Гарри Поттер и прошлое будущего (гет)

Примечания:

Примечание переводчика:

Да, опять глава без названия. Причина этого мне неизвестна.

ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ

с самим Гарри Поттером

Что на самом деле произошло в Министерстве

Автор: Рита Скитер

Северус Снегг с отвращением швырнул на свой стол последний номер "Придиры". Фотография на обложке, изображавшая сражение Поттера с Тёмным Лордом, вызывала у него почти физическую боль. А после прочтения статьи о действиях самовлюблённого мальчишки и его друзей зельевар вообще начал испытывать рвотные позывы. Скитер мастерски нагнетала напряжение, ведя читателей по следам событий, в которых участвовали Поттер и остальные, начиная от полёта на метле и фестралах и заканчивая тем, как Волан-де-Морт трансгрессировал прочь. Репортёр подробно описывала произошедшее, словно заставляя читателей самим пытаться спасти жизнь крёстного отца Гарри, а затем сражаться с двенадцатью Пожирателями смерти. Рита восхваляла изобретательность учеников, которая позволила им подготовить ловушку, отправившую шесть Пожирателей за Завесу, и упоминала гибель ещё двоих Пожирателей. Затем она рассказывала о погоне Гарри за последним Пожирателем, Люциусом Малфоем, в результате которой он столкнулся с самим Тёмным Лордом. Скитер мастерски дёргала за эмоциональные струны читателей, описывая отчаянную борьбу добра и зла, Избранного и Тёмного Лорда, сравнивая лучи света, из которых состояла золотистая клетка, с лучами надежды. А заканчивалось всё описанием измотанного, но выстоявшего Гарри Поттера, и позорно убегавшего Тёмного Лорда.

Зельевар отодвинул журнал вместе со столь ненавистными ему фотографиями и опустил взгляд на переднюю страницу "Ежедневного пророка". Среди различных фотографий и историй, касавшихся возвращения Тёмного Лорда, была фотография самого Снегга. Заголовок под ней гласил:

Северус Снегг — Пожиратель смерти или просто некомпетентный преподаватель?

Автор: Рита Скитер

История детально описывала последовательность министерских событий, делая акцент на том, что Снегг знал о намерении Поттера отправиться в Министерство, и о том, как поздно он известил об этом остальных. К концу статьи читателя подводили к выводу, что Снегг либо на самом деле работал на Волан-де-Морта, либо был совершенно некомпетентным остолопом, который только через несколько часов догадался озаботиться безопасностью ученика Хогвартса. Затем Скитер вспоминала свидетельствование Снегга касательно Питера Петтигрю двумя годами ранее, и задавалась вопросом, хотел ли зельевар помочь соратнику-Пожирателю, либо просто был настолько туп, что не видел ничего у себя под носом (она не упоминала, что он в то время был без сознания). В итоге поднимался вопрос, почему Пожирателю смерти вообще позволили преподавать в Хогвартсе.

Ещё худшие чувства у Снегга вызвала другая статья, совсем рядом со статьёй о нём самом. В этой статье рассказывалось о Сириусе Блэке, в том числе о его дружбе с Поттерами. В середине статьи была фотография; фотография, изображавшая куда более молодого Сириуса Блэка, одетого в чёрную мантию и стоявшего рядом с молодожёнами Джеймсом и Лили Поттерами. Лили хихикала над какой-то шуткой Сириуса, держала за руку своего мужа, а глаза её лучились радостью и счастьем.

— ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ПОТТЕР! — взревел Северус Снегг, скомкав газету и швырнув её в стену. Даже он сам не мог бы сказать, какого именно Поттера имеет в виду.

* * *

Гермиона сидела посреди постоянно растущей кучи книг и пыталась их рассортировать. Она отдыхала от попыток починить Исчезательный шкаф; даже с помощью Полумны и Сириуса, который сравнивал шкаф с тем, что теперь стоял на Гриммо, и давал Гермионе советы через зеркало, работа была весьма утомительной.

Перед Гермионой лежали четыре кучи книг. В первую она откладывала книги, которые нужно было вернуть в хогвартскую библиотеку. Во вторую она складывала старые учебники, поставив в уме галочку потом просмотреть их в поисках заметок. В третьей лежали книги, очевидно относящиеся к тёмной магии, а в четвёртой и последней — книги, которые, как решила Гермиона, будет интересно изучить. Каждый раз, откладывая книгу с библиотечной печатью в первую кучу, она бормотала себе под нос несколько нелестных слов про тех, кто не возвращал книги в библиотеку.

Она изрядно удивилась, когда следующей книгой, взятой ей из нерассортированной кучи, оказались "Тайны наитемнейшей магии"; именно эту книгу она призвала из кабинета Дамблдора после его смерти на следующем курсе. В этой книге рассказывалось о том, как создавать и уничтожать крестражи. Гермиона показала книгу остальным.

— По крайней мере, если мы упомянем о крестражах что-то, о чём Дамблдор нам не говорил, у нас будет оправдание, — заметила она.

Внимательно осмотрев книгу, она заметила на внутренней стороне обложки герб, который сразу узнала. Два пса, подпирающие с двух сторон щит с шевроном и мечом, под которыми были слова "Toujours pur".

— Это книга из библиотеки Блэков, — взволнованно сказала она. — Видишь, их герб, — она указала на него Гарри, который сел рядом на корточки и тоже рассматривал книгу.

— Наверное, отсюда Сириус и узнал о крестражах, — сказал Гарри. — Хотя я с самого начала не удивлялся. Он же говорил, насколько тёмной была их семья; подобную магию они могли обсуждать как страшилки на ночь. Интересно, кто её тут оставил? — он взял книгу из рук Гермионы. — Я спрошу Сириуса, хочет ли он получить её обратно.

— Но... не лучше ли отдать её Дамблдору? — спросила Гермиона. — Он хочет, чтобы такое знание не стало публичным, и я не могу его винить.

— Может, позволим решать Сириусу? — спросил Гарри. — Это всё-таки книга его семьи.

Гермиона вздохнула. Книги всегда пробуждали в ней установку "уважать вышестоящих", которая очень долго была в её характере одной из основных.

— Справедливо, — наконец сказала она, после чего достала зеркало и вызвала Сириуса.

— Я думал, что у вас перерыв, — сказал Сириус, появившись в зеркале. Очевидно, он как раз обедал, потому что в уголке его рта виднелась капля какого-то соуса.

— Да, по крайней мере в работе над шкафом, но я тут нашла одну книгу, которая принадлежит тебе, а точнее, Блэкам, — объяснила Гермиона. — Мы хотели спросить, нужна ли она тебе.

— И что это за книга?

