Вопреки судьбе (гет)

Сириус Блэк напал на беззащитных сирот!

Прошлым вечером сбежавший из Азкабана Сириус Блэк проник в приют мадам Никльби. По заявлению самой мадам Никльби, он собирался убить ни в чем не повинных сироток. Если бы не героическая отвага мадам Никльби, буквально заслонившей собой путь серийному убийце, нам не удалось бы избежать ужасной трагедии. Сириус Блэк действовал не один, а в компании женщины. Мадам Никльби не удалось хорошенько ее разглядеть, но по описанию можно с уверенностью предположить, что с ним была кузина Беллатриса Лестрейндж, так же сбежавшая из Азкабана.

Самоотверженной мадам Никльби присвоен орден Мерлина первой степени.

Р.Скитер.

Северус Снейп с бледным от сдерживаемого гнева лицом вот уже несколько минут мерил нервным шагом кабинет Дамблдора, пока тот читал брошенную перед ним Северусом газету. Многочисленные серебряные приборы мерно жужжали, позванивали и щелкали, настраивая на умиротворяющий лад, но Снейп не обращал на них внимания. Он не заметил бы и самого Темного Лорда, появись тот невзначай в кабинете директора. Сейчас преподавателя зельеварения волновала только одна мысль, от которой грудь опутывала огненная паутина.

— И что вас так беспокоит, Северус? — мягко спросил Дамблдор, отрываясь от газеты. — Не подозревал, что вы будете так переживать за Сириуса Блэка.

В голубых глазах Дамблдора сверкнула искорка веселья, но Северус этого не заметил.

— За Блэка?! — воскликнул он и так резко подлетел к столу директора, что опрокинул кресло.

Дремавшие на портретах бывшие директора Хогвартса недовольно завозились, послышался шорох неодобрения, а сидевший на жердочке феникс Фоукс сочувственно уставился на Северуса своим выпуклым глазом-бусиной.

— За Блэка? — сквозь зубы повторил Снейп, упираясь руками в столешницу. — Вы издеваетесь, Альбус? Вы прекрасно понимаете, что с ним была никак не Беллатриса, а Руби. Вы же уверяли меня, что она будет в безопасности! А вместо этого Руби разгуливает непонятно где в компании этого… Блэка!

Последнее слово Северус выплюнул с такой ненавистью, что, будь оно осязаемо, обязательно прожгло бы стол.

Дамблдор сочувственно вздохнул и посмотрел на Северуса спокойным, понимающим взглядом поверх очков-половинок. На Снейпа этот взгляд подействовал; он скрестил руки на груди, и лицо его снова стало непроницаемым, только на дне черных глаз все еще вспыхивали опасные искорки гнева.

— Я просил Руби ни во что не вмешиваться, — доверительно начал директор, — но, как вы уже успели заметить, Северус, она мало кого слушает. Но отчасти это моя ошибка. Девочка сильнее, чем сама о себе думает, и такая же живая и деятельная, как ее мать, разве можно ожидать, что она будет сидеть сложа руки?

— Вы знали мать Руби? — Северус удивленно приподнял брови.

По лицу Дамблдора промелькнула тень печали.

— Не так хорошо, как должен был, — сказал он с ноткой грусти, но снова спокойно и прямо посмотрел на Снейпа. — Это сейчас не имеет значения. Я действительно беспокоюсь за Руби и за вас, Северус.

— Я не понимаю, о чем вы, директор, — насторожился Снейп.

— Эта заметка, — указал Дамблдор здоровой рукой на газету, лежавшую перед ним на столе, — может сыграть нам на руку. Ведь если Волдхард узнает о вашей с Руби связи, вы оба будете в большой опасности. Особенно вы, Северус. А нам сейчас очень важно, чтобы вы как можно дольше оставались рядом с Волдемортом и узнавали о его планах.

