Серое на черном (гет)

На ярмарке пахло жаренными каштанами, этот запах никак не отставал от Серсеи, преследуя ее, пока она шла меж цветастых палаток. Разномастные жонглеры, акробаты и кукольники, заморские диковинки сливались в радужный круговорот, но Серсея не обращала на них внимания, ее целью была одинокая черная палатка на самом краю ярмарки.

‒ Зачем мы идем туда? ‒ захныкала Мелара Хезерспун, тащившаяся позади.

Что здесь делает Мелара Хезерспун, ведь она умерла много лет назад? Откуда доносится ее испуганный голос, который Серсея пыталась так долго вытравить из своей головы? Опустив глаза, Серсея Ланнистер взглянула на свое платье из красного льна с замысловатой вышивкой. Она носила его в финальный день турнира, организованного ее отцом в Ланниспорте якобы для того, чтобы отметить рождение принца Визериса, а на самом же деле, чтобы предложить руку дочери принцу Рейегару. То платье уже давно вылиняло и истрепалось, кружева с него срезали, и сейчас его наверняка носила какая-нибудь служанка, счастливая только тем, что получила от хозяев такую щедрую подачку.

Так почему же это платье сейчас на ней, восставшее, словно мертвец из могилы? Откуда взялась Мелара? Ярмарка кругом не походит на те, что проводятся в Королевской Гавани, и Серсея вдруг поняла, что это сон, а она снова превратилась в одиннадцатилетнюю девчонку жаждущую поскорее узнать свое будущее.

‒ Если не хочешь, можешь не идти, ‒ фыркнула Серсея, оборачиваясь на Мелару.

Мелара скуксилась, но продолжала следовать за ней, ибо всегда ходила, прилепившись к Серсее, даже когда ей не нравилось то, куда направлялась подруга. Толстуха Джейн Фарман громко топала позади, ее огромные, как две столовые тарелки, глаза были полны страха. Одна лишь Серсея была уверена в том, что делает. С высокомерным видом она расталкивала толпящихся на ее пути людей, расчищая себе дорогу.

Искомая палатка стояла в отдалении, и вокруг нее не было ни единой души.

‒ Дурная это идея, ‒ снова запричитала Мелара, а Джейн согласно закивала.

‒ Я же сказала, ты можешь уйти, ‒ разозлилась Серсея и, не глядя больше на подруг, направилась к палатке.

Уж лучше бы они и вправду ушли подальше отсюда, да и ей самой не следовало заходить туда, однако во сне Серсея дрожала от предвкушения, а подруги, трясущиеся от страха, следовали за ней. Хозяйским жестом Серсея откинула полог палатки и нырнула в полутьму. Единственным источником света здесь была сальная свеча, стоявшая на накрытом пыльной бархатной тканью столике. Желтое пламя высвечивало профиль противной морщинистой старухи, что спала на узкой кушетке.

Серсея сделала несколько шагов по направлению к ней, чтобы разбудить, но тут глаза старухи резко открылись, и она села на кушетке, словно покойница, поднявшаяся из склепа. Джейн завизжала как резаная свинья и опрометью выскочила из палатки, а Мелара больно вцепилась Серсее в плечо, однако та, шикнув на подругу, быстро высвободилась.

‒ Говорят, вы можете предсказывать будущее, ‒ бодро начала Серсея, хотя ей самой сделалось не по себе.

‒ Кругом много чего говорят, ‒ проворчала старуха, вставая с кушетки и приближаясь к Серсее, ‒ не значит, что все это ‒ правда.

‒ Так вы можете предсказать мое будущее или нет? ‒ зло спросила девочка. Тогда она подумала, что эта бабка оказалась очередной бесполезной шарлатанкой.

‒ Ты не спрашивала меня об этом, ‒ ухмыляясь заметила старуха.

‒ Теперь спрашиваю, ‒ прошипела Серсея, недовольная тем, как предполагаемая ведьма с ней разговаривает.

‒ Скажи сначала, чем ты готова заплатить? ‒ спросила старуха.

‒ Вот этим, ‒ с торжествующим видом Серсея швырнула на столик кошель с золотом. Тот со звоном приземлился на истрепанный бархат, подняв вокруг себя облачко пыли.

