Шиворот-навыворот (гет)

Тишину коридора, изредка освещённого неярким светом декоративных факелов на стенах, нарушил посторонний звук, а на стене смежного прохода показался блик фонаря. Из-за угла послышались немного шаркающие шаги, почти заглушающие быстрый топот четырёх маленьких лапок — Миссис Норрис! Как некстати! Старика Филча обмануть было просто, — лишь убедиться, что мантия-невидимка полностью закрывает с головы до ног, — а вот его любимая кошка могла что-то учуять, как ни прикрывай подолом ботинки, заколдованные устраняющими запах чарами. Гарри достал из кармана подаренную Фредом бомбочку и метнул в другое боковое ответвление, целясь в угол у самого пола. Ловушка сработала, раскрываясь, и по коридору должен был потечь слабый аромат корня валерианы, который сам он, конечно же, учуять не мог.

— Миссис Норрис! — раздался дребезжащий голос вслед быстрому галопу маленьких лапок. — Миссис Норрис! Куда же вы, Миссис Норрис?

За кошкой, стрелой метнувшейся к приманке, показался сам Аргус Филч, растрёпанный и семенящий изо всех сил, лишь чудом не роняя тапки. Оторвавшаяся от него Миссис Норрис буквально прилипла носом к источнику дурманящего запаха, громко мурлыча и потираясь мордой о пол вокруг.

— Будь прокляты эти чёртовы дети! — выругался Филч, в свете своего фонаря сразу разглядев, в чём дело. — Ненавижу! Когда-нибудь я добьюсь разрешения на розги для паскудников!

Гарри двинулся вдоль стенки и завернул за угол, после чего наконец с облегчением выдохнул — было бы глупо попасться, едва выйдя из общежития Гриффиндора. Теперь можно было ускориться и особо не таиться — Филч остался позади, а кроме него и Команды Инквизиторов других опасностей на пути не было. Дорога до стадиона, где находился сарай с мётлами, заняла пять минут. Осмотревшись по сторонам, Гарри открыл дверь и зашёл внутрь. После обеда запыхавшийся Колин Криви рассказал, что подслушал разговор нескольких слизеринцев, которые собирались испортить мётлы игрокам Гриффиндора в расчёте выбить нескольких на завтрашней тренировке. Гарри решил, что, раз уж он не в состоянии помочь команде в игре, то хотя бы посторожит мётлы этой ночью. Фред с Джорджем, обрадовавшись этой замечательной мысли, приволокли откуда-то большую коробку, полную “сюрпризов от Уизли”, и с полчаса, радостно гогоча и толкая друг дружку локтями, собирали ему в дорогу “самое необходимое”. Как ни странно, самое необходимое действительно таковым оказалось — по крайней мере, ловушка для Миссис Норрис, которую близнецы специально положили ему в отдельный карман, оказалась очень даже кстати.

Освободив себе место у стены, Гарри подложил скатанную ученическую мантию, прислонился к стойке для мётел и попытался уснуть. Сон, конечно же, не шёл. Во-первых, было неудобно сидеть — даже ещё неудобнее, чем в небольшом укрытии на чердаке, где он временами прятался от дяди Вернона. А кроме того, голова просто пухла от мыслей — о том, что вместо того, чтобы участвовать в тренировках, он сторожит мётлы, о том, что порезы на руке опять кровоточат, о том, что Малфой со своими приспешниками совсем распоясался, о постоянно ноющем шраме, о своих снах-видениях, о красных глазах Волдеморта и о заплаканных — Чо…

Мысли постепенно закружились в бессвязный хоровод, в котором то мелькал Снейп с полным беспричинной ненависти взглядом, то появлялся измазанный кровью Артур. Что-то рассказывал улыбающийся Сириус, гневно выговаривала рассерженная Гермиона, добродушно ухмылялся Рон, бешено вращал волшебным глазом Муди, заботливо кудахтала Молли, и с беспокойством в глазах смотрел на него Дамблдор.

“Тук-тук! — зачем-то говорил Дамблдор, на этот раз хитро щурясь. — Тук-тук!”

“Тук-тук!” — презрительно кривясь, добавил Снейп.

Откуда-то издали пришло понимание, что этот звук доносится снаружи, из-за пределов небольшого мира перед глазами Гарри. Его будто толкнуло, выдавливая в реальность, а Дамблдор со Снейпом стали уменьшаться в размерах. Яркие краски сна постепенно угасали, уступая тьме вокруг. Гарри не сразу сообразил, где он и отчего спит сидя, но стук, вырвавший его из дремоты, повторился, холодным ознобом вдоль позвоночника окончательно возвращая его в сознание. Ушей коснулся едва слышный лязг дверных петель, потом тихий удар двери о косяк, едва различимый скрип половицы, шорох мантии и вздох облегчения. В чуланчике, кроме него, кто-то был! И этот кто-то явно был из банды Малфоя, пришедший сюда устроить диверсию.

— Люмос! — послышался громкий шёпот, и тусклый огонек в темноте резко ударил Гарри по глазам, полностью лишив зрения.

— Стоять! — закричал Гарри, вскакивая, наткнулся головой на черенок и завалил на себя несколько мётел.

— Ступефай! — сразу, без задержки, раздался визгливый голос, и в стену над ним ударило заклинание.

Одна из мётел больно стукнула по пальцам, и шипя он выронил палочку.

— Петрификус! — полетело ещё одно заклинание лишь для того, чтобы рассеяться в горе мётел поверх него.

Гарри извернулся и бросил в сторону налётчика первое, что выудил из кармана. К несчастью, это оказалась бомба-вонючка, которая сначала взорвалась с ужасающим грохотом, а потом заполнила тесное помещение невыносимым смрадом, по сравнению с которым запах в коллекторе Хогвартса казался нежными дамскими духами. Злоумышленник глухо выругался и закашлялся, но Гарри это облегчения не принесло — из глаз текли слёзы, а в горле стоял тугой ком. Согнувшись, он тоже начал кашлять, пытаясь хотя бы не дышать, но всё было бесполезно — как и многие творения Фреда с Джорджем, бомба-вонючка была сделана с применением высококачественного, добротного волшебства и своё название оправдывала на все двести, а то и на триста процентов — можно было полностью закупорить и замазать рот, нос, глаза и уши, но запах всё равно въедался то ли сквозь кожу, то ли проецировался непосредственно в сознание, и, в отличие от естественных запахов, не становился привычным через три секунды.

— Петри… — прохрипел слизеринец, запуская заклинание, — …фикус!

Сорвавшаяся молния была кривой и изогнутой, по пути разделилась надвое и с “пшиком” ударила в мётлы, свалив ещё несколько на голову Гарри. Он перекатился и пополз под этой кучей прочь, уже даже не пытаясь найти выроненную палочку.

— Вингардиум Левиоса! — просипел противник, разметав часть покрывавших Гарри мётел.

Ещё немного — и он до него доберётся! Гарри вскочил… Хотел вскочить, но наваленный инвентарь оказался тяжёлым, и получилось лишь с трудом подняться, но почти сразу стало легче, он нащупал в кармане очередной сюрприз и бросился на обидчика, со злорадством отметив сдавленный писк в тот момент, когда упал сверху. Увидев выписывающую какой-то узор палочку, дёрнул из кармана сразу несколько подарков от близнецов, раздавливая в руке. Противников окутала полупрозрачная сфера, и в этот момент сработали бомбы… или что он там нашёл. Вспышка, мощный удар по ушам и бушующий внутри сферы яркий свет — последнее, что он запомнил перед тем, как потерять сознание.

В себя он приходил с трудом. Кружилась голова и болело всё тело. К тому же, оказалось, что его придавило — сверху его плющила чья-то огромная туша, судя по всему, размерами не меньше, чем Монтегю… Отчего-то холодило ноги, будто он был без штанов. Зато в правой руке лежала палочка. Буквально грела руку. Вот только воспользоваться ей не было никакой возможности — рука тоже была придавлена. Кряхтя он принялся ворочаться, пытаясь стряхнуть с себя тушу и с удивлением обнаружил, что его противник тощ, если не сказать костляв. Гарри наморщил лоб, попутно с выползанием из-под слизеринца пытаясь вспомнить, кто из тамошних обладал схожей комплекцией… На ум так никто и не пришёл.

Дело осложнялось тем, что налётчик был без сознания и лежал сверху, как мешок с костями. Было не очень понятно, когда Гарри успел оказаться под ним, но радовало, что та ловушка, что он нашёл, сработала. То есть он и сам на некоторое время отрубился, но это уже было не так страшно — главное, что он пришёл в себя первым и теперь уже точно не даст тому спуска! Когда удалось вылезти уже наполовину, он смог чуть-чуть развернуть тушу противника набок и рывком освободился. Это отняло так много сил, что ему пришлось ещё пару минут полежать без движения, чтобы восстановить дыхание.

В лицо лезли пряди волос, и Гарри машинально отвёл их в сторону, а потом, спохватившись, взял одну, пропуская сквозь пальцы. Мерлин, это сколько же он здесь валялся? Сколько же времени должно пройти, чтобы волосы отросли до плеч? Полгода? Год? Почему тогда он не умер? И почему его не расплющило этим мешком с костями? Злость ударила в висок, и он пнул лежащего рядом слизеринца. Тот глухо застонал, и Гарри было пожалел о своём поступке, но почти сразу отвлёкся на другое наблюдение — очки куда-то пропали. Не то, чтобы в темноте… в полумраке они ему особо были нужны, но если зажечь Люмос, то он ничего не увидит.

— Акцио, очки! — шепнул он, наугад поведя палочкой. — Акцио, очки! Акцио, очки! Акцио, очки!

Очков не было. Как ни странно, тени в полумраке выглядели достаточно чётко, и он подумал, что, когда рассветёт, можно попытаться отыскать очки и так. Может, он успел их засунуть во внутренний карман куртки? Рука задела за что-то мягкое, и Гарри вернул её на грудь и стал ощупывать, пытаясь понять, что не так. Стало ещё немного светлее, и он изумлённо уставился на ноги, до колена зачем-то прикрытые юбкой. Короткие светлые носки и туфли — отчего-то девчоночьи. Что случилось? Кто над ним так глупо подшутил? Он потянул юбку наверх и нахмурился — ноги тоже выглядели как-то непонятно. Кожа на бёдрах была гладкой и приятной на ощупь…

— Прекрати, урод! — раздалось рядом. — Убери свои грязные лапы!

Он чуть не подпрыгнул от удивления и повернулся, одновременно шарахнувшись в сторону. Мешок с костями по-прежнему валялся, но явно теперь смотрел на Гарри, блестя… очками? Он не помнил таких крупных слизеринцев в очках.

— Руки убрал быстро! — скомандовал налётчик, и Гарри, вытащив руку из-за пазухи, непроизвольно одёрнул юбку вниз, пытаясь прикрыть ноги.

— Какого чёрта? — спросил он и закашлялся.

Что у него с горлом? Почему голос такой тонкий и визгливый. А самое главное — отчего так хочется по-маленькому? Слизеринец, издав глухой стон, приподнялся на руках и сел. Гарри вдруг понял, что без очков точно никак не обойтись, потому что из-за его слепоты начинает мерещиться такое… Рука снова машинально полезла в карман…

— Стоять! — рявкнул противник, и Гарри послушно замер. Стремительно светлело, сквозь щели сарая оранжевые лучики солнца подсвечивали кружащуюся в воздухе пыль, и всё чётче проступали черты очкарика напротив.

— Ик! — совсем неожиданно сказал Гарри. — Ик! Ик!

— Так тебе! — раздалось в ответ мстительное. — Поделом!

Незнакомец… со знакомым лицом свёл глаза к носу, стянул с себя очки, чтобы разглядеть, близоруко прищурился и снова напялил.

— Кто я? — спросил он. — Кого ты видишь?

— С… — пролепетал Гарри. — Ик! С-себя!

— Чёртов тупица! — зло процедил слизеринец. — Я тоже вижу себя! Кого видишь ты?

— С-себя! — ошалело повторил он всё тем же звонким голосом, не в силах вырваться из этого замкнутого круга. — Ик!

— Боггартово дерьмо, так ты гриффиндорец, что ли? — выругался противник. — Тупость просто за гранью!..

— Поттера! — выпалил Гарри. — Я вижу Гарри Поттера!

Икота прекратилась так же неожиданно, как и началась. Да что же это такое? Сроду же не икал!

— Поттера? — слизеринца видимо передёрнуло от отвращения. — Ты, слизняк, видишь Гарри Поттера?! Мерлин, за что мне такое наказание?!!

Он картинно воздел руки к крыше, рыдая над каждым словом, потом закрыл лицо и несколько минут сидел так, не шевелясь. Гарри сам настолько опешил от вида самого себя перед собой, что даже забыл о палочке. Но почему же так хорошо видно без очков?

— Что за заклинание ты использовал? — резко, без предупреждения вдруг спросил очкарик. — Зелье? Артефакт? Как это случилось?

— Что? — не понял Гарри. — Что случилось?

— Всё, достал, тупица! — закричал тот… отчего-то таким знакомым голосом. — Ну почему меня угораздило столкнуться со вторым по тупости гриффиндорцем в истории магической Британии?!

— Почему… вторым? — недоумённо пропищал Гарри. — То есть я хотел сказать…

— Первый — твой рыжий приятель! — злорадно пояснил слизеринец поднимаясь. — Вставай давай, умственно опережающий!

Гарри нахмурился — он же был вылитый… он! Да ещё и в его одежде гриффиндорских цветов… Он поглядел на свою мантию и юбку… Юбку! Почему на нём юбка, а на этом слизеринце… который, к тому же, не очень уверенно стоит на ногах, словно пьяный, его очки?

— Что происходит? — спросил Гарри, тоже вставая, и покачнулся, раскинув руки в стороны. Тело ощущалось как-то непривычно… — Что со мной? И почему у тебя моё лицо?

— Лёд тронулся! — громогласно объявил незнакомец, который оказался примерно того же роста, лишь чуть выше — и почему он был таким тяжёлым? — Ещё полтора-два года, и ты начнёшь понимать, что именно с тобой не так! Отдай мою палочку!

Гарри поднял руку, и замолк, разглядывая чёрный прутик эбенового дерева в руке, который сверкал золотыми прожилками.

— Это что? — не понял он. — Это чьё?

— Ну тупы-ые! — взмахнул руками слизеринец и от этого пошатнулся, чуть снова не упав. — Ему даже прямым текстом сказали, а он всё равно продолжает тормозить! Дай сюда!

Он сам выхватил у Гарри палочку, а тот продолжал смотреть на пустую ладонь.

— А моя где? — жалобно пискнул Гарри.

— Вон, там где-то, — махнул рукой незнакомец, на этот раз уже увереннее удержавшись на ногах, а потом, видимо, что-то сообразив, приказал: — Акцио, палочка!

В его левой руке оказалась палочка Гарри, и он несколько секунд задумчиво её разглядывал, а потом со вздохом протянул:

— Держи, тупица! — буркнул он. — Тебя и так природа обидела! — он развернулся и, ступая осторожно, будто шёл по канату или по полу, усеянному бомбами-прыгушками, стал пробираться к выходу. — Что застыл, Поттер? — рыкнул он. — Ноги в руки и за мной!

Первые несколько шагов ноги слушались не очень хорошо, а потом дело пошло на лад. Гарри ещё толком не понял, отчего он слушается себя-слизеринца, но тот, несмотря на поток оскорблений, вроде бы пока не собирался делать никаких гадостей — если не считать, конечно, полностью разгромленного сарайчика для мётел, но к этому, если подумать, Гарри и сам в некоторой степени приложил руку. Он шагнул за дверь, и ветер почти сразу взметнул юбку. Стало холодно, и Гарри прижал её к бокам… Всё-таки и бёдра, и зад ощущались какими-то странными… Более пошли бы они Невиллу, хотя, безусловно, были просто мягкими, а не пухлыми. Он замер, когда кусочки мозаики вдруг начали становиться на место, и он чуть ли не вживую смог слышать щелчки, с которыми проворачивались шестерёнки в его голове. Тонкий голос, юбка, гладкиё бёдра и девчоночья обувь, мягкие выпуклости на груди…

— Убери руки, придурок! — зло рявкнул… слизеринец?

Или слизеринка?

— А ты кого видишь? — пролепетал Гарри. — Или точнее, как зовут тебя?

— Сообразил наконец, тупица! — обрадовался… обрадовалась противница. — Давай быстрее шевели ногами, пока ученики спят! Если меня застукают в таком виде, смеяться будут до самой моей смерти!

— А куда? — возмутился Гарри.

— К профессору Снейпу, конечно! — решительно заявила слизеринка. — Я уверена, что он сможет всё это исправить одним взмахом палочки!

По дороге Гарри решил, что пора перестать давать своей противнице поводы для оскорблений, и попытался хотя бы понять, что всё-таки произошло. Очевидно, она — если его предположения правильны — видит перед собой себя, а это значит, что они как-то обменялись телами. И теперь она находится в его теле, а он — в её… в теле девчонки. Понятно, что она возмутилась, когда он нащупал грудь… Итак, он в теле девчонки, а она не желает ему сообщать, кто она… Мантия слизеринская, так что в принадлежности к “хитрованам” можно не сомневаться, да и направляются они сейчас к Снейпу… Но кто же? Если поразмыслить, то он на Слизерине знает всего пятерых девушек. Тех, кто учится с ним в одном классе. Так что про остальных и гадать без толку. Значит, можно предположить, что она всё-таки из того же класса… Имени той мелкой девчонки с чёрными, как крыло ворона, волосами, Гарри не знал, но разница в росте была недостаточной… Буллстрод тоже не подходила — она была выше, да и… Что уж там таить, буфера, как это с придыханием называл Рон, у неё были выдающиеся… Он скосил глаза вниз, чтобы убедиться ещё раз, что до Буллстрод тут ещё расти и расти… Нюансов одежды на девушках он не различал, как не засматривался и на форму ног. Хотя, если теперь взглянуть, раз уж он всё равно так попал, то ноги вполне стройные. Явно не Милисента, да. Тёмные волосы до плеч… Значит, это не та блондинка, на которую он время от времени заглядывался… Даже имя тайком разведал — Дафна! Но нет, это не она. Может, это и к лучшему, поскольку выслушивать про то, какой он тупица, от Дафны ему совсем не хотелось. Оставалась ещё та девчонка с каштановыми волосами… Её имени он не знал, но волосы у неё были другого оттенка… Значит, остаётся лишь одна…

Когда до двери в кабинет Снейпа оставалась пара десятков метров, Гарри изо всех сил ударил по тормозам. Замер, как вкопанный. Его спутница пронеслась ещё немного вперёд, а потом, поняв, что осталась без сопровождения, развернулась и подошла к нему.

— Что встал, тупица? — грубо спросила она.

Он крутанулся в разные стороны, чтобы оценить, где карманы. Глядя на тощего подростка перед собой, он совсем не тешил себя иллюзиями — мальчишка всё равно сильнее девчонки, как ни крути. Особенно если в тело неуклюжего и рассеянного мальчишки попадёт настырная слизеринская ведьма с активной жизненной позицией. Наверное, и Милисента, несмотря на свою грозную внешность, с ним не справилась бы, что уж там говорить о… Осторожно, чтобы не провоцировать, он нащупал карман.

— Ты что там ищешь? — с подозрением спросила она, а потом понимающе кивнула: — Что, дошло, да? Надо же, всего полчаса ты пользуешься моими мозгами, а уже видны все задатки истинного гения!

— Не радуйся особо, — огрызнулся он. — Ты-то сейчас неуклонно тупеешь!

— Браво, Поттер! — воскликнула она и пару раз картинно хлопнула в ладоши: — Туше! В качестве поощрения небольшая тебе подсказка — зеркальце, которое ты ищешь, находится в правом боковом кармане кофты.

— Неслыханная доброта! — хмыкнул он, вытаскивая предмет из кармана и разглядывая чужое лицо в нём.

Всё оказалось так, как он и подумал — только ещё хуже. На и без того неприятную ему физиономию добавились утренняя помятость и неумытость, а вокруг глаз темнели большие круги, свидетельствовавшие о нарушенном распорядке дня. Он даже удивился — ему-то всегда казалось, что с утра можно просто вскочить с кровати и куда-то уже бежать, а умываться и чистить зубы — это лишь барство и не всегда позволительные излишества. А тут оказывается, что даже такой… не очень привлекательной внешности требуется постоянный уход, чтобы не выглядеть… вот так.

— Что ты там разглядываешь? — спросила настоящая владелица этого лица.

— Да уж, — хмыкнул он. — Я-то думал, что самое страшное, что увижу в этой жизни — это глаза василиска и безносая рожа Волдеморта…

— Ах ты, урод! — прошипела она.

— Может быть, — пожал он плечами. — Но если поставить рядом с тобой… Хочу своё лицо назад!

— Тупица! — крикнула она, выбивая из его руки зеркальце, которое, ударившись о стену, брызнуло в стороны десятком осколков. — Я тебе сейчас!

Видимо, сработал какой-то рефлекс, поскольку на замахе она руку остановила, и вместо этого, сжав его запястья, прижала к стене.

— Ах ты, гадёныш! — прорычала она ему в лицо, пока он дёргался, безуспешно пытаясь вырваться. — Я тебя сейчас даже стукнуть не могу! Но ничего, сейчас профессор Снейп…

— Экспеллиармус! — раздалось громогласное совсем рядом, и её просто смело ударившим заклинанием.

Палочки у неё не было, но заклинание подействовало, как огромная кувалда, отбросив вдоль по коридору.

— Пятьдесят очков с Гриффиндора! — закричал ей вслед взбешенный Снейп. — Нарушение комендантского часа и нападение на ученицу!

— Козёл! — облегчённо пробормотал Гарри, одновременно преисполняясь злостью за снятые очки, и принялся растирать запястья, которые — о ужас! — уже начали саднить и явно обещали назавтра покрыться синяками.

Поднеся руки к глазам, он принялся рассматривать тонкую нежную кожу. Надо же, никогда не замечал! Нужно отметить… когда это недоразумение закончится, конечно… что девчонок нельзя грубо хватать за руки. Чёрт, о чём он только думает?!

— Мисс Паркинсон, вы в порядке? — чуть ли не ласково осведомился Снейп.

Гарри продолжал думать о своём, не сразу поняв, что тот обращается именно к нему. Паркинсон, кряхтя, принялась подниматься с пола, что-то бормоча себе под нос. Встала на четвереньки и принялась шарить руками по полу в поисках очков.

— Ну тупой! — послышалось её сдавленное шипение. — Ну до чего же тупой!

— Мисс Паркинсон? — напомнил Снейп.

Гарри сообразил, что ответа ждут именно от него. Если зеркало не обмануло, конечно…

— Я Гарри, — вздохнул он и махнул рукой: — Гарри Поттер. Панси Паркинсон валяется на полу…

Снейп быстро шагнул вперёд и положил ладонь ему на лоб. Потом пальцами оттянул веки, вглядываясь в глаза.

— Скажите — а-а-а! — приказал он.

— Вы оставили меня одного в кабинете, и я влез в ваши воспоминания, — быстро сказал Гарри.

Снейп буквально отпрыгнул назад, достав на ходу палочку и сразу направив её на него.

— Эт-то что?.. — процедил он, почти на разжимая губ. — Чт-то происходит?

— Похоже, нас поменяло местами, — сообщил Гарри. — Меня засунуло в неё, а её — в меня…

— Мисс Паркинсон! — вскричал Снейп, всё ещё глядя на него.

— Это я! — вяло махнула она рукой, другой держась за стену. — Спасибо вам, профессор, что готовы защищать…

— Напала она на меня, а очков с Гриффиндора сняли! — зло выпалил Гарри.

— Мистер Поттер! — сверкнул глазами Снейп.

— Ну наконец-то! — всплеснул руками Гарри.

— Вы меня обманули своим видом, так что очки сняты правомерно! — надменно заявил Снейп.

Паркинсон скорчила рожицу и показала язык.

— Десять очков Слизерину! — похвалил Снейп.

— За что? — возмутился Гарри.

— За стойкость! — ответил Снейп. — Оба бегом ко мне в кабинет!

Паркинсон он усадил в мягкое кресло, а Гарри было указано на стул, после чего Снейп принялся бегать из угла в угол, периодически останавливаясь у полок с книгами, выхватывая какую-нибудь, быстро пролистывая, с досадой запихивая на место и снова пускаясь в путешествие. Немного поёрзав на своём месте, Паркинсон неожиданно вскочила, за руку сдёрнула Гарри со стула и поместила в кресло.

— Ты что это? — не понял он.

— Не хочу, чтобы моя… попка… страдала на жёстком стуле, пока твоя тощая задница нежится в мягком кресле, — буркнула она в ответ, усаживаясь на стул. — И вообще — пока я в твоей дурацкой шкуре, нужно вести себя… не как ты.

— Не как я?! — возмутился он.

— Для тупого гриффиндорца нормально не уступить место девушке, — кивнула она.

— Я не!.. — воскликнул он.

— Мистер Поттер! — закричал Снейп. — Вы мешаете мне работать!

Вцепившись пальцами в сальные волосы, он с силой принялся их дёргать, но волосы держались крепко, и он снова забегал, что-то зло бормоча себе под нос. Потом патетически воздел руки к потолку, с размаху опустил себе на лицо и замер в величественной позе, выражающей невыносимые страдания. Постояв так минуты две и не дождавшись заслуженных аплодисментов, Снейп со вздохом убрал руки, подошёл к Паркинсон и присел перед ней на корточки.

— Мисс Паркинсон, — тихо сказал он, — прежде всего мне хотелось бы выразить вам свои соболезнования в связи с создавшейся ситуацией!..

— Спасибо вам за понимание, профессор! — растроганно откликнулась она, прижав руки к груди.

— Вы знаете, как я люблю всех моих змеёнышей без исключения, — продолжал Снейп, — но вы, безусловно, занимаете среди них особое место!..

— Я… я не знаю, что ответить, профессор! — прошептала она, опустив глаза.

— Не надо ничего отвечать, — ласково попросил её Снейп. — Я знаю, мы, преподаватели, иногда кажемся вам всемогущими…

— Не все преподаватели, профессор, — тихо заметила она, водя пальцем по коленке. — Только лишь некоторые!

— …И тем не менее, это не всегда так, — продолжил он. — Есть вещи, которые находятся за гранью понимания моего или даже Директора…

— Я в вас верю, профессор, — призналась она.

— Тем труднее мне сказать вам, что мистер Поттер, к сожалению, слишком важен для магической Британии, — произнёс Снейп, бросив на Гарри короткий взгляд, наполненный ненавистью и презрением. — Если бы это было не так, то я сам давно уже с удовольствием удавил бы его…

— Как я вас понимаю, профессор! — согласилась она. — И восхищаюсь силой вашей воли!

— Мистер Поттер нужен нам в своём теле, мисс Паркинсон, — мягким голосом сказал Снейп. — Я хорошо владею легиллименцией, и вполне могу перенести его сознание обратно в тело мистера Поттера.

— Давайте тогда уже приступим, профессор! — восторженно воскликнула она, сияющими глазами пожирая Снейпа.

— Но перенести я смогу только его, мисс Паркинсон, — с сожалением в голосе произнёс он. — Ваше тело умрёт, а ваша душа растворится в Великом Ничто. Простите, мисс Паркинсон…

И только в этот момент до неё дошло. Гарри почувствовал, что у него щиплет в глазах, а сердце вдруг сжало тоской, когда он и сам услышал, что говорит Снейп. На Паркинсон было жалко смотреть — на лице была боль и обида. От предательства. Он ясно это понимал — только что Снейп ей сказал, что готов не раздумывая бросить её под колесницу борьбы с Волдемортом. Снейп, которого она уважала, практически боготворила и, может, в которого даже тайно была немного влюблена. Побледнев и съёжившись, она хватала ртом воздух, явно забыв даже, как дышать.

— Профессор!.. — пролепетала она наконец.

— Вам предоставят возможность попрощаться со своими близкими, мисс Паркинсон, — тихо произнёс Снейп. — Насколько я знаю, вы потеряли отца, когда вам было восемь? Я уже известил миссис Паркинсон, и надеюсь, что уже к середине дня она будет в Хогвартсе.

— Профессор! — взмолилась она.

Абсурдность происходящего грозила свести Гарри с ума. Он не любил Паркинсон. Она была ему отвратительна практически всем — своей преданностью Слизерину и слизеринцам, своим подхалимством Малфою и своей надменностью по отношению ко всем друзьям-гриффиндорцам без исключения. К тому же, ему всегда казалось, что она не очень-то умна, да и внешность у неё была… Впрочем, в последнем он уже не был до конца уверен, вдруг осознав, насколько предвзятым могло быть его мнение… И при всей нелюбви он понимал, что этой несправедливости он не потерпит. То, что только что озвучил Снейп, означал только одно — Паркинсон не станет. Она не умрёт, её убьют. Отдадут на заклание — безусловно, важной, — борьбе с Волдемортом. Которая для Гарри стала такой в этот момент несущественной и мелкой на фоне того, что прямо перед ним сидела испуганная до смерти Паркинсон, которую вполне спокойно — на его неискушённый взгляд — пообещал убить тот же самый Снейп, что только что с нежностью рассказывал, как её любит…

— Мерзавец, — громко и отчётливо произнёс Гарри. — Трус и подонок!

— Мистер Поттер! — откликнулся Снейп, вскакивая и задирая нос, презрительно при этом скалясь в ответ. — Но вы-то у нас храбрец, несомненно!

Гарри поднялся и протиснулся между ним и Паркинсон, оставив её за спиной.

— Да уж не чета некоторым Нюниусам, — заявил он. — Попробуйте только!

Снейп побагровел и надулся, отчётливо скрипнув зубами.

— Кто будет спрашивать безмозглого недоучку, — зло прошипел он. — Не обольщайтесь, Поттер, и не задирайте нос — вы лишь приманка, на которую ловится более крупная рыба…

— Паркинсон, вставай и выходи отсюда, — громко сказал Гарри. — Я его задержу.

За спиной послышался шорох. Снейп скосил глаза через плечо, и на его лице отобразилась обида.

— Мисс Паркинсон, — покачал он головой. — Но как же так? И это плата за все мои старания, за опеку и благосклонность?

— Как мне ни противно соглашаться с мистером Поттером, но в данном случае я с ним солидарна, — раздался сзади её хриплый голос. — Сколь благородными вам ни кажутся ваши цели, но я отнюдь не горю желанием отдать за них свою жизнь. Может, мистер Поттер и не блещет сообразительностью, но хоть совесть у него на правильном месте.

— Мисс Паркинсон! — с досадой поморщился Снейп.

— Мы с мистером Поттером просто выйдем, — сказала Паркинсон. — А вы останетесь.

— И куда вы отправитесь? — со змеиной улыбкой поинтересовался Снейп. — В общежитие девочек Слизерина?

— Пусть это не будет вашей заботой, мистер Снейп… — высокомерно заявила Паркинсон.

— Мы пойдём к Дамблдору, — перебил Гарри. — Он нам поможет!

— Ах, к Дамблдору! — воскликнул Снейп. — Прекрасная мысль! Будет быстрее, если я вас провожу…

Это была здравая мысль, но в ней был какой-то подвох. Гарри пока ещё не мог понять, какой, но что-то в злорадной усмешке Снейпа ему не понравилось.

— Вы пойдёте впереди, — подсказал Гарри. — Осветите путь заблудшим…

— Мне следовало бы помнить… — ответил Снейп, и глаза его полыхнули ненавистью. — Ну что ж, в таком случае следуйте за мной!

Он стремительно развернулся, взмахнув полами мантии, и выбежал из кабинета. Обернувшись, Гарри успел увидеть, как Паркинсон облегчённо выдыхает, убирая палочку. Она, что, только что наставила палочку на Снейпа? Сделала то, на что и он-то решался лишь в своих сладких мечтах и светлом будущем? Поймав его взгляд, она злобно оскалилась.

— Это ничего не означает, Поттер, — процедила она. — Мы не друзья, не сообщники. Мы даже не заодно. Всё, что я тебе должна — это спасибо.

— Засунь его себе… — в тон ей откликнулся он. — Просто неохота было смотреть, как ты ноешь и умоляешь пощадить!

Она вспыхнула было, но потом снова оскалилась:

— Мы поняли друг друга, — кивнула она и поспешила за Снейпом.

Бодрый вид шагающего впереди Снейпа в развевающейся мантии наводил на грустные мысли, которые так некстати отвлекали от процесса передвижения. Снейп шёл быстро, и приходилось спешить за ним, что было не так уж и просто, поскольку новые ноги Гарри просто отказывались делать широкие шаги, и нужно было быстро-быстро семенить, чтобы угнаться. Паркинсон рядом, наоборот, с выражением некоторого изумления на лице передвигала своими — точнее, его, Гарри! — ходулями, не то, чтобы радуясь новоприобретённой способности, но по крайней мере отдавая ей должное. Приноровившись-таки к своей походке, Гарри стал думать о том, что произойдёт, когда они доберутся до кабинета Дамблдора.

Директор же доверяет Снейпу и, более того, поручает ему секретные задания, которые не доверил бы никому другому. А это значит, что практически Снейп — правая рука Дамблдора, что бы там они с Роном себе ни сочиняли. Из этого следует, что Снейп полностью уверен, что по приходе в кабинет Директора мнение того полностью совпадёт со мнением самого Снейпа, и те двое уже на пару постараются вернуть Гарри его тело. Конечно же, вычеркнув из уравнения Паркинсон, попросту помножив её на ноль… Гарри не хотел, чтобы она ни с того ни с сего вдруг умерла. Она была ему отвратительна, но определённо не заслужила того, чтобы Снейп со своей змеиной улыбочкой перерезал нить её жизни. Ну да, он же Пожиратель Смерти, ему положено!

Значит, им нельзя идти со Снейпом. А кроме того, возникла ещё одна необходимость. Увидев в конце бокового коридора туалет, он сразу туда свернул.

— Куда? — зашипела ему вслед Паркинсон, у которой, однако, хватило ума не привлекать внимания Снейпа, который величественно парил вдоль коридора на фалдах своей мантии.

— В туалет, — сообщил он.

— Стоять, идиот! — процедила она, догоняя. — Это же мужской!

— Хм, — согласился он, останавливаясь. — Ну тогда туда!

— Туда я с тобой не пойду! — заявила она.

— Ну вроде как в том и смысл, — пожал он плечами. — Девочки направо, мальчики налево!

— Одного я тебя не пущу! — прорычала она.

— Описаюсь, — пригрозил он. — Надую прямо тебе в туфли!

— Дура-ак! — оскорбилась она.

— Ну так я пошел? — спросил он.

— Стоять! — снова рявкнула она. — Пойдём к Плаксе Миртл!

— Зачем? — не понял он.

— Там никого нет, — пояснила она. — Ты зажмуришься, я тебе помогу. Чтобы ты не подглядывал и меня не трогал!

— Да что там трогать? — возмутился он.

Она набрала воздуха в лёгкие, словно решаясь на что-то.

— Салфеткой, — пояснила она с резким выдохом. — Нужно промокнуть салфеткой… снизу… после того, как…

Гарри почувствовал, как заливается краской. Вот к чему он точно был не готов — так это к уходу за девичьим организмом. И тем, что они там прячут под юбкой. Паркинсон права. Опять права, чёртова ненавистная змеюка! Которая сверлит его собственными злыми глазами, постепенно становясь цвета варёной свёклы. И от того, что ей самой стыдно, его смущение не становится меньше.

— Тогда пойдём, — нерешительно предложил он. — А то время не терпит!

И снова смешно посеменил. К тому моменту, как они добрались до туалетной комнаты Плаксы Миртл, он уже успел в полной мере увериться в том, что решение сбежать от Снейпа было правильным — терпеть уже не было никаких сил.

— Куда?! — завопила Миртл ещё только когда они забежали в туалет. — Куда вы? Нельзя же!

— Цыц! — шикнул на неё Гарри и обернулся к Паркинсон: — Что мне делать? — она принялась кусать губы, а он начал переминаться с ноги на ногу, сводя вместе коленки. — Паркинсон, не тяни, умоляю!

— Так, давай в кабинку! — приказала она. — Да не в ту, мы вдвоём туда не влезем!

— Э-э… — не понял он. — Вдвоём?

— Поттер, мы же обо всём договорились, нет? — прорычала она.

— О чём? — переспросил он.

— Ты держишь свои руки при себе, — шипя, как рассерженная кошка, напомнила она. — Ты понял? Просто положи ладони на плечи, а я всё сделаю!

Гарри пожал плечами — спорить ему хотелось меньше всего. Если уж он взялся спасать эту дуру, то придётся терпеть и её выходки! А кроме того, ему очень нужно было в туалет, и разговоры означали промедление… Паркинсон заскочила в кабинку вперёд него, опустила сиденье и провела по нему палочкой. Голубоватое свечение, окутав унитаз, впиталось и исчезло.

— Так, вставай к унитазу… — приказала она и сразу зашипела: — Задом, придурок! И плотно закрой глаза! — он послушался и почувствовал, как она задирает юбку и спускает до колен трусы. — Садись!

— Можно? — жалобно спросил он, уже держась из последних сил.

— Да, теперь можно, — разрешила она, и Гарри наконец расслабился.

Ощущения были… другие, точно. Но главное — долгожданное облегчение, которому он с наслаждением предавался, забыв обо всём на свете. Забыв настолько, что, закончив, машинально привстал.

— Сидеть! — скомандовала Паркинсон. — Думай о чём-нибудь другом… Если гриффиндорцы умеют думать, конечно!

Пока она крутилась вокруг, он думал, что есть в этом какая-то закономерность — тролль, Волдеморт, висилиск, снова Волдеморт… Теперь вот Паркинсон. Может, всё-таки не стоило убегать от Волдеморта для того лишь, чтобы на этот вляпаться по-настоящему?

— Вставай! — велела она.

Спустив воду, Паркинсон также натянула на него трусы и опустила юбку. Вопреки его ожиданиям, всё прошло вполне обыденно… если сосредоточиться на процессе и не думать о всяких глупостях.

— Глаза можно раскрывать? — спросил он.

— Давай, — вздохнула она.

Открыв глаза, он недоумённо уставился на её лицо, красное, как блестящий бок паровоза Хогвартского Экспресса.

— Мне… тоже надо, — смущённо пояснила она. — По-маленькому.

— Не буду мешать, — кивнул он, делая шаг к двери кабинки.

— Нет! — выпалила она, рукой перегораживая ему путь. — Давай, я тоже закрою глаза, а ты…

— Ещё чего! — хмыкнул он. — Сама справишься! Стряхнуть не забудь!

— Стряхнуть — что? — в ужасе вытаращила она глаза.

— Змею, — пояснил он, снова попытавшись прорваться.

Эта чёртово девичье слабосилие уже начало утомлять!

— Давай, ты! — захныкала она. — Я боюсь!

— Паркинсон! — удивился он. — Да ты что? Чего там бояться-то? Ты что, члена никогда не видала?

Он машинально прикрыл глаза, когда она замахнулась, но удара не последовало.

— Боггарт, всё забываю, что ты теперь девчонка, а я… — процедила она сквозь зубы. — Поттер, давай уже договоримся. Я — девочка приличная, и ничего такого до свадьбы я видеть не собираюсь, понял? И свои дурацкие шуточки можешь оставить при себе, тебе ясно?

— Ясно, — выдохнул он. — Только вот этот тебе придётся увидеть. Я не собираюсь тебе помогать ходить в туалет. Ну или терпи до свадьбы!

— Чёртов, чёртов гриффиндорец! — выругалась она и с размаху засадила кулаком о деревянную перегородку. — О, гляди-ка!

— Что? — не понял он, прилежно поглядев.

— Не больно, — пояснила она, разглядывая ссадину на кулаке. — То есть, больно, но не так, как если бы я сама так стукнула. И что мне с тобой делать?

— Для начала — размотать шланг, а потом отлить, — подсказал он.

— Размотать? — с ужасом повторила она. — Что же там разматывать?

Гарри закатил глаза к потолку.

— Подними сиденье унитаза, — посоветовал он. — Полностью расстегни ширинку, оттяни трусы вниз и достань всё!..

— Как — всё? — жалобно заморгала она ресницами, споткнувшись на последнем пункте.

— Тупица! — мстительно бросил он, запуская ладонь в трусы и вытягивая всё наружу. Паркинсон была настолько шокирована происходящим, что даже не стала возражать. — Резинку не отпускай! — посоветовал он. — А то прищемишь! Теперь придерживай пальцами и направляй…

— Что… придерживай? — ослабевшим голосом спросила она, глядя вверх и в сторону.

— Змея придерживай, дура! — рассерженно сказал он. — Да посмотри ты на него, не укусит!

— Точно? — зачем-то спросила она и проглотила ком в горле.

— Обещаю! — сжалился Гарри и с гордостью добавил: — Он у меня почти ручной!

Закрыв один глаз, другой она скосила вниз и снова закатила. Потом, слегка склонив голову, опять попыталась посмотреть, вздрогнула и зажмурилась. Снова раскрыла один глаз и посмотрела уже внимательно.

— И что тут разматывать? — прошипела Паркинсон. — Что это за пенёк?

— Да просто холодно, — попытался он оправдаться.

— Да тут и пальцем-то ухватиться не за что! — воскликнула она и в истерике затараторила: — А где обещанная змея? Меня нагло обманули! Я требую компенсации за разрушенные надежды!

— Паркинсон! — перебил он.

— Что? — поглядела она на него ошалевшими глазами.

— Придерживай и целься, — напомнил он.

С первого раза не получилось. Промахнувшись, она зашипела, а потом начала ругаться оттого, что попало на пальцы.

— Вперёд выгнись, — подсказал он.

— Говорила же я… — пробормотала Паркинсон.

Тем не менее, задуманное в результате всё-таки удалось завершить. И даже стряхнуть, заправить, надеть обратно штаны и застегнуть. На негнущихся ногах она дошла до раковины и долго полоскала там руки, поначалу попытавшись даже засучить рукава до локтей. Заметив, что она совершенно вне себя, Гарри уселся на подоконник у выхода, и она, не раздумывая, примостилась рядом, невидящими глазами уставившись в стену перед собой. Минут через пять встрепенулась, помотала головой и уже осмысленно поглядела на него.

— Снейп нас уже ищет, — сообщила Паркинсон.

— Это плохо, — кивнул он в ответ. — Это значит, что у нас мало времени!

— У нас, Поттер? — скривилась она. — С каких это пор есть что-то “у нас”?

— С тех пор как оказалось, что мы оба не хотим твоей смерти, — теряя терпение, сказал он. — Ты что, дура, Паркинсон?

— О нет, я очень умная девочка! — покачала она головой. — Как раз поэтому мне следует от тебя держаться подальше!

— Это хорошая мысль, — согласился он. — Если мы с тобой побежим в разные стороны, им труднее будет поймать нас обоих и пересадить меня обратно в меня…

— Моя мудрость заразительна! — округлила она глаза и нахмурилась: — Кому это — им?

— Ты ведь не думаешь, что Дамблдор тебя бы пожалел? — поинтересовался он.

— О. нет, в отношении этого доброго дедушки у меня нет никаких иллюзий, — кивнула она. — А вот профессор…

— Гнида твой профессор, — пожал он плечами. Паркинсон встрепенулась, чтобы ответить, и он махнул рукой: — Я потом тебе расскажу… если тебе и вправду интересно. А пока…

— Есть идеи? — прищурилась она.

— О, теперь ты спрашиваешь совета у тупицы? — усмехнулся он.

— Всего лишь чтобы хорошенько похихикать, — надменно откликнулась она. — Так что у нас там?

— Я сначала думал, что стоит просить помощи у МакГонагал, — пожал он плечами.

— А потом сообразил, что она тоже может быть из той же кодлы? — ухмыльнулась она.

— Вроде того, — согласился он. — Но у нас нет других вариантов, понимаешь? Я не уверен, что у профессоров Спраут и Флитвика достаточно влияния…

— Я думаю, что нам стоит собрать их вместе, — подумав, предложила она. — Всех деканов…

— А как нам это сделать, не привлекая внимания Амбридж? — поинтересовался он.

— Амбридж! — воскликнула она восхищённо. — Вот кто нам нужен!

— Да ты дура, что ли? — недовольно воскликнул он.

— О нет, я умничка! — радостно закивала она, потирая руки. — Я такая умничка, что свет не видывал! Пойдём!

— Панси! — послышался сзади голос. — Панси, стой!

Паркинсон почти сразу притормозила, а вот Гарри продолжил семенить вперёд, поскольку имя “Панси” к нему уж точно не относилось. Паркинсон в два прыжка догнала его и дёрнула за рукав, останавливая.

— Панси, ну наконец-то!

Гарри опешил — к нему подбежала та самая Дафна Гринграсс. Стройная блондинка с небесно-голубыми глазами, тонкими чертами лица, длинными-предлинными ресницами и маняще-красными губами. Она сама — сама! — к нему подошла и заговорила, и сейчас Гарри готов был стать ковриком у её ног или преданным псом, готовым исполнить любой приказ, только бы его погладили между ушей…

— Ты где пропадала, милая? — с тревогой в глазах спросила Дафна. — И выглядишь ты… А что этот, — она кивнула через плечо на Паркинсон, — делает с тобой?

Гарри вдруг вспомнил, что он сейчас совсем не Гарри, и вот это “Панси” — это теперь его так зовут, а Дафна вовсе не ему заглядывает в лицо с такой тревогой в своих безумно прекрасных глазах… склонившись так близко, что губы блестят совсем рядом, и можно было бы… В голове мгновенно созрел план дерзкой проделки — настолько дерзкой, что он даже удивился, неужто и вправду мозги Паркинсон настолько лучше работают?

— Всю ночь в карты дулись, — вздохнул Гарри.

— Да уж, — поджала губы Паркинсон.

— Ты — Гарри Поттер, правда? — спросила Дафна, оборачиваясь.

— А ты — Дафна Гринграсс, — констатировала Паркинсон.

— Мне очень приятно, — улыбнулась Дафна.

— Нет уж, мне намного приятнее, — заспорила Паркинсон.

— Так вот, о нашей игре, — напомнил Гарри, почувствовав, что события выходят из-под контроля.

— Ты проиграла, Паркинсон, — заявила она, невольно ему помогая.

— Да, — вздохнул Гарри. — Ты уж извини, Дафна!

— Карточный долг — дело святое, — кивнула Паркинсон.

— И что ты проиграла? — ужаснулась Дафна, прикладывая ладонь ко рту. — Только не говори мне, что…

— О нет, Гарри настоящий джентльмен, — махнул он рукой.

— О да, я такой джентльмен! — раздражённо закатила глаза Паркинсон. — Просто с ума сойти какой!

— Он потребовал, чтобы я поцеловалась с первой девушкой, которая нам встретится утром, — сообщил Гарри.

Паркинсон хрюкнула, выпучив глаза. Дафна насупилась.

— Тебе не следовало давать обещания от моего имени, — строго сказала она.

— Не от твоего, — быстро произнёс Гарри. — Речь шла о первой встречной девушке. Я и не надеялся… надеялась, что это окажешься ты. И честно боялась встретить эту… Как её?..

— Милисенту, — шёпотом подсказала Паркинсон.

— Боюсь, мне придётся тебя выручить! — нахмурилась Дафна.

— Не стоит! — выдавила Паркинсон. — Долг я прощаю!

— Ты и вправду джентльмен, Гарри, — поклонилась Дафна. — Но долг — это свято!

Она шагнула к Гарри, неловко обняла и чмокнула в губы.

— И всё? — ахнула Паркинсон, которая вдруг решила поучаствовать в процессе. — И это ты называешь поцелуем?

— Ну, я не очень-то много… — смутилась Дафна, по-прежнему не отпуская Гарри.

Глаза её были близко-близко, и Гарри почувствовал, что буквально в них тонет.

— Панси, покажи ей! — приказала Паркинсон.

Гарри зажмурился и потянулся вверх, к губам Дафны. Нащупав их, он захватил их своими и немного подвигал.

— Вот, — сообщил он. — Так лучше?

— И это — староста Слизерина? — возмутилась Паркинсон. — Чему ты можешь научить молодёжь?

— А что? — ошалело спросил он, чувствуя, как глаза вылезают из орбит. — Староста Слизерина вот этому учит молодёжь? И часто?

— Дурак! — оскорбилась Паркинсон и добавила, хлопнув себя по лбу: — Какой же я дурак! Сказал, не подумав, как всегда. Очень трудно бороться со своими гриффиндорскими корнями. Нет, ничего такого староста не делает. Это к слову пришлось!