— Ты сейчас один? — уточнила Гермиона.

Получив подтверждение, она объяснила Сириусу, что за книгу нашла, и почему та была так важна.

— Значит, именно из этой книги Волан-де-Морт узнал, как изготавливать крестражи?

— Да. Ну так что, нам вернуть её тебе или отдать Дамблдору?

— Мне она не нужна, — ответил Сириус. — Но, возможно, она пригодится вам самим?

Гермиона нахмурилась, вспоминая содержимое книги.

— Не думаю, — наконец сказала она. — Я просмотрю её, чтобы удостовериться, что помню написанное.

— Тогда отдайте её Альбусу, — кивнул Сириус. — Это прозрачно намекнёт ему, что вы теперь знаете всё о крестражах, — прибавил он с ухмылкой.

— Я думала о том же. Если мы проговоримся о чём-то, у нас будет оправдание, — согласилась Гермиона.

— Только сделайте мне одолжение — попробуйте стереть с книги герб моей семьи, — попросил Сириус. — Не хочу, чтобы что-то подобное ассоциировалось с обновлённой семьёй Блэк.

— Ты хочешь сохранить прежний герб?

— Конечно, только добавлю в девиз вторую строчку, — ответил Сириус. — Новым девизом будет "Toujours Pur de Coeur". От такого моя матушка точно в гробу перевернётся.

— "Всегда чисты сердцем", — перевела Гермиона, когда Гарри бросил на неё вопросительный взгляд. — Это идеально, Сириус!

— Спасибо, — широко улыбнулся тот, изобразив лёгкий поклон. — Вы же знаете, как я обожаю мою дражайшую матушку. Она мне дала крайне подходящее второе имя, хотя и думала, что просто называет меня в честь моего отца Ориона.

— Что... — начала Гермиона, но увидев, как Гарри начал смеяться, быстро сообразила и тоже рассмеялась. — Ну конечно, С.О.Б, A.K.A Сириус Блэк.

— Вот именно! — расхохотался Сириус. — Ну да ладно, детишки, я тут обедал, а потом планировал вернуться к работе.

— Мы заметили, — сказала Гермиона, указывая на каплю соуса в уголке его рта.

— А-а, — Сириус промокнул рот салфеткой. — Так лучше?

Гермиона кивнула, и он продолжил:

— После того, как вы сказали Кикимеру, что медальон был уничтожен, он стал прибираться ещё усерднее. Если бы ещё удалось найти способ снять портрет моей дорогой мамочки со стены, это место к вашему возвращению можно было бы даже назвать приличным.

— Мне скоро снова понадобится твоя помощь со шкафом, — напомнила Гермиона.

— Учту.

Когда изображение Сириуса исчезло из зеркала, Гермиона посмотрела на книгу, которую всё ещё держала в руке. Ей понравилась идея небольшого изменения девиза Блэков и того, как оно полностью меняло смысл. Продолжая рассматривать герб и вспоминая тёмную магию, которая словно пропитывала дом на Гриммо, она начала размышлять и о других чистокровных семьях.

— Как думаешь... это когда-нибудь изменится? — тихо спросила Гермиона.

— Что изменится?

— Чистокровные... правительство... всё остальное.

— Ну, с окончательной смертью Волан-де-Морта они наверняка лишатся практически всей власти, — пожал плечами Гарри.

— Но... в прошлый раз такого не произошло. То есть тогда, когда он попытался убить тебя во младенчестве. Они думали, что Волан-де-Морт умер окончательно, но ничего не изменилось, — объяснила Гермиона. — Столько лет войны и террора, но те же люди снова получили власть и начали проталкивать те же идеи. Люди с деньгами и влиянием даже не понесли наказания за свои преступления.

Гарри подумал о Люциусе Малфое. О человеке, который бы с радостью убивал маглорождённых, который пытался убить их, лишь бы не дать принять защищающий маглов закон. Малфой был всё равно что мёртв, но Гарри знал, что было немало других волшебников со схожими взглядами.

— Я не уверен, что мы сможем с этим что-то сделать, — наконец сказал он. — Я не собираюсь убивать людей по политическим причинам.

— Нет... нет, я бы тоже не пошла на такое, — согласилась Гермиона. — Просто хотелось бы... — она неопределённо повела плечами и снова опустила взгляд на книгу.

— Чего хотелось? — спросил Гарри.

— Ничего, — ответила Гермиона, но затем вздохнула, заметив, что Гарри продолжал пристально смотреть на неё. — Мне просто хотелось бы, чтобы мы могли что-то сделать... после Волан-де-Морта.

— Думаю, мы сможем, — сказал Гарри. — После победы над Волан-де-Мортом у нас будет определённое влияние, так ведь?

— На пару лет — да, но потом... — Гермиона снова вздохнула, — всё снова сведётся к деньгам. Ты же помнишь, как Люциус всегда покупал себе репутацию и положение. Большое пожертвование больнице Святого Мунго — и вот он уже на короткой ноге с министром. Дамблдор, даже со всей своей репутацией, не смог заставить людей поверить ему на пя... на этом курсе, когда против тебя развернули травлю. Если бы не Полумна, её отец и "Придира", ты бы так и не получил шанса высказаться, — Гермиона бросила в сторону Полумны взгляд, полный благодарности.

— Но теперь они мне верят, — возразил Гарри.

— Да, верят, но когда Волан-де-Морта не станет, твоё влияние постепенно начнёт уменьшаться. Если она выживет, мы, вероятно, сможем продвинуть мадам Боунс на пост министра, прежде чем чистокровные перегруппируются. Твоё влияние может даже продлиться дольше, скажем, лет десять... но чистокровные всё равно попытаются вернуть себе позиции. Снова купить себе доброе имя и поддержку. Они... ну, ты и сам знаешь, что потом будет.

— Но не всё правительство плохое. Оно, например, приняло тот же закон о защите маглов, — возразил Гарри.

— Конечно, — согласилась Гермиона. — Но оно весьма ведомо, как и люди, которые его избирают. Пара статей в "Пророке" могут изменить мнение легче, чем что-либо ещё, а статьи можно купить за деньги.

— Но у нас всё ещё есть мистер Лавгуд, "Придира" и Полумна.

— Папа всегда будет рад вам помочь, — радостно сказала Полумна, но потом нахмурилась. — Если, конечно, это не помешает его поиску морщерогих кизляков.

— А у тебя ещё есть некоторое влияние на Скитер, — добавил Гарри.

Гермиона улыбнулась:

— Точно. Возможно, я просто пессимистка и переоцениваю влияние чистокровных, но после всего того, что творилось в Министерстве чуть больше года тому вперёд...

