Возрождение Феникса (гет)

Гарри из последних сил удерживал на лице вежливую улыбку, а словесные излияния Дамблдора все не кончались. К счастью, хотя бы с нравоучениями было покончено еще за праздничным ужином, который превратился для них с Сириусом в пытку.

Несмотря на занятость, Дамблдор умудрился выделить время, чтобы провести на Гриммо предновогодний вечер. Стол вновь ломился от угощений, присланных Молли. Гарри переживал, что для семьи Уизли кормить еще и их с Сириусом было весьма обременительно. Однако, кажется, этот вопрос не занимал ни Дамблдора, ни крестного, потому что они без всяких угрызений совести с удовольствием поедали переданные Молли блюда. Но ни вкусное жаркое, ни аппетитно пахнущие пироги не смогли отвлечь Дамблдора от желания поучать и читать нотации даже в преддверии наступающего Нового года.

С того вечера, как директор обнаружил их с Сириусом отсутствие, он не переставал при каждом удобном случае вспоминать об этом, ругая их за бессмысленный риск. За прошедшие несколько дней при каждом своем визите Дамблдор не уставал корить их за легкомысленное поведение. В самый первый вечер Гарри был награжден укоризненным взглядом и легким выговором, а основной удар пришлось принять Сириусу. Но уже на следующий день и ему досталась немалая доля упреков, стоило переступить порог гостиной. Они уже и сами были не рады, что придумали такое несуразное объяснение своему отсутствию, как прогулка по маггловскому Лондону. Уже позже Гарри понял, что они могли отговориться срочным походом в Гринготс, аптеку или книжную лавку за учебной литературой. Теперь же им оставалось только выслушивать о том, какие они безответственные и безголовые, раз посмели ослушаться Дамблдора, который все указания дает «исходя исключительно из их интересов».

Все эти дни Гарри продолжал перемещаться камином в Поттер-холл и обратно. Сириус всегда предупреждал его о приходе Дамблдора, благо, специально открыл каминный переход в Поттер-холл прямо из спальни Гарри, чтобы можно было сделать вид, что он проводил там время за чтением или другими занятиями. Дамблдор обычно ждал его в гостиной, поэтому, быстро приводя себя в пристойный вид, он спешил предстать перед внимательным и изучающим взглядом директора. Казалось, тот был до глубины души уязвлен, что к его советам не прислушались, посмели нарушить его указания и самовольно принять какое-то решение.

Иногда Дамблдор при виде растрепанного, раскрасневшегося от перемещения и пробежек по лестницам Гарри, как-то многозначительно хмыкал в седую бороду, не объясняя причин своего веселья. Сириус, немного смущаясь, предположил, что Альбус явно думает, будто Гарри занимается в комнате какими-то непотребствами, скучая по общению с девушками. Эти слова вогнали его в краску и разозлили. Он не хотел, чтобы кто-то посторонний, а уж тем более Дамблдор, даже в мыслях осквернял его чувства к Ромильде такими гнусными предположениями.

В последние дни перед Новым годом Дамблдор зачастил на Гриммо. Гарри иногда казалось, что он специально забегает к ним по нескольку раз на день, чтобы проверить, не отлучились ли они снова. Его внезапные визиты, иногда длящиеся не более нескольких минут, нервировали и раздражали. Гарри устал метаться туда и обратно по каминной сети, чтобы предстать перед директором. Из-за этого у них теперь даже не было времени поговорить с крестным, и вопрос с Регулусом все еще оставался открытым.

Сириусу от Дамблдора доставалось всегда намного больше. Гарри сочувствовал ему, но ничем не мог помочь. А тот, словно нарочно, категорически отказывался открыть для Альбуса камин, чем вызывал еще большее недовольство. Однако Сириус мужественно держался под градом упреков, хотя было видно, что с каждым днем это дается ему все тяжелее.

Вот и сегодня, несмотря на наступающий праздник, Дамблдор не отступил от сложившейся традиции, испортил им ужин, да и задержался на Гриммо дольше обычного. С укором глядя на Сириуса, он постоянно сокрушался, что в школе его ждет много дел, а он вынужден тратить лишнее время на дорогу и аппарацию. Когда директор, наконец, сообщил, что уходит, Гарри не смог сдержать облегченного вздоха и чтобы не выдать себя, сделал вид, что закашлялся. А теперь был вынужден стоять у дверей и выслушивать планы на остаток каникул, которые ему составил директор.