— Ну ладно, — сказала Дафна, которая уже успела отпустить Гарри, и теперь вся красная прятала глаза в пол. — Карточный долг мы отдали. Может, уже пойдём на завтрак?

Гарри дёрнулся, готовый пойти за ней, куда она ни прикажет, а Паркинсон бросила на него сердитый взгляд.

— Ой, прости… Дафна, — сказал он. — Гарри мне тоже кое-что проиграл…

— Ты ведь его не заставишь целоваться со встречными парнями? — хмуро спросила Дафна. — А то ведь это будет уже совсем из ряда вон!..

— Да и в глаз можно получить! — вполголоса произнесла Паркинсон.

— Нет, нам просто нужно сходить в одно место… и сразу вернуться, — сказал Гарри.

— Ну хорошо, буду ждать, — улыбнулась Дафна, разворачиваясь.

— Ещё две вещи, ми… Дафна, — остановила её Паркинсон.

— Я слушаю, Гарри, — откликнулась она, складывая руки на юбке.

— Нам с Панси нужно, чтобы никто не знал, что ты нас видела, — попросила Паркинсон.

— Буду молчать, как рыба, — стрельнула глазками Дафна.

— Если ты увидишь миссис Паркинсон, дай ей знать, что ей нужно вернуться, — сказала Паркинсон. — Но только так, чтобы никто не заметил. Втайне от всех.

— Мне это не нравится, — нахмурилась Дафна.

— Прошу тебя, милая, — нежным голоском проворковал Гарри, шагнув вперёд и обняв её. — Сделай это для меня, подруга!

— Ну конечно же, — с жаром ответила она, тоже крепко обнимая в ответ и прижимаясь щекой. — С тобой всё хорошо?

— Когда я знаю, что ты обо мне заботишься — да, — честно ответил Гарри.

— Пошли уже, развели тут бабьи нежности! — недовольно пробурчала Паркинсон.

Гарри с трудом заставил себя разжать объятья и отпустить девушку… уже практически своей мечты — теперь, после того, как отведал вкус её губ и ощутил аромат волос. Разглядел блеск далёких звёзд в её глазах… Или как там говорят поэты?

— Ты всё-таки придурок, — заметила Паркинсон, когда они уже шли дальше.

— Почему? — не понял он.

— Поттеру нравится Дафна! — запела она дразнилку на мотив “Рональд Уизли наш король”.— Поттеру нравится Дафна!

— Тише ты, дура! — шикнул он. — Просто…

— Что, Поттер? — снисходительно поинтересовалась она.

— Просто, может, это вообще последняя девчонка… — пробормотал он.

— Да уж, — согласилась она. — Трудно тебе будет, с парнями-то.

— Заткнись, дура, — взмолился он.

Стучала Паркинсон сама. В изящный такой дверной молоток в виде лягушки прямо под табличкой “Генеральный Инспектор”. И ждать, конечно же, пришлось долго — профессор Инспектор иногда позволяла себе пропустить завтрак, чтобы подольше поспать. Наконец дверь распахнулась, и оттуда вывалилась физиономия, сразу заставившая Гарри в испуге отшатнуться.

— Что?!! — прорычала Амбридж, лицо которой было словно покрыто толстым слоем мела, на котором был намалёван ярко красный, как у клоуна, рот, и нарисованы щёлочки свинячьих глазок.

— Профессор Амбридж! — тоненьким голоском завопил Гарри.

— Мисс Паркинсон! — немного более миролюбиво ответила она. — Что у вас? А, мистер Поттер!

— Он попался, профессор Амбридж! — завопил Гарри.

Паркинсон выпучила глаза, оттопырила нижнюю губу и засунула в нос указательный палец.

— Перестань, идиотка… идиот! — шикнул Гарри.

— Ы? — переспросила Паркинсон.

— Это прекрасно! — захихикала Амбридж, потирая руки. — Наконец-то!

— Там его сообщники! — показал себе за спину Гарри.

— Ыгы! — закивала Паркинсон.

— Ну что же вы сразу не сказали?! — всплеснула коротенькими ручками Амбридж. — Так, мисс Паркинсон, ведите этого ко мне в кабинет… Где, вы говорите, сообщники?

— Она заперли мистера Филча в кладовке со швабрами и тряпками, — сказал Гарри.

— Смотрите же, этого мне не упустите! — повелела Амбридж и унеслась вдоль по коридору.

— Заходи! — скомандовала Паркинсон. — И развяжи мне уже руки!

В кабинете их интересовало только одно — камин. Насколько Гарри знал, в округе это был единственный подключённый к сети камин, за которым не велась слежка.

— Ко мне домой, — сказала она, доставая волшебный порошок.

— В Дырявый Котёл, — покачал он головой. — А оттуда пешком. Иначе нас сразу выследят.

— Тебе определённо идут на пользу мои мозги! — благосклонно кивнула Паркинсон, протягивая ему руку. — Ну что, вперёд?

— В Дырявый Котёл, — повторил он, бросая в камин щепотку волшебного порошка.

Их привычно протащило через круговерть каминов и выплюнуло с той стороны.

— Куда? — спросила она.

— На выход, — кивнул Гарри.

— А может?.. — она замялась. — Мне что-то есть хочется!

— Не здесь, — покачал головой Гарри. — Теперь, помимо Снейпа с Дамблдором, нас ищет ещё и Амбридж. А значит — Министерство.

— А поесть? — жалобно спросила она.

Гарри развернулся и пошёл на выход. Если этой идиотке так важно набить себе брюхо, то пускай — мешать он не будет. На самом деле, главное — чтобы их не поймали вместе, и тогда никто не сможет “пересадить” его обратно. А значит — она не умрёт. Выйдя, он сразу повернул на север. Пару кварталов до Мерлибона, а потом ещё десяток в сторону Сити — и он почти на месте. Мерлин, до чего же холодно-то с голыми ногами! Он повернул голову — рядом шагала Паркинсон.

— Я, вообще-то, далеко ходить не люблю, — предупредила она. — Кроме того, на мне не очень подходящие туфли и нет колготок. Я же рассчитывала по-быстрому добежать до стадиона — и обратно!

— Д-да п-пон-нятно, — откликнулся Гарри. — Т-тебе п-полегче, я т-то з-закалённый!

— Удивительно, Поттер, до чего в тебе много скрытых талантов, — согласилась она. — А вот полезные вещи обошли тебя стороной! Давай завернём в какой-нибудь дворик и попробуем тебя приодеть.

На самом деле, начало марта — не лучшее время в Лондоне, особенно если с утра зарядил моросить дождик. Особенно — если ты избалованная девчонка в юбке, едва достающей до голых коленок. Добавить к этому отсутствие пальто и шарфа, и дискомфорт Гарри становится вполне объясним. Тем не менее Паркинсон была на высоте. Они нашли площадку с мусорными баками и вторсырьём, и она увлечённо принялась колдовать. Довольно быстро на свет появились сапожки на низком каблуке, плотные колготки, перчатки и пальто. Себе она наколдовала куртку и ещё одни перчатки, вполне удовлетворившись видом ботинок Гарри, которые у него были буквально на все случаи жизни.

— Скатай сначала, тупица! — посоветовала она, веселясь над его потугами натянуть на себя колготки.

Когда он закончил одеваться, она ещё несколько минут провела, приводя его вид в порядок в соответствии с только ей понятными критериями. Наконец удовлетворённо его осмотрела и выдала вердикт:

— В целом неплохо. Теперь ко мне?

— Нет, — помотал головой Гарри. — У тебя тоже сразу будут искать. К Сириусу.

— К какому Сириусу? — нахмурилась она. — К Сириусу Блэку, преступнику, колдографии которого развешены по всем стенам магической Британии?

— Это всё враньё, — сказал Гарри. — Моих родителей убил Волдеморт, а не Сириус!

— Твоих родителей убил Волдеморт? — округлила она глаза.

— Пойдём! — устало бросил он. — У тебя в правом кармане брюк должны быть деньги. Сначала поедим, а потом отправимся.

Помимо того, что защищали от холода, пальто и куртка имели ещё одно достоинство — полностью закрывали их мантии, которые на лондонских улицах бросались в глаза за полтора километра. Паркинсон вручила ему все обнаруженные в карманах маггловские деньги, не забыв сопроводить едким комментарием про недоумков, вместо настоящих денег использующих долговые расписки, и он их тщательно пересчитал. Не очень много, конечно, но на завтрак в одной из забегаловок по дороге должно было хватить. Может, даже ещё и на обед после этого.

— Куда ты меня привёл, тупица? — прошипела она, с ужасом в глазах оглядываясь по сторонам в небольшом ливанском кафе, несколько мест в котором было занято восточного вида мужчинами с суровыми лицами, которые внимательными взглядами ощупывали их обоих — а особенно Гарри.

— Здесь вкусно, — махнул рукой Гарри, подходя к стойке.

— Что пожелаете, мисс? — расплылся в сладкой улыбке стоящий за прилавком хозяин заведения.

— Я… — задумался он. — Мне, пожалуйста, картофельный салат и жареного лосося...

— Чай будете? — спросил хозяин.

— Да, — кивнул Гарри и оглянулся на Паркинсон. — Нам чайник на двоих.

— Сделаем, — откликнулся хозяин, подавая знак помощнице, которая сразу пошла на кухню. — Мистер будет заказывать?

— Поттер, я тут ничего не понимаю, — нахмурившись, пробормотала она. — Хоть какая-нибудь человеческая еда есть?

— Мистеру, пожалуйста, два лаваша, — сказал Гарри.

— С чем? — спросил хозяин, показывая на стенд. — Баранина, курица, говядина…

— Один с бараниной, один с говядиной, — согласился Гарри. — И можно ещё лепёшек с закусками…

— Тарелку с закусками! — бросил через плечо хозяин. — Это всё? — Гарри кивнул. — Восемнадцать пятьдесят, мисс!

— Это что, галлеонов? — пролепетала Паркинсон. — Это грабёж какой-то!

— Около шести сиклей, — пояснил Гарри, принимая от хозяина сдачу с двадцати и отправляя её в банку для чаевых.

Взяв в руку флажок с номером заказа, он отправился занимать столик у окна. Паркинсон ещё несколько минут с открытым ртом пялилась на огромное меню над прилавком, периодически снимая очки, протирая их и снова водружая на место. Официантка принесла большой чайник, от которого на весь зал несло бергамотом и налила Гарри в большую глиняную кружку. Нахохлившись, он обхватил кружку в ладонях и принялся греться, с завистью думая о том, что Паркинсон-то сейчас ничуть не холодно — он по своему опыту знал, что его организм может противостоять даже зимней стуже, — недолго, правда, — а уж такая тёплая весенняя погода, пусть и с моросью и слякотью, ему и вовсе нипочём.

Мрачная Паркинсон уселась напротив, поправляя очки на переносице, и почти сразу официантка налила чаю и ей. Принесли тарелку со средиземноморскими пастами, и Гарри, оторвав кусок от лепёшки, щедро зачерпнул баба-гануша.

Как, оказывается, он был голоден!

— Ешь давай, — буркнул он, кивая на лепёшки.

Ещё через минуту он пожалел о своих словах. Голод пересилил невежество. Двумя пальчиками Паркинсон брезгливо ухватила за уголок лепёшку, макнула в хуммус и с непередаваемым выражением отвращения на лице откусила. А потом Гарри моргнул, прикрыв глаза на мгновение, снова их открыл и выпучил от удивления, чувствуя, как челюсть неотвратимо падает стол. Тарелка с закусками была девственно чистой, а Паркинсон украдкой слизывала с пальцев остатки цацика.

— Ты ведь всё равно не любишь, — сообщила она, заметив его изумление, протянула через стол руку и аккуратно приподняла пальцами его подбородок. — Рот-то закрой!

На самом деле, есть Гарри по-прежнему хотелось, но он всерьёз надеялся, что два лаваша смогут отвлечь Паркинсон на время достаточное, чтобы он успел съесть свой салат и попробовать рыбу. Рыбу, которую он заказал для себя совсем неожиданно — отчего-то под ложечкой засосало, именно когда он разглядывал картинку с этим блюдом. Это было не его. Абсолютно точно не его — рыбу Гарри не очень любил.

Тем не менее, когда принесли его тарелку с дымящимися, только с огня, розово-персиковыми кусочками, организм предательски пустил слюну.

— А мне какое-то мясо заказал! — с завистью заметила Паркинсон, недоумённо разглядывая два свёртка фольги в тарелке. — Это как есть-то вообще?

— Поставь вертикально, — посоветовал Гарри. — Разверни с одного конца, а лучше вообще оторви фольгу до середины и кусай себе.

— Какая чушь! — пробормотала она, но дальше Гарри не слушал.

Как раз в этот момент он положил кусочек рыбы себе на язык, закрыл глаза и блаженно откинулся на спинку стула. Нежный вкус заполнил рот, вызвав обильное слюноотделение, и Гарри почувствовал, как кусочек буквально тает на языке, распространяя по всему организму волны упоительного наслаждения. Когда он растаял совсем, и рот опустел, он раскрыл глаза и посмотрел на свою тарелку… на которой сиротливо покоились ещё два таких же кусочка. Салат, полная тарелка рассыпчатого риса с маслом и шафраном и половина его лосося исчезли так же бесследно, как и две шавермы Паркинсон, от которых остались лишь тщательно облизанные кусочки фольги.

— Ну, я подумала, что ты уже наелся и спишь, — смущённо пояснила она и поправила очки. — Извини.

Гарри одним движением наколол на вилку оба оставшихся кусочка и заправил их в рот, шмыгнув носом. В глазах всё расплылось, а рыба теперь казалась холодной и невкусной.

— Ну Поттер, — заискивающе протянула Паркинсон, но он отвернулся в окно вне себя от обиды.

Размазывая по щекам слёзы, дожевал проклятую рыбу, а потом сложил локти на стол, уткнувшись лицом в ладони, и разрыдался. Паркинсон отчего-то оказалась рядом, трогая его за плечо и подсовывая платок, который обнаружился в кармане её кофты… его кофты, но это не помогало. Хотелось просто сидеть и жалеть себя. К его удивлению, стало легче, когда она начала гладить его по голове. Наконец обида стала постепенно отступать, он взял у неё платок, высморкался и поднёс к глазам.

— Другой платок, тупица! — прошипела она. — В этот ты только что сморкался.

— Ну и что? — удивлённо спросил Гарри.

— На! — подала она ему пару салфеток. — И не три, а то глаза красные будут!

— Да плевать! — взвился он. — Сколько мне теперь в этой шкуре?..

— Столько же, сколько мне в этой, — хмыкнула Паркинсон. — Просто промокни. И щёки тоже. Вот и молодец.

— Что это было? — недоумённо спросил он.

Действительно, сейчас, когда он выплакался, и напряжение отступило, причина такого выброса была совсем непонятна. Уже сколько лет не плакал? Да ещё когда малышом был! А тут…

— Награда за пребывание в моей шкуре, как ты выразился, — съязвила она, отсаживаясь обратно. — Однако, долго ты держался!

— Не понял, — поднял брови Гарри.

— Да я бы уже раза четыре разрыдалась, — пояснила она. — Сначала когда поняла, что в моём теле сидит какой-то паразит, потом — что этого паразита зовут Гарри Поттер. Вылила бы потоки слёз, когда Снейп… — она запнулась и хмуро поглядела в окно. — Ну вот и сейчас бы… Прости меня, пожалуйста, я не со зла!

— Я знаю, — кивнул он. — Я привык, что всегда голодный…

— А что ты в школе не наедаешься? — перебила Паркинсон.

— В школе… — вздохнул он. — Не знаю. Сколько могу затолкать, столько ем. Невкусно мне.

— Мне тоже, — согласилась она, и на мгновение ему показалось, что на её лице мелькнула улыбка. — Я сейчас так хочу есть, что готова съесть тебя тоже. Много у тебя ещё этих долговых расписок с портретом старухи?

— Если ты с непривычки обожрёшься, то будешь мучиться животом, — заметил Гарри.

— Я уже мучаюсь животом, — возразила она. — От голода!

— Ты сама много ешь? — поинтересовался он.

— Да, то, что ты заказал, было бы в самый раз, — сказала Паркинсон и потупилась: — Прости, Поттер.

— Да уж, ты себя повела в лучших традициях Рона Уизли, — хмыкнул он.

— Ой, теперь мне по-настоящему стыдно! — воскликнула она, картинно прикладывая ладони к щекам.

— Я тебе возьму ещё один лаваш, — сказал Гарри. — А себе повторю салат и лосося.

— Три кусочка — мои! — воскликнула она и смущённо добавила: — Ну ты же три уже съел, правда?

Дальше она ела спокойно — было видно, что, хотя она и бахвалится бездонным желудком, но всё-таки взятая после первого захода пауза сделала своё дело, и живот успел сообщить голове, что еды вроде как хватает

— Фкуфно! — похвалила она, отхватывая зубами очередной кусок.

Гарри усмехнулся. Попав в шкуру мальчишки, она подозрительно быстро забыла хвалёное воспитание и вовсю пыталась разговаривать с плотно набитым ртом. Рон бы ей сейчас точно гордился. Он оставил ей три кусочка рыбы, как она и просила — ему действительно вполне хватило того, что он заказал.

— На чай не налегай, — посоветовала она, заметив, как он греет руки об уже третью чашку. — Опять в туалет бежать придётся. А согреться мог бы уже и тёплым воздухом из палочки! Погоди, доем и покажу.

Заклинание действительно оказалось несложным. Он настроил его на минимальный поток лишь слегка тёплого воздуха и просто засунул за пазуху.

— Не!.. — воскликнула она, но опоздала. — …Смей!

— Я ничего там не трогал, — огрызнулся он. — Что ты как…

— Это всё достанется моему жениху и больше никому! — выпалила она.

— Вот и иди в задницу со своим женихом! — крикнул он в ответ, поднимаясь из-за стола.

Официантка с улыбкой проводила их до двери, а хозяин приветливо помахал рукой.

— Надо запомнить это место, — задумчиво произнесла Паркинсон, выходя в дверь, которую ей по инерции придержал Гарри.

— Эти забегаловки есть в каждом квартале, — сообщил Гарри.

— Ну слушай, всего лишь пять сиклей! — восторженно воскликнула она. — А эти магглы даже не догадались, что мы их ограбили!

— Конечно, магглы тупые, — вяло согласился он.

Теперь, когда желудок был набит, очень хотелось спать.

— Поттер, мне нужно с тобой поговорить, — вдруг сказала Паркинсон, заглядывая ему в лицо.

— Чего тебе? — буркнул он.

— Это о том, что будет, — пояснила она.

— Чему быть, того не миновать, — глубокомысленно изрёк Гарри, пятаясь её обойти.

— Тупица, — напомнила она, снова перегораживая путь. — Я хотела сказать… каковы наши шансы?

— Что мы выживем? — вскинулся он. — Или что вернёмся?..

Он не договорил, но Паркинсон грустно кивнула в ответ, давая понять, что именно про это и спрашивает.

— Англия большая, — пожал он плечами. — На самом деле, найти одного из пяти тысяч волшебников в ней не так уж и просто. Хотя…

— Что — хотя? — дёрнула она его за рукав.

— Сириус вон прячется и даже носа наружу не показывает, — хмуро заметил Гарри. — Не знаю. Может, уехать во Францию?..

— То есть выжить есть шанс? — переспросила она, и он кивнул. — А… остальное?

— Остальное? — хмыкнул он. — Правая рука сильнейшего волшебника Британии только что тебе объяснила про остальное, Паркинсон.

— Понятно, — качнула она головой. — А другой… сильнейший волшебник?

— Волдеморт? — уточнил он, и она кивнула в ответ. — Не уверен, что он станет возиться с тобой, а меня точно прихлопнет, как муху — и никакое везение на этот раз не поможет. Скорее всего, для надёжности прибьёт обоих.

— Понятно, — потупилась она. — У меня к тебе просьба, Поттер. Если так всё и выйдет, но мы выживем, рано или поздно…

— Мы попадёмся? — предположил он.

— Нет, мы станем взрослыми, — ответила она. — И тогда…

Гарри вдруг понял, на что она намекает, и у него перехватило дыхание.

— О нет! — замахал он руками. — “И тогда” будет только с девушкой! Ты поняла? С девушкой! Я не такой, ясно?

— А я? — поинтересовалась Паркинсон. — Мне, значит, с парнями нужно?..

Он попытался себе это представить и почувствовал, что его мутит.

— Фу, гадость! — скривился он. — Я же только что позавтракал!

— Вот и я про это! — подхватила она. — Но девушки мне не нравятся никак и совсем, понимаешь? Вот как тебе — парни.

— Фу, бе-е-е! — высунул язык Гарри. — Дура, дались тебе эти парни!

— Вот я хотела сказать, Поттер… — продолжила она настойчиво. — Ведь ты же парень, правда? Где-то там, внутри… А я ведь девушка? Ты мог бы… Мы могли бы…

— Так, стоп! — закричал он, хватаясь руками за голову. — Я не хочу об этом говорить или слышать! Всё, я объявляю мораторий на тему парней и девушек, поняла? Отстань от меня с этими дурацкими глупостями и давай уже займёмся делом!

— Каким? — поинтересовалась Паркинсон, когда он замолк.

— Для начала — дойдём до Гриммо, — уже спокойнее сказал он. — Я надеюсь, что Сириус дома, и он придумает, куда нас спрятать.

Не то, чтобы раньше девушки не были ему интересны — совсем наоборот, но он осознавал, что это был именно интерес, а не потребность. Если в ком он реально и нуждался — так это в Гермионе, но та его не интересовала. Не вызывала интереса. Совсем. Как Рон, к примеру. Другие же… С ними было сложно и непонятно. Лаванда хлопала ресницами и глупо хихикала, Сюзан сразу начинала с ним разговор о травах, от Луны двух слов нелзя было добиться, чтобы она не начала при этом выедать мозг, а Чо… Чо плакала и стенала… Гермиона, правда, пыталась ему объяснить, что это она от недостатка внимания, но такой подход его смущал. На других он и вовсе боялся заглядываться, особенно на слизеринок, среди которых целых три — три! — выглядели очень даже ничего, если не сказать больше. С другой стороны, на Слизерине были Буллстрод и Паркинсон. Одна — с фигурой бегемота, а другая — с лицом мопса. Проходя мимо витрины, “мопс” опять показал Гарри язык. Может, конечно, и не очень она похожа на мопса, но и красавицей её точно не назовёшь. Зато вот с “толстой коровой” Гермиона определённо погорячилась. Конечно, Паркинсон не была худышкой с выпирающими ключицами, но у самой Гермионы, к примеру, и корма была немного крупнее, и грудь…

Зато сегодня он целовался с Дафной! Та, конечно, об этом не подозревала, но Гарри это не смущало — лиха беда начало! Главное, что теперь он точно знал, что с Чо ему не по пути. Теперь, когда он оказался так близко с Дафной, он вообще с трудом заставлял думать себя о чём-то ещё, поскольку мысли всё время соскальзывали на неё. Как бы выспросить Паркинсон, нет ли у Дафны уже кого на примете? Это была отличная идея — они же подруги! Может, она даже посоветует, как ему пригласить Дафну на свидание!

— Далеко нам ещё пилить? — раз, наверное, в десятый или сотый спросила Паркинсон.

После того как она поела, энергия из неё буквально била ключом, и Паркинсон нетерпеливо нарезала вокруг него круги. Возникшая было депрессия, когда до неё дошло, что в его теле она останется ещё надолго, временно отступила, и даже дождь не портил ей настроения. Гарри тоже чувствовал подъём, но он в основном был связан с тем, что с поддувающей под бельё тёплым воздухом палочкой он перестал трястись от холода, и можно было задуматься о других вещах. Например, о том, что до дома Сириуса осталось всего…

— Два квартала, — ответил он. — Там перейти улицу, завернуть налево и четвёртое крыльцо…

— А если нас там ждут? — поинтересовалась Паркинсон, раскрыв рот и ловя на язык мелкие капельки, подвешенные в воздухе.

— Кто? — не понял он.

— Не знаю, — пожала она плечами и снова задрала голову. — Те, кому положено.

— А зачем? — спросил Гарри, заранее зная, что услышит в первую очередь.

— Тупица, — кивнула она. — Как есть, тупица! Мы с тобой прищемили хвост Снейпу и Амбридж. Я уверена, что жаба уже сообщила в Министерство, а Снейп доложил Дамблдору…

— Не продолжай, — попросил он.

— Отчего же? — удивилась Паркинсон. — Мне не трудно! Из Министерства наверняка послали авроров на вокзал и в Косой переулок. Дамблдор знает, куда мы идём?

— Откуда? — не понял он.

— Тупица! — повторила она. — "Недоумок с Гриффиндора" — это тавтология! Дамблдор знает о месте, в которое мы идём?

— Д-да, — нехотя подтвердил Гарри.

— Значит, он знает, куда мы идём! — припечатала она. — А будем мы в том месте, куда он знает, что мы идём, через полтора квартала!

— Ч-чёрт! — обречённо всплеснул он руками, останавливаясь. — И что делать?

— Да то же, что и собирались, — пожала плечами Паркинсон. — Только я подожду вон в том скверике.

— Погоди, так ты меня, что ли, одного отправишь? — ошарашенно спросил он.

— Послушай, Поттер, — сказала она, подтягивая его к себе за отвороты пальто и поправляя воротник, — я тебя никуда не отправляю. Просто Дамблдор, как и те, кого бы он послал, будут ждать тебя, понимаешь?

И она, чтобы уж совсем было понятно, показала на себя пальцем.

— А Снейп? — напомнил он, отчаянно цепляясь за ненавистное имя как за соломинку.

— А в этом случае всё равно, кто пойдёт, — грустно согласилась Паркинсон. — Но в целом шансов…

— Больше у меня, — выдохнул он. — Потому, что я так ловко замаскировался.

— Ну наконец-то, — похвалила она, трогая его лоб, — Проблеск разума!

Отчего-то ему показалось, что она ужасно переживает, но не желает в этом признаться.

— Послушай, Паркинсон, — с очень серьёзным видом сказал он. — Если через десять… нет, пятнадцать минут… Если я не вернусь через полчаса…

— Ты тупица, Поттер, — вздохнула она. — Одна я попадусь очень скоро. Ты прав, у мамы меня тоже должны ждать авроры. Мне просто некуда идти. Если ты… Я буду ждать, сколько потребуется!

— Сама ты дура, — прошипел он. — У тебя есть палочка и мозги. Если я не приду, просто уходи. Можно незаметно сесть в Дувре на маггловский паром…

— Но я… — открыла она рот.

— Я не желаю слышать! — сказал сквозь зубы Гарри. — Ты сейчас в теле самого безбашенного отморозка во всей магической Британии, которому ещё только год был, когда он уже убил Волдеморта в первый раз! Победил тролля и василиска, выиграл Турнир Четырёх и избежал смерти от рук Пожирателей. Подбери сопли и веди себя соответственно!..

И что это он вдруг начал хвастаться? Да ещё и перед кем? Перед Паркинсон, которую он терпеть не может! Насупившись, она смотрела на него несколько секунд, а потом хрюкнула.

— Ты что? — опешил он.

— Иди уже, безбашенный отморозок! — махнула она рукой. — Я тут на лавочке посижу.

Гарри хлопнул себя по лбу.

— Вспомнил! — простонал он. — У меня же под мантией Гриффиндора мантия-невидимка надета! Давай-ка сюда!

— Тупица, — вздохнула она, расстёгиваясь. — Как есть, тупица!

Улица только выглядела пустой. Собственно, охрану — или слежку — он заметил сразу. По улице прогуливалась уже знакомая старушка с фиолетовыми волосами, заворачивала за угол, оттуда выруливал благообразного вида мужчина с бакенбардами, шёл до угла в обратную сторону, его сменял невысокий паренёк… С десяток разных лиц — вполне достаточно, чтобы провести кого-то, кто не знает, кто такой метаморф. Гарри входил в число тех, кто знал, и поэтому терпеливо ждал. Отчего-то он был уверен, что Тонкс будет на его стороне, но для этого следовало выполнить два условия — во-первых, убедиться, что у неё нет напарника. Или ещё хуже — напарника с тонким нюхом. Например, какого-нибудь преданного Дамблдору оборотня… А во-вторых, ему требовалось убедить Тонкс выслушать его раньше, чем она поднимет тревогу. С этим пунктом плана определённо могли возникнуть проблемы.

Когда она покинула закуток, в котором меняла личины, Гарри скользнул туда и приготовился ждать. Идей по-прежнему не было, но зато хотелось в туалет. Совсем как обещала Паркинсон. Ну да, ей-то лучше знать! Чёртов чай! Стянув с себя мантию-невидимку, он аккуратно — как мог — свернул её и засунул в карман пальто. Очень не хватало зеркальца — можно было бы хоть немного поразглядывать рожу Паркинсон вблизи, а то тогда, у кабинета Снейпа он слишком уж поверхностно прошёлся… Пересчитать прыщи, а потом тыкать ей в них пальцем! Ну и волосы заодно можно было бы поправить. Хотя Парикинсон, вроде как, потратила пару минут, приглаживая и заправляя то, что растрепалось — значит, всё в порядке? Присев, он принялся разглядывать себя в луже и пропустил момент, когда в закутке оказалась Тонкс.

— Ой, простите, — пробормотала она, разворачиваясь, чтобы ретироваться.

Сейчас она как раз была в виде простого портового работяги — как ей самой представлялся такой типаж.

— Ничего страшного, — машинально отозвался Гарри, вскакивая и одёргивая юбку. — Мисс, постойте!

— Да, милая, — на автомате откликнулась Тонкс, снова к нему возвращаясь.

Сделав этот шаг, она вытаращила глаза, поняв, что в данный момент она на “мисс” похожа меньше всего, и немедленно выхватила палочку.

— Мне нужно с вами поговорить, мисс, — сказал Гарри, костеря себя на чём свет стоит.

Всё-таки он действительно тупица! Ну надо же так проколоться! Разве трудно было сказать “мистер”? Напротив, совсем несложно — мистер, мистер, мистер! Ну почему неприятностям обязательно нужно случаться в самый неподходящий момент и именно с ним?

— Да-да, — кивнула Тонкс, делая шаг назад, к выходу из тупичка. — Я только кое-что проверю. Я быстро. Одна нога здесь…

— Меня убьют, — покачал он головой. — Если вы не выслушаете меня, то меня просто убьют!

— Конечно, это меняет дело! — нервно хохотнула она, делая ещё шаг назад. — Разумеется, вас убьют! Я почему-то сразу так и подумала. “Такую хорошенькую девочку обязательно должны убить!” — сказала я себе!

— А Гарри сказал мне, что вы его друг! — шепотом прокричал он.

— Гарри? — подняла она брови, ещё отступив. — Какой ещё Гарри? Ах, Гарри! Гарри мне друг, разумеется! А о каком Гарри мы говорим?

— Дамблдор сказал тебе, зачем ты здесь? — воскликнул он в отчаянии. — Или просто поведал, что Гарри в опасности? О нет, Гарри вовсе не в опасности, а вот девушка, с которой я поменялся телами… Ты понимаешь, что когда меня обратно пересадят в моё тело, она просто умрёт? Ты это понимаешь?

— Это… глупости, — выдала вердикт Тонкс. — Это выдумки. Особенно если бы говорим об одном и том же Гарри. Какие-то тела, какие-то девочки!..

— Много народу знало о том, за что меня вызывали на заседание Визенгамота прошлым летом? — поинтересовался он.

— Малфой был в курсе, — не задумываясь, ответила она. — А значит, весь свет.

— А про то, что ты тогда меня охраняла, вот так же патрулируя проезд Привет? — спросил он.

— Гарри могли пытать, — пожала она плечами и добавила: — Мисс. Кстати, вы мне так и не назвались!..

— Если меня пытали, то я уже у них в руках, — возразил он. — А значит, Дамблдор уже опоздал, уже ничего не исправить, и у тебя всё-таки есть пять минут, чтобы меня выслушать! Пять минут, Тонкс. Это всё, о чём я прошу. Пять минут за жизнь не очень симпатичной девчонки.

— Вот этой, что ли? — спросила она, кивая на него. — Много же ты в девчонках понимаешь!

— Она пришла в сарай для мётел, чтобы что-то сломать, — быстро произнёс он, поняв, что Тонкс перестала пятиться. — Я знал, что Малфой хочет устроить пакость, и пошёл туда сторожить. Ты же знаешь, что из команды меня выгнали, и больше ничем я помочь не могу… У меня в кармане был целый набор сюрпризов от Джорджа с Фредом, и когда мы с ней начали бороться и случайно столкнулись, всё взорвалось… Потом я очнулся уже в таком виде, а она, соответственно… Она сейчас выглядит, как твой друг, очкарик со шрамом. Паркинсон — ученица Слизерина, и она потребовала, чтобы мы пошли к Снейпу, думая, что он поможет. Я вообще ничего в тот момент не соображал, и поэтому дал себя вести. Снейп сказал ей, что ему очень жаль, что она умрёт, но Гарри Поттер важнее для борьбы с Волдемортом…

— А ты не согласен? — холодно спросила Тонкс. — Ты не согласен, что победить Волдеморта важнее?

— Я готов… — сказал он, глотая ком в горле. — Я готов умереть сам, если нужно. Готов выйти один против него, если это спасёт моих друзей. Победа действительно важнее моей жизни. Но я не собираюсь позволить… Понимаешь, она даже не умрёт за меня. Её убьют за меня, не спросив, готова ли она сама… Снейп сказал, что я приманка, дичь. И ради приманки она умрёт…

— Дурак твой Снейп, — пробурчала Тонкс. — Ну положим… Допустим, я тебе верю… Некоторые моменты звучат достаточно правдоподобно. Что дальше? Ты хоть отдалённо представляешь себе, что ты собираешься делать?

— Ничего, — помотал он головой. — Если даже Дамблдор не сможет вернуть всё, как было… Я попробую… мы оба попробуем жить так… Это ведь лучше, чем если она умрёт, правда?

— А если не сможешь? — хмыкнула она. — Если быть девчонкой для тебя окажется невыносимо?

— Я тебе уже сказал, что я готов отдать свою жизнь? — тихо спросил Гарри. — Снейп сказал, что они могут взять сознание одного и перенести в тело другого, но только второй при этом умрёт. Может, окажется, что она достойна такой жертвы.

Это были правильные слова, которые он должен был произнести. Просто обязан. Слова, в которые он, конечно, не верил — в конце концов, она была Паркинсон, и просто так отдать жизнь, чтобы ей было комфортнее… То есть, к примеру, закрыть её от вражеской Авады — это совсем другое дело! Это было бы так достойно Героя! И, может, даже Дафна всплакнула бы на его могиле, а потом бы ушла в монастырь, поняв, какого замечательного человека она проглядела… потеряла… Но уже было бы ничего не вернуть… Такие люди уходят!

— Ты что плачешь? — подозрительно спросила Тонкс. — С пафосом перебрал?

— А? — шмыгнул он носом. — А, это? Это я о своём, о девичьем…

— Ты мне хотел рассказать, что собираешься делать, — напомнила она.

— Делать? — Гарри наморщил лоб, глубоко вдохнул, останавливая слёзы, а потом достал платок. — Ах, да, делать… Она ждёт неподалёку. Я схожу, приведу её сюда. Ты пока прогуливайся, чтобы не вызвать подозрений… Мы вернёмся, и когда ты увидишь её…

— То есть, Гарри Поттер, попавший в тело какой-то девицы, приведёт мне эту самую девицу, попавшую в тело Гарри Поттера? — уточнила она.

— Да, выходит, что так, — кивнул Гарри. — Но и ты не выдай! Я тебя умоляю, Тонкс!..

— Я не буду ничего предпринимать, пока ты не вернёшься, — согласилась она. — Мы поговорим, а там… Как её хоть зовут, девицу твою? Ты сказал, но я пропустила…

— Панси Паркинсон, — ответил он, разворачивая мантию. — И она не моя!

Радость Паркинсон, когда он пришёл, всерьёз его озадачила — хоть она и старалась выглядеть сдержанной, но так подпрыгивала и дёргала руками, которые ей буквально было некуда девать, что на секунду даже возникло опасение, что она сейчас бросится к нему обниматься… или того хуже. Обниматься с парнем, пусть он хоть трижды безбашенный отморозок, ему не хотелось. Потом, когда он объяснил ей ситуацию, и они двинулись к месту встречи, она порывалась взяться за руки, но эту попытку он строго пресёк. К счастью, когда они добрались до угла Гриммо, её восторг уже поутих, и она не стала так уж активно к нему прижиматься в тесном пространстве под мантией, а то на этом бы месте он всю конспирацию и отбросил.

— Надо же, — хмыкнула Тонкс, завидев их обоих. — И вправду Гарри Поттер…

— Панси Паркинсон, — представилась его обуза, неловко пытаясь изобразить книксен.

— Нимфадора Тонкс, — отозвалась Тонкс. — Друзья зовут меня…

— Тонкс, — кивнула Паркинсон. — Гарри мне рассказывал.

— Гарри? — картинно удивился он. — С каких это пор? Ты вообще здорова?

— Ну хорошо, — процедила она. — Поттер. Так лучше? Доволен?

— Мы с тобой не друзья, Паркинсон, — заметил он.

— Спасибо, что напомнил, — язвительно отозвалась она. — А то из моей памяти постоянно выпадает, что ты тупой гриффиндорец.

— Память-то девичья, — усмехнулся он. — Дырявая!..

— Так, стоп! — взмахнула руками Тонкс, когда Паркинсон только открыла рот, чтобы припечатать его ещё чем-нибудь убойным. — Я верю. Теперь верю. Что дальше?

— Я думала, — сказала Паркинсон.

— Ты думала! — восхитился Гарри, не в силах так сразу прекратить перепалку.

Паркинсон осеклась и поглядела на него

— Мы думали… — поправилась она и показала ему язык — Мы думали, что если найти мою маму, она бы что-нибудь придумала!

— Отличный план! — хмыкнула Тонкс. — Найти взрослого, который бы за вас всё решил!

Гарри с удивлением понял, что это и вправду отличный план, особенно в том виде, как его интерпретировала Тонкс. Да-да, обязательно нужно кого-нибудь найти! И не потому, что он не мог о себе позаботиться — вовсе нет! А потому, что на его шее сейчас и вправду висела обуза. Да что там — он сам в данный момент и представлял из себя обузу, с которой нужно было что-то сделать. Если бы он был собой, то проблем бы не возникло — легко быть героем, когда тебе нечего терять, когда твоё костлявое тело не боится холода и голода, жрёт, как паровоз, и храпит, как трактор… И можно даже взять под крыло какую-нибудь слабую девицу и героически оберегать её от опасностей. Вот если бы Дафна попала в беду!!! Начав представлять, как он спасал бы Дафну от Снейпа, Гарри снова размечтался и уплыл.

— Только я не понимаю, чем так плох Сириус? — спросила тем временем Тонкс.

— Убийца Сириус Блэк? — переспросила Паркинсон. — Тот самый?

— Он не убийца, — машинально покачал головой Гарри, весь ещё в прекрасных мечтах о Дафне.

— Если даже не убийца, всё равно, — отмахнулась она. — Чем нам может помочь беглый преступник, который сам вынужден скрываться?

— Пока ещё успешно, — возразила Тонкс. — За два с половиной года его так и не нашли.

— Он тоже скрывается от Дамблдора? — картинно удивилась Паркинсон.

— Если раньше у меня были сомнения, что вы оба меня разыгрываете, то теперь их почти не осталось, — вздохнула Тонкс.

— Что ты пытаешься сказать, Тонкс? — оскорбился Гарри.

— Всего лишь, что ты мальчишка, — пожала она плечами. — К тому же склонный сначала действовать, а потом уже…

— Это неправда! — запальчиво воскликнул он.

— Неправда? — усмехнулась она. — То есть, все переделки, в которых ты поучаствовал, были следствием тщательно проработанной стратегии и блестящего планирования? Что ты мне только что рассказал про вашу чудесную рокировку?

— Роки- — что? — не понял он.

Паркинсон тоже глядела вопросительно.

— Перестановку, по-простому, — раздражённо пояснила Тонкс. — Давай, повтори мне, что произошло?

— Узнав, что Слизерин готовит диверсию, я охранял мётлы в сарайчике… — начал он.

— Ага! — подняла палец Тонкс.

— Что — ага? — не понял он.

— А нужно было сначала обсудить это с вашим деканом, которая по совместительству является куратором команды по квиддичу! — хмуро буркнула Паркинсон. — Я бы так и сделала.

— Вот-вот! — согласилась Тонкс. — Дальше рассказывай!

— Потом я проснулся, услышав… — продолжил Гарри, злясь на Тонкс, которая, казалось, ни с того ни с сего была заодно с этой подлой слизеринской… Паркинсон.

— Ага! — снова воскликнула Тонкс.

— Что — ага? — выпалил он. — Я же ещё даже ничего сказать не успел!

— Мисс Тонкс смутило, что ты, придя охранять мётлы, первым делом заснул, — закатила глаза Паркинсон.

— А что мне там ещё делать было? — завопил Гарри.

— Охранять, конечно, — немного удивлённо ответила Тонкс. — Ты же на посту. Что произошло дальше?

— Я вскочил, на меня повалились мётлы, Паркинсон промахнулась Петрификусом, я бросил в неё бомбой вонючкой… — раздражённо стал перечислять он.

— Погоди, я не успеваю, — перебила его Тонкс. — Сначала ты выбрал позицию, которая не позволила тебе спокойно встать, потом демаскировал себя, резко вскочив и повалив мётлы. Но это всё ерунда. А вот бомба-вонючка в тесном помещении?!

— Я не знал, что это бомба-вонючка! — сквозь зубы процедил он. — Так трудно понять, что ли? Я же не идиот кидаться бомбами в сарае! Просто я схватил в кармане первое, что попалось под руку, и швырнул!

— Ещё какие-то сомнения? — поинтересовалась Паркинсон, манерно изогнув бровь.

— О, нет! — замахала руками Тонкс. — Этого более, чем достаточно! Теперь я на все сто уверена, что ты — Гарри, — показала она на него, — а в теле Гарри поселилась молодая леди, знакомству с которой я очень рада.

— Взаимно, мисс Тонкс, — склонила голову в книксене Паркинсон.

— О, пожалуйста, просто зови меня Тонкс, — попросила она.

Гарри захотелось в рот обеим запихать по большой пробке от бочки с вином — чтобы они поскорее заткнулись и прекратили это издевательство!

— Тогда прошу в качестве ответной любезности звать меня Панси, — согласилась Паркинсон.

— Пя-пя-пя-пя-пянси! — кривляясь, прошептал себе под нос Гарри.

— С превеликим удовольствием, — ответила Тонкс. — Так что ты хотела сказать по поводу Сириуса?

— Даже при том, что он прячется только от авроров Министерства, Сириус всё равно не высовывает носа на улицу, так? — спросила Паркинсон.

— Правильно, — кивнула Тонкс. — Вас ищут и те, и те, а значит, вам будет ещё сложнее.

— Не только это, — продолжали Паркинсон. — Сириусу трудно будет нас укрывать…

— Поскольку он сам в бегах, — закончила за неё Тонкс. — А что может сделать твоя матушка?

— Я, честно говоря, не знаю, — развела руками Паркинсон. — Что я знаю точно — это то, что она сейчас вне себя от горя мечется в поисках.

— Это важное соображение, — согласилась Тонкс. — Но ты забываешь, что Гарри для Сириуса — самый родной человек, напоминание об утерянных друзьях… Он тоже мечется… Запертый в своём доме в тридцати метрах отсюда…

— В доме, в который, насколько я поняла из рассказов Поттера, в любой момент может зайти кто угодно, — произнесла Паркинсон и пояснила, заметив, что Гарри открывает рот, чтобы возмутиться: — Снейп, Дамблдор…

“Артур Уизли, — продолжил он перечислять про себя, — Билл, Молли, Рон, близнецы, Муди, Римус, Джинни и Гермиона. Никого не забыл? И всё равно она дура!”

— Я возьму на себя камин, — решительно кивнула Тонкс, — а вам обоим стоит поговорить с Сириусом. Давайте, забирайтесь под мантию!

Крёстный принял известие о случившемся с мужеством и пониманием. Сначала он обнял Паркинсон, оставив Гарри совсем без внимания, потом церемонно, чуть ли не шаркая ножкой, поцеловал крестнику руку, а после этого, выпив залпом стакан виски, плеснул себе на дно добавки и уселся в кресло у окна, бездумно глядя сквозь витражное стекло.

— Пару часов его лучше не трогать, — посоветовала Тонкс. — Вы голодные?

— Я — да! — незамедлительно откликнулась Паркинсон, раздувая ноздри.

— Поднимайтесь наверх в спальню Гарри, а я что-нибудь приготовлю, — сказала Тонкс. — Если кто-то появится, я дам предупредительный сигнал.

Гарри уже давно нужно было в туалет, и первым делом они отправились туда. Вместе, конечно, как и в прошлый раз. Поглядев на его лицо и скептически хмыкнув по поводу простого белого мыла, Паркинсон заставила его умыться и почистить зубы. Потом, захватив из ванной расчёску, она усадила Гарри перед собой и принялась расчёсывать волосы. Как раз в этот момент Гарри и потерял счёт времени — только лишь она начала, и вот уже на пороге Сириус, который, скрестив на груди руки, подпирал плечом дверной косяк, внимательно разглядывая их обоих.

— Мисс Паркинсон, — кивнул он, на этот раз правильно адресовав своё приветствие.

— Мистер Блэк, — откликнулась она, повернулась к Гарри и одними губами произнесла, скосив в сторону Сириуса вытаращенные глаза — “Убийца!”

“Дура!” — так же беззвучно откликнулся он.

Впрочем, она и сама знает.

— Ты позволишь, Гарри? — спросил Сириус, указывая на стул. — Я ничему не мешаю?

— Мы уже закончили, — сообщила Паркинсон, оглядывая Гарри с разных сторон.

— Косички, — хмыкнул он.

— Крысиные хвостики, — подтвердила она. — На большее ещё волосы не отросли. Зато чёлка красивая!

— Сама себя не похвалишь… — ухмыльнулся он.

— Моя племянница любезно согласилась найти вашу матушку, мисс Паркинсон, — произнёс Сириус. — Она как раз сменилась с дежурства.

— Она отправилась через камин? — нахмурился Гарри.

— На камин я наложил охранное заклятье, — откликнулся он. — Оно оповестит нас о гостях. Наружная дверь надёжно заперта Кричером. Хм.

Он потёр лоб кончиками пальцев, а потом посмотрел на Гарри, перевёл взгляд на Паркинсон и снова на него.

— Я всё-таки чертовски рад тебя видеть, Щеночек, — улыбнулся он. — Даже не представляешь, насколько. И твою подружку тоже, — опять повернулся он в сторону Паркинсон.

— Я не… — возмутилась она.

— Она не моя!.. — одновременно с ней воскликнул Гарри.

— Я даже немного благодарен этому небольшому происшествию, — заявил Сириус, — за то, что у нас появился шанс повидаться. Минусом ситуации явилось то, что мне пришлось с утра терпеть присутствие мистера Снейпа в собственном доме…

— Профессора Снейпа! — оскорблённо воскликнула Паркинсон.

— Ты сама его с утра “мистером” назвала, — напомнил Гарри, болтая ногами на стуле.

— Мне можно! — задрала она нос.

Внизу послышался шум, Сириус вскочил, доставая палочку, и показал Гарри на шкаф. Гарри посмотрел на Паркинсон и понял, что идея лезть с ней в шкаф ему не нравится. На лестнице послышались шаги и голос Тонкс.

— Сириус, это я! — крикнула она, чтобы им было слышно. — Всё в порядке!

— Тонкс? — на всякий случай переспросил тот.

Она, по-видимому, оказалась в поле его зрения, поскольку Сириус опустил палочку и кивнул. В комнату вошла Тонкс, а за ней — тёмноволосая женщина. Гарри сначала не понял, что она здесь делает, и даже успел подумать, что Тонкс всё-таки привела с собой кого-то из Министерства. Женщина была красивой. И высокой — выше него сантиметров на десять. И на пять выше Паркинсон.

— Мама! — воскликнула та и сделала пару шагов, но наткнулась на взгляд из-под недоумённо наморщенного лба и остановилась, в отчаянии прикусив губу.

— Малышка моя! — неуверенно произнесла женщина, глядя на Гарри.

Красивым мелодичным голосом, а не тем визгливым, каким обычно разговаривала Паркинсон. Правда, теперь, когда он немного привык этим голосом пользоваться, он не казался ему таким уж ужасным…

— Я не малышка, — помотал он головой и кивнул в сторону Паркинсон: — Малышка — она. А я Гарри Поттер.

