Возрождение Феникса (гет)

Северус вел урок у третьего курса Рейвенкло. Вдруг левую руку обожгло болью. Стараясь не делать резких движений, он кое-как закончил объяснять тему и присел за стол, дав ученикам самостоятельную работу. Рассеянно наблюдая за классом, Северус пытался угадать причину вызова, анализируя известную ему информацию. Он всегда предпочитал быть на шаг впереди событий.

Судя по боли, терзавшей предплечье, Темный Лорд явно пребывал в гневе. За эти несколько месяцев с того момента, как его темнейшество возродилось, Северус уже научился распознавать характер вызовов. Иногда, когда Темному Лорду было что-то срочно нужно от него, метка напоминала о себе резким покалыванием. В случае регулярных собраний Пожирателей – руку лишь слегка опаляло болью. Но если Риддла что-то выводило из себя, и он был зол или не в настроении — импульсы боли становились более резкими и продолжительными.

Сейчас, судя по длительно не отпускающему вызову, Северус понял, что Темный Лорд злится, причем неслабо. Никак не удавалось вспомнить, чем он мог провиниться перед господином. Единственное значимое событие, которое произошло за последние сутки – арест Дамблдора. Но вчера, когда в школе были авроры во главе с министром, Северус занимался очень сложным и неустойчивым зельем, призванным вернуть внешность Темному Лорду. Об аресте директора он узнал лишь за ужином, который обязан был посещать, как декан факультета. Шокирующая новость не слишком поразила его. На тот момент, да и сейчас, он гораздо больше переживал за результат своего зельеварческого эксперимента. Темный Лорд не терпел неудач!

Северус нахмурился. Может быть, вызов как раз связан с тем, что повелитель никак не дождется обещанное зелье? Такая причина была более чем вероятна. Но сейчас он ничем не сможет порадовать Темного Лорда и, скорее всего, навлечет на себя «высочайший» гнев. Предчувствуя грозящую опасность, Северус недовольно передернул плечами. Однако и проигнорировать столь явное «приглашение» он не мог.

С трудом досидев до конца урока, он дождался, пока ученики покинут класс, и поспешил в учительскую. За эти годы Северус практически смирился с тем, что вынужден делать неприятную и ненавистную работу, которой в свое время его вынудили заняться Дамблдор и Темный Лорд. Однако так и не смог проникнуться преподаванием. Любимым занятием по-прежнему было создание новых и расшифровка старых рецептов редких зелий. Оно отвлекало от тоски, которая уже столько лет терзала душу. От обучения детей, этих мелких бездарей, неспособных порой сварить даже простейшее зелье, Северус испытывал лишь раздражение. Ему – мастеру зельеварения – приходилось объяснять юным оболтусам азы того, что он сам освоил еще на первых курсах Хогвартса! Временами казалось, что он деградирует как зельевар, отдавая годы жизни этому бесполезному занятию. Очень редко среди всей массы учеников попадались одаренные и способные к зельям индивидуумы. С такими детьми, у которых прослеживался нешуточный интерес и талант к тонкой науке зельеварения, он готов был заниматься. Но вместо того, чтобы готовить будущих одаренных мастеров, ему приходилось тратить нервы и силы на всю эту безликую массу учеников, которым его предмет был нужен лишь чтобы набрать достаточно баллов по СОВ.

Особое раздражение у Северуса всегда вызывал Поттер. Казалось, что от папаши ему достались полное отсутствие мозгов и некоторые ловкость и сноровка, используемые в квиддиче. При этом он совершенно ничего не унаследовал от своей одаренной матери. Эти мысли вызывали горечь. Поэтому Северус не скрывал своего пренебрежительного отношения и не сдерживал язвительных реплик при виде Поттера. Каждый раз, замечая поразительное сходство зеленых глаз мальчишки с глазами Лили, Северуса вновь охватывала нестерпимая тоска о потерянном. Пытаясь преодолеть ее, он умышленно взращивал в себе неприязнь и распалял раздражение по отношению к этому одному-единственному ученику. К тому же, благодаря нелепым круглым очкам тот казался точной копией Поттера-старшего. И это было еще одним напоминанием о предательстве любимой, а значит, очередным поводом для ненависти.

