Серое на черном (гет)

От вчерашнего ливня трава была совсем мокрая, а земля под изящными кожаными сапожками хлюпала, словно топкое лесное болото, того и гляди утянет в трясину. Сейчас дождь прекратился, но вода будто бы продолжала все еще висеть в воздухе, заставляя волосы завиваться непослушными кудряшками и не позволяя нормально дышать. Эшара Дейн с сожалением оглядела насквозь промокший подол своего почти нового фиалкового платья и носки сапожек, которые, пропитавшись водой и грязью, из светло-коричневых превратились в почти что черные. В сухой дорнийской пустыне такая погода послужила бы благодатью, но здесь, в Речных Землях, привыкшая к солнцу девушка тосковала по его жарким лучам, а вечно затянутое серыми тучами небо нагоняло на нее тоску. Что ж, придется и к этому привыкать и надеяться, что весна, о которой все так много толковали в последнее время, все-таки действительно наступила.

— Леди Дейн!

Эшара обернулась и расплылась в улыбке, увидев спешащего к ней Эддарда. Его каштановые, как у всех Старков, волосы растрепал ветер, а из-под тяжелых сапог летели брызги. По всему было видно, что Эддард спешил. Бедняга запнулся о выступавший древесный корень, едва не упал и от собственной неуклюжести отчаянно покраснел. Его обыкновение столь быстро смущаться забавляло Эшару, но вместе с тем, его честность и искренность восхищали ее: в ее окружении такие качества встречались редко. Дорн и вправду был полон змей, и хотя они зачастую оказывались при ближайшем рассмотрении вполне нормальными людьми, добродушие и простота Эддарда Старка не могли не привлекать ее.

— Эддард, — Эшара с радостью протянула ему руку, которую он тут же прижал губам, — я, кажется, уже говорила тебе, чтобы ты оставил эти формальности, во всяком случае, когда мы одни.

— Прости, — Эддард застенчиво улыбнулся, исподлобья рассматривая ее, — я рад, что ты пришла.

Если Эддард Старк и старался сдерживать свои чувства, то, заглянув в его серые глаза, Эшара смогла увидеть весь тот восторг, что он испытывал при встрече с ней. Отчего-то преисполненный счастья взгляд Эддарда взволновал ее, и Эшаре показалось, как у нее самой перехватывает дыхание. Дунул резкий порыв ветра, и застывшие на черных ветках деревьев холодные капли дождем устремились вниз. От неожиданности Эшара вскрикнула и юркнула в спасительные объятия Эддарда, благодаря про себя ветер и облившую ее холодную воду. Если бы не эта маленькая случайность, Эддард бы ни за что не обнял ее, хотя, Эшара была уверена, и очень бы хотел этого.

— Как же я могла не прийти, — прошептала она, прижимаясь к его стеганому дублету, пока он кутал ее в теплый дорожный плащ. — Так не хочется уезжать.

— Мне тоже, — с грустью отозвался Эддард. — Ты будешь писать мне?

— Да, — Эшара улыбнулась, поднимая на него свои хитрые фиалковые глаза, — всех воронов Красного Замка не хватит, чтобы доставить мои письма.

— Будь осторожна, — объятия Эддарда стали крепче, и она почувствовала запах сырого меха, что служил оторочкой его плаща, — не нравится мне эта затея с поездкой в Королевскую Гавань, времена сейчас не слишком-то спокойные.

— Это ненадолго. Король пригласил Арианну погостить, а Элия не может оставить девочку одну, — со вздохом проговорила Эшара. Она бы и сама с удовольствием вернулась бы в Звездопад к брату Эдмару и сестре Аллирии, но Элия просила подругу сопровождать ее, а Эшара не смогла отказать.

— А ты не можешь оставить Элию? — выдохнул Эддард. Удивительно, как за их столь краткое знакомство он научился так хорошо понимать ее, что ей и говорить ничего не требовалось.

— Ты как всегда прав, — Эшара ненадолго задумалась, не опуская при этом глаз и продолжая созерцать обеспокоенное лицо своего северянина. — Она моя подруга, почти сестра, я знаю ее с детства. Иногда мне кажется, что Элия для меня даже ближе Аллирии.

— Почему с ней не поедет ее брат? — настаивал юный Старк. Его настороженность немного пугала Эшару. В конце концов, что может быть страшного в Королевской Гавани? Король, хотя и прозван безумцем, вряд ли решится навредить ей или Элии. Быть может, Эддард заранее ревнует ее к холеным придворным мужчинам? Так это совершеннейшая глупость, подобных скользких ужей Эшара встречала достаточно, и они никогда не вызывали в ней ничего, кроме желания посмеяться над ними.

