Венец принцессы Тьмы (джен)

На Лангу напала депрессия.

Было ощущение, что мир разваливается, а она, как ни пытается его склеить и удержать — не может этого сделать. Просто потому, что не в состоянии человек удержать в ладонях разваливающуюся гору. Его погребёт под обломками. И у Ланги нарастало чувство, что гора уже начала её погребать. Проснувшись на следующее утро , она не нашла в себе сил встать. Просто лежала и смотрела сквозь полураспустившиеся волосы, упавшие на лицо, смотрела в никуда, ничего не видя. Потом всё-таки села. Маира, зайдя в комнату, так и нашла свою госпожу, сжавшуюся в комочек у стены, обнявшую колени и неподвижно смотрящую куда-то в угол.

— Ваше высочество, с вами всё хорошо? — испугалась Маира.

Ланга деревянно улыбнулась одними краешками губ.

— Я так устала… И знаю, что уставать нельзя. А всё равно устала…

Маира торопливо осматривалась, соображая.

— Я принесу вам завтрак сюда, — решила наконец она и ушла. Ланга вздохнула. Завтрак. Аппетита не было, хотя поесть всё же надо. Привычка.

Делами заниматься тоже не тянуло. Хотя и надо. Ланге ужасно хотелось опустить руки и ни к чему больше не прикасаться. Она не справится. Она взвалила на себя слишком тяжёлое бремя. Подземная страна её не приняла. Ланга не нравится никому из здешних жителей. А когда пытается повернуть всё к лучшему, то получается только хуже. То, что сейчас здесь происходит, войной назвать ещё нельзя — но и миром тоже, и эта ненадёжная «недовойна» висит на волоске, грозя ежеминутно сорваться в войну настоящую. Ланга должна что-то сделать, чтобы этого не допустить, чтобы постепенно вытягивать ситуацию к стабильности и благополучию — но она не знала, что именно можно сделать, и поэтому делать вообще ничего не хотелось…

К возвращению Маиры она, однако, даже успела кое-как напялить платье, и верная служанка помогла его застегнуть и расправила рукава и юбку.

— Госпожа, как вас причесать?

— Потом, — отмахнулась Ланга. Завтракала она скорее машинально, не чувствуя вкуса и не понимая, что ест. Что-то съела, что-то оставила. Маира смотрела на неё с беспокойством.

— Ваше высочество, я считаю, вам надо сегодня хорошенько отдохнуть, — твёрдо заявила она, забирая поднос с тарелками. — И не заниматься никакими делами. Если что, мы с госпожой феей Энни решим все вопросы.

Ланга от неожиданности даже засмеялась.

— Че-его-о?

— О, вы ожили, — обрадовалась Маира. — А то я уже волноваться начала. Госпожа, чем я могу вам помочь?

В это время в комнату через открытую дверь заглянула Энни и выдала неожиданно восхищённое:

— Ой, Ланга, какая ты красивая!

Ланга подняла голову, как в тумане.

— А?

— Тебе так распущенные волосы идут! — пояснила Энни. — А ну-ка, встань!

Ланга машинально встала.

— Вот это да, — выдохнула Энни. — Я как-то и не думала, что они у тебя такие длинные! Ты их так туго в косы заплетаешь, что половина красоты теряется. Слу-ушай! Как здорово! Только расчесать надо. Ты у нас прямо Рапунцель.

— Кто? — непонимающе проронила Ланга.

— Персонаж сказки одной. Девушка сидела в башне, а коса свисала до земли. Принц поднялся по косе и спас её, — пояснила Энни.

— От кого? — Ланга спрашивала всё ещё машинально.

— А, от злой колдуньи. Вот бы у меня такие косы были! Но к сожалению, у меня не растут, — Энни подёргала себя за недлинные волосы чуть-чуть ниже плеч. — Знаешь, я всегда завидовала девчонкам с длинными волосами.

— Ну, знаешь ли, волосы — это ещё не счастье, — Ланга чуть опомнилась и нахмурилась. — Так, а ты почему ещё здесь? — резко спросила она своим привычным тоном. — Я разве не сказала тебе вчера улетать наверх?

— Нет, — похлопала глазами Энни. — А зачем мне наверх?