Гарри заключил свою супругу в объятия:

— Знаю. Но мы можем попытаться... это единственное, что мы можем. Мы приложим все усилия и посмотрим, что из этого выйдет.

— Не забывайте о нас, — сказал Невилл. — Мы с радостью поможем вам всеми силами.

— Вот видишь, — улыбнулся Гарри Гермионе. — Возможно, в этот раз всё выйдет лучше. И потом, у нас тоже есть кое-какие деньги: в нашем хранилище немалая такая куча золота.

Заметив, что Гермиона приподняла брови, он усмехнулся:

— Ты забыла, что это теперь НАШИ деньги и НАШЕ хранилище? Всё, что принадлежало мне, теперь принадлежит и тебе, не только Букля.

— Но... — попыталась возразить Гермиона, но осеклась, заметив решительное выражение лица Гарри.

— Он прав, Гермиона, — сказала Полумна. — Но я прослежу за тем, чтобы он не стал делиться с тобой теми мозгошмыгами, которых может подхватить.

Гермиона пару секунд смотрела на своего мужа, а затем покачала головой, улыбнулась и поцеловала его:

— Если понадобится, я готова разделить с тобой и мозгошмыгов.

— И я — с тобой, — шепнул Невилл Полумне, обняв её рукой за талию.

Глаза Полумны округлились, и она крутанулась на месте, поворачиваясь к своему парню:

— Ты просишь меня тоже выйти за тебя?

— Э-э, — моргнул Невилл, густо покраснев. — Нет... пока ещё нет... но, может, в будущем... то есть... ты мне правда очень нравишься и... но...

Он с отчаянием посмотрел в сторону Гарри и Гермионы, но те были слишком заняты попытками не рассмеяться, чтобы прийти ему на помощь.

— Ты мне тоже очень нравишься, Невилл, — в голосе Полумны не слышалось ничего, кроме искренности, — но мы ещё слишком молоды, чтобы жениться. Хотя, — она бросила на него задумчивый взгляд, расплылась в загадочной улыбке и поцеловала Невилла в щёку, — если бы ты был готов попросить, я бы наверняка согласилась.

— Со... согласилась бы? — пробормотал Невилл, ещё пуще покраснев.

Бока Гермионы уже начинали болеть от сдерживаемого смеха, и она попыталась вернуть разговор в прежнее русло.

— Так сколько денег у НАС в НАШЕМ хранилище? — спросила она Гарри, который тоже изо всех сил пытался не рассмеяться.

— Точно не знаю, — ответил Гарри. — Вот столько, — он послал Гермионе образ того, как выглядело хранилище, когда он последний раз там был. — Однако часть денег взяла миссис Уизли, чтобы купить мне школьные принадлежности.

Гермиона, никогда прежде не видевшая хранилища Гарри, негромко присвистнула.

— Довольно много, но я не думаю, что ты... — она замолчала, когда Гарри приподнял брови, и исправилась, — ...что МЫ достаточно богаты, чтобы изменить правительство. Однако, — она посмотрела на своего мужа, — при первой возможности мы купим тебе новую одежду. Раз уж тебе не нужно возвращаться к Дурслям, ты сможешь одеваться чуть лучше.

— А это будет безопасно? Заниматься покупками, то есть? — спросил Гарри. — Я не хочу, чтобы другие люди оказывались в опасности из-за меня.

— Знаю, — вздохнула Гермиона. — Но я серьёзно сомневаюсь, что Пожиратели смерти следят за каждым магловским магазином в Британии. И я хочу, чтобы ты, ну... порадовался, смог сделать кое-что из того, что не мог раньше.

— С тобой — что угодно, — улыбнулся Гарри. — Помнится, кто-то упоминал совместные ужины и свидания, и хотел романтики.

Гермиона посмотрела в его зелёные глаза и ощутила сильное желание просто потеряться в них.

— Это было бы здорово, — пробормотала она, представив себе, как они с Гарри сидели вместе за маленьким, освещённом свечами столиком в каком-нибудь ресторанчике.

— Тогда мы найдём способ. Ты права, Волан-де-Морт не может следить за всей Британией.

— Тогда я вернусь к работе над шкафом, — наконец сказала Гермиона. — Мне хочется завершить его до нашего отъезда, на случай, если нам вдруг понадобится вернуться.

— А что нам здесь может понадобиться? — нахмурился Гарри. — И потом, мы всегда можем трансгрессировать в Визжащую хижину. Лучше уж...

Тут он осёкся и взглянул на шкаф округлившимися глазами:

— Ну конечно!

— Что?

— Давай отправим этот шкаф твоим родителям! — взволнованно сказал Гарри. — Я уверен: Добби и Винки смогут его туда доставить, и ты сможешь продолжать работу над ним. Если ты его починишь, то сможешь в любое удобное время приходить на Гриммо. А когда начнётся учебный год, мы доставим шкаф Сириуса сюда.

Он посмотрел на Полумну и Невилла:

— Мы попросим Дамблдора раскрыть вам тайну, и вы тоже сможете приходить.

— Давай, Полумна, — сказала Гермиона, вставая и направляясь к шкафу. — Гарри только что нашёл весомую причину починить эту штуку.

— Я думала, что причиной был Малфой. Ты говорила об этом, — заметила Полумна.

— Так скажем, он в этом случае мне интересен только как возможный невольный подопытный, — усмехнулась Гермиона. — А вот возможность посещать спальню Гарри при каждой возможности — куда более достойная причина.

— Это чтобы Гарри мог видеть тебя без одежды? — спросила Полумна, когда они снова начали осматривать шкаф.

— Эмм... — густо покраснела Гермиона. — Ну... отчасти да.

— Я думала о том, чтобы позволить Невиллу получить его награду, — задумчиво сказала Полумна. — Мы не знаем, как он справился на СОВ, но я знаю, что он старался изо всех сил. Думаю, он заслуживает награды. Что думаешь?

— Это... это уж тебе решать, Полумна, — пробормотала Гермиона, после чего поспешно скрыла свою голову в шкафу.

Чуть позднее тем же днём Невилл и Полумна вернулись из другой части комнаты, где они искали возможные полезные вещи. На лице Невилла, как быстро заметил Гарри, блуждала ошарашенная, но счастливая улыбка. Когда он не откликнулся на своё имя, Гарри с тревогой посмотрел на Полумну:

— Что это с ним? Он прикасался к чему-то необычному?

— Я не знаю, — Полумна задумчиво посмотрела на своего парня. — Он выглядит так с того самого момента, как я наградила его за СОВ по зельеварению.

— То есть ты... — Гермиона осеклась, вспомнив, о чём Полумна говорила ранее.