— Оберин не может долго усидеть на одном месте, — отмахнулась Эшара. — Кажется, на этот раз он уезжает в Вольные города. К тому же, с его буйным нравом при королевском дворе делать нечего.

— Да, — протянул Эддард, — нельзя играть с огнем там, где самая маленькая искра может запалить огромный пожар, который с легкостью поглотит нас всех. Я и так не могу спать спокойно, зная, что Бран и Лиа там, а теперь еще и ты…

— Мы берем с собой гвардейцев, нас есть, кому защитить. А уж Эртур ни за что не даст меня в обиду, — Эшара погладила Эддарда по слегка шершавой от проступившей щетины щеке, — если тебе будет спокойнее, я могу приглядывать за твоими братом и сестрой.

— Если это для тебя не трудно, — снова смутился он.

— Почему же? — удивилась Эшара. — Я бы с радостью подружилась с обоими. Ты так любишь их, и мне бы хотелось узнать их получше.

Эддард растерянно пожал плечами, на лице его отразилось некоторое замешательство, а потом он все так же застенчиво добавил:

— Брандон и Элия… Из этого не выйдет ничего путного. Бран помолвлен с Кейтилин Талли и должен жениться на ней, иначе… иначе это будет позор для нашего дома. Я боюсь, он разобьет твоей подруге сердце.

— Я поговорю с ней, — пообещала Эшара в глубине души разделявшая чувства юного Старка, — сердце у нее и без того слишком хрупкое.

— Благодарю тебя, — Эддард снова стиснул ее тоненькую ручку и, поднеся к холодным, побледневшим губам, нежно поцеловал каждый пальчик.

— Не стоит, — покачала головой Эшара, ласково улыбаясь ему. Пылкость и одновременная застенчивость Эддарда вызывали в ней непритворное умиление. — А куда лежит твой путь? — спросила она после недолгого молчания, когда оба лишь крепко прижимались друг к другу, пытаясь сохранить то малое тепло, что ветер им оставил. — В Долину?

— Нет, — опроверг ее догадки Эддард, — я поеду в Винтерфелл. Мне о многом надо поговорить с отцом. Роберт Баратеон просит руки Лианны, и я не хотел бы доверять этот вопрос воронам.

— Мне показалось, — Эшара многозначительно кашлянула, — интересы твоей сестры лежат в другой области. Нельзя сказать, что лорд Баратеон хоть немного привлекает ее.

— Ее интересы… — протянул Эддард, тяжело вздохнув, — о них ей следует забыть да поскорее. Роберт — хороший человек, щедрый, добрый, и искренне влюблен в нее. Лианна станет леди Штормового Предела, и ни в чем не будет нуждаться.

— Мне твой друг показался слишком грубым, да и к бутылке он прикладывается непростительно часто, — честно признала Эшара, при ближайшем рассмотрении Роберт Баратеон не производил впечатления желанного мужа для юной девицы, — однако ты лучше его знаешь, чтобы судить.

— Оставим Роберта, — улыбнулся Эддард, закусывая губу и, по все видимости, не желая и дальше продолжать эту тему, — еще я буду просить у отца благословения… — он запнулся и отвел на мгновение взгляд, но потом вновь заглянул Эшаре в глаза, — если вы… если ты, конечно, не будешь против… и захочешь стать… моей женой…

Окончательно смутившись, молодой волк отвернулся и принялся изучать причудливый рисунок на коре большого дерева, под которым они стояли. Эшара подняла руку и, проведя большим пальцем вдоль линии его губ, поднялась на цыпочки и поцеловала его. Эддард явно не ожидал такого и опешил от сковавшего его удивления, однако, немного придя в себя, все же ответил на поцелуй, нежно и трепетно лаская губы возлюбленной.

— Ты что же, думал, я не соглашусь? — лукаво спросила Эшара, давая ему небольшую передышку.

— Да… — неуклюже буркнул Эддард. Выглядел он сейчас как мальчик, впервые попробовавший вино. — То есть, нет. Я не сомневался в тебе, но… Я всего лишь второй сын, у меня не будет ни замка, ни земель, я буду состоять при Брандоне…

— Обещаю, — Эшара приложила пальчик к его губам, не позволяя ему и дальше болтать эти глупости, — мы придумаем что-нибудь поинтереснее, чем торчать при особе твоего брата.

