Вопреки судьбе (гет)

Широкая улица в центре Лондона была залита ярким светом — мигали различные вывески и рекламные плакаты, неслись в вечернем потоке машины. Несмотря на позднее время, поток прохожих не иссякал, разбиваясь на отдельные ручейки — в магазины, бары и кафе.

— И куда нам теперь? — спросил Ричард, осматриваясь по сторонам.

— Сейчас, — Руби достала волшебную палочку и положила на ладонь. — Инвестио!

Палочка завертелась, словно взбесившаяся стрелка компаса, а затем, резко замерев, указала куда-то вперед.

— Пошли.

Палочка, слегка поворачиваясь, вела их в сторону от центра. Чем дальше они шли, тем неприметнее и обшарпаннее становились здания, все меньше попадалось фонарей и ярких витрин, да и редкие теперь прохожие имели довольно подозрительный вид. На одном из очередных поворотов из подъезда вынырнул потрепанный мужчина, неопределённого возраста. Увидев Руби, он полез было в оттянутый чем-то тяжелым карман потертой кожаной куртки, но, поймав на себе свирепый взгляд Ричарда, поспешно ретировался обратно.

Прошло не больше десяти минут, как наконец, слегка подпрыгнув на ладони, палочка окончательно замерла.

— Похоже, мы на месте, — сказала Руби, убирая ее в карман и оглядываясь.

Улочка, на которой они оказались, была довольно узкой, в конце ее виднелась какая-то видавшая виды пивная с покосившейся вывеской. Возле стены, разрисованной граффити, стояла старая красная телефонная будка, упираясь одним боком в большой переполненный мусорный контейнер.

— Да, теперь я узнаю это место, — брезгливо проговорил Ричард. — Только британские маги могли поместить вход в Министерство в таком вонючем закутке.

— Ты бывал тут? — удивилась Руби, проходя в открытую Ричардом телефонную будку. — Когда успел?

— По делам отца, — нехотя признался он, закрывая за собой дверцу.

Место внутри будки явно не было рассчитано на двоих. Руби оказалась прижатой к телефонному аппарату, висевшему криво, словно какой-то хулиган пытался его сорвать. Ричард протянул руку и взял трубку.

— Как там, — нахмурился, вспоминая, — Шесть, — начал он крутить телефонный диск. — Два, четыре, четыре… два.

Когда диск с мягким стрекотанием вернулся на место, зазвучал прохладный женский голос. Причем исходил он не из трубки, а откуда-то сверху, словно говорившая женщина парила над их головами.

— Добро пожаловать в министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель визита.

— Это еще что за ерунда? — удивленно вскинула брови Руби.

— Англичане, что ты хочешь, — хмыкнул Ричард. — Вечно у них какие-то нелепые церемонии. Ричард и Реинхилда Баттенберги. Пришли надрать парочку задниц.

Руби исхитрилась и толкнула брата в бок локтем.

— Ты чего несешь? — возмущенно зашипела она.

— Да расслабься, это простые формальности.

Словно в подтверждение его слов, что-то щелкнуло, затрещало и по металлическому желобку для возврата монет выкатились два серебристых значка. На значке Руби было написано: «Реинхилда Баттенберг, воспитательная миссия».

— Хотя с чувством юмора, признаю, у них порядок, — снова хмыкнул Ричард, разглядывая свой значок.

— Уважаемые посетители, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна. Его пост находится в конце атриума.

Пол телефонной будки дрогнул, и она медленно поехал вниз. Тротуар за стеклянными стенками поднимался все выше, пока наконец не пропал совсем и будка не погрузилась в темноту, наполненную однообразным механическим гулом.

— Что тебе известно об этой операции в Отделе тайн? — спросила Руби, пока будка медленно опускалась вниз.

— Немного, — раздался голос Ричарда над ее головой. — Ответственным Темный Лорд поставил Люциуса Малфоя. Ты уже с ним знакома. С ним еще будут несколько Пожирателей. Человек пять-шесть, не больше. Среди них, кстати, будет Беллатриса Лестрейндж. Кузина твоего Сириуса Блэка.

— Он не мой.

