Мозаика (гет)

— Меня зовут Валентин Брайс, и я помогу вам выглядеть нормально, — мужчина изящного телосложения грациозно поклонился. Его серебристый костюм сиял в свете свечей, темные волосы были идеально уложены, а вежливая улыбка не покидала его лицо. Драко и Гермиона переглянулись, а потом разом посмотрели на Панси. Та опиралась спиной на каминную полку и выглядела донельзя довольной.

Апрель начался с громадного скандала вокруг внезапно отмененного концерта «Дельфов» и демонического происхождения членов группы. Панси по-настоящему упивалась всеобщим ажиотажем. Тогда, после того, как они вернулись из отеля, она сразу села за написание статьи. Уже на следующий день первую полосу «Мозаики» украшал огромный заголовок «МУЗЫКАНТЫ ИЛИ ДЕМОНЫ?» с красноречивой фотографией под ним. Конечно же, тот выпуск у них буквально с руками оторвали в первые часы продажи.

Эта статья вызвала такой сильный резонанс, что в редакцию даже заявились представители министерства. Они были уверены, что весь материал — плод воображения Панси, на что та лишь высокомерно фыркнула и любезно предложила обратиться к Гарри Поттеру за подтверждением. Министерские работники слегка скукожились и поспешили ретироваться.

Все эти громкие события твердо закрепили настроение Панси в положительной части спектра. К сожалению, она не принадлежала к тем людям, которые останавливались на достигнутом. Поэтому мисс Паркинсон обратилась к королю имиджа и этикета, чтобы довести до ума свой самый важный «проект».

— Драко Малфой.

— Гермиона Грейнджер.

— Это я и без вас знаю. Ну что ж, давайте посмотрим, на что вы способны.

Валентин слегка поморщился, потом достал палочку, плавно взмахнул ею, и зазвучала легкая приятная мелодия.

Драко, нахмурившись, бросил на Панси еще один взгляд, но та лишь коварно усмехнулась в ответ. Он вздохнул и протянул Гермионе руку, которую та легко приняла. Они вышли на середину огромного зала и встали в исходное положение.

Так как Валентин молчал, Малфой и Грейнджер неспешно начали двигаться. Гермиона очень боялась споткнуться — старая школьная привычка шептала ей, что она должна станцевать идеально. Драко, кажется, представлял, о чем она думает, потому что на его губах играла широкая ухмылка.

Пара сделала несколько кругов, когда Валентин легко хлопнул в ладоши, и музыка смолкла.

— Вы безнадежны.

Гермиона почувствовала, как к щекам приливает кровь. Но она же все сделала правильно!

— Я говорю не о технике, — отрезал Брайс, поймав ее изумленный взгляд. — Вы не думаете друг о друге, когда танцуете. Да, вы, может быть, друзья или партнеры, но вы не влюбленные — даже слепой это увидит.

— И как, интересно, мы должны показать что-то подобное? — Драко поднял бровь. — Я что же, должен ее непрерывно целовать, чтобы все поверили?

Валентин снова раздраженно поморщился и предложил руку Панси. Та хихикнула, сделала реверанс, а потом они вместе подошли к Драко и Гермионе.

— Смотрите, деревянные мои.

По комнате снова поплыли мелодичные звуки. Панси и Валентин закружились музыке в такт. Гермиона невольно ахнула — они выглядели такими счастливыми. То, как Валентин смотрел на нее, то, как Панси улыбалась в ответ, то, как он поправил ее прическу — все это сразу же наводило на мысль о влюбленной паре.

Они перестали танцевать, снова становясь друг для друга мистером Брайсом и мисс Паркинсон.

— Ясно?

Гермиона невольно позавидовала тому, как они двигались и как смотрелись. Хотя лучше бы она так не думала, потому что следующие два часа оказались пыткой.

Мало того, что Валентин придирался к каждому их движению, мало того, что он назвал их танец «нелепым и совершенно неправдоподобным», так он еще и дал им домашнее задание. Драко и Гермиона через два дня должны были принести ему десять колдографий, достойных первой полосы.

