Шиворот-навыворот (гет)

Взрослых сначала в доме не обнаружилось. Паркинсон нашла для него просторные штаны и свитер, который немного на нём висел — она всё боялась, что Гарри что-то разглядит на её фигуре. Охота ещё была, конечно! Они немного побродили по дому, — Паркинсон решила устроить ему экскурсию, — потом она отправилась наружу, побродить вокруг, а Гарри остался ждать в гостиной, поскольку погода была… Ничего ужасного, конечно, но ничуть не лучше, чем вчера, не считая, конечно, пары сотен километров на север, что, естественно, не добавляло ни тепла, ни света, и в этот серый непроглядный сумрак за окном ему выходить совсем не хотелось. Паркинсон, отойдя на десяток метров от дома, растворилась в густой мороси, и он вцепился в подоконник, борясь с непреодолимым желанием отправиться её искать. Должно быть, примерно то же самое она испытала вчера, когда, борясь со страхом, залезла на метлу и полетела вслед за ним.

Нет, конечно, ему было всё равно, что случится с этой дурой — по крайней мере, пару минут пообщавшись с самим собой, он пришёл к такому решению. Но вот если она в тумане споткнётся и выколет себе глаз, к примеру… Это было бы действительно неприятно — потому, что это его глаз! С другой стороны, он же мужик… хотя сейчас, может, и не скажешь… Мужик не может вскочить и побежать за какой-то идиоткой, ищущей приключения себе… В итоге, конечно, ему… Бесстрастно глядя в окно, он вцепился ещё и в подлокотник кресла, а ногами обвил ножки — на случай, если кресло взбесится и самовольно выбросит его на улицу.

Из серой пелены проявился Сириус с большим мешком, и почти сразу за ним вышла миссис Паркинсон. Они о чём-то разговаривали. Гарри нахмурился — эти двое постоянно о чём-то тихо беседовали. Каждый раз, когда они попадались ему на глаза, они о чём-то беседовали. Неужели Сириусу так трудно с ней просто молчать? Чего он вовсе не ожидал — что Сириус так легко проигнорирует возможность пообщаться с Гарри ради леди, которую он лишь вчера встретил. Сам Гарри точно знал — появись на горизонте, к примеру, Чо — и он всё равно не оставил бы Сириуса. С крёстным было интересно, а вот с Чо… И ещё Сириус не плакал, что непременно стоило поставить ему в заслугу. А крёстному с Гарри, похоже, не очень интересно — вон, как радостно он улыбается миссис Паркинсон.

Открылась входная дверь, запуская внутрь свежий ветерок, — от которого Гарри сразу пожалел, что высокомерно отказался надеть под свитер ещё один, но тонкий, — и гул зависшего в воздухе дождя, которым сейчас была укрыта добрая половина Великобритании. Вместе с ветерком пробился и новый запах — омытой дождём земли, которая провела зиму под снегом. В Хогвартсе так никогда не пахло — то ли земля другая, то ли защитные чары замка не пускали запахи внутрь…

— Дети, мы пришли! — послышался голос миссис Паркинсон. — Панси! Гарри!

Всё, держаться дальше он не смог. Вскочил и чуть ли не бегом устремился… в предвкушении. Миссис Паркинсон его не разочаровала. Едва его завидев, она протянула руку, и он сразу нырнул под неё, прижимаясь к холодному пальто, покрытому тщетно пытающимися впитаться в волшебную ткань капельками дождя. Вторая её рука легла сверху на макушку, а потом он почувствовал прикосновение губ ко лбу.

— Гарри, милый! — обрадованно произнесла миссис Паркинсон.

— Доброе утро! — буркнул он Сириусу, который наблюдал за этой сценой с отчего-то довольным видом.

Гарри был ей благодарен, что она не стала спрашивать, где Паркинсон — ему казалось, что он имеет право на эту личную частичку тепла, пусть и от её мамы. Раздеваясь, Сириус с улыбкой ему кивнул. Повесил свой макинтош, мешок взмыл в воздух и в сопровождении крёстного поплыл на кухню, которую Паркинсон ему тоже успела показать. Снова открылась дверь, на этот раз всерьёз обдавая Гарри холодом, и на пороге показалась Паркинсон, от которой, казалось, даже пар валил. По крайней мере, рубашка, из под которой виднелись рёбра чуть ли не до пупа, была залихватски расстёгнута, пиджак просто висел на одном плече, а мантию она и вовсе скатала, закинув на локоть. Жарко ей, видите ли!

— А вот и Панси! — подтвердила его догадку о вернувшихся неприятностях миссис Паркинсон.

Наткнувшись на Гарри под крылом матери, Паркинсон застыла, как вкопанная, и глаза её за блестящей поверхностью очков сузились в тонкие щёлочки. Гарри вздохнул и пошевелился высвобождаясь. Как ему ни хотелось подольше продлить это состояние блаженства, всё-таки прав на миссис Паркинсон у него не было. Паркинсон нахмурилась, останавливая его, едва заметно качнула головой, шагнула в сторону, проведя матери рукой по плечу, и отошла к вешалке, где принялась снимать ботинки. Миссис Паркинсон тоже вздохнула, всё-таки его отпуская, ещё раз поцеловала напоследок в лоб и стала раздеваться.