— Хочешь, чтобы тебя тут и дальше травили заодно со мной? — рявкнула Ланга. Только что была апатия и туман в голове, и вот снова вернулись негативные эмоции — и с ними силы. Или наоборот, сначала силы, потом эмоции. — Значит, так. Сегодня же убирайся в Изумрудный город. Не хватало мне ещё за тебя нести ответственность. И Аларма с собой забери! А то Элли меня вообще убьёт, если с вами что-нибудь случится. Додумались! Развлечение устроили — по моей стране шататься! — вдруг разбушевалась она. — И чем быстрее улетите — тем лучше!

— Да что такое? — обиделась Энни. Ланга не дала ей договорить:

— Что такое? Тебя вчера эта идиотка чуть не траванула насмерть, а ты спрашиваешь — что такое! Вас же тут всех могут убить только за то, что вы рядом со мной, неужели не понимаешь? Со мной вообще опасно общаться! И опасно быть со мной на одной стороне, — она раздражённо всплеснула руками и села снова на кровать. — И я не хочу, чтобы из-за меня подвергались опасности те, кому это совершенно необязательно. Поэтому я требую, чтобы ты и Аларм как можно скорее отсюда улетели.

Энни шмыгнула носом.

— Мы не предатели и не эгоисты, — обиженно заметила она.

— Я приказываю, — сурово свела брови Ланга.

— А ты не имеешь права мне приказывать, — скрестила руки на груди Энни. — Где хочу, там и буду находиться.

— Ты мне создаёшь неудобства, — заявила Ланга без особой вежливости. — Мне приходится ещё и о твоей безопасности думать, а у меня и без тебя голова болит.

Энни шмыгнула носом снова.

— Ну ладно… Раз так… Хотя я тебя ни о чём не просила, — и уже развернулась, чтобы уйти. Маира шагнула к ней и приобняла за плечи.

— Ваше высочество, — укоризненно обратилась она к своей повелительнице, — но ведь госпожа фея Энни нам так хорошо помогает. А вы её обижаете. Причём совершенно зря, никаких неудобств госпожа фея Энни вам не доставляет. Вы просто нарочно хотите её обидеть, потому что она иначе отсюда не сбежит.

Ланга изумлённо уставилась на свою служанку.

— Ты смотри на неё! Как заговорила!

Маира невозмутимо вздёрнула нос и стала смотреть в потолок. Ланга взялась руками за голову. Иногда ей казалось, что служанка понимает слишком много. Хотя, наверное, не одна она. Конечно, приятно, когда есть друзья, которые помогают самоотверженно, и от Энни в самом деле есть польза — пусть она и не воин, как Аларм, и волшебной силы у неё нет, но даёт порой неплохие советы, с ней можно многое обсудить, да и просто с ней веселее. Ланге, конечно же, на самом деле не хотелось, чтобы Энни улетала. Так что Маира права. Да, Ланга хотела задеть Энни. Чтобы та улетела — и была в безопасности. Ну, и Аларм заодно. Ланга бы и Дональда отправила куда подальше. И Маиру. И Эльга, скорее всего, тоже. Лишь бы их не казнили вместе с ней какие-нибудь озверевшие толпы этих идиотов, которые ничего не понимают, а лезут судить, кому властвовать. Ещё и на неё же вешают свои преступления…

К сожалению, тогда ей только и останется, что сложить лапки и умереть.

Ланга встряхнулась.

— Так, расслабились, покричали и хватит, — деловито сказала она. — Маира, зови Эльга, что там у нас сегодня новенького. Энни… А, делай, что хочешь. Нет, не что хочешь. Идём, я тебя посажу за волшебное зеркало, будешь следить за крепостями. Просто называй их все по очереди — список названий дать? Маира принесёт. Ну, и если где-то что-то нехорошее увидишь — моментально зови меня. Я с тобой гвардейца оставлю, чтоб тебе не страшно было в зале Пакира одной сидеть.

— Да мне и так не страшно, — ответила Энни уже на бегу, едва поспевая за Лангой.