Дойдя до учительской, Северус сосредоточился, стараясь отрешиться от несвоевременных мыслей. Толкнув дверь, он успел услышать концовку оживленного спора, который при его появлении тут же прекратился. Флитвик и МакГонагалл насторожено посмотрели на него.

— Если вы обсуждали планы, как освободить Дамблдора или же отомстить мадам Амбридж, не буду вам мешать, — язвительно усмехнулся Северус, слегка склонив голову в издевательском полупоклоне. – Я лишь хотел попросить: у меня сегодня еще один урок у второго курса Слизерина. Кто-нибудь из вас может меня заменить? Мне нужно отлучиться по весьма срочному делу, – пристально глядя в глаза МакГонагалл, он слегка потер левое предплечье.

— Хорошо, я подменю тебя, — ответила Минерва, недовольно поджав губы.

Кивнув в знак благодарности, Северус поспешил удалиться. Он стремился как можно быстрее достигнуть зоны аппарации, внутренне настраиваясь на то, что встреча с Темным Лордом пройдет отнюдь не в дружеской атмосфере.

Северус аппарировал к Малфой-мэнору, где несколько недель назад обосновался Темный Лорд. Пройдя знакомыми аллеями, он вошел в дом, сразу же направляясь в бывший бальный зал, который Риддл сейчас использовал в качестве тронного или зала для собраний.

Войдя внутрь, он быстро осмотрелся. Возле повелителя боязливо переминались нескольких представителей ближнего круга. Состояние некоторых из них свидетельствовало о только что перенесенном Круцио.

— Ах, вот и наш друг Северуссс… — на грани парселтанга прошипел Темный Лорд.

Северус понял, что тот пребывает в жутком гневе, и, склонив голову, замер возле Риддла, восседающего на высоком кресле-троне.

— Мой повелитель, — твердо произнес он, — у меня был урок, и я не смог прибыть раньше.

— Какая прелесссть! – издал нечто отдаленно напоминающее смех Темный Лорд. – Наш зельевар не смог бросить юных необученных ребятишек, чтобы явиться вовремя по вызову своего повелителя! Может, и об аресте Дамблдора ты не сообщил, потому что подтирал сопли своим ученикам? Круцио! – рявкнул Темный Лорд.

Северус старался побороть заклинание. Он пытался устоять на ногах и хоть как-то отрешиться от охватившей все тело дикой, невыносимой боли. Но Темный Лорд не позволил ему такой роскоши, намеренно-долго не снимая заклятие. Не выдержав продолжительной пытки, Северус рухнул на пол, содрогаясь в судорогах боли, которая прошивала от макушки до пяток. Казалось, тело плавится от этой нестерпимой муки, словно вместо крови по жилам гуляет раскаленная лава, сжигая внутренние органы. Создавалось ощущение, что кости крошатся в мелкую пыль, а мышцы рвутся, будто растянутые стальными канатами. Сдерживаться больше не было ни сил, ни желания. Пытка все длилась и длилась, и из горла Северуса вырвался громкий неконтролируемый крик.

В тот же миг он почувствовал, что воздействие закончилось. Стараясь не стонать, Северус сжал зубы и сгруппировался, пытаясь встать на ноги. Поднимался он медленно, собирая силы, но все же ему это удалось. Северус вновь встал перед троном. Тряхнув головой, чтобы разогнать мутную пелену перед глазами, он пошатнулся. Волосы слипшимися прядями мазнули по щекам.

— Так что ты можешь сказать в свое оправдание? – вкрадчиво произнес Темный Лорд. – Какую очередную причину придумаешь, чтобы объяснить, почему об аресте Дамблдора я узнаю из газет? А, Северус? Секо! Круцио!

