что директор тронулся рассудком, Грюм не верил, а, значит, план есть, его просто не может не быть, это же Дамблдор! То есть не доверяет. Почему? Поверил в то, что Грозный Глаз сошёл с ума, как любят писать в газетах? Вряд ли. Всё это не давало покоя экс-аврору. Он всегда доводил дело до конца, а упокоение Тёмного Лорда он считал, в том числе, и своим чуть ли не личным делом, причём делом незавершённым. А ведь ещё чуть ли не половина соратников красноглазого ходит на свободе. Это тоже не давало спокойно спать.

* * *

— Конечно, заходите, профессор Макс! Мне сегодня как раз прислал один из выпускников отменное печенье из Франции, буду рад с вами его распробовать, — ответила мне горгулья при входе голосом Дамблдора и отъехала в сторону.

— Вот это я понимаю, деловая рабочая обстановка, — усмехнулся я, поднимаясь по лестнице.

Директор как обычно восседал за своим столом, вот только в этот раз выглядел, будто его взяли с поличным ночью на кухне у открытого холодильника. Вскрытая пачка с печеньем, дымящийся чайник, который, похоже, никогда не покидал директорского стола, и лукавая улыбка на лице. Ну как такого можно в чём-то заподозрить?

— Давно вы ко мне не заходили, всё ждал вопросов или чего-то такого, но вы, похоже, и без этого справляетесь, — пододвинул мне кружку с чаем директор.

— На самом деле я ежедневно осаждаю кабинет замдиректора, которая, дабы не беспокоить вас, взяла надо мной полное шефство, — чуть приукрасил я.

— А, — понимающе кивнул Дамблдор. — Всё происки Минервы, есть у неё пунктик на эту тему. А мне, знаете ли, приятно и интересно общаться с молодым поколением, порой столько нового узнаёшь. Вот, например, вы, опять прежде чем что-то дегустировать, проверяете с помощью этого устройства. Разрешите? — указал он на мой левый рукав, где я прятал нож-индикатор.

— Заметили? Я-то думал, мне удаётся проворачивать это незаметно, — отдал я ему прибор. — Видите ли, на меня магия не всегда действует так же, как на остальных. Обычное любовное зелье для меня однажды оказалось смертельным.

— Что ж, хорошо, что удача была на вашей стороне, — улыбнулся Дамблдор, не отрываясь от рассматривания индикатора.

— Да, повезло, меня вовремя откачали, — я понял, что сболтнул лишнего. — Приходится теперь осторожничать.

— Интересная вещица, — подвёл итог директор. — Никогда не видел такого деления, — указал он на шкалы. — А почему только до двести тридцати четырёх?

— Насколько мне известно, никому не удавалось наколдовать чего-то сильнее.

— Как любопытно, — вернул он мне индикатор. — Так что вас привело ко мне?

— Мне не даёт покоя эта вчерашняя история.

— Макс, вы ведь здесь недавно. Не спешите с выводами. Кто-то очень зло пошутил, но это лишь безобидная выходка. И не такое случается.

— А монстр Слизерина?

— Это старая сказка.

— Но я кое-что почувствовал тогда в коридоре. Я могу, если захочу, обращаться к памяти предметов. В тот вечер этот триклятый коридор посетило что-то действительно зловещее.

— Возможно, вы ошиблись?

— Может быть. Но мои подозрения, пусть и косвенно, подтвердили.

— Кто же это был? — нахмурился Дамблдор.

— Пивз, как бы это странно ни звучало…

— Профессор Макс, — всплеснул руками директор. — Пивз просто ввёл вас в заблуждение, ему, наверное, показалось это смешным, вы же уже не первый месяц тут, могли бы догадаться.

— При обычных обстоятельствах, возможно, но… — я решил зайти с другой стороны. — Профессор, вы знаете, что такое Тёмная Сторона?

— Ох, мой мальчик! — директор аж встал из-за стола и выдержал драматическую паузу. — Знал бы ты, сколько раз мне задавали этот вопрос!

Он сложил руки домиком, будто собрался медитировать и отошёл к окну для пущего эффекта. И, надо сказать, у него получилось. Я в нетерпении ждал, так и не донеся чашку до рта.

— Да, это древний сакральный вопрос. Пожалуй, самый важный для любого человека! Всё определяет выбор, что однажды встаёт перед каждым из нас. Выбор, который определяет, может ли человек назваться хорошим, на светлой стороне он или на тёмной!

— Эм, нет, я не это имел ввиду…

— Понимаю, — Дамблдор уже оказался рядом и ласково опустил мне руку на плечо. — Ты запутался. Хорошо, что ты пришёл ко мне. Скажи, что терзает тебя. Я могу помочь.

— Вы меня не правильно поняли. У всего, и у Хогвартса в том числе, есть этакая сторона…

— Да, как говорится, оборотная сторона медали, — перебил меня Дамблдор. — Хорошо, что вы об этом заговорили, вопросы морали в наше время важны как никогда. Порой ко мне приходят запутавшиеся дети, думающие, что путь их неверен. Правда, они связывают это с тем, что находятся не на том факультете. Я обычно даю им поговорить с ней, — указал он на вершину одного из заоблачно высоких шкафов.

Я уже собирался начать объяснения по новой, но тут наверху разглядел Шляпу. Она мирно лежала, ничем не охраняемая.

— А что, можно с ней так просто поговорить? — удивился я.

— Конечно! Тем более я вижу, вам это нужно, — успокаивающе улыбнулся директор и протянул руку в сторону Шляпы, которая немедленно спикировала к нему. — Я вас оставлю.

Дамблдор отдал мне Шляпу и, выудив из одного из ящиков стола горсть каких-то дымящихся семян, отошёл к дремлющему фениксу.

— Чего тебе? — раздался ворчливый голос у меня в голове, когда я нахлобучил шляпу на голову.

— Поболтать пришёл. Уж простите, за то, что так долго, мне просто в голову не пришло вежливо попросить об аудиенции.

— Ты сомневаешься в правильности моего решения?

— Нет, с чего бы? Не знаю только, зачем это всё было. Так бы ко мне все нейтрально относились, а теперь четверть школы меня заочно любит, а другая нет. Но я не за этим пришёл…

Тут я запнулся, что-то было не так. На распределении Шляпе вообще не требовалось задавать вопросы. От неё не было секретов, так, как будто говоришь сам с собой, она читала мысли и память, плюя на любую защиту. А в этом разговоре… Вот именно, разговоре! Я чуть из кресла не вывалился, когда понял. Всё, что я только что говорил, я произнёс, пользуясь безмолвной речью, да и шляпа вместо того, чтобы вмешиваться сейчас в мои мысли со своими ехидными комментариями, смирно ждала, когда я снова заговорю. Видимо, она может общаться безмолвно, но только при контакте. Я прикоснулся рукой к полям шляпы. Да, она была старой, но не шла ни в какое сравнение с той, с которой я общался в сентябре, её древность я ощущал чуть ли не макушкой, без всякой магии. И зачем всё это?

* * *

Фоукс с удовольствием склёвывал дымящиеся зёрна с руки директора. Совсем облез, бедняга. Пора бы ему уже переродиться. Улыбка сползла с лица директора. Хорошо, что удалось устроить себе паузу на размышления. Взять хотя бы этот индикатор, директор понял, что Макс его разыгрывает, только когда ненароком навёл его на гостя, и счётчик зашкалило. Вполне ожидаемо от человека, любящего повыпендриваться перед школьниками. Этот Макс то до одури наивен и не образован, то порой что-то такое сказанёт, что ломай потом голову. Не так Дамблдор всё это себе представлял. Надо будет потом внимательнее прослушать его разговор, записанный лжешляпой. Впрочем, всё ещё можно вывернуть в свою пользу.

Макс общался с Пивзом, значит, с настоящим Пивзом. С тем, что смотрел всегда на Дамблдора с пренебрежением не из-за своей дурости, положенной любому уважающему себя полтергейсту, а из-за разницы в рангах по отношению к школе. О, ты имеешь какое-нибудь отношение к основателям, Старичок? Нет? Ну прости, милости прошу вон отсюда. И пинок под зад из того места, которое Макс только что назвал Тёмной Стороной. Ссориться с Пивзом директор боялся, так как не хотел потерять расположение Хогвартса. Каково было его изумление, когда он понял, что не является полноценным хозяином замка. В том пространстве, что сторожил Пивз, крылись все главные рычаги управления этим местом. Директорский пост многое позволял, но именно что позволял, Хогвартс, казалось, пристально следил за Дамблдором, оценивая его поступки.

Тогда-то Дамблдор и стал догадываться, почему его предшественник так осторожничал в вопросе о наследнике Слизерина. Поэтому-то сам Дамблдор, когда занял пост, и отказал Тому, не пустив на должность преподавателя ЗОТИ. Знал ли Том об устройстве Хогвартса? Наверное, нет.

Тем не менее Пивз снизошёл до беседы с этим Максом, и даже чего-то ему сболтнул. Попасть туда новый профессор мог и случайно, хотя нет, он же знает название этого места. Или он сам его придумал? Или Пивз ему рассказал? И что теперь делать?

Макс заинтересовался Тайной Комнатой и всем, что с ней связанно, но к её открытию, он, видимо, не причастен. Это происки Тома или кого-то из его потомков, если такие вообще существуют. Тогда кто Макс? Потомок другого Основателя? Хотя нет, Пивз ему всё на блюдечке выложил бы, наверное. В чём его интерес тогда?

В любом случае он, скорее всего, будет искать наследника, за этим он сюда и пришёл. Значит, нужно найти его первым. Директор откладывал поиски, дабы не спугнуть крупную рыбу, да и торопиться было не куда. А тут снова всё не по нотам, снова надо всё перекраивать.

— Альбус, — донёсся голос Аластора Грюма из камина, — у тебя не найдётся минутки для старого друга?

Час от часу не легче.

Грюм ненавидел перемещения каминной сетью. Лучше, конечно, чем порталы, но всё равно весьма болезненно, для того, кто обзавёлся таким количеством протезов. Все шрамы отставного аврора кольнуло, когда тот шагнул в камин Кабаньей Головы, на втором же его шаге, уже в кабинет Дамблдора, они и вовсе хором взвыли. В купе с этим, да ещё и с не сахарным характером, сформировавшимся за последние пару десятков лет, и в целом не слишком радужным днём, Грюм появился из языков зелёного пламени с крайне зверским выражением лица. Пугать им, впрочем, тут было некого, директор видал вещи и похуже, поэтому невозмутимо продолжал кормить феникса, второй рукой рассеянно поглаживая перья мифического существа.

Но Дамблдор оказался не один. Кабинет и так был экранирован лучше, чем любое другое помещение во всей Британни, да ещё и набит до отказа огромным количеством фонящих приборов, что сильно мешало магическому глазу. Так что сидящего к нему спиной в гостевом кресле человека Грюм разглядел не сразу.

— Пардон, я думал, ты не занят, — кивнул он на Макса.

— Так и есть, — феникс наконец насытился, и освободившийся директор обнял старого друга. — Думаю, профессор Макс уже узнал всё, что хотел.

Тот, сидевший до этого не шевелясь, задумчиво глядя куда-то в стену, вздрогнул, услышав своё имя, и обернулся.

— Да, директор. Кажется мне, что я уже всё прекрасно понял.

Наполнивший комнату при этих словах сарказм можно было хоть ведром черпать, но Дамблдор и ухом не повёл.

— Доброго вечера вам, мистер Грюм, — поздоровался профессор Макс.

— Посмотрим, — буркнул тот. — Признаться, я бы удивлён, когда услышал о вашем назначении.

— О, не волнуйтесь, — повеселел Макс. — Я оказался настолько безнадёжен, что пришлось меня распределять, — помахал он Распределяющей Шляпой. — Вот только мы не сошлись, на какой курс меня отправить, так что пришлось идти в преподаватели. Доброй ночи директор, мистер Грюм.

И, всучив Дамблдору шляпу, он покинул кабинет.

— Ты ему доверяешь? — спросил Грюм, когда дверь закрылась.

— Насколько можно верить преподавателю, — улыбнулся Дамблдор, усаживаясь на свой трон. — А что? Ты не доверяешь моему выбору?

— Хм, если судить по последним событиям, то я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Скажи, Альбус, как так получилось, что в прошлом году в школу затесался не абы кто, а сам Волдеморт? Да и в этом тоже, судя по всему.

— В прошлом году одержимый преподаватель попытался ограбить школу. Одержим он был действительно Волдемортом, к сожалению, я понял это слишком поздно.

— Теряешь хватку?

— Не больше чем ты. Кстати, мне тут печенье прислали из Франции…

— Это оставь детям. Я не люблю сладкое. Как так вышло, что всё это случилось у тебя под носом? И дураку же ясно, что ты ловушку поставил, а в качестве сыра подложил туда Философский Камень.

— Помилуй Мерлин! — рассмеялся Дамблдор. — Там и близко не было никакого камня, Фламель бы мне его не отдал, даже если бы я предложил ему Хогвартс! Хотя я так давно с ним не общался, может быть, и отдал бы… Впрочем, не суть. Том клюнул.

— Так почему же ты не прихлопнул ублюдка?

— Не так уж и просто убить Волдеморта.

— Это я могу и от любого на улице услышать! Но ты же Альбус, чёрт возьми, Дамблдор!

— Я имел ввиду, что он не может просто так умереть.

— Но мы и так это знали. Ты же сам это сказал буквально на следующий день после того, как он якобы сдох.

— Тогда я выдвинул гипотезу. В прошлом году я её подтвердил. Что-то удерживает его в мире живых, что — пока не знаю.

— И где он теперь?

— Понятия не имею, мне не удалось его отследить. Когда я прибыл на место событий, он уже покинул тело Квиррелла.

— Но кто тогда его изгнал?

— Тот же, кто и в прошлый раз.

— Мальчишка?! Я раньше думал, что это Поттеры-старшие постарались, а ты просто придумал красивую легенду.

— Нет, что точно произошло в тот раз, не знаю даже я. А в прошлом году юный Поттер проявил невероятную отвагу, попытавшись предотвратить похищение камня. Думаю, из него вырастет настоящий герой, так необходимый для светлого будущего.

— Дали бы мне его на воспитание, я бы вам вырастил настоящее светлое будущее.

— То добро, что с кулаками?

— С ними самыми. Что-то я не понимаю тебя, Альбус. Ты то запихиваешь его к этим магглам, после чего он в магическом мире естественно право от лева отличить не может, то готовишь его для подвигов, хотя, исходя из его начальных знаний и опыта, он скорее шею свернёт. В чём логика? — Грюм запнулся, ещё один кусочек пазла, который любой другой бы счёл началом прогрессирующей паранойи, со смачным щелчком встал на место. — Хм. А что же тогда в этом году у вас творится?

— Это внутришкольная проблема, я был бы очень тебе благодарен, если она не покинет этих стен. Уверяю тебя, она не связанна с Волдемортом напрямую. Скорее это отголоски его прошлого, как мне кажется. Успокойся, Аластор. Если ты думаешь, что я тебе не доверяю, то это не так. Просто время ещё не пришло.

— Да? А мои часы вот показывают, что самое время действовать.

— Мы с тобой оба знаем, что они у тебя малость спешат.

— Как хочешь, Альбус. Но имей ввиду, если я сочту нужным, то не стану стоять в стороне. Доброй ночи, я выйду через парадный вход, если ты не против, а то эти чёртовы камины меня в могилу сведут.

* * *

Может, Шляпа знала слишком много? Зачем её было подменять и валять дурака? Продолжая недоумевать, я чуть ли не вприпрыжку шёл к библиотеке. Если директор не хочет колоться, то, возможно, в книгах что-то интересное найдётся. Хотя с основным контингентом литературы, посвящённой истории Хогвартса, я успел бегло ознакомиться. Правда, мне раньше не приходило в голову проверить Запретную Секцию, так как у меня сложилось ошибочное мнение, что там хранятся только рецепты запрещённых зелий и описания нелицеприятных ритуалов. Хорошо, что мадам Пинс, сдавшая перед моей склонностью к ночным бдения, разрешила мне посещать свою вотчину в любое время суток.

Запретная Секция, несмотря на названия, не была чем-то неприступным. Задвижка на двери, безусловно, серьёзная преграда, но лишь лет до трёх. Здесь же всё буквально подначивало к тому, чтобы любой хоть мало-мальски любопытный студент забрался внутрь, причём не один раз. Не исключено, что так администрация поднимает интерес к знаниям. Однако сегодня дверь оказалась ещё и заперта магически, что, впрочем, не стало для меня проблемой после того, как я пару недель состязался на этом поприще с близнецами Уизли, и через полминуты я уже был внутри.

Повезло ещё, что сама секция была небольшой, что компенсировалось отсутствием каких либо опознавательных знаков на стеллажах, а порой и на самих книгах, так как единственным человеком, разбирающимся в том, что здесь что, была мадам Пинс, поднимать которую с постели мне не хотелось. Но, к моему счастью, я быстро наткнулся на что-то, походящее на раздел по истории. Жизнеописание директоров, видимо, с пикантными подробностями, иначе что оно тут делает, списки научных конференций, проходивших в стенах замка, ещё куча какой-то чуши и, наконец, самое вкусное — мифы и тайны Хогвартса.

Увы, ничего конкретного я не нашёл. Информация, лежащая в свободном доступе, за первые несколько веков существования школы была обрывочная и походила скорее на сборник притч и крайне редких сухих фактов, расположенных в хронологическом порядке. Книга же, которую я только что откопал, при беглом просмотре показалась плодом буйной фантазии автора. Куча каких-то историй, на первый взгляд никак друг с другом не связанных, произвольно перескакивающих из века в век. То ли тот, кто это писал, хотел всех запутать, то ли не обременял себя заботой о читателе и творил исключительно ради себя. Придётся книгу позаимствовать, разбираться в этих дебрях не один вечер.

— Профессор Макс! Что вы здесь делаете?

Я чуть не выронил пухлый томик, который только что хотел реквизировать, совсем позабыв, что беру его на законных основаниях.

— Ох, профессор МакГонагалл, — повернулся к замдиректору, приближающейся, словно коршун, увидевший добычу. — Не пугайте меня так, если не хотите потерять преподавателя защиты ещё до Рождества. Читаю я тут, — выставил я перед собой книгу будто щит.

— В такое время?

“И в таком месте?” — явно читалось на её лице.

— Ночь на самом деле для меня привычное время для чтения, к тому же помимо личных предпочтений я долгое время работал именно в это время суток. Хотя нет, именно из-за них я так и работал. В общем, мне так привычнее. А вы тут что делаете?

— Я уж подумала, что кто-то из студентов забрался. Мадам Пинс на этих выходных не в замке, так что за библиотеку отвечаю я. Обычно я не критикую чьи-то методы, но сочла нужным поставить хотя бы защиту с оповещением.

— Вот оно что. Я-то уж подумал, что вы за мною следите.

— Конечно нет! Могли бы и до утра подождать, чем ломиться, видели же, что заперто. Что вам такого захотелось узнать на ночь глядя?

— Простите, не подумал как-то. Изнанка Хогвартса, — прочёл я название. — Почему такая книга находится здесь? Тут, вроде как, ничего криминального нет.

— Ах это. Думаю, для вас не секрет, что история не редко пишется либо в угоду чему-то или кому-то, либо теми, кто не вызывает доверия. Данная книга относится ко второй категории. Неподтверждённые и откровенно бредовые легенды, скорее всего не имеющие под собой каких-либо оснований, да и с художественной точки зрения тоже не очень.

— Ну что ж, лишним всё равно не будет. Хотя вряд ли в книгах, лежащих в свободном и, гхм… почти свободном доступе можно будет найти что-то, неизвестное широкой общественности.

— Это вы информацию по Тайной Комнате ищите? Лучше бросьте эту затею. Найти вам всё равно ничего не удастся. Да и не стоит снова поднимать шумиху. Альбус ведь чётко дал понять, что это просто чья-то злая шутка.

— Да? А сегодня у него в кабинете заседает сам Грозный Глаз.

— Аластор? Но… Может, это просто совпадение? Вы же не думаете, что он не предупредил бы меня, если бы всё было так серьёзно? В любом случае, Макс, если вы начали какое-то расследование, то лучше оставьте это. Мы не зря не стали устраивать скандал. Пятьдесят лет назад, комнату тоже якобы открыли, тогда погибла студентка, а обвинили в этом Хагрида.

— Хагрида?!

— Разбирательства не было, виновный был просто назначен и исключён из школы. Как думаете, на кого первым подумают, если начнётся расследование этого инцидента?

— Понятно.

— Вот именно. Доброй ночи, профессор Макс.

И в крайнем раздражении Минерва развернулась к выходу, забыв даже заново поставить защитные чары. За великана, конечно, обидно, но неужели тут настолько всё плохо с судебной системой, что начало расследования вызывает такой страх? Презумпции невиновности что ли нет?

* * *

Один из немногих факелов, что не гасили на ночь, ну или просто забывали про него, оказался достаточно сносным источником света, да и широкий подоконник рядом так и манил присесть и почитать, что я, собственно, и сделал. Добытая мною книга оказалась, не много, не мало, а романом, точнее даже несколькими романами, а если ещё точнее, то их заготовками. Не знаю, зачем понадобилось собирать это в такую кашу, видимо, сюда просто напихали всё, относящееся к замку. И я бы закрыл эту книгу уже на десятой странице, если бы по всему тексту не натыкался на двусмысленные намёки от автора.

“…Хогвартс, будучи построенным людьми, постигшими истинную суть магии и знания, может стать для любого человека дверью во множество различных миров…”

Буквально ли выражался автор или фигурально, понимай, как хочешь. И вот таких фрагментов тут было в избытке, а поскольку такие вставки служили лишь фоном для каких-то мутных похождений не менее мутных персонажей, разобраться в этой мешанине было решительно невозможно. Но если и были сведущие люди, то где тогда научные труды на эту тему?

Размышления мои прервал стук, приближающийся ко мне из тьмы коридора. Вслед за стуком на свет появилась мрачная фигура, от которой у меня мурашки пробежали по спине, лишь через секунду я узнал отставного аврора и облегчённо рассмеялся.

— Чего вы такого смешного во мне увидели? — Грюм остановился, сверля меня взглядом.

— Просто представил, каково придётся школьнику, столкнувшемуся с вами ночью в коридоре.

— Ничего, — осклабился тот. — Научит его не шляться по ночам.

— Да уж, после такого-то. Кстати о шляниях по ночам, что вы тут делаете?

— А это уже не ваше дело.

— Может и не моё. Просто совпадение ли, что на следующий день после таинственного происшествия школу патрулирует легендарный аврор?

— Совпадение ли, что когда на должность преподавателя ЗОТИ принимают подозрительную личность, в школе начинают происходить таинственные происшествия?

— Это не в счёт, тут каждый год преподаватель меняется. Да и всякой чертовщиной замок набит от подземелий до верхушки Астрономической Башни и без меня.

— За что мы пили, когда вы встретили меня в первый раз? — прищурился Грюм.

— Эм… За драконов, кажется. Вы меня что, проверяете?

— Постоянная бдительность, — усмехнулся тот и заковылял дальше, давая понять, что разговор окончен.

И этот какой-то не разговорчивый. Но не такой уж и параноик, как про него говорят. Не полез же он меня в этот раз с сывороткой допрашивать или отпечатки пальцев снимать. Кстати о них. Порой за всей этой магией забываешь, что расследование можно вести не только плясками с бубнами, какими-нибудь хитроумными ритуалами или прочими чудесами, а старыми добрыми средствами. Как жаль, что Дамблдор ту надпись стёр. Саботаж в чистом виде! Похоже, директор не хочет, чтобы в его песочнице рылся кто-то ещё. Да и остальные хороши. Безмолвствуют и бездействуют. Хотя их можно понять, тут же школа, а не Тайный Сыск. Да и я единственный, кто хоть в какой-то мере прочувствовал жуть того существа, что вышло вчера погулять. Выходит, единственная зацепка это то, что надпись была написана кровью. Петушиной, если верить Снейпу. Надеюсь, Хагрид не успел за сегодня прибраться и где-нибудь рядом с его курятником найдётся парочка следов для дядюшки Макса.

— … потому что не замалчивать надо было, а разбираться! — профессор Хиггс, закутавшись в мантию, устало плюхнулся в кресло и мрачно обвёл взглядом стоявшую пред ним горстку школьников.

Поморщившись, словно разочаровавшись в увиденном, он покачал головой и потянулся к столу за дымящейся чашкой. Глядя на него казалось, что на улице январь и нет никакого отопления, хотя за окном была весна, пусть и шотландская. Старик был явно на нервах и не слишком здоров.

— Но сэр, — неуверенно начал один из студентов со значком старосты на груди, — вы же знаете, какая сейчас обстановка в стране. Если начать конфронтации еще и в школе, то…

— Да плевать, какая там обстановка, — проворчал Хиггс из глубин кресла. — Это не значит, что нужно спускать всё на тормозах, особенно этим слизеринцам. Или вы теперь тоже считаете, что Пуффендуй — факультет трусов?! Не ожидал от вас такого, Диггори. Может, зря я вас старостой назначил? Или у вас в голове кроме грядущей карьеры в Министерстве уже ничего не помещается?