— Я… — растерянно всплеснула руками женщина, зачем-то оглянулась на Тонкс, будто ища поддержки, а потом нерешительно шагнула в сторону Паркинсон. — Я всё никак… не могу поверить… Хоть меня и старались к этому подготовить, но глаза отказываются…

— Мам, ну это же я, — грустно сказала Паркинсон, подходя вплотную так, что та сразу её обняла и прижала к себе, взлохматив непослушный стог сена на макушке. — Ну как же ты не узнала свою доченьку?

— Солнце моё, — порывисто сказала миссис Паркинсон. — Что же такое с тобой произошло?!

Прижав к себе голову Паркинсон, она её некоторое время словно баюкала, прикрыв глаза, а потом встрепенулась, оглядываясь на Гарри. Подняла руку и протянула, словно приглашая. Это было необычно. Это было неожиданно и необычно. Она видела — в смысле, глазами видела — свою дочь, и подобное приглашение означало нечто, что он, наверное, испытывал в последний раз больше четырнадцати лет назад. То есть Молли тоже его обнимала вполне по-матерински, но с ней он всегда знал, что это в первую очередь щедрость души и доброе отношение. А тут… Он выглядит, как её дочь, и она принимает его… Гарри нерешительно подошёл и склонил голову под её ласковую ладонь, не обращая внимание на то, что по щекам течёт горячая влага.

— Ну, ну, — тихонько сказала миссис Паркинсон. — Всё будет хорошо, дорогой. Ну, ну…

Ответить он ничего не смог, и лишь тихо глотал слёзы. И отчего-то жалел Паркинсон, у которой при такой прекрасной матери не стало отца. А ведь наверняка у неё был замечательный отец — ну не мог рядом с такой миссис Паркинсон оказаться заурядный кто попало! И она знала его, провела с ним детство, а потом раз — и его не стало! Одно непонятно — как в итоге у прекрасных родителей получилась такая дочь? Может, какая-то генетическая ошибка? Может, Паркинсон вообще подкинули? Точно, она им была не родная, оттого и не похожа на мать. Может, они её в приюте нашли?

— Я… — вздохнул он, чувствуя, что Паркинсон сейчас озвереет. — Спасибо. Спасибо большое!

— Мам, ну отпусти его уже, — капризно пробормотала та в подтверждение его слов.

Он осторожно высвободился, а Тонкс дала ему платок, чтобы высморкаться. К тому, что тело Паркинсон постоянно требует разрядки таким способом, он уже постепенно начал привыкать.

— Гарри, если ты почувствуешь… — произнесла миссис Паркинсон.

— Хватит с него, — ревниво заявила Паркинсон.

— Я не могу, — не согласилась с ней мать, отпуская её тоже. — Это нормально, когда я вижу родное лицо рядом.

Миссис Паркинсон обернулась к Сириусу.

— Простите мои манеры, — поклонилась она.

— О нет, что вы! — возразил он и поклонился: — Блэк, Сириус Блэк. Прошу вас всецело мной располагать!

— Я вас помню, — улыбнулась она. — Вы учились на год старше. Меня зовут Деметра Паркинсон. Можно просто Деметра. Сириус?

— Да, конечно, я бы даже настаивал, — кивнул он, соглашаясь с ответной фамильярностью.

— Я так понимаю, детей, — она плавно повела рукой, — нужно спрятать в безопасном месте?

— Именно так, дорогая Деметра, — церемонно склонил голову Сириус.

— Мой муж в своё время купил небольшой особняк на юго-запад от Манчестера, — сказала она. — Мне кажется, что было бы хорошей идеей на время отвезти обоих туда…

— А школа? — спросила Тонкс. — И главное — Окклюменция?

— Окклюменция? — удивилась миссис Паркинсон.

— Это искусство… — начала Тонкс.

— Я прекрасно знаю, что такое Окклюменция, — кивнула миссис Паркинсон. — Зачем?

— По словам Дамблдора, Волдеморт лезет Гарри в голову, — пояснил Сириус.

— Это правда? — поинтересовалась она, поглядев на Гарри.

— Правда, что Дамблдор так говорит, — с неудовольствием согласился он и запальчиво добавил: — Но я думаю, что всё наоборот — у меня есть возможность за ним следить…

— А как он это делает? — спросила она.

— Через шрам на лбу, — нехотя ответил он, кивая на Паркинсон.

Миссис Паркинсон обернулась к дочери и, подняв чёлку, принялась разглядывать зигзагообразную отметину на лбу.

— Значит, это правда? — тихо спросила она. — Про то, что Тёмный Лорд вернулся — это правда?

— Тёмный Лорд? — сердито спросил Гарри, сжимая кулаки. — Так его называют только Пожиратели Смерти!

— И те, кто не хочет привлечь его внимание упоминанием имени, — поджала она губы. — Мне, видите ли, не очень нравится каждый раз повторять “Сами-знаете-кто” и при этом подмигивать, чтобы меня уж наверняка поняли. Поэтому — Тёмный Лорд.

— Гарри, успокойся, — попросил Сириус.

— Я думаю, что проблему Окклюменции мы как-нибудь решим, — заключила миссис Паркинсон. — Что касается школы… Я хорошо владею зельеварением, чарами, арифмантикой и рунами… Вот с трансфигурацией…

— Я мог бы помочь с остальными предметами, — поспешно добавил Сириус и вычурно поклонился: — Если, конечно, любезная Деметра, вы распространите ваше приглашение и на меня…

— А я как раз обдумывала, как бы мне уговорить кого-то из вас, — облегчённо выдохнула та, прижав руку к груди. — Я и со своей-то непоседой иногда с трудом справляюсь…

— Уверен, что как раз с Гарри у вас проблем не возникнет, — улыбнулся Сириус.

Он был полностью согласен с Бродягой — такую красивую и ласковую женщину ему огорчать совсем не хотелось. Гарри чувствовал, что готов ходить по струнке, чтобы заслужить её одобрение и похвалу. И отчего-то ему казалось, что Сириус тоже готов ходить по струнке. Крёстный незаметно выпрямился, выпятил грудь, а глаза его горели огнём. На самом деле, таким он Гарри больше нравился — готовым не умереть ради кого-то или чего-то, а просто жить… В воздухе зависла неловкая пауза.

— Ах, да, — спохватилась миссис Паркинсон. — Правильно! Мистер Блэк, не соблаговолите ли вы удостоить меня чести вместе с вашим крестником погостить некоторое время в моём загородном особняке?

— Некоторое время? — поднял бровь Сириус.

— Неопределённое время, — уточнила она. — Моё гостеприимство не перестанет действовать, если проблема детей будет решена. Когда проблема детей будет решена…

Паркинсон за её спиной, хмуро кривляясь, губами передразнивала её слова. Отчего-то ей не нравился тон, которым мать приглашала Сириуса погостить. Неопределённое время.

— Буду счастлив, — ответил тот, стукнув друг о друга пятками домашних тапочек. — Это для меня большая честь.

Гарри кивнул Паркинсон и закатил глаза, так же передразнивая слова Сириуса, как до этого она — миссис Паркинсон. В ответ та скорчила рожицу и показала ему язык, но всё-таки улыбнулась. Гарри нахмурился и покачал головой. Нет, он не будет с ней заодно! Теперь, когда можно переложить ответственность на взрослых и вести себя, как обычно — каждый сам за себя! Гриффиндорец слизеринке волк! Паркинсон тоже нахмурилась и кивнула в ответ. Вот и прекрасно! Это Спарта, детка!

Сборы затянулись ещё на пару часов. Минут пятнадцать пошептавшись с Паркинсон, Тонкс внимательно осмотрела немногочисленные пожитки Гарри, сохранившиеся с его последнего визита, а потом, преодолев страх перед неизвестным, отправилась в маггловский магазин готовой одежды, где провела больше часа, и с несколько ошалевшим видом приволокла гору покупок. Всё это получив, Паркинсон заперлась в спальне вместе с Гарри, чтобы примерить обновки. От необходимости наблюдать за процессом примерки ему отбиться не удалось — но победой было уже то, что Паркинсон не стала особо настаивать на том, чтобы он ей помог переодеться. Впрочем, Паркинсон достаточно быстро разобралась сама и после этого некоторое время крутилась перед зеркалом, подбирая одежду по каким-то одной ей понятным критериям.

— Да ну, я такое не ношу! — скривился он, увидев перед собой пижона в удобных полуботинках, тёмных штанах из шерсти, светло-голубой рубашке и джемпере в ромбик.

А главное — волосы пижона были аккуратно расчёсаны, а не торчали в разные стороны в стиле “чудо-мальчик”.

— Теперь носишь, — безапелляционно сообщила она и отклячила зад: — Сидит хорошо?

— Лучше бы со мной что-нибудь придумала! — сварливо откликнулся он, не желая признавать, что в новом одеянии у него явно было больше шансов на свидание с Дафной. — Что я, девчонка — в юбке ходить?

— Технически — да, — подтвердила она. — Тем не менее… Тут и для тебя кое-что есть! — она достала из свёртка шёлковый шарф: — Сейчас завяжем глаза, и я тебя переодену…

— Паркинсон, я сам прекрасно справлюсь! — раздражённо заметил он. — Отстань от меня уже! Ты что, в детстве в куклы не наигралась.

Это он зря сказал. Если до этого настроение у неё было вполне деловым, и она собиралась всего лишь подобрать ему подходящий комплект, то теперь ему стало страшно. В глазах Паркинсон загорелся колдовской огонь, и она явно начала в деталях представлять себе процесс новой захватывающей игры.

— Так, давай к зеркалу! — скомандовала она.

— Да почему ты командуешь? — прошипел он. — Кто ты вообще такая?

— Поттер, не зли меня, — угрожающим тоном предупредила она. — В этом положении мы оказались по твоей дурости. Не веришь — спроси Тонкс.

— Вы что, уже подруги? — зло пробормотал он, занимая указанную позицию.

— Конечно, — легко согласилась она, плотно заматывая ему глаза шарфом. — Две умные девушки всегда смогут договориться.

— Так то умные! — процедил он. — При чём тут ты, дура?

В итоге ещё полчаса или около того ушло на то, чтобы три раза, как ему показалось, примерить тот ворох покупок, что принесла Тонкс. В итоге, по-видимому, Паркинсон оказалась удовлетворена и наконец освободила его от повязки. Собственно, то, что предназначалось ему, лишь было похоже на мужскую одежду. Туфли, похожие на мужские, оказались маленькими и изящными, хотя каблук и был достаточно низок, чтобы не доставлять ему проблем при ходьбе. Брюки лишь доставали до лодыжки, не покрывая пятку. Рубашка обтягивала талию и была свободна в груди, как и надетая поверх жилетка. Короткий клубный пиджак и платок на шею…

— Да ты рехнулась! — пробормотал он, зачарованно разглядывая в зеркале франтоватую модницу. — Теперь же я ещё больше на девчонку похож!

На самом деле, девчонка и вправду получилась… интересная. Можно было даже не обращать внимания на лицо как у мопса и слизеринскую заразу внутри. Хотя слизеринской заразы внутри как раз и не было — она стояла рядом, поправляя какие-то невидимые недочёты шейного платка.

— А ты хотел походить на мальчишку? — осведомилась она. — Я, знаешь ли, тоже хочу выглядеть, как девочка. Так что, если ты со мной солидарен, то я с радостью надену юбку, знаешь ли!

— Не надо юбки! — взмолился он. — Носи, что считаешь нужным!

— Вот и ты носи то, что я считаю нужным! — припечатала она. Он захотел возмутиться, но она не дала ему и рта раскрыть: — Решать буду я. Потому, что если назначить тебя ответственным, то мы все здесь будем выглядеть вот так!

И она показала ему обложку “Придиры”, с которой на него смотрел взъерошенный очкарик в криво надетой мантии, не до конца заправленной рубашке и мятых брюках. С торжествующей усмешкой она держала картинку рядом с собой, демонстрируя разницу. Гарри стиснул зубы, надеясь, что Дафна стоит всех этих жертв! Мысль о Дафне отвлекла его от злости на Паркинсон, и он решил пока оставить, как есть. Пусть думает, что она победила…

За обедом, который тоже принесли наверх, чтобы их не застал врасплох какой-нибудь посетитель из камина, Сириус с миссис Паркинсон обсуждали, как легче добраться до Манчестера. Тонкс пулей вылетела из дома ещё до того, как они начали предметный разговор, вполне справедливо заметив, что она не сможет даже под пытками выдать того, о чём не знает, поэтому ей и знать ничего не стоит. Как оказалось, мистер Паркинсон в своё время приобрёл у магглов участок земли с просторным домом — который действительно можно было назвать особняком — в десятке километров на юго-запад от Манчестера. Основной заботой было, чтобы, добираясь туда, запутать следы и не попасться тем, кто мог бы искать Гарри. А поскольку абсолютно все средства магической транспортировки в той или иной степени оставляли следы, то их использование сразу было поставлено под сомнение.

Камин, к примеру, вообще представлял собой прямую дорогу в аврорат… или к Дамблдору, раз уж в управлении Охраны Магического Правопорядка имелся целый отдел, — подчинявшийся непосредственно Амбридж, — который занимался только лишь отслеживанием перемещений по каминной сети. Мётлы наблюдались даже на фоне ночного неба, а при трансгрессии оставались некие магические возмущения, которые можно было обнаружить особым артефактом, наличествующим, разумеется, как в Министерстве, так и у Дамблдора. К тому же, выяснилось что в этом искусстве оба взрослых не то чтобы мастера — миссис Паркинсон трансгрессировать может только себя, а Сириус, обнаруживший чуть больше мастерства — себя и одного пассажира.

— Я предлагаю сделать так, — говорил Сириус. — Сначала мы пешком доберёмся до Дырявого Котла, оттуда камином в Шеффилд, потом на метле в Донкастер, камином в Воррингтон, а там уже рукой подать…

— Такая поездка у нас отнимет.. — задумалась миссис Паркинсон. — Особенно если сделать поправку на то, что для пользования метлой нам нужно выйти из населённого пункта…

— Зачем? — неосторожно подал голос Гарри и почти сразу пожалел.

— Чтобы не попасться! — злорадно ответила Паркинсон и одними губами добавила — “Тупица!”

“Дура!” — не остался он в долгу. Очень захотелось её больно стукнуть.

— К тому же камины в публичных местах уже наверняка под наблюдением, — с сожалением заметила миссис Паркинсон. — А уж воспользоваться вашим, любезный Сириус…

— Я согласен, это было бы в высшей степени безрассудно! — важно согласился тот, ещё и погладив себя по выпяченной груди.

“На павлина похож! — раздражённо подумал Гарри. — Что он перед ней так выделывается?”

— На поезде до Манчестера чуть больше двух часов, — на автомате произнёс он.

— На каком поезде? — с сарказмом спросила Паркинсон, снова беззвучно добавив характеристику его умственных способностей.

— На обычном, — откликнулся он, едва удержавшись от слова “дура”. — Дойдём до Лондон Юстон, забронируем купе и доедем в комфорте и без волнений. По пути будем есть курицу и варёные яйца.

— Причём здесь яйца? — завопила Паркинсон. — Причём здесь курица?

Гарри, увидев её истерику, злорадно улыбнулся и показал язык.

— И авроры даже не подумают, что вместо того, чтобы пять или шесть часов потратить на магические способы передвижения, мы за два часа доедем на маггловском поезде! — задумчиво произнёс Сириус.

— Если это слишком долго, то можно в Сити выкупить рейс на частном самолёте… — подлил масла в огонь Гарри.

— Что за чушь! — выкрикнула Паркинсон. — Что ещё за самолёт?!

— Сам полёт займёт минут пятнадцать — двадцать, но обойдётся нам примерно в двести галлеонов, — продолжил Гарри, демонстративно не обратив на неё внимания.

— Боюсь, это чересчур… — начал Сириус и искоса взглянул на миссис Паркинсон, которая ему поощрительно кивнула. — …Радикально! Думаю, что поезд всех устроит!

Сириус позвал Тонкс, и они стали обговаривать детали. Тонкс будет сообщать новости в выпусках "Мэйл", размещая объявления под именем “Вальбурга”. Сириус пришлёт ей ответ маггловской почтой на адрес дома, соседнего с домом Тэда Тонкса. Тоже на имя “Вальбурга”. Потом Тонкс потребовала от Гарри и Паркинсон в подробностях описать обстоятельства, при которых они поменялись местами, использованные заклинания и предметы. Он, конечно же, не смог ей описать содержимое карманов, сказав, что даже не глядел на то, чем его щедро снабдили Фред с Джорджем. Тонкс пообещала подробно у них выяснить всё, что нужно.

— Погоди-ка, — остановила она Паркинсон, когда та ей рассказывала про то, как собиралась испортить мётлы. — Ты уверена, что правильно расслышала?

— Конечно! — воскликнула Паркинсон. — Заклинание называется “Фалломорфус”! Я же ещё несколько раз повторила, а потом даже опробовала на ненужной метле Драко!

Гарри отвернулся в сторону, чтобы не заржать в голос.

— Правда? — с трудом из себя выдавила Тонкс, которая, очевидно, тоже знала, что это слово означает. — И что же случилось с метлой?

— Да ничего страшного, — отмахнулась Паркинсон. — Никто не собирался этих тупых… гриффиндорцев, в общем… Никто не собирался их убивать и по-настоящему портить им мётлы. Драко мне показал, как наложить отложенные чары, чтобы заклинание сработало через пять минут после того, как метлой начнут пользоваться… Древко стало бы толстым, как дерево, и окрасилось в розовый цвет… ну или скорее телесный, если подумать… А на конце вырос бы такой шар или гриб… слегка красноватый… Абсолютно безопасно, я тебя уверяю!

— И что, Драко тебя такому научил? — прохрипела Тонкс, голос которой звучал глухо, будто она закрыла лицо ладонями.

Гарри её понимал. Представив, как гриффиндорцы в своих мантиях носятся над стадионом на огромных летающих членах, он уже и сам с трудом мог сдерживаться.

— Поттер, ты опять ноешь, что ли? — высокомерно спросила Паркинсон, заметив, что он пытается стереть влагу с лица. — Что ты слёзы льёшь без перерыва?

— Я вспомнил маму! — всхлипнул он, принимая от Тонкс платок. — И папу тоже вспомнил. А ещё немного дедушку!

— Ай-яй-яй! — покачала головой Паркинсон и потрепала его по колену. — Бедный, бедный сиротинушка Поттер! Как же мне тебя жаль!

Им продолжало везти. В том смысле, что покинуть Лондон удалось незамеченными.

Чтобы не рисковать привлечь внимание обилием левитируемого багажа, Гарри предложил воспользоваться такси, заслужив к неудовольствию Паркинсон ещё один одобрительный кивок от её матери. На следующей параллельной улочке нашлась автобусная остановка, и миссис Паркинсон уселась там возле пожитков, которые подносила Тонкс максимальными порциями, которые можно было завернуть в мантию-невидимку. Три раза сходила. Потом она, как бы невзначай придержав входную дверь чуть дольше необходимого, выпустила Гарри с Паркинсон, — тоже под мантией, — а последним пошёл Сириус. Тонкс опять сменила внешность и отправилась обратно на Гриммо, — держать оборону, — на прощание со всеми, даже с миссис Паркинсон, тепло обнявшись, а Гарри с Паркинсон перед тем поцеловав в щёку, тихонько обменявшись с последней ещё несколькими фразами, которые Гарри расслышать не удалось несмотря на все усилия. Эта змея точно переманила Тонкс на свою сторону!

Остановившийся водитель кэба, поглядев на багаж, по рации вызвал ещё двоих товарищей, даже не убедившись заранее, что у клиентов достаточно денег, чтобы расплатиться. Пока ехали пять кварталов до места, у Гарри несколько раз возникало ощущение, что ошарашенная Паркинсон вот-вот начнёт царапаться и кусаться, словно брошенная в воду кошка, и ему пришлось, проклиная всё на свете, держать её за руки. У вокзала тот же водитель нашёл носильщика с большой телегой, в которую поклажа легко влезла и даже место осталось. Хлопоты по расчёту с таксистами и носильщиком, покупке билетов и пристраиванию багажа негласно возложили на Гарри, как на эксперта по маггловскому миру. Усмехнувшись, он подумал, что очевидно, по-маггловски читать и говорить умел лишь он один. Обливиэйт, конечно, на таксистов накладывал один из взрослых, то есть на этот раз Сириус. Опять же — для Обливиэйта не нужно быть знатоком маггловского английского.

Поезда отходили каждые двадцать минут. Паркинсон опять проголодалась, и, не говоря ни слова, принялась несчастными голодными глазами сверлить Гарри, у которого случайно и деньги тоже все оказались. Извинившись перед миссис Паркинсон и Сириусом, он пошёл в сторону ларька с выпечкой точно зная, что Паркинсон следует за ним, как собачка. Мопс. Может, даже радостно виляет обрубленным хвостиком в предвкушении сахарной косточки. Она набрала себе сэндвичей, он заплатил, и так же молча вернулись обратно.

— Вырвалась на свободу, — тоненько хихикнула миссис Паркинсон, и Гарри нахмурился — голос был очень похож на дочь…

Может, она и не совсем приёмная? И когда вырастет…

“Достанется же кому-то такая дура!” — злорадно подумал он.

В купе миссис Паркинсон и Сириус уселись вместе и всю дорогу что-то тихо обсуждали. Взрослые не выглядели озабоченными или испуганными — скорее, немного уставшими от нежданных перемен. Тем не менее шутить никто из них не пытался — Гарри видел, что лица были спокойными и сосредоточенными, но улыбок заметно не было. Может, они составляли планы на ближайшее будущее, может, Сириус рассказывал про свои злоключения, про гибель родителей Гарри, Азкабан, побег и последние два года на воле, может, миссис Паркинсон посвятила его в подробности своей жизни…

Паркинсон не трогала его — она прилипла к окошку, словно пытаясь что-то разглядеть в пробегающей мимо темноте.

— Ничего же не видно, — буркнул Гарри, расслабленно откинувшись в своём кресле..

Она сначала бросила на него быстрый взгляд, словно отмахнувшись, а потом тоже положила голову на спинку так, что её — его! — лицо оказалось совсем близко. Настолько близко, что Гарри стало тесно, и он с трудом удержался от того, чтобы не пересесть подальше. Так близко к себе он мог подпустить только двух человек на всём белом свете.

— Знаешь, это даже как-то символично, — тихо произнесла Паркинсон. — Будто моя прежняя жизнь уносится куда-то в темноте, а я даже не знаю, что именно унеслось, что я потеряла.

— Ничего ты не потеряла, — пожал он плечами. — Сама подумай. Друзья? Подруги?

— Ну например, — нахмурилась она. — Друзья и подруги. Как меня теперь примут обратно? В таком-то виде?

— Я думаю, что, к примеру, Гермионе всё равно, парень я или девушка, — сказал Гарри. — И мне всё равно, кто она…

— А со стороны выглядит, будто вы — парочка, — слабо улыбнулась она.

— Со стороны выглядит, будто вы с Малфоем давно делаете это, — немедленно откликнулся он.

— Делаем что? — возмутилась Паркинсон. — Встречаемся, что ли?

Гарри внезапно устыдился своих слов, которых она, очевидно, даже понять не смогла. Казалось бы — двадцатый век уже на исходе, а она такая… старомодная, что ли? Хотя история с “Фалломорфусом” должна было достаточно ему сказать. Надо же — с одной стороны, она же такая… Оторва — вот правильное слово. …А с другой стороны, корчит из себя наивную дурочку. Но ведь даже не корчит — она такая и есть… дура… наивная… Доверилась Малфою, а тот её на посмешище выставил!

— А вы — нет? — осторожно спросил Гарри. — Не встречаетесь?

— Конечно, нет, тупица, — усмехнулась она. — Вот ещё — встречаться с Драко! Он же такой… нытик. Фу, как девчонка! И за папочку своего всё время прячется. Я с ним просто дружу, вот и всё. Как с девчонкой, понимаешь?

Как раз это Гарри понять мог. Если относиться к Малфою, как к девчонке, то вполне можно было бы его терпеть. Может, так и стоит делать?

— А Булстрод? А остальные? — спросил он. — Как там ваших девчонок зовут… Я даже не знаю...

— Та, что поменьше, это Лили Мун, — откликнулась Паркинсон. — Голубоглазая шатенка — Трейси Девис. А с Дафной Гринграсс ты сегодня даже лизался!

— Фу, дура! — нахмурился он. — Вот мне теперь с Дафной точно не светит!

— Не светит, — согласилась Паркинсон и злорадно добавила: — Зато мне… Спорим, что даже будучи Гарри Поттером, я её смогу в первый же вечер пригласить на свидание?

Она отвернулась, глядя в потолок, а у Гарри появилось какое-то неприятное чувство… Словно он только что потерял что-то навсегда… безвозвратно. Словно у него отобрали что-то очень ценное… и уже не вернуть. Ему даже захотелось сделать больно этой злобной твари, которая так спокойно ему только что объяснила, что легко может получить то, чему у него никогда не бывать.

— Мне было весело, Поттер, — почти прошептала она, не поворачивая головы. — Мне было хорошо в Хогвартсе. Были друзья, были мелкие радости жизни — вроде шалостей над вами, калеками! И всё, что мне осталось теперь, после сегодняшней ночи — это гриффиндорский тупица и зануда, который занял моё тело, и лицо которого я каждый раз вынуждена видеть в зеркале. Сплошное уныние и никакого веселья…

Ему стоило бы оскорбиться, но отчего-то не хотелось. Она была права — теперь она заперта в своей клетке, как и он — в своей. Ему нравится девушка, которой нравятся мальчики, а Паркинсон… Чёрт его знает, кто ей нравится, но и для неё теперь это всё вдруг стало недостижимо.

— Зато мне скучать не приходилось, знаешь ли, — потянулся он. — Но весело не было, нет. Напротив. Особенно не было весело, когда я в прошлом году притащил через портал труп Седрика. Знаешь, жив человек вот только что — а ещё через секунду он уже просто предмет, кожаный мешок, в котором нет души… Лишь выглядящий, как человек, а на самом деле. Нет, Паркинсон, хуже мне не будет…

— Дафны у тебя тоже не будет! — с жестокой усмешкой откликнулась она. — Обойдёшься, Поттер, жалеть я тебя не собираюсь…

— Так и я тебя не утешал, — поднял он брови. — Хотелось просто напомнить, что ты не пуп земли.

— Это только ты так думаешь, — оскалилась она в ответ. — Если не веришь, спроси маму, она тебе всё разъяснит, как есть.

Она закрыла глаза и притворилась, что спит. Это хорошо, когда у тебя есть мама, вселенная которой, что бы ни произошло, всегда будет вращаться вокруг тебя. Гарри такая роскошь была недоступна.

Поезд почти бесшумно нёсся на север, изредка постукивая колёсами. Собственно, и дороги-то было… На станции Пикадилли в Манчестере история с такси повторилась, но только в обратной последовательности — сначала грузчик, а потом уже извозчик. Единственное различие состояло в том, что среди привокзальных такси нашёлся микроавтобус с вместительным багажным отсеком, и на этот раз обошлось без кавалькады маггловских повозок. Вывезя их практически в чистое поле, таксист выгрузил их вместе с багажом, после оплаты поездки получил свой Обливиэйт и уехал просветлённый.

Миссис Паркинсон зажгла Люмос, а Сириус, достав из багажа две метлы для Гарри и Паркинсон, поднял в воздух остальное и пошёл вслед за хозяйкой. Паркинсон осторожно полетела рядом с ними, а Гарри сразу взмыл в вышину, поднимаясь почти вертикально, пока колючий ветер не начал пробираться под одежду. Вдоволь накружившись в воздухе, он полетел обратно к огоньку, и в этот момент ему показалось, что его кто-то зовёт.

— …оттер! …оттер! — доносилось до него сквозь свистящий в ушах ветер.

Он остановился и прислушался. Действительно, кто-то зовёт. Зовёт, причём его голосом, но уже с проступающими визгливыми нотками. Определив направление, осторожно двинулся, проверяя при этом, становится ли звук громче. Зажёг Люмос, чтобы Паркинсон было его виднее.

— Поттер! — наконец раздалось совсем рядом, и он увидел в нескольких метрах от себя Паркинсон, которая, вцепившись в метлу и только что её не обнимая, медленно дрейфовала, подгоняемая почти неслышным ветерком.

— Паркинсон? — спросил он. — Это ты, что ли тут орёшь?

— А я тут вишу! — безрадостно сообщила она. — Чертовщина какая-то!

— В метле бензин кончился? — с видом знатока предположил Гарри.

— Нет, бензина выше крыши, — возразила она. — А что такое бензин? Нет, мне просто лететь никуда не хочется!

— Ты высоты боишься или скорости? — поинтересовался он.

— Тут так сразу не выберешь, — покачала головой Паркинсон, вместе с головой качнулась сама и ещё крепче вцепилась в метлу. — Нужно хорошенько подумать!

— Ну ты думай… — предложил он, разворачивая метлу.

— Стой! — шёпотом крикнула она. Её опять качнуло, и она буквально обняла древко. — Не бросай меня!

— Не бросать? — переспросил Гарри. Она помотала головой. — И что мне за это будет?

— Свои люди, сочтёмся, — пробормотала она. — Да и вообще…

Выглядела она по-настоящему комично. Конечно, пятьдесят метров до земли — это приличная высота, но ведь нужно же ещё умудриться при этом с метлы свалиться! А самый верный способ свалиться с метлы — это вот так на ней лежать.

— Давай сделаем так, — сжалился он. — Когда мы вернёмся в свои тела, ты мне поможешь добиться свидания с Дафной.

— Ты с дуба рухнул! — возмутилась она.

— Про себя такого не помню, а вот ты уже готова к радостной встрече с землёй, — возразил он, снова делая вид, что улетает.

— Чёрт с тобой. Одно свидание без гарантий поцелуев или продолжения встреч, — быстро произнесла Паркинсон. — Да и то, если ты захочешь…

— Думаешь, я могу не захотеть? — удивился он.

— Может, ты к тому моменту настолько девчонкой станешь, что тебе парни будут нравиться! — выпалила она, не удержавшись.

— Так, я пошёл, — пожал плечами Гарри, разворачиваясь.

— Стой, я не со зла! — воскликнула она. — Вернись!

— Нет, это ты по доброте душевной! — усмехнулся он. — Обещай!

— Обещаю, — согласилась Паркинсон. — Я сделаю всё, чтобы Дафна согласилась на романтическое свидание с тобой, если…

— Когда! — поправил он.

— Когда, — согласилась она, — ты вернёшься в своё тело.

Это было неплохо. Может, и от этой дуры окажется какая-то польза!

— Держись за меня одной рукой, — предложил он, пристраиваясь рядом. — Одной, дура!

Она послушно вцепилась в его плечо, с облегчением выдохнув. Гарри взялся за черенок её метлы, немного наклоняя вниз, к земле, чтобы снижаться по пологой траектории.

— А что ты вообще тут делаешь, раз высоты боишься? — поинтересовался он.

— Ты не поверишь — соскучилась! — сквозь зубы процедила Паркинсон.

С точки зрения Гарри дом Паркинсонов был просто огромным. Два этажа и чердак — как положено. Выдающаяся фасадная часть перед широкой лестницей на второй этаж, а над ней — просторный балкон-терраса, на которую выходила дверь хозяйской спальни. На первом этаже — холл, гостиная, — она же столовая, — кухня, естественно, кабинет главы семейства и библиотека. На втором — комната Паркинсон и ещё три спальни. Алхимическая лаборатория на чердаке, про которую миссис Паркинсон пока лишь упомянула. Пока они путешествовали, домовой, который просто аппарировал прямо сюда по указанию хозяйки, расконсервировал давно не использовавшееся строение, хорошенько протопил комнаты и приготовил скудный ужин. За продуктами миссис Паркинсон собиралась отправиться завтра, и Сириус галантно вызвался ей помочь.

Практически сразу Паркинсон заявила, что она с Гарри будет ночевать в одной комнате.

— Почему, дорогая? — недоумённо подняла брови миссис Паркинсон.

— Вот он знает, почему, — кивнула она на Гарри.

— Это как-то связано с тем, что вы вдвоём ходите в туалет? — поинтересовалась родительница.

— Паркинсон, на два слова, — мотнул Гарри головой в сторону двери. — Ты уже достала со своей паранойей! — набросился он сразу, как она вслед за ним вышла из комнаты. — Какого чёрта ты удумала?

— Я не собираюсь оставлять тебя одного, — помотала она головой. — Ты меня будешь лапать, я знаю.

Гарри закатил глаза. Вот как ей объяснить, что он совсем не думает о том, чтобы кого-то “лапать”? Нет, он мечтает о том, как будет спасать Дафну, как её поцелует… Но лапать? Да ещё и Паркинсон?

— Ты дура, точно! — схватился он за голову. — Какого боггарта мне это нужно, а?

— Ты мальчишка, — упрямо заявила она. — Значит, будешь лапать!

— Мерлин, какая идиотка! — ахнул он. — Я только что летал в одиночку. Днём один ходил за Тонкс. Если я собирался над тобой надругаться, я давно бы уже это сделал!

— Тем важнее проследить, чтобы это не повторилось! — кивнула Паркинсон.

— Я сдаюсь! — всплеснул он руками. — Такие вершины идиотизма я себе даже представить не мог!

Миссис Паркинсон не стала спорить с дочерью, а просто приказала домовому добавить ещё одну кровать — узкую — в её спальню. Паркинсон сразу выделила Гарри свою девичью, а сама решила устроиться на новой. Потом она заявила, что ей нужно принять душ.

— Так принимай, — махнул он рукой.

— Само собой приму, — согласилась она и продолжила с нажимом: — Поттер, ты должен принять душ!

— Я устал, — возразил он. — Я устал и хочу спать. А ты иди в задницу.

— Поттер! — рявкнула она. — Девочкам нужно следить за собой!

— Так то девочкам, — пожал он плечами.

Не говоря ни слова, Паркинсон подошла и вздёрнула его, поставив на ноги.

— Я сказала — мыться! — прорычала она, наклонившись к нему вплотную.

“Мыться” в её понимании обернулось всё той же повязкой на глаза. Заведя в ванную, она сняла с него всю одежду и наложила какое-то заклинание, отчего Гарри почувствовал, что руки широко разведены в стороны, и свести их вместе нет никакой возможности. Возмущаться было без толку, хоть он и не преминул выразить своё недовольство. Паркинсон снова получила свою куклу и стала играть, но на этот раз игра называлась “купание”. Впрочем, если отвлечься от происходящего, то ощущения того, что кто-то мочалкой с мылом скоблит тебе кожу, поливая струйками тёплой воды, оказалось очень приятным, и Гарри даже с трудом подавил вздох разочарования, когда Паркинсон удовлетворённо заявила, что вроде как чисто, выключила воду и принялась его вытирать. Отменив заклинание на время одевания, она вновь зафиксировала его руки, сняла повязку и помогла залезть под одеяло, а сама пошла мыться.

Для неё любое столкновение с мальчишескими секретами по-прежнему было шоком, и вышла она из ванной, широко раскрытыми глазами глядя сквозь Гарри и мебель. Потушила свет и улеглась на свою кровать. Впрочем, её шок длился недолго — минут пятнадцать или двадцать. Полчаса от силы.

— Поттер, а, Поттер, — послышался в темноте её шёпот.

— Отстань, идиотка, я страдаю! — прошипел он в ответ..

— Я тебе уже всё объяснила, как человеку, — вздохнула Паркинсон. — Ну почему тебе так сложно это понять?

— Давай тебе растянем руки в стороны, зафиксируем, а потом ещё обмотаем руки “на всякий случай”! — яростно прошептал он. — Я и так пошевелиться не могу. И кто после этого из нас тупой?

Послышался шорох, с которым она откинула своё одеяло, и он почувствовал, как она забирается к нему на кровать.

— Что тебе ещё? — злобно спросил Гарри.

— Это, наверное, и вправду было через край, — согласилась она, разматывая полотенца, которые превратили его кисти в два шара. — Ты же и так не можешь свести руки.

— Я тебе уже сказал, что не намереваюсь тебя лапать, — сердито пробурчал он. — И почему только я на это согласился?

— Потому, что ты, Поттер, из тех, кто выживает, — пояснила Паркинсон. — В тебе очень развит инстинкт самосохранения, если ты понимаешь, о чём я. Вот и на этот раз он сразу же включился. Ещё до того, как тебе захотелось что-то возразить!

— Змея! — прошипел он.

— Привыкай! — посоветовала она. — Ну как, теперь лучше?

— У меня за ночь всё тело затечёт! — пожаловался Гарри. — Ведь даже не перевернуться!

— Я обычно сплю на спине и не ворочаюсь, — сообщила она. — Иначе я бы тебя как-то по-другому зафиксировала.

— Ты дура, Паркинсон! — прошипел он.

Она зачем-то улеглась рядом… Не совсем рядом, конечно, — на расстоянии вытянутой руки, — но её дыхание щекотало пальцы… Очень хотелось дотянуться и вцепиться ей в нос, тем более что заклинание, которым она зафиксировала руки растянутыми в стороны, позволяло им двигаться.

— Какого чёрта ты здесь улеглась? — раздражённо прошептал Гарри.

Она ответила не сразу, и он даже испугался, что она просто заснула… и будет теперь всю ночь сопеть в одной с ним постели…

— Мне страшно, Поттер, — неожиданно вздохнула она. — Мне страшно и одиноко, даже несмотря на то, что мама рядом. Вся моя жизнь улетела под откос. Я теперь беглянка… и ещё хуже.

— Ещё хуже? — не понял он.

— Я же девочка, Поттер, — пояснила она. — И теперь посмотри, на кого я похожа? Только не рассказывай мне про безбашенного отморозка!

— Могло бы быть хуже, Паркинсон, — заметил он.

— Хуже? — не поняла она. — Как могло быть хуже?

— С тобой миссис Паркинсон, с нами Сириус, — сказал он. — Пусть мы и в бегах, но не одни. Мы в тёплом сухом доме с просторными мягкими кроватями, а не в палатке в лесу зимой… А ведь так тоже могло бы быть, Паркинсон!

— Чтобы мы скрывались в лесу в палатке? — переспросила она. — Это действительно было бы хуже. С моими мозгами ты и вправду умнеешь на глазах, Поттер. Если бы ещё не дурацкая история с обменом телами, которая случилась из-за тебя…

— Тоже могло бы быть хуже. Попала бы в какую нибудь Буллстрод… — предположил он. — Или…

— Что — или? — спросила она. — Договаривай!

— В Хагрида, — выдавил он.

Паркинсон в ответ хрюкнула, потом ещё раз, и кровать мелко затряслась.

— Ты что это? — с тревогой спросил он.

— Тупица! — отозвалась она весёлым шёпотом. — Да уж, я очень рада, что не попала в Хагрида. Да и в Милли, что уж там греха таить. Она, конечно, хорошая подруга, но всё-таки слишком…

— Хорошего человека должно быть много, — важно изрёк он банальность.

Она не ответила, но он почувствовал, как его ладонь сжало… Она, похоже, вцепилась-таки в его руку.

— Что происходит, Паркинсон? — поинтересовался он.

— Я тебе уже сказала — мне страшно, — прошептала она. — Можно?

Он вздохнул.

— Боггарт с тобой, Паркинсон, только не начинай слёзы лить, — нахмурился он. — Как я… днём, — и туту ему в голову пришла мысль: — А ты, что, часто сопли распускаешь?

Она ответила не сразу.

— Бывает, — призналась она после пары минут молчания. — Но не очень часто. У меня хорошие подруги, и они меня в обиду не дают.

— Кому? — не понял он. — Гриффиндорцам?

— Тупица, — отозвалась она. — Кому интересны гриффиндорцы? Нет, бывает, мальчишки обижают…

Гарри почувствовал, что ни с того ни с сего ему стало неприятно. Это было необъяснимо — отчего бы ему неприятно, что слизеринцы обижают эту дуру?

— Ты не подумай, — словно подслушав его мысли, продолжила она. — Ничего такого они себе не позволяют, конечно. Просто… Просто мне же с ними интересно, а они всё время говорят, что у них важные мужские дела, и куда-то исчезают.

— Давай спать, — предложил он.

— Так мне можно за тебя держаться? — уточнила Паркинсон.

— Это был тяжёлый день, — вздохнул он. — Очень долгий и очень тяжёлый день. Я думаю, что могу потерпеть твои прикосновения…

— Спасибо, Поттер, — прошептала она.

— Иди в задницу со своими спасибо, — попросил он.

— И тебе тоже спокойной ночи, — откликнулась она.

— Поттер! Поттер! — голос звучал назойливо, словно надоедливый комар, которому никак не решиться сыто присосаться к жертве и заткнуться наконец.

Гарри попробовал отмахнуться, но рука не послушалась. За пальцы при этом кто-то дёргал. Ему только что снился неимоверно приятный сон, в котором то ему виделись родители, то они с Сириусом, смеясь, куда-то летели на мётлах, то он сидел на скамейке снаружи Хогвартса с какой-то девчонкой, лицо которой от него постоянно ускользало — да и цвет волос даже. Контраст между этим замечательным сном и реальностью усугубился незнакомым потолком вверху, по которому ползли тени, рождённые предрассветными сумерками. Это не походило ни на комнату мальчиков в общежитии Гриффиндора, ни на его спальню в доме на Гриммо, ни даже на комнату Рона в Норе, не говоря уж о чуланчике под лестницей у Дурслей. Кровь толчками разогнала сбившиеся в стадо мысли по извилинам, возвращая воспоминания вчерашнего ужасного дня. На мгновение даже блеснула надежда, что всё это было лишь дурным кошмаром вследствие неудачной позы, в которой он уснул в чуланчике для мётел, но перед глазами постепенно светлел незнакомый потолок, недвусмысленно намекая на тяжёлую реальность.

— Да проснись ты уже, тупица! — громко прошипел тот же голос.

— Чего тебе уже, дура? — недовольно буркнул он, поворачивая голову.

Он сам, — а точнее, Паркинсон в его теле, — сидел на краю кровати, в ужасе тыча пальцем себе между ног.

— Это что за боггартово дерьмо? — в ужасе спросила она.

Заинтересовавшись, Гарри невольно приподнял голову и снова её уронил.

— С добрым утром, Паркинсон, — выдохнул он.

— Иди в задницу со своим добрым утром, тупица! — зло выпалила она. — Что это?!!

— Я же тебе говорю, — “с добрым утром”, — пояснил он. — С утра всегда торчит.

— Ч… что? — взвизгнула она, пытаясь отпрыгнуть назад. — Что торчит? Мамочки!

— Утренняя эрекция, — пояснил Гарри. — Если сходить в туалет, то скорее успокоится.

— Что значит — успокоится? — простонала она.

— Ну, сейчас он в возбуждённом состоянии, — пояснил Гарри и злорадно добавил: — Он проснулся, а рядом девчонка, пусть даже и страшная. Вот и перевозбудился!

Паркинсон мгновенно переместилась на предназначенную ей койку — ему даже послышался мягкий хлопок в воздухе, как при трансгрессии.

— И что? — по-прежнему паникуя, спросила она. — Теперь всё? Почему ничего не происходит?

— Освободи уже меня, дура, — попросил он.

Сфокусировавшись на нём, она шепнула “финита”, и Гарри почувствовал, что снова может двигать руками.

— Это никуда не пропало! — упавшим голосом сообщила она. — Даже больше стало!

— Да я пошутил, — пожал он плечами, усаживаясь. — На самом деле, по утрам он просто торчит. Безо всякого повода. Даже если рядом никого нет.

— Что, каждое утро? — в ужасе спросила Паркинсон. — И так будет каждое утро?! А сделать ничего нельзя?

— Можно примотать к ноге, — откликнулся он. Она было обрадовалась, и он поспешил “успокоить”: — Тогда нога тоже будет торчать. Я же тебе сказал, если в туалет сходить, то быстрее пройдёт.

Она вскочила и рванула в ванную, чуть не оторвав по пути дверную ручку вместе с дверью. Улыбаясь, Гарри ждал, и она его не разочаровала.

— Поттер! — взвизгнула она. — Что это?!! — небольшая пауза. — Драко, скотина! — взревела Паркинсон. — Я убью тебя, хорёк недоношенный! Фалло-чёртов-морфус! Ты сам у меня фалломорфируешь, гнида мерзопакостная, чтоб тебе пусто было, урод! А-а-а!!!

Утро уже не было таким уж мрачным, постепенно наполняясь красками и мелкими радостями жизни. Паркинсон в ванной, похоже, всерьёз озаботилась тем, чтобы расколотить-таки лоб о что-нибудь твёрдое, поскольку гулкий стук ему слышался то из одного угла, то из другого. Наконец, она постепенно успокоилась, ругательства прекратились, шумное дыхание стихло, скрипнула дверь, и взъерошенная башка Чудо-Мальчика просунулась в щель.

— Поттер, а как же я схожу в туалет, когда эта штука… — робко спросила она.

— Член, — перебил Гарри. — Эта штука называется “член”. Можно “писюн”, но он этого не любит.

— Чёрт! — воскликнула Паркинсон. — Неужто так сложно ответить на простой вопрос? Он же в потолок торчит! Что мне делать?

— На голову встань, — отмахнулся Гарри.

Голова исчезла, а потом из ванной послышалось странное пыхтение. Гарри закрыл лицо рукой и покачал головой. Раздался грохот падения, — к счастью, ничто вроде не разбилось, — а потом Паркинсон высунула наружу ещё более взъерошенную голову.

— Поттер, у меня не получается… — хмуро призналась она. — Ты не мог бы подержать ноги?

Утро определённо удалось! Сдвинув руку вниз, чтобы нижняя половина лица осталась закрытой, он поглядел на Паркинсон, демонстрируя жалость во взгляде.

— Ах, ты… — процедила она сквозь зубы, когда до неё начало доходить. — Ах, ты, тупица!

— Гриффиндорские мозги, — удовлетворённо причмокнул он, показав на неё пальцем. — Кто теперь тупица?

— Убью гада! — прошипела она, снова скрываясь в ванной.

На этот раз она появилась лишь через минут через пять. По прикидкам Гарри, примерно столько времени должно было уйти на то, чтобы избавиться от видимых проявлений “доброго утра”. Для Паркинсон утро, похоже, добрым не было, и выглядела она злой и хмурой. Уселась на кровать, подавленно глядя в пол перед собой, и закрыла голову руками.

— Я девочка, — тихо сказала она. — Я девочка, и я вовсе не рассчитывала, что мне придётся иметь дело со всем этим…

— Фалломорфизмом? — участливо подсказал Гарри.

— Поттер! — вскинулась она, словно только что осознала, что он сидит рядом. — Поттер, тупица! А ты что тут делал?

— Ты про что? — удивился он.

— Ты что тут делал, пока меня не было? — раздражённо спросила Паркинсон.

— Ну… это, — замялся он, делая вид, что разглядывает потолок.

— Что — это?! — закричала она.

— Ну тискал же, — удивлённо пояснил Гарри. — А чем мне здесь ещё заниматься?

— Что тискал?! — зарычала она.

— Ну… это, — откликнулся Гарри, как бы невзначай показывая пальцем. — И… то.

— Ах ты, скотина! — завопила Паркинсон, вскакивая на ноги. — Зачем ты это делал?!!

— Пытался найти, — с честным видом признался он.

— Найти? — воскликнула она, дав петуха. — Что пытался найти? Ах, найти?!! Получай, гад!

Уже не в силах себя контролировать, она схватила подушку и, размахнувшись, изо всех сил засадила Гарри по голове. Он ждал и просто пригнулся, откатываясь в сторону, ухватился за другую и с торжествующим хохотом точнёхонько вмазал Паркинсон сбоку в ухо. Даже не поморщившись, она махнула ещё пару раз, очевидно проигрывая ему в мастерстве, но его точные и мощные удары, в которые он вкладывал все свои силы, были ей как слону дробина. Ухитрившись в него попасть, она сбила с ног, чувствительно приложила сверху — это подушкой-то! — и принялась осыпать градом ударов. Его попытки откатиться или подняться она сразу пресекала, с бешеной скоростью колотя подушкой, словно молотом, и ему всего-то осталось, что свернуться калачиком, прикрывая голову, закрыть глаза и стараться не завыть в голос.

Наконец она остановилась, тяжело дыша.

— Получил, тупица? — злобно поинтересовалась она. — Если что, ещё могу надавать! У меня не заржавеет, так и знай!

Нос уже был полон текущими соплями, и он открыл рот, чтобы дышать. Этот звук её сразу насторожил.

— Поттер? — спросила она. — Ты что, Поттер? — он не ответил, пытаясь лишь не производить шума ртом. — Ты что, обиделся? Тебе больно?