От смеси этих заклинаний Северус вновь рухнул на пол как подкошенный, чувствуя невыносимую боль, мгновенно распространившуюся по телу. Она заставляла сжиматься в спазмах мышцы и выталкивать из ран кровь, лужей растекающуюся по полу. Пыточные заклятия звучали в разных вариациях и повторялись не раз и не два. Вскоре Северус потерял счет названиям и количеству пыток, которым подвергал его Темный Лорд. Он уже даже не пытался сдерживаться и сопротивляться, крича во все горло и срывая связки. Когда очередное Круцио было снято, все тело казалось сплошной приносящей мучения раной. В глазах мутилось. Сил на то, чтобы подняться и даже просто пошевелиться, не осталось. Да ему этого и не хотелось. Было лишь одно желание: поскорее сдохнуть, чтобы избавиться, наконец, от невыносимой боли, ставшей теперь его постоянной спутницей. От заклятия плети и очередного Секо, обрушившихся на спину, он лишь вздрогнул. Перед глазами стояла багровая пелена. Северус не сразу понял, что это натекшая из его ран кровь окрашивает пол в темно-бурый цвет.

Рядом с ним кто-то остановился. Северус мог видеть лишь подол длинной черной мантии да носки ботинок, выглядывающие из-под него.

— Ну что, Северус, хватит ли тебе полученного урока, чтобы впредь не совершать подобных ошибок? – насмешливо проговорил Темный Лорд, пнув его носком сапога. – Что молчишь? Мне повторить?

Северус, не зная, что делает Темный Лорд, каким-то шестым чувством ощутил, как тот поднимает палочку, готовясь произнести очередное пыточное проклятие.

— Я понял, — из последних сил прохрипел он, еле выталкивая слова из поврежденного горла.

— Не слышу, — бесстрастно произнес Темный Лорд, возвышаясь над ним.

— Я понял! – выкрикнул Северус и тут же зашелся в хриплом кашле.

— Отлично! Теперь я жду результатов по новому зелью. И как можно быстрее! – не терпящим возражения тоном произнес Риддл. Затем добавил: — Люциус, у вас в мэноре слишком грязно. Приберись тут!

Последнее, что услышал Северус, прежде чем погрузиться в беспамятство — четкие удаляющиеся шаги Темного Лорда.

* * *

— Северус, — в нос ударил резкий запах аммиака. – Северус, очнись!

Он с трудом открыл глаза, пытаясь понять, где находится и почему практически не чувствует свое тело.

— Северус! – кто-то слегка похлопал его по щекам. – Слышишь меня? Если да, просто прикрой глаза.

Северус выполнил то, о чем его просили, узнав голос Люциуса. Малфой усердно пихал ему под нос флакон с аммиаком. От резкого запаха тут же начали слезиться глаза.

Он хотел оттолкнуть руку чересчур настойчивого друга, но понял, что не может пошевелиться. Тогда он попытался сказать, чтобы Малфой убрал едкую гадость от его лица, но из горла вырвался лишь надсадный хрип.

— Тихо, тихо, — произнес Люциус, появляясь в поле его зрения и наконец-то убрав злосчастный флакон. – Ты как, видишь меня?

Северус понял, что кроме невнятного хрипа не может выдавить из себя ни слова. Тогда он опять подал знак глазами.

— Вот и отлично, — с явным облегчением вздохнул Люциус. – Ну и попал ты, друг! Это ж надо так подставиться! — с укором покачал он головой. – Ну да ладно, теперь поздно сожалеть. Ты пока полежи. И не переживай, твоя неподвижность – это воздействие заклинания частичного стазиса. Сейчас Нарцисса принесет необходимые зелья, потом я переправлю тебя в Хогвартс. Здесь тебе сейчас опасно оставаться, – тихо, на грани слышимости, шептал Люциус, тревожно оглядываясь на дверь. – Я помогу тебе добраться до защитного контура школы, но дальше пойдешь сам.

