Строя воздушные замки на камне (гет)

У дома Северуса появились Люциус и Беллатрикс; она замолотила кулаком в дверь, и сигнальные чары отозвались нестройным перезвоном. Выругавшись, Северус поднялся из-за стола — он надеялся, что сегодня сможет повидаться с Лили. С того момента, как он сварил для нее новую порцию зелья, прошло уже три дня, но она им так и не воспользовалась.

— Да слышу я, слышу! — прокричал Северус, но Беллатрикс все никак не унималась, и ее смех легко перекрывал какофонию трезвонящих "сигналок". Северус ей не доверял — как, впрочем, и Люциусу, но тот хотя бы был предсказуем. В отличие от нее.

Северус распахнул дверь. Завидев его, Беллатрикс тут же успокоилась: перестала хохотать как безумная, выпрямилась, и ее лицо разгладилось — в этот миг она держалась почти с изяществом.

Люциус умел держаться с изяществом всегда. Правда, сейчас его явно что-то раздражало.

— Чего вам надо? — спросил Северус.

— Мы слышали, ты работаешь над чем-то интересным, — протянула Беллатрикс.

— Можно и так сказать, да.

— Может, все-таки нас впустишь? — поинтересовался Люциус. — Или так и будем стоять на морозе?

Северус бросил на него мрачный взгляд — колкость так и вертелась на языке, но Люциус глядел спокойно и пристально, прямо в глаза, а потом улыбнулся, и Северус вспомнил о своем ранге среди Пожирателей...

...но сначала окунулся на мгновение в мысли Люциуса, нырнул в них проворной рыбкой. Темный Лорд их не посылал — Беллатрикс стало скучно.

Не говоря ни слова, Северус распахнул дверь пошире. Беллатрикс проскользнула в дом — точно капля чернил, упавшая в воду. Люциус по-прежнему казался раздраженным.

Позволив двери захлопнуться за незваными гостями, Северус скрестил на груди руки:

— Ну и чего вам нужно?

— Я же сказала — хочу взглянуть на твое новое заклятье.

— Оно еще не готово.

— А я слышала друго-о-ое, — Беллатрикс снова хихикнула, и Северус с внезапной тоской вспомнил Лили.

Щиты отреагировали мгновенно, и образ Лили исчез.

— Ладно, — он позволил губам расплыться в неспешной, ленивой усмешке. — Раз уж ты сама пришла... Я как раз искал, на ком бы его испытать.

Она зашипела на него сквозь зубы, а Люциус закашлялся в кулак; он всегда так делал, когда пытался скрыть смех.

— Может, опробовать его на Амосе Крокере? — сказала Беллатрикс.

— Это что еще за хрен с горы?

— Какой-то предатель крови, — махнул рукой Люциус. — Родольфус поймал его в Лондоне четыре дня назад и с тех пор держит у себя, в одной из гостевых комнат.

У Северуса появилось нехорошее предчувствие, червяком зашевелилось в животе.

— Четыре дня — и уже перебрал все знакомые заклинания? — фыркнул он. — Удивительно, впрочем, что его и на столько-то хватило.

Беллатрикс рассмеялась:

— Потому-то нам и нужен ты, Севви.

— Еще раз так меня назовешь — сердце тебе вырежу.

Дразнясь, она высунула язык.

Как и потребовал Темный Лорд, Северус действительно работал над новым проклятьем: оно отнимало у человека радость и превращало ее в страдание — которое длилось вечно. Вопреки всему, что он наговорил Беллатрикс, заклинание было уже готово — по крайней мере, готово к испытаниям. Он не был настолько уверен в собственных силах, чтобы докладывать Темному Лорду о новом заклятье до того, как его кто-то опробует. Обычно Северус просто передавал информацию кому-нибудь из новичков без Метки, а тот сообщал ему результаты.

Сам он никогда не применял свои заклятья на практике. Ни разу со времен Хогвартса. Если не считать того эпизода в "Собаке и утке", и то только для того, чтобы спасти Лили жизнь.