Когда с первой частью было покончено, Грейнджер выдохнула. Она уже направилась было к выходу, когда услышала, как Валентин — черт бы его побрал! — лениво протянул:

— Мисс Грейнджер, если вы думаете, что, чтобы ваши отношения выглядели натурально, достаточно лишь хорошо смотреться, вы ошибаетесь, — он цокнул языком. Гермиона не оборачивалась, но могла с уверенностью сказать, что Стервозный Сноб выразительно поднял свои ухоженные брови, как бы показывая глубину разочарования.

— И что вы хотите, чтобы мы сделали? — поинтересовался Драко. Он выглядел лучше, чем Гермиона, видимо, потому что привык к подобным урокам этикета. К сожалению, в демонстрации привязанности на людях он тоже был не силен.

— Ну, вы же партнеры, поэтому вы должны доверять друг другу, — Валентин поправил и так идеально сидящий на нем костюм, а потом продолжил: — Для этого нужна полная искренность. Сейчас вы сделаете одно интересное упражнение для укрепления своей связи.

Он в который раз махнул палочкой, и на каминной полке появился поднос с двумя чашками чая, куском пергамента, перьями и чернилами.

— Моя любимая игра в вопросы. Поверьте, после нее вы не останетесь такими равнодушными, — Валентин доброжелательно улыбнулся.

Гермиона поежилась. Не то чтобы она постоянно врала Малфою или что-то такое, но «игры в вопросы» никогда не внушали ей доверия. Судя по лицу Драко, он тоже не горел желанием раскрываться перед ней.

— Мистер Брайс, я не думаю, что это необходимо, — попытался возразить он.

— Я вас не совсем понял, мистер Малфой. Вы не хотите работать на результат? Что ж, я был о вас лучшего мнения.

— Я хочу работать на результат, — стиснув зубы, ответил Драко. — Просто я не вижу смысла в глупой детской игре.

— К тому же, я думаю, нам уже пора, — поддержала Гермиона.

— Валентин, не дадите нам минутку? — прервала их нахмурившаяся Панси. Тот кивнул ей и летящей походкой покинул комнату.

— Вы что делаете, придурки?! — прошипела элегантная мисс Паркинсон, зло сверкая глазами. — Вы хоть знаете, чего мне стоило уговорить его с вами заниматься?! Валентин абсолютно прав — вы не тянете на влюбленных. Да, моих статей и пары колдографий вполне хватало, но что вы будете делать на каких-нибудь публичных мероприятиях? Скитер унижена и раздавлена, поэтому она будет на седьмом небе от счастья, если увидит хоть малейший прокол. Так что делайте, что вам велено, если вы все еще в игре! Ясно?

Драко и Гермиона потрясенно кивнули. Конечно, они и раньше были свидетелями подобных сцен с участием Панси, но это был первый раз, когда ее тирада была настолько яростной. Даже Драко, который знал ее целую вечность, в глубине души был немного напуган. Показывать это Малфой, естественно, не собирался.

— Ладно, мы можем попробовать, — нехотя протянул он. Гермиона так же неохотно кивнула.

Панси удовлетворенно усмехнулась и позвала Валентина обратно, чтобы сообщить ему радостную новость о том, что их подопечные все же изъявили желание работать над собой. Тот выразил свое восхищение лишь лаконичным «Возможно, вы все же не настолько безнадежны».

Драко и Гермиона синхронно нахмурились и открыли рты, чтобы возразить, но Валентин быстро вытолкал их за дверь вместе с пресловутым подносом.

— Такие вещи лучше делать наедине, — сообщил он и, двусмысленно усмехаясь, показал на дверь напротив.

Кстати говоря, находились они в некоем подобии танцевальной студии. Панси, ничего им не сказав, насильно аппарировала их в тот огромный зал прямо из редакции и представила Валентину.