Северус мог только моргать в знак согласия. Он не представлял, как после перенесенных пыток сможет передвигаться самостоятельно. Это нервировало. Он не любил чувствовать себя беспомощным. Весь израненный, со значительной кровопотерей и с сорванным голосом – Северус мог стать легкой добычей для недругов. Он был очень благодарен другу, который, рискуя собственной шкурой, пришел ему на выручку.

Тихо скрипнула дверь, и в комнату кто-то вошел. По еле слышному шепоту Снейп узнал голос Нарциссы.

— Северус, как ты? – заботливо погладила она его по голове.

— Нарцисса, — покачал головой Люциус, — он не может разговаривать – сорвал голос. Просто помоги мне немного.

Вдвоем с Люциусом они приподняли Северуса в полусидячее положение, заботливо обложив подушками.

— Сейчас я сниму заклинание, и боль вернется, — прошептал Люциус. — Постарайся немного потерпеть, не подставляй мне жену.

Северус, моргнув, дал знак, что понял. В тот же миг Люциус взмахнул палочкой, отменяя заклятие. Тело тут же охватило невыносимой болью, как будто он до сих пор находился под воздействием Круцио. Северус до хруста сжал зубы, стараясь подавить рвущийся из горла крик. Сквозь плотно сомкнутые губы раздался лишь сдавленный стон.

Люциус тут же приподнял ему голову и поднес ко рту флакон с каким-то зельем. Стараясь не заорать от нестерпимых мучений, Северус чуть-чуть приоткрыл губы. Он чувствовал, что часть зелья потекла по подбородку, но проглотить все просто физически не мог.

— Ну вот, — довольно произнес Люциус, отдавая Нарциссе пустой флакон и осторожно опуская Северуса на подушку. – Это обезболивающее. Сейчас немного придешь в себя и выпьешь кроветворное и стимулирующее. Надеюсь, этой дозы хватит, чтобы добраться до школы.

Чувствуя, как постепенно отступает боль, Северус слегка расслабился. Спустя пару минут в теле ощущалась лишь противная слабость и легкая дрожь. Он прикрыл глаза, глубоко вздохнув.

— Ну что, тебе лучше? – заботливо спросил Люциус. И, получив утвердительный кивок, обратился к супруге: – Спасибо, Нарцисса, иди к себе. Мы тут дальше сами справимся.

— Северус, держись! – тихо прошептала она, легко прикоснувшись к щеке Снейпа.

Сверус с благодарностью взглянул в ответ, прекрасно понимая, как рискует Нарцисса, помогая Люциусу выхаживать его. На его взволнованный взгляд она лишь слабо улыбнулась, покачала головой и направилась на выход.

— И, Нарцисса, посиди пока в своей комнате. У тебя мигрень! – с нажимом произнес Люциус ей вслед.

Она кивнула, не оборачиваясь, и тихо вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ну, а теперь очередь кроветворного, — Малфой протянул очередной флакон с зельем.

Северус взял его трясущимися от слабости руками и выпил содержимое.

— Ты пока не пытайся говорить, — предупредил его друг. – Кажется, у тебя повреждены связки. Но здесь я не помощник. Может, у тебя в лаборатории есть что-то от подобных травм?

Северус кивнул и сжал в знак благодарности руку Люциуса, который как раз подал ему следующий флакон.

— Ну, а это – стимулирующее.

Северус выпил и его. Пару минут прошло в напряженной тишине. Северус обдумывал, какие зелья лучше использовать для скорейшего выздоровления и как ему добраться до своих комнат в школе, не выдав плачевного состояния. Некоторое время спустя он почувствовал прилив сил. Стараясь двигаться плавно и медленно, он аккуратно спустил ноги на пол, с любопытством разглядывая свою мантию. Одежда была явно не та, в которой он пришел в Малфой-мэнор. У Люциуса всегда хранилось кое-что из его гардероба на случай внеплановых ночевок. И сейчас одежда определенно пригодилась.

