Серое на черном (гет)

За дверью было подозрительно тихо, и Эртур подумал, что сестра его снова куда-то ушла. Тем не менее, чтобы окончательно убедиться в ее отсутствии, он негромко, но достаточно настойчиво, постучал. Послышались неспешные, кажущиеся осторожными, шаги, щелкнул замок, и перед Дейном предстала Эшара. Вид у нее был какой-то не слишком уж довольный, даже расстроенный, и Эртур забеспокоился.

‒ Здравствуй, братишка, ‒ Эшара распахнула дверь, пропуская брата внутрь. Она старалась выглядеть привычно непринужденной, но Эртуру все равно казалось, что он заявился невовремя.

На небольшом столике, расположившимся у окна, лежала гора из изящных гребней из дерева и слоновой кости, шпилек, украшенных драгоценными камнями и искусной эмалью, а также различных дамских принадлежностей и флакончиков с ароматной водой и маслами, привезенными из Пентоса или Лисса. Поверх всего этого был брошен скомканный пергамент, полностью исписанный большими аккуратными буквами. Эшара быстро подошла к столику, схватила письмо и поспешно засунула его в один из небольших ящичков, после чего повернулась к брату.

‒ С тобой все хорошо? ‒ осторожно осведомился Эртур, озадаченный ее действиями.

Его сестра была не из тех, кто охотно делился своими трудностями с кем бы то ни было. Рыцарь помнил, как, еще будучи маленькой девочкой, она заразилась потницей от одной из служанок и, почувствовав себя плохо, никому об этом не сказала, стойко перенося страдания и ничем себя не выдавая. Братья узнали о ее болезни, лишь когда она лишилась чувств прямо за столом. Ее стойкость стоила им тогда конюха и нескольких слуг, благодарение богам, ни малышка Аллирия, ни они с братом тогда не подцепили эту заразу.

Эшара неуверенно кивнула, а затем пожала плечами. Пальцы ее беспокойно играли с одной из шпилек с крупным темным турмалином.

‒ Я бы не хотела говорить об этом, ‒ тихо произнесла она, ‒ но полагаю, это касается не только меня, поэтому я должна поделиться с тобой. Эддард написал мне. Его отец… не дает согласия на наш брак. Точнее не так, он говорит, что следует подождать еще год или два, прежде чем объявлять о помолвке, но эти слова для меня все равно, что отказ, хотя Эддард и продолжает надеяться на лучшее, ‒ Эшара устало прикрыла глаза и принялась массировать пальцами виски. ‒ Почему Эртур? Эддард свободен, я тоже, что может помешать нам быть вместе?

‒ Лорд Эддард может объяснить поведение своего отца? ‒ со вздохом спросил Эртур. Уж лучше бы эти Старки никогда не попадались на его пути. Все они казались ему людьми искренними и честными, но слишком уж много трудностей и забот несли с собой дети Хранителя Севера.

‒ Нет, ‒ Эшара покачала головой. Больше она ничего не добавила, а Эртур не счел нужным расспрашивать. Если захочет, сестра расскажет сама.

Решение Рикарда Старка, однако, и вправду казалось весьма странным и необъяснимым. Этот брак не задевал ничьей чести, Эшара и Эддард Старк оба принадлежали к древним и уважаемым домам и не были связаны обещаниями с кем-либо. Вражды между Звездопадом и Винтерфеллом также не наблюдалось, во всяком случае, Эртур ни о чем таком не слышал. Дейны, однако, были верны Таргариенам и присягнули Мартеллам, которые через брак принцессы Арианны и принца Визериса породнятся с королевской семьей и станут, таким образом, союзниками правящего дома. Это наводило на некоторые тревожные и неприятные мысли. Следовало рассказать об этом Рейегару, возможно, подобные новости слегка остудят его.

‒ Я о другом пришел поговорить, ‒ Эртур наконец позволил себе опуститься в кресло, ему было стыдно от того, что он не смог толком утешить ее, однако сестра сама не позволяла ему этого, ‒ тебе удалось хоть что-нибудь узнать о том, о чем я просил тебя?