Стараясь не поворачиваться к ней лицом, по которому уже ручьём струились слёзы, он слез с кровати и побежал в ванную.

— Поттер! — крикнула вслед Паркинсон.

Там Гарри отвернул краны с водой до упора, усевшись на край ванны, и позволил себе зареветь в голос, давясь соплями и шумно сморкаясь. Что же это такое! Никогда в жизни с ним такого не было, чтобы рыдать по поводу и без повода! Эта дрянь опять его довела! И как теперь жить? Особенно бесило бессилие, которое он ощущал каждый раз, когда доходило до физического противостояния — щуплый пятнадцатилетний подросток был элементарно сильнее — причём намного сильнее, преимущество было просто подавляющим, — своей одноклассницы, которая лишь немного уступала ему в росте. Да как же девчонки так живут? Впрочем, у них-то есть своё оружие — те же слёзы, которые повергают абсолютно всех представителей мужского пола в состояние тихой паники. Слёзы, слёзы, слёзы! Гарри казалось, что за один лишь день в теле Паркинсон он уже покрыл годовую норму Плаксы Миртл и даже переплюнул недельный рекорд Чо…

Раздался стук в дверь.

— Поттер! — позвала Паркинсон. В её голосе слышались виноватые нотки. — Поттер, можно мне войти?

Ну вот, теперь она его ещё и жалеть будет! Это уж точно через край! Это она плакса, а не он, Гарри! Это она рыдает по поводу и без повода! Тоже цаца нашлась! Это её нужно жалеть!

Дверь она всё-таки открыла сама, осторожно просочилась внутрь и присела рядом на краешек ванны. С минуту она сидела молча, виновато втянув голову в плечи и наблюдая, как он пытается остановить непрекращающийся поток солёной влаги. Положила руку ему на плечо, но он сразу её сбросил.

— Поттер, — мягко сказал она. — Прости меня, Поттер. Я не со зла, правда. Я вообще-то хорошая.

— Не надо пороть чушь, — прогундосил он и ещё раз высморкался. — Хорошая она!

— Дай-ка я тебя умою, — чуть ли не ласково предложила она, встала рядом и собрала его волосы сзади на шее.

Гарри нагнулся, когда она мягко надавила на затылок, а Паркинсон, набрав в ладошку воды, принялась промывать ему глаза и ополаскивать щёки.

— Давай, сморкайся, — попросила она, подставляя руку.

Гарри послушался, она смыла и повторила ещё несколько раз. Эта немудрёная процедура отчего-то подействовала. Он как будто очистился от каких-то переживаний, а заодно и умылся.

— Ты хоть поплакать можешь, — вздохнула она, понуро усаживаясь. — Знаешь, как я тебе сейчас завидую? Так хочется упасть на кровать, укрыть голову подушкой и зареветь…

— И заревела бы, — буркнул он.

— Не могу, — пожала она плечами. — Не получается. Ты какой-то урод, Поттер. Ты совсем не умеешь плакать, что ли?

— Думаю, что умею, — помотал он головой. — Просто ничего такого ещё не случалось… А зачем тебе реветь?

— Я же тебе сказала, Поттер, — упрекнула она. — Я девочка. Девочка, которую заперли в этом, — повела она плечами, — и которая к этому совсем не готова. Особенно к твоему “доброму утру”. Это гадко, гадко, гадко, гадко!

— Прекрати истерику, Паркинсон, — вздохнул он. — Кому сейчас легко?

— К тому же ещё и этот идиот, — нахмурилась она. — О чём он думал?

— Ты о ком? — не понял Гарри.

— О Драко! — раздражённо пояснила она. — Теперь я начинаю понимать, за что ты его ненавидишь!

— Ненавижу? — усмехнулся он. — Я о нём вообще вспоминаю, лишь когда он что-нибудь отчебучит. Пустое место твой Малфой.

— Он не мой! — миролюбиво возразила Паркинсон. — Зато я теперь знаю, какое заклинание испытаю на его метле, когда вернусь в Хогвартс…

— Лучше испытай на его вилке, когда он засунет её в рот, — посоветовал Гарри.

— За… зачем? — вытаращилась она и начала медленно краснеть. — Дурак ты всё-таки, Поттер. И тупица.

— Вот и поговорили, — согласился он.

— Прости меня, а? — попросила она. — Ну пожалуйста!

Это было неожиданно — с чего бы этой дуре просить прощения? Можно подумать, это первая её подобная выходка. Хотя… раньше он не был в теле девчонки.

— Ладно, Паркинсон, проехали, — кивнул он.

Взрослых сначала в доме не обнаружилось. Паркинсон нашла для него просторные штаны и свитер, который немного на нём висел — она всё боялась, что Гарри что-то разглядит на её фигуре. Охота ещё была, конечно! Они немного побродили по дому, — Паркинсон решила устроить ему экскурсию, — потом она отправилась наружу, побродить вокруг, а Гарри остался ждать в гостиной, поскольку погода была… Ничего ужасного, конечно, но ничуть не лучше, чем вчера, не считая, конечно, пары сотен километров на север, что, естественно, не добавляло ни тепла, ни света, и в этот серый непроглядный сумрак за окном ему выходить совсем не хотелось. Паркинсон, отойдя на десяток метров от дома, растворилась в густой мороси, и он вцепился в подоконник, борясь с непреодолимым желанием отправиться её искать. Должно быть, примерно то же самое она испытала вчера, когда, борясь со страхом, залезла на метлу и полетела вслед за ним.

Нет, конечно, ему было всё равно, что случится с этой дурой — по крайней мере, пару минут пообщавшись с самим собой, он пришёл к такому решению. Но вот если она в тумане споткнётся и выколет себе глаз, к примеру… Это было бы действительно неприятно — потому, что это его глаз! С другой стороны, он же мужик… хотя сейчас, может, и не скажешь… Мужик не может вскочить и побежать за какой-то идиоткой, ищущей приключения себе… В итоге, конечно, ему… Бесстрастно глядя в окно, он вцепился ещё и в подлокотник кресла, а ногами обвил ножки — на случай, если кресло взбесится и самовольно выбросит его на улицу.

Из серой пелены проявился Сириус с большим мешком, и почти сразу за ним вышла миссис Паркинсон. Они о чём-то разговаривали. Гарри нахмурился — эти двое постоянно о чём-то тихо беседовали. Каждый раз, когда они попадались ему на глаза, они о чём-то беседовали. Неужели Сириусу так трудно с ней просто молчать? Чего он вовсе не ожидал — что Сириус так легко проигнорирует возможность пообщаться с Гарри ради леди, которую он лишь вчера встретил. Сам Гарри точно знал — появись на горизонте, к примеру, Чо — и он всё равно не оставил бы Сириуса. С крёстным было интересно, а вот с Чо… И ещё Сириус не плакал, что непременно стоило поставить ему в заслугу. А крёстному с Гарри, похоже, не очень интересно — вон, как радостно он улыбается миссис Паркинсон.

Открылась входная дверь, запуская внутрь свежий ветерок, — от которого Гарри сразу пожалел, что высокомерно отказался надеть под свитер ещё один, но тонкий, — и гул зависшего в воздухе дождя, которым сейчас была укрыта добрая половина Великобритании. Вместе с ветерком пробился и новый запах — омытой дождём земли, которая провела зиму под снегом. В Хогвартсе так никогда не пахло — то ли земля другая, то ли защитные чары замка не пускали запахи внутрь…

— Дети, мы пришли! — послышался голос миссис Паркинсон. — Панси! Гарри!

Всё, держаться дальше он не смог. Вскочил и чуть ли не бегом устремился… в предвкушении. Миссис Паркинсон его не разочаровала. Едва его завидев, она протянула руку, и он сразу нырнул под неё, прижимаясь к холодному пальто, покрытому тщетно пытающимися впитаться в волшебную ткань капельками дождя. Вторая её рука легла сверху на макушку, а потом он почувствовал прикосновение губ ко лбу.

— Гарри, милый! — обрадованно произнесла миссис Паркинсон.

— Доброе утро! — буркнул он Сириусу, который наблюдал за этой сценой с отчего-то довольным видом.

Гарри был ей благодарен, что она не стала спрашивать, где Паркинсон — ему казалось, что он имеет право на эту личную частичку тепла, пусть и от её мамы. Раздеваясь, Сириус с улыбкой ему кивнул. Повесил свой макинтош, мешок взмыл в воздух и в сопровождении крёстного поплыл на кухню, которую Паркинсон ему тоже успела показать. Снова открылась дверь, на этот раз всерьёз обдавая Гарри холодом, и на пороге показалась Паркинсон, от которой, казалось, даже пар валил. По крайней мере, рубашка, из под которой виднелись рёбра чуть ли не до пупа, была залихватски расстёгнута, пиджак просто висел на одном плече, а мантию она и вовсе скатала, закинув на локоть. Жарко ей, видите ли!

— А вот и Панси! — подтвердила его догадку о вернувшихся неприятностях миссис Паркинсон.

Наткнувшись на Гарри под крылом матери, Паркинсон застыла, как вкопанная, и глаза её за блестящей поверхностью очков сузились в тонкие щёлочки. Гарри вздохнул и пошевелился высвобождаясь. Как ему ни хотелось подольше продлить это состояние блаженства, всё-таки прав на миссис Паркинсон у него не было. Паркинсон нахмурилась, останавливая его, едва заметно качнула головой, шагнула в сторону, проведя матери рукой по плечу, и отошла к вешалке, где принялась снимать ботинки. Миссис Паркинсон тоже вздохнула, всё-таки его отпуская, ещё раз поцеловала напоследок в лоб и стала раздеваться.

Завтрак был приготовлен на удивление быстро. Паркинсон убежала на кухню помогать матери, и Гарри смог наконец поговорить с Сириусом. Он его не стал спрашивать, отчего крёстный не стремиться заключить его, как обычно в объятья — всё-таки Паркинсон была достаточно взрослой девочкой, и неловкость Сириуса, который видел перед собой именно эту девочку, ему была понятной.

— Я думаю, Щеночек, что в какой-то степени всё это даже к лучшему, — сказал Сириус, словно соглашаясь с его собственными мыслями.

— В какой-то степени? — хмыкнул он, расслабляясь.

Это сириусовское “Щеночек” означало, что тот уже вполне свыкся с мыслью о том, что перед ним — Гарри.

— Если не считать обстоятельств, которые поспособствовали твоим вынужденным каникулам, — кивнул Сириус. — Может, это прозвучит немного кощунственно, но когда ты без своих друзей, у нас остаётся больше времени пообщаться друг с другом.

— Немного кощунственно, — откликнулся Гарри, склоняя голову набок, словно пытаясь рассмотреть эту мысль со всех сторон.

Расставание с друзьями всегда его тяготило. Даже несмотря на то, что Сириус, по сути, был ему как бы родным человеком, тем не менее Рон с Гермионой, с которыми он через многое прошёл, были всё-таки ему так близки, как никто на свете. Невозможность поплакаться Гермионе на Паркинсон, а особенно — выслушать в ответ рассудительный ответ, пусть не всегда и верный, безмерно его угнетала. А ещё не хватало Рона, который в своей грубоватой манере подвёл бы итог рассуждениям подруги, вызвав в ответ раздражённое шипение… Стоило лишь представить себе эту сценку, как Гарри невольно заулыбался.

— Как ты думаешь, нельзя ли сделать их портрет, — спросил он, — наподобие картины с Вальбургой, что висит у тебя на стене?..

— Отличная мысль, — улыбнулся Сириус. — Вот только в каждой такой картине остаётся ма-аленький кусочек души человека.

— Я бы хотел всегда иметь с собой кусочек души Рона и Гермионы, — закивал Гарри.

— Ты понимаешь, им этот кусочек души самим нужен, — откликнулся Сириус. — А вдруг это окажется чем-то важным, без чего они уже не будут собой?

— Тогда как же делают картины? — нахмурился Гарри.

— Картину делают раньше, — пожал плечами Сириус. — Она становится своеобразным якорем, ловушкой, в которую небольшой осколок имеет шанс попасть после смерти человека.

— А если не попадёт? — не понял Гарри.

— Если не попадёт, то портрет, конечно, будет повторять гримасы и слова оригинала, но — и только! — ответил Сириус. — Души в нём не будет ни на йоту.

Он вдруг встрепенулся, и на его лице расцвела широкая улыбка, направленная Гарри за спину. Оборачиваться не требовалось — ему моментально стало ясно, что в дверях гостиной стоит миссис Паркинсон. Это было ещё одной проблемой — требовалось срочно определиться, что делать с этим отвратительным подобострастием… Будто собака, которая виляет хвостом, едва завидев обещающую ласки ладонь хозяина. Впрочем, и вправду же виляет — вскочил и раскачивает задом! Незаметно, но Гарри-то его уже неплохо успел изучить! Глупо же!

— Панси, — произнёс он.

Понятно. Она там стоит с дочерью.

— Поттер, мистер Блэк, — раздался мальчишеский голос.

Гарри с любопытством развернулся.

— Я бы предпочёл “Сириус”, — откликнулся крёстный. — Политесы излишни.

— Поттер, мистер Блэк, — упрямо повторила Паркинсон с кривой улыбкой на губах.

— Дорогая, будь хорошей девочкой, — ласково попросила миссис Парсинкон.

Дочь вздохнула и что-то пробормотала себе под нос, закатывая глаза.

— Дорогая? — напомнила миссис Паркинсон.

— Сириус, — сдалась она. — И Поттер! Поттер, Поттер, Поттер, Поттер!

— Панси! — упрекнула миссис Паркинсон.

— Может, не стоит, милая Деметра? — мягко спросил Сириус. — Если им обоим так комфортнее, то почему бы и нет?

“Милая Деметра”, поглядите на него! Он бы ещё встал на четвереньки и принялся лизать ей руки!

— Это вопрос дисциплины, милый Сириус, — откликнулась она.

Паркинсон за её спиной показала Гарри язык, и он хмуро кивнул. Эти взрослые совсем края потеряли! Но всё равно — они с этой дурой не заодно!

Завтрак был, в общем-то, простой, но при этом очень вкусный. Нет, конечно, не настолько простой, как обычно готовила мать Рона, которая вообще не заморачивалась выбором блюд и стабильно предлагала своему семейству горшок овсянки с большим куском масла в середине, и даже несколько более изысканный, нежели завтрак в исполнении тётушки Петунии, когда та была в настроении и ударе. Миссис Паркинсон рассчитывала, что они рассядутся по правилам — она с одного конца, Сириус с другого, а дети — между ними, но Паркинсон сразу же сломала её планы, поставив стул рядом с Гарри вдоль длинной стороны стола. Пожав плечами, миссис Паркинсон приняла перестановку, и они с Сириусом сели напротив.

Паркинсон начала с того, что отобрала Гарри еды в тарелку, — как оказалось, сделав очень правильный выбор, — а потом, наложив себе с горкой, чуть ли не с урчанием на это всё накинулась. Миссис Паркинсон покачала головой и грустно поглядела на Гарри.

— Никогда за тобой не замечал, будто ты голодаешь, — произнёс Сириус.

— Держи живот в голоде, — буркнул он в своё оправдание. — И вообще, я так быстро потолстею! А в Хогвартсе не так всё вкусно!

— Как вам спалось на новом месте? — задала миссис Паркинсон совсем не тот вопрос, которого он ожидал.

Паркинсон выпучила глаза, демонстрируя набитыё щёки. Значит, отвечать ему.

— Паркинсон хотела надо мной цинично надругаться, воспользовавшись моей беззащитностью, — ответил Гарри. — Насилу отбился!

Хорошо, что она успела зажать рот обеими руками, когда фыркнула — иначе едой бы забрызгало всех! Кроме Гарри, конечно — он-то предусмотрительно отодвинулся. Глядя на то, как она яростно пытается проглотить хоть немного, чтобы дать ему достойный отпор, он добавил:

— А ещё она всё время болтает с набитым ртом!

Сириус, склонившись вперёд и прислонив ладонь ко лбу, чтобы скрыть лицо, тихонько похрюкивал. Миссис Паркинсон молча лила слёзы, закрыв низ лица салфеткой. Паркинсон мрачно жевала, усиленно работая челюстями. Дожевав, она бросила на него хмурый взгляд и продолжила есть. Что это с ней? Вовсе не такой реакции он добивался. А где же знаменитая слизеринская злоба, плещущая через край?

— Не понял, — удивлённо покачал головой Гарри.

— Я сама так всегда делаю, — пояснила она, прожевав. — Скажу что-нибудь пакостное, а потом сижу и радуюсь. Знаешь, если ты в кого-то плюнул, то отмываться-то приходится оплёванному…

— Интересные подробности я узнаю, моя дорогая, — прокомментировала миссис Паркинсон, пристально следящая за их беседой.

— Неведение блаженно, — с пониманием добавил Сириус.

— Может, ещё что-нибудь поведаешь? — поинтересовалась она, и Гарри заметил, как краснеющая Паркинсон на глазах словно уменьшается в размерах, да ещё и намыливается сползти под стол от её взгляда.

— Мечтать не вредно, Паркинсон, — насмешливо произнёс он. — Может, тебе и хотелось бы казаться стервой, но кого ты пытаешься обмануть? — и добавил уничижительным тоном: — Принцесса!

Миссис Паркинсон сразу же перевела на него свой внимательный взгляд. Она не пыталась этим взглядом сверлить или, ещё чего, убивать — нет, она просто внимательно смотрела, как бы читая в Гарри то, что ей нужно было понять.

— Дорогая, мне кажется, что Гарри, несмотря на то, что сам рад немного повредничать, тем не менее считает тебя милой и доброй девушкой, — кивнула она, удовлетворившись. — Как ты думаешь, он сильно ошибается?

Паркинсон украдкой бросила на него взгляд, и Гарри пожал плечами — всё, что мог, он уже сделал.

— К сожалению, нет, мамочка, — вздохнула она. — Придётся с ним согласиться.

— Такая вера дорогого стоит, не правда ли? — спросила миссис Паркинсон.

— Да, мам, — кивнула она.

— Ты должна знать, солнце, — мягко произнесла миссис Паркинсон. — Что бы с тобой ни произошло, я никогда в тебе не разочаруюсь. Это я тебе говорю честно и откровенно. Ты моя дочь, любимая дочь, и для меня ты всегда будешь лучиком света, озаряющим мою жизнь. Но вот Гарри… Он не примет тебя такой, какая ты есть, понимаешь? И тебе нужно будет стараться, чтобы его не разочаровать!

— Да, мамочка! — буркнула она, склонившись совсем уже красным лицом к тарелке.

Гарри почувствовал, что и его лицо горит. Какого чёрта он оказался ещё и в этом замешан? Миссис Паркинсон только что прямым текстом сказала, что не станет осуждать свою дочь… Нет, ну надо же было встрять своим болтливым языком!

Сириус, поймав его взгляд, насмешливо подмигнул.

После завтрака собрались в библиотеке, которая соседствовала с небольшой алхимической лабораторией. Пока Гарри с Паркинсон хмуро играли в гляделки, миссис Паркинсон что-то втолковывала Сириусу. Тот мотал головой и отпирался, а она продолжала его уговаривать. Естественно, Гарри не было слышно их разговора, но оглянувшись он мог видеть лицо Сириуса, которое выражало вселенскую муку. Наконец тот сдался, они обменялись ещё несколькими фразами и тоже вошли. Миссис Паркинсон уселась за соседний стол, а Сириус остался стоять… Точнее, ходить. А если уж совсем откровенно — нервно бегать из одного угла в другой, время от времени хватаясь за волосы, словно проверяя их на прочность. Миссис Паркинсон едва слышно кашлянула в кулак.

— А? — встрепенулся Сириус, останавливаясь.

Она выразительно подняла брови.

— Хм, — сказал он. — Да. Так о чём это я?

Произнеся эти слова, он сложил руки за спиной и стал покачиваться с пятки на носок, глядя на Гарри с Паркинсон. Гарри кивнул ему и подмигнул. Сириус перестал качаться и поднял бровь.

— Ах, да, — сообразил он. — В общем, так… — он бросил быстрый взгляд на миссис Паркинсон, и Гарри почудилось, что она поощрительно кивнула. — Хм. Как бы это сказать… В общем, я, как мужчина, по-мужски решил… Потому что решает всегда мужчина!

Он рубанул ладонью воздух, отвлёкся и стал её рассматривать. Снова посмотрел на Гарри с Паркинсон. Та пожала плечами.

— Вам нужно учиться, — сказал Сириус уже спокойным тоном. — Это сомнению не подлежит. То, что с вами случилось, не означает, что вы перестали быть волшебниками. В один прекрасный день вы снова поменяетесь местами, и было бы печально, если окажется, что вы успели отстать в изучении магии.

— Мы это прекрасно понимаем, Сириус, — подала голос Паркинсон. — И я понимаю, и даже Поттер понимает, хоть он и ту…

— Вот и прекрасно, — поспешно перебил её Сириус. — Тогда давайте каждый из вас расскажет мне, как он представляет дальнейшую жизнь, начиная с сегодняшнего дня. Ты первый.

— Я? — удивился Гарри. — А почему, собственно?

— Дамы вперёд! — оскалилась Паркинсон, отвешивая ему шутовской кивок.

— Паркинсон! — прошипел он.

— Гарри! — намекнул Сириус.

— Ну хорошо, — согласился он. — Нам нужно продолжать учиться — значит будем. Мы с Паркинсон брали почти что одни и те же предметы, так что можно отбросить несовпадающие и учить то, что было у обоих. Кроме истории магии, естественно, которая никому вообще не нужна. Вот вроде и всё. Ах, да, сегодня же суббота, нет? Я думал, что можно побродить по окрестностям…

— Отличная речь, — похвалил Сириус. — Панси?

— Да, спасибо, — кивнула она и бросила взгляд на Гарри. — Я сначала было думала, что предметы нам обоим стоит учить те, что брала я, но по здравому размышлению решила, что то, что было у Поттера, тоже не помешает. Безусловно, включая историю магии. Помимо всего этого, нам нужно добавить Окклюменцию. Уроков будет больше, так что субботы и наверняка воскресенья придётся тоже занять под обучение. Ещё мы сможем уплотнить график, исключив долгие перерывы после завтрака и перед сном. Кроме того, я бы предложила обеденный сделать три или четыре часа, чтобы на случай хорошей погоды иметь возможность погулять…

Гарри мрачно сдвинул брови. День ещё только начался, а эта идиотка уже собирается сгноить его за партой! Да ещё и со своей дурацкой историей магии. В одном можно было сказать ей спасибо — она вспомнила про дневное время, которое можно было посвятить квиддичу. Но всё равно она дура, пусть так и знает!

“Дура!” — передал он ей одними губами.

Чтобы не забывала, кто она.

“Тупица!” — вернула она со снисходительной усмешкой.

— Спасибо, Панси, — поблагодарил Сириус. — Главной моей целью в этом опросе было понять ваше настроение, и я вижу, что ты настроена решительно. Кроме того, пара замечаний показалась мне полезной, — он достал из кармана два сложенных листа бумаги и протянул им: — Вот план, который я составил заранее. Можете ознакомиться, он почти полностью совпадает с тем, что только что высказала Панси. Распорядок простой — завтрак в восемь, в восемь тридцать Окклюменция, которая будет каждый день первым уроком, потом до двенадцати ещё три предмета, с двенадцати до четырёх тридцати перерыв, включающий обед в час и полдник в четыре пятнадцать, до восьми четыре урока, ужин, ещё два урока, из которых один — Окклюменция, и в десять тридцать вы свободны. То есть, в принципе — отбой. Никакого комендантского часа, естественно, мы вводить не будем.

Гарри в листок даже смотреть не стал. Слова Сириуса означали, что его жизнь превратится в каторгу, совмещённую со смертной тоской. То есть он наверняка так и умрёт в теле Паркинсон, если срочно не придумает, как поскорее вернуться обратно в Хогвартс. Нет, бесспорно, там тоже были свои проблемы, — как, например, сорвавшаяся с цепи Амбридж, — но по крайней мере никто не заставлял по десять часов в день сидеть за учебниками, а на истории магии так вообще можно было спать. В том, что миссис Паркинсон потерпит что-то подобное, он сильно сомневался.

— Я одного не понимаю, — подала голос Паркинсон. — Когда же у нас будет оставаться время делать задания и проекты?

— Проектами вы будете заниматься прямо на уроке, — ответил Сириус, и Гарри обнаружил, что миссис Паркинсон смотрит на того с вопросом в глазах. — Мы будем помогать и разъяснять, естественно. Помимо того, что у вас не будет времени на самостоятельную работу, у нас с Деметрой его тоже не будет. Всё дело в том, что проверка заданий требует достаточно много времени, а мы оба, — он галантно поклонился в сторону миссис Паркинсон, — будем выматываться ничуть не меньше, чем вы, тем более что нам помимо обучения нужно будет заниматься ещё массой полезных вещей. Что-то ещё, Панси?

— Эти дурацкие очки постоянно спадают, — пожаловалась она. — А без них совсем ничего не видно, лишь пятна какие-то.

— Привыкай, Паркинсон, — посоветовал Гарри.

— А если спадут в самый важный момент? — запальчиво продолжила она, не обратив на него никакого внимания.

— У меня не спадают, — пожал он плечами.

— А если мы попадём в переделку, и они разобьются? — не унималась Паркинсон.

Сириус перевёл взгляд на крестника.

— Что? — спросил Гарри. — Что не так? И вообще, при чём тут я?

— Волшебники носят очки либо как украшение, либо если денег совсем нет, — пояснила миссис Паркинсон. — Потому, что зелье для коррекции зрения, конечно, достаточно дорогое, но раз в жизни можно и вложиться.

— А отец? — нахмурился он.

— …Считал, что так он выглядит загадочнее, — пояснил Сириус. — Вместо линз в очках были плоские стёкла. Как и у Дамблдора, между прочим.

— Я не понимаю, — нахмурился Гарри.

— Это моё упущение, — виновато сказал Сириус. — Каждый раз мы с тобой говорим о чём-то другом…

— Зелье, конечно, весьма дорогое... — начала миссис Паркинсон.

— У меня достаточно денег, — поспешно вставил Сириус.

— Мы всё равно не можем его купить, — покачала она головой. — Зато у меня есть нужные ингредиенты. Варить только долго — около недели.

Теперь все трое смотрели на Гарри.

— Ну что, Поттер, готов расстаться со своей драгоценной слепотой? — хмыкнула Паркинсон.

— И опять я? — буркнул он. — Почему всё время я? Делайте, что хотите!

— Вот и договорились! — кивнул Сириус. — Ещё вопросы?

— В туалет можно? — спросил Гарри.

По пути Паркинсон, конечно же, не преминула немного его пошпынять.

— Ты всё-таки тупица, Поттер, — занудным голосом сказала она. — Твоя жизнь круто поменялась, а ты всё ищешь, где бы сачкануть.

— История магии мне точно не поможет в жизни, — уверенным тоном отозвался он. — Такая же трата времени, как уроки ЗОТИ у Амбридж.

— Про Амбридж соглашусь, — кивнула Паркинсон. — Я всё надеялась, что она хоть Инквизицию будет боевой магии учить.

— Ты держись ко мне поближе, — покровительственно бросил он. — Глядишь, чему-нибудь и научишься!

— Спать на уроках научусь, — согласилась она. — Это ты горазд! Даже стёкла от храпа трясутся! Надеюсь, хоть на Окклюменции спать не будешь!

— Вот кстати, зачем она мне? — поинтересовался Гарри.

— Затем, что когда мы вернёмся в наши тела, вот это, — постучала она пальцем по шраму, — тоже вернётся!

— Это, — кивнул он, — наше самое важное оружие в борьбе с Волдемортом. Когда я снова смогу видеть его мысли, мы его быстро вычислим и поймаем!

— Вынуждена признать, — сказала Паркинсон, — временами я недооцениваю твою тупость. Напоминай мне об этом почаще! С другой стороны, эти твои сны действительно выглядят, будто ты ему забрался в черепушку.

— Что? — вскинулся он. — Ты видела сон? Что там было? Он смог открыть дверь? Или он просто ходил по коридору? Ответь, Паркинсон, не томи!

— Отстань, тупица, — отмахнулась она. — Пока ты в моём драгоценном теле, я не буду подогревать твою идиотскую тягу к самоубийству. Вот вернёмся — и пожалуйста, смотри себе на здоровье, как твой Тёмный Лорд ломится в непонятную дверцу.

— За этой дверью — оружие, которое может его победить! — возбуждённо выпалил Гарри. — Волдеморт поэтому и рвётся его уничтожить, что боится! Слушай, расскажи, а?

— Отстань, тупица! — отмахнулась она.

Последующие дни напомнили ему селёдок в бочке — так плотно был упакован их распорядок дня. Точнее, распорядка-то особо не было, и один урок переходил в другой как придётся, а не по расписанию. Очень быстро выяснилось, что как учитель миссис Паркинсон как минимум превосходит Снейпа — что в зельеварении, что в Окклюменции. Вместо того, чтобы давать готовый рецепт и оставлять их с котлом и ингредиентами, она сначала предлагала пояснения относительно составляющих и только убедившись, что они оба знают, с чем имеют дело, переходила на детали относительно того, каким образом компоненты взаимодействуют, и как процесс варки влияет на результат. Сириус варил зелья вместе с ними, тоже решив подтянуть этот предмет, а миссис Паркинсон ходила от одного к другому, поправляя и давая подсказки. Такое зельеварение Гарри определённо нравилось!

На трансфигурации они менялись местами — она садилась за парту, а Сириус делился знаниями. Тут уже было ясно, что по части преподавания до Макгонагалл ему далеко, но зато он владел некоторыми “секретами”, которые, в сущности, были скорее наработанным опытом по части того, на какую незначительную деталь стоит обращать внимание в первую очередь, что очень помогало Гарри.

На первом уроке Окклюменции они с Паркинсон оказались не у дел — миссис Паркинсон и Сириус сели напротив друг друга, и она принялась показывать ему, что нужно делать. Конечно, объяснения Гарри слушал внимательно, но они настолько отличались от того, что пытался вбить в него Снейп, что в первый раз сразу же вылетели из головы, едва в ней оказавшись. Стоит ли упоминать, что ему сказала Паркинсон, когда об этом узнала? Потом миссис Паркинсон стала учить Сириуса Окклюменции, но опять же, на грубое насилие над психикой в исполнении Снейпа это походило мало. Как она объяснила, нужно почувствовать, как что-то тебя толкает, и просто толкнуть в ответ.

Самым непонятным для Гарри было то, почему же миссис Паркинсон, которая ему казалась достаточно своенравной женщиной, позволила Сириусу командовать в своём доме. Когда его угораздило поделиться сомнениями с Паркинсон, та лишь снисходительно усмехнулась. Было видно, что она не добавила “тупица” к своему ответу лишь потому, что на этот раз ей было просто лень раскрывать рот.

Погода по-прежнему стояла преотвратная. Гарри несколько раз пробовал летать на метле, но оказалось, что в тумане голос не слышен, и после того, как они втроём провели полтора часа, рыская на мётлах в тумане в поисках ошалевшей от страха Паркинсон, которая обнаружилась буквально в пятидесяти метрах от дома судорожно вцепившейся в метлу в метре над землёй, эксперименты он прекратил — тем более, что идиотка так и не смогла ни разу внятно объяснить, зачем она за ним вообще потащилась. Скорее всего, она и так поняла, что он хотел ей сказать “дура” по итогам поисков.

В среду в “Мэйл” на третьей полосе, как и договаривались, появилось объявление от некоего герра Вартбурга, которое Сириус за завтраком зачитал вслух.

— Герр Вайс поставлен в известность о случившемся и подтвердил предположение герра Шлимма относительно возвращения вундеркинда под родную крышу, — продекламировал он, не забывая отпивать из кружки с чаем. — Герр Вайс подтвердил, что в тот момент он сам так и поступил бы. По здравом размышлении он согласился, что принятые действия оказались более правильными, и доволен, что в итоге вундеркинд потерялся в тумане. Герр Вартбург считает это первым признаком гениальности вундеркинда.

— Ничего не понял, — с трудом захлопнул рот Гарри. — Ты зачем это нам прочитал?

Паркинсон, судя по её лицу, мучилась тем же вопросом.

— Мисс Тонкс сообщает, что поставила в известность профессора Дамблдора о вашем бегстве, — “перевела” миссис Парксинсон. — Профессор Дамблдор подтвердил, что известный ему метод возвращения души в родное тело работает таким же образом, как объяснил профессор Снейп…

— Мистер Снейп! — пробубнила себе под нос Паркинсон.

— То есть спасти профессор Дамблдор с мистером Снейпом собирались только одного, — приветливо улыбнулась ей мать. — Профессор Дамблдор также признался, что в горячке провернул бы именно это, хотя я не очень представляю, как он потом оправдал бы развалины Хогвартса перед Министерством, — и её улыбка стала совсем очаровательной. — Ещё он сказал, что вы поступили правильно, и он считает замечательной новостью то, что местоположение Гарри никому не известно. Мисс Тонкс поздравила Гарри с верным выбором действий, факт которого в свете вашего предыдущего знакомства показался ей в высшей степени удивительным.

— Хм, — улыбнулся Сириус. — Да, всё примерно так.

А Гарри подумал, что не зря он всё-таки всегда верил Дамблдору — вот опять Директор всей душой на его стороне!

Примерно через неделю, едва проснувшись, Гарри обнаружил, что Паркинсон сидит рядом и сверлит его взглядом. Мало того, что она его разбудила, так это ещё и произошло в самый неподходящий момент — ему снился невообразимо приятный сон, в котором они с Дафной на мётлах кружили в небе в лучах заката… Открыл глаза — и вместо Дафны эта дура, которая метлы боится, даже когда та стоит в закрытом чулане в другом конце дома.

— О, ты уже не спишь! — обрадовалась она, как только он попытался отвернуть голову в другую сторону.

— Уйди, достала уже! — пробурчал он. — Я на твою тупую рожу уже смотреть не могу!

— На свою тупую рожу, Поттер! — хихикнула она. — Это же твоя рожа!

— Ни минуты от тебя отдохнуть нельзя! — зло процедил он. — На занятиях ты рядом, за едой ты рядом, в чёртов туалет ты меня каждый раз водишь. Даже поспать в одиночестве я не могу! Ты знаешь, что ты храпишь, идиотка?

— Это ты храпишь, Поттер, — строго заметила она, тыкая себя в грудь. — И зря ты жалуешься — это твоя тупость в итоге привела к такому положению вещей. Не забывай, что именно ты обработал нас набором непроверенных поделок двух Уизли, и где мы теперь? Поверь, мне это нравится ничуть не больше, чем тебе.

— Отпусти уже меня, дура! — проворчал он.

Паркинсон повела палочкой, снимая заклятье.

— А мне сегодня кое-что приснилось! — лукавым тоном произнесла она.

— Тебе каждый день что-то снится! — откликнулся он, размахивая руками в стороны.

Не то чтобы они затекали от этого заклинания — просто было приятно, что они снова под его контролем. Всё-таки Паркинсон неимоверная дура!

— Ну, если ты не хочешь узнать… — протянула она, делая вид, что собирается встать.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Давай, говори, что хотела!

— Ой, Поттер! — сладко улыбнулась она. — Можно подумать, мне это так уж и нужно. Я-то этот сон уже видела, а вот ты…

— Ну и иди куда шла, — предложил он, отворачиваясь от неё на другой бок.

Она сразу же дёрнула его за плечо, крутанув обратно к себе.

— Вот же ты гад, а? — вздохнула Паркинсон. — Ну ладно, брошу тебе косточку… Ма-аленькую!

— В задницу твои косточки, — огрызнулся он.

— Сегодня я видела другое место, Поттер, — пожала она плечами, проигнорировав его грубость. — И я совершенно точно знаю, что это за место. Но раз тебе неинтересно…

Она вздохнула, вставая.

— Стой! — кинулся за ней Гарри. — Говори!

— Нет уж, Поттер, теперь я обиделась, и тебе придётся придумать что-то другое, чтобы меня задобрить, — заявила она, вздёрнув нос.

— Ты… — процедил он. — Что ты хочешь, идиотка?

— Фу-у! — поморщилась Паркинсон. — Во-первых, с сегодняшнего дня никаких “дур” я слышать не желаю. Если хочешь, можешь обращаться ко мне “принцесса”, — принялась она загибать пальцы. — “Умница”... “красавица”, конечно… и если уж совсем невмоготу, то можно “леди”. Я ничего не забыла?

— Ты ничего не забыла? — проскрежетал он зубами.

— Точно, придумала! Вот, — показала она вниз. — Пятки целуй!

— Пятки? — прошипел Гарри. — Пятки?!!

— Да-да, пятки! — закивала она, решив, что идея и вправду замечательная.

Сейчас он ей покажет, этой дуре! План созрел моментально. Гарри слез с другой стороны кровати, обошёл и присел перед ней на корточки. Паркинсон неожиданно подпрыгнула, забираясь на кровать и сразу подтянула ноги к груди, укутывая их одеялом.

— Ты что? — не понял он, всё ещё на неё злясь.

Она положила щёку на колени, глядя в окно.

— Мама сказала мне, что будет меня любить, что бы я ни вытворяла, — тихо произнесла она. — Понимаешь?

— Нет, — растерянно отозвался Гарри, усаживаясь на противоположном краю. — То есть, да, но не понимаю, к чему ты это…

— Какую бы гадость я ни учинила, мама всё равно меня не осудит, — вздохнула она.

— Я это уже слышал, — раздражённо напомнил он. — Скажи что-нибудь новенькое!

— Я уже большая, — сообщила Паркинсон. — Мама мне сказала, что я уже большая, и я сама должна краснеть за свои поступки.

— У меня нет мамы, — отозвался он, поджав губы, — и я всегда сам краснел за свои поступки. Некому было…

— Мне стыдно, — вздохнула она. — Я веду себя как…

— Гадкая избалованная тварь без стыда и совести? — предположил Гарри.

— Ты тупица, Поттер, — вздохнула она.

— В задницу такие извинения, — хмуро заключил он.

— А ты что, и вправду стал бы мне пятки целовать? — улыбаясь, спросила Паркинсон.

— Да с разбегу! — возмутился он. — Я подбирался ближе, чтобы ухватить тебя под коленки, толкнуть головой, вскочить и сразу начать пинать ногами, пока ты валяешься.

— Прекрасный план, — похвалила она. — Бить девочек — это так красиво!

— Тебя сейчас можно, — покачал головой Гарри. — Напомнить тебе про “доброе утро”?

— Скотина! — выругалась она.

Хоть эту проблему она научилась решать самостоятельно.

— Рассказывай! — откликнулся он.

Паркинсон подняла голову и задумалась.

— В Ливерпуле, — сказала она. — Это было в Ливерпуле, потому что он явно шёл из порта, и я абсолютно точно узнала место. Со Странд он свернул на Джеймс, а оттуда на Касл. На углу Касл и Кук есть небольшой проход под названием Юньон. Прямо напротив той части Юньон, что выходит на Кук, имеется небольшой тупичок. Даже не тупик, а просто один из домов построен глубже других, и образуется небольшой дворик. В этом дворике расположен скрытый дом под номером 36,6 — я заметила табличку, когда он туда подошёл, и дом появился, раздвигая другие здания. Там уже ждали два десятка мрачных типов. Тёмный Лорд лишь направил руку на дверь, — она прижала руки к груди и мечтательно подняла глаза к потолку, — и она взорвалась. В доме было несколько человек, и все они погибли… Кроме одного. Женщины. Имени её никто не произнёс. Она просила пощады, но Тёмный Лорд всё равно убил её, когда… Она рассказала ему, что за соседней дверью… Там хранится… Что-то, что может убить его навсегда. Как ты и говорил — оружие против Тёмного Лорда. Он не смог вскрыть дверь, а женщина уже была мертва, когда он закончил допрос. Тогда он оставил там слуг, чтобы они продолжали пытаться найти проход, а сам отправился обратно в своё укрытие…

Гарри к тому моменту уже сидел, обхватив руками голову, и от бессильной злобы скрежетал зубами. Авроры — Волдеморт наверняка убил авроров, что охраняли Оружие. А эта женщина — ведь у неё, должно быть, остались дети, которых теперь отдадут каким-нибудь маггловским родственникам, где они будут жить в чуланчике под лестницей… Или это были не авроры, а фениксовцы? Тем хуже — членов Ордена Феникса и так мало осталось, а тут такие потери! Сколько там по словам Паркинсон они убили? Десяток? Два десятка. Она сказала — два десятка. Злобное красноглазое чудовище! Гарри вскочил и устремился к двери.

— Сириус! — принялся он барабанить тому в дверь, босиком пробежав по коридору. — Сириус! Открой!

Кулакам стало больно, он развернулся спиной, ударил пяткой и чуть не взвыл от боли.

— Он наверное умывается, придурок, — прокомментировала Паркинсон, которая к тому же ещё и принесла ему тапочки. — Сильнее колоти!

Не заподозрив в её словах сарказма, он стучал кулаками и молотил пятками ещё минуты две, пока дверь не распахнулась и он от неожиданности не повалился внутрь.

— Сириус! — воскликнул Гарри.

— Доброе утро, Панси, — поздоровался тот, на этот раз правильно их различив, и подал ему руку, помогая подняться: — Привет, Гарри! Что случилось?

Судя по всему, Сириус действительно принимал душ, поскольку был завёрнут в толстый банный халат, а волосы были ещё мокрыми.

— Паркинсон видела сон, — не задумываясь, сдал её Гарри. — Волдеморт…

— Погоди, — остановил его Сириус. — Раз уж вы оба здесь, то давай сделаем так… Ты в пижаме, я вообще в халате. Наверняка вы оба только проснулись и ещё даже зубы не почистили…

— Но это важно! — чуть не плача воскликнул Гарри.

— Тем более ценно закончить с утренними процедурами как можно быстрее, — согласился Сириус, выставляя их обоих наружу.

— Сириус! — изо всех сил стукнул Гарри в закрытую дверь.

Опять стало больно, и он зашипел. Всё время, пока они совершали утренние процедуры, Паркинсон не умолкала.

— Он просто даёт тебе остыть, — говорила она. — Нельзя совершать опрометчивые поступки на горячую голову.

— Ну да, их лучше совершать на холодную, — сцепив зубы, соглашался Гарри. — В любой момент они могут открыть ту дверь…

— Или уже открыли, — пожимала она плечами. — И тогда уж точно лучше не спешить.

— Или не открыли, но вот-вот! — не унимался он.

Едва она его переодела и сделала причёску, как Гарри сорвался и побежал искать Сириуса, не дожидаясь, пока Паркинсон сама помоется и оденется.

Сириус уже ждал его в гостиной

— Ты один? — поднял он брови.

— Я торопился, — ответил Гарри. — Паркинсон скоро придёт. Сириус, он напал на отделение в Ливерпуле и убил…

— Погоди, — притормозил его Сириус. — Кто напал, какое отделение?

— Я сам не знаю, какое отделение, — признался Гарри. — Волдеморт с прислужниками напал на дом в Ливерпуле, где было какое-то отделение. Они убили три десятка авроров… Или это были члены Ордена Феникса? Там за запертой дверью хранится оружие, которое он искал.

— Погоди, Гарри, — снова остановил его Сириус. — Что за оружие?

— Когда Волдеморт о нём думает, я чувствую его страх, — сообщил Гарри. — То есть раньше чувствовал, когда у меня был шрам на лбу. Теперь чувствует Паркинсон.

— Она тебе это сказала? — уточнил Сириус.

— Нет, но я думаю, что она чувствует то же самое, что и я, — предположил Гарри.

— Окклюменция всё ещё не работает, — покачал головой Сириус. — У Ордена Феникса нет отделения в Ливерпуле, Гарри. Всё, что я могу — добраться до Манчестера и попытаться дать знать Дамблдору…

— Пока мы теряем время… — запальчиво воскликнул Гарри.

— Ты сам сказал, что мы не можем жертвовать чьими-то жизнями без их согласия, — возразил Сириус и кивнул себе за спину: — На данный момент всё, чем мы можем отблагодарить этих мужественных и гостеприимных дам за их доброту — это не призвать беду на их головы.

— Но мы можем сами… — сквозь зубы процедил Гарри.

— Что я пропустила? — спросила взъерошенная Паркинсон, забегая в гостиную.

— Гарри мне всё рассказал, — ответил ей Сириус. — После завтрака я отправлюсь в Манчестер — дать знать Дамблдору…

— Это может быть опасно, — заметила миссис Паркинсон, которая тоже незаметно к ним присоединилась.

— У меня есть козырная двойка в рукаве, — улыбнулся ей Сириус. — Не туз, конечно, но и так неплохо… Я собирался дать адресованный моей племяннице конверт какому-нибудь магглу, на поезде отправляющемуся в другой город. Я приложу маггла Конфундусом, а тот отпустит письмо в почтовый ящик далеко отсюда…

— Это замечательная идея, Сириус, — откликнулась она без тени улыбки. — Но помимо жизни и здоровья детей меня волнует и ваша тоже. Вам опасно появляться в публичных местах. По крайней мере, в таком виде…

Услышав всё это, Паркинсон выразительно вытаращила глаза и сжала губы. Гарри был с ней полностью согласен — ещё чего не хватало! Сириус сам может решить, в каком виде и где он должен появляться! Упираться Сириус, как ни странно, не стал, и через полчаса после окончания завтрака на метлу садился незнакомый Гарри коротко подстриженный волшебник с чисто выбритым лицом. Вид у Сириуса был настолько дикий, что Гарри не сразу пришёл в себя, хотя следовало, конечно, сконцентрироваться на Окклюменции.

Расписание было плотным, но в одиночку миссис Паркинсон было сложнее поддерживать нужный темп, и перерывы на отдых выдались более долгими. Паркинсон, к счастью, не донимала его обычным бабьим трёпом, и Гарри смог сконцентрироваться на важном. Мантия, маггловские деньги — что ещё может понадобиться? Можно одеться потеплее, но это обязательно насторожит Паркинсон, компания которой ему вовсе была не нужна. Она не Гермиона и не Рон, и в настоящее приключение её он с собой не возьмёт!

За обедом миссис Паркинсон выглядела совсем уставшей и грустной. Это не было удивительно — четыре часа занятий с перерывами, потом ещё приготовить еду, и это всё без какой-нибудь возможности отдохнуть. Ну то есть Паркинсон, которая сейчас толкала Гарри локтем в бок, будто пытаясь на что-то обратить внимание, помогла ей на кухне… Всё-таки, учить подростков премудростям магии — тяжёлый и неблагодарный труд.

После обеда Паркинсон по своему обыкновению убежала наружу, в туман. Сегодня Гарри не пришлось бороться с собой, чтобы за ней не последовать. Убедившись, что миссис Паркинсон удалилась, как она и сказала, “немного полежать”, он совершил настоящее кощунство — сходил в спальню и там под свитер надел ещё один, тонкий, не обращая внимания на полуодетую девчонку в зеркале. Ботинки, тёплое пальто и шерстяная шапка, потом метла в чуланчике — и ещё через минуту он ввинтился в непогоду, широко раскрыв от счастья рот, чтобы ловить капли дождя. С навигацией у него проблем не было никогда, и осталось лишь держать курс — востоко-северо-восток, туда, где река Мёси впадает в Ирландское море

Неприятности — это такое дело, которое случается независимо от того, готовишься ты к ним или нет. Более того, если к ним подготовиться, то они уж точно случатся — не пропускать же такое событие! Может, и не стоило так тепло одеваться — пролетев едва десяток километров, Гарри понял, что одежда превратилась в мокрый холодный мешок, внутри которого у него самого не оставалось ни единого шанса остаться в тепле. К счастью, стучащие зубы и сопли ручьём не мешали лететь, а вот отсутствие очков немного даже помогало — ветер, который обычно задувал под них с особой силой, заставляя глаза слезиться, теперь причинял значительно меньше неудобств.

Промахнуться мимо Ливерпуля было достаточно сложно — всё-таки большой порт даже в воскресенье производил чересчур много шума, и даже толстая почти непроницаемая подушка взвешенной в воздухе воды не могла полностью его заглушить. Редкие гудки пароходов и лязг портовых кранов позволили ему в нужной мере точно сориентироваться, и уже очень скоро Гарри оказался в городе у какого-то парка, да ещё и на улице под названием Парк, название которой он прочитал на столбе, который неожиданно прыгнул на него из тумана. С метлы удалось слезть лишь с третьей попытки — руки-ноги окоченели и не слушались, а скрючившиеся пальцы отказывались отцепиться от древка. Кое-как выудив палочку, он начал творить показанное Паркинсон заклинание, позволяющее выпустить струю тёплого воздуха.