Узкая полоска золотистого света упала на ботинки Руби. Полоса света все расширялась, наполняя всю будку и наконец ударила в глаза. Руби прищурилась.

— Министерство магии желает вам приятного вечера.

Дверь будки распахнулась, и Ричард вслед за Руби вышел наружу. Они оказались в конце очень длинного, вычурно убранного зала с темным паркетным полом, отлакированным до зеркального блеска. В стенах, обшитых гладкими панелями из темного дерева, было устроено множество позолоченных каминов, предназначенных, по-видимому, для сотрудников Министерства. Посреди зала возвышался фонтан, представлявший собой золотую скульптурную группу в центре круглого бассейна. Самая высокая из фигур изображала благородного старого чародея, взметнувшего в воздух волшебную палочку. Вокруг него стояли волшебница с глуповатым лицом, кентавр, гоблин и эльф-домовик. Последние трое смотрели на волшебницу и чародея снизу вверх, с дурацким обожанием на лицах. Из концов волшебных палочек, из наконечника стрелы кентавра, из острия гоблинской шляпы и из ушей эльфа били сверкающие струи воды. В конце атриума виднелись золотые ворота. Никакого дежурного колдуна не было и в помине.

— И как ты собираешься их найти? — спросил Ричард.

— Тс-с, не мешай.

Руби прикрыла глаза и сосредоточилась, выравнивая дыхание. За день тут прошло огромное количество волшебников и волшебниц, каждый из которых оставил свой след. Найти следы было просто, главная трудность заключалась в том, чтобы отсечь лишние. Вызвав перед внутренним взором во всех подробностях образ Гарри, Руби взмахнула волшебной палочкой и открыла глаза. Перед ней обозначилась фигура худенького паренька. Волосы его непослушно топорщились, а на носу сидели круглые очки. Фигура была едва заметная, как утренняя дымка, но этого было достаточно. Вызванный образ Гарри уверенно направился в сторону распахнутых золотых ворот.

— За ним, — скомандовала Руби.

— Так вот как ты всегда находила мои тайники! — протянул Ричард, не отставая от сестры. — А я-то думал, что плохо скрываюсь. Хитро, ничего не скажешь.

Руби слегка улыбнулась, мельком взглянув на брата.

— Но ты и правда плохо скрывался.

Пройдя золотые ворота, они оказались в небольшом помещении. За золотыми решетками виднелось по меньшей мере двадцать лифтов. Призрачный Гарри подошел к ближайшему и нажал кнопку со стрелкой вниз. Руби последовала его примеру. Сразу же с ужасным скрипом откуда-то сверху спустилась кабина лифта, по всему атриуму разнесся грохот раздвигающихся решеток. Руби и Ричард шагнули в лифт, затем, повторив за своим проводником, Руби нажала на кнопку с цифрой девять, решетки с лязгом сомкнулись, и лифт, натужно гремя, пополз вниз.

— Столько шума, — поморщилась Руби. Она предпочитала действовать незаметно. — Ну, зато ясно одно: тут никого нет. Надеюсь, Грэм найдет Дамблдора и тот успеет вовремя направить сюда членов Ордена.

— Мы и сами справимся, — уверенно возразил Ричард. — Используем эффект внезапности.

— Неужели? — скептически спросила Руби. — У них численное превосходство. Это опытные боевые маги. К тому же Гарри и ребята могут быть уже у них в руках, и тогда они просто перебьют их, даже если мы потом и убьем их всех. Нет, мы разведаем обстановку и дождемся подмоги. Я не хочу рисковать жизнью мальчика.

Ричард взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Объясни мне, Рени, только одно, — хмурясь, спросил он. — Почему ты так печешься о нем? Пусть его мать и наша сестра, но мы не знали ее.

Руби опустила глаза.

— Лили — воплощение другой жизни, которая могла бы быть и у нас. Для меня она символ того, что мы можем жить… нормально. Понимаешь? А Гарри… ему тоже пришлось несладко, Рич. Я не хочу такого для ребенка Лили и для своего тоже.

Лифт остановился, все тот же прохладный женский голос, который их встретил на входе в министерство, сказал: «Отдел тайн», и решетки разошлись в стороны.