‒ Мне не нужны эти побрякушки, ‒ покачала головой старуха, ‒ готова ли ты заплатить кровью?

‒ Не надо, Серс, ‒ запищала Мелара Хезерспун, ‒ с магией крови нельзя шутить.

‒ Готова, ‒ твердо произнесла Серсея и протянула руку.

Старуха действовала очень быстро, Серсея и заметить не успела, как тонкая игла вонзилась в ее палец. На белой коже выступила капелька крови алой, словно дорнийское вино. Мейега, а теперь Серсея уже не сомневалась, что старуха была ведьмой, схватила девочку за запястье сухой костлявой рукой и с мерзким причмокиванием слизала кровь. Серсея с отвращением скривилась, но стерпела.

‒ Ну, ‒ нетерпеливо произнесла она.

‒ Задавай вопросы, ‒ проскрипела старуха, ‒ но только три, не больше.

‒ Вы что, ничего не видели? ‒ возмутилась Серсея. Ей хотелось топнуть ногой и заставить ведьму делать все так, как она пожелает, как бывало с нерадивыми слугами в Утесе Кастерли. Уж дома никто бы не позволил себе так с ней разговаривать.

‒ Задавай вопросы, ‒ повторила мейега.

‒ Хорошо, ‒ Серсея всем своим видом показывала недовольство, ‒ я выйду замуж за принца?

‒ Да, выйдешь, ‒ кивнула старуха.

От радости Серсея хотела захлопать в ладоши. Кажется, больше ничего знать ей и не хотелось, однако мейега резко оборвала ее:

‒ Дальше, ‒ зло бросила ведьма. Она смотрела на Серсею так, словно бы знала о ее будущем нечто воистину ужасное.

‒ У нас будут дети? ‒ повиновалась девочка. Она не хотела этого признавать, но взгляд мейеги напугал ее.

‒ У вас будет двое детей, ‒ отозвалась старуха, ‒ настоящий и ложный.

‒ Что это значит? ‒ потребовала ответа Серсея, не понявшая этих слов.

‒ Дальше, ‒ повторила мейега. ‒ Последний вопрос.

‒ Как я умру? ‒ дрогнувшим от страха голосом спросила девочка.

‒ Твоя смерть здесь, в этом городе, ‒ прохрипела старуха, ‒ ты умрешь на Железном Троне на руках у того, кто любит тебя.

‒ Я не… ‒ попробовала возразить Серсея, но старуха уже не слушала ее.

‒ Твое время вышло, ‒ произнесла ведьма голосом таким холодным, словно северный ветер, и повернулась к Меларе Хезерспун.

Та протянула старухе дрожащую руку, но едва не отдернула ее, стоило ведьме поднести к ее пальцу иглу.

‒ Уходи, коли боишься, ‒ фыркнула мейега.

Мелара зажмурилась и замотала головой, позволив старухе выпить и ее кровь тоже.

‒ Твоя смерть еще ближе, ‒ пробормотала ведьма, не дав Меларе задать ни единого вопроса, ‒ она уже дышит тебе в спину.

Лицо старухи искривилось, и она зашлась сухим злобным смехом. Серсея помнила, что тогда она ринулась прочь из палатки, но сейчас ее ноги будто бы приросли к земляному полу, а мейега все еще продолжала смеяться прямо ей в лицо. Вдруг на месте старушечьего лица появилась веснушчатая мордашка Мелары Хезерспун, продолжавшая все так же сухо смеяться, а потом своими совиными глазами на Серсею уставилась кормилица Джейни, чье лицо сменилось прекрасным и печальным ликом Рейегара Таргариена.

‒ Помоги мне, Рейегар, ‒ прошептала Серсея.

Принц, казалось бы, только заметил ее. Его столь прелестные черты исказились злобной гримасой, и Серсея услышала все тот же сухой смех, исходивший изо рта принца, но ему не принадлежавший. Она громко закричала от ужаса и с содроганием проснулась в своей постели.