Вскоре Дамблдор все-таки устал вещать и, еще раз напомнив, чтобы они с Сириусом не вздумали больше никуда отлучаться, вышел за порог.

Стоило щелкнуть дверному замку, они в унисон выдохнули.

— Да уж, — усмехнулся Сириус, — что-то сегодня Альбус разошелся.

— Достал уже! — согласно кивнул Гарри. — Ты не собираешься спать?

— В предпраздничный вечер? — хмыкнул тот. — Я еще не настолько стар. И пусть маги Новому году уделяют внимания еще меньше, чем Рождеству, но ты-то привык к другому.

— Ну, не то чтобы… — промямлил Гарри, не слишком желая вспоминать свои праздники в доме Дурслей.

— К тому же я соскучился, — хлопнул его по плечу Сириус и, слегка приобняв, повел к лестнице. — Ты теперь редко тут бываешь, а мне интересно, чем вы там с Лили занимаетесь. Не при Альбусе же мне тебя расспрашивать. Ну что, в гостиную? Или, может, ко мне поднимемся?

— Давай лучше ко мне. — Гарри знал, что Сириус не слишком любит проводить время в гостиной. — Заодно маме спокойной ночи пожелаем.

Тот согласно кивнул, и они поднялись в комнату.

Пока Сириус устраивался на небольшой кушетке у окна, Гарри опустился на колени возле камина и сунул голову в зеленое пламя. В гостиной Поттер-холла обнаружился только Барни, который обязался передать Лили его сообщение.

Вынырнув из камина, Гарри поднялся, скинул мантию и, отряхнув со штанов золу, уселся на кровати, подсунув под себя ногу.

— Как она там? — поинтересовался Сириус.

— Я ее не застал, — пожал плечами Гарри. — Барни сказал, что мама Снейпа провожает.

— Опять Снейп! И чего он так зачастил в Поттер-холл? — недовольно нахмурился Сириус. — Не понимаю, что Лили в нем нашла? Он же гад! Пожиратель!

— У-у-у! Ты опять? Смирись! — улыбнулся Гарри на страдальческую гримасу крестного. — Не такой уж он и гад.

— Помнится, год назад, когда Снейпа обязали заниматься с тобой окклюменцией, ты говорил совсем иное, — хмыкнул Сириус.

— Да ладно, — отмахнулся он, — год назад я вообще считал себя сиротой и в Новый год мечтал хотя бы во сне увидеть родителей.

— Ну… частично твое желание сбылось: к тебе вернулась мать.

— Да! Это на самом деле чудо! Кстати, — хитро прищурился Гарри, — я тут вспомнил твои слова. Ты как-то сказал, что не поверишь, в преданность Снейпа, пока мертвые не воскреснут, или что-то в этом роде. И? Мама вроде как вернулась из мертвых… — Видя ошарашенное лицо крестного, он весело рассмеялся. — Ты бы себя сейчас видел!

— Ладно-ладно, весельчак, — улыбнулся в ответ Сириус, — я тебя тоже когда-нибудь подловлю. Но раз уж ляпнул, то попробую изменить свое отношение к Снейпу. К тому же вы с Лили его так яростно защищаете, а я привык доверять твоей матери.

— Вот и отлично! Хотя сейчас ты выглядишь этаким мучеником, которому попалась конфетка Берти-Боттс со вкусом рвоты.

— Фу!

Гарри вновь не смог сдержаться при виде гримасы Сириуса и захохотал, повалившись на кровать. Сейчас при общении с крестным он ощущал небывалую легкость. Общая тайна сроднила их, и теперь они оба чувствовали себя по-настоящему близкими людьми.

— Не думал, что ты такой злопамятный, — притворно надулся Сириус, но тут же испортил впечатление от своих слов, рассмеявшись следом.

— Я не злопамятный, хотя… Видимо не зря шляпа хотела распределить меня на Слизерин, — немного успокоившись, фыркнул Гарри.

— Ой, не напоминай!

— Слушай, со Слизерина вышло много всяких... Насколько я знаю, большинство Пожирателей ближнего круга слизеринцы. Но неужели он славен только хм… такими вот уродами?

— Эм… — Сириус, кажется, растерялся, — не только, конечно. Но…

— Ты не любишь этот факультет из-за семьи? Из-за брата?