— Ладно, — проворчал Ричард. — Пошли спасать Гарри Поттера.

Они вышли коридор, где все было неподвижно, даже огонь в факелах казался не настоящим, безжизненно замерев на месте. В самом конце коридора была одна-единственная дверь — черная, без каких-либо узоров, с огромной круглой ручкой прямо посередине. Именно к этой двери они и направились.

Руби остановилась перед ней, прислушалась, прежде чем уверенно схватиться за ручку. Дверь легко поддалась, открывшись от легкого прикосновения.

Они очутились в просторной круглой комнате стены, пол и даже потолок которой были черного цвета. По кругу комнаты через равные интервалы были расположены одинаковые черные двери без ручек и табличек, а между ними горели синим пламенем свечи в канделябрах. Их холодный мерцающий свет, отражаясь на гладком мраморном полу, делал его похожим на темную воду под ногами.

Дверь за спиной Руби и Ричарда захлопнулась, и комната моментально пришла в движение. С низким рокочущим круглая стена прокрутилась, от чего синие огоньки свечей на миг слились в одну широкую полосу, и снова замерла. Теперь нельзя было определить, откуда они только что пришли. Призрачный силуэт Гарри, который все еще был тут, замешкался, провернулся на месте и истаял.

— И что теперь? — спросил Ричард, окидывая комнату взглядом.

Вместо ответа Руби подошла к одной из дверей и прислушалась. Постояв секунду, пошла к следующей. Ричард последовал ее примеру. На пятой попытке он услышал за черной поверхностью невнятные голоса и громкий вскрик.

— Рен, кажется, они тут, — позвал он сестру.

Руби метнулась к двери, доставая на ходу волшебную палочку.

— Подожди, — остановил ее Ричард. — У меня есть идея. Накинь на себя чары невидимости, а я пойду так и отвлеку их. Пожиратели меня знают и не нападут. Во всяком случае, сразу не нападут.

— Хорошо, — кивнула Руби, становясь невидимой и следуя за братом.

За черной дверью оказалась огромная комната, потолок которой терялся где-то в темноте, которую не могли разогнать многочисленные факелы. Огромные, вырубленные в камне ступени уходили вниз амфитеатром, образовывая глубокую яму. На самом дне этой ямы была круглая посыпанная серым песком площадка, на которой возвышалась платформа со странной Аркой. Проем Арки закрывал изорванный черный занавес; несмотря на полную неподвижность холодного воздуха вокруг, этот занавес еле заметно колыхался, словно до него только что дотронулись.

Перед платформой стоял Гарри Поттер, что-то крепко сжимая в поднятой над головой левой руке и направив палочку на стоящего перед ним Люциуса Малфоя. За спиной Гарри на полу, прислонившись спиной к платформе, лежала Гермиона Грейнджер, судя по всему, без чувств. Каштановые волосы ее были растрепаны, на щеке краснел порез, и вся одежда ее была в пыли и чем-то липком. Рядом с ней, целясь волшебной палочкой в окруживших их фигуры Пожирателей, сидел один из близнецов Уизли — Фред или Джордж, Руби так и не научилась их различать. Вид у него был не лучше: вместо левого уха зияла рана, заливая половину лица и мантию кровью, лицо Уизли было бледное от потери крови; казалось, еще немного — и он отправится в обморок вслед за Грейнджер. Второй близнец лежал на полу у ног одного из Пожирателей, крепким мужчиной с длинным бледным искривленным лицом. Под глазом у него наливался фиолетовым цветом огромный синяк. Чуть подальше от них, окруженный другими Пожирателями, чьи лица скрывали маски, сидел на последней ступеньке Рон Уизли и, глупо хихикая, озирался вокруг, явно находясь под каким-то заклинанием. Беллатриса Лестрейндж, не скрываясь под маской, стояла за спиной Люциуса и, склонив набок голову, не спускала взгляда с Гарри и направляя в его сторону волшебную палочку.

Появление Ричарда заставило присутствующих на мгновение отвлечься.

— Что ты тут делаешь? — высоким холодным голосом спросила Беллатриса, не опуская палочки.