Снейп был потрясен таким откровением и недоверчиво смотрел на Дамблдора, а тот как ни в чем не бывало достал из выдвижного ящика блюдечко с лимонными дольками и отправил одну из них в рот, довольно зажмурившись.

— Так вы… откуда… — запинаясь, начал Северус, но быстро взял себя в руки. — Откуда вы знаете?

— О чем? — невинно переспросил Дамблдор.

— Обо мне и Руби.

— Ах, это, — улыбнулся директор. — В Хогвартсе очень трудно хранить что-то в секрете. Особенно от таких старых людей, как я, которые давным-давно наблюдают жизнь со стороны.

Северус не нашелся что ответить, но он ощутил, словно с него сняли часть какого-то груза, и ему стало легче от того, что кто-то еще знает про него и Руби. Это словно делало их отношения реальными, в чем он уже начал сомневаться. Взмахнув палочкой, Северус поставил опрокинутое кресло и сел в него с несколько озадаченным и смущенным видом, напоминая в этот момент пришедшего к директору студента, а не грозного преподавателя зельеварения.

— Но как нам поможет эта статья? — спросил Северус, покручивая в тонких пальцах волшебную палочку.

— Насколько я могу судить, Волдхард, прочитав эту новость, так же быстро поймет, кто составил компанию Сириусу Блэку. И, думается мне, он решит, что их связывает тесная дружба. Это позволит обезопасить ваше положение, Северус. Блэку же ничего не будет угрожать, пока он будет оставаться в штаб-квартире.

— И почему он так решит? — нахмурился Северус. — Для этого есть какие-то основания?

— Это всего лишь мои предположения.

Северусу не нравился этот разговор, и предположения Дамблдора только раскалили опутывавшую его грудь паутину ревности.

— Я хочу с ней поговорить. С Руби, — сказал он, глядя прямо в глаза директора.

— Боюсь, сейчас это невозможно, — ответил Дамблдор, разжевывая очередную лимонную дольку. — Долорес Амбридж все еще следит за всеми преподавателями и их перемещениями. Ваше отсутствие может вызвать вопросы.

— Значит, по-вашему, я должен спокойно сидеть сложа руки и наблюдать, как Блэк увивается за Руби?

Северус сам не понял, как выпалил эту терзавшую его мысль прямо в лицо удивленного Дамблдора. После того, как он узнал, что Руби будет жить в штаб-квартире, вместе с Блэком, в его сердце поселился червячок ревности. До сегодняшнего дня он и сам не догадывался, насколько сильно боится ее потерять. Северус уже столько раз пожалел, что не остановил Руби сразу после ссоры, не извинился. Может, сейчас уже поздно и ничего не исправишь? Он слишком хорошо помнил, как одно невзначай брошенное слово может все разрушить. Северус даже собирался написать Руби письмо, но его останавливало опасение, что оно попадет не в те руки. Да и как доверить свои чувства бумаге? Писать любовных писем он не умел.

— Северус, — укоризненно и немного удивленно начал Дамблдор. — Я, признаться, вас не узнаю…

— Может, потому, что не так хорошо меня знаете? — очень тихо проговорил Северус и, резко поднявшись, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Бедный мальчик, — вздохнул Дамблдор.

— Я уже думал, он никогда не уйдет, — проговорил кто-то справа от директора.

Дамблдор повернул голову и улыбнулся нежданному гостю.

— А я уже и не надеялся, что ты навестишь старого друга, Грэм.

Ворон сидел рядом с Фоуксом, взволнованным таким соседством. После слов директора Грэм нахохлился и подвинул лапой феникса, чтобы поудобнее устроиться на жердочке.

— Не думаю, что определение «друг» тут уместно, Альбус, — проворчал он. — Однако, я пришел с вестями… Это случилось.

В повисшей тишине жужжание и позвякивание серебряных приборов зазвучало громче, даже тихие похрапывания бывших директоров на картинах стало отчетливее. Легкая улыбка быстро сошла с лица Дамблдора, взгляд его стал серьезным и тревожным.