‒ Почти ничего, ‒ отозвалась Эшара извиняющимся тоном, ‒ я правда хотела помочь тебе, но никто ничего не знает, хотя многие действительно были удивлены подобным выбором. Кто-то слышал, как лорд Уэнт сам говорил, что это будут лилии и незабудки из его оранжереи, ибо и так слишком много денег было потрачено на призы и прием гостей, чтобы тратиться еще и на цветы для венка.

‒ Когда он говорил это? ‒ уточнил Эртур.

‒ Кажется, еще до приезда королевской семьи, ‒ задумалась Эшара.

‒ Это все странно, ‒ Эртур устало потер переносицу. В своих попытках узнать правду он все время ходил по одному и тому бесконечному кругу, будто несчастный путник, заблудившийся в лесу и не имеющий более надежды выйти на тропу, которая привела бы его к людям.

‒ Ты бы попросил Освелла, ‒ осторожно проговорила Эшара. Она опустилась рядом с креслом Эртура и взяла брата за руку, ‒ судя по твоим рассказам, ему можно доверять, к тому же лорд Уэнт его брат.

‒ Неужели ты полагаешь, я сам до этого не додумался? ‒ Эртур улыбнулся сестре. ‒ Освеллу лорд Уэнт сообщил не больше, чем мне. Он говорит, что забота о цветах была поручена распорядителю турнира. Сам лорд Уолтер удивился не меньше нашего, увидев на подушке зимние розы и непременно заволновался за свой кошелек, ведь цена этих цветов прекрасно всем известна. Лорд Уэнт, как только улегся шум, немедленно поспешил к распорядителю, но тот лишь развел руками и сказал, что получил записку якобы от самого лорда Уэнта с указанием купить именно эти цветы. К записке прилагался кошель с золотыми драконами.

‒ И что же? ‒ удивилась Эшара. ‒ Лорду Уэнту не показалось это подозрительным?

‒ Показалось, ‒ кивнул Эртур, ‒ но он тут же подумал на принца.

‒ А ты уверен, что принц и вправду тут ни при чем? ‒ осведомилась Эшара.

‒ Уверен, ‒ твердо ответил Эртур, ‒ Рейегар бывает непредсказуем, но он не смог бы спланировать такое. А уж если нечто подобное и взбрело бы ему голову, он наверняка обратился бы за помощью ко мне.

Эртур не стал добавлять, что принц видит в этом венке послание Богов, указавших ему на Лианну Старк, как предназначенную ему пророчеством жену. Эшара, которая не знала Рейегара столь долго и хорошо, как Эртур, сочла бы принца сумасшедшим. Что ж, пожалуй, это и вправду было послание, только Боги никакого отношения к нему не имели.

‒ Как знаешь, ‒ Эшара рассеянно пожала плечами, поднялась и отошла к окну.

Фиалковые глаза сестры смотрели серьезно, искорки, что всегда плясали в них потухли, хотя Эшара и пыталась улыбаться. Видно, письмо Старка разочаровало ее больше, чем она хотела признать. Эртур встревожился, он чувствовал, что затевалась какая-то большая игра, в которой счастье Эшары становилось разменной монетой. Может, правду говорил Варис, сообщая королю о заговоре Севера? Но что тогда было известно о планах отца младшим Старкам?

Эддард, похоже, был или слишком наивен или и вовсе не осведомлен, раз осмелился просить отца дать благословение на брак с Эшарой. Дейн мог бы заподозрить Лианну, если бы сам не видел, какими глазами она смотрела на принца Рейегара. Сыграть такое было невозможно, и уж тем более на такое не была способна Лианна Старк, не умеющая, как и ее старший брат держать в узде свои слишком пылкие чувства. Брандон тоже не казался Эртуру способным на подковерные игры. Дейн много наблюдал за старшим из Старков в тренировочном бою, тот легко распалялся, был нетерпелив и всегда рубил с плеча, рассчитывая больше на свою силу и почти не следя за действиями соперника. Эртур был склонен думать, что Брандон Старк скорее бросится на короля с мечом, чем организует заговор.