— Нет… да… Не знаю, — нахмурился Сириус.

— А почему ты никогда не вспоминал о нем? — Гарри решил, что разговор повернул в удачное русло. Было видно, что Сириусу эта тема неприятна, но только он на данный момент оставался источником сведений о Регулусе Блэке. — Я ни разу не слышал от тебя имя брата.

— Потому что… — Сириус тяжело сглотнул. — Потому что Регулус воспользовался нашей родственной связью, подставил меня и… Неужели Лили не рассказывала тебе о том случае?

— Во-первых, я не знаю, какой конкретно случай ты имеешь в виду. Во-вторых, мы с мамой очень редко видимся, и возможностей поболтать у нас было не так уж и много. — Гарри обнял подушку и положил на нее подбородок, внимательно глядя на Сириуса. — Благодаря тебе я теперь могу хотя бы во время каникулы видеть ее каждый день. Спасибо тебе за это! А еще хочу признаться… Летом я брал сквозные зеркала не для общения с Гермионой, а для нас с мамой.

— Да я догадался уже, — усмехнулся Сириус, заметно расслабившись.

— Прости, но когда здесь было столько народа, я не мог рассказать тебе о маме, — тяжело вздохнул Гарри. — А мне так хотелось.

— Ничего, я понимаю, и благодарен, что ты вообще поделился со мной этим секретом.

— Я бы не смог молчать дольше, — виновато улыбнулся Гарри. — Но ты так и не рассказал, что там за история с твоим братом.

— Ох, Гарри, ты прямо как клещ: вцепишься — не оторвать! — Сириус криво улыбнулся, и продолжил после непродолжительного молчания: — В день помолвки твоих родителей Регулус выпросил у меня приглашение на прием, служившее порт-ключом в Поттер-холл. С его помощью он провел в замок Пожирателей и Волдеморта. Именно в тот день погибли твои дедушки и бабушки, а я окончательно разочаровался в своих родных.

— И что, ты его так и не простил? Может, он действовал как-то… ну, не знаю, под Империо, или под принуждением каким. Думаешь, он не испытывал вины, понимая, что подставляет тебя?

— Не знаю, что он там испытывал, а что нет, потому что больше я его не видел. Мне сложно его простить, ведь Регулус был единственным из всех моих родственничков, кто не вызывал у меня отвращения. Я вообще не понимаю, как он стал Пожирателем. Мне он всегда казался слишком правильным и вдумчивым. Он чем-то напоминал твою подругу Гермиону. У него было похожее отношение к учебе и к долгу, и даже распределение на Слизерин не смогло вытравить эти черты. Поэтому мне сложно найти какие-то оправдания его поступку. Я понимаю мать, которая пыталась отсечь меня от рода, или отца — всю жизнь слепо следовавшего за Волдемортом. Но Регулус… его я не понимаю. Ведь он был совсем не такой… не такой, как они. Покладистый сын, примерный ученик, и вдруг… Он единственный из всей семьи не отказался от общения со мной. И пусть делал он это тайком от родителей, но мы с ним были друзьями, братьями… Я, наверное, никогда не смогу понять, что им двигало.

— А не мог он… — Гарри замялся, не зная как спросить. Не хотелось делать Сириусу еще больнее, но этот разговор стоило довести до конца. — А не мог он продолжать общаться с тобой, чтобы, ну… втереться в доверие?

— Надеюсь, что нет. Хотя после того случая я и сам иногда об этом думал, но мы уже этого никогда не узнаем.

— Ты сказал, что Риддл лично убил его, — вспомнил вдруг Гарри. — За что? Почему ты так решил?

— Потому что… не знаю. До ареста я Регулуса больше не видел, а после Азкабана заметил, что его ветвь на фамильном дереве мертва.

— Слушай, а что, эти гобелены как-то по-разному показывают мертвых и живых магов? Но тогда многие ветви были бы засохшими, а на вашем родовом дереве таких почти нет, — внезапно вспомнил Гарри.

— Если маг оставил потомство, — пояснил Сириус, — то считается, что он живет в своих детях и его ветвь уже никогда не станет выглядеть мертвой. А вот если кто-то умирает бездетным, тогда она вроде как засыхает. Но такое в магическом мире случается редко, поэтому эти старые, омертвевшие ветви особо не бросаются в глаза. Это и заставляет меня думать, что Регулуса убил Волдеморт, раз он так и не обзавелся ни женой, ни детьми.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Да я даже не знаю, где его могила! Ведь в родовом склепе его тела нет, — Сириус с силой сжал руку на подлокотнике.

