Волонтёр (джен)

Не знаю, чего они так все напряглись, да и не я один, большинство учеников тоже с непониманием смотрели на происходящее. Подумаешь, кошка окаменела. Подумаешь, надпись кто-то на стене намалевал. Чего тут такого-то? Те же учащиеся, решая свои конфликты магией, нередко делали друг с другом вещи и пострашнее, и ничего, все живы здоровы. Но, стоило перевести взгляд на преподавателей, становилось ясно, что что-то тут не так. Я покосился на Флитвика, его поведение в здешних непонятных ситуациях я решил брать за эталон, всегда невозмутим и рассудителен, но сейчас и он выглядел обеспокоенным. Флитвик перехватил мой недоумевающий взгляд и кивнул, мол, потом всё объясню.

— Ты-ы-ы, — зарычал Филч, указывая трясущейся рукой на Поттера, который стоял к кошке ближе всех, — это ты сделал! — он даже не спрашивал, а утверждал.

— Нет! Это не я, — отшатнулся тот, потому что Филч уже хотел схватить его за горло. — Мы были на Юбилее Смерти у Ника, мы буквально только что сюда пришли.

— Лжёшь! — заорал завхоз, побагровев. — Я тебя насквозь вижу! Я тебя сейчас…

— Аргус! — раздался спокойный, но нетерпящий возражений голос директора.

— Профессор! — затравленно повернулся к нему Поттер. — Я этого не делал.

— Верю, Гарри, — успокаивающе поднял руку Дамблдор, внимательно глядя ученику в глаза, — тебя никто ни в чём не обвиняет.

— Но он был здесь! — Филч уже чуть ли не плакал. — Это он убил Миссис Норрис!

— Мистер Поттер и его друзья действительно были всё это время на юбилее Ника и ушли оттуда лишь несколькими минутами ранее меня, — вмешался я.

— Видите, Аргус, — Дамблдор подошёл к факелу, на котором висела кошка. — К тому же она не мертва, её прокляли и она, видимо, окаменела.

— Вы можете её расколдовать? — моментально вцепился в него Филч.

— Скорее всего, могу, но, признаться, я подобное вижу впервые, так что… — директор повернулся к профессору Спраут. — Если я правильно помню, то у вас поспевают мандрагоры?

— Да, верно, — откликнулась та. — Отвар из них наверняка сможет безопасно вернуть кошку к жизни без лишнего риска.

— Значит, осталось только подождать, — подытожил Дамблдор. — Старосты! Учащихся — по спальням! — скомандовал он.

Обнадёженный Филч унёс кошку в сторону больничного крыла, а перешёптывающихся детей старосты принялись выталкивать из коридора, аргументируя это тем, что тут нет ничего интересного. Ну да, то-то преподаватели не расходятся, как я понял, не кошка их взволновала, а надпись. Я подошёл поближе. Написана она была невысоко, где-то на уровне груди. Причём неаккуратно, так, будто её пальцем намалевали. Я вгляделся тщательнее, но отпечатков не обнаружил. Зато в ноздри ударил запах.

— Чёрт, действительно кровью написано, — резюмировал я, сзади кто-то сдавленно охнул.

— Да, вы правы, — присоединился ко мне Дамблдор. — Не пугайтесь, Сибилла, кровь явно не человеческая. Северус, будьте так любезны.

Снейп кивнул и достал палочку. Он поводил ею по надписи что-то бормоча. Из палочки выплыло небольшое облако чёрного дыма, которое приняло форму петуха.

— Петушиная? — удивился Дамблдор. — Я сначала подумал, что это драконья, её можно в любом магазине для зелий купить, но петушиная-то зачем?

— Петухи есть у Хагрида, — откликнулся я. — Надо бы проверить, что с ними.

— Странно, — продолжил бормотать директор, разглядывая надпись, — кошка не умерла, а окаменела… Почему тогда петухи? Странно...

Его взгляд скользил по стенам, потолку, задержался на пару мгновений на полу, который был залит водой.

— Откуда здесь столько воды? — спросил Снейп.

— Пивз, может, опять чего-то учинил, хотя нет, — Дамблдор указал на коридор, ведущий к лестницам. — Скорее это Миртл опять в печали.

— Альбус, — оторвала его от размышлений Макгонагалл, — но послание, что с ним-то нам делать?