— Если где-то просто дерутся, — продолжала пояснять Ланга, — то пускай дерутся. Вот если увидишь какой-нибудь масштабный пожар, или кого-нибудь казнят или пытают, или ещё что-то из ряда вон выходящее, тогда мне сообщай. Ясно? А то будешь по каждому пустяку меня дёргать.

— Я постараюсь отличить, что в твоём понимании пустяк, а что из ряда вон выходящее, — хмыкнула Энни.

— Ну, и список имён комендантов Маира напишет, будешь и их называть. За ними тоже смотреть надо. Ну, и за нашими рыцарями, конечно же. В общем, ты девочка умная, сориентируешься. И надеюсь, тебя не надо предупреждать, чтобы в топазовое озеро ты не совалась? И никуда из зала не уходи. И трон лучше не трогай.

— Буду сидеть как мышка, — пообещала Энни.

Ланга усадила Энни на простой стул перед волшебным зеркалом, сама «включила картинку», убедилась, что у Энни всё получается, и ушла, оставив с ней одного гвардейца. Стражник застыл у двери, время от времени переминаясь с ноги на ногу. Энни, впрочем, почти не обращала на него внимания. Ну, стоит человек и стоит, работа у него такая.

Смотреть на подземный мир в магическое зеркало ей было интересно, так что она с удовольствием совмещала приятное с полезным. Правда, в крепостях было неспокойно, хотя ни драк, ни чего-то «из ряда вон выходящего» она не замечала. Просто суета и беготня, лица напряжённые. Энни так и не привыкла к виду каббаров — хотя и понимала, что по внешности их судить не стоит, в конце концов, человеческие стандарты красоты тоже субъективны, но всё равно каббары её отталкивали чисто эстетически, внешностью. Наверное, когда-нибудь она к ним привыкнет, но не сейчас.

Перед зеркалом Энни просидела часа четыре — уже и сидеть устала, а всё равно не могла оторваться от наблюдений. Пусть Ланга и запретила морской транспорт для каббаров, но для людей-то запрета не было — и Энни наблюдала, как по серому морю то там, то здесь скользят вёсельные кораблики и лодки разных размеров. Парусов тут не было ни у кого. Энни смотрела на пристани — там рыбаки и мастера ремонтировали свои суда и судёнышки, сортировали улов, чинили рыболовные снасти. Зеркало не передавало звуки, и Энни никак не могла узнать, о чём идёт оживлённый — или же не очень — разговор в той или иной группке людей (или каббаров). Могла только видеть выражения лиц и жесты и догадываться об интонациях.

«Как будто я смотрю немое кино без субтитров», — подумалось ей. Это было даже забавно, и Энни внимательнее стала всматриваться в лица, пытаясь если и не понять, то хотя бы представить себе, о чём там говорят. «Как жаль, что я не умею читать по губам», — пришла ещё одна мысль. Тем более что, в отличие от актёров немого кино, здесь персонажи ничуть не заботились о том, чтобы их понял далёкий неизвестный им зритель. А ещё нельзя было поставить видеокассету на паузу или перемотать назад, чтобы пересмотреть эпизод. «Что же касается цвета, — увлеклась Энни, — то чем-то это похоже на старинные раскрашенные плёнки — когда снимали чёрно-белое кино и колоризировали вручную каждый кадр. Тогда фильмы были ещё очень коротенькие, минут по пять. И вот вроде было и чёрно-белое, и в то же время цветное, но цвета не совсем натуральные — вот так же и здесь. Подземелье слишком серо, но порой встречаются такие яркие пятна, которые здесь как будто краска на чёрно-белом кадре».

Её внимание надолго привлекла группка рыбаков, пять человек, которые вытаскивали лодку из воды на помост и при этом, кажется, отчаянно друг с другом ругались. Время от времени кто-нибудь из пятерых бросал лодку и что-то с перекошенным лицом кричал остальным. Остальные огрызались. Наконец лодку вытащили, вёсла из неё вынули и ушли в ворота крепости, продолжая ругаться. Энни хихикнула — это со стороны, да без звука, выглядело действительно забавно. А странно всё-таки. Вроде Ланга так беспокоится о том, как бы война не началась — а тут такие мирные картины. Или это всегда так? Война войной, а жить-то как-то всё равно надо, и быт вести, и о пище, в конце концов, заботиться.