Заметив его взгляд, Люциус подтвердил:

— Твоя мантия была в ужасном состоянии. Пришлось переодеть тебя. Да и так ты меньше внимания будешь привлекать.

Северус благодарно кивнул и осторожно поднялся. Его качнуло, но Люциус тут же оказался рядом, поддерживая друга.

Медленно передвигаясь, они вышли из мэнора через черный ход. На улице давно стемнело. Установившаяся еще утром не по-апрельски хмурая погода к вечеру еще сильнее испортилась. Холодный промозглый ветер подхватывал подолы мантий, развевая их словно паруса. Черные тучи затянули небо. В воздухе пахло сыростью и дождем. Малфой передернулся, плотнее кутаясь в одежду.

— Я нас аппарирую, — пояснил он, крепко удерживая Северуса. – Знаю, что тебе нельзя, но это самый быстрый и на данный момент безопасный способ.

Северус лишь закатил глаза. Не будь у него повреждены связки, он бы сейчас высказал другу все, что думает про его объяснения. Он давно уже не малый ребенок, которому нужно рассказывать прописные истины. Однако приходилось молчать, чтобы не травмировать горло еще сильнее на холодном и сыром ветру.

Люциус, воспользовавшись привилегией хозяина мэнора, аппарировал их прямо от черного хода, не выходя за ворота. Перемещение прошло для Северуса не так страшно, как ожидалось — видимо, сказывалось действие стимулирующего зелья.

Оказавшись немного в стороне от ворот школы, Малфой аккуратно отпустил Северуса, предварительно убедившись, что тот твердо стоит на ногах.

— Я вызвал сюда Драко, — сказал Люциус, пристально вглядываясь в вечернюю мглу. – А, вот и он.

Северус укоризненно покачал головой. Он прекрасно знал, что, прося сына помочь опальному другу, Люциус рискует безопасностью наследника. Но Драко уже подходил к воротам. Несмотря на опасения и беспокойство, Северус был благодарен Малфоям за заботу. Он чувствовал, как медленно начинает сходить эффект от действия зелий. Крепко пожав Люциусу руку, он, слегка пошатываясь, побрел навстречу крестнику.

При помощи необычайно молчаливого Драко Северус с трудом дошел до подземелий. Чем ближе они подходили к его комнатам, тем сильнее он наваливался на Малфоя.

Остановившись у двери, Северус открыл ее и благодарно кивнул крестнику.

— Помочь тебе лечь? – Драко нервно переминался с ноги на ногу, явно не зная, как себя вести.

Северус отрицательно покачал головой. Растрепав Малфою челку, как делал давным-давно, когда крестник был еще ребенком, он слабо улыбнулся и зашел внутрь.

* * *

Лишь скрывшись от мира за толстой дубовой дверью, Северус позволил себе передохнуть и расслабиться. Изнеможение и усталость накатили внезапно, словно в один миг закончилось действие зелий. Однако он прекрасно знал, что это произошло не сейчас. Зелья перестали поддерживать его уже несколько минут назад, и он шел на чистом упрямстве и гордости, не желая показывать Драко свою слабость.

Северус сделал несколько шагов на подрагивающих ногах и без сил рухнул на пол. Он понимал, что если потеряет сознание, то просто-напросто может умереть от кровопотери или же от воспаления ран. Но добраться до лаборатории, где хранился основной запас зелий, он уже не мог. Более того, сил не было даже на то, чтобы доползти до стола, где в одном из ящиков стояла аптечка с самым необходимым. Раны на теле вновь начали кровоточить, растревоженные аппарацией и длительным путешествием от ворот школы до подземелий. Перед глазами мутилось, очертания предметов расплывались. Северус ощущал, что вот-вот лишится чувств от накатывающей слабости и нарастающей боли.