— И что, не существует никаких способов, чтобы выяснить это? Ты же теперь главный в роду. Может, попытаться отыскать место захоронения Регулуса при помощи родовой магии или там, не знаю, артефактов каких-то? — подался вперед Гарри.

— Нет заклинаний, направленных на поиск мертвых, — покачал головой Сириус. — Кому это нужно? Все ритуалы и заклятия помогают только при поиске живых, да и то, для этого необходимо иметь либо частичку плоти мага, либо какую-то личную вещь, долго бывшую в употреблении.

Гарри тут же соскочил с кровати и принялся рыться в тумбочке. Спустя несколько мгновений он уже держал перед Сириусом медальон, найденный родителями вместо якоря Риддла.

— Это бы подошло?

— Что это? — с легким любопытством поинтересовался Сириус, и Гарри понял, что ему медальон не знаком.

Не успел он ответить, как из угла комнаты из-за кровати послышался задушенный всхлип.

Сириус отреагировал мгновенно:

— Кричер! Скотина немытая! Как ты посмел подслушивать?

На середину комнаты выскочил домовик, рухнул на колени и, бешено вращая глазами, указал скрюченными пальцами на болтавшийся в руке Гарри медальон.

— Хо… хо… меда… хо… Регу… — казалось, эльф задыхается и не может выговорить ни слова.

— Ах ты тварь! — взревел Сириус, поднимая палочку.

— Подожди! — крикнул Гарри, непроизвольно закрывая Кричера собой. В комнате ярко полыхнул камин, и резко взвилось вверх пламя свечей в канделябрах.

— Ненавижу этого эльфа! — немного спокойнее сказал Сириус, с недоумением посмотрев на Гарри и опустив палочку. — Он всегда был предан только брату. Ни матери, ни отцу, а именно Регулусу. И даже сейчас, когда я остался единственным его хозяином, он делает все возможное, чтобы не подчиняться мне. А ты его защищаешь!

Кричер замолчал и больше не пытался выдавливать из себя слова, но упорно не спускал с медальона полубезумного взгляда.

— Мне кажется, ему эта вещица знакома лучше, чем тебе, — Гарри нарочито покачал кулоном у всех на виду. — А ты не думал, что Кричер может знать что-то о Регулусе, о его судьбе, раз был ему так предан?

— Нет… Кричер? Откуда этому старому свихнувшемуся эльфу?..

— Сириус, он среагировал на медальон, который ты даже не узнал, — вздохнул Гарри, невольно копируя тон Гермионы, которым она обычно втолковывала им с Роном прописные истины. — Может, не будем делать преждевременных выводов и спросим у него?

Сириус нахмурился, окинув неприязненным взглядом скорчившегося на полу домовика.

— Ладно. Давай попробуем. Кричер, я приказываю тебе отвечать только правду! — Тот молча бросил на Сириуса злобный взгляд. — Тебе знаком этот медальон?

— Да!

— Он принадлежал Регулусу?

— Да!

— Ты знаешь, что случилось с Регулусом?

— Д-да… — голос Кричера задрожал.

— Что?

— Хозяин Регулус умер.

Сириус перевел растерянный взгляд на Гарри, видимо, не зная, о чем еще спрашивать.

— Можно теперь я попробую? — спросил его Гарри и, получив утвердительный кивок, мягко обратился к домовику: — Кричер, ты знаешь, как умер Регулус? Как это произошло?

— Да, — эльф прикрыл ладонями лицо и скороговоркой заговорил: — Мерзкие мертвяки утащили его под воду, а Кричер ничего-ничего не сделал, потому что не мог ослушаться приказа.

— Какие мертвяки? О чем ты? — вмешался Сириус, прерывая монолог Кричера.

— Тихо! — Гарри недовольно глянул на крестного. — Сейчас Кричер нам сам все расскажет, правда? — Домовик испуганно глянул на Гарри и попытался покачать головой, но тут же схватился за шею и часто-часто закивал. — Так что произошло? Ты был с Регулусом в тот день? Когда это случилось?