По щекам ручьями текли слезы, и Серсея принялась судорожно их вытирать, чтобы Элейна, которая должна была вскоре прийти, их не заметила. Отдышавшись, Серсея огляделась, убеждаясь, что комната совершенно пуста. На дворе уже стояло утро, свет пробивался сквозь щели, остававшиеся между плотными шторами. На мгновение Серсее показалось, что в комнате пахнет жаренными каштанами, отчего сердце ее отчаянно заколотилось, но это ощущение быстро прошло, и принцесса велела себе немедленно успокоиться.

Она поднялась с постели и накинула свой шелковый халат, который приятно охладил покрытую капельками пота кожу. Ее тело было все еще напряжено от испытанного во сне страха, и она тяжело опустилась на стул перед зеркалом. Серсея потянулась к гребню и увидела, как дрожат ее пальцы. Она отдернула руку и прижала ее к животу, качая словно ребенка. Серсее захотелось снова разрыдаться, но она запретила себе это делать: никто не должен знать о ее слабости. Слезы были ее оружием, а никак не способом признания собственного поражения.

Немного придя в себя, Серсея все же принялась расчесывать свои золотые локоны, однако первые мгновения руки ее еще слегка подрагивали, больно дергая волосы. Ровные повторяющиеся движения гребня расслабляли, однако мысли принцессы, как бы она ни хотела обратного, все равно возвращались к пророчеству ведьмы по прозвищу Мэгги Лягушка. Тем более, что предсказания старухи сбывались. Серсея и вправду вышла замуж за принца, родила ему дочь, и дала впутать себя в обман, который приведет к появлению того самого ложного ребенка, о котором говорила мейега, и только теперь принцесса убедилась, что старуха и вправду была таковой, а не обычной базарной пророчицей, что наводняют ярмарки и обещают самые точные предсказания будущего.

Почему сны о том дне и о той женщине так страшат меня? подумала Серсея. В ее словах нет ничего пугающего. Об обмане никто не узнает, и я умру на Железном Троне, на руках у того, кто любит меня, продолжала она, улыбаясь своему отражению в зеркале, значит, я стану настоящей королевой, и Рейегар наконец-то полюбит меня. Меня, а не Лианну Старк.

Что бы там ни было, она переиграет всех, ее обман только сильнее возвысит ее, а ненавистная девчонка Старк исчезнет, выйдя замуж за Роберта Баратеона, и править будет она, Серсея. Тогда-то, наконец, и отец признает ее заслуги и оценит ее ум по достоинству. Пока же она получала от лорда Тайвина лишь длинные письма, полные указаний, что ей подобает и не подобает делать. Узнав об обстоятельствах смерти Джейни, отец по прибытии в Харренхолл устроил ей выволочку, а, увидев в глазах дочери слезы, посоветовал прекратить эти фокусы, ибо они на него не действуют. Когда же Рейегар посмел прилюдно опозорить ее, бросив этот проклятый веник на колени Лианны Старк, она снова пошла к лорду Тайвину, надеясь, что хотя бы теперь он станет на ее защиту. Она жаждала решительных действий, но ее ждало лишь очередное разочарование.

‒ Мужчина вправе иметь любовниц, ‒ сухо произнес ее отец в ответ на продолжительные жалобы, ‒ это не должно тебя заботить. Твое дело следить за тем, чтобы его бастарды не угрожали твоим детям, в остальном же пусть развлекается, как хочет.

‒ Но он оскорбил меня, ‒ взвизгнула Серсея.

‒ Я не забуду этого, ‒ коротко бросил отец, ‒ однако тебе не стоит устраивать истерик из-за каждой юбки, за которой бегает твой муж.

‒ Но отец! ‒ Серсея готова была лопнуть от гнева.

‒ И не вздумай трогать Лианну Старк, ‒ пригрозил ей лорд Тайвин, ‒ ты уже показала, что ни на что не годишься. Больше я не доверю тебе хоть сколько-нибудь важное дело.

‒ Но никто же не узнал, ‒ справедливо заметила Серсея. Тайна смерти Джейни так и осталась тайной.

