Шиворот-навыворот (гет)

Заснуть удалось не сразу — сначала он долго размышлял о том, как теперь относиться к Паркинсон, которая, может быть, не такая уж и дура, как она есть на самом деле. Итогом этой напряжённой работы серого вещества стал простой вывод — а никак! Все эти героические позывы вполне могут быть вызваны пребыванием в теле Гарри Поттера. Может, сам организм у него настолько героический, что на подвиги тянет любого, кто в него попал. Может, даже Малфоя, не к ночи будь помянут, тянуло бы! В конце концов, объясняет же Паркинсон рождающиеся у него светлые мысли влиянием её мозгов? А раз так, то и думать нечего — ещё неизвестно, поступила бы она столь же геройски, если бы оставалась девчонкой!

Потом Паркинсон съёжилась и начала во сне скулить. Вот она, её истинная натура! Правда, Гарри почти сразу сообразил, что ей снится полёт на метле в Ливерпуль, и ему стало стыдно. Чтобы хоть как-то успокоить, он сунул ей в руки отобранную ранее ладонь, поскольку сделать что-то ещё в его распятом состоянии было трудно. Как ни странно, это подействовало, и Паркинсон почти моментально успокоилась. Потом он снова начал думать — но на этот раз о школе и друзьях. Было бы легче, если бы рядом была Гермиона. Она, по крайней мере, объяснила бы ему, отчего его мысли в середине ночи заняты толстой коровой с лицом мопса…

В итоге Гарри, разумеется, не выспался и за завтраком откровенно клевал носом. Миссис Паркинсон, едва они закончили, сразу же куда-то сбежала, и утренние занятия — до самого обеденного перерыва вёл Сириус, которому невозможность хотя бы на минуту отвлечься от процесса обучения доброты, естественно, не добавляла. К долгожданной перемене у Гарри уже возникло стойкое ощущение, что может, высказанное вчера миссис Паркинсон вероятное развитие событий в части “всем сестрам по серьгам” действительно становится вероятным, несмотря даже на то, что он сейчас помещён в шкуру Паркинсон. По мере того, как он старался казаться всё незаметнее, в голове зрела злорадная мысль, что ремня всё-таки получит задница Паркинсон, а не его собственная.

— Гарри, у меня к тебе есть разговор, — словно в подтверждение его догадок бросил Сириус, когда утренние занятия окончились. — Давай подождём Деми… Деметру.

Гарри подумал, что это, наверное, правильно — всё-таки взрослому мужчине давать ремня почти взрослой девице лучше в присутствии свидетелей. С другой стороны, может, ремня вообще будет давать миссис Паркинсон — тогда и волноваться не о чем, рука у неё не такая тяжёлая, как у Сириуса. А в третьих, откуда бы ему знать, какая рука у Сириуса, если тот даже не задумывался раньше о таких глупостях, как воспитательный процесс? А в чётвёртых…

— А ты что расселась? — спросил он Паркинсон, которая и не думала уходить. — Давай, кыш!.. Тут без тебя разберутся!

— Да вот ещё, — лениво заметила она, да ещё и зевнула вдогонку.

Так это что же? Значит, всем скопом бить будут? И Сириус, и Паркинсон, и её родительница? Все на одну маленькую девочку, которая, в общем-то, ничего и не сделала? Ведь никто же не умер! Почти… Кроме тех двоих… Но они ведь были Пожирателями, а значит — не считаются! Мамочка, спаси!

— Ты что это, Поттер? — нахмурилась Паркинсон, привычно доставая платок. — Что я такого сказала?

Ещё и издевается, дура слизеринская!

— Так, давай, сморкнись, — велела она, поднося платок к носу. — Молодец, ещё!

Гарри послушно позволил ей самой управляться в наводнением на лице. В конце концов, это же её лицо, пускай сама и устраняет!

— Ой, что это? — послышался растерянный голос миссис Паркинсон, который почти сразу стал сердитым. — Панси, что ты опять учудила?

— А что я, мам? — возмутилась та. — Он просто сказал, чтобы я вышла, а я сказала, что не выйду, а тут…

— Деми, это не она, — примирительно сказал Сириус. — Я тоже не понял, в чём проблема.

— Может, он опять дедушку вспомнил? — предположила Паркинсон. — Уже не первый раз замечаю — как он дедушку вспомнит…

— Ага, дедушку, — всхлипнул Гарри.