Малфой первым двинулся в указанном направлении и, приоткрыв дверь, обернулся к Гермионе.

— Ты идешь?

— Да, — хмуро буркнула она. Скверные предчувствия так и бурлили в ее голове. Гермиона не видела абсолютно никаких плюсов в предстоящем упражнении, зато сходу могла назвать как минимум двенадцать минусов.

Они оказались в маленькой светлой комнатке, окно которой выходило на большой парк. Гермиона присела за столик у окна и выжидательно взглянула на Малфоя. Тот уселся напротив и поставил поднос с принадлежностями между ними.

— Трусишь? — в его глазах плясали озорные огоньки.

— Ни за что!

— Тогда я начну? — коварно предложил Драко.

Глаза Гермионы широко распахнулись, когда до нее дошел смысл его слов. Нет, первой отвечать на его непонятные вопросы ей совершенно не хотелось.

— А я думала, что ты джентльмен. Дамы вперед, разве нет? — выкрутилась она.

Малфой фыркнул и махнул рукой. Гермиона предположила, что это было согласие.

— Смотри, мы можем непосредственно выпить чай с сывороткой правды, а можем использовать волшебный пергамент. По-моему, с сывороткой удобнее, но мне в общем-то все равно, — Драко вопросительно посмотрел на нее.

Гермиону просто убивало его спокойствие. Как он мог думать об удобствах, когда они были на грани того, чтобы открыть друг другу доступ к самому сокровенному? Она нервно поерзала на стуле и, наконец, проговорила:

— Сыворотка так сыворотка.

Драко удовлетворенно кивнул и сунул пергамент в карман. Поймав ее удивленный взгляд, он пояснил:

— Это полезная штука. Мало ли, когда еще пригодится.

Гермиона хмыкнула и прищурилась. Конечно, здорово, что она отвоевала себе право спрашивать первой, но вот о чем спрашивать, она не знала.

Они одновременно протянули руки к чашкам и отпили напиток. На языке остался неприятный горьковатый привкус, и Гермиона поморщилась.

— Ну что, любовь моя, начинай, — подбодрил ее Малфой.

— Ты готов? — на всякий случай спросила она.

— Я готов, но теперь уже моя очередь. Ты свой первый вопрос использовала, — широко ухмыляясь, произнес Драко.

— Так не честно! Это был ненастоящий вопрос! — возмущенно воскликнула Гермиона.

— Грейнджер, следуй правилам. Один ход — один вопрос. Ты же не хочешь нарушать правила?

— Ты, маленький подлец! Ты же знаешь, что я права.

— Знаю, но в данной ситуации грех не воспользоваться положением.

Гермиона сердито прикусила губу и раздраженно буркнула, признавая поражение:

— Ладно, я внимательно тебя слушаю.

— Итак, мой вопрос. Кто был твоей первой любовью?

Гермиона закашлялась. Нет, она, конечно, ожидала, что он выберет что-нибудь очень неудобное, но не настолько же.

— Что ты понимаешь под «первой любовью»? Первый раз, когда я испытывала к кому-либо симпатию? Или настоящая влюбленность? Или некая истинная любовь, чистая и светлая, как слезы младенца?

Драко весело фыркнул.

— Ну и представления у тебя об истинной любви. Грейнджер, ты слишком много думаешь, а еще тянешь время. Отвечай то, что первым приходит в голову.

— Хорошо, моей первой симпатией был Невилл.

— Ты была влюблена в Лонгботтома?

— На первом курсе он мне нравился, это правда, — Гермиона знала, что покраснела, но изо всех сил старалась не обращать на это внимания.

— Но он же был безвольным тюфяком, — недоверчиво пробормотал Драко. — Как ты умудрилась?

— Невилл всегда хорошо ко мне относился, — с достоинством ответила Гермиона. — Он меня не дразнил, не обзывал и не избегал.

Малфой скривился, уловив ее намек.