— Темный Лорд отправил меня проконтролировать ход операции, — с самодовольной улыбкой ответил он, медленно спускаясь по ступеням. — Он справедливо полагал, что вы налажаете.

— Да как ты смеешь! — зашипела Беллатриса, сверкая глазами под тяжелыми веками.

— Прекрати! — оборвал ее Люциус, беспокойно поглядывая на Ричарда. Он как всегда осторожничал. — Все идет по плану. У Гарри нет выбора, ведь так? — теперь он снова повернулся к Гарри Поттеру и выжидающе протянул ладонь. — Отдай мне пророчество, и мы уйдем.

— Не отдавай его! — крикнул лежавший у ног Пожирателя Смерти один из близнецов Уизли. — Не вздумай, Гарри!

Беллатриса резко развернулась и направила на него палочку.

— Круцио!

Уизли закричал, подтянув ноги к груди и уткнувшись лицом в худые коленки. Он старался сдержаться, но крик все равно рвался наружу.

— Это только начало, — довольно пропела Беллатриса, отводя палочку. — Ну, Поттер, или отдавай нам пророчество, или смотри, как твой рыжий дружок умирает в мучениях!

Гарри напрягся, растерянно оглядывая друзей.

— Браво, Белла, — насмешливо протянул Ричард, медленно приближаясь. — Теперь ты окончательно всех убедила, что живыми вы их не отпустите.

— Что ты делаешь? — нахмурился Люциус. — Какую игру ты затеял?

— Игру? — Ричард теперь стоял рядом с Гарри и осмотрел его с интересом. — Ты знаешь. кто я, Гарри Поттер?

Гарри непонимающе уставился на него, нахмурился.

— Нет.

Ричард улыбнулся и, глядя куда-то за его плечо, подмигнул.

— Я твой дядя.

Руби, поймав на себе взгляд брата и увидев улыбку, которую она так часто видела у него в детстве, сразу же поняла, что произойдет. Она едва успела поставить защитные чары, когда Ричард вдруг резко повернулся и толкнул Люциуса. Малфой, не ожидавший такого, не смог удержаться на ногах и повалился на Беллатрису Лестрейндж.

Полетевшие от ближайших Пожирателей Смерти проклятия разбились о щит, не навредив Гарри, а Ричард, ловко отбивая проклятия в неприятеля, уже сражался с мужчиной с бледным искривленным лицом.

Руби скинула заклинание невидимости и, схватив Гарри за плечо, повернула к себе.

— Руби! — выдохнул он радостно. — Я думал, Сириус тут…

— Не сейчас, — перебила его она, увидев, как поднимается Люциус. — Хватай друзей и беги. Мы их задержим.

Руби толкнула его в сторону и послала в Малфоя-старшего обездвиживающее заклинание. Оно ударило его точно в грудь, и Люциус повалился на землю, так и не успев поднять палочку. В следующую секунду красный луч проклятия взорвал облачко песка у ее ног. Это Беллатриса, уже оправившаяся от падения, с каким-то болезненно-жадным выражением на лице нападала на нее.

— А кто это у нас тут, — хрипло проговорила она, облизнув тонкие губы. — Неужто это очередная пассия моего братца?

И захохотав, она послала заклинание в Руби, но та вовремя увернулась, отступая в сторону от Гарри и других, чтобы их ненароком не задело.

Ричард одолел своего противника и уже сражался одновременно с тремя. На его лице играла самодовольная ухмылка. Благо Пожиратели, не ожидавшие внезапного нападения, действовали неуклюже, атакуя Ричарда толпой вместо того, чтобы разделиться, но Руби понимала, что с каждой секундой ситуация меняется не в их пользу.

Отвлекшись на брата, она пропустила очередное заклинание, брошенное Беллатрисой, и ее палочка, вырвавшись из руки, улетела куда-то в сторону.

— Вот ты и попалась! — торжествовала мадам Лестрейндж, направляя свою палочку на Руби. — Кру…

Договорить она не успела. Распахнулась дверь, затем еще одна, и в зал ворвались Кингсли, Артур Уизли, Сириус и Дамблдор. Сириус тут же атаковал кузину, и Беллатрисе пришлось отступить. Кингсли бросился на помощь Ричарду, которого уже стали оттеснять к одной из ступенек, стараясь зажать. Мистер Уизли кинулся к детям.