Может, слёзы подействовали и порка отменяется? Хныкнув ещё пару раз для порядка, Гарри внимательно огляделся.

— Всё, прошло, плакса? — надменно спросила Паркинсон.

В её глазах, однако, насмешки он не увидел. Она всё-таки отлично понимает, с чем ему приходится иметь дело, и что она сама бы пускала слезу значительно чаще.

— Вроде да, — буркнул он.

Но только до тех пор, пока кто-нибудь не вспомнит о ремне!

У миссис Паркинсон в руках был небольшой флакон с каким-то зельем небесно-голубого цвета.

— Гарри, я понимаю, что мы уже обговорили этот вопрос, — сказала она, — но мне хотелось бы, чтобы ты хорошенько подумал и ещё раз подтвердил своё согласие.

— На что? — не понял он.

Да, про ремень говорили, но согласия он не давал точно! Может даже поклясться здоровьем дедушки!

Миссис Паркинсон показала ему флакон.

— Я сварила зелье для восстановления зрения, — пояснила она. — Можно ли мне дать его Панси?

Паркинсон вопросительно посмотрела на него и пальцем поправила на носу очки. Она, конечно, могла бы сказать что-нибудь вроде “А что мы его спрашиваем, собственно?” — и была бы в чём-то права. Например, в том, что ей в очках неудобно, а сколько ещё им придётся провести в чужих телах…

— Разумеется, — сказал он. Подумал, вскочил и поклонился: — Спасибо вам за такой подарок. Очки — это и вправду не всегда удобно, даже когда привык… Я буду очень признателен!

— Да пустяки, конечно! — радостно, как девочка, улыбнулась она, плавным движением пересекая комнату.

Обняв его, погладила по макушке, а потом свободной рукой протянула Паркинсон флакон.

— Держи, дорогая, — сказала она. — В течении примерно получаса после применения зрение будет меняться от нынешнего к идеальному, так что будет момент, когда ты не сможешь видеть ни в очках, ни без…

— Это не страшно, мам, — откликнулась Паркинсон. — Я справлюсь.

— Я знаю, — ответила мать, и Гарри явно послышалась в её голосе та самая гордость, о которой она вчера говорила. — Ты у меня умница!

— Я знаю, — согласилась Паркинсон вставая.

Она шагнула к миссис Паркинсон, прижалась сбоку и выразительно посмотрела на Гарри. Ну да, это же её мама… Он дёрнулся, чтобы освободить место законной наследнице, но миссис Паркинсон лишь крепче его прижала, не пуская ни на миллиметр. Паркинсон лишь пожала плечами, но Гарри подумал, что эти объятья ещё выйдут ему боком. Это же всё-таки Паркинсон, а не любящая всех подряд Луна Лавгуд! А что это Сириус так довольно скалится? Может, у него мышцы свело, и он рот закрыть не может?

Похоже, миссис Паркинсон не совсем адекватно оценила проблемы Гарри со зрением, поскольку остававшихся до обеда сорока минут явно не хватило, чтобы завершить лечение. Паркинсон же не сиделось, и она сообщила Гарри, что он вместе с ней отправляется на прогулку вокруг дома. Очки очень быстро перестали помогать, и она их сорвала, пожаловавшись, что от них теперь лишь глаза болят. Близоруко щурясь, помогла ему одеться, после чего стоически приняла его помощь. Самым неприятным было то, что под предлогом временной слепоты Паркинсон вцепилась в руку как клещ и не отпускала все двадцать пять минут, что они гуляли.

Оказалось — всё, как она ему рассказывала. Прозрачный пруд с выступающими метров на двадцать деревянными мостками, — по крайней мере, конца мостков за пеленой дождя видно не было, — песочница с горкой и качелями, заросли ухоженных кустов с мягкой травкой до самых корневищ. Гарри подумал, что можно было бы её завести на мостки или оставить среди кустов и насладиться парой десятков минут покоя под аккомпанемент её воплей о помощи, живительным бальзамом капающих на сердце… Забавно было глядеть, как взрослый мальчишка, на которого она походила со стороны, сидит на корточках у песочницы, задумчиво копая ямку небольшим совком. Впрочем, очень скоро ему стало не до смеха.