Нет, это всё не то. Я сидел в том же кресле, что и Хиггс, только двадцать три года спустя. Мебель весьма охотно делилась воспоминаниями, вот только нужные я находил с трудом.

— Профессор Хиггс, простите за беспокойство.

Старик, сидевший в этот раз в одиночестве, вздрогнул и обернулся. Сквозь стену, виновато улыбаясь, просочился Весёлый Проповедник.

— А, это вы, — буркнул Хиггс и отвернулся обратно к камину, к которому сидел почти вплотную.

— Простудились? — после неловкой паузы привидение нашло, наконец, тему для беседы. — Лето в горах бывает обманчивым. Вот как сейчас помню, году в тысяча …

— Нет, я здоров, — огрызнулся Хиггс. — Что вам нужно?

— Ну, я как факультетский призрак…

— Покороче, пожалуйста.

— Все за вас беспокоятся. Вы уже несколько дней отсюда фактически не выходите.

— Я в порядке. Не стоит волноваться. Просто отдыхаю.

— Может, вам отпуск взять? — ухватилось за идею привидение.

— Вас что, Дамблдор подослал? Он тоже мне всё про пляжи втирал, как будто хочет выдворить меня из школы.

— Помилуйте, — всплеснул руками Проповедник. — Откуда такие мрачные мысли? С чего бы директору желать вам зла?

— Может, и не с чего… — задумчиво произнёс Хиггс, обращаясь скорее сам к себе.

Он завороженно смотрел на пламя, пляшущее в камине.

— Простите, Проповедник, я, похоже, был несколько резок. Признаться, я действительно себя неважно чувствую.

— Вам бы в Больничное Крыло.

— Вряд ли мадам Помфри сможет мне помочь, — невесело усмехнулся старик. — Дело не в здоровье.

— Так в чём же?

— Да так, — он неопределённо махнул рукой. — Паранойя разыгралась не на шутку. Чутьё, видать, подводит. Свербит так, будто я снова с гриндевальдовскими прихвостнями дерусь. Порой… порой мне кажется, что что-то неотступно следует за мною в коридорах…

Это я уже слышал от того же Проповедника. Наконец-то я наткнулся на что-то стоящее, главное, эту ниточку теперь не упустить.

— Да у вас тут настоящая крепость, — Дамблдор с неизменной улыбкой, проскальзывающей то и дело сквозь его бороду, осматривал комнату.

— Осторожность не помешает, — ответил хозяин кабинета, не сводя с директора подозрительного взгляда. — Повесил пару барьеров на всякий пожарный.

Хиггс осунулся и похудел ещё больше и выглядел почти как его нынешнее приведение.

— Пожалуй, не помешает. Есть у меня один знакомый молодой аврор, ваш бывший ученик, так он тоже всё про бдительность да осторожность вещает. Теперь я понимаю, в кого это он такой.

— А, Грюм, — почти что искренне улыбнулся Хиггс. — Толковый парень, весьма толковый. Он что, тоже к вам примкнул?

— Такой человек, как он, не мог оставаться в стороне в наши мрачные времена. У нас с вами было немало разногласий, но это общий рок. Многие ещё сомневаются, но я уверен, что вскоре разразится война. Сильные и опытные бойцы сейчас нужны, как никогда прежде…

— Даже не думайте, — стукнул рукой по подлокотнику Хиггс. — Я в вашу шайку имени огненной курицы вступать не намерен. Навоевался. Оставьте меня уже в покое!

* * *

День только начинался, а я уже чувствовал себя так, будто на своём горбу перетащил весь Хогвартс в соседнюю долину. Одно я понял точно. Хиггс до последнего подозревал во всём директора и не принимал ничьей помощи, словно бы назло всем оставаясь в школе. И, несмотря на все меры предосторожности, всё равно помер.

Но если не Дамблдор, то кто?

Директор не отрицал и не подтверждал наличие проклятья. Из слов Пивза можно было предположить, что воля наследников Основателей для замка важнее воли того же директора. А значит, устроить истребление профессоров в обход Дамблдора вполне мог кто-то из потомков. Подозреваемый Волдеморт, проповедовавший идеалы Салазара Слизерина, который даже зверюшку оставил в школе для локального геноцида, вполне подходил на эту роль. Знал ли он о тех полномочиях, что даются ему в Хогвартсе? Видимо, нет, иначе бы мог доставить Дамблдору куда больше проблем. А вот будучи оскорблённым в лучших чувствах профессором Хиггсом мог бросить что-то вроде “так не доставайся же ты никому”, а Хогвартс или кто-то, считающий исполнителем его воли, вроде Пивза, мог начать реализовывать эти слова.

Мда, слова, произнесённые в то время в том месте порой могут обладать ужасающей силой.

Как это всё вяжется с тем, что происходит сейчас? Чёрт его знает. В чём мотив? Деньги? Власть? Месть? Или что?

С деньгами у школы, кстати говоря, не всё хорошо. В золотую пору, сразу после постройки, Хогвартс содержался за счёт семей Основателей и взносов за обучение. Века шли, четыре славных рода стали мельчать, беднеть и вымирать, и через несколько веков на ключевую позицию поднялась должность директора, ранее бывшая исключительно административной и зависимой от хозяев замка.

Времена были лихие и школа, не найдя другого выхода, с размаху уселась на шеи местных магглов. Куда бедному крестьянину податься, когда к нему приходят и прикладывают Конфундусом? Вот потому-то на многие мили вокруг Хогвартса ни одной маггловской души сейчас и не сыщешь. Ибо место якобы проклятое, разоряются все.

Но и эта халява до наших дней не дожила. Упитанную свинью школе подложил свежесформированный Визенгамот а также Статут Секретности. И Хогвартс покатился по наклонной, пока не прикатился прямиком в кабалу к Совету Попечителей. Произошло это не сразу, вместе со Статутом было принято и немало других ограничений, некоторые из которых сняли с сотрудников школы обязанность приносить суровые клятвы при вступлении в должность. И после нескольких громких скандалов из обеспокоенных родителей сформировалась организация, взявшая под свой контроль директора, а заодно большую часть финансовых проблем. Совет не был постоянным, только несколько крупных фамилий в нём оставались на протяжении веков, состав остальных же менялся в зависимости от того, чьи чада в тот момент были в школе. Часть денег вносило и Министерство, в частности плату за сирот и магглорождённых, так как официально это именно Министерство вводило этих людей в магическое общество, прежде чем над ними брал опеку Хогвартс. Так что независимой школа оставалась чисто формально. Да и о какой независимости может идти речь, когда то же Министерство стало основным работодателем для всей страны?

Но это всё лишь в широкой перспективе. Если же вглядеться в нынешнее положение дел с точки зрения власти, то вырисовывается диаметрально противоположная картина. Разбуди любого мага посреди ночи и спроси его, кто в Британии политик номер один, он не думая назовёт фамилию директора. И немудрено, ведь Визенгамот, чьей главой является Дамблдор, — это законодательная и судебная власть, а Министерство, пусть и значительно окрепшее после войны, — исполнительная. Верховный Маг может, например, наложить вето на решение министра до разбирательства Визенгамота. Также Дамблдор возглавляет крупную фракцию, сформировавшуюся за время войны. Плюс должность Президента Международной Конференции Магов. И это лишь вершина айсберга. Таким образом, получается хорошо сбалансированный порочный круг, вернее — треугольник: сам Дамблдор — без денег, но с огромной властью и авторитетом; аристократия, по большей части раздробленная, но сохранившая крупные финансы, и Министерство, у которого всего вдоволь, но не через край.

Как это всё вяжется с тем, что происходит сейчас? Вот тут уже интереснее. Со стороны может показаться, что кто-то раскачивает лодку. Если я прав, то появление наследника должно пугать Дамблдора по двум причинам: страх общественности и власть самого наследника в Хогвартсе. Подобная акция, будь она даже простой провокацией, расшатывает под нынешним директором все кресла разом. Поэтому он всё замалчивает и разбирается тайком.

Оба дела теперь мне казались более связанными. А искать пока что надо одного человека.

Одно радовало: теперь я знал, где начать поиски.

Но нужно как-то продержаться до обеденного перерыва, чтобы улизнуть потом к Хагриду, а то после душевных посиделок с креслом я валился с ног и выглядел не лучше бедолаги Хиггса.

Но иногда незнание к лучшему. За обедом разве что ленивый не пожаловался на то, что ученики хором допытывались, что такое Тайная Комната и с чем её едят. Меня же, как человека всё еще не слишком посвящённого в дела Хогвартса, а может, из-за того, что я на уроках пребывал в состоянии зомби, оставили в покое.

Ноябрь, вопреки ожиданиям, не стал сходу понижать и без того невысокую температуру и даже милостиво отключил бесконечные осенние дожди. Поэтому опушка Тёмного Леса, на которую я выбрался из замка, выглядела скорее мило, нежели пасмурно, да так мило, что даже я, видавший и не такие пейзажи, залюбовался.

Интересно, читал ли Хагрид "Хоббита"? Хижина отшельника у края Тёмного Леса, кишащего здоровенными пауками-людоедами... Будь я на его месте, научился бы превращаться, как минимум, в медведя, чтобы порадовать старину Толкина. Надо будет занести ему книжку как-нибудь, и Дамблдору заодно. Хотя, учитывая количество магглорождённых, у местного Гендальфа должна быть уже пара дюжин этих книг.

— Заходи, Макс, — обрадовался великан, открывая мне дверь. — Отличная нынче погодка. Чаю?

— Тот, в который бренди добавляешь? Спасибо, но лучше ближе к вечеру. Я к тебе, к сожалению, ненадолго заскочил.

— По делу, значит? — огорчился Хагрид.

— Вроде того. У тебя, как говорят, петухов кто-то перебил?

— А, вот оно что. Не только петухов. И кур всех, и яйца.

— Покажешь, где это случилось?

— Ну, раз ты так просишь, — нахмурился Хагрид. — Уверен, что хочешь ворошить это дело?

— Думаю, стоит. Заодно, чтобы очистить твоё доброе имя.

— Гхм, значит, ты уже в курсе, — поник великан.

— Хагрид, я ни за что не поверил бы, что это ты.

— Да я не за тебя беспокоюсь, — усмехнулся Хагрид. — Я тоже думал, что эти обвинения смехотворны, но вон оно как вышло. Ладно, — великан снял со стены своё здоровенное пальто и вытащил из-под скамьи фонарь, — пошли, покажу тебе место.

— Мы что, в замок идём? — спросил я, когда, одевшись, Хагрид двинулся в сторону Хогвартса.

— Да. Я за пару дней до Хэллоуина перегнал всю скотину в зимний хлев.

— То есть у школы не только курятник есть?

— Со времён, когда Хогвартс пытался обеспечивать всем себя сам, осталось огромное количество хозяйственных построек. Дело не выгорело, к несчастью, и теперь они стоят в основном пустые, а практически всей провизией нас Хогсмид снабжает.

— Понятно, а кто-нибудь ещё из животины пострадал?

— Вроде, нет. За ними там эльфы присматривают, так что я не шибко в курсе. Проверил, когда Дамблдор сказал, что ту надпись кровью написали, да прибрался — и всё.

— За лесом интереснее, наверное, присматривать?

— Вот именно, — повеселел Хагрид. — Лесная жизнь не чета людской. Чего там только нет, эх… был бы я писателем, книжку бы написал обо всём этом. Да, интересна и порой изменчива. Взять тех же пауков к примеру. Уж кого-кого, а их-то я всегда как облупленных знал. Ан нет. Вот уже неделю как наблюдаю за интереснейшей миграцией.

— Кого? Пауков?

— Ну да. Обычно в это время пауки, что поменьше, в замок сползаются, да в щели забиваются на зиму. А сейчас наоборот, толпами валят в лес, к Арагогу, видать.

— К кому?

— К Арагогу. Это акромантул. Я его вырастил ещё давным-давно, я ему как отец, — гордо заявил Хагрид. — Он поклялся мне, что никто из его детей не пересечёт границы леса. Всё никак не могу выкроить время и сходить к нему спросить, в чём дело.

Мы тем временем дошли до неприметных невысоких ворот, спрятанных у подножия одной из башен.

— Эти ворота защищены не хуже самих стен, а ключи есть лишь у меня да у Филча, — пояснил Хагрид.

— Здорово, то есть доступ сюда весьма ограничен? — обрадовался я.

— Только с этой стороны. Из замка туда зайти может любой, — поспешил разочаровать меня Хагрид и распахнул ворота.

В ноздри сразу ударил типичный запах хлева. Помещение было длинное и тёмное, перегороженное множеством деревянных секций.

— Курятник почти в самом конце. А там, — Хагрид махнул в глубь замка, — уже основная жилая часть Хогвартса.

Курятник был предсказуемо пуст и мой Люмос на пару с хагридским фонарём не выхватывали ничего необычного.

— Так что теперь? — спросил великан.

— Посмотрим, — откликнулся я, выбрав один из насестов в качестве точки обзора.

* * *

Тьма курятника, казалось, хотела пожрать тусклый Люмос, тлеющий на кончике палочки невысокой фигуры, появившейся на пороге. Глубокий капюшон школьной мантии надёжно скрывал лицо преступника, который по понятным причинам не хотел быть случайно узнанным.

Огонёк неспешно перемещался между насестов и периодически вздрагивал, когда его хозяин шептал заклинания. Птиц было много, вот только неизвестный убивал выборочно так, словно экономил силы, a когда пал последний петух, человек повернулся к выходу и что-то прошептал. Свет упал на дверной проём, но прежде, чем я успел разглядеть что-либо, грудь пронзила адская боль. Мне лишь показалось, что успел увидеть две блеснувшие точки, приближающиеся из глубины замка…

* * *

— Макс! Макс, очнись! — проорал прямо мне в ухо Хагрид.

Я со стоном приподнялся с пола. Хорошо, когда в критическую минуту забываешь, что давно расстался с мечом Мёнина, но тело всё равно инстинктивно защищается, давя на болезненные воспоминания.

— Сколько я тут провалялся?

— Да не больше минуты, я уж хотел тебя в Больничное Крыло нести. Ты как?

— Почти порядок. Бывало и хуже. Просто чуть не увидел то, что видеть было, видимо, опасно. И получил последнее предупреждение.

— От кого?

— От самого себя, или от судьбы, не знаю. Похоже, организм, если я сделаю ещё одну такую глупость, не станет спасаться и позволит мне помереть.

— Так, — Хагрид одним рывком поставил меня на ноги. — Пошли к Помфри, она разберётся, что у тебя там с организмом.

— Подожди, мы ещё тут не закончили.

— Ты уверен?

— Да, — я двинулся к тому месту, где топтался неизвестный два дня назад. — Я так понимаю, место тут не слишком людное?

— Кроме домовых эльфов тут редко кто-то бывает.

— А тела? Птиц в смысле, они тут были?

— Да, но только куры, ну и яйца разбитые.

— А петухи?

— Их не было.

— А от чего куры померли?

— Не знаю, следов на них я не заметил. Выглядели, так… будто их заавадили.

— Всё интереснее и интереснее, — я, наконец, отыскал след, достаточно чёткий, вот только что-то мне в нём не нравилось. — Кажется, я знаю, куда нам идти.

— Подожди, — подхватив на ходу фонарь, двинул за мною великан, когда я побежал к выходу.

След вёл куда-то в недра замка, петляя по коридорам.

— Стой, там, вроде, тупик, — крикнул мне вдогонку Хагрид после очередного поворота.

— Вижу, — откликнулся я, отлепляясь от выросшей у меня на пути стены. — А точно тупик? Может, тут ход какой секретный есть?

— Чего не знаю, того не знаю.

След упрямо тащил меня в стену. Мы принялись ощупывать камни, но ничего подозрительного не нашёл.

— Ладно, придётся идти напролом, — подвёл итог я, когда мой арсенал отпирающих заклятий был исчерпан.

— Будем ломать?

— Нет. Ты возвращайся назад, спасибо за помощь. Я бы взял тебя с собой, да боюсь на двоих сил не хватит. А то застрянем ещё в стене.

* * *

За стеной тоже не оказалось никаких рычагов или подъёмных механизмов. Проход, видимо, открывался магически. Поначалу я подумал, что угодил в канализацию или в какое-то метро для коротышек. Лестница всего в несколько ступенек спускалась в широкую трубу, тянущуюся на сколько хватало глаз в обе стороны. Я присел на корточки, рассматривая пол, он был весь залит засохшей кровью и завален перьями. Вот только тел не было. Cъел их тот тип, что ли? А может, та тварь, что была с ним, питается только петухами? Надо будет потом у Хагрида спросить.

След шёл дальше по трубе. Я никак не мог понять, что это. Вроде не канализация и не вентиляция. Да и на тайный ход не похоже, иначе бы его сделали более пригодным для людей, повыше и попрямоугольнее. А так приходилось сгибаться в три погибели, чтобы не биться головой об потолок. Периодически труба разветвлялась и, судя по размаху, эта сеть оплетала большую часть замка. По бокам то и дело мелькали “остановки” с лесенками, такими же, как и та, через которую я сюда попал.

Дальше хуже. Труба стала забирать вверх, и лишь когда я вскарабкался, наверное, на пару этажей, след, наконец-то, свернул на очередную “остановку”.

Я привалился к стене, переводя дух, и к своему удивлению расслышал из-за каменной кладки голоса. Похоже, что стены были не слишком толстыми, что не свойственно для такого огромного замка. Возможно, если бы кто-нибудь прислушался, то услышал бы, как я тут за стенкой хожу.

Отдохнув, я просочился через тайный проход и очутился в том самом коридоре, в котором было совершено нападение на Миссис Норрис. След поплутал по коридору, задержался у того места, где была надпись и… исчез.

— …издеваетесь! — закончил я длинную тираду.

Тот, за кем я гнался, не ушёл и не аппаратировал, он просто престал быть собой, изменился так, что стал другой личностью. Но как? Что самое обидное, если он действительно как-то видоизменился, то продолжение его следа должно быть где-то тут, прямо в паре сантиметров от меня. Вот только на этом пятaчке ежедневно топчется столько народу, что выискать что-то в этой каше не представлялось возможным.

Раздавленный, злой и окончательно вымотавшийся, я побрёл обратно, в трубу, надеясь, что хоть у перьев с кровью, что-то да и отыщется, и не удивился, когда оступившись на спуске в “метро”, растянулся на ступенях. Палочка выпала и погасла, и я принялся в кромешной тьме наощупь искать свой единственный источник света. Вот только вместо него нащупал нечто незамедлительно порезавшее мне руку. Ругаясь, на чём свет стоит, я наконец-то отыскал палочку и наколдовал Люмос. У самых ступеней, тускло поблёскивая, лежали заляпанные кровью осколки стекла, которые я в первый раз просто не заметил. Обычная школьная колба, которых в избытке у Снейпа, да и у любого студента, занимающегося хоть сколько-нибудь самостоятельно по зельеварению.

— Попался, — выдохнул я, вглядываясь в отпечатки пальцев на одном из осколков.

— Не смеши мои тапочки, Макс, это скорее карта Мадагаскара, чем отпечаток моего пальца, — в десятый раз отчитала меня Тонкс, рассматривая ряд полосатых клякс, что я воспроизвёл на бумаге.

— Вижу. Надо бы формулу как-то упростить, иначе я так загнусь.

— Ну извини, аврорат такими вещами не занимается, а изобретение и модернизация новых заклятий — это целая наука. Пришлось перелопатить всю литературу, что была у меня по копированию изображений и снятию аур, прежде чем удалось составить этого “крокодила”, — она постучала палочкой по километровой надписи, обозначавшей недавно придуманное ею заклинание. — Учи давай, у меня же получилось как-то.

Я вдохнул побольше воздуха и снова принялся декламировать, водя палочкой над чашкой, побывавшей в руках Тонкс. Наконец, ещё одно пятно, теперь напоминающее объевшуюся зебру, легло на бумагу. Но даже не глядя на лист с отпечатками пальцев, который она достала в одном из лондонских полицейских участков в качестве эталона, было ясно, что до идеала мне ещё очень далеко.

— На самом деле уже лучше, — взглянула на мои художества Тонкс. — Уверен, что тебе это вообще надо? Есть куча куда более эффективных способов установления личности.

— К сожалению, у меня есть только осколок окровавленного стекла с “пальчиками”.

— Так кровь — это же хорошо, — обрадовалась Тонкс. — Не в смысле, что “Ой кровища! Как здорово!”, — тут же смутилась она, — а в том плане, что по ней легче найти человека.

— Да чья кровь-то, я знаю. Не в ней дело.

— Откуда ты вообще взял этот осколок? Неужели дело всё-таки сдвинулось с мёртвой точки?

— Сдвинулось, вот только не то дело, за которое я взялся вначале.

— Ты, что, успел ещё во что-то вляпаться?

— Ага, по уши. Кое-что произошло в Хогвартсе, директор намекнул всем, что болтать об этом не стоит, да и страшного пока ничего не случилось, вот никто и не поднял шум. Но чует моё сердце, что не к добру всё это. Копаюсь потихоньку, стараясь никому не мешать.

— Ясно. А с кого будешь пальцы рисовать?

— Со всего Хогвартса. Правда, пока не знаю, как. Если уж я и с одной чашки отпечатки снять пока не могу, то что делать с парой сотен человек в замке, ума не приложу. Добыть отпечатки пальцев учеников легко, например, устроив контрольные для всех курсов. Но тогда придётся работать с пергаментом, а это труднее, чем с керамикой. Да ещё и преподаватели есть, их отпечатки тоже получить как-то нужно.

— Ну, раз с посудой у тебя лучше получается, то начни с утвари из Большого Зала, она как раз позолоченная почти вся, самое то для криминалистики.

— О, точно, об этом я как-то не подумал. Вот только она вся исчезает сразу же после приёма пищи. Надо бы отыскать, куда она девается потом.

— На кухню, наверное. За быт в школе домовики в основном отвечают, они же скорее всего и забирают посуду — с ними и договорись.

— А позволят? У вас как тут вообще с этим?

— С чем?

— Ну, с посудой. Можно же порчу, наверное, навести или ещё какое непотребство учинить. Это, конечно, суеверия в основном, но весьма укоренившееся везде, где я бывал. Жена моего сослуживца, например, поначалу била всю посуду, из которой он ел, дабы не сглазили. Мне пришлось долго её переубеждать.

— Жуть какая. А почему именно тебе?

— Ну так она в некотором роде была моей бывшей женой. Мда… я же тебе не рассказывал, что был женат…

— А… вот оно что.

— Трижды.

— Что? Это ты когда успел?

— За один раз.

— Чего?!

— Только формально. Одни не пойми за что полюбившие меня кочевники как-то раз, не спросив никого, преподнесли мне в дар сестер-тройняшек, заявив, что они теперь будут моими жёнами. Пришлось выкручиваться. Одну я выдал замуж. По любви, конечно, я же не изверг какой-нибудь. А двух свёл с одной могущественной ведьмой, к которой они в итоге и пошли в ученицы.

— Мда… Умеешь ты с девушками обращаться. Ну а по поводу посуды трудно сказать. Мы, конечно, за её кражу не сажаем в Азкабан. Разве что какую-нибудь реликвию стащишь или артефакт тёмномагического происхождения.

— Да уж, — фыркнул я. — Весёлые могут получиться заголовки в газетах: “Профессор Хогвартса спёр у директора сервиз семнадцатого века на три сотни персон! Куда смотрел Дамблдор?! И что теперь будет с нашими детьми?!”.

— С другой стороны, в старых семьях существуют различные заморочки на эту тему. По крайней мере мама пыталась меня приучить к осторожности, но ничего конкретного не рассказывала. Лишь страшные сказки на ночь. Так что среди рядовых обывателей вряд ли кто-то способен провернуть некую гадость с немытой посудой.

— На самом деле не все такие истории являются сказками. Видел я как-то раз, как группа слуг с помощью одного древнего и хитроумного заклятья, используя недопитое хозяевами вино, высосали их силу. Ради великих свершений, разумеется. Так что чёрт их знает, эти традиции и тайные знания. Хогвартс — достаточно старое место, кто-нибудь из его сотрудников когда-то вполне мог обезопасить школу и от таких нападок. Но идея соблазнительная, правда придётся договариваться с эльфами, причём в обход начальства, желательно.

— Нужно день подгадать удобный.

— Хм… у них же там квиддич на носу. В день матча, наверное, будет проще провернуть всё это незаметно. Хотя бы в суете не обратят внимания поначалу.

— Точно! Ох, школьный квиддич… всегда хотела за факультет играть. Мне не повезло, я жутко неуклюжая, поэтому меня в команду не брали. Я то биту, то квоффл уроню. Но для того, чтобы попасть в аврорат, нужно хорошо летать. Пришлось спешно проходить их курсы. Тактика преследования, слежения и прочая. Пользы от этого мало, правда. Зачем уходить от погони на метле, если можно аппарировать? Не знаю, как мне это может пригодиться в будущем, мётлы ведь как транспорт давно уже ушли в прошлое, сейчас настала эпоха порталов, даже международный теперь сделать — не такая уж и проблема, а про каминную сеть я и вовсе молчу. Ты сам-то, кстати, умеешь играть в квиддич?

— Нет. Я и на метле-то никогда не летал. А здесь научиться руки пока не дошли.