Руби сразу заметила, что Дамблдор выглядит неважно. Он словно постарел еще на сто лет, потемнел лицом. На ногах он держался нетвердо, но спускался по ступеням очень быстро. Его палочка была поднята, а на лице проступило такое гневное выражение, какое Руби еще не видела у старого волшебника. Многие Пожиратели Смерти, завидев его, попытались сбежать, но Дамблдор резкими взмахами палочки ловил их, словно на невидимый аркан, и связывал в центре.

Гарри и один из близнецов Уизли тащили сопротивляющегося Рона в сторону от сражения. Второй близнец, несмотря на кровопотери, взял на руки Гермиону и торопился с ней к ближайшим ступеням.

Ричард и Кингсли оглушили последних Пожирателей. Мистер Уизли с помощью магии останавливал кровотечение сыну, битва была выиграна. И только двое продолжали сражаться, стоя на платформе и не замечая ничего вокруг.

Руби повернула голову в их сторону и увидела, как Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой, — он смеялся над ней.

— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате.

Второй луч, пущенный Беллатрисой, летел точно в грудь Сириуса. Руби видела, что он не успеет его блокировать или увернуться, но вдруг наперерез лучу метнулась тень. Заклинание ударило в Ричарда. Он вскинул голову, ловя взгляд Руби, и она увидела, как брат оступается. Казалось время превратилось в тягучее желе, и медленно, словно толчками, Ричард повалился назад, грациозно проваливаясь в Арку. Черный продранный занавес колыхнулся, принимая его, и наступила звенящая тишина.

— Ричард!

До Руби долетел чей-то крик, и лишь несколько мгновений спустя она поняла, что крик был ее собственный. Она побежала к Арке, не видя ничего, не спуская взгляд с колышущейся черной ткани, ожидая, что брат вот-вот появится с другой стороны. Она уже почти вскочила на платформу, когда ее схватил Сириус.

— Пусти! — Руби яростно забилась в его руках, рвалась к Арке, так что ему стоило больших трудов ее удержать. — Пусти меня сейчас же! Там мой брат!

— Ты уже ничем ему не поможешь, — тихо сказал он. — Ничем.

— Нет! Ричард! Рич!

Свинцовая усталость навалилась на нее. Руби обмякла в руках Сириуса, все вокруг вдруг взорвалось звенящими звуками. Что-то происходило, она ощущала какое-то движение, разговоры, но это все было где-то там… Все это было в каком-то другом, отдельном от нее мире. В том мире она куда-то шла, что-то говорила и делала. Словно со стороны она наблюдала, как Дамблдор собирал в центре зала Пожирателей Смерти, связывая их невидимым арканом. Как он подошел к ней и Гарри и увел их в сторону. Дамблдор что-то говорил ошарашенному и подавленному Поттеру и тот, кивнув, робко взял Руби за руку и перехватил носовой платок, отданный директором Хогвартса, а потом мир рывком ушел из-под ног. Наступила тьма, и вот уже Руби оказалась посреди круглой комнаты со всевозможными звенящими и жужжащими приборами на столах, с портретами на стенах, проснувшимися от их появления.

— Руби, — неуверенно позвал Гарри. — Тебе нужно присесть. Кстати, я нашел твою палочку. Вот.

Она кивнула и позволила ему усадить себя в одно из кресел и машинально сунула волшебную палочку в карман, а он сел рядом, не решаясь заговорить дальше и все еще что-то сжимая в руке. Так они и просидели под жужжание серебряных приборов и тихие перешептывания портретов, пока царивший в комнате сумрак постепенно не стал разбавляться. Близился рассвет.

В большом камине, расположенном сбоку от кресел, вспыхнуло изумрудное пламя, и в ревущем волшебном огне появилась высокая фигура Дамблдора. Он шагнул на ковер, просыпав на него золой, приставшую к мантии, и устало прошел к своему похожему на трон креслу.