Увидела Энни и какой-то митинг на площади. Человечек, сутулый, приземистый, вещал что-то с невысокого постамента, а толпа его слушала. И хотя оратор явно не вещал ничего весёлого и хорошего — на лицах слушателей прямо-таки расцветала безадресная злость, — но выглядел он уж очень нелепо, и Энни снова невольно улыбнулась. Он размахивал руками, тряс головой, потрясал кулаками и притопывал ногами, чуть ли не всем телом танцевал — и без звука это выглядело как-то скорее комично, чем устрашающе. А в первом ряду слушателей стоял ребёнок лет трёх и сосредоточенно сосал палец — никто не обращал на него внимания, как будто малыш оказался тут совершенно случайно. А Энни снова улыбнулась, хотя и с беспокойством. Если сейчас вся эта толпа куда-нибудь ринется, наэлектризованная речами и лозунгами — ребёнка просто затопчут.

К счастью, этого не случилось. Минут через пять оратор слез с трибуны и ушёл, провожаемый десятком слушателей, а остальные разошлись более-менее спокойно. Хотя некоторые скорее разбежались. Один из них особенно привлёк внимание Энни — убегал прямо-таки крадучись, по стеночкам, воровато оглядываясь. Она проследила за ним. Но он встретился с какой-то новой группой людей и стал с ними так долго разговаривать, что Энни надоело на них смотреть.

Она перевела зеркало на Аларма и Дональда. Рыцари беседовали с каким-то человеком, видимо, комендантом очередной крепости. Разговор был хотя и не вполне безмятежным (Дональд, кажется, усиленно хотел что-то коменданту доказать, тот мотал головой, а Аларм хмурился в сторонке), но не пугающим. Энни оставила зеркало показывать их беседу и встала, потянувшись. Надо бы хоть поразмяться, что ли, а то всё тело затекло и болит от непривычно долгого сидения в одной позе. Ланга там про неё, случайно, не забыла? Ну, Маира вспомнит, если что…

Внезапно Энни непроизвольно вскрикнула, увидев, что у дверей стоит не стражник-человек, а каббар — высокий, широкоплечий, довольно устрашающего вида, с оружием. От вскрика Энни он, впрочем, сам вздрогнул и завертел головой. Потом удивлённо посмотрел на Энни, которая подавила в себе желание спрятаться за зеркало.

— Госпожа, что вас напугало? — поинтересовался он довольно почтительно. Голос у него был типично каббарский — низкий, хриплый, даже «прихрюкивающий».

— Вы! — со страхом объявила Энни. — Где гвардеец, который тут был?

— Я его сменил, — удивлённо ответил каббар. — Я тоже состою в гвардии её высочества принцессы Ланги. И сменил своего напарника на дежурстве.

— А-а, — недоверчиво протянула Энни и отлипла от зеркала, в раму которого всё-таки вцепилась непроизвольно. — Ну если вы тоже гвардеец… А почему вы сменили, а не кто-нибудь из людей?

— Если вас не устраивает моё присутствие, я могу позвать кого-нибудь из людей, — очень вежливо отозвался гвардеец, но Энни поняла, что он обиделся. Или даже рассердился.

— Нет-нет, оставайтесь, — торопливо проговорила она. — Я… я просто спросила.

— Это произошло не нарочно, госпожа, — склонил голову гвардеец-каббар. — Просто никому не пришло в голову, что вы можете… обеспокоиться. Пора было сменить товарища, вот я и сменил.

— А-а, — снова протянула Энни. И издала смущённый смешок: — Вы уж меня извините. Я… ну, я просто из Верхнего мира и не очень привыкла к присутствию каббаров рядом со мной. Поэтому я… я… слегка испугалась.

— Я понимаю, — снова чуть поклонился каббар. — Прошу извинить. Если у вас есть какие-нибудь пожелания на будущее о вашей охране, вы можете их высказать, мы постараемся их учесть.

— Что, прямо вам высказывать? Я думала, Эльгу или Ланге, — удивилась Энни.

— Господин Эльг и её высочество иногда бывают слишком заняты делами, и в таких случаях мы распределяем дежурства самостоятельно, — ответил каббар. — Вернее, распределяет командир отряда. Я могу передать ему всё, что захотите.