И Кричер заговорил. Сначала нехотя и явно через силу, потом все увереннее и отчаяннее, словно сбрасывал со своих плеч груз многолетней вины. При этом он старательно игнорировал Сириуса и обращался, казалось, исключительно к Гарри. Он рассказал, что незадолго до конца Регулус впал в какое-то отчаяние. Стал злым и раздражительным, огрызался с родителями, но Кричер знал, что оставаясь один, тот подолгу сидит, уставившись в стену, и плачет, не замечая текущих по щекам слез. Выходил он только на собрания Пожирателей, повинуясь вызову. Это продолжалось пару месяцев, пока в один день, он не вернулся домой с какой-то мрачной решимостью на лице. Регулус приказал Кричеру сопровождать его, и они отправились в какую-то странную, жуткую пещеру, насыщенную темной магией смерти. Рассказывая о том, что происходило внутри, Кричер дрожал, зажмуривал глаза, голос его срывался, словно он заново переживал весь ужас того дня.

Сириус смотрел на Кричера во все глаза, временами с недоверием, но чаще с ужасом. А Гарри внимательно слушал, не перебивая, и изо всех сил сдерживался, чтобы не задать самый главный финальный вопрос: куда же делся настоящий артефакт с якорем Риддла? Кричера, видевшего смерть своего хозяина, было жалко. Регулуса — разочаровавшегося в своем господине и измученного совестью за подлый поступок — тоже. Гарри лишь надеялся, что Кричер уничтожил или же знает, где находится настоящий медальон Слизерина, и тогда можно считать, что Регулус, пожертвовавший собой, умер не напрасно.

— …он отдал мне тот, зловещий медальон, и велел возвращаться домой и уничтожить его. А Кричер не смог… — внезапно тот завыл на высокой ноте, как попавшее в смертельную ловушку животное.

— Тише-тише, — Гарри выхватил из тумбочки кружку, при помощи заклинания наполнил ее водой и прижал к губам Кричера. Тот, давясь и всхлипывая, сделал несколько глотков и благодарно глянул в ответ. — Успокоился? Да? Так чего ты не мог? Уничтожить настоящий медальон?

— Спасти хозяина! Ослушаться приказа! И уничтожить проклятый медальон! — отчаянно выкрикнул он.

Внезапно Сириус выхватил у Гарри кружку и выплеснул оставшуюся воду на Кричера.

— Успокойся! — резко произнес он, и эльф тут же затих, хотя и начал часто икать. — Что это за медальон? У меня создалось впечатление, что ты, Гарри, знаешь о чем речь. А вот я пока нихрена не понимаю.

— Давай сначала дослушаем Кричера, а потом я тебе все объясню, — глянул на него Гарри и, дождавшись кивка в ответ, вновь сосредоточился на домовике: — Но если ты не смог уничтожить медальон, значит, он все еще у тебя?

— Да! Кричер сохранил! Кричер спрятал! Проклятые предатели крови хотели его выкинуть, но Кричер не дал, — часто-часто закивал эльф.

— Уизли что ли? А если я скажу, что знаю, как уничтожить этот медальон и пообещаю сделать это, — медленно произнес Гарри, — ты отдашь его мне?

— Хозяин Регулус приказал никому… — начал Кричер, но Сириус перебил его.

— Теперь я твой хозяин! И я приказываю, отдать этот медальон Гарри!

— А взамен я отдам тебе медальон хозяина Регулуса, — попытался смягчить Гарри слова крестного, считая, что после всего пережитого несчастный эльф явно не заслужил такого обращения.

Кричер поднялся, недоверчиво посмотрел на Гарри, потом на медальон в его руке, поклонился и исчез из спальни.

— Вот тварь! — взревел Сириус.

— Тише, никуда он не денется. Мне показалось, что он согласился. А ты слишком сурово с ним обходишься, — осадил его Гарри. — Мы не выбираем свои привязанности, и если Кричер больше любил Регулуса, а Добби — домовик Малфоев — внезапно воспылал обожанием ко мне, то никто в этом ни виноват.

— В такие моменты ты очень напоминаешь Лили. Она тоже всегда всех жалела. Но Кричер обязан выполнять мои приказы, а ты с ним миндальничаешь. Этак он вскоре совсем от рук отобьется.

