Странная (гет)

По возвращению домой меня ожидали две хорошие новости.

Во-первых, Глория прислала обещанный межконтинентальный порт-ключ. Выглядел он как незаметная серьга-гвоздик и отличался от обычного тем, что для его активации надо было просто произнести пароль, а не сжимать в ладони, как прочие. Еще серьга действовала, как прослушка и маячок на который при необходимости аппарировала группа реагирования. Такими в Америке пользовались только спецслужбы и дипломаты. Чего стоило моей опекунше его достать — даже не представляю, но мне нравилась подобная ответственность по отношению к подопечной с ее стороны. Не то чтобы прослушивание кем-либо моих разговоров вдохновляло, но если речь шла о жизни, я была готова потерпеть. Тем более что оно шло не всегда, а активировалось только при десятке слов, таких как: темная магия, ритуалы, кровь, жертва, похищение и тому подобное. По крайней мере, я совсем успокоилась и почувствовала себя в безопасности.

Во-вторых, отец принял решение отозвать сменщика и остаться в Англии еще на два года, заключив новый контракт, чему мистер Смит, у которого только что родилась дочь, а жена категорически не хотела ехать с мужем, был только рад.

Мне это обстоятельство показалось даром небес и не только из-за тоски по родным. Я часто пользовалась магической почтой, и лишиться ее было бы неудобно. Глория высылала мне учебники медицинской академии и просто нужные книги, поскольку ассортимент Хогвартса был крайне скуден. Чистокровным, с их личными библиотеками, в этом отношении повезло больше, но они не спешили делиться знаниями с другими. Они единственные могли не бояться за свое будущее, в отличие от всех остальных.

Вообще, тут каждый был сам за себя и плевать хотел на ближнего. Здесь не радовались успехам соседа, ведь в маленьком закрытом обществе, где достойной работы мало, каждый впоследствии мог стать тебе соперником. А вариант жить и работать где-то, помимо Англии, никем, похоже, не рассматривался. Так же никому и в голову не приходило чего-то добиться и работать в обычном мире, пользуясь магией только в быту и по мере необходимости. Нет, только магические специальности, даже если это будет просто должность официанта в кафе.

Даже учителя-мастера не спешили брать учеников. Я стала первой, кому Макгонагалл давала индивидуальные уроки, и то не по ученическому контракту, а, скорее, по ее интересу понять, на что я способна, хотя она и вела факультатив для старшекурсников по высшей трансфигурации.

Слизнорт, к которому так мечтал попасть Северус, судя по разговорам, даже не давал талантливым ученикам рекомендации в Гильдию зельеваров, видимо, опасаясь, что ученик его превзойдет или из страха потерять свое место. Хотя быть учителем при звании Мастера — не предел мечтаний, как по мне.

Никому не было никакого дела до развития страны в целом, каждый специалист в своей области заботился только о себе и своем будущем. Да и само обучение, если честно, было рассчитано на низкий уровень магии. Как при самой первой встрече обещала профессор Макгонагалл, нас учили только управлять своей магией, чтобы не навредить окружающим, и не больше.

За учебный год мы прошли только шесть заклинаний по Чарам. Этого было достаточно, чтобы сдать экзамен.

Например, самое первое освоенное нами заклинание было Люмос. Оно входило в проходные тесты. Но кто хотел, тот брал книги в библиотеке и учил подобные ему чары: Люмос Дуо, Люмос Солем, Люмос Максима. И так со всеми остальными заклинаниями. Поэтому те, кому учеба была не интересна, знали только шесть обязательных заклинаний и валяли дурака, а остальные — много больше. Библиотека была самым популярным и востребованным местом в школе для тех, кто задумывался о будущем. Но и тут крылась опасность привлечь внимание чистокровок к своей персоне.

Вот почему я и не стремилась выделиться и, честно сдавая минимальные тесты, обучалась по учебникам, что мне передавала Глория.

Хогвартс не ставил себе целью обучить студентов, чтобы они пошли учиться дальше и сделали карьеру. Это была просто школа выживания, где чистокровки заявляли о своем месте иерархической лестницы и приглядывали для себя полезных полукровок и магглорожденных, правдами и неправдами заставляя их на себя работать в разных качествах. Куда девались остальные выпускники, невостребованные в магическом обществе, — история умалчивает.

Единственный способ защитить себя от посягательств чистокровок — просить защиты у директора. Аристократы его терпеть не могли, а магглорожденные на него молились. Но добрым дедушкой Дамблдор не был и реально помогал только тем, в ком был сам заинтересован. Любимчиков он частенько вызывал в кабинет на «разговор». С нашего факультета я вычислила четверых старшекурсников, Люпина и Петтигрю. К таким действительно не лезли, но и старались не общаться близко, ведь всегда существует вероятность, что они будут стучать директору. Этакие не изгои, но слегка презираемые одиночки. Хотя Ремусу повезло — они с Питером прибились к Мушкетерам и попали под покровительство двух чистокровных родов, поэтому к ним пока относились хорошо.