— Ладно, ответ засчитан. Теперь ты. Если хочешь, еще раз спроси, готов ли я, — если бы ухмылка могла выйти за пределы его лица, она бы заполнила всю комнату. Гермиона высокомерно вздернула нос к потолку, и вдруг ее осенило.

Когда она наблюдала за игрой в плюй-камни в общей гостиной, она часто замечала, что люди склонны делать выпад в те части поля противника, в которых что-то прятали со своей стороны. Поэтому, интуитивно следуя аналогичной тактике, Гермиона задала вопрос:

— А кто был твоей первой любовью?

Если бы она не работала с Малфоем последние три месяца, она бы не заметила, как он побледнел.

«Очень интересно».

«Вот черт! Думай, Драко, думай!»

— Свое придумать не получилось? — саркастически спросил он.

— Это твой следующий ход? — задала Гермиона встречный вопрос, чувствуя, что смогла нащупать его слабое место.

Малфой прикрыл глаза и выпалил на одном дыхании:

— Вобщемэтобылаты.

— Что, прости? — Гермиона тряхнула головой. Ей только что показалось, что она услышала нечто невероятное. Но такого просто не могло быть, наверняка он сказал что-то другое.

— Это была ты, Грейнджер, — все еще не глядя на нее, признался Малфой. Теперь на его скулах горели розовые пятна.

Тук-тук-тук — стучало ее сердце. Нет, не может быть. Это просто невозможно. Он наверняка придумывает… Ах да, сыворотка правды. Осознание обрушилось на голову Гермионы со страшной силой.

Драко Малфой был в нее влюблен.

Драко Малфой был в нее влюблен.

Драко Малфой был в нее влюблен.

Против ее воли щеки снова вспыхнули румянцем. И почему ее это так волнует? В конце концов, что было, то прошло. Она не должна придавать этому такое большое значение. Наверняка ему стыдно за то, что он когда-то к ней испытывал. Почему-то от этой мысли стало как-то тоскливо. Как будто Гермиона потеряла что-то очень хорошее и светлое.

Она внимательно посмотрела на человека напротив. Ему очевидным образом было

некомфортно, его пальцы нервно постукивали по столешнице, а глаза изучали кружевную скатерть. Но он не выглядел пристыженным, скорее, просто сильно смущенным.

Смущенный Драко Малфой, ну надо же.

— Ты это… серьезно? — сорвался с ее губ, наверное, самый дурацкий вопрос из всех возможных. Ну конечно, он решил пошутить, а сыворотка правды ему это позволила. Но Гермиона просто не знала, что сказать. Ведь правда, не каждый день узнаешь, что старый школьный враг, оказывается, был в тебя влюблен. — Но почему же ты тогда?..

— Так себя вел? Подумай головой, да меня бы линчевали за хорошее к тебе отношение. К тому же, меня одновременно и раздражало, и привлекало, что ты была лучшей во всем.

Повисла долгая пауза. Драко неловко подвинулся на своем стуле и попросил:

— Мы не могли бы идти дальше?

Не будь Гермиона в такой прострации, она бы наверняка отомстила и сказала бы, что засчитывает этот вопрос за ход. Но так как она на какое-то время превратилась на бессловесное и безучастное существо, делать этого она не стала. Драко щелкнул пальцами перед ее носом.

— Грейнджер? Ты здесь? Я знаю, тебе, наверное, неприятно…

Гермиона не отреагировала, глубоко уйдя в себя.

* * *

Вот она идет по коридору Хогвартса. Ей одиннадцать, и в Школе Чародейства и Волшебства она пробыла всего неделю. Вдруг из-за поворота выходит светловолосый мальчик в серебристо-зеленом галстуке.

— Послушай, ты не знаешь, как пройти к классу трансфигурации? — вежливо спрашивает она. Конечно, слизеринцы вели себя недружелюбно, но на такой простой вопрос даже они должны ответить, если что-то знают.