— А ты попробуй. Чувство полёта — это просто… что-то непередаваемое.

— Знаю. Когда-нибудь непременно научусь. У меня вообще особые отношения со всеми транспортными средствами из-за моей любви к скорости. Но сейчас недосуг. Если получится договориться с домовиками, то придётся запоминать, кто где сидел, перед тем как посуду прикарманить из Большого Зала. И надо освоить эту абракадабру наконец!

И новое пятно расползлось по бумаге полосатым восклицательным знаком.

* * *

— Филиус, а куда девается вся посуда? Я, конечно, не против, но любопытно же.

— Ну а как вы думаете? — откликнулся декан Рейвенкло, накалывая бекон на вилку. — Домовые эльфы её сюда доставляют, они же и забирают. Видели, наверное, как Дамблдор каждый раз в ладоши хлопает? — он кивнул на директора. — Так это им сигнал.

— А-а-а, понятно. Я уж думал, это очередные ваши хитроумные чары.

— Не такие уж и хитроумные. Раньше действительно все подобные манипуляции осуществлялись с помощью нашей, а не эльфийской магии. Но это было давно, когда у Хогвартса не было своей общины домовиков, и за хозяйство отвечали потомки Основателей.

— А сейчас почему всё поменялось? Некому чары поддерживать?

— Да нет, просто после нескольких кровопролитных войн этого века сгинуло немало чистокровных семей. Куда осиротевшим домовикам идти? Вот и стали сюда стекаться, тут-то у них огромный фронт работы. А чары что? Их настроил, привязал к замку и активируй, когда надо. Учёные и историки, конечно, до сих пор об этом спорят, но многие считают, что первые Протеевы чары были изобретены именно здесь, как раз для того, чтобы связывать помещения друг с другом для более лёгкого перемещения.

— Ну да. Прогресс двигают ленивые.

— Глупости. Прогресс двигают гении. А появляются они как раз здесь, в Хогвартсе. На моём факультете, — тихонько добавил он, так что бы его не услышала сидящая рядом Макгонагалл.

— То есть в школе до сих пор действуют такие чары? На всякий случай?

— А куда им деться? Они надёжно вплетены в устройство замка ещё с незапамятных времён. Заблокированные, правда, но между кухней и трапезными залами они точно остались.

— А что, так называемых "столовых" в школе много?

— Конечно! Вы думаете, почему Большой Зал называется большим?

— Видимо, есть Малый...

— И не только. Я точно знаю о помещениях для прислуги, отдельный банкетный зал, есть ещё что-то вроде исключительно для хозяев замка, пока такие были. Да в конце концов, если у нас, в школе, смею вам напомнить, есть подвалы с заброшенными пыточными, которыми так любит стращать первокурсников мистер Филч, то неужели вы думаете, что тут нет в достатке мест, где можно досыта поесть? Для людей же замок строили или для кого?

— Греметь кандалами по ночам... это было уже и не раз... Завывания в тёмных коридорах, ну это вообще скукотища... Превращение в чёрного пса... хм... это уже поинтереснее, но я им что, Грим что ли? Да ну, бред какой-то. Пособие для начинающих, — Пивз захлопнул книгу и швырнул её через плечо.

— Ого, читал всё таки, — донёсся из-за спины голос вездесущего Чужака. — Хотя, если ты похабщину на стенах писать можешь, то и с чтением должен справляться. Не понравилась книга? — спросил он, поднимая с пола "Кентервильское привидение".

— А с чего мне она вообще должна нравиться? Ты её этому недорубленому Нику отнеси, он у нас склонен к драматизму.

— Да? А я-то думал, тебя зацепит, — разочарованно покачала головой головная боль Пивза номер один. — Душа, бдящая сотни лет и не ведающая покоя, никого не напоминает? Я думал, сначала по школе эту книгу пустить, но вдруг какая-нибудь магглорождённая студентка вобьёт себе что-нибудь этакое в голову и будет вместо учёбы пытаться тебя упокоить. Нехорошо получится.

Пивз хотел было ответить, что подобный способ издевательства над студентами весьма неплох, даже если его придумал такой надоедливый тип, но тут висок кольнуло. Опять. Уже третий раз за день Хогвартс оповещал его о несанкционированном проникновении.

— Снова? — сочувственно спросил Чужак, вглядываясь в его лицо. — Готов поспорить, это снова она.

Дав себе слово в дальнейшем просто игнорировать наглеца, Пивз устремился наверх, ловить нарушителя. Выполнить это обещание он всё равно не мог: замок всё так же настороженно относился к гостю и ежесекундно напоминал полтергейсту о присутствии Чужака, которого Пивз уже даже устал ненавидеть за его существование.

Головная боль Пивза номер два тем временем задумчиво осматривала красоты Тёмной Стороны. Эта девчонка начинала бесить полтергейста даже больше, чем ходящий за ним весь день по пятам профессор ЗОТИ. Тот хотя бы адекватно воспринимает угрозы и не суётся куда не следует каждые пять минут.

— Лавгуд, Лавгуд, Полу-умна. Ну-ка живо брысь отсюда! — попытался на ходу сочинить что-нибудь Пивз, но рифма с утра как-то не задалась.

Плюнув на поэзию, Пивз щелчком пальцев выдворил нарушительницу обратно. Кто только додумался прокладывать тайный проход именно таким способом? Изначально идея хорошая — отодвинул портрет, сделал пару шагов — и ты уже в другой части замка. Но очередная перестройка,сделанная несведущими идиотами — и вот вместо изящного магического туннеля зияет уродливая дыра, через которую каждый день кто-нибудь да и умудряется забрести куда не следует, а потом они ещё и рассказывают сказки: мол, тут старина Пивз любит околачиваться и пугать студентов.

Эх, были же времена, когда такие проблемы устранялись сразу. А теперь некому, хозяев в замке больше нет, один он тут остался и то, только приглядывать может.

— О, так и знал, снова доброе утро, мисс Лавгуд. Заблудились? — догнал его запыхавшийся Чужак.

— Нет, просто тут интересно. Я иногда прихожу сюда посмотреть.

— Согласен, занятное место. А на Пивза не обижайтесь, работа у него такая.

— Я не обижаюсь. Он просто дразнится, как и все, — пожала плечами Луна.

— Вот в чём твоя проблема, Пивз. Ты то ли не хочешь, то ли не можешь растолковать жителям замка, в чем твоя миссия, а в итоге мечешься по всему Хогвартсу, затыкая собою все дырки. Ты же вроде как не против найти себе замену, так ведь? И я тебя прекрасно понимаю. Таскать на себе без сна и отдыха такое бремя на протяжении тысячи лет — да тут кто угодно свихнётся и начнёт страдать фигнёй, как ты.

Как ты, кстати, без сна обходишься? Один мой товарищ пробовал — всего год продержался.

— Мне не нужен отдых, — буркнул Пивз и поплыл прочь по коридору.

— Да подожди ты, — ринулся за ним Чужак. — Я же помочь хочу. Как усыпить тебя, я, конечно, имею представление, но попробовать не рискну. Зато уменьшу тебе нагрузку.

— Это как это? — остановился Пивз.

— Ну, во-первых, я сам от тебя отстану...

— Великодушно! — расхохотался полтергейст.

— ...Во-вторых, я растолкую той же мисс Лавгуд или, например, близнецам — как я понял, это твои постоянные "клиенты" — что такое Тёмная Сторона и почему сюда не стоит просто так залезать. А заодно я сам за ними пригляжу. Ты же не можешь как-то на них влиять, а я всё-таки преподаватель.

— А в обмен?

— Я кое-где кое-на-что взгляну, буквально одним глазком, под твоим присмотром. Клянусь, что руками ничего трогать не буду. Это же не будет каким-то святотатством с твоей точки зрения, верно?

* * *

— Вынуждена перед вами извиниться, профессор Макс, я действительно не доглядела, — сообщила мне за ужином Макгонагалл. — Это просто недоразумение, я уже отдала соответствующие распоряжения домовикам.

— Да ничего страшного, я и не знал, что они обслуживают профессоров. И поверьте, я не испытывал никаких трудностей.

Идею о том, что я "просто хочу посмотреть на посуду" эльфы восприняли фактически в штыки — как я сначала подумал, в связи с некими запретами — но потом до меня быстро дошло, что принадлежащие замку домовики просто мне, мягко скажем, не доверяют.

Эти бедолаги даже к первокурсникам обращались "сэр", а вот ко мне чуть ли не с презрением. Заодно всплыл тот факт, что домовики убирают, стирают и прочее для всех преподавателей, при этом обходя мои покои стороной. Всё это дошло до замдиректора, которая, будучи ответственной практически за всё в замке, восприняла это как личный просчёт. В итоге план А провалился, и пришлось сесть на хвост Пивзу и склонить его к сотрудничеству.

Малый Зал Хогвартса я нашёл, но вот в чарах, про которые говорил Флитвик, разобраться поначалу не мог. По плану Б я должен был активировать их и перенести всю утварь из Большого Зала в Малый. Вот только для этого надо было покопаться на Тёмной Стороне.

Квиддич тем временем уже отгремел, увенчавшись победой Гриффиндора и травмой его ловца, осмотрев которого, мадам Помфри проворчала что-то вроде "проще было бы новые кости вырастить" и утащила Поттера к себе, заявив, что до утра его никто не увидит. Изначально я планировал устроить аферу сразу после обеда, когда все уйдут смотреть матч. Но потом понял, что продолжительности игры абсолютно непредсказуема, и все могут вернуться уже спустя полчаса после начала. Поэтому я перенёс час Х на ужин, когда вся расслабившаяся школа пойдёт спать.

Вышло даже лучше, чем я себе представлял. Деканов тоже зацепила квиддичная лихорадка. Я ещё понимаю Снейпа, который очень неровно дышит к своему факультету, но и такая непоколебимая и серьёзная женщина, как Минерва Макгонагалл, чуть ли не подпрыгивала от радости, когда мы возвращались в замок. Так что с ужина народ рассосался быстро. Дети разошлись по факультетским гостиным обсуждать прошедший матч, а преподаватели — на заслуженный отдых, и последними Большой Зал покидали мы с Дамблдором.

Директор привычно хлопнул в ладоши и, не оборачиваясь, двинулся вглубь замка, правда не в сторону своего кабинета. Он вообще сегодня был как-то не в меру тих и задумчив.

А я в кармане скрестил пальцы — и на удачу, и заодно активируя давно всеми позабытые хогвартские чары.

Посуда исчезла, а ещё через несколько секунд появилось с десяток недоумевающих домовиков. Почесав затылки и покосившись на спину удаляющегося директора, они в конце концов пожали плечами и отбыли обратно на кухню.

Сработало! Утварь, как я и планировал, оказалась на столах Малого Зала, которые я расставил так же, как и в Большом.

Теперь пришла очередь самой неприятной части — без умолку бормотать и махать палочкой. Начал я со стола Слизерина: мало ли, вдруг действительно это дело рук Наследника. Но уже на сотом кубке рука у меня начала отваливаться, а язык — заплетаться. А ведь ещё и придётся потом лазить по памяти прихваченного из Большого Зала канделябра, чтобы установить, кто где сидел... Работы намечалось чуть ли не до утра.

— Всем преподавателям немедленно собраться в кабинете директора! — раздался откуда-то сбоку голос Макгонагалл.

Я аж подпрыгнул от неожиданности и обернулся. На меня смотрела светящаяся белая кошка, только что болтавшая голосом замдиректора.

Поняв, что сообщение доставлено, патронус — а это был, видимо, он — растворился. Чего это они на ночь глядя? Не посуду же искать всем педсоставом будут?

— Профессор, что случилось? — поинтересовался я, переступая порог директорского кабинета.

Надо сказать, я слегка нервничал по дороге сюда. Мало ли что? Да и замешкался я сильно, пока запирал Малый Зал.

В кабинете было не так уж и много народу. Половина то ли ещё не пришла, то ли уже была отпущена. Не было ни одного декана, кроме Макгонагалл, зато явилась Сибилла Трелони, которая редко приходила на подобные заседания.

Правда, в этот раз случай экстренный.

— Наконец-то все в сборе, — начал нетипично серьёзный директор. — Я планировал поставить вас всех в известность утром, но Минерва настояла на срочном совещании.

— Произошло нападение на ученика, — взяла слово замдиректора. — То же самое, что и с кошкой завхоза. Сильное оцепенение. Пострадавший — Колин Криви, первый курс, Гриффиндор.

— Это дело рук Наследника Слизерина? — спросила Хуч.

— Неизвестно. В этот раз никакого послания не было. Мальчик жив, но окаменел. Мы нашли его недалеко от больничного крыла, видимо, он хотел навестить мистера Поттера. Хорошо, что Альбус спустился за горячим шоколадом, а то бы он мог пролежать там до утра.

Куда это директор за шоколадом ходил? Я думал, все основные стратегические запасы сладкого хранятся именно у него в кабинете, даром что ли тут такая защита? Да и домовик вполне мог принести директору что-нибудь вкусненькое.

— Северус и Помона уже начали составлять рецепт зелья на основе мандрагор, которое, скорее всего, сможет помочь, — продолжила Минерва. — Филиус проверяет охранные чары.

— Простите, что пришлось поднять вас так поздно, — продолжил директор, — но кто-нибудь из вас был в той части замка час назад? Нет? Жаль. Пока неизвестно, чьих это рук дело. Я надеюсь, вы понимаете, что данная информация не должна покидать стен школы. Можете идти.

* * *

“Дорогой Том, сегодня мне снова было плохо, я чуть не пропустила квиддич. Гарри повредил руку на матче, и его положили в Больничное Крыло. Мы с Колином хотели навестить его, но я заснула в кресле в нашей гостиной, и он ушёл без меня. А буквально только что Дамблдор сообщил о том, что его нашли оцепеневшим, как миссис Норрис. Мне страшно от одной мысли, что я могла пойти вместе с ним…”

Поразительно! Похоже даже, что отвечающий — действительно живой человек. Неужели этот дневник действительно изготовил Том? Но зачем?

Директор нашёл Джинни Уизли недалеко от гостиной Гриффиндора после отбоя. Та искала одноклассника, с которым должна была сходить в Больничное Крыло. Девочка, похоже, заблудилась в ночном замке и была напугана, а после того, как ей сообщили о нападении на Колина, ей и вовсе стало плохо. Немного легилименции, и Дамблдор чуть было не сел в изумлении. Он думал, что преступником может быть, например, отпрыск какого-нибудь Пожирателя Смерти, действующий по инструкциям, но от дочери Артура Уизли он такого не ожидал.

Дневник Тома Риддла, найденный у девочки, поначалу лишь сильнее запутал директора. Приложив первокурсницу лёгким Конфундусом, чтобы та немного успокоилась, Дамблдор отвёл её в свой кабинет. Ему нужно было время на размышление.

Джинни Уизли, сидящая перед ним, похоже, перестала вообще реагировать на происходящее, погрузившись в себя и нервно теребя край мантии. Внезапно она взяла дневник и принялась в нём писать. И, что самое странное, дневник ей ответил.

Вглядываясь в переписку через плечо мисс Уизли, директор с изумлением узнавал почерк, которым было написано огромное количество домашних работ одного студента, что полвека назад проверял Дамблдор, когда был ещё профессором трансфигурации.

Чем дальше он читал, тем больше убеждался, что перед ним не артефакт, зачарованный отвечать на вопросы, а действительно живой человек. Шестнадцатилетний Том Риддл, полвека спустя сидящий в дневнике. Как ему это удалось?

Сверившись с одним из приборов, Дамблдор понял, что книжка — предмет тёмномагический. Неужели… Да, Том мог пойти на такое. Он мог попытаться создать крестраж. Но в таком возрасте? Откуда он тогда о них вообще узнал? Якшаться с различными тёмными магами Том стал уже после школы. А в самой школе рассказать о таком мог только сам Дамблдор. Хотя стоп. Тогда же ещё Гораций преподавал… Мда, он хорошо относился к Тому, он мог.

А ещё примерно в то же самое время из Азкабана вышел Морфин Гонт, а уж это семейство точно знало толк в тёмной магии. Вот только Том полукровка... Мог ли Гонт что-нибудь рассказать своему нечистокровному племяннику?

Но откуда дневник взялся у девочки?

— Мисс Уизли, — тихо позвал Дамблдор.

Та вздрогнула, обернулась и посмотрела ему в глаза...

Так, дневник оказался среди учебников, учебники из Косого Переулка. Ага. Драка Артура с Малфоем. Чванливый, чистокровный аристократ опустился до рукопашного боя с Уизли? И сразу после этого появляется эта интересная книжечка... Подозрительно.

Заставив ещё одним Конфундусом мисс Уизли вернуться к записям в дневник, директор повернулся к камину.

— Кингсли? У тебя ведь дежурство сейчас?

— Здравствуйте, профессор. Да, а что случилось?

— Летом вы, вроде, облаву устраивали. Малфоев проверяли?

— Именно так, но их, видимо, предупредили: мы ничего не нашли.

— Когда это было?

— В начале августа.

— Спасибо. Доброй ночи.

Значит, Малфой решил и от тёмного артефакта избавиться, и Уизли подставить. О том, что это за дневник, он, видимо, не знал, иначе не рискнул бы выбрасывать столь ценную для своего хозяина вещь.

И это не отвечает на вопрос, откуда у него взялся дневник. Том ни за что бы не доверил скользкому, как жаба под дождём, Люциусу ключ от собственного бессмертия. К тому же, если Том не погиб благодаря крестражу, то как могло получиться, что его дух в прошлом году посетил Хогвартс, вместо того, чтобы сидеть в дневнике. Ведь тот Том, что был в Квиррелле, был лордом Волдемортом, а не шестнадцатилетним Томом.

То есть… неужели их несколько?!

Не будь Дамблдор глубоким стариком, то поседел бы сейчас ещё больше. Том совсем рехнулся? Хотя, видимо, предания не врут. Создав один крестраж, Том начал сходить с ума. Это очень плохо. Если догадка правильна, конечно. А эта догадка может объяснить и наличие дневника у Малфоя. Один крестраж, например, лежит хорошо защищённый, а другой — в каком-то легкодоступном месте, чтобы в случае чего быстро воскреснуть за чужой счёт.

Почему тогда Том не воскрес до сих пор? Девочка ведь в его полной власти. Значит, выжидает. Значит, есть план.

Сначала кошка и послание. Затем магглорождёный первокурсник. По нарастающей, он прощупывает почву. То есть будет несколько нападений на не слишком социально важных детей, а потом — раз! — и, например, на ребёнка какого-нибудь чиновника. Проверка вскроет замалчивания предыдущих нападений, и директор сядет в тюрьму. Теоретически. Если бы на месте Дамблдора был кто-то другой, сработало бы.

Но в чём тогда смысл? Совет Попечителей и так по большей части настроен против директора и может вышвырнуть его из школы в любой момент. Да только они понимают, чем это им аукнется. Ударят по нему в школе — он раздавит их в Визенгамоте. Тут кому ещё больнее придётся...

В таком случае чего же Том хочет этим добиться?..

Дамблдор тихонько рассмеялся.

Ай-яй-яй, Томми, Томми. Директор и позабыл, что его противник в этот раз не совсем Волдеморт, а всего лишь шестнадцатилетний студент, пусть и гениальнейший в своём поколении, чей единственный источник информации — первокурсница. Этот Том прекрасно знает, каким был Дамблдор пятьдесят лет назад. А тогда у директора не было и толики той власти, что есть сейчас.

Ну что ж, пусть Том побултыхается пока.

Хм, он задаёт много вопросов о Гарри. От Уизли он мог узнать разве что о том, что младенец одолел Тёмного Лорда. Рационально мыслящий Том отверг бы такую бредовую мысль, несмотря на то, что она по большей части правда. Да и о пророчестве он сейчас не должен знать. Простое любопытство? Судьба? Какой-то далеко идущий план?

Тем не менее ситуацию надо брать под свой контроль. Не хватало ещё, чтобы наш юный герой случайно напоролся в коридоре на древнего василиска. За мисс Уизли теперь нужен глаз да глаз.

Флитвик посторонился, пропуская выходящих из кабинета МакГонагалл и Уизли. Что первокурсница забыла у директора глубокой ночью, Филиус не знал, да и не очень-то горел желанием выяснять, тем более, что, судя по спокойному, несмотря на тяжёлый день для её факультета, лицу МакГонагалл, ничего страшного не произошло.

— Директор, я проверил все внешние барьеры. Этой ночью в замок никто посторонний не проникал.

— Как и ожидалось... Спасибо, Филиус.

— Что будет теперь?

— Это я ещё не решил.

Выглядел директор неважно. Всё-таки возраст и позднее время сказывались и на нём, хотя обычно казалось, что Дамблдор не устаёт в принципе.

— Да, и ещё кое-что, Филиус. Мне, право, неловко обращаться к вам с такой мелочью поздно ночью...

— А в чём дело?

— После ужина у нас куда-то пропала посуда. И домовики поначалу решили, что это я её сам убрал, и не стали искать...

— Как это пропала?

— Просто исчезла. Возможно, это действительно я случайно активировал одно из старых заклятий переноса и сам не заметил, но мне в это верится с трудом. Раньше такого ни разу не было, я и забыл давным давно про эти заклятия.

Флитвик тоже в случайности не верил, зато в памяти всплыл недавний разговор с преподавателем ЗОТИ на эту же тему.

— Не волнуйтесь, я посмотрю, что можно сделать.

— Благодарю, будет неловко, если к завтраку нам с Минервой придётся трансфигурировать несколько сотен столовых приборов.

Дверь за деканом Рейвенкло закрылась, и директор устало откинулся на спинку кресла. День, да и ночь тоже, выдались насыщенными. Кто стоит за кражей посуды, Дамблдор и так знал, но сейчас его больше интересовала откровенность и лояльность Флитвика, отправленного на поиски: как он отреагирует, что скажет, о чём умолчит.

Филиус, похоже, хорошо относится к Максу, вон, дуэльному мастерству его обучает, чего он никогда ни для кого не делал.

В складывающейся ситуации Дамблдор должен был быть уверен в сотрудниках, и в первую очередь в тех, кто больше всех контактирует с детьми.

Преданность Минервы и Северуса у него подозрений не вызывали. Помона полностью зависима от школы, так что тут проблем тоже не должно возникнуть. А вот Филиус... Он никогда ни во что не вмешивался, конечно, да и в войне держался на стороне Света, но в остальном всегда стоял особняком. У него ничего не было, кроме поста декана и собственного таланта, и в иной ситуации директор не стал бы беспокоиться. Но проверить, насколько они с Максом сдружились, стоит, чтобы убедиться в том, что полугоблин не выкинет что-нибудь этакое, когда с новым профессором ЗОТИ что-то случится.

* * *

Я и так потерял кучу времени, пока ходил к Дамблдору и обратно, а тут ещё и слизеринский стол не сообщил ничего полезного, а я так на него рассчитывал... Та же ситуация была и с преподавательским столом, после которого я был вынужден отдохнуть. Работы было ещё по горло, а ночь уже подползала к середине.

— Что вы здесь делаете? — донёсся до меня голос Флитвика со стороны входа.

Вот чёрт. До меня, наверное, в этот зал раз в год кто-нибудь приходил, а теперь проходной двор какой-то: то патронус, то Флитвик.

— Признаться, я не думал, что найду вас так быстро, да и вообще не хотелось верить, что вы причастны к краже, — продолжил тот.

— Что поделаешь, дурные привычки — они такие... Сами-то вы тут что делаете? Вас директор на поиски послал? — спросил я, принимаясь тем временем за хаффлпаффский стол.

— Именно. А вы спокойно выглядите для человека, которого только что взяли с поличным.

— Ну, не должен же я был заорать: "Никому не двигаться, иначе я разобью эту тарелку".

— Действительно. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

— А на что это, по-вашему, похоже? — вопрос был не риторическим, мне действительно было интересно узнать, как это выглядит со стороны.

— Не знай я вас и не имей пусть и поверхностного, но всё же понятия, о работе маггловских криминалистов, — кивнул он на разложенные по столам листы с отпечатками пальцев, — то подумал бы, что вы готовите какой-то ритуал, что в ситуации, сложившейся в школе в данный момент, весьма подозрительно.

— Что ж, тогда хорошо, что именно вы меня нашли.

— А так, — продолжил Флитвик, — я рискну предположить, что вы всё-таки не оставили идею докопаться до правды, и весьма сильно продвинулись, если уже раздобыли отпечатки подозреваемого. Я ведь прав?

— Абсолютно. И что же вы теперь скажете директору?

— Правду. Я нашёл пропавшую собственность школы в Малом Зале и вернул её домовым. А остальное я бы посоветовал вам рассказать самому.

— Я бы рад, да только Дамблдор достаточно прозрачно намекнул, что никому в происходящее лезть не стоит. К тому же я подозреваю, что он может быть ко всему этому причастен. Уж по крайней мере о событиях с Хеллоуина знает он точно больше, чем прикидывается. Иначе бы я не стал разводить самодеятельность. Так что думайте пока, будете ли вы меня сдавать или нет, а лучше помогите, а то я тут до утра застряну. Заодно сразу из свидетеля в пособники перейдёте и рассказывать ничего не надо будет.