“И кто из нас после этого тупица? — раздражённо подумал он. — Дура не задумывалась о том, что согревающее заклинание не получится, если у тебя стучат зубы?”

В парке никого не было — ещё бы! — и Гарри принялся вприпрыжку нарезать круги, пытаясь чуть-чуть согреться, чтобы челюсти перестало сводить от холода. Минут через пять получилось, и он уселся на корточки под большим кустом, заткнув за пазуху дующую тёплым палочку и стиснув ладони между коленей. Постепенно становилось легче, и он начал думать о том, как же себя чувствует Гермиона, когда попадает в переделку вместе с ним и Роном. По всему выходило — не очень. На поверку оказалось, что мальчишки значительно более выносливы и неприхотливы — можно наплевать на одежду даже зимой, грязь и слякоть не проблема, а мокрый и холодный ветер в лицо так вообще других ощущений, кроме пиратской романтики, даже не приносит. А раз так — значит, из них троих Гермиона самая героическая, а вовсе не он, Гарри.

Ещё минут пятнадцать ушло на то, чтобы немного согреться и обсохнуть. Теперь нужно было узнать, как добраться до той самой Странд, от неё к Джеймс, Касл, Кук и Юньон. Учитывая, что на дворе стоял солнечный день, и улицы были полны народу, задача, в общем-то плёвая. Тем не менее, спрятав метлу в кустах, он отправился на поиски. По счастью, совсем неподалёку обнаружилась небольшая продуктовая лавка, в которой за прилавком дремала пышная румяная женщина в годах. Едва Гарри вошёл, прозвенел дверной колокольчик, и женщина, встрепенувшись, разглядела его и расплылась в радушной улыбке.

— Добрый день! — произнесла она низким голосом. — Добро пожаловать! И что же такая миленькая девочка делает здесь в непогоду?

“Миленькая?! — раздражённо подумал Гарри. — Да она издевается, что ли? Ещё бы её красавицей назвала!”

— Добрый день! — вежливо откликнулся он. За тоненький голосок, которым у него это вышло, захотелось треснуть самого себя по носу. — Я, в общем-то, заблудилась…

— Как — заблудилась? — встревожилась женщина, вскакивая. — Погоди, милочка, я позову констебля…

— Спасибо, не нужно, — поспешно откликнулся он. — Может, вы мне просто объясните дорогу…

— Так ты недалеко заблудилась? — с облегчением спросила она.

— Нет, я села не в тот автобус, — признался Гарри, — а потом заплутала.

— Куда же тебе нужно, милая? — спросила женщина.

— Это рядом с перекрёстком Касл и Кук, — сказал он. — Мне бы только…

— Так это же в Ливерпуле! — ахнула она.

— Ну да, а я… — озадаченно пробормотал Гарри, испугавшись, что промахнулся.

— Это Бёкенхед, милая, — расстроенно откликнулась она. — Тебе на другой берег.

— Чёрт! — чуть не плача, сказал он, а потом поправился: — То есть, я хотела сказать — какая досада!

— Ничего, милая, не так всё страшно! — поспешила успокоить женщина, подбегая к нему с платком, чтобы вытереть брызнувшие-таки слёзы. — Погоди, не всё так страшно! За углом сядешь на метро… Погоди, я тебе дам денег на билет!

— У меня есть, — всхлипнул Гарри. — Спасибо большое!

— Не плачь, дорогая, — попросила она. — Хочешь, я тебя провожу? Это недалеко!

— Я сама, спасибо, — судорожно вздыхая, откликнулся Гарри. — Спасибо большое!

— Как выйдешь, иди направо по Парк, потом на Дьюк — но только по дальней стороне, — стала рассказывать женщина. — Через пятьдесят метров будет вход на станцию Бёкенхед Парк. Тебе нужно доехать… — она задумалась, вспоминая, — до Джеймс, вот! Тебе нужно доехать до Джеймс.

— Спасибо, добрая сударыня, — поблагодарил Гарри, пытаясь изобразить такой же поклон, как обычно делала Паркинсон. В итоге чуть не упал. — Тогда я пойду?

— Погоди! — попросила она и подошла к стойке. — Ты сразу промокнешь! Вот, возьми зонт!

— Спасибо, — растроганно сказал Гарри. — Мне очень неудобно, но нельзя ли мне вам отдать…

— Ни в коем случае, дорогая! — громогласно воскликнула женщина. — Ни в коем случае! Такая миленькая девочка ни за что не должна мокнуть под дождём, и мой долг проследить, чтобы ты была в порядке. Никаких денег. Если хочешь меня отблагодарить, то обещай, что будешь сегодня хорошей девочкой и не станешь расстраивать папу и маму!

— Большое спасибо, миссис… — склонил Гарри голову, принимая подарок.

— Миссис Пампкин, — откликнулась та.

“А я Гарри!” — чуть было не сорвалось у него с языка.

— Меня зовут Панси, — представился он.

— Как мило, — кивнула ему хозяйка. — И очень тебе идёт! Ты и вправду похожа на фиалку…

Это было уже слишком!

— Благодарю, миссис Пампкин, и до свидания, — как можно более нежным голоском проворковал он, открывая входную дверь.

— Хорошего тебе дня, дорогая! — произнесла та вслед.

Выйдя на крыльцо, Гарри, скрежеща зубами, с трудом задавил в себе желание начать колотить этим самым зонтом по голове.

— Похожа на фиалку, боггарт меня задери! — прорычал он себе под нос. — Да этой уродиной только привидений пугать!

Метлу он решил оставить в кустах. Если сможет, то вернётся потом.и заберёт. А если не сможет…

“Прощай, милая, милая Дафна! — всхлипнул он. — Наш поцелуй навсегда останется в моём сердце!”

Поезда пришлось ждать целых десять минут, и ещё примерно столько же заняла дорога до Джеймс. Станция оказалась под землёй, что немного его дезориентировало. Выйдя на улицу, он сначала дошёл до Странд — и упёрся. Немного поразмыслив, пошёл в обратную сторону и очень быстро обнаружил Касл, по которой и добрался до Кук. Чуть дальше начинался тот самый переулок под названием Юньон. Гарри накинул мантию и зашагал по нему в поисках небольшого дворика. Всё, как и описывала Паркинсон — на изгибе, ведущем обратно к Кук. Можно было, конечно, перепутать его с тупичком, но описание было очень точным — Паркинсон и вправду видела его глазами! Гарри подошёл к дому и подумал о номере, который должен был появиться. Стоило это сделать, как соседние здания разошлись в стороны, освобождая место для того, что он искал. А вот и номер — 36,6. То, что надо!

Взойдя на крыльцо, Гарри попытался заглянуть внутрь через окошко рядом с дверью — безуспешно, стекло было пыльным, будто его не протирали лет этак сто или двести. Тогда он прислонил ухо к двери и прислушался. Где-то в помещении тихо бормотали. Разговаривали то есть. Два неразборчивых голоса, и он даже не мог понять, мужские они или женские. Дверь, которая и так подрагивала под ударами ветра, подалась вперёд — немного, буквально на пару миллиметров, и Гарри испуганно замер, прислушиваясь — вроде пронесло, нет? Голоса продолжали бубнить, но вдруг раздался приближающийся скрип половиц, и всё, что он успел — отпрянуть в сторону, чтобы не оказаться на пути. Дверь распахнулась, и на крыльцо выбежал колдун с бешеными глазами и всклокоченной бородой. Гарри сильнее вжался в стену, но тот пробежал мимо, не обратив на него никакого внимания. Стягивая по пути подтяжки с плеч и расстёгивая штаны, колдун добежал до угла и замер. До Гарри донёсся вздох облегчения и характерное журчание.

— Фрэнки, кусок боггартова дерьма, закрывай уже за собой дверь! — сдержанно произнёс ещё один колдун, который сидел за столом в довольно просторном помещении с изляпанными кровью полами, мебелью и стенами.

Этот выглядел полной противоположностью своему товарищу — вполне современный маггловский костюм, строгий галстук в полосочку и лакированные ботинки. Он был хорошо подстрижен и гладко выбрит, да и лицо было вполне приятным. Не совсем типичный Пожиратель Смерти. Хотя надо признать, что, кроме Малфоя, Крауча и Петигрю, других Пожирателей Гарри в лицо не знал.

Колдун со вздохом повёл палочкой, и дверь с силой захлопнулась, вмазав по лбу возвращающемуся с “прогулки” Фрэнки. Снаружи послышался грохот и громкие ругательства.

— Джонни, чёртово семя, ты что творишь? — завопил Фрэнки, врываясь в помещение и бросаясь к обидчику.

— Дверь закрой, ублюдок, — попросил тот, недвусмысленно наставив на подельника палочку.

Остановившись, как вкопанный, Фрэнки протопал обратно и ещё раз с силой шарахнул дверью о косяк, отчего та издала жалобный стон.

— Хозяин нас оставил тут сторожить, — напомнил Джонни. — А не пить пиво, гадить по углам и жрать окрестных кошек.

— Хочешь сказать это Фенри в лицо, когда он вернётся? — вскинулся Фрэнки.

— Твой Фенри — дебил, — лениво откликнулся Джонни, катая палочку между пальцев.

— Да уж поумнее тебя, — заносчиво хмыкнул Фрэнки, тоже усаживаясь за стол и пододвигая к себе ящик с пивом. — Кроме тебя все понимают, что даже Поттер не настолько туп, чтобы попасться в такую ловушку.

— Ловушка — это побочный эффект, — усмехнулся Джонни. — Хозяину нужны были жизни этих магглов, и он их забрал. А если Поттер сюда всё-таки придёт, это будет приятным дополнением. Вишенкой на торте. Если Хозяин хочет вишенку, то мне не трудно и посидеть.

Гарри слушал их, вжимаясь в стену позади двери. Он успел прошмыгнуть, пока Фрэнки бегал на улицу, и теперь сам оказался в ловушке. В той самой ловушке, в которую его заманил Волдеморт, подсунув Паркинсон картинку… Паркинсон! Это всё она! Она решила его сдать Волдеморту и придумала всю эту историю со сновидением от начала до конца! Это она, предательница! А он так доверчиво развесил уши, думая, что она хотела помочь! Но ничего, ему всего лишь нужно отсюда вырваться, а тогда он ей покажет! Но как тут сбежишь, если эти двое сидят буквально в нескольких метрах и напряжённо следят за выходом? И в довершение всех неприятностей он не в своём жилистом и неприхотливом теле, а вот в этом…

Тихо, почти бесшумно он сполз вниз по стене и уселся на пол в надежде, что Фрэнки достаточно скоро нальётся пивом и снова побежит наружу. При этом Гарри старался не думать о том, что во время сборов он сделал серьёзную ошибку — не сходил после обеда в туалет. Ожидание становилось всё более мучительным…

Казалось бы, лазутчик, пробравшийся в логово врага, подслушивает вынашиваемые планы — что может быть лучше? Если, конечно, это нужное логово и нужные планы. Такой удачи, к сожалению, не случилось. И логово было так себе, а уж планы… Джонни в основном помалкивал, и оттого казался Гарри очень опасным — особенно в свете того, как он быстро заставлял напарника прикусывать язык, когда тот начинал совсем уж нести ахинею или скатывался на действительно интересные темы. Фрэнки же больше походил на обычного бандита, каких много. Он постоянно бранился, пил пиво и рыгал, пытался хвастаться своими похождениями по каким-то “бабам” и рассказывал, что скоро разбогатеет и купит себе толстую золотую цепь для амулетов.

В остальном разговор Пожирателей был бестолков и бесполезен. Кроме того, что Хозяин скоро сделает своим слугам хорошо, а всем остальным — плохо, выяснить ничего не удалось. Ещё Фрэнки долго рассказывал про больную поясницу и про то, что от Круциатусов Волдеморта ему по ночам стали сниться дементоры. День уже давно подошёл к концу, за окошком стемнело, а уличных шумов особо не было слышно и снаружи — даже когда Гарри ещё только сюда пробирался. Оно, в общем-то, и понятно — воскресенье, вечер, все сидят по домам, и лишь он, как дурак, прячется у стены в одном помещении с двумя Пожирателями Смерти, уговаривая себя, что на самом деле шпионит и получает бесценную информацию из первых рук.

Снаружи послышался шум — словно кто-то большой и тяжёлый поднимался по ступенькам крыльца, не особо заботясь о скрытности. Джонни побледнел и переменил позу, чтобы удобнее было двигать палочкой, а Фрэнки, не забыв прихватить с собой бутылку, сбежал в дальний тёмный угол. Гарри встал и проготовился выскочить на улицу. Дверь распахнулась, и в проёме показался достаточно крупный мужчина, который, такое ощущение, был весь покрыт седой порослью. Точнее, нет — подбородок был всё-таки выбрит, но густые бакенбарды пепельно-серого цвета, казалось, закрывали всю верхнюю часть лица, переходя в брови и почти сразу в волосы. Наружу торчал лишь довольно крупный вздёрнутый нос, которым тот сразу начал втягивать воздух. Гарри, не дожидаясь, пока дверь захлопнется, двинулся вдоль стены.

— Фенри, — кивнул Джонни.

— Что это? — спросил тот, водя носом из стороны в сторону. — Ты что, позволил нашему бомжу притащить сюда одну из своих…

Оказавшись снаружи, Гарри двинулся вниз по ступенькам крыльца.

— Ты в своём уме, Грейбэк? — недовольно спросил Джонни.

— Фиалками пахнет, — пояснил тот уже на пределе слышимости.

Гарри был достаточно далеко — он уже даже дошёл до угла с Кук, когда позади снова распахнулась дверь и послышался рёв того, кого Джонни назвал Грейбэком.

— За мной, шестёрки! — скомандовал он. — Это баба! Я чую запах, мы её поймаем!

Чёртова дура Паркинсон, которой обязательно нужно каждое утро прыснуть на него духами! Трижды дура и ещё раз идиотка! Теперь он оставляет за собой шлейф фиалкового аромата, по которому этот чудовищный… Грейбэк — это не он ли был одним из тех, кто встречал Волдеморта на кладбище? Имя-то знакомое!

Завернув за угол, он столкнулся с каким-то подростком и попытался его обежать. Тот, однако, поймал Гарри, не пуская. Тоже Пожиратель? Паркинсон! Помяни чёртову дуру, и вот она тут как тут!

— Пусти! — взвизгнул он, внутренне кривясь от противного голоса. — Бежим!

Спорить она не стала и, крепко схватив его за руку, понеслась вперёд. Гарри показалось, что либо рука сейчас оторвётся, либо ноги, либо всё вместе. Тем не менее бежать на прицепе оказалось быстрее. Паркинсон куда-то неслась, не разбирая дороги, и уже через минуту они чуть было не врезались в стену какого-то тупика.

— Чёрт, тупик! — пробормотала она. — Как это случилось?

— Отличный план, Паркинсон, — похвалил он, разворачиваясь обратно, откуда они пришли.

За углом послышался топот, и на них выскочил Фрэнки.

— Экспеллиармус! — завопил Гарри, отбирая у того палочку. — Ступефай!

Заклинанием Фрэнки отбросило к стене, чуть не размазав о кирпич. Он дёрнулся и затих.

— Экспеллиармус! — крикнул Гарри, выпуская заклинание в появившегося Джонни, но тот изящно выставил щит и скользнул в сторону, освобождая место Грейбэку.

— Редукто! — сразу зарычал последний, махнув палочкой, словно рубанул по воздуху.

Джонни успел к нему шагнуть и ударить по руке, вбивая заклинание в землю.

— Не смей! — крикнул он, без напряжения отбив Ступефай Гарри. — Хозяину мальчишка нужен живым!

— А девчонка? — злобно бросил Грейбэк.

— Сам решай, — откликнулся Джонни.

Паркинсон выскочила вперёд, заслоняя Гарри собой, и выставила палочку.

— Куда, дура! — возмутился он, дёргая её назад.

Легче было скалу с места сдвинуть.

— Ступефай! — злорадно выкрикнул Грейбэк, и Паркинсон отбросило на Гарри.

Он уклонился, пропуская её мимо и даже не потрудившись смягчить падение, поскольку почти сразу был вынужден поставить Протего. Думать, как она здесь оказалась, времени не было — в любую секунду один из нападающих может догадаться использовать Круциатус или Империус, и тогда никакая защита его не спасёт. Остаётся лишь атаковать, не давая им опомниться.

— Редукто! — завопил он. — Ступефай!

Джонни его попытки были, как слону дробина, — он лишь небрежно отмахивался от заклинаний Гарри, — а вот Грейбэк почти сразу нырнул за угол, не выдержав натиска. Как раз в этот момент и случилось то, чего Гарри опасался.

— Ну что, Фенри, — насмешливо бросил ему Джонни. — Нужна тебе девчонка или можно убить? — и почти сразу произнёс: — Круцио!

— Локомотор! — в отчаянии крикнул Гарри, и бетонный блок, оторвавшись от края крыши, вклинился посредине, отсекая заклинание.

— Ступефай! — крикнул Грейбэк, пытаясь попасть в Гарри. — Вроде мордаха ничего! И злая, как чёрт! Огонь, а не девка! Я таких люблю!

Гарри успел поставить щит и сразу же атаковал, вынудив Грейбэка снова спрятаться за угол.

— Бомбарда! — довольным тоном произнёс Джонни, разнося плиту в мелкую крошку. — Круцио!

Гарри с трудом удержался, чтобы позорно не завизжать. Боль, казалось, пронизала каждую клеточку тела и заставила скрючившись опуститься на колени.

— Гляди-ка, Грейбэк! — рассмеялся Джонни. — Тебе мой подарок!

Со свистом ударило заклинание. Грейбэк не ответил, Джонни выругался, отпустил Круциатус, и Гарри, тяжело дыша, стал подниматься на ноги. Джонни всё так же без лишней суеты посылал заклинания в проход, соединявший тупик с улицей, а Грейбэк ворочался у дальней стены, мотая головой и пытаясь прийти в себя. Похоже, подоспела подмога.

— Если девчонка тебе ещё нужна, то разбирайся с ней сам, — бросил Джонни, ещё раз выставив щит, в который с визгом ударил Ступефай.

Гарри, не раздумывая, послал в Грейбэка Петрификус, но расстояние всё-таки было слишком большим, и Грейбэк уже частично был скрыт пеленой мороси. Заклинание лишь жалобно чиркнуло по кирпичной стене. Почти сразу пришлось поставить щит, поскольку Джонни между атаками нового противника находил время ещё и посылать заклинания в Гарри, заставляя его держать оборону. Из— за угла показался… Нет, Гарри сначала не узнал этого мужчину, поскольку утренние события, включавшие стрижку и бритьё Сириуса, напрочь вылетели у него из головы. Он был благодарен незнакомцу, который достаточно умело и мощно напирал на Пожирателей Смерти. Когда союзник отогнал Джонни достаточно далеко, из-за угла показалась миссис Паркинсон и сразу бросилась к ним.

— Моя добыча! — взревел поднявшийся на ноги Грейбэк. — Круцио!

Она попыталась увернуться, но заклинание поймало её, и она закричала — громко, протяжно и страшно.

— Ступефай! — крикнул Гарри, снова промахиваясь. — Петрификус! Редукто!

Последнее из него вылетело совсем неожиданно — он не собирался никого ранить или убивать, но крик миссис Паркинсон врезался в черепушку, изгоняя оттуда лишние мысли, кроме той, самой древней — защитить! Редукто пропахало глубокую борозду в боку Грейбэка, выворачивая кишки, почти целиком отсекло руку с палочкой от тела и отбросило прочь.

— Щеночек, не смей! — запоздало крикнул…

Чёрт, да это же Сириус! Конечно, Сириус! Гарри упустил момент, когда миссис Паркинсон перестала кричать, а Джонни — выкрикивать заклинания. Объяснение нашлось быстро — последний Пожиратель изломанной грудой валялся у стены, к которой теснил его Сириус, а вместо головы… Голова, точнее, её содержимое, было размазано по кирпичной кладке стены по площади в пару квадратных метров. Последним заклинанием, что выкрикнул Сириус, был Локомотор… Чёрт, так это он Локомотором его так приложил?

В общем, с Джонни всё было кончено. Миссис Паркинсон тяжело дышала, прислонившись затылком к стене и прикрыв глаза. Сириус почти сразу оказался рядом с ней и тронул за руку. Она открыла глаза и с вымученной улыбкой что-то ему сказала — похоже, успокоила, что с ней всё в порядке. Сириус ещё что-то спросил, а Гарри поспешил к Паркинсон, которая начала приходить в себя. Она села и тоже прислонилась к стене, сняла запотевшие очки и стала протирать. Дура, поплевать нужно было, чтобы влага не конденсировалась! Надев, она пригляделась к происходящему. Кивнула матери, нахмурилась, увидев держащего её за руку Сириуса, переместилась на четвереньки, встала и пошла в направлении Джонни, который с того места, где она валялась до этого, выглядел лишь пятном в тумане.

Не дойдя десятка метров, Паркинсон резко приняла влево, сворачивая к стене, опёрлась о неё руками, и её стошнило. Гарри отвернулся. Чуть дальше продолжал хрипеть Грейбэк. Миссис Паркинсон, глядя в ту сторону, тоже зажала ладошкой рот. Паркинсон закончила, быстро уничтожила грязь и стала умываться, поливая себе из палочки. Миссис Паркинсон что-то спросила Сириуса, он кивнул и двинулся в сторону Грейбэка. Наклонился разглядывая.

— Ты кто? — кашлянул, словно залаял, Грейбэк.

— Это уже не важно, — откликнулся Сириус. — Тебе недолго осталось.

— Я знаю, — прохрипел он. — Сделай милость…

Сириус резко, как от удара, разогнулся.

— Не могу, — сказал он, помотав головой. — Вот так просто — не могу!

— Будь ты проклят, слюнтяй! — пролаял Грейбэк.

Сириус помахал рукой через плечо, присел перед тем, что осталось от Джонни, и принялся рыться в карманах. От этой картины уже самому Гарри стало немного не по себе, что усугубилось расслабившимися сфинктерами трупа. Он-то сдержался, но сзади стало дурно миссис Паркинсон. Дочь её уже уселась в самом дальнем углу тупика, прикрыв глаза ладонью, чтобы полностью отрезать себя от реальности. Сириус тем временем отобрал у Джонни палочку, достал из карманов несколько не очень понятных предметов и немного денег, которые сразу же засунул обратно. Гарри одобрительно кивнул сам себе. Из-за пазухи Джонни выпала серебряная маска Пожирателя. Насколько он знал, это означало ближний круг. Сириус поднялся и подошёл к миссис Паркинсон, которая уже успела привести себя в порядок.

— Это какой-то кошмар, — тихо произнесла она. — Я никогда не предполагала даже, насколько это гадко.

— Человек ко всему привыкает, — грустно покачал головой Сириус. — Я вот уже привык…

— Там ещё третий где-то в отключке, — вклинился Гарри. — Скоро начнёт приходить в себя после моего Ступефая.

— Этого ещё не хватало! — всплеснул руками Сириус.

— Что, что? — не поняла миссис Паркинсон.

— Он расскажет Волдеморту, что в дом, где хранится оружие, вместо Гарри Поттера пришла девочка, — пояснил Сириус. — Может, он даже успел рассмотреть Гарри…

— Там нет никакого оружия, — хмуро признался он. — Это была ловушка…

Миссис Паркинсон вздохнула, а Сириус покачал головой.

— Это не важно, — сказал он. — Важно, что ты жив. Что вы оба живы.

— А что делать с тем? — встревоженно поинтересовалась миссис Паркинсон. — И второй всё хрипит и хрипит…

— Я не могу его добить, — виновато развёл руками Сириус. — Я вообще никого не могу вот так…

— Не очень из тебя хороший убийца выходит, — заметила миссис Паркинсон. — Плохонький такой! А я-то поверила!..

— Тот, которого они звали Грейбэком, сказал, что девчонка ему нужна живая, — вспомнил Гарри. — Я не понял, зачем…

Сириус нахмурился, а миссис Паркинсон гневно сверкнула глазами.

— Зато я поняла, — стиснула она зубы. — Это тебе нужно?

— Нет, забирай! — помотал головой Сириус, отдавая ей палочку Джонни.

Миссис Паркинсон дошла до смертельно раненого Грейбэка, склонилась над ним и снова зажала рот рукой. Гарри уже успел рассмотреть — тот действительно выглядел живописно. Редукто ещё и отбросило его назад, и кишки из развороченного живота успели размотаться по земле. Наружу торчало трепыхающееся лёгкое, а оторванная рука и перемолотое в крошку плечо были наглядным пособием начинающим мясникам. Послышался звук, словно кто-то плюнул, а потом миссис Паркинсон с хрустом загнала трофейную палочку в глаз умирающему. Грейбэк лишь булькнул напоследок, а Гарри вздрогнул.

— Так, где последний? — требовательно спросила она, кружевным платком утирая с руки брызги крови.

— Что происходит? — тихо спросила Паркинсон, которая тихо подошла сзади.

Она выглядела непривычно тихой и подавленной и даже не пыталась укорять Гарри за его глупость. Хотя, конечно, право такое у неё было — уж заслужил, так заслужил! Он бросил на неё вопросительный взгляд. Поймав его, она прикрыла глаза и кивнула. Отчего-то ему совсем не хотелось говорить ей гадости — по крайней мере сейчас — и, получив от неё уверение в том, что она в порядке, он сам почувствовал себя намного бодрее.

— Деми, постой! — воскликнул Сириус, чуть не бегом направляясь к миссис Паркинсон, которая как раз раздумывала, как добить Фрэнки.

— Деми? — резко обернулась она. — С каких это пор…

— Простите, Деметра… — виновато начал каяться он.

— Нет уж, Сири, — заявила она, упирая руки в боки. — Теперь уже ни за что не прощу!

— Послушай, — примирительно сказал он, беря её руки в свои — скорее всего, чтобы она не совершила поспешных действий, — вовсе не обязательно его убивать.

— Гарри, — спросила она, выглядывая через его плечо. — он точно тебя видел?

— Вот сейчас, перед тем, как я отправил его в нокаут, — откликнулся Гарри. — Конечно, сумерки и туман…

— Итак, Сири? — обратилась она к Сириусу, поднимая на него глаза.

— Мам! — подала голос Паркинсон. — А нельзя ли… Ведь если он не будет помнить, что произошло… Если забудет целый день…

— Ты сможешь наложить сильный Обливиэйт? — спросил Сириус.

— А ты сможешь? — грозно переспросила миссис Паркинсон.

— Хорошо, я наложу, — согласился он.

— Не-нет, я наложу, — двинулась она в сторону, перегораживая ему дорогу. Обнаружив, что сама держит его за руки, она смутилась и скороговоркой пояснила: — Мне просто хотелось убедиться, что ты…

— Я всегда готов, — с какими-то странными интонациями в голосе ответил он.

Гарри недовольно посмотрел на Паркинсон, которая тоже нахмурилась.

— Что? — шепнула она. — Твой крёстный, ты и сделай что-нибудь!

— А мама твоя! — прошипел он в ответ. — Ты им скажи!

— Постойте! — громко сказала Паркинсон. — Мне кажется, что сначала стоит его переложить!

— Зачем? — удивилась мисс Паркинсон.

— Чтобы инсценировать, — ответила она и исподлобья выразительно поглядела на Гарри.

Он сначала не понял, а потом до него дошло.

— Правильно! — воскликнул он. — Чтобы выглядело, будто это он их…

— Не получится, — покачал головой Сириус. — У Грейбека в глазу палочка другого…

— Значит, этого нужно переложить так, будто это он её воткнул! — радостно запрыгал на месте Гарри.

— А его палочкой выпустить те заклинания, которыми они были убиты! — с недовольным видом добавила Паркинсон.

— Но чтобы не выглядело подозрительно, между одним и другим выпустить ещё несколько… — добавил Гарри и показал ей язык.

“Тупица!” — шевельнулись её губы, но глаза больше не выглядели злыми или испуганными.

“Дура!” — задрав нос, ответил он.

— Так, за работу! — хлопнула в ладоши миссис Паркинсон. — Сири…

— Я за транспортировку, — кивнул он.

— Я займусь палочкой, — неожиданно предложила Паркинсон и, повернувшись к Гарри, добавила уже тише: — Ты ведь мне покажешь?..

— Я думал, что настоящей слизеринке будет зазорно спрашивать совета у тупого гриффиндорца, — заносчиво ответил он.

— Ты хоть иногда понимаешь, что несёшь? — фыркнула она. — Думал он!

Сириус выудил у Фрэнки палочку и подал Паркинсон, после чего они вдвоём пошли обратно в тупик. Миссис Паркинсон дёрнулась было сначала вслед Сириусу, который, приподняв Фрэнки на полметра над асфальтом, плавно двинул его в сторону Грейбэка, но потом, очевидно, она снова вспомнила про кишки на асфальте и пошла в другую сторону.

При обращении с чужой палочкой требовалась сноровка, которой у Паркинсон не было. Собственно, и вызвалась-то она лишь затем, чтобы занять себя в то время, пока Сириус поодаль занимается менее аппетитными вещами. Локомотор они уже изучили — точнее, Гарри-то и так им неплохо владел, а вот с ней сначала Сириус, а потом Гарри провели около часа, показывая, как правильно. Тем не менее палочка Фрэнки её не слушалась, трещала и сыпала искрами.

— Давай ты, — вздохнула Паркинсон, сдаваясь.

— Ты просто ей прикажи, — посоветовал он, демонстративно убирая руки. — Заставь её тебя слушаться. Скажи, “Давай уже, дерьмовая палка!”

— Кто только тебя английскому учил, — с осуждением покачала она головой и снова попыталась, упрямо стиснув зубы: — Локомотор! Локомотор!

На третий раз палочки перестала искрить, а на пятый из неё наконец вырвалось заклинание, выхватывая из нескольких камешков у стены самый мелкий.

— Уф! — сказала Паркинсон, утирая испарину со лба, и протянула ему палочку: — Всё, теперь точно ты!

— Ступефай, Петрификус Тоталус, Протего, Экспеллиармус, Протего, Ступефай, Бомбарда! — выпалил он без запинки, сплошным потоком посылая заклинания в стену, остановился и подул на кончик палочки.

— Пижон! — снисходительно отметила Паркинсон.

Развернувшись, Гарри нахмурился и хмурился все пятьдесят шагов до Сириуса, который закончил живописно укладывать Фрэнки посреди внутренностей Грейбэка. С чего бы эта дура подумала, что он перед ней выпендривается? Уж кому-кому, а ей-то должно быть ясно, что… Вот если бы рядом оказалась Дафна, то он бы точно полгорода разнёс, лишь бы обратить на себя её внимание. Вложив принесённую палочку Фрэнки в рукав, Сириус поглядел на миссис Паркинсон. Та развела руками со смущённой улыбкой и кивнула ему. Ну правильно, зачем ей опять сюда возвращаться. Даже Гарри было немного не по себе — чувствительный носик Паркинсон отказывался вдыхать стоящее здесь амбре. Сириус вычурно поклонился в ответ и направил на Фрэнки палочку.

— Обливиэйт! — скомандовал он, выпуская тонкий красный лучик тому в лоб.

Миссис Паркинсон узнала один из амулетов, вытащенных у Джонни. Артефакт был предназначен для того, чтобы запутать след при трансгрессии. Отойдя несколько кварталов от места схватки, Сириус взял Паркинсон за руку и исчез. Через минуту появился и перенёс Гарри обратно в дом миссис Паркинсон. Немного отдышался, расспросил Паркинсон и Гарри, где они оставили мётлы, и снова исчез. Паркинсон с усмешкой глядела на Гарри, приплясывающего на месте и трущего коленками друг о друга.

— План дал трещину? — спросила она.

— Что? — не понял он.

— Забыл в туалет сходить перед тем, как сбежать, — напомнила она.

— Точно! — воскликнул Гарри, поняв, что ещё немного — и позора не избежать. — Я быстро!

Сбежать, конечно, не получилось — Паркинсон мгновенно его настигла и, как повелось, вместе с ним заперлась в туалете. Когда они вернулись, взрослых ещё не было.

— Что оглядываешься? — спросила Паркинсон, без сил падая на диван в гостиной. — Они наши мётлы ищут.

— А ты откуда знаешь? — удивился он, усаживаясь совсем рядом, почти вплотную.

Она подозрительно на него покосилась, но никак не прокомментировала это вторжение в личное пространство.

— Ты тупица, Поттер, — сообщила она. — Сириус только что у тебя выспросил в подробностях, где твоя метла…

Сама дура! По поводу мётел ему пришла в голову ещё одна мысль.

— И твоя? — спросил он.

— Ты чем слушал? — огрызнулась она.

— То есть, ты прилетела на метле? — уточнил он.

— Я, наверное, схожу с ума! — покачала она головой. — Наконец-то ты в состоянии составлять простые логические цепочки!

Гарри растерянно заморгал. Как же так? Ведь буквально пару дней назад он лично уговаривал Паркинсон отпустить черенок метлы, когда её мать пыталась разогнуть сведённый судорогой пальцы, а Сириус держал на весу, объясняя, что она у него в руках, а не на метле, и паниковать нет резона. И что, после этого она сама, по своей воле села на метлу и вечером в дождь пролетела тридцать километров? Она, наверное, и вправду сошла с ума!

— Зачем? — отчего-то поинтересовался он.

— Соскучилась, тупица, — пожала она плечами.

— А… как? — не понял он. — Как ты вообще нашла…

— У папы в столе есть карта Ливерпуля, — ответила она. — Я добралась до дороги и полетела вдоль…

Гарри с облегчением выдохнул — по крайней мере, она не плутала одна потерянная в тумане. Вдоль дороги, да ещё и низко над землёй — ей не должно было быть так страшно. Наверное…

— Вы все вместе летели? — спросил он.

Паркинсон в ответ покачала головой. Гарри почувствовал, что задыхается. То есть… То есть это она герой, а не он. Она, превозмогая свой страх, пробирающий её до печёнок, полетела неизвестно куда, да чтобы ещё и сходу вляпаться в стычку с Пожирателями, — а вот это она должна была знать наверняка, раз уж полетела, — чтобы… Чтобы спасти его? Гарри Поттера, которого как минимум недолюбливает? Гарри помотал головой. Нет. Такого просто не может быть. Потому что не может быть никогда. Гриффиндорцы храбрые и героические. Слизеринцы подлые и расчётливые. Это два из четырёх китов, на которых держится его мир. Паркинсон просто не могла, не могла!..

— Скажи мне, Поттер, — с кривой усмешкой спросила она, — оно хоть того стоило?

Гарри задумался, глядя на неё. Глядя на трусиху в шкуре героя, которая, забыв про всё на свете, понеслась спасать… героя в шкуре трусихи. И ещё в голову пришло, что он так и не узнал, каким образом их обоих нашёл Сириус…

— Это была ловушка, Паркинсон, — сообщил он. — Убийства были настоящими, но в остальном это была инсценировка. Волдеморт расставил силки… — она смотрела на него с ожиданием. Чёрт с ним, она заслужила того, чтобы это услышать! — Он оставил там засаду в расчёте на то, что тупой гриффиндорец, получив послание, сразу принесётся… Он нарочно показал тебе названия улиц и номера домов. Он надеялся на мою тупость, и его надежды оправдались. Вся эта авантюра была сплошной тупостью от начала и до конца. Я тупица, Паркинсон, и все это знают, даже Волдеморт!

Она улыбнулась и покровительственно потрепала его по плечу.

— Знаешь, Поттер, что я тебе скажу? — произнесла она. — Оно определённо того стоило. Определённо!

Чтобы не терять даром времени, Паркинсон приволокла им обоим несколько учебников и сунула один ему в руки, пояснив, что и так уже день обучения убит безвозвратно. Гарри решил, что мятежный дух он сегодня уже в достаточной мере проявил, и остаток дня можно побыть покладистым и даже в чём-то послушным. Не так уж много того дня и осталось. Открыв книгу, он с отвращением понял, что это учебник по истории магии. Жалобно посмотрел на Паркинсон, та сдвинула брови, и вздохнув он принялся читать, всерьёз стараясь. То есть выгоняя из головы мысли об азарте прошедшего боя, о том, как всё-таки было здорово лететь в дождь — даже несмотря на то, что к концу полёта он практически превратился в сосульку — и о том, что, наверное, хорошо, что Дафна сегодня не видела его позора.

Взрослые появились лишь через час, с хлопком аппарировав в холле. Гарри было отлично видно, как они при этом держатся за руки, но он решил, что это у них от пережитого стресса. То есть до завтра наверняка пройдёт, так что и волноваться нечего. Миссис Паркинсон, глянув на то, как они бок о бок изображают на диване прилежных учеников, удовлетворённо кивнула и направилась на кухню, а Сириус, разувшись, постоял несколько минут в дверном проёме, о чём-то размышляя. Когда он подошёл, Гарри поднялся ему навстречу, а Сириус осторожно, соблюдая дистанцию, обнял его, сжав плечи в ладонях, и потрепал по макушке. Потом развернулся и притянул к себе Паркинсон, крепко прижимая.

— Спасибо, — сказал он не отпуская. — Ты молодец, ты… Я в восхищении… Ты храбрая девочка, и я горжусь тобой.

Он поцеловал Паркинсон в щёку и снова прижал. Она через его плечо вытаращила на Гарри глаза, разводя руками, и сделала жест, будто его подгоняя куда-то. Или выгоняя. Чтобы её не смущать, он отправился на кухню.

Миссис Паркинсон хлопотала, крутясь между раковиной, плитой и кухонным столом. Гарри встал в уголке, стараясь казаться незаметным.

— О, Гарри, — улыбнулась она, бросив на него взгляд на пути от стола к раковине. — Хочешь, кое-что покажу?

— Конечно! — кивнул он, от души надеясь, что она не станет показывать ему звёздочки, которые начинают кружиться вокруг головы, если заехать в лоб большим металлическим половником.

— Вот, подойди к раковине, — махнула она рукой, а сама при этом, вернувшись к столу, ловко рассекла надвое большую луковицу, поставила нож вертикально и махнула палочкой.

Нож принялся сам сноровисто шинковать лук тонкими полукольцами, потом резвернулся поперёк и нарезал мельче.

— Вот, видишь посуду в раковине? — сказала миссис Паркинсон. — Обведи вокруг неё палочкой и скажи “Дискилавейт”!

— Диксилавейт! — послушно повторил Гарри.

С кончика палочки сорвалась молния и ударила его в запястье.

— Ай! — воскликнул он. — За что?!

— Не “дикси-”, а “диски-”, — рассмеялась миссис Паркинсон. — Попробуй ещё раз, но будь внимателен!

— Дискилавейт! — повторил он, обведя вокруг посуды.

Там, где он обозначил границу, образовались прозрачно-голубые стенки, поднимающиеся точно до уровня кончика его палочки.

— Теперь сделай глубже — так, чтобы верх покрывал всю посуду, — продолжила она направлять. — Хорошо… Отведи палочку в сторону, чтобы зафиксировать высоту стенок, и наполни до середины водой… Так, молодец. Теперь сделай движение по кругу и скажи “Омнисинсерус”.

Гарри послушался. Используя Агаменти, наполнил прозрачный цилиндр водой до середины, провёл палочкой по кругу и произнёс заклинание. Вода вспенилась и принялась вращаться с приличной скоростью, заполнив созданную ёмкость до краёв, но не проливаясь. Миссис Паркинсон продолжала строгать и относить в кастрюлю на плите, а вода тем временем стала постепенно уходить. По её подсказке Гарри наполнил ёмкость ещё раз, и промытая посуда теперь сверкала чистотой. Когда исчезла последняя капля воды, цилиндр пропал, как и не было.

— А почему не очищающим заклинанием? — не понял он. — “Эванеско” там какое-нибудь…

— Потому, что оно часто принимает грязную посуду за собственно грязь, — пояснила миссис Паркинсон. — Если не хочешь расстаться со своим любимым фарфоровым сервизом, который в семье мужа пять веков переходил из поколения в поколение, то мыть нужно именно так.

— Понятно, — сказал Гарри.

Она оставалась сосредоточена на приготовлении ужина — ложка в кастрюле неторопливо помешивала сырный суп, жаркое тушилось в духовке.

— Вы… на меня сердитесь? — решился он.

Миссис Паркинсон на секунду замерла, как вкопанная, потом подошла к нему и потрепала по макушке.

— Конечно, сержусь, Гарри, — кивнула она. — Может, ты не поверишь, но я всегда сержусь, когда кто-то делает что-то не так, как хочется мне. Иногда даже убить хочется. И ты тоже сердишься, если что не по тебе. Это нормально, Гарри.

Это звучало, как если бы она не хотела обсуждать этот вопрос.

— И всё же? — продолжал настаивать он.

— Хорошо, я тебе скажу, Гарри, — согласилась миссис Паркинсон, окинула взглядом своё хозяйство, ополоснула руки и вытерла. Замерла, опершись на кухонный стол. — Вот Сириус… Знаешь, Гарри, как Сириус про тебя рассказывает? Восторг, восхищение, гордость — вот что я слышу в каждом его слове. Он твой самый преданный поклонник. Фанат, как теперь говорят. Первые два дня я думала, что свихнусь от того потока восхвалений, что он выливал на мои уши… Оказалось, он вовсе не болтун — просто он подумал, что я непременно должна тоже тебя полюбить, как любит он. Оказывается, так он раскрыл передо мной своё сердце. Я люблю свою дочь, и она для меня самый-самый дорогой человек на свете, но сегодня… Она сегодня сделала что-то… Теперь я тоже могу о ней рассказывать с восторгом, восхищением и гордостью. Не просто с любовью, а даже немного хвастаясь, понимаешь? То, что сделал ты, было глупо, очень глупо. И тем не менее я могу понять, зачем и почему. Одобрить, конечно, не могу. То, что сделала она, когда, не сказав мне ни слова, тайком утащила метлу и рванула вслед за тобой, было ещё глупее. Вы могли погибнуть, могло случиться ещё что-то совсем плохое… Но я восхищаюсь своей дочерью и горжусь ей. Потому что она знала, что может погибнуть и что это приключение — совсем не шутка. Если бы не твоя выходка, Гарри, я бы никогда не узнала, что она такая, понимаешь? Кто она такая. Что я вырастила такую храбрую девочку, способную быть по-настоящему верным другом… — Гарри хотел возмутиться, но она не позволила: — Не делай круглые глаза, милый. Совсем не обязательно быть друзьями, чтобы быть другом.

Это было как-то витиевато и даже запутано, но он понял. Может, даже не нужно знать человека, чтобы броситься ему на помощь. Да, Паркинсон проявила себя хорошим другом, хоть они вовсе и не друзья. И это было что-то, что теперь всегда будет с ним.

— Значит, вы не станете меня наказывать? — спросил он.

Миссис Паркинсон весело рассмеялась.

— Это останется на усмотрение Сириуса, — покачала она головой. — Ты же понимаешь, что именно он решает всё, что касается тебя.

— Я почему-то думаю, что вы абсолютно точно знаете, что именно он решит, — покачал головой Гарри. — Даже если он сам не знает.

— Был бы ты мальчиком — получил бы ремня, несмотря на то, что почти взрослый, — незамедлительно ответила она, нисколько не удивившись подобной проницательности. — А так…

После ужина взрослые разошлись по своим комнатам. По Сириусу было видно, что он еле держится на ногах — настолько много сил отнял у него сегодняшний день. Миссис Паркинсон выглядела не лучше. Паркинсон отправилась обратно на диван, где уселась с книжкой, а Гарри всё никак не мог перестать думать о том, что сказала её мать — и не только о ней, но и о Сириусе.

Поскольку с крёстным они общались мало, он не имел шанса подметить, как тот к нему относится. То есть Гарри был уверен, что Сириус его любит, но вовсе не замечал того, о чём говорила миссис Паркинсон. С другой стороны, с кем бы стал Сириус делиться своими восторгами? Кому он бы захотел “раскрыть своё сердце”, как выразилась миссис Паркинсон? С Артуром и Молли он сохранял некую вполне объяснимую дистанцию, не говоря уж о вполне официальном общении с Дамблдором или тем более Муди. Со Снейпом вообще понятно — разве что начать восхвалять Гарри, чтобы довести Снейпа до белого каления. Римус или Нимфадора не рассказали бы Гарри о подобных откровениях, даже если бы они имели место. На самом деле, и миссис Паркинсон не стала бы делиться тем, что перед ней раскрыл Сириус. Просто… Просто ей самой захотелось раскрыть своё сердце. Рассказать про свой восторг и восхищение.. Про гордость.

— Чего тебе? — не отрываясь от книги, спросила “гордость” после того, как он её сверлил взглядом уже целых пять минут.

— Я, наверное, понимаю тебя, — откликнулся он.

— Понимаешь? — рассеянно поинтересовалась Паркинсон, перелистывая страницу. — Последнего утверждавшего, что он понимает женщин, пожизненно упекли в Мунго.

— Я не в том смысле, — помотал он головой. — Я понимаю, что ты мне сказала про то, как твоя мама объяснила, что тебя любит.

— Я слушаю, — пропела она под нос, всем видом давая понять, что не слушает совсем.

— Сириус, понимаешь… — замялся он. — Он тоже меня никогда ругать не станет. Даже если я выпущу Аваду в Дамблдора — и то не станет…

— Короче, Поттер, — буркнула она.

— Я наверное понимаю, что такое ответственность, — выдохнул он. — Я хотел сказать…

— Что в следующий раз подумаешь о тех, кого ты ставишь под удар своими идиотскими выходками? — прищурившись, наконец посмотрела она на него. — Что маму сегодня могли убить?

— И что тебя сегодня могли убить, — кивнул он.

— Глупости, — фыркнула она, снова утыкаясь в книгу. Подумала немного и добавила сквозь зубы: — Тупица!

Гарри развернулся, откидываясь рядом на спинку.

— Тебе удобно, Поттер? — поинтересовалась она.

— Вполне, — согласился он.

— А мне — нет, — с угрозой в голосе произнесла она. — Тебе нечем заняться?

— Мне тоже не очень удобно, что ты ночуешь в одной постели со мной, — пожал он плечами. — Но я же терплю этот насилие над личностью!

— Тупица, — кивнула она.

— Скажи мне, Паркинсон… — начал он.

— Некоторые тут пытаются учиться, — тактично намекнула она, глазами показав на учебник на коленках.

— Что ты делаешь, когда гуляешь в тумане? — спросил он.

— Мочусь против ветра, — раздражённо ответила она. — Почему, ты думаешь, я каждый раз мокрая возвращаюсь?

— Фу-у! — протянул он, демонстративно отодвигаясь. — Какая гадость!

Она снова посмотрела на него — с вопросом.

— Мы не друзья, Паркинсон, — замотал он головой, поняв, что ей нужно. — Ты не подумай только. И даже не заодно.

Она отложила книгу, опустила колени и сделала такое движение… словно юбку разглаживая.

— Я здесь последний раз была, когда папа был ещё жив, — нехотя призналась она. — Чуть подальше есть небольшой пруд, где мы с ним ловили карпов… Моя любимая качелька… Кусты, где мы играли в прятки… Сейчас, конечно, ничего не разглядеть из-за дождя и тумана, но я прячусь в кустах, и мне кажется, что стоит подождать ещё немного, и он… он меня найдёт… Что он просто спрятался в тумане. Понимаешь, что если я достаточно долго там просижу, то папа вернётся. Глупо, правда?

— Дура, — согласился он.

Она вскинулась, бросив на него взгляд, быстрым движением достала из кармана платок и склонилась к нему, вытирая слёзы и сопли.

— Какой же ты всё-таки тупица, Поттер, — с осуждением покачала она головой.

Заснуть удалось не сразу — сначала он долго размышлял о том, как теперь относиться к Паркинсон, которая, может быть, не такая уж и дура, как она есть на самом деле. Итогом этой напряжённой работы серого вещества стал простой вывод — а никак! Все эти героические позывы вполне могут быть вызваны пребыванием в теле Гарри Поттера. Может, сам организм у него настолько героический, что на подвиги тянет любого, кто в него попал. Может, даже Малфоя, не к ночи будь помянут, тянуло бы! В конце концов, объясняет же Паркинсон рождающиеся у него светлые мысли влиянием её мозгов? А раз так, то и думать нечего — ещё неизвестно, поступила бы она столь же геройски, если бы оставалась девчонкой!