— Эх, Сириус, Гермионы на тебя нет. Она бы тебя научила эльфов любить, — криво усмехнулся Гарри, и тут в комнате вновь появился Кричер с замасленным свертком в руках. Он глубоко поклонился и положил перед Гарри на тумбочку свою ношу, аккуратно развернув старую, засаленную тряпицу, в центре которой лежал серебряный медальон со змеей на крышке.

Гарри словно под гипнозом протянул к нему руку.

— Опасно! Господин Гарри, медальон плохой! — запричитал вдруг Кричер, чем-то напомнив Добби. — Он излучает разрушающую, темную силу.

— Осторожно, Гарри, — предупредил его Сириус, направив палочку в сторону медальона, — как бы я не относился к Кричеру, в вопросах твоей безопасности он не станет врать. Иначе ему не поздоровится.

— Все в порядке, Сириус, — отмахнулся Гарри. — Если Кричер может до него дотрагиваться, смогу и я. Тем более я чувствую, что он…

Гарри не договорил, чтобы не напугать Сириуса, да и вряд ли смог бы объяснить, почему испытывает такое желание прикоснуться к медальону, точно так же, как несколько лет назад ему хотелось писать в дневнике Риддла. Сейчас он хоть и чувствовал исходящую от побрякушки зловещую ауру, но был уверен, что ничего плохого она ему не сделает. Он аккуратно поднял украшение за серебряную цепочку, повертел в руках, внимательно рассмотрел и, вновь завернув в тряпку, спрятал в тумбочке.

— Возьми, теперь это твое, — протянул он Кричеру медальон Регулуса. — А от этой гадости я избавлюсь, обещаю.

Эльф резво схватил цепочку дрожащими пальцами, прижал руку к груди и полными слез глазами с благодарностью глянул на Гарри.

— Спасибо, господин Гарри! Кричер никогда не забудет доброту Гарри Поттера! — выпалил он, недовольно глянул на Сириуса и тут же исчез из комнаты.

— И что это было? — после непродолжительного молчания потребовал ответов Сириус, пристально рассматривая Гарри. — Какие еще секреты мне предстоит узнать?

— Ну… это долгая история…

— Что, еще дольше, чем возрождение Лили из мертвых? — насмешливо спросил Сириус.

— Не обижайся, — улыбнулся Гарри крестному. — То, что ты сейчас видел и слышал — огромная тайна. О существовании этого медальона не знает почти никто.

— И чем же он так ценен? Тем, что принадлежал Волдеморту?

— Эта штучка не дает ему умереть, — решил рассказать часть правды Гарри. — Без нее он станет таким же смертным, как все маги.

— И что, уничтожив этот медальон, можно будет с легкостью убить Волдеморта, и он больше не возродится? — скептически глянул на него Сириус.

— Теоретически — да, практически — нужно пробовать, — нервно хмыкнул Гарри.

— Надеюсь, ты не собираешься заниматься этим лично?

— Нет. Пока точно нет. Нужно еще многому научиться. Но, наверное, когда-нибудь мне это предстоит. Ты же знаешь суть пророчества?

— В общих чертах, как и прочие маги: ты тот, кто может уничтожить Волдеморта. Но о чем оно на самом деле не знает никто, — нахмурился Сириус.

— Ну, в общих чертах, так оно и есть. Но пророчества могут трактоваться по разному, — усмехнулся Гарри, невольно вспомнив уроки Трелони. — А вот медальон нужно уничтожить как можно скорее.

— Так давай его сюда, пойдем уничтожать, — протянул руку Сириус.

— Хотел бы я посмотреть, как ты это сделаешь, — фыркнул Гарри.

— А что, с этим могут возникнуть какие-то трудности?

— Естественно! Это же медальон Риддла. Он не слишком стремился облегчать врагам задачу по своему уничтожению. Мне уже как-то довелось повоевать с одним из его артефактов, и тогда мне просто сказочно повезло, да и помощь пришла своевременно.

— Если уничтожить его так сложно, то как ты планируешь это сделать? — недоверчиво глянул на него Сириус.

— Я и не планирую. Я вообще знаю только два способа. Один нам, увы, недоступен… — Гарри ненадолго замолчал, вспоминая проткнутый клыком василиска, искореженный дневник Риддла.

Сириус не выдержал долгой паузы:

— А второй?

— А второй — это мама, — улыбнулся Гарри.

— В смысле?