— Пожалуйста, — сказала Беллатрикс, округляя глаза и делая невинное лицо; выпятила губы, скорчив обиженную гримаску, и Северус невольно задумался, много ли мужчин купилось на ее уловки. — Ну пожа-а-алуйста, Северус.

— Что, иначе ты от меня не отстанешь?

Беллатрикс широко и хищно ухмыльнулась, и Люциус у нее за спиной кивнул, соглашаясь. Он снова казался раздраженным.

"Темный Лорд все равно скоро захочет взглянуть на результаты, — подумал Северус. — Давай, покончи с этим — и можно будет увидеть Лили..."

— Ладно, — он сдернул с вешалки зимний плащ и набросил его на плечи. — Я даже разрешу тебе стать первоиспытательницей.

С радостным визгом Беллатрикс кинулась Люциусу на шею. Тот вынес это стоически: даже не пошевелился, только нахмурился. В этот миг Северус ненавидел их обоих.

Они аппарировали в Лестрейнж-мэнор и приземлились в розовом саду, пустом и голом в сероватом февральском дневном свете. То неприятное ощущение вернулось снова, поднялось из живота и заныло в груди, и Северус уплотнил ментальные щиты, хоть и знал, что Беллатрикс никогда не сравнится с Темным Лордом в легилименции, какими бы надеждами она себя ни тешила. Но он не хотел давать пищу для подозрений — тем более Лестрейнжам, к которым Лорд относился почти как к родственникам. Они не должны заметить в его мыслях ничего, даже отдаленно похожего на сомнения.

На сомнения — и на угрызения совести. Слишком опасно позволять себе чувствовать. Эмоции только подставят его под удар.

Родольфус встретил их в гостиной — развалился в обтянутом парчой кресле, водрузив ноги на такую же скамеечку. От нечего делать вертел в руках палочку, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону. У Поттера была такая же привычка: он часто так делал перед тем, как послать в Северуса очередное заклятье.

Щиты. Темнота. Вытащить палочку.

— Где он? — спросил Северус.

Родольфус вздохнул, откинув голову на спинку кресла:

— Наверху. Четвертая дверь слева. Валяется без сознания — скукотища...

— Могу привести его в чувство, — сказала Беллатрикс.

— В этом нет необходимости, — отказался Северус.

Она мрачно уставилась на него.

— Твоя страсть к пыткам не так притягательна, как ты воображаешь, — отрезал он — и тут же пожалел, что не сумел вовремя прикусить язык.

— А ты жалкий говнюк! — огрызнулась она. — И совершенно не умеешь веселиться.

— Полностью с тобой согласен по обоим пунктам, — Северус задумался, сильно ли огорчатся Родольфус с Люциусом, если он опробует свое новое заклятье на Беллатрикс. Похоже, что нет... что, впрочем, не помешает им немедленно сдать его Темному Лорду.

— Давай, показывай дорогу. У меня полно дел — куда более важных, чем какой-то предатель крови.

— Дел? Каких еще дел?

— Если бы Темный Лорд захотел тебя в них посвятить, ты бы и без меня это знала.

Это ее проняло. Он видел, как она наконец осознала: то, что она спит с Темным Лордом, еще не делает ее его доверенным лицом. Полезно напоминать ей об этом время от времени.

Они поднимались по лестнице вместе: мрачная Беллатрикс цеплялась за руку Люциуса, Родольфус то и дело кидал на парочку ревнивые взгляды. Северус замыкал четверку. Идти туда не хотелось... подобные вещи никогда ему не нравились, но сегодня от одной мысли о том, что ему предстоит, желудок дергался и завязывался узлом. Перед его мысленным взором то и дело вставала Лили, совсем как живая, а когда он добрался до самого верха, то словно бы почувствовал ее запах, аромат лаванды и табачного дыма, и от этого сердце громко застучало, а в глазах заплясали белые "мушки". Окклюменция окутала все, кроме нового заклинания, иначе Северус просто не выдержал бы — развернулся и ушел из Лестрейнж-мэнора, подписав себе тем самым смертный приговор.