‒ Если бы узнали, ‒ отец оторвал глаза от бумаг, которые внимательно изучал до этого. Фамильные ланнистерские изумруды резали холодом, ‒ ты бы погубила дело, которому я отдал большую часть своей жизни. Рейегар только и ждет возможности избавиться от тебя. Признаться, я бы устроил несчастный случай, но принц для этого слишком благороден. Не компрометируй себя перед ним, не раздражай короля и не давай им повод подозревать тебя хоть в чем-нибудь. Надеюсь, хотя бы на это ты способна.

Больше лорд Тайвин ничего не сказал ей, а потом на нее посыпались его письма, полные пренебрежения ее умом и талантами. Серсея предпочла бы тут же отправить их в огонь, однако проклятый Пицель постоянно доносил на нее отцу, а лишиться помощи Великого Мейстера сейчас было для нее равносильно краху. Ничего, когда она станет королевой, все они получат по заслугам, даже лорд Тайвин, но сначала она заставит его признать, насколько сильно он ошибался. Серсея блаженно прикрыла глаза, представляя, как перед ней распахиваются двери тронного зала, и герольд своим зычным голосом возвещает ожидающим придворным ее появление.

Дверь тихо скрипнула, и уединение принцессы было нарушено Элейной. Девушка мышью скользнула внутрь, едва слышно пожелав принцессе доброго утра, и принялась за платье, которое Серсея намеревалась надеть. За несколько месяцев Элейна сильно изменилась, превратившись из ручной лисицы в серую мышь, которую спасла из мышеловки львица и сделала своей рабыней. Каждый день бедняжка думала, что львица вот-вот сожрет ее. Серсея издала притворный вздох. Зато Элейна молчит и будет молчать и дальше.

Закончив расчесывать волосы, Серсея поднялась и жестом подозвала девушку к себе. Элейна помогла принцессе надеть шелковую нижнюю сорочку, что приятно ласкала искушенную кожу Серсеи, а потом пристегнула небольшую накладку к животу. Эта штучка, изобретенная мейстером Пицелем, была сшита Элейной из холщовой ткани и набита пухом, швы были сделаны таким образом, что со временем накладку можно было расставлять, добавляя больше пуха и успешно изображая рост живота у женщины на сносях.

Серсея прижала руку к грубой ткани и сильно нажала, пальцы провалились лишь чуть-чуть. Хорошая работа, однако принцессе становилось тошно всякий раз, когда она прикасалась к этому кричащему доказательству собственной неполноценности. Когда Пицель только рассказал ей о том, что Висенья так и останется навсегда ее единственным ребенком, Серсея сначала не поверила ему просто потому, что посчитала это невозможным. Она была здорова и полна сил, конечно же, она подарит принцу еще множество детей. Глупость Пицеля, к несчастью, слышали Джейни и Элейна. За уверенность Серсеи в том, что слухи не пойдут по Красному Замку, бедняжке Джейни пришлось заплатить жизнью. Элейна же была запугана до такой степени, что теперь едва могла говорить даже со своей хозяйкой.

Тогда еще Рейегар не увлекся своей северной шлюхой и посещал Серсею по ночам, и принцесса прилагала все усилия, чтобы заставить его делать это чаще. Серсея хотела самой себе доказать, что все сказанное Великим Мейстером ‒ лишь вздор, однако время шло, а ничего не происходило, и в душу Серсеи начали закрадываться сомнения. В первый раз, когда она допустила мысль о том, что ее чрево и вправду мертво, она проснулась посреди ночи в холодном поту. В темных углах спальни Серсее мерещились убийцы, присланные Безумным Королем, который каким-то образом узнал ее тайну. Кому нужна бесплодная принцесса, не способная подарить миру очередного дракона? Серсея вбила себе в голову, что, если правда станет известна, ее непременно убьют. Как же она была напугана, когда узнала, что ее тайна вышла за пределы маленького кружка из преданного Ланнистерам Пицеля и молчаливой Элейны. Человек, огорошивший ее этим, пообещал никому не рассказывать и посочувствовал ей, но Серсея уже больше не верила чужому сочувствию, особенно в Красном Замке.

Какое-то время она еще продолжала надеяться, полагая, что стоит продолжать пытаться, но Рейегар перечеркнул все ее надежды, выбрав Королевой любви и красоты Лианну Старк. Ждать больше было нельзя, и Серсея согласилась на предложенный обман, который, если когда-нибудь раскроется, будет стоить ей головы.