Потом Паркинсон съёжилась и начала во сне скулить. Вот она, её истинная натура! Правда, Гарри почти сразу сообразил, что ей снится полёт на метле в Ливерпуль, и ему стало стыдно. Чтобы хоть как-то успокоить, он сунул ей в руки отобранную ранее ладонь, поскольку сделать что-то ещё в его распятом состоянии было трудно. Как ни странно, это подействовало, и Паркинсон почти моментально успокоилась. Потом он снова начал думать — но на этот раз о школе и друзьях. Было бы легче, если бы рядом была Гермиона. Она, по крайней мере, объяснила бы ему, отчего его мысли в середине ночи заняты толстой коровой с лицом мопса…

В итоге Гарри, разумеется, не выспался и за завтраком откровенно клевал носом. Миссис Паркинсон, едва они закончили, сразу же куда-то сбежала, и утренние занятия — до самого обеденного перерыва вёл Сириус, которому невозможность хотя бы на минуту отвлечься от процесса обучения доброты, естественно, не добавляла. К долгожданной перемене у Гарри уже возникло стойкое ощущение, что может, высказанное вчера миссис Паркинсон вероятное развитие событий в части “всем сестрам по серьгам” действительно становится вероятным, несмотря даже на то, что он сейчас помещён в шкуру Паркинсон. По мере того, как он старался казаться всё незаметнее, в голове зрела злорадная мысль, что ремня всё-таки получит задница Паркинсон, а не его собственная.

— Гарри, у меня к тебе есть разговор, — словно в подтверждение его догадок бросил Сириус, когда утренние занятия окончились. — Давай подождём Деми… Деметру.

Гарри подумал, что это, наверное, правильно — всё-таки взрослому мужчине давать ремня почти взрослой девице лучше в присутствии свидетелей. С другой стороны, может, ремня вообще будет давать миссис Паркинсон — тогда и волноваться не о чем, рука у неё не такая тяжёлая, как у Сириуса. А в третьих, откуда бы ему знать, какая рука у Сириуса, если тот даже не задумывался раньше о таких глупостях, как воспитательный процесс? А в чётвёртых…

— А ты что расселась? — спросил он Паркинсон, которая и не думала уходить. — Давай, кыш!.. Тут без тебя разберутся!

— Да вот ещё, — лениво заметила она, да ещё и зевнула вдогонку.

Так это что же? Значит, всем скопом бить будут? И Сириус, и Паркинсон, и её родительница? Все на одну маленькую девочку, которая, в общем-то, ничего и не сделала? Ведь никто же не умер! Почти… Кроме тех двоих… Но они ведь были Пожирателями, а значит — не считаются! Мамочка, спаси!

— Ты что это, Поттер? — нахмурилась Паркинсон, привычно доставая платок. — Что я такого сказала?

Ещё и издевается, дура слизеринская!

— Так, давай, сморкнись, — велела она, поднося платок к носу. — Молодец, ещё!

Гарри послушно позволил ей самой управляться в наводнением на лице. В конце концов, это же её лицо, пускай сама и устраняет!

— Ой, что это? — послышался растерянный голос миссис Паркинсон, который почти сразу стал сердитым. — Панси, что ты опять учудила?

— А что я, мам? — возмутилась та. — Он просто сказал, чтобы я вышла, а я сказала, что не выйду, а тут…

— Деми, это не она, — примирительно сказал Сириус. — Я тоже не понял, в чём проблема.

— Может, он опять дедушку вспомнил? — предположила Паркинсон. — Уже не первый раз замечаю — как он дедушку вспомнит…

— Ага, дедушку, — всхлипнул Гарри.

Может, слёзы подействовали и порка отменяется? Хныкнув ещё пару раз для порядка, Гарри внимательно огляделся.

— Всё, прошло, плакса? — надменно спросила Паркинсон.

В её глазах, однако, насмешки он не увидел. Она всё-таки отлично понимает, с чем ему приходится иметь дело, и что она сама бы пускала слезу значительно чаще.

— Вроде да, — буркнул он.

Но только до тех пор, пока кто-нибудь не вспомнит о ремне!

У миссис Паркинсон в руках был небольшой флакон с каким-то зельем небесно-голубого цвета.

— Гарри, я понимаю, что мы уже обговорили этот вопрос, — сказала она, — но мне хотелось бы, чтобы ты хорошенько подумал и ещё раз подтвердил своё согласие.

— На что? — не понял он.

Да, про ремень говорили, но согласия он не давал точно! Может даже поклясться здоровьем дедушки!

Миссис Паркинсон показала ему флакон.

— Я сварила зелье для восстановления зрения, — пояснила она. — Можно ли мне дать его Панси?

Паркинсон вопросительно посмотрела на него и пальцем поправила на носу очки. Она, конечно, могла бы сказать что-нибудь вроде “А что мы его спрашиваем, собственно?” — и была бы в чём-то права. Например, в том, что ей в очках неудобно, а сколько ещё им придётся провести в чужих телах…

— Разумеется, — сказал он. Подумал, вскочил и поклонился: — Спасибо вам за такой подарок. Очки — это и вправду не всегда удобно, даже когда привык… Я буду очень признателен!

— Да пустяки, конечно! — радостно, как девочка, улыбнулась она, плавным движением пересекая комнату.

Обняв его, погладила по макушке, а потом свободной рукой протянула Паркинсон флакон.

— Держи, дорогая, — сказала она. — В течении примерно получаса после применения зрение будет меняться от нынешнего к идеальному, так что будет момент, когда ты не сможешь видеть ни в очках, ни без…

— Это не страшно, мам, — откликнулась Паркинсон. — Я справлюсь.

— Я знаю, — ответила мать, и Гарри явно послышалась в её голосе та самая гордость, о которой она вчера говорила. — Ты у меня умница!

— Я знаю, — согласилась Паркинсон вставая.

Она шагнула к миссис Паркинсон, прижалась сбоку и выразительно посмотрела на Гарри. Ну да, это же её мама… Он дёрнулся, чтобы освободить место законной наследнице, но миссис Паркинсон лишь крепче его прижала, не пуская ни на миллиметр. Паркинсон лишь пожала плечами, но Гарри подумал, что эти объятья ещё выйдут ему боком. Это же всё-таки Паркинсон, а не любящая всех подряд Луна Лавгуд! А что это Сириус так довольно скалится? Может, у него мышцы свело, и он рот закрыть не может?

Похоже, миссис Паркинсон не совсем адекватно оценила проблемы Гарри со зрением, поскольку остававшихся до обеда сорока минут явно не хватило, чтобы завершить лечение. Паркинсон же не сиделось, и она сообщила Гарри, что он вместе с ней отправляется на прогулку вокруг дома. Очки очень быстро перестали помогать, и она их сорвала, пожаловавшись, что от них теперь лишь глаза болят. Близоруко щурясь, помогла ему одеться, после чего стоически приняла его помощь. Самым неприятным было то, что под предлогом временной слепоты Паркинсон вцепилась в руку как клещ и не отпускала все двадцать пять минут, что они гуляли.

Оказалось — всё, как она ему рассказывала. Прозрачный пруд с выступающими метров на двадцать деревянными мостками, — по крайней мере, конца мостков за пеленой дождя видно не было, — песочница с горкой и качелями, заросли ухоженных кустов с мягкой травкой до самых корневищ. Гарри подумал, что можно было бы её завести на мостки или оставить среди кустов и насладиться парой десятков минут покоя под аккомпанемент её воплей о помощи, живительным бальзамом капающих на сердце… Забавно было глядеть, как взрослый мальчишка, на которого она походила со стороны, сидит на корточках у песочницы, задумчиво копая ямку небольшим совком. Впрочем, очень скоро ему стало не до смеха.

— Гарри, тебя не затруднит поухаживать за Панси? — спросила миссис Паркинсон, наблюдая, как дочь, склонясь к тарелке почти вплотную, пытается наколоть на вилку листик салата.

— Только попробуй, — зло прошептала Паркинсон. — Тебя по кусочкам будут собирать по всему Чеширу!

— Не стоит стесняться своей благодарности Гарри, дорогая, — заметила миссис Паркинсон, притворившись, что не расслышала её шипения. — Благодарить за заботу всегда стоит вслух.

— Спасибо за заботу, — проборматала пунцовая от злости Паркинсон.

Гарри буквально разрывался надвое. С одной стороны, так её позлить у него ещё нескоро возможность выпадет, а с другой стороны… Он будет ухаживать за этой дурой?!! Да никогда в жизни! И Сириус, чёрт его подери, опять спрятал свою гладко бритую физиономию в ладонях и мелко трясётся. Что-то не очень-то похоже, чтобы он плакал!!! И есть ведь ещё третья сторона медали — во сне он беззащитен, как ребёнок. Эта дура его задушит, когда он будет спать! В том, что не простит такого унижения, не было никакого сомнения.

— Ты позволишь? — спросил он.

Паркинсон не глядя протянула ему вилку, держа в кончиках пальцев. Гарри наколол несколько листочков салата и подал обратно.

— Вот, пожалуйста, — сказал он по возможности нейтральным тоном.

— Спасибо, — выдавила она.

Он сидел тихо, как мышка под парализующим взглядом кобры, — пусть и немного слепой, — зная, что одно неверное движение — и бездушный монстр целиком заглотит, даже не озаботившись впрыснуть яда, чтобы милосердно лишить мучений. Даже дышать забыл. Паркинсон прожевала и снова протянула ему вилку. Он наколол несколько листочков и подал ей. Сириус не сдержавшись хрюкнул.

— Смешно, да? — прошипела вдруг Паркинсон. — Вам всем смешно?

— Ну, ну, дорогая, — примирительным тоном сказала миссис Паркинсон. Сириус опять хрюкнул. Подумав, она добавила: — А вообще-то — да, смешно! Мне смешно! Я решительно отказываюсь понимать, отчего у вас обоих такой вид, будто вам как минимум по Круциатусу досталось!

Она нахмурилась и поёжилась от свежих воспоминаний. Сириус резко стал серьёзным, отняв руки от лица, и накрыл её ладонь своей. Она улыбнулась.

— Заботиться о ком-то — легко и приятно, — произнесла миссис Паркинсон, глядя на них обоих. — Сири, ты помнишь, как это делается?

— Разумеется, Деми, — откликнулся тот. — Ты ведь уже перешла к десерту?

— Для десерта — самое время, — согласилась она.

Сириус вилкой отломил кусочек кекса и поднял. Она отчего-то нахмурилось. Он сначала не понял, отчего, а потом лицо его просветлело, он оставил вилку, взял пальцами и уже так ей поднёс. Миссис Паркинсон аккуратно выхватила зубами кусочек у него из пальцев и благодарно кивнула. Вилкой отломила кусочек его кекса и широко улыбаясь подала ему. С преувеличенной серьёзностью Сириус принял подношение и стал жевать.

В этот момент Гарри бросил взгляд на Паркинсон и понял, что ему опасность больше уже не угрожает. Оттянув пальцем в сторону веко, — как он сам иногда делал, если нужно было что-нибудь разглядеть без очков, — она медленно наливалась красным, стиснув зубы от злости. Немного отодвинувшись, — так, чтобы не было заметно, — Гарри сползал под стол, втянув голову в плечи и ожидая, когда она взорвётся. Паркинсон вскочила, гневно рыча, и взрослые, которые как раз одновременно вкладывали друг другу в рот кусочки кекса, дружно повернули к ней удивлённые лица.

— Ну, знаете ли! — задыхаясь, выпалила она. — Это, знаете ли, слишком!

Она развернулась, опрокинув стул, и понеслась прочь. Гарри тоже вскочил. Глаза Сириуса и миссис Паркинсон стали совсем круглыми.

— На этот раз это было через край! — воскликнул он и добавил: — Знаете ли!

И для убедительности ещё топнул ногой. Гневно хмыкнул, развернулся — стул при этом не свалив! — и побежал за Паркинсон, чтобы успеть поймать до того, как она себе нос расшибёт.

Надо сказать, видеть себя — то есть, Паркинсон, конечно — без очков было забавно. Оказалось, что его “велосипеды” искажали лицо так, что, собственно, кроме непослушных вихров и очков остального не было видно. Ну разве что когда она улыбалась, не пытаясь, однако, подражать его смущённой кривой улыбке. Гарри она, понятное дело, особо не улыбалась, но была же ещё мама… миссис Паркинсон, то есть. Теперь же оказалось, что у него, Гарри Поттера, есть своё лицо, которое не определяется одними лишь дужками очков, но зато имеется нос, рот, щёки и подбородок. Глаза стали немного больше, и перестали быть маленькими щёлочками за стеклом. Нормальные такие, вполне обычные глаза получились. Впрочем, и всё остальное — тоже ничего особенного. Может, губы жестковато очерчены, подбородок несколько более упрям, чем у других, да и желваки чуть крупнее. А так — обычный мальчишка, но с лицом, а не в очках.

Особенно забавно было наблюдать, как Паркинсон остаток того дня по инерции двигала пальцем вдоль переносицы, поправляя очки. Которых, естественно, не было. Впрочем, она быстро привыкла и неудобства от отсутствия очков более не испытывала.

Дни проходили без происшествий. Паркинсон уверяла, — и скорее всего это было правдой, — что Волдеморт пока не пытается снова залезть ей в голову. Скорее всего, силится понять, что же случилось с его засадой. Гарри же продолжал себя укорять за беспечную наивность, с которой он поверил, что может так просто ковыряться в мозгах одного из двух сильнейших магов Британии, и твёрдо себе каждый раз обещал, что больше ни за что и никогда…

Ближе к концу недели он вдруг проснулся со стойким ощущением, что так дальше продолжаться не может. Ему надоело просыпаться распятым, как древнеримский раб, надоело ходить в туалет и душ с завязанными глазами, надоела лезущая в глаза чёлка, надоело быть слабым, надоело мёрзнуть от малейшего ветерка, надоело, что слёзы льются, стоит лишь нажать невидимую кнопку, — а если не нажать, то льются ещё сильнее, — в общем, надоело быть девчонкой. Надоело, что рядом нет Гермионы и Рона, надоело жить в пусть и просторном, но чужом доме, надоело каждый день общаться с этой дурой, которая даже во сне не отпускает его руки, чтобы её драгоценное тело не убежало среди ночи, и храпит, отпугивая ночных хищников, надоело видеть её — то есть, свою, конечно — рожу каждое утро при пробуждении. Надоело! Всё надоело!

Поняв, что дура дрыхнет и даже ухом не ведёт на его проблемы, он прицелился и пнул носком в голень. Стало больно, и он зашипел. Храп прекратился, и она повернулась набок — лицом к нему. Ну и идиотка же всё-таки! Гарри перекрутился, разворачивая нижнюю половину тела к ней пятками, и изо всей дури засадил пяткой под коленку. Стало так больно, что даже в глазах потемнело. Он снова зашипел, и на этот раз Паркинсон ответила, охнув от неожиданности. Едва он услышал эти чарующие звуки, как боль ушла. Наполовину. Или может на четверть. Скорее, конечно, на одну десятую или даже сотую — но ему сразу стало легче!

— Поттер! — сонно пробормотала она, потирая голень под коленкой.

— Отпусти меня, дура! — взвизгнул он и сам испугался, до чего противно у него получилось.

Это мерзкое пищание, что периодически вырывалось у него изо рта, тоже надоело до невозможности.

Паркинсон лениво поднялась, почесала в затылке и достала палочку, чтобы снять заклинание.

— Мне нужно в туалет! — не терпящим возражений голосом заявил Гарри. — Прямо сейчас!

— Сейчас — так сейчас, — миролюбиво согласилась она, поднимаясь.

После посещения туалета на некоторое время стало легче. Паркинсон, как обычно, когда развязывала ему глаза, сама пристроилась к унитазу, подняла крышку, совершенно не стесняясь его, и спустила трусы до колен.

— Ты что это? — злобно спросил он, вслушиваясь в посторонний звук. — Ты свистишь, что ли? Ты свистишь, когда отливаешь?

— Ну да, — откликнулась она, прервавшись на секунду. — Ты что, никогда не замечал?

Как только в эту дуру влезает столько воды? Уже море надула, судя по всему! Да ещё и узоры там выписывает, раскачиваясь из стороны в сторону. И свистит. У неё, что ли, совсем мозгов нет? Это кем надо быть, чтобы свистеть во время того, как… Он раздраженно продолжил чистить зубы, умылся, как учила его Паркинсон — немного мыла аккуратно на кончики пальцев и лёгкими движениями… Ополоснулся, промокнул лицо и продолжил смотреть в зеркало на опостылевшую физиономию.

— Что ты там разглядываешь, Поттер? — спросила она.

— Силу воли тренирую, — откликнулся Гарри. — Знаешь, как мне сейчас страшно?!

Вопреки его надеждам она не стала топать ногами и рвать волосы. Вообще не среагировала.

— Мелко, — зевнула она. — Обычный тупой гриффиндорский юмор.

— Знаешь, не всё потеряно, — решил он подбодрить. — Можно ещё исправить.

— Что исправить? — удивилась Паркинсон.

— Ну, вот это, — кивнул он на зеркало. — Рожу, то есть…

— У меня личико, а не рожа, — всё так же невозмутимо сообщила она. — И меня оно устраивает.

— А меня нет! — злобно выпалил он.

Паркинсон загоготала. Не засмеялась и даже не расхохоталась, а именно загоготала. Как Рон или близнецы. Неужто он тоже так умеет?

— Что ржёшь, дура? — стиснув зубы, спросил Гарри.

— Ой, не могу! — махнула она рукой. — А ты-то тут причём?

— Что значит — при чём? — выдавил он сквозь зубы, надувая щёки.

— Моё личико — не для тебя, тупица! — торжествующе сообщила Паркинсон. — Лишь только достойный заслужит право…

— Целоваться с этим крокодилом! — перебил он.

Паркинсон недоумённо подняла брови и вышла. Значит, всё-таки удалось её достать! Жить стало немного легче. С облегчением выдохнув, он присел на край ванны и стал осторожно расчёсывать волосы. В этом действии тоже была большая наука — взять прядь в руку и держать крепко, чтобы волосы не тянулись, пока расчёска расплетает то, что успело запутаться с момента предыдущего расчёсывания. Паркинсон появилась в дверях ванной и прислонилась плечом к косяку.

— Ну и? — спросила она, кусая губу.

— Что — ну и? — не понял Гарри.

— И что же ещё тебе не нравится? — поинтересовалась она.

— Да не мучь ты себя, — беззаботно откликнулся он. — Найдёшь себе какого-нибудь… достойного… Слепого и без рук. Восторгаться тобой будет —…

— Ах, слепого! — выдала сквозь зубы Паркинсон.

— Ну сама подумай, — пожал он плечами, кивая в сторону зеркала. — Ни кожи, ни рожи! Вместо ног какие-то кривульки, задница размером с комод! Ну, и остальное…

— Остальное… — процедила она.

— А что там остального… — сказал Гарри, выразительно поглядев на грудь. — Остального вообще нет!

— Нет?.. — переспросила она.

— В остальном ты плоская, как доска! — безапелляционно заявил он.

Настроение уже улучшилось настолько, что можно даже было начать думать о завтраке. А день, оказывается, не столь уж и плох!

Паркинсон скрючилась, укрыв лицо в ладонях, и издала какой-то натужный звук.

— Ну же! — повторяла она. — Ум-ы-ы-ы! Ну же!

Вправду что ли зареветь собирается? Это будет рекорд — Гарри и не помнил даже, когда он плакал. Нет, она настоящая волшебница! На ум пришёл какой-то весёлый военный марш, который он сразу начал насвистывать.

— Чёрт тебя подери! — глухо сказала она. — Чёрт подери этот твой дурацкий организм, который даже плакать по-человечески не умеет!

— Да ты просто плохо стараешься, — заметил Гарри, прервав на секунду свист. — Я ещё забыл сказать, что у тебя какие-то прыщи вместо груди.

Она резко разогнулась, шагнула вперёд и, схватив за отвороты толстой пижамы, вздёрнула вверх так, что в итоге он оказался с ней нос к носу. Глаза были сухие, но очень-очень злые. Как у Снейпа. Может, даже ещё злее. Гарри ещё раз робко дунул в свёрнутые трубочкой губы и заткнулся, испуганно сглотнув. Похоже, он всё-таки немножко переборщил.

— Значит, так, — прошипела она ему в лицо таким зловещим голосом, что даже мурашки по спине поползли, — с этого момента я не желаю ни видеть тебя, ни слышать, понял? Я не хочу находиться с тобой в одном помещении. Я буду обедать отдельно от тебя, учиться отдельно от тебя и жить отдельно от тебя, понял?

— П-по… — начал он, а потом его озарила мысль. — А в туалет как же? А спать? А переодеваться?

— Без меня, — покачала головой Паркинсон. — Сам справишься.

— А ты не боишься, что я буду тебя лапать? — усмехнулся он из последних сил — отчего-то становилось по-настоящему страшно.

— А я… — вздохнула она и отпустила его. Сначала даже толкнула, но потом поймала и просто отпустила. — А мне всё равно, Поттер. Если такова плата за то, чтобы никогда тебя не видеть — то мне всё равно…

Это было как-то неправильно. Гарри почувствовал, что срочно нужно дать задний ход.

— Паркинсон, — позвал он, но она перехватила его руку, которой он пытался тронуть плечо, и насильно прижала к его боку.

— Следующие пять минут ты сидишь здесь, — сообщила она. — Я соберу твои… свои вещички и отсюда уберусь. Не советую высовывать нос раньше, чем я уйду!

Это было совсем не то, чего ему хотелось. Он рассчитывал, что позлит её немного, настроение улучшится, а она всё забудет… до следующего раза. Где всё пошло не так, понять он не мог, но сам факт был очевиден. Более-менее.

Завтрак прошёл в молчании. Паркинсон завтракала в одиночестве на кухне, и ни у кого из взрослых желания поддерживать разговор не возникло. Что она сказала матери, Гарри не знал, но на уроки они действительно разошлись по разным концам большого дома.

— Деметра! — позвал он, когда утренние уроки закончились. — Можно вас на минутку?

— Да, дорогой, — улыбнулась та. — Что ты хотел?

— Я… — замялся Гарри. — Я.. Мне нужно в туалет.

— У нас как раз перерыв, — сообщила миссис Паркинсон. — Обед в час, а до того ты можешь заниматься, чем тебе угодно.

— Я не в том смысле, — покачал он головой. — Мне… мне нужна помощь.

— Что такое? — спросила она, прикладывая ладонь ему ко лбу. — Ты нездоров? Плохо себя чувствуешь?

— Нет, просто Парк… Панси… — вздохнул он. В этот момент как никогда остро стало понятно, что у них с Паркинсон действительно странные отношения. Очень странные. — Она всегда завязывала мне глаза и делала всё за меня, — решился он. — Не хотела, чтобы я видел или касался…

— Если подумать, то в такой ситуации я бы тоже не хотела, — согласилась миссис Паркинсон, немного подумав. — Но я тебе не могу помочь, Гарри.

— Почему? — не понял он.

— Потому, что это дело твоё и Панси, — пояснила она. — Это часть ваших отношений…

— Мы поссорились сегодня утром, — развёл он руками. — И теперь…

— И теперь либо этой части ваших отношений не станет, — мягко перебила она, — либо ты найдёшь способ помириться.

— Я не… — вздохнул он.

— Я уверена, что у тебя получится, Гарри, — улыбнулась напоследок миссис Паркинсон, поцеловала в макушку и вышла.

Обедали они опять втроём. Как Паркинсон и обещала, на глаза ему она не показывалась и старательно обходила стороной, пользуясь доскональным знанием всех проходов и переходов. Можно было, конечно, подождать, пока она сама одумается, но до тех пор его мочевой пузырь точно лопнул бы. За обедом он отказался от супа и компота, едва дождался окончания, буквально подпрыгивая на своём стуле, а после, наскоро накинув пальто и шарф, рванул наружу, в моросящий дождик.

Нашёл он её быстро — она задумчиво раскачивалась на детской качельке на её любимом месте.

— Я же тебя предупредила, — ещё издали прорычала она, не делая однако попытки уйти.

— Прости! — прокричал на всякий случай Гарри, чтобы она хотя бы его выслушала. — Прости меня!

— С чего бы? — хмыкнула она, отворачиваясь.

— Мне очень-очень нужно в туалет, — пробормотал он, выплясывая коленца на месте. — Давай сначала мы сходим…

— Я же сказала — сам! — перебила она.

— Не буду! — тряхнул он головой. — Делай что хочешь — а не буду! Это твоё тело, Паркинсон, а я его занял не по праву. Ты думаешь, смогла бы меня заставить, если бы я сам не был убеждён, что ты всё делаешь, как надо? Я не собираюсь до тебя дотрагиваться. Умру, а не притронусь!

— Потому, что я страшная? — спросила она, соскакивая с качелей и подходя вплотную.

Практически наваливаясь на него.

— Я очень хочу в туалет, — тихо сказал Гарри, слегка её толкая.

— Сначала ответь! — скомандовала она.

— Сначала в туалет! — выкрикнул он в ответ, вставая на цыпочки, и снова начал прыгать на месте, почувствовав, что терпение лопнет вот-вот. — Всё, больше не могу!

Уцепив за рукав, она чуть ли не по воздуху затащила его в кусты и сдёрнула штаны — он лишь успел вовремя зажмуриться. А ещё в голову пришла мысль, что после того, как они столько раз уже сходили с Паркинсон в туалет, ей действительно нечего стесняться, когда она сама делает это.

— Поттер, тебе удалось лишь избежать удара молнии, — сообщила она. — Гроза ещё не прошла и не пройдёт, пока…

— Я сказал глупость, — выпалил он. — Я наговорил тебе много глупостей. Я не знаю, почему. Мне хотелось тебя разозлить, даже сделать больно. Я ещё проснуться не успел, а мне хотелось кого-нибудь убить… Прости меня, пожалуйста!

— Тупица ты, Поттер! — вздохнула она. — А что бы было, если бы каждая девушка в те моменты, когда она “не знает, почему”, ссорилась и оскорбляла всех подряд?

— При чём тут девушки? — раздражённо спросил он.

— Потому, что сейчас ты в каком-то роде тоже… — пояснила она. — Не веришь — в зеркало посмотри. Ты мне на вопрос так и не ответил.

— Ты не страшная, Паркинсон, — вздохнул он. — Ты же похожа на маму? Нет, ты не страшная. Прости меня, пожалуйста!

Нет худа без добра. Чтобы как следует помириться, сначала нужно хорошенько рассориться. Эти и другие подобные мысли лезли ему в голову, когда вечером они укладывались спать.

— Ты забыла зафиксировать мне руки, — напомнил Гарри.

— Не забыла, — покачала она головой. — Больше я так делать не буду. Послушай, если тебе не нравится, что я сплю рядом, я могу…

— Всё в порядке, Паркинсон, — поспешил он ответить. — Но почему?

— Это всё из-за того, что ты мне сегодня сказал, — пояснила она. — Я хотела сказать, что тебе в этом доверяю и прошу прощения за то, что всё это время накладывала заклинание.

Гарри почувствовал, что рот отчего-то расплывается в довольной улыбке.

— Подушкой по голове хочешь? — ласково поинтересовалась она.

Этот день ему запомнился. Воскресенье. Все уже привыкли вставать затемно, и пробуждение в половине седьмого не вызывало никаких отрицательных эмоций. Кроме, естественно, всё усиливающегося раздражения даже по малейшему поводу. Паркинсон каждое утро получала пяткой под коленку, но отчего-то его взбрыки принимала с непробиваемым спокойствием — словно это было в порядке вещей. За завтраком он нарычал на миссис Паркинсон, которая предложила ему ещё чаю.

— Я уже сыт по горло! — выпалил он. — И чаем сыт, и пирожными тоже! Можно уже наконец оставить меня в покое?!

Сириус поперхнулся и выпучил глаза. Миссис Паркинсон посмотрела на дочь, спокойно трескавшую уже шестой или седьмой по счёту кекс с таким видом, будто ничего и не случилось. В её глазах мелькнуло понимание.

— С Гарри всё в порядке, дорогая? — спросила она.

— Более чем, — отозвалась Паркинсон. — Всё под контролем!

— А зелье? — поинтересовалась мать.

— В чае, — коротко бросила она.

— Ну и хорошо, — похвалила миссис Паркинсон.

Гарри насторожился и понюхал пустую кружку. Вроде ничем не пахло. Отравлять его эта идиотка не будет, поскольку сама рассчитывает когда-нибудь вернуться под эту крышу. Гарри усмехнулся. Она ещё не знает, что крыша-то — ту-ту!

— Что — хорошо? — встревожился Сириус. — Какое зелье?

— Не волнуйся, Сири, — улыбнулась миссис Паркинсон и похлопала его по запястью. — Ты же слышал — всё под контролем!

Как же Гарри в последние два дня неимоверно раздражало это движение! И ещё множество мелких, практически незаметных касаний рук, которыми эти двое обменивались чуть ли не каждые пять минут, словно члены какого-то тайного общества, которым постоянно нужно было доказывать друг другу принадлежность к нему.

— Понятно! — согласился Сириус, по виду которого было видно, что ни черта ему не понятно.

— Ты хотел нам что-то зачитать, — напомнила она чуть более поспешно, чем следовало.

Гарри показалось, что ей просто хочется поскорее отвлечь крёстного от какой-то темы…

— Ах, да! — воодушевился он, подтягивая газету. — Новости от герра Вартбурга! Итак, во-первых, герр Шлимм узнал, что герр Шварц был очень опечален уходом двух ключевых сотрудников и камрадов. Помощник, который послужил причиной ухода, после долгих расспросов отправился вслед за ними…

— Другими словами, Снейп доложил, что Тёмный Лорд был в гневе после того, как двоих Пожирателей Ближнего круга нашли мёртвыми? — уточнила Паркинсон. — Долго пытал третьего и тоже убил?

— В точности, — подтвердил Сириус. — Гениальные близнецы заявили, что они работают над важным открытием и обещают, что меньше, чем через неделю будут готовы к опасному эксперименту!

— Гениальные близнецы? — почесала макушку Паркинсон. — Уизли, что ли?

— Ага! — заулыбался Сириус.

— Они работают над зельем для обмена телами? — продолжила она. — И через неделю будут готовы его испытать?

— Абсолютно верно! — воскликнул Сириус.

— Ну тогда они не такие уж и тупые, — нехотя признала она. — Кому же ещё проводить эксперимент по обмену телами, как не близнецам?

Гарри сначала не совсем понял, что она имела в виду, а потом до него всё-таки дошло. Они же похожи друг на друга, как две капли воды…

— А как они потом узнают, получилось или нет? — поинтересовался он. — Они же совсем одинаковые!

Миссис Паркинсон мило ему улыбнулась.

— Скажи-ка, Поттер, — подала голос её дочь, поглаживая себя по предплечью, — а что это за бугры у тебя на коже? Ай! — воскликнула она, когда Гарри, сцепив зубы, с силой засадил ей носком туфли по лодыжке. — Это что было?

— А ничего, — скромно ответил он, расправляя салфетку на коленях.

— Нет, всё-таки, что это за шрамы?.. — сказала она. — А-ай! Больно же!

Поняв, что дура никак не уймётся, Гарри ещё раз зарядил в то же место.

— Гарри! — нахмурился Сириус. — Что происходит? Перестань, пожалуйста! Можно мне посмотреть? — это уже к Паркинсон.

Та протянула руку через стол, и Сириус склонился, нащупывая шрамы. Гарри попытался вдарить ещё раз, но дура предусмотрительно отодвинулась подальше. Слабачка!

— Хм, интересно, — заметил Сириус. — На ощупь — будто буквы сильно размытые.

— Действительно, — согласилась миссис Паркинсон, тоже ощупав.

— Ты пытался сделать себе татуировку? — спросил Сириус.

— Да, пытался, — с готовностью откликнулся Гарри. — Я пытался себе сделать татуировку. Точно! “Дедушка, я так тебя люблю!” — вот что я пытался написать.

— Поттер, — покачала головой Паркинсон, не очень-то, похоже, веря в чушь, что он нёс.

— Спекиалис Ревелио, — скомандовала миссис Паркинсон, и на коже вспыхнули золотые буквы. — Что это? “Я не… должен… говорить… неправды”. “Я не должен говорить неправды”? Что это значит, Гарри?

— Шпаргалку себе заготовил, — понимающе ухмыльнулась Паркинсон. — Для тебя это просто жизненно необходимо. Некоторые вещи не так-то просто запомнить. Например, что врать — плохо.

— Вот такая у меня никудышная память, — раздражённо ответил он. — Всё никак не могу запомнить, что не должен говорить неправды!

— Хм… Неправды… — задумалась она. — Постой-ка!..

— Раз с этим мы покончили… — воскликнул он, вставая. — У нас же сейчас Окклюменция. Жду не дождусь!

Миссис Паркинсон и Сириус поглядели друг на друга, а потом по очереди кивнули. Гарри это совсем не понравилось.

— Что? — спросил он.

— Окклюменция, да! — оскалилась Паркинсон.

— Сядь, пожалуйста, — попросил Сириус, — и просто всё расскажи. Без кривляний и увиливания…

— Хорошо, — согласился Гарри, усаживаясь и вдохнул поглубже, набираясь решительности. В предплечье неожиданно закололо, словно шрамы были на руке у него, а не у Паркинсон. — Это Амбридж. Амбридж и её отработка. Она не хотела, чтобы я говорил в школе о Волдеморте, и на отработке я должен был писать её пером. Писал на бумаге, а буквы появлялись на моей руке. Когда начинала идти кровь, она меня отпускала.

Паркинсон глядела на него, раскрыв рот. Её родительница, казалось, бесстрастно разглядывала скатерть на столе.

— И ты… и ты никому не сказал? — сквозь зубы спросил Сириус.

— Кому? — недоумённо откликнулся Гарри. — Макгонагал она бы выгнала из школы, а Дамблдор всё время занят чем-то важным… Снейп бы огорчился, что он сам до такого не додумался. За тобой охотится аврорат…

— Аврорат, значит, — выдавил из себя Сириус, глядя в сторону.

— Послушай, это не страшно, — попытался оправдаться Гарри. — Я привык терпеть боль…

Сириус молчал, пристально разглядывая ногти. Миссис Паркинсон так и не шелохнулась.

— Пойдём прогуляемся, Поттер, — решительно сказала вставая Паркинсон и повернулась к матери: — Мы ненадолго!

— Вся в порядке, милая, — отмерла та. — Спешка ни к чему. Не волнуйся!

Ещё она улыбнулась Гарри, показывая, что ругаться не будет. Это уже было неплохо — о том, что они оба рассержены, можно было судить по потрескивающему электричеством воздуху в гостиной. Интересно, если она их выпроваживает, значит ли это, что истории магии, которая по плану сегодня должна была идти после Окклюменции, не будет?

Они оделись и вышли наружу. Паркинсон привела его на свою качель, где уселась вместе с ним, и несколько минут они просто раскачивались под мерный шум дождя.

— Эта твоя тупость, Поттер, — подала она голос. — Она так многогранна. Я никогда не видела, чтобы тупость одного человека могла быть такой разной. Твоя — иногда просто смешит. Иногда злит, временами ввергает в ступор, часто вызывает ярость и изредка доводит до исступления…

— Короче, Паркинсон, — буркнул он.

Не хватало ещё, чтобы эта дура начала его воспитывать. Найти ей, что ли какого-нибудь печально-унылого дурачка, чтобы по крайней мере от него, Гарри, она отвязалась? Точно, приволочь ей того же Нотта… “Вот тебе, воспитывай!” Интересно, кто из них больше обрадуется?

— На этот раз твоя тупость восхитительна! — сообщила она.

— Ну и дура, — откликнулся он.

— Нет, ты не понял, — улыбнулась она, поворачивая к нему лицо. — Я сказала в точности то, что хотела. Эта история привела меня в восторг. Нет, она, конечно, грустная и жестокая и даже будит во мне желание научиться Непростительным… Но от тебя я в восхищении…

— Нашла, чем восторгаться, — пробормотал он, не понимая ещё, как относиться к её признанию.

Это она комплимент сделала или издевается? А в том, что её издевательства могли быть многогранными, — как она сама только что описывала, — он уже не раз убедился. Одно понятно — жалеть его она не собирается. В этом отношении, если задуматься, Паркинсон была классная девчонка. Дура и уродина, конечно, но зато без соплей и сантиментов. Если, естественно, сама по какой-то причине не мотает сопли на кулак. Может, не будь она со Слизерина, с ней можно было бы даже дружить…

Когда они вернулись, оказалось, что Сириуса нет. Куда он направился, особых сомнений у Гарри не было. Миссис Парсинсон стояла у окна в гостиной и смотрела в туман. У Гарри щипало в глазах от мысли, что сегодняшнее утро имеет все шансы оказаться последним разом, когда он видел Сириуса.

— За мной не ходи, — предупредил он Паркинсон.

Та пожала плечами и дала ему запасённый платок. И это ему тоже до ужаса надоело — неужели его она так легко может читать? Словно открытую книгу! Забравшись на её качель, он долго ревел, потом просто плакал. Вот дёрнуло же эту дуру за язык! Больше других дел нет, как чужие руки разглядывать? Вон, поле целое нераспаханное — лучше бы делом занялась! Он же знал, совершенно точно знал, что нельзя было Сириусу сообщать про Амбридж. Как бы там Снейп не упрекал его в трусливом затворничестве, но Гарри истово верил — крёстный за него готов в огонь и в воду. И потому, что он — последняя память о сгинувших друзьях, и потому, что Сириус просто любит крестника.

Когда он вернулся, миссис Паркинсон там и стояла, где он видел её последний раз, казалось, даже не шелохнувшись и не переменив позы. Гарри подошёл и встал рядом, а она притянула его к себе, будто заботливая наседка — своего цыплёнка. На душе стало тепло.

— Вы могли бы его остановить, — упрекнул он.

Она ничего не ответила, а лишь ласково улыбнулась, но ему отчего-то стал понятен её ответ.

— Не могли бы? — догадался он.

— Как можно? — спросила она, мечтательно глядя вдаль, сквозь пелену дождя. — Как можно остановить мужчину… кавалера, рыцаря, когда он летит на крыльях судьбы, чтобы исполнить свой долг? Как можно заставить его перестать чувствовать себя мужчиной?

От этого несло какой-то старомодностью. Гарри представилась дама в решётчатом окне замка, платочком благословляющая своего рыцаря на подвиг, наградой за который ему будет лишь бутон розы — но зато из её рук. А если полчища врагов будут достаточно несметными, а дракон — ужасным, то, может, она даже поцелует цветок перед тем, как наградить… И окрылённый рыцарь спрячет его в ладонях, будет ухаживать и лелеять, как кусочек её сердца, данный взаймы. А потом бутон засохнет, и рыцарь опять придёт к даме под балкон — узнать, как получить следующую награду.

— У тебя сейчас лицо такое… одухотворённое, — одобрительно заметила миссис Паркинсон.

— Вы правы, Деметра, — вздохнул он. — Может, я и люблю крёстного за то, что он такой… Вряд ли он вернётся раньше вечера — путь неблизкий!

Думать о том, что Сириус может вообще не вернуться, больше не хотелось. Поплакали — и хватит!

— Я, пожалуй, соглашусь с твоей оценкой, — склонила она голову. — У меня где-то было вышивание… Достану-ка я его!

На минуту шум дождя стал слышнее, а потом снова стих в сопровождении лёгкого хлопка — закрылась дверь. Раздался шорох, и кресло, в котором миссис Паркинсон уже второй день вышивала какие-то цветы, оказалось пустым. Паркинсон, вздохнув, отложила книгу, спустилась на пол и принялась ползать на четвереньках, собирая веером разбросанные по ковру нитки, иголки, куски пергамента со схемой и собственно вышивание. Гарри тоже отложил книгу и пошёл в прихожую, уже примерно зная, что там увидит.

Сириус вернулся! Целый и невредимый! Хотелось прыгнуть ему на шею, вот только место было занять — миссис Паркинсон, плотно обхватив и вытянувшись на цыпочки, прижималась к нему, уткнувшись лицом в шею под воротником и не обращая внимания на совсем мокрый от дождя макинтош. Он крепко обнимал её, практически удерживая на весу и жмурясь от удовольствия — лицо Гарри было прекрасно видно. Увидев Гарри, он улыбнулся и развёл руками — точнее, одной рукой, поскольку другой продолжал прижимать миссис Паркинсон. Она вынырнула из его воротника, оглянулась и разомкнула захват, спускаясь на пол, но тут же присвоила его ладонь, в которую вцепилась обеими руками.

— Ну, всё в порядке? — тихо поинтересовалась она каким-то мурлыкающим голосом, которого Гарри никогда ещё не слышал.

— Да, теперь всё в порядке, — откликнулся Сириус, машинально потянувшись зе ней носом.

— Ты её не?.. — спросила она.

— Нет, — покачал он головой. — В жабу трансфигурировал. Необратимо.

— И правильно, — согласилась миссис Паркинсон. — Пусть живёт! Ты есть будешь? — обежав вокруг, она чуть ли не насильно стянула с него макинтош, отправила через всю прихожую на вешалку и снова оказалась перед ним. — Так как? Панси баранью ногу приготовила.

Сириус обеими руками сжал её талию, подходя совсем вплотную, и она задрала голову, чтобы видеть его глаза.

— Я… — сказал он. — Я думаю, что ужин лучше пропустить, Деми. Ты так не считаешь?

— Я? — откликнулась она, обнимая его торс, и прижалась ухом к груди, словно пытаясь что-то там услышать. — Я тебя два дня ждала у окна.

Отстранившись, она завладела его рукой и решительно потащила к лестнице. Сириус, кстати, при этом не очень-то упирался. Дойдя до нижних ступенек, от притянул её к себе, поднял на руки и понёс наверх, прыгая сразу через три.

— Ну, что я пропустила? — послышался голос Паркинсон, и Гарри обернулся.

— Ничего особенного, — нахмурился он. — Сириус вернулся, доложил, что превратил Амбридж в жабу, и сказал, что есть не будет, после чего пошёл спать. А я, между прочим, два дня ждал!

— Главное, что он вернулся, — заметила она. — А мама где?

— Тоже пошла спать, — пожал он плечами. — Она, похоже, сильно устала.

Хотя, в сущности, не очень понятно, с чего бы — как она вчера с утра села за своё рукоделие, так практически из кресла не вылезала, с сосредоточенным видом орудуя иголкой. Впрочем, когда Паркинсон присаживалась к ней на подлокотник, она обязательно отрывалась, чтобы обнять дочь. То же самее она делала и для Гарри, когда он набирался смелости присесть рядом. В остальном же её как будто не было. Занятия отменились, Уход по дому взяла на себя Паркинсон — за шкирку приволокла упирающегося Гарри на кухню и стала показывать, как волшебством чистить картошку, морковку, резать это всё, как варить суп — оказалось, что зелья у Снейпа не в пример легче — и как тушить мясо. Миссис Паркинсон, разумеется, принимала пищу вместе с ними, но было видно, что душой она где-то в другом месте.

До обеда Паркинсон заставляла учить её боевым заклинаниям, а после объясняла ему тонкости трансфигурации, в которой сама показала себя на высоте. Остальное время они усаживались в гостиной с учебниками, причём несмотря на всё его ядовитое брюзжание подсаживалась к нему на диван, приятно грея бок своими костями — так, что даже невыносимое желание треснуть ей гримуаром по макушке на время отступало.

Задумчиво поглядев в сторону лестницы, Паркинсон потащила его вместе убирать на кухне, и Гарри снова начал ругаться себе под нос. Нет, она вовсе не была тираном и делала всё в основном сама, ему что-то подкидывая, лишь чтобы он не загнулся со скуки, но это принуждение от слизеринской дуры Паркинсон, которая вдруг стала крупнее, сильнее и ловчее него, бесило просто до крайности. С трудом он удерживался, чтобы не познакомить её с Петрификусом и братцем его Ступефаем. Закончив на кухне, она снова усадила его в гостиной за книги. Минут через пятнадцать она вдруг резко выпрямилась, толкнув его под локоть и даже чуть на завалив набок, и вытащила палочку.

— Ты что, идиотка? — обиженно воскликнул он.

— Тш! — откликнулась она, во что-то вслушиваясь.

— Что? — не понял он, тоже настораживаясь.

— Помолчи! — махнула она рукой.

Гарри замолк и тоже стал пытаться уловить, что же такое ей там почудилось… Слабый, на пределе слышимости, женский крик. Если бы не пытался что-то услышать, то вообще бы не распознал. Может, показалось? Он посмотрел на Паркинсон и встретил взгляд её круглых испуганных глаз. Значит, не показалось. Опять крик — словно комар пищит. Она вздрогнула, вытаращив глаза ещё сильнее. Ещё крик и ещё…

Она вскочила, скидывая ботинки, и на цыпочках добежала до двери в прихожую залу… Гарри повторил её манёвр и застыл рядом, вслушиваясь. Здесь крики были слышнее! Достав палочку, он решительно задвинул за спину Паркинсон, отметив, что она даже не пытается возразить — его превосходство в бою уже стало ей очевидным до того, что она не считала зазорным ни спросить совета на занятии, ни даже попросить чему-то научить… Поняв, что звуки доносятся сверху, Гарри, ступая неслышно, засеменил к лестнице, улавливая позади шорох, с которым кралась Паркинсон.

Наверху света не было, и Гарри решил не зажигать — есть шанс застать злоумышленников врасплох. Уже на середине лестницы крики стали слышны хорошо — они явно усиливались и становились чаще. К женским добавились басовитые мужские, затем миссис Паркинсон — теперь уже очевидно — сначала застонала, а потом издала вопль, но не кошмарный, как должно было звучать, если бы её мучили Круциатосом, а наоборот, полный чего-то звериного крик… Мужчина за дверью комнаты миссис Паркинсон протяжно и трубно застонал, Гарри направил палочку, чтобы выбить створки, и тут на него навалилась Паркинсон… Одной рукой она зажала ему рот, а другой обхватила поперёк, одновременно прижимая руки к телу и не давая пошевелить даже пальцем. Гарри пнут её пяткой в голень и, тихонько охнув, она осела на пол, не отпустив его тем не менее, и он оказался зажат между её ног и в капкане левой руки.

— Тише, тупица, — попросила она обречённым шёпотом. — Тише ты!

За дверью тоже наступила тишина. Гарри кивнул, и Паркинсон убрала ладонь с его рта.

— Они… — прошептал Гарри, глотая ком в горле. — Их убили, да?

— Тупица! — простонала Паркинсон. — Ты правда такой придурок или?..

— Я не понимаю, — пробормотал он.

— Значит, рано тебе ещё, — устало выдохнула она.

Послышался смех — довольный и радостный. Смеялись миссис Паркинсон и Сириус. Паркинсон тяжело дышала Гарри в ухо, и он мог слышать, как практически на весь коридор стучит её сердце. Через несколько минут смех стих, и голос миссис Паркинсон стал глубже… И прерывался время от времени, словно ей не хватало дыхания. Потом она протяжно застонала — пока ещё не очень громко. Понимание происходящего вдруг настигло Гарри, и он почувствовал, что весь горит, а в груди будто пустота образовалась, и в этой пустоте что-то саднит. Паркинсон вскочила, вздёрнула его за собой и потащила в их комнату.

— Паркинсон! — протестующе шепнул он.

Ни говоря ни слова, она затолкала его в спальню, очень аккуратно прикрыла дверь и прислонилась спиной, тяжело дыша.

— Это всё равно, что подглядывать в замочную скважину, — пояснила она.

Опомнилась и стрелой метнулась в ванную. Послышался шум душа, и Гарри растерянно уселся на кровать. Жар не проходил, а в груди ныло, как будто он что-то потерял и никак не может найти. Скрючившись, он упал на постель и накрылся сверху подушкой, надеясь, что то, что его мучит, хоть немного отступит.

Вернулась Паркинсон, голая и буквально дрожащая от холода. Причину он понял сразу — она наверняка чувствовала то же самое, и холодный душ был просто необходим. Трясясь она стала натягивать пижаму.

— Мне, похоже, тоже не помешал бы холодный душ, — заметил Гарри, разгибаясь и усаживаясь.

— Тебе нельзя, — отрезала она. — Будешь ложиться?

— Да, — кивнул он. — Всё равно ни одной мысли в голову не лезет.

Привычно позволив завязать себе глаза и раздеть, Гарри залез под душ. Однако, ощущение от рук Паркинсон, которая его мыла, было другим.

— Тебе всё ещё холодно? — поинтересовался он.

— Нет, меня лихорадит из-за всего этого… — откликнулась она.

— Как это случилось, Паркинсон? — спросил он.

— Тупица! — был ответ.

— Нет, я не в том смысле… — замотал он головой. — Я в смысле — как?

Паркинсон поймала и поправила повязку, которая от этого движения начала сползать.

— Это случается, Поттер, когда два человека вдруг обнаруживают, что с этого момента могут быть только вместе, — нехотя объяснила она.

— Твоя мама.. она его любит? — осторожно спросил Гарри.