Эддард недоуменно взглянул на нее, но не стал ничего спрашивать, а вместо этого взял ее лицо в свои большие руки и поцеловал, на этот раз напористее и настойчивей, заявляя на Эшару свои права и называя ее своей. У этого поцелуй был соленый вкус невыплаканных слез, вкус горечи от скорого расставания и вкус надежды на будущую счастливую встречу.

— Прощай, Эшара, — с грустью произнес Эддард, когда ему все же пришлось прервать поцелуй, — я люблю тебя.

— До свидания, Эддард, — сердце у Эшары отчаянно закололо, и ей показалось, что если она сейчас же не уйдет, то точно расплачется, — я рада, что тогда на пиру ты все же решился и пригласил меня.

— Я тоже, — прошептал он, целуя ее в последний раз. — Больше всего на свете.

На обратном пути в замок Эшара поймала себя на мысли, что дождь и сырость уже не так сильно угнетают ее, как всего лишь некоторое время назад. Придет время, и мне придется жить в том месте, где даже летом бывает снег, подумала она и отчего-то улыбнулась этой мысли, воистину, эта мерзкая сырость не должна так сильно меня расстраивать.

Двор замка гудел, словно потревоженный пчелиный улей. Слуги, таскавшие вещи господ, недовольно фыркающие лошади, обеспокоенные суматохой, ряды гвардейцев, одетых в цвета своих лордов, — все это мешалось между собой и поглощало любого, у кого хватало смелости нырнуть в волнующееся людское море. С трудом Эшара пробилась к входу и направилась к себе, ей оставалось лишь переодеться, спуститься и сесть в скрипучую деревянную повозку, что должна была через несколько дней утомительного пути доставить ее в столицу.

В длинном коридоре, оживленном и суетливом будто бы улица Сестер в Королевской Гавани, она наткнулась на Брандона Старка, который незаметно выскользнул из покоев Элии. Эшара была уверена, что Брандон видел ее, однако предпочел сделать вид, что ничего не заметил, и прошел мимо, даже не повернув головы в ее сторону. Вслед за ним из-за двери высунулось лицо Элии, и Эшара встретилась с подругой взглядом. На немой упрек черные глаза принцессы Дорна ответили грозным вызовом, и Эшаре лишь оставалось обреченно вздохнуть: ее подруга совершала безумный поступок, однако никто не мог остановить ее. Видно, наступающая весна слишком уж горячила юные сердца, ибо в огне пробуждавшихся чувств разум сгорал без остатка.

Дорнийки путешествовали вместе, однако почти постоянное присутствие маленькой Арианны мешало Эшаре говорить о том, что действительно ее заботило, и вынуждало болтать о платьях, столичной погоде и том, что ждет их при дворе. Эшара, не сдержавшись, отпустила парочку прозрачных намеков, но Элия упорно продолжала беседовать о пустяках и делать вид, что ничего не замечает. На счастье Эшары, капитан гвардии Мартеллов предложил прокатить маленькую принцессу на коне, и Арианна, преисполненная счастья, убежала с ним.

— Ты можешь даже не пытаться, — улыбнулась Элия, стоило Арианне выскочить из повозки, своим замечанием предвосхищая все, что могла бы сказать ее подруга.

— Ты хотя бы послушай то, что я собиралась говорить, — Эшара взяла принцессу Дорна за руку.

— Я и так это знаю, — Элия закатила глаза. — Он помолвлен с другой, он слишком ветреный, он морочит тебе голову, и ты, бедняжка Элия, будешь страдать. Оберин вчера целый вечер увещевал меня, даже хотел отказаться от своего путешествия и ехать с нами, я насилу отговорила его. Пришлось пообещать, что я буду хорошей девочкой. Обманывать еще и тебя я не хочу, но в ответ я надеюсь, что ты не будешь пытаться мешать мне.

— Не могу, — Эшара покачала головой, — и не хочу потом вытирать твои слезы.

— Слез не будет, — отрезала Элия, — я уже со всем смирилась. В жены Брандону я не гожусь, наследнику Севера ни к чему больная жена, которая не сможет родить ему ребенка. Пусть женится на своей Кейтилин, но я хочу получить и свой кусочек счастья, который будет принадлежать лишь мне одной.

— Подумай о своем здоровье, — взмолилась Эшара. — Излишние волнения тебе ни к чему, в столице нам и без того будет хватать забот.

