Freak (гет)

«Курсанты!

Это вводное занятие по курсу окклюменции. Как вам уже известно, изучение данного предмета является обязательным для всех, кто собирается в итоге стать аврором, и крайне рекомендуемым — для тех, кто выбрал более мирную стезю. Кто может сказать, почему?

Да. В принципе, даже необученный маг может направить на вас палочку и сказать «Легилименс». Вы, конечно, сможете это увидеть и, скорее всего, даже защититься от этого. Окклюменционные щиты присущи любому разуму, и чем лучше он организован — тем сложнее через них проникнуть и уж тем более — вложить туда свои установки. Разум ученого-маггла, ничего не знающего о магии, вполне может быть защищен гораздо лучше разума среднестатистического волшебника, прошедшего курс окклюменции. Эти щиты называются естественными или природными. Задача окклюмента — найти эти щиты в своём разуме и усилить их таким образом, чтобы остановить даже превосходящего по уровню противника.

Эмоции, потрясения, сильная боль — все это разрушает вашу защиту изнутри, расстилая перед захватчиком красную ковровую дорожку прямо в глубины вашего разума. Одним из самых эффективных способов быстро взломать барьеры является сочетание «Круцио» и легилименции — что, собственно, и является основой форсированного допроса.»

Вводное занятие по искусству окклюменции, первый курс, Академия Авроров

«Тот день, когда обезьяна взяла в руки палку, стал самым несчастливым днем для всего человечества»

Что может быть хуже понедельника? Только понедельник в магической школе, особенно если учесть, что следы от последнего взаимодействия с магией до сих пор никак не сойдут с твоего лица и плеч. Из дополнительных факторов: конфликт с однокурсником, который вряд ли теперь разрешится по-хорошему, слабость во всем теле, повышенная раздражительность (вчерашнее нервное напряжение, помноженное на слишком активный вечер) и то, что стрелки на часах показывают восемь часов. Восемь! Для убеждённых сов, к которым Гарри с гордостью себя причислял, даже смотреть на такое положение стрелок было больно. И так почти каждый день!

Гарри едва слышно застонал, проклиная всех Основателей сразу (а особенно — ту сволочь, которая придумала, что рано вставать — это хорошая идея), и с грустью подумал, что, по всей видимости, привычный распорядок дня придётся все же менять.

— Эй! Гарри? С тобой всё нормально? — полог отодвинулсяся, и прямо над лицом Гарри нависло расплывчатое пятно, в котором он с трудом опознал мальчика, совместно с которым они вчера смогли ответить на загадку Стража.

— Да, всё нормально, просто не привык вставать в такую рань, — проворчал Гарри, надевая очки. Мир мгновенно стал чётче, как будто кто-то невидимый резко дёрнул рубильник. — Извини, я не знаю твоего имени…

— Ой-вей, что бы сказала моя мама, узнав, что её сын настолько невежлив? — мальчик настолько правдоподобно изобразил на лице всю скорбь еврейского народа, что Гарри даже дёрнулся его утешать… пока не разглядел где-то в глубине его глаз искорки смеха. — Меня зовут Энтони Голдштейн, а твоё имя и так все знают, так что, если мы закончили с церемонией знакомства, может быть, ты уже соизволишь подняться, и мы-таки пойдем на завтрак, нет?

— Хватит там уже миловаться, голубки! — Майкл Корнер, ещё одна поздняя пташка, засунул голову под подушку, прячась от голосов, мешающих ему спать. — Проснулись сами — не мешайте спать другим!

Гарри потянулся к своей подушке и взвесил её в руке, прикидывая траекторию, но его дёрнул за рукав Энтони.

— Ну его. Если этот шлимазл проспит завтрак, это будут исключительно его проблемы, правда?

* * *

Дорогой отец!

Оставаясь верным семейным традициям и помня о Вашем напутствии, я рад сообщить Вам, что выбрал Слизерин в качестве своего факультета и не посрамлю ни чести Дома, ни чести Семьи.

Ваш сын, Драко.

Люциус потянулся в кресле и снова замер, каждой клеточкой своего тела впитывая тепло, исходящее от камина. Шесть лет — да что вообще такое шесть лет для мага? Магия питает волшебников, позволяя жить куда как дольше, нежели отмерено матушкой-природой обычным людям. Питает, но… Как и в любом правиле, здесь тоже было исключение. Дементоры, населяющие Азкабан, питаются не столько чувствами, сколько самой магией, вытягивая из волшебников саму суть их бытия. Если бы в тюрьму попал кто-нибудь из поколения Дамблдора, то уже через месяц тюремщикам пришлось бы выбрасывать мумию в бушующий океан. Люциус, который ещё не дошел до того возраста, когда только живущая внутри Сила отделяет его от встречи с Мрачным Жнецом, отделался шестью потраченными впустую годами, снижением магического потенциала и, соответственно, сокращением срока жизни. До возраста Дамблдора дожить ему уже не светило. Ха! Люциус посмотрел на метку, которая хоть и не подавала никаких признаков жизни все эти годы, но выглядела так же, как и в те времена, когда Лорд ещё вел их вперёд. Пусть с последними его решениями Малфой и не был согласен, но он не отступил от своих идеалов и заплатил за них сполна!