— Выходит, что да, — подтвердила она. — Иначе всё это было бы невозможно… Твой Сириус вполне неплох. Воспитанный, привлекательный… храбрый… как гриффиндорец… Маму ты сам видел…

— Тебя не беспокоит?.. — замялся он.

— Меня радует, — отрезала она. — Жить без любви тяжело. Мама долго оплакивала папу… Я думаю, что она заслужила… Заслужила хорошего человека, заслужила быть любимой…

Когда они забрались в постель, Гарри почувствовал, как её до сих пор колотит. Ему самому словно что-то сжимало сердце, и он знал, что — осознание того, что происходило рядом, буквально за дверью от них, когда они сидели на полу в коридоре. Гарри повернулся набок и подтянул колени к груди, обхватывая их руками

— Я больше не девочка, — вдруг сообщила Паркинсон.

— Потому, что ты дура, — огрызнулся он. — Что это за заявление такое дурацкое?

— Потому, что ты тупица, застрявший в детском саду! — не осталась она в долгу. — Я тоже хочу всего этого. Хочу любви, ласки и поцелуев. Хочу, чтобы меня любили.

— Чудесно, я теперь стал твоей подружкой, которой ты доверяешь свои девчоночьи секреты, — зло отозвался он. — Купи себе тетрадку и записывай свои дебильные мысли, раз в голове не держатся!

— Я так не засну, — сказала она, усаживаясь на постели. — У меня даже руки трясутся.

— Настоящие парни страдают невозмутимо, — вздохнул он.

— Ты тоже… испытываешь это? — спросила она.

— Паркинсон, оставь меня в покое, — пробурчал он. — И так тошно.

Она вдруг нависла сверху и даже немного навалилась..

— Закрой глаза, Поттер, — попросила она. — Пожалуйста… Просто представь… Представь какую-нибудь девчонку…

— Ты что удумала, идиотка? — запаниковал он, развернулся и отполз в сторону. — Ты что это?

— Один поцелуй, Поттер, — грустно попросила она. — Всего лишь…

— Ты совсем, что ли, с катушек съехала? — зашипел он. — Не буду я с парнем целоваться!

— Я не парень, Поттер! — яростно закричала она шёпотом. — Я не парень! Я девушка, и мне в этой шкуре ничуть не легче, чем тебе в моей! — она затихла и опять попросила: — Всего лишь один поцелуй…

Гарри прикрыл глаза. На самом деле, ему тоже нужно было что-то такое… А Паркинсон и вправду девчонка. Ведь Красавица же целовала Чудовище? Значит, и он может поцеловать Паркинсон. Поднявшись на колени, он толкнул её в плечи, укладывая, а сам лёг сверху. Она уже зажмурилась, облизывая губы. Гарри тоже закрыл глаза и мечтательно призвал образ. Дафна, милая Дафна!

Сириус с миссис Паркинсон исчезли. Точнее, не исчезли, а просто закрылись в её комнате — насколько он знал, очень просторной комнате — словно в своём личном мире, полностью забыв про обучение своих чад, Дамблдора на пару с Волдемортом, международную обстановку и даже дождь за окном. Который, к слову, будто как раз того и ждал и на следующий день просто перестал. Раз — и нет дождя. Земля, пропитавшаяся за месяц непрекращавшегося ненастья, конечно, оставалась мокрой, да и небо отнюдь не было совсем чистым от облаков, которые периодически нагоняли тень на особняк и поместье, но в целом, конечно, солнышко, которое сразу радостно начало припекать, было встречено с воодушевлением. И был, бесспорно, в этом какой-то символизм, знак небес, которые благосклонно одобрили то, что происходило за закрытыми дверями спальни миссис Паркинсон.

Её дочь полностью взяла на себя домашние заботы, и Гарри ничего не оставалось, как оказывать ей посильную помощь. Приготовление пищи, уборка и тому подобное. Четыре раза в день Паркинсон собирала поднос еды и относила наверх, где ставила у двери на столик на колёсиках. Потом, чуть позже, забирала уже использованную посуду. Занимались они сами по достаточно свободной программе — в основном, учёба сводилась к подтягиванию друг друга в тех предметах, где второй отставал. Паркинсон с энтузиазмом принимала его наставления по боевой магии — по предмету, который в Хогвартсе назывался Защитой от Тёмных Искусств. Глупости, конечно — защиты от Непростительных, которые и отличали тёмных магов от светлых, не было, а всякие Бомбарды, Редукто и иже с ними Петрификусы и Ступефаи с одинаковой лёгкостью использовались обеими сторонами.

Паркинсон, ухитрившаяся в первый же день поразить его своим мастерством в трансфигурации, терпеливо объясняла ему тонкости этой дисциплины и потихоньку подтягивала его в рунах, арифмантике и нумерологии. Гарри не пытался возражать, хотя и особого восторга не испытывал. Расставленная Волдемортом ловушка, которая была на волосок от того, чтобы захлопнуться вместе с ними обоими в ней, всё-таки потрясла его уверенность в том, что в драку стоит ввязываться без подготовки, а бытовые трудности нескольких часов, проведённых в вынужденном бегстве, научили ценить знания, направленные на выживание.

Несмотря на отличную погоду, раздражение и недовольство окружающим миром всё усиливались. Паркинсон же к его недовольству достаточно быстро научилась блокировать или пропускать мимо тычки и пинки, которыми он пытался её наградить, что только добавляло ему отвратительного настроения. К тому же томление в груди, появившееся в вечер, когда Сириус вернулся из похода в Хогсмид, никуда не делось, и временами ему хотелось просто сорваться с места и бежать, не разбирая дороги, подставив лицо навстречу ветру. Он улетал в небо, и даже с высоты в полтора километра, где холод уже пробирал до костей, ему была видна фигурка Паркинсон, которая с тревогой — отчего-то в этом он был точно уверен — вглядывалась из-под ладошки в синее небо, пытаясь разглядеть в нем Гарри на метле.

Сегодня он сделал замечательное открытие. В заваленном старыми ненужными вещами чулане позади кухни обнаружился мяч. Обычный маггловский футбольный мяч. Правда, он оказался сдут и немного порван, но ничего такого страшного, с чем не мог бы справиться даже начинающий волшебник, с ним не случилось. Паркинсон нашла его как раз в тот момент, когда он уже починил наружную оболочку и пытался приладить палочку к трубке, через которую мяч накачивали, одновременно размышляя, из чего стоит сделать ворота.

— Ух ты! — с восхищением протянула она, усаживаясь рядом — слишком даже рядом, если бы кто-нибудь его спросил. — Где это ты его нашёл?

В последнее время что-то слишком много стало Паркинсон. И близко. Когда они на диване в гостиной сидели холодными вечерами с учебниками, это было весьма кстати — ни камин, ни тёплая одежда не спасали полностью от холода, и её тёплый бок буквально выручал, но сейчас-то? Солнышко вроде даже припекает!

— В чулане за кухней, — коротко ответил он, обнаружив, что стукнуть её не получится — замаха нет, слишком близко сидит.

— Дай-ка, — попросила она и, не дожидаясь ответа, отобрала у него мяч. Улыбаясь, повертела в руках разглядывая. — Я его уже сто лет не видела, ещё с тех пор, как мы с папой… Помочь надуть?

— Я сам, — замотал он головой. — И вообще…

— Одному играть скучно, — хитро улыбнулась она. — Сам подумай.

Она повернула короткий шланг в его сторону. Гарри немного подумал и решил, что вдвоём надувать мяч и вправду удобнее. Включив струю воздуха из палочки, он воткнул кончик в шланг, а Паркинсон при этом предоставил проверять давление. Она кивнула, когда стало достаточно, он отложил палочку, согнул шланг пополам и туго стянул ниткой. Паркинсон упрятала шланг под оболочку, ловко зашнуровала разрез и засунула внутрь концы.

— Э-э-э, — пробормотал он. — А ты играть-то умеешь?

— Ой, давно это было, — как-то по-солнечному улыбаясь, потянулась она. — Как играть будем?

— Во-первых, без палочек, — загнул он палец. — А во-вторых, не знаю. Я с девчонками никогда не играл.

— Ну, ну, — скептически покачала она головой. — Кто из нас сейчас девчонка?

— Футбол, Паркинсон, это не только сила и скорость, — важно заметил он. — Это ещё и мозги!

— И теперь это всё у меня! — радостно оскалилась она. — Булки пробивать будем?

Гарри вскинулся и по-новому взглянул на неё — с опаской и даже с некоторым уважением.

— Ну если тебе так охота получить мячом по заднице, — через губу произнёс он…

Паркинсон предложила возвести небольшой — примерно двадцать на двенадцать метров — загон, чтобы мяч не улетал. Гарри решил, что так будет даже удобнее. По воротам тоже договорились быстро, и три метра на полтора были одобрены обеими сторонами. Паркинсон с усмешкой откинула ему мяч, и игра началась… Длилась она, правда, не очень долго. Гарри пустился в обводку, притормозил, носком останавливая мяч, переправил его на другую ногу, прокинул вперёд и… влепился, как в стену, в Паркинсон. Не удержавшись на ногах, упал на пятую точку, с тоской глядя на то, как Паркинсон не торопясь в два шага догнала мяч и небрежно с середины их небольшого поля заправила его в сетку ворот. Левой ногой.

— До пяти, — сквозь зубы произнёс он.

— Тогда и булок будем пять пробивать, — пожала она плечами.

— Идёт! — согласился он, протягивая ей руку.

Ничего, сейчас он ей покажет! Паркинсон потянула его за руку, поднимая на ноги, и откатила ему мяч. Недолго думая, он подцепил мяч носком и по дуге отправил в воздух. Тело, правда, оказалось не совсем приспособлено для таких упражнений, и дуга оказалась немного ниже, чем он ожидал, но всё равно Паркинсон не успела к мячу, и он просто закатился по травке в ворота.

— Хех! — озадаченно заметила она, почёсывая в макушке.

— А то! — горделиво откликнулся Гарри. — Теперь ты начинаешь!

Она даже особо стараться не стала, а просто вмазала со всей дури, целясь в ворота. Гарри собирался остановить мяч, летящий как из пушки, но в последний момент тело само издало девчачий визг и отпрыгнуло в сторону. Девятка. Гол.

— Это нечестно! — завопил он.

Паркинсон громко и обидно расхохоталась, демонстративно надрывая живот..

— Это тебе не с девчонками играть! — кричала она, подначивая его.

— Ах, так! — завопил Гарри, бросаясь в атаку.

Паркинсон встретила его метрах в четырёх от ворот. Развернувшись к ней боком, Гарри, пыхтя, стал толкаться, стараясь добраться до цели. Паркинсон дёрнулась в сторону, он шлёпнулся носом в траву, а ещё через пару секунд мяч залетел в его ворота.

— Ах, так! — процедил он сквозь зубы, принимая её руку.

Ещё через несколько минут бесполезных трепыханий и унижения всё было кончено. Ему удалось закатить ей ещё один мяч, но осталось подозрение, что она нарочно поскользнулась, освобождая ему путь. Направляясь к своим воротам, он уже жалел, что поднял ставки так высоко. Наклонился и упёрся ладонями в колени, выставляя зад.

— Первая пошла! — завопила она и ударила по мячу, который просвистел совсем рядом, попав в сетку.

Гарри развернулся и катнул мяч обратно Паркинсон. Осталось четыре. Всё-таки с девяти метров не так уж просто попасть в компактные ягодицы не очень крупной девчонке. И очень даже хорошо, что Гермиона оказалась неправа, назвав Паркинсон толстой коровой — в примеру, той же Булстрод уже бы точно прилетело. С первого же удара. Да что там, Булстрод полностью закрыла бы собой такие маленькие ворота — и щёлочки бы не осталось!

— Вторая пошла! — крикнула Парконсон и вдарила, что есть мочи, даже ворота затряслись, когда мяч попал в сетку.

— Что, силёнки кончились? — фыркнул он, отправляя ей мяч.

Сила есть — ума не надо. Чем сильнее она лупит, тем меньше шансов ей попасть, так что пускай бьёт со всей дури! Дура!

Попала она с четвёртого раза. Точно по центру. Со всей дури, как он и заказывал. Словно кувалдой вдарила. Гарри воткнулся лбом в траву ещё раньше, чем понял, что произошло. А потом сначала накатила боль, и уже за ней — обида. Паркинсон радостно гоготала, прыгая от восторга и вопя во всю глотку, а он глотал слёзы, пытаясь собрать в траве осколки своей гордости.

— Поттер, а булками у тебя получается куда лучше! — проорала она ему.

Мяч после удара отлетел прямо в её ворота, и она побежала его оттуда доставать.

— Пятую будем бить, салага? — крикнула она, устанавливая мяч.

Гарри вытер рукавом сопли и снова встал “в позу”. Она ударила, словно издеваясь — не очень на этот раз сильно, но с ювелирной точностью — мяч приложился туда же, куда и в прошлый раз, обжигая и без того горящую кожу. Он повалился на колени и снова заплакал.

— Ну что ты ноешь? — миролюбивым тоном спросила Паркинсон, подходя и усаживаясь рядом. — Всё-таки не бабье это дело — в футбол играть.

— Заткнись, — выдавил он. — Играем ещё!

— До пяти? — нахмурилась она.

— До пяти, — твёрдо заявил он и судорожно всхлипнул.

Паркинсон, ни говоря ни слова, утёрла с его лица лишнюю влагу. Гарри поднялся и побрёл к мячу. Она отправилась в защиту, и Гарри погнал к её воротам. Обида уже прошла, осталась лишь злость на эту дуру, которой он должен был во что бы то ни стало показать! Она неловко запнулась, он направил мяч ей между ног, обежал вокруг и чисто забил. Левой.

— Что, съела? — крикнул он, сжимая кулаки. — Прямо между кривулек!

— В защиту, Поттер! — хмуро кивнула она.

Едва он пересёк среднюю линию, она послала через него мяч в воздух. Гарри не успевал, но всё равно бросился. Мяч отскочил от травы и пролетел в полуметре от штанги.

— Мазила! — закричал он. — Даже по воротам попасть не можешь!

Он снова бросился в атаку, дёрнулся влево, остановился и сразу пробил с правой, пока набравшая инерцию Паркинсон скользила мимо. Гол!

— Получи! — крикнул он. — И кто из нас теперь салага?

— Два-ноль! — откликнулась она, намекая, что не всё ещё потеряно. — В защиту!

Она опять пробила издали, но теперь уже сильным ударом, прямо в Гарри. Если бы он не уклонился, было бы больно, очень больно. Мяч отскочил от ограды, Гарри добежал до него, замахнулся… Паркинсон упала на траву, скользя ногами вперёд, чтобы блокировать удар, он перекинул через неё, подхватил мяч и спокойно затолкал его в сетку.

— Три-ноль, — хмуро объявила Паркинсон, но на лице её мелькнула — лишь на мгновение, не больше — довольная улыбка.

Раз — и исчезла. Гарри почувствовал, что кровь буквально ударила ему в голову, лишая разума. Он подбежал к Паркинсон, пытающейся удержать на лице скорбное выражение и изо всех сил толкнул её обеими руками в грудь.

— Ах ты, гадина! — завопил он. — Ты мне поддаешься, да? Да я тебя сейчас уделаю!

— Отстань! — отмахнулась она, развернулась и направилась прочь.

Гарри ударил по задней ноге, подсекая, и она рухнула на землю. Подбежав к ней сбоку, он с наслаждением вонзил носок туфли ей под рёбра и издал победный клич, сжав кулаки и подняв лицо к небу. Как давно он об этом мечтал! Вот он, сладкий миг победы! Паркинсон непонятно хрюкнула и свернулась калачиком, перевернувшись набок, а он продолжил с остервенением пинать её и даже не сразу опомнился.

“Что я делаю? — вдруг вспыхнуло в голове огромными красными буквами. — Она же девчонка! Я избиваю девчонку!!!”

Гарри отскочил и сразу опустился на колени.

— Паркинсон, тебе больно? — запричитал он. — Паркинсон, ответь скорее!

— Больно! — выдавила она.

— Паркинсон, прости! — взмолился он. — Это всё ужасно, что я сделал! Ну прости, Паркинсон!

— Не прощу! — глухо простонала она, по-прежнему пряча лицо в руках.

— Умоляю тебя, Паркинсон, — произнёс он. — Вот он я — делай, что хочешь, только прости меня!

— Что хочу? — спросила она и всхлипнула.

— Всё, что хочешь! — твёрдо повторил он. — Я вёл себя недостойно и потому отдаю себя на твою милость.

Она раскрыла руки, показывая улыбающееся лицо.

— Я тебя за язык не тянула, — с довольным видом заявила она.

— Ах, ты… — он возмущения Гарри даже потерял дар речи. — Да ты…

— В моё оправдание — и вправду было больно, — поморщилась она, немного поёрзав. — Ну-с, приступим?

— К чему? — не понял он.

— Сегодня ведут дамы, — объявила она и пододвинулась совсем близко.

— Паркинсон, я не… — начал он.

— Я девушка, Поттер, — сказала она зажмуриваясь. — И твои глаза видят перед собой девушку. А чтобы мои глаза тебя не обманывали, ты их прикрой, хорошо?

Сириус и миссис Паркинсон вышли к ним ближе к вечеру. Как ни в чём ни бывало. Будто и не пропадали наверху почти трое суток. Спросив, как дела, миссис Паркинсон отправилась на кухню, а Сириус, немного помявшись в гостиной, развернулся и тоже пошёл за ней. Паркинсон высвободилась из-под книжного завала и, не надевая тапочек, на цыпочках последовала за ними — Гарри даже не успел её поймать. Он вздохнул, закатил глаза к потолку и пошёл догонять. Вся красная Паркинсон стояла спиной к стене у входа на кухню, краешком глаза заглядывая из-за угла. Когда Гарри подошёл, она дёрнулась, будто её застали за чем-то неприличным, повернулась к нему и ещё сильнее покраснела.

— Ну, что там? — шёпотом поинтересовался он.

Она лишь нахмурилась и мотнула головой, предлагая ему глянуть самому. Гарри высунул голову, быстро оценил обстановку и спрятался за Паркинсон, тоже прислонившись к стене, при этом ощущая, что всё лицо горит, словно в огне.

— Это они, что, целуются? — недоумённо спросил он. Паркинсон молча кивнула. — Я не понял, они что, за три дня не нацеловались? — она пожала плечами. — А зачем он её так держит?

— Тупица, — прошипела она.

— Ну я правда не понимаю, — нахмурился он.

— Тебе, что, правда никогда не хотелось схватить девчонку за попу? — хмыкнула она.

— Нет, — развёл он руками. — А тебя часто хватают за попу?

— Дурак! — коротко шикнула она. — Если бы не был девчонкой, сейчас бы огрёб!

— Я просто интересуюсь, — пояснил он и решил провести эксперимент.

— Поттер, ты что делаешь, гад? — зашипела она.

— Всё равно не понимаю, — пожал он плечами, отдёргивая руки. — Что в этом такого?

— Такое ощущение, что я воспитательница в детском саду, — пробурчала она, закатывая глаза. — Ещё раз тронешь мою попу — убью, и меня оправдает любой суд!

Она снова выглянула и чертыхнулась.

— Что? — не понял он. — Что такое?

— Ещё немного — и ужин отменится! — прорычала она.

Гарри дёрнулся, чтобы тоже выглянуть, но она его пригвоздила к стенке, не пуская.

— Маленький ещё! — прошипела она.

— К-хм, к-хм! — громко и выразительно прокашлялся он.

С кухни послышались сдавленные смешки, шорох одежды, снова смех и ещё какая-то возня.

— Да-да, — раздался через полторы минуты голос Сириуса.

— Уже можно входить? — громко поинтересовалась Паркинсон.

— Да-да, конечно! — откликнулся он. — Прошу прощения!

Миссис Паркинсон с дочерью достаточно быстро приготовили ужин в четыре руки. Гарри искал признаки какого-то праздника, но ужин оказался вполне обычным. Очень вкусный суп из белой и красной рыбы со сливками, несколько салатов и тушёное в горшочках мясо с грибами, сметаной и сыром. Паркинсон украдкой отдала Гарри половину тарелки супа, от которого оказалась не в очень большом восторге, а Гарри с ней поделился мясом, которое она, как обычно, поглощала с огромным энтузиазмом. Миссис Паркинсон на их возню глядела с непонятной улыбкой.

После ужина, когда Гарри с Паркинсон закончили мыть посуду, Сириус с миссис Паркинсон обнаружились в гостиной. Они сидели в креслах порознь, и Гарри показалось, что дистанция в четыре метра причиняет им невыносимые страдания. Паркинсон привычно заняла диван, как всегда не оставив Гарри иного выхода, кроме как усесться рядом с ней. Миссис Паркинсон опять улыбнулась.

— Мне пришла в голову мысль, что вас наверняка мучают разные вопросе по поводу происшедшего, — сказал Сириус. — Так что я готов всё рассказать.

— Вы, конечно, имеете в виду вашу отлучку, — уточнила Паркинсон раньше, чем Гарри успел открыть рот.

Это было совсем не то, что хотел спросить он. Паркинсон, увидев его нахмуренные брови, зачем-то несильно пихнула его локтем в бок.

— Естественно, я имею в виду свою небольшую прогулку в Хогвартс, — подтвердил Сириус.

— Тогда мы хотим услышать всё от начала до конца! — кивнула Паркинсон, с выражением поглядев на Гарри.

Это было совсем неинтересно. Ну подумаешь — долетел на метле куда-нибудь, где смог воспользоваться камином, оттуда перенёсся в Хогсмид, там добрался до секретного хода, ведущего в Хогвартс. В школе пришлось караулить и выгадывать момент. Скорее всего, Амбридж была начеку, и пришлось как-то выманить её в Запретный лес, там превратил её в жабу Арагогу на съедение, и с чувством выполненного долга отправился обратно в Хогсмид. Это всё Гарри и сам мог проделать. Нет уж, давайте говорить о вещах более интересных! Например…

На этой мысли он запнулся, вытаращил глаза и посмотрел на соседку.

— Чего тебе, тупица? — шёпотом спросила она.

— Раз на дворе всё равно непогода, и меня никто не заметит, то я сел на метлу и отправился искать ближайший камин, — рассказывал тем временем Сириус. — В Шеффилде надвинул поглубже капюшон и камином добрался до Хогсмида. Там с погодой тоже всё было плохо, так что прятаться особого смысла не было. У ветвей Гремучей ивы начинается тайный ход в Хогвартс, который мы разведали много лет назад… — тут он понял, что сказал лишнего, и кашлянул в кулак. — Так вот… Сначала я некоторое время искал, где находится кабинет Долорес Амбридж, потом пытался её там подкараулить. Сразу не вышло, и я подкинул ей записку, в которой говорилось, что Гарри Поттера заметили в Запретном лесу. Она пришла в сопровождении двух очень здоровых учеников со Слизерина, так что пришлось повозиться, устраивая так, чтобы они отстали…

“Да что тут возиться, — хмыкнул про себя Гарри. — Если будут шуметь, то срубить последнего Ступефаем, а если не будут — то сначала нашуметь!”

— Они пробирались через чащу и делали это достаточно шумно, — продолжил Сириус, — так что моего Ступефая никто не услышал. Я убрал с дороги сначала одного школьника, потом другого, потом обезоружил Амбридж и превратил в жабу. Слизеринцев Левикорпусом отнёс на опушку и там отпустил, поломав им палочки.

“Ну и зря, — подумал Гарри. — Нужно было в лесу без палочек оставить. И Ступефай не снимать! Или тоже в лягушек превратить!”

— А ты злой, — с осуждением шепнула ему Паркинсон, заставив вздрогнуть. — Монтегю, конечно, та ещё свинья, но такого не заслужил.

— Какого? — невинно хлопая ресницами, шепотом спросил он.

— Все твои тупые мысли написаны у тебя на лице, — прошипела она. — Перестань сейчас же, моему лицу это не идёт!

— Твоему лицу, Паркинсон… — начал он.

— Должно быть, неинтересно, — вздохнул Сириус.

— Нет! — выпалил Гарри.

— Интересно! — в один голос с ним возразила Паркинсон.

— Да рассказ уже, в общем-то, закончился, — улыбнулся Сириус.

Миссис Паркинсон вскочила и медленно направилась к выходу из гостиной. Там она остановилась, выразительно посмотрела на Сириуса, вышла и… Гарри мог поклясться, что слышал быстрый топот её ног по лестнице, будто она стрелой мчалась наверх.

— Хм… — кашлянул Сириус. — Прошу меня извинить, но у меня встреча…

Он поднялся, степенно дошёл до выхода и… Тоже побежал! Тут уже сомнений быть не могло — топал он куда как громче, и звук был такой, будто по лесу ломится стадо лосей во время гона. Снова вытаращив глаза, Гарри посмотрел на Паркинсон.

— Детский сад, — вздохнула она. — Иногда возникает ощущение, что единственный взрослый в этом доме — это я.

Она снова уткнулась в книжку, не обращая внимания на то, что делает Гарри. Он тоже уткнулся в толстый гримуар про рунные цепочки, пытаясь понять хоть что-нибудь. Слова привычно прыгали по странице, своей суетой мешая ему уловить смысл.

— Я с тобой хотела посоветоваться, — произнесла Паркинсон.

— Хм? — поинтересовался Гарри, как раз в этот момент поймавший ключевую фразу в угол между закладкой в виде василиска и волшебной палочкой.

Слова, воспользовавшись его заминкой, ручейком принялись утекать на свободу.

— Ты как думаешь, это у них серьёзно? — спросила она.

— Паркинсон! — выдохнул он и откинулся на спинку.

— Ну и? — настойчиво спросила она, разворачиваясь к нему лицом и подкладывая руку под щёку.

— Я не знаю, Паркинсон, — признался Гарри, покачав головой. — Я люблю Сириуса, но я не знаю, какой он. Мне кажется, что он прекрасный друг и верный товарищ…

— Но ты не знаешь, будет ли мама… — хмуро спросила она.

— Да, я не знаю, — согласился он и снова подтянул к себе книгу.

Паркинсон отобрала её, вложила закладку и отправила на столик.

— А чего тебе бы хотелось? — спросила она.

— Какао с печеньем, — откликнулся он.

— Нет, я не про то, — покачала она головой. — Кстати, тупица, вот! Как бы тебе хотелось, чтобы у них получилось?

— Сама дура, — проворчал Гарри. — Я желаю крёстному счастья. Мне кажется, что миссис Паркинсон — это очень, очень много счастья. Он будет дурак, если всё испортит.

— Ведь можешь же, если напряжёшься, — похвалила она и постучала ему по лбу. — Думать головой легко и приятно!

— У тебя всё? — огрызнулся он.

— Не всё, — помотала она головой. — Если всё будет так, как тебе бы хотелось, то Сириус женится на маме, так?

Откинув голову на спинку, Гарри закрыл лицо руками и застонал. Чёрт, а ведь она права. Сириус женится на миссис Паркинсон, и та станет миссис Блэк, а Паркинсон будет ему… падчерица, почти что дочь. А это значит…

— Слишком много Паркинсон в моей жизни! — процедил он. — Я точно свихнусь! Мамочки!

— Думаешь, я так уж этому рада, тупица? — зло прошипела она. — В этом всём есть только один недостаток, и этот недостаток — ты! — и она ткнула Гарри пальцем в плечо. — Я рада за маму и верю, что всё у неё будет хорошо, но вот наличие Гарри Поттера в моей жизни меня совсем не устраивает.

— Взаимно, — кивнул он. — Постараюсь держаться от тебя подальше!..

— Но только после того, как мы получим наши тела назад, — перебила она.

— Да что ждать-то? — удивился он. — Можно прямо сейчас.

Он поднялся, но Паркинсон тоже вскочила на ноги, перегораживая ему путь.

— Слушай, отвали, а? — с надеждой в голосе попросил он.

— Я сглупила, — покачала она головой. — Прости.

— Ты всё правильно сказала, — возразил он, пытаясь обойти. — Я с тобой полностью согласен.

— Хорошо, Поттер, я дура! — вздохнула она. — Ты это хотел услышать? Я дура, и я совсем не хочу, чтобы ты куда-то пропадал. Мне будет грустно, если в конце этой истории мы вернёмся к старым Поттеру и Панси.

Гарри ошеломлённо уселся обратно, невидящими глазами вперившись в пол перед собой. Паркинсон села рядом, явно ожидая, что он что-то скажет. Слов не было.

— Если считать мальчишек, — подала она голос, так и не дождавшись от него ответа, — то ты лучший друг из всех.

— Тс-с! — попросил он, так и продолжая пялиться в пол. — Либо я сейчас упаду в обморок, либо у меня взорвётся мозг.

— Слишком много мыслей за один календарный год? — поинтересовалась Паркинсон. — Сразу три в головушку не влезают?

— Это всё замечательно, — пробормотал он. — А можно я возьму самоотвод?

— Только ногами вперёд, — отрезала она. — Нет уж, если я тебя назначила быть в моей жизни, то ты в ней будешь.

— Я согласен, — пожал плечами Гарри, наконец фокусируясь на ней. — Ногами вперёд — это, в сущности, лёгкий выход. Это, можно сказать, оказанное милосердие. Убей меня, а?

— Чёрт, Поттер! — грустно сказала она и дёрнулась, чтобы подняться.

— Ну ладно, я неправ, — быстро сказал он, хватая её за руку. — Не обижайся, просто меня всё это немного шокировало!

— Так значит… — кусая губы, спросила Паркинсон, присаживаясь. — Ну хорошо, тогда ещё вопрос…

— Может, хватит? — взмолился он.

— Погоди, это важно, — остановила она его. — Вот послушай, мама же наверняка возьмёт другую фамилию. И я, раз несовершеннолетняя, могу, в принципе…

— Нет, Паркинсон, — покачал он головой. — Если это то, о чём ты хотела меня спросить, то я против. Ты только Паркинсон и никак иначе. Я тебя просто по-другому представить не могу!

— Ну это ненадолго! — пробормотала она под нос.

— Ась? — спросил Гарри.

Закончилась ещё одна неделя. Погода стояла на удивление прекрасная. Взрослые, похоже, придумали себе очень увлекательную игру — найти ещё один ранее неизведанный уголок, где они могли бы миловаться так, чтобы Гарри с Паркинсон не нашли их в течении первых же пяти минут. Впрочем, оказалось, что Паркинсон вполне неплохо владеет навыками командной работы, а самое главное — прекрасно ориентируется на театре боевых действий. Как результат, в свободное время быт теперь напоминал игру в прятки на полосе препятствий, где одна команда настойчиво догоняла другую. Несомненным прогрессом в его жизни было то, что раздражительность и желание убить постепенно проходили. Паркинсон объявила, что в воскресенье всё совсем пройдёт, вызвав его недоумение — откуда ей вообще знать? Тем не менее миссис Паркинсон с её оценкой спорить не стала. Конечно, это всё было очень странно.

В субботу, когда все собрались после завтрака в библиотеке, Сириус с весьма озадаченным видом достал сложенную газету.

— Мы получили сообщение, — сказал он. — Герр Вартбург прислал весточку, но только она не совсем уж… как бы это сказать…

— Плохие новости, да? — сочувственно спросил Гарри.

— Что? — вскинулся Сириус. — Ах, ну да, а если честно…

— То совсем уж дерьмовые, — закончил Гарри.

— Поттер! — зашипела Паркинсон.

— Волдеморт упал со скалы в море и теперь мне уже его никогда не победить, — картинно пригорюнился он.

— Хех! — не удержался от смешка Сириус. — Вот это неплохо бы!

— А как же геройство? — развёл руками Гарри. — А как же слава? А удаль молодецкая опять же?

— Один уже тут недавно нагеройствовался, — не преминула напомнить Паркинсон. — От удали молодецкой чуть штаны стирать не пришлось!

— Это твои, что ли? — злобно спросил он.

— Так, так! — воскликнул Сириус. — Ну хватит уже!

— В самом деле, Поттер, — пустила шпильку напоследок Паркинсон. — Да не волнуйся, жив твой Тёмный Лорд, никуда не делся.

— Как — жив? — воскликнул Гарри. — Почему — жив?

— Потому, что не упал со скалы в море, — пояснила она. — На краю стоял, равновесие потерял, но дёрнул себя за… за что он там себя дёрнул? Удержался, в общем.

— Ну успокоила! — всплеснул руками Гарри. — Аж от сердца отлегло! Откуда ты знаешь, что он жив? — Паркинсон пожала плечами, и он вытаращил глаза: — Да ты что? — она кивнула. — Правда, что ли? — она опять кивнула. — А ты? — она пожала плечами. — Да ты крута! Дай пять!

Она легонько шлёпнула по его поднятой ладони, довольно улыбаясь. Миссис Паркинсон наблюдала за этим с круглыми глазами, а у Сириуса так вообще челюсть на грудь упала.

— Это что? — не понял он. — Спектакль такой?

— Никакого спектакля, — решительно махнул рукой Гарри. — Ночью к Паркинсон в голову пытался залезть Волдеморт, а она его прогнала. Окклюменция!

И он с важным видом поднял палец.

— Это правда? — с тревогой в голосе спросила миссис Паркинсон. — Он приходил, да?

— Да, мама, — ответила Паркинсон. — Я сделала всё, как ты учила.

— Ты молодец, милая, дай, я тебя расцелую, — протянула руки мать, и она вспорхнула за своей порцией ласки, которую Гарри проводил завистливым взглядом.

— Давай уже, читай, что у тебя там, — вздохнул он.

— Да, послание, — вспомнил Сириус. — Ну, сначала хорошие новости, которые нам и так известны. Герр Вартбург сообщает, что фрау Шаттиг отправилась в поездку на другой континент…

— Шаттиг? — переспросила миссис Паркинсон.

— Я не знаю немецкого, — улыбнулся Сириус. — Держу пари, что моя племянница нашла это слово в словаре. Должно быть, оно как-то связано с Амбридж, но утверждать не могу. Так вот, новым смотрящим поставлен герр Нагель… Не спрашивайте, этого слова я тоже не знаю. Теперь плохие новости. Гениальные близнецы результативно осуществили трансмутацию и почили на лаврах.

— Трансмутацию? — нахмурился Гарри. — А почему мы её не учим?

— Потому, что это слово только что придумал герр Вартбург! — сердито пояснила Паркинсон. — И что? Это же здорово, да?

— И ничего, — развёл руками Сириус. — Герр Вартбург пишет, что в обратную сторону процесс не пошёл. Гениальные близнецы выбиты из строя, поскольку заняты выяснением отношений.

— Идиоты, — изрёк Гарри. — Они же похожи, как две капли воды!

— Кому понравится жить в чужом теле? — глядя в окно, произнесла Паркинсон.

Стало тихо. За открытым окном был слышен гомон весенних птах и шелест ветерка в голых ветвях деревьев.

— Я думаю, нам всем стоит взять небольшую паузу, — предложила миссис Паркинсон. — Конечно, на этой неделе было достаточно выходных, но ещё один не помешает — особенно в таких условиях.

Гарри нашёл её на обычном месте, где Паркинсон, притащив из пруда ведёрко воды, смачивала им песок, чтобы строить крепость. Услышав его шаги, она лишь бросила короткий взгляд и продолжила с помощью двух дощечек выкладывать стену.

— От тебя не скрыться, — заметила Паркинсон, когда он уселся на корточки рядом с ней.

— И кто из нас теперь “детский сад”? — поинтересовался он. — Ты что тут делаешь?

— Любимое занятие моей жизни, — мрачно прокомментировала она.

— Замки на песке? — уточнил он.

— Больше мне ничего не остаётся, — пожала она плечами

— Не хандри, Паркинсон, — тихо попросил он. — Я с тобой.

— Ты со мной! — усмехнулась она. — Это что, новая шутка, что ли? Мало мне несчастий в жизни, так ещё и ты со мной? — постепенно она распалялась от собственных слов, начиная на него орать: — Была нормальная девчонка, пока ты мне не попался, волшебник чёртов, и погляди теперь! С Пожирателями Смерти мы уже схлестнулись, что дальше? Тёмного Лорда мочить пойдём?!!

Она вскочила, нависнув над ним, сжимая и разжимая кулаки. Гарри неторопливо встал, делая вид, что отряхивает штанины и застыл, уперев кулак в подбородок.

— Вообще-то я хотел помочь тебе строить замок, — задумчиво сказал он. — Но знаешь, твоё предложение мне нравится больше. Ты готова?

И он протянул ей руку, словно приглашая с собой. Она фыркнула и покачала головой, принимая его ладонь.

— Тупица ты всё-таки, Поттер! — произнесла она, ведя его к качели. — Но в этом ты прав — с тобой не скучно. Когда всё станет совсем плохо, так и быть, наведаемся в гости к Тёмному Лорду.

Она села, оставив место рядом.

— Это всего лишь препятствие, Паркинсон, — сказал Гарри.

— Только не надо мне вот этих пафосных душещипательных разговоров, — надменно откликнулась она.

— Это не пафос, Паркинсон, — откликнулся он, усаживаясь рядом. — Хочешь настоящего пафоса? Ядрёного такого, пропитанного правдой жизни? Вот ты представляешь себе, как это — быть магглом?

— Тупица, — усмехнулась она. — Я же дочь волшебников и со всем этим росла…

— У меня тоже родители волшебники, — заметил он. — Были…

От этих его слов она, как всегда почувствовала себя неловко.

— Слушай, может, не надо… — извиняющимся тоном произнесла она.

— Сейчас не об этом — улыбнулся он. — После смерти родителей меня отдали магглам. Моей маггловской тётке в её семью. И до самого Хогвартся я жил, как маггл. Ты себе представляешь, что это такое? — она лишь помотала головой. — А потом я попал в Хогвартс. А вокруг — волшебство. Самое настоящее волшебство и сказка наяву! Первые полгода я, по-моему, только с вытаращенными глазами и ходил… Ты просто не видишь всей этой сказки вокруг, для тебя это — просто бытовые проблемы, но это же — волшебство, Паркинсон!

— Волшебство — и что? — буркнула она.

— Мы с тобой поменялись телами — это тоже волшебство, Паркинсон, — пояснил он. — Мне, конечно, жутко хочется обратно в своё, но я всё равно в восторге от происходящего. Как тебе?

— Да уж, пафоса целое море, — согласилась она. — А я уж грешным делом думала, что зрелище мрачного Снейпа, в развевающейся мантии парящего по коридору, трудно побить. Ты всё-таки могуч, Поттер!

— Я с тобой, Паркинсон, — повторил он. Она грустно кивнула. — Послушай, что я тебе скажу. Это ведь и вправду всего лишь первая попытка. Думаю, близнецы что-нибудь ещё сообразят. Если нет — так ведь полно в Англии хороших волшебников. Может, кто-то в точности знает, что нужно делать в такой ситуации. Та же Гермиона прочитала все книги в библиотеке — вдруг она встречала нужный рецепт или заклинание?..

— А если нет? — спросила она, повернувшись к нему и пристально глядя в глаза. — Что, если никто ничего не придумает?

— Мы могли бы воспользоваться Оборотным зельем, — пожал он плечами.

— Не получится, Поттер, — откликнулась она. — Как и к любому зелью, имеющему кратковременный эффект, к Оборотному прилагается список долговременных или даже перманентных последствий. Весьма неприятных, замечу. Твоя натура будет “вымываться”, становиться усреднённой, безликой. Если же ты из девчонки превращаешься в мальчишку или наоборот, то и пол тоже будет “вымываться”. Понимаешь, что это значит? А в довершение всего постепенно тебя настигнет слабоумие — как раз к тому моменту, когда ты превратишься в безликую и бесполую куклу. Безопасная доза — превращение раз в полгода сроком не более, чем на месяц.

— Это уже неплохо для начала, — заметил он.

— Хорошо быть тупым, — позавидовала Паркинсон. — Всё тебе нипочём!

— Слушай, а откуда ты знаешь про Оборотное?.. — поинтересовался он.

— Да я всю мамину библиотеку выпотрошила на этот предмет, — пояснила она. — Меня уже можно преподавателем Оборотного зелья ставить.

— Помнишь, что ты мне сказала в первый день? — спросил Гарри. — Помнишь, про то, что если мы с тобой так попали, то нужно держаться вместе?

— Про парней и девушек? — хмуро уточнила она.

— Да-да, — кивнул он. — Послушай, если всё окажется и вправду настолько непоправимо…

— Спасибо, Поттер, — кивнула Паркинсон и вздохнула: — Это… это очень щедрое предложение с твоей стороны.

— Ты как будто и не рада, — надулся он.

Вместо ответа она сгребла его в охапку, крепко к себе прижимая, и Гарри в очередной раз пришёл в уныние от жалобного писка, который непроизвольно издало девчоночье тело.

— Так лучше? — спросила она, дыша ему в ухо. — Теперь ты видишь, насколько я рада?

— Пусти уже! — буркнул он, не в силах даже рукой пошевелить в её тугой хватке.

— Не пущу, — помотала головой Паркинсон. — Я ещё не всё сказала. Послушай, Поттер, я понимаю, что ты всё-таки парень… там где-то внутри… И тебе нужна девушка… Нет, сейчас у тебя мозги ещё на уровне детского сада, но потом будет нужна. Я тебе обещаю, что добуду для тебя ту, которая тебе будет нужна. Хочешь Дафну — добуду Дафну. Женюсь на твоей избраннице…

— А я?.. — возразил он, ещё не понимая, к чему он клонит. — Я тут причём?

— С тобой мы тоже поженимся… — кивнула она. — Не перебивай! Так вот, я на ней женюсь, и она будет твоя. Под Оборотным…

— Два месяца в году, — вздохнул Гарри.

— Это больше, чем будет у меня, — сказала она. — Потому, что я… Вот так… Вот так я тебе благодарна, веришь?

— Пусти уже! — снова возмутился он.

Паркинсон его со вздохом отпустила, и он обнял её в ответ, укладывая голову себе на плечо.

— Ты не думай, что я буду отказываться, — произнёс он. — И вообще, мне этот твой план настолько нравится, что я готов приступить к его выполнению прямо сейчас.

— Тупица! — улыбнулась она.

В среду Гарри опять обнаружил себя за увлекательнейшим занятием — с упоением он пинал ногами Паркинсон, которая валялась в траве и вместо криков боли с каждым ударом хихикала, ещё и умудряясь от половины уворачиваться. Впрочем, то, что ему удалось всё-таки её завалить, уже было большим достижением — за тот без малого месяц, что она жрала за четверых, Паркинсон не только подросла сантиметров на пять-семь, но ещё и нарастила мяса на костях. Она по-прежнему оставалась скорее худой, но вместо мослов уже появились мышцы, которые не так-то легко было пробить ногой, если даже как следует замахнуться. Как итог — хихикающая, как от щекотки, Паркинсон и упарившийся бить её ногами Гарри.

Это была уже попытка номер три найти какой-нибудь компромисс, позволяющий играть в футбол на равных. Нет, то есть просто перекидываться мячом получалось замечательно. Можно даже было встать каждому в свои ворота и бить в цель. Но как только начиналось соревнование, Паркинсон, заключённая в тело безбашенного отморозка, буквально слетала с катушек и разделывала его под орех.

— Ой, Поттер, перестань, не могу! — задыхаясь выдавила жертва его побоев. — Щекотно же!

— Не мытьём, так катаньем! — злобно прокричал он, снова замахиваясь.

Паркинсон извернулась, ухватила его за ногу и ловко подсекла. Едва он шмякнулся на траву, как она перекатилась и оказалась на нём, прижимая весом к земле.

— Ты что это, дура?! — воскликнул он.

— Ну правда же щекотно, — ответила она с улыбкой.

— Могла бы и притвориться, что тебе больно! — выпалил он. — Столько сил впустую потрачено!

— Ничего, зато размялся, — откликнулась она.

— Давай слезай, корова! — возмутился он. — Ты меня сейчас совсем раздавишь!

Паркинсон откатилась на бок и подставила руку под щёку, глядя на него.

— Что это с тобой? — с интересом спросила она.

— Что со мной? — возмутился Гарри. — Что со мной? Она лупит по мячу так, что меня самого едва не занесло в сетку вместе с ним, а она спрашивает, что со мной!!!

— Вот когда позавчера я тебя подковала нечаянно, отчего-то драться не полез, — напомнила она. — Что с тобой сегодня? — он нахмурился, и Паркинсон продолжила рассуждения: — В воскресенье же всё кончилось… И дурное твоё настроение должно было пройти!

— Может, я по жизни такой злобный! — недовольно выдавил он. — Откуда я знаю? Просто…

— Что — просто? — зацепилась она.

— То, что мучило на той неделе, и вправду исчезло, — признался Гарри. — Но осталось другое…

— Что? — полюбопытствовала она.

С одной стороны, её настойчивость раздражала. К тому же предмет был довольно чувствительный. С другой стороны, это глодало его уже неделю… десять дней, то немного отступая, то снова накатывая. Больше всего его пугало, что он совершенно точно знал, какое лекарство ему нужно. Поэтому высказаться было просто необходимо…

С третьей стороны — Паркинсон. Он не мог уже понять, в какой момент она вдруг перестала быть толстой коровой Паркинсон с лицом мопса и стала… стала девчонкой, просто девчонкой. Даже в каком-то отношении классной девчонкой, поскольку никогда не давала ему спуску и не жалела. Особенно ценным было то, что она его не жалела. За это качество вообще можно было всё простить человеку, который к тебе в целом относится доброжелательно. А в последнем он и вовсе не сомневался — её улыбка в данный момент была адресована не отличной погоде и не забитому голу, а ему, Гарри Поттеру.

— Иногда мне хочется просто бежать куда-то и что-то кричать, — вздохнул он, отворачивая лицо к небу. — Просто кричать без смысла и бежать неизвестно куда. Иногда хочется свернуться плотным комочком и забиться в самый тёмный угол. Или вот страдать. Хочется страданий, знаешь… Чтобы чем-то острым по душе… Знаешь, вот здесь, в груди, — он сложил обе руки, показывая, и не обратил внимания, как по её лицу пробежала тень недовольства. — Здесь тянет и томит. Такое ощущение, что здесь у меня целый мир, в котором пока ещё ничего нет. Пустота, понимаешь? А этот мир растёт, и пустота всё сильнее нуждается в том, чтобы её заполнили… Я не знаю… Ты меня понимаешь?

Паркинсон аккуратно сняла его руки одну за другой и сложила их на животе. Гарри вдруг испугался, что она не смогла постичь того, что он пытался до неё донести. А как же тогда выразить словами то, что его гложет?

— Это как ожидание, — ответила она. — Ожидание чего-то прекрасного, что вот-вот случится, а ты ждёшь, и душа в этом ожидании распускается, словно волшебный цветок…

— И краски становятся невыносимо резкими, и думаешь — “Как я раньше всего этого не замечал”? — продолжил Гарри.

— И воздух полон запахов и звуков, да? — спросила она.

— И кажется, что ты слышишь какую-то мелодию, но она ускользает, меняясь и утекая прочь, — подхватил он.

Паркинсон неожиданно склонилась к нему и поцеловала — Гарри едва успел прикрыть глаза. Поцелуй был долгим, и отчего-то ужасно приятным. Томление в груди, изводившее его в течении многих дней, сменялось жаром и сладким чувством упоения. Паркинсон оторвалась от него и медленно отодвинулась. Открыв глаза, Гарри обнаружил, что её веки по-прежнему опущены.

— Это весна, Поттер, — прошептала она. — Весной так всегда бывает. Это нормально, и ничего страшного в этом нет…

— Если ничего страшного нет, — тихо ответил он, — то почему Сириус так на нас таращится?

Паркинсон резко развернулась, усаживаясь вертикально и даже чуть не вскакивая, посмотрела на Сириуса, спрятала глаза, принялась пальцем ковырять в траве, выдрала довольно большой кусок вместе с дёрном и стала прилаживать на место.

— Хм… — произнесла она. — Это…

— Видишь, — кивнул Гарри, тоже усаживаясь рядом с ней и забирая руку, которой она решила оторвать ещё кусок травы, в свои. — Надругаться хотела. Цинично.

Паркинсон склонила вперёд голову и украдкой ему улыбнулась.

— Хм… — повторил за ней Сириус. — А как погода сегодня?

— Сухо, — пожал плечами Гарри. — Редкая облачность. Днём от тринадцати до восемнадцати, ночью от семи до десяти. Местами осадки.

— Какими местами? — удивился Сириус.

— Не знаю, — отозвался он. — Обычно так говорят.

Паркинсон тихонько хихикнула.

— Хм… — ещё раз произнёс Сириус. — Деми… Деметра просила разузнать, не возьмёте ли вы и нас в компанию — в футбол поиграть?