Руби сидела в кресле, перекинув ноги через подлокотник, и читала старую потрепанную книгу в кожаном переплете. Страницы ее были испещрены замысловатыми символами и изображениями людей с различными трансформациями тела: у одного была голова быка, у другого непропорционально большие руки и короткие ноги. Да и сами страницы, сделанные из тонкой, очень плотной кожи, выглядели весьма неприятно и напоминали оттенком об утопленниках. Однако Руби так увлеклась чтением, что даже не заметила остановившегося в дверном проеме Сириуса.

В руках у него был поднос с двумя кружками дымящегося ароматного чая и тарелкой тыквенных печений, приготовленных Кикимером. Под мышкой Сириус держал свежий номер «Ежедневного пророка». Он шел к Руби, чтобы обсудить их вылазку в приют мадам Никльби, но замер на пороге комнаты, засмотревшись на то, как она читает, накручивая на палец прядь вьющихся волос. Сириус тряхнул головой и, решительно подойдя к Руби, поставил поднос на рядом стоящий столик, а сам уселся сбоку на диване.

— Доброе утро, — сказал он, когда Руби повернула в его сторону удивленное лицо. — Не помешаю?

— Нет, — ответила она, захлопывая книгу и с ногами забираясь в кресло.

— Хочешь чай? С печеньем. Кикимер все утро готовил. Он хоть и ворчливый, но выпечка у него всегда…

— Чего ты хочешь? — перебила его Руби.

Перемена в настроении Сириуса ее удивляла и настораживала, потому что она не видела причины для таких изменений.

— Ты была права, что наша вылазка не останется незамеченной. Смотри.

Сириус протянул Руби «Ежедневный пророк». Развернув газету, она быстро пробежала глазами короткую заметку и нахмурилась.

— Беллатриса Лестрейндж? Самая преданная соратница Лорда? Твоя кузина?

— Ну да, — пожал плечами Сириус. — Семья Блэков славилась темными магами. А всех, кто мыслил иначе, выжигали с семейного древа.

Сириус усмехнулся, обнажая крепкие белые зубы и махнул рукой в сторону гобелена с семейным древом Блэков. Руби задумчиво проследила за его движением и заметила выжженную на темно-зеленом полотне точку, подписанную именем Сириус Блэк.

— Это сделала мать, когда я поступил на Гриффиндор, — пояснил он. — И после первого курса я больше не появлялся в этом доме. До недавнего времени.

— И ты не пытался восстановить отношения с семьей? — спросила Руби.

— Нет. Моя мать была той еще ведьмой, повернутой на чистоте крови и темной магии. Она ни за что бы не приняла меня. Белла, кстати, в этом плане на нее похожа. После того, как мать меня выгнала, все семейство делало вид, что меня нет. Правда, — припомнил Сириус, — Регулус, мой брат, пытался незадолго до смерти связаться со мной.

— И вы не поговорили?

— Нет. Он ведь был Пожирателем, а я в Ордене. Да и до всей этой войны мы не особо-то и ладили.

Руби замолчала, вспоминая Ричарда. После того разговора с Северусом ее не покидали мысли о брате и о предстоящей войне, в которой оба они оказались замешаны волею случая и раскиданы по разные стороны баррикад. Рано или поздно они столкнутся на поле боя, и тогда каждому предстоит выбрать, на чьей он стороне. Но расположение сил в этом противостоянии не так очевидно, как может показаться на первый взгляд. С одной стороны, Темный Лорд стремился захватить власть и продлить свое существование любой ценой, но он не понимал, насколько сам себе подстроил ловушку, решившись на создание крестражей. Разделение души превращало мага в неполноценное существо, обреченное медленно сходить с ума, пожираемое собственной магической мощью и страхом смерти. С другой стороны, Дамблдор с, на первый взгляд, благими устремлениями остановить Темного Лорда, пропагандирующий добро и любовь. Но у Дамблдора было слишком много секретов от своих союзников и неприятная привычка управлять людьми, переставляя их, словно пешек, в своей игре. И между ними оказались Гарри и Северус, заложники великой партии двух магов. Была и третья сила — Волдхард Баттенберг, который при всей видимой поддержке Темного Лорда, на самом деле преследовал какую-то свою тайную цель. И для достижения этой цели ему зачем-то была нужна она, Руби. Мысленно не раз прокручивая эту ситуацию, Руби так и не могла ответить на вопрос — чью же сторону примет она?