— Эшара, милая, — в темные загадочные глаза Элии снова прокралась грусть, — я больна, и вряд ли я доживу до седых волос. Нет, не возражай мне, я знаю, что говорю, однако пока Неведомый не постучался в мою дверь, я хочу жить так, как мне нравится. Я хочу любить, хочу радоваться новому дню, я хочу трепетать перед каждой новой встречей! Даже страдать лучше, чем покрываться пылью в Водных Садах, куда сослала меня мать. Пусть мое сердце разобьется, но не окаменеет! Если я поступлю так, как хотите вы с Оберином, я буду горько жалеть об этом.

— Мне страшно за тебя, — обеспокоенно произнесла Эшара.

— Не стоит, — мягко проговорила Элия, — боюсь, что бы ты ни делала, ты все равно переживешь меня, дорогая моя. Смирись с этим, ибо ты ничего не сможешь изменить.

Элия закрыла глаза и отвернулась, Эшара умолкла и уставилась в узкое оконце, такое маленькое, что почти ничего нельзя было разглядеть. Лишь низкое серое небо, черные стволы деревьев, темно-коричневую дорожную грязь и бурую, высохшую траву. Наверняка, Эддард видит перед собой то же самое, однако скоро родные северные снега примут его в свои объятия. Скорее бы он поговорил с лордом Рикардом, скорее бы написал ее старшему брату. Эшара была уверена, Эдмар не откажет, а если его и обуяют сомнения, то он, верно, будет советоваться с Эртуром, а уж Эртур его непременно уговорит. Осталось лишь подождать, немного подождать.

На ночь они остановились в небольшой придорожной гостинице. Королевская партия была столь велика, что места, конечно же, хватило не всем. В комнатах ночевал лишь сам король, а также многочисленные дамы, остальные же мужчины расположились на улице в шатрах. Бедная хозяйка, до смерти напуганная визитом самого короля и его свиты, старалась на славу, думая лишь о том, как бы угодить всем. В общем зале было и без того тепло натоплено, а после того, как туда набились гости, дышать стало и вовсе нечем. После обильного и сытного ужина Эшара захотела немного прогуляться с подругой и освежиться, но Элия куда-то запропастилась. Эртура тоже нигде не было видно, он наверняка оставался при ком-то из монарших особ, и Эшаре пришлось выйти одной.

Прохладный ночной воздух зло покусывал не привыкшую к холодам кожу, и Эшара поплотнее закуталась в привезенную из дома цветастую шаль, с грустью вспоминая о теплом плаще Эддарда, что еще утром ласково укутывал ее плечи. Вдалеке горели костры, разрывая своим ярким пламенем сгустившуюся темноту, однако здесь, у деревянных стен гостиницы никого не было. Лишь чуть вдалеке одиноко стояла невысокая фигура, укрытая меховым плащом. Во тьме она напоминала призрака из какой-нибудь детской страшилки, что с заходом солнца появлялся на месте своей гибели. На скрип веток под ногами Эшары фигура обернулась, и дорнийка признала Лианну Старк.

— Добрый вечер, леди Эшара, — голос девушки звучал гулко, но достаточно громко, чтобы Эшара услышала.

— Добрый вечер, — дорнийка широко улыбнулась и подошла к Лианне, стараясь принять как можно более беззаботный вид. — Хорошо здесь на воздухе, верно?

— Да, — Лианна отвечала отрешенно, будто все еще оставалась где-то в своих грезах. Эшаре стало жаль девушку, после истории с венком дорнийка лично слышала несколько раз, как Лианну Старк называли шлюхой принца Рейегара. Сама Эшара в таких разговорах не участвовала, но ее тоже занимал вопрос, была ли в этих слухах доля правды. Эддард, конечно же, все отрицал, но, возможно, он покрывал сестру, а, возможно, просто не знал всей правды. Быть может, брак с Баратеоном был лишь способом скрыть позор. Любая девица может увлечься, а красивый молодой принц манил женщин, словно смертоносный огонь глупых мотыльков. Эшара вспомнила, что сама была очарована им когда-то.

— Завидую вашему плащу, — продолжила Эшара, желая разговорить собеседницу.

— Ваша шаль гораздо красивее, — отозвалась Лианна, отвлеченно теребя серебряную застежку в виде лютоволка.

— Может быть, — Эшара пожала плечами, — но вот тепла от нее нет.