Сделав усилие, он подтянулся чуть ближе к столу, до которого оставалась всего пара футов. Он прекрасно осознавал, что не сможет преодолеть их. Северус достал палочку и, сконцентрировавшись, выдвинул невербальным заклинанием ящик. Призвав к себе шкатулку с зельями, он неосторожно дернул палочкой, и все содержимое ящика с грохотом рассыпалось по полу. На его счастье, «аптечка» не пострадала и плавно подплыла к нему по воздуху.

На применение заклинания ушли последние силы. Перед глазами все закружилось, замельтешило яркими красками. Северус решил, что от боли у него помутился разум и начались галлюцинации, потому что в отделке его комнаты никогда не было огненной гриффиндорской расцветки. Прикрыв глаза, он на ощупь стал перебирать флаконы с зельями, прекрасно различая их по форме и назначению. Но вдруг в комнате раздалась мелодичная птичья трель, наполненная отчаянием и тоской. Повернувшись на звук, Северус подумал, что лишился рассудка: рядом с ним на полу, внимательно рассматривая его изумрудным глазом, сидел феникс Фоукс.

Северус зажмурился и тряхнул головой, стукнувшись затылком об пол. Когда он вновь открыл глаза, видение не исчезло. Вдруг Фоукс поднялся в воздух и тут же переместился к нему на грудь, недовольно курлыкнув. Взмахнув крыльями, феникс принялся скрести когтями мантию, которая медленно намокала от крови, сочащейся из ран. Северус еле поднял руку, пытаясь помочь птице добраться до израненного тела. В прошлый раз Фоукс был так любезен, что залечил его порез, и, скорее всего, сейчас тоже хотел помочь.

От мантии удалось избавиться с трудом. Чтобы долго не возиться с пуговицами тонкой рубашки, обнаруженной на теле вместо привычного сюртука, Северус взмахнул палочкой, разрезая ткань невербальным Диффиндо, слегка задев при этом кожу. В изнеможении он откинулся обратно на пол и поймал странный, какой-то укоризненный взгляд Фоукса. Решив, что это ему показалось, Северус прикрыл глаза.

Феникс аккуратно топтался по нему, стараясь острыми коготками не зацепить открытые раны. Из глаз его капали слезы, и Северус чувствовал, как с каждой каплей излечивается тело, уходит боль, и вновь какое-то знакомое тепло наполняет душу. Почувствовав себя немного лучше, он приподнялся на локтях. Внимательно осмотрев грудь, понял, что от ран не осталось и следа.

Хотелось поблагодарить феникса, но из сорванного горла раздался только невнятный хрип. Фоукс внимательно посмотрел на него изумрудным глазом. Северусу вдруг показалось, что птица судорожно вздохнула, будто человек. Приблизив голову к лицу Снейпа, Фоукс аккуратно коснулся клювом его губ. Северус, не понимая, что от него требуется, раскрыл рот, чтобы спросить об этом. Феникс тут же склонил голову, и первая горячая слезинка коснулась нижней губы. Одна, две, три… Северус, наконец, понял, что делает Фоукс, и, облизав пересохшим языком влажные губы, с трудом сглотнул. Горло тут же окутало мягким приятным жаром, словно он выпил ароматного теплого чая. В тот же миг неприятное першение и жжение в глотке пропало.

— Спа… кхм… спасибо, Фоукс, — стараясь сильно не напрягать только что вылеченные связки, тихо проговорил Северус. – А что ты тут делаешь?

Феникс довольно курлыкнул и отлетел в сторону. Северус тяжело поднялся. Раны спереди были излечены, но рубцы и кровоточащие шрамы на спине еще напоминали о себе легкой тянущей болью.

— Спину тоже полечишь? – ласково улыбнулся птице Северус.

Та согласно ухнула и, взмахнув крыльями, перелетела на диван. Северус скинул с себя мантию и рубашку и лег на живот, подставляя под целительные слезы свою исполосованную спину.

Под воздействием горячих слез Фоукса, дарящих отдохновение и покой измученному телу, Северус начал проваливаться в дрему. День выдался нелегкий, а завтра предстояло еще вести уроки у бестолковых учеников, хотя после всех событий больше всего хотелось отлежаться. Сквозь полудрему он почувствовал, как феникс привалился к нему под бок, довольно чирикнув.