Моя персона старца тоже чем-то заинтересовала, и он пару раз приглашал меня в свой кабинет на пространную беседу о моем настоящем и о будущих перспективах. Но я ясно дала понять, что в покровителе не нуждаюсь. А на его вопросы о религии отправила в церковь к священникам и в книжные магазины, сославшись на некомпетентность в этом вопросе. Короче, я была очень рада, что учебный год уже закончен, жаль только что осталось еще четыре.

Весь июль мы с семьей отдыхали на побережье. Отцу оплатила поездку Американская компания. Правда иногда папа отлучался по делам, но не так часто, чтобы сильно расстраиваться. Мне не хватало Северуса, с которым можно было поговорить о магии и который разделял мои интересы, но провести время, общаясь с семьей, было здорово.

За время, что я не видела сестру, она очень изменилась. Новая школа сделала из нее маленькую леди. Она важно ступала, вежливо говорила и научилась уйме разных вещей. Так что время мы проводили весело. Петунья учила меня танцам, вокалу и рисованию, в котором у нее был явный талант. Я в свою очередь напрягла память и показала ей, как вязать крючком, и научила плавать. Про магию она не упоминала, как и про Хогвартс, и была счастлива, что учится в такой элитной школе для маленьких леди. Тем более, в отличие от моей, знаниями полученными в ее школе она могла легко покрасоваться и похвастаться.

Вернулись мы в августе, загоревшие и отдохнувшие. К концу отпуска я ужасно соскучилась по другу, хоть мы и разговаривали по телефону каждый вечер до самой ночи, а наши фамильяры носились с посланиями без устали и, наверное, уже сто раз пожалели о своем выборе остаться с нами. Северус очень тосковал, но я не смогла найти причины пригласить его с собой. Все же Англия — не Россия, и как бы люди ни сдружились, личное пространство для них много значило.

Август мы провели на нашем тайном месте. Северус, пока меня не было, соорудил качели, усилив их магией. Это несколько разнообразило наш досуг, и я с удовольствием на них качалась, а иногда Сев их магически расширял, и мы качались вдвоем.

За все лето волшебную палочку я в руки не брала и другу запретила. Не хотелось нарушить закон и попасть Дамблдору в должники, поэтому мы практиковали несложные заклинания без палочки и достигли в этом немалых успехов. Ничего сложного: открыть дверь, разгладить или очистить одежду, вскипятить воду для чая, передвинуть нетяжелые предметы, перелистнуть страницу в книге, и так, по мелочам. Но для нас, малышни, это были очень значимые успехи, ведь далеко не все взрослые это умели. И все потому, что мы с детства научились чувствовать и управлять потоками магии.

Я же усиленно практиковала невербальную и беспалочковую магию, так как рассчитывала, что эти умения когда-нибудь помогут мне выжить, а Сев просто радовался этому, как признаку большой магической силы.

На Косую Аллею нас проводила Глория. Она приехала на три дня меня повидать. Возле банка нам повстречался директор. Он приветливо поздоровался, лукаво поглядывая на нас из-под распознающих магические плетения очков-половинок, и, не задерживаясь, пошел по своим делам.

В этот раз мы не торопясь прошлись по торговой улочке, с любопытством разглядывая витрины и тщательно изучая ассортимент товаров. Но опять, не сговариваясь, купили только мантии, учебники и ингредиенты для зелий, а остальное заказали по магической почте.

Северус смог себя пересилить и примириться с присутствием Глории. Хотя здесь большую роль сыграл тот факт, что она присылала нам книги, через нее он продавал излишки магии, да и жила она далеко, а друг, как оказалось, был очень прагматичен.

На женщину, в свою очередь, не действовали его злобные взгляды и сарказм. Они ее умиляли, вызывали улыбку и провоцировали на постоянное подтрунивание над наглым пацаном. Называла она его только «Сирано», что невероятно бесило парня и вынуждало выдумывать достойный ответ, так что их постоянные взаимные пикировки меня забавляли. Хотя дома, наедине, я попросила ее не дразнить Сева и не давать ему странных прозвищ. Но она ответила, «что это сильнее нее, и, глядя на его недовольную мордаху, она просто не может удержаться». А по поводу прозвища сказала:

— Северус, по всему видно, как и герой Ростана, тоже будет до последнего жвачку жевать, пока его девушку какой-нибудь красивый, но безмозглый парень не уведет. Так что, пусть хоть в сарказме упражняется.

После этого я к ней с пожеланиями не лезла, чтобы она и меня дразнить не начала.