— А как именно действует это твое новое проклятие? — полюбопытствовал Люциус, когда они уже подходили к четвертой двери слева.

Северус не мог вспомнить — это знание, как и прочее, было слишком глубоко похоронено.

— Подожди пять минут и увидишь, — презрительно усмехнулся он.

Амос Крокер лежал на полу, неестественно раскинув руки и ноги; его грудь тяжело вздымалась и опускалась. При виде его Беллатрикс захихикала — он вскрикнул, услышав ее смех, замотал головой, застонал, повторяя одно и то же:

— Нет... нет... нет...

Да способен ли этот человек еще чему-то радоваться? Есть ли у него вообще что отнимать? Северус не знал. Не знал, есть ли у этого Крокера кто-то близкий — возможно, своя Лили Эванс? Женщина, которую он любит — так, что преобразится от одной ее улыбки, одного поцелуя?

А если есть — то как он, Северус, может это отнять? Если бы кто-то отнял у него Лили, забрал все его счастье, он убил бы того человека.

— Чего ты ждешь? — спросила Беллатрикс. — Ты говорил, у тебя полно дел.

Северус поднял на нее взгляд:

— Разве ты не хотела попробовать сама?

Черт. Черт-черт-черт...

— Я не знаю инкантацию.

— Десперио, — сказал он. — Накладывается так же, как любое другое проклятие.

— Что, так просто? — она приподняла бровь. На ее лицо словно набежала тень — тьма, которой не было раньше. Тень подозрения.

— Темному Лорду требуются простые решения, — небрежно ответил Северус. — Темная Метка еще не гарантирует ума, — он скривил рот. — В конце концов, у тебя же она есть.

Беллатрикс оскалилась и зашипела на него — совершенно по-кошачьи, с характерным прифыркиванием; она всегда так делала, когда злилась. Подозрительно-настороженное выражение исчезло с ее лица, но Северус все равно оставался начеку. И не рискнул заглядывать в ее мысли, зная, что она это почувствует.

— Никогда не пойму, отчего Темный Лорд терпит рядом с собой такую безродную дрянь, как ты, — заявила Беллатрикс, но что-то в ее тоне заставляло заподозрить, что она-то как раз знает, потому что спросила, и Темный Лорд ответил, и именно потому она "эту безродную дрянь" так и ненавидит.

— Зато мы все знаем, отчего он терпит рядом тебя, — бросил Северус.

Она замерла. Родольфус вспыхнул до корней волос и попятился к стене, нетвердо держась на ногах; Люциус же наблюдал за происходящим, и на губах его играла легкая улыбка.

— Я могу тебя сломать, — прошипела Беллатрикс, водя палочкой взад-вперед. — За секунду. Раз — и все.

— Или не меня, а его, — Северус кивнул на Крокера, который слабо поскуливал, сжавшись в комок, и с отчаянием смотрел на их ссору. — И тогда я вернусь домой и наконец-то займусь делом. — Он помедлил, вспомнив о промелькнувших у нее подозрениях. — Если, конечно, тебе это по силам.

— Что за бред — конечно, по силам! — одним молниеносным движением она наставила палочку на Крокера и произнесла инкантацию. Вспышка заклятия — и тот побледнел, точно громом пораженный.

А потом начал всхлипывать.

— Что, и это все? — спросила Беллатрикс.

— Это заклинание заставляет его чувствовать горе. Он так и будет рыдать, — безразлично отвечал Северус, закрывшись окклюментными щитами. Что-то давило изнутри, пыталось их проломить — какое-то болезненно-яркое чувство...

Беллатрикс взглянула на него:

— Вообще всегда?