— Гарри, тебя не затруднит поухаживать за Панси? — спросила миссис Паркинсон, наблюдая, как дочь, склонясь к тарелке почти вплотную, пытается наколоть на вилку листик салата.

— Только попробуй, — зло прошептала Паркинсон. — Тебя по кусочкам будут собирать по всему Чеширу!

— Не стоит стесняться своей благодарности Гарри, дорогая, — заметила миссис Паркинсон, притворившись, что не расслышала её шипения. — Благодарить за заботу всегда стоит вслух.

— Спасибо за заботу, — проборматала пунцовая от злости Паркинсон.

Гарри буквально разрывался надвое. С одной стороны, так её позлить у него ещё нескоро возможность выпадет, а с другой стороны… Он будет ухаживать за этой дурой?!! Да никогда в жизни! И Сириус, чёрт его подери, опять спрятал свою гладко бритую физиономию в ладонях и мелко трясётся. Что-то не очень-то похоже, чтобы он плакал!!! И есть ведь ещё третья сторона медали — во сне он беззащитен, как ребёнок. Эта дура его задушит, когда он будет спать! В том, что не простит такого унижения, не было никакого сомнения.

— Ты позволишь? — спросил он.

Паркинсон не глядя протянула ему вилку, держа в кончиках пальцев. Гарри наколол несколько листочков салата и подал обратно.

— Вот, пожалуйста, — сказал он по возможности нейтральным тоном.

— Спасибо, — выдавила она.

Он сидел тихо, как мышка под парализующим взглядом кобры, — пусть и немного слепой, — зная, что одно неверное движение — и бездушный монстр целиком заглотит, даже не озаботившись впрыснуть яда, чтобы милосердно лишить мучений. Даже дышать забыл. Паркинсон прожевала и снова протянула ему вилку. Он наколол несколько листочков и подал ей. Сириус не сдержавшись хрюкнул.

— Смешно, да? — прошипела вдруг Паркинсон. — Вам всем смешно?

— Ну, ну, дорогая, — примирительным тоном сказала миссис Паркинсон. Сириус опять хрюкнул. Подумав, она добавила: — А вообще-то — да, смешно! Мне смешно! Я решительно отказываюсь понимать, отчего у вас обоих такой вид, будто вам как минимум по Круциатусу досталось!

Она нахмурилась и поёжилась от свежих воспоминаний. Сириус резко стал серьёзным, отняв руки от лица, и накрыл её ладонь своей. Она улыбнулась.

— Заботиться о ком-то — легко и приятно, — произнесла миссис Паркинсон, глядя на них обоих. — Сири, ты помнишь, как это делается?

— Разумеется, Деми, — откликнулся тот. — Ты ведь уже перешла к десерту?

— Для десерта — самое время, — согласилась она.

Сириус вилкой отломил кусочек кекса и поднял. Она отчего-то нахмурилось. Он сначала не понял, отчего, а потом лицо его просветлело, он оставил вилку, взял пальцами и уже так ей поднёс. Миссис Паркинсон аккуратно выхватила зубами кусочек у него из пальцев и благодарно кивнула. Вилкой отломила кусочек его кекса и широко улыбаясь подала ему. С преувеличенной серьёзностью Сириус принял подношение и стал жевать.

В этот момент Гарри бросил взгляд на Паркинсон и понял, что ему опасность больше уже не угрожает. Оттянув пальцем в сторону веко, — как он сам иногда делал, если нужно было что-нибудь разглядеть без очков, — она медленно наливалась красным, стиснув зубы от злости. Немного отодвинувшись, — так, чтобы не было заметно, — Гарри сползал под стол, втянув голову в плечи и ожидая, когда она взорвётся. Паркинсон вскочила, гневно рыча, и взрослые, которые как раз одновременно вкладывали друг другу в рот кусочки кекса, дружно повернули к ней удивлённые лица.

— Ну, знаете ли! — задыхаясь, выпалила она. — Это, знаете ли, слишком!

Она развернулась, опрокинув стул, и понеслась прочь. Гарри тоже вскочил. Глаза Сириуса и миссис Паркинсон стали совсем круглыми.

— На этот раз это было через край! — воскликнул он и добавил: — Знаете ли!

И для убедительности ещё топнул ногой. Гневно хмыкнул, развернулся — стул при этом не свалив! — и побежал за Паркинсон, чтобы успеть поймать до того, как она себе нос расшибёт.