— Я знаю, что никакая магия на артефакты, созданные Риддлом, не действует, — попытался объяснить Гарри. — Только древние магические существа могут справиться с ними.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Сириус.

— Ну… Во-первых, от Дамблдора. Только он мне велел никому об этом не рассказывать. Поэтому не вздумай даже упоминать при нем о медальоне, а то, боюсь, мне не обойтись банальной головомойкой, а тебе он просто-напросто сотрет память.

— Он не станет, — неуверенно буркнул Сириус.

— Если посчитает, что твои знания угрожают борьбе с Томом Риддлом? Ты уверен? — Гарри скептически глянул на Сириуса, и тот задумчиво покачал головой. — Вот видишь: ты понимаешь, что для него нет ничего важнее победы. А во-вторых, я же говорил, что держал подобный артефакт в руках и смог его уничтожить при помощи… клыка василиска.

— Чего?!

— Не кричи, — усмехнулся Гарри. — Я же рассказывал тебе про Тайную комнату и василиска на втором курсе.

— Ну да… Но я не думал… — Сириус выглядел растерянным. — Но ведь это очень опасно. И где ты возьмешь еще одного василиска? Ведь того ты, кажется, заколол.

— Сириус, чем ты слушаешь? Я же говорил, что мама сама справится. Она, если ты помнишь, тоже не совсем человек.

В комнате повисло длительное молчание. Сириус видимо обдумывал полученную информацию, время от времени кидая на Гарри растерянные взгляды, а потом многозначительно выдал:

— Мда…

— Слушай, мы же Новый год пропустили! — внезапно опомнился Гарри, глянув на часы. — С праздником тебя! — Он вновь залез в тумбочку и достал оттуда небольшую коробочку, обтянутую бордовой кожей. — Вот! Это тебе!

Сириус аккуратно открыл ее и на мгновение застыл, пораженный, затем перевел восторженный взгляд на Гарри.

— Но это же… это же капитанский значок твоего отца! — Получив утвердительный кивок в ответ, Сириус с явным сожалением поставил коробочку обратно на тумбочку: — Я не могу это принять! Ведь это — то немногое, что досталось тебе от Джеймса.

Гарри трудно было врать в данную минуту. Он видел, что Сириуса его подарок растрогал едва ли не до слез, но и правду о настоящем отце рассказать ему не мог, поэтому решил прибегнуть к другому аргументу:

— Сириус, ты, похоже, забыл, что теперь Поттер-холл принадлежит мне, как единственному наследнику. А там много вещей Дж… отца. Я даже нашел его старую школьную мантию и квиддичную метлу. К тому же он был твоим лучшим другом, и я уверен, не обиделся бы, если бы знал, что я подарил тебе его значок.

Эти слова убедили Сириуса, и он спрятал коробочку в карман и, подскочив к Гарри, сгреб его в объятия.

— Спасибо! Я так…

— Пожалуйста, — улыбнулся Гарри и, чуть отстранившись, похлопал крестного по плечу. — После родителей ты для меня самый близкий человек.

Сириус судорожно вздохнул, словно сдерживал рыдания, выпустил Гарри из объятий и отвернулся.

— Ох! Ну и засиделись мы с тобой! Середина ночи, давно уже спать пора.

— Ага, — кивнул Гарри. — К тому же завтра с самого утра я хочу пойти к маме. Ты же меня прикроешь если что?

— Конечно! Ложись, давай, а я пойду.

Сириус неловко потрепал его по волосам и быстро вышел за дверь.

Гарри глубоко вздохнул и откинулся на кровать: вечер выдался нелегким. Зато проблема, мучившая его уже несколько дней, отпала сама собой. Теперь на свадьбу родителей он придет не с пустыми руками. Гарри не сомневался, что они обрадуются якорю Риддла в качестве свадебного подарка. И пусть это было не совсем традиционное подношение и от него тут же придется избавиться, но оно избавит их всех от дополнительных хлопот и бесплодных поисков.

Гарри закрыл глаза и мечтательно улыбнулся: завтра мама и отец официально станут мужем и женой. Что бы ни говорила ему Лили об особенностях Фениксов, но Снейп-то не был магическим существом, и сам Гарри привык считать себя человеком, поэтому для него их свадьба была важным событием.