Руби так погрузилась в свои мысли, что забыла обо всем, и, когда Сириус накрыл своей широкой теплой ладонью ее узкую руку с нервно теребящими бахрому кресла пальцами, Руби вздрогнула. Блэк наклонился к ней ближе, лицо его стало серьезным.

— Знаешь, я хотел извиниться, — сказал он.

— За что?

— Я вел себя как идиот, — решительно проговорил Сириус, не убирая руки. — После Азкабана я только и делал, что жаловался на судьбу и хотел вернуть прошлое. Но ты открыла мне глаза. Знаешь, — он усмехнулся, — еще никто меня так не отчитывал.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнула Руби.

— Я серьезно! Раньше я был совсем не таким, а ты помогла мне вспомнить об этом.

Сириус слегка сжал ладонь Руби, не отрываясь глядя ей в глаза. Действительно, впервые за все время она видела его таким бодрым и словно помолодевшим, с живым блеском в серых глазах. Сириус хотел было еще что-то сказать, но в это время в комнату вошли счастливо улыбающиеся Люпин и Тонкс. Под их удивленным взглядом Руби смутилась и, поспешно высвободив руку, взяла с подноса чашку с чаем, сделав вид, что хочет пить.

— Мы не помешали? — весело спросила Тонкс, утягивая за собой Ремуса и усаживаясь вместе с ним на диван.

— Нет, — хором ответили Руби и Сириус.

Ремус хмыкнул и покосился на Блэка, а тот лишь пожал плечами и отправил в рот тыквенную печеньку.

— У нас для вас есть новости, — продолжила Тонкс; она вся светилась от распирающего ее счастья и отблеск его искорками отсвечивал в её сегодня светлых волосах. — Мы с Ремусом решили пожениться!

— Конечно, время для этого не очень подходящее, — тоже счастливо улыбаясь, но все-таки осторожно заметил Люпин.

— Шутишь? — Сириус радостно похлопал друга по плечу. — Поздравляю, Лунатик!

Руби тоже присоединилась к поздравлениям. Она, в отличие от Сириуса, понимала опасения Ремуса и была искренне рада за него.

— А свадьбу вы сыграете тут, — воодушевился Сириус. — Соберем гостей. Упросим Дамблдора, чтобы он отпустил Гарри.

— Ну, вообще-то мы думали просто тихо провести обряд, и все, — переглянувшись с Тонкс, сказал Люпин.

— Ну уж нет! — твердо возразил Сириус. — Я и так тут сижу без дела. Могу я устроить праздник для друзей?

Тонкс явно обрадовалась предстоящему торжеству, видно было, что ей хочется порадовать Люпина, отвыкшего за годы вынужденного скитания от таких скрашивающих жизнь мелочей.

— И правда, Ремус, — сказала она, беря его за руку. — Немного веселья в кругу друзей тебе не повредят.

— Ну хорошо, — сдался он. — Только, Сириус, насчет Гарри ты погорячился. Амбридж пристально следит за ним, так что покинуть незаметно для нее школу ему не удастся.

— Ну, уж об Амбридж я позабочусь, — вмешалась Руби.

Ей тоже понравилась идея Сириуса о празднике и возможность порадовать племянника. Кроме того, она надеялась увидеть Северуса, а уж свести счеты с Амбридж — это был просто приятный бонус.