— Да, и он, похоже, думает, что мои груди выглядят мило, — Полумна пожала плечами, и глаза Невилла остекленели ещё сильнее, когда её грудь при этом слегка колыхнулась. — Но я думаю, что они будут лучше, когда станут крупнее.

Невилл осоловело покачал головой.

— Идеальны, — пробормотал он, продолжая смотреть в какую-то точку перед собой.

— Ну, по крайней мере мы знаем, что с ним не так, — усмехнулся Гарри. — Но сомневаюсь, что от него до вечера будет какая-то польза.

— Идеальны, — снова пробормотал Невилл, когда Гарри повёл его к столу.

— Что с ним случилось? — спросила Полумна Гермиону. — Как только я сняла блузку, он стал таким рассеянным и озадаченным... — её глаза расширились. — Как думаешь, может, женская грудь привлекает нарглов? Я их не замечала, но это бы всё объяснило!

— Я так не думаю, Полумна, — хмыкнула Гермиона. — Это просто типичная реакция молодого парня на... ну, женскую грудь.

— Оу... возможно, мне стоит посидеть рядом с ним? — обеспокоенно спросила Полумна, посмотрев на своего парня, сидевшего за столом и смотревшего в никуда.

— Нет! — поспешно сказала Гермиона. — Думаю, тебе, или по крайней мере твоей груди, пока не стоит попадаться ему на глаза.

— Но она ведь теперь прикрыта, — Полумна выглядела искренне озадаченной.

— Да... но ему надо оправиться от шока, — объяснила Гермиона. — Позднее он будет в порядке.

— Мне больше не стоит ему показывать? — спросила Полумна. — Я думала, что это сделает его счастливым.

— Я уверен, что ты его весьма осчастливила, — улыбнулся Гарри, как раз вернувшийся к двум девушкам.

— Тогда, возможно, он оправится быстрее, если я снова ему покажу?

Гермиона посмотрела на свою подругу, уверенная, что та шутит, но потом кое-что сообразила. Полумна потеряла мать, когда ей было девять лет. Потом её растил отец, который был далеко не самым здравомыслящим человеком, а до Хогвартса у неё практически не было друзей. Полумна была умна, но до ужаса невинна, и порой ей в голову приходили не самые разумные идеи.

— Гарри, можешь пока оставить нас? — спросила она, затем послав своему мужу мысль со своими подозрениями.

Гарри кивнул и направился обратно к Невиллу. Гермиона повернулась к Полумне.

— Полумна, кто-нибудь обсуждал с тобой парней и секс? — мягко спросила она.

— То, как делать детей? — уточнила Полумна. — На уходе за магическими животными мы проходили, как это делают животные, и я думала, что для парней и девушек всё примерно так же, но... — она замолчала.

— Но что? — тревога Гермионы стала ещё сильнее.

— Я иногда слушаю, как другие девочки в нашей спальне обсуждают парней, когда они думают, что я сплю, — начала объяснять Полумна. — Но...

Нахмурившись, она продолжила рассказывать об услышанном, и в процессе Гермиона чувствовала всё больший и больший гнев. Её опасения во многом подтверждались.

Когда Полумна закончила, Гермиона тяжело вздохнула. Её рука сжала рукоять палочки, а на языке заплясали сглазы, которые ей крайне хотелось применить к некоторым когтевранкам. Посмотрев на свою подругу, она словно снова увидела ту девятилетнюю девочку, что потеряла мать.

— Полумна... — наконец сказала она, собравшись с мыслями, — те девочки знали, что ты не спишь, и говорили неправду. Заверяю, забеременеть можно в любую ночь, не только в полнолуние, и... — она замолчала и посмотрела на Полумну, которая терпеливо ждала продолжения. — Давай начнём с самого начала, ладно?

Следующий час Гермиона объясняла Полумне всё, что знала. Ей не раз приходилось краснеть от вопросов, которые задавала когтевранка, но наконец она закончила:

— Но даже зная всё это, тебе необязательно торопиться. Психологически мне почти девятнадцать, но мы с Гарри всё ещё не занимались любовью, потому что чувствуем, что пока не готовы к этому. Заниматься любовью, особенно в первый раз, нужно осмотрительно, и с дорогим тебе человеком.

Поздним вечером, в кровати, отделённой от огромной комнаты пологом, Гермиона оперлась на локоть и медленно провела пальцами по руке своего мужа.

— Хорошо всё-таки, что я не оказалась в Когтевране, — сказала она.

— Почему?

— Потому что некоторые из тех девочек просто... жестоки, — тихо пояснила Гермиона. — Ты ведь уже знаешь, что они прячут вещи Полумны?

Гарри кивнул:

— Мне недавно подумалось, что можно попросить эльфов поискать их. И, возможно, даже узнать, кто это делает.

— Спросим Полумну завтра, не против ли она, — согласилась Гермиона. — Но эти девочки... я думаю, что они намеренно рассказывали при Полумне глупости о всяких... интимных вещах. Ну, о сексе и о парнях. Кое-что из того, что она слышала, звучит просто оскорбительно или даже опасно для здоровья.

— Не уверен, что хочу это слышать, но с радостью прокляну парочку "воронов", если ты назовёшь имена, — Гарри вздохнул. — Так что, ты её просветила?

— Думаю, да, — ответила Гермиона. — Я надеюсь... очень надеюсь, что она меня послушает и решит не торопиться.

— А она?..

— Ты не видишь? Недостаток общения с людьми помешал ей выработать осторожность и осознать некоторые табу, которые мы понимаем подсознательно, — объяснила Гермиона. — А с её любознательной натурой... — она замолчала, зная, что Гарри поймёт остальное.

— Я могу поговорить с Невиллом, — предложил Гарри. — Он никогда не воспользуется её неопытностью.

— Знаю. Честно говоря, я очень за них рада, и надеюсь, что это будет к лучшему. Я до сих пор чувствую себя так, будто они сошлись только из-за нас.

— Я думаю, что они отлично друг другу подходят, — заметил Гарри. — Ну, оба любят природу; Полумна любит животных, а Невилл — растения. Невилл довольно застенчив, а Полумна — нет. Он никогда не будет над ней смеяться...

— Ты прав, — согласилась Гермиона. — Слишком много существует парней, которые бы с радостью воспользовались её невинностью или посмеялись над ней, — она улыбнулась, когда её палец соскользнул с руки Гарри и коснулся его груди. — Конечно, есть ещё один, который бы точно этого не делал, но он определённо занят.

— Будешь дальше так водить пальцами, и я уже не так уверен в том, что ничем не воспользуюсь, — Гарри слегка усмехнулся в полутьме.