— Профессор, — неуверенно начал Поттер, переводя взгляд с сидевшей опустив голову Руби на директора и обратно. — Я думал, что Волдеморт похитил Сириуса, я хотел помочь… это я виноват…

— Не вини себя, Гарри, — печально прервал его Дамблдор. — Ты поступил так, как велели тебе твое сердце и твоя совесть. Это я должен был уберечь тебя от западни Волдеморта.

Внезапно комнату наполнил высокий, нерадостный смех. Это смеялась Руби.

— Уберечь? — сказала она, поднимая голову и растягивая в ужасной улыбке губы. — Как вы могли допустить это?

— Прости меня, Руби, — очень тихо проговорил Дамблдор. — Мне очень жаль. Я бы все отдал, чтобы вернуть Ричарда.

— Не смейте произносить его имя! — закричала она, вскакивая с кресла. — Это вы во всем виноваты! Вы дружили с моим отцом. Вы помогали ему превращать нас в монстров, а теперь говорите, что вам жаль?!

Ярость и боль застилали глаза. Внутри все клокотало с такой силой, что дрожали похолодевшие вмиг пальцы. Руби чувствовала, что если не сделает сейчас что-нибудь, ее просто разорвет на части. Схватив со стола ближайший серебряный прибор, она со всего размаху швырнула его об пол. Брызнули кусочки металла и осколки стекла. Испуганно и возмущенно вскрикнули на стенах портреты, а на Руби уже не глядя хватала вещи и швыряла их в камин, стены, разбивала об пол. Она металась по комнате, как раненый зверь, круша все на своем пути, пока, наконец, выдохнувшись и тяжело дыша, не остановилась в растерянности.

— Садись, Руби, — спокойно, словно никто не устраивал погром в его кабинете, сказал Дамблдор. — Выслушай меня.

— С чего бы? — едко спросила она, уставив горящий взгляд на директора. — Вы только и делаете, что говорите, опутываете всех своими лживыми словами.

Зашуршали крылья, и на стол Дамблдора опустился большой черный ворон. Он беспокойно переступил лапами и, повернув голову, уставился на Руби своим глазом-бусиной.

— Возьми себя в руки, — прокаркал он, — и выслушай Альбуса.

Руби непонимающе уставилась на ворона, и вдруг глаза ее гневно сверкнули.

— Альбуса? Когда ты успел спеться с Дамблдором?! Отвечай!

— Ничего я не спелся, — возмущенно проворчал Грэм. — А знакомы мы с ним очень давно, еще до вашего с Ричардом рождения. Это Альбус помог создать этого ворона, которого ты сейчас видишь.

— Что? — Руби не верила своим ушам и во все глаза смотрела на Грэма.

Не только она была удивлена, Гарри Поттер, сидя в своем кресле и продолжая крепко сжимать в кулаке пророчество, следил за происходящим, не до конца уверенный, должен ли он тут находиться.

— Садись, Руби, — повторил Дамблдор. — Ты сердишься на меня, но не так, как следовало бы, и вполовину не так, милая. Мне казалось, что я могу спасти вас с Ричардом, исправить те ошибки, которые я совершил.

Тонкие ноздри Руби дрогнули, но выражение лица ее стало отстраненно-холодным. Она справилась с эмоциями, спокойно прошла к креслу, не спуская, впрочем, взгляда с Дамблдора. и села. И хотя внешне она казалась абсолютно спокойной, в разгромленном кабинете директора повисло почти ощутимое напряжение, даже портреты на стенах замерли, делая вид, что их нет. Казалось, одно неосторожное слово, и произойдет настоящий взрыв.

— Я слушаю.

— Гарри, — обратился к мальчику Дамблдор, — я думаю, тебе стоит отправиться в Больничное крыло к остальным ребятам. Мадам Помфри о вас позаботится.

Поттер бросил растерянный взгляд на Руби.

— Он может остаться, — сказала она. — Если хочет.

— Ну, я… — запинаясь, заговорил Гарри. — Тот человек, Ричард, он назвал себя моим дядей. Это правда?

— Да.

— Выходит, он погиб из-за меня?