Завтрак был приготовлен на удивление быстро. Паркинсон убежала на кухню помогать матери, и Гарри смог наконец поговорить с Сириусом. Он его не стал спрашивать, отчего крёстный не стремиться заключить его, как обычно в объятья — всё-таки Паркинсон была достаточно взрослой девочкой, и неловкость Сириуса, который видел перед собой именно эту девочку, ему была понятной.

— Я думаю, Щеночек, что в какой-то степени всё это даже к лучшему, — сказал Сириус, словно соглашаясь с его собственными мыслями.

— В какой-то степени? — хмыкнул он, расслабляясь.

Это сириусовское “Щеночек” означало, что тот уже вполне свыкся с мыслью о том, что перед ним — Гарри.

— Если не считать обстоятельств, которые поспособствовали твоим вынужденным каникулам, — кивнул Сириус. — Может, это прозвучит немного кощунственно, но когда ты без своих друзей, у нас остаётся больше времени пообщаться друг с другом.

— Немного кощунственно, — откликнулся Гарри, склоняя голову набок, словно пытаясь рассмотреть эту мысль со всех сторон.

Расставание с друзьями всегда его тяготило. Даже несмотря на то, что Сириус, по сути, был ему как бы родным человеком, тем не менее Рон с Гермионой, с которыми он через многое прошёл, были всё-таки ему так близки, как никто на свете. Невозможность поплакаться Гермионе на Паркинсон, а особенно — выслушать в ответ рассудительный ответ, пусть не всегда и верный, безмерно его угнетала. А ещё не хватало Рона, который в своей грубоватой манере подвёл бы итог рассуждениям подруги, вызвав в ответ раздражённое шипение… Стоило лишь представить себе эту сценку, как Гарри невольно заулыбался.

— Как ты думаешь, нельзя ли сделать их портрет, — спросил он, — наподобие картины с Вальбургой, что висит у тебя на стене?..

— Отличная мысль, — улыбнулся Сириус. — Вот только в каждой такой картине остаётся ма-аленький кусочек души человека.

— Я бы хотел всегда иметь с собой кусочек души Рона и Гермионы, — закивал Гарри.

— Ты понимаешь, им этот кусочек души самим нужен, — откликнулся Сириус. — А вдруг это окажется чем-то важным, без чего они уже не будут собой?

— Тогда как же делают картины? — нахмурился Гарри.

— Картину делают раньше, — пожал плечами Сириус. — Она становится своеобразным якорем, ловушкой, в которую небольшой осколок имеет шанс попасть после смерти человека.

— А если не попадёт? — не понял Гарри.

— Если не попадёт, то портрет, конечно, будет повторять гримасы и слова оригинала, но — и только! — ответил Сириус. — Души в нём не будет ни на йоту.

Он вдруг встрепенулся, и на его лице расцвела широкая улыбка, направленная Гарри за спину. Оборачиваться не требовалось — ему моментально стало ясно, что в дверях гостиной стоит миссис Паркинсон. Это было ещё одной проблемой — требовалось срочно определиться, что делать с этим отвратительным подобострастием… Будто собака, которая виляет хвостом, едва завидев обещающую ласки ладонь хозяина. Впрочем, и вправду же виляет — вскочил и раскачивает задом! Незаметно, но Гарри-то его уже неплохо успел изучить! Глупо же!

— Панси, — произнёс он.

Понятно. Она там стоит с дочерью.

— Поттер, мистер Блэк, — раздался мальчишеский голос.

Гарри с любопытством развернулся.

— Я бы предпочёл “Сириус”, — откликнулся крёстный. — Политесы излишни.

— Поттер, мистер Блэк, — упрямо повторила Паркинсон с кривой улыбкой на губах.

— Дорогая, будь хорошей девочкой, — ласково попросила миссис Парсинкон.

Дочь вздохнула и что-то пробормотала себе под нос, закатывая глаза.

— Дорогая? — напомнила миссис Паркинсон.

— Сириус, — сдалась она. — И Поттер! Поттер, Поттер, Поттер, Поттер!

— Панси! — упрекнула миссис Паркинсон.

— Может, не стоит, милая Деметра? — мягко спросил Сириус. — Если им обоим так комфортнее, то почему бы и нет?

“Милая Деметра”, поглядите на него! Он бы ещё встал на четвереньки и принялся лизать ей руки!

— Это вопрос дисциплины, милый Сириус, — откликнулась она.

Паркинсон за её спиной показала Гарри язык, и он хмуро кивнул. Эти взрослые совсем края потеряли! Но всё равно — они с этой дурой не заодно!