— Звучит заманчиво, а что у вас есть на данный момент?

— Возможность найти того, кто написал послание на стене — ну, как минимум того, кто переносил кровь в колбе, но я уверен, что это один и тот же человек. Это не студент Слизерина и не преподаватель, так что осталось ещё три факультета.

— Хм, раз уж это касается и моих подопечных, то чтобы очистить имя своего факультета, я вам помогу.

Флитвик двинулся к столу Рейвенкло. Я уже было хотел продемонстрировать наше с Тонкс совместное творчество, но профессор чар лишь отмахнулся и всего парой изящных движений обработал сразу несколько кубков.

— По молодости я пытался устроиться в Гринготтс, там подобные навыки как раз бывают полезны, — усмехнулся он. — А это страшилище, — ткнул он в нашу формулу, — лучше забудьте.

Дело пошло в разы быстрее. Флитвик взял на себя заодно и подопечных Спраут, я же пошёл к последнему столу — гриффиндорскому. Не то чтобы я испытывал к Гриффиндору какие-то особенные отеческие чувства, но, зная отношение этого факультета к Слизерину, подозревать студентов этого факультета хотелось в последнюю очередь.

Совпадение обнаружилось в самом конце, когда я уже было отчаялся. На одном из последних кубков с мест, где сидели младшие курсы, оказались те самые пальчики.

— Дайте, угадаю, — подошёл ко мне Флитвик, когда я сверился с памятью канделябра из Большого Зала, — Джинни Уизли?

— Как вы догадались?

— Видите ли, буквально перед тем, как директор отправил меня на поиски, именно эта девочка выходила из его кабинета. Поздней ночью, что довольно необычно.

— Я же говорил, Дамблдор знает больше, чем кажется.

— Простите, не понял. Он что, должен был сразу объявить на весь замок: "Мы нашли ведьму, давайте её теперь сожжём?" Или вы и вправду думаете, что одиннадцатилетняя девочка способна на такое? Ею вполне могли манипулировать. Да и в конце концов, кто вы такой, чтобы перед вами директор отчитывался.

— Я, может, и никто, а вот МакГонагалл обязана про это знать.

— А вот в этом я сильно сомневаюсь. Минерва не выглядела так, будто ей сообщили, что кто-то из её учеников совершил нечто подобное, а ведь я её давно знаю, и точно могу сказать, что она весьма резко себя ведёт, когда речь заходит о куда меньших проступках её факультета. Так что то, о чём говорили мисс Уизли и директор, осталось между ними, а, возможно, и исключительно между директором и директором.

— Даже так?

— Кто знает. Я всё равно иду сейчас отчитываться, если хотите составить мне компанию и поговорить заодно с Дамблдором, то милости прошу со мной. Вы ведь здесь закончили?

— Да, вряд ли мне что-то тут понадобится.

— Отлично, тогда возвращайте всё обратно.

— Кстати, а почему именно вас послали на поиски? — спросил я, когда мы вышли из зала. — Разве это не домовики должны были всё это искать?

— Не знаю. На что способны домовики в этом замке, ведомо лишь одному директору. Может быть, в силу каких-то причин они не могли бы найти посуду, но это вряд ли. А я просто с самого начала подумал, что это ваших рук дело, вот и пошёл сюда.

— Вы видели пострадавшего?

— Криви? Да, я заходил в Больничное Крыло после обхода. С ним то же самое, что и с кошкой. Жив, но окаменел. В медицине и проклятьях я разбираюсь хуже мадам Помфри, меня больше заинтересовала колдокамера мистера Криви.

— А что с ней?

— Она у него была с собой, более того, судя по позе, он фотографировал, когда на него напали. К сожалению, камера повреждена.

— Нападавший постарался? Чтобы улики скрыть?

— Возможно, а может это была случайность. Заклятье — а я думаю, что причиной окаменения было именно какое-то заклятье, а не зелье — угодило в колдокамеру. Этот аппарат только внешне похож на маггловский. Весь процесс съёмки осуществляет целый комплекс заклинаний внутри камеры, которые запечатлевают то, что видит снимающий. В этот-то узел, видимо, и угодило заклятье, испортив камеру. Ну, а следующее нападавший кинул уже в Криви. Хотя опять же, если судить по его позе, мальчик окаменел мгновенно, что было бы странно, если бы ему сначала испортили камеру — а так кажется, что он не успел среагировать.

— Опытный маг же может выпустить несколько заклинаний подряд почти без пауз.

— Да, но наша подозреваемая пока что первокурсница.

— Она точно действует не в одиночку. Я уверен, что с ней ходит кто-то крайне опасный. Зачем в таком случае этому кому-то девочка, если он так крут, не знаю.

* * *

— Как успехи? — поинтересовался Дамблдор, когда мы добрались-таки до его кабинета.

— Я нашёл пропажу, — ответил Флитвик, — действительно активировались старые чары переноса, и я проверил места, куда они могли вести. Если бы не профессор Макс, у меня ушло бы на это куда больше времени.

— Благодарю вас за помощь, — улыбнулся мне директор. — Это всё, что вы хотели мне рассказать?

— Что будет теперь, когда нападение было совершено на ученика? — спросил я.

— Хм... — сложил пальцы домиком Дамблдор, переводя взгляд с меня на Флитвика и обратно. — Времена нынче для школы нелёгкие и действительно требуют определённых мер. Есть у меня одна мысль на этот счёт...

Ого, я-то уж подумал, что директор снова спустит всё на тормозах. Может, прав Флитвик, и надо бы ему всё рассказать, хоть он и так скорее всего всё знает?

— Думаю, для безопасности учащихся нам надо возродить дуэльный клуб.

А может и нет.

Какая же это мука — воспитывать. Так я думал до тех пор, пока пагубная привычка Тайного Сыска превращать любые посиделки (будь это хоть совещание государственной важности) в застолье с обилием аппетитно дымящихся кувшинов и горшков со всякой вкусной всячиной, не переделала с моей лёгкой руки отработки во что-то мало вразумительное. Это немедленно нашло отклик в сердцах многих учеников. Например, близнецы Уизли нарывались на отработки у меня каждую пятницу, чтобы не отправиться под конец недели на какую-нибудь чёрную работу к моим коллегам.

Впрочем, и для этих двоих занятие нашлось.

Книга, повествующая о мифах и легендах Хогвартса, которую я забрал из библиотеки для детального изучения, была прочитана мною уже несколько раз, но вызывала больше вопросов, нежели ответов. Флитвик ее и вовсе забраковал, но тут дело скорее в том, что у маэстро заклинаний банально не хватало свободного времени, семестр-то к концу шёл, да и как он сам признался, фэнтези его никогда не увлекало.

Привлечь же рыжих близнецов к изучению книги, как мне показалось сначала, было неплохой идеей. Будучи выходцами из местной чистокровной семьи, эти двое получше меня разбирались в том, что есть что в мире магии, в том числе и в легендах, связанных со школой.

Да только и на них я не больно-то рассчитывал. Поэтому, пока Уизли сидели передо мной и делали выписки из книги, я аккуратно расспрашивал об их семействе, в частности о младшей сестре. Но, к сожалению, близнецы, будучи, как они сами утверждали, заняты более важными вещами, не очень-то вдавались в дела остальных членов семьи.

— … Ну, она как обычно, сидит тихонько и вечно что-то пишет в свой дневник, — лениво отвечал на мой вопрос о сестре левый.

— Профессор, — перебил его правый, — а вот этот момент, — ткнул он пальцем в очередную страницу. — Тут речь идёт об одном из персонажей, но не это важно. “… Он не был одним из тех глупцов, что полагали, будто Хогвартс — лишь груда камней, которой придали нужную форму, так как знал секреты этого замка и ведал, что есть в нём залы не только для пищи обыденной или духовной, но такие, что способны откликнуться на даже на желания простого человека…”

— Помню этот фрагмент. И чего в нём такого?

— Видимо, речь идёт о Выручай-Комнате.

— Что-то краем уха слышал. Тоже школьная байка?

— Говорят, где-то на верхних этажах есть комната, что способна материализовать всё, о чём попросишь.

— Прямо-таки всё?

— Не знаем, не были там. Да и на карте её нет.

— Жаль, хотел бы я взглянуть на такую комнату.

* * *

— Увы, ничего, — покачал головой Флитвик, когда я наконец-то его дождался у дверей Большого Зала. — Никаких тёмных артефактов или чего-то иного я не обнаружил.

Младшая Уизли сегодня попала на отработку к Флитвику, где он незаметно “просканировал” её на наличие различной тёмно-магической гадости.

Ну что же, отрицательный результат — тоже результат.

Мы зашли в Большой Зал, где всё уже было готово для предстоящего открытия Дуэльного Клуба. Как и ожидалось, сюда собрался почти весь Хогвартс, ну ещё бы: ведь это был тот самый день, когда "профессор Макс выбьет всё дерьмо из Ужаса Подземелий” или в интерпретации слизеринцев, когда "профессор Снейп покажет им всем”. То, что наш с ним поединок должен быть исключительно учебным, никому почему-то в голову не приходило.

Не пришло, видимо, и Снейпу. Зельевар уже стоял на длинном помосте, закутавшись в свою чёрную мантию и буравя меня мрачным взглядом. Что странно, Снейп уже давно пeрестал на меня косо смотреть, как делал это первые несколько месяцев, и мне даже пару раз удалось нормально с ним поговорить, как преподаватель с преподавателем. Сейчас же складывалось впечатление, что я снова оказался в сентябре. Настороженность и враждебность зельевара прямо-таки витала в воздухе. А может, просто сказывалась нервная бессонная ночь.

— Ого! Сколько тут народу собралось, — удивился я.

— Мы, в смысле деканы, постарались, — тихо ответил Флитвик. — Если занятия будут проводиться регулярно и с такой же явкой, то это значит, что в это время ученики не станут шляться где ни попадя. Вы же не думаете, что мы тут всерьёз собираемся научить детей сражаться с монстром? Наша задача — наоборот, уберечь их от подобного столкновения.

— Ясно, а для этого надо устроить незабываемое шоу… Хотите произнести вступительную речь?

— Благодарю, но с азами преподавания дуэлинга вы и сами справитесь, а я подключусь, если будет нечто действительно интересное, — сказал Флитвик и отошёл в сторону.

Я взобрался на помост. Это была тренировочная площадка в ширину от силы метра полтора. На такие обычно ставят новичков в самом начале обучения, дабы не дать им пространства для уклонения и приучить к использованию защитных чар. Заодно после они уже подсознательно будут чувствовать, каких заклятий лучше избегать, а что можно заблокировать.

Начав приветственную речь, я постарался несколько разрядить атмосферу, добившись, впрочем, прямо противоположного результата. Зря я в шутку назвал Снейпа своим ассистентом, его это почему-то очень задело. Наконец с вступительной частью было покончено и можно было переходить к практике.

— К барьеру! Использовать только базовые заклинания, — бодро скомандовал Флитвик, решивший выступить кем-то вроде судьи.

Мы с зельеваром молча повиновались, поклонились, отсалютовали друг другу и разошлись по своим местам. И началось.

Действия Снейпа поначалу показались мне торопливыми и беспорядочными, но уже через пару секунд, я понял, что имею дело с опытным бойцом. Он напоминал фехтовальщика, который наносит быстрые уколы шпагой, заставляя противника уйти в глухую оборону. Это было совсем не то, к чему я привык за месяцы поединков с Флитвиком. Снейп наседал и наседал, пресекая любые мои попытки контратаковать. На таком узком помосте, где оппоненты не могут маневрировать, он явно чувствовал себя превосходно.

Наконец он вскрыл мою защиту и обезоруживающим заклинанием выбил у меня палочку из рук. На этом, правда, он не успокоился. Вслед за обезоруживающим полетело что-то из арсенала обездвиживающих.

— Вот чёрт… — простонал то ли я, то ли моя спина, когда пришлось выгнуться чуть ли не дугой, дабы и от заклятья увернуться и с помоста не свалиться.

Флитвик специально, что ли, не огласил условия победы? На лице зельевара тем временем проскользнула издевательская улыбка, он уже занёс палочку, видимо, желая продолжить. И тут я понял, что моя палочка далеко не улетела, даже с помоста не свалилась — она лежала всего в паре метров от меня.

— Погоди, дай только доберусь, — прошептал я, совершая прыжок к этому спасительному куску дерева.

Но прежде чем я успел добраться до цели, между мной и палочкой ударил ещё один луч. "Да он издевается!" — взбесился я, отдёргивая правую руку, которую уже было протянул за своим оружием. Левая же моя рука, явно желающая сложиться в какой-нибудь неприличный жест по отношению к зельевару, дёрнулась и щёлкнула пальцами. Зал озарила зелёная вспышка и шар смерти устремился к Снейпу.

Увидев вспышку, тот моментально отпрыгнул в сторону, оказавшись на краю дуэльной площадки. Зелёный шарик, впрочем, невозмутимо изменил траекторию, целясь прямо в изумлённое лицо моего противника.

— Стой! — скомандовал я, поняв, что погорячился.

Шарик замер буквально в паре сантиметров от лба Снейпа.

— Назад!

Правой рукой я нащупал палочку и послал в зельевара обездвиживающее. Тот сразу же вышел из ступора, отбил атаку, но, забыв, что стоит на краю, оступился и рухнул на пол, где его и настигло моё следующее заклинание, от которого он прокатился ещё несколько метров.

— Победитель — профессор Макс! — объявил Флитвик, устремляясь к поверженному коллеге, которого уже начали обступать ученики.

— Итак! — переключил я внимание публики на себя. — Вот как это выглядит на практике. Сейчас вы разобьётесь на пары и потренируетесь. Задача — обезоружить противника! Надеюсь, это мне не придётся повторять.

Худо-бедно установив порядок, я вернулся к Флитвику, который уже успел привести в чувство моего недавнего противника. Снейп отказался от любой помощи и, пошатываясь, удалился.

— Что с ним?

— Ушибы, синяки, задетая гордость, — ответил Флитвик. — Ничего непоправимого. Будьте в следующий раз осторожнее и не используйте в учебных дуэлях этот ваш зелёный шар. У любого пережившего последнюю войну на эту вспышку однозначная реакция. Снейп мог отреагировать не слишком, кхм… дружелюбно.

— Вспылил, больше не повторится, — покаялся я. — Зачем ему было меня провоцировать?

— Не знаю. Впрочем, он мог сделать и это просто так... Профессор Макс, скажите, чем вы думали, когда ставили Поттера и Малфоя в одну пару?

— Ничем. В смысле я их не ставил. Видимо, они сами решили выяснять отношения.

В противоположном конце зала вокруг двух второкурсников уже собралась возбуждённая толпа. В центре этого своеобразного круга металась яростно шипящая змея, явно не знавшая, куда деваться. Стоявший к ней ближе всех Поттер то ли от удивления, то ли пытаясь взять ситуацию под контроль, шипел на неё в ответ.

— Прекратите, мистер Поттер, змея вряд ли вас понимает, — я, наконец, протолкался к месту событий. — Чья змея-то?

Змея тем временем вспыхнула и исчезла.

— Минус десять очков со Слизерина и Гриффиндора за невыполнение указаний преподавателя, — огласил Флитвик, убирая палочку. — На сегодня занятие закончено. Старосты, отведите учащихся в общежития.

Толпа дружно загудела, обсуждая произошедшее, и двинулась к выходу.

— Змея его явно понимала, Макс, — пояснил Флитвик, когда мы остались одни.

— Ну и что? — пожал плечами я. — Мне вот доводилось болтать с некоторыми животными.

— Это был парселтанг. Слыхали о таком?

— А, теперь припоминаю. Вроде как на нём говорили некоторые тёмные маги. Ничего себе… Но вряд ли кто-то на полном серьёзе будет обвинять знаменитого Мальчика-который-выжил в чём-то подобном, да?

— Ну-ну, — задумчиво протянул Флитвик.

— Надо же, не ожидал, что его получится так легко вывести из себя, — произнёс Дамблдор, отходя от омута памяти. — Да ещё и прилюдно. Вы хорошо постарались, Северус.

— Я мог его убить, — мрачно ответил зельевар, расположившийся в гостевом кресле. — Я не сразу понял, что это не Авада. Могли бы и предупредить.

— Если честно, я не слишком поверил Кингсли, когда он мне об этом рассказал. Такое беспалочковое заклинание, способное как убить, так и подчинить волю… Удивительно.

— Это, фактически, — непростительное, причём два в одном.

— Да, очень на то похоже, — согласился Дамблдор, переливая воспоминания из омута в специальный флакон. — Мистер Макс продолжает меня удивлять. Он абсолютно безграмотен во многих областях, и всё равно раз за разом удивляет чем-то подобным. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что с преподаванием он справляется сносно.

— За ним очень трудно следить. Макс постоянно исчезает, а потом появляется в противоположном конце замка. То ли он знает замок лучше меня, в чём я сомневаюсь, то ли умеет хорошо прятаться.

— О секретных ходах ему могли близнецы Уизли рассказать, так что тут нет ничего удивительного, — заметил директор.

У него, правда, были иные догадки о том, как профессор ЗОТИ перемещается по замку, но озвучивать он их не стал.

— И последнее, — подытожил Снейп, с трудом поднимаясь из кресла. — Не хотелось в этом признаваться, но кто-то умудрился обокрасть мою кладовку. Пропали ингредиенты, подходящие только для одного зелья — оборотного. В день кражи все защитные заклинания на шкафах просто исчезли. Сами понимаете, простому ученику такое не под силу.

— Думаете, его рук дело?

— Не исключено. Доброго вечера, директор.

Дамблдор лишь по-детски ухмыльнулся, когда дверь за Снейпом закрылась. Оборотное зелье — штука полезная. Гарри и его друзьям может в будущем пригодиться. А пока пускай потренируются, хотя даже с его помощью движутся они, видимо, не в том направлении.

Директор открыл один из ящиков своего рабочего стола и аккуратно втащил оттуда каминными щипцами слегка потрёпанную чёрную книжку. Раз уж попалась в руки такая жуткая вещица, то надо её использовать по максимуму. Этот дневник может помочь изящно убить сразу двух зайцев, а возможно, и третьего. Чаепитие с мисс Уизли, на котором Дамблдор хотел расспросить первокурсницу о приключениях её брата в Румынии, было назначено уже на конец текущей недели.

* * *

Следствие снова зашло в тупик. Джиневра Уизли не таскала с собой никаких тёмных артефактов, не была проклята, и в отличие от некоторых её сверстников, ничего противозаконного не делала. Иными словами, несколько дней пристального наблюдения не дали ровным счётом никаких результатов.

Благо у дела был и другой конец, ведущий в прошлое. За него-то я и взялся. Флитвик, как оказалось, был очевидцем того, что произошло в замке, когда Тайную Комнату открыли в первый раз. Он рассказал мне, что жертвой в тот раз стала ученица, нынешний призрак, a именно Плакса Миртл, захватившая женский туалет на втором этаже. Расположенный, кстати, буквально в двух шагах от того места, где нашли кошку завхоза.

Неожиданности начались уже на подходах к этому туалету. Для начала весь прилегающий к нему коридор оказался залит водой. Далее, при моём появлении из дверей вышеупомянутого общественного места высунулась рыжая голова младшего братьев из Уизли и, как только он заметил меня, тут же пропала.

Акты вандализма я не слишком любил, поэтому ворвался внутрь на полном ходу, даже толком не успев продумать воспитательную речь. Своды данного хогвартского сортира оглашал душераздирающий плач Миртл, изо всех кранов хлестала вода, а посреди этого безобразия оказалась бледная троица второкурсников, спешно пакующих сумки.

— Та-а-ак, — начал я, толком не успев отдышаться.

— Профессор, — тут же начал оправдываться Поттер, — мы мимо шли. А тут Миртл плачет, вода повсюду, мы думали, что-то случилось, вот и зашли…

— А что случилось? — обратился я к безутешному призраку.

— Убирайтесь отсюда немедленно! — донеслось откуда-то из глубины помещения.

— Понятно. Минус пять очков с Гриффиндора. Данный туалет закрыт для посещения, а если вы хотели навести порядок, то могли бы и к мистеру Филчу обратиться.

— Он бы на нас всё свалил, — начал было Уизли.

— Рон, не спорь, — одёрнула его Грейнджер. — Профессор, мы можем идти?

— Ладно уж, идите, — махнул я рукой.

Упрашивать их не пришлось, троица испарилась мгновенно. За Филчем мне идти не хотелось, поэтому уборку я взял на себя. Да и Миртл пока явно не была настроена на беседы, пускай успокоится. Я закрыл краны и с помощью магии худо-бедно убрал воду. Миртл к тому моменту уже перестала реветь и перешла на еле слышное хныканье.

В этой относительной тишине я разобрал ещё один звук, который меня насторожил. В последней кабинке что-то тихо булькало. За осторожно приоткрытой мною дверью оказался средних размеров котелок с варящимся зельем. Рядышком на крючке висела сумка, в которой я нашёл коробки и банки с остатками каких-то порошков и книгу, целиком посвящённую ровно одному зелью — оборотному.

— Та-а-ак, — на этот раз рассеянно произнёс я. — Не школа, а рассадник криминала какой-то.

Книга, как и ожидалось, была из Запретной Секции. Причём во вкладыше с фамилиями тех, кому книга выдавалась на руки, никого из второго курса Гриффиндора не значилось. Из любопытства я полез в конец книги, чтобы примерно определить, на какой стадии зелье сейчас. Варево оказалось практически готовым, ему оставалось лишь немного настояться. Я улыбнулся и захлопнул книгу. Вот и слушай после этого Снейпа, который на голубом глазу утверждает, что дети нынче ленивые и бездарные.

— Мисс Миртл? — окликнул я успокоившегося призрака. — Вы не знаете, кто варил тут это зелье?

— Ничего я не знаю, — моментально окрысилась Миртл. — Здесь постоянно кто-нибудь шляется! И все норовят обидеть! То обзываются, то книгами кидаются. А я здесь живу, между прочим!

Похоже, она была на грани новой истерики. Надо было сразу к делу переходить, а не начинать со светской беседы. Хорошо ещё, что Ник просветил меня, что для большинства призраков тема собственной смерти — это своего рода беседа о погоде.

— Простите, мисс Миртл. Я не собираюсь вас оскорблять и тем более чем-либо в вас кидаться. По правде говоря, я пришёл спросить у вас о том, как вы умерли.

— О, — сразу же воодушевилась Миртл. — Это было ужасно!

* * *

Два здоровенных жёлтых глаза, значит. Что-то в этом роде я и видел тогда в курятнике. Глазки, в которые лучше не смотреть.

Книгу надо вернуть в библиотеку, а заодно порыться там в справочниках по крупным монстрам. Гриффиндорцам — надавать по ушам, хотя вряд ли это поможет. Ну а зелье? Там видно будет.

— Наверное, его кто-то украл, — признал, наконец, Гарри.

Вся спальня была перерыта, соседи допрошены, но после обеда дневника, рассказавшего и показавшего столько интересного за ночь, в комнате второкурсников не оказалось.

— Кому он мог понадобиться? Ведь никто о нем не знал, так? — продолжал возмущаться Рон.

— Тому, кто его выбросил, — ответила Гермиона. — Вчера вечером Гарри сидел с дневником в гостиной. Его многие видели.

— Но не мог же это быть кто-то с нашего факультета, — взвился ещё больше Рон.

— Хватит, — устало прервал его Гарри. — Скажите лучше, что нам с оборотным зельем делать. Думаете, профессор Макс его не заметил?

— Пока туда не стоит возвращаться, всё равно ему ещё пару дней настаиваться. Лучше вечером сходим к Хагриду.

* * *

— Ты с ума сошёл! — яростно зашипела на меня Тонкс, стоило ей принюхаться к содержимому котла, который я поставил перед ней на столик в Трёх Мётлах. — Спрячь это сейчас же! Не знаю и знать не хочу, откуда ты это достал, но за пределами Хогвартса за такое зелье в тюрьму можно загреметь, знаешь ли.

— Ладно, ладно, — спрятал я котелок под стол. — Я думал, тебе это интересно будет.

— Занятные у тебя подарки. Но ты же должен понимать, что, принеся в Аврорат конфискованное зелье, я должна буду указать, где и у кого я его получила.

— Да, прости, об этом я как-то не подумал. Судя по твоей реакции, варить такое зелье для школьников нетипично.

— Шутишь, что ли? Лёгкие любовные зелья, средства от прыщей и прочая чепуха — вот что в порядке вещей. А для оборотки же нужна куча редких и дорогих ингредиентов, да и времени месяц, и талант в придачу. Лучше сразу сделать так. Эванеско!

Котёл очистился, а Тонкс так и не заметила, что зелья там было существенно меньше положенного объёма. Недостающая часть покоилась в бутылке у меня в кабинете, не пропадать же добру. Да и не в первый раз мне прикарманивать конфискованные зелья с необычными свойствами.

— Пойдём, — всё ещё сердито буркнула Тонкс, вставая из-за стола. — Подышим лучше свежим воздухом, а то от запаха этой штуки у меня аппетит пропал.