Мальчик слегка розовеет, взгляд его серебристых глаз мимоходом скользит по ее красно-золотому галстуку. Он минуту раздумывает, отвечать ли на вопрос девочки, если она с Гриффиндора. Наконец маленький Драко оглядывается по сторонам и коротко бросает:

— Прямо, а потом все время налево. На всех нужных поворотах внизу нацарапаны маленькие кошки.

— Кошки?! — Гермиона удивленно смеется. Драко неуверенно улыбается в ответ и идет дальше. Тогда она быстро забывает об этом разговоре, а потом сталкивается с Малфоем уже в его приставуче-оскорбительной ипостаси.

* * *

Гермиона бежит по переходу в восточное крыло замка. Она ужасно опаздывает, а все из-за того, что Рон потерял свою дурацкую крысу. Пришлось потратить целый оборот маховика времени, чтобы посмотреть, куда она делась. К ее разочарованию, поиски ничего не дали, а сейчас она еще и опаздывает из-за этого. Поборов искушение вернуться еще на десять минут раньше и спокойно прийти в класс, Гермиона со всех ног мчится по коридору. Она привычно ищет на поворотах маленькие нацарапанные кошачьи мордочки. Конечно, Гермиона уже отлично ориентируется, но все же повороты иногда таинственным образом приводят ее не туда, поэтому она предпочитает полагаться на старые проверенные методы.

Вдруг из соседнего коридора вылетает Малфой. Гермиона недовольно морщится, а он, как ни странно, делает вид, что не заметил ее. Они вместе, но по отдельности, спешат в нужный класс. Гермиона замечает, что на поворотах он так же, как и она, опускает голову вниз, как будто в поисках…чего? Может быть, кошачьих меток? Да нет, он не может об этом знать.

Гермиона встряхивает головой. Она вдруг думает о том, что тот мальчик, который рассказал ей об этом секрете, был подозрительно похож на Малфоя. И как ей это раньше не пришло в голову?! Она чуть ли не рычит от внезапно накатившей злости. Ну почему ее любимая тайна имеет отношение к Малфою?!

Тот неожиданно оглядывается на ходу и, усмехнувшись, говорит:

— Мяу!

* * *

По лицу Гермионы катятся слезы. Она почти вслепую идет по замку, не в состоянии понять, куда, собственно, ее ведут извилистые коридоры. Дурацкий бал! Дурацкий Рон! Дурацкие туфли! Как же она устала. В первый раз Гермионе хотелось повести себя, как настоящей девушке, отбросить все заботы и повеселиться на балу. Мало того, что ни Рон, ни Гарри и не подумали пригласить ее, так они ей еще и претензии предъявляют. Наверняка ожидали, что она придет с каким-нибудь паршивым второкурсником.

Гермиона закусывает губу, чтобы не всхлипывать слишком громко. Вот уж чего ей не хочется, так это чтобы ее в таком виде нашли.

— Эй, что случилось? — слышится смутно знакомый голос. Гермиона испуганно оглядывается и видит черный силуэт, выделяющийся на фоне окна.

— Кто ты?

— Разве это так важно?

Нет, она точно знает этого человека, она уверена в этом. Но ее голова затуманена от слез, поэтому у Гермионы не получается узнать его.

— Не важно, — соглашается она.

— Расскажешь, что случилось?

И Гермиона, поддавшись внезапному порыву, вываливает на голову незнакомца все свое горе. Он тихо улыбается в темноте и уверяет ее, что все будет хорошо.

— Мальчишки часто не понимают, когда делают что-то не так, — замечает знакомый незнакомец.

Гермионе отчего-то становится легче. Она говорит охрипшим голосом:

— Спасибо! Я, пожалуй, пойду.

— Не заблудишься?

— Нет, я по кошкам дойду, — уже почти весело сообщает она, думая, что это очень забавно говорить о чем-то известном только ей вот так, запросто. Ну, ей и еще Малфою.

Она подхватывает сброшенные ранее туфли и исчезает за ближайшим поворотом, подсвечивая себе дорогу палочкой. Темная фигура смотрит ей вслед. На губах светловолосого юноши расползается дурацкая широкая улыбка.