— И как ты это сделаешь? — спросила Тонкс.

Руби и Сириус заговорщицки переглянулись.

— Да так, есть одна идея, — улыбнулась Руби.

Долорес Амбридж переступила порог своей комнаты и остановилась оглушенная внезапной свалившейся темнотой. Многочисленные факелы и камин почему-то стояли потухшими, лишь немного света падало от полной луны, заглядывающей в распахнутое окно, да от быстро тающей полосы света, уверенно оттесняемой закрывающейся за ее спиной дверью. С легким щелчком дверь захлопнулась, оставив Амбридж наедине с мяукающей многочисленными котиками на блюдцах комнатой.

Облизнув пересохшие губы, Амбридж взмахнула палочкой, от чего вспыхнули все факелы. На миг зажмурившись, привыкая к свету, она снова открыла глаза и решительно прошагала к распахнутому окну, с шумом захлопнула покачивающиеся от сквозняка створки.

«Странно, — подумала она. — Я точно помню, что окно оставалось закрытым, когда я уходила».

— Так и было, — прозвучал за ее спиной мелодичный голос, от которого у Амбридж мурашки побежали по коже.

Резко повернувшись, с поднятой перед собой волшебной палочкой, Амбридж увидела сидящую в кресле с розовой обивкой, расшитой золотистыми пионами, Руби Стрейндж.

— Ты! — наполовину изумленно, наполовину торжествующе выдохнула госпожа главный инспектор Хогвартса. — У тебя хватило наглости явиться ко мне?

Руби слегка прищурилась, и на губах ее проступила улыбка, от которой Амбридж сильнее сжала палочку, но не решилась напасть.

— На днях мне в руки попал один интересный документ, — как ни в чем не бывало, не обращая внимания на направленную в ее сторону палочку, заговорила Руби. — В нем говорилось об одном мальчике. Как его звали?

Руби сделала вид, что вспоминает имя, растягивая паузу.

— Да, вспомнила. Эндрю Джон Амбридж. Интересное совпадение, да?

Долорес побледнела, на ее узком лбу выступили капельки пота. Она уставилась на Руби с таким видом, словно та только что залепила ей пощечину.

— Откуда? — внезапно в ее жабьих глазах вспыхнул какой-то лихорадочный блеск. — А, так это ты была с этим преступником Блэком! Заговор гораздо глубже, чем я думала! О, думаю, Корнелиусу будет интересно узнать, с какими личностями Дамблдор водит дружбу.

— А я думаю, многим в Министерстве будет интересно узнать, что Долорес Амбридж — полукровка.

Повисла тишина, прерываемая мяуканьем котят на развешенных по стенам тарелочках да потрескиванием факелов. Напряженно сопя, Амбридж с ненавистью смотрела на Руби, продолжая направлять в нее волшебную палочку.

— Тебя никто не станет слушать, — наконец выдавила она.

— Об этом не беспокойся, — хмыкнула Руби. — Слухи как ветер, не важно, откуда он дует. А уж история о том, как не все жили счастливо после превращения лягушки в царевну, думаю, многим понравится. И еще интереснее будет узнать о способе, которым твой отец превратил лягушку в свою жену. Не думаю, что в Министерстве знали, насколько чудаковатым был твой отец, а уж о его любви к запрещенным черномагическим ритуалам и подавно. Ты поэтому заставила его покинуть службу? Боялась, что все раскроется?

Из бледной Амбридж стала пунцово-красной, рука, сжимавшая волшебную палочку, дрогнула.

— Ах ты дрянь, — зашипела она, растягивая широкий жабий рот. — Круцио!