— Тогда мне стоит прекратить? — Гермиона убрала руку с его груди и взглянула на Гарри полными невинности глазами. — Пока мы не будем готовы.

Одни ловким движением Гарри обвил вокруг Гермионы руку и перевернул её на спину.

— Только если ты хочешь, чтобы я не делал это... — он провёл пальцами по коже её плеча, — или это... — его губы прижались к её шее прямо под ухом.

— Ох... думаю, от этого я точно не откажусь, — выдохнула Гермиона. — Просто... мы условились...

Гарри прекратил покрывать её шею поцелуями и мягко улыбнулся Гермионе:

— Как ты сама говорила — я никогда не воспользуюсь тобой. И с радостью подожду, пока ты будешь готова, — он осторожно обнял её. — Я люблю тебя, Миона, и не хочу делать ничего такого, о чём мы бы потом могли пожалеть.

— Я тоже тебя люблю, — Гермиона прижалась к его груди, ощущая удивительное чувство безопасности и защищённости. — И за что мне такое везение... — сонно пробормотала она.

Скоро её дыхание замедлилось, и она заснула. Гарри долго смотрел на свою спящую жену, осторожно перебирая её волосы свободной рукой, но наконец тоже последовал за ней в царство Морфея.

* * *

23 июня

Следующим утром Гермиона со свежими силами приступила к изучению Исчезательного шкафа. Возможность быстро перемещаться между её домом и домом на Гриммо звучала захватывающе, но она думала и об обратной возможности, которая позволила бы Гарри приходить к ней и выбираться в магловский мир.

"Мне надо закончить сегодня, ведь завтра мы уезжаем," — подумала она. Эта мысль заставила её притормозить, вспомнив, что сегодня Джинни должна была закончить варку зелий. Гермиона покачала головой, с горечью подумав о рыжей девушке, которую считала своей подругой. Наконец она выбросила эти мысли из головы и сосредоточилась на задаче перед собой.

— Должно быть, причина в этом, — сказала Гермиона несколькими часами позже, выбираясь из шкафа.

Когда все подошли ближе, она указала на группу рун, образовывавшую квадрат со вписанным полукругом:

— В темноте было плохо видно, но я наконец заметила вот эту царапину, — Гермиона провела пальцем по почти незаметной тонкой линии, пересекающей группу рун. — Она определённо могла стать причиной нестабильности.

Чтобы восстановить дерево и заново вырезать руны, ушла пара часов, но наконец работа была завершена. Добби принёс несколько пойманных пауков, чтобы проверить действие шкафа. Когда Сириус через зеркало показал им всё ещё ползающих пауков, появившихся с его стороны, все были в настоящем восторге.

— А теперь я попробую, — воскликнул Гарри, сунув зеркало в руки Гермионе, после чего запрыгнул в шкаф и захлопнул дверцу.

— ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР! — завопила Гермиона в зеркало, когда он появился в нём через несколько секунд. — ЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ДУМАЛ? ТЫ МОГ ПОГИБНУТЬ!

— Или, что ещё хуже, быть исключённым из школы? — невинным тоном осведомился Гарри, слегка съёжившийся под гневным взглядом своей жены.

Гермиона несколько секунд продолжала сверлить его взглядом, но наконец закатила глаза и покачала головой:

— Ты же знаешь, что нам следовало провести ещё несколько тестов. Ты... — её голос дрогнул, — ты вправду мог пострадать или погибнуть. А я... не намерена тебя терять!

— Тесты бы заняли весь день. А теперь мы знаем, что шкаф работает, — возразил Гарри.

— Хорошо, — сказала Гермиона таким тоном, который заставил Гарри в этом усомниться. — Давай сначала попробуем обратное путешествие хотя бы на пауках.

— А ты ведь на несколько голов превзошла Малфоя, — заметил Гарри, который выбрался из шкафа через несколько минут после успешного возвращения пауков. — То, на что у него ушли месяцы, ты сделала за три дня, — он искренне не хотел, чтобы его жена на него сердилась.

Гермиона покраснела:

— Мне помогала Полумна. Я бы не успела закончить, если бы она не проверяла в то же время другие возможности.

— Я находила только то, что не было неправильно, — заметила Полумна своим обычным мечтательным голосом. — Это ты обнаружила то, что было сломано.

— Но ты определила то, что оно не было неправильным, — сказал Невилл. — Это делает тебя не менее умной.

— Ну, я же когтевранка, — пожала плечами Полумна. — Ума палата дороже злата.

— И твой ум для меня дороже любого злата, — улыбнулся Невилл.

— А я думала, что тебе больше нравится моя грудь, — ответила Полумна тоном, который можно было описать только как "полумный".

Невилл покраснел, а Гарри с Гермионой изо всех сил постарались спрятать усмешки.

— Или ты хочешь сказать, что мои тело и ум нравятся тебе одинаково? — невозмутимо уточнила Полумна.

— Мы, пожалуй, отойдём на минутку, — сказал Гарри, взяв Гермиону за руку и поведя её прочь от Невилла, ставшего практически пунцовым и отчаянно пытавшегося придумать ответ.

В итоге, прежде чем идти к Дамблдору, они решили организовать себе поздний обед. Сидя за столом, поедая разнообразные сэндвичи и запивая их тыквенным соком, они снова завели разговор о чистокровных и возможном будущем.

— Вспомни, что происходило после всех ужасов, что мы видели, — сказала Гермиона. — Готова поспорить, что мистер Малфой так бы и не понёс никакого наказания. И Драко тоже.

— Уверен, что Люциус отправился бы в Азкабан, — возразил Гарри. — Он, конечно, в итоге попал к Волан-де-Морту в немилость, но того, что он сделал, хватило бы для Поцелуя.

— Деньги, Гарри, — напомнила Гермиона. — Он бы снова заявил, что был под Империусом, и с достаточным количеством взяток достаточному количеству людей ему бы поверили. Ты видел его с семьёй после битвы? Сидели себе в Большом зале, и никто их не трогал.

— Но они с Нарциссой не сражались.

— И? Он был известным Пожирателем смерти, который поддерживал Волан-де-Морта в течение многих лет! — воскликнула Гермиона. — Думаешь, одна ночь неучастия искупает всё, что они делали?

— И ты считаешь, всё это снова может произойти? — спросил Гарри. — То есть даже после смерти Волан-де-Морта его идеология выживет и снова начнёт процветать?