Я буду королевой, повторила Серсея свою молитву, два предсказания уже сбылись, сбудется и третье.

‒ У тебя есть, что мне рассказать? ‒ холодно спросила принцесса у Элейны.

Служанка испуганно глянула на Серсею и рассеянно пожала плечами. Говорила она только в том случае, если ее прямо спрашивали.

‒ Хм, ‒ принцесса недовольно поджала губы, ‒ неужто на кухне или в людской не сплетничают?

‒ Это все пустое, ‒ попыталась отмахнуться Элейна, лицо ее выглядело напряженным. Можно было подумать, что служанка сосредоточена на своей работе.

‒ Осторожно! ‒ вскрикнула Серсея, когда девушка слишком сильно затянула шнуровку платья.

‒ Простите, ‒ пробормотала Элейна, и принцесса почувствовала, как у девчонки задрожали руки.

‒ Ты видела служанку королевы? ‒ полюбопытствовала Серсея. Эта тема занимала ее, ибо Рейла уже несколько дней не покидала своих покоев и никому не показывалась на глаза. Принцесса подозревала, что ее свекровь снова потеряла королевского ребенка, и это по каким-то причинам пытаются скрыть. Что ж, тем лучше. Между королевой и принцессой никогда не было слишком уж теплых отношений, однако, то, как Рейла открыто встала на сторону Лианны Старк, водрузило между ними стену толще, выше и ледянее той, что стоит на далеком Севере. Серсея надеялась, что ненавистная северянка получила хотя бы достойную выволочку, однако принцессу выводило из себя уже то, что ей самой королева позволила себе сделать замечание прилюдно, а Лианну Старк вызвала на уединенный разговор. При одном воспоминании об этом в самом сердце Серсеи начинала бурлить ненависть. Что ж, поделом королеве. Скоро и девчонка Старк получит по заслугам.

‒ Вилму? ‒ уточнила Элейна, однако Серсея не запоминала имен слуг и лишь развела руками.

‒ Почем я помню? ‒ фыркнула она. ‒ Я имею ввиду высокую кислую девицу.

‒ Это Вилма, ‒ повторила Элейна, ‒ да, я видела ее.

‒ Она что-нибудь рассказывала? ‒ Серсея начинала раздражаться из-за того, что ей постоянно приходилось задавать все новые вопросы.

‒ Нет, ‒ покачала головой Элейна, ‒ и она запретила нам болтать об этом. Кое-кто из прислуги говорит, что король опасается за здоровье ребенка и запретил королеве подниматься с постели.

Ничего интересного и в общем-то похоже на Эйериса с его постоянным поиском опасности там, где ее нет. Пусть уж лучше занимается собственной женой, и не обращает внимания на невестку. Стоило ему узнать о маленьком секрете Серсеи, как Ланнистерам конец. Принцесса предпочла бы сейчас и вовсе внять давнему совету своего супруга и отправиться на Драконий Камень подальше от Эйериса, но Пицель не смог бы сопровождать ее, а тамошний мейстер был бы для нее смертельно опасен.

‒ Что король? ‒ спросила Серсея притворно-безучастным тоном.

‒ О нем говорят мало, сами знаете, ‒ голос Элейны дрогнул, стал еще тише. Эйериса она боялась еще больше собственной хозяйки. ‒ Когда я шла сюда, он снова кричал на кого-то очень громко и обещал казнить. Этот человек, похоже, не выполнил важный королевский приказ.

‒ Все как обычно, ‒ Серсея фыркнула. В своем безумии Эйерис стал предсказуем.

Элейна не ответила, и в ее молчании принцесса углядела несогласие. Наверняка жалеет несчастную жертву. Серсее же было все равно, лишь бы король не трогал ее, а уж она предпринимала для этого все необходимое.

‒ О моем муже ничего не слышно? ‒ задала Серсея новый вопрос, пока служанка оправляла на ней платье, такое же алое, как и в ее сегодняшнем сне, однако выполненное из тонкой, но теплой шерсти. Вот уже с неделю в столице шел мокрый снег, оставлявший за собой лишь лужи и грязь.