Завтрак был, в общем-то, простой, но при этом очень вкусный. Нет, конечно, не настолько простой, как обычно готовила мать Рона, которая вообще не заморачивалась выбором блюд и стабильно предлагала своему семейству горшок овсянки с большим куском масла в середине, и даже несколько более изысканный, нежели завтрак в исполнении тётушки Петунии, когда та была в настроении и ударе. Миссис Паркинсон рассчитывала, что они рассядутся по правилам — она с одного конца, Сириус с другого, а дети — между ними, но Паркинсон сразу же сломала её планы, поставив стул рядом с Гарри вдоль длинной стороны стола. Пожав плечами, миссис Паркинсон приняла перестановку, и они с Сириусом сели напротив.

Паркинсон начала с того, что отобрала Гарри еды в тарелку, — как оказалось, сделав очень правильный выбор, — а потом, наложив себе с горкой, чуть ли не с урчанием на это всё накинулась. Миссис Паркинсон покачала головой и грустно поглядела на Гарри.

— Никогда за тобой не замечал, будто ты голодаешь, — произнёс Сириус.

— Держи живот в голоде, — буркнул он в своё оправдание. — И вообще, я так быстро потолстею! А в Хогвартсе не так всё вкусно!

— Как вам спалось на новом месте? — задала миссис Паркинсон совсем не тот вопрос, которого он ожидал.

Паркинсон выпучила глаза, демонстрируя набитыё щёки. Значит, отвечать ему.

— Паркинсон хотела надо мной цинично надругаться, воспользовавшись моей беззащитностью, — ответил Гарри. — Насилу отбился!

Хорошо, что она успела зажать рот обеими руками, когда фыркнула — иначе едой бы забрызгало всех! Кроме Гарри, конечно — он-то предусмотрительно отодвинулся. Глядя на то, как она яростно пытается проглотить хоть немного, чтобы дать ему достойный отпор, он добавил:

— А ещё она всё время болтает с набитым ртом!

Сириус, склонившись вперёд и прислонив ладонь ко лбу, чтобы скрыть лицо, тихонько похрюкивал. Миссис Паркинсон молча лила слёзы, закрыв низ лица салфеткой. Паркинсон мрачно жевала, усиленно работая челюстями. Дожевав, она бросила на него хмурый взгляд и продолжила есть. Что это с ней? Вовсе не такой реакции он добивался. А где же знаменитая слизеринская злоба, плещущая через край?

— Не понял, — удивлённо покачал головой Гарри.

— Я сама так всегда делаю, — пояснила она, прожевав. — Скажу что-нибудь пакостное, а потом сижу и радуюсь. Знаешь, если ты в кого-то плюнул, то отмываться-то приходится оплёванному…

— Интересные подробности я узнаю, моя дорогая, — прокомментировала миссис Паркинсон, пристально следящая за их беседой.

— Неведение блаженно, — с пониманием добавил Сириус.

— Может, ещё что-нибудь поведаешь? — поинтересовалась она, и Гарри заметил, как краснеющая Паркинсон на глазах словно уменьшается в размерах, да ещё и намыливается сползти под стол от её взгляда.

— Мечтать не вредно, Паркинсон, — насмешливо произнёс он. — Может, тебе и хотелось бы казаться стервой, но кого ты пытаешься обмануть? — и добавил уничижительным тоном: — Принцесса!

Миссис Паркинсон сразу же перевела на него свой внимательный взгляд. Она не пыталась этим взглядом сверлить или, ещё чего, убивать — нет, она просто внимательно смотрела, как бы читая в Гарри то, что ей нужно было понять.

— Дорогая, мне кажется, что Гарри, несмотря на то, что сам рад немного повредничать, тем не менее считает тебя милой и доброй девушкой, — кивнула она, удовлетворившись. — Как ты думаешь, он сильно ошибается?

Паркинсон украдкой бросила на него взгляд, и Гарри пожал плечами — всё, что мог, он уже сделал.

— К сожалению, нет, мамочка, — вздохнула она. — Придётся с ним согласиться.

— Такая вера дорогого стоит, не правда ли? — спросила миссис Паркинсон.

— Да, мам, — кивнула она.

— Ты должна знать, солнце, — мягко произнесла миссис Паркинсон. — Что бы с тобой ни произошло, я никогда в тебе не разочаруюсь. Это я тебе говорю честно и откровенно. Ты моя дочь, любимая дочь, и для меня ты всегда будешь лучиком света, озаряющим мою жизнь. Но вот Гарри… Он не примет тебя такой, какая ты есть, понимаешь? И тебе нужно будет стараться, чтобы его не разочаровать!

— Да, мамочка! — буркнула она, склонившись совсем уже красным лицом к тарелке.

Гарри почувствовал, что и его лицо горит. Какого чёрта он оказался ещё и в этом замешан? Миссис Паркинсон только что прямым текстом сказала, что не станет осуждать свою дочь… Нет, ну надо же было встрять своим болтливым языком!

Сириус, поймав его взгляд, насмешливо подмигнул.