Долорес Амбридж с наслаждением наблюдала, как Руби, вцепившись руками в подлокотники кресла, сложилась пополам, издав приглушенный вздох. Но торжество длилось недолго, и самодовольная ухмылочка, обозначившаяся было на лице Долорес Амбридж, исчезла так же быстро, как появилась. Руби приглушенно засмеялась, не поднимая головы. Пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, удлинились, заострились, вспороли розовую обивку. Руби медленно подняла голову, и Амбридж испуганно сглотнула заполнившую рот холодную слюну, увидев хищно улыбающееся, с горящими желтыми глазами с вертикальным зрачком, лицо. Палочка в руках Амбридж завибрировала.

— Круцио! Круцио! — стала истерично выкрикивать заклинания Амбридж, но безрезультатно.

Медленно, не сводя с нее горящего взгляда, Руби поднялась и взмахом руки пригвоздила её к стене. Пара тарелочек с котятами упала и разбилась о каменный пол. Из-под аккуратно убранных волос Долорес стекла струйка крови, скользнула по лбу и капнула на щеку, от чего она испуганно моргнула. Рука с волшебной палочкой безвольно обвисла.

— Ты так предсказуема, — с раскатистыми нотками проговорила Руби, довольно улыбаясь, обнажая острые зубы.

Амбридж затравленно всхлипнула.

— Думаешь, я убью тебя? Ошибаешься, — продолжила Руби, подходя к ней поближе, так что Долорес пришлось отвернуться, чтобы не смотреть в горящие желтые глаза. — Тебе всего-то и нужно было: покинуть Хогвартс и оставить в покое Гарри Поттера добровольно. Но ничего, я не оставлю тебе выбора.

Протянув указательный палец, Руби начертила на щеке Амбридж один из тех символов, — похожий на свернувшегося осьминога, — что были изображены в книге, которую она читала днем. Кожа Амбридж пошла пузырями, как поверхность закипающего в котле зелья, потемнела, приобретая зеленовато-болотный оттенок, глаза увеличились и выдались вперед, из-за чего выражение лица к Амбридж сделалось глупым. Пальцы рук связались прозрачными перепонками, с глухим стуком и снопом искр упала волшебная палочка.

Руби взмахнула своей палочкой, и в комнате появилось большое зеркало.

— Можешь полюбоваться.

Нетвердым шагом Долорес Амбридж подошла к зеркалу и с отчаянным воплем закрыла лицо ладонями.

— Советую тебе уходить сейчас, пока все спят, — холодно одернула ее Руби. — Пока я не передумала.

Всхлипывая, Амбридж схватила непослушными пальцами волшебную палочку и стремительно выбежала из кабинета. Руби прикрыла глаза, слушая, как катятся по коридору удаляющиеся шаги, и возвращая себе прежний облик. В этот раз все было не так, как обычно, слишком легко она справилась с драконом, без труда держа его под контролем. Подойдя к зеркалу, Руби взглянула на свое отражение, чтобы убедиться, что все в порядке, и нахмурилась. На мгновение ей померещилось, что глаза ее стали черными, а в лице словно проступили чужие черты. Она моргнула, отгоняя наваждение, и снова посмотрела на себя. Все те же желто-зеленые глаза, все то же лицо, только бледнее, чем обычно.

«Может, показалось, — подумала она. — Нужно найти Северуса».

Покинув кабинет Амбридж, она направилась темными коридорами в сторону подземелий, но, видимо, свернув где-то не туда, оказалась в противоположной от покоев Северуса стороне, рядом с кухней.

— Вот, черт, — выругалась Руби.

Она уже развернулась, чтобы уйти, как дверь, ведущая на кухню, приоткрылась, и оттуда, звеня бусами и путаясь в многочисленных шалях, буквально вывалилась Трелони. Руби пришлось ее подхватить, иначе нетрезвая профессор прорицания просто рухнула бы на пол. Разлился дурманящий запах хереса, и Руби заметила, что Трелони любовно прижимает к себе начатую бутылку.

— Ик, деточка... ты кто? — запинаясь и, прищурившись, стала разглядывать ее через толстые стекла очков Трелони.

— Сивилла, ты пьяна, — поморщилась Руби. — Соберись.