— На Севере меховые плащи необходимы, — на лице Лианны мелькнула тень улыбки, — иногда там бывает так холодно, что иней покрывает волосы и ресницы, и они становятся белыми. Однако я не видела ничего красивее морозного узора на окнах, искрящегося на солнце снега, укрытых белым одеялом лесов, где растут страждеревья, такие высокие, что не каждая птица долетит до верхушки.

— Вы любите свою родину, — заметила Эшара.

— Да, — разговор о доме немного оживил Лианну, — и вы тоже ее полюбите, когда… ох, простите.

— Полюблю, — с жаром заверила девушку Эшара, не видя нужды избегать очевидного, — не сомневаюсь в этом. А вот вам будет тяжело покидать ее навсегда.

— Навсегда? — удивилась Лианна, не понимая, о чем речь.

— Когда вы станете женой лорда Баратеона, вам придется уехать, — пояснила Эшара.

— Лорда Баратеона? — Лианна недоуменно нахмурилась, в серых глазах сверкнули молнии. — Откуда…?

— Эд… ваш брат лорд Старк сказал мне, — пробормотала Эшара, медленно осознавая очевидное: — Семеро! Вы не знали…

Эддард непременно будет злиться. Эшара никак не могла представить милого Эддарда злым или рассерженным, но теперь, благодаря ее неосторожной болтовне, ей придется лицезреть это воочию.

— Похоже, Нед не счел нужным говорить об этом мне, — печально вздохнула Лианна. Ее лицо снова потемнело, в глазах засквозила обреченность. Лианна отвернулась и уставилась на далекие огни, вовсе позабыв о своей собеседнице. Эшара поняла, что в мыслях Лианны Старк больше нет места ее несусветным глупостям и, подавив в себе эгоистичное желание просить девушку ничего не говорить брату, удалилась. Лианна даже не взглянула в ее сторону.

Воистину, ей следовало держать язык за зубами. Возможно, она все испортила, и Эддард теперь никогда не простит ее. Зачем ему такая жена, которая выбалтывает все планы мужа, едва слышит их? Нет, нужно все же попросить Лианну молчать об этом, будет, конечно, неудобно и неприлично, но мир с Эддардом стоит того.

— Эшара!

Девушка так глубоко задумалась, что едва удержалась от крика, когда выступивший из темноты Эртур схватил ее за локоть.

— Ах, это ты, братец! — выдохнула Эшара, не успев толком напугаться. — Нельзя же так неожиданно подкрадываться!

— Да, что с тобой, сестра? — обеспокоенно спросил Эртур. — Я не мог до тебя докричаться. Неужели ты не слышала?

— Ничего, — как можно беззаботнее отмахнулась Эшара, — я просто витала в облаках.

— Не удивительно, — Эртур хитро улыбнулся. — Спустись ненадолго на землю, у меня есть к тебе одна просьба.

— Говори, — природное любопытство Эшары встрепенулось и подняло голову. Судя по посуровевшему лицу Эртура дело было серьезное.

— При дворе я мало кому могу доверять, — начал брат, — и больше чем тебе, я не доверяю никому. Я знаю, что ты легко заводишь друзей среди женщин и легко очаровываешь мужчин. Хочу использовать твою столь полезную привлекательность, чтобы кое-что узнать.

— Что же? — Эшара почувствовала приближение чего-то необычайно увлекательного.

— Все очень серьезно, Эшара. Обещай, что ты не будешь ничего специально предпринимать, — настоял Эртур, — только если подвернется подходящий случай. Это может быть опасно, никто не должен догадаться, что ты пытаешься что-то выяснить.

— Хорошо, — Эшара покорно кивнула, — обещаю. Скажи же, в чем дело!

— Мне нужно понять, кто выбирал цветы для венка королевы любви и красоты на турнире, — прошептал Эртур, опасливо озираясь по сторонам. Поблизости, однако, никого не было.

— Но разве лорд Уэнт и распорядитель турнира не могли сказать тебе этого? — недоуменно спросила Эшара. Дело казалось ей наипростейшим.

— Никто из них ничего не знает, и это настораживает, — покачал головой Эртур. — Каждый показывает на другого, заставляя меня ходить по кругу.

— Ты думаешь…?

— Тшш, — Эртур приложил палец к губам. — Позволь пока не делиться с тобой своими догадками. Запомни одно: если кто-то и сделал это специально, он не перед чем не остановится. Обещай мне, что будешь осторожна.

— Обещаю, — снова повторила Эшара, чувствуя повисшую в воздухе тревогу. Похоже, в Семи Королевствах не все так спокойно, как может показаться со стороны.

— Да хранят тебя Семеро.