Мозаика (гет)

Гермиона смахнула пот со лба.

— Сдаешься, Грейнджер? — Малфой насмешливо смотрел на нее, покачивая своим мечом.

— Ни за что! — выкрикнула Гермиона, снова становясь в боевую позицию.

* * *

Подобраться к Форстентейну оказалось гораздо сложнее, чем они предполагали. Застать его ни на рабочем месте, ни в «Дырявом Котле», ни около дома было практически невозможно. Единственным местом, где он появлялся с завидной регулярностью, был его центр «ПриБОЙ». В этом клубе волшебники могли подраться на мечах или на некоем подобии арбалетов. Общался Джоффри Форстентейн в основном с членами своего клуба, а в Комиссию попал непонятно каким образом.

Поэтому им ничего не оставалось, как пытаться попасть в «ПриБОЙ». Немного поразмыслив, Гермиона выбрала для них в качестве специализации бой на мечах. Мечники пользовались большим почетом; кроме того, ей казалось, что это не должно сильно отличаться от поединков на палочках: те же движения, те же взмахи.

Впрочем, о существовании различий она узнала в первый же день тренировок. Мечи были невозможно, просто адски тяжелыми!

Драко провел их в семейный сейф в Гринготтсе, чтобы они выбрали по клинку. Себе Малфой взял длинный одноручный меч со светлым, почти белым лезвием. Гарда была усыпана мелкими ярко-белыми камушками, причем Гермиона подозревала, что они стоили, как все остальные мечи, вместе взятые. Название у него было подходящее — Alba Ignis⁽¹⁾. Гермиона долго ходила между длинными полками, не решаясь взять что-либо в руки. Драко долго наблюдал за ее мучениями, но скоро его терпению пришел конец, и он воскликнул:

— Просто выбери чертов меч, в чем проблема?

— Я не могу определиться, — Гермиона беспомощно пожала плечами.

Драко пробормотал что-то похожее на «женщины!» и подошел к ней.

— Тебе нужен легкий клинок, скорее, одноручный, чем двуручный. Посмотри вот на этот.

Он снял со стены изящный меч с удобной рукояткой, обтянутый кожей. Он был украшен гораздо лаконичнее, чем тот, что выбрал Малфой, но все равно выглядел элегантно.

— Его имя Сannensis, то есть Бой. Тебе подходит, — Драко хитро усмехнулся.

Гермиона не стала уточнять, что это значило, потому что не думала, что ей понравится ответ. Хотя Малфой в какой-то степени был прав. Вся ее жизнь — сплошной бой. Она продиралась сквозь бесчисленные опасности, вытягивала Гарри и Рона из огромного количества передряг, но так и не смогла жить спокойно после окончания войны. Вот почему она согласилась работать с ранее ненавистным Малфоем, вот почему бросилась очертя голову в журналистику — потому, что ей нужен был бой. К тому же, клуб этого Джоффри назывался «ПриБОЙ». Может, этот клинок принесет ей удачу.

Губы Гермионы тронула легкая улыбка, и она протянула руку к мечу. Когда она почувствовала его вес в своей кисти, она сразу поняла, что возьмет именно его. Она даже не смогла бы сказать, в чем именно дело: в удобной рукоятке, в прекрасной зеркальной поверхности клинка или в символичном названии, но меч казался почти родным.

Гермиона счастливо улыбнулась Малфою, и они вышли из хранилища.

— Спасибо, это очень щедро с твоей стороны! — радостно воскликнула она, любовно поглаживая Cannensis.

— Знал бы я раньше, что девушек счастливыми делают не бриллианты, а мечи — глубокомысленно заметил Драко в ответ.

Гермиона на это лишь рассмеялась.

К сожалению, несмотря на свою красоту, Cannensis все еще оставался мечом. А это означало, что он был сделан из металла, поэтому был просто ужасно тяжелым. Особенно его вес ощущался после длинных тренировок — тогда Гермиона была готова отдать что угодно, чтобы избавиться от клинка в своей руке.

Каждое утро и вечер они с Малфоем приходили в подвалы Аврорского Центра, чтобы потренироваться — к сожалению, в «ПриБОЙ» принимали только самых способных. Через две недели Гермиона с удивлением почувствовала, что Бой больше не заставляет ее запястье отваливаться к концу дня, а сама она все более интуитивно выбирает комбинации для поединков.