‒ Нет, его высочество не присылал никаких вестей, ‒ пробормотала Элейна, хотя и знала прекрасно, что принцесса имеет ввиду слухи о своем муже и Лианне Старк. Замковая прислуга служила хорошим поставщиком сплетен подобного характера, хотя большинство из них и было слишком сильным преувеличением.

‒ Наверняка он пишет только своей леди Лианне, ‒ не удержалась Серсея, выплевывая имя северянки, словно обглоданную кость.

Элейна промолчала, и гневу Серсеи оставалось вариться внутри нее, распаляя ее все сильнее. Ее злость стекала словно кровь по лезвию меча и каплями собиралась на его кончике. Принцесса презирала столь многих, но стоило ей представить этот клинок, как она ясно видела, что его острие направленно в сердце Лианне Старк.

Возможно, она не уйдет сама, подумала Серсея, возможно, мне стоит избавиться от нее, не обращая внимания на слова отца. Быть может, ее голова должна стать той первой ступенькой, что приведет меня к трону.

‒ Ты свободна, ‒ бросила принцесса Элейне, и та исчезла так же тихо, как и вошла сюда.

После завтрака, проведенного в полном одиночестве, Серсея направилась в детскую. Стоило ей открыть дверь, как громкий плач зазвенел у нее в ушах, и принцесса испытала внезапный и резкий испуг, словно кинжал пронзивший ее живот.

‒ Что случилось? ‒ спросила она, голос ее прозвучал непривычно остро и высоко. ‒ Девочка здорова?

‒ Здорова, ваш’ство, ‒ улыбнулась кормилица. С Висеньей на руках она расхаживала по комнате, стараясь успокоить ребенка. ‒ Утречком заходил лорд мейстер и сказал, что это снова зубки.

Лорд мейстер, фыркнула Серсея про себя, что у этой дуры в голове? Однако принцесса испытала необычайное облегчение, уверившись, что ее дочь здорова. От бесконечных криков в висках начинало пульсировать, но Серсея подошла к Кире и попросила отдать ей Висенью. Кормилица приторно улыбнулась, передавая ребенка на руки матери.

Похоже, голос девочка унаследовала от отца, ее высокие ноты заставляли Серсею щуриться и недовольно кривиться. Она понимала, что ребенок, по всей вероятности, испытывает неудобство или даже боль, но никак не могла себя заставить долго терпеть этот непрекращающийся крик, который лишь изводил и злил ее, отчего Серсея часто покидала детскую с чувством невообразимой усталости и головной болью.

‒ Ну же, ‒ сказала она дочери, ‒ перестань плакать. Пожалуйста.

От ее слов, однако, Висенья заревела еще пуще. Ее зеленые глаза рассматривали лицо матери, а лобик недовольно хмурился. Девочка еще не могла говорить, но взгляд у нее был уже совсем взрослый, и то, как дочка смотрела на нее, отчего-то пугало Серсею.

‒ Когда Его Высочество бывал здесь, он всегда мог ее успокоить, ‒ вдруг проговорила кормилица, ‒ а теперь, когда он уехал, я не могу найти на маленькую принцессу управы.

Серсея бросила на Киру недовольный взгляд, и та, испугавшись, тут же умолкла. Конечно, дочка так смотрит на мать, потому что хочет видеть на ее месте своего милого отца. Настолько милого, что за спиной у законной супруги он завел себе шлюху. Но он ведь так любит дочь, нянчится с ней и поет ей свои песенки, это же так чудесно! Серсее вдруг самой захотелось закричать так, чтобы стекла в замковых окнах полопались. Не только королева предала ее, но даже собственный ребенок предпочитал ей отца. Рейегар и Висенья обожали друг друга, но никто из них и не думал полюбить Серсею.

Гнев вновь забурлил в ней, принцесса сунула ребенка напуганной кормилице и, стиснув зубы, выскочила прочь. Никто не любит ее, она никому не нужна. Она вспомнила о Джейме, к которому всегда обращалась за утешением, но перед глазами немедленно всплыла картина, как он мило беседует с Лианной Старк. Даже ее рыцарь предал ее, хотя и клялся защищать. Однако выбора у нее не оставалось, и Серсея отправилась искать брата, надеясь найти хоть каплю утешения в его объятиях.