Мы с ней серьезно поговорили. Она не распространялась на интересующие меня темы, сославшись на секретность. Сказала только, что первые два дракона — это, похоже, Грин-де Вальд и Дамблдор. Они, как оказалось, в юности дружили и грезили о славе и власти. Но Геллерт ратовал за порабощение путем силы: существенно сократить поголовье магглов, а остальных сделать рабами. В то время как Альбус хотел господствовать над ними мирным путем, по праву превосходства расы магов над магглами. На почве этих разногласий они поссорились и расстались. Когда Грин-де-Вальд утопил полмира в крови, вмешался Дамблдор и, победив на дуэли, засадил бывшего друга в тюрьму.

— Глория, — возразила я, подумав, — согласна, что на роль первого дракона Грин-де-Вальд подходит. Это «война», без вариантов. Но при чем здесь директор? Мор?

Женщина вздохнула, достала заполненный бланк и грустно улыбнулась, протягивая мне перо.

— Я расскажу тебе все, что мне удалось узнать, но сначала подпиши договор о неразглашении. Конечно, у тебя врожденный ментальный блок и иммунитет к зельям, влияющим на разум, но береженого, как говорится, Бог бережет, — добавила она, глядя, как я подписываю бумагу.

— Мой муж работает на правительство, Лили, потому мне немного известно о реальном положении дел в магической Англии, — сказала она. — В стране назревает война и компетентные маги утверждают, что развяжет ее Дамблдор. Противостояние длится уже давно, но довольно вяло, незаметно и требуется только сигнал, чтобы война началась.

— А кто с кем воюет? — со страхом спросила я, оценивая свои перспективы.

— Дамблдору противостоит лорд Воландеморт. Его поддерживают все аристократы, готовые убивать за свои традиции и закостенелые предрассудки. Но главную опасность составляют не они, а идеи Дамблдора об отмене Статута о секретности. Если это произойдет, то волшебники, как раса будут уничтожены и не только в Англии, но и по всему миру. Магическая Британия отвергает существование Бога, как Создателя и Верховной власти, признавая только превосходство расы магов, как высшего творения. Но они забыли, что маги тоже смертны, и сколько волшебников погибло от рук магглов с именем Бога на устах при гонениях на ведьм. А еще больше они не подозревают, как сильна церковь и инквизиция в наше время, когда на ее службе маги-фанатики и целые рода колдунов и кланы чародеев. Те же Испания и Германия почти не пострадали от гонений на ведьм. Ведь там все семьи магов надежно схоронились под покровительством церкви и верно ей служат. Случись что, спасая себя, они помогут уничтожить остальных. Хоть очередной Крестовый поход будет не за Гробом Господним.

Я молча анализировала услышанное, и меня наполнял страх. Уж очень это перекликалось с тем, что я узнала в Хогвартсе у Филча.

— Значит, — с трудом сглотнув вязкую слюну, спросила я, — это директор принесет меня в жертву?

— Мы думаем, что да, — ответила Глория, сочувственно глядя на меня, — но эту фразу можно воспринимать не буквально, да и случится это точно не скоро. Жертва подобного рода должна войти в возраст, а ты покинешь Хогвартс задолго до этого. Так что тебе нечего опасаться. Главное, не давать никаких клятв и держаться как можно незаметнее, не выдавая своих настоящих планов, ну и держать ушки на макушке.

Ее слова меня успокоили, хотя внутренняя тревога не оставляла. Я даже позавидовала другим детям, что учатся и знать ничего не знают. Все же права поговорка, что многие знания — многие печали.

— И все же, Глория, при чем тут «Мор»? — спросила я.

— Ах, да, я же не договорила, — оживилась женщина. — Просто уже несколько лет по всей Британии умирают чистокровные маги от странных и редких заболеваний. Многие древние рода канули в Лету, а их места в Визенгамоте заморожены, или ими распоряжается Дамблдор по разрешению наследников, или как их опекун, — ведь большую часть года они находятся на его попечении в школе. Конечно, он не может распоряжаться деньгами подопечных или присвоить места себе, но использовать голоса — запросто.

— А что, ты думаешь, он делает в Хогвартсе? — усмехнулась она, в то время как я застыла в шоке от ее откровений. — Политик такой величины не будет подтирать носы детишкам. А вот растить себе сторонников, обеспечивая их лояльность в предстоящем противостоянии. Исподволь натравливать все факультеты на один, где сосредоточились большинство наследников его политических оппонентов, чтобы все с детства знали, кто враг — это искусство… стратегия. Этот старик — гений манипуляций, Лили. Тем страшнее, чего он может наворотить ради своих амбиций.

Через пару дней, к радости Северуса, Глория уехала, а мы отправились в школу.