И все же, Рикард Старк должен был попытаться извлечь выгоду из того положения, в котором оказались его старшие дети, возможно, даже без их ведома. Эртур нахмурился про себя: Эшара, сама того не ведая, находилась в опасности. То же можно было сказать и о Рейегаре, стоит кому-то из родичей Лианны прознать про их тайные встречи. Рыцарь уже устал втолковывать принцу, насколько это было опрометчиво и безрассудно, однако тот лишь отмахивался. Рейегар все оправдывал необходимостью исполнить это проклятое пророчество, которое принц вбил себе в голову еще в детстве. Однако Эртур заметил, что и о нем Рейегар упоминал теперь все реже, полностью увлеченный новообретенной влюбленностью, в которой принц купался, словно в ласковом теплом море, совершенно не замечая надвигающегося шторма. Да и сам Дейн вынужден был признать, что его сердце невольно начинало смягчаться при виде этих двоих безумцев, а иногда он и вовсе завидовал им, сожалея где-то в глубине души, что ему самому никогда не доводилось испытывать столь глубокие чувства. Разрушительная способность этой любви была равна ее внутренней силе, Рейегар и Лианна не понимали или не хотели понимать, что стоит им лишь немного ошибиться, и они могут превратиться в искру, что разожжет пожар во всех Семи Королевствах.

‒ Ты ответишь Эддарду Старку? ‒ спросил Эртур у сестры после того, как оба они некоторое время провели в задумчивости.

‒ Да, ‒ Эшара отозвалась не сразу, и тон ее был немного виноватым, ‒ ты считаешь, мне стоит порвать с ним?

‒ Какая разница, что считаю я, если ты все равно напишешь ему? ‒ усмехнулся Эртур.

‒ С чего ты взял, что я не последую твоему совету? ‒ глаза сестры лукаво сверкнули.

‒ Влюбленные не склонны слышать голос разума, Эшара, а ты влюблена, ‒ произнес Эртур снисходительно.

‒ Пожалуй, ты прав, ‒ согласилась Эшара, ‒ но знаешь, что? ‒ Она улыбнулась. ‒ Ты просто завидуешь.

Эртур стал возражать ей, но в ответ сестра лишь хихикала. Возможно, в ее словах была доля правды, но Дейн не стал развивать эту мысль дальше. Сейчас не время и не место. У него слишком много других забот, да и должен же среди этого безумия остаться хоть кто-то способный рассуждать здраво. Эртур поцеловал сестру в лоб и оставил ее, уверенный, что Эшара немедленно примется писать ответ своему северянину.

Спать в тот вечер Дейн предпочел отправиться рано, ведь назавтра ему предстоял целый день в обществе короля, а это всегда слишком изматывало. Погода установилась теплая, и Эртур даже не стал разжигать очага. В его каморке в Башне Белого Меча было привычно сыро, но небольшое двустворчатое окно выходило на юг, и солнце за день успевало прогреть воздух, который больше не был до дрожи холодным. Со дня на день Великий Мейстер Пицель ожидал из Цитадели белого ворона, возвещающего наступление долгожданной весны. Эта зима длилась два года, но уже порядком успела утомить дорнийца.

Эртур родился в месте жарком и сухом и за много лет так и не смог привыкнуть к сырому воздуху столицы, где летом было слишком душно, а зимой слишком промозгло. Он вспомнил свою первую зиму в Королевской Гавани, тогда ему только минуло четырнадцать, и он уже два года служил оруженосцем. Та зима длилась три года и вошла в историю Семи Королевств, как особенно суровая и беспощадная. Эртур хорошо помнил, как все время дрожал от холода, несмотря на шерстяные бриджи, стеганный дублет и меховой плащ, помнил, как другие оруженосцы судачили о том, что на Севере умирают от голода, потому что летом не успели запасти достаточно урожая. В ту зиму он стал рыцарем и получил из рук старшего брата Рассвет, в ту зиму Рейегар Таргариен назвался его другом.