* * *

Возвращался обратно я уже поздним вечером. Ночь, проведенная наедине с томами “Фантастические твари и места их обитания” и “Особо опасные отродья”, не привела меня к какому-то однозначному выводу, но наиболее вероятным вариантом мне казался василиск: как-никак неизвестное существо поместил в Тайную Комнату человек с явным пунктиком по поводу змей.

За эту ночь я остро ощутил, как мне всё-таки не хватает живых (а так же жующих орехи) архивов в виде буривухов. Раньше сопоставление данных и фактов было, пожалуй, самой простой частью моей работы.

Итак, в последнее время, пауки, действительно, в панике покидают замок. Это сделало бы любое мало-мальски разумное существо, узнай оно, что по его дому ползает такое страшилище. Но убегать пауки могли не от монстра, а от новых зелий, что Филч распрыскивает по замку против всяких паразитов...

— О! Филиус, я как раз хотел с вами кое-что обсудить, — обрадовался я, встретив Флитвика на ступенях между вторым и третьим этажом.

— Это может подождать? — полугоблин выглядел очень взволнованным. — Где вы вообще пропадали?

— Я в Хогсмите был. Что-то случилось?

— Нападение, ещё одно. На Финч-Флетчли со второго курса. И мало того, уже через час здесь объявился сам министр и Люциус Малфой. Они с Дамблдором ушли к Хагриду. Боюсь, это плохо кончится.

— К Хагриду? Зачем?

— Похоже, он пока главный подозреваемый, вернее козёл отпущения. А Макгонагалл сейчас созывает экстренное совещание. Без Дамблдора.

— Вот, чёрт, — ошарашенно пробормотал я. — Идите, Филиус, я вас догоню.

— Надолго не задерживайтесь, — бросил мне через плечо Флитвик.

Я ещё несколько секунд простоял без движения, переваривая новую информацию, и только после этого достал из кармана Карту Мародёров, которую выклянчил у близнецов на пару дней. Точки Дамблдор, Хагрид, Малфой и Фадж приближались к краю школьной территории. Приходить на собрание директор явно не собирался, но удивило меня не это. Недалеко от них из хижины Хагрида выбрались ещё три точки (Поттер, Грейнджер и Уизли) и устремились в Запретный Лес.

Я не сорвался с места в то же мгновенье только потому, что искал вовсе не их. Точка "Джиневра Уизли", которая меня интересовала, оказалась буквально в двух шагах от меня, у дверей неработавшего туалета.

— Какого дьявола тут происходит, — пробормотал я, прыжками несясь по второму этажу.

— Нет! Ты на ногах еле стоишь! Мы немедленно идём в больничное крыло! — донёсся до меня срывающийся голос старосты Гриффиндора.

Я завернул за угол и увидел удаляющегося Перси Уизли, чуть ли не силой тащащего за собой свою младшую сестру. Отлично. Малышка Уизли пока побудет под присмотром мадам Помфри.

Я быстро заглянул в туалет. Миртл, оправдывая своё прозвище, как и в прошлый мой визит, ревела где-то под потолком.

Я наклонился и поднял с пола единственную инородную в этом помещении вещь: небольшую книжечку в чёрном переплёте, без каких-либо записей.

Стоило мне к ней прикоснуться, как что-то сидящее внутри вздрогнуло и насторожилось. Я тоже поёжился, после общения с Книгой Огненных Страниц я очень осторожно относился к магическим книгам. Тем не менее времени ее подробно изучать у меня не оставалось. Я положил книгу за пазуху и понёсся в сторону хижины лесничего.

* * *

Ещё не успело окончательно стемнеть, но в лесу уже царила непроглядная темень. Хорошо ещё, что я бежал по следу, практически не нуждаясь в зрении, да и азарт мастера преследования компенсировал мне усталость. Оставалось надеяться, что детишки не успеют пострадать прежде, чем я до них доберусь — в первую очередь они не должны пострадать от самого преследования: всё-таки я хочу их не поймать, а защитить.

Не знаю, кто удивился больше, я или автомобиль, вылетевший на меня откуда-то сбоку, но судя по скорости, на которой он от меня рванул, ничего хорошего от людей этот механизм уже не ждал. Не от хорошей жизни, видать, в лес подался.

— Подожди! — заорал я, кинувшись вслед за столь удачно подвернувшимся мне транспортным средством.

По счастью автомобиль улепётывал как раз в нужную мне сторону, и погоня пошла ещё бодрее. Дела у машины были явно плачевны. Грязный, весь измятый корпус периодически с душераздирающим скрипом подымался над землёй, перебираясь через очередной корень, и с ужасающим грохотом падал вниз.

Через пару минут мне, наконец-то, удалось его догнать и забраться внутрь. Форд будто бы приобрёл второе дыханье, сразу оторвавшись от земли на метр и прибавив скорости. Я только и успевал, что крутить баранку, уклоняясь от вылетающих из темноты стволов.

Эта идиллия, впрочем, продлилась недолго. Внезапно прямо по курсу образовался какой-то овраг, в который, как назло, и уходил след. Я в ужасе вдарил по тормозам, но безрезультатно. Они, видимо, уже давно приказали долго жить.

— Стой! — только и успел закричать я, но было уже поздно.

Лишь в последний момент я успел выпрыгнуть из устремившейся вниз машины, заработав, скорее всего, в будущем впечатляющую мозаику из синяков. От картины, открывшейся мне, когда я поднялся на ноги и глянул вниз, волосы вставали дыбом.

На дне оврага в неясном свете фар вокруг многострадального автомобиля метались огромные пауки. В саму машину в спешном порядке запихивалась преследуемая мною троица. Кто-то из них, видимо, успел нажать на газ и Форд, громко ухнув и сбросив с себя несколько восьмилапых тварей, взмыл в ночное небо.

— Хвала магистрам, — облегчённо выдохнул я.

Впрочем, мои-то неприятности ещё не закончились. Теперь на меня пристально смотрели несколько сот (помноженных на восемь) голодных глаз.

— Кушать подано, — довольно проурчал кто-то из самой гущи толпы, и вся эта орда двинулась на меня.

* * *

Назад я возвращался жутко уставшим, но в целом довольным. Арагог принял во внимание аргумент в виде нескольких десятков обугленных потомков и, пусть и нехотя, ответил на мои вопросы. И даже выделил мне, скрежеща хелицерами, эскорт, когда я честно признался, что не знаю дороги обратно.

На опушке леса я раскланялся c этой прелестной компанией и отправился в больничное крыло отсыпаться.

Мадам Помфри не только позволила мне выспаться, но и наградила больничным.

На её попечении также осталась Джинни Уизли, которую накануне притащил старший брат, и целительница хмуро заметила, что в ближайшие дни девочку никуда не выпустит, хотя бы потому, что сама мисс Уизли за это время вряд ли сможет подняться с постели.

Никаких болезней или проклятий, как и в прошлое посещение больничного крыла, у Джинни не обнаружилось, однако в простое переутомление ни я, ни Помфри уже не верили.

Вернувшись в кабинет, я засел за изучение найденной мною книжки. "Том Марволо Риддл" — значилось на корешке. Больше никаких опознавательных знаков или записей не нашлось. То, что сидело внутри, как, по крайней мере, мне показалось вчера, тоже никак себя не проявляло. Книжечка упорно притворялась обычной, и я даже почти успел ей поверить, пока не заметил, что одна из страниц вырвана. На этом-то она и погорела, причем, местами, буквально.

Однако, как я ни старался, книга не рвалась, не реагировала на огонь и вообще плевать хотела на какое-либо воздействие на неё. Любые записи сразу же исчезали с её страниц, а заклинания от нее просто отскакивали, либо рассеивались. И чем дальше я с ней возился, тем сильнее росла моя тревога, так как вчера я был точно уверен, что книга живая. Подобное молчание со стороны книги меня несколько напрягало.

Наверное, если бы не это, то я бы сразу понёс её Флитвику, но таскать такую книгу с собой и даже просто прикасаться к ней мне уже совершенно расхотелось. Поэтому я решил, что позже просто приглашу мастера заклинаний к себе. А пока, скорее в качестве отдыха, нежели по необходимости, я, заперев книжку я в ящик письменного стола, отправился к в кабинет Дамблдора, обьясняться с замдиректора: я ведь прогулял вчерашнее собрание и с тех пор так и не предстал под её ясны очи.

— Пароль? — поинтересовалась сидящая на входе в директорский кабинет горгулья.

— Эм… — замялся я, пытаясь вспомнить последний код. — Что-нибудь сладкое?

— Неверно, — покачала головой горгулья и вновь окаменела.

Судя по повисшей тишине, внутри кабинета было пусто, и впускать меня было некому. А ведь точно, это я тут шляюсь без дела, а у Макгонагалл сейчас небось дел по горло в её собственном кабинете.

Я уже хотел повернуть обратно, как вдруг мне в голову пришла хулиганская мысль. До сих пор я не знал, как забраться в кабинет к Дамблдору, да и хозяин был всё время поблизости. Но теперь директора в школе не было, а его заместитель пока ещё не на боевом посту...

— Эй! — окликнул я горгулью. — Я пароль вспомнил.

— Слушаю, — ожила статуя и тут же получила Смертельным Шаром промеж глаз. — Я с тобою, хозяин.

— Пропусти меня, пожалуйста, — попросил я, всё ещё не веря в свою удачу.

Кабинет пока не успел претерпеть каких-либо изменений. Мирно дремали портреты, жужжали и постукивали какие-то магические приборы. Из угла на меня подозрительно косился Фоукс.

— Профессор Квиррелл? — обратился ко мне с ближайшего портрета какой-то старичок, подслеповато щурясь и доставая пенсне. — А, профессор Макс. Директора сейчас нет на месте, чем можем помочь?

— Я бы хотел поговорить со Шляпой.

— О, со Шляпой. Нет ничего проще, — обрадовался старик. — Только где она лежит? — задумался он, оглядывая кабинет. — Я её всё время хранил там… а Дамблдор её вечно перекладывал… точно! Так вот же она. Дамблдор её буквально позавчера доставал. Вон она, на столе.

— Спасибо!

— Не за что, — улыбнулся мне портрет. — Наша обязанность помогать школе.

Шляпа, которую я сначала и не заметил, действительно лежала практически на самом видном месте.

— Ну наконец-то, — проворчал знакомый голос у меня в голове, когда я нахлобучил Шляпу на голову. — Хоть кто-то пришёл.

— Привет, Шляпа, как…

— Прежде чем болтать, — перебил меня сварливый головной убор, — не был бы ты так добр, вытащить из меня эту штуку. А то как-то некомфортно, знаешь ли.

Тут меня что-то больно стукнуло по темечку. Сорвав с головы шляпу, я с удивлением обнаружил, что из неё торчит рукоятка меча.

— Всё чудесатее и чудесатее…

Чувствуя себя фокусником с цилиндром и кроликом, я взялся за рукоятку и без всяких усилий вынул из Шляпы не пойми откуда взявшееся в ней оружие.

— Ты с кем воевать собралась, Шляпа? — развеселился я, возвращая её на голову.

— Ты пошути мне ещё! Ты хоть представляешь, каково это, когда в тебя меч запихивают против твоей воли?!

— Поверь мне, представляю, — ухмыльнулся я, вытаскивая из памяти момент обретения меча Мёнина. — Бывал у меня внутри когда-то похожий меч.

— Ого, — Шляпа аж замолчала на секунду. — Надо же.

— Так зачем тебе меч?

— Дамблдор, — последовал исчерпывающий ответ.

— А зачем?

— Мордред его знает, — огрызнулась Шляпа. — А вообще... Только истинный гриффиндорец может вытащить меч из Шляпы! — с сарказмом нараспев произнесла она. — Хорошо, что ты подходишь под эту категорию. Так что железяку можешь забрать себе.

— Она же дамблдоровская.

— Она годриковская. То есть теперь принадлежит тому, кто сумел ее добыть, то есть тебе. Подумай, из-за одного вредного старикашки ты как-то раз потерял хороший меч, а теперь за счёт другого не менее вредного старикашки получишь другой. По-моему, это справедливо.

— Мда, что не день, то поразительная находка…

— Это ты о дневнике Тома Риддла?

— Ты его знаешь?

* * *

Джинни Уизли очнулась в больничном крыле. Болела голова. Сил, казалось, еле хватало даже на то, что бы просто встать с кровати. Девочка в ужасе поняла, что не может вспомнить, какой сегодня день недели, и даже затрудняется назвать текущий месяц. Последнее, что она помнила, это как выкрала дневник из спальни Гарри Поттера. А вот дальше… Джинни потянулась к своей сумке, которая лежала на прикроватной тумбочке.

“Только бы его там не было, — молилась она. — Только бы мне удалось от него избавиться. На этот раз навсегда.”

— Немедленно в постель! — пресекла любые попытки самоорганизации мадам Помфри. — Сначала восстанавливающие зелья, а потом ещё не менее десяти часов сна. А там видно будет.

Целительница ушла — видимо, за вышеупомянутыми зельями. Подождав несколько секунд, Джинни всё-таки набралась смелости и заглянула в сумку... Дневника внутри не было! Девочка облегчённо рассмеялась. У неё получилось! Даже слабость сразу как-то отступила, а после выпитых зелий, принесённых Помфри, и вовсе улетучилась.

Решив привести себя в порядок окончательно, Джинни полезла за палочкой в карман своей мантии, висящей рядом, как вдруг оттуда выпал скомканный листок бумаги. Она подняла его, развернула и застыла не в силах пошевелиться. Она сразу узнала эту бумагу. И прежде чем Джинни успела что-либо сделать, взгляд её потускнел, а плечи осунулись. Девочка быстро оделась и выбежала из больничного крыла.

* * *

— Ты его знаешь?

— Почти все маги Британии хоть раз да надевали меня, — ответила Шляпа. — А этого юношу я хорошо запомнила. Мы с ним встречались дважды. Один раз на его распределении, а второй — в этом самом кабинете, незадолго до его выпуска из школы. Правда, во второй раз он уже мечтал, что бы его величали иначе. Тебе, наверное, должно быть это интересно. Если переставить местами буквы в имени Тома, то может получиться Лорд Волдеморт.

— Вот это поворот, — я сел в кресло и снял с головы Шляпу от неожиданности.

Теперь книжечка не отвертится. Малышкой Уизли явно манипулировали, и теперь я знал, кто это. Хорошо, что я не стал таскать с собой такую опасную штуку. И… и очень зря оставил её в кабинете, пусть и в ящике стола. Неожиданно заныло сердце от нехорошего предчувствия. Сегодня же ко мне должны были придти на отработку близнецы, а они, продолжая старую добрую традицию, предпочитают не ждать снаружи, а взламывать мой кабинет. По ящикам они вряд ли станут шарить, но мало ли…

Я резко вскочил на ноги. Надо срочно тащить книгу в местные органы правопорядка, пока ещё кто-нибудь от неё не пострадал. Я пулей вылетел и кабинета. Надо торопиться, пока Хагрида не успели запрятать в Азкабан. На пару мгновений я замешкался. В одной руке у меня всё ещё была Шляпа, в другой меч Гриффиндора.

Решимости, которая меня сейчас обуревала, мне, наверное, могло хватить и на куда более экстравагантные вещи. Поэтому я ничуть не удивился самому себе, когда со всей дури вогнал меч себе в грудь, крякнув от привычной боли. Меч исчез, а я, спрятав Шляпу в карман, со всех ног помчался к своему кабинету.

* * *

Дверь кабинета оказалась распахнута настежь. Внутри на полу лежали оба близнеца. Живые, но без сознания. Рабочий стол был раскурочен и выпотрошен, книги Тома Ридлла нигде не было. Я выругался и достал Карту Мародёров.

— Покажи мне Джинни Уизли! — рявкнул я.

Карта мигнула, словно удивившись, но ничего не продемонстрировала.

— Так, ладно, тогда покажи мне Тома Риддла!

На карте тут же проступили линии коридоров. Точка Том двигалась по второму этажу в сторону туалета Плаксы Миртл.

Раз. Я схватил близнецов за шкирки. Два. Я шагнул на тёмную сторону. Три. Я выпрыгнул в больничном крыле, швырнув близнецов на койки. Четыре. Я прыгнул обратно. Пять. Я вышел во владения Миртл прямо перед закрывающимся тайным входом.

Один из умывальников прямо у меня на глазах с щелчком встал на место, закрыв за собой лаз, в котором мелькнули рыжая шевелюра Джинни Уизли.

— Алохомора!

Ноль реакции.

— Депульсо!

Кафель вокруг умывальника разлетелся на куски.

Я в неистовстве принялся осыпать его всеми известными заклинаниями и ругательствами. Ничего не помогало, но я не останавливался. На лбу выступил пот, волшебная палочка задымилась и вспыхнула от количества силы, которое я в неё вкладывал. Я лишь отбросил ставший бесполезным инструмент и схватился за раковину голыми руками.

Умывальник начал таять словно сугроб, в который бросили раскалённый булыжник. Он задрожал, пытаясь вернуть себе былую форму, но я не останавливался. Так длилось несколько минут, пока я, наконец, не промял его внутрь и не провалился в открывшийся за ним проход.

Внизу оказалось темно, сыро и страшно. Поднявшись на ноги, я зажёг на кончиках пальцев Люмос и двинулся дальше. Пещера, по которой я шёл, была явно естественного происхождения с редкими вкраплениями рукотворных элементов: то тут, то там проглядывали ступени или уходила куда-то очередная труба. Так я добрался до большого железного люка в стене, смахивающего на дверь банковского хранилища. Люк был открыт наполовину, и из прохода лился тусклый свет.

— Ну, была не была, — сказал я и вошёл внутрь.

Я очутился внутри большого зала. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями. У задней стены высилась огромная статуя, изображавшая какого-то старца в балахоне, доходящим до ступней. А у этих самых ступней, свернувшись кольцом, лежал здоровенный василиск.

Хоть я и не успел встретиться с ним взглядом, но всё равно на мгновенье окаменел. Я совсем забыл про эту тварь, пока добирался сюда. Змей поднял голову и, заметив меня, яростно зашипел. Стоявшая рядом с ним спиной ко мне Джинни обернулась и на её лице мелькнуло удивление.

— Профессор Макс? — раздался её неестественно спокойный голос. — Как интересно…

— Том, — осторожно начал я. — Ты ведь Том, верно? Веришь ты мне или нет, но я человек со стороны. Против тебя лично ничего не имею и пришёл сюда не как враг. Давай, пока мы оба не успели наломать серьёзных дров, просто поговорим. Видишь? — я поднял обе пустые руки. — Я безоружен.

Девочка хмыкнула, и подняла палочку. Тут я почувствовал как всё моё тело будто налилось свинцом. Язык парализовало. Сквозь дымку, застлавшую глаза, я заметил, как Джинни пошатнулась. Из её носа хлынула кровь. Невербальная магия явна далась ей с колоссальным трудом.

— А теперь сюда, — приказала она, пытаясь одной рукой остановить кровь, а другой тыча в мою сторону палочкой. — Живо! — уже буквально зашипела девочка. — Иначе он разорвёт тебя на куски!

Василиск словно подтверждая её слова снова предостерегающе оскалил зубы. Я, в общем-то, и не собирался сопротивляться. Сейчас главное было подойти поближе к Тому-Джинни и, схватив их, валить куда-нибудь подальше. На тёмную сторону ли, в Хумгат ли или ещё куда — неважно! Лишь бы подальше от этого монстра, буравящего меня своими смертоносными глазищами.

— Вы ведь настоящий гриффиндорец, профессор? — издевательски спросил Том. — Не позволите маленькой глупенькой первокурснице погибнуть? Может, займёте её место?

Я, наконец-то, дошёл до него и молча кивнул.

— Отлично! — ухмыльнулось залитое кровью лицо. — Тогда прикоснись к этому.

Он достал из внутреннего кармана мантии небольшую чёрную книжечку. Я начал медленно опускать руки, которые всё это время держал перед собой на виду.

“Вот сейчас!” — решил я.

Внезапно василиск взревел и устремился куда-то в сторону входного люка.

— Авада Кедавра! — произнёс чей-то знакомый голос у меня за спиной.

В этот момент всё то, что считало себя Максом, сжалось и в панике заметалось внутри телесной оболочки. Оно было попыталось уйти в пятки, как делало это иногда в минуту крайней опасности. Но, поняв, что и там небезопасно, обречённо вздохнуло и покинуло тело.

Дверь содрогнулась от страшного удара.

Содрогнулся и Николас Фламель, который сидел без движения в углу своей лаборатории, как ему казалось, целую вечность. Он уже успел смирился с неизбежным, от которого пытался сбежать последние полтысячи лет.

Дверь ещё раз содрогнулась.

Крыса, которую Фламель отправил с письмом к бывшему ученику, уже давно исчезла через специальную трубу, выводящую к совятне. Николас и сам был бы рад протиснуться в это отверстие, но увы. Бежать было некуда. Весь особняк, включая подвалы, где он сейчас и находился, был накрыт барьерами. Да и стены лаборатории он сам зачаровал так, что выбраться уже не смог бы. Он был в ловушке.

Он знал, что тех, кто стоят по ту сторону двери, умолять бессмысленно. В своё время они дали ему всё, а он их тривиально кинул. Поначалу он еще действительно старался, причём, даже не из-за страха, однако быстро понял, что задача ему не по плечу.

Дверь, заколдованная так, что не выдержала бы разве что атомный взрыв, наконец, слетела с петель. В полумрак лаборатории вошли двое.

— Николас! — приветливо крикнул идущий первым.

Лишь некое дребезжание в голосе и тёмный блеск в глазах выдавали невероятную ярость, переполнявшую этого человека. Он был похож на какого-то древнего князя. Величественная осанка, черты лица, будто высеченные в камне, чёрные прямые волосы и такая же борода.

— Николас! — угрожающим тоном повторил он, остановившись около вжавшегося в угол алхимика. — Сколько же сотен лет мы не виделись?

Фламель ничего не ответил, ему нечем было оправдываться.

— Скажи, Николас, — вкрадчиво начал чернобородый, — как так получилось, что ты, приняв все наши дары и поклявшись в верности нашему хозяину, за столько лет так ничего и не сделал из того, что тебе было поручено?

— Я думал, что вы будете спать дольше, — тихо откликнулся Фламель.

На лице его собеседника мелькнул с трудом скрываемый гнев. Он отвесил старцу такую оплеуху, что того отбросило в другой конец лаборатории.

— Мы тоже так думали, — невозмутимо продолжил он. — Но произошло кое-что непредвиденное. Так или иначе ты мало того что не справился, но и спрятался, забился в эту нору, думая, что мы тебя не найдём. — Он укоризненно покачал головой. — На что ты рассчитывал, интересно?

— Он пытался сбежать, — глухо произнёс второй.

Это был огромного роста человек. Метра два, а то и больше. Широченная фигура была полностью закутана в непроницаемо чёрный плащ. В этой тьме лишь тускло светились два желтоватых глаза.

Бородатый окинул лабораторию взглядом и расхохотался.

— Николас, только не говори мне ,что всё это время потратил на то, чтобы выбраться из Паутины. Мне казалось, что одно из первых знаний, что ты получил от нас, касалось именно её. Если бы отсюда было бы так просто выбраться, то как ты думаешь, нам бы пришлось бы так заморачиваться?

Его взгляд упал на философский камень, зажатый в руках Фламеля.

— Ладно, — сказал бородатый. — Хватит об этом. Авада Кедавра!

Луч врезался в алхимика. Тот дёрнулся и сполз по стене на пол. Его пальцы лишь крепче вцепились в камень.

— Интересно, сколько же он выпил своего эликсира? — удивлённо произнёс бородатый. — Его тело продолжает жить, даже после смерти...

— Нет, — проурчал второй. — Он сумел установить связь с камнем. Он стал, почти как мы.

Великан сделал какое-то движение, которое было невозможно разглядеть из-за полумрака. Сгусток чёрного пламени отделился от него и обрушился на тело алхимика. Камень замерцал. Тело старика горело неохотно, хотя всё, с чем соприкасалось пламя помимо его, тут же превращалось в пепел. Камень начал таять и уменьшаться в размерах. Наконец, он сжался до размеров небольшой бусинки и с хлопком развалился в пыль.

Бородатый удовлетворённо хмыкнул. Оба покинули помещение.

* * *

Две неясные фигуры вышли из особняка и исчезли.

Аластор Грюм выбрался из кустов, в которых прятался последние несколько минут. В отличие от этих двоих он прибыл сюда по приглашению самого Фламеля. Но по прибытии обнаружил лишь проломленные защитные чары и руины некогда красивого особняка.

Фламеля Грюм видел только раз в жизни, много лет назад. Не слишком много, чтобы добиться аудиенции такого человека. Богатейшие и влиятельнейшие маги мира, и те не всегда могли надеяться получить ответ от этого легендарного алхимика. Те не менее, когда отставной аврор в очередном письме упомянул Дамблдора и недавние события в Хогвартсе, связанные с Волдемортом, уже на следующий день почтовый филин принёс ему приглашение.

После беседы с Дамблдором Грюма интересовал один вопрос, касающийся философского камня: был ли этот легендарный предмет в школе на самом деле? И если был, то не успел ли Риддл что-либо с ним сделать? Аластор не знал способа возвращать мертвых, а вот камень был общеизвестным источником бессмертия, за секретом которого охотились многие. Поэтому Фламель так часто переезжал и всегда окружал себя надёжной защитой. Поэтому Грюм так удивился, когда портал перенёс его на пепелище.