Кажется, он снова обиделся. Хотя и не показал. Профессиональная наработка или личное качество?..

— Понятно, — кивнула Энни. — Да нет, у меня никаких пожеланий нет.

Она задумчиво прошлась по залу, хотя разминаться уже не очень-то и хотелось. К топазовому озеру подошла, но не близко — на расстояние не менее пяти шагов.

— Госпожа, прошу вас, будьте осторожны, — вполголоса окликнул её каббар. Энни кивнула:

— Да, я знаю.

Почему-то при взгляде на эти камешки у неё никаких эмоций не возникало. Ну, камешки и камешки. Да, она знала, что это смертельное озеро, но почему-то сейчас об этом не думалось. Все мысли ушли в другую сторону. Энни вернулась к зеркалу, посмотрела на очередную крепость (по совету Ланги она заставляла зеркало сменять картинку примерно каждые пять — десять минут, а то и меньше, и каждую крепость сегодня видела уже по два раза). Но настроение любоваться местными видами и народами пропало. Энни искоса посматривала на каббара, который снова стоял неподвижно и как будто бы расслабленно смотрел мимо неё.

— Странно, — наконец вырвалось у Энни. — Почему во дворце у Ланги могут жить бок о бок люди и каббары, а в остальном государстве — никак? Вы тут между собой мирно сотрудничаете, а они там воюют.

Каббар некоторое время глядел на Энни молча, а она смотрела на него, ожидая, что он скажет и скажет ли вообще. Наконец он уточнил:

— Вам действительно интересно моё мнение, госпожа?

— Ну да, — обрадовалась Энни. — Может, вы, как каббар, что-нибудь подскажете? Вот почему так происходит и как можно эту проблему решить?

— Почему вы спрашиваете об этом у меня? — всё ещё недоверчиво смотрел каббар. Энни развела руками:

— Ну вы же каббар! И вы можете сотрудничать с людьми. И помогаете принцессе, вместо того, чтобы идти против неё войной. Вот почему, по-вашему, другие каббары так не могут? Почему люди так не могут, я понимаю. А вот каббары почему? Вот вы можете, а другие не могут — почему?

Каббар словно никак не понимал, чего Энни от него надо. Он озадаченно переступил с ноги на ногу. Даже почесал нос — ну да, нос был, конечно, похож на свиное рыльце.

— Да сложно тут понять, — наконец выговорил он. — Я, если бы не был гвардейцем, тоже, может быть, людей бы недолюбливал. Да я их и недолюбливаю. Тех, которые там, на побережье или ещё где. А те, которые тут — они нормальные. Они меня не обижают, я их не обижаю. Они со мной вместе работают, я с ними вместе работаю. Может быть, если бы мне было нечего больше делать, я бы тоже с кем-нибудь воевал. А так у меня есть работа. И если я не буду её выполнять, а буду с людьми ссориться, меня уволят, а то ещё и накажут — а мне оно зачем? К тому же я вижу, что её высочество действительно хочет сделать жизнь для всех равной. Но пока я сюда не попал, я этого не видел.

— То есть, по-вашему, это всё из-за непонимания, что действительно делает Ланга? — уточнила Энни. — В принципе, вы в чём-то правы… Но вот как сделать, чтобы они увидели? Хуже всего то, что они же и не хотят видеть. По их мнению, Ланга в любом случае виновата, что бы она ни делала. И ведь не скажешь даже, что им заняться больше нечем. У них куча дел, но почему-то им больше всего нравится Лангу ругать. Вот что такого бы сделать Ланге, чтобы ей поверили?

Каббар, похоже, ещё больше удивился.