* * *

Гермиона с ненавистью смотрит на членов Инспекционной Дружины, яростно противостоит Амбридж и организовывает собрания ОД. Она очень занята, ведь вечером нужно приготовить для Гарри настойку растопырника, дописать эссе по зельеварению, ответить родителям и разобраться с Протеевыми чарами.

Гермиона настолько занята, что не замечает, что нет больше веселых кошачьих мордочек на поворотах. Вместо них виднеются лишь свежие сколы.

* * *

— Мяу, — слегка севшим голосом сказала Гермиона и, наконец, посмотрела на Драко. Тот сначала непонимающе поднял брови, а потом вдруг улыбнулся.

— Мяу, Грейнджер.

* * *

Панси решила не ждать эту сладкую парочку. Перед тем как привычно аппарировать в аврорский центр, она решила заглянуть в центр магического Лондона. Настроение у нее было прекрасным — было здорово повидать Валентина, к тому же, их авантюру с игрой в вопросы как минимум приняли. При мысли о том, как Драко и Гермиона рассказывают друг другу свои секреты, Панси довольно ухмыльнулась.

Быстро шагая по Косому Переулку, она весело насвистывала мелодию, подозрительно напоминающую «Балладу об Эгейском море», и по сторонам не смотрела. А следовало бы, потому что стоило ей пройти буквально пару шагов, как она с размаху в кого-то врезалась. Ойкнув от неожиданности, Паркинсон отскочила назад и посмотрела на нарушителя своего спокойствия. Точнее сказать, на нарушительницу.

Пушистые светлые волосы, спокойные серые глаза, аккуратные нос и рот. Панси взвизгнула:

— Трейси!

Да, перед ней стояла Трейси Дэвис, ее бывшая однокурсница. После войны она вместе с семьей уезжала в Бельгию, поэтому встретить ее посреди Лондона было большой неожиданностью. Трейси тоже быстро узнала ее и радостно воскликнула:

— Панси! Как здорово тебя встретить! Как у тебя дела?

— Неплохо. А как ты? Ты сюда с визитом или насовсем?

— Насовсем, — Трейси мягко улыбнулась. — Ты никуда не торопишься? Потому что если нет, то, может быть, зайдем куда-нибудь?

— А знаешь что? Давай купим кофе, и я тебя кое-куда отведу. Тебе должно понравится — я помню, как ты обожала драться подушками, — Панси ухмыльнулась и потащила вновь обретенную подругу к своей любимой кофейне. Пока они стремительно двигались по улице, Паркинсон поинтересовалась:

— Так почему ты вернулась?

— Это из-за отца, — большие глаза Трейси немного сузились, как будто она изо всех сил старалась не нахмуриться. — Он вдруг решил, что жить не может без Англии. Я его совсем не понимаю, иногда он ведет себя как сумасш…

Трейси осеклась и виновато прижала руки ко рту.

— Прости меня, я не должна вываливать на тебя все это! — горячо проговорила она.

— Что ты, я всегда рада тебя выслушать. Тем более, Брюссель, кажется, вытравил из тебя последние отметины Слизерина, так что ты теперь совсем нормальный человек.

— Драко бы тебя проклял за такие слова, — улыбнулась Трейси краешком рта. — Кстати, как он? И Блейз?

— Лучше всех, — фыркнула Панси, толкая темную деревянную дверь. Звякнул колокольчик, и их легкие наполнил насыщенный запах кофе и шоколада. — Драко сейчас встречается с Грейнджер, а Блейз с девчонкой Уизли. Так что видишь, совсем мы огриффиндорились.

Трейси удивленно подняла аккуратные брови, хотя Панси не могла этого видеть — она уже подошла к прилавку и изучала меню. Дэвис поспешила догнать ее.