— Опять грустишь, мой рыцарь? — погружённый в свои размышления, Люциус и не заметил, как к нему со спины подошла Нарцисса и прижала его голову к своей груди, щедро отдавая живое тепло, то единственное, что могло отогнать от него страшный холод Азкабана. — Всё наконец-то хорошо, ты снова с нами, разве не это — счастье?

— Та война так и не закончилась, Цисси, — Люциус аккуратно взял жену за руку и, стараясь не разорвать контакт, посадил её к себе на колени. — Долохов и ещё один, чьё имя я не могу тебе назвать, до сих пор на свободе, и судя по тому, что я слышал в Министерстве — именно они могли поучаствовать в покушении на наследника Поттеров. Что ещё хуже — я не понимаю их конечной цели, а она явно достаточно значима, раз они снова рискнули и вышли на свет. Когда-нибудь они будут стоять на нашем пороге, и мне снова придётся сделать выбор между семьёй и честью.

— Когда у вас нет ничего — у вас есть честь. Когда у вас нет чести — у вас нет ничего, — грустно процитировала Нарцисса, глядя мужу прямо в глаза. — Я знала, за кого выхожу замуж, знала и чем это может грозить. Давай сейчас не будем о войне? Драко прислал тебе письмо?

— О, сын постарался на славу! — хохотнул Люциус, преображаясь в того человека, который ещё не побывал в стылых камерах Азкабана. — Лелея свою обиду, он постарался вместить в одном крайне официальном предложении всё свое недовольство моей персоной и моими советами. Думаю, следующей стадией будет просто: «Не посрамлю. Ваш сын, Драко», хотя при этом следовать моим рекомендациям он даже и не подумал.

— Ты слишком многого хочешь от мальчика, Люци, — вздохнула Нарцисса, устраиваясь поудобнее и из-под ресниц наблюдая за реакцией мужа. — Гарри — его первый друг, так что было бы сложно ожидать от него чего-то иного. Это всё-таки у нас семейное.

— На Поттера идёт охота, кто-то очень влиятельный или богатый заказал травлю в прессе, это не считая того, что на него в любой момент могут выйти мои соратники с недружественным визитом! Как ты думаешь, хочу ли я, чтобы мой сын крутился возле нестабильной бомбы, к которой многие желают поднести факел?

— Что же ты не подумал о рациональности и прочих благоразумных вещах перед судом? — мягко прошептала ему на ухо Цисси. — Драко — наш сын, так что ему будет сложно уберечься от наших ошибок, даже если ты будешь пытаться запереть его в клетке с золочёными прутьями. Я уже попыталась, и что в итоге? Тётушка Вальбурга высказала своё «недоумение» поведением наследника Малфоев! Пусть уж лучше он проявляет свой характер таким способом, нежели как-либо иначе, а мы уж постараемся направить всё в нужное русло. И вообще, может, ты меня уже поцелуешь?!

На столике у камина лежало и второе письмо, адресованное Нарциссе, до которого никому из родителей уже не было дела…

«Дорогая мама!

Поздравь меня, я всё-таки попал на Слизерин! Мою радость несколько омрачает только два факта: Шляпа чуть не отправила на Гриффиндор (переубедил с трудом, не говори отцу — опять начнёт скандалить), и Гарри попал на Рейвенкло (что хуже, ибо никого из нашей компании там нет). Впрочем, это не мешает нам и дальше дружить, а если над Гарри кто-то попытается издеваться… Мы найдём, чем ответить обидчикам.

Описывать тебе нашу гостиную и спальни я не буду, думаю, ты и сама всё неплохо помнишь, а больше я пока ничего особо и не видел. Крёстный передает привет, а я готовлюсь занять места в первых рядах — говорят, после того, как твой кузен стал профессором ЗОТИ, между ними постоянно происходят конфликты. Гарри назвал это битвой крёстных и предлагает прислать им боксёрские перчатки, я же считаю, что дуэль на палочках будет смотреться куда как эффектнее.

Ну всё, мне пора ложиться спать, соседи уже недовольно смотрят на зажжённую лампу. Постараюсь регулярно писать, а ты, пожалуйста, попытайся успокоить отца — грозный вид и насупленные брови это не то, что хочется видеть на рождественские каникулы.