— Нет, Гарри, не из-за тебя, — сказала Руби, не глядя на него. — Ты сильно сглупил, что помчался в министерство, но настоящая вина лежит на нем, — она указала пальцем на Дамблдора. — Если ты останешься, возможно, ты узнаешь нечто такое, чего тебе лучше не знать. Ты готов к этому?

Гарри на секунду задумался, а потом с жаром выпалил:

— Да, я хочу знать правду.

— Мы вас слушаем, Дамблдор, — спокойно сказала Руби, с силой сжимая подлокотники кресла так, что побелели руки.

Ворон переступил с ноги на ногу и тоже уставился на старого волшебника. Все ждали его слов.

— Когда мы познакомились с Волдхардом, мне было не больше лет, чем тебе сейчас, Руби, — начал Дамблдор бесконечно уставшим голосом. Он снял очки-половинки и, привалившись к спинке кресла, потер глаза большим и средним пальцами. — Прошло уже несколько лет с окончания школы, я успел получить первый жизненный урок, который преподнесла мне судьба в виде Геллерта Гриндевальда, но, как оказалось впоследствии, урок этот я не затвердил.

Волдхард Баттенберг в ту пору был молодым, подающим надежды лекарем, которого не устраивали те крупицы знаний, какие могли дать ему ведущие профессора того времени. Он всегда стремился постигнуть бытие, добраться до неизведанной границы и подвинуть ее дальше.

Мы сошлись на фоне общего пристрастия к науке. Волдхард смог увлечь меня экспериментами, он хотел изобрести зелье, способное укрепить жизненные силы волшебника, продлить его жизнь. Признаться, тогда мне казалось это весьма заманчивым. Мы много переписывались, он присылал мне свои теории и проекты. Вместе мы решили изучать свойства драконьей крови, за что ваш покорный слуга впоследствии даже был удостоен награды, — горько усмехнулся Дамблдор. — Но слишком поздно я понял, что Волдхард ради достижения результата способен замарать руки. Когда речь зашла о том, чтобы исследовать, как действует драконья кровь на людей и возможно ли найти нужные пропорции, чтобы этот сильный ингредиент не убивал сразу, я ужаснулся. Я тогда попытался остановить его, но Волдхард, почувствовав, что ошибся во мне, бесследно пропал вместе со всеми наработками.

Рассвет за окном разгорался, по усыпанному осколками разбитых приборов персидскому ковру поползла широкая золотистая полоса, медленно подбираясь к ботинкам Руби.

— Я ничего не слышал о нем много лет, — продолжал Дамблдор. — И решил, что Волдхард оказался менее удачливым, чем Геллерт, и на этом успокоился. Занялся преподаванием в Хогвартсе, продолжал свои научные изыскания, писал кое-какие статья в журналы.

И вот летом одна тысяча девятьсот четырнадцатого года меня пригласили с докладом в Германию, на симпозиум по трансфигурации. Признаться, я был польщен. И вот там мне довелось познакомиться с замечательным человеком — Грэхэмом Штейном.

На этих словах Дамблдор слегка улыбнулся ворону. и тот кивнул ему.

— Вы хотите сказать, что этот Грэхэм Штейн и есть Грэм? Мой ворон? — с каменным лицом спросила Руби. — Я не понимаю. Ворона подарила мне мать незадолго до своей смерти.

— Имей терпение, Руби, — прокаркал ворон строго.

— И да, и нет, — ответил на ее вопрос Дамблдор. — Грэхэм Штейн давно умер, а этот ворон был его питомцем. Не удивительно, что он выбрал именно его, чтобы передать свою память и кое-какие силы.

— Но для чего?

— Для того, чтобы защитить свою внучку, — ответил Дамблдор, и по лицу его скользнула тень. — Так вот. После симпозиума Грэхэм предложил мне погостить в его особняке, расположенном в живописном месте среди лесов. Я с радостью согласился, не зная, чем это обернется в итоге. У Грэхэма была дочь по имени Эрмелинда. Очень умная и благородная женщина, обладающая живым умом. И очень гордая, как я выяснил потом.

Эрмелинда разделяла интересы отца и часто составляла нам компанию в наших научных беседах. Со временем мы с ней стали проводить все больше времени вместе, много гуляли. Эрмелинда рассказывала мне много интересных историй о существах, обитающих в этих лесах. Мы увлеклись друг другом, все произошло так быстро для меня.