Ночью над Черноводным заливом поднялся сильный ветер, и Эртур сквозь сон слышал вой, похожий на тот, что издает в лесу одинокий волк, отбившийся от стаи, и отчаянный скрип старой оконной рамы, готовой вот-вот поддаться ветру и распахнуться настежь. Щелкнула и заскрипела дверь, и Дейн подскочил на постели, думая, что ее открыло сквозняком, однако перед глазами королевского гвардейца предстало мягкое лицо Вариса, напоминающее идеально круглую голову сыра. Эртур подумал, что все это лишь является продолжением его тревожного сна, и принялся тереть тяжелые заспанные веки. В нос Дейну ударил слишком сладкий запах ароматической воды, и рыцарь понял, что мастер над шептунами вполне реален и действительно находится посреди ночи в его скромной каморке. Правая рука Эртура медленно потянулась к лежащему у постели Рассвету.

— Нет нужды, сир Эртур, — спокойно произнес Варис, — если бы я хотел умертвить вас, то использовал бы яд или перерезал бы вам горло, пока вы спите. В ином случае, боюсь, у меня бы не было никаких шансов, а я не самоубийца.

— Вы напугали меня, милорд, — недовольно сказал Эртур, усаживаясь на край кровати, — если вам хотелось поговорить со мной, мы могли бы это сделать в более подходящей обстановке.

— То, о чем я желаю с вами говорить, не стоит обсуждать там, где нас в любой момент могут подслушать. В этом замке есть не только мои пташки, но и чужие крысы. Ход, ведущий в вашу комнату и некоторые другие помещения Башни, известен только мне, в этом я могу быть уверен, и о нашем разговоре никто не узнает.

Эртур бросил взгляд на дверь и с удивлением отметил, что она по-прежнему заперта. Как же Паук вошел? Рыцарь принялся озираться по сторонам в поисках таинственного прохода. То, что мастер над шептунами вот уже второй раз с невообразимой легкостью проникает в его комнату, волновало и настораживало Эртура.

— Не стоит, мой друг, — улыбнулся Варис, — в такой темноте вы ничего не увидите, хотя можете попытать счастья при свете дня, все равно вы не пройдете дальше первой развилки.

— Что вы хотите? — раздраженно спросил Дейн.

— Поговорить о вашей сестре, — мастер над шептунами ухмыльнулся, — она чересчур любопытна.

Эртур затаил дыхание. Прищурившись, он глянул на Вариса, а рука сжала рукоять Рассвета. Пусть Паук только попробует угрожать его сестре, он снимет со склизкого евнуха голову, а что будет дальше решать лишь Богам. Ты теперь королевский гвардеец, Эртур, откуда-то из прошлого донеслись слова Герольда Хайтауэра, у тебя нет семьи, нет жены или возлюбленной, нет дома. Их заменяет тебе король, запомни это хорошенько, иначе тебе придется туго. Дейн знал, что, став белым рыцарем, отрекся от своей семьи, но все равно ничего не мог поделать. Умирать за Безумного короля он не хотел, а вот ради благополучия сестры готов был это сделать.

— Успокойтесь, сир Эртур, — Варис вытянул вперед руку с толстыми пальцами, похожими на гусениц, — я никоим образом не собираюсь вредить леди Эшаре. Наоборот, я пришел сюда, чтобы предупредить вас и ее. Наверняка она действует по вашей просьбе, ведь так?

Дейну ничего не оставалось, как покорно кивнуть и сжать от гнева зубы. Сам он оказался интриганом не лучше Брандона Старка, да еще и втянул во все это сестру.

— Если мне удалось заметить нездоровый интерес леди Эшары к известному венку из зимних роз, — продолжил мастер над шептунами, — то это без сомнения удалось и хозяевам замковых крыс. Вам не кажется, это не слишком-то поможет делу?

— Пожалуй, — нехотя согласился Эртур.

— Ваша беда, мой дорогой сир, — Паук наклонился слишком близко, и запах ароматической воды стал столь сильным, что Дейн невольно поморщился, — в том, что вы стучите лишь в одну дверь, а их целое множество. Вы сами знаете, что еще до прибытия королевской семьи в Харренхолл лорд Уэнт открыто говорил, будто собирается использовать для венка королевы любви и красоты цветы из своей оранжереи, и лишь некоторое время спустя распорядитель получает указание приобрести зимние розы. Таким образом, не трудно рассчитать, что от того момента, когда решение насчет венка принято, до заключительного дня поединков проходит от пяти до семи дней. Достаточно ли этого для того, чтобы привезти розы с Севера — единственного места, где они произрастают?