Долго искать ей не пришлось, Джейме обнаружился у покоев короля. Он был один и выглядел усталым и серьезным. Коридор вокруг него был пустым. Теперь с отъездом Рейегара и затворничеством королевы в Твердыне Мейегора можно было встретить разве что королевских гвардейцев.

‒ Что случилось? ‒ обеспокоенно спросил он, оглядываясь на дверь.

‒ Мне плохо, Джейме, ‒ пробормотала Серсея, пуская слезу, которая на этот раз была более искренней, чем обычно, ‒ помоги мне.

‒ Я не могу, ‒ растерянно произнес Джейме, снова взволнованно косясь на королевскую дверь, ‒ я здесь один, и у меня приказ.

‒ Я так и знала, ‒ взвизгнула Серсея, ‒ ты хорош только тогда, когда рисуешь воздушные замки, а когда я прошу тебя о помощи, ты отказываешь мне! Трус!

‒ Серсея, умоляю, говори тише, ‒ забормотал Джейме. Брови его нахмурились, а лицо залилось краской. Все-таки ее слова задели его, хотя он и не хотел этого показывать, ‒ ты хочешь, чтобы король уничтожил меня? Уничтожил нас обоих? Тогда я уже не смогу помочь тебе!

Он схватил ее руки в свои, видимо, пытаясь успокоить, но Серсее этого не хотелось. Ее брат оказался не лучше ее мужа, не лучше ее дочери, он тоже отказался от нее.

‒ Пусти, ‒ фыркнула она, вырывая свои руки из его хватки, ‒ мне все ясно, больше в твоей помощи я не нуждаюсь!

Серсея побежала прочь, подобрав подол своего платья. Ее шаги эхом отдавались в пустом пространстве. Она надеялась, что Джейме пойдет за ней, но он остался стоять на месте. Проклятый слабак! Интересно, если бы Лианна Старк пришла к нему в слезах, он бы тоже прогнал ее? Эта мысль была неприятна, ненависть черной птицей трепыхалась в груди, сочилась из пор и изливалась непрошенными слезами.

Я буду королевой, думала Серсея, я сяду на Железный Трон. Однако эти мысли никак не останавливали слезы, что текли и текли по щекам, словно зимний дождь. Они все ответят за свое предательство, я никого не забуду, уж будьте уверены, я не позволю им пренебрегать мной, отворачиваться от меня, не любить меня!

‒ Ваше высочество!

Едва она оказалась у двери, ведущей в ее покои, как ее неожиданно окликнули. Серсея подняла глаза, чтобы встретиться с темно-лиловым взглядом Люцериса Велариона. Он смотрел на нее, слегка наклонив голову.

‒ Что произошло? ‒ участливо спросил он.

Губы Серсеи дрогнули. Раз уж Джейме не захотел ничего слушать, почему бы ей не открыться мастеру над кораблями? В конце концов, он еще ни разу не предал ее доверия, доказывая, что находится целиком и полностью на ее стороне. Однако вместо слов из горла Серсеи вырвались лишь судорожные всхлипы.

‒ Вы ужасно расстроены, ваше высочество, ‒ Веларион подошел ближе и аккуратно взял ее за локоть, ‒ пойдемте в комнату, слугам ни к чему наблюдать вас в таком состоянии.

Он толкнул ее внутрь и подвел к креслу, в которое принцесса немедленно упала. Веларион же взял со столика штоф вина и наполнил два кубка. Один мастер над кораблями поднес Серсее, которая вцепилась в него так, будто вместо вина он содержал в себе снадобье, способное избавить ее от всех неприятностей.

‒ Пейте, ‒ подбодрил ее Веларион, и Серсея сделала несколько больших глотков, ‒ вам полегчает, и вы расскажете мне, что же с вами произошло. Возможно, я снова смогу помочь вам.

‒ Возможно, ‒ пробормотала Серсея, отставив кубок в сторону и утирая слезы. Быть может, он действительно мог помочь ей в том, чего она сейчас желала больше всего на свете.

Принцессе снова почудился запах жаренных каштанов.