Шиворот-навыворот (гет)

На минуту шум дождя стал слышнее, а потом снова стих в сопровождении лёгкого хлопка — закрылась дверь. Раздался шорох, и кресло, в котором миссис Паркинсон уже второй день вышивала какие-то цветы, оказалось пустым. Паркинсон, вздохнув, отложила книгу, спустилась на пол и принялась ползать на четвереньках, собирая веером разбросанные по ковру нитки, иголки, куски пергамента со схемой и собственно вышивание. Гарри тоже отложил книгу и пошёл в прихожую, уже примерно зная, что там увидит.

Сириус вернулся! Целый и невредимый! Хотелось прыгнуть ему на шею, вот только место было занять — миссис Паркинсон, плотно обхватив и вытянувшись на цыпочки, прижималась к нему, уткнувшись лицом в шею под воротником и не обращая внимания на совсем мокрый от дождя макинтош. Он крепко обнимал её, практически удерживая на весу и жмурясь от удовольствия — лицо Гарри было прекрасно видно. Увидев Гарри, он улыбнулся и развёл руками — точнее, одной рукой, поскольку другой продолжал прижимать миссис Паркинсон. Она вынырнула из его воротника, оглянулась и разомкнула захват, спускаясь на пол, но тут же присвоила его ладонь, в которую вцепилась обеими руками.

— Ну, всё в порядке? — тихо поинтересовалась она каким-то мурлыкающим голосом, которого Гарри никогда ещё не слышал.

— Да, теперь всё в порядке, — откликнулся Сириус, машинально потянувшись зе ней носом.

— Ты её не?.. — спросила она.

— Нет, — покачал он головой. — В жабу трансфигурировал. Необратимо.

— И правильно, — согласилась миссис Паркинсон. — Пусть живёт! Ты есть будешь? — обежав вокруг, она чуть ли не насильно стянула с него макинтош, отправила через всю прихожую на вешалку и снова оказалась перед ним. — Так как? Панси баранью ногу приготовила.

Сириус обеими руками сжал её талию, подходя совсем вплотную, и она задрала голову, чтобы видеть его глаза.

— Я… — сказал он. — Я думаю, что ужин лучше пропустить, Деми. Ты так не считаешь?

— Я? — откликнулась она, обнимая его торс, и прижалась ухом к груди, словно пытаясь что-то там услышать. — Я тебя два дня ждала у окна.

Отстранившись, она завладела его рукой и решительно потащила к лестнице. Сириус, кстати, при этом не очень-то упирался. Дойдя до нижних ступенек, от притянул её к себе, поднял на руки и понёс наверх, прыгая сразу через три.

— Ну, что я пропустила? — послышался голос Паркинсон, и Гарри обернулся.

— Ничего особенного, — нахмурился он. — Сириус вернулся, доложил, что превратил Амбридж в жабу, и сказал, что есть не будет, после чего пошёл спать. А я, между прочим, два дня ждал!

— Главное, что он вернулся, — заметила она. — А мама где?

— Тоже пошла спать, — пожал он плечами. — Она, похоже, сильно устала.

Хотя, в сущности, не очень понятно, с чего бы — как она вчера с утра села за своё рукоделие, так практически из кресла не вылезала, с сосредоточенным видом орудуя иголкой. Впрочем, когда Паркинсон присаживалась к ней на подлокотник, она обязательно отрывалась, чтобы обнять дочь. То же самее она делала и для Гарри, когда он набирался смелости присесть рядом. В остальном же её как будто не было. Занятия отменились, Уход по дому взяла на себя Паркинсон — за шкирку приволокла упирающегося Гарри на кухню и стала показывать, как волшебством чистить картошку, морковку, резать это всё, как варить суп — оказалось, что зелья у Снейпа не в пример легче — и как тушить мясо. Миссис Паркинсон, разумеется, принимала пищу вместе с ними, но было видно, что душой она где-то в другом месте.

До обеда Паркинсон заставляла учить её боевым заклинаниям, а после объясняла ему тонкости трансфигурации, в которой сама показала себя на высоте. Остальное время они усаживались в гостиной с учебниками, причём несмотря на всё его ядовитое брюзжание подсаживалась к нему на диван, приятно грея бок своими костями — так, что даже невыносимое желание треснуть ей гримуаром по макушке на время отступало.