— Нет, — покачал головой Эртур. — Значит, кто-то замыслил это заранее… но…

— Подождите, сир Эртур, — остановил Дейна мастер над шептунами, — не обязательно. Много ли вы знаете о свойствах северных роз?

‒ Нет, ‒ вынужден был признать белый рыцарь.

‒ Зимние розы перевозят и хранят в плоских деревянных ящиках со льдом, ‒ продолжал Паук, ‒ поэтому летом достать такие цветы вдали от Севера практически невозможно. Сейчас, однако, зима, и некоторые цветочники хранят у себя небольшие запасы роз. Удивительно, но в холоде они сохраняются довольно долго и небольшую партию всегда можно успеть продать влюбленным богачам или чудакам. Продают обычно по одному цветку, потому что редко, кто бывает готов потратиться на большее. И даже один цветок приносит огромную прибыль, здесь же приобрели сразу несколько штук. Времени ехать за цветами далеко определенно не было, и выбор наверняка пал на одного из торговцев Харрентона. Распорядителю же передали записку и деньги якобы от лорда Уэнта, чтобы все выглядело чисто.

— Вы полагаете, распорядитель не сам нашел продавца? — полюбопытствовал Дейн.

— Нет, — покачал головой Варис, — я полагаю, его нашел тот, кто все это затеял.

— Значит, торговец может вывести нас… — начал Эртур, но Паук снова прервал его.

— Вы опять убегаете слишком далеко вперед, — сказал он, жеманно складывая руки на коленях, — тот, кто это замыслил, во-первых, очень богат, во-вторых, хорошо знает принца и, возможно, даже следит за ним. Этот человек точно бывает при дворе, вряд ли бы он лично явился к цветочнику. Тем не менее, с торговцем неплохо было бы потолковать.

‒ Вы знаете его имя? ‒ воскликнул белый рыцарь.

‒ Вы слишком дурно думаете обо мне, ‒ евнух поджал губы, изображая разочарование, ‒ конечно же я знаю его имя.

— И вы поговорите с ним? — прямо спросил Дейн.

— Нет, — отрезал Варис, — однако мои пташки уже кружат вокруг него. Они напели мне, что в день после приветственного пира, наш предприимчивый делец уже начал скупать зимние розы у своих товарищей-цветочников. Это и доказывает нам, что его предупредили заранее и сделали так, что распорядитель попадет именно к нему.

— Так, значит, вы не будете пытаться расспросить его? — еще раз уточнил Эртур.

— Я не буду, — подтвердил Варис, — это сделаете вы.

— Я? — Эртур немедленно захотел возразить, что он не может просто так уехать из столицы без согласия короля, оставив сестру и Рейегара, который в компании слишком уж беспечного сира Освелла способен совершить нечто непоправимое.

— Именно вы, — хитро улыбнулся мастер над шептунами, — однако вам вовсе не обязательно прямо сейчас прыгать на коня и нестись в Речные Земли. Поручение мы вам придумаем, не беспокойтесь.

— Хорошо, — согласился Эртур, все еще неуверенный, что следует доверять Варису, — зачем вы делаете это? — в очередной раз спросил рыцарь.

— Я даю шанс, — отозвался Паук, однако Дейн ничего не понял. — Что ж, до рассвета осталось немного, а вам нужно отдыхать. До свидания, сир Эртур.

Рыцарь ожидал, что евнух покинет комнату тем же путем, что и пришел, однако, тот попросил Эртура отпереть дверь и вышел самым обычным способом, наверняка, чтобы воспользоваться другим ходом, который также был ему известен. Дейн же со вздохом опустился в кровать, однако глаз в ту ночь он так и не сомкнул.

День в обществе короля оказался точно таким, как Эртур и ожидал. Он снова старался ничего не слышать и не замечать, однако замечал и слышал все: оскорбления, издевки, насмешки, приступы гнева и паранойи, ответом на которые были лишь льстивые речи или покорное молчание. Слава Семерым, суда сегодня не было, но был семейный обед, который Эйерис затеял, видно, для собственного развлечения. Из всех собравшихся за столом улыбались только маленький Визерис, который неизменно получал похвалы от отца, да принцесса Серсея, однако улыбка ее была слишком уж вымученной.