— Не сразу. Те его сторонники, которые не попадут в Азкабан, наверняка залягут на дно, но в итоге, скорее всего, попытаются снова насадить свои идеи. Знаешь, — Гермиона посмотрела на Гарри, — ты был прав, когда сказал Дамблдору, что он позволяет Пожирательскому фанатизму расти в Хогвартсе, — она откусила кусок сэндвича и запила его глотком сока, прежде чем продолжить. — Пока детям позволяется проявлять свои ненависть и предрассудки, а уж тем более становиться жертвами несправедливого обращения учителей вроде Снегга, ничего по-настоящему не изменится.

— Ты правда думаешь, что Хогвартс имеет такое большое влияние на людей? — спросил Невилл.

— Ученики проводят здесь девять месяцев в году; больше, чем со своими семьями, и это в самые важные для формирования личности годы, — объяснила Гермиона. — Если здесь произойдут перемены... если слизеринцев заставят отвечать за все их действия, если когтевранских задир... — она посмотрела на Полумну и положила руку на её ладонь, — тоже заставят отвечать, это изменит многое.

— Значит, на следующем курсе у нас будет с чем работать, — заметил Гарри. — Начнём с этих задир на Когтевране, — он тоже посмотрел на Полумну.

— Прошу, не надо... — Полумна неожиданно съёжилась. — Не стоит ради меня...

— Полумна, ты сильнее, чем думаешь, — с чувством сказала Гермиона, крепче сжав руку подруги. — Теперь всё иначе: теперь у тебя есть друзья, которые тебя поддержат. Если они попытаются донимать тебя сильнее, им не понравятся последствия. Задирать тебя — значит задирать нас всех.

Полумна кивнула и слегка расслабилась. Невилл обнял её.

— Я буду рядом, — пообещал он. — Никто больше не будет тебя задирать.

— Мы думали о том, чтобы попросить Добби и Винки отыскать твои вещи, — сказал Гарри. — Они могут сделать это тайно, но я хочу знать, кто в этом виновен. На этом курсе я ничего предпринимать не буду, но на следующем они будут предупреждены, и, если снова попробуют что-то подобное...

Полумна снова кивнула. Гарри позвал обоих эльфов и дал им инструкции, после чего обед продолжился в прежней манере. В итоге их разговор снова вернулся к судьбе волшебного мира после Волан-де-Морта.

— По сути, мы можем только быть готовыми разбираться с возможными последствиями, — сказала Гермиона. — Наши знания из будущего, с учётом всех изменений, тут не помогут.

Однако слова "знания из будушего" породили в её разуме некую смутную идею. Поразмыслив, она нахмурилась и пробормотала:

— Нет, мы не должны... это будет неправильно.

— Что не должны? — спросил Невилл.

— Ничего, просто... — Гермиона запнулась, но, увидев внимательные взгляды остальных, продолжила. — Я уже говорила, что самое большое препятствие для нас в будущем — деньги, которые есть у чистокровных, — Невилл и Полумна кивнули, а Гарри, уже ухвативший нить рассуждений Гермионы, с интересом посмотрел на неё. — Мы знаем некоторые вещи, которые могут обеспечить нас деньгами, но... но это будет жульничество.

— Что именно? — озадаченно спросила Полумна.

— Это слишком опасно, — попыталась возразить Гермиона, но всё же продолжила. — Я подумала, что мы можем сделать немалые деньги на ставках. Ведь мы знаем некоторые вещи вроде того, кто выиграл будущие чемпионаты по квиддичу. Но даже не будь это жульничеством, это было бы опасно из-за эффекта бабочки.

— Какого эффекта? — переспросил Невилл.

— Очевидно, это как-то связано с вылуплением из кокона, — сказала Полумна. — Папа говорил, что...

— Вообще-то нет, это не связано с бабочками, — прервала её Гермиона. — Это воплощение так называемой "чувствительной зависимости от исходных условий".

Теперь все, даже Гарри, выглядели озадаченными.

— Это означает, что, если что-то незначительное вызовет изменения в начальных условиях, в дальнейшем это может привести к куда более значительным изменениям, — объяснила Гермиона. — "Эффектом бабочки" это называется из-за того, что в теории взмах крыльев бабочки, — хотя изначально, если не путаю, в примере приводили взмах крыльев чайки, — может вызвать серьёзные изменения погоды в совершенно другой области мира.

— И... при чём тут это? — осторожно спросил Невилл.

— Мы ЗНАЛИ, кто выигрывал Чемпионаты мира по квиддичу, но из-за того, что уже сделали, это легко могло измениться.

— Но как? — спросил Гарри. — Мы не делали ничего, связанного с квиддичем.

— Разве? — возразила Гермиона. — Например, игроки в квиддич, как и многие другие, читают газеты. Что, если кто-то из них потратил больше времени, читая новые статьи о нас, из-за этого опоздал на тренировку, и та в итоге прошла иначе? Получается, игроки будут по-другому психически и физически подготовлены, и это повлияет на игру, на те решения, которые они будут принимать. Это и есть основа эффекта бабочки: непредвиденные последствия даже очень малых изменений.

— То есть мы не можем ничего сделать? — спросил Гарри.

— Нет, если только это не происходило в ближайшее время и вдали от волшебного ми...

Тут глаза Гермионы широко распахнулись. Выхватив свой органайзер, она начала его листать:

— Двадцать третье июня... значит, начнётся завтра. Можем ли мы сделать это за день?

— Что сделать?

— Завтра начинается магловское спортивное мероприятие под названием Уимблдонский турнир, или, сокращённо, Уимблдон, — сказала Гермиона. — Оно проходит в Англии каждый год; это соревнование в виде спорта под названием теннис. Такой спорт, в который играют с маленьким мячом и ракетками.

— Точно, я слышал об Уимблдоне, — сказал Гарри. — Но...

— Моя мама любит теннис, — перебила его Гермиона. — И я точно помню, как она говорила, что в том... то есть в этом году в мужском одиночном разряде произошло довольно редкое событие: победил несеянный игрок. Это будет означать очень высокие ставки. Думаю, я узнаю его имя, если просмотрю списки участников.

Затем она прикусила губу:

— Но мы не можем этого сделать. Это будет неправильно.

— Согласен, — сказал Гарри.

— А если нам нужны только деньги, почему бы не воспользоваться этими? — спросила Полумна, указывая на несколько полных драгоценных камней корзин, которые они собрали во время обысков комнаты.

— Украсть их? — спросила Гермиона. — Но это тоже будет неправильно, — тут она нахмурилась, вспомнив, что в прошлый раз всё содержимое комнаты было уничтожено Адским пламенем. — Но...

Гарри, думавший примерно о том же, её опередил:

— Мы можем сложить их в хранилище и пользоваться, только если нам понадобится бороться со злым влиянием при помощи денег.