Задумчиво поглядев в сторону лестницы, Паркинсон потащила его вместе убирать на кухне, и Гарри снова начал ругаться себе под нос. Нет, она вовсе не была тираном и делала всё в основном сама, ему что-то подкидывая, лишь чтобы он не загнулся со скуки, но это принуждение от слизеринской дуры Паркинсон, которая вдруг стала крупнее, сильнее и ловчее него, бесило просто до крайности. С трудом он удерживался, чтобы не познакомить её с Петрификусом и братцем его Ступефаем. Закончив на кухне, она снова усадила его в гостиной за книги. Минут через пятнадцать она вдруг резко выпрямилась, толкнув его под локоть и даже чуть на завалив набок, и вытащила палочку.

— Ты что, идиотка? — обиженно воскликнул он.

— Тш! — откликнулась она, во что-то вслушиваясь.

— Что? — не понял он, тоже настораживаясь.

— Помолчи! — махнула она рукой.

Гарри замолк и тоже стал пытаться уловить, что же такое ей там почудилось… Слабый, на пределе слышимости, женский крик. Если бы не пытался что-то услышать, то вообще бы не распознал. Может, показалось? Он посмотрел на Паркинсон и встретил взгляд её круглых испуганных глаз. Значит, не показалось. Опять крик — словно комар пищит. Она вздрогнула, вытаращив глаза ещё сильнее. Ещё крик и ещё…

Она вскочила, скидывая ботинки, и на цыпочках добежала до двери в прихожую залу… Гарри повторил её манёвр и застыл рядом, вслушиваясь. Здесь крики были слышнее! Достав палочку, он решительно задвинул за спину Паркинсон, отметив, что она даже не пытается возразить — его превосходство в бою уже стало ей очевидным до того, что она не считала зазорным ни спросить совета на занятии, ни даже попросить чему-то научить… Поняв, что звуки доносятся сверху, Гарри, ступая неслышно, засеменил к лестнице, улавливая позади шорох, с которым кралась Паркинсон.

Наверху света не было, и Гарри решил не зажигать — есть шанс застать злоумышленников врасплох. Уже на середине лестницы крики стали слышны хорошо — они явно усиливались и становились чаще. К женским добавились басовитые мужские, затем миссис Паркинсон — теперь уже очевидно — сначала застонала, а потом издала вопль, но не кошмарный, как должно было звучать, если бы её мучили Круциатосом, а наоборот, полный чего-то звериного крик… Мужчина за дверью комнаты миссис Паркинсон протяжно и трубно застонал, Гарри направил палочку, чтобы выбить створки, и тут на него навалилась Паркинсон… Одной рукой она зажала ему рот, а другой обхватила поперёк, одновременно прижимая руки к телу и не давая пошевелить даже пальцем. Гарри пнут её пяткой в голень и, тихонько охнув, она осела на пол, не отпустив его тем не менее, и он оказался зажат между её ног и в капкане левой руки.

— Тише, тупица, — попросила она обречённым шёпотом. — Тише ты!

За дверью тоже наступила тишина. Гарри кивнул, и Паркинсон убрала ладонь с его рта.

— Они… — прошептал Гарри, глотая ком в горле. — Их убили, да?

— Тупица! — простонала Паркинсон. — Ты правда такой придурок или?..

— Я не понимаю, — пробормотал он.

— Значит, рано тебе ещё, — устало выдохнула она.

Послышался смех — довольный и радостный. Смеялись миссис Паркинсон и Сириус. Паркинсон тяжело дышала Гарри в ухо, и он мог слышать, как практически на весь коридор стучит её сердце. Через несколько минут смех стих, и голос миссис Паркинсон стал глубже… И прерывался время от времени, словно ей не хватало дыхания. Потом она протяжно застонала — пока ещё не очень громко. Понимание происходящего вдруг настигло Гарри, и он почувствовал, что весь горит, а в груди будто пустота образовалась, и в этой пустоте что-то саднит. Паркинсон вскочила, вздёрнула его за собой и потащила в их комнату.

— Паркинсон! — протестующе шепнул он.

Ни говоря ни слова, она затолкала его в спальню, очень аккуратно прикрыла дверь и прислонилась спиной, тяжело дыша.

— Это всё равно, что подглядывать в замочную скважину, — пояснила она.