— Когда у меня родится третий сын, — громко закаркал Эйерис, обращаясь к младшему ребенку, — ты станешь для него примером, достойным подражания.

— Попытайся быть добрым к нему, мой мальчик, — улыбнулась Рейла, одной рукой она гладила свой живот, а второй потянулась к Визерису, но под гневным взглядом короля отдернула ее, — к нему и своему будущему племяннику.

— Не слушай свою мать, Визерис, — фыркнул Эйерис, — ты должен быть строгим, слабость для настоящего дракона недопустима. А львиному отродью, — он смерил темными прищуренными глазами Серсею, — не место подле моих детей. К тому же, я уверен, у моего старшего сына и его женушки родится очередная бесполезная девка.

— Об этом рано говорить, отец, — тихо произнес Рейегар. С лица принца отхлынула кровь, но он оставался сидеть неподвижно и глядел прямо в глаза королю.

Улыбка сползала с губ Серсеи, словно тающий воск. Она бросила непонятный взгляд на мужа, но тот больше ничего не сказал, лишь положил руку супруге не плечо, вероятно, призывая ее молчать. Серсея, однако, как и всегда, его не послушала.

— Я уверена, что подарю наследника вашему сыну, ваше величество, — горячо проговорила принцесса, перегибаясь через стол.

— Поглядим, — презрительно хмыкнул Эйерис, утративший интерес к этой теме. Серсея, сама того не понимая, явно утомляла его своей слишком явной лестью и постоянной навязчивостью. Король настолько сильно ненавидел ее отца, что не существовало на свете повода, который заставил бы Эйериса Таргариена хорошо относиться к дочери своего бывшего десницы. Эртуру подумалось, что король согласился на брак Рейегара с Серсеей только для того, чтобы оскорбить собственного сына.

Воцарилось неприятное молчание. Ели лишь принц Визерис и король, Рейегар сидел, вытянувшись подобно струне его арфы, и смотрел перед собой, Рейла возила по тарелке кусочки тушеных овощей, а Серсея отчаянно пилила баранину, которая никак не поддавалась принцессе.

— Через неделю я уезжаю в Летний Замок, — объявил вдруг Рейегар.

Эйерис лишь на мгновение оторвал глаза от тарелки и махнул рукой, частые поездки сына на руины сгоревшего в день его рождения замка занимали короля не более, чем чья-то дурная привычка. Серсея перестала пилить мясо и уставилась на мужа со смесью удивления и недовольства.

— Снова один? — спросила Рейла.

— Да, матушка, — кивнул принц.

— Прошу, Рейегар, возьми с собой хотя бы сира Эртура! — взмолилась королева. ‒ Меня пугает, что ты там совсем один.

— Молчала бы ты женщина, — прикрикнул на жену Эйерис, — хоть твой сын и бренчит на арфе, да развлекает баб своим писклявым голоском, все же он мужчина, а не юная пугливая девица.

— Матушка, — принц, будто бы не замечая слов отца, ласково улыбнулся матери, — я уже много раз бывал там один, и со мной ничего не стряслось.

— И каждый раз ты заставляешь меня волноваться, — королева позволила себе взять сына за руку, — пожалуйста, Рейегар, подари мне спокойный сон.

— Хорошо, — принц сдался, — отец, вы позволите мне взять с собой сира Эртура?

— Делай, что хочешь, — король поднялся и, больше ничего не сказав, вышел прочь. За ним последовал сир Герольд, а Эртур по знаку принца остался.

Рейегар, подождав несколько времени, тоже встал из-за стола, поклонился жене и матери, потрепал Визериса по серебряной макушке, вернув улыбку на лицо младшего брата.

— Сир Эртур, — обратился к рыцарю принц, — вы не против пойти со мной?

— Конечно, ваше высочество, — кивнул Эртур.

Они вышли, Рейегар шел быстро, чуть опережая Дейна. К удивлению Эртура, принц привел его в детскую. Кормилица, увидев Рейегара, вскочила и принялась кланяться в пол, Висенья же продолжала ползком исследовать пушистый мирийский ковер.

— Идите отдыхать, Кира, — улыбнулся принц, — я сам уложу дочку спать.

Кормилица, осыпав Рейегара благодарностями, поспешила удалиться, оставив двух мужчин наедине с ребенком. Принц со смехом подхватил Висенью на руки и принялся раскачивать и кружить ее, отчего малышка весело хохотала. Эртур наблюдал за другом с некоторым недоумением, не понимая, что здесь делает он сам.

‒ Эртур, ты смотришь на меня так, будто увидел снарка, ‒ принц рассмеялся, ‒ не бойся, я не заставлю тебя нянчиться с ребенком, мне просто подумалось, здесь меньше вероятности, что нас подслушают.

Дейн понимающе кивнул, продолжая с удивлением наблюдать за Рейегаром. Переступив порог детской, принц будто бы сбросил с плеч часть того груза, что тащил на себе, лицо его ожило, он корчил дочери смешные рожицы и что-то тихо нашептывал ей на ухо.

— Это чудо, друг мой, — Рейегар, сияя, взглянул на рыцаря. Принц сел в кресло, усадил на колени дочь, продолжая обнимать ее и дал девочке в руки деревянного дракончика, который тут же занял все ее внимание. — Мне жаль, что тебе…

— Не нужно, — прервал друга Дейн, не желая обсуждать тему, которую принц намеревался затронуть и стараясь перевести разговор в другое русло, — сожалею, что мне придется тебя сопровождать, знаю, ты этого не хотел бы.

— Ошибаешься, — покачал головой Рейегар, — я хотел, чтобы ты поехал. Матушка всегда уговаривает меня взять тебя с собой, я знал, что она будет настаивать и в этот раз. Зато отец теперь думает, что его дурачок-сын всего лишь поддался уговорам своей нервной матери. Мне надо поговорить с тобой кое-о-чем очень важном, я не могу обсуждать это здесь, а в Летнем Замке нас никто не услышит, кроме разве что призраков, да и такая поездка не вызовет подозрений.

— Опять твои пророчества? — спросил Эртур.

— Нет, — покачал головой принц, уворачиваясь от дракончика, которого Висенья водила перед его носом.

— Ты удивляешь меня, — задумчиво произнес рыцарь, — не думал, что ты на такое способен.

— Люди меняются, — отрешенно проговорил Рейегар, — я слишком долго оставался в стороне. Теперь это более невозможно. Мы поговорим в Летнем Замке, друг мой. Твои ценные советы и твой меч будут нужны мне как никогда.

Если бы ты еще слушал мои советы, подумал Эртур и ухмыльнулся себе под нос.

Дейн намеревался поведать другу о ночном разговоре с Варисом, но решил отложить это до Летнего Замка. Если Рейегар боится, что их могут подслушать, значит, у принца есть на то все основания. Вместо этого он поведал другу о письме Эддарда Старка Эшаре.

— Возможно, это не чьи-то козни и не безумие твоего отца, — говорил рыцарь, — возможно, Старки действительно что-то замышляют, и все эти браки…

— Возможно, — согласился Рейегар, — я тоже думал об этом.

— Леди Лианна, — предположил Эртур, — она…

— Она ничего не знает, — перебил принц.

— Ты спрашивал ее? — полюбопытствовал Дейн.

— Да, не прямо, конечно, но того, что она сказала, было достаточно, — Рейегар отвлекся и получил дракончиком по носу, что заставило его дочь снова рассмеяться. — Я полагаю, ее старший брат осведомлен об этом лучше.

— Согласен, я тоже так подумал, — кивнул Эртур, — что ты будешь делать с леди Лианной, если заговор действительно существует?

— О чем ты? — переспросил Рейегар.

— Вы окажетесь по разные стороны, — пояснил Эртур, — тебе придется выступить против ее семьи.

— Не придется, друг мой, — принц странным образом задумался, он огляделся по сторонам, будто бы убеждаясь, что кроме них здесь никого нет, и, наклонившись к самому уху Дейна, прошептал: — если заговор и вправду существует, то я не буду раскрывать его, я намерен к нему присоединиться.