— Да, что за Тайная Комната? — подхватил я. — И что за наследник?

— Это достаточно древняя легенда, Макс, — присоединился, наконец, к разговору Флитвик. — Речь идёт, видимо, о наследнике Слизерина, который в своё время оставил в Хогвартсе некое секретное помещение с монстром, который будет подчиняться только наследнику.

— И кто наследник?

— Род официально считается прервавшимся, так что неизвестно. Так же как и местоположение комнаты. Да и не понятно, существует ли она на самом деле. Её так и не нашли.

— Я думаю, это чья-то неудачная шутка, — сказал Снейп. — Вряд ли кто-то из учащихся способен на магию такого уровня, скорее это какое-то зелье.

Понятно, злоумышленник-то как пить дать с его факультета, если оставил подобную угрозу.

— Думаю, вы правы, — согласился Дамблдор.

Все потихоньку начали расходиться, директор стёр надпись и тоже ушёл. Я дождался, когда все покинут коридор, и принялся за подробный осмотр. Если тут действительно ничего особенного не произошло, то виновника я найду быстро. Сначала я прошёлся по следам, но это ничего мне дать не могло. Место было людным, здесь каждый день полшколы по нескольку раз ходит. От этого перекрёстка ведут пути во все концы замка, идеальное место, чтобы оставить послание общественности, но и опасное для нападения, слишком велик риск быть замеченным. Прекратив бездумно топтаться, я вернулся к факелу, на который подвесили кошку. Произошло всё это совсем недавно, так что поиск нужного момента особо много времени не займёт. Я взялся за факел и привычно зажмурился. Предо мной мелькали ученики и преподаватели, устремляющиеся в сторону Большого Зала. Наконец поток их стал иссякать, и коридор опустел. Вот-вот должно было произойти самое интересное. Вот появилась Миссис Норрис, невозмутимо идущая куда-то по своим делам со стороны лестниц. Тут меня замутило, навалилась паника и острое желание отпустить руку. Я не успел ничего разглядеть, на своё счастье, как до меня позже дошло, я буквально отпрыгнул от факела, будто ошпарился. Ощущения были примерно те же, что и когда я смотрел память шкатулки, стоявшей многие годы в одной комнате с плотоядным зеркалом, которое любило полакомиться гостями. Какому чудищу перешла дорогу Миссис Норрис, что даже один взгляд в его сторону так опасен? Нет, это не шутка какого-то ученика, это действительно нечто жуткое.

Директор, судя по его действиям, тоже что-то такое подозревал, иначе бы не потратил столько своего времени на разбор, казалось бы, банального происшествия. Как я уже заметил, вандализм и различные нападения с применением весьма опасных проклятий тут были обычным делом. Значит, идти к нему, не будучи готовым вскрыть все карты, смысла нет, он просто меня вежливо выслушает и в лучше случае просто укажет на дверь. А уж если всё это происходит с его подачи, то тогда вообще лучше к нему не соваться. Поэтому я двинулся в сторону покоев декана Рейвенкло.

* * *

А Флитвику и без того было о чём подумать. Воспоминания полувековой давности, растревоженные сегодняшними событиями, не давали уснуть. Когда-то его матери пришлось приложить титанические усилия, дабы сына полугоблина приняли в Хогвартс, и то в школу попасть удалось только по протекции Дамблдора, ставшего тогда заместителем директора. Надо ли говорить, что тогда Альбус Дамблдор в глазах юного Филиуса был чуть ли не святым. Это мнение, кстати, полностью разделял собрат по несчастью, Хагрид, который учился двумя курсами старше. Увы, ни характером, ни факультетом два изгоя не сошлись и, помимо обожания тогдашнего замдиректора, ничего общего у них не было. В те времена и произошёл тот инцидент с погибшей магглорождённой. Но эту историю так быстро и лихо замяло тогдашнее руководство школы и Министерство Магии, что помимо самого факта смерти Миртл, никто толком ничего не знал. Но слухи поползли. О наследнике, о монстре и о том, что ждёт всех недостойных. Флитвику не было нужды слушать злые языки, он прекрасно и сам понимал, кто в школе стоит первым в списке недостойных обучаться по мнению Слизерина. А потом исключили Хагрида, и никто даже не попытался ему помочь. Выбран был самый беззащитный и наивный, выбран и выброшен. Тогда-то Флитвик и разочаровался впервые в Дамблдоре, так как тот не мог не принимать участие в изгнании Хагрида и не заступился за него. Попытки объяснить это полувеликану лишь разрушили и без того хрупкую дружбу, ибо для Хагрида Дамблдор всё так же оставался лучшим человеком на свете, который не смотря ни на что, дал ему ещё и работу лесника. Тем не менее Флитвик всё таки чувствовал себя обязанным Дамблдору, и когда грянула война, вместо того, чтобы устраниться от внутренних разборок магов Британии, он без пререканий вступил в Орден Феникса и долг свой выплатил сполна. Сейчас же, будучи уважаемым профессором, Флитвик понимал, что достиг предела, дальше по социальной лестнице ему продвинуться просто не дадут. Поэтому он никогда не лез в чужие дела и пропускал мимо себя всё, что не касалось его факультета напрямую. Дамблдора он просто теперь предпочитал не замечать.