Опомнилась и стрелой метнулась в ванную. Послышался шум душа, и Гарри растерянно уселся на кровать. Жар не проходил, а в груди ныло, как будто он что-то потерял и никак не может найти. Скрючившись, он упал на постель и накрылся сверху подушкой, надеясь, что то, что его мучит, хоть немного отступит.

Вернулась Паркинсон, голая и буквально дрожащая от холода. Причину он понял сразу — она наверняка чувствовала то же самое, и холодный душ был просто необходим. Трясясь она стала натягивать пижаму.

— Мне, похоже, тоже не помешал бы холодный душ, — заметил Гарри, разгибаясь и усаживаясь.

— Тебе нельзя, — отрезала она. — Будешь ложиться?

— Да, — кивнул он. — Всё равно ни одной мысли в голову не лезет.

Привычно позволив завязать себе глаза и раздеть, Гарри залез под душ. Однако, ощущение от рук Паркинсон, которая его мыла, было другим.

— Тебе всё ещё холодно? — поинтересовался он.

— Нет, меня лихорадит из-за всего этого… — откликнулась она.

— Как это случилось, Паркинсон? — спросил он.

— Тупица! — был ответ.

— Нет, я не в том смысле… — замотал он головой. — Я в смысле — как?

Паркинсон поймала и поправила повязку, которая от этого движения начала сползать.

— Это случается, Поттер, когда два человека вдруг обнаруживают, что с этого момента могут быть только вместе, — нехотя объяснила она.

— Твоя мама.. она его любит? — осторожно спросил Гарри.

— Выходит, что да, — подтвердила она. — Иначе всё это было бы невозможно… Твой Сириус вполне неплох. Воспитанный, привлекательный… храбрый… как гриффиндорец… Маму ты сам видел…

— Тебя не беспокоит?.. — замялся он.

— Меня радует, — отрезала она. — Жить без любви тяжело. Мама долго оплакивала папу… Я думаю, что она заслужила… Заслужила хорошего человека, заслужила быть любимой…

Когда они забрались в постель, Гарри почувствовал, как её до сих пор колотит. Ему самому словно что-то сжимало сердце, и он знал, что — осознание того, что происходило рядом, буквально за дверью от них, когда они сидели на полу в коридоре. Гарри повернулся набок и подтянул колени к груди, обхватывая их руками

— Я больше не девочка, — вдруг сообщила Паркинсон.

— Потому, что ты дура, — огрызнулся он. — Что это за заявление такое дурацкое?

— Потому, что ты тупица, застрявший в детском саду! — не осталась она в долгу. — Я тоже хочу всего этого. Хочу любви, ласки и поцелуев. Хочу, чтобы меня любили.

— Чудесно, я теперь стал твоей подружкой, которой ты доверяешь свои девчоночьи секреты, — зло отозвался он. — Купи себе тетрадку и записывай свои дебильные мысли, раз в голове не держатся!

— Я так не засну, — сказала она, усаживаясь на постели. — У меня даже руки трясутся.

— Настоящие парни страдают невозмутимо, — вздохнул он.

— Ты тоже… испытываешь это? — спросила она.

— Паркинсон, оставь меня в покое, — пробурчал он. — И так тошно.

Она вдруг нависла сверху и даже немного навалилась..

— Закрой глаза, Поттер, — попросила она. — Пожалуйста… Просто представь… Представь какую-нибудь девчонку…

— Ты что удумала, идиотка? — запаниковал он, развернулся и отполз в сторону. — Ты что это?

— Один поцелуй, Поттер, — грустно попросила она. — Всего лишь…

— Ты совсем, что ли, с катушек съехала? — зашипел он. — Не буду я с парнем целоваться!

— Я не парень, Поттер! — яростно закричала она шёпотом. — Я не парень! Я девушка, и мне в этой шкуре ничуть не легче, чем тебе в моей! — она затихла и опять попросила: — Всего лишь один поцелуй…

Гарри прикрыл глаза. На самом деле, ему тоже нужно было что-то такое… А Паркинсон и вправду девчонка. Ведь Красавица же целовала Чудовище? Значит, и он может поцеловать Паркинсон. Поднявшись на колени, он толкнул её в плечи, укладывая, а сам лёг сверху. Она уже зажмурилась, облизывая губы. Гарри тоже закрыл глаза и мечтательно призвал образ. Дафна, милая Дафна!