— Я могу обсуждать поведение своих соплеменников и поведение людей, но обсуждать поведение её высочества я не имею права, — твёрдо заявил он. Энни взмахнула рукой:

— Да мы разве обсуждаем её поведение? Я просто думаю, чем ей помочь. И может быть, вы, как каббар, можете что-нибудь посоветовать на эту тему? Ну вот с каббарской точки зрения, чего бы такого Ланге сделать, чтобы хоть ваши перестали драться? Люди, похоже, не перестанут, слишком озверели. В этой войнушке мне каббары даже больше уважения внушают, — сказала Энни и поняла, что сказала искренне. Хотя до сих пор об этом не задумывалась. Но ведь и в самом деле — каббары более послушны приказам принцессы, чем люди. Наверное, они просто привыкли слушаться приказов, а людям «свобода» в голову ударила, вот они и распоясались. Да ещё и решили, что принцесса им враг и предательница.

Правда, сейчас уже и каббары расползаются…

— Вам больше уважения внушают каббары? — с недоверчивым удивлением переспросил стражник.

— Ну есть что-то такое. А что? — в свою очередь, удивилась Энни. — Видите ли, я не расистка. И предпочитаю судить всех только по их личным душевным качествам. Просто иногда несколько человек, много человек — ну, или других разумных существ, — тут же поправилась она, — превращаются в массу, и чем больше масса, тем она более обезличена. Тогда её судят по массовым поступкам, а не по индивидуальным качествам отдельных личностей. Но сейчас именно люди в Подземной стране показывают себя очень плохо — мстят, воюют, придумывают всякую ерунду. Вон и корабли каббарские подрывать начали. То есть поджигать. Я считаю, что это плохо. А каббары такого пока не делают, поэтому я считаю, что они в данной ситуации — не в историческом ракурсе в целом, не в войне с Пакиром, а именно сейчас — показали себя пока что чуточку лучше. В массе своей. Вам не очень понятно, что я говорю, да? — смутилась и растерялась она, различив на каббарском лице озадаченное выражение.

— Мне всё понятно, — заверил он. — Просто мне это не вполне привычно слышать. Наверное, хорошо было бы, если бы таких мнений, как ваше, было побольше.

— Ну, я надеюсь, Ланга тоже его разделяет, — сказала Энни. Каббар покачал головой. — А вы так не думаете? — уточнила она. Каббар осторожно пожал плечами.

— Не моё дело думать о поведении её высочества, — повторил он упрямо.

Энни даже подскочила. Подошла поближе.

— Ну а всё-таки? Мне вообще кажется, что Ланге очень полезно было бы мнение какого-нибудь здравомыслящего каббара! — заявила она, пожалуй, слишком эмоционально. Возможно, сама Ланга бы посчитала чушью то, что Энни тут чего-то пытается добиться от каббара. В конце концов, она её ни о чём таком не просила. А если бы ей было надо — наверняка сама бы давно выспросила обо всём. Может быть, Энни и правда лезет не в своё дело. Но интересно же… Она ведь не собирается навязывать Ланге чужое мнение. А вот ей лично это самое мнение интересно.

— Ну, я был бы рад, если бы её высочество тоже судила, невзирая на расу, — очень осторожно ответил каббар. Энни нетерпеливо кивала. Каббар понизил голос: — Если честно, этот последний случай с девушкой, которую она простила…

— С Эттир? — уточнила Энни. — Которая пыталась нас отравить? А потом выдала своих начальников?

— Да. Её высочество простила девушку и взяла её во дворец. Это немного настораживает, потому что она обещала равноправие для людей и каббаров, но в итоге оказывается, что к своей расе она всё же слишком снисходительна, — каббар выговорил это и пугливо оглянулся на дверь. Энни взмахнула рукой:

— Да нет же. Вы не так поняли. Она пощадила девушку, потому что та была просто глупой. А вот её начальника она посадила в темницу, и скорее всего, казнит, — Энни внезапно помрачнела. А ведь и в самом деле казнит. Господи, ну зачем нужны все эти казни? А ведь не Ланга начала эту войну. Почему разумные существа не хотят жить мирно?

— Обязательно казню, — внезапно раздался рядом холодный голос Ланги. — Вот только поджигателя кораблей поймаю — и казню сразу всех. Публично и показательно. Благодарю за интересную мысль, Хьярис. Впрочем, она не нова.

Стражник испуганно склонился в поклоне. Ланга чуть улыбнулась.

— Вообще-то я и сама предпочитаю судить непредвзято, — сказала она. — Но очень рада, что кто-то ещё поддерживает столь здравую идею. Пойдём, Энни.