Когда я покидал Германию, Эрмелинда уже была беременна. Она сообщила мне об этом в день моего отъезда, ожидая, что я останусь с ней, но я… испугался. Я не был готов тогда стать отцом и уехал.

Гарри удивленно взглянул на директора, не веря своим ушам. Дамблдор, которого он всегда считал величайшим человеком, так просто взял и бросил своего ребенка?

— Уже вернувшись в Англию, я пожалел о своем поступке, но Эрмелинда и слышать ничего обо мне не хотела. Со временем мне удалось возобновить общение с Грэхэмом, и от него я узнал о том, что у меня родилась дочь. Она росла здоровой и жизнерадостной девочкой. Я следил за ее успехами в учебе, но не осмеливался появиться в ее жизни.

Золотистая полоса рассвета поднялась по ногам Руби, теплом легла на колени, на белые от напряжения руки, вцепившиеся в подлокотники кресла. Она слушала Дамблдора, не понимая, к чему он рассказывает эту историю. Какое ей до этого дело.

— Моя дочь с отличием закончила школу. Эрмелинда к тому времени скончалась от оспы, и девочка была на попечение Грэхэма. Представь, каково было мое удивление и отчаяние, когда от Грэхэма пришло письмо с новостью о том, что моя дочь сбежала и не с кем иным, как с известным мне Волдхардом Баттенбергом.

Повисла звенящая тишина. Руби смотрела на свои колени, Гарри — на Дамблдора.

— Волдхард напал на Грэхэма, и, когда я прибыл к нему, он уже был при смерти. Я помог ему переселить свои воспоминания в ворона.

— Мы искали твою маму, Руби, — продолжил Грэм. — Но, когда нашли ее, было слишком поздно. Волдхард с помощью магии окончательно завладел ее волей. Она уже не могла уйти от него.

— Все, что я смог, — печально проговорил Дамблдор, — так это спасти Лили. Вас с Ричардом Волдхард прятал тщательно, и, когда я узнал о вашем существовании, было уже поздно. Он успел сделать с вами это…

Дамблдор замолчал. По его покрытым лучиками морщин щекам катились слезы.

— Это получается, — подал голос Гарри, — что вы мой… вы мой прадедушка?

— Да, Гарри, да.

— Но, почему же вы не забрали меня к себе? Зачем оставили у Дурслей?

Вопрос прозвучал наивно и по-детски, но Гарри это не волновало. От полученной информации голова у него шла кругом, и обида на директора всплыла из глубины души.

— Я не хотел подвергать тебя опасности, мой мальчик, оставляя тебя в волшебном мире.

— Чушь! — вскинула голову Руби. — Просто вы, Дамблдор, так и не научились заботиться о ком-то.

— Руби, — укоризненно воскликнул он.

— Довольно! Я больше не собираюсь участвовать в ваших планах, они заканчиваются трагично для моей семьи. Гарри, — она повернулась к все еще ошеломленному Поттеру и протянула руку. — Отдай мне пророчество.

Поколебавшись, он протянул ей стеклянный шар, с клубящейся внутри молочной дымкой. Руби с силой сжала его в ладони.

— Что ты собираешься делать? — с тревогой в голосе прокаркал Грэм.

— Не твое дело, предатель, — бросила ему грубо. — Ты все знал и ничего мне не сказал.

— Но…

— Ничего не хочу слышать!

Руби шагнула к столу и, резким движением сорвав с шеи амулет в виде клыка или когтя, бросила его перед Дамблдором. Тут же черты лица Руби заострились, стали хищными, по черным волосам прошла огненная волна, меняя их цвет на красный, как у Ричарда. Теперь уже оба ее глаза были желтыми с вертикальным зрачком, от чего взгляд становился пугающим.

— Если с Гарри что-нибудь случится, я найду вас, Дамблдор. И это вам не понравится.

Выплюнув это в потрясенное лицо старого волшебника, Руби распахнула окно и шагнула в разгорающийся день. Гарри, кинувшийся за ней, увидел быстро удаляющуюся фигуру, раскинувшую черные крылья.