Тренировал их мистер Уизер, учитель Малфоя по фехтованию. Мистеру Уизеру было около сорока лет, а его наставления можно было охарактеризовать одним словом: «сухие». Но, несмотря на это, Драко и Гермиона определенно делали успехи. Учитывая, что они занимались этим совсем недавно, их умения были вполне удовлетворительными.

Больше всего Гермиону раздражало, что Малфою бой на мечах удавался гораздо лучше нее. Конечно, она была слабее физически и не умела фехтовать на шпагах, но ей все равно хотелось превзойти его. Драко, без сомнения, знал об этом ее стремлении, поэтому специально выкладывался по полной, чтобы не дать ей выиграть. В результате за все две недели и два дня Гермионе не удалось победить ни разу.

Она начинала думать, не стоило ли ей выбрать стрельбу из лука, но окончательно сдаваться не хотела. В конце концов, почему бы ей и не выиграть?

* * *

— Ты не выиграешь! У тебя ничего не выйдет, Гермиона, — весело предупредил ее Малфой, отбивая удар. — Твои ложные выпады и настоящие намерения видны за милю.

Гермиона зашипела от ярости, как рассерженная кошка.

— Не будь таким самоуверенным! Помни, что случилось со Скитер! — она ушла от его контратаки и немного перевела дух.

— Ты так говоришь, как будто мы ее убили и закопали труп в саду, — Драко пошел на сближение. Гермиона шумно вздохнула — силы уже кончались.

— Твое остроумие слегка притупилось, — нашлась она. Ей вовсе не хотелось оставлять последнее слово за ним.

Следующие несколько минут прошли в молчании, даже мистер Уизер не вставлял свои комментарии. Слышался лишь звон гоблинской стали и тяжелое дыхание.

Время как будто замедлилось.

Шаг, шаг, шаг. Гермиона медленно приближается к Драко. Она делает вид, что хочет ударить в правое плечо, а сама метит в левое. Малфой, конечно же, легко разгадывает ее маневр и улыбается, как бы говоря «Вот видишь!». Гермиона ощущает, как внутри поднимается горячая волна гнева. Ну, в самом деле! Почему она не может его обмануть?!

Мечи снова встречаются с громким звоном. Гермиона пятится назад, а Драко, будто почувствовав ее слабость, начинает теснить ее к стене.

Мозг Гермионы пронзает ослепительно яркая мысль, но она тут же отбрасывает ее.

«Нет, это безумие».

Драко легко взмахивает своим Белым Огнем.

«Мерлин, он же сейчас меня заденет! И как ему только сил хватает?»

Гермиона устала, но сдаваться все еще не намерена. Она почти уверена, что ее щеки похожи на две маленькие раскаленные наковальни, а лицо и шея блестят от пота. Малфой, впрочем, выглядит не лучше: светлые волосы растрепаны, на висках выступила влага, а скулы порозовели. Сейчас он смотрится гораздо лучше, чем в своем самом идеальном костюме — думается Гермионе.

Она собирает остатки сил и выставляет блок. Дзынь! Малфой удивлен — это видно по его вздернутым бровям — он не ожидал, что она выстоит. Гермиона ухмыляется и выскальзывает из угла, в который он ее почти загнал.

Теперь та безумная идея уже не кажется ей такой безумной. Гермиона почти полностью открывается, подставляя себя под удар и молясь, чтобы он не понял, что это ловушка. Одновременно с этим она обращается к своему мечу, отчаянно прося его о помощи.

«Прошу, дай мне сил!»

Драко действительно слишком устал, чтобы заметить ее обман, поэтому на его губах вспыхивает радостная улыбка, и он делает самый очевидный выпад.

Гермиона ловко уклоняется, и резко выбрасывает Cannensis вперед. Ее рука как будто становится чистой энергией, и…

«Получи!»

Гермиона торжествующе приставила клинок к его шее. Губы растянула широкая усмешка, торжество отчаянно рвалось наружу, но она уже через секунду поняла, что что-то не так. В глазах Малфоя замерло ровно такое же выражение. Еще мгновение спустя она почувствовала холодное лезвие его меча у своей шеи.