Он ругнулся сквозь зубы и двинулся вглубь ещё дымящихся руин. Единственным расчищенным местом оказалась лестница в подвал с сорванной дверью. Оттуда шла невыносимая вонь. Грюм поморщился и полез вниз. Внизу была огромная лаборатория, заставленная столами с алхимической утварью и изрисованная рунами.

У дальней стены что-то блеснуло. Грюм пригляделся. Там лежало бесформенное и обгорелое тело, видимо, хозяина лаборатории. Но не труп привлёк внимание бывшего аврора, а тусклый красноватый свет, исходящий от пыли, покрывающей сцепленные пальцы покойного.

Аластор снова выругался. Надо было убираться отсюда, пока не нагрянул местный аврорат или ещё что похуже. Он схватил со стола один из пустых флаконов, сгрёб в него странную манящую пыль и ринулся к выходу.

* * *

Николас Фламель сидел, обхватив колени руками. Вернее, не сидел, да и рук с коленями у него уже не было. Был только он, и ничего лишнего.

— Ты очень задержался, Фламель, — укоризненно произнёс кто-то. — Я немногим позволяю так долго себя ждать.

— Простите, — пробормотал Фламель и поднял глаза.

Перед ним стояла женщина, чей возраст и черты лица у него никак не получалось разглядеть. То она казалось древней старухой, то молодой и красивой девой. Только глаза были хорошо видны. Он понял, кто перед ним.

— Пойдём, — произнесла она и взяла Николаса за то, что в мире живых посчитали бы локтем.

— Куда? — рассеянно спроси Фламель.

— Скоро увидишь, — ответила его собеседница.

"И почему я её так всегда боялся?" — подумал Фламель. — "Сам же нередко говорил, что Она всего лишь очередное приключение."

Смерть помогла ему подняться и увела туда, где скорее всего рано или поздно все окажутся.

Северус Снейп, предусмотрительно наложив на себя дезиллюминационные чары, крался вдоль стены Тайной Комнаты.

Сигнализация, недавно установленная им у дверей подозрительного туалета на втором этаже, вызвала его из лаборатории — а дальше события развивались стремительно и непредсказуемо.

Зияющий на месте одного из умывальников проход привёл его прямиком в логово монстра. Как и ожидалось — василиска. Но чудище было не одно. В дальнем конце комнаты под нависающей над ними головой змея стояли двое. Залитая кровью Джинни Уизли и, повернувшийся спиной ко входу, профессор Макс, тянущий к девочке руки.

Неожиданно василиск шумно втянул воздух и повернул голову в сторону Снейпа. Зельевар не успел мысленно проклясть едкий запах реагентов, выдавший его с головой, как огромная змея, распрямившись словно пружина, бросилась на него. В лихорадочно заработавшем мозгу Снейпа ситуация стала кристально ясной.

“Змей не напал на Макса. Макс не напал на змея. Кем бы он ни был, за кого бы он себя не выдавал и каких бы целей не добивался, он и именно он оказался виновником всех наших проблем, что бы там ни говорил Дамблдор. А конкретно сейчас, либо он меня, либо я его.”

Правая рука Снейпа зажатой в ней палочкой поднялась и опустилась, послав в спину наследника Слизерина заклинание, которое раз и на всегда должно было положить конец его деятельности. В левую руку из рукава мантии послушно скользнула бутылочка с заранее заготовленным для неожиданной встречи с василиском зельем.

* * *

Том ступил на пол Тайной Комнаты прямо со страниц дневника и чуть было не задохнулся от охвативших его чувств. Зрение, слух, обоняние — всё то, чего он не ощущал полвека, лавиной обрушилось на него. Он несколько секунд простоял неподвижно охваченный эйфорией, пока не понял, что чуть не задохнулся вовсе не фигурально.

В Тайной Комнате стояла невыносимая вонь. Звуки, которые с непривычки показались Тому единой не перевариваемой какофонией, наконец-то приобрели более менее чёткие очертания. Ридлл, спасая свои барабанные перепонки, закрыл уши руками.

В противоположной стороне Тайной Комнаты, сотрясая рёвом своды зала и круша колонны беспорядочно мечущимся из стороны в сторону хвостом, бился в агонии василиск. По его шее расплылось безобразное алое пятно, которое, яростно шипя, продолжало расширяться. В ближайшем к василиску углу за поваленной колонной Том разглядел какую-то фигуру, прикрытую магическим щитом.

“Что здесь забыл Снейп?!”

* * *

Снейп тем временем буравил взглядом пол. Ещё не хватало ненароком заглянуть этой твари в глаза, когда победа так близка. Василиск, испустя последнее душераздирающее шипение, рухнул на пол. Зельевар, страраясь не смотреть на его голову, полоснул по месту, куда угодила бутылка с зельем, режущим заклинанием. Василиск лишь слабо дёрнулся.

— Отлично, — пробормотал Снейп, снимая щит.

Всего неделя подготовки и у него получилось то, чем могут похвастаться единицы. Он одолел василиска. Зелье, сваренное Снейпом, было специально изобретено для уничтожения таких тварей. Оно лишало их магической защиты, которая обеспечивала почти полный иммунитет к магии. Теперь оставалось только добить. Снейп сделал ещё один шаг василиску и… парализованный рухнул на пол. Краем глаза он заметил, как из-за ближайшей целой колонны к нему идёт незнакомый юноша с перекошенным от гнева лицом.

— Как ты посмел?! — прошипел он.

* * *

— Как ты посмел?!!! — уже проорал во весь голос Том и пнул тело профессора. — КАК! ТЫ! ПОСМЕЛ!

Он в одночасье лишился своего главного и по сути единственного оружия. Гордость Слизерина. Тысячелетний Василиск. Символ факультета был уничтожен его же деканом, какая ирония.

Том, наконец, пришёл в себя, схватил Снейпа за волосы и повернул его голову к василиску.

— Убей его! — приказал он.

Змей с трудом повернул голову и посмотрел зельевару в глаза. Это было последнее, что он смог сделать для хозяина. Взгляд Василиска навеки застыл, его сил не хватило даже на то, чтобы убить уже парализованного врага. Снейп лишь окончательно провалился в беспамятство. Том занёс палочку, но остановился.

“Он же предатель. Перебежчик. Или шпион. Он вроде как служил мне, а потом переметнулся к Дамблдору.”

Любопытство перевесило ярость.

— Легилименс, — прошептал Том.

* * *

Том вынырнул из головы Снейпа. Его била дрожь. Дамблдор знал. Знал практически всё. О Тайной Комнате, о дневнике и, видимо, о крестражах.

Дамблдор оказался куда хитрее, могущественнее и сильнее, чем шестнадцатилетняя копия пусть и крайне сообразительного студента-старшекурсника полувековой свежести могла себе вообразить. И Дамблдор направлялся сюда. Зельевар успел оповестить директора, прежде чем сунуться вслед за Максом, который ненароком спутал планы и Тому, и директору.

По спине Ридлла пробежали мурашки. Он остался один. Василиск издох, а он сам ничего Дамблдору сделать не сможет. Или нет? Или не один?

Том вскочил и схватил Снейпа за руку. Он несколько раз в его воспоминаниях видел, как Волдеморт призывал своих слуг. Сейчас для Тома это была последняя надежда. Он закатал рукав снейповской мантии и надавил палочкой на налившуюся чёрным метку.

* * *

По всей Британии словно прошла судорога. То там, то тут, будь это хоть особняк или подворотня Лютного переулка, с постелей в панике повскакивали маги. В клетке, стоявшей на тумбочке рядом с кроватью Рональда Уизли, в ужасе заметалась крыса. Стены Азкабана огласили ликующие крики.

* * *

Здравствуйте! Меня зовут сэр Макс, можно просто Макс. И я, видимо, джинн.

А как ещё назвать существо, которое сидит в предмете, может выбраться из него, если кто-то прикоснётся к этому самому предмету, и обладающий могуществом, достаточным для того, чтобы выполнить желания освободителя? Да, желания я выполнять умею. Возможности мои, как мне втолковывали некоторые мудрые волшебники, в принципе безграничны. В определённых пределах, конечно, установленными в большей степени моей скромностью. Но в этих пределах — безграничны.

Я всегда любил книги. В смысле, любил их читать, но так далеко, а в данном случае, скорее, глубоко, погружаться в книгу мне ещё не доводилось.

После некоторых раздумий, я пришел к выводу, что, оказавшись в дневнике, я случайно выпихнул предыдущего квартиранта и остался в одиночестве.

Вокруг меня ничего не было, начиная с того, что не было этого самого "вокруг". Был только я и больше ничего. Ни пространства, ни времени, ни входа, ни выхода.

Хотя, нет, вру. Выход всё-таки нашёлся.

Я открыл глаза и увидел свой собственный труп, озадаченно пялящийся неподвижным взглядом куда-то в пространство. Жутковатое зрелище. Впрочем, в антураже Тайной Комнаты он выглядел вполне органично. Лучше увидеть такое тут, чем, например, на пороге своей спальни.

Глаза, кстати, я открыл не свои, а Джинни Уизли, которая, в отличие от меня, растяпы, дневник из рук не выпустила, даже потеряв сознание. Я сунул книжку себе в руки и полез обратно. Во второй раз получилось быстрее, но мне всё равно показалось, что на это ушли чуть ли не часы.

Наконец-то, оказавшись "дома", я встал на ноги. Все тело отчаянно болело. Я сильно ударился, когда падал замертво.

Малышку Уизли я спрятал в пригоршню. Там для неё время будет течь быстрее, так что, надеюсь, она не успеет очнуться до того, как я доберусь до больничного крыла. А дневник, теперь уже пустой, я, поразмыслив, сунул во внутренний карман.

Противоположный конец Тайной Комнаты представлял из себя эпохальную картину. Среди обломков рядом с телом василиска я обнаружил Снейпа. Зельевар, видимо, организовавший этот погром и мою кратковременную кончину, был мёртв.

Надеюсь, он хотел как лучше. Но получилось так себе. Я присел на обломок колонны рядом с трупом и задумался.

Не поймав Тома, я вряд ли смогу аргументированно объяснить, какого чёрта тут произошло. Я потянулся было за Картой Мародёров, как тут в Тайную Комнату зашёл новый участник событий. Вернее два участника, просто один сидел у другого на плече.

— Глупо было заходить так далеко, Том, — укоризненно произнёс Дамблдор, оглядывая поле недавней битвы.

— Слишком поздно, директор, — грустно откликнулся я.

Том-то уже слинял.

И тут мороз прошёл у меня по коже. Я понял, что Дамблдор адресовал свой упрек именно мне.

“Всё не так, как выглядит”, — подсказывала мне одна часть суетящегося сознания. “Я всё могу объяснить”, — предлагала другая. “Только без рук!”, — уже паниковала третья.

— Директор, — всё ещё не собравшись с мыслями, привстал я. — Я не Том. Я Макс. Том сбежал, и я знаю, как его найти…

Директор несколько разочарованно покачал головой и перевёл взгляд с моего лица на грудь. Я опустил голову и выругался. Из-за пазухи предательски торчал краeшек дневника.

Дамблдор взмахнул палочкой. Меня спасло только то, что кусок колонны, на котором я недавно сидел, оказался непреодолимым препятствием для моих успевших попятиться ног. Поэтому заклинание, которое просвистело надо мной и которое, как я надеялся, относилось к роду обезоруживающих, ну или хотя бы оглушающих, или, на худой конец, слабо кaлечaщих, я наблюдал уже с пола.

Перекатившись, я снова оказался на ногах. Директор же инициативы терять не хотел. Из его палочки вырвались три верёвки. Они кровожадно щёлкнули, будто бич погонщика, и устремились ко мне. Я, вполне закономерно, устремился от них. К ближайшей целой колонне, если быть точнее. Спасительный, как мне казалось в этот момент, каменный столб был уже совсем рядом, но верёвки оказались быстрее. Самая проворная догнала меня и, обжигая, вцепилась в руку.

— Вурдалака вам в постель! — заорал я, пытаясь вывернуться.

Моя свободная рука взмыла вверх, и верёвки вспыхнули, моментально развалившись в пепел. Колдовство без палочки у меня всё ещё получалось не слишком управляемым. Я щёлкнул пальцами, и зелёная шаровая молния устремилась к Дамблдору. Тот снова повёл палочкой. Из неё вылетела стайка птиц сразу сбившаяся в плотную кучу. Шар врезался в это живое облако и исчез в одном из его обитателей.

По счастью я так и не узнал, что за золотистое марево наколдовал директор вслед за этим, так как оно погасло, не успев толком сформироваться, поглощённое накрывшим директора Невидимым Колпаком, любимым боевым заклинанием Кофы Йоха. Дамблдор нахмурился и… сделал шаг в сторону. У меня аж челюсти свело от досады. Я совсем забыл, что Колпак нужно сделать ещё и непроницаемым для физических объектов.

Воздух вокруг меня тем временем почернел. Дамблдор явно давал понять, что шутки, так не успев толком начаться, уже кончились. Я инстинктивно прикрыл голову руками, заодно выставляя щит. Со всех сторон громыхнул взрыв, обдав меня волной жара, будто намекая, что от щита мало что осталось. Но тут же температура резко упала. Я почувствовал, как отнимаются ноги. Посмотрев вниз, я с ужасом заметил, что пол и мои ботинки уже покрылись коркой льда. За неимением лучшего я подпрыгнул. Однако, вернуться вниз мне не было суждено. Моё тело висело где-то в трёх метрах над полом.

“Похоже, данное умение прочно вошло в мой арсенал, на случай если меня пытаются укокошить мои же коллеги”, — мрачно подумал я.

Дамблдор, увидев в моём лице такую гравитационную аномалию, позволил себе удивиться. Пусть и не на долго. Но этих пары мгновений мне хватило. Я словно пробка от шампанского вылетел в люк.

* * *

— Однако, — чисто машинально поглаживая бороду, произнёс Дамблдор. — Неужели Том освоил такую магию уже в шестнадцать лет. Поразительно! Впрочем, это я узнаю, когда догоню его. Фоукс!

Феникс, понимающе вскрикнув, расправил крылья.

* * *

Я нёсся сквозь мрак, не натыкаясь на стены только из-за приевшийся угуландской привычки бессознательно ориентироваться даже в кромешной темноте. Нужный поворот, я явно давно пропустил и сейчас петлял чёрт знает где, надеясь, что тут есть другие выходы, которые легче открыть изнутри нежели снаружи. Как, магистры его побери, мне ловить Тома, когда за мной гонится Дамблдор? Об этом я думал, летя через полутьму. Стоп. Откуда тут полутьма? Откуда свет взялся?

Я обернулся через левое плечо и подавился собственными мыслями. За мной пристроился покрытый пламенем и сильно увеличившийся в размерах Фоукс. Но вовсе не он лишил меня дара речи. В когтях феникс держал воротник мантии, к которой невозмутимо крепился Дамблдор, вежливо улыбающийся сквозь развевающуюся бороду. Эта одновременно несуразная, смешная и нелепая картина пугала до чёртиков. Я заорал уже что-то совсем нечленораздельное. Две молнии сорвались с моих рук и вдребезги разбились об большую полусферу, окружившую директора. Дамблдор неумолимо настигал, грозясь размазать меня по своему щиту. Я почувствовал себя идиотом, который пытается убежать от паровоза по железнодорожным путям.

Делать было нечего. Я собрал всю желчь, что ещё осталось, и сплюнул. Директор разом и укоризненно и удивлённо вскинул бровь, словно не убийство декана или ещё какая-то мелочь, а именно такое поведение оскорбило его до глубины души. Он знал, что его щиту плевать на мой плевок. Я же целился не в щит.

“Надеюсь, ты и вправду бессмертный, Фоукс”, — подумал я, наблюдая за вспышкой, последовавшей после столкновения феникса и смертоносной слюны.

Контролируемое удивление Дамблдора стало неконтролируемым. Он выкрикну какое-то заклинание, явно пытаясь спасти феникса, но было уже поздно. Под директором никакой защиты не было, зато были очень твёрдые камни.

— Мда… — виновато произнёс я, приземляясь рядом с местом крушения.

Окровавленный, изломанный и хрипящий Дамблдор был всё ещё жив. Он судорожно тянулся к шее, где на цепочке висел небольшой флакончик с какой-то красноватой жидкостью. Из лежащей рядом кучки пепла, в которую превратился Фоукс, выбрался птенец и жалобно пища засеменил к хозяину. Дамблдор сделал последнюю попытку управиться с флакончиком и провалился в беспамятство. Я сорвал сосуд с его шеи. Красноватая жидкость будто светилась изнутри, я поймал себя на мысли, что не могу оторвать от неё глаз. Птенец тем временем взобрался на грудь старика и принялся поливать его слезами.

“Слёзы феникса обладают невероятной целебной силой”, — вспомнил я.

Откупорив флакон, я вылил его содержимое в рот Дамблдора, искренне надеясь, что он хотел применить зелье именно так. Это действительно помогло. Раны директора стали стремительно затягиваться, дыхание выровнялось, а бледные щёки порозовели. Дамблдор словно помолодел.

Заворожённый таким стремительным исцелением, я чуть было не забыл, что мне нужно бежать, вернее пулей лететь. Мой взгляд упал на палочку Дамблдора, которую он всё ещё сжимал в руке. Я потянулся за ней: свою-то я испепелил.

Птенец предостерегающе пискнул.

— Мне нужно! — огрызнулся я. — Иначе я случайно опять кого-нибудь покалечу.

Я взял странную палочку. Чувство уверенности, скорее даже некой неуязвимости, охватило меня с головой. Дамблдору лучше пока без неё. А то мало что он учудит, когда очнётся.

Я без всякого труда оттолкнулся от пола и полетел дальше по туннелю.

Люциусу Малфою сегодня не суждено было выспаться. Он трансгрессировал на призыв Лорда, но сразу же почувствовал, что что-то не так. Для начала перенёсся он не в точку вызова, а куда-то в сторону — так бывало, когда место, куда хозяин их звал, находилось под серьёзной защитой.

Он огляделся и обомлел. Малфой стоял на краю территории Хогвартса, недалеко от ворот. Рядом послышался хлопок трансгрессии, и Люциус оказался лицом к лицу со скалящимся черепом. Вернее, скалящийся череп оказался напротив другого такого же: Малфой тоже прибыл в маске.

— Какие были последние слова, что мы услышали от Тёмного Лорда? — спросил один из людей в маске.

— "Вон! И позовите сюда Северуса!" — откликнулся другой.

Оба опустили палочки.

— Я тебя сразу узнал, Нотт.

— Что будем делать?

— Не знаю, по обстоятельствам. Сначала соберём остальных. Директора сейчас нет в замке, так что…

— Ты в курсе, что вообще происходит? — перебил его Нотт. — По замку якобы расхаживает чудище Слизерина, а теперь нас туда вызывает Тёмный Лорд…

— Я не знаю! — огрызнулся Малфой и почти не соврал.

У него были некоторые предположения относительно дневника хозяина, от которого он так опрометчиво избавился, но их он оставил при себе.

Тем временем из леса стали по одному подтягиваться другие фигуры в плащах. Часть из них сгрудилась у ворот, громко шумя и размахивая руками, на некоторых не даже не было масок.

— Какого… — удивился Нотт.

— Не будем спешить, — остановил его Малфой.

— Есть тут кто из Попечительского? — заорал кто-то из толпы.

Это был Макнейр. Малфой в ужасе понял, что министерский палач пьян.

Люциус узнал еще нескольких человек из толпы: отребье, у многих из которых не хватило или вовсе не было средств, чтобы откупиться от Азкабана. У многих даже метки не было. Отсидев по несколько лет за пособничество, они выходили, серьёзно двинувшись при этом умом. Видимо, Макнейр пил сегодня не один, иначе откуда бы взялась вся эта компания.

— Успокойся! — произнесла фигура, стоявшая в стороне. — Ты хоть понимаешь, насколько всё это серьёзно?

— О! Гринграсс! — узнал голос Макнейр. — Ты-то нам и нужен. Открывай ворота!

Гринграсса обступила гомонящая толпа, от которой отделилось несколько человек в масках, двинувшихся к Малфою. Среди них он узнал крупные фигуры Крэбба и Гойла. Гринграсса подтащили к воротам и, после некоторой заминки, они открылись.

— Что будем делать? — повторил Нотт.

Малфой мысленно поблагодарил судьбу за то, что решил перед отправкой выпить запасённый на чёрный день Феликс Фел.

— Если там действительно Тёмный Лорд во всём своём могуществе, то мы его верные друзья, пришедшие на помощь, — ответил он. — А если нет, то мы — члены Попечительского совета и, — он обвёл взглядом окружающих, — и их друзья, которые получили тревожный сигнал от Гринграсса, похищенного бандой уголовников. В таком случае мы пришли защитить школу.

* * *

Филч тоже не спал этой ночью. Впрочем, его бдение было запланированным обходом. Что-то нашептывало его интуиции — завхоз подозревал, что подсказывал ему сам замок — что где-то в районе главного входа происходит нечто не согласующееся с уставом школы.

Он свернул за последний поворот и расплылся в улыбке. Школьник! Даже лучше того — слизеринец. Юноша, которого завхоз со спины не узнал, да и не мог узнать, возился с массивным замком.

— Нарушитель, — Филч с удовольствием смаковал это слово.

Слизеринец обернулся, но никакого испуга не его лице не обнаружилось.

— Петрификус Тоталус! — негромко произнёс он.

Филч лишь усмехнулся. Замок прикрывал его, без этого от сквиба в школе не было бы никакого толку: любой первогодка мог бы безнаказанно его бы скрутить.

— Империо, — всё так же спокойно произнёс юноша. — Окрой дверь!

За дверью оказалось с десяток человек. Они недоумённо уставились на Тома и Филча. Последовала пауза. Внезапно самый старый из них бухнулся на колени. Он узнал в чертах юноши Тёмного Лорда, когда тот был ещё молод.

— Повелитель! — прохрипел он. — Вы вернули себе не только жизнь, но и молодость!

Медленно, один за другим, остальные так же опустились на колени.

* * *

Профессору Макгонагалл тоже не спалось этой ночью. Её, уже готовившуюся ко сну, выдернула на поиски пропавшей студентки мадам Помфри. Она как раз шла по первому этажу, когда услышно тут как разнала голоса со стороны ворот. В холле были люди. И ни один из них явно не имел права тут находиться. Кроме Филча. Но тут мелькнула зелёная вспышка, и завхоз рухнул, как подкошенный. Толпа издала одобрительный гул. Один из тех, кто стоял практически у входа ткнул палочкой в небо:

— Морсмордре!

Макгонагалл отпрянула за угол. Первый шок прошёл, и она взяла себя в руки.

— Хогвартс в опасности! Защищайте наш дом! — прокричала она, произнося заклинание, которое давно хотела попробовать.

По всей школе рыцарские доспехи соскочили со своих постаментов.

* * *

Несколькими этажами выше не спал Флитвик. Он как раз выглянул в окно, не веря своим глазам. В призрачном свете висящего над входом черепа он увидел, как к школе двигается какая-то группа людей. Флитвик отскочил от окна и достал палочку. Во все стороны разбежались белки-патронусы, одна из них к начальнику департамента магического правопорядка. Сам профессор со скоростью, которой позавидовало бы пушечное ядро, бросился к своему кабинету. Кто-то должен открыть камин для подкрепления. И у него, как у декана, в отсутствие директора была такая возможность.

* * *

— Добби! — быстро говорил Малфой семенящему рядом с ним эльфу. — Немедленно отправляйся в гостиную Слизерина. Найди Драко и передай ему, что бы ни в коем случае не высовывался. Пусть предупредит остальных.

* * *

Аластор Грюм и так уже не спал и не собирался спать. Он трангрессировал в Хогсмит в полной уверенности, что сегодня его уже ничего не удивит. На улице несмотря крайне поздний час, было чересчур людно. Все смотрели куда-то в сторону школы. Грюм тоже посмотрел и выругался. Над школой висело что-то похожее на Знак пожирателей.

— Чего встали? — рявкнул Грюм. — Добровольцы, ко мне! Тащите сюда мётлы. Остальные по домам. Абефорт! Вызови аврорат и ДМП, ты тут остаёшься за главного!

Через пару минут с полдюжины мётел, несущие в основном тех, чьи дети сейчас учились в Хогвартсе, взмыли в воздух и повернули в сторону школы.

* * *

Пожалуй, ещё два человека не спали этой ночью. Они находились значительно выше остальных, на верхушке Астрономической башни. Луна Лавгуд поднялась сюда сначала чтобы понаблюдать за закатом, а после, когда светило отправилось за горизонт, — полюбоваться звёздами. Сибилла Трелони уже забывшая, зачем шла сюда изначально, хотела было прогнать студентку с башни, ибо время было позднее. Однако когтевранка оказалась хорошим слушателем, вернее, молчала и не слушала вовсе, а прорицательнице было о чём рассказать.

По тёмному небу ползло одно-единственное облако, явно подумывающее о том, чтобы просыпаться снегом, но, видимо, стесняющееся, то ли из-за пристального внимания наблюдателей с башни, то ли из-за отсутствия большой компании единомышленников.