Северус кивнул. Крокер плакал — молча, по щекам его ручьями катились слезы, и взгляд перебегал от Северуса к Беллатрикс, потом к Родольфусу и Люциусу... Слезы сверкали на его лице, как стеклянные.

— Это еще скучнее, чем когда он потерял сознание, — заметил Родольфус.

Северус не ответил. Беллатрикс больше не кидала на него мрачные взоры, а подошла к Родольфусу и обняла его за плечи — они так и остались стоять у стены вдвоем, хмурясь и наблюдая за Крокером, и Северус понял, что с Беллатрикс впредь следует вести себя осторожнее. Хоть ему и противно было думать, что она может хоть в чем-то его обойти.

Он снова повернулся к Крокеру — тот моргнул, не сводя с него глаз, и окклюментные щиты сомкнулись и уплотнились словно сами по себе.

— А если его Круциатусом? — спросила Беллатрикс.

Северус так и похолодел — но сказал, не подавая вида:

— А смысл? От него и так ничего не осталось.

И это твоих рук дело. Ты с ним это сделал. Ты, не она.

— А он от этого проклятия хотя бы умрет? — спросил Родольфус.

— Оно не для того предназначено.

— Ну ничего себе! — возмутилась Беллатрикс. — Мы думали, ты нам сейчас покажешь что-то веселое, а это что? Расхныкался тут, плакса хренов!

— Плакса? — переспросил Северус. Беллатрикс ткнула палочкой в Крокера.

— Я понял, о ком ты. Плакса? И это все, на что у тебя хватило мозгов?

Она мрачно уставилась на него.

— Ну так убей его, — бросил Северус. — Ты хотела узнать, над чем я работаю — это я тебе показал. А теперь — я занят, и развлекать тебя в мои обязанности не входит.

Да. Они гораздо, гораздо хуже.

Он позволил себе в последний раз взглянуть на Крокера — тот сидел, обняв колени, спиной привалившись к кровати. Северус был бы и рад исправить то, что сделала с этим человеком Беллатрикс, но не знал, как. Может быть, какой-то способ все же найдется... вряд ли проклятие удастся снять полностью, но если получится вернуть бедняге хоть что-нибудь, то, возможно, это гнетущее чувство перестанет на него так давить...

— Ску-учно, — протянула Беллатрикс. — Какой же ты зануда, Северус. — Повернулась к Крокеру: — Авада Кедавра!

Зеленая вспышка — и все его надежды пошли прахом. Он отнял у этого человека все и не сумел вернуть обратно.

Но при этом умудрился не выдать своих чувств: не дрогнул, не переменился в лице.

— Ну вот и все, — сказала Беллатрикс. — Родольфус, сходи найди нам другую игрушку. — И, надув губы, добавила: — И позови сюда Кевина Крука — уверена, его заклинания будут куда как интереснее.

Узел в животе болезненно дернулся.

Беллатрикс бросила на Северуса быстрый взгляд — и вдруг впилась в его глаза своими. Щиты отреагировали мгновенно; ощущение от ее вторжения было таким же холодным и неприятным, как и от Темного Лорда, и Северус мысленно послал ей навстречу вспышку гнева и бешенства, безмолвно заорав, чтобы она убиралась из его головы ко всем чертям. Ахнув, Беллатрикс разорвала связь.

Какое-то мгновение они сверлили друг друга враждебными взглядами... в глаза ему она больше смотреть не решалась. Только на переносицу. И прекрасно.

— Если мое присутствие больше не требуется, — произнес Северус, — я займусь своими изысканиями.

— Возможно, твое следующее проклятье будет не такой пустой тратой времени, — сказала Беллатрикс.

А может, я испробую его на тебе. Но отвечать он не стал — молча направился к выходу из Лестрейнж-мэнора, оставляя позади своих друзей, которые вовсе не были ему друзьями, всех этих людей, чьего одобрения он так хотел, когда учился в Хогвартсе.

С содроганием Северус осознал, что ему на них плевать. Абсолютно.