Целую, твой Драко»

* * *

Завтрак окончательно примирил Гарри с окружающей действительностью, особенно если учесть тот факт, что, недосчитавшись на перекличке Корнера (первую неделю старосты сопровождали первокурсников по частым маршрутам), Хиллиард не поленился дойти до его кровати и устроить ему экстренную побудку, судя по мокрым волосам Корнера — совмещенную с обливаниями ледяной водой. От приятных воспоминаний его отвлекло прикосновение к плечу, впрочем, достаточно лёгкое, чтобы не потревожить ожоги.

— Поттер, держи, это твоё расписание, — Кристалл быстро сунула ему в руки небольшой свиток пергамента. — Будет что-то непонятно — подойдёшь ко мне после завтрака, хорошо?

— Так-с, что тут у нас? — Энтони тут же заглянул в свой экзмепляр расписания. — Сегодня сдвоенные Чары вместе со слизеринцами, а после обеда — история магии с хаффлпафцами. Что ж, могло быть и хуже, а ты как считаешь, Гарри?

— Поживём — увидим! — философски произнёс тот, намазывая масло на тост. — Исключения бывают везде.

* * *

— Можете убрать свои учебники, на этих уроках они вам не понадобятся, — глядя на Флитвика, было сложно понять, как именно он умудряется своим тонким и слабым голосом говорить так, что его слышно во всех уголках аудитории. Универсальный вариант «это магия», на который, в принципе, списывалось в волшебном мире восемьдесят процентов всего необъяснимого, в этот раз срабатывать почему-то отказался. — Всю необходимую теорию я буду объяснять на месте, а домашние задания на то и домашние, чтобы вы их делали вне класса. Итак, чары!

Профессор Флитвик взмахнул палочкой, заставляя перо подняться в воздух.

— Заклинания, как устойчивая форма для получения одного и того же результата, зародились ещё до появления волшебных палочек. Уже наши древние предки, только-только вылезшие из тёмных пещер, вывели некоторые закономерности и таким образом получили первые заклинания. Первая версия заклинания левитации, современную интерпретацию которого я вам сейчас демонстрирую, появилось именно тогда. Одновременно с ним появилось заклинание огня, — перышко тут же вспыхнуло, не сгорая, впрочем до конца, — и заклинание воды, — из палочки вырвалась струя воды, погасив пламя. — В дальнейшем заклинаний становилось всё больше и больше, старые забывались или оптимизировались, новые создавались уже с учётом конкретных ситуаций, и на данный момент ситуация такова, что даже Мастер чар, всю свою жизнь посвятивший только своему предмету, не будет знать и десятой части всех существующих в мире заклинаний. Но это ему и не нужно. Главное, чему я должен научить вас на своих уроках — это умение мыслить, ведь даже не зная нужного заклинания, можно добиться поставленной цели с помощью другого. Нет ничего опаснее волшебника, знающего чары и умеющего их творчески применять.

— А как же Пожиратели Смерти? — спросил кто-то из слизеринцев, и на него тут же недовольно посмотрели все однокурсники — нашёл, о чём напоминать!

— Большинство из которых — недоучки, толково умеющие применять только три заклинания? Сомнительный аргумент, мистер…?

— Гойл, сэр!

— Поймите, мистер Гойл, даже с помощью обычных бытовых чар можно добиться схожего эффекта — вопрос только в том, как именно их применить. На этом обзорная часть лекции завершена, теперь мы перейдём непосредственно к практике.

— Мы будем левитировать предметы? — тут же спросил какой-то мальчик с Рейвенкло, с которым Гарри пока не успел познакомиться. — Бут, сэр!

— Мистер Бут, можно вас попросить выйти к доске? Большое спасибо. Вытащите палочку. Теперь вытяните её вперед и держите столько, сколько сможете, не отпуская.

Спустя две минуты, когда рука Бута начала дрожать, Флитвик начал комментировать.

— Как вы можете видеть, прошло всего пара минут, а мистер Бут уже не может выполнять заклинания — его руки дрожат, и все чары, для выполнения которых необходим жест, могут дать любой результат. Вы захотите поднять предмет в воздух, а вместо этого окажетесь под буйволом, как волшебник Баруффио, перепутавший всего один слог в заклинании. Как минимум до Хэллоуина я и профессор Макгонагалл будем учить вас только двум вещам — правильно выговаривать слова заклинания и чётко повторять жесты за преподавателем. Пока каждый из вас не сдаст зачёты по данным темам, к практике мы не перейдём. Это понятно?

— Да, профессор!

— Ну что ж, давайте начнём. Для начала, пусть каждый из вас повторит упражнение, которое вам сейчас показал мистер Бут — дабы вы не думали: «Да что там эту палочку держать, каждый дурак справится». Тот, кто продержится больше пяти минут, получит приз!

Приз, как, впрочем, и во все предыдущие годы, так и остался у профессора Флитвика.