— Как же так? Нет, то есть я рада, если они счастливы, но это же так странно…

— Никто и не спорит. Но вот так рассудила судьба. Мне, пожалуйста, латте с чарами слоев. Пусть сегодня будет лесной орех, шоколад и малина, — Панси мимоходом улыбнулась молодому человеку за кассой и заплатила за кофе. — Ты что будешь?

Трейси пожала плечами.

— Я знаю, это ужасно банально, но в Бельгии я всегда пила горячий шоколад.

Панси хмыкнула и посоветовала:

— Тогда возьми со сливочными картинками, это довольно мило.

Трейси не была уверена, что поняла ее, но прислушалась к совету и сделала заказ. Девушки отошли от кассы к столикам.

— Так что насчет Драко и Грейнджер? И Блейза и Уизли? — с любопытством спросила Трейси. Панси поморщилась.

— Что те, что другие раздражающе сладкие. Блейз почему-то заинтересован в этой рыжей прохиндейке, хотя я готова признать, что она вполне хороша.

— Ничего себе! Никогда не думала, что ты так о ней отзовешься. Хотя я еще в школе, помнится, думала, что вы похожи. Методы у вас одинаковые, — Трейси хитро прищурилась и стала похожа на маленького веселого котенка.

— Мы с ней?! Да ну что ты, скажешь тоже, — протянула Панси, ухмыляясь. Было видно, что ей не так уж и не нравится эта идея.

— А что с Грейнджер?

— О, это сложная история. Драко с ней… подружился. И теперь они действительно ведут себя дружелюбно, — тут Панси вспомнила, что не может рассказать Дэвис, что Малфой и Грейнджер притворяются для того, чтобы поднять рейтинги «Мозаики». Поэтому она слегка замялась, не зная, как удачнее выйти из положения. К счастью, именно в этот момент к их столику подплыли две чашки.

Первая была прозрачной, и сбоку было видно, что на дно налито молоко, а потом друг за другом следовали три разных слоя кофе. Все это великолепие украшала молочная пенка сверху. Панси, предвкушая райское наслаждение, протянула руку и ухватила чашку за ручку. Делая вид, что ужасно занята разглядыванием разноцветных слоев, она зарыла длинную тонкую ложку в пенное облачко.

Трейси, как будто и не заметив никакой заминки, зачарованно смотрела в свой высокий стакан. На темной поверхности горячего шоколада медленно распускался светлый бутон розы. Когда цветок полностью расцвел, картинка сменилась, и роза превратилась в белого щенка. Он бегал по шоколадному полю, гоняясь за крошечной точкой. Можно было предположить, что то была бабочка или птичка.

— Это просто волшебно! — выдохнула Трейси.

— Это лучшая магическая кофейня Лондона. У них много хороших заклинаний для напитков, — с гордостью ответила Панси и отпила немного от своего латте. Слои в чашке не смешивались, это можно было сделать только по своему желанию. — Так вот, Драко и Гермиона стали свободно общаться, и теперь у нас есть новые Ромео и Джульетта.

Трейси деликатно притворилась, что ей хватило этой краткой истории, и она незамедлительно подхватила:

— Да, значит, правду говорят, что от ненависти до любви один шаг. А что насчет тебя? Ты сказала, почему «огриффиндорились» Драко и Блейз, — Трейси обозначила пальцами кавычки, — но ничего не сказала о себе.

— Ну, они же мои друзья. Поэтому я периодически общаюсь с Уизли и Грейнджер. А еще Поттер помогает мне с защитными заклинаниями. Собственно, туда мы и пойдем через пару минут.

— Гарри Поттер учит тебя боевой магии? — изумилась Трейси.

Панси изо всех сил старалась удержать нейтральное выражение лица. Мерлин, ну что с ней такое. Почему ей вдруг захотелось хорошенько стукнуть Трейси, милую добрую Трейси, за те нотки восхищения, которые проскользнули в ее голосе на имени Гарри Поттера?

«Кажется, я влипла, — отстраненно подумала Панси, пробуя малиновый слой. — Да, определенно влипла».