— Спасибо тебе большое, Фоукс! — Северус сонно погладил птицу по теплым, словно шелковым перьям.

Фоукс ткнулся ему в ладонь головой. Северус продолжал бездумно поглаживать его и внезапно натолкнулся пальцами на стальной ошейник, который резким металлическим холодом опалил руку. На фоне теплого и очень приятного на ощупь оперения феникса эта вещица показалась чуждой и неуместной.

Северус приподнялся, разглядывая странную надпись, выгравированную на ошейнике. Пытаясь прочитать ее, он отчетливо понял, что эти символы рунами вовсе не являются. Скорее всего, они относились к какому-то древнему языку, основы которого были уже давно забыты людьми и магами.

— Интересно, откуда у Дамблдора такой древний артефакт?

Засунув палец под ошейник, он почувствовал, что в месте соприкосновения с холодным металлом шея птицы напрочь лишена оперения. Пересадив феникса к себе на колени, Северус еще раз внимательно осмотрел ошейник и потертую птичью кожу под ним. Создавалось ощущение, что феникс пытался сорвать с себя этот ободок, или рвался с привязи и в результате повредил кожу.

— Тебе неприятно в нем? – спросил он Фоукса, не надеясь, что тот поймет.

Но феникс неожиданно громко крикнул и, зацепив когтем ошейник, попытался избавиться от него.

— Тихо, не нервничай! – успокаивающе погладил его по хохолку Северус. – Ты меня полечил, давай и я попробую тебе помочь.

Он встал и, взяв Фоукса на руки, понес в лабораторию, чтобы подобрать ему мазь для поврежденной кожи. Но феникс внезапно забил крыльями, и, вырвавшись, полетел в спальню. Покачав головой, Северус быстро сходил за необходимыми зельями и мазями, которые, по его мнению, могли помочь, и поспешил вслед за Фоуксом.

Когда он зашел в спальню, феникс спал, или делал вид, что спит, сидя на спинке его кровати и спрятав голову под крыло. Северус присел на постель и, пересадив Фоукса к себе на колени, обработал ему шею заживляющей мазью. Тот в ответ на эти действия издал странный звук, похожий на фырканье. Потоптавшись по кровати, он устроился на подушке Северуса, сидя в ней как в гнезде.

— Фоукс, ты молодец! Спасибо тебе, что помог! Но разве птицы не должны спать на насестах, а люди на подушках? – усмехнулся Северус. Почему-то поведение птицы не раздражало, а забавляло, напоминая выкрутасы проказливого сорванца. Северус не понимал себя. Ему казалось, что он сходит с ума! Когда-то давно в подобные игры любила играть Лили, в те моменты, когда они баловались или вступали в шуточные спарринги.

Мысль о все еще любимой, но давно потерянной девушке всколыхнула былую тоску. Ему тут же расхотелось дурачиться. Горькая складка привычно залегла у губ, придавая ему язвительный и хмурый вид.

— Все, Фоукс, побаловались, и хватит! – строго сказал он птице, видя, что та его прекрасно понимает. – Если хочешь спать на моей подушке — пожалуйста! Все же ты сегодня вылечил меня и, скорее всего, спас жизнь. Только мне нужно забрать кое-что…

С этими словами Северус потянулся и вынул из-под подушки ярко-рыжее перышко. В тот же миг Фоукс дернулся и дико забил крыльями, истошно крича.

Северус не понимал, что случилось. Он совершенно ничего не знал про фениксов и боялся, что как-то навредил птице. Он попытался схватить Фоукса за ошейник, но тот так рвался, что Северус лишь оцарапал палец об острую кромку металлического ободка. В тот же миг руку пронзила невыносимая боль, и последнее, что Северус увидел, прежде чем потерял сознание — огненная вспышка ослепительно-яркого света, затопившая комнату.