— Но не будет ли это манипуляцией? — спросила Гермиона. — Не сделает ли это нас не лучше их?

— Кончайте уже сомневаться, — сказала Миранда. — Пока вы не станете злыми, что для связанных любовью людей, которыми являются партнёры по душе, почти невозможно, всё будет не так уж плохо. И потом, помните, что Смерть любит вас. Отправьте ему все куски души Волан-де-Морта, и после этого можете хоть самоцветы короны забрать. Он только улыбнётся, поблагодарит и скажет, что корона вам идёт. Он, если вы не догадались, очень и очень не любит Тома Редлла.

— Но... вы уверены? — спросила Гермиона. — Это кажется неправильным.

— Вы не воруете их. И потом, разве не здорово будет, если самоцветы, уничтоженные одним из Пожирателей, помогут остановить их в будущем? — спросила Миранда.

— Я... не думала об этом в таком ключе, — признала Гермиона.

— Однако я бы хотела, чтобы пару камней вы взяли себе, — сказала Миранда. — В левой корзине лежат два одинаковых синих сапфира. Видите?

Гарри подошёл к корзине и начал рыться в ней. Вскоре он обнаружил два сапфира, настолько крупных, кто их не получалось зажать в кулаке.

— Отлично. В качестве моего свадебного подарка вам и благодарности Невиллу с Полумной я прошу тебя взять эти сапфиры и сделать то, что вы с Гермионой хотели сделать.

— Что? — спросила Гермиона.

— Ставку на Уимблдоне, ясное дело, — хмыкнула Миранда.

— Мне всё ещё кажется, что это не слишком правильно.

— Если бы вы поставили на кон все самоцветы и обанкротили гоблинов, тогда это было бы неправильно... ну, возможно, — ответила Миранда. — А это — просто немного денег на ваш медовый месяц.

— Вы уверены? — осторожно спросила Гермиона.

— Небольшое преимущество не сделает вас плохими людьми. Или хочешь, чтобы я позвала Смерть, и он сказал вам о том же? — в голосе Миранды послышалось некоторое раздражение. — Или, может, хочешь, чтобы твою новополученную П по Защите исправили обратно на В? Ведь её получение тоже было не совсем честным.

— Наверное, вы правы, — признал Гарри, слегка поёжившись при мысли о Смерти.

— Я вас понимаю, — сказала Гермиона, подумав о своих СОВ. — А я в этот раз правда получила П?

Богиня хихикнула:

— Узнаешь через пару недель. А пока наслаждайтесь жизнью. Вам ещё нужно отнести диадему одному длиннобородому директору.

Гарри пришла в голову ещё одна мысль:

— А эти ставка и пользование преимуществом не повлияют на мою возможность стать мракоборцем?

— Мракоборцем? — расхохоталась Миранда. — Ты всё ещё думаешь об этом? О боже ты я, поэтому я вас и люблю: с вами и посмеёшься, и поплачешь.

— Что такого смешного в карьере мракоборца? — спросил Гарри. — Думаю, я смогу в ней преуспеть.

— Серьёзно? И что ты будешь делать, когда старший мракоборец велит тебе оставаться на месте или делать ещё что-то, что будет тебе не по нраву? Даже Дамблдору в вашем походе за крестражем каждые десять секунд приходилось напоминать тебе слушаться его. Великолепный мракоборец, ничего не скажешь, — Миранда продолжала смеяться.

Гарри нахмурился, а Гермиона тем временем начала объяснять разговор Невиллу и Полумне:

— Миранда хочет, чтобы мы использовали эти сапфиры как ставку, чтобы получить своего рода подарок на свадьбу и благодарность для вас двоих. А потом начала смеяться над мыслями Гарри о том, чтобы стать мракоборцем.

— Почему ты хочешь быть мракоборцем? — озадаченно спросил Невилл Гарри. — Если подумать, ты... ну, не очень хорошо выполняешь приказы.

Ещё несколько секунд Гарри хмурился, но потом на его лице появилась усмешка:

— Да, ты, наверное, прав. Она сказала о том же самом.

— Миранда такая милая, — мечтательно проговорила Полумна. — Так что, вы теперь будете богаты?

— Не так уж богаты, это ведь всего один камень, — Гермиона взвесила на руке один из сапфиров. — Хотя он весьма крупный. Миранда упомянула только деньги на медовый месяц. Но, сколько бы он ни стоил, вы получите столько же, — она указала на второй сапфир.

— Спасибо вам, Миранда, — сказала Полумна в воздух, встав со стула и сделав книксен.

— Но как мы всё это сделаем? — задумался Гарри, осторожно кладя сапфиры на стол. — Минутку... она упоминала что-то о банкротстве гоблинов... ну конечно... Бэгмен.

Когда Полумна с Невиллом непонимающе посмотрели на него, Гарри рассказал им о ставке на исход Турнира Трёх Волшебников, которую у Бэгмена приняли гоблины.

— Значит, у них есть какая-то система ставок, и можно только заключить, что ставки на магловский спорт они тоже принимают, — подытожил он.

— А это справедливо — вот так пользоваться гоблинами? — спросил Невилл.

Гарри обменялся взглядом с Гермионой, и оба они вспомнили, как Крюкохват предал их в хранилище Беллатрисы, убежав с мечом и вопя, что они были ворами.

— Думаю, небольшое возмездие лишним не будет, — сказал он. — Мы же не просто так улетели из Гринготтса на драконе.

По прошествии часа Сириус, с двумя сапфирами в плаще, отбыл в Гринготтс. Именно столько времени потребовалось, чтобы он раздобыл магловскую газету, а Гермиона вспомнила имя игрока, о котором говорила его мать. В кармане плаща Сириуса лежала записка со словами "Уимблдон, мужской одиночный разряд, Рихард Крайчек".

Остальные драгоценные камни тоже были отправлены на Гриммо, где были спрятаны в спальне Сириуса. Они решили, что не будут класть их в хранилище все сразу, а растянут это на несколько месяцев.

В три часа дня Гарри и Гермиона поднялись по лестнице, ведущей к кабинету Дамблдора. Двадцатью минутами позже, когда Дамблдор отослал Невилла и Полумну, они все смотрели на серебряную диадему Кандиды Когтевран.

— Сэр, — сказала Гермиона, — а есть ли способ уничтожить крестраж, не уничтожая предмет?

— Насколько мне известно — нет, — ответил Дамблдор. — Крестраж должен быть уничтожен таким образом, чтобы магии было не под силу его восстановить.

— А как насчёт Убивающего проклятия, сэр? — спросил Гарри, вспомнив идею Невилла. — Оно может сработать в этом случае?

Поразмыслив несколько секунд, Дамблдор покачал головой:

— К несчастью, нет. Видите ли, когда Убивающее проклятие поражает твёрдую материю вроде металла или камня, оно либо отражается, либо разрушает предмет, в зависимости от материала. Если оно попадает в материю вроде дерева, которая была живой, но бездушной, оно вызывает огонь или взрыв. Нет, Убивающее проклятие отделяет душу от живого тела, а в данном случае живого тела нет.

— Я должен был об этом подумать, — сказал Гарри Гермионе. — В прошлой битве в Министерстве Авада Кедавра Волан-де-Морта отскочила от статуи, а деревянный стол разрушила.

— Так что нам придётся уничтожить диадему, — закончил Дамблдор.

— Жалко, право же, — сказала Гермиона. — Такая историческая вещь...

— Полагаю, именно на это надеялся Реддл. Даже если бы кто-то обнаружил диадему, он не решился бы уничтожить реликвию Основательницы, — объяснил Дамблдор. — Однако... — он занёс над диадемой меч Гриффиндора, но затем заколебался. — Будьте готовы, — предупредил он. — Мне может снова понадобиться помощь, если крестраж будет сопротивляться.

Сопротивления диадема не оказала, и вскоре ещё один кусок души Волан-де-Морта оказался уничтожен.

— Спасибо вам, — сказал Дамблдор, когда воющий крик затих, и из диадемы потекла чёрная слизь.

— Сэр, а почему этот крестраж не пытался отбиться? — спросила Гермиона. — Дневник и медальон пытались.

— Боюсь, я и сам не уверен, — ответил директор, рассматривая диадему. — Возможно, это связано с тем, что ко времени создания этого крестража у Тома осталось недостаточно души, чтобы бороться. Или с тем, что крестраж должен быть использован, чтобы распознать угрозу.

— Использован?

— Дневник предназначен для того, чтобы в нём писать, и именно это делала юная мисс Уизли с крестражем-дневником. Она использовала его. Медальон предназначен для того, чтобы открывать и смотреть в него, и именно это мы сделали с крестражем-медальоном, — объяснил Дамблдор. — Так что, вероятно, для срабатывания этого крестража диадема должна была быть надета на голову.

— А-а, — сказал Гарри.

— Ну что же, — Дамблдор поднял диадему, — думаю, теперь она не представляет опасности.

Несколько секунд посмотрев на разрубленный крестраж, он повернулся к Гермионе:

— Мисс Грейнджер, дом ваших родителей был защищён в полную меру моих возможностей. Однако он всё ещё будет несколько уязвим перед объединённой атакой либо перед атакой самого Волан-де-Морта.

— Благодарю, сэр, — кивнула Гермиона.

— Также, как мне сообщила мадам Боунс, суд над Питером состоится на следующей неделе. Хотя это ещё может измениться, потому что нынешняя ситуация в Министерстве довольно нестабильна.

— Почему? — спросил Гарри.

Дамблдор вздохнул:

— Как я и боялся, дементоры подняли восстание, и теперь, очевидно, служат Волан-де-Морту. Несколько мракоборцев лишились жизней, прежде чем остров, на котором располагается Азкабан, был блокирован.

— А Пожиратели смерти, которых схватили?..

— Всё ещё находились в Министерстве.

— Вам удалось что-нибудь найти в домах или хранилищах Пожирателей? — спросила Гермиона.

— К сожалению, это трудный и долгий процесс, — ответил Дамблдор. — В их домах не было найдено ни одного крестража, но гоблины пока не дают доступ к хранилищам тех, кто пробежал через Завесу, потому что у нас нет тел, подтверждающих их смерть.

Заметив, как поморщились Гарри с Гермионой, он неверно истолковал это:

— Прошу прощения. Я понимаю, что их смерти стали для вас тяжёлым бременем.

— Всё в порядке, сэр, — ответил Гарри. — Мы справляемся.

— Очень хорошо. В таком случае предлагаю вам идти собирать вещи и готовиться к вечернему пиру, — слегка улыбнулся директор. — Довожу до вашего сведения, что в этом году из-за несправедливого присуждения очков награждения Кубком школы не будет.

После ужина, когда Гарри с Гермионой уже закончили собирать вещи в свои сундуки и сидели в гостиной, через портретный проём вошла Джинни.

— Ну как, готовы к лету? — весёлым тоном спросила она.

Гарри ничего не ответил, а Гермиона кивнула:

— Будет здорово снова увидеть моих родителей.

— Ну конечно, и заниматься другими магловскими вещами, думаю, тоже, — улыбнулась Джинни. — Ну ладно, пойду паковать вещи. Увидимся утром.

— Ты приготовила противоядие для Дина? — спросил Гарри свою жену, когда Джинни поднялась по лестнице и исчезла из виду.

Гермиона запустила руку в карман мантии и достала закупоренный флакон с прозрачной жидкостью.

— По крайней мере, вскоре мы избавимся от одной из проблем и сможем сосредоточиться на Волан-де-Морте.

* * *

В последнюю неделю Нарцисса Малфой проводила каждый день, сидя у кровати своего мужа. Только вздымающаяся и опускающаяся грудь давала понять, что он ещё был жив. Целители говорили ей, что не могут ничего сделать, и что ей нет никакого смысла сидеть рядом, но Нарцисса их не слушала. Она всегда уходила поздно вечером, а возвращалась рано утром.

Каждый вечер в палату приходила Андромеда, затем садившаяся рядом с Нарциссой. Иногда они ничего не говорили и сидели в тишине. А иногда разговаривали, и слова текли так же свободно, как в детстве, когда они были просто растущими вместе сёстрами.

Наконец, по прошествии недели, Андромеда взяла Нарциссу за руку:

— Ну серьёзно, Цисси, прошла уже целая неделя. Ты просто убиваешь себя, проводя здесь столько времени.

Нарцисса только кивнула, когда Андромеда вывела её из палаты.

— Иди домой. А завтра не приходи, — мягко сказала Андромеда.

Нарцисса снова тупо кивнула и медленно пошла по коридору, прочь от своей сестры. Однако через несколько шагов остановилась и обернулась:

— Ты заглянешь ко мне завтра вечером?

— Ты завтра сюда не придёшь, — напомнила Андромеда своей сестре.

— Нет... я хотела сказать...

— К тебе домой?

Кивок.

— А мне будут там рады?

— Там сейчас только я и Драко, — ответила Нарцисса. Она заметила, что Петтигрю куда-то исчез, но решила, что он просто вернулся к Тёмному Лорду. За всё время, проведённое у кровати своего мужа, она ни разу не читала газету.

— Тогда приду, — слегка улыбнулась Андромеда.