Естественно, сразу возникли сложности с составом команд. ”Миссис Паркинсон с дочерью” не понравилось миссис Паркинсон, ”дамы против кавалеров” не прошли из-за сомнительного статуса двоих из участников.

— Значит, мы с Поттером против вас с мамой, — заявила Паркинсон. — Готовьтесь, мы уже неплохо сыгрались!

На это Сириус лишь усмехнулся. Миссис Паркинсон встала на ворота, а Сириус понёсся в атаку. Играл он из рук вон плохо, но зато был большой и тяжёлый — Гарри было видно, как озадаченно чесала, сидя на пятой точке, макушку Паркинсон, которая от него отлетела, как мячик. Пыхтя, кое-как вдвоём его затолкали, отобрали мяч, и Гарри послал его вперёд на Паркинсон. Она ловко обманула мать и забила гол. Один-ноль. Поняв, что один в поле не воин, соперники пошли в атаку вдвоём. Сыграли в стеночку, ещё раз — и Сириус забил. Один-один. Начали снова. После нескольких переходов мяча от одной команды к другой Гарри получил обратно пас от Паркинсон и замахнулся, чтобы послать вперёд. Миссис Паркинсон двинулась на перехват, и Гарри ударил по воротам. Хорошо, что несколько дней уже практиковались!

— В следующий раз будем играть в крикет! — объявила, немного отдышавшись, миссис Паркинсон, когда они с Сириусом после последнего пропущенного мяча, тяжело дыша, завалились на траву.

— А по-моему, и в футбол тоже неплохо! — возразил Сириус.

— Тогда, чур, ты меня несёшь в дом! — воскликнула она, делая вид, что упала совсем без сил.

— С удовольствием, моя леди, — согласился он, встал рядом на колени, легко поднял на руки и понёс к крыльцу чёрного входа.

— Всё потому, что мама у меня — как пушинка, — хмыкнула Паркинсон, провожая их взглядом. — Так бы он вряд ли её поднял.

— Думаю, ему стоило потренироваться на профессоре Спраут, чтобы уж наверняка, — задумчиво кивнул Гарри. — Или на мадам Розмерте, вот!

— Фу, Розмерта! — скривилась Паркинсон, а потом снова перевела взгляд на Сириуса с матерью, как раз скрывшихся за входной дверью. — Носить на руках — это так романтично!

Она с намёком посмотрела на Гарри.

— Что? — не понял он. — Я? Да ты что, чокнулась? Я по колено в землю уйду, если попытаюсь тебя оторвать!

— Да не ты, — рассмеялась она. — Я…

— Нет уж, дудки! — воскликнул Гарри, вскакивая. — Ты что придумала, идиотка?!

— Ути маленький, иди к Панси на ручки! — засюсюкала она, пытаясь дотянуться.

— Паркинсон, отстань! — закричал он. — Я за себя не ручаюсь! Я живым не дамся!

Выкрикнув это, он развернулся и со всей мочи помчался наутёк, к своей досаде слыша сзади топот её ног. Завернул за угол, протянул руку в сторону метлы, запрыгнул сверху и… взмыл в небо. Насладившись ветром, бьющим в лицо, надавил на черенок, спускаясь вниз. Хмурая Паркинсон стояла там же, где была в момент его бегства.

— Так нечестно! — сходу заявила она.

— А насильно на руках таскать честно? — огрызнулся он.

— Ну ладно, я вовсе не хотела тебя обидеть, — сказала она.

— Проехали, — кивнул Гарри. — Пойдём, полдник уже скоро.

Паркинсон и не подумала двинуться с места и застыла, кусая губу.

— Ну что? — спросил он.

— Тебе хоть полегче стало? — поинтересовалась она.

Хорошо, что она не стала называть вещи своими именами. Например, не упомянула, что они целовались. Он целовался с Паркинсон. То есть… Нет-нет, в эти дебри лучше вообще не лезть — целовался с Паркинсон — и точка! Это лучше, чем… Вот чёрт!

— Определённый эффект был достигнут, — согласился Гарри. — Больше меня не тянет на ближайщее кладбище, чтобы откопать там какой-нибудь череп и вопрошать трагическим голосом — “Быть или не быть?”

— Мне тоже легче, — кивнула она. — А ты когда зажмуриваешься, кого себе…

— А ты? — переспросил он.

— Я, вообще-то, первой задала вопрос, — напомнила она. — Так кого?

— Я — Дафну! — ответил он. — А ты?

Паркинсон перестала улыбаться и захлопнула рот. Глаза её превратились в маленькие щёлочки.

— Ты! — сказала она, чуть не ткнув Гарри в грудь. — За мной больше не ходи, понял?

Развернулась и ушла в дом.

Открыв глаза, Гарри повернул голову набок и… увидел своё отражение. Зеркало, что ли? Скорчил ему рожицу, а отражение в ответ нахмурилось. Значит, это ещё сон. Закрыв глаза, он перевернулся на другой бок. Матрас тряхнуло — Паркинсон спрыгнула на пол. Лёгкая поступь босых ног, и она остановилась.

Последние три дня они постоянно выясняли отношения. То, что Паркинсон назвала “просто весной”, накатывало на него с завидной регулярностью. Иногда помогало больно укусить собственный кулак, время от времени случалось улететь высоко в небо, пару раз его пробило на слёзы совершенно на ровном месте, — будто ветром надуло, — и неизменно становилось легче, если ему удавалось задеть Паркинсон. Она сразу сказала Гарри, что докапывается он исключительно для того, чтобы она сорвалась… и принялась его “лечить”, но он эти рассуждения считал романтичным девчоночьим вздором.

Взрослые продолжали свои игры — прятались в укромных местечках, задерживались в тёмных углах, а в доме то и дело слышался лёгкий топот быстрых ножек, за которыми не с таким уже изяществом гнался крупных хищник. Пару раз Гарри даже ясно различил цокот собачьих когтей по паркету. Они не позволяли себе ничего такого в присутствии Гарри и Паркинсон, хотя особо не прятались и время от времени даже позволяли себя застукать за каким-нибудь невинным занятием вроде поцелуев на балконе или совместных прогулок, взявшись за руки. Во время уроков миссис Паркинсон, проходя мимо Сириуса, ненавязчиво проводила ладонью по его плечу, словно опираясь, садилась к нему поближе или наоборот — так, чтобы видеть лицо. Дошло даже до того, что после ужина в пятницу, когда Паркинсон за руку приволокла Гарри на излюбленную качельку, там обнаружились взрослые, собравшиеся по тому же поводу. Однако, стоит отдать им должное — после того, как Гарри с Паркинсон удалось обратить на себя внимание, место они освободили без разговоров.

Тем не менее учёба продвигалась, причём прогресс стал заметен даже Гарри, который незаметно для себя перестал испытывать жгучую ненависть к зельеварению, страдать от тоски при виде рун и тайных знаков и засыпать на повествованиях по истории. Паркинсон поведала, что Волдеморт пытался к ней стучаться ещё два раза, и каждый раз ей было легче прогнать его, чем в предыдущий. Проверив, как они с Гарри владеют Окклюменцией, миссис Паркинсон на полном серьёзе объявила, что у него получается ничуть не хуже, и если что, он тоже будет готов выбросить Волдеморта из своей головы. Паркинсон, в свою очередь, изрядно поднатаскалась в боевой магии, которая в Хогвартсе проходила под названием “защиты от тёмных искусств”. До Гарри или тем более Сириуса она, конечно, ещё заметно недотягивала, но сама своим прогрессом была ужасно довольна и даже горда. На практических занятиях, пока она спарринговала с Гарри, Сириус учил миссис Паркинсон, которая решила, что оставаться почти беззащитной в потасовке ей вовсе не нравится.

Гарри было слышно, что Паркинсон крутится возле трюмо — до него доносилось шуршание пижамы и звук, с которыми босые пятки переминались с места на место. Что же она там делает? Разлеплять глаза было ужасно лень, но раз уж она встала, то и ему пора… Пора приступать к ежеутренней рутине — совместный поход в туалет, умыться и почистить зубы… Какое-то ощущение не давало ему покоя, и он попробовал на нём сосредоточиться… Перевернулся на спину и резко сел, поняв, что именно ему мешает, оттопыривая одеяло чуть ниже пояса.

Паркинсон, увидев в зеркало, что он-таки проснулся, развернулась и подошла, изображая грациозную походку. Даже в толстой флисовой пижаме розового цвета она умудрялась выглядеть вполне изящно. Встала перед ним и развела руками.

— Ну как? — хмуро спросила она.

— Прелестно, — пожал он плечами.

И имел в виду он вовсе не то, что ему приятно её видеть — это она и так поняла. Нет, его ответ подразумевал то, что произошло, пока они спали.

— Да уж, лучше некуда, — согласилась она и уселась рядом, приваливаясь к нему боком.

Рука потянулась обнять за плечи, но Гарри удержался, не зная, как она это воспримет. Он вообще не мог теперь себе представить, как себя вести. Теперь всё поменялось. Шиворот-навыворот.

— Что скажешь? — спросила она.

— Это издевательство какое-то! — возмутился он.

— Чертовщина! — поправила она.

— Волшебство! — возразил он, и оба замолкли довольные тем, что так быстро достигли согласия.

Она продолжала сверлить его взглядом, и он почувствовал, как губы растягиваются в ответ на её смущённую улыбку.

— Зато теперь мы знаем, — хитро произнесла Паркинсон. — Это волшебство длится ровно тридцать дней!

— Теперь-то мы точно знаем! — согласился он, на всякий случай себя ущипнув.

Больно, конечно, но вполне терпимо — боль переносить он умел.

— То-то гениальные близнецы обрадуются! — заметила Паркинсон.

— Да ну, кто же им скажет? — удивился Гарри, она в ответ сначала фыркнула, а потом звонко рассмеялась.

Забралась на кровать целиком и уселась по-турецки, упираясь в него голенями. При этом её улыбка стала ещё более смущённой, чуть ли не виноватой.

— Что делать будем, Поттер? — спросила она, наблюдая за пальчиком, которым водила себя по ноге.

— Думаю, что от совместных походов в туалет пока стоит воздержаться, — откликнулся он.

— Я серьёзно, — покачала она головой и судорожно вздохнула: — Как нам теперь… Ты теперь опять Поттер, а я… Всё будет по-старому, да?

— А тебе бы хотелось, чтобы всё было по-старому? — поинтересовался он.

— Я первая спросила! — воскликнула Паркинсон, отчаянно мотая головой.

Нижняя губа надулась и дрогнула. Гарри не удержался и схватил её за плечи, останавливая истерику.

— Мы ведь теперь заодно, правда? — спросил он. — Мы же не можем вести себя, как будто этого месяца не было?

— Не можем, — с облегчением согласилась она. — Никак не можем. А как… тогда?

Правильно. Всё-таки она умница. Он давно уже понял, что она вовсе не умнее, просто её внимание обычно сразу сосредотачивается на важных вещах в то время, как он продолжает витать в облаках. А ещё она храбрая, просто до жути, но в данный момент это к делу не относится, просто ему нравится помнить об этом.

— Знаешь, что, — предложил Гарри, отпуская её плечи, — давай сделаем так… Давай, когда вернёмся в Хогвартс, мы с тобой будем вместе обедать! Если, конечно, ты не против демонстративно скрутить фигу Слизерину, Гриффиндору, Директору и даже Основателям…

— Мы же за разными столами, — не поняла она. — Как же…

— Ты оставишь местечко рядом, — пояснил он. — Я приду, и мы с тобой будем сидеть рядом за столом Слизерина.

— Но… — задохнулась от возбуждения Паркинсон, — но там же будет Малфой…

— И Дафна, — напомнил он. — Я же с тобой буду обедать, а не с Малфоем! А на другой день ты придёшь ко мне за стол!

— Дафна! — буркнула она. — Так. Я всё поняла. Я не хочу в Хогвартс!

— А куда? — не понял Гарри. — В Бобатон?

Она явно задумалась, а потом снова замотала головой.

— Нет, туда тоже не хочу! — решительно отказалась она. — Там же… — Гарри представил себе французских девушек в их изящной школьной форме, и сердце его радостно запрыгало. — Давай ещё немного здесь побудем? Здесь так хорошо!

— Родите… Сириус с твоей мамой сразу нас вытолкают, как только узнают, — напомнил он.

— Да ну, кто же им скажет? — широко улыбнулась она.

Резонно. Можно попытаться ещё некоторое время поиграть в игру под названием “обмен телами”. Недолго, конечно, поскольку Сириус с миссис Паркинсон вовсе не дураки, и довольно быстро их раскроют.

— И как мы им объясним, с чего бы ты перебралась в другую комнату? — поинтересовался он.

— Во-первых, почему бы это именно я перебралась? — не поняла она.

— Потому, что это твоя комната и предполагается, что ты как раз в моём теле, — пояснил он. — Поэтому моё тело должно остаться здесь. А во-вторых?

— Если тебя не смущает моё соседство… — вкрадчиво сказала она, искоса на него глядя и водя пальчиком по коленке.

Коленку ему ужасно хотелось потрогать, но… но его никто не приглашал. То, что делала сейчас Паркинсон, было демонстрацией, показом… обещанием.

— Ох, наворотим мы с тобой, чует моё сердце, — покачал он головой.

— Ты, Поттер, такой скучный, когда рассудительный! — надулась она. — Вот как в логово к Пожирателям…

— Ну хорошо, — осторожно сказал он, — но только я буду спать на другой кровати.

— Будешь, будешь! — с преувеличенным энтузиазмом заверила она его.

И отчего-то он ей сразу поверил! После того, как она умылась и почистила зубы, Гарри решил принять душ. Просто самостоятельно помыться — о чём он мечтал последние тридцать дней. Оказалось, не так уж это и удобно — особенно трудно достать мочалкой между лопаток. Можно, конечно, было позвать Паркинсон, — его-то голым она видела, — но во что это может вылиться, ему страшно было даже подумать. Пока он блаженно отмокал под струёй воды, Паркинсон успела одеться. Когда он её увидел, выйдя из ванной, то сразу хмыкнул.

— Что? — не поняла она, крутясь перед зеркалом. — Нравится?

— Вот так хорошие люди и пропадают, — кивнул Гарри. — На мелочах прокалываются!

— А что не так? — не поняла она, поворачиваясь к зеркалу спиной и выпячивая зад. — Хорошее же платье! Я давно уже мечтала его надеть!

— А меня ты всё это время тоже в платья наряжала? — ядовито поинтересовался он.

— Ч-чёрт! — огорчённо произнесла она, опуская руки. — Такое платьишко хорошее!

В этом она была права — наряд ей и вправду шёл. Удивительно, но он впервые увидел её в платье — школьная форма не в счёт, конечно. Впрочем, когда она была в школьной форме, он тоже обычно на неё не смотрел. А зря, конечно!

— Мне нравится, — согласился он. — Но о конспирации сразу можно забыть!

Пришлось потратить ещё минут пятнадцать на то, чтобы перебрать все более-менее важные мелочи и договориться, как себя вести. Начиная с того, где кто сидит за столом, и заканчивая совместными походами в туалет. Поэтому, когда они спустились вниз, миссис Паркинсон с Сириусом уже ждали их. Гарри подставил миссис Паркинсон щёку для поцелуя, а её дочь — голову, чтобы её погладили. Едва увидев горы вкуснятины на столе, он понял, что жутко голоден. Всё-таки Паркинсон умудрилась растянуть ему желудок, и теперь всё съедобное, что стояло на столе, так и просилось в эту бездонную пропасть. Он даже не стал интересоваться, что она там делает в это время, а сразу уселся и принялся забрасывать в себя еду.

Когда все уже закончили, Гарри ещё только начал чувствовать, что постепенно насыщается. Пока он подчищал остатки съестного на столе, Сириус достал свежую газету и помахал ей в воздухе.

— Новости от герр Вартбурга, — объявил он. — Только я ничего не понял.

— Интересно, — заметила миссис Паркинсон. — И что же там?

— Хм, — прочистил он горло. — Во время эксперимента у гениальных близнецов взорвался химический реактор. Полностью разрушена лаборатория и два прилегающих кабинета, во внешней стене появилось новое окно. Гениальные близнецы теперь постоянно хихикают во время разговора и чешутся, а время от времени один подставляет другому голову, чтобы тот поискал в волосах еду.

Гарри вспомнил, что ему нужно изображать Паркинсон — то есть, говорить что-то умное и быть брезгливым. Не забывая при этом набивать желудок.

— Какая гадость! — заметил он, благо очередной кусок как раз оказался дожёван. — А что тут непонятного-то?

— А вот это, — сказал Сириус и прочёл: — В результате инцидента герр Шлимм стал лучшим другом герра Зелбстлоба. Мать Тереза утверждает, что ущерб перманентный.

— Зелбстлоб — это что-то вроде “себя хвалит”, — наморщила лоб миссис Паркинсон.

— Тогда понятно, — кивнул Гарри. — У Снейпа уехала крыша, и он теперь в Мунго вместе с Локхартом. Мадам Помфри утверждает, что надежды на излечение нет.

— Воздадим же хвалу Мерлину, — воскликнул Сириус, поднял руки ладонями кверху и прикрыл глаза: — Благодарю тебя, Мерлин, за деяния твои, коими ты ублажаешь детей своих неразумных! Аминь!

— Сири! — рассмеялась миссис Паркинсон. — Перестань, неприлично же!

— В самом деле, Сириус! — сделал обиженный вид Гарри. — В конце концов, он мой любимый декан!

— Поделом ему! — удовлетворённо кивнула Паркинсон. — Награда нашла своего героя!

— Гарри! — возмутилась мать.

— Непонятно вот что, — продолжил Сириус, — Герр Вартбург пишет, что прекрасная фройляйн Штольц добилась согласия на его компанию для вечерних прогулок. Герр Вартбург склоняется к мысли, что ближе к осени дело закончится матримониальными ритуалами.

— Штольц? — переспросила миссис Паркинсон.

Голова от попыток непривычно быстро соображать начала гудеть.

— Тонкс нашла себе парня, — пояснил Гарри, пуская слюну на последний кусочек печенья, — и строит на него планы. К осени рассчитывает окрутить. Кто такой Штольц — уме не приложу!

— Ну то есть мы рады за неё? — на всякий случай уточнила Паркинсон.

— Конечно, — согласился Гарри, внутренне сочувствуя Римусу. — Девушка взрослая, видная. Пора бы уже колечком на пальце обзавестись!

— Здравствуйте, молодые люди! — важно поприветствовал их вынырнувший из вокзальной толпы солидный джентльмен в дорогом пальто нараспашку, под которым виднелась серая тройка с золотистого цвета жилеткой и ярким, чуть ли не кричащим галстуком.

Дорогу ему преградил большой чёрный пёс, который, однако, ткнувшись носом джентльмену в подставленную ладонь, лизнул и позволил потрепать себя между ушей.

— Тонкс! — шепнул Гарри Паркинсон, которая от этого неожиданного знакомства напряглась, как струна, и даже побледнела.

— Меня зовут герр Вартбург, — кивнула Тонкс, похоже, расслышав его шёпот. — Герр Вайсс лично попросил меня проводить вас до места. Мистер Гарри? Мисс Панси?

— Мы готовы, герр Вартбург, — кивнула Паркинсон, приседая в книксене.

— Погодите! — попросил Гарри. — Одну минуту…

Он присел, бесцеремонно ухватил пса за уши и развернул мордой к себе.

— Не волнуйся за меня, хорошо? — попросил он. Пёс издал жалобное скуление. — Послушай, тебе теперь есть, за кого ещё волноваться, правда? — пёс высунул язык, пару раз дыхнул с выражением и снова захлопнул пасть. — Вот и славно, — обрадовался Гарри. — Всё равно на людях нельзя показываться, а в Чешире тебе же хорошо, правда?

Рядом на корточки аккуратно опустилась Паркинсон.

— Поттер, а, Поттер, — шёпотом позвала она. — Ты что, совсем ку-ку? Давно ты с собаками разговариваешь?

— Можно, я ей расскажу? — спросил Гарри, кивая в её сторону.

Пёс потянулся и лизнул Паркинсон в ладонь, потом снова показал Гарри язык, развернулся и исчез в толпе.

— Умная собачка, — заметила она, поднимаясь. — Что ты мне расскажешь?

— Не здесь, — коротко бросила Тонкс. — У нас поезд через пять минут! Платформа три и одна седьмая.

Целую неделю им казалось, что они успешно дурят родителей. Делали вид, что по-прежнему вместе бегают в туалет, хотя Гарри и оставался ждать снаружи в мантии-невидимке. Паркинсон изо всех сил притворялась Гарри, а он пытался походить на неё — умничать по поводу и без повода и, конечно, командовать. Вернувшись в свою оболочку, Паркинсон получила весь букет “странностей”, которые донимали Гарри в последнее время. Ему было ясно видно со стороны, как её изводит та же непонятная кручина, что ранее терзала его. Впрочем, рецепт был уже отработан, и сеанс “лечения” ненадолго возвращал ей спокойствие.

Но раскусили их почти сразу — за первым же завтраком, как потом с довольной улыбкой поведал Сириус. И выдали их вовсе не занятия, на которых, как Гарри резонно опасался, их могли вычислить по разнице в уровнях на разных предметах и даже не то, что Паркинсон метлу обходила за тридевять земель, чтобы не засыпаться. Оказывается — совсем уж мелочи! Например, несколько раз Паркинсон по неосторожности беззвучно назвала его “тупицей”, и движение губ не укрылось от наблюдательных глаз матери. А потом она совсем уж расслабилась, усевшись у окна, чтобы мечтательно поглядеть на горизонт. Даже походка у обоих изменилась, что уж им самим совсем было трудно заподозрить, а тем более контролировать.

Тем не менее Сириус объяснил, что они решили дать Гарри с Паркинсон ещё неделю, раз уж — так не желают отправляться в Хогвартс, но потом… Планировать действия по отправке в Хогвартс взрослые начали почти сразу, как их “раскололи”. Проложили маршрут, договорились с “герром Вартбургом” о дате и времени встречи. С утра попрощались с миссис Паркинсон, которая, как заметил Гарри, выглядела значительно веселее, чем в их первую встречу. Поскольку метлу Паркинсон не очень любила, то Сириус по очереди трансгрессировал обоих в Шеффилд, откуда они уже самостоятельно — так думала Паркинсон, не обращавшая внимания на следовавшего за ними пса — добрались до вокзала в Эдинбурге, где и была назначена встреча.

На отдельной платформе, на которую по традиции они прошли сквозь глухую стену, они загрузились в экспресс, следующий в северном направлении и удобно разместились в отдельном купе, где Тонкс с облегчением сбросила личину, снова принимая вид милой девушки с непомерно подвижным личиком и сиреневыми волосами до плеч.

— Привет, Тонкс! — тепло произнесла Паркинсон, с ней обнимаясь. — А дядечка ничего такой получился, представительный!

— Ой, спасибо! — обрадовалась та. — Я старалась! Что у вас нового?

— У нас всё старое, — встрял Гарри. — Вот, вернулись обратно в свои тела.

— Это у тебя всё старое, — картинно надулась Паркинсон. — А у меня так всё очень-очень молодое! — подумала и добавила: — Тупица!

— Ух, ты! — восхитилась Тонкс. — Так вы, что, совсем уже подружились?

— Мы не подружились, — важно изрёк Гарри. — У нас был пакт, который в силу изменившихся обстоятельств оказался аннулирован.

— Такой фантазёр! — с восхищением покачала головой Паркинсон, усаживаясь с ним рядом. — Такой ещё…

— Молодой и наивный? — рассмеялась Тонкс.

— Точно! — кивнула Паркинсон. — Слушай, кстати, о молодых и наивных… Что это у тебя там за лямур?

— Ой, не поверишь, — махнула рукой Тонкс. — Представляешь, шла по Министерству, никого — заметь, никого! — не трогала, и тут навстречу выруливает Он.

— Скажи ещё “Сами-знаете-кто”, — усмехнулся Гарри.

— Да нет же, другой Он, — отмахнулась она. — Представляешь, высокий черноволосый красавец с глазами насыщенного синего цвета…

— Представляю… — мечтательно откликнулся он, опершись подбородком на руку.

— Да не ты, — одёрнула его Тонкс. — Ты лучше девушек представляй!

— В одежде или без? — деловито осведомился он.

— Я так и знала, что общение с Сириусом дурно на тебя повлияет, — с укором заметила Тонкс.

— Что тут думать-то? — подмигнула ему Паркинсон. — Конечно, без одежды!

— Точно, спелись! — ошарашенно пробормотала Тонкс.

— Ну и что красавец? — спросил Гарри.

— Ты не подслушивай! — шикнула она на него и замахала руками: — Давай, давай, отворачивайся!

— Не больно-то хотелось! — заявил он, делая вид, что смотрит в окно.

— Так вот, — продолжила она. — Я чувствую — ноги сразу ватные стали, и сердечко бьётся с перебоями — тук-тук, тук-тук! Красавец же ко мне подходит и низким таким голосом спрашивает — “Сударыня, не скажете, как пройти в библиотеку?”

Паркинсон не выдержала и фыркнула, а Тонкс ей согласно закивала:

— Да-да, представляешь? — воскликнула она.

— Я чего-то не понял, — признался Гарри.

— А тебе и не нужно! — сообщила Тонкс. — Не подслушивай!

— Это такая фраза, чтобы с девушкой познакомиться! — пояснила Паркинсон. — Знаешь, чтобы и разговор завязать, и за умного сразу сойти…

— Понятно, — кивнул он.

— Я, как услышала, так сразу поняла, что он посягает, — продолжила Тонкс. — Нос повыше подняла и иду мимо, а он таким умоляющим голосом говорит — “Сударыня, мне правда библиотеку нужно найти!” — и показывает список книг как доказательство. Я тогда остановилась и говорю, мол, объяснять долго, давайте я вас провожу… Оказалось, он норвежец, сын магглорождённой, а к нам с каким-то визитом приехал. Пригласил меня в ресторан, уговорил на свидание на следующий день.

— И? — с нажимом спросила Паркинсон.

— И пока всё, — надменно отрезала Тонкс. — Жду, когда сделает предложение, а там уже посмотрим!

Гарри нахмурился. Ему-то казалось, что Тонкс с Римусом как-то по особому друг на друга глядят, и дело идёт к тому, что в итоге окажутся вместе — а тут такие новости! Если Тонкс найдёт себе другого жениха, то что тогда делать Римусу? Так и останется непристроенный? Непорядок всё-таки!

— Теперь вы рассказывайте! — предложила она. — Я же ни за что не поверю, что Гарри не нашёл каких-нибудь приключений себе… Хм. В общем, на свою голову. Что делали-то?

— Скучали в основном, — пожал он плечами.

Паркинсон открыла было рот, но он незаметно покачал головой. Всё-таки Тонкс правильно тогда сказала — того, чего она не знает, из неё не вытащить ни Веритассерумом, ни пытками, не дай Мерлин. А в приключения кроме него ещё были замешаны беглый преступник и приютившая его миссис Паркинсон, к которым в случае обнародования подробностей об участниках потасовки с Пожирателями могут ведь не только авроры заявиться, но и ещё кто похуже… Поэтому вовсе ни к чему ей рассказывать ни про его вылазку в Ливерпуль, ни про путешествие Сириуса в Хогвартс. Вообще кому бы то ни было рассказывать…

— Мы же школу пропустили, — пояснила Паркинсон, с ходу уловив его мысль. — Пять недель…

— Поэтому целыми днями мы занимались, — продолжил Гарри.

— И играли в футбол, — мечтательно протянула она. — Вот по чему я точно буду скучать, Поттер, так это по твоему пушечному удару!

— Эх, я бы сейчас тоже в мяч поиграла! — потянулась Тонкс. — Значит, прошло без потрясений? Как Сириус себя чувствует?

— Превосходно! — ответила Паркинсон, немного его опередив. — Ты знаешь, он пока в Лондон возвращаться не будет…

— Правда?! — воскликнула Тонкс, внимательно вгляделась ей в лицо и кивнула: — Это… это серьёзно? Его… вас можно поздравить?

— Я думаю, в скором времени они как-то об этом объявят, — кивнула Паркинсон. — Но в общем — да.

— Ой, я так рада за него! — радостно запищала Тонкс. — И так рада за твою маму!

Не выдержав наплыва чувств, она вскочила, чтобы обнять Паркинсон, чуть её при этом не задушив. Гарри лишь осталось с усмешкой наблюдать её вытаращенные глаза, молящие о помощи. Но Тонкс всё-таки оставила свою жертву недодушенной и уселась обратно.

— У нас тоже новости, — сказала она. — Кингсли, посмотрев на творящийся в школе бардак, начал усиленно копать под Фаджа…

— Кингсли? — переспросила Паркинсон.

— А он-то тут при чём? — не понял Гарри.

— А я старалась, посылала им весточку! — расстроилась Тонкс. — Не читали, что ли? Я же писала, что Кингсли Шаклболт после пропажи Амбридж был назначен Главным Инспектором Хогвартса. Он обнаружил массу злоупотреблений властью и составил подробный доклад, который направил непосредственно в Визенгамот…

— Значит, Фаджу конец? — довольно потёр руки Гарри.

— Ещё не конец, но стул под ним уже шатается, — в тон ему ответила Тонкс.

Паркинсон притиснулась сбоку и как-то по-свойски прислонилась, примостив голову ему на плечо. Губы Тонкс тронула слабая улыбка, а волосы сами собой окрасились в розовый цвет.

— Чуть не забыл, — тихо сказал Гарри. — Этот пёс на вокзале — это был Сириус. Он анимаг.

Паркинсон на секунду подняла на него глаза, внимательно глядя в лицо, потом кивнула и снова сделала вид, что дремлет. Он вдруг решил, что её опущенные ресницы ему разглядывать интереснее, чем мелькающую за окном скупую шотландскую пастораль, а ещё подумал, что это был, наверное, лучший месяц в его жизни. Развернувшись вполоборота, перекинул через неё руку, уложив сверху на плечи, и плотнее прижал к себе.

— С днём рождения, милая! — с нежностью произнесла миссис… Блэк, теперь уже законно Блэк, поднимая бокал с шампанским.

Точнее, у неё-то там совершенно точно был виноградный сок с добавлением газа, поскольку недвусмысленно круглый животик сам собой исключал спиртное.

Гарри кивнул Паркинсон, протягивая свой, чтобы чокнуться, и присутствующие сделали то же самое. Компания подобралась не очень большая. Отметить со сверстниками решили в субботу, а сегодня организовали небольшой приём “для своих”, которых, как оказалось, не так уж и много. Где-то задерживалась Нимфадора со своим женихом, и за столом с ними сидели мистер и миссис Гринграсс, Римус и мисс Боунс. Амелия Боунс. Та самая Амелия Боунс, Герой и Победитель Волдеморта, к которой домой в начале июля нагрянула пара десятков Пожирателей Смерти во главе с вождём и предводителем. Чего Пожиратели не могли предвидеть, планируя неожиданный визит, так это того, что у мисс Боунс как раз будет небольшая вечеринка, — тоже “только для своих”, на которой из известных Гарри личностей присутствовали Кингсли Шаклболт, Аластор Муди, Руфус Скримджер, Римус Люпин, Нимфадора Тонкс и ещё около четырёх десятков удалых молодцов и девиц, которые профессией своей выбрали нелёгкий труд по искоренению нахалов, в десять вечера толпой врывающихся в жилища одиноких девушек с недвусмысленными намерениями.

После того как неловко посланное заклинание Волдеморта вдребезги разнесло любимый сервиз китайского фарфора, доставшийся ещё от прабабушки, мисс Боунс оказалась в состоянии аффекта, из которого вышла, лишь когда от Волдеморта осталась лишь бесформенная кучка пепла. Магия разъярённой домохозяйки оказалась столь сильна, что даже один из двух сильнейших волшебников современности не смог противостоять натиску её стихии. Впрочем, остальные авроры не отставали, и в живых из нападавших осталась жалкая кучка в одиннадцать человек, в том числе и старшие Малфои на пару с Беллатрикс Лестрейндж.

Последняя выжила лишь благодаря случайности — хотя Тонкс и уверяла всех, что другая её тётка проявила неимоверную скорость реакции и сообразительность, как только Пожиратели Смерти всей ватагой ввалились на вечеринку к мисс Боунс. Тонкс по секрету сказала Гарри, что сама видела, как Нарцисса Малфой двумя заклинаниями в спину хладнокровно отправила в бессознательное состояние сначала Беллатрикс, а затем своего мужа, после чего встала на четвереньки, упёрлась лбом в пол и сложила руки на затылке. После, на суде, выяснилось, что её участие в деятельности Пожирателей было минимальным и заключалось лишь в исполнении супружеского долга перед мужем — в том смысле, что она, несмотря на осознанную опасность его активности, всё равно оставалась верной женой, на которую тот мог опереться в трудную минуту. Поскольку на этот раз подсудимых кормили Веритассерумом, то Люциус, к которому суд проявил снисхождение за явный — пусть и неумышленный — саботаж приказов Волдеморта, получил свои заслуженные пятнадцать лет отсидки с правом на пересмотр приговора через десять.

Конечно, всего этого было недостаточно для того, чтобы Амелия Боунс была приглашена на День Рождения любимой дочери и обожаемой падчерицы. Началось “вхождение в круг” с того, что после смерти Волдеморта Амелия Боунс моментально стала Героем и Женщиной, Которая Убила Сами-знаете-кого. К тому времени у Кингсли накопилось уже достаточно вопросов по поводу действий Фаджа в кризисной ситуации, в газетах как-то сами собой всплыли подробности устроенного его ставленницей в Хогсмиде переполоха и случаев издевательств над детьми, и Фаджа не просто сняли с должности, но ещё и дали три года Азкабана за злоупотребления. Визенгамот, экстренно собравшийся на заседание, единогласно утвердил Амелию Боунс в должности Министра, что для неё оказалось пренеприятнейшим сюрпризом. И вот тогда-то она — не в последнюю очередь, чтобы как следует насолить тем, кто назначил её на беспокойную должность — и пригласила Сириуса в суд, дав личные гарантии неприкосновенности, если он будет сотрудничать со следствием. Ему скормили дозу Веритассерума, Сириус изложил свою версию событий и вышел свободным человеком. Понятно что оба Блэка — мистер и миссис — были благодарны, причём настолько, что Амелия Боунс была приглашена на их торжество. В качестве официального лица, проводящего церемонию и в статусе друга семьи.

Потом новая обладательница министерского портфеля пошла дальше и за ошибку, совершённую по умыслу высокопоставленного сотрудника Министерства, предложила выплатить Сириусу компенсацию. За все дни, месяцы и годы, проведённые в Азкабане. На этот раз крёстный поразил всех и денег не взял. То есть это-то, конечно, не было особенно удивительным — Гарри и сам бы гордо отверг подачку в такой ситуации. Но Сириус, как выяснилось, просто хотел другого. Его предложение звучало просто — обменять его годы на срок другого человека. С Беллатрикс Лестрейндж был взят Непреложный Обет с жутко древней формулировкой, найденной в одном из старинных гримуаров, который фактически делал невозможным для чокнутой кузины крёстного причинение вреда другому человеку, — магглу или волшебнику, — и теперь она начинала новую жизнь в особняке временно отсутствующего мужа своей сестры, Нарциссы Малфой. Гарри это немного пугало, но Сириус ему успел рассказать немного о своём детстве, проведённом по большей части на ручках двоюродной сестрицы, и по крайней мере это он смог понять.

Взрослые негромко переговаривались. То, что компания подобралась тёплая, было видно по улыбкам, которые не сходили с их лиц. Даже мисс Боунс, в предыдущую встречу показавшаяся Гарри чуть ли не безжизненной куклой, с сияющими глазами выслушивала то, что ей втолковывал Римус Люпин, который не очень долго горевал, когда узнал, что у Нимфадоры появилось новое увлечение, и теперь вот напористо атаковал крепость по имени Боунс, активно пользуясь своим звериным обаянием. Разговор крутился вокруг двух тем. Во-первых, у всех на устах было назначение Кингсли Шаклболта директором Хогвартса вместо ушедшего по состоянию здоровья Дабмлдора. Гарри хмурился, поскольку ему отставка Директора казалась предательством. Второй темой, которую как раз в этот момент обсуждала миссис Блэк, были планы праздника по случаю наступившего шестнадцатилетия дочери, который собиралась устроить в грядущую субботу.

— Нет, мам, я не хочу, чтобы Поттер был на моём празднике, — раздражённо повторила Паркинсон. — И ты знаешь, почему!

Гарри тоже знал, “почему”, но понять отказывался. Не помог даже ласково-снисходительный взгляд Тонкс, которой он пожаловался на ситуацию. Отчего-то в этот момент она напомнила ему Гермиону. “Ты ничего не понимаешь девочках, Гарри!” Злилась на него Паркинсон за то, что в предыдущие выходные он отправился на пикник в Нору. Там была Гермиона, конечно же, до сих пор дующийся на него за шашни со слизеринкой Рон, непонятно в чём разочарованная Джинни, близнецы, Билл, Чарли и даже Перси. От последнего, кстати, он и сам был не в большом восторге. Ах да, там ещё Флёр оказалась проездом. Паркинсон, узнав, куда он собирается, сначала наморщила носик, а потом высокомерно его задрала, заявив, что всю эту компанию она в гробу видала. Гарри пожал плечами и отправился один, справедливо рассудив, что ей совсем ни к чему мучиться в таком случае. На самом деле, пикник удался — не считая, конечно, близнецов, которые, кривляясь и почёсываясь, всем по очереди предлагали порыться у себя в волосах, сами друг у друга что-то оттуда выуживали и тащили в рот. Особенно удался пикник в тот момент, когда Флёр попросила составить ей компанию в закрытом кустами уголке запущенного сада, и там стала описывать ему собственное недомогание, симптомы которого удивительно напоминали то, что Паркинсон назвала “просто весной”. Даже предложила “потрогать, как бьётся сердце”. Естественно, как галантный кавалер, Гарри предложил свою помощь… Нет, про этот момент он достаточно благоразумно умолчал — да и вообще про пикник ничего особо Паркинсон не рассказал…

— Думаю, что в этом году приглашение Тимоти Болтону мы посылать не будем, дорогая, — сказала тем временем миссис Блэк.

— С чего бы это, матушка? — недоумённо подняла брови Паркинсон. — Прекрасная возможность повидать моего жениха. Не стоит ему забывать наречённую.

Гарри почувствовал неприятный укол в груди. Будто кто-то вонзил нож и теперь его там поворачивал. Распахнул рот и глубоко вдохнул, краем глаза отметив торжествующую усмешку Паркинсон.

— Это всё глупости, — поспешила объяснить ему миссис Блэк. — Когда Панси был годик, мы обещали её…

Гарри почувствовал, что сейчас точно задохнётся.

— Отличный повод расторгнуть эту нелепую помолвку, любимая, — примирительно сказал Сириус.

Гарри повернулся к миссис Гринграсс, приветливо ему улыбнувшейся.

— Дафна тоже придёт? — поинтересовался он.

Голень обожгло болью.

“Получи, тупица!” — одними губами сказала Панси, довольная точным попаданием.

— Конечно, придёт, — ответила миссис Блэк, обрадовавшись, что Гарри переключился с предыдущей темы. — Я и Асторию пригласила.

— Отлично! — воодушевился он, одновременно отодвигая ноги с линии огня. — Чем больше, тем лучше!

Дотянулась. От удара потемнело в глазах, и он невольно издал почти неслышный стон.

— У-у-мф! — выдавил он злым шёпотом. — Слушай, это уже через край!

— Дафну ему подавай! — тихо, но злобно прошипела Паркинсон. — Асторию! Видели гадёныша?

— Я, пожалуй, уже сыт, — объявил Гарри, вставая и морщась от боли. — Можно, я пойду?

— Нет, — выпалила Паркинсон.

— Конечно, дорогой, — улыбнулась миссис Блэк. — Не забудь, будет ещё торт!

Он вскочил и, не оглядываясь, быстро пересёк лужайку и углубился в кусты, про себя чертыхаясь. Когда сзади послышались быстрые шаги, он даже не успел развернуться, как оказался на земле.

— Чёртов гриффиндорец! — выругалась она, оседлав его спину. — Тупица!

— Змеюка! — буркнул он в траву. — Дура!

— Вставай уже, что разлёгся?! — прикрикнула она, не забыв напоследок наступить ему коленом между лопаток.

Он поднялся, потирая больную голень. Паркинсон сверлила его сердитым взглядом, пыхтя от ярости, как бык, загнавший тореадора в угол. Прикрыв глаза, вдохнул, отправляя боль на задворки сознания.

— Полегчало? — спокойно спросил он.

— Немного, — призналась она, кусая губу. — Всё равно хочется кого-нибудь убить!

— Ну хочешь, поколоти меня, — предложил он. — Раз уж начала…

— Отличная идея, — согласилась она, шагнула вперёд и… впилась ему в губы, повисая на шее…

Он подхватил её, поднимая, и с жаром ответил, засасывая язык. Через пару минут она с выпученными глазами оторвалась, глотнула воздуха и снова приникла к нему.

— Ну как? — спросил он, всё так же удерживая её на весу и гладя гибкую спину.

Она вся дрожала и от неё несло жаром, как от печки.

— Сначала помогает, — чуть не плача, выдавила она. — А потом дыхание заканчивается! Такое ощущение, что я сейчас взорвусь. Мне то жарко, то холодно… И трясёт, словно я с тобой на метле летала!

Он снова её поцеловал. Она вырвалась, спрыгивая на землю и отбежала, схватилась за голову и вернулась, опять на него прыгая.

— Мамочки, сердце-то как бьётся! — пожаловалась она. — И под лопаткой колет.

Повиснув на его шее, она нагнула его и приложила голову к груди.

— Слышишь? — в отчаянии спросила она. — Слышишь?

Он почувствовал, что его тоже бросило в жар — раньше она не позволяла себя трогать, а тут мякоть небольшлй груди оказалась прямо под щекой, и кроме этого он не мог уже ни о чём думать. Распрямившись, он сжал её плечи и провёл руками вниз, до талии, снова вызвав волну дрожи. Ему показалось, что она вообще еле стоит на ногах, и колени вот-вот подогнутся.

— Что делать, Поттер? — простонала она, снова поцеловала его, запустив в рот язык, и так же неожиданно оторвалась. — Не действует! Раньше же действовало! Ведь вчера только действовало! И позавчера!

Да что там, каждый вечер этого прекрасного лета действовало! Опять она приникла к нему, сплетаясь языками, и ему показалось, что она сейчас разрыдается.

— Пойдём! — решительно сказал он, опуская на землю и увлекая за руку.

— Куда? — запаниковала она.

— Туда, — кивнул он в сторону особняка. — Если больше не действует, нужно применить тяжёлую артиллерию.

— Тяжёлу… Ик?! — не поняла она, упираясь обеими ногами и даже отклоняясь в другую сторону, пытаясь сопротивляться.

— Нам обоим уже по шестнадцать, — кивнул он, волоча её за обе руки. — Возраста согласия мы достигли…

— Согласия? — всё ещё не понимала она. — Какого?.. — и тут до неё дошло. — Я не согласна! — завопила она.

— Зато я согласен, — с натугой ответил он, отрывая её руку от яблони, за которую она успела зацепиться. — Очень, очень согласен! Согласие во мне просто бурлит и выплёскивается через край.

— Ну Поттер, ну как же! — горячо зашептала она. — Как же я после этого за Малфоя замуж выйду?!

— А никак, — откликнулся он. — Малфой — гомик, и тебе это прекрасно известно. А у тебя другой жених имеется!

— Ну да, а за Нотта? — воскликнула она.

— Нотт — тупица, — отрезал он.

— А за… — начала она.

— Всё, хватит! — потерял он терпение, нагнулся и взвалил её на плечо, да ещё и прижал сверху ягодицу ладонью, запустив её под юбку.

— Поттер, отпусти меня! — завопила она.

— Да сейчас! — ухмыльнулся он. — Погоди немного, мы твою хворь быстро излечим!

— Поттер! — взвизгнула она и моментально оказалась на ногах как раз у ступенек ведущей наверх лестницы.

Сердито дыша, она расправила сарафан, глубоко вздохнула, и лицо её приняло строгое выражение.

— Ну, говори, — скомандовала она.

— Говорить? — растерялся он.

— Да, говори! — повторила она и нетерпеливо топнула ножкой.

Что же говорить? Что там полагается соответственно ситуации?

— Хм… Ты мне нравишься, Паркинсон, — выдавил он.

Она дёрнула плечиком.

— Вот так?! — спросила она. — И это всё?!!

— Ты классная, — развёл он руками.

— Мерлин, и этот баран собирался сорвать цветок моей невинности! — закатила она глаза. — Всё, Поттер, концерт закончен! Проваливай! Я выхожу замуж за Забини!

— О, несравненная! — взмолился он.

— Да-да? — искоса взглянула она.

— Восхитительная! — обрадованно продолжил он. — Прекраснейшая! Твои глаза сияют, как изумруды в тени густых ресниц, обещая незабываемую награду. Кораллы твоих губ манят…

— Всё! — оборвала она. — На сегодня хватит! Ничего не получится, Поттер.

Он почувствовал, что его как будто кувалдой по голове треснули. Развернулся и шагнул прочь. Она тут же его поймала и обхватила, прицепившись, как клещ.

— До замужества ничего не получится, Поттер, — пояснила она. — Только после…

— Думаешь, нам стоит подождать, пока ты выйдешь за какого-то там Томаса? — зло выпалил он.

— Тупица! — заорала она, отталкивая его. — Да при чём тут Тимоти?

И тут он всё понял. Шагнув вперёд, поймал её и заткнул рот ладошкой.

— Можно всё сделать быстро, — сказал он. — Мисс Боунс имеет достаточно власти, чтобы поженить нас, не сходя с этого места. Нужно только её незаметно выманить, чтобы взрослые не дога…

Он понял, что Паркинсон смеётся, и отпустил её рот. Она так широко улыбалась, что Гарри принялся себя костерить, когда его опять озарило.

— Она здесь не случайно, — сказал он, ища ответ в её глазах. — Сириус с Деметрой наверняка уже давно сообразили, к чему дело идёт, и… Так это твой подарок на День Рождения? Я — твой подарок на День Рождения? Точнее — “мы”?..

Паркинсон кивнула со счастливой улыбкой, а потом нахмурилась.

— Ты что? — спросил он.

— Ты знаешь, — вздохнула она, — несмотря на всё моё коварство, я не желаю даже намёка на ситуацию, когда ты попадаешься в расставленную мной ловушку… Когда все уже устроено, а жених узнаёт в самый последний момент…

— Нет, Томасу мы не скажем! — твёрдо пообещал он.

— Тимоти! — поправила она.

— Тимоти тоже не скажем, — согласился он. — А вот с Дафной вопрос сложнее.

— Что за вопрос с Дафной? — зашипела она. — Ну при чём тут Дафна?!!

— Свидание-то ты мне так и зажилила, — напомнил он. — А ведь обещала! В общем, план такой — сейчас идём обратно в кусты, я зову мисс Боунс, она нас быстро женит… А про Дафну мы поговорим в субботу, хорошо?

Ничего, пусть немного посердится — ей полезно! К тому же у неё так при этом сверкают глаза, будто и вправду два манящих изумруда! Оставив её задыхаться от негодования, Гарри развернулся и побежал в сторону лужайки, на которой стоял стол. У последних кустов остановился, чтобы привести себя в порядок, неспешно вышел и приблизился к столу.

— Прошу прощения, — поклонился он. — Мисс Боунс, у меня неотложное дело. Нельзя ли вас оторвать на несколько минут?

Взрослые заинтересованно вытянули головы, а Сириус с миссис Блэк радостно заулыбались, но Гарри это было все равно. Мисс Боунс с улыбкой, по которой было ясно, что её уже посвятили в детали происходящего, поднялась, извинилась перед остальными и последовала за ним. Паркинсон уже перестала дуться, привела себя в порядок и сосредоточенно нарезала круги не небольшой опушке среди кустов. Увидев Гарри и мисс Боунс, она остановилась и замерла, вытянувшись в струнку, заставив его невольно залюбоваться. Он подошёл, взял руки в свои и легонько сжал, почувствовав, как она дрожит.

— Шутки в сторону, Панси Паркинсон, — сказал он. — Ты… ты выйдёшь за меня замуж?

На секунду он даже испугался, что она расплачется, но ей удалось сохранить самообладание.

— Нет ничего, чего я желала бы больше, — кивнула она в ответ.

Они вместе повернулись к именитой гостье.

— Мой крёстный и мама Панси уже дали нам своё благословение, — сказал он. — Мисс Боунс, не могли бы вы нас поженить?