Внезапно от облака отделилось облачко поменьше и, приняв форму человека, приземлилось рядом с бдящими.

— Мисс Лавгуд, вы знаете, который час? — вежливо спросил профессор Макс.

— Ой, простите, я так глубоко задумалась, что пропустила отбой, — виновато потупилась Луна.

— Я не в этом смысле, — замахал руками профессор. — Хотя, нет, и в этом тоже, — тут же поправил себя он. — Я действительно понятия не имею, который час.

Лавгуд лишь пожала плечами.

— О! И вы здесь? — удивился профессор Макс, только сейчас заметив Трелони.

— Добрый вечер, Макс. Не ругайте, пожалуйста, девочку. Я преподавала ей основы гадания. Ночь сегодня ясная, подходит для чтения по звёздам. Хотите узнать, что они вам уготовили?

Макс поднял голову и с сомнением посмотрел на небесные светила. Те с не меньшим сомнением холодно посмотрели на прорицательницу.

— Эм… Пожалуй, нет. Спасибо, — замялся Макс. — Сибилла, — он взял её за локоть и отвёл в сторону, — в замке сейчас небезопасно, а мне нужно бежать. Вы бы не могли приглядеть за мисс Лавгуд?

Ответа не последовало. Трелони выпрямилась и запрокинула голову. Глаза её закатились.

— Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями, — глухим, словно поднимающимся из глубин океана, голосом начала она. — Его слуга провел в заточении двенадцать лет. До наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином...

— Магистры вас всех! — отшатнулся от неожиданности Макс.

Трелони тем временем пришла в себя и закашлялась.

— Простите, вы что-то сказали? — спросила она.

— Мисс Лавгуд, — профессор повернулся к Луне. — В школе сейчас небезопасно. Вы не могли бы присмотреть за профессором Трелони?

Дамблдор очнулся в кромешной темноте. Всё тело жгло от боли.

“Почему я ещё жив?” — подумал он. — “Почему он меня не убил?”

Он точно помнил, что прежде чем потерять сознание, видел, как над ним наклонился Том. Директор застонал и поднялся на ноги.

— Акцио палочка, — прошептал он.

Но ничего не произошло. Дамблдор зажёг на кончиках пальцев Люмос и принялся рыскать среди камней. Палочки нигде не было.

“Он забрал её!” — бешено колотилась в его мозгу мысль. — “Забрал, победив в бою!”

Поражённый этой догадкой, старик плюхнулся на ближайший камень. Он посидел немного, растирая виски, и полез в карман. Оттуда появился небольшой мешочек, в который устремилась рука директора. Порывшись немного, Дамблдор извлёк из мешка, который внутри был явно больше, чем снаружи, какой-то кубок и волшебную палочку. Эту он купил сто лет назад ещё у отца Оливандера. А полвека назад практически перестал ею пользоваться. Палочка обиженно отозвалась лёгким покалыванием, когда директор взял её в руку.

В другую руку Дамблдор переложил кубок и крепко сжал его. Портал активировался. Он очутился на ковре в своём кабинете около рабочего стола. Голова его всё ещё шла кругом, поэтому директор, проковыляв к одному из шкафов, не сразу заметил сидящего на столе почтового филина.

Филин нетерпеливо ухнул. Дамблдор резко обернулся, но найдя глазами источник звука, лишь раздражённо отмахнулся. Он вытащил из шкафа несколько флаконов и, поморщившись, осушил их. Тошнота и усталость на время отступили. Дамблдор спрятал пустые склянки обратно в шкаф и вернулся к столу. Мозг его был занят другим, но взгляд всё равно скользнул по письму, прикреплённому к лапе филина. Взгляд зацепился за что-то и остановился.

— Укхм… — удивился Дамблдор.

Он узнал почерк своего учителя. Директор схватил письмо, поднял его на уровень своих глаз, игнорируя протестующие вопли филина, всё ещё соединённого с конвертом, оторвал несчастную птицу от интересующего его куска бумаги и развернул письмо.

По мере того, как Дамблдор погружался в чтение, всё то, что уже успело произойти за эту ночь, начинало казаться ему не такой уж и большой неприятностью.

* * *

Я бежал вниз по крутой винтовой лестнице, предпочитая не думать, что будет, если я споткнусь. Карта Мародёров, которую я держал в руках, почему-то категорически не хотела меня слушаться.

— Покажи мне Тома Ридлла! Кусок ты… некачественно переработанной гнилой древесины! — рычал я.

Рядом что-то вспыхнуло.

— Макс, — произнесла светящаяся белка голосом Флитвика. — На замок напали. Скорее всего Пожиратели Смерти. Двигайся к моему кабинету. Если меня там не будет, то дождись у камина людей из ДМП.

Я выругался и в два прыжка преодолел последний пролёт. Как Том умудрился за такое короткое время устроить нападение? Кабинет Флитвика был недалеко. Он как раз выскочил из него, когда я добрался до места встречи.

— Филиус! Это всё Том Ридлл. Он сидел в книге, которую носила с собой Джинни Уизли. Он сбежал из дневника и теперь где-то в школе. И мне его нужно найти. Василиск мёртв. И Снейп. Да, и ещё, Том и есть Наследник Слизерина! Волдеморт! — на одном дыхании выдал я.

— Что? — ошарашено переспросил Флитвик. — Какой Том? Какой Волдеморт? Ты о чём?

Внизу что-то громыхнуло.

— Нет времени! — крикнул Флитвик. — Внизу уже кто-то сражается. Нам надо спешить.

— Надо найти Ридлла! — заорал в ответ я. — Иначе всё будет бессмысленно!

Времени объяснять не было. Я решился на крайний шаг. Схватив Флитвика за шиворот, я шагнул на Тёмную Сторону.

— Перенеси меня к Тому Ридллу, — приказал я.

Ничего не произошло.

— Пожалуйста, — добавил на всякий случай я.

— Макс, что ты пытаешься сделать? — слабым голосом спросил Флитвик.

— Долго и сложно объяснять.

Ага, особенно если и сам не до конца понимаешь.

— Перенеси меня к Тому Ридллу!!! — набрав в лёгкие побольше воздуха, заорал я.

Крик, который, как правило, не аргумент и не довод, на этот раз подействовал. От моего тела во все стороны разошлась волна, словно звук замедлили в несколько десятков раз и для наглядности подкрасили. Замок отозвался. Стены недовольно заворочились, гася волны. Воздух задрожал.

“Ты тут хозяин, Хогвартс, ты. Я не спорю,— подумал я. — Просто дай мне тебе немного помочь.”

Всё вокруг заходило ходуном и нас с жутким хлюпающим звуком переместило в какой-то другой коридор.

— Макс, куда ты нас затащил? Это же восьмой этаж! — потрясённо выдавил Флитвик.

Его перебил скрип открывающейся двери, которой секунду назад в стене рядом с нами не было. Мы молча уставились на дверь.

— Что это? — пришла моя очередь спрашивать.

— Выручай-Комната или Комната по Желанию, — хрипло ответил Флитвик.

— Та самая? — удивился я. — Та, что может материлизовать всё, что захочешь.

— Ну, не совсем всё, — начал Филиус. — Но, в принципе, да.

Я осторожно заглянул внутрь. Комната была завалена всевозможным хламом. Чего тут только не было. Не было искомого мною Тома.

“Но это в-ж-ж неспроста” — процитировал я классика и шагнул внутрь.

Флитвик, подумав немного, зашёл следом и охнул.

— Каждый раз удивляюсь этому месту. Похоже, кто-то устроил тут свалку.

— Раньше было по-другому?

— Тут каждый раз по-другому. В зависимости от того, что ищешь. Ничего себе! Я думал это кресло пропало! А оно тут.

— Профессор Макс, Филиус, — раздался чей-то голос со стороны входа.

Мы обернулись. В комнату вошёл Дамблдор. Выглядел он неважно. Изодранная и окровавленная мантия висела на нём словно флаг в полном безветрии. Лицо было покрыто потёками. Но в глазах вместо привычного спокойствия светилась решимость.

— Не спеши, Макс, — предостерегающе подняв руку, сказал он, видя, что я достал палочку. — Я ошибся. Уж простите старика, пожалуйста, — он улыбнулся своей тёплой практически обезоруживающей улыбкой.

— Фуф, — облегчённо выдохнул я, но палочку не опустил.

— Макс, — продолжил директор. — Это ведь ты забрал Шляпу из моего кабинета?

— Нуууу, — не смотря на увещевания Шляпы мне стало стыдно. — В общем, да.

— Меч Гриффиндора у тебя?

Ответить я не успел. Флитвик, охнув, вскочил на тумбу, стоявшую рядом, и потянулся к голове какой-то статуи.

— Мерлинова борода, это же… — в глубоком изумлении пробормотал он.

На голове статуи была корона, которая явно не была задумана скульптором. Вернее не корона, а диадема. Я присмотрелся к ней и внезапно почувствовал, что-то исходящее от неё.

— Филиус, не трогай её! — в один голос с Дамблдором рявкнул я.

Но было уже поздно.

— А собственно, почему? — спросил Флитвик, держа диадему в руках.

Его лицо стало жёстким и сердитым.

— Почему это вы мне указываете, что делать?

— Филиус, — успокаивающе начал директор. — Это… тёмномагический артефакт исключительной силы…

— Это диадема самой Рейвенкло, невежды! — заорал полугоблин не своим голосом. — Это реликвия, которой нет цены! Достояние, принадлежащее факультету! А значит… — он на секунду захлебнулся. — Значит, принадлежит мне, как декану, — потрясённо добавил он, словно сам опешил от собственной наглости.

— Хватит, Флитвик! — заорал я в ответ. — Это та же хрень, что и дневник. Вот почему мы тут оказались! Она капает тебе на мозги, не слушай её!

Флитвик уже было открыл рот, что бы послать меня куда подальше, но замер, будто пытаясь разобраться в собственных мыслях и желаниях. Он в ужасе уставился на диадему, словно та превратилась в змею.

“Ну же!” — подумал я. — “Ещё чуть-чуть и он её пересилит!”

Но Дамблдор ждать не стал. Он сделал молниеносный выпад, и светящаяся лента, вылетевшая из его палочки, обвилась вокруг декана Рейвенкло. В последний момент Флитвик успел окружить себя щитом. Директор дёрнул магическое лассо, и по ленте пробежала багровая искра. Полугоблина отшвырнуло назад, и он, словно шар для боулинга, врезался в кучу мебели.

— Чёрт возьми! Дамблдор! — крикнул я, и послал в директора обезоруживающее.

Тот отпрыгнул в сторону, будто не хотел вступать со мной в битву. Над моей головой просвистело что-то тяжёлое. Я пригнулся, уворачиваясь от целой лавины хлама, которую обрушил на меня Флитвик. Внезапно комната содрогнулась. По полу прошла рябь, стены выгнулись и, сминая всё на своём пути, бросились на меня.

Ближайшая из них, оскалившись подобранными по дороге шкафами, уже угрожающе накренилась надо мной, когда между нами возникла невидимая преграда.

— Макс, — прохрипел Дамблдор, с трудом удерживая собственный взбесившийся замок. — Диадему. Живо!

Я всё понял и обернулся. Вся комната пришла в движение. Вокруг нас смыкались стены. Единственный неподвижный пятачок был вокруг Флитвика. Заклинатель стоял неподвижно, борясь сам с собой.

— Филиус! — закричал я.

Тот поднял на меня глаза, а следом и палочку. За последние месяцы мне не раз доводилось сражаться с ним. Но ни разу мне не удавалось победить честно. Теперь же всё было по-другому. Похоже, ошибся Олливандер, когда сказал, что ни одна палочка не признает во мне хозяина. Всё ещё непривычная британская магия срывалась с её кончика с такой лёгкостью, будто я родился и вырос только с одной целью — колдовать палочкой.

Флитвик не выдержал. Он выронил своё оружие и рухнул на пол.

Комната конвульсивно дёрнулась и изогнулась в последнем рывке. В стремительно сужающийся коридор между нами посыпался мусор, возводя непреодолимую стену.

— Его надо как-то привести в чувство, — крикнул Дамблдор.

— Акваменти! — скомандовал я и пустил огромную струю ледяной воды через баррикаду.

Прошло несколько мучительных секунд скрежета сжимающихся стен и кряхтения директора, пытающихся их удержать.

— Макс, — послышался голос Флитвика с другой стороны. — Лови!

Из стремительно сужающегося прохода наверху вылетела диадема. Я шагнул вперёд. В груди у меня появился меч Гриффиндора. Одним рывком выхватив его, я перерубил тёмномагический обруч.

Комната замерла. Сзади со стоном осел на пол Дамблдор. Стены, словно после нескольких раздумий, медленно поползли обратно.

— Филиус? Ты как? — спросил я, огибая руины.

— Ужасно, — честно признался сидящий на полу полугоблин. — Что это было?

— Крестраж, — устало ответил Дамблдор. — Крестраж, человека, в чьих жилах текла кровь основателей. Крестраж, который десятилетиями лежал в комнате, выполняющей желания.

Мы вяло потянулись на выход.

— Ещё не всё, — сказал Дамблдор, когда мы вышли наружу. — В замке идёт бой, да и Том никуда не девался. Макс, дневник у тебя?

— Помогите мне, пожалуйста, подняться, — попросил Флитвик, всё ещё сидящий в комнате.

Я повернулся к нему и краем глаза уловил движение со стороны директора.

— Экспелиармус, — спокойно произнёс он.

Меч и палочка, которые я держал до этого в руках, полетели в разные стороны. Впрочем, к чему-то такому я подсознательно был готов. Повернувшись я не без удовольствия впечатал кулак в лицо непосредственного начальства.

Боец я всегда был так себе. Поэтому Дамблдор,лишь сдавленно охнув, осел на пол. Из сломанного носа хлынула кровь. Его палочка тоже откатилась в сторону.

“Почему никто не додумался привязывать палочку к руке?” — отстранённо подумал я, поднимая с пола меч.

Лицо директора потемнело от ярости. Меня впечатало в стену так, что аж дыхание перехватило. Я словно мешок с картошкой рухнул на пол, и подняться не смог. Магический пресс вдавливал в каменную кладку с такой силой, будто на меня опустили асфальтоукладчик. Внезапно давление пропало, меня подняло в воздух, и я повис перед Дамблдором, отчаянно пытаясь найти ногами опору.

— Вот он! — раздался возглас сбоку. — Убейте его!

По коридору к нам приближалось несколько человек. За их спинами вышагивал какой-то студент Слизерина. Приказ отдал именно он.

— Авада Кедавра! — рявкнул идущий первым.

В Дамблдора полетел зелёный луч. Директор повёл рукой, и я полетел навстречу лучу. Поймав его, я рухнул на пороге Выручай-Комнаты. Меч Гриффиндора, в который луч и угодил, весело зазвенев, упал где-то внутри. За ним же улетел и дневник, выскользнувший из внутреннего кармана мантии.

Перед глазами у меня расползались багровые круги. Сквозь них я видел, как Дамблдор, увернувшись от ещё одного луча, вытянул руки перед собой. Голова одного из нападающих вывернулась на сто восемьдесят градусов. Мантия второго вспыхнула, и её владелец, взвыв, покатился по полу. Том с перекошенным от ужаса лицом остался один. Внезапно его сложило пополам, словно кто-то ударил его в живот.

Дамблдор молча смотрел, как корчится его бывший ученик. У него было лицо человека, у которого выдался очень, Очень плохой день.

Я почувствовал, как по полу подо мной прошла знакомая судорога. Стены, образовывающие проход в Комнату по Желанию, выгнулись к Дамблдору и словно огромные челюсти, сомкнулись. Вокруг директора ещё некоторое время мерцала какая-то защита, пока Комната не втащила его внутрь и жутким грохотом сомкнулась вокруг него. Когда стены вернулись на место, я постарался не смотреть, туда, где был секунду назад Дамблдор.

Том перевёл ошарашенный и полный ненависти взгляд на меня. Камни подомной кровожадно причмокнули и встали дыбом.

Внезапно, всё остановились. Камни встали на место, а Том с жутким воем исчез.

— Всё, — произнёс у меня за спиной Флитвик, вытаскивая меч из дневника.

— Он бы не умер без серьёзной на то причины, — буркнул Грюм.

— Что вы имеете в виду? — переспросила Боунс, оторвав, наконец, взгляд от порога Выручай-Комнаты, где невыразимцы копались в останках директора.

На самом деле, останками это было трудно назвать. Всё то, что наколдовал Дамблдор, магия самой взбесившейся Выручай-Комнаты и ещё Мерлин знает что смешались в такую помесь чар, что без Отдела Тайн тут было действительно не разобраться. Окровавленные ошмётки мантии — вот по сути и всё, что осталось. По крайней мере из материального.

— Ровно то, что сказал, — отмахнулся Грюм.

— Ты бы лучше покинул замок, Аластор. Фадж может не упустить возможность арестовать тебя прямо тут, на месте. Просто за то, что ты тут был во время нападения.

— Знаю.

— Кхм, — прокашлялся стоявший в стороне Долиш. — Так что мне передать министру?

Боунс ещё раз бросила взгляд на порог Выручай-Комнаты.

— Дамблдор мёртв, — наконец произнесла она.

* * *

Разговор с Флитвиком не пролил на ситуацию достаточного количества света. Профессор чар и сам толком ничего не знал, но, несмотря на то, что пересказывал это уже с десяток раз за прошедшую ночь, повторил ещё раз специально для него.

Грюм доковылял до нужного коридора. У одного из окон, опёршись руками на подоконник, стоял профессор Макс, буравя взглядом лежащую на подоконнике волшебную палочку. Периодически он прикладывался к стоявшему рядом кувшинчику.

— Профессор Макс, — окликнул его Грюм.

Макс вздрогнул, словно проснувшись, и перевёл взгляд на отставного аврора. Как ни странно, он не выглядел уставшим, хотя все прочие, не спавшие этой ночью, были выжаты досуха.

— А, доброе утро, мистер Грюм.

— Вовсе не доброе. Откуда у тебя палочка Дамблдора?

— Я уже рассказывал вашим коллегам. Между мной и директором возникло... недопонимание. Он принял меня за Наследника Слизерина и напал. Мне пришлось защищаться...

— То есть ты одолел Дамблдора?

— Не совсем честно, но в общем, да.

— Хм... Дай её сюда, — Грюм протянул руку.

— Что?

— Палочку, — пояснил Грюм. — Она понадобится для похорон.

— Нет, эту палочку я вам не отдам, — спокойно ответил Макс. — К тому же у вас есть его другая палочка.

— Сынок... — предостерегающе начал Грюм угрожающе надвигаясь на молодого профессора.

Он хотел было уже вытащить свою палочку и поставить юнца на место, но что-то неуловимое не то во взгляде, не то в позе Макса его остановило.

"А что, если он и вправду одолел Дамблдора?" — подумал Грюм. — "Да и нет у меня времени с ним возиться. Нужно убираться из замка, пока тут командует Боунс, а не Фадж".

— Не волнуйтесь, — продолжил Макс. — Я не собираюсь её использовать. Вообще говоря, сомневаюсь, что её хоть кому-то стоит давать в руки.

— Ладно, — процедил Грюм и повернулся на каблуках. — Мы к этому разговору ещё вернёмся.

Надо было созывать Орден Феникса. Созывать и возглавлять, так как вряд ли кто-то кроме него сможет это сделать. И нужно действовать.

Теперь, когда Дамблдор мёртв, а часть попечителей в подвешенном состоянии, министр наверняка попытается подмять школу под себя. А значит, всё, произошедшее здесь, теперь будет и его ответственностью. По крайней мере, последствия произошедшего. Тёмные артефакты, древние чудовища и воскрешение Волдеморта Фаджу точно не понравятся. А значит, он замнёт всё, что только сможет замять.

* * *

Дамблдор мёртв.

В это он не верил вплоть до последнего момента. Поступающие за ночь донесения из Хогвартса были противоречивыми. То это просто нападение банды отморозков, то воскрешение Того-Кого-Нельзя-Называть, то ещё не пойми что. Последние же известия в виде всего двух слов окончательно перевернули всё с ног на голову.

Дамблдор мёртв.

Нет, он не раз представлял, как это будет. Когда всемогущего старца не станет. Должен же был он рано или поздно умереть. Но чтобы так внезапно, в гуще каких-то мутных событий… Это всё ещё не укладывалось в голове.

Дамблдор мёртв.

Да, он этого долго ждал. Готовился. Но сейчас в одночасье понял, что не знает, за что схватиться в первую очередь. Слишком много непонятного произошло за эту ночь. И ещё не известно, что произойдёт.

Дамблдор мёртв.

Только сейчас, усевшись в директорское кресло и обведя осиротевший Дамблдоровский кабинет долгим задумчивым взглядом, Корнелиус Фадж в это поверил.

В кабинете он был не один. Его личная охрана, вставшая у дверей и по бокам от него. Совет попечителей, те, что не участвовали в ночной заварушке и сейчас не на допросе. Преподаватели, те, что остались в живых.

“В это кресло, что сейчас подо мной, надо бы посадить своего человека”, — подумал Фадж. — “Вот только кого? Долорес бы отлично справилась, но она мне сейчас понадобится в министерстве, как, впрочем, и все остальные. Kолоссальный вакуум власти, только что образовавшийся со смертью Дамблдора, надо срочно заполнять. Тогда поступим так…”

— Школа в ближайшее время будет опечатана. Эвакуация учащихся начнётся, как только сюда прибудет Хогвартс-Экспресс, — начал он. — После опечатывания все сотрудники отправятся в ДМП для дачи показаний. Теперь, что касается исполняющего обязанности директора…

Он посмотрел на двух уцелевших деканов. Те переглянулись. Помона Спраут покачала головой. Филиус Флитвик вздохнул и кивнул Фаджу. Фадж перевёл взгляд на попечителей. Те в основном пожали плечами. Против никого не было.

— Филиус Флитвик назначается исполняющим обязанности директора до конца расследования, если не всплывут факты, свидетельствующие о его несоответствии занимаемой должности, — подытожил Фадж.

Полугоблин его устраивал. Он никому не помешает, а снять его с должности, если что, будет проще простого.

“Малфоя и подельников надо будет затаскать по судам и допросам, — размышлял он, шагая к камину. — Даже если не удастся его засадить, то на ближайшую пару недель ДМПшники ему не дадут даже спокойно поспать! Всё, произошедшее здесь сегодня, тянет на ту категорию дел, которые либо выливаются в международный скандал со всеми сопутствующими массовыми истериями, либо тушатся на корню, тихо и без лишней пыли. Значит, всё решится тем, как мы это обыграем в прессе. Или же можно снова, как и двенадцать лет назад, позволить Малфою выторговать свою неприкосновенность”.

— Министр, — подошёл к нему секретарь, когда он вышел из камина в своём кабинете.

— Вызовите кo мне главного редактора Ежедневного Пророка.

— Да, я как раз по этому поводу. Они уже разослали утренний выпуск.

— Что?! Не посоветовавшись со мной?!

— Да, сэр, — виновато ответил секретарь. — Я не до конца понял, но, похоже, имело место некая ошибка.

— Идиоты!

* * *

— Молодцы!

Старший Малфой с удовольствием вытянулся в своём кресле. Его только что отпустили с первого допроса и сейчас он сидел у себя в маноре, развернув свежий выпуск Пророка. Зелье удачи отработало на полную. Настолько, что Люциус сильно сомневался, что ему удастся ещё раз применить этот напиток без серьёзного риска для собственной жизни.

Но порадоваться было чему. Снова мёртвый хозяин, или что там, бегало ночью по замку. Ещё несколько должников из числа бывших соратников, которых он сегодня отмазывал. Он, Люциус, как один из героев дня, пришедших на помощь школе в тяжёлую минуту. По большей части мертвы те, кто мог бы опровергнуть его интерпретацию событий до появления Пожирателей в Хогвартсе. А те несколько человек из нападавших, что остались живы, по большей части невменяемы и сейчас на пути в Азкабан. Дамблдор мёртв!

А ведь кто знает, не допей он какой-нибудь одной жалкой капли Феликса Фeлициуса, и он сам мог бы быть на пути в тюрьму или в морг.

Газетная статья была прекрасной. Как говорится, ни вашим, ни нашим. Сухая констатация фактов, без подробностей, которых пока неоткуда было взять газетчикам, и похвала оперативно среагировавшему министерству и героически проявившим себя попечителям во главе с Малфоем. Люциус впервые за пару лет почувствовал, что Пророку он вовсе не переплачивал.

Была, впрочем, и ложка дёгтя, причём немалая. Что бы там ни писала газета, от Фаджа всё равно пришлось откупаться. Откупаться Хогвартсом! Но это можно будет отыграть назад со временем...

Не успев всё это обдумать, Малфой заснул прямо в кресле.

* * *

За окном директорского кабинета солнце снова катилось за горизонт. Прошедшая ночь оказалась длинной и насыщенной событиями, но последующий день даже в сравнении с ней показался мне просто бесконечным. Нас с Флитвиком только что отпустили из Министерства.