Оказывается, они рванулись в один момент и оба застали друг друга врасплох.

Гермиона и Драко все стояли и стояли, время шло, но они не торопились двигаться. Было такое ощущение, что между ними происходит какой-то безмолвный диалог. Вот только ни он, ни она не знали, что именно они друг другу говорят.

В тот момент Гермионе казалось, что она даже моргает слишком громко. Вообще, все стало как-то слишком: слишком яркое освещение, слишком резкие контуры у фигуры Малфоя напротив, слишком… По коже побежали мурашки.

«Что происходит? Почему они не могут сдвинуться с места? Это какая-то хитрая магия?»

Наконец Малфой опустил свой меч.

— Обошла, отдаю тебе должное, — проговорил он, пристально глядя на нее. Гермиона широко распахнула глаза: она совсем не ожидала, что он признает поражение.

— Но ты же…

— Послушай, в этот раз ты действительно победила, — Драко мягко улыбнулся, а потом поднял бровь. — Так что, будь добра, убери свой меч от моего горла.

Гермиона, опомнившись, опустила Бой и аккуратно положила его на пол, мысленно поблагодарив его за поддержку.

Мистер Уизер вспомнил о том, что ему необходимо прокомментировать увиденное, и он начинал своим сухим голосом:

— Мисс Грейнджер удачно продемонстрировала свое умение…

Но Гермиона перестала его слушать почти сразу. Она все еще смотрела на Драко, пытаясь осознать, что только что произошло. Малфой, в свою очередь, тоже не сводил с нее взгляда, совершенно не вслушиваясь в наставления Уизера.

— Питер, мы, пожалуй, пойдем, — вдруг сказал он, прерывая тренера на полуслове. Тот недовольно поморщился, но возражать не стал и тут же аппарировал.

— Драко, я не…

Гермиона замолкла, потому что не придумала, что сказать. Это было настолько нехарактерно для нее, что она и сама удивилась до глубины души.

— Не говори ничего, хорошо? — Драко смущенно взлохматил и так растрепавшиеся волосы. — Я не знаю, что здесь только что произошло, но мы не будем это обсуждать, ладно?

— Ладно, — ответила Гермиона отстраненно. Ей подумалось, что она, наверное, спит; все вокруг казалось до ужаса ненастоящим. Вдруг мир завертелся, перед глазами заплясали черные точки, и она осела на пол. Драко бросился к ней и подхватил.

— Дурочка, нельзя же так перенапрягаться, — тихо сказал он. — Только не падай в обморок, ты же такая сильная. Сейчас тебе станет легче.

Драко взмахнул палочкой, и из его сумки вылетел маленький сундучок. Драко быстро открыл его и вытащил небольшую склянку с зеленоватым зельем.

— Вот, выпей.

Гермиона не отреагировала. Малфой покачал головой и осторожно влил содержимое пузырька ей в рот. Через несколько секунд Гермиона закашлялась и попыталась встать. Драко удержал ее за плечи, заставляя облокотиться на него.

— Ты действительно дурочка, просто сумасшедшая. Надо было остановиться, когда почувствовала, что дерешься на пределе возможностей.

— Но я же… Бой… ты, — Гермиона пыталась сосредоточиться. Выходило плохо.

— Гермиона, мы делаем это, чтобы попасть в дурацкий клуб, а не стать чемпионами мира. Поэтому ты должна заботиться о себе, понимаешь? — в его голосе послышались металлические нотки. — Пообещай мне, что такого больше не повторится.

— Обещаю, — хрипло выдавила Гермиона.

Так они и сидели на полу, ожидая, пока силы вернутся к ней. Мерный стук его сердца успокаивал ее.

Раз-два. Весь их яростный бой пронесся перед глазами.

Три-четыре. Гермиона вспомнила то странное ощущение связи, что возникло в конце.

Пять-шесть. Его смущение. Ее потерянность.

Семь-восемь. Драко беспокоился за нее, он заботился о ней.

Гермиона почувствовала, как по ее телу прокатываются волны тепла. Она тихонько прошептала:

— Спасибо.