Он понимал, что это глупо, но в голове время от времени возникали мысли о том, что после брачного ритуала все изменится. Ему очень хотелось, чтобы родители могли, не скрываясь, жить вместе, чтобы он имел право открыто называть Снейпа отцом и рассказывать друзьям о матери, чтобы летом они поехали в отпуск, неважно куда, главное — всей семьей. Гарри мечтал получать и дарить родителям подарки ко дню рождения и к другим праздникам, ездить на каникулы домой, а во время учебы отравлять им письма и получать ответы, как делают все остальные ученики. Ему надоело быть избранным! Хотелось стать обычным парнем из нормальной семьи, который никому ничего не должен и не обязан воевать с могущественным темным магом ради спокойствия других волшебников. Гарри знал, что их время еще не пришло, но надеялся, что после свадьбы родителей, пусть и не сразу, но его мечты осуществятся.

Он зажмурился и загадал, чтобы эта новогодняя ночь, которую они провели с Сириусом за разговорами, стала переломной, и в наступившем году все задуманное сбылось.

Открыв глаза, Гарри посмотрел на тумбочку и, повинуясь порыву, вновь достал медальон Слизерина. Он осторожно развернул тряпицу и внимательно осмотрел артефакт. От украшения исходила неприятная, чуждая энергия темного колдовства, но почему-то Гарри ощущал странное притяжение, словно встретил что-то знакомое, почти родное. Он нахмурился, со всех сторон разглядывая медальон и не понимая своих чувств. Вдруг ему показалось, что змея, изображенная на крышке, шевелится, и Гарри с трудом подавил в себе желание заговорить с ней на парселтанге. Он уже давно не пользовался им. В последний раз это, кажется, произошло во время нападения на мистера Уизли, да и то, тогда его устами говорил Том Риддл. Сам же Гарри не вспоминал змеиный язык практически со второго курса.

Словно завороженный, он провел пальцем по изображению змеи. Что-то внутри буквально подталкивало его прошептать: «Откройся!», но он не поддался. И впервые за много времени Гарри почувствовал свою связь с Риддлом так отчетливо, будто тот был его кровным родственником. Темный Лорд не спал, потому что эмоции его — раздражение и недовольство — ощущались слишком ярко. Раньше Гарри улавливал только такие всепоглощающие чувства, как гнев или страх, а легкие отголоски перепадов настроения он не ощущал даже у матери. Это пугало.

Он не понимал что происходит. К тому же эмоции Риддла на сей раз поступали не через шрам, как обычно, а как будто извне. Гарри резко бросил медальон на тумбочку, с ужасом разглядывая его. Издалека змеи больше не казались живыми, и внезапное желание разговаривать с ними тут же пропало. Нить связи снова стала тонкой и едва ощутимой, и Гарри только сейчас понял, что она существует уже давно, по крайней мере, с момента его перерождения в Феникса. Это именно та едва заметная нить, уходящая к неизвестному адресату, которую когда-то обнаружила у него Лили.

Гарри нахмурился. Ему не нравилось то, что происходит, и он решил, что нужно обязательно рассказать об этом матери, чтобы они могли вместе поискать объяснение такому странному явлению.

Еще некоторое время Гарри понаблюдал за медальоном, но больше не ощущал в себе никаких порывов, хотя безделушка по-прежнему манила к себе. Тогда он соскочил с кровати и ринулся к сундуку, зарывшись в него чуть ли не с головой. На самом дне валялось несколько подарочных коробок, собранных за годы учебы в Хогвартсе — друзья, в отличие от Дурслей, не забывали поздравлять его с праздниками. Выбрав самую маленькую и приличную, он принялся колдовать над ней, вспоминая уроки МакГонагалл. Спустя несколько неудачных попыток ему удалось окрасить коробку в изумрудный цвет и создать из шнурков серебряную ленту. Положив медальон внутрь, Гарри аккуратно запаковал его, украсив подарок немного кривоватым серебристым бантом, и спрятал в тумбочку, чтобы артефакт больше не смущал его разум.

Часы показывали, что ночь уже на исходе, благо, зимой светало поздно, и Гарри мог еще пару часов вздремнуть. Ему не хотелось прийти на свадьбу родителей с опухшими от недосыпа красными глазами, поэтому он улегся в кровать, не особо надеясь на то, что сможет уснуть. Однако бессонная ночь дала о себе знать, и уже спустя несколько минут Гарри провалился в сон.