Я, в целом, рассказывал там чистую правду. Ошмётки дневника и диадемы у нас забрали. Меч же Гриффиндора мы с Флитвиком “потеряли” в Выручай Комнате. Сейчас он покоился у меня в груди. Судя по реакции местных полицейских, всё, что касалось попытки Волдеморта воскреснуть, или что это там было, будет решаться не на основе фактов, а по указаниям сверху.

На ногах я держался только за счёт бальзама Кахара, которого выпил, наверное, целое озеро. Флитвику же повезло больше. Ему позволили поначалу остаться и руководить эвакуацией, так что между ней и допросом он успел выкроить себе пару часов сна. Кабинет директора был в плачевном состоянии. Авроры перевернули его вверх дном. Часть шкафов и вовсе унесли с собой.

— Что вы теперь будете делать? — спросил Флитвик, когда мы более-менее привели помещение в порядок.

— В каком смысле?

— Вы собираетесь остаться? — спросил полугоблин, усевшись в теперь уже своё директорское кресло.

— Пожалуй. Мне, в общем-то, некуда больше идти.

— В таком случае, я как директор обязан задать вам один вопрос, который не задавал раньше, потому как это было не моё дело.

— Слушаю, — я почувствовал, что вне зависимости от того, что он спросит, я отвечу честно.

— Кто вы, сэр Макс?

— Где мы?! — выпучив глаза, спросил Флитвик, всё ещё отчаянно цепляясь за рукав моей мантии.

— Понятия не имею, — честно ответил я.

Мы стояли посреди улицы какого-то средневекового города. В городе что-то происходило. По улице, не обращая на нас внимания, в панике бежали невысокие люди — гномы, как я их мысленно окрестил.

Внезапно из-за поворота выперла, гудящая, словно огромный разворошенный улей, толпа обычных людей. Они заметили нас. Толпа уставилась на Флитвика и, взревев, попёрла вперёд. Филиус среагировал быстрее меня. Пики, вилы, серпы и ещё чёрт знает что, упёрлись в его щит. Флитвик перевёл полный изумления взгляд на меня, словно ища ответов.

— Валим! — ответил я и, схватив товарища за шкирку, ринулся обратно в коридор между мирами.

И вовремя: вокруг начиналась бойня, а в паре метров от нас какого-то белоголового фрика с двумя мечами проткнули вилами.

* * *

Солнце медленно выползало из-за горизонта. Мы снова сидели в директорском кабинете и пили. Крепко пили. Я рассказал Флитвику всё, и теперь он пытался с помощью огневиски привести в соответствие своё сознание и сильно расширившуюся картину мира. A я поддерживал его.

— Мда… — в который раз многозначительно произнёс Флитвик. — Выходит, дело ты своё закрыл? О проклятии должности учителя ЗОТИ?

— Думаю, да, — согласился я. — Хотя мы и шли не по тем следам, мы всё равно отыскали то, что нужно. Этот крестраж, или как его там Дамблдор обозвал, видимо, был оставлен в школе Томом в тот момент, когда покойный Хиггс прошёлся по его гордости. Эта дрянь, которая была частью потомка основателей, хозяев Хогвартса, десятилетиями валялась в Выручай Комнате, транслируя замку желание Ридлла. Замок же по мере сил выполнял его волю, выживая отсюда преподавателей ЗОТИ.

— И что ты дальше делать будешь?

— Как закрыли дело, так снова его и открыли. Этот Волдеморт попытается воскреснуть. Неизвестно, сколько крестражей у него осталось. Но дело даже не в этом. Предыдущей ночью я услышал вот это...

Я слово в слово повторил пророчество Трелони.

— Ух ты, досконально запомнил, — сам себе удивился я.

— Это маркер настоящего пророчества, насколько мне известно, — невесело усмехнулся Флитвик. — Любой, услышавший его, уже никогда не забудет сказанное.

— Никакой конкретики. Тёмных Лордов в вашей истории, вроде как, было немало.

— На роль слуг подойдут те, кто сейчас в Азкабане, — задумался Флитвик. — Они как раз двенадцать лет там сидят. Ты будешь пытаться распутать и этот клубок?

— Наверное, — пожал плечами я. — Делать-то всё равно больше нечего, а я уже слишком сильно пристрастился к своей работе.

— Ну, так уж и нечего, — хмыкнул Флитвик. — Если уж ты решил остаться, то бери-ка пост декана Гриффиндора, а то кроме тебя никого не осталось. Минерва, боюсь, до конца учебного года из Мунго не вернётся. Да и с факультетом ты вроде как ладишь.

— Хорошо, — согласился я. — А пока у меня есть идея, с чего стоит начать.

— С чего? — удивился Флитвик.

— С самого банального в работе детектива, — улыбнулся я. — С допроса свидетеля.

* * *

— Я произнесла настоящее пророчество!?

— Видимо, да. А что вас в этом так удивляет?

— Нет-нет, ничего, — Сибилла Трелони попыталась вернуть невозмутимое выражение лица. — Просто я ничего не помню. Это нормально. Когда пророк произносил пророчество, его устами говорит сама Судьба! Сам пророк, можно так сказать, при этом не присутствует.

— Скажите, а как-то уточнить сказанное в пророчестве можно?

— Уточнить?

— Да, а то как-то размыто получается.

— На то оно и пророчество. Вы вообще знаете, что это такое? Пророчество — это не людское изобретение. Это не попытка мага, применив собственные знания и магическую силу, заглянуть за грань будущего. Нет. Пророчество — это откровение самой Судьбы. Это Рок, неизбежность! А вся наука прорицания — это попытки мыслящих существ обойтись без этого откровения, загнать Судьбу в рамки науки, если угодно. Безуспешные, как правило. Судьба такого отношения к себе не любит, и нашёптывает лишь избранным! А уж попытки, как вы выразились, уточнить или ещё хуже изменить откровение… Вы слышали что-нибудь о маховиках времени?

— Нет.

— О! Это одна из самых наглядных и наглых попыток обмануть Судьбу. Маховик позволяет вернуться в прошлое. И знаете, что?

— Что? — тупо переспросил я.

— А ничего! — усмехнулась Трелони. — Свершившееся уже практически невозможно изменить, как ни старайся. А малейший неверный шаг там, в прошлом, может привести к катастрофе — как правило, для того, кто этот шаг совершил.

— То есть без эффектов бабочки?

— Без чего?

— Ну, если перенестись в далёкое прошлое и наступить там на бабочку, то это повлечёт такую цепь событий, что история пойдёт совсем по другому пути…

— Нет. Скорее, на вас самого кто-нибудь наступит. Так уж устроено. Пытаться играть с Судьбой — крайне опасное занятие, не всем дано. Моя наставница как-то показывала мне ритуал, с помощью которого можно обратиться к самой Судьбе. К ней как-то раз пришёл один волшебник. Очень богатый. И посулил ей златые горы, за проведение такого ритуала и она согласилась. Но. Стоило нам начать, и стоило ему открыть рот, как он просто испарился, исчез прямо у нас на глазах.

— А вы сможете повторить такой ритуал?

— Макс, вы меня слушали?

— Да, слушал. Это может быть опасно. Но, во-первых, у меня достаточно богатый опыт в такого рода делах. Во-вторых, игра стоит свеч. В вашем пророчестве говорилось о том, что Волдеморт восстанет вновь.

— О боги! Там говорилось когда?

— В этом-то и проблема. Даже если нельзя будет этому помешать, то просто зная, где и когда это произойдёт, было бы легче, кхм… разобраться с последствиями.

— Провести такой ритуал, конечно — честь для любого пророка, но, Макс, вы отдаёте себе отчёт об опасности, ожидающей вас?

— Вполне. За меня не беспокойтесь.

— Только с санкции директора!

* * *

— Если честно, когда ты сказал, что будешь искать Того-Кого-Нельзя-Называть, я не ожидал, что мы так скоро перейдём к действиям, — признался Флитвик.

Кабинет профессора Трелони освещался только падающим из окна светом полной луны — непременного условия, на котором настояла Сибилла.

Сама же прорицательница, шёпотом бормоча что-то себе под нос, ползала по полу, заканчивая вычерчивать необходимые руны.

— Я тоже, — откликнулся я. — Но что мне оставалось делать? Других зацепок, пока нет.

Я достал из кармана присвоенное недавно оборотное зелье.

— Мне как-то раз доводилось участвовать в куда более странном мероприятии, — ответил я, на удивлённый взгляд Флитвика. — Правда, тогда мой начальник превратил меня в некую помесь собаки и человека, дабы я мог смотаться на тот свет за одним сильно напортачившим болтуном. Вот уж не думал, что этот опыт мне пригодится.

— Ты хоть со Слизнортом проконсультировался, прежде чем это пить? — уточнил на всякий и. о. директора.

— Да. Он сказал, что выпивший оборотку без добавления органики того, в кого нужно превратиться, либо отравится, либо обернётся тем, в кого уже превращался до этого. Анимаги, например, пьют его в начале обучения, чтобы закреплять уже освоенные этапы превращения.

— Ты точно уверен в том, что делаешь?

— Нет, — честно признался я и залпом осушил флакон. — Ну и гадость…

Вкус был действительно мерзким, и это ещё слабо сказано. Настолько гадкий, что ошарашенные рецепторы даже не знали, с чего стоит начать.

— Я готова! — срывающимся от волнения голосом произнесла Трелони и выпрямилась.

— Отлично! — попытался ответить я, борясь с накатившей тошнотой, но вместо этого из горла донеслось лишь неясное бульканье.

Тошнота отступила и её место заняло жжение по всему телу. Трансформация началась.

— Ты же понимаешь, что не сможешь ничего изменить? — донёсся до меня словно сквозь туман голос, который я слышал той ночью на верхушке Астрономической башни.

— Да, — прохрипел я. — Понимаю, — добавил уже более уверенно.

Мой голос тоже уже изменился.

— У меня есть подарок! — более приветливо прорычал я.

Тело стало стремительно покрываться шерстью, глаза начали что-то различать в темноте.

— Подарок? — насмешливо переспросил голос.

— Да, — я достал палочку Дамблдора. — Вот это. Я осмелился заглянуть в прошлое этой вещицы. Думаю, — я переломил палочку, — так будет намного лучше.

Мне, наконец, удалось вглядеться в лицо прорицательницы. Её глаза, непонятного цвета, на мгновенье показались мне очень знакомыми. Такие я видел пару раз у Анчифы Мелифаро.

— Спасибо, — прошелестел уже другой, более мягкий, голос и обломки палочки исчезли.

Исчез и я.

Вокруг всё расплылось, словно акварелевый рисунок уронили в воду. Нас было трое. Двое меня и тот, что позаимствовал тело и разум прорицательницы.

Первая моя половина только-только пробудилась и жаждала действий. Eё мышление было прямым, как натянутая струна, oна пропускала ненужные и заумные рассуждения, переходя сразу к выводам, а чаще — сразу к осуществлению всех тех мыслей, что проносились мимо.

Вторая, более привычная половина, лишь растерянно озиралась, пытаясь понять, как теперь уживаться с новым соседом.

Мир вокруг, наконец-то, вернул себе резкость. Мы стояли посреди какой-то маленькой комнаты. За небольшим окном сияла полная луна, освещающая стоящую у подоконника кровать. В кровати кто-то спал. Мне, минуту назад существенно прибавившему в росте, пришлось пригнуться, чтобы не пробить головой потолок, но, как оказалось, это было ни к чему. Мы словно наблюдали за всем откуда-то со стороны, а не изнутри.

Звериной половине это не понравилось, она сделала шаг вперёд, промяв что-то, отделяющее нас от реальности, если это, конечно, была она.

Я замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Моя человеческая половина на секунду перехватила контроль.

— Непонятно! — повернулся я к своему проводнику.

Моё сознание, находящееся после метаморфоз в некотором раздрае, попросту не было способно на более подробное и детальное высказывание.

Спавший человек, разбуженный звуком моего голоса, заворочался. В клетке, стоявшей на тумбочке возле его кровати запищал какой-то грызун.

— Непонятно! — повторил я.

Сибилла только пожала плечами.

— Ладно, — сказал мой спутник. — Не нравится это, могу показать ещё.

Мир снова растёкся расплавленным пластелином и сформировался в нечто новое.

На этот раз вокруг была кромешная тьма. В ней что-то угрожающе зарычало. Раздался звук, будто четыре когтистые лапы оттолкнулись от каменного пола. Моя рука взорвалась болью. Что-то с крупными и очень острыми зубами сомкнуло свои челюсти на моём правом предплечье. Но я был уже больше и сильнее зубастой твари. Взревев, я отшвырнул её в сторону.

Рядом послышался издевательский смех. Мой проводник явно наслаждался происходящим. Я почувствовал, как от места укуса во все стороны начинает расползаться что-то звериное. Первая моя половина с радостью подхватила это и разнесла по всему телу.

То, что стало мной, в гневе повернулось к смеявшейся женщине.

— Как тебе такое? Может, ещё хочешь? — спросила она.

Вокруг снова всё завертелось.

* * *

По изнанке мира ползли уродливые дыры. Они, мерзко шевеля краями, то сбивались в кучи, то расползались порознь. Внезапно ткань изнанки вспучилась и в месте наибольшего возмущения возникла странная фигура. Не то пёс, не то человек. Дыры деловито закопошились, обступая новоприбывшего.

— Прочь! — рявкнуло существо.

Окружившая его толпа на мгновенье замерла и бросилась врассыпную.

Существо огляделось, вытянуло когтистую лапу и, схватив саму материю мироздания, вывернуло её вместе с собой на более привычную для себя сторону. Оно оказалось в длинном каменном коридоре, по обе стороны были зарешёченные камеры, в которых лежали без сознания люди. В конце коридора мелькали мрачные фигуры в чёрных балахонах. Их ужин только что бесцеремонно прервали.

Единственный человек, не провалившийся ещё в беспамятство, напротив чьей камеры и появилось это странное существо, поднял на гостя изумлённый взгляд.

"Я всё таки сошёл с ума?" — пронеслось в его голове.

Существо замотало головой, словно пытаясь собраться с мыслями, и зарычало. Узник вздрогнул. Он понял, что за решёткой действительно стоит то, что там стоит.

Монстр почувствовал на себе взгляд и склонился вплотную к решётке рассматривая человека за ней.

— Кто... ты? — проклокотал он, явно с трудом управляясь с речью.

Почувствовав это, он сделал движение челюстями, словно пережёвывал собственный язык.

— Я? — спросил узник. — Я... — он задумался пытаясь вспомнить своё имя. — Бродяга, кажется...

— Для... бродяги... ты слишком... много сидишь, — человек-пёс издал что-то, напоминающее смех.

Узник удивлённо моргнул, он никак не мог поверить в то, что ЭТО пытается над ним пошутить. Он бросил взгляд на небольшое окошко у самого потолка, оттуда на него смотрели звёзды. Что-то важное было в них. Что-то связанное с его именем. Вроде как одну из них зовут так же, как и его.

— Почему бы... тебе отсюда... не уйти? — поинтересовался гость.

Человек с именем звезды перевёл взгляд на решётку.

— Чушь... — произнёс монстр. — Ты бы... мог... отсюда свалить... если бы захотел...

"А ведь мог бы", — подумал Бродяга. — "Превратившись в собаку, можно было бы снова попробовать протиснуться."

Он встал на четвереньки и трансформировался.

— Уф... — с интересом произнёс тот пёс, что стоял на двух лапах. — Нет... я не это... имел в виду...

Тот, что стоял на четырёх лапах, превратился обратно.

— Выпусти меня! — взмолился он.

— Ты сам... в состоянии... себе помочь. Надо... лишь... очень захотеть.

Узник хотел. Очень давно хотел. Но это не помогало.

— Ладно... Я могу... подтолкнуть... — согласился монстр. — Это... либо гарантированно убьёт тебя... либо поможет... В любом случае... здесь ты уже не останешься, — он снова издал что-то среднее между гавканьем и смехом. — Согласен?

Бродяга, не раздумывая, кивнул.

Монстр щёлкнул пальцами. Камеру озарил зелёный свет.

— Отправляйся туда, куда ты больше всего хочешь попасть! — приказал он.

Человек с именем звезды зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой ту же решётку, что и до этого. Каменные своды содрогнулись от хохота.

— Недалеко же... тебя занесло!

Бродяга внимательно всмотрелся в решётку, что-то было не так, как раньше. Просто он действительно оказался там, где подсознательно хотел очутиться. По другую сторону.

— Идём! — скомандовал монстр.

Бродяга попытался встать, но на двух ногах удержаться не смог, поэтому снова опустился на все четыре.

* * *

Дежурный аврор, задыхаясь, преодолел последний лестничный пролёт. Несколько минут назад все дементоры в панике покинули этот этаж. Аврор отдышался и завернул за угол. И застыл, как вкопанный. Посреди коридора стояли два огромных пса.

"Грим!" — в ужасе подумал аврор, вглядевшись в того, кто стоял на четырёх лапах.

Но, переведя взгляд на второго, про Грима он тут же забыл. Что-то такое он видел в детстве в книге по мифологии Египта. Высоченная фигура, задрапированная в чёрную мантию, с оскалившейся мордой. Морда что-то прорычала, и оба метнулись в соседний коридор. Послышался грохот. Аврор очнулся и кинулся следом. В конце коридора зияла дыра. Где-то далеко внизу послышался плеск упавшей в воду решётки.

* * *

У них заложило уши. Внизу мелькнул пролив. Бродяга, зажатый под мышкой у своего спасителя, в ужасе взвыл. Внезапно свист ветра стих. Они рухнули на прибрежный песок. Бродяга вскочил и отбежал в сторону. Он обернулся, посмотрел на пытающегося выбраться из ямы монстра и бросился прочь.

Человек-пёс, наконец, встал, отряхнул песок и плюхнулся обратно. Этот берег моря ему не нравился. В его представлении песок должен был быть горячим и жёлтым, ветер — мягким и слегка прохладным, а небо — голубым. Он нахмурился.

Вокруг сразу посветлело. Берег заискрился. Волны, до этого беспощадно обрушивавшиеся на него, внезапно присмирели и укутались милыми пушистыми барашками. Свинцовые тучи поползли куда-то за горизонт. Звёзды, выглянувшие было из-за них, благоразумно померкли, уступая место бездонной синеве.

— Так-то лучше, — улыбнулся Вершитель.

Мир был с ним не согласен, он возмущённо задрожал. Вершитель снова нахмурился. Вроде было место, где был красивый берег и не было истеричной реальности, которая почему-то здесь ему так противилась. Вроде как, он создал то место сам.

— Ну и ладно, — буркнул он и ушёл, не сдвинувшись при этом с места, а просто исчезнув.

Свет померк, снова взвыл ветер. Всё вернулось на свои места.

Но круги на метафоричecкой поверхности воды от метафоричecкого камня почувствовал не только тот, кто только что хлопнул за собой метафоричecкой дверью.

Прода ещё не готова. Просто хочется уже что-нибудь да выложить. Прода будет весной, как обычно. А пока промежуточный филлер.

В далеком и далеко не новом комплекте измерений, в том крыле космоса, которое никогда не предназначалось для полета, клубящиеся звездные туманы дрожат, расступаются и…

Смотрите…

То приближается Великий А'Туин, черепаха, медленно плывущая по межзвездному проливу. На Ее могучих ластах инеем застыл водород, Ее гигантский и древний панцирь изрыт метеоритными кратерами, а глаза величиной с два моря, покрытые слизью и астероидной пылью, неотрывно глядят в сторону Цели.

В Ее мозгу, превышающем размерами город, с геологической медлительностью ворочаются мысли, и все они — о Бремени.

Большую часть Бремени составляют Берилия, Тубул, Великий Т'Фон и Джеракин — четыре исполинских слона, на чьих широких, загорелых под светом звезд спинах покоится диск Плоского мира, окаймленный пенистой гирляндой грандиозного водопада и накрытый нежно-голубым куполом Небес.

О чем думают слоны, астропсихологии установить не удалось.

Именно здесь, на краю Плоского Мира, где в водах низвергающегося в бездну океана свет преломлялся всеми восемью цветами (включая невидимый обычному взгляду октарин), законы реальности, не слишком популярные в данном измерении, скомпенсировались в одной маленькой точке. Маленькой, в сравнении с масштабами всего остального, конечно. Точка была волшебником. Волшебника звали Ринсвинд.

Несмотря на всё окружающее его великолепие и красоту, Ринсвинд был обуреваем мыслями столь мрачными, что хватило бы на целую армию астропсихологов. Он восседал посреди бескрайнего океана (вернее сказать, очень большого, так как край у океана всё-таки имелся, что и являло собой первую причину столь подавленного настроения волшебника) верхом на огромном сундуке.

По тем же законам реальности, которые, кстати, не только суровые, но и справедливые, спутник Ринсвинда (являвший собой вторую причину его невзгод) был его полной противоположностью практически во всём. Он как раз помогал взобраться на сундук некому третьему.

— Как вы себя чувствуете? — дружелюбно спросил ДваЦветок у барахтающегося в воде незнакомца.

— О! Чудесно, — заявил тот, отплёвываясь от солёной воды верхней своей половиной и пытаясь побольнее лягнуть нижней какую-то зубастую тварь, желавшую пообедать его ногой.

Незнакомец сделал последний рывок и уселся между Ринсвиндом и ДваЦветком. Он был достаточно высок, но в остальном же представлял из себя крайне удручающую картину. Дикий взгляд поверх бороды и изодранная в клочья одежда ясно давали понять, что в "чудесном" состоянии он пребывает уже давно, причём, судя по всему, ещё до попадания в воду.

— Как вы оказались посреди океана? — полюбопытствовал ДваЦветок.

— Сам бы хотел это знать, — откликнулся незнакомец.

Он стащил с головы какую-то чёрную тряпку, явно когда-то бывшую головным убором, и начал её отжимать. Потом принялся было за остальную одежду, но, оглядев окружавшие его просторы очень мокрой воды, передумал.

— Ах, да… Вижу вас как наяву, — внезапно с некой торжественностью произнёс он, на секунду прикрыв глаза тыльной стороной ладони. — Меня зовут Макс. Спасибо за помощь. Повезло мне, что рядом оказались вы со своим сундуком.

— На вашем месте я бы так не радовался, — проворчал Ринсвинд. — Вернее, на вашем месте я бы в панике покинул данный сундук и вплавь отправился бы в любую строну, за исключением той, конечно, что к Краепаду. Поверьте, так больше шансов остаться невредимым.

— К крае-чему? — невозмутимо переспросил Макс.

— К Краю Мира, — перефразировал Ринсвинд.

Макс несколько секунд удивлённо смотрел на волшебника, а затем расхохотался.

— Край Мира? Что ж, в таком случае хорошо, что мы в море. Здесь будет легко опровергнуть вашу гипотезу.

— А, вы из этих, — Ринсвинд помрачнел ещё больше. — Шаро... как вас там?

— Смотрите, — не обращая на его слова никакого внимания, продолжал Макс, — если внимательно вглядеться в горизонт, то можно заметить, что он загиба… А, кстати, что с горизонтом?

— По моему, он стал ближе, — откликнулся ДваЦветок.

— О боги, — простонал Ринсвинд, закрыв лицо руками.

— Минуточку, — занервничал Макс. — А что будет с нами, если мы упадём за край?

— Пожалуй, я могу ответить на этот вопрос, — произнёс откуда-то сверху голос, похожий на звук отъехавшей в сторону могильной плиты.

Макс, ошарашенно глядя на Смерь Плоского Мира, произнёс несколько незнакомых Ринсвинду слов.

— Постой, — внезапно осенило последнего. — Ты его тоже видишь? Значит, ты волшебник?! Так сделай же что-нибудь, мы же так низвергнемся за Край!!!

— Не волнуйся, — перебил его Смерть, обращаясь к Максу. — Таких, как ты, я по мелочам не беспокою. А ты, — костлявый палец упёрся в Ринсвинда, — имей совесть. Ты уже давно должен был отбыть. Слишком многие боги желают твоей смерти.

— А я желаю, чтобы все боги оправились в… — Богобоязненность Ринсвинда не дала ему закончить фразу.

Именно боязнь, а не вера в них. Волшебники не верят в богов, они просто знают об их существовании.

— А я желаю обратно в Анк-Морпорк! В университет! Я хочу вновь пройтись по Саторской площади, наесться той дряни, что Достабль называет сосисками, и напиться в Барабане. Я… я хочу домой…

— Я бы тоже с удовольствием вернулся бы в Анк-Морпорк. Мы не всё успели там осмотреть. Его ведь, наверное, уже успели отстроить после того пожара? — мечтательно подхватил ДваЦветок.

— Который не случился бы, если бы ТЫ не застраховал тот чёртов хлев на баснословную сумму! — взвыл Ринсвинд.

— Хозяин, что, спалил его ради страховки? — догадался Макс.

— О да, — ответил Смерть. — Хороший вышел пожар. Я проделал там отличную работу.

— А мне всегда казалось, что смерь женщина, — переключился Макс. — Или вас много и вы все разные? Своего рода профессия или народ, ну там... всё как у людей, — он замялся.

— Хм? — Смерть приподнял бы бровь, если бы его лицо не было застывшей костяной маской.

Повисла пауза. Два волшебника и один турист прокручивали в голове варианты того, что у смертей может быть как у людей.

Никто не заметил, как сундук, перемахнув через последнюю волну, рухнул за край.