Она рывком поставила сухонькую и легкую, как стрекозу, Трелони на ноги и собралась уже уходить, как та, покачиваясь, схватила Руби за плечо.

— Руби-и-и… ик! Ты вернулась? — проговорила она, дыша хересом. — А… Ам… Амбридж тебя не видела? Тс-с…

Трелони поднесла палец к губам и тихонько хихикнула, затем отпила прямо из горла бутылки. Руби закатила глаза. Возиться сейчас с нетрезвой прорицательницей совсем не хотелось, ей не терпелось увидеть Северуса, поэтому, освободившись от неожиданно крепкой хватки Трелони, Руби просто прислонила ее к каменной стене коридора и пошла назад. Когда до поворота в северный коридор оставалось пара шагов, Руби остановил холодный, какой-то потусторонний голос:

— Тот, кого ты любишь, умрет очень скоро, а сама ты сгоришь в огне своего предательства.

С тревожно забившимся сердцем Руби обернулась. Трелони стояла посреди коридора, вытянувшись, похожая на туго натянутую струну, взгляд пустой, направленный куда-то вдаль, а в стеклах очков мерцали блики предсказанного ей огня. Внезапно она вытянула свободную от бутылки руку и, направив на Руби указательный палец, повторила:

— Ты сгоришь! Сгоришь!

Затем, закашлявшись, Трелони упала подкошенным деревом, и по коридору дробно рассыпался ее нетрезвый храп.

С бешено бьющимся сердцем Руби заспешила к Северусу. Она скептически относилась к пророчествам, да и о Трелони была невысокого мнения, но ясно было одно, то, что она слышала сейчас, было настоящим предсказанием. Руби не пугало предвестие собственной смерти, куда больше ее волновало, что может погибнуть близкий ей человек… Вот только кто? Неужели Северус? Или Гарри? Слишком мало информации, чтобы что-то предпринять. И о каком предательстве шла речь? Кого она предаст?

Подгоняемая этими мыслями, Руби сама не заметила, как оказалась у двери, ведущей в покои Снейпа. Сдерживая сбившееся дыхание, она нетерпеливо постучала. Прошла, как ей показалось, целая вечно, наполненная болезненными ударами сердца, прежде чем дверь открылась.

— Кого-то там еще несет!.. — начал грозно Северус, но осекся, увидев, кто стоит на пороге. — Руби? Что ты тут делаешь?

— А ты не рад?

— Я не то хотел сказать, — мысленно ругая себя, сказал Северус и посторонился. — Проходи.

Руби вошла в тесную, холодную комнату. В ее голове все еще эхом звучал холодный, потусторонний голос, предсказывающий смерть того, кого она любит. Этого нельзя допустить.

— Знаешь, я хотел извиниться, — начал Северус.

Руби хмыкнула. Она уже слышала эти слова сегодня. Повернувшись к Северусу, она приложила палец к его губам и покачала головой. Он непонимающе заглянул ей в глаза.

— Тебе не за что извиняться. Я тоже не должна была так реагировать. Просто… — Руби на секунду замолчала. — Иногда просто нужно верить. Ты мне веришь?

«Тот, кого ты любишь, умрет очень скоро, а сама ты сгоришь в огне своего предательства»

— Верю.

Северусу не нравилось настроение Руби. Что-то в ней переменилось, затаилась на дне глаз какая-то тайна. Не имеет ли Сириус Блэк отношение к этой перемене?

Поднявшись на цыпочки, Руби легко коснулась губами его щеки, и ее жаркое дыхание скользнуло у самого уха.

— Тогда держись от меня подальше, — шепнула она.

И, пока Северус стоял, пораженный этими словами, Руби выскользнула из комнаты. Опомнившись, он бросился за ней, но в коридоре лишь застыли неверные тени, не было ни движения, ни шагов. Не было Руби.

Северус с досадой ударил кулаком по каменной стене. Нет, в этот раз он так просто не отступится!