* * *

Рону всегда было интересно, что Трейси носит в своей большой черной сумке. Серьезно, ну кто берет на тренировки такие огромные сумки и при этом ничего оттуда не достает. И вот две недели назад его мир перевернулся, потому что он наконец узнал, что там лежит.

После того как выжившая из ума Паркинсон отправилась в крестовый поход против Джинни, они с Трейси остались в коридоре одни. Она смущенно улыбнулась и сказала, что, наверное, пойдет домой. Рон кивнул, потому что не придумал, как ее задержать. Каково же было его удивление, когда она не аппарировала, а просто пошла по коридору прочь. Рон забеспокоился.

Коридоры были действительно опасным местом, и то, что Трейси каким-то образом удалось нейтрализовать зыбучие пески, не гарантировало, что она доберется до выхода целой и невредимой. Поэтому Рон незаметно последовал за ней, чтобы выручить ее, если что.

Тут странностей прибавилось, потому что Трейси шла вовсе не к выходу. Насколько мог судить Рон, она приближалась к тренировочным залам. Он уже хотел было окликнуть ее и сказать, что выход в другой стороне, как вдруг Трейси открыла дверь в малый зал и скрылась внутри. Рон опешил. Нет, он, конечно, не претендовал на то, чтобы знать о ней все — хотя и не отказался бы — но он думал, что осведомлен обо всем, что касается ее тренировок.

Поэтому он не стал сдерживать свое любопытство и, набросив на себя чары маскировки, незаметно зашел в зал вслед за ней.

Трейси зажгла свет и присела на скамейку, одной рукой расшнуровывая кроссовки, а другой расстегивая молнию на сумке. Рон привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть, и вытянул шею. Тогда-то и выяснилось, что она таскает у себя в сумке.

Трейси достала пуанты. Рон поднял брови. Ладно, пожалуй, это не относилось к их обычным тренировкам. Внутренний голос начал верещать, что он не имеет никакого права подсматривать и что она его сюда не приглашала. Он нехотя повернулся к двери, намереваясь уйти и не мешать, но тут он услышал музыку, идущую все их той же пресловутой сумки. Краем глаза Рон заметил какие-то странные черные прямоугольные коробки, но мысли о них почти сразу выветрились у него из головы.

Не поймите неправильно, Рон не был большим ценителем классики, но эта мелодия была такой пронзительной, такой берущей за душу, что он невольно остановился и обернулся. И увидел.

Трейси, встав на пуанты и мелко перебирая ногами, поднималась в воздух. Ее руки плавно двигались вверх и вниз, словно были крыльями. Вдруг она резко вскинула их над головой в последний раз, а потом медленно повернулась вокруг своей оси. Ее фигурку окутывало серебристое сияние, и Рон мельком подумал, что она выглядит, как ангел.

Рон не знал, что это за музыка, но он знал, нет, он чувствовал, что это чистая светлая грусть и что Трейси эту самую грусть и танцует. Необъяснимым образом то, как она сливалась с музыкой, как точно выполняла все элементы, как всем своим существом передавала нужное настроение, кольнуло Рона в самое сердце. Он прислонился спиной к стене рядом с дверью и сполз на пол.

А тоненькая балерина все танцевала в воздухе, творя свою магию. Рон слышал о том, что встречаются люди с таким даром — они, как правило, сразу шли в специальные школы, а потом выступали на мировых сценах. Эти волшебники и волшебницы могли танцевать настроение. Они не просто последовательно исполняли все элементы, они по-настоящему колдовали, заставляя зрителей чувствовать то, через что проходит их герой. Сам Рон никогда не обращал особого внимания на рассказы о них, считая их чем-то средним между бабушкиными сказками и забавными анекдотами. Сейчас он медленно осознавал, что сказка оказалась былью.

Рон очень ярко чувствовал, что хрупкой девушке — в этот момент она кружилась на одной ноге, вторую подняв вертикально вверх — сейчас очень грустно. Он не знал, почему она скрывала свой дар и почему не пошла в специальную школу, но был твердо уверен в одном.

Он сохранит ее тайну.

А еще он точно знал, что теперь будет приходить сюда хоть каждый день, только бы видеть, как эта фея танцует, только бы чувствовать ее танец.

Только бы снова поймать ее настроение.

1) Alba Ignis (лат.) — «Белое Пламя»

Вернуться к тексту