Несмотря на то, что было глубоко за полночь, в дверь кто-то постучал. Привычно выставив перед собой палочку, как он делал всякий раз, когда встречал незваных гостей, Флитвик открыл дверь и не удивился. Он и ожидал увидеть там Макса. Вот только на нём лица не было, да и в зубах была сигара, которые он, насколько Флитвик изучил его повадки, курил только когда нервничал.

— На самом деле я хотел сначала идти к директору, но, как мы оба знаем, он и так себе на уме и впереди планеты всей, — начал он.

— И? — вопросительно выгнул бровь Флитвик.

Грубить он вовсе не хотел, но время и в правду было уже позднее.

— Вы действительно думаете, что это просто чья-то шутка?

— А что вас убеждает в обратном?

— Шестое чувство, причём я не шучу, хоть и хотелось бы. Я действительно кое-что почувствовал в том грешном коридоре, что-то ужасное, и, признаться, я напуган. Отсюда проистекают два вечных вопроса: кто виноват и что делать? Что бы там ни говорил Дамблдор, я ни за что не поверю, что он не сможет в кратчайшие сроки найти виновника, да чего уж там, я и сам могу при наличии соответствующих полномочий.

Это правда, особенно если учесть, что директор может читать мысли. Недельку аккуратно покопаться в головах учащихся и вуаля. Удивляло другое, Макс похоже был действительно на взводе, а ведь он таким не был, даже когда Флитвик действительно пытался его серьёзно достать во время их дуэлей. Неужели действительно монстр из легенды бродит сейчас по замку? От этой мысли по спине пробегал мороз. И что теперь ответить коллеге? Не пересказывать же ему на ночь глядя сложившуюся за многие десятилетия концепцию не сования своего носа в чужие дела (особенно если это дела Альбуса Дамблдора), которой придерживался полукровка, так и не прижившийся ни в одном из миров, к которым принадлежал. Пауза затягивалась, и молчание становилось уже красноречивее любого ответа. Внезапно Макс, внимательно наблюдавший за тем, как сменяются эмоции на лице Флитвика, широко улыбнулся. В его глазах Флитвик не заметил ни разочарования, ни презрения.

— Ладно, утро вечера мудренее будет, — непринуждённо сказал Макс. — Простите, что побеспокоил. Спокойной ночи.

И, не дожидаясь ответа, он развернулся и, дымя сигарой, исчез в темноте, оставив Флитвика наедине с его мыслями.

* * *

Второе сердце снова сыграло со мною злую шутку, точнее вовсе не злую, играет-то оно мне всегда на руку. Просто уж больно бесцеремонна бывает эта почти что призрачная мышца с моими собеседниками. Вот и сейчас она, никого не спрашивая, просто взяла да преподнесла мне на блюдечке всё, что вертелось на языке у Флитвика. Да и я хорош, завалился посреди ночи в таком состоянии. Втягивать его после этого в предстоящий конфликт я теперь не хотел, захочет — сам присоединится. А в том, что эта история так просто не уляжется и продолжение следует, я уже не сомневался. Что-то, что сегодня запугало несчастный факел, да и меня в придачу, бродит теперь по замку, который я уже почти привык называть новым домом, и мне это категорически не нравится.