Ворон (джен)

Весть о том, что Рон Уизли убил акромантула, носилась по школе со скоростью бладжера. И при этом успела обрасти такими подробностями, что Рону из дома прислали вопиллер, а близнецы за обедом торжественно провозгласили его Рональдом Отважным, Пожирателем Акромантулов. И, под гогот гриффиндорцев, торжественно поклялись сделать его следующим министром магии. Хаффлпаффцы клялись мамой и Мерлином, что лично видели, как Рон искупался в крови жуткой твари. Слизеринцы шептались, что рыжий гриффиндорец вырвал сердце живого арахнида. И не чем-нибудь, а собственными зубами. Когтевранцы посмеивались, но слухам не препятствовали. Гриффиндор же был слишком занят своими собственными поползновениями и враждой со слизеринцами, так что особого внимания не обратил.

Всю ближайшую неделю Снейп ожидаемо мерзил и изводил Германа бесконечными ядовитыми замечаниями, с упоением валил на всех своих парах, занижал оценки и через слово поминал Гере его треклятую известность. Флинт, выбравшись из больничного крыла, первым делом просветил Германа на предмет квиддичных правил и расписания ближайших тренировок.

В свете последних событий, история с ожившей горгульей заиграла новыми красками. Слизерин выбрал сторону. На все недоумения Германа, Реддл только закатывал глаза и язвил. Оно и понятно: слизеринцы ожидаемо выбрали сторону тех, кто сильнее.

Как ни странно, сам Драко все-таки притих и занял глухую оборону. Малфою, в общем-то, никто не досаждал, но и этаким слизеринским принцем быть он явно перестал. Из всей толпы подхалимов с ним рядом осталась одна Панси. Крэбб и Гойл перебрались в самый конец факультетского стола. Прекращение общения с Малфоем явно пошло парням на пользу. Умнее и дружелюбнее они не сделались, это верно. Зато их стали частенько замечать где-нибудь на территории в обществе легконогого когтевранца-азиата. И трех гриффиндорских ирландцев-второкурсников, которые, как успел узнать Герман, всерьез занимались греко-римской борьбой. Ребята оккупировали один из закоулков школьного двора и превратили его в тренировочную площадку. Вскоре к ним присоединились двое юных магглорожденных турникменов с Хаффлпаффа, фанатеющих от Сигала и Сталлоне.

Занятия шли своим чередом. Квирелл добросовестно изображал поехавшего заиканца и разглядывал слизеринское трио издалека. Но явных подлянок, покамест, не делал. В его присутствии шрам Геры разрывался от боли, как советский будильник — от звона. Но почему это происходит, Герману не сумели внятно ответить ни книги, ни Реддл. С парселтангом все оказалось проще — бедняга Гарри на самом деле оказался змееустом. Увлеченно мародерствуя посреди ночи в Запретной Секции библиотеки, Гера отыскал медицинскую литературу, посвященную змееустам. Выяснилось, что способность говорить со змеями нельзя передать, ей нельзя научить. Это своего рода мутация, особенность строения среднего уха. Врожденная и неизлечимая. Но ее можно как-бы отключить. Змееустов в Европе, как оказалось, издавна было принято считать заведомо темными и опасными личностями. Потому все задатки змееуста в детях магически душили ещё в младенчестве. Такую блокировку могли снести только мощные потрясения или ментальное взаимодействие с мощным змееустом. Словом, все россказни Дамблдора о том, что Гарри говорит на парселтанге только потому что он — крестраж, оказались ложью и бредом. И Гера всерьёз задумался, не является ли Джинни Уизли самым обыкновенным змееустом с заблокированными способностями. Ареал распространения дара, если верить картам, приведенным в медицинском пособии, был внушителен: Индия, Пакистан, Ближний Восток, Россия, а точнее — Урал, Тибет и часть средней Азии. В Европе же змееустов и в лучшие времена было неприлично мало, что говорить о конце двадцатого столетия?

С Роном отношения наладились, но подбираться к его крысе слишком явно Гера побоялся. Анимаг-предатель оставался гарантом возможного оправдания Сириуса Блэка. И вспугнуть трусливую тварь Герман не хотел. Вопрос же Сириуса и его заточения в Азкабан все ещё стоял ребром. Поэтому Герман, обнаружив, что бессилен легально повлиять на творимый беспредел, задумал нечто крайне опасное. Опасное и безрассудное.

* * *

— Я. Отказываюсь. В это. Верить, — Гермиона крепко зажмурилась и замотала головой, плотнее прижав к груди книги.

— И между тем, всё — чистая правда, — Герман, хрустя позвонками, принял истинную форму и взлохматил волосы, — по сути я — Гарри. Но… другой Гарри. Из другой реальности. Там меня звали Германом. Мне двадцать семь лет, Гермиона. И, да, я вернул его.

Взгляд Гермионы с ужасом заметался по скучающе-ироничной физиономии Реддла. На пол посыпались книги.

— Боже, — простонала Гермиона, закрывая лицо руками, — я сразу почувствовала, что с вами что-то не так.

— Что-то не так — с умственными способностями нашего Поттера, — ядовито отозвался Том, — со мной все прекрасно.

— Прости меня, Герми, — голос Геры дрогнул, — я не должен был лгать тебе. Я привязался к тебе, как к сестре, понимаешь?

— Младшей, — горько пробормотала Гермиона, — младшей сестре. Постой. То есть, ты знаешь, что произойдёт дальше? В общих чертах.

— И кто за этим стоит, — помрачнев, кивнул Гера, — но я уже изменил кое-что. Правда, этого всего — слишком мало, чтобы спасти тех, кого можно спасти.

— Я… твои воспоминания… Те, что ты мне показал, — Гермиона устало склонилась, подбирая выпавшие книги, Герман сел подле на корточки и принялся помогать, — честно. Я не ожидала такого от Дамблдора. Но, к сожалению, да, думаю ты прав, Гарри. Видимо, он совершенно не стесняется в средствах. Да и было бы странно, будь всё иначе. Он… политик. Главный прокурор Магической Британии. Практически председатель магического ООН. И директор единственной школы магии в стране. Глупо ждать, что он будет добрым чародеем из детской сказки.

— Возможно, он даже верит в свою правоту, — печально покачал головой Герман, — ради общего блага, помнишь?

— Гриндевальд, — как эхо отозвалась девушка с болью в голосе, — ты уверен, что Сириус Блэк невиновен?

— Абсолютно.

— Крыса Рона, — девчонка поморщилась и раздраженно прикусила губу, — я поищу хорошие сдерживающие заклятья. Надо хорошо подготовиться. Гарри, мне неприятно это говорить, но надо вытащить Сириуса из Азкабана. Мне очень не нравится то, что ты рассказал про его пока что несостоявшееся будущее. Дамблдор не заинтересован в продолжении рода Блэков. Даже если мы прямо сейчас всучим им Петтигрю… Это Азкабан, Гарри. Там можно смоделировать любую случайность.

Реддл иронично приподнял бровь.

— Браво, Грейнджер. Я. Удивлен. Тебя явно совершенно не смущает тот факт, что он, — Реддл ткнул пальцем в Германа, — воскресил Темного Лорда.

— Он тебя победил, — воинственно возразила Гермиона, сверкнув глазами. И добавила тише, — победил. По-настоящему.

Реддл закатил глаза и устало отмахнулся. Гермиона кашлянула и деликатно заметила, отводя глаза:

— На самом деле я рада, что хоть кто-то нашел в себе силы бороться за свободу эльфов, Том. Пусть даже таким… способом.

— Я был мертвецки пьян, Грейнджер, — поморщился как от зубной боли Реддл, — в те несколько полоумных дней я делал еще массу сомнительных вещей. Например, отбивал чечетку на барной стойке «Дырявого Котла». Не будешь же ты утверждать, что я делал это осознанно и с некой высшей целью?

— Ты умеешь танцевать? — шокировано переспросила Гермиона, — нет, ты серьёзно?

Реддл смерил ее скептическим взглядом, завел руки за спину, расправил плечи, щелкнул каблуками. И пошел лихо отбивать чечетку. Выражая лицом при этом смертную скуку и холодное недоумение.

— Боже, — багровая Гермиона сползла по стене, зажимая рот рукой и силясь не хохотать в голос, — я обязана это запомнить.

— Покажешь воспоминание кому-нибудь — прикончу, — посулил Реддл и отвернулся, — да. Я умею танцевать. Всех приютских детей учили танцам и хорошим манерам. Танцую вальс, танго, степ, твист, чечетку.

— Если вложить в движения магию, танец может перестать быть просто танцем, — рассеянно заметил Герман, — танцевальными элементами можно сражаться.

* * *

Стараниями Реддла Выручай-комната превратилась в нечто среднее между библиотекой и логовищем некроманта. В стеклянных банках плавали заспиртованные человечьи внутренности. Повсюду висели подробные схемы, доходчиво объясняющие, как сшить кадавра в домашних условиях. Во всю стену мутно желтела огромная карта Великобритании и ее территориальных вод. Очень подробная и старая. Заговорщики сгрузили на стол все принесенные книги. Гермиона зашуршала блокнотом.

— Ближайшая к Азкабану суша? — Герман листал книги, зависнув над столом и не поднимая глаз.

— Бастардов Камень, голый каменный утес посреди волн, — отозвался Реддл, перевернув страницу, — нашел. Экриздис — тёмный колдун, живший в XV веке на острове в Северном море. Экриздис защитил остров сильными чарами и построил там крепость, получившую позже название Азкабан. Там он практиковался в Тёмной магии, исследуя самые опасные её разделы. По этой причине он прослыл сумасшедшим, однако, несомненно, могущественным колдуном. Маг заманивал в свою крепость маггловских моряков — пытал и убивал их, по всей видимости, ради своего удовольствия. О существовании острова стало известно только после смерти Экриздиса. Как только Министерство магии узнало о существовании ещё одного острова и построек на нём, они стали исследовать остров, но были настолько поражены увиденным, что отказывались говорить об этом. Единственное известное свидетельство, по их отзывам, в меньшей степени пугающее — на острове обитали дементоры. Впоследствии там организовали волшебную тюрьму.

— Смотри-ка. Даже карта есть, — присвистнул Герман, заглядывая Реддлу через плечо, — где-то я это уже видел…

— Здание тюрьмы представляет собой высокую, треугольную в сечении башню. Стены тюрьмы толстые, крепостные, однако разрушить их вполне реально. Хотя, вероятно, для этого нужна сильная магия, — прочла Гермиона, — Азкабан известен волшебникам с XV века, но далеко не сразу он начал использоваться в качестве тюрьмы. До этого времени об Азкабане никто ничего не слышал, остров ни разу не наносился на географические карты как колдунов, так и магглов. Полагают, что этот остров в Северном море, как и крепость, воздвигнутая на нём, были сотворены с помощью магии. Вначале крепость служила домом для колдуна по имени Экриздис, о котором мало что известно. Мы не знаем, родом из какой страны был этот волшебник. Очевидно одно: это был сильный маг. Только после его смерти, когда маскирующие чары развеялись, Министерство магии обнаружило остров и воздвигнутое на нём строение. Люди, расследовавшие этот случай, отказались комментировать то, что они обнаружили внутри крепости. Всё это ещё больше омрачало то, что остров был заполонён дементорами.

— Дементорами можно управлять, это не проблема, — поморщился Том.

— Многие авторитетные волшебники были уверены, что остров является обителью зла, и лучшим решением будет его уничтожение, — прочла Гермиона.

— Жалкие трусы, — скривился Том.

— Другие же опасались того, что может случиться, если лишить дома такое большое количество дементоров, — звонкий голос Гермионы отдавался эхом в ушах, — они были уже настолько сильны, что не представлялось возможным их уничтожить; многие боялись, что дементоры начнут мстить, если лишить их дома, к которому они привыкли. Казалось, стены здания, будто пропитанные страданиями и болью, удерживают дементоров.

— Полагаю, это похоже на правду, — рассеянно щелкнул пальцами Реддл.

— Кроме того, эксперты, изучающие воздвигнутые с помощью тёмной магии здания, утверждали, что уничтожение Азкабана может плохо закончиться. Поэтому крепость осталась целой, и по сей день служит местом обитания дементоров, — прочла Гермиона и заглянула в цветной разворот с картой, — послушай, Гарри. А покажи ту карту, которую тебе дал Олливандер.

Герман замер, озадаченно моргая.

— Ну, не-е-е-ет, — с сомнением протянул он, — нет, нет, нет, нет…

— Да, — помрачнела Гермиона, — боюсь, это тот самый остров, на котором запечатан Древний.

— Хм, — Том сломал карандаш и медленно повел плечами, — идея не лишена логики.

— Надеюсь, это простое совпадение. Ребята… Это же катастрофа, — Герман в смятении запустил обе пятерни в волосы, — твою ж дивизию, это многое объяснило бы. Так. Карта Олливандера. Гермиона, подожди, сейчас достану. Надеюсь, мы все-таки ошибаемся.

— Прелестно. Просто восхитительно, — Реддл откинулся на спинку стула и сцепил руки в замок, — там мои сторонники, Поттер. Я не могу допустить, чтобы какой-то древний маразматик сквозь печати сосал из моих вернейших слуг их жизненную силу и магию. Я обязан вытащить их оттуда.

— Ты шутишь? — взвилась Гермиона, — и ты всерьёз надеешься, что мы поможем тебе выпустить на свободу толпу полубезумных преступников?

— Боюсь, оттуда в принципе надо эвакуировать людей. И как можно скорее, — Герман показал клок пергамента с картой острова на нем, — да, это тот самый остров. У нас мало времени. Тюрьма находится как-раз над местом, где запечатан Древний. Вас не смущает форма башни в сечении, господа?

— Треугольник, — прошептала Гермиона с ужасом, — знак Даров Смерти.

— Скорее, трихотомия человеческого естества. Дух, душа и тело, — пробормотал Герман, — три реликвии, я думаю, тоже выражают эти три составляющие. Итак. Первым этапом мы занимаемся Сириусом. Этап Бродяги надо разработать основательно. Пути отхода, прикрытие наших действий из Хогвартса. Когда Сириус будет в безопасности — перейдёт к этапу Хвоста. Оба этапа надо подготовить уже сейчас. Потом у нас на это просто не будет времени.

Гермиона кивнула и зарылась в книги. Реддл скучающе поковырял мизинцем столешницу.

— Когда шум уляжется — явимся за твоими последователями, Том, — Герман обернулся, — но прежде я должен спросить тебя. Неужто ты всерьёз думаешь, что тебе могут быть полезны как боевые единицы практически сумасшедшие, сломанные Азкабаном люди?

Реддл умолк и задумался. Гермиона просияла и послала Герману благодарный, понимающий взгляд.

— С другой стороны — житья им уже нигде не будет. Живы те, кто пострадал от их действий…

— Лестрейнджи свели с ума родителей Невилла, Гарри. Не ты ли сам мне об этом рассказал? — поджала губы Гермиона.

— Они заплатили за свои преступления собственным разумом. К тому добавь, что эти поехавшие попросту опасны, — Герман снял очки и внимательно посмотрел на Тома, — ты одно время работал над призывом существ из реальности компьютерной игры. Я предлагаю переместить твой фан-клуб примерно в те края. А именно — на Дрожащие Острова. Климат мягкий, есть, где разгуляться. Беспалочковая магия. Много таких же поехавших. Главный поехавший — даэдрический принц безумия. Белла оценит.

— Серьезно? Реальность компьютерной игры? Вы серьёзно? Такое возможно? — всполошилась Гермиона, — но это же… прорыв. Это откровение. Если ты сумеешь это, ты — гений, Том!

Реддл пожевал губами и промычал нечто иронично-неразборчивое.

— Итак, решено! — провозгласил Герман, — и у меня есть отличная идея насчёт того, как замаскировать наши телодвижения.

* * *

— Куда это здесь записывают? — любопытная физиономия Симуса горела нетерпением и истинно гриффиндорским приключенческий зудом.

— В литературный кружок имени барда Бидля, — невозмутимо отозвался Реддл, аккуратно расправляя свиток.

Стол и табурет он трансфигурировал из двух пней, зеленое сукно — из палой листвы. И теперь сидел посреди школьного двора, лениво поглядывая по сторонам и украдкой зевая. Рядом, в тени дерева расположился Герман. Он пел какой-то романтический вздор про невесту вампира, а облепившие его девчонки щебетали и бестолково хихикали.

— Нас толком не учат защите от Темных Искусств, — понизила голос Гермиона, — собираться для тренировок в открытую не слишком вежливо по отношению к бедному Квиреллу. Мы щадим его чувства.

— Ага, — хитро ухмыльнулся ирландец и заглянул в список, — значит, литературный кружок…

— Магия творчества, — тонко улыбнулся Реддл.

— Записывай, — махнул рукой Симус, глаза его горели азартом.

— Творчества? — Дин Томас вынырнул из-за плеча Финнигана, — я в деле.

— Стихи учить? — протянул Рон, — да ну, нафиг.

— Да, Рон, это тебе — не акромантулов есть, — улыбнулся Захария Смит и кивнул Тому, — запиши меня, Элвина Гамба и Дика Андерсена. А также Лианну Стоун и Эрику Макгрэйв. Мы придем.

— Эй, я не такой тупой, — надулся Рон, — подумаешь, стишок! Да я десять выучу! Эй! Меня тоже запиши.

Герман пробежался ловко по ладам и запел под рокот баяна:

По дороге, что как лента

Вьется меж холмов и гор,

Шли раз четверо поэтов —

Воин, маг, священник, вор.

Долог путь, изгибов много,

Что за каждым ждет всех нас?

Знаем лишь, ведет дорога

В славный город Палантас…

Эй, не грусти! Сумеем мы пройти

Сквозь все, что бросит в нас судьба

На избранном пути.

Руны дорог прочтем мы между строк,

Пока рассудок ясен и пока остер клинок.

Невилл пробился к столу и, смущенно помявшись, спросил:

— А можно будет читать… свои стихи?

— Нужно, — уверенно кивнула Гермиона.

Нотт ошеломленно улыбнулся и полез к Реддлу, записываться.

Первокурсники шумели, толкались и изводили Гермиону вопросами. А Герман все пел и пел:

Меч — твое перо, воитель,

Шкура вражья — чистый лист

Сотни опусов творитель,

На сто первом — распишись!

Вирши богу посвящая,

Наш святой отец постиг:

Стихоплетству помогают

Булава и добрый щит.

Эй, не грусти! Сумеем мы пройти

Сквозь все, что бросит в нас судьба

На избранном пути.

Руны дорог прочтем мы между строк,

Пока рассудок ясен и пока остер клинок.

К столу заглянул профессор Флитвик. Долго хвалил свежую идею и сетовал, что, да, некоторым направлениям магического искусства принято уделять неприлично мало внимания. Его орлята согласно кивали и разбредались кто куда, записавшись или просто потоптавшись подле.

А Гера пел, исторгая баяном волны тепла, поддержки и понимания:

Был во тьме ты нашим светом,

Друг-волшебник, до сих пор.

Встреть же огненным сонетом

Тех, чей клык для нас остер!

Я ж — певец замков с ловушкой,

Стихотворец мокрых крыш.

И пою свои частушки

В час ночной, когда ты спишь!

Эй, не грусти! Сумеем мы пройти

Сквозь все, что бросит в нас судьба

На избранном пути.

Руны дорог прочтем мы между строк,

Пока рассудок ясен и пока остер клинок.

Ученики шумели и толкались.

— А что здесь?

— Хелен, пошли, перекусим…

— Тебе лишь бы жрать!

— В какой-то кружок записывают…

— Не, у меня квиддич…

— А там будете ты и Гарри? Ой, а запиши меня!

— Да ну, Стив, бред какой-то…

— Мы будем читать стихи? Как романтично!

— Отбой, парни, там про какие-то стишки…

— Фу, не…

— А на квиддичном поле…

— Знаю я ваши «стихи»… нас запишите.

— А я смогу стихами надрать зад Макклагену?

— Если очень постараться — нет ничего невозможного…

Герман пел, поглядывая, как, привлеченный шумом, у стены останавливается Дамблдор; а в глазах его медленно загораются лукавые искры и почти болезненное любопытство:

Тихо цокают подковы

Под колес негромкий скрип.

Пусть везут гнедой с соловым

В славный город Уотердип.

Стал фургон наш колыбелью

Новорожденных баллад.

Им священною купелью

Стал бутылок длинный ряд!

Эй, не грусти! Сумеем мы пройти

Сквозь все, что бросит в нас судьба

На избранном пути.

Руны дорог прочтем мы между строк,

Пока рассудок ясен и пока остер клинок.

Мир не белый и не черный;

Всех тонов не сосчитать,

И средь истин иллюзорных

Правду трудно отыскать.

Но не зря в дорогах дальних

Мы уже немало лет;

Для себя открыли тайну,

Что дороже чести — нет.

Эй, не грусти! Сумеем мы пройти

Сквозь все, что бросит в нас судьба

На избранном пути.

Руны дорог прочтем мы между строк,

Пока рассудок ясен и пока остер клинок.

Четверо второгодок с Гриффиндора азартно резались в карты, устроившись под деревом. Гермиона бродила по двору, раздавая зеленые листовки и отвечая на вопросы. Блейз Забини замер подле стола, озадаченно читая список записавшихся. Реддл невозмутимо чистил ногти кончиком пера.

Герман пел, а баян вторил ему в унисон:

Жажда странствий, жажда знаний

Привели сквозь рай и ад

На распутье мирозданья,

В Сигил, вечный город врат.

Вновь стоим мы на пороге

В мир непознанный ворот.

Что за ними — знают боги,

Мы ж поэты — так вперед!

Эй, не грусти! Сумеем мы пройти

Сквозь все, что бросит в нас судьба

На избранном пути.

Руны дорог прочтем мы между строк,

Пока рассудок ясен и пока остер клинок.

Эй, не грусти! Сумели мы пройти

Сквозь все, что рок для нас сберег

На избранном пути.

Так пусть будет впредь

Ночной огонь гореть

И бесконечность для стихов,

И вечность, чтобы петь!

Примечания:

Эй, не грусти — Брайан, Джерри, Дэн Назгул