Серое на черном (гет)

Тошнота подступает к горлу, хочется подбежать к окну, распахнуть его настежь, высунуться и вдохнуть, наконец, свежего воздуха, но служба требует неподвижно стоять на месте будто бы ты один из дорогих стульев, что были когда-то изготовлены лучшими ремесленниками Квохора, а теперь украшают собой зал заседаний Малого совета.

Эртур бросил взгляд на замершего в нескольких шагах от него сира Ливена Мартелла. Правая рука у того, как всегда, покоилась на рукояти меча, потому что сир Ливен готов был в любой момент броситься на защиту своего короля. В настоящем положении это было бы весьма нетрудно, ибо в присутствии короля носить с собой оружие имели право лишь Белые плащи — члены Королевской гвардии, личной стражи монарха. То же должен был бы сделать и Эртур, только он боялся, что вместо врага короны Рассвет — его фамильный меч — может проткнуть самого Безумного Эйериса. Мысли эти предательские и слишком опасные, но Эртур не мог просто так избавиться от них. Благодарение Семерым, чужие мысли в Красном Замке слушать еще пока никто не научился.

Королевские гвардейцы стояли слишком близко к королю, и Эртур никак не мог отделаться от смрада, исходившего от немытого королевского тела. Он смешивался с запахом духов, доносившемся от Вариса — мастера над шептунами — и превращался в мерзкую тошнотворную смесь, которая в последнее время всегда сопровождала заседания совета, когда их баловал своим вниманием Эйерис. Король угрюмо молчал, обводя взглядом темных, тяжелых глаз собравшихся перед ним членов Малого Совета. Присутствовали все, кроме десницы короля — лорда Тайвина Ланнистера, который в данный момент пребывал у себя дома в Утесе Кастерли.

— Что молчите? — рявкнул вдруг король, капельки слюны вылетели из его рта и, сверкнув на солнце, приземлились на отполированную поверхность стола.

Эртур должен был уже давно привыкнуть к столь внезапной смене настроений у Эйериса, но он все равно вздрогнул и едва заметно выдохнул. Такие вспышки ярости легко могли закончиться для кого-то потерей места при дворе, а того хуже и потерей жизни.

— Ваше величество, — елейно начал Варис, будто бы и не замечая гнева короля. — Никому из нас не было дано слово. Мы ждем ваших указаний.

— Вы настоящие тупицы, — недовольно фыркнул Эйерис. — Ну, Варис, что поют тебе твои пташки? — рот короля искривился в насмешке.

— Не все спокойно, ваше величество, — Варис удрученно покачал головой.

Глядя на этого припудренного и надушенного евнуха, Эртур думал, что не зря Варис странствовал с труппой актеров по Вольным городам. Он очень многому от них научился, и даже Эртуру Дейну было трудно отличить искренность от притворства, однако что-то подсказывало рыцарю, что все, сказанное или сделанное Варисом есть игра в той или иной степени.

— Что это значит? — потребовал объяснений Эйерис.

— В Дорне недовольства бродят, словно дорнийское красное, ваше величество, — продолжал Варис. — Принцесса недовольна, что ей не удалось заполучить для своей дочери Элии наследника престола.

— Еще не известно, кому здесь повезло, — вставил Люцерис Веларион — мастер над короблями.

Эртур напрягся: всем было известно, что Веларион не любил Рейегара, считая его излишне слабохарактерным, но оскорблять наследного принца при всех было уже слишком. Король, однако, и вовсе не обратил внимания на столь нелестное высказывание в адрес своего старшего сына и наследника.

— Дорну следует поумерить аппетиты, — добавил Веларион.

— Простите, лорд Люцерис, — мягко возразил Варис. — Но дорнийская принцесса так не считает. А в условиях следующей моей новости, любое недовольство в одном из королевств может быть опасным.

— Хватит ломать комедию, Варис, — закричал Эйерис, в голосе короля визгливыми нотками прорезался страх маленького мальчика, оставленного в одиночестве в каком-нибудь страшном месте.

— Простите, ваше величество, — евнух тут же смиренно склонил голову. — Мои пташки напели мне, что Хранитель Севера затевает союзы с двумя великими домами.

— Рикард Старк? — удивился Эйерис, заерзав в кресле. — Я думал, старый волк уже давно превратился в льдину, так давно я не слышал о нем, — король засмеялся сухим скрипучим смехом, обнажая полусгнившие зубы.

— Это была моя ошибка, ваше величество, — повинился Варис. — Я совсем не обращал свой взор на Север, и опасность пришла именно оттуда. Рикард Старк заключил помолвку своего старшего сына и наследника Брандона с дочкой Хостера Талли и планирует предложить руку своей единственной дочери Роберту Баратеону. Смею напомнить, ваше величество, что лорд Рикард так же имеет поддержку Долины, и союз всех этих домов может…

— Хватит, хватит, — замахал руками Эйерис. — Измена! Отправьте солдат на Север, схватите Старка и притащите его сюда! Я лично разделаюсь с ним!

— Позвольте, ваше величество, — заговорил, доселе молчавший, лорд-командующий Королевской Гвардией сир Герольд Хайтауэр. — Но прямая угроза хранителю Севера может обозлить его людей. Северяне — очень верные люди и пойдут за своим лордом, а учитывая поддержку со стороны Талли, Баратеонов и Арренов и недовольство Дорна короной…

— Ваши речи, сир Герольд, пахнут изменой, также как делишки старого волка — Эйерис подозрительно прищурил глаза. Эртур напрягся, все это не могло кончиться хорошо. — Старк — предатель, и его место на костре!

— У нас нет доказательств, ваше величество, — стоял на своем лорд-командующий. — Мы не можем так поступать, не обладая полным превосходством. Вы согласны со мной, лорд Люцерис?

— Пожалуй, в ваших словах есть зерно разума, — покивал Веларион. Мастер над кораблями был до последней своей косточки предан королю, поэтому его мнение весило больше, чем у Герольда Хайтауэра, известного своей симпатией к принцу Рейегару. — Что скажут остальные? Стонтон?

— Я согласен с вами, — мастер над законами слегка наклонил голову. Он тоже был лоялен королю, но без поддержки Велариона говорить бы не решился.

— А вы, Челстед? — продолжал расспросы Веларион. Эртур понял, что тот прикрывает свою спину. Если Эйерис вдруг взбесится, мастер над кораблями не хотел оставаться один на один против Безумного короля.

— Я? — мастер над монетой нервно пригладил жиденькие волосы, он явно не хотел отвечать. — Не знаю, трудно ответить сразу на такой вопрос. Мы не можем рисковать, держа на свободе изменника…

— Это ясно и без ваших глупых рассуждений, — завизжал король, и присутствующие, немедленно умолкнув, все разом посмотрели на него.

Бедняга Челстед побледнел, казалось, он вот-вот лишится чувств, как впечатлительная барышня, остальные сидели, поджав губы, и только Варис выглядел слишком уж спокойным.

— Доставить изменников сюда! — продолжал бесноваться Эйерис. — И вы еще смеете возражать мне? Вы все такие же изменники! Я и до вас доберусь! Я знаю, вы только и ждете, когда я умру, и на трон сядет мой дурак сын, которым вы будете вертеть по своему желанию!

Члены совета молчали, в такие минуты, когда рассудок Безумного короля мутился окончательно, пытаться вразумить его было бесполезно. Оставалось лишь тихо отсиживаться и ждать, когда внимание его переключиться на что-то другое. Если же какой-нибудь глупец так и продолжил бы гнуть свою линию, он мог бы легко закончить свои дни на костре.

Эйерис умолк так же быстро, как и взорвался. Его темные глаза, похожие на глубокие пещерные провалы, уставились в одну точку, словно он забыл, где находится, или же разум его и вовсе оказался в другом месте. Так продолжалось несколько минут, и замершие в страхе лорды снова начали едва заметно шевелиться. Первым нарушить молчание решился Варис:

— Ваше величество, — королевский титул евнух всегда произносил почти что с придыханием, так, что ни у кого не должно было возникнуть сомнений в том, что мастер над шептунами не верен королю, — есть другое предложение, более хитрое. Нам надо действовать хитро, так же как заговорщики, перехитрить их.

Король встрепенулся:

— И как же ты собираешься их перехитрить? — потребовал он.

— Во-первых, надо решить вопрос с Дорном. Наверняка, если наши подозрения верны, изменники уже послали туда своих людей, — Варис выдержал паузу.

— Почему вы не сделали этого первым? — возмутился король. Он снова начинал раздражаться, и Эртур боялся, как бы весь этот разговор, несмотря на осторожность Вариса не закончился бы роковым решением арестовать Рикарда Старка. Касательно же его последствий, Эртур был абсолютно согласен с евнухом: против трона могли взбунтоваться сразу четыре великих дома, да еще и Дорн в придачу.

— У меня не было таких распоряжений, ваше величество, — покорно произнес Варис. — Однако для начала нам нужно предложить Дорну нечто существенное…

— Мы можем предложить им обручить принца Визериса со старшей дочерью Дорана — Арианной, — поспешил вставить Веларион. Похоже, ему не хотелось в случае успеха отдавать все лавры Варису и, поняв логичность его предложения, мастер над кораблями решил рискнуть.

— Дорнийцы хотели наследного принца, а получат всего лишь второго в очереди, — подал голос Стонтон.

— Больше нам нечего им предложить, — возразил Веларион. — Вы согласны, ваше величество?

— Да, — отрезал король. — Вы, лорд Люцерис, поедете к Дорнийской принцессе. И не задерживайтесь с этим, отправляйтесь сразу же после свадьбы принца.

— Слушаюсь, ваше величество, — Веларион почтенно склонил голову. — Позвольте мне на обратном пути ненадолго остановиться в Морском Рубеже, я давно не бывал дома.

— Хорошо, — безучастно бросил король. — А что Старки, Варис? — Эйерис, прищурившись, посмотрел на евнуха.

— У Старков мы можем взять заложников, — произнеся это, Варис на мгновение умолк, наблюдая за произведенным впечатлением. — Конечно, мы не будем, называть их так. Леди Лианна может стать фрейлиной королевы, да и лорду Брандону можно найти место при дворе.

— А Талли? Аррены? Баратеоны? — зло спросил Эйерис. — Вы их всех ко двору потащите, чтобы они устроили мятеж прямо здесь?

— Нет, их мы пока не тронем, — пояснил Варис. — Рикард не будет ничего затевать, пока его сын и дочь находятся в опасности, а если другие дома и надумают что-то предпринимать, это внесет смуту в их лагерь. К тому же, это поможет отсрочить браки обоих Старков.

— Хитро, — вырвалось у Стонтона.

У Эйериса на лице появилась кривая ухмылка, он издал звук, похожий на поросячье хрюканье, а потом засмеялся. Его смех напоминал смех ребенка, увидевшего, как кто-нибудь упал в лужу. Однако глядя в безумные глаза Эйериса, становилось ясно, что человек этот давно повредился рассудком, и оттого его смех казался остальным пугающим. Эртур оставался невозмутимым, но остальные лорды вежливо заулыбались под стать королю.

— Хорошо, Варис, — сказал король, просмеявшись. — Сегодня вы порадовали меня. Что принц? Уже вернулся со своих развалин?

— Принц Рейегар вчера возвратился из Летнего замка, — доложил сир Герольд.

Эйерис повернул голову и посмотрел прямо на Эртура, выражение его глаз показалось гвардейцу подозрительным, будто бы Эйерис затеял какую-то проказу, которая должна хорошенько повеселить его. Конечно же, король знал, что Дейн — лучший друг его сына, но это никак не объясняло столь странный взгляд.

— Хорошо, — все еще не отрывая взгляда от Эртура, Эйерис злобно усмехнулся. Усмешка искривила рот короля, делая его лицо одинаково безумным и зловещим. Эртур поймал себя на мысли, что с удовольствием шагнул бы прямо из зала заседаний на поле брани. Он бы предпочел сейчас снова сразиться с Улыбающимся Рыцарем, чем смотреть в лицо короля.

— Достаточно, — Эйерис, наконец, отвернулся и, кряхтя, поднялся со стула.

Не удостоив никого даже кивком головы, король покинул зал заседаний. Эртур и Ливен Мартелл, как им и было положено, следовали за ним. Эртур краем глаза глянул на своего товарища, но лицо того ничего не выражало, оставаясь непроницаемым, настроения этого человека никогда нельзя было угадать, а задавать вопросы Дейн не решился. Им двоим предстоял еще целый день в обществе Эйериса Безумного.

Только к вечеру, когда уже совсем стемнело, Эртур очутился в Башне Белого Меча. Утомленный, он открыл дверь в свою каморку, что располагалась на втором этаже по соседству с комнатами других гвардейцев, да так и замер на пороге, ибо прямиком за его столом восседал никто иной, как Варис.

— Добрый вечер, сир Эртур, — евнух улыбнулся, казалось, удивление Эртура позабавило его. — Вы уж простите, что я не поднимаюсь, но что-то я уже достаточно находился за этот день.

— Добрый вечер, лорд Варис, — Эртур, наконец, вступил в свою каморку, пальцы его сжали рукоять Рассвета. — Пожалуй, я даже не буду спрашивать, как вы сюда попали.

— Спросить вы можете, — голос у Вариса был такой же мягкий, как и он сам. — Но я, боюсь, откажу вам в ответе. Кому нужен мастер над шептунами, секреты которого известны всем подряд? Да и стоит ли легендарному Мечу Зари опасаться скромного евнуха?

— Ваша правда, — согласился, усмехнувшись, Эртур. При этом он подумал, что опасаться Вариса следует кому угодно, от простого горожанина до самого короля. — Чем могу служить вам?

— Не мне, сир Эртур, не мне, — загадочно произнес Варис.

— Интересно, а кому же? — удивился Дейн, однако евнух ничего ему не ответил. Выражение лица его вдруг из услужливо-лебезящего сделалось серьезным.

— Как поживает принц? — вдруг спросил Варис, и Эртур не смог отделаться от ощущения, что в голосе мастера над шептунами прозвучала угроза.

— Думаю, неплохо, — Эртур опустился на соседний с Варисом стул. Он уже успел снять доспехи, и теперь на нем оставалась лишь легкая сорочка и бриджи. — Если вы чего-то хотите от принца, то вам лучше самому просить его об этом.

— Мне ничего не нужно от его высочества, — покачал головой Варис. — Только лишь его более заинтересованное участие в государственных делах.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Эртур.

— Король с каждым днем все глубже погружается в пучину, которая его уже никогда не отпустит, — маленькие глазки Вариса смотрели прямо на Дейна. — И если принц не будет стараться хотя бы немного повлиять на отца, его место займут другие советники, гораздо менее честные.

— Зачем вы говорите все это мне? — спросил Эртур.

— Вы друг его высочества, — пояснил Варис. — Уверен, вы хотите ему добра. Если ничего не делать, то скоро мы окажемся на пороге гражданской войны. Королем недовольны, это недовольство растет, а его величество не делает ничего, чтобы умиротворить лордов, только, наоборот, распаляет их все больше. Сегодня мне удалось отговорить его от глупости, но кто знает, получится ли у меня еще раз. Рикард Старк может не отдать детей, он может закрыть глаза на их присутствие в столице, возможностей много, и все они не несут ничего хорошего Таргариенам. Принц Рейегар же, наоборот, любим народом, а все что нам сейчас нужно — это популярный в народе король, который может сплотить страну.

— То, что вы говорите, Варис, — зашептал Эртур, — это…

— Тише, — евнух прижал палец к губам. — Вы здравомыслящий человек, сир Эртур. Поэтому я пришел сегодня к вам. А теперь позвольте пожелать вам доброй ночи.

— Доброй ночи, — произнес Эртур, когда дверь за Варисом уже закрылась. Сам он сегодня точно не сможет спать спокойно.

Дейн злился на Вариса за этот странный разговор, но в тоже время не мог не признать, что евнух был во многом, если не во всем прав. Эртур много думал об этом, о короле, о тех, кто окружал его и о принце, который обучался боевому искусству в перерывах между чтением книг и игрой на арфе лишь потому, что прочитал о некоем пророчестве. Рейегар действительно больше времени проводил в богатой библиотеке Красного замка, нежели где-либо еще, он был слишком отстранен и слишком замкнут.

Эртур не знал, что именно в Рейегаре притягивало людей, что притягивало к принцу его самого? Возможно, это была преданность тем, кого Рейегар называл своими друзьями, или справедливость, беднякам льстила его простота и сердечность, с которой он разговаривал с ними. Женщины были падки на его красоту и песни, что он пел своим голосом, «таким же серебряным, как его длинные мягкие волосы». Дейн не раз слышал, как его сестра, леди Эшара, сидя с подругами, превозносила Рейегара Таргариена и даже в шутку предлагала брату уступить ей место в Королевской Гвардии.

Рейегар был человеком добрым и справедливым, но хватит ли этого, чтобы он стал таким же хорошим королем? Ибо то, что предлагал Варис… Эртур даже в мыслях побоялся произнести это слово, тем более уж заговорить на эту тему с принцем. Дейн был достаточно уверен в своем друге, чтобы знать, что Рейегар не выдаст рыцаря своему отцу, но подобное предположение может глубоко ранить и без того склонного к меланхолии принца.

Стоит ли вообще обсуждать это с Рейегаром? Дейн все никак не мог решиться. Проклятый евнух, как всегда он старался сделать грязную работу чужими руками, и теперь это оказались руки самого Эртура. Варис взвалил на него слишком сложную задачу, Дейн был воином, чертовски хорошим воином, защитником королевской семьи. Он храбро сражался, в этом он был лучшим, за что и занимал заслуженное место в рядах Королевской Гвардии. Государственные же дела были ему совершенно не по плечу, и Дейн жалел, что позволил Варису втянуть себя в эту паутину. Но переиграть евнуха Дейн бы ни за что не смог, разве что разрубить его надвое. Не зря Варис получил при дворе прозвище Паук.

Подобные думы преследовали Эртура в последующие несколько дней, он не переставал думать об этом, ежедневно сопровождая короля, и сам пугался собственных мыслей. Иногда, при взгляде на Эйериса Дейну казалось, что тот все знает и сейчас кликнет своего вечного спутника Россарта, чтобы тот разжег для предателя хорошенький костер.

Когда его место подле королевской персоны занял сир Харлан Грандисон, Эртур отправился в конюшни. Был вечер, и у Дейна оставалось немного времени, чтобы размяться на спине верного жеребца, к тому же хотелось проветрить голову. Вот бы ветер совсем очистил ее от той пыли, что осела там после встречи с Варисом.

Ища мальчишку-конюшего, чтобы тот оседлал ему лошадь, Эртур вместо него наткнулся на принца Рейегара. Наследник престола был одет специально для верховой езды, он ожидал, пока ему оседлают лошадь и о чем-то беседовал со своим оруженосцем — Ричардом Лонмаутом. Завидев Эртура, принц улыбнулся: уголки его губ лишь чуть-чуть поднялись вверх, но Рейегара редко можно было видеть улыбающимся по-другому.

— Здравствуй, Эртур, — произнес Рейегар.

— Мой принц, — Эртур склонил голову.

— Прошу, оставь эти формальности, — покачал головой Рейегар. — Здесь нет никого постороннего, поэтому мы можем немного побыть самими собой. Что выгнало тебя на улицу?

— Захотелось размяться, — ухмыльнулся Эртур. — Моя служба, как тебе известно, не подразумевает повышенной подвижности.

— Со своей стороны я питаю надежду, — на лицо Рейегара снова легла призрачная улыбка, — что твоя служба так и останется столь же скучной.

— Я буду молить об этом Семерых, — с притворной покорностью ответил Дейн. — А что заставило тебя покинуть твое заточение?

— Дивный вечер, — Рейегар с восхищением посмотрел на небо. — Такие необычные, яркие краски, и воздух необычайно свеж. В замке мне часто становится душно. Раз уж мы встретились, составишь мне компанию?

Эртур конечно же согласился. Они еще немного постояли, пока конюший готовил лошадь Эртура, а потом Рейегар отпустил Лонмаута, который судя по его скучающему виду, мечтал отправиться ко сну, и Дейн с принцем выехали из ворот и поскакали в сторону леса.

Хорошенько погоняв коней галопом и изрядно вспотев, друзья перешли на шаг. Эртур все хотел завести разговор о том, что теперь занимало его, но никак не мог решить, как подступиться к этой теме. Принц же молчал, он смотрел вокруг, словно впитывал окружающую его красоту, в его глазах отражался полыхающий на западе закат.

— В королевстве не все спокойно, — наконец, выдал Эртур.

Рейегар встрепенулся, будто бы пробудился ото сна.

— О чем ты? — озабоченно спросил он.

В ответ Эртур пересказал принцу то, что произошло на Малом Совете.

— Бедный Визерис, — вздохнул принц, услышав о намерении короля обручить младшего сына с Арианной Мартелл, — я думал, что хотя бы ему дозволят жениться исходя из его собственных симпатий, его жена не станет королевой, и он ничего не должен нашему государству.

— Не мне рассказывать тебе, как это бывает, — пожал плечами Эртур.

— Да, — согласился Рейегар. — Ты, безусловно, прав.

— Мне больше хотелось бы услышать, что ты думаешь о Старках, — осторожно начал Эртур.

— Я рад, что отца удержали от принятия неверного решения, — с чувством произнес Рейегар.

— Он мало кого слушает, — покачал головой Эртур. — Я сам видел, каких трудов это стоило. К тому же, большая часть его окружения — либо трусы, либо люди, действующие в собственных интересах. Россарт все больше влияет на твоего отца, и, помяни мое слово, мы еще увидим пироманта в Малом Совете. Королю же сейчас нужно совершенно иное влияние.

— Ты имеешь в виду меня? — прямо спросил Рейегар.

Эртур взглянул на друга, пытаясь понять, сердится тот или нет, однако лицо принца по-прежнему оставалось спокойным, словно гладкая поверхность озера.

— Да, — наконец, выдавил Дейн. — Ты все равно рано или поздно займешь его место.

— Если бы отец хотел моего совета, — Рейегар говорил мягко, но голос его отдавал металлическими нотками, — он бы попросил его. Боюсь, ты переоцениваешь мое влияние Эртур.

— Ты же сам понимаешь, что этому надо положить конец, — отчаявшись, выпалил Дейн.

— Эртур, — прошептал Рейегар, и лицо его исказилось. — Я не могу убить своего отца.

Эртур ничего не ответил. Этот разговор явно нельзя было причислить к списку его побед. Дейн поглядел на маячивший впереди силуэт Красного Замка. Солнце уже почти утонуло за горизонтом, однако его последние лучи заливали небо и бросали ярко-алые отсветы на замковые башни. Во всей этой картине было какое-то пугающее величие, заставляющее даже легендарного Меча Зари чувствовать себя ничтожным и незащищенным.

— Осталось ждать недолго, — неожиданно сказал Рейегар. — Скоро все изменится. Все, что происходит сейчас неважно, это пройдет рано или поздно. Но грядет долгая зима, и мы должны быть к ней готовы.

Дейн ничего не ответил своему другу. Он был воином, человеком приземленным, и не верил в снарков, грамкинов и прочую чушь, которой пугают детей, он бы и в драконов не поверил, если бы лично не видел их черепа в тронном зале. Рейегар же, сколько Эртур его знал, был укутан плащом из мистики, магии и древних пророчеств, одно из которых не давало принцу покоя уже давно. Эртур считал все это глупостями, но держал свое мнение при себе, ибо однажды они с Рейегаром сильно поссорились из-за этого. Принц знал об отношении Эртура и терпел его, а Эртур знал о не проходящей увлеченности принца и молчал.

Они пришпорили коней и быстро домчались обратно, разговаривая о всякой ерунде и стараясь позабыть об Эйерисе, заговорах и пророчествах. Однако реальность с головой накрыла их, когда Эртур и Рейегар въехали в ворота. В Красном замке снова жгли костры, и внос ударял тошнотворный запах горящей плоти. Эртур взглянул на Рейегара